Сновидения (гет)

На ступенях Астрономической башни шептались двое. Терлись песчинки о древний камень, холодные пальцы переплетались и нисколько друг друга не грели. На небе, что совершенно не было отсюда видно, росла луна, мерцали заманчиво звезды. Сентябрьский ветер настойчиво просился в замок погреться, задевая подолом своей мантии верхушки спящих деревьев.

— Лили...

Одернула руку, сжала ее в кулак. Подышала немного, согревая, опустила.

Неуверенность, нерешительность — вот все, что у нее есть. Хочется рвать и метать, на колкости отвечать достойно и громко, уметь говорить прямо в лицо все, что думаешь, но... Никто не привык к такой Лили, никто не хочет привыкать. Тихая, говорят, скромная ты. Чего так взъелась? Ну, ну, иди сюда. Не надо. На все попытки стать сильнее, найти невидимый стержень — да что с тобой сегодня? Флобберчервь тебя покусал, солнышко? Фу!

Подавитесь вы своими червями, люди.

— Малфой, знаешь, я не хочу ничего такого, — прохрипела Лили после долгого молчания.

Да, Малфой, ты единственный, знаешь ли, с кем можно хоть чуть-чуть побыть собой. Да-да, именно той, решительной Лили, которую никто не знает. Да, Малфой, прости.

Одернула руку и встала.

— Малфой, ты же все понимаешь?

О нет, все-таки далеко ей до той Лили. Далеко. Сколько просьбы было только что в ее голосе — Малфойчик, родной, скажи, что понимаешь. Не надо вопросов — что, как, почему? Не надо, скажи, что понимаешь все, даже если не понимаешь ни кната, соври...

— Разумеется.

Фу-ух. Малфой, ты чудо. Обязательно тебя поцелую, но, знаешь, не сейчас — только что вроде как объявила о том, что не желаю никаких с тобой отношений ближе тех, что у нас есть. Так что...

— Спокойной ночи, Малфой, до завтра.

— Стой!

Лили обернулась. Ну что? Что тебе надо, Малфой? Целоваться? Нет, хватит, это мы уже проходили. Знаем мы, что бывает после — ах, Лили, ну что ты, пойдем в Хогсмид, пойдем к Озеру, хочешь помогу тебе с Чарами? Вот и верь после такого в дружеские поцелуи.

— Вот, держи, — протянул ей что-то. — Просто в знак дружбы, — запнулся. — Ну, нашей дружбы, — многозначительно повел бровями.

Спасибо, Малфой. Друзья, ага, как же.

— Не стоит.

— Лили, возьми. Ну же! Ничего такого, просто безделушка.

Взял ее руку, поднял немного рукав свитера. Защелкнул что-то на запястье. Пальцы-то какие у него холодные...

— Спокойной ночи, тебя не провожаю, ты не любишь, я знаю, — на одном дыхании.

Лили улыбнулась. Отличные друзья мы с тобой, Малфой. Безусловно.

В спальне уже никто не шептался, тихо было до одурения. Виновато во всем, как всегда, первое сентября — целый день ехали голодными в поезде, потом до тошноты объедались на ужине, а проспать на завтра первую пару ни для кого не составляло труда. Только вот Лили всегда вставала вовремя, хотя спать второго сентября хотелось не меньше, чем после Рождественской ночи в Норе. Но если в Норе никто ее до шести вечера не будил, то здесь — сразу минус десять баллов. А Лили было до боли в груди жалко баллов.

Она разделась, забралась под пахнущее сиренью одеяло, подобрала под себя ноги и прикрыла глаза. Если бы не Малфой с его желанием поболтать на Астрономической, давно бы уже спала. Лили провела пальцами по браслету. Наверняка ведь жутко дорогой. Но подарок ведь, да? Ладно, Малфой, так уж и быть — возьму. Не привыкла, ты же знаешь, к таким подаркам, но в этот раз — возьму. Потому что от души. Спокойной ночи, Малфой, спокойной ночи.

Лили обнаружила себя в пустой, залитой солнечным светом, спальне. Вскочила. О Мерлин, нет! Нет-нет-нет! Лили наспех оделась, расчесалась весьма условно и, глянув в овал зеркала, побежала вниз. В гостиной часы только-только пробили девять — начало занятий. Что хоть сейчас? Лили пошарила по карманам, вытащила свиток с расписанием. Отличненько. Супер. Ха-ха-ха.

Поттер бежала так, как не бегала, пожалуй, никогда. Всегда ведь приходила вовремя, за пару минут так точно, чаще еще раньше. Чтобы было время просмотреть учебник, проверить эссе хотя бы отрывочно. А тут — здрасьте! Благо еще, что на сегодня ничего задано — начало года все-таки.

Запыхавшаяся Лили постучала в дверь и, не дождавшись приглашения, влетела в класс.

— Изви...

— Будьте добры, мисс, впредь не опаздывать, — строгий голос МакГонагалл. — Садитесь.

Лили присела за ближайшую парту, чтобы не идти по всему классу к любимой первой. Нет уж. Ее и так все засмеют — Лили Поттер опоздала на урок! Надо же, достойно статьи в школьном журнале. Надо будет намекнуть Малфою, чтобы тот хорошо поговорил с Эрни, главным редактором школьного "Сплетника". Не надо ее рожу на первую полосу ставить, не надо.

МакГонагалл говорила что-то, но Лили совершенно не слушала. Слово за словом пропускала мимо ушей, представляя, что будет, если Малфой не сможет договориться с Эрни. Да вообще что будет, когда сам Малфой узнает о ее опоздании — вот посмеется же, гад слизеринский!

— Поттер, Блэк! — раздался голос МакГонагалл, а Лили вжала голову в плечи. А чего Поттер-то? Сижу и никого не слушаю. Ой, точно...

— А чего Поттер-то? — словно эхо. — Поттер делом занят, профессор.

Сколько веселья в незнакомом голосе!

Лили немного расслабила плечи. Фу-ух, обращались не к ней и слава Мерлину! Но тут же вжалась снова. А кто там тогда Поттер? У Альбуса и голос другой, и первой пары сегодня нету. Или это она что-то перепутала? Да нет же, МакГонагалл впустила ее, значит — все в порядке, пара та, что надо.

— Интересно каким это сверх важным делом вы заняты, мистер Поттер, вместо того, чтобы слушать преподавателя и вести конспект?

— А он стихи сочиняет, профессор, — сквозь смех отозвался другой голос. Лили немного приподнялась, чтобы понять кто и где вообще говорил.

— Убью, — пригрозил "Поттер".

— Я полагаю, господа, вы так хорошо знаете материал, что готовы рассказать остальным? Да право же, молодые люди, иначе чего бы вы стали разговаривать вместо того, чтобы слушать меня? Давайте, мистер Поттер, выходите, занимайте мое место. Мистер Блэк, вы пойдете к доске после того, как ваш друг потерпит фиаско.

Один из мальчиков с третьей парты поднялся, сунул в карман пергамент, судя по всему со стихами, и под смешки однокурсников поплелся к доске. МакГонагалл последовала к его месту и уселась рядом с тем, кого называла Блэком. "Поттер" встал у доски, взял указку и развернулся, готовый вести лекцию.

Сначала Лили удивленно пискнула, когда решила, что это Альбус стоит у доски. Потом некоторые мелкие детали — от цвета галстука и начищенных ботинок до отсутствия очков и бинта на руке — убедили ее, что у доски вовсе не ее брат.

"Поттер", засыпая на ходу, рассказывал однокурсникам материал, что они, по идее, еще не прошли. Лили чуть улыбнулась, но продолжила изучать застывшего у доски молодого человека.

— Садитесь, Поттер, два балла вам.

— Почему только два? — немного обиженно спросил тот.

— Потому что нечего поэмы писать на уроках, — ответила ему МакГонагалл и вернулась на свое место.

Лили еле досидела до конца занятия. Она порывалась даже написать "Поттеру" записку и отлевитировать, но, во-первых, она так никогда не делала и совершенно не представляла, как передавать ее так, чтобы никто не прочел, а во-вторых не знала, как отреагирует получатель. Так что она сидела, грызла ногти и совершенно не собиралась записывать лекцию.

Когда раздался удар колокола, Лили выбежала из класса, остановилась у стены напротив и стала ждать.

— Эй, Поттер! — позвала Лили.

Тот подошел к ней, выжидающе посмотрел прямо в глаза. Лили растерялась. Ну вот, снова здрасьте. Слов нету, мысли разбегаются. Вот еще коленочки подгибаться начнут и ладошечки потеть — вообще отличненько, в лучших традициях Лили Поттер.

— Чего хотела-то? — спросил "Поттер".

Ой, что он сейчас про нее решит, ой-ой-ой. Раз-маз-ня ты, Лили Поттер. Так, собраться. Слова-слова, где вы? А о чем спросить-то хотела? Мальчик, кто ты? Мальчик, ты что, тоже Поттер? Или?...

— Я...тут...это...хотела... — Лили смотрела в пол.

— Познакомиться? — парень нагнулся немного, развеселился. — А мы уж думали, ты знакомиться с нами не захочешь, так мы тебя напугали. Эй, ребят! — крикнул он на весь коридор.

Лили заметила, как три пары ног несутся к ним. Ой, мамочки! Говорить, что говорить-то? Решительность, побольше решительности. Ч-черт маггловский!

— Ну что ж, вот, давай по второму кругу, вчера не вышло, — усмехнулся и тут же выдал: — Джеймс, Сириус, Питер, Ремус.

Пока Лили пыталась понять, что да как, да откуда имена-то такие знакомые, "Поттер" продолжил:

— А ты Лили Луна, это мы вчера уяснили.

Лили Луна. Лили Луна. Лили Луна.

И как яркий фейерверк от дядюшек Уизли в голове вспыхнула совершенно бешеная мысль — Джеймс Сириус!

Мать твою! Мародеры!

И Лили мгновенно проснулась, ослепленная только-только вставшим за окном солнцем. Начиналось второе сентября.

Сон про Мародеров навязчиво крутился все утро в ее голове. Снова и снова, как будто и не сон это был вовсе, а утренний разговор с Малфоем у дверей Большого Зала. Все слова, мысли, движения — все осталось в памяти и, судя по тому, как настойчиво та повторяла их, не желали никуда оттуда исчезать. Если бы не глупость сна и его нелепость, если бы не то дурацкое чувство беспомощности, что вечно преследовало Лили в общении с малознакомыми людьми, она и против не была бы. А так — постоянное напоминание о своей нерешительности. Реальности ей мало, что ли?

Лили, не выспавшаяся, с бледно-синими кругами под глазами, сидела на третьей парте кабинета Истории Магии, расправляя уголки пергамента. Чувствовала она себя нереально вымотанной, словно не спала ночью, а заклинания какие сложные училась правильно использовать. Болела левая нога в районе щиколотки, голова гудела и перед глазами, стоило их прикрыть, появлялись кабинет МакГонагалл, Джеймс Поттер, монотонно бубнящий неизвестно что у доски, и три пары ног, бегущие по коридору в ее сторону.

Лили, закатав рукава мантии, прилегла на парту. Мистер Биннс не обидится, даже не заметит, что она лекцию не записывает — а ей хоть выспаться удастся. Раньше она даже не подумала бы дремать на занятии, а сейчас — почему нет? Все же спят на Истории Магии, разве нет?

Однокурсники — на самом деле, всего-навсего половина тех, кто должен был придти — рассаживались по местам, готовясь поспать. Там и тут что-то шуршало, щелкало, звенело, а Лили, чувствуя мягкость новенькой мантии под щекой, засыпала. Звуки вокруг постепенно умолкали, давая ей возможность выспаться как следует, очертания кабинета Биннса пропадали в ярких переливах цветов, а потом кто-то сильно затряс ее плечо — пришлось открыть глаза.

— Эй, ты как?

Лили смотрела на расплывающееся лицо Альбуса. Без очков, волосы чуть более взъерошены, да и глаза не зеленые...

— Джеймс Поттер? — произнесла Лили и удивилась сама себе. Откуда? Что? Как??...

— О, запомнила!

Запомнила? Нет, что?

Лили пыталась сосредоточиться — не выходило. Тот, кого она назвала Джеймсом Поттером, перестал нависать над ней, и Лили увидела еще троих парней — все с гриффиндорскими галстуками. Она смотрела не на лица, куда угодно, только не на лица. Рассматривала ботинки, пятна на брюках, желтые полоски на красном, руки, складочки и высовывающиеся из сумок учебники. У одного ногти на руках были жутко грязные, у другого — обтертые носы ботинок. У Поттера на шее, чуть выше криво завязанного галстука, был еле заметен белесый шрам, а у парня, присевшего по правую руку, на пальце виднелся след от долгого ношения кольца — у Лили был такой же.

Она заметила чуть смятый пергамент в кармане Поттера — весь в чернильных пятнах. Словно он много-много писал на нем, а после, расстроившись и все перечеркнув, сунул его в карман мантии.

— А он стихи сочиняет, профессор!

— Убью...

Лили помотала головой, скользнула взглядом по мальчишечьим лицам — усталые, как будто всю ночь не спали. Может и правда не спали — отмечали первое сентября. Кажется, Хьюго звал ее вчера на вечеринку по поводу начала года, но Лили отказалась — из-за Малфоя.

— Эй, присоединишься к нам? Эй, Лили Луна, присоединишься?

— Спать хочу...

Странно, ведь никто никогда не называл ее Лили Луной. Никто и никогда. Ей хотелось, но всем казалось сложным, нудным и совершенно ненужным звать ее так. Лили Луна — как долго и неудобно! Альбус крутил пальцем у виска в ответ на ее просьбу звать ее двумя именами — не понимал.

Никто и никогда. Кажется...

— А ты Лили Луна, это мы вчера уяснили.

Лили посмотрела на Поттера, куда-то в район его левого уха, туда, где не было привычной дужки очков Альбуса. Ей казалось, что стоит только посмотреть и сразу вспомнится что-то важное, то, что просто затерялось среди тысяч оторванных от ее жизни кусочков, сплетенных из слов, взглядов и мыслей.

Джеймс Поттер. Не брат, не ее брат, а кто? Джеймс Поттер...

— Мы идем к Флитвику или как? — спросил кто-то. Лили не разобрала кто — но точно не Джеймс.

Джеймс Поттер. Гарри Джеймс Поттер. Джеймс Сириус Поттер. Джеймс. Сириус.

— Мародеры? — прошептала едва слышно, впервые встретившись взглядом с Джеймсом — тот кивнул.

— Джеймс, Сириус, Питер, Ремус.

Лили начала вспоминать, понимать — сон. Не обрывок жизни, нет. Просто сон. Огляделась — тот же коридор, что снился ей перед тем, как она открыла глаза и поняла, что опоздание к МакГонагалл было всего лишь сном. Те же лица и, кажется, даже два студента у окна чуть в стороне от кабинета Трансфигурации — те же. Словно она на секунду прикрыла глаза. Только вот точка, с которой Лили смотрела, немного поменялась.

— А...чего...

— Ты в обморок упала, — заговорил один из Мародеров. Лили, на секунду подняв взгляд, тут же узнала Ремуса Люпина. Он был чуть моложе, чем Тед, которого она видела четыре дня назад, улыбка не казалась столь наглой, а волосы не свисали до глаз и не прятали лицо их обладателя.

— А...долго?

— Пару минут.

Лили кивнула, про себя отмечая, что в обмороки раньше не падала. Ей помогли подняться с холодного камня, придержали за плечи — Лили пробормотала "спасибо", глядя в пол. Хотелось провалиться на месте, не чувствовать себя так глупо. Надо же было упасть в обморок во сне во время знакомства с четырьмя парнями, не сказать ничего связного, выглядеть полной дурой и вообще...

Мародеры вели ее куда-то. Ремус протягивал кусочек шоколада, парень с грязными ногтями выковыривал драже из пачки Берти Боттс, Поттер шаркал начищенными ботинками по серым камням, а четвертый — Лили чувствовала тепло его ладоней — не давал ей упасть.

...и вообще, она что, вернулась в сон? В тот утренний, яркий? Разве бывает такое?

Они остановились у кабинета Флитвика всего на секунду, ожидая, пока идущий впереди Джеймс под смешки остальных пригладит волосы, а после ввалились в класс. Раздался удар колокола, вслед за ними вбежал Флитвик, пища и толкаясь:

— Так-так-так, рассаживаемся, так-так-так, давайте-давайте, молодые люди, мисс, так-так-так.

Лили с улыбкой следила за тем, как помолодевший Флитвик семенит к своим подушкам, как после легкого движения его палочки на доске появляется задание.

— Господа, господа, рассаживаемся, — интенсивно махая небольшой рукой, декан ее брата устраивался на своем месте.

Джеймс прошел вперед, уселся рядом с рыженькой девушкой и, положив сумку на парту, развернулся лицом к друзьям и довольно улыбнулся. Лили, следившая за ним с другого конца класса, куда ее усадили оставшиеся Мародеры, заметила, как девушка та, недовольно что-то пробормотав, спихнула с парты сумку Джеймса.

— Что за шум? Мистер Поттер, ваша сумка? Поднимайте, давайте-давайте. А мы начнем...

Джеймс вылез в проход и, присев на корточки, стал собирать вывалившиеся из сумки вещи — пару учебников, свитки и перья. Его соседка тем временем взмахнула палочкой, превратив стул Джеймса во что-то настолько маленькое, что Лили даже не смогла разглядеть.

— Ох, не повезло Сохатому, — прошептал рядом чей-то голос.

Лили кивнула — аккуратно, незаметно почти. Флитвик радостно объяснял новую тему, то и дело упоминая про Невербальные Заклинания — Лили слушала, делая у себя в конспекте пометки. Мысль, что это сон — тот же сон? — не покидала ее. Лили могла бы не записывать ничего — кому оно во сне надо-то? — могла бы рисовать на пергаменте завитушки, как это делали обычно ее однокурсницы, могла даже поспорить с Флитвиком, но... Профессор не говорил бред, наоборот — он рассказывал то, о чем вчера в поезде упоминали Малфой и Роза. Обычно, если ей снились занятия, то преподаватель обязательно говорил что-нибудь глупое, а Лили, решительно поднявшись со своего места, начинала спорить. Жарко, смело, предъявляя факты, не боясь снятых баллов.

— Сохатый так и будет все занятие делать вид, что у него не пропал стул, или додумается его трансфигурировать? — поинтересовался один из сидящих позади ребят.

— Он рядом с Эванс не думает, ты забыл? — почти не поворачиваясь, ответил ее сосед.

Эванс?

— Жаль, что снитч потерялся, — сзади зашуршало что-то, скорее всего та самая упаковка драже. Лили поняла, что невыносимо хочет есть — ничто кроме кусочка шоколадки она сегодня в рот не брала. Словно услышав ее мысли, рука с последней парты передала ей еще дольку.

— Спасибо.

— Что там за шум, господа, дамы?

Лили опустила голову, волосы спрятали ее, жующую шоколад, от глаз профессора.

— Так, мы приступаем, задание уже давно на доске! Давайте-давайте! Мистер Поттер, вам удобно?

А что Поттер-то?

— О-очень, сэр!

Сзади послышались смешки, а Лили шумно выдохнула. Вряд ли скоро привыкнет, что в классе кроме нее есть еще Поттер. Хотя, вообще-то, зачем привыкать? Это же всего лишь сон! Да во сне можно хоть с башни прыгать Астрономической — всего-то и будет, что проснешься. Ерунда же.

— Хвост! Идиот, перестань! Да сдался тебе... Фак!

Лили почувствовала сначала, как что-то теплое — как та ладонь, что поддерживала ее по пути к Флитвику — прикоснулось к ее спине, а почти сразу после струя воды ударила больно, намочив не только мантию, но и рубашку под ней.

Лили обернулась, напоминая себе судорожно, что находится во сне и делать может, что хочет, раздумывая, что скажет сейчас этим двум Мародерам, неизвестно кем себя возомнившими, и застыла — в соседнем ряду на последней парте, сжимая тонкими пальцами учебник и наклонившись чуть вперед, сидела не совсем Роза. Или совсем не Роза. Гермиона, ты, что ли?

Гриффиндорец с грязными ногтями оправдывался и извинялся, упоминая огонь и неудавшуюся трансфигурацию пачки от драже в новенький снитч для Джеймса, а Лили смотрела на совсем юную тетю. Сон, всего лишь сон. Бред, какой-то бред. Проснуться, проснуться, проснуться.

— Лили!

Открыла глаза — Хьюго рядом собирал ее вещи, а в класс уже заходил третий курс.

— Ты проспала страшно скучную лекцию! Впервые! Поздравляю, что, — кузен усмехнулся и, закинув ее сумку себе на плечо, поплелся к выходу.

Проспала лекцию? Всю? Вот Малфой посмеется... Ну и пусть.

Лили, протискиваясь между третьекурсниками, вытирала сонные глаза, вспоминая помолодевшее, озадаченное чем-то лицо тети. Что она делала там, во сне? Так странно...

Хьюго спешил на Трансфигурацию, Лили плелась сзади, как-то отстраненно думая о том, что во сне уже однажды опоздала — и ничего.

— Лили!

Малфой. Ну не сейчас, не надо.

— Чего?

Скорпиус догнал ее, остановился:

— Твои волосы.

— Чего?

— Волосы, Лили.

Она перекинула их через плечо, не понимая, что так взволновало Малфоя, а потом ойкнула, заметив на части волос черноту, как будто бы от огня.

— Ой, я-я-я-я случ-чайно, все хор-рошо, немного обуглилось, но... Нечаянно я, прости, просто транс-фи-гу-рация мне сложно дается и...

Сдерживать слезы Лили никогда не умела, подумала только, с улыбкой, что хоть потушили. Вовремя. Вспоминать о том, что, вообще-то, огонь случился во сне, а волосы обгорели наяву, не хотелось. Только не сейчас.

Присаживаясь за первую парту в кабинете Трансфигурации, Лили не знала еще, что ожидает ее один из самых странных уроков в жизни. Солнце — сентябрьское, теплое — светило ярко, а его лучи, проходя сквозь оконные стекла, золотили потертое дерево и яркую обложку новехонького учебника за шестой курс. Лили, спрятав черные кончики волос под мантией, изучала застывшего над доской солнечного зайчика треугольной формы и...задремала.

Парень, что сидел за последней партой, бубнил что-то, теребя сморщенный серый комок. Лили не вслушивалась особо, сидела, глядя на его руки, чувствовала спиной мокрую рубашку. Почему мокрую? И паленым пахнет...

Мысли разбегались — как уплывают в разные стороны окуни в пруду, если опустить в него руку. Ей отчетливо слышался громкий голос Флитвика, только не такой хриплый, как раньше. Словно он не так стар.

— Ты не плачь, подровняем, — сказал кто-то сбоку. Лили почувствовала теплую ладонь на мокрой спине и то, как слезы катятся по щекам. Откуда слезы?

Все вокруг было слишком ярким, бросалось в глаза. Как будто оно и должно так. Хочет, чтобы заметили.

— Лили, ты прости Хвоста...

Какого еще Хвоста? Подняла глаза. Знакомые черты. ТЕД? Нет, не он, но так похож... Парень, почти что Тед, пытался улыбнуться, но больше походил на побитого пса. Такой же потрепанный.

— Я...да.

А за что простить-то?

Лили посмотрела по сторонам, в надежде найти ответ на свой вопрос. Ощущение, что ответ надо искать именно вокруг, было чересчур навязчивым, чтобы от него отмахиваться. Она заметила лицо Хвоста — серенькое, непримечательное и совсем незнакомое. Пальцы его были чуть темными, дрожали, а Лили подумала, что ему, наверное, также неуютно, как и ей. Она повернула голову в сторону своего соседа, но тут же отвернулась, поняв, что смотрит тот на нее, водя пером по пергаменту. Вероятно, он записывал лекцию, но Лили не разглядела.

Она не остановила взгляд ни на том, что был похож на Теда, ни на Хвосте, повернула голову еще правее — наверное, Флитвик скоро заметит, что Лили сидит к нему совсем спиной, — и заметила Розу. Нет, это вовсе не Роза! Гермиона?...

— Мисс Поттер!

Голос прорвался сквозь окна, Лили даже показалось, что они распахнулись, впуская строгий голос вперемешку с теплым сентябрьским ветром.

— Мисс Поттер, повторите, что я только что сказала.

Лили повернулась резко, вскакивая со стула — какая-то ее часть надеялась, что голос принадлежал Флитвику, но другая очень четко понимала, кому на самом деле. Она моргнула — прямо перед ней, сжимая палочку, стояла МакГонагалл. За ее спиной Лили видела доску и треугольного солнечного зайчика. Только что сидела где-то в конце класса...

— Я...без понятия.

Лицо МакГонагалл и без того не слишком довольное, стало еще более суровым. Наверное, надеялась, что лучшая ученица ответит.

— Вы заснули на первой парте.

Лили хотела уставиться в пол — как сделала бы это раньше — и промолчать. Но плечи сами собой чуть поднялись и опустились, а из горла вырвалось хрипловатое:

— Ну да.

Ей послышались смешки за спиной, и Лили была уверена, что самый громкий принадлежал Хьюго. МакГонагалл махнула рукой и отступила к проходу, а через пару секунд продолжила лекцию. Обрывки слов казались знакомыми, похоже, они были именно теми, что Лили пропускала мимо ушей во сне. Да и сейчас. Ну и...ладно.

Солнечный зайчик немного изменил свою форму и теперь стороны у него было словно четыре, но они расплывались и иногда возвращались к трем. Лили следила, следила...и задремала вновь.

Первое, что она увидела — напряженное лицо Розы. Да не Розы! — раздраженно поправила себя Лили. Гермиона же, ну. Гер-ми-о-на. Только молодая какая-то.

Гермиона смотрела прямо на нее, ее губы беззвучно шевелились. Лили нахмурилась, не понимая, что тетя говорит. Мерлин, какая же она сейчас тетя?! Гермиона резко перестала на нее смотреть, обернулась по сторонам и пересела на соседний стул. Лили бросила взгляд на воодушевленного Флитвика, размахивающего ручонками, и, быстро проскочив проход, уселась рядом с тетей. Да какая же она тетя!

— Джинни? — спросила Гермиона.

Лили даже не сразу поняла, что та имеет ввиду. Но прежде, чем ей удалось ответить, окна вновь распахнулись, пропуская голос:

— Мисс Поттер!

Вздрогнула, подняла голову — но никого рядом не было, урок Флитвика шел своим чередом. Лили пожала плечами, повернулась к Гермионе, но голос ворвался вновь:

— ПОТТЕР!

Так громко и неожиданно, что Лили зажмурилась, а когда открыла глаза, над ней нависало бледное лицо директрисы.

— Вставайте.

Поднялась, оперлась на парту.

— Отпустите, — МакГонагалл указала на уголок, что держала Лили. — До конца урока вы слушаете меня стоя.

Плечи сами собой — опять? — приподнялись и опустились. Нелепое "Ага" Лили удалось сдержать. Заныла левая нога — кажется, уже не впервые за сегодня — и голова стала тяжелее любого фолианта в библиотеке. Лили прикрыла глаза — всего на секунду! — и увидела лицо Гермионы. Открыла — она по-прежнему в кабинете МакГонагалл, стоит, смотрит в доску. Прикрыла — Гермиона беззвучно спрашивает ее что-то. Джинни? Джинни? Джинни?

Сон хватал ее за руки и тащил к себе. Лили не была против — подумаешь, уснуть стоя, — только чувство, что все вновь забудется, не покидало ее. Гермиона теребила ее руку — ждала ответа? Лили открывала глаза и пыталась удержаться в реальности, хватаясь за зайчика. Но тот, мерзавец, только сильнее тянул ее в сон.

— Джинни? — услышала Лили.

Сначала все расплылось — как яйцо на сковородке, когда мама готовила папе яичницу — потом собралось воедино. Нечетко, подрагивая, но картинка была — Лили смотрела в знакомые черты и больше не путалась: Роза или Гермиона? Яркий свет вокруг больше не жаждал ее внимания — он его заполучил. Мародеры. Я и Мародеры. Я и Гермиона. Мы и Марадеры. И все во сне.

Лили чуть не рассмеялась, но, заметив озабоченный взгляд Гермионы, покачала головой:

— Я не Джинни.

— Но так похожа, — пробормотала Гермиона и отвернулась.

— МИСС ПОТТЕР!

Руки дернулись. Лили прикрыла глаза, открыла — солнечный зайчик расплылся в пятно без единой стороны.

— Вы уснули, — заметил строгий голос.

Лили обхватила плечи руками и прикусила язык. Не стоит выводить из себя директрису, хватит. Опустила голову так, чтобы не видно было ее улыбки. И откуда улыбка? Уставилась в серый пол.

— Думаю, Гриффиндору придется объясниться. А вам — в первую очередь.

Дождавшись, когда МакГонагалл перестанет на нее смотреть, Лили прикрыла глаза. То ли она так быстро уснула, то ли это было вовсе не нужно, но класс Флитвика, копна тетиных волос и легкий запах гари вернулись сразу же.

— Эй, Гермиона, — Лили тронула ее руку. — Я не Джинни. Я ее дочь.

Она ожидала чего угодно, но только не затуманенных глаз и не последовавшего за этим обморока. Гермиона рухнула на парту, ударилась головой — звук был гулкий, немного резкий. Флитвик замолчал, после засеменил к ним, подхватывая подол своей мантии. Но прежде, чем профессор успел до них добраться, рядом оказались Мародеры — кажется, все четверо. Лили рассеянно следила за тем, как они пытаются понять, что с Гермионой, как Ремус говорит что-то вроде "нет пульса...совсем нет", как кто-то из них поднимает ее, как Хвост — кажется, Хвост — распахивает дверь, как Флитвик, затормозив, бормочет:

— Да-да, в Больничное крыло, да-да.

Лили смотрела на свои руки, пытаясь осознать, что произошло. Ей и раньше снились сны — да, другие, да, совсем другие. И нет, там никогда не было ее помолодевшей тети или Мародеров, а волосы — никогда! — не обгорали так, чтобы потом оказаться подпаленными наяву. Сумасшествие! Но главное, что происходящее в них хоть как-то, но контролировалось ею. Но не сейчас.

Лили бросилась к дверям, но как только схватилась за ручку — ее окликнули. МакГонагалл. Обернуться и выслушать? Нет. Гермиона. И у нее нет пульса. Лили, приложив немалые усилия, открыла дверь — голос из окон звал ее. Ей даже показалось, что он теребил ее плечо. Но голос же не может этого, да?

Мародеры только подходили к лестнице, ведущей вниз, к Больничному крылу. Лили рванула к ним, оттолкнула Хвоста, взяла Гермиону за руку. Страх — вот что испытала Лили, когда поняла, что пульса нет. Но ведь это же сон и тут все не по-настоящему. Но волосы же...Волосы обгорели — и здесь, и там.

— Гермиона, эй, Гермиона!

Она всего лишь частичка сна. Ее и не существует здесь. Гермиона уже взрослая, у нее есть двое детей. А эта Гермиона вовсе не Гермиона. Плод воображения. Но волосы же!!...

Лили осознала, что застыла на лестнице, а Мародеры уже спустились на пролет. Ей слышался голос — теперь больше нервный и озабоченный, нежели строгий. Она спит. Там — спит. Возможно делает это стоя на уроке Трансфигурации. Возможно, над ней смеются. Да нет, скорее всего так и есть — смеются. А потом Хьюго все расскажет Розе, а Роза — Малфою...

Лили пожала плечами. Как часто она делает это за последний...час?два? Кажется, это длится вечность. Внизу на лестнице раздались голоса — Лили поспешила к ним. Что-то происходило. Ступенек было слишком много, и все норовили поставить ей подножку. Мокрая рубашка неприятно холодила разгоряченную от бега спину, а от запаха горелых волос ее тошнило. И все было настолько реально, что Лили приходилось напоминать себе — сон. Всего лишь сон.

— Что со мной? — услышала Лили.

Голос дрожал, как Лилины руки, был высоким, как своды Хогвартса, и без всяких сомнений принадлежал Гермионе. Но пульса же не было!

Лили остановилась рядом с удивленно-настороженными Мародерами. Все они смотрели на бледное лицо Гермионы, на ее чуть заспанные глаза и радостную улыбку. Гермиона переводила взгляд с одного на другого, но остановилась на Лили:

— Не Джинни, да?

Лили кивнула, а Гермиона улыбнулась еще шире. Лили почувствовала себя маленькой девочкой рядом с тетей, хоть той и было не сильно больше лет. Гермиона смотрела на нее и видела что-то такое, что заставляло ее улыбаться. А Лили просто стояла, а по спине ее блуждали мерзкие мурашки, голос — уже отчаявшийся — пробирался сквозь стены, как сквозняк, звал ее. Лили моргнула всего лишь раз и оказалась посреди кабинета Трансфигурации.

Солнечный зайчик на стене подмигнул ей глазом в виде снежинки и растекся по серой стене. Лили покрутила теплый браслет на запястье.

Слишком все невероятно, чтобы быть правдой. Слишком реально, чтобы быть сном.

Раздался удар колокола, и Лили, подхватив свои вещи, отправилась прочь, не до конца уверенная, что проснулась. Да если по-честному, ей вообще-то и не хотелось просыпаться.