Магия для всех (джен)

Магия для всех

Любая достаточно развитая технология неотличима от магии.А. Кларк

Жизнь на третьем этаже отдела Тайн текла вязко и монотонно, словно постоявшая меласса. Ничто и никогда не нарушало ее размеренного уклада. Одни и те же лица, меню в министерской столовой, которое не менялось со времен королевы Виктории, дышащая покоем и скукой тишина. Гермионе Грейнджер иногда думалось, а не назвали ли невыразимцев так потому, что с годами их лица переставали что-то выражать.

Карьерная лестница в Министерстве больше всего была похожа на бесконечный лабиринт из пролетов и ступеней, как в Хогвартсе, только застывший, а почти каждый ход в нем заканчивался тупиком. Но если из большинства можно было выбраться, слетев на несколько ступеней вниз, а потом начать все сначала, Отдел тайн был не просто тупиком. Отдел тайн был тупиком на пути, с билетом в один конец. Этот факт Гермиона выяснила сразу, не успело еще стихнуть эхо от свежепринесенной клятвы невыразимца. Оставалось только, как любила говорить глава Отдела мадам Саския Ландо, минимизировать последствия.

Впрочем, «последствий» было не так уж много. Хотя бы потому, что самой главной тайной Отдела тайн было его отношение к тайнам: не можешь понять — оставь в покое. И многие из них покоились — или были упокоены — в недрах бесконечных архивов, где десятилетиями не ступала нога волшебника. Сомнительные открытия — и настоящие прорывы, записи о необычайных происшествиях, пророчества, трактаты о давно утраченных магических практиках, исторические события, заботливо вырезанные из учебников и вытертые из памяти. Все это богатство знаний и сведений пылилось в безвестности и забвении, а раздутый штат невыразимцев знал о них едва ли больше, чем рядовой обыватель.

Гермиона довольно быстро поняла, что путь к этому океану познания заказан. Высшая категория допуска была не чем иным, как особым разрешением посменно мыть полы в комнате с Вуалью, где любая магия вызывала неблагоприятные колебания эфира — пользоваться приходилось ведром и шваброй. Долгоиграющая молодость ничего не выражающего лица Саскии Ландо была, конечно, своеобразным плюсом (помимо отсутствия необходимости смываться в унитаз общественного туалета). Но себе Гермиона такой участи не хотела, предпочтя с умеренной активностью зарабатывать мимические морщины в единственном управлении Отдела, хоть сколько-нибудь ориентированном на внешний мир — в «жалобке».

В Управлении Отдела тайн по работе с магическими рекламациями жизнь тоже далеко не била ключом, но оттуда хотя бы иногда посылали на полевую работу, и там изредка даже появлялись посетители.

Каждый из них становился событием уже сам по себе, хотя бы потому, что магические фильтры на входе не пропускали, к примеру, склочных, одиноких старых ведьм, которым вступило в голову, будто бы в их кота вселился дух мантикоры.

Словом, случайные люди на третий этаж Отдела тайн не заявлялись.

Поэтому, когда дверь министерского лифта распахнулась, выпуская всклокоченную Эмили Миккенс, оповестившую громким шепотом весь маленький отдел, что «сюда идет Северус Снейп. Северус Снейп, дамочки!», у Гермионы брови поползли вверх, и почувствовалось напряжение в других разнообразных мышцах лица, которые уже были почти списаны со счетов.

Северус Снейп вошел с видом человека, желающего скорее праздно потратить деньги или убить полчаса между делами, если такое описание вообще можно было к нему применить, и ничуть не удивился, казалось, увидев за столиком под табличкой «Работа с клиентами» свою бывшую ученицу.

Едва заметно кивнув в знак приветствия, он положил на стол заполненный по образцу бланк «жалобы» и уставился на Гермиону. Она пробежалась по пергаменту глазами, с удовлетворением отметив, что заполнен он был исключительно правильно, и мысленно поблагодарила Снейпа.

— Внезапное резкое повышение уровня магической энергии? В Тупике Прядильщиков? И вы уверены, что вы — единственный волшебник, проживающий там?

— Вы настолько отяжелели головой в этом болоте, что плохо помните английские буквы, мисс Грейнджер? — протянул он, скрещивая руки на груди.

Гермиона снова почувствовала себя второклассницей.

— Простите, профессор. Это для проформы скорее. Знаете, сюда обычно приходят старые параноики, которым за каждым углом мерещатся злокозненные темные силы и зловещие артефакты.

Эмили за столом под табличкой «Обработка запросов» громко кашлянула.

Снейп вытянулся по струнке и угрюмо сдвинул брови — и до нее только тогда дошло.

— Ой. Простите еще раз, — сказала она и, прикрыв рот, почти неприлично хихикнула.

Снейп продолжил красноречиво возвышаться над ее столом черной глыбой презрения к истинно гриффиндорскому идиотизму.

— Я сейчас же подам ваше заявление на рассмотрение, и мы вышлем группу для исследования обстановки как можно скорее, — сообщила Гермиона, призвав на помощь всю свою учтивость.

— Я бы предпочел, чтобы этому делу дали ход побыстрее, — процедил он сквозь зубы, явно стараясь, чтобы его не услышала притихшая и навострившая уши Эмили.

Гермиона, не в силах справиться с весельем и любопытством, заговорщически подмигнула Снейпу и сказала:

— Хорошо. Смотрите — я кладу ваше дело на самый верх огромной стопки заявок и сообщений о различных аномалиях и странностях, которые требуют незамедлительного расследования.

С этими словами она нарочито медленно, чтобы Снейп успел в полной мере оценить каждое усилие, торжественно водрузила его листок в совершенно пустую коробку под грифом «К обработке».

У Снейпа под скулами заходили злые желваки. Будь это в Хогвартсе, Гриффиндор оставался бы в минусе по баллам до конца учебного года, и даже кубок по квиддичу вряд ли спас бы положение.

В первый раз за свою нудную карьеру Гермиона с благодарностью и почти что приязнью окинула взглядом обычно ненавистные болезненно-желтые стены Отдела.

Снейп между тем все больше напоминал кипящий чайник, у которого вот-вот сорвет свисток паром. Расплескавшееся было в Гермионе наслаждение от мелкого злорадства окислилось неприятным подозрением. Снейпу ничего не стоило закатить сцену в их затхлом болотце-офисе. Видимо, он действительно пришел с чем-то серьезным и пытался проявить некоторое даже доверие — именно к ней, — если так долго сдерживался, чтобы не размазать ее по стенке.

Стало мучительно неловко: не то от чувства вины, не то от неуместной радости заучки, которую вдруг оценил учитель — уж это щенячье стремление быть интеллектуально нужной, казалось, почило в бозе вместе с посещавшим Гермиону все школьные годы видением золоченой грамоты с полным «П» списком сданных Тритонов. Украдкой она взглянула на Эмили и Экту. Обе сидели с бегающими глазами и изо всех сил изображали бурную деятельность. Руки Эмили шебаршили под столом — наверняка накладывала подслушку.

Многозначительно вперившись в Снейпа, Гермиона отрезала простеньким Диффиндо ровную полоску пергамента, начеркала «Встретимся у Флориш и Блоттс в час пополудни» и протянула Снейпу.

— Ваш входящий номер для запросов. Не забудьте.

В состоянии, которое Гермионе показалось близким к спонтанной трансформации в тираннозавра, Снейп метнул в нее последний испепеляющий взгляд и, прочитав записку, вышел.

* * *

До часу дня оставалось предостаточно времени, чтобы прочувствованно ощутить себя в полной мере полной дурой. Мысли у Гермионы разбегались, словно тараканы от Люмоса. А вдруг Снейп просто рассердился на ее глупые подшучивания? И никакого дела особой важности не было, а она ему уже и встречу назначила? А он возьмет и отомстит ей, опозорив на весь магический Лондон...

От таких сценариев кровь сворачивалась, но Гермиона храбро, шаг за шагом, с верой, достойной Поллианны, преодолевала путь от министерства, от вокзала Чаринг-Кросс через «Котел» и дальше по Косому до книжной лавки. Почему-то нестерпимо хотелось свернуть и выйти на Трафальгарскую площадь, или на Лестер-сквер, глотнуть нормальности толпы праздно шатающихся туристов, ощутить себя маленькой особенной золотой рыбкой среди вечно подвижного моря магглов. Это всегда придавало ей своеобразную, немного горькую уверенность в себе и решимость. Но сейчас эта тяга была словно чем-то еще, она почти граничила с необходимостью, хотелось не только окунуться маггловскую кутерьму, но и...

— Гермиона Грейнджер! Ой, здравствуй. Лицо у тебя... какое. Необычное что-то видишь, да?

Ее осторожно тронули за локоть. Луна Лавгуд, в очередном ожерелье из каких-то фантастических орехов и порезанной на тонкие полупрозрачные звезды карамболы, заглядывала в глаза с искренним беспокойством.

— Луна? Привет же. Что? Я пропустила, — пробормотала Гермиона и смущенно улыбнулась.

— Это ничего, это в порядке. Но у тебя, возможно, сглазолаз завелся. Попробуй языком до носа достать — если получится, то верный знак. От них обычно язык становится длиннее и гибче. Они другую жизнь показывают, ну в смысле, реальность. Так вот иногда идешь по улице, видишь — человек хороший, подойдешь его обнять, а это столб фонарный. Хочешь имбирную елочку? Я напекла недавно.

— Ох, Луна... Я очень спешу, на самом деле. Просто задумалась немного, кажется.

На сердце сразу стало как-то виновато. Гермиона схватила протянутый кулек с печеньем и заставила себя улыбнуться.

— Встреча, наверное? Здорово как. Я бы тоже хотела с кем-то встретиться. В последнее время, знаешь, одиноко немного. Вот у магглов нет, наверное, такого... — задумчиво пропела Луна.

Гермиону слегка кольнуло тревогой, словно по самому краешку сознания промелькнуло нехорошее предчувствие.

— Да нет, мне кажется, там все еще разобщеннее, Луна, — ответила она.

— Я бы поговорила об этом, но ты спешишь. А мне еще нужно в «Волшебном зверинце» спросить, не появились ли у них манки для грюмошмелей. Ну, пока!

Секунды три Гермиона стояла словно в тумане, сжимая в руках бумажный пакет с печеньем, и пыталась нащупать неуловимое сомнение или отдаленное предчувствие угрозы, но ничего не получалось. Из кафе Фортескью пахнуло свежими бриошами и луковым супом, и все развеялось как дым.

Снейп ждал ее у входа во «Флориш и Блоттс», маяча в оживленном и красочном Косом переулке неподвижной черной кляксой.

И тогда Гермионе стало не то чтобы не по себе, но в воздухе словно поплыл аромат приключений — запах, который она успела почти забыть за последние десять лет. Под ложечкой сладко заныло, и даже неизменная приправа из страха, которую к приключениям уже привычно подсовывал опыт, не отталкивала в этот раз, а наоборот, волновала.

— Пойдемте, нам нужно аппарировать в Тупик Прядильщиков, — с ходу вместо приветствия заявил Снейп и, оглядевшись по сторонам, будто за ними следили, бесцеремонно схватил Гермиону за локоть и потащил к точке аппарации.Вся эта детективщина выглядела настолько забавно в неспешном, вальяжном, давно ни за кем не следящем Косом переулке, что Гермиона расхохоталась в голос.

— Постойте, профессор. У меня сейчас обед — меньше часа, ну максимум час времени. Скажите хотя бы, в чем дело?

В ответ Снейп почти зашипел, как нерасторопный уж, позволивший наступить себе на хвост.

— Некогда. Вы сможете помочь или нет?

Это был, разумеется, хорошо просчитанный удар ниже пояса. Гермиона поджала губы.

— Конечно, я вам помогу, чем смогу. Но у меня с собой нет инструментов для измерения, да и регистрационный номер неплохо бы сначала взять и...

— Мда. Я-то думал, ваше упрямство поможет вам сохранить хоть что-то от... — Снейп изобразил неопределенный жест рукой, явно призванный объяснить то, какой он ее помнил, но больше смахивающий на попытку первокурсника заучить Вингардиум Левиоса. — Но министерские жернова и из вас, видимо, сделали обычную шестеренку в системе.

Гермиона вспыхнула и, уже злясь на себя за то, что так легко повелась на неприкрытый и даже не очень изящный слизеринский способ жать на болевые точки, выпалила:

— Идемте.

* * *

Тупик Прядильщиков настолько застрял в своей индустриальной мрачности, что Гермионе показалось на минуту, будто она очутилась на съемочной площадке очередного фильма БиБиСи по какой-нибудь классике.

С первого взгляда ничего странного или из ряда вон выходящего заметить не удалось.

— Все-таки мне следовало захватить измерительные приборы, — заметила Гермиона, поежившись.

— Не волнуйтесь, мисс Грейнджер. Такая аномалия бросилась бы в глаза даже... — Снейп сделал паузу, словно подбирая наиболее подходящего по безмозглости кандидата, — Лонгботтому.

Гермиона снова поджала губы.

Пройдя несколько кварталов, они оказались перед унылым, нескладным домом красного кирпича, глядевшим на улицу немытыми, словно подслеповатыми, окнами.

Снейп подошел к двери и стал снимать охранные чары.

— Так это у вас дома аномалия? — не смогла удержаться от скепсиса Гермиона.

— А что, чем я хуже ваших юродствующих постоянных посетителей, у которых то временной разлом в сортире, то домашние мыши стали инфери?

— Показывайте, что у вас там, — сухо ответила уязвленная Гермиона и проследовала за ним внутрь.

В самом доме Снейп задерживаться не стал — и ей было понятно, почему. Вокруг царил даже не бардак, а какое-то хроническое пренебрежение, запустение. Дом явно не любили. Впрочем, такую мрачную уродливую кирпичную корягу было бы сложно любить и человеку с самым добрым сердцем, что уж говорить про Снейпа.

А вот внутренний дворик был на удивление ладно устроен. Тянулись любовно вскопанные аккуратные грядки с целебными растениями: ровные кустики лаванды, которым явно нечего было делать в прохладной манчестерской дыре, благородный лавр и перечная мята, девясил и золотарник. Даже несколько развесистых кустов помидоров скромно притулились в солнечном пятне между затененными пнями с какими-то сероватыми грибами. На кончиках пальцев ощущались заклинания поддержания нужной температуры и влажности, отпугивания птиц и садовых гномов.

Снейп громко кашлянул, и Гермиону выдернуло из оцепенения, в котором она разглядывала все это ботаническое великолепие, столь не вяжущееся с привычным образом ее бывшего учителя.

— Это здесь.

Снейп махнул в направлении тенистого уголка, где под исполинского роста платаном с дюжиной скворечников, прибитых вычурной многоэтажкой к стволу, воздух колебался, словно марево над асфальтом в жару.

Гермиона никогда не встречала ничего подобного. И наедине с собой вполне бы призналась, что находится в полной растерянности, что с этим всем... делать. Разумеется, подавать вида она не хотела, поэтому, собрав решимость в кулак, мужественно выставила палочку и двинулась вперед, суматошно пытаясь выбрать, какое заклинание первым попробовать.

— Ну что же вы? — спросил Снейп, чей голос даже слегка звенел от нетерпения. — Колдуйте уже что-нибудь.

Гермиона остановилась прямо перед искаженным кусочком пространства.

— Подождите... это так необычно...

Она протянула руку, пытаясь ощутить магию кончиками пальцев. Все было как-то слишком обыденно, как-то... совсем не волнительно. Не было ни восторга от соприкосновения с непознанным и невероятным, ни ощущения чуда.

— Просто что-то тут... — пробормотала Гермиона, оттягивая момент, чтобы заползающее в голову сомнение оформилось в слова.

— Просто сотворите заклинание, черт вас дери!

Снейп чуть ли не искрился раздражением.

— А в чем, собственно, дело? — спросила она, уперев руки в боки, и тут до нее внезапно дошло...

— Ах, вы... — начала было Гермиона, но, осознав, что с языка просится что-то, о чем она может пожалеть, закусила губу, резко развернулась и, направив палочку на «аномалию», выкрикнула:

— Фините Инкантатем!

Рябь в воздухе дернулась в последний раз и исчезла с гулким хлопком. От обиды в глазах защипало, лицо как-то даже свело и стало неудобно, словно у нее, как тогда, в четвертом классе, опять отросли бобровые резцы. Она обернулась, вздернув подбородок, и с трескающимся по швам достоинством произнесла:

— И зачем вам понадобился этот спектакль?

А потом увидела буквы. Множество букв и цифр, даже, кажется, координаты плыли от нее и ложились прямо на страницы блокнота в руках Снейпа. Тот же, почесывая подбородок, пристально изучал их. Гермиона отвлеченно подумала, что, судя по движению Снейповых бровей, ему явно приходится упражнять мимические мышцы на порядок чаще, чем ей.

— Что, черт подери, происходит? — потребовала она, сердясь на себя за глупую ранимость и еще больше — на Снейпа за его подковерные игры.

Он поднял глаза с таким видом, как будто непосвященный в тонкости его характера первокурсник немыслимым образом посмел оторвать его от объяснения рецепта зелья.

— Фините тоже подойдет, — как ни в чем не бывало процедил он, оглядев ее, словно она была каким-то невнятным музейным экспонатом, а затем гаркнул куда-то в направлении кустов: — Выходите!

Послышался характерный шелестящий звук сползающих чар Дезиллюзии, и неподалеку материализовались Драко Малфой и Невилл Лонгботтом.

Если бы Гермиона не была так зла, она нашла бы время похлопать ртом от удивления, но сейчас в ней только кипела готовая расплескаться через край ярость.

— Объяснитесь немедленно, все трое, или я вызываю авроров, — холодно произнесла она, поднеся кончик палочки к браслету невыразимца на запястье так, чтобы все видели.

Малфой продолжал стоять с гордостью пойманного в гриффиндорской гостиной слизеринца.

— Гермиона, погоди, что ты... — начал было Невилл, и двинулся к ней с испуганным лицом, замахав руками, но Снейп прервал его красноречивым жестом.

— Извините, что в мои планы не входит просить прощения за эту небольшую постановку, мисс Грейнджер, — сказал Снейп, скривившись и исподтишка поглядывая на ее браслет.

— Значит, нет никакой аномалии? — с вызовом спросила Гермиона.

Снейп поджал губы, словно поделиться информацией ему не давала непонятная Гермионе жадность.

— Аномалия есть, — медленно, словно ступая по усыпанному острыми камнями дну темного ручья, сказал Снейп.

— Я теряю терпение, — устало сообщила Гермиона.

— Да скажите же ей, профессор! — не выдержал Лонгботтом. — Гермиона работает в Отделе тайн и очень умная, поможет быстрее, чем кто-либо. Тем более давно уже пора уравнять силы, вас двое тут, а я...

Снейп и Драко Малфой уставились на Невилла с одинаковым изумлением на лицах.

— В общем, тут дело такое. Что-то происходит, и мы пытаемся понять, что, — высокомерно поделился Драко, когда стало понятно, что Снейп собирается играть в молчанку.

— Очень информативно, — заявила готовая взорваться Гермиона.

— Мы сами почти ничего не знаем, честное слово! — с чувством сказал Невилл.

— Начните с объяснения, что сейчас произошло.

Режим сурового невыразимца наконец-то набрал полную мощность. У Драко Малфоя на лице заметно поубавилось спеси, и даже Снейп выглядел более сговорчиво.

— Диагностическая Матрица, в которую вы запустили своим Фините, и на которую у меня ушло добрых шесть часов беспрерывных заклинаний, — начал Снейп не без яда в голосе, — позволяла проверить наличие в вашем магическом поле некоторых посторонних вкраплений. Результат оказался положительным, но, к сожалению, нас снова постигла неудача. Начальный триггер уже запущен, процесс пошел. Хотя, — тут Снейп обернулся к оживившимся Драко и Невиллу, — есть и хорошие новости, триггер сработал совсем недавно, не далее чем полчаса назад, поэтому у нас есть возможность его отследить. С вашей помощью, мисс Грейнджер.

— Пока что я ничего не понимаю, особенно — почему вы в такой странной компании, — ответила Гермиона недоверчиво, но палочку от браслета убрала. — Так вы вызвали меня, чтобы я помогла?

— Вообще-то нет, — ответил Снейп c убийственной откровенностью. — Просто мы смогли вычислить очередного носителя явления, им оказался кто-то из Отдела тайн. Я попытал счастья, создав Матрицу, которая вполне справилась с ролью аномалии для вашего этого... фильтра, и мне повезло. Нужный сотрудник работает в доступном простым смертным отделе. Хотя тот факт, что сотрудником оказались именно вы, ставит под сомнение мое везение.

Гермиона сощурилась и снова поднесла палочку к браслету.

— Дядя Северус!

Наверное, нужно было родиться Малфоем, чтобы суметь проныть угрозу, подумалось Гермионе с долей восхищения.

Снейп закатил глаза.

— Ну хорошо, — согласился он с таким видом, словно только что подписал кабальный контракт с дьяволом. — Дополнительная пара... извилин нам не повредит. Предлагаю переместиться в дом. Мисс Грейнджер, вас не хватятся на работе?

— И не надейтесь, — фыркнула в ответ Гермиона, а затем наколдовала Патронуса и отправила Эмили, сказавшись больной после экспериментальной пиццы в маггловском Лондоне.

* * *

— Господи, только теории заговора мне не хватало, — простонала Гермиона, схватившись за голову и не зная, то ли хохотать, то ли всерьез бояться. На самом дне ее существа кротко шевельнулась волнительная радость.

— Не делайте вид, что вам это в тягость, — отрезал Снейп. — Если что, дверь вон там.

Все как-то сразу собрались и подтянулись.

— Давайте подытожим, что у нас есть, желательно, по хронологии, — сказал Малфой с высокомерной деловитостью.

— Инициатива наказуема, — ответил Снейп и положил перед ним лист пергамента.

Драко скривился, но спорить не рискнул. Гермиона подумала, что они, должно быть, уже не в первый раз работают вместе — и от этого «работать вместе» у нее под кожей словно лопались пузырьки шампанского.

— Три недели назад я впервые почувствовал... это. Ощущение какого-то присутствия, через метку. Как было при живом Волдеморте. Почти. Но по-другому, без давления, что ли. Просто как будто вот что-то есть — и все. Сначала не обратил внимания, но оно росло. Потом я пошел к дяде Северусу, он разбирается во всяком таком.

Все глаза обратились на Снейпа, и он даже снизошел до пояснения:

— Во всяком таком — это в темной магии. Метки — не что иное, как открытый и пропущенный через носителя канал для контакта с темномагической энергией. А раз на том конце нет никого, место вакантно. И Драко ощутил первый же серьезный всплеск подобной магии.

— Значит, вы уверены, что мы имеем дело с Темной Магией? — голосом авторитетного невыразимца спросила Гермиона.

Снейп сморщился и презрительно фыркнул.

— Не совсем, — ответил он вкрадчивым голосом. Подобный тон, как Гермионе услужливо напомнил опыт, в Хогвартсе Снейп обычно использовал, когда хотел утереть нос особо самоуверенной заучке — то есть ей.

— Под темной магией подразумевается любое вмешательство, оказывающее слишком большое влияние на мир. Если ты одновременно выдашь всем эльфам по носку, это будет зарегистрировано как темномагический акт исключительно из-за масштаба, — буркнул Невилл из своего угла.

Гермиона уставилась на него с выражением на лице, которое буквально кричало: «все против меня!», но решила не терять времени на перепалку прямо сейчас.

— А вы разве ничего не почувствовали такого через свою метку? — спросила она Снейпа.

— У Драко метка свежее. А я за двадцать лет привык к постоянному темномагическому фону, — отозвался он.

— Ну и мы решили выяснить, в чем тут дело, — продолжил Малфой, словно он каждый день только тем и занимался, что кидался расследовать любые странности в окружающем мире. — На Лонгботтома вышли совершенно случайно. Шли с крестным по Лютному, кое-каких книг поискать, и тут он. С только что сработавшим триггером. Я его сразу почуял.

Когда Малфой рассказывал, высокомерие облетало с него шелухой. В в речь его начинали проскальзывать личные нотки, словечки, которыми он явно раньше не сыпал в присутствии двух если не бывших врагов, то как минимум людей нерукопожатных, и Гермиона на минуту ощутила невольное сродство. Будто вовсе и не Драко Малфой стоял перед ней, взахлеб рассказывая, как они «с дядей Северусом скореллировали поля меток и создали матрицу для обнаружения затронутых явлением объектов», а Гарри или даже Рон.

Грусть кольнула совсем легонько, словно напоминая, что в глубине души, она, может быть, и заснула, но никуда не ушла, не выветрилась.

Когда рассказ Драко подошел к концу, над круглым обшарпанным столом в гостиной Снейпа повисла неуютная тишина. Невилл сосредоточенно чесал тыльную сторону ладони, хозяин, чей лимит гостеприимства был исчерпан еще до того, как честная компания переступила порог дома, казалось, размышлял, как получше пустить их на ингредиенты для зелий, а Малфой дулся, словно ожидал за свою речь бурных оваций и не получил их.

У них не было почти ничего, кроме кучи подозрений — и сведений, снятых матрицей.

— Послушайте. А вы уверены, что вся эта штука, вся эта конспирация, она вообще существует, и если существует, то представляет собой хоть какую-то опасность? Я совершенно не ощущаю никакого странного... императива или чего-то подобного, — сказала Гермиона, и сразу же поняла, что отдавила все возможные мозоли одним метким движением.

Три пары глаз воззрились на нее с таким оглушительным неодобрением, что в соседних домах наверняка скисло все молоко.

— Так что получилось с этой вашей матрицей? — хмуро спросила она всех сразу, чувствуя, как надежда на приключение рассыпается прахом.

— С этой нашей матрицей получилось узнать, что магический триггер на вас сработал где-то в последние двадцать минут перед тем, как вы соприкоснулись с ней, — сказал Снейп. Если бы их встреча происходила на северном полюсе, льды вокруг растаяли бы от зависти, оценив всю холодность его голоса. — Вы нас всех очень обяжете, если вспомните домалейших деталей, чем эти двадцать минут занимались.

— Ничем особенным, — покладисто ответила пристыженная Гермиона. — Просто шла на встречу с вами. Не помню, чтобы за это время произошло что-то из ряда вон... хотя нет, постойте. Я встретила Луну. Луну Лавгуд.

Все встрепенулись.

— Но не думаете же вы, правда, что Луна... — начал, неловко сбиваясь, Невилл. — И вообще, я не видел ее уже почти два месяца.

— Я не думаю, что вы способны заварить даже чай из пакетика, — оборвал его Снейп. — Все остальное я допускаю.

У Гермионы в сердце сжался неприятный комочек сомнений. Она почти представила на месте Невилла, озвучивающего эти сомнения, себя, и поняла, что ей совершенно нечем было бы крыть.

— А как это вообще работает? Как вы вышли на меня и... ну, на Невилла?

— На Лонгботтома случайно, слушала бы ты внимательнее, Грейнджер, — ощерился Малфой. — Тебя пасли дня три. Под дезиллюзионными. Засекли всплеск в министерстве, а потом уже вышли на тебя.

— А кроме меня и Невилла? Есть кто-то еще?

— Пока нет. Есть какие-то колебания... сильные. Постоянные. Это огромная штука. Но больше мы ни за кого не зацепились.

И тут Гермиону озарило. Идея прошибла удивительной эйфорией, и ее сладость не омрачило даже лицо Снейпа, который прикрыл глаза ладонью и тяжело вздохнул, приготовившись, видимо, выслушать поток отборного бреда.— Вы говорили, что сработал триггер, — чуть ли не подпрыгивая на стуле, начала Гермиона. — Значит, у этой магии есть некий отложенный эффект. И возможно, у нас с Невиллом он по какой-то причине сработал раньше. Или не так, как планировалось. И где-то рядом ходит неизвестной величины группа волшебников с такими же чарами. Бомба замедленного действия.

Малфой даже отвлекся от своих ногтей, а Снейп задумчиво почесал подбородок.

— Если вы правы, рвануть может в любой момент, — заметил он в конце концов.

— И почему чары не сработали только у вас с Лонгботтомом? — спросил Малфой. — У вас вообще ничего общего.

— Совсем ничего, кроме одного факультета, одного года выпуска, и этой их Армии Дамблдора, — ответил Снейп.

В этот раз догадка посетила Невилла.

— Луна тоже была в Армии. Значит, тот, кто за этим стоит, прекрасно знает всех нас и постоянно с нами общается.

Гермиона и даже Малфой согласно закивали головами.

— Только Лонгботтом может с успехом выдать очевидное за чудеса дедукции, — заметил Снейп едко. — Это и так было понятно.

— Так что мы будем делать дальше? — Гермиона уже порядком подустала от ездящего по одному и тому же кругу разговора.

— Вы с Лонгботтомом пойдете составите список бывших членов Армии Дамблдора, а мы с Малфоем проверим эту вашу сумасшедшую подружку, — отрезал Снейп.

* * *

Невилл пристроился и потрусил тихо рядом, словно дворняга в надежде разжалобить.

Его компания была неожиданно приятной — будто она приехала в гости к родителям и, завернувшись в махровый свитер времен школы, села в старое кресло в своей комнате с книгой из детства.

К своему стыду, Гермиона не смогла вспомнить, когда виделась с Невиллом последний раз. Кажется, заходила в аптеку, где он работал травником.

— Ты будешь говорить Гарри и Рону? — спросил наконец Невилл, когда уютное, удобное молчание вокруг них стало слишком долгим.

— Нет. Боюсь, наши слизеринские, — она долго колебалась, какое слово выбрать, — напарники этого не одобрят. Гарри, ты знаешь... где Гарри — там журналюги. Хотя уже столько лет прошло. Можно подумать, больше ничего в волшебном мире не происходит. Да в общем-то, и не происходит. А помнишь, как раньше было, Невилл? Я сейчас скажу страшную вещь, но раньше... несмотря на все это... ужасное зло. Раньше было волшебство, что ли. Интерес. Жизнь.

Повисла неловкая, размеченная неровной рифмой шагов пауза. Сутулые дома вокруг стояли тихо и угрюмо, словно подслушивали и осуждали. Показался чахлый куст боярышника, отмечающий ближайшую точку аппарации.

— Ты не скажешь Рону и Гарри, потому что Снейп с Малфоем развопятся? — выдавил наконец Невилл.

Говорить или не говорить? Выплакаться или нет? У нее словно бы спросили «как дела?», достаточно тактично, чтобы оставить в покое, если ответ будет «ничего» — и в то же время с явным намерением выслушать.

— Нет, не только. У нас, знаешь... сложности сейчас, — ответила она, и отвернулась.

Где-то рядом заорали коты, а потом захлопали двери, и чей-то визгливый голос выдал парочку смачных ругательств.

— Я составлю список, хорошо? — сказала Гермиона вместо «до свидания».

— Давай. И знаешь что? Я понял, что ты имела в виду. Ну, про волшебство.

Гермиона заставила себя улыбнуться и достала палочку.

Дома она, не сняв даже ботинок, бросилась к кладовке, где на верхней полке, заваленная пачками лапши быстрого приготовления, пылилась небольшая картонная коробка с надписью «Хогвартс».

Она достала ее и опустилась на колени, прямо перед дверями кладовки. Четыре последних уменьшенных издания «Истории Хогвартса», позднейшее из которых отводило лично ей целых три абзаца, вязаная шапочка, в которой лежало письмо самой себе, запечатанное так, чтобы раскрыться только к ее пятидесятому дню рождения, несколько конспектов, любимых учебников, почетных грамот, десяток памятных подарков. Золотой галлеон — и список, тот самый, в котором отмечались все, кто пришел на первый сбор. Какая глупость просить ее вспоминать, когда она могла перечислить их всех, разбуди ее среди ночи.

Взяв в руки теплую, всегда теплую монету, Гермиона впервые за долгое время расплакалась.

* * *

Вечер опустился быстро и внезапно, напомнив, что завтрак был несерьезным, а обед так и остался в планах. Дав себе ровно два часа, чтобы рассиропиться и прореветься вволю, к наступлению темноты она уже сидела, обложившись пергаментом, перьями, чернилами, и гора закодированных цветом схем вокруг нее заполонила весь стол, словно убежавшее тесто.

Заварив себе в большой кружке пачку лапши, Гермиона принялась разбирать заметки, пытаясь провести параллели и вычленить хотя бы что-то, связывающее всех бывших бойцов Армии Дамблдора сегодня.

Чем больше она билась, тем меньше этих связей оставалось. Жизнь разбросала их всех по разным странам, разными путями, завалила покоем и обыденностью житейских дел и лишила почти всякой общности.

Через час черканий и бесполезных построений бессмысленных схем Гермиона окончательно укрепилась во мнении, что Армия Дамблдора была совершенно ни при чем, и кто бы ни стоял за этим... этой... магией, он выбирал свои цели, если они таковыми являлись, по какому-то иному принципу.

Окрыленная этой уверенностью, она взглянула на маггловские часы — последний подарок от родителей, — и тут же сдулась. Вечер неуклонно подползал к ночи, завтра в девять нужно быть в офисе за столом под надписью «Работа с клиентами». А ясности никакой не было — и вся эта заварушка вообще могла оказаться пустой выдумкой. Опять скука, опять рутина.

Утомленные непривычной дневной нагрузкой мышцы ее лица уже почти готовы были сократиться во всех нужных местах, чтобы получилась довольно кислая мина на грани нового приступа слез, как в дверь вдруг постучали.

В такой момент Гермиона была бы рада любому посетителю, даже Рону. Особенно Рону. Любой посетитель почему-то означал возможность уцепиться за ее условное «приключение», как она для себя начала называть все то, во что умудрилась влипнуть за прошедший день. И это, пожалуй, дало бы ей веский повод привлечь Рона и Гарри. Возродить их трио.

Но на пороге, придирчиво нюхая лист плюща, душившего восточную стену ее развалюшки, стоял Снейп. Его она ожидала увидеть меньше всего.

— Где вы выкопали этот кошмарный плющ, Грейнджер? — спросил он так, словно ее дом порос как минимум ядовитой тентакулой.

— Нигде не выкапывала. Я его, эээ... сняла вместе с домом, — промямлила Гермиона через порог, все еще пытаясь сообразить, что Снейп тут делает.

— Я тут нарвал себе немного. Для ядов. Ну что, так и будете меня на пороге держать?

— Ой, черт. Проходите, конечно же.

Пока Снейп вешал свою мантию на крючок в коридоре, Гермиона приводила в порядок крошечную гостиную, спешными Эванеско посылая в спальню недосохшее полотенце, несколько чашек с недопитым кофе, старый «Космополитен», служивший подставкой для этих самых чашек, и еще пару неприятных свидетельств собственного неряшества.

— Кофе будете? Правда, у меня только растворимый.

— Давайте, — буркнул Снейп, который уже успел уткнуться носом в ее книжный шкаф и что-то там листал.

Гермиона поставила чайник и заварила кофе, бухнув в чашку с мыслью «это же для Снейпа» аж три ложки.

— Мы с Драко проверили вашу подругу, — медленно начал Снейп, вертя в руках ее кружку со слонятами, подаренную кузиной из Южной Африки. — На ней тот же триггер, но не сработавший. Возможно, более устойчивый.

— Ох ты! Значит, его можно изучить? Выяснить источник? Это же здорово! В смысле, здорово, что есть такая возможность.

Снейп выбрал этот момент, чтобы отхлебнуть кофе. Сморщился, долго смаргивал. Гермиона затаила дыхание.

— Возможности нет. Вернее, есть, поэтому я к вам и пришел, — ответил Снейп, вместо того чтобы припечатать ее по поводу кофе. — Магия тут замешана поразительная. Умнейшая, я бы сказал, почти неуловимая. Чтобы ее хоть как-то определить, нам понадобится один предмет. Я не знаю, невыразимец вы или нет, спрашивать не буду, все равно ответить не сможете, но подозреваю, что да. Зная ваше э-э-э... стремление быть впереди планеты всей. В Министерстве хранится один предмет, в Отделе тайн. Достать сможете только вы. Достанете — мы сможем продвинуться дальше. Не получится — мы не продвинемся ни на йоту, так и будем сидеть на пороховой бочке.

— То есть... вы и вправду думаете, что все серьезно? — спросила Гермиона, подгоняемая безумным сомнением. После четырех часов копания в житейских делах своих бывших товарищей ей снова начало казаться, что в жизни магического мира не осталось ничего, кроме нанизанных на нитку календаря сведений о том, кто на ком женился, кто кого родил, чьих детей на какой факультет распределили.

— А вы считаете, я тут какими-то бирюльками детскими увлекся? — взорвался Снейп и хлопнул по столу.

Гермиона не сразу нашлась с ответом. На долю секунды ей показалось, что часть этого внезапного гнева была обращена на него самого, потому что да, в глубине души сам Снейп считал, что занимается именно детскими бирюльками.

— Так что мне нужно взять? — спросила она как можно более ровным голосом, словно речь шла не о краже артефакта, а о том, чтобы захватить что-нибудь из китайской забегаловки по дороге домой.

— Духоэхолокатор. Находится, скорее всего, в хранилище магических артефактов, класс опасности второй, низкий.

— Что? Я... я даже не слышала о таком. А вы-то откуда о нем знаете?

Снейп сощурил глаза, а рот его растянулся в тонкую сердитую линию.

— Не все невыразимцы пускают корни в свои стулья, мисс Грейнджер. А некоторые невыразимцы даже становятся бывшими, — ответил он, явно с каким-то намеком, который никак не мог уложиться у Гермионы в голове. Переспросить она не решилась.

— Я попробую.

— У вас есть время до обеда. Я не знаю, как выглядит эта штука, и даже не очень хорошо представляю, что она делает. Последний экземпляр был конфискован у семьи Руквудов в восьмидесятых, после первой войны. Возможно, эта информация поможет.

— Да, спасибо.

— В таком случае, я пойду. — Снейп бросил уничтожающий взгляд на кружку со слонятами и направился к двери. — Жду вас завтра в обед c прибором.

На кончике языка у Гермионы столпились незаданные вопросы и неозвученные сомнения. Как она туда попадет? Как она найдет эту непонятную штуковину? Как на такое вообще решиться и зачем? Сзади них напирали всевозможные «а что, если». Она даже сцепила зубы, чтобы ни один из них не вырвался и не испортил своей глупостью все. В голове кто-то голосом Снейпа спросил, а как она, в таком случае, умудрилась пробраться в Отдел тайн, да не куда-нибудь, а в Зал пророчеств, не просто без удостоверения невыразимца, а будучи пятикурсницей, и еще провести туда толпу детей. Гермиона стряхнула с себя неуверенность и натужно улыбнулась стоящему в дверях Снейпу.

— Да. До завтра. Надеюсь, вы тоже не будете сидеть без дела.

Снейп сверкнул глазами в ответ на это, но, как ей показалось, без зла и даже с каким-то одобрением. В снейповском понимании, разумеется, а это значило, что в ответ он не наградил ее очередной колкостью.

Утром распогодилось. Проспавшая не более пяти часов Гермиона проснулась легко и охотно, словно счастливо влюбленный подросток, распахнула окно и впустила свежий воздух, который на самом деле был пыльным и нес с собой тополиный пух и аллергию. Заметить этого не дал душевный подъем и всплеск активности, которого не случалось с ней уже несколько лет. Позавтракав чашкой кофе и волнующим предвкушением, Гермиона выскочила из дома на четверть часа раньше.

И у двери ее снова ждал сюрприз. Драко Малфой шел от угла улицы, оглядываясь по сторонам, и всем своим видом выражая, какого нелестного мнения он был о простом рабочем районе, где у Гермионы хватило денег снять домик.

— А ты что здесь делаешь? — спросила она, сразу же нахмурившись.

— Северус послал, — ответил Малфой, небрежно подчеркивая, что он-то, в отличие от простых смертных, к Снейпу вполне может обращаться по имени. — И не думай даже, что я этого хочу.

— И как я, по-твоему, протащу тебя через все заслоны Отдела тайн?

— Северус сказал, что это твоя проблема, не зря же ты просиживала униформу в Хогвартсе на рекордном количестве уроков, — ответил Малфой и, сложив руки на груди, с добродушной брезгливостью сильного мира сего стал оглядывать Гермионин домишко. — Так вот ты где обитаешь?

— Отлично. Сам напросился, — пропела она и, удостоверившись, что вокруг никого, незаметно набросила на себя и Малфоя легкий морок незаметности, а потом превратила засранца в очаровательную канарейку ядовито-лимонного цвета.

Птаха истошно заверещала и в первую же секунду пребольно тюкнула Гермиону за палец.

— Прекрати, пока не получил Ступефаем по своей птичьей башке. В Отделе тайн живет много ласточек, голубей и ручных сов, поэтому их фильтры пропускают птиц. Извини, что не сделала тебя павлином, конечно, но, знаешь ли, канарейку легче протащить.

Малфой, казалось, успокоился, замолчал и презрительно задрал хвост.

— Ну все, полезай в карман. Только, пожалуйста, если захочешь, ну... сделать какие-нибудь свои дела...

В ответ Малфой издал пронзительный вопль, из которого с одинаковым успехом можно было заключить как то, что он клятвенно обещал делать все свои дела в ее карман и только туда, так и то, насколько возмущен он был подобным предупреждением.

* * *

В Отделе тайн все было по-прежнему. День за сто, Гермионе показалось, что она проработала здесь уже тысячу лет, не меньше, и так стерпелась, сжилась с этим болотом, что вся пропахла его сонной тиной.

Эмили за своим столом красила ногти, проводя по ним кончиком палочки и добиваясь идеального оттенка лососевого мяса.

— Так что ты там вчера съела, Гермиона? — спросила она, не отрываясь от увлекательного процесса.

— А, ничего. Видимо, пепперони была перемороженной. Или грибы. Словом, ничего, от чего у меня не было бы дома зелья.

— А-а-а-а... — протянула Эмили, явно не услышав и трети ответа.

— Я пойду до аналитического отдела дойду, — скучным голосом сообщила Гермиона и, захватив палочку, выскользнула из кабинета.

Она шла по гулким коридорам Отдела тайн с ощущением, что посреди болота просыпается и следит за ней какая-то сила. Словно сами стены затаились и рассматривали ее сотнями невидимых глаз, а по коридорам как будто гулял тихий шепот. Хранилище магических артефактов находилось в самом низу лабиринта переходов и анфилад, и по пути Гермионе не встретился ни один человек.

Попасть внутрь оказалось делом довольно легким. Дверь просто открылась, когда Гермиона приложила конец палочки к специальной выемке над имеющей исключительно декоративное назначение замочной скважиной. Должно быть, доступ сюда имели все невыразимцы. Другое дело, подумалось Гермионе, что ни разу за всю ее карьеру в Отделе тайн никому этот доступ не требовался...

Закрыв за собой дверь и на всякий случай раскинув перед ней сигнальное заклятие, Гермиона извлекла своего желтого горе-партнера.

Малфой в ее кармане успел пригреться, разомлеть и заснуть, трогательно сложив лапки над лимонным пузом.

Гермиона улыбнулась и бесцеремонно почесала ему шею.

— Просыпайся давай, у нас тут работа по поиску иголки в стоге сена, — сказала она, легонько подпихивая развалившуюся на ладони птицу пальцем. Драко вскочил и огласил громким верещанием высокий зал, под потолок которого уходили бесчисленные полки с многовековой свалкой самого разнообразного магического барахла.

— Хватит уже. Пошли.

Тихонечко, на цыпочках она кралась вдоль рядов, пока не дошла до большого ответвления с надписью «Конфискат». Букву «Р» нашли довольно быстро, но по первоначальным прикидкам получалось, что вещи, изъятые у Руквуда, находятся на самом верху огромной полки, край которой утопал в полумраке где-то на уровне третьего этажа.

— Черт, как же нам туда залезть? — Гермиона шепотом выругалась.

В ответ Малфой многозначительно растопырил жидкоперые крылышки и выдал трель, в которой безошибочно угадывалось все то, что он имел сказать о ее умственных способностях.

— Ну тогда лети, птичечка, — зло прошипела в ответ Гермиона и подкинула засранца вверх.

Малфой не сразу сообразил, что делать с крыльями и пару раз бухнулся о содержимое полок, поднимая густые облачка пыли и свалив на пол какой-то куб, который Гермиона едва успела поймать и сунуть поверх радужного кристалла мистического вида.

В это время палочка в ее руке тихонько завибрировала. Сработали сигнальные чары.

— О боже, нет, — взмолилась про себя Гермиона. Слава Мерлину, Малфой уже спускался вниз, неся в лапках небольшой свиток пергамента.

Слетев прямо на подставленную руку, он положил Гермионе в ладонь крохотный прозрачный шарик, похожий на жемчужину.

Развернув второй рукой пергамент, Гермиона выхватила из текста выделенные слова о том, что это и в самом деле был духоэхолокатор, конфискованный у Руквудов.

Неподалеку раздались уверенные, повелительные шаги. К счастью, Эванеско было беззвучным заклинанием. От свитка пришлось избавиться, потому что в следующий момент растущая из-за края полки тень превратилась в Саскию Ландо. Драко клюнул Гермиону в ладонь.

— Мисс Грейнджер, — торжественно, словно собираясь открыть церемонию награждения, произнесла глава Отдела, возвышаясь над Гермионой на добрых полторы головы. — Я знала, что когда-нибудь это случится. Когда-нибудь это ваше любопытство, качество для невыразимца совершенно непростительное, приведет вас в одно из хранилищ.

Брови мадам Ландо вальяжно взлетели вверх в знак триумфа ее профессионального предвидения, не иначе, а в остальном ее лицо оставалось фантастически пустым.

Гермиона ощутила у себя в руке маленькие острые шажки, словно канарейка-Малфой переминался с ноги на ногу.

— Простите, мадам. Моя канарейка... э-э-э... я взяла его с собой, чтобы показать в обед ветеринару, и... он улетел. Очень непослушный.

— Ваша больная канарейка улетела в хранилище магических артефактов? Через весь Отдел?

Гермионе в уши словно вылили ведро мелодичного скепсиса. Она мучительно покраснела.

— Ну... в двух словах, да.

— Посмотрим, что тут у нас, хммм...

Мадам Ландо без слов сотворила заклинание, движений палочки для которого Гермиона не узнала, и в углу, рядом с радужным кристаллом, слабо подсветился злополучный куб.

Взяв его в руки, Саския Ландо рассмеялась. Смех у нее был такой, как будто она отдельно произносила каждое «ха» и нанизывала их на стеклянный стержень через равные промежутки. Гермиону передернуло.

— Мисс Грейнджер, неужели? Вы боролись с любопытством несколько лет — и наконец позволили себе нарушить устав и проникли в хранилище артефактов только за несобираемым кубиком Рубика? Какая пустая трата шанса. А ведь вы могли узнать какую-нибудь потрясающую тайну, заглянуть за пределы пространства и времени. Ненадолго, конечно, но — о, сладкий момент понимания того стоит. Знаете, ощущения не убираются даже Обливиэйтом.

Не понимая, куда делся духоэхолокатор, Гермиона бросила взгляд на топтавшегося у нее в руке Малфоя — и тут до нее дошло. Ну конечно же, на птиц не действуют здешние чары. Учитывая, что жемчужинка была приличных размеров — Драко совершил почти что героический поступок.

— Мисс Грейнджер, я не буду стирать вам память. И даже предложу вам второй шанс, в конце концов, вы показали себя весьма неплохим работником.

— Мне не нужно. — Слова вырвались сами, и, подумав, Гермиона была вынуждена согласиться с собственным ртом, проявившим столь внезапное своеволие.

— Что?

— Мне не нужно. Второго шанса. Спасибо, конечно, но я... полностью сознаю свою вину и считаю, что лучшим наказанием для меня будет расторгнуть наш контракт, — сообщила она, надеясь, что выглядит достаточно виновато.

— Ну что ж. Надеюсь, вы понимаете, что это означает конец вашей карьеры в министерстве Магии, — ответила мадам Ландо, и Гермионе даже показалось, что в ее голосе сквозила досада.

— Конечно. Я соберу свои вещи.

Она сунула Драко в карман и стремительно двинулась к выходу.

До дома Снейпа они добрались в рекордные сроки. Влетев в гостиную, где, словно школьники на первом уроке Зелий, сидели, сложив руки на коленях, Невилл и Луна, запыхавшаяся Гермиона вывалила на стол слабеющего Драко, которому явно стало хуже с тех пор, как он покинул Отдел тайн с духоэхолокатором в своем птичьем пузце.

— Принесла. Духоэхолокатор. Его Малфой склевал, — прерывающимся голосом выпалила она. — Иначе бы не выбрались. Са... Начальница. Я теперь бывший невыразимец.

— Ах ты, маленький бедняжка! — проговорила Луна, взяла Драко в руки и осторожно подула. Тот открыл глаза и жалобно пискнул.

В эту минуту в гостиную вошел Снейп и тут же кинулся к Малфою. Наложив пару диагностических заклинаний, он повернулся к Гермионе. Взгляд у него был такой, что, казалось, у нее теперь были все шансы лечь сейчас рядом с Драко огрызком какой-нибудь жабки.

— Не могу не отметить оригинальность решения, мисс Грейнджер. Хорошо, что вы не превратили его обратно в человека, не знаю, как бы отреагировал духоэхолокатор. Мисс Лавгуд, возьмите этого пернатого страдальца и дайте ему пару капель касторового масла. В ванной, на полке у зеркала.

Луна кивнула и, прижимая Драко к груди, выпорхнула из гостиной.

— Присядьте, мисс Грейнджер. Уверен, всем присутствующим здесь будет любопытно послушать, как вы... дошли до жизни такой. Пока наш храбрый желтый соучастник избавляется от своего груза.

Гермиона поведала об их с Драко приключениях, а Снейп даже налил чаю.

— Скажите, а почему вы до сих пор не поделились происходящим с вашими героическими друзьями? Никогда не думал, что может наступить такой день, когда я бы не отказался от помощи Поттера и Уизли, но тем не менее он наступил.

Гермиона мучительно покраснела.

— Понимаете, мистер Снейп. Наши пути немного... разошлись.

На лице Снейпа проступило холодное, высокомерное недоумение. Он хмыкнул и повел бровью, словно хваленая гриффиндорская дружба была за пределами его понимания и не достойна того, чтобы тратить на нее слова.

— Рон, знаете, у него сейчас проблемы в семье. Вы, наверное, слышали, что Артура уволили из Министерства несколько месяцев назад. Был большой скандал.

— Да, читал что-то такое, — бесстрастно ответил Снейп. — Кажется, Артур предложил беспрецедентную по уровню смелости — и идиотизма — поправку к Международному Статуту о Секретности, ослабляющую уровень этой самой секретности, и готов был лоббировать его на международном уровне.

— Да. Его высмеяли и даже назначили экспертизу в Мунго. А потом просто уволили. Мы с Роном... поссорились тогда, на этой почве. А Гарри обиделся на нас обоих. За то, что мы не можем решить свои проблемы и за то, в общем, что нас троих больше нет. Как раньше.

Снейп выглядел явно смущенным такими откровениями. Невилл мялся и поглядывал в сторону ванной.

К счастью, в этот момент оттуда раздался душераздирающий птичий крик, и через несколько мгновений в гостиной появилась Луна. На плече у нее сидела измученная канарейка, а в ладони лежал духоэхолокатор.

* * *

— А что именно он делает? — спросил Невилл, видимо, пытаясь развеять вязкую неловкость, которая заполнила комнату с того момента, как Малфой был водворен в человеческий облик и засел в углу, выковыривая из ушей остатки желтых перьев.

— Если его сильно сжать, он уловит любую магию, у которой есть связь с любой частью вашего существа. Через какое-то время она станет видимой. Вон, взгляните. Весьма любопытный набор.

Все перевели взгляд на Драко, над которым плавало полдюжины застарелых приворотов, раза в два больше оберегов, наложенных родителями и даже одним домашним эльфом, парочка проклятий, которые никак не могли за него уцепиться. Над всем этим буйством висело черное облако метки, в котором мигало несколько десятков красных точек.

— Что это за точки? — спросила Гермиона.

— Наверное, так видятся те, которые как я... Ну, то, что Драко уловил в своей метке, — задумчиво ответила Луна, взяла шарик и сжала в руке. — Кто-нибудь хочет имбирного печенья к чаю, пока мы ждем? У профессора Снейпа в кладовке даже мыши бы в отчаяние впали.

От печенья единогласно отказались, и некоторое время все сидели в сосредоточенной тишине. Затем вокруг Луны поползли вверх, завиваясь, прозрачные нити магии. Гермиона никогда прежде такого не видела и ахнула без стеснения. Казалось, даже Снейп впечатлился. Магии было столько, что удивился бы даже Хогвартс.

— Ух ты! — оживилась Луна. — Смотрите, это — защитное от мозгошмыгов. А вот эта лиловая сеть — это еще от мамы, на сладкий сон.

Она продолжала перечислять бесчисленные заклинания со странными эффектами, пока брови у всех присутствующих планомерно ползли на лоб от обилия сущего абсурда, и в конце концов ухватилась за неприметную прозрачную ниточку.

— А вот что это такое — я не знаю... — сказала она.

Все столпились вокруг, затаив дыхание.

— Похоже на какой-то магический императив. Но очень несущественный и, похоже, действительно отложенный по времени. Не больше пары дней. Иначе такое слабое принуждение будет вытолкнуто магической иммунной системой, — пробормотал Снейп. — Очень тонкая работа. Я ни разу такого не видел.

— А что этот императив побуждает сделать, непонятно? — спросила завороженная картиной Гермиона.

— Абсолютно нет. Фактически нам ничего не остается, кроме как сидеть и ждать. Если только вы, мисс Грейнджер, не вспомните те самые полчаса перед нашей первой встречей и не найдете там чего-то из ряда вон выходящего.

После этого все приуныли. Невилл и Драко по очереди выпытывали у Луны, не появилось ли у нее каких-нибудь необычных желаний, а потом и вовсе засели за игру в подрывного дурака, Снейп, наказав им строго-настрого никуда не уходить, удалился в библиотеку.

Гермионе вдруг как снег на голову свалилось осознание, что она осталась без работы — и почти что без друзей, если не считать эту разношерстную компанию.

Незаметно рядом возник Невилл.

— Я не знал. Про вас с Роном и Гарри, — сказал он, словно извиняясь.

— Я тоже не знала, что мы так легко... развалимся, — ответила Гермиона.

— Ты знаешь, мистер Уизли, говорят, не появлялся дома уже два дня. Молли клянется, что однажды стрелка на часах даже подскочила к отметке «Смертельная опасность».

— У них сейчас не лучшие времена, — со вздохом ответила она. Сердце сжималось от жалости — и от стыда.

— А Гарри что? — продолжал выспрашивать Невилл.

— А Гарри... Гарри. Знаешь, мы всегда были втроем. Трое. Потом нас стало четверо, вместе с Джинни. Вернее, нас стало двое и еще двое. А потом мы с Роном разбежались, но нас все равно было четверо. Вернее, двое плюс один и еще один. А потом... Эта история с мистером Уизли. Я очень обидела Рона тогда.

Очень обидела — это было мягко сказано. В том самом последнем разговоре звучали и такие слова, как «предательство» и «удар в спину».

— Гермиона. Это же Рон. Все образуется? — скривив улыбку, вставил Невилл, но за его словами не чувствовалось ни малейшей веры в благоприятный исход.

— Нет, Невилл... я не думаю. Слишком много всего. Дружить мы пока не можем. Слишком... рано, понимаешь? А Гарри — по нему это очень больно ударило. Что Трио больше нет.

Невилл молчал.

— Так что там с Артуром? — спросила Гермиона, желая увести разговор из этого неприятного и мутного русла.

— Ушел. Молли присылала сову, спрашивала, не видел ли кто...

— Я последний раз видела его в министерстве пару недель назад, когда он за расчетом заходил. Выглядел он неважно. До сих пор переживает.

— Я был у них на прошлой неделе. Он даже вышел поздороваться, — задумчиво протянул Невилл.

— А я столкнулась с ним в лавке «Новая жизнь для старых вещей». Он покупал путеводитель по маггловскому Лондону, — подала голос из-за стола Луна.

Гермиона снова почувствовала, как где-то на самом краешке сознания шевельнулось легкое, размытое подозрение.

В дверь позвонили, и Снейп из библиотеки рявкнул, что приехала пицца и лучше бы у кого-нибудь нашлись фунты. Мысль спугнутой мышкой юркнула обратно в одну из норок в подсознании.

С ароматом пиццы в унылое жилище Снейпа пришло и приподнятое настроение. Они сплетничали, вспоминали и немного шутили. Даже Малфой попробовал кусочек, предварительно выковыряв весь лук. И уже было потянулся за вторым, когда Луна вдруг резко вскочила. Все встрепенулись и выжидающе посмотрели на нее.

— Вы знаете. Кажется, мне надо уйти, — рассеянно пробормотала она и с отсутствующим взглядом зашагала к двери.

— Луна, куда ты? — воскликнула Гермиона, но на нее тут же громко зашикали.

— Тсс, глупая вы девица. Одевайтесь все. Сработал триггер. А вы так и не удосужились вспомнить, — злобно прошипел Снейп. От него пахло пепперони и мягким тестом, и этот уютный маггловский запах словно вбирал в себя гнев из его слов. Гермиона грустно улыбнулась.

— Простите, сэр. Я уже, наверное, тысячу раз во всех мелких деталях воспроизводила эти полчаса, — сказала она, натягивая ветровку. Они вышли за дверь, пропуская вперед бредущую, словно сомнамбула, Луну, и тихонько пошли за ней. Гермиона продолжила, пристроившись рядом со Снейпом:

— Я вышла из Отдела тайн и пешком пошла от вокзала Чаринг-Кросс ко входу в «Котел» и дальше в Косой переулок. Очень боялась, что вы меня разыгрываете, что я перегнула палку тогда, в день вашего посещения, и поэтому мне ужасно хотелось сбежать, прямо нестерпимо хотелось вернуться обратно и погулять по Трафальгарской площади. Я, знаете, люблю иногда гулять в толпе магглов. Они веселятся, обсуждаю какие-то свои новости, звонят по мобильнику, сидят в интернете, а я иду среди них, и в руках у меня волшебная палочка. И никто из них даже не догадывается. Это... необычное чувство, и приятное, и в тот момент мне вдруг захотелось...

И тут Гермиона встала как вкопанная под натиском обрушившегося на нее водопада понимания.

— Ох, боже мой. Луна. Вот куда она идет. Боже мой, боже мой, — забормотала Гермиона, прижав ладони ко рту. В глазах потемнело от ужаса. — Справочник, старый справочник с достопримечательностями, и эта поправка... Артур. Он же на самом деле мечтал об ассимиляции, боже, что он затеял.

В этот момент ее резко встряхнули за плечи, а в поле зрения появилось обеспокоенное лицо Снейпа. Обеспокоенное — в Снейповом исполнении, конечно. Брови сдвинуты, углы рта опущены, в глазах приказ.

— Мисс Грейнджер, — сказал он как можно более ровно. — Еще раз и по порядку.

Гермиону уже колотило.

— Понимаете, мистер Снейп. Артур. Артур Уизли. Он одержим идеей ассимиляции с магглами. Утверждает, что сейчас они могут дать нам даже больше, чем мы им. Наука, понимание мира... новое. И он предложил в министерстве программу пошагового ослабления Статута. Но до того, как он ее предложил, я его, ну консультировала вроде как. На тему всего того хорошего, что есть у магглов.

— У магглов есть деньги. Много денег. Отец говорит, что гораздо больше, чем у волшебников. Он даже вложился во что-то. Через посредников, конечно. С яблоками связанное, — вставил нарисовавшийся вдруг рядом Драко с напускным превосходством, под которым так и бились любопытство и неуверенность. Он вытащил из кармана зеленое яблоко и откусил. — Зато в доме теперь всегда свежие фрукты.

В любой другой момент Гермиона бы рассмеялась. Но сейчас было не до смеха.

— Знаете, я думаю, Артур запланировал что-то, имеющее отношение магглам. Он ведь верил, искренне совершенно, что ассимиляция в конечном счете пойдет на пользу обоим мирам. Когда его поправку завернули, это было такое унижение. Все были против него. Даже семья. И я... я не знала, что он так собирается использовать мои сведения. Хотя, может быть, и догадывалась, просто поленилась влезать.

На глазах у Гермионы выступили слезы, а ноги готовы были подкоситься.

— Ой, только не начинайте сейчас купаться в чувстве вины. Это бесполезно и неконструктивно. Продолжайте. Мистер Лонгботтом. Идите за мисс Лавгуд. Ничего не натворите. Особенно заклинаний, — раздал указания Снейп и снова встряхнул Гермиону.

— В общем, он был такой несчастный, потерянный. Я вступилась тогда за него. Поссорилась со всеми. А Рон вообще заявил, что я предала их, всю их семью, позволив его отцу впасть в это ужасное заблуждение.

— Короче. Ближе к делу. У нас мало времени.

Гермиона хлюпнула носом и собралась.

— Мне кажется, Луна идет на Трафальгарскую площадь. Я не знаю, что Артур задумал... но я боюсь.

Снейп глубоко вздохнул. В лице его не было ни капли злости, только печаль и тень той глубокой, неизбывной усталости военных лет.

— Признаюсь, я рассчитывал совсем не на такое приключение, — тихо сказал он, взяв Гермиону под руку. — Пойдемте. Кажется, нам предстоит предотвратить огромную катастрофу.

Драко подхватил Гермиону под другой локоть, и вместе они зашагали за удалившимися на приличное расстояние Луной и Невиллом.

* * *

— О, вы все решили проводить меня? Как мило с вашей стороны, — пробормотала Луна, глядя сквозь их лица, когда они поравнялись прямо около точки аппарации. — Я, кажется, что-то забыла в Косом переулке, а вот что, не помню...

Молча они аппарировали вслед за ней в Косой переулок. Как и предсказывала Гермиона, Луна направилась прямиком в сторону «Дырявого Котла».

— Может, попробовать Фините? — прошептала Гермиона Снейпу, когда Луна заходила в «Котел».

— Я уже пробовал. Невербально. Бесполезно, заклинание, видимо, слишком завязано на внешние триггеры, которые срабатывают один за другим, и которые не выключишь банальным Фините на объекте.

— Ступефай? — спросил так же шепотом Драко.

— Ступефаи будем применять там, куда она идет. А пока мы не выяснили точно, никакой магии.

Гермиона улучила этот момент, чтобы оглядеться. Ей показалось, что «Котел» необычно многолюден для вечера буднего дня, и довольно много людей выходило в маггловский Лондон. Снейп замешкался, чтобы послать Патронус Минерве и в министерство, и через пять минут они уже шли за Луной по Чаринг-Кросс вниз к Трафальгарской площади, как всегда, битком забитой туристами.

— Кажется, я только что видел Эрни Макмиллана. А он, насколько я знаю, вообще не бывает в маггловском Лондоне, — заметил Драко с волнением в голосе.

— Следим за мисс Лавгуд до тех пор, пока она не остановится. Затем разделяемся и начинаем обезвреживать всех случайных волшебников, кого заметим. Видите палочку — валите, накладываете дезиллюзионные, аппарируете в «Котел». Скоро здесь будут авроры.

Луна остановилась около одного из львов.

— Какие они красивые, — сказала она в никуда и склонила голову набок. — Вот бы сделать их живыми!

С этими словами Луна достала палочку, но прежде чем она успела наколдовать заклинание, Ступефай Снейпа уронил ее прямо на руки Гермионы. Несколько человек успели обернуться и ахнуть до того, как Гермиона накинула на себя и Луну морок незаметности.

— В «Котел», скорее! И возвращайтесь! Велите мисс Эббот не выпускать через проход никого в большой Лондон! — прокричал Снейп ей на ухо.

Гермиона спешно аппарировала с Луной на руках. Прежде чем вихрь перемещения закрутил их обеих, ей показалось, что она услышала громкий хлопок, словно от фейерверка.

В «Котле» толпились авроры. Гарри подлетел к ней сразу же. Две секунды глядел так, словно она пустила его любимого кота на колбасу, а потом обнял — крепко, судорожно.

— Что происходит, Гермиона? Министерство на ушах.

— Некогда объяснять, скорее, там такое! Артур заколдовал неизвестно сколько волшебников на явление своей сущности магглам. Он верит, что ассимиляция спасет мир.

— От чего? — спросил Гарри с глазами, такими же круглыми, как его очки.

— Ох, да не знаю я! Побежали!

И они побежали, расталкивая по пути столпившихся волшебников. Часть из них была праздношатающимися завсегдатаями «Котла», но у некоторых был тот же пустой взгляд, что и у Луны, и твердая необходимость выйти через дыру в стене на Чаринг-Кросс.

— Майлз! Ступефай на всех, кто пытается выйти отсюда, — крикнул Гарри, выбираясь из дыры.

Светопреставление видно было уже отсюда. В небо взлетали цветные фонтаны, вокруг колонны Нельсона парило полдюжины разномастных наколдованных драконов, а сам адмирал извергал из глаз тысячи волшебных искр, которые превращались в бабочек и стрижей и медленно таяли в воздухе.

Чаринг-Кросс они преодолели в рекордно короткое время. Вблизи творилась настоящая кутерьма. Там и тут мелькали вспышки заклинаний, в небо взлетали самые немыслимые фейерверки, полсотни голубей, которые еще не покинули Трафальгарскую площадь в поисках лучшей жизни, танцевали на голове у одного из львов, несколько явно маггловских ребятишек с восторженным визгом рассекали в метре над землей на чьем-то дизайнерском клетчатом пальто.

— Господи... — прошептал пораженный Гарри. — Что же это творится такое? Как же мы... сколько же людей обливиэйтить...

— Нет, Обливиэйты тут не помогут, — ответила Гермиона сквозь транс. — Посмотри внимательнее.

В опустившихся сумерках разномастная толпа туристов светилась огоньками маленьких голубых экранов.

— Они сейчас это все снимают. На камеры в телефонах. Что-то уже попало в интернет. А дальше как вирус. К утру будет в новостях всех мировых каналов. Артур все продумал. Как же хорошо он все продумал.

В это время рядом с ними вынырнул из толпы взмыленный Снейп.

— Вынужден отдать должное фантазии Артура Уизли, — проговорил он тихо, встав рядом с онемевшими Гермионой и Гарри. — И ни одного заклинания, которое могло бы навредить или испугать. Даже среди шутих, что притащили из магазина его сына. Магглам и вовсе нравится. Кингсли отдал приказ усыпить всю площадь и раскинуть над ней Пелену Морганы. Последний раз ее использовали в семнадцатом веке. Через десять минут в радиусе четвери мили не останется ни одного бодрствующего маггла с памятью.

Рядом, чуть ли не над ухом Гермионы, у кого-то зазвонил телефон.

— Пап, пап, тут такое! — закричал в трубку девичий, почти детский голос с американским акцентом. — Тут такой крутой флэшмоб! Фокусники и фейерверки, и, говорят, даже Дэвид Копперфильд приехал и показывает трюки с полетами! Такие спецэффекты! А может быть, фильм какой-то снимают! Мы еще с мамой погуляем, хорошо? Вдруг сегодня праздник какой в Англии? Может, они Четвертое июля тоже отмечают? Тогда сейчас концерт будет! У Леди Гаги в Бостоне, помнишь, тоже так начиналось феерично!

И Гермиона начала смеяться. Она смеялась долго, до слез и искр из глаз, наслаждаясь недоумевающими взглядами Снейпа — и, да, даже Гарри, в погоне за счастьем совсем забывшего мир магглов, который так неприветливо обошелся с ним в детстве.

Но потом она вспомнила о Пелене Морганы и, до сих пор икая от смеха, пролепетала:

— Постойте, постойте. Это надо остановить. Где Кингсли?

— Что случилось, Гермиона? — обеспокоенно спросил Гарри.

— Видимо, побочным эффектом от криво сработавшего заклинания Артура стала временная деменция, — вставил Снейп, почему-то обиженно.

— Нет-нет, никакой деменции. Вы же не понимаете, но они не верят. Не верят! Кингсли, мне надо сказать Кингсли! Никакой Пелены Морганы.

Словно услышав ее призыв, из толпы вдруг материализовался министр Магии Кингсли Шеклболт во главе маленького отряда авроров.

— Добрый вечер всем. Увы, тут уже ничего нельзя сделать, Северус. Ситуация седьмого разряда. Запускаем Пелену через пять минут, — сообщил он, разводя руками.

— Постойте, не надо Пелены, — начала Гермиона, подлетая к нему и хватая его за большие черные руки. — Посмотрите, посмотрите вокруг. Все совсем не так. Они не верят, понимаете? Магглы — они не верят в то, что это магия. Просто они... мы... они так долго жили без магии, а им так хочется волшебства, что они придумали сотни, тысячи его заменителей. Они так привыкли ждать чуда и их столько раз обманывали, столько раз покупали ложными сенсациями, что даже если инопланетяне прилетят и приземлятся прямо на Тауэрский мост, они... мы найдем, как это себе объяснить, не прибегая к помощи сверхъестественного. Поверьте мне, — взмолилась она. — Это даже не попадет на первую полосу. Не надо Пелены. Столько безвинных людей пострадает... детей. Поверьте мне. Пожалуйста.

— Сэр. Мы готовы раскинуть Пелену, — сообщил коренастый, пухлый аврор справа от Кингсли, но тот прервал его жестом.

— Мисс Грейнджер, — сурово ответил министр, — я не отрицаю, что Пелена Морганы — это радикальная мера. Последний раз мы на нее решились, когда один из придворных магов Марии Стюарт вступил в преступный сговор с королевой и, чтобы обратить народ в лоно протестантизма, прикинулся чудотворцем, исцелил на глазах у тысяч людей девяносто шесть больных, трем из которых отрастил новые конечности, а также сразил натравленного валлийского зеленого дракона. Вы ручаетесь за свои слова, потому что если нет...

— Просто посмотрите вокруг, сэр.

Кингсли поджал губы и взглянул по сторонам. Везде творилось веселье. Взлетали вверх шутихи, разнокалиберные волшебные цветы и фонтаны. Но рядом влюбленная парочка уже не думала о волшебстве, а самозабвенно целовалась. А молодая семья пыталась утащить домой двоих восторженных детей со словами: «Ну все, родные, будто вы фейерверков не видели». Рядом несколько обескураженных магглов плясали сумасшедшую джигу под Таранталлегрой, но те, кто на них смотрел, были уверены, что это танцоры брейка, дающие ежедневные представления рядом с Лестер-сквер. Кто-то даже организовал рядом шапку для сбора мелочи.

Подтянутый мужчина, чье пальто так весело эксплуатировали двое сорванцов, хлопал в ладоши и заявлял, что это даже покруче цирка Дю Солей.

— Они не верят, — одновременно с восхищением и сожалением сказала Гермиона.

* * *

За окном крохотного интернет-кафе в Сохо стояла глубокая ночь. Драко задумчиво жевал четвертый кусок пиццы, запивая колой, и клевал носом. Невилл, раскрыв рот, спал на неудобном кресле. Снейп, Гарри и Гермиона просматривали десятую страницу комментариев к очередному видеоролику.

— И тут то же самое, — немного с восторгом, немного с грустью сказал Гарри. — Ну надо же? Пронесло. А в «Сан» мы даже на первую страницу не попали!

Гермиона печально улыбнулась.

— Хорошее было приключение, — сказала она почти что себе под нос.

— Да, неплохое, — тихим эхом отозвался рядом Снейп. — Поучительное.

Расходиться не хотелось. Они заказали еще пиццы и колы.

А через несколько часов забрезжило утро, и в форточку влетела запыхавшаяся сова с «Пророком».

Заголовок на первой странице гласил:

«Они не поверили в нас!»

Гермиона пробежала глазами статью. Артур Уизли был объявлен в международный розыск. А министерство собиралось выступить на всемирном магическом конгрессе с предложением о послаблении Статута о Секретности.

Она тяжело вздохнула.

— Не переживайте раньше времени, мисс Грейнджер. Возможно, еще и поверят, — задумчиво произнес Снейп, отправляя в рот кусочек оливки с пиццы. — Инопланетяне, может быть, тоже годами пытаются высадиться на Тауэрский мост, кто знает. Давайте лучше по кофе возьмем. По крайней мере, здешнее, в отличие от вашего, не такой дикой крепости, что им впору морить докси.

FIN