Секреты в лиловой обложке (джен)

Я сидела в Большом зале и пила кофе, когда это произошло. Сначала послышался какой-то шум со стороны дверей. Потом из-за стола Гриффиндора почему-то вскочил Рон Уизли и сломя голову понёсся к выходу из зала. Следом за ним побежала Гермиона Грейнджер. Через несколько минут все остальные тоже заметили что-то неладное. Кто-то продолжал заниматься своими делами, кто-то особо любопытный поднялся с места. Я немного подумала над тем, к какой половине я себя отношу, и, решив, что всё же ко второй, допила кофе и встала.

К тому моменту как я подошла к высоким деревянным дверям, там уже собралось много учеников. Я, всё ещё не понимая, из-за чего состоялся весь сыр-бор, попыталась продвинуться через гущу толпы. Но узнать, что происходит, мне не удалось. Моя сумка зацепилась за что-то и разорвалась с громким треском. Она издала пронзительный «Кррряк!» и обнародовала всё содержимое окружающим. Я почувствовала, как лицо постепенно пунцовеет, и, чтобы скрыть красноту моих щёк, резко нагнулась вниз — собирать вывалившиеся учебники, перья, пергаменты и прочий, нужный для учёбы хлам. Кое-как собрав всё это в починенную заклинанием сумку, я, наконец, вырвалась из толпы и поняла, чем все были так заинтересованы. В самом центре холла, в кольце людей, дрались Гарри Поттер и Драко Малфой.

Сейчас, смотря на двух шестнадцатилетних парней, я никак не могла поверить тому, что когда-то была влюблена в одного из них и даже ходила вместе с ним в Хогсмид. Тогда я всё время рыдала, и признаюсь, мне до сих пор за это стыдно, но сейчас я смотрела на Надежду всего магического мира с лёгким отвращением. Ну как можно было любить этого идиота? Ведут себя как дети, честное слово!

Я долгое время наблюдала за тем, как Гарри методично и грубо избивает Малфоя. Мелькнула даже мысль «А не помочь ли ему?» Но, немного подумав, я решила, что мало чем смогу помочь, тем более где-то в толпе мелькнула рыжая макушка Рона Уизли. Я, совершенно спокойная за судьбу Гарри, развернулась и направилась в сторону лестницы. Всё-таки уроки из-за каких-то ребяческих разногласий никто не отменял.

Как оказалось, успела я вовремя. Только я зашла в кабинет и подошла к парте, прозвенел колокол, извещающий о начале урока. Наверное, профессор МакГонагалл сейчас разнимала драку внизу, потому что её ещё не было, впрочем, как и остальных ребят, поэтому я спокойно раскладывала свои вещи.

В течение пяти минут дверь так ни разу не распахнулась. Профессор или кто-то из ребят в кабинете не появились. Поэтому я решила записать произошедшее событие и все свои мысли по этому поводу в личный дневник. Я вообще часто это делаю после смерти Седрика. Это помогает очистить голову от ненужных мыслей и привести всё в порядок. Я запустила руку в сумку и немного пошарила, ожидая наткнутся на знакомый шероховатый бок маленького блокнота. Но этого не произошло. Тогда я достала сумку из-под парты и с оглушительным стуком поставила её на столешницу. Дерево отозвалось низким гулом. Быть не может того, чтобы я забыла дневник в комнате! Я же всегда беру его с собой!

Я открыла сумку и начала в ней копаться. Ни через пять минут, ни через десять книжица не обнаружилась. У меня началась лёгкая паника. Поставив сумку на пол и запихнув ее куда подальше под парту, я сложила руки на груди и принялась усиленно думать. Над тем, где я сегодня была, и что делала вплоть до этой минуты. Я отчётливо помню, как клала блокнот в сумку с утра, когда собирала учебники. Потом я пошла на завтрак, пила кофе, потом эта драка… Точно! У меня же порвалась сумка в толпе. И всё выпало. Я несколько раз прокрутила в голове момент, когда складывала всё обратно. Блокнота там не было…

* * *

Весь оставшийся день я была сама не своя. На уроках отвечала вяло, совершенно не слушала профессоров. Вся моя голова была забита мыслями о дневнике. Ведь в толпе кто угодно мог подобрать его! И это значит, что любой ученик этой школы в этот момент сейчас читает его и узнаёт все мои сокровенные мысли и секреты. Господи, как же я влипла!

Конечно же, после обнаружения пропажи я тут же побежала обратно. Вдруг дневник никто не заметил, и он до сих пор там лежит? Я понимала, что это было маловероятно, ведь обложка совсем не тусклого цвета. Ярко-лиловой, вот какой она была. Как я и думала, дневника там не оказалось. Впрочем, как и той толпы, что ещё несколько минут назад там собралась. Я вернулась в кабинет в весьма смешанных чувствах. Почему-то профессора там до сих пор не было. И ребят тоже. Такое чувство, будто все вымерли. Но меня в тот момент это не сильно волновало.

Я всё вспоминала лица тех, кто находился в толпе рядом со мной. Но никак не могла вспомнить, я же тогда быстрее наклонилась и начала собирать выпавшие вещи. А потом вышла из толпы и пошла в кабинет.

В голове яркой вспышкой мелькнул зелёный с серебром. Цвета Слизерина. Кажется, я влипла окончательно…

* * *

Я всю неделю наблюдала за слизеринцами. В Большом Зале — во время завтраков, обедов и ужинов. Во время уроков и между ними. Меня замечали и хамили. Я огрызалась. К концу недели в глазах просто рябило от сочетания зелёного и серебряного, а в голове картинками мелькали их злобные выражения лиц. Сейчас я, наверное, лучше всех в школе знала весь факультет Слизерина.

О своём несчастье я рассказала только Мариэтте. Она в ответ похлопала меня по плечу и посоветовала не беспокоиться. Ага, конечно! Ей-то легко говорить, это не её секреты может узнать вся школа! Но спустя несколько дней мне пришлось смириться. Учёбу пока никто не отменял.

* * *

Потом я заметила, что Миллисента Булстроуд как-то странно на меня смотрит. Это казалось мне очень подозрительным. Ей-то чего от меня надо? И только к концу дня я вспомнила о дневнике. Надо же, не успела окунуться в учёбу, как забыла об этом происшествии! Я превратилась в заучку-Грейнджер! Мама дорогая! Ну а теперь без шуток. Этой Булстроуд что-то от меня определённо было надо, и я даже боюсь думать о том, чем это может оказаться. Тем не менее, я решила с ней поговорить.

Вечером, сидя в большом зале, я пристально наблюдала за ней. Она разговаривала с Пэнси Паркинсон и ни разу на меня не взглянула. К концу ужина, я уж было подумала, что мне всё померещилось, но нет. Слизеринка посмотрела на меня и качнула головой в сторону дверей, потом сказала что-то Паркинсон и, встав, направилась к выходу. Всё то время, что она шла, я тысячу раз успела сменить решение в своей голове. Но, в конце концов, я вспомнила, что сама хотела с ней поговорить. Делать нечего. Вздохнув, я встала и нехотя поплелась к дверям. Чего я боялась, сама не понимаю. Может она просто хочет отдать мне дневник? Ну конечно. Она же слизеринка. Этого я, наверное, и боялась. Я прекрасно понимала, что она не отдаст мне блокнот просто так. Заранее приготовившись к худшему, я вышла из Зала.

Миллисента стояла около выхода из замка и явно ждала меня. Я подошла к ней и только открыла рот, чтобы что-то сказать, как та развернулась и вышла во двор. Мне ничего не оставалось кроме как идти за ней. Я спустилась по ступенькам, а она спокойно шла куда-то в сторону озера. Это было странно. Очень странно.

Минут пятнадцать мы бесцельно бродили по территории Хогвартса. В итоге мы оказались около озера. Где-то вдали плескались русалки, ещё дальше огромный кальмар высовывал свои щупальца и бил ими по водной глади. Я вспомнила, как на первом курсе до дрожи в коленках боялась этого озера и вообще к нему не подходила. Всё изменилось после четвёртого курса. Именно тогда, когда Седрик спас меня, я перестала бояться озера и его обитателей. Я вообще тогда ничего не боялась. А потом Седрик умер, и возродился Волан де Морт. Тот год был самым страшным в моей жизни. Никто не верил Поттеру, но я… я верила. В частности из-за Седрика. И встречалась потом с Гарри я тоже из-за этого. Наверное… Хотелось смотреть в его глаза и видеть в них отражение Седрика. Ведь эти глаза были последними, которые он видел в своей жизни.

Из этих невесёлых мыслей меня вывели щелчки перед глазами и недовольный бубнёж Миллисенты. А я и не думала, что у неё такой мелодичный голос. Он был грубым, но красивым. Странное сочетание, но больше на ум никаких описаний не приходило.

— Эй! — Миллисента яростно трясла меня за плечи. Да так яростно, что почти оторвала меня от земли.

— Булстроуд! Полегче, ты мне так сломаешь что-нибудь.

— Извини, — буркнула она и отвернулась лицом к озеру.

Что она сейчас сказала?! Слизеринка извинилась? Да перед кем? Перед студенткой Когтеврана!

Я была удивлена. Да что там удивлена. Я была просто в шоке! Сегодня явно что-то происходит с миром. Никак Мерлин расшалился, чтоб его бороду!

Я постепенно отходила от шока, а Миллисента всё смотрела на озеро, а может куда-то вдаль, а может и вовсе внутрь себя. Мне это было не интересно. Я приводила свои мысли в порядок. Как оказалось, утрата дневника не лишила меня этого качества. Я даже почти пришла к решению, что дневник мне не нужен. Ох, если бы не то, что там написано! Клятвенно пообещав себе сжечь его, как только верну обратно и больше никогда не заводить новых, я, наконец, вернулась в реальность и посмотрела на Булстроуд. Та, как оказалось, тоже наблюдала за моим лицом. И ей явно не нравилось то, что я не обращала на неё внимания.

— Прости, — я улыбнулась ей.

Она ничего не ответила. И меня это начинало бесить. Она протаскала меня почти по всей территории Хогвартса, а теперь стоит и не чешется! И она явно заметила мою злость. То, что она выдала мне в следующий момент, совсем сразило меня наповал.

— А ты интересный человек, Чанг. Мысли у тебя красивые.

И снова отвернулась. Тут уже у меня не было совсем никаких сомнений в том, что мой дневник подобрала она. Но она не дразнила меня и не рассказала всему Хогвартсу. Она просто назвала меня интересным человеком! Подумать только! С красивыми мыслями!!! Ещё секунда и я бы упала в обморок. Нет, честно. Сегодня явно происходит что-то не то.

Миллисента в это время пристально наблюдала за мной. Наверное, все мои мысли отразились на лице, потому что она ухмылялась. Но по-доброму так. И вообще она была похожа на смешного лохматого щенка. Это сравнение меня рассмешило, и я начала хохотать как сумасшедшая. А вот сейчас она удивилась. Её ротик сложился в аккуратную круглую «О» а глаза стали размером с блюдце. И это рассмешило меня ещё больше. Я хохотала так громко, что, наверное, весь Хогвартс это слышал. Наконец отсмеявшись, я посмотрела на неё. Она была недовольна. Очень недовольна.

— Извини, — тихо прошептала я.

Я обведу этот день в календаре красным кружочком. Я уже несколько раз извинилась перед слизеринкой. И вообще сейчас происходило что-то весьма странное между нами. Она будто… меня понимала? Бред.

— Ты так интересно думаешь, Чанг. У тебя всё на лице написано, — она улыбнулась.

Красивая же у неё улыбка, чёрт возьми. Нет, ну что за бред, а! Я решила быстрее с этим покончить, и перешла сразу к тому, за чем, как мне показалось, Булдструд притащила меня сюда:

— Так что тебе нужно, Булдстроуд?

— У меня есть то, что ты ищешь.

Ну вот, точно. Дневник у неё.

— Так отдай его мне.

— Ну, уж нет, — её глаза сверкнули. — Там слишком много интересного, чтобы отдавать его тебе так просто.

Ну, я так и думала! Она же всё-таки слизеринка.

— Ну и что ты хочешь в замен? Поорать петухом в Большом Зале, пробежаться голой по этажу Трансфигурации?

— О, это было бы забавно. Но нет, это слишком жестоко даже для тебя.

— Тогда что?

Я уже проклинала себя за сказанное мной. А если бы она согласилась? Ужас, бегать мне нагой по Хогвартсу.

— Просто… пообщайся со мной.

Обморок. Был бы обморок, если бы я не была такой крепкой. М-да… Может сегодня Марс в Сатурне, или ещё что-то? Нужно наведаться к профессору Трелони.

— Не понимаю, — только и смогла выдавить я.

— Чего именно ты не поняла в фразе «Пообщайся со мной»? — ехидно сказала она.

— Зачем мне с тобой общаться? Я же… когтевранка!

— И что это меняет?

— Ну, ты из Слизерина, я из Когтеврана. Наши факультеты не общаются друг с другом. Алё! — я помотала ладонью перед её глазами. — Да Слизерин вообще не общается ни с кем кроме своих!

— М-м-м… А может мне так не интересно! — она снова улыбнулась.

Да что с ней такое, в самом деле?! Нет, я уже поняла, что она совсем не такая как остальные студенты с зелёно-серебряными галстуками. Но это было настолько неожиданным…

— Ну что ж… если просто пообщаться. То, наверное, в этом нет ничего плохого, — я растерянно улыбнулась. — Отдай дневник.

И заметив выражение её лица, добавила:

— Пожалуйста!

Она достала блокнот из рюкзака и нехотя отдала его мне. Я резко выхватила его из её рук и прижала к груди. Как всё-таки много он для меня значит! Я веду его почти с того времени. После смерти Седрика…

Видимо моё лицо омрачилось грустью, потом что Миллисента растеряно на меня посмотрела. Было что-то ещё в её взгляде. Тревога? Ну, нет, показалось. Такого просто быть не может.

Однако это и правда была тревога. И я прониклась к этой девушке какими-то тёплыми чувствами. Она была так одинока на своём факультете. Они же даже друг с другом почти не общаются. Точнее общаются. Но не дружат. А Миллисенте нужна была именно дружба. Ещё бы! Пять лет без друзей. Свихнуться же можно!

Я развернулась и направилась в сторону замка.

— Чжоу, подожди!

Я резко остановилась и услышала быстрые шаги позади себя. Что она только что сделала?! Назвала меня по имени?! Нужно поскорее добраться до своей спальни и заснуть. Чтобы забыть весь сегодняшний сумасшедший день.

Она догнала меня и схватила за плечо. Я инстинктивно вздрогнула и немного отодвинулась от неё. Рука исчезла.

— Ты меня видно неправильно поняла, — сказала она. — Я. Хочу. С тобой. Общаться, — медленно, выделяя каждое слово, добавила Булстроуд.

Я повернулась к ней.

— А сейчас ты что делаешь?

Нет, я понимала, чего она на самом деле хочет. Но неужели так сложно произнести слово «Дружить»?

Она видимо тоже это поняла и поразила меня окончательно.

— Ну, хорошо, Чанг. Я хочу с тобой дружить. Так лучше?

Вот, теперь превосходно.

— Лучше, — я улыбнулась ей. — Но вот не будет странным выглядеть то, что слизеринка идет рядом с когтевранкой и мирно с ней разговаривает?

— Плевать, — выдала она и пошла к замку.

Я пошла за ней. Сегодня явно исторический день. Закрашу в календаре лиловым цветом!

* * *

Всю неделю я привыкала к её обществу. Мы сидели вместе за одной партой на совмещённых уроках. Ходили вместе по коридорам. В свободное время гуляли по территории Хогвартса. Делали домашнее задание. В общем и целом: вели себя как самые настоящие подруги. Не скрою, меня это немного напрягало. Чего не скажешь о Булстроуд. Она прямо таки лучилась счастьем как начищенный чайник. Чего уж говорить об остальной части Хогвартса. Все просто были в шоке и так же как я привыкали к этому обстоятельству.

Ещё через неделю я привыкла окончательно. Она была замечательной девушкой. Доброй, умной, весёлой. Иногда я мысленно сравнивала её с Мариэттой, и приходила к выводу, что Миллисента и рядом с ней не стояла. Она во всём была лучше неё. И я с точной уверенностью могу заявить, что уж она-то никогда бы не предала ОД Амбридж.

Пару раз я подкалывала её на тему неправильного распределения по факультетам. Ей было место в Гриффиндоре. Она была такой же смелой и храброй как эти ребята в красно-золотых свитерах. Я часто ей об этом говорила. А она так мило краснела и начинала хихикать.

* * *

Была суббота. Уже две недели прошло с момента начала нашей замечательной дружбы. И сейчас я ничуть не жалела о том, что потеряла тогда свой дневник. А Миллисента частенько задавала мне вопрос «Что бы я делала, если бы дневник подобрал кто-то другой?» Я как-то раз всерьёз задумалась над этим вопросом. А ведь и правда, чтобы я делала? Наверное, тут же сбросилась с Астрономической башни. Миллисенту этот ответ веселил.

Сегодня мы собирались в Хогсмид. Это был первый поход за всё время. И, конечно же, я шла туда вместе с Милли. Так я называла её с недавних времён. Её это дико злило, а я хохотала над её реакцией. Мариэтта была забыта, и мне было немного стыдно за то, что я так быстро бросила её. Ну а что поделаешь? Милли была мне интереснее. А проанализировав всю нашу долгую дружбу, я поняла, что это и не дружба была на самом деле. Она никогда обо мне не заботилась и не интересовалась моей жизнью. Вообще.

Мы шли в Хогсмид уже довольно давно. Почему-то сегодня всё было таким медленным. Время ползло как улитка. Погода была просто отвратная. Всё утро лил дождь, и к полудню я уже не хотела идти, куда бы то ни было. Всё настроение улетучилось как газ из шарика.

Мы не держались за руки. Я, так же как и она была против этого. Наверное, просто ещё не время.

Вдруг мне сильно захотелось сказать Миллисенте о том, как я дорожу ей. Странно. Но мне было это нужно.

— Знаешь, Булстроуд, ты хороший друг.

Я улыбнулась ей.

— Взаимно, Чанг.

И получила одну из её солнечных улыбок в ответ.