А Лорд сдержал слово (гет)

Было теплее, и Лили казалось, что вот, наконец, появилась надежда — казалось неясно почему, по глупости, ведь она знала, что это только свет. Но она продолжала идти в его сторону, когда внезапно прямо за её спиной послышался голос:

— Кто здесь?

Профессор МакГонагалл в поспешно накинутой мантии и с волшебной палочкой в руке стояла почти рядом.

— Лили Эванс... — прошептала она. — Но как?

Её обычно столь спокойное лицо выражало сейчас глубокое удивление. Макгонагалл казалась непривычно человечной: в халате под мантией, с сеточкой для волос и этим выражением лица.

— Я преподавать буду, — чувствуя себя при этом вновь маленькой девочкой, ответила Лили.

Это звучало так глупо перед лицом бывшей учительницы. Так по-детски. Но та словно ничего не замечала, смотря на неё широко распахнутыми глазами. И это выглядело... непривычно.

— Но как? Ведь Сама-Знаешь-Кто теперь директор!

Доверие. Пожалуйста. Доверие.

Лили переступила с ноги на ногу и неуверенно пробормотала:

— Его уговорил... Северус Снейп.

— Снейп? — во взгляде Макгонагалл была та самая настороженность, которой Лили опасалась. Но потом, чуть нахмурившись, она что-то вспомнила и добавила: — Верно. Вы же дружили когда-то. Но почему ты согласилась?

— А что я могу делать теперь? — Лили посмотрела в ту сторону, откуда пришла. — Профессор... Здесь сейчас есть где поговорить?

Та сначала посмотрела на неё немного недоуменно, но потом кивнула:

— Да. Идем ко мне.

.

И снова, как только Лили оказалась не одна, все очарование и спокойствие замка рассыпалось, разбилось вдребезги — в свете палочки Макгонагалл она видела следы на полу, гнезда от факелов, и все казалось совершенно неуютным, заброшенным. Неужели ни директора, ни тех, кто отвечает здесь за чистоту, это совсем не волнует? Или это сделано специально: страшно и пугающе?

Отвратительно.

До кабинета профессора Макгонагалл нужно было идти совсем недолго. Она, внезапно остановившись, ударила палочкой по совершенно гладкой стене, и на ней вырисовался контур двери. Тогда Макгонагалл коснулась её рукой, и Лили увидела уже проем. Повинуясь приглашающему жесту, она первой прошла вперёд.

Эти комнаты выглядели куда более жизнерадостно, чем остальная часть замка, даже при слабом свете камина. Все было окрашено в приглушенный красный и золотой цвета. На письменном столе (в кабинете Макгонагалл, видимо, работать не любила или не могла, и он был здесь) лежало множество каких-то свитков, среди которых можно было узнать как работы учеников, так и что-то, с ними совершенно не связанное.

Макгонагалл закрыла заклинанием дверь и, предложив Лили сесть, сама тяжело опустилась в кресло. Она зажгла свечи, и они внимательно посмотрели друг на друга.

Профессор выглядела очень усталой: под глазами были заметны фиолетовые круги, а тугой пучок на затылке немного растрепался — видимо, она делала его в крайней спешке. Из-под воротника темной мантии по-прежнему виднелся край халата из шотландки, а...

— Чаю? Печенье?

— Да. Да, спасибо. Профессор, скажите...

Макгонагалл призвала заклинанием поднос с чайником, чашками и коробкой печенья. На сервизе были изображены львы Гриффиндора — золотые и гордые. Они двигались, как люди на портретах: переходили с чашки на чашку. Только один огромный зверь, изображенный на чайнике, никого не подпускал к себе.

Лили поняла, что слишком увлеклась наблюдением, а профессор Макгонагалл выжидающе смотрит на неё. Она вздохнула, набираясь храбрости, и спросила:

— Вы знаете, где сейчас профессор Дамблдор?

Видимо, как раз этого та и опасалась. Её вдруг невероятно заинтересовало печенье в форме тритона:

— Нет. Он исчез.

Лили сникла. Если директор (принять в этом качестве Волдеморта она не могла) ничего не сказал даже своей заместительнице и члену Ордена Феникса, значит, он действительно совсем пропал. Пока об этом говорил Северус, можно было думать о том, что от него все скрыто, как от Пожирателя смерти, но Макгонагалл...

— И никто ничего не знает?

— Нет. Я не могу поверить, что...

— Северус говорил мне, что это похоже на п... на отъезд по собственной воле, — мрачно сказала Лили, отпивая чай.

Он пах какими-то чуть горьковатыми травами, но на вкус был приятным.

— Я не верю! — как-то резко-возмущенно ответила профессор, понявшая недоговоренное слово. — Он бы не оставил школу!

Лили промолчала. После известия о двух предательствах она уже могла поверить во что угодно. И где сейчас Хвост?

«Все равно скоро узнаешь».

И сам Снейп. Беллатрикс вполне могла обратиться за разъяснениями к Волдеморту, и тогда... Лили поежилась. Но тут же объяснила себе, что беспокоится исключительно за свое положение в Хогвартсе, а проблемы Снейпа её не касаются, хотя все это и связано. Он ее предал...

И опять как ножом по сердцу. Лили выдохнула от раздражения, вызванного собственной тревогой и болью, которых не должно было быть.

Макгонагалл наблюдала за ней. Мысли она, конечно, читать не умела и, похоже, решила отнести ухудшающееся настроение Лили к известиям о Дамблдоре.

— Мисс Эванс... То есть, миссис...

— Нет, пожалуйста, говорите «Лили»!

Похоже, теперь собственная фамилия будет до конца дней напоминать ей о погибшем муже. И сыне тоже... Погибших из-за её... Лили чуть было не залилась горьким смехом. Кажется, теперь убийцу её родных можно называть её начальником. Её губы все же скривились, хотя из глаз готовы были вновь хлынуть слезы.

«Ну уж нет. Больше я плакать не стану. Но что мне делать?»

Удивленная её вспышкой, профессор молчала.

— Что сейчас делает Орден? — тихо спросила Лили, чтобы хоть чем-то развеять напряженную тишину.

— Ничего. Все мы решили, что безопаснее пока будет переждать — Волдеморт слишком силен. Можно сказать, что Ордена не...

— А где сейчас Сириус? Сириус Блэк? Ох, простите, я не хотела перебивать...

Хотя Лили уже вышла из школьного возраста, но Макгонагалл все равно воспринималась как её учитель и декан. Щеки вспыхнули.

— На него донес... Лили, знаешь, Питер Петтигрю...

— Знаю.

Как холодно и сухо это прозвучало...

— Так вот, он еще и донес на него. Волдеморту следствие не нужно — сейчас мистер Блэк в Азкабане. Мы ничего не смогли с этим поделать, хотя были порядком удивлены таким выбором: чистокровный волшебник, который... — Лили уже не слушала.

Еще одна пропавшая надежда. Сириусу тоже было за что мстить, он мог бы помочь. Впрочем, тюрьма — это еще не смерть, даже Азкабан.

— Ясно... — голос дрогнул. — Профессор, скажите, можно до утра остаться где-нибудь у вас?

Ей было слишком тяжело продолжать этот разговор, думать о том, что происходит в Хогвартсе и во всем волшебном мире, о том, что будет — и будет ли — завтра...

— Да, разумеется.

Легким жестом Макгонагалл превратила пустовавшее кресло в аккуратно застеленную бордовым покрывалом кровать со столбиками и занавесками — такую же, как были в спальнях девочек в Гриффиндоре. Знакомый вид успокаивал.

— Спасибо вам.

Она кивнула и ушла в спальню, затушив свет.

.

«...Интересно, что подумает Северус, когда нигде меня не найдет?»