Кошачье счастье (джен)

Вдох, выдох, вдох. Встать из уютного и такого неудобного кресла и пройтись по кабинету. Выдох, вдох. Нет сил? Ну уж нет, так нельзя. Нельзя, нельзя, нельзя. Так много «нельзя». Почти столько же, сколько «надо». Надо, надо, надо… Отправить сову в Министерство, зайти в лазарет — проверить, всё ли необходимое на месте, посмотреть, что натворил Пивз, сумевший как-то уговорить сотрудничать Миртл… Тридцать первое августа. Как и всегда в этот день, напряжение зашкаливает до предела. Свитки, перья, письма… И целый ворох проблем в придачу. Решительно от всего отмахнувшись, Минерва МакГонагалл отправилась инспектировать коридоры.

Из-за неровного освещения всполохами факелов, постепенно выбрасывающих всё более яркие язычки пламени, коридор казался бесконечным. Замок жил. Тени, сквозняк, колышущаяся где-то паутина… Он казался первозданным, древним. Он восстанавливался после тяжелейших повреждений, нанесённых войной. Эти стены помнят многое. Кровь, проклятия, муки. Где-то здесь погиб Фред Уизли. Где-то здесь, где-то там. Не осталось такого места, которое не помнило бы что-то. И каждый кирпич буквально кричит, он хочет рассказать свою историю, свою жизнь и чужие смерти. И в отблесках призрачного пламени все эмоции погибших и ныне живущих воскресают вновь, материализуясь в особую тень, живущую своей, независимой жизнью. И именно этот непризрачный призрак крадётся сзади, нашёптывает чуть слышно, словно издевается. Помнишь? Помнишь?

Имена. Лица. Ученики. Кто-то запоминался уже на церемонии распределения по факультетам, кто-то проявлялся лишь со временем, чьи-то эмоции были написаны на лице, кого-то приходилось долго и кропотливо читать.

Ремус Люпин. Мальчик-оборотень, мальчик-тайна. Маленький взрослый, юный старик. Его так и не удалось прочесть до конца. И свет в его жизни так и остался призрачной саламандрой — яркий и неуловимый. Так и не позволивший себя подчинить.

Джеймс Поттер. Всегда казалось, что он баловень судьбы. Бесшабашный, весёлый. Никогда нельзя было угадать, что он ещё выкинет в следующую минуту. Всегда искал приключений и всегда их находил. И даже счастье сумел найти. Тёмно-рыжее счастье с удивительными зелёными глазами.

Лили Эванс. То самое счастье Джеймса Поттера. Она, рождённая в семье магглов, не стыдилась этого. У неё был дар — приносить улыбку в любую компанию, освещать ей любое лицо. Всех стремилась понять, оправдать. Даже Северуса Снейпа в его игре с зелёным пламенем. Вся жизнь как вспышка — ярко, ослепительно ярко. Мгновенно. И без следа и остатка. Всю себя она отдала в борьбе за счастье. Не за своё, но за счастье своего сына.

Сириус Блэк. Человек, которого столько лет всё магическое сообщество считало убийцей, монстром, исчадием ада. Человек, запутавшийся в силках собственной памяти. Ненавидящий это — он всегда любил свободу. От пыльных нравов семьи и генеалогического древа. От навязанных идей и прочерченного впереди него пути. Бродяга… И вечный борец за правду, часть которой он сумел донести.

Нимфадора Тонкс. Метаморфиня. Редкая девушка с редким даром. До смешного неуклюжая, она казалась несерьёзной. Что? Аврорат? Да! Вслед за матерью продолжая ломать стереотипы благородства чистой крови, боролась наравне со всеми.

Северус Снейп. Угрюмый зельевар, шпион на обе стороны. Никем не любимый, мало кем понятый. Укрытый за собственными бастионами. Мастер, поправший собственную жизнь в чужой войне за чужое же счастье.

Фред Уизли…

Мысли крутятся стайкой вспугнутых птичек, сталкиваются, погибают, возрождаются, снова бьются в бессмысленной истерике. Путают слова, смазывают образы, сливают их в один клубок из всех оттенков серого и чёрного. Затягивающий лабиринт. Имя ему — одиночество. Бурное море без пристани, без возможности отдохнуть.

«А главное, не забудь, главное — они все мертвы», — голос теней уже открыто насмехался. Нервы не выдержали, профессор резко обернулась. Позади расстилался уже пройденный участок коридора, факелы заливали его тёплым светом. Тихо. Безопасно. Что там она себе вообразила? Какая чушь.

Гордо вздёрнув подбородок, директор зашагала дальше.

«Для кого эта комедия сейчас?» — ехидный голос не отпускал. «Себя же не обманешь, это всё твои воспоминания, и ничьи больше»

И Минерва МакГонагалл была вынуждена признать, что этот внутренний циник прав. Раньше она никогда не понимала Дамблдора, утверждающего, что несёт ответственность за каждого выпускника Хогвартса, за каждого своего ученика, за все их проступки и ошибки. Что они все — его дети.

— Госпожа директор!

От неожиданности женщина дёрнулась совсем неподобающе своему статусу и возрасту.

— Данав просит прощения, Данав напугал госпожу директора, Данава надо наказать…

— Ничего страшного, что ты хотел сказать? — Минерва прервала причитания эльфа.

— Мистер Поттер ждёт вас в кабинете, профессор, — это имя домовик произносил с неприкрытым восхищением.

— Хорошо, можешь идти. Спасибо.

С громким хлопком крошечное существо исчезло в поклоне.

Мистер Поттер… Гарри Поттер, Мальчик, Который Выжил, ныне же — глава Аврората. Действительно, встреча была назначена на этот день. Как можно было забыть?

Неодобрительно покачивая головой, Директор отправилась обратно.

* * *

Черноволосый мужчина в очках ожидал её, тихо беседуя с одним из портретов.

— Мистер Поттер, добрый вечер.

— Здравствуйте, профессор, — кажется, он и сейчас чувствовал себя неловко, словно студент, которого застали за нарушением правил…

Директор лишь слегка улыбнулась.

— Присаживайтесь, мистер Поттер… Имбирного печенья?

Спустя полчаса необходимые документы об охране школы во время учебного года были подписаны, а формальности — оговорены. Не то чтобы в наступившее, наконец, мирное время, это было жизненной необходимостью, но опыт показывал, что осторожность не помешает в любом случае.

— Как поживает Джинни?

Мужчина дёрнулся, не ожидая столь резкого перехода от дел официальных к делам личным.

— Хорошо, спасибо. Осваивает маггловский транспорт, — по губам скользнула усталая нежная улыбка.

— И насколько успешно?

— Почти готова сдать на права, — а теперь в голосе сквозит гордость. — Джордж её подкалывает, но почти готов сам сесть за руль, — добрая усмешка. — А как Хогвартс, профессор?

И этим странным вопросом он ставит женщину в тупик.

— Он живёт, Гарри, — и откуда тот же тон, каким он говорил о жене? — Он… Выздоравливает. И всё помнит.

Неуверенная улыбка на лице собеседника быстро смазывается в странное выражение. Герой Войны сцепляет пальцы до побеления костяшек.

— Уже поздно… Спасибо за чай и печенье. Завтра я предоставлю в ваше распоряжение отряд мракоборцев. До свидания.

— Доброй ночи, мистер Поттер…

Перед тем как он отвернулся, в его глазах мелькнуло отражение той самой тени, что преследует женщину уже много лет…

Гость покинул кабинет, оставив её наедине со своими страхами. Мерлин, сколько же можно… Ради чего жить ей, старой драной кошке? Нет семьи, нет близких друзей. Есть коллеги. Есть знакомые. И у всех есть свои пристанища, маленькие крепости, в которых царит уют и покой. В которых их всегда ждут. А что есть у неё? Её крепость давно цела только снаружи, скрывая в себе пустоту и ворох воспоминаний о давно погибших. У остальных есть мужья или жёны, дети. А у неё — колдографии и несколько карточек от шоколадных лягушек. Давно пора признать, что молодость прошла, прошла в упоении от работы, в полёте научных исследований. Но никакие достижения не могут заполнить чёрную дыру одиночества. Ради чего она существует?

* * *

Суетное первое сентября, взволнованные первокурсники, спокойные и чуть насмешливые старшие. Море эмоций, улыбок и разных лиц. Церемония распределения, и Шляпа по традиции говорит своё напутствие. Длинный список новичков и приветственный рёв факультетов, обретших пополнение. Глаза зацепились за знакомую фамилию.

— Поттер, Лили!

Рыжеволосая девочка проскользнула к табурету. В зале повисла тишина. Несмотря ни на что, эта фамилия до сих пор вызывала благоговейные шепотки.

— Гриффиндор!

Детское лицо озарила счастливая улыбка. Прежде чем вприпрыжку отправиться к ожидавшим её братьям, Лили бросила взгляд на директора. И только теперь Минерва поняла слова Альбуса Дамблдора до конца. Ведь он имел в виду не только плохое, но и хорошее. Не только проступки и горе, но победы и радости. И ради таких вот счастливых глаз стоит жить и работать дальше. И это самая веская причина, чтобы жить вообще.