Wicked game (гет)

Победа. Война окончена. Ты должен радоваться, но почему же ты стоишь такой грустный? Почему, Гарри? И не надо врать себе, что только из-за того, что потерял близких людей. Ты же знаешь, это лишь часть того, что не даст тебе нормально спать по ночам. Главная причина... Она в другом. Совсем в другом. И это... Странно. Слишком странно, что же может быть важнее того, что мучило тебя на протяжении стольких лет? И именно поэтому ты стоишь среди руин, того, что осталось от величественного замка Хогвартс. Стоишь, и не знаешь, что сказать. Волан-де-Морт мертв. Но стало ли тебе легче от этого? Стало. Но ненамного. Не сейчас. Ведь ты прекрасно знаешь, что чувствовал себя счастливее, даже когда он был жив. Даже когда ты сам был на краю гибели и подвергал опасности любимых. Любимых...

Весь мир был охвачен огнем, ты одна могла спасти меня.

Ты даже не знаешь, когда это началось. Да и важно ли это? Важно то, что она всегда была рядом. Даже когда ты висел на волосок от гибели. Даже когда ей приходилось терпеть скитания по лесам и питаться раз в день. Давно ли ты понял, что она спасала тебя? Что именно из-за нее ты не сдался. Даже когда ушел Рон... Она осталась.

Что только не сделает дурак ради воплощения своей мечты.

А ведь ты виноват в этом. В груди что-то слабо кольнуло. Сам знаешь, что виноват. Ты провоцировал его, проверял на прочность. Зачем? Чтобы узнать ответ на такой неправильный и все-таки заданный вопрос: ты или он? Она выбрала тебя. Был ли ты счастлив? Сначала растерян. Потом проснулась совесть... Где же ты была раньше? Совесть, ау! Почему ты так не вовремя заснула? А потом... Да. Потом было счастье.Когда вы танцевали... Ты ведь сделал это неосознанно? Чтобы поддержать ее. А сам чуть не шагнул. За грань. Почти незримую грань между дружбой и... чем-то большим.

Я и не мечтал о том, чтобы познакомиться с такой, как ты.

Но она не позволила. И ты отступил. Отступил с мыслью о том, что ради тебя вряд ли кто-то совершил бы такой поступок. Ты ведь видел, видел желание поцеловать тебя в ее глазах. Нет. Даже не стоит и мечтать, чтобы кто-то поступил так же, как она. Да и... зачем? Она особенная. Зачем кому-то делать жалкие пародии ее действий? Ах, да... И у тебя есть Джинни. Вопреки ожиданиям, сердце молчало. Пустота. Что изменилось? Он был рад видеть ее всего несколько часов назад. И вот... война закончилась, и... пустота. Что это было? Зачем? Желание побыть с кем-то до того, как умереть? Почувствовать чью-то любовь? Наверное... Но Джинни... Вряд ли она полюбит Гарри... Того, Гарри, который не спасает мир, а живет тихой размеренной жизнью... Нет.

— Гарри, — она подошла к нему со спины. Да, наверное нелепо он смотрелся один, посреди разрушенного коридора. Стоял и смотрел на руины.

— Да, привет, Джинни... — тихо ответил он и повернулся, — Я думаю, нам стоит поговорить, — рубить с плеча. Прямо сейчас.

— Я... Что-то не так? — кажется, она уже знает, что он скажет.— Джинни... Я понимаю, что сейчас тебе... Не до этого... — он сглотнул, — но... Я должен сказать. Наверное, я не люблю тебя. Точнее, не люблю. Извини... Я...

— Подожди, — она чуть улыбнулась, — Я... Наверное, понимаю. Во всяком случае постараюсь. И, думаю, мы еще поговорим. Потом...

Он не ожидал. Все, что угодно. Крики, обвинения, истерика, разговоры по душам, но только не это. Она просто смирилась.

— Спасибо, — он кивнул, — Я побуду здесь, если ты не против.Она кивнула в ответ и ушла. Ушла к своей семье, которые сейчас оплакивают огромную потерю. Интересно, где Гермиона?.. Наверное, с ними, там же Рон... Рон...

Я даже не думал, что мне будет нужна такая, как ты.

Никогда бы не подумал, что из всех девушек я буду чувствовать что-то подобное именно к тебе. Ты же всегда была рядом. Всегда могла поддержать, успокоить, дать совет. А где ты была, когда я медленно шел к осознанию, что люблю тебя? Рядом... Как всегда рядом. И именно поэтому я влюбился. Казалось бы, ну почему? Ты — идеальная пара для Рона. Вот кого нужно наставлять на путь истинный. А я... просто друг, Гарри. И могу справиться сам. Но... Оказалось, что не могу. Не без твоей поддержки. Ты мне нужна. Была. И будешь.

Нет, я не хочу влюбляться (сердце так легко разбить!)

Я не хотел. Правда, не хотел. Я сопротивлялся этому чувству, как мог. Я мирил вас с Роном, давал ему наставления, был просто идеальным другом. Но не смог. Не смог.

Нет, я не хочу влюбляться (сердце так легко разбить!)

Даже когда он ушел, я, ненавидя себя за свой эгоизм и счастье, старался держаться в стороне. За стеной. Которую день за днем выстраивал. Но не смог. С каждым днем ты все больше уходила в себя. И однажды я просто не смог на это смотреть. Не вынес одиночества вдвоем. Подошел к тебе, протянул руку... Это было так легко. Сердце ускорило свой ритм. И ты приняла ее. И мы начали двигаться под музыку, конечно, невпопад, ведь тогда это не было главным. Я улыбался. Впервые за долгое время я улыбался. Улыбалась и ты, так счастливо, так ярко, сводящее с ума... И я притянул тебя к себе и положил голову на твое плечо... А ты прижалась ко мне, приобняв за шею...И тогда я понял, что окончательно и бесповоротно влюбился...

В тебя

Мы медленно двигались в такт музыке, которая начала умолкать... И я понял, что стою на грани. Той самой незримой грани, за которую пытался не заступить. И я медленно наклонился к тебе... Твои губы дрогнули, как мне тогда показались, сдерживая улыбку... И я почти коснулся их своими... Я влюбился...

В тебя (Эта девушка разобьёт твоё сердце.)

И разбила... Она просто отошла на пару шагов... В ее глазах сквозила растерянность, я видел. И ушла. Она выбрала не меня. Не меня...

Заставив меня почувствовать любовь, ты сыграла со мной злую шутку.

И вроде бы все было как всегда, но мне показалось, что между нами появляется пропасть. Которую создал я... Или мы? Ведь ее же не было бы, если бы тебе было все равно? На мои слова, действия... Выдающие мои чувства с головой. Да и скрывал ли я?...

Позволив мне мечтать о тебе, ты проявила бессердечие.

Я был выбит из колеи. Ты была рядом, ты была так близко... И я не мог ничего сделать. Точнее... Что бы я ни делал, тебе было бы безразлично... Ты могла благодарить меня только... как друга. Лучшего друга.

Сказав, что ты не испытывала ничего подобного, ты поступила нечестно.

Ты услышала, как я сказал о своей любви во сне. В тот день была твоя очередь дежурить, но сидеть на ветру было слишком холодно, поэтому ты осталась в палатке, периодически выглядывая на улицу. И услышала... Три слова, что, наверное, всегда предназначались лишь тебе. Я сказал, что люблю тебя. И сразу проснулся. Сел на кровати и увидел тебя. И я решил, что должен сказать это. Несмотря на твое ошарашенное выражение лица... Я собрался с силами, подошел к тебе и встал на колени. Прижался к твоим ногам. И тихо прошептал: «Я люблю тебя...». Ты молчала. Это создавало ложное ощущение спокойствия... И все-таки произнесла это: «Гарри... Я люблю тебя, но... только как друга». И потупила взор. Я полулежал на полу, обнимая твои ноги. Это было так нужно... Тогда. Забыться ненадолго.

Заставив меня мечтать о тебе, ты поступила подло.

А может быть, виноват все-таки я? Ты честно была мне лучшим другом... И остаешься. Но, извини, я хочу большего. Или хотел? И сейчас я стою на останках Хогвартса... А ты, скорее всего, с тем, о ком давно мечтала. Что ж, я рад за вас. Все, что мне остается, это пойти туда, где раньше был Большой Зал, и снова слушать поздравления.

* * *

Конечно, ты думаешь, что все уже прошло, что это было временное наваждение. Именно поэтому ты так спокойно общаешься со мной, не понимая, насколько опасна эта манящая меня близость... Когда ты смотришь на меня, когда улыбаешься, когда по-дружески целуешь в щеку.Джинни, кажется, за этот год в Хогвартсе повзрослела. Она все поняла. Впрочем, кто из нас не повзрослел за время этой беспощадной войны? Я безуспешно пытаюсь придти в себя, но что-то сдавливает грудь и не отпускает. Не отпускает уже несколько месяцев. Похороны, восстановление Хогвартса, чьи-то свадьбы... Все это происходило как будто бы без меня. Весь мир воспринимается в сером цвете. Ох, кажется я опять занимаюсь самокопанием. А я ведь отстранился от этого... Не думал уже несколько месяцев. Со дня завершения битвы за Хогвартс.

Дверь тихонько скрипнула.

— Можно войти?— этот робкий голос я узнал бы из тысячи. Мне показалось или внутри пусто? Ничего не произошло.

— Заходи, — я тяжело вздохнул.

— Может включить свет? Или ты хочешь посидеть в темноте?

Я взмахнул палочкой, и загорелась настольная лампа, еле освещая комнату. Уже почти ночь. На улице наверняка хорошо... Пойти бы прогуляться. Я почти не заметил, как она присела рядом, на краешек дивана. И робко приобняла. Пусто. Внутри пусто. Сам не понимая, что я делаю, немного наклонился и уткнулся носом в ее шею. Вдохнул ее запах... Положил руку ей на колено. Тишина... Мы просто сидели и молчали. Из-за тусклого света лампы я не мог видеть выражение ее лица. Да и не стал бы вглядываться, так хорошо было сидеть с закрытыми глазами, прижавшись к ней. И тут сердце сделало кульбит...

И я не хочу влюбляться (Этот мир всё равно разобьёт твоё сердце)

Нет, я не хочу влюбляться (Этот мир всё равно разобьёт твоё сердце) В тебя...

Я читал книгу, когда вдруг услышал крики внизу. Кажется, что-то случилось. Чувствуется, что ничего хорошего. Я бегом спустился по лестнице. Началась суета. Я видел окровавленные лица Рона и Кингсли, но сердце говорило, что это лишь вершина айсберга.

Шум доносился из гостиной. Я почти бегом направился туда. На диване без сознания лежала окровавленная Гермиона. Я кинулся к ней и упал на колени, не замечая никого.

— Что с ней? — я не узнал свой голос. В нем никогда не было столько отчаяния.

Молли суетилась рядом, она пыталась привести Гермиону в чувство какими-то зельями. Мой вопрос остался без ответа.

— Что с ней?!

Кажется, теперь отчаяние почувствовали все находящиеся в комнате.

— Мы были в Косом переулке. На нее напали двое пожирателей.— голос Рона дрожал, — Я... не знаю. Мы с Кингсли разошлись по делам Министерства, а Гермиона пошла в книжный... Когда мы с Кингсли встретились в условленном месте, Гермионы не было. Мы пошли искать ее... И... — его голос дрогнул и сорвался.

Подошел Кингсли:

— Они обезоружили ее и пытали. Судя по внешнему виду, еще и не чурались бить, — размеренным тоном говорил он, помогая миссис Уизли обрабатывать ее раны, — Все будет хорошо, Гарри.

— Тех двоих... Вы поймали?— в его голосе слышалась ярость.

— Нет, — спокойно ответил Кингсли, — сейчас этим занимаются Перси, Билл и Артур.

Все, что оставалось Гарри, это кивнуть.

По его настоянию, Гермиону перенесли к нему в комнату, чтобы он мог следить за ее состоянием. Все всё итак поняли. Уже давно.

Гермиона и Рон расстались, провстречавшись около полугода. А спустя еще полгода Гарри рассказал Рону о своих чувствах к подруге и получил одобрение. Но он не стал действовать, что-то его останавливало. Что-то держало в стороне от нее. А она, кажется, даже не замечала, что с ним происходит.

Просто иногда они молча сидели, держась за руки.

Весь мир был охвачен огнем, ты одна могла спасти меня

Она всегда была рядом с ним. Только она. Всегда могла успокоить его, поддержать. Она спасала его. Одним своим присутствием спасала, он знал, что если дрогнет — она прикроет его. Всегда. И что, что же сейчас? Она лежит без сознания уже несколько дней, и никто не знает, сколько это будет продолжаться и придет ли она в себя.

Что только не сделает дурак ради воплощения своей мечты

Я бы сделал все... Все, что угодно. Влюбленный, безмозглый, отгородившийся ото всех дурак. Ну почему он не пошел тогда с ними? Они ведь звали. Но нет, отказался как всегда. И что в итоге? К черту эти мысли о том, если бы да кабы! Что сделать, чтобы ей помочь? Он был готов буквально на все. Все, что угодно, лишь бы отчаянье прекратило пожирать его с головой.

Он чуть не убил тех полудурков, которые сделали это с ней. Авроры поймали их. И еле удержали Гарри от непоправимого. А он бы сделал это. Сделал! И плевать, что будет потом, лишь бы хоть на секунду, всего лишь на мгновение усмирить это дикое отчаянье...

Я и не мечтал о том, чтобы влюбиться в такую, как ты

Никогда не мечтал. И когда думал, какая же она, девушка его мечты, не мог найти ответа на этот вопрос. А со временем ответ пришел сам. Не нужно думать, она рядом. И сейчас он сидит на полу, рядом с диваном, на котором лежит она, уже несколько дней, лежит без сознания, и в отчаяньи ерошит свои волосы. Просто потому, что не знает, что сделать.

Я даже не думал, что потеряю такую, как ты

Не думал и не хочу думать. Ни за что! Я сделаю все, все, что угодно, чтобы тебя спасти. Сделаю все, что угодно, только чтобы ты была счастлива. Он отчаянно ударил кулаком о стену. Готов на все, но лежит и корчится в отчаяньи у ее ног. И ничего, совсем ни-че-го не делает. «Это все, что ты можешь дать ей, Поттер?» — язвительно шепчет внутренний голос. А он сидит. И беззвучно плачет, переживая за любимую.

Нет, я не хочу влюбляться (Этот мир всё равно разобьёт твоё сердце)

Зачем? Ты уже влюбился. По уши. И твое сердце разбито. Разбито не только ее уходом тогда, но и нынешним состоянием. И это состояние в сотни раз хуже, чем если бы она снова ушла.

Он решил разговаривать с ней. Рассказывать о том, как проходят дни на площади Гриммо. Надеялся, что это хоть чуть-чуть может помочь придти ей в себя. Он выходил только за тем, взять поднос с едой. И каждый раз оставлял ей несколько сэндвичей, надеясь, что она придет в себя. Но тщетно. Ничего не менялось.

Через неделю Рон уговорил его показаться журналистам. Сказал, что Гермиона бы его поддержала. Он прав. И Гарри пошел. Сухо отвечал на вопросы. После к нему подошла какая-то журналистка и попросила дать автограф, для ее дочери. Сказала, что ее дочь любит его. Гарри вздрогнул. Для него не существовало внешнего мира, пока Гермиона не очнется. Поймал себя на циничной мысли, что нет сейчас любви, которая была бы сильнее его. По крайней мере для него — не существовало. И оставил на листке запись: «Любовь-это боль.»

Нет, я не хочу влюбляться (Этот мир всё равно разобьёт твоё сердце)

Как-то Рон потрепал его по плечу и сказал, что жизнь не заканчивается. Что Гермиона обязательно очнется. И что все будет хорошо. Нет. На самом деле картина не настолько радужна. Гермиона очнется. И...? И если он так и не сможет добиться ее... Он вздрогнул. Ни за что и никогда больше ни в кого не влюбится. Эта мысль разъедала сердце. Он просто не сможет полюбить. Как бы больно ни было, я хочу всегда быть влюбленным только...

В тебя (Эта девушка разобьёт твоё сердце)

Пусть. Пусть разбивает. Раз за разом я буду собирать осколки и склеивать его. Потому что знаю, она делает это не специально. Значит я что-то не предусмотрел, где-то поступил не так, как надо было. Надо было, чтобы она обратила на меня внимание. И я буду делать так, как надо. Потому что я безумно влюблен...

В тебя (Эта девушка разобьёт твоё сердце)

Очередной день, я вновь сижу на полу у дивана. Держу тебя за руку. Говорю с тобой.

— А Рон сегодня случайно опрокинул Джинни на голову стакан с соком. Ну как, случайно, просто Билл поставил его на перила, а вместо Чарли из комнаты вышла Джинни. Нам всем очень плохо без тебя, приходи скорее в себя, Гермиона, ты очень нам нужна... Я люблю тебя, мы все тебя...

Нет, я... (Эта девушка разобьёт твоё сердце.)

Он замер. Ему показалось?

— Нет, — еле слышно прошептала она.

Он вскочил:

— Гермиона?

Но она лежала все так же, без сознания, и лишь то, что ее рука безвольно свисала с дивана говорило о том, что она что-то сказала... Сделала.

До вечера он сидел и отрешенно думал о том, что она сказала. Может тогда не стоит и пытаться? Ну зачем я ей? Такой... Я и себе-то, наверное, не нужен. И это было грустно признавать. Он был готов уходить в себя, пока не сойдет с ума. Пока окончательно не утопит себя в своих собственных удручающих мыслях.

Она пошевелилась. Он привстал.

— Гарри? — тихим голосом спросила она.

— Да, — он улыбнулся, — Наконец-то ты пришла в себя,— он сделал шаг в сторону двери, — Я позову остальных?

— Ну конечно, — она попыталась сесть на диване, — Гарри... Спасибо тебе, что был рядом. Мне кажется, что ты разговаривал со мной, все это время. Спасибо.

Он подошел к ней и обнял. Немного отстранился, вглядываясь в ее уставшие, но счастливые глаза. Чуть приблизился к ее лицу. Ему показалось или она задержала дыхание?.. Нет. Она же сказала тебе. Ты все испортишь. И он поцеловал ее в щеку, зажег взмахом палочки свет и выбежал из комнаты, звать всех, кто был в доме.

* * *

Канун Рождества. А он так и не решил, праздновать здесь или же поехать в свой дом, купленный совсем недавно. Небольшой, но такой уютный. Да, скорее всего он уедет туда. Единственная причина, по которой он здесь — Гермиона. Ее присутствие.

Он спустился на кухню, съел сэндвич и пошел обратно, собирать вещи. Поднимаясь по лестнице он услышал приглушенные голоса. Кажется, Рон и Гермиона. Ругались. Ну хоть что-то в этом мире не меняется. Он уже собрался идти дальше, как до него долетели слова Рона:

— Гермиона, он давно уже влюблен в тебя, пойми это! Да он горы ради тебя свернет!

Тишина. Кажется, стук его сердца могут услышать даже не улице.

— Рон... Пойми! Я в него не влюблена.

Финиш. Окончательный и бесповоротный. Эти слова, как кувалдой по голове. Он уже ничего и никого не будет слушать. Быстро собирает вещи и перемещается через камин, блокирует его.

Это было больно слышать. Сердце пропустило удар. Еще один. И снова начало стучать. Уже не так, как раньше. По-другому. Как-то... Обреченно, что ли. Ты ведь знал. Всегда знал. Знал, что...

Эта девушка разобьёт твоё сердце

Полчаса до Рождества. Время загадывать желания, мистер Поттер. Пожалуй, стоит загадать ни в кого больше не влюбляться. Никогда. Или счастья. Ей. Интересно, заметил ли кто-нибудь, что он ушел?

А... Неважно. В конце концов, он начинает новую жизнь. Давно пора. Тогда почему так щемит в груди? И с каждой минутой щемит все меньше. И именно это раздражает больше всего.

В дверь позвонили.

Гарри выхватил палочку и медленно подошел к ней. В глазок ничего не видно. Отошел на несколько шагов и настороженно приоткрыл дверь взмахом палочки.

На пороге... Нет. Иллюзия. Хотя довольно-таки стойкая. И робко переминается с ноги на ногу. Да она же замерзла! Не стой столбом, дурень!

— Г-гермиона?.. — все что он смог выдавить, — Я... Что случилось? — голос его стал серьезен.

— Что случилось?! Почему ты никому ничего не сказал, когда уходил?

Никто никого не любит

Помни об этом. Все те отношения, которые ты видел — иллюзия. Все, что угодно: привязанность, одержимость, дружба. Но не любовь. Ты почти убедил себя в этом за день. Потому что так проще.

— Захотелось побыть одному. Я предупреждал Рона, что могу уехать, — произнося имя друга, он нахмурился, что не ускользнуло от взгляда Гермионы, — Проходи, нечего мерзнуть.

Она зашла в дом, не проронив ни слова. Помедлив, ответила:

— Гарри... Ты уехал из-за меня? — его лицо дрогнуло, и она поняла, что права, — Гарри? Я не вижу других причин.

Он быстро вернул безразличное выражение лица и даже сумел улыбнуться:

— Нет, конечно, все хорошо, просто я решил побыть один. С чего бы мне уезжать из-за тебя?

Но она, кажется, даже не слышала его.

— Гермиона?

— Ты слышал наш с Роном разговор, да? — кажется, она даже не спрашивала, а утверждала.

— Слышал, — отпираться смысла не было.

— И поэтому решил сбежать?

— А что еще мне остается делать? Я не могу контролировать себя, когда ты рядом. — он вздохнул, — Это бессмысленный разговор. Ты же сама сказала, что не любишь меня.

— Не влюблена, — машинально поправила она, — Да... — он удивился ее задумчивому тону, — Это все, что ты слышал?— кажется, она хотела улыбнуться.

— Да, — Гарри не находил в этом ничего смешного.

— Мистер Поттер, — голосом профессора МакГонагалл начала она, но заметив его удивление, вернулась к своему обычному тону, — Гарри... Мои чувства действительно не похожи на влюбленность.

Сердце пропустило удар. Удар под дых. Слышать это от нее... Вот теперь действительно фи...

— Потому что я люблю тебя. Люблю, и поэтому боялась признаться. — она покраснела, а он молчал, осмысливая происходящее, — Гарри, я просто боялась... Ну нельзя ставить на одном уровне такие понятия как влюбленность и любовь. Вот я и...

— Гермиона, — произнес он спокойно, — Я тебя люблю. И... Ну, может быть, без лишних слов?

Она молчала.

— Герм... — Он не успел договорить. Да и зачем вообще что-то говорить если самая лучшая и самая любимая девушка на свете закрыла ему рот поцелуем?