Большой секрет маленького метаморфа (джен)

Тедди подскочил на рассвете. На самом деле он почти не спал этой ночью, просто не смог уснуть, а когда за окном чуть-чуть посветлело, тихонько слез с кровати и устроился на подоконнике, прижавшись лбом к стеклу. Так мальчик и просидел, пока не взошло солнце, пока не проснулась бабушка и пока она не пришла разбудить внука и первой поздравить с днем рождения.

Андромеда Тонкс совсем не удивилась, увидев, что внук уже не спит. Малыш давно и с нетерпением ждал своего одиннадцатилетия. Еще год назад она пообещала купить ему в подарок волшебную палочку. И вот, этот день настал. В самом деле, о каком сне может идти речь?

Бабушка с грустной улыбкой смотрела на внука: мальчик сидел как на иголках, торопливо глотал завтрак, почти не жуя. Совсем как ее Дора. Сын ее дочери сполна унаследовал от мамы неспособность сидеть на месте. Еще одной их общей чертой была способность менять цвет глаз и волос в минуты сильного волнения. Сейчас у него были ярко-желтые волосы и янтарные глаза. Да, Тедди, как и Дора, был метаморфом, а ведь три года назад они все всерьез опасались, что кровь отца-ликантропа возьмет верх. Слава Моргане, этого не случилось. Андромеда ничего не имела против Ремуса, несмотря на проклятие, он был чудесным человеком, но его судьбы своему внуку она не желала.

Несмотря на ранний час, к ним уже прилетело несколько сов с поздравлениями и подарками. Они пришли от тех друзей Гарри Поттера, которые не смогут сегодня прийти вечером. После смерти Гарри ребята взяли на себя коллективную заботу о маленьком Люпине и частенько навещали их дом. Теперь вместо одного Поттера миссис Тонкс спорила по поводу слишком большого количества для одного ребенка игрушек и подарков с дюжиной юношей и девушек. Она всерьез волновалась, что из-за того, что все они старались порадовать ребенка по поводу и без, ее внук вырастет слишком избалованным, ведь компания молодых магов старалась выполнить любое желание Тедди. Но тревоги пока были напрасны: ее внук, ее маленькое солнышко прекрасно знал, что можно, а что нельзя, и редко капризничал. Единственным последствием повышенного внимания со стороны такого количества людей стала его абсолютная дружелюбность: малыш совершенно не опасался незнакомцев и легко заводил разговор что с детьми, что со взрослыми. Веселого непоседливого мальчика знала и любила вся округа.

На самом деле маленький Тедди Люпин так ждал этот день не только потому, что бабушка обещала ему купить настоящую волшебную палочку, нет. Сегодня обещал приехать ОН, а Кричер, старый домовой эльф, который был рядом, сколько малыш себя помнил, подтвердил, что ОН будет ждать Тедди сегодня после полудня в кафе Фортескью. Люпин ждал этого дня почти два года. Сегодня, это случится сегодня! Он наконец-то сможет поговорить с НИМ, они наверняка станут друзьями, ОН понравится бабушке и будет часто приходить в гости. Это обязательно случится, Тедди Люпин был в этом уверен!

То, что Тедди был сиротой, а его родители не уехали далеко-далеко, и их убили злые маги, мальчик знал давно, лет с пяти. Нашлась смешная тетенька в очках и с белыми волосами, которая ему об этом сказала. Бабушка и дядя Рон с тетей Герми потом долго ругались и не хотели объяснять непонятные слова, но Тедди тогда настоял на своем. Так он узнал, что такое «бедный сиротка», «умерший» и еще много слов, но главное, он узнал, что у него был крестный, которого звали Гарри Поттер. Его крестный был настоящим героем, а истории о его приключениях понравились Тедди больше любых сказок, ведь они были взаправдашними. Эти истории знали все: и дядя Рон, и тетя Герми, и тетя Джинни, и даже дядя Драко смог рассказать парочку, когда пришел в гости к бабушке вместе с тетей Цисси. Только все они, на вопрос, где сейчас его крестный отец, говорили, что он тоже уехал далеко, как мама и папа. Тедди и сам в это верил, пока ему не исполнилось восемь и он не стал метаморфом.

Он тогда сильно заболел. Бабушка даже плакала, когда думала, что ее никто не видит, а его бабушка никогда не плачет, даже когда говорит о дедушке и маме с папой. Ему было очень плохо, казалось, что-то очень злое и темное плавит его кости и пытается вырваться наружу, звуки и запахи стали невыносимо яркими, а в глазах было темно. В какой-то момент он потерял сознание, а когда очнулся, по комнате плыл какой-то ароматный дым, на тумбочке рядом с кроватью метался огонек в смешной лампе-человечке, а Кричер говорил с кем-то, кого он называл «хозяин Гарри». Утром ему стало гораздо лучше, а о том, что в комнате кто-то был, напоминал лишь еле заметный запах, который бабушка не заметила. Этот «хозяин Гарри» потом еще несколько раз приходил, но Тедди его больше не видел: он засыпал и видел сны всю ночь, несмотря на все усилия не делать этого, и только еле ощущаемый запах говорил, что кто-то был в его комнате ночью.

Когда болезнь, к огромной радости бабушки, отступила, Тедди попытался выяснить, кого к нему приводил тайком Кричер: ба явно не знала о госте. Но старый домовик почему-то не захотел говорить. Тедди даже подумал, что ему все это приснилось, но потом, слушая рассказ тети Луны о крестном, он догадался, КТО в ту ночь шептал ему, что все будет хорошо, гладил по голове и жег что-то, от чего Тедди стало лучше. Старый Кричер сначала не хотел ему говорить и притворялся, что ничего не понимает, но когда мальчик пообещал ничего никому не говорить и попросил передать письмо хозяину Гарри, неожиданно согласился. А потом, спустя две недели, передал ответ и подарок: маленький белый клык на тонком плетеном шнурке.

Так у Тедди Люпина появилась большая-большая взаправдашняя тайна, о которой не знала ни бабушка, ни кто другой: его крестный отец, тот самый Гарри Поттер, жив. Только они пока не могли видеться и переписывались в специальной тетрадке, которая была зачарована, чтоб никто, кроме Тедди, не видел, что в ней написано. Крестный обещал, что он сможет приехать в Англию на его одиннадцатый день рождения, заново познакомится с бабушкой и будет приезжать в гости.

Именно это заставляло мальчишку подпрыгивать на месте и смотреть на часы. Нет, его собственная настоящая волшебная палочка, конечно, это классно, но встреча вживую с крестным, которого все-все считают мертвым — гораздо круче.

Наконец, Андромеда Тонкс сжалилась над внуком, и они отправились камином в «Дырявый котел». Оказавшись на Косой аллее, первым делом, разумеется, они отправились к мистеру Олливандеру. Палочка была подобрана достаточно быстро, всего через 20 минут, десяток-другой вариантов, пары маленьких пожаров и опрокинутого стеллажа. Из лавки Тедди вышел гордым обладателем десятидюймовой палочки из рябины с шерстью единорога. Он уже хотел потянуть Андромеду к кафе-мороженому, но строгая бабушка сказала, что для мороженого еще не время, и, чтобы не портить праздничное настроение, вместо этого предложила пойти в магазин Уизли. Зная, что спорить с бабушкой иногда бесполезно, Тедди кивнул. Но опасение, что крестный уйдет без него или они разминутся, никуда не делось, и он, улучив минуту, когда бабушка отвлечется на разговор с миссис Джонсон, смешался со стайкой мальчишек и выскочил наружу.

Когда Андромеда Тонкс, кинув взгляд на то место, где только что стоял внук, не нашла его фиолетовую макушку, она слегка забеспокоилась: не хватало еще потерять малыша. Она наскоро завершила разговор со своей старинной приятельницей и оглядела зал, но не заметила ни желтой, ни ярко-розовой, ни фиолетовой макушки. Как всегда в магазине братьев Уизли было много ребятни, и гул стоял соответствующий, поэтому звать Тедди было бесполезно даже с Сонорусом. Андромеда обошла весь этаж, потом поднялась на второй, но безрезультатно — внука нигде не было. Она попыталась себя успокоить, что Тедди достаточно взрослый и умеет себя вести в людных местах, что средь бела дня на Косой аллее с маленьким метаморфом ничего не случится, что он, возможно, тоже ее потерял и теперь стоит на ступеньках у входа в магазин, как они договаривались на подобный случай, но тревога не отпускала. Она направилась в выходной двери, но тут в магазин вошел невысокий темноволосый и темноглазый незнакомец в потертой кожаной куртке с бахромой и яркой ало-желтой рубашке. Он держал за руку Тедди, а малыш оглядывался, видимо, в поисках бабушки. Заметив внука, Андромеда стремительно подошла к нему, а этот негодник, увидев ее, радостно улыбнулся и воскликнул:

— Бабушка, познакомься, это Франко!

Франко даже подумать не мог, что будет ждать встречи с маленьким Тедди с таким нетерпением. Он аппарировал на Косую аллею утром и долго бродил по магазинчикам. Он все пытался решить, понравится ли его подарок малышу или нет. Ведь это затюканному Поттеру в заклеенных скотчем очках сова казалась настоящим сокровищем, а Тедди все любят и балуют, насколько это позволяет миссис Тонкс. Да и разрешит ли сама Андромеда принять что-либо от незнакомого ей человека?

Он ждал этого дня и опасался его. В который раз он спрашивал себя, зачем он ввязался в эту авантюру, поставив под удар себя и все, что он успел достичь, ведь если Тедди не носит амулет и все рассказал взрослым, а присматривающий за ним Кричер упустил этот момент, то… Нет, даже в этом случае малыш умеет держать слово, он Люпин, а не Петтигрю!

Франко не мог понять, зачем он нужен мальчику, окруженному заботой и любовью, чего не хватает маленькому Тедди Люпину, если он так ухватился за возможность общения с незнакомым, по сути, человеком. Первое время он очень боялся, что Тедди, как всякому мальчишке, любопытен он как герой магической Британии, но малыш ни разу не спросил о его героическом прошлом. Даже то, что Франко практически не знал его родителей, не стало помехой их оживленной переписке.

Увы, но общение в течение часа раз в три дня через тетрадь, обработанную протеевыми чарами — все, что мог позволить себе Франко. Согласно условиям Ученического контракта он не мог покинуть мастера без позволения, к тому же обучение у мастера Хорхе практически не оставляло свободного времени: кроме артефакторики, молодой маг учился и основам магловского ювелирного дела. Его время было забито теорией и практикой с рассвета до заката все шесть лет с момента заключения Контракта. Неделю назад Франко с отличием прошел испытание на звание мастера. И пусть он еще не получил права на собственное клеймо, но в том, что это произойдет, не сомневался на один мастер Гильдии.

К этому он шел долго и упорно, к этому он стремился изо всех сил, однако три года назад Франко едва не отказался от своей мечты. В 2006 году, когда Кричер принес страшное известие о болезни крестника, он был готов разорвать Контракт, но мастер Хорхе отпустил ученика до выздоровления мальчика. Обычно такие вещи не практикуются, более того, в период Ученичества молодые люди, пришедшие со стороны, временно выходят из семьи, теряя право на ношение собственной фамилии. Но не в этом конкретном случае. Мастер Хорхе был третьим человеком (кроме Мод и Дадли), который знал имя своего ученика, данное тому родителями. Знал он и о колечке, притаившемся под беспальцовкой на безымянном пальце Франко. Сыграло свою роль и то, что молодой маг знал, как вылечить Тедди, и то, что он был единственным, кто мог это сделать.

То, что случилось с крестником, можно смело назвать трагической случайностью. В 2004 году, после волны нападений оборотней на детей, группой талантливых колдомедиков была разработана сыворотка, препятствовавшая заболеванию ликантропией. «Лунное серебро» (как ее поэтически назвали в прессе) успешно прошло все испытания, в процессе которых было выявлено даже частичное излечение у уже ставших вервольфами: они больше не теряли разум, их укус не заражал других, и эти люди более не представляли опасности для окружающих. В 2006 году была начата всеобщая вакцинация. Малыш Люпин был привит в числе прочих детей, но в его случае вакцина подействовала абсолютно неожиданно. Она разбудила латентные гены, доставшиеся ребенку от отца, одновременно замедлив обращение. Вместо мгновенной трансформации в оборотня организм мальчика менялся постепенно. Через месяц после прививки Андромеда Тонкс, встревоженная все повышающейся температурой и жалобами на периодические боли внука, забила тревогу, но целители в клинике Святого Мунго после ряда попыток исправить ситуацию только разводили руками: с таким еще никто не сталкивался, но был шанс, что антиликантропная сыворотка все-таки справится, и малыш не станет оборотнем. Обеспокоенный Кричер, подслушав вердикт колдомедиков, в тот же вечер нашел Франко.

Коренные народы Африки и Америки ничего не знали о вакцинации, вирусах и уколах. Они верили в духов и считали, что именно духи вселяются в оборотней каждое полнолуние, что дети оборотней также помечены этими духами, и чтобы малыши не получили проклятие родителей, проводили специальные обряды. Разумеется, они заблуждались, но это не мешало тысячелетним ритуалам быть результативными. Само собой, завязаны эти ритуалы на крови. На сегодняшний день подобные вещи в мире в силу их некоторой незаконности практиковал крайне ограниченный круг людей, в число которых входит и Матильда Лювалье, Старая Мод, считающаяся самой опытной и сильной ведьмой на Североамериканском континенте. Франко провел у нее достаточно времени, чтобы увидеть некоторые из них.

Еще одной особенностью Мод было то, что эта двухсотлетняя карга совершенно не чуралась магловской техники (у нее и свой блог имеется), и Франко совсем не хочет знать, каким образом она защищает работоспособность компьютера и прочих магловских вещей в своем доме, фонящем магией на всю округу. Сам он пользовался телефоном со стандартными чарами, не так давно разработанными в той же Америке (с некоторых пор совиная почта для него практически бесполезна). Связаться с Мод и получить у нее своеобразную консультацию много времени не заняло.

В Лондон он прибыл ранним утром. Первым делом Франко отправился на Гриммо: Кричер Кричером, а предки тоже обещали присматривать за малышом, да и заметить они могли больше. Их мнение было далеко от оптимистичного: «Лунное Серебро» действительно разбудило латентную ликантропию, кроме того, оно же и ослабило иммунитет мальчика настолько, что шансов на успешное проведение предложенного Франко обряда было немного (Блэки, кстати, сильно удивились как знакомству его с Мод, так и его знанию подобных вещей).

Сам ритуал заключался в следующем: из крови старшего в роду и особого вида глины (за которой Франко пришлось мотаться на другой континент и спасибо Мод за портключ, иначе он бы не знал, как бы он справился: он и так потратил практически все сбережения, а с самой Старухой он рассчитается, не впервой) лепятся специальные лампы в форме человека. В этих лампах в течение лунного цикла сжигаются в определенном порядке смесь трав, несколько зелий, кровь мальчика и ряд других не слишком приятных (и законных) ингредиентов. На один день требуется одна лампа, которая на рассвете нового дня уничтожается. Сам обряд требует много сил и предельной концентрации, а ведь Франко пришлось его слегка модифицировать под себя, учитывая собственную аллергию на подобную магию. Неудивительно, что по успешному окончанию всего предприятия он выглядел и чувствовал себя как свежий покойник. Но это того стоило: его крестник не стал оборотнем, Франко разбудил его дар метаморфа, а иммунная система мальчика полностью восстановилась и каждое легкое переохлаждение не грозило ангиной. А первый же шторм на островах помог Франко восстановиться: море всегда было готово помочь говорившему с ним.

Несколько месяцев спустя Кричер принес письмо от мальчика. Оказывается, в первый день Тедди очнулся и услышал их разговор со старым эльфом. Малыш сообразил не только, с кем говорил домовик, но и то, что это открытие стоит держать в тайне. Его интересовало, живы ли на самом деле его родители. Франко неделю мучился над ответом, а потом плюнул и написал как есть: он помнил, как его самого бесило, когда взрослые не говорили ему правду о его родителях, каким неприятным открытием стали забавы его отца, чтобы врать еще и своему крестнику. Однако нежелание что-либо скрывать от крестника не помешало молодому артефактору подстраховаться: он прекрасно осознавал, что малыш может совершенно случайно проболтаться, а потому в небольшую подвеску-клык кроме защитных были вплетены чары, поддерживающие желание мальчика все держать в тайне. К чести Франко надо сказать, что при первой же личной встрече он собирался снять эти хитрые и редкие чары, заменив их на более честный в данном случае приказ главы рода.

Тому, что Тедди сумел за минуту познакомиться и подружиться с увиденным впервые человеком, Андромеда Тонкс совершенно не удивилась: ее Дора была такой же. К чести ее внука стоит отметить, что еще ни разу малыш не подошел к плохому человеку или тому, кто замыслил недоброе. У ее внука было фантастическое чутье на людей.

Вероятно, новый знакомый мальчика сообразил, как он выглядит в глазах его бабушки, держа за руку ее внука, и рассыпался в заверениях, что не желает зла мальчику, что столкнулся с ним на улице, где тот искал свою бабушку, а он не мог не помочь ребенку. По-английски он говорил быстро, с каким-то рычащим акцентом, придававшим его речи странное звучание.

Франко оказался довольно галантным молодым человеком. В честь знакомства со «столь очаровательной сеньорой» и в знак извинения за беспокойство он пригласил ее и Тедди в кафе-мороженое, если, конечно же, сеньора не возражает. Такому приятному обхождению, вкупе с наколдованной белой розой и просящими глазами внука (получил-таки желаемый поход в кафе, нахаленок!), миссис Тонкс не могла отказать, и они отправились к Фортескью.

Малыш сиял как солнышко и болтал не переставая. Франко успевал внимательно его слушать и отвечать на вопросы Андромеды. Минут через пятнадцать знакомства женщина поняла, чем успел покорить ее внука «вольный мастер из Льядо»: все его внимание было отдано собеседнику, а пронзительный взгляд его темных глаз был преисполнен доброжелательной уверенности. Франко явно был из тех людей, которые не могут пройти мимо чужого несчастья. Узнав, что мальчику сегодня исполнилось одиннадцать лет, молодой судя по всему испанец сердечно поздравил Тедди со столь знаменательной датой.

Из кафе они вышли по-прежнему втроем: малыш не желал отлипать от нового знакомого, который, к тому же, знал столько интересных историй. Миссис Тонкс только удивленно покачала головой: эта парочка знакома чуть больше часа, а уже болтают, будто знакомы всю жизнь. Франко не отмахивался от вопросов мальчика, а терпеливо объяснял достаточно сложные для понимания Тедди вещи простыми словами. К тому же, юноша был из тех людей, кто считал, что дети не должны остаться без подарков в свой день рождения.

— Надеюсь, прекрасная леди не будет против, если я сделаю мальчику небольшой подарок?

— Что вы, Франко, не стоит утруждаться!

— Поверьте, это совсем не трудно, — улыбнулся юноша и опустился на колено перед мальчиком. — Тедди, у тебя есть сова?

— Нет, — помотал головой ребенок.

— А хочешь?

— Да!

Франко достал тонкий серебряный свисток, похожий на маленькую дудочку, подул в него, и тотчас на его плечо со свистом и клекотом опустилась маленькая пестрая сова с круглыми желто-оранжевыми глазами.

— Франко, это… — начала Андромеда, которой было жутко неудобно.

— Что вы, сеньора! — решительно прервал ее Франко, — Наоборот, этим вы меня чрезвычайно обяжете! Знакомьтесь, это Энано, кактусовый сыч. К сожалению, мне нужно вскоре уехать, а этот маленький непоседа совершенно не терпит клетки. Нанито, — он пересадил птицу на руку, — это Тедди и его бабушка! Что скажешь, если ты будешь жить у них?

Маленькая, дай Мерлин, чтоб пяти дюймов птица внимательно посмотрела сначала на Андромеду, потом на мальчика. Тедди восторженно вздохнул и поменял цвет глаз на оранжевый, как у сычика. Энано заинтересованно перепорхнул на подставленную руку малыша, предусмотрительно обернутую рукавом мантии. Франко тем временем продолжил:

— Нет-нет, миссис Тонкс, я и вправду хотел его отдать, но то место Нанито не понравилось, а с вашим внуком, как я вижу, они уже поладили. Не волнуйтесь, Энано — очень воспитанная птица, — на этих словах он строго посмотрел на сову, — да, Нанито, воспитанная, — сычик посмотрел на прежнего хозяина с абсолютно невинным выражением круглых глаз. Андромеда еле сдержала смешок: ровно то же выражение было утром у Тедди, когда он заверял ее, что будет вести себя хорошо, — и не доставит лишних хлопот. Он весьма чистоплотен и аккуратен. Я буду рад, если вы согласитесь принять его как подарок ко дню рождения Тедди.

Андромеда вздохнула и посмотрела на мальчика: внуку явно понравился сычик, птица тоже выглядела довольной, в конце концов, Тед давно мечтал о сове, пусть до этого это была белая полярная, как у Гарри Поттера. Но миссис Тонкс была против такого большого и весьма дорогостоящего питомца, а маленький сыч, тем более такой красивый, был вполне к месту.

Чего не разбирающаяся в совах Андромеда Тонкс не знала, так это насколько редким и дорогим на самом деле был Энано. Кактусовые сычи, или как их чаще звали англоязычные орнитологи сычи-эльфы, в силу некоторых особенностей практически не поддавались дрессировке, секрет которой знала лишь одна семья в Мексике. Этот секрет до недавнего времени считался утерянным. Энано был очень смышленым молодым сычом и единственным, кто согласился поехать с другом Сантьяго Альенде в далекую Англию. Франко познакомился с Тьяго в 2000 году в Сарасоте, когда молодой Альенде пытался найти хотя бы след записок и дневников прадеда, который занимался дрессировкой редких видов сов и их продажей. Сам прадед, равно как и дед вместе со знаниями предков сгорели в пожаре гражданской войны, полыхавшей в Мексике в начале ХХ века, а чудом уцелевшие рабочие записи, с большим трудом найденные правнуком, были весьма фрагментарны. Франко тогда еще пытался научиться артефакторике самостоятельно по книгам. Не сказать, что у него все получалось — традиционно мастера-артефакторы не очень-то доверяли бумаге и оставляли многие нюансы за рамками — но, скажем, восстановить простенькие зачарованные манки он все же мог.

Был у Франко во всей этой истории с дрессировкой сов и свой интерес. В 1998 году он сбежал из Англии, наложив на себя заклинания, мешающие совам его найти. Когда он попал к Мод, они еще не выдохлись, и пошедший не так ритуал Очищения буквально впечатал вязь тех заклинаний в его магическое ядро, сделав любые попытки связаться с ним при помощи совиной почты бесполезными. Помогая Альенде восстановить технологию дрессуры сов, Франко надеялся каким-либо образом решить эту проблему, ведь для сов его попросту не существовало, большинство птиц его дичилось, лишь самые сообразительные соглашались сесть на руку или плечо.

Более полугода напряженных поисков и год попыток и экспериментов все же принесли плоды, хоть и не те, на которые рассчитывал артефактор-самоучка. Они восстановили способ дрессуры трех видов сов из дюжины, но практически не решили проблему Франко. Совиная почта для него была по-прежнему недоступна, максимум, что мог предложить Тьяго, это научить птицу прилетать не к человеку, а к определенному месту или предмету. Тогда, в конце 2001 года, правильно зачаровать своеобразный маячок у Франко не получилось: чары работали через раз, быстро выдыхались и разрушали материальную оболочку маячка — и он, увлекшись поисками мастера, более полувека назад сотворившего защитный браслет-змейку, спасший женщину во время недавнего наводнения, забросил эту идею. Но пять лет спустя Франко, уже обладавший гораздо большими знаниями и опытом, вернулся к ней. На этот раз попытка оказалась удачной: серебряный свисток не только позволял найти хозяина даже тогда, когда пасовали обычные совы, но и давал владельцу совы возможность позвать ее, где бы сова ни находилась. Приятные мелочи, вроде оповещения хозяина о самочувствии питомца, факте перехвата сообщения и прочего в том же роде, прилагались. Когда Франко показал свисток Тьяго, тот был приятно потрясен, и контракт о взаимовыгодном сотрудничестве появился сам собой из воздуха. Энано стал одним из первых в своем роде.

Разумеется, Франко не мог не рассказать об успехе крестнику. Судя по всему, тот читал историю поисков дневников старого Альенде и попыток создания маячков для сов как захватывающую повесть. Помня неподдельный интерес мальчика и шквал вопросов с его стороны, Франко и решился подарить Тедди именно такую сову. Серебряный свисток Энано зачаровывался с особой тщательностью и вниманием. Увидев, каким восторженным блеском зажглись янтарные глаза маленького метаморфа, он понял, что не ошибся с подарком.

Новый друг ее внука увлеченно рассказывал о сове, где она живет, как за ней ухаживать. Тедди восторженно слушал, а Андромеда внимательно разглядывала тонкий свисток на серебряной цепочке. Если честно, она первый раз в жизни видела подобную вещь. Франко при ней передал его во владение мальчика, и женщина, разумеется, не сомневаясь в способности малыша различать людей, замысливших дурное, все же решила втихаря показать артефакт Циссе и ее мужу, просто на всякий случай, раз уж ее заклинания ничего подозрительного не обнаружили.

Тедди был явно очарован Франко и довольно бесцеремонно пригласил его к ним в гости. Не сказать, чтоб Андромеде понравилась идея привести в дом абсолютно незнакомого человека, но малыш был очень настойчив. Франко, впрочем, все это прекрасно понимал и явно чувствовал себя неловко, ведь неизвестно, что хуже: принять приглашение, вызвав недовольство хозяйки или отказаться, расстроив мальчика. Колебания взрослых были прерваны появлением Билла Уизли с женой и дочерью. Билл и Флер явно вели свою маленькую модницу от мадам Малкин.

Пока Андромеда представляла Франко чете Уизли, Тедди вовсю хвастался подарком их дочке. Молодой мастер-артефактор с улыбкой пожал руку Биллу и с истинной учтивостью южанина поцеловал руку его жене, сделав ей несколько комплиментов. По-французски он говорил гораздо хуже, чем по-английски, но обаятельная улыбка и теплый тон негромкого чуть хрипловатого голоса компенсировали жуткий акцент. Франко едва успел обменяться со взрослыми несколькими фразами, как был захвачен Тедди и Мари-Виктуар в их безраздельное пользование. Биллу и дамам пришлось с удивлением смотреть, как юноша, не смущаясь и не высказывая недовольства или нетерпения, встает на колено и отвечает на вопросы, которыми его буквально засыпали дети, а они его слушают, забыв, что перед ними абсолютно чужой и практически незнакомый им человек.

Правила приличия, привитые Андромеде ее матерью, вынудили ее прервать их разговор и напомнить Тедди, что им пора возвращаться, а с Викки они смогут всласть наговориться позже, на праздничном ужине.

— Бабушка, а можно пригласить Франко?

Миссис Тонкс несколько растерянно посмотрела на юношу. Тот чуть виновато ей улыбнулся.

— Тедди, ты забыл, что такие приглашения делаются заранее? Вполне возможно, что мистер Блоггс будет занят.

Тедди умоляюще посмотрел на нового знакомого.

— Франко, пожалуйста…

Франко вздохнул и поднялся с колена. Он подошел в Андромеде и сказал, поклонившись:

— Сеньора, могу ли рассчитывать на ваше гостеприимство, если дам слово, что не причиню никакого вреда вашей семье и вашим гостям?

— Но…

— Если хотите, я могу принести Нерушимый Обет, — он повернулся к порядком ошарашенному Биллу. — Надеюсь, мистер Уизли окажет мне честь засвидетельствовать его.

Что ж, это был серьезный аргумент в пользу самого Франко. Андромеду поразило не столько готовность принести клятву, сколько доверие абсолютно незнакомым людям, ведь условия для Обета они могли поставить любые. Это было настолько похоже на ее внука, что она поняла, почему одиннадцатилетний мальчик так быстро смог подружиться с человеком лет на десять его старше. Подобное отношение к окружающим для нее казалось странным: даже престав быть Блэк, она не научилась так доверять людям. Да и вряд ли научится. Принесение Обета было решено провести позже, перед самым праздником.

Когда Билл и Флер увели Викки, Франко проводил Тедди и его бабушку до камина в «Дырявом котле». Они расстались до вечера.

Оставшись один, Франко задумался. В разговоре Билла и Андромеды прозвучала одна вещь, порядком обеспокоившая его. Билл извинился перед миссис Тонкс за Рона и Гермиону, сказав, что они не смогут прийти. «Джордж опять?» — спросила женщина, и Билл кивнул. Что сделал Джордж опять, Франко не знал: от этого знания миссис Тонкс тщательно оберегала внука, а сам он старался не расспрашивать мальчика о тех, кого оставил в прошлом. Но Франко помнил, каким потерянным был «братец Фордж» десять лет назад. По всей видимости, он не оправился и по сей день. И это было неправильным.

Однажды, в самом начале обучения, Франко спросил у учителя о критериях, по которым определяется, окончено ли обучение. Мастер Хорхе тогда ответил, что знания и опыт — дело наживное, и они не так важны, как чутье: «Запомни, Франко: ты станешь мастером только тогда, когда при одном взгляде на человека почувствуешь, какой артефакт ему нужен. Пройти ли мимо его беды или помочь — твой выбор, но подлинный мастер-артефактор всегда знает, что кому требуется!» Учитель был прав: в тот момент, когда Билл и Андромеда упомянули в разговоре Джорджа, он почувствовал, что тот в беде. Да, прошлое Франко оставил в прошлом, но, Элой свидетель, пройти мимо беды человека, потерявшего половину себя, он не мог. (п/а: Элой, он же святой Элигий, считается покровителем ювелиров, мастеров серебряных дел и механиков.)

Как и любой другой паб, «Дырявый котел» был местом, куда стекались все слухи, а бармен Том — человек, который знал все и обо всем. Несмотря на довольно преклонный возраст, он все еще был за барной стойкой, хотя и сидя в кресле, в то время как молодой работник обслуживал посетителей. Поболтать с клиентами старик любил до сих пор. Юлить или задавать наводящие вопросы Франко не стал, просто спросил, где б ему найти Джорджа Уизли.

Все оказалось банально и просто, но от этого не менее грустно: Джордж пил. Если сразу после гибели брата он год не просыхал, то последние лет пять стабильно уходил в запой в начале апреля и не просыхал до Белтейна. Попытки его братьев если не вывести из запоя, то хоть проконтролировать, чтоб Джордж не влип в неприятности, привели к тому, что тот пил в магловских кабаках, прячась ото всех. Делал он это мастерски, и, если его не находили в магловских полицейских участках или больницах авроры, то возвращался он сам в середине мая. Все попытки вылечить его провалились, не помогали ни проклятия, ни амулеты, ни зелья. Франко только покачал головой: все гораздо хуже, чем он считал. Если это то, что он думает… Все равно, стоит найти Джорджа и посмотреть на него.

Поисковые амулеты не были его коньком, равно как и его учителя: мастер Хорхе больше специализировался по защите, чем на поиске. Зато Франко помнил, как искали пропавших в море сородичей рыбаки из Ила Кареро. В этой всеми богами забытой деревушке они с Тьяго оказались случайно, во время сезона ураганов, по пути к одному коллекционеру, у которого, по слухам была часть библиотеки семьи Альенде. Пережидая очередной ураган, они имели удовольствие наблюдать работу местного шамана, когда тот искал людей в море. Франко тогда думал над проблемой нахождения совами неуловимого себя, а потому не поленился сходить в гости к старику, которого Тьяго полупрезрительно называл «шарлатанствующим сквибом». Да, магом шаман был почти никаким (у него вряд ли получилась простейшая Левиоса), но это не помешало ему абсолютно точно указать район поиска. Способ поиска оказал примитивным, архаичным, откровенно отдавал дешевым балаганом, но, тем не менее, весьма действенным. Для этого, правда, пришлось вломиться в Джорджеву квартиру, но та все же была менее защищена, чем те катакомбы в Аргентине, куда ему пришлось сунуться в силу обстоятельств и дурной головы, которая способна найти приключения на ровном месте.

Несмотря на достаточно ранний (на часах Франко малая стрелка едва коснулась единицы) час, Джордж Уизли методично напивался в третьесортном кабаке на севере Суиндона. Франко сначала не хотел даже заходить в помещение, кардинально отличающееся от образцово-показательных английских пабов, фотографиями которых пестрят рекламные буклеты туристических компаний. Юноша криво усмехнулся: подобные заведения одинаковы и в Америке, и в Англии, равно как и их постоянные посетители. Но зайти пришлось, поскольку ему крайне не понравились алчные огоньки в обращенных к Уизли взглядах сидящей рядом с мутной витриной не менее мутной компании.

— Не рановато ли для такого дрянного виски, Джорджи?

Джордж Уизли отчаянно старался проснуться. Это был его единственный шанс остаться в живых. Потому что иначе темная тварь с лицом Фреда, его лицом, заберет с собой, а это не та участь, которой он желал. Но ничего не получалось, он не мог проснуться, он не мог даже глаза закрыть, и все, что ему оставалось, это смотреть, как к нему Волдемортовой змеей ползет Тень. «Все!» — промелькнула мысль.

Джордж не помнил, когда это началось, когда память и тоска по брату превратилась в страх перед потусторонней тварью. Когда Фред погиб, жизнь стремительно выцвела, потеряв всякую привлекательность. Они с братом всегда были вместе, они делили напополам почти все: мысли, мечты, слова и шутки, а когда его не стало, у Джорджа будто отняли часть души и тела. Когда пришло осознание, что брата нет, он будто потерял способность чувствовать. Все, что прежде радовало или печалило, стало безразличным. Он ничего не почувствовал, ни когда они узнали о смерти Поттера, ни когда появилась малышка Мари. Хотя нет, он сожалел, что ушел Гарри, а не он, и что у Билла родилась дочь, а не сын: тогда бы малыша назвали Фредом. Тоска и сожаление — вот и вся палитра эмоций, что ему осталась.

В июле 1998 он запил. Огневиски, как оказалось, был прекрасным лекарством от тоски, а головная боль и прочие признаки похмелья — наказанием, что он жив, а Фредди — нет. Первое время, когда он находит в себе силы скрывать, чем он занимается после заката в своей комнате, отец и братья смотрели косо, но молчали. Потом, когда он стал заглядывать на дно бутылки, не взирая на время суток, попытались поговорить. Джордж кивал, соглашался и снова срывался. Когда он в первый раз по пьяни разгромил полсклада с товаром, попытались отправить к колдомедику. Чуть позже колдомедики стали приходить сами, но результат был тем же: он все равно напивался, и периоды между дебошами становились все реже. Первой сдалась Джинни, она перестала его доставать и старалась не попадаться на глаза. Мама только скорбно смотрела и молчала. Потом настал черед Перси, Чарли и Рона. Мягкие уговоры отца одуматься не действовали, пока в октябре не приехал Билл. Как оказалось, братишка чудесно умел руководить и организовывать: из Норы был убран весь запас выпивки — Билл лично обшарил дом, будто египетскую пирамиду, — малышу Ронни поступило задание проследить за братом, красавица Флер взяла на себя управление магазином, пока подбирался персонал, а Джордж, лишенный палочки, сатанел от кошмаров и невозможности заглушить вернувшуюся тоску по брату. Ко Дню Всех Святых отвращение к нынешнему существованию настигло апогея, и в канун Самайна кристально трезвый Джордж Уизли на могиле брата распорол себе руки по самые локти. Ему в который раз не повезло: Фредовой подружке поздним вечером захотелось поплакать над надгробием любимого, и его за каким-то драклом вытащили в Мунго практически с того света. Зачем, ведь он так просил Фреда забрать его к себе?

Но Фред не ответил, и он смирился. Когда Джордж очнулся, и к нему пришли родители, он поразился, как сильно они постарели, разом, лет на двадцать. Братья были в ярости, а Перси (вот уж от кого он не ожидал!) прошипел, что если он еще раз доведет мать до больницы, он его лично пришибет, Грейнджер, заучка магловская, пригрозила отправить к магловским врачам на растерзание. Надзор за ним ужесточили, Ронникинс ходил за ним, как приклеенный, братья шипели, в магазин не пускали. На Рождество он вместе с Флер пил сок, завистливо косясь на пунш и эгног, но Чарли с Грейнджер бдели пуще церберов.

Ему казалось, жить незачем. Он покорно не пил, заставлял себя разговаривать и криво улыбаться, притворяясь живым человеком, даже попросился обратно в магазин. Кажется, семья вздохнула с облегчением. А он ждал. Ждал, когда они все расслабятся, потеряют бдительность, отвернутся. Ждал, ждал, и дождался.

Когда в апреле 1999 года он увидел в зеркале за плечом смутную тень, обрадовался — Фред, братишка, услышал и вернулся. Радовался он недолго, до ночи. Утром он с трудом проснулся, посмотрел в странно молчащее зеркало и вздрогнул: белое лицо, синяки на полрожи, трясущиеся руки и тень за правым плечом там, где раньше был Фред. Что ему снилось, он не помнил, но это было что-то, что заставляло его с облегчением открывать глаза. Вся это непонятная хрень длилась до Белтейна, в утром второго мая тень за плечом исчезла, чтобы появиться в Самайна и провести по почти исчезнувшим шрамам на руках, обдавая потусторонним холодом.

Нельзя сказать, чтоб после этого он захотел жить, нет, все вокруг было по-прежнему серым. Вот только чутье опытного экспериментатора твердило, что если он умрет, то та дрянь, что висела за плечом, получит его в свое полное распоряжение. Он уже не был уверен, что это — Фред: братишка не стал бы так по-идиотски шутить. Самое поганое, что ее, кроме Джорджа, никто не видел: ни мать, ни Билл, ни колдомедики. Все, что он добился — косые взгляды и проверки, не запил ли он снова, все ли в порядке с его психикой и прочая муть, а в желудке, казалось, поселился ледяной червячок — ему впервые стало страшно. И надо ли говорить, что ничего не нашли?

На следующий год в апреле все повторилось, он даже хотел обратиться в Мунго, но не смог: тело отказалось шевелиться. А когда тень исчезла, при попытке рассказать семье каменел язык. Он уже понял, что его ждет на Самайн, и с обреченностью идущего на казнь смог найти несколько бутылок Огденского и напиться (Братья перестали за ним следить круглые сутки, ограничившись белым днем, и даже вернули палочку). Тогда, сквозь марево опьянения, он увидел, как тень подходит к нему, и не почувствовал страх, только брезгливое любопытство, а потом и безумное ликование, когда тварь отшатнулась. Он успел заметить до боли знакомые черты, которые еще утром видел в зеркале, а потом уснул, будто упал в черную бездну.

Джордж никогда идиотом не был, он прекрасно понял, что вляпался в какую-то темномагическое проклятие. Вот только как от него избавиться, он не знал: после победы над Волдемортом Аврорат обратил пристальное внимание на Лютный, и все мало-мальски смыслящие в Темных Искусствах смылись, будто левифолд пролетел, да и кто в здравом уме согласится помочь одному из Уизли? Оборотка практически под запретом, а на Орландо у подобных дельцов чутье не хуже, чем у гоблинов на галеоны. Оставалось только одно — пить. А чтобы любимые родственнички ненароком, из лучших побуждений, не подвели его под Аваду, необходимо было придумать план, как сделать так, чтобы его не могли найти с первого апреля по второе мая. В тот год это ему почти удалось, на следующий — тоже. Нельзя сказать, что семья смирилась с ежегодными запоями Джорджа. Это даже превратилось в своеобразную игру «Поймай Джорджа, если найдешь»: каждый год кто-то из братьев караулил его, пытаясь не допустить месячного запоя, а тот, используя все наработки Форджей, ускользал в магловский мир и устраивал себе забег по барам и пабам. В забаве принимали участие Билл и Чарли, иногда Рон и никогда Артур или Перси. Джинни или Флер на весь апрель увозили Молли из Англии. Выигрывал пока Джордж.

Как-то раз, по инициативе Гермионы, ему решили внушить отвращение к спиртному, но блок продержался ровно до апреля: отвращение отвращением, а уходить с темной тварью не хотелось совершенно, и он месяц снова пьянствовал по магловским ночным клубам. Точно так же окончилась история с зельем: Джорджа выворачивало наизнанку и трясло от отвращения, но он все равно пил. Благодаря подобной попытке напиться он, кстати, и вспомнил наконец, что ему снится весь проклятый апрель: редкие огоньки, Тень и попытки убежать от алчной твари бесконечными каменными коридорами.

И вот теперь он сидит в тупике, привалившись к стене, и единственное, на что он способен, это смотреть, как приближается Тень. А он трезв, дементор побери того придурка, он трезв…

Джордж сидел в третьем по счету баре, ему оставалось допить последний стакан и аппарировать на новое место, дабы не нашли дражайшие родичи, как зашел темноглазый парнишка, который его откуда-то знал. Рыжий еще подумал, что это его очередной собутыльник, но парень целенаправленно подхватил его у барной стойки, поинтересовался об оплате выпивки и утащил за шкирку ошарашенного таким обращением пьяного мага. Они дизаппарировали из ближайшей подворотни в какой-то подвал, и пока Джордж избавлялся от содержимого желудка, наемник (а кто ж еще? Наверняка, Билли нанял, отчаявшись сам поймать брата) обрадовал его весьма сильным Отрезвляющим. Уизли попытался сбежать, но не вышло: не успел он встать, как парень, судя по замашкам, из егерей, скрутил его и повалил на каменный пол. Потом шею обдало холодом, легкий, почти неощутимый укол и все, беспамятство. Очнулся Джордж уже в этом месте, трезвый и абсолютно беспомощный.

Тедди Люпин вместе с бабушкой, как и одиннадцать лет назад, жили в небольшом городке на границе Саффолка и Норфолка. Когда Франко аппарировал к их коттеджу, «Кроличьей лапке», он в очередной раз подумал, насколько странно возвращаться в те места, которые, как он считал, оставил навсегда: воспоминания, казалось бы, надежно погребенные в памяти за давностью лет, мигом возвращаются, такие же яркие и отчетливые, будто прошло всего ничего, а не добрый десяток не самых спокойных лет. В небольшом садике перед этим домом Тед Тонкс вырастил ему новый зуб взамен выбитого. На этой дорожке Андромеда Тонкс впервые с весны рассмеялась, увидев, во что превратил ее внук новую футболку Поттера. Здесь Гарри Поттер впервые взял на руки младенца, и, Мерлин свидетель, он в жизни не испытывал большего стресса.

Когда Франко постучал в дверь к Тонксам, гости почти собрались. Андромеда Тонкс все же была чистокровной ведьмой и так и не смогла поддаться моде отпраздновать день рождения ее внука в магловском развлекательном центре. Вместо этого она устроила почти прием в духе тех, что когда-то устраивали ее родители ей и сестрам. Как ученику мастера Хорхе, Франко доводилось посещать подобные мероприятия, устраиваемые мастерами испанской Гильдии артефакторов в честь одиннадцатилетия или совершеннолетия своих отпрысков. Всей разницы, что маленькие гости Тедди не вели себя чопорно и благопристойно, а бегали и веселились так, что от их криков звон в ушах стоял. Еще одним отличием было то, что взрослых практически не было: Билл, Флер, высокий серьезный парень, в котором Франко с удивлением едва узнал Невилла, и две незнакомые Франко пожилые дамы — вот и все. Юношу приняли несколько настороженно, все-таки он не был знаком присутствующим и пришел без ребенка, зато Тедди просиял маленьким солнышком, едва заметил своего самого долгожданного гостя на этом празднике.

Несмотря на принесенную в присутствии Билла клятву о непричинении вреда хозяевам дома, Франко решил не дразнить попусту крапов и старался не выходить из поля зрения миссис Тонкс. Он охотно поддерживал беседу, рассказал пару забавных эпизодов из своего аргентинского путешествия, услышал в ответ рассказ об Лонгботтома охоте на редкую травку, растущую у одного из бесчисленных притоком Амазонки. Билл, в свою очередь, тоже припомнил кое-что из будней ликвидатора проклятий. Слушая начальника отдела ликвидации проклятий лондонского филиала Гринготтса, Франко не мог понять, как же тот, чистокровный маг, большую часть сознательной жизни имевший дело с проклятиями, мог не заметить болезнь Джорджа. Хотя, может быть, все дело в статусе «Предателей крови» у семьи Уизли. Они могли забыть о подобном, к тому же близнецы, такие, какими были Фред и Джордж, в Магической Англии большая редкость.

Хотя… Чего там, Франко никогда бы не заподозрил в алкоголизме Джорджа что-то большее, чем признак депрессии, если бы не пари его учителя с артефактором откуда-то с Востока. Два мастера поспорили о сложности создания древних оберегов Востока и Запада. Франко тогда отчаянно пытался доказать мастеру Хорхе, что он чего-то стоит, а потому даже не обратил внимание на «балбеса из балбесов», а с радостью ухватился за задание: сконструировать амулет идентичный лаосскому, который бы защищал от так называемого «Проклятия мертвого близнеца».

Все-таки фантазия человеческая, направленная на причинение вреда ближнему своему, безгранична, а рвение, с которым подобная пакость создается, поражает. Первоначально подобным названием обозначались многочисленные — рождение близнецов в том регионе было делом обычным — примеры гибели одного близнеца вслед за другим. Впоследствии, когда это явление было как следует изучено и с ним научились бороться, какой-то ушлый умник придумал то ли заклятие (по одним источникам), то ли ритуал (согласно другим), которое имитировало механизм действия проклятия. Особой «прелестью» свежеизобретенной дряни была ее полная неснимаемость существовавшими тогда методами. Обнаружить ее также было сложно. Идеальное средство для убийства, что говорить: человек просто медленно угасал, что бы ни предпринимали родичи. Благодаря древнему талантливому магу в могилу таким образом сошло множество вождей, аристократов, даже пара королей, пока другим не менее талантливым волшебником не был создан артефакт в виде парных браслетов, нейтрализующий действие проклятия. Франко, понимая, что на браслеты его знаний, как ювелира, не хватит, несколько переработал саму идею и через три с половиной месяца предъявил учителю простенькое кольцо без какого-либо узора, выточенное из цельного куска кварца с рутилом. Когда мастер Хорхе увидел, так сказать, результат деятельности своего «самого бездарного» ученика, он схватился за голову со стоном: «Ты что натворил, криворукий?! Зачем так изуродовал камень? Ты, что, совсем рисунка не видишь? Да как оно у тебя вообще работать может?!» Тем не менее, амулет работал, учитель пари выиграл, а Франко из «бездарей» стал «неучем, но не без проблесков таланта» и был отправлен на магловские курсы по ювелирному делу, чтоб «хоть основы узнал, бестолочь». Окончив их, юноша сделал второе такое кольцо, уже правильно обработав камень, чем и заслужил одобрительное бурчание мастера.

То, что случилось с Джорджем, было следствием того, что при рождении над близнецами не провели необходимых ритуалов разделения, и они выросли скорее единым существом с двумя телами, чем двумя разными людьми. В Индии подобным им давали одно имя на двоих, таких детей специально учили и воспитывали так, чтобы у них был на двоих один разум и одна личность. Любимая манера речи Фреда и Джорджа продолжать друг за другом фразы была одной из методик подобного воспитания.

Не соверши «братец Фордж» на Хэллоуин попытку самоубийства, не обагри он своей кровью могилу брата — все было бы иначе, попытки лечения от алкоголизма и депрессии бы сработали. Чудо уже то, что он еще в своем уме и более-менее адекватно воспринимает реальность. Судя по косвенным признакам, проклятие действует не постоянно, а циклически, но подумать только, десять лет самому, в одиночку, сопротивляться подобному…

Франко оставил спящего Джорджа в спальне последнего с заклятым на невидимость и неснимаемость кольцом на большом пальце. Интересно, заглянут ли братья Уизли в квартиру Джорджа до того, как действие снотворного закончится или нет?

Поздним вечером второго мая Рон Уизли сидел в подсобке магазина «Всевозможные волшебные вредилки» и самым пошлейшим образом надирался. Компанию ему составлял не менее пьяный Джордж. Обычно все было иначе: Джордж сидел и молча напивался до положения риз, а Рон пытался проконтролировать непутевого брата. Но не сегодня. Сегодня у Рона весь день пошел наперекосяк. Сегодня он словно вернулся лет на пятнадцать-двадцать назад, в детство, когда в рыжем мальчишке все видели всего лишь шестого сына чудака Артура Уизли. Преуспевающий бизнесмен, герой Второй Магической, счастливый и любимый муж и не менее любящий отец исчез, будто его и не было. А все из-за малолетнего паршивца и его идиотской совы, чтоб ее!

— …Ты представляешь, Ронни? Он мне такое сказал?! Да что он вообще в этом понимает? — одноухий братец активно размахивал руками. По какому поводу и что там кто ему говорил, Рон припустил.

— Кто?

— Что «кто»?

— Кто тебе сказал?

— Гарри.

— Какой Гарри?

— Не тормози, Ронни-бой. Гарри Поттер, кто ж еще!

Еще один. Гарри Поттер мертв уже одиннадцать лет, а его никак не могут оставить в покое. Поттера помнят, а о Роне Уизли все забыли, а ведь он сделал для победы над Волдемортом не меньше Поттера. В памяти воскрес возмущенный мальчишеский голос: «Вы не Гарри Поттер, и никогда им не станете!» Да, он не Гарри… Он, в отличие от того жив.

— Джордж, о чем ты? Гарри Поттер мертв!

— Помянем! — Джордж налил себе и брату. — Это я еще помню. Он мне приснился недавно.

Помянем… Сколько можно, а? Рон терпеть не может второе мая и тридцать первое июля. И не только потому, что второго мая он потерял брата, а тридцать первого июля узнал о смерти лучшего друга, нет! В эти дни словосочетание «Гарри Поттер» буквально вязнет в зубах. Куда ни пойди: «гаррипоттер» да «гаррипоттер», надоело! Все как помешались! В Битве за Хогвартс сколько людей погибло? С полсотни точно! А кого вспоминают первым? Само собой, Мальчика-Который-Выжил, а ведь он как раз в Битве выжил! Вот и Джордж туда же.

— Знаешь, что он мне заявил? Что я — эгоистичный придурок, мучаю себя, свою семью и Фреда, упиваясь своим горем! Что своим поведением почти свел Фреда с ума! Что нужно отпустить брата и жить дальше за себя и за него! Утешитель! Что он в этом понимает?! У него же никогда не было настолько близкого человека! У него и семьи по большему счету не было!

Может быть, но Гермиона почему-то говорит то же самое. А его жена всегда права, хотя иногда, вот как сегодня, это напрягает Рона Уизли: его Герм слишком уж идеальна, особенно на фоне его самого, а уж когда миссис Томас начинает ехидничать по поводу того, что может привлекать такую умную и целеустремленную женщину, как Гермиона Уизли, в посредственном совладельце магазина, торгующего всякой мелочью, кроме его кошелька. Впрочем, у Падмы всегда был язык без кости. Тоже мне, героиня!

— У него был Сириус. Помнишь, как он по крестному убивался? — педантично (понахватался от жены) поправил брата Рон и поморщился, вспомнив мальчишку Люпина и сказанное им сегодня.

На одиннадцатый день рождения мелкого волчонка он хотел подарить ему сову вроде той, что подарил Поттеру Хагрид: большую, красивую — словом такую, какой не стыдно похвастать в Хогвартсе. Однако миссис Тонкс уперлась хуже дромарога: нет, мол, и все тут! Дескать, нечего опять попусту ребенка баловать. А сама! Мало того, что мальчишке неизвестно кто, прохожий с улицы, сову подарил, так она еще и того хмыря в дом пригласила! Да что там в дом, волчонок вокруг него аж хороводы выплясывает, будто приворожил чем. Еще неизвестно, чему такой знакомец научить может: хорошо, если пить-курить, а если что похуже сделает? Рон Уизли кренделя словами выписывать не умеет и при встрече так и заявил прямо в лицо этому «артефактору» или кто он там на самом деле есть. И что? А ничего хорошего: мало того, что этот его словами хуже плети прилюдно отстегал, так еще и жена любимая нашипела и Падма с Кэти обфыркали.

И что вообще за профессия такая — артефактор? Да каждый может им назваться! Вон Гермиона на пятом курсе связные галеоны сделала, а мама себе магловсие спицы на самовязание зачаровывает — и что, их тоже теперь артефакторами звать? А спеси-то, спеси: как же вольный мастер из Фиг-Знает-Где! Аристократишка чистокровный!

А с чего все началось? С совы этой недоделанной! Сама мелкая, глазюки с полбашки круглые, горят, что твои хэллоуинские тыквы. Тьфу, а не подарок, хуже Сычика! Как такое только можно детям дарить?! Натурально, позорище, но ведь подааарок. Рон, конечно, попробовал подбодрить Тедди, пообещав, что на Рождество купит ему настоящую сову, а не это недоразумение. Так мало того, что наглый пацан сказал, что ему нравится эта, так еще и эта мерзость летающая Рону на голову паука уронила, и где только такого большого нашла. А когда он попытался поймать и проучить этот комок перьев, чтоб неповадно было на героев войны насекомых кидать, его сопливый хозяин разорался, как под Круцио. Тут и испанец этот нарисовался. Ну, он и сорвался с нервов. На Роновы вопли и остальные собрались, и тут-то Рон Уизли и получил за все его благие намерения: и, мол, судить по себе незнакомых не стоит, и за такие слова аристократы на дуэль вызывают, а все остальные без лишних слов лицо бьют, и на чужих детей орать приличные люди не орут, а звание героя войны и прочие личные заслуги, если они имеются, конечно, не повод нарушать нормы приличия. И все в таком духе. Тут Гермиона пришла, шипеть начала, миссис Тонкс внука юбкой прикрыла, Парвати с сестричкой зашептались (а то Рон не видел, как этот красавчик с ними и Кэти любезничал), а на закуску Тедди Люпин выдал, что Рон ему никто, а со знакомствами и подарками как-нибудь сам разберется, ну и про Гарри Поттера сказал. В-общем вышел Рональд Уизли кругом виноватым невоспитанным плебеем за все его попытки позаботиться о крестном сыне его умершего друга. Паршивый день, все наперекосяк, что и говорить. А дома Хью сопливит… Вот и сидит он теперь здесь, пьет и болтовню Джорджа слушает. Что-то братец раздухарился, надо же, Гарри Поттер ему приснился!

— Сравнил: крестный, которого он три года знал, и Фред, с которым мы всю жизнь вместе были!

Рон промолчал: от алкоголя у него уже стал заплетаться язык. Да и Джордж не ждал ответа:

— Еще и Анджи туда же: я такой-разэдакий, жалею только себя, а вот она, героиня вся из себя, Фреда помнит, но и жизни радоваться не забывает. Тоже мне!

Вот когда это Джордж успел с Анджелиной пообщаться? Они ж друг друга не слишком любят.

— Вот чего ты молчишь, братец, а? Тоже, небось, считаешь старину Джорджа никудышним пьяницей, да? Думаешь, все, кончился Джордж Уизли? А вот вас всем! Я еще покажу! Я еще столько вредилок выдумаю, Хогвартс содрогнется!

Рон только головой покачал: клялась лиса курей не душить. Уж чего только они не предпринимали, а непутевый братец как пил, так и пьет, разве что в этот апрель он не так буянил. Прошлую неделю вообще, как стеклышко был, видно напугал его тот, кто ему приснился. А сегодня вот сорвался...

Джордж, по всему, дошел до кондиции и, уронив голову на стол, захрапел. Вот странно жизнь поворачивается: Рона все считали посредственностью, а близнецов — нет, но вот он — спившийся Джордж и фактический владелец сети магазинов Рон. А ассортимент надо бы обновить… Может, еще раз пролистать рабочие дневники близнецов и отдать заметки «карманным змеям» — группе пораженных в правах слизеринцев и рэйвенкло, нанятых еще Флер — в лабораторию, они мозговитые, чего-нибудь да придумают.

Уизли плеснул себе еще Огденского, отхлебнул и посмотрел на брата. Надо бы его оттащить в спальню, а там можно… Хотя нет, домой лучше не надо. Да и что там ему делать? Слушать нотации благоверной или вытирать сопли карапузам? А вот неохота, слышите? У него был сегодня трудный день! Вот сейчас он уложит Джорджа, а потом всласть посидит с бутылкой. Надо же помянуть как следует Фреда, Люпина, Тонкс и всех остальных!

Франко блаженствовал под ярким августовским солнцем. Неподалеку на мелководье под неусыпным оком бабушки довольным дельфиненком плескался Тедди. Нанито где-то охотился. Кажется, у них все получилось, во всяком случае, миссис Тонкс никак не препятствует их переписке и не высказывала недовольства, когда он заходил к ним летом в гости. Более того, когда наслушавшийся о подготовке Франко к намечающейся в начале августа Большой Ярмарке у Семи Сестер Тедди попросился поехать в Истборн, Андромеда неожиданно согласилась.

Для самого Франко эта Ярмарка должна была стать важной вехой в становлении его репутации как мастера-артефактора, специалиста по охранным и защитным артефактам. Если в Испании его уже знали (хотя больше как единственного за двадцать лет ученика мастера Хорхе), то в остальной Европе и тем более в Англии его имя было неизвестно. В-общем, в первый день работы Ярмарки Франко ощутимо потряхивало, он даже был вынужден надеть солнцезащитные очки, когда утром увидел в зеркале стремительно зеленеющие глаза. К счастью, Восточный Сассекс оправдывал звание «берега солнечного света», и на небе не было ни облачка.

Все волнения были напрасными: за первые три дня он продал все, что привез с собой (ему пришлось ночами делать новые амулеты) и набрал заказов на полгода вперед. От этого хотелось прыгать до неба и вопить во все горло: все-таки в Испании его имя в большей мере опиралось на авторитет учителя, а здесь — здесь, в Истборне, был только он сам. И пусть он этими заказами, вкупе с работой по восстановлению и реконструкции старых артефактов и разработкой новых оберегов будет погребен по уши, плевать! Каждый успешно выполненный или восстановленный артефакт подтверждал правильность его решения заняться именно этим делом, делал все, что с ним случилось прежде, все смерти, потери и жертвы ненапрасными, и это было главным.

Хорошего настроения добавил и посетитель лотка напротив, торгующего забавными масками. Джордж Уизли был трезв, гладко выбрит и полон сил. Вид его разительно переменился с апреля и в лучшую сторону. Той жизнерадостности, которую помнил еще Гарри Поттер, не было, но и опустошенная обреченность ушла, оставив место слегка печальной целеустремленности. «Братец Фордж» явно что-то для себя решил, и, судя по величине списка товаров, это было не намерение поскорее уйти к Фреду. Мерлин в помощь!

Ярмарка закрылась два дня назад, но Франко не торопился уезжать, заодно уговорив миссис Тонкс остаться до конца недели. В магловском Истборне как раз проходило знаменитое аэрошоу, и они с Тедди даже покатались на одном самолетике, чем заслужили возмущенное «Франко!» от Андромеды. К сожалению, саму почтенную леди в самолет затащить не удалось, но они очень старались. На выходные обещал вырваться с работы Дадли.

Вот уж он никогда не думал, кем будет работать Дадли Дурсль. По идее он должен был продолжить дело отца и стать во главе "Граннингс". А стал... Нет, ну в уме не помещается! Дадли Дурсль — сержант территориальной полиции. В недавнем разговоре Большой Ди хвастался, что скоро инспектором станет. Очуметь можно!

Тедди, наконец, послушал бабушку и вылез из воды. Наскоро обсушившись, он оделся и подскочил к Франко:

— Франко, а мы сегодня пойдем куда-нибудь?

— Не знаю, — пожал плечами парень и посмотрел на подошедшую бабушку крестника. — Возможно, у сеньоры Андромеды уже есть планы на сегодняшний вечер.

— Ба?

— Тедди, это уже выходит за всякие рамки! Франко, простите нас, мне крайне неловко за поведение внука. Вы и так тратите на нас много времени и сил. Мы с Тедди вполне сегодня может остаться в номере.

— Что вы, сеньора, мне совсем нетрудно! И если на этот вечер в ничего не запланировали, позвольте вас с юным Теодоро пригласить на магловский мультфильм. Обещают абсолютно сказочную и весьма поучительную историю.

Тедди выжидательно уставился на бабушку: что скажет. Ему явно хотелось, чтоб она согласилась, и женщина в который раз не смогла отказать молодому артефактору.

— Ура! Идем на мультфильм!

Франко смотрел на прыгающего мальчишку и улыбался. Он знал, что совсем скоро эти каникулы закончатся, он уедет обратно с Испанию, а Тедди — в Хогвартс. Они, как прежде, будут общаться через тетрадку, малыш будет учиться, а он — зачаровывать обереги. А может и не только, если найдется еще один дон Нуез, которому потребуется починить фамильный артефакт. Если все сложится удачно, к ноябрю он выкупит тот дом на окраине Льядо и сделает там ремонт. Когда-нибудь, года через два, он пригласит туда на летние каникулы Тедди. А все сложится удачно, Франко в этом был абсолютно уверен.