Чертовы гены! (джен)

Я помню Гарри Поттера. Ох, как я обрадовалась, что он пошел в Лили, а не в проклятого Джеймса. Конечно, Гарри был интересным мальчиком, чего только стоил кусок души Тома Ридла в его голове, но не таким гиперактивным, полным идей для глупых розыгрышей ублю... кхм.

В общем, я была рада. Действительно, рада. Если бы Гарри пошел в отца, учитывая, что эти проклятые Фред и Джордж Уизли все еще учились в Хогвартсе, эта школа развалилась бы к чертовой матери не более чем за два курса, и на ее руинах плясали бы розовые зебры, одетые в черные балетные пачки, точно вам говорю, ведь я побывала в головах этих гениальных урод...

Раз уж мы заговорили насчет этих двух: я надеялась, что их мать, Молли, сможет приструнить этих двоих. Вот уж странная девочка. В первую минуту она показалась мне такой миленькой, тихой и доброй, что я уже собиралась прокричать «Хаффлпафф!» — как вдруг — щелк! — и она превратилась в мегеру. Великий Мерлин, я чуть не спрыгнула с ее головы, а ведь у меня нет ни рук, ни ног. Она собиралась поменять всю школу и начать хотела со своего факультета. Эта дамочка придумала такие планы по организации режима дня, питания, новой формы... Клянусь, если бы дети действительно пережили все это, не сдохнув от недосыпа, напряжения и постоянного контроля и не повесившись при этом, то никакой войны бы не было. Серьезно, они бы собрались и сожрали Тома Риддла и его Пожирателей с голодухи. Поверьте мне, я знаю, о чем говорю.

Я отправила ее на Годриков факультет только потому, что из-за него мне приходится много сотен лет работать. Мне приходится сочинять песни! Каждый год новую, черт бы его побрал! К тому же он заколдовал меня так, что мой рот не может произносить ничего, кроме текста песни и названия факультетов, иначе бы я объяснила всем учителям, почему некоторые личности не должны оставаться в школе! В общем, я знала Молли и была уверена, что уж она-то справиться с ними.

Но, находясь в кабинете директора и слушая, как эти двое перешептываются, собираясь подложить конфеты для покраски бороды Дамблдора в розовый, я поняла, насколько недооценила этих вырод...

Вернемся к Гарри. Его я тоже недооценила. Точнее, я недооценила гены этого гре...

Очевидно, что гены Джеймса спали в Гарри довольно долго, но иногда они, словно шило в зад... В общем, иногда они брали вверх.

Именно поэтому Фоукс понес меня к мелкому Гарри на встречу с василиском, — чтоб ты провалился, Салазар! — крестражем и грязным полом! Черт побери, я ценный артефакт, и я просто на все сто процентов уверена, что ни яд василиска, ни многолетняя пыль не усилили бы моих магических свойств!

Просто не могу понять, чем думал Дамблдор? Кажется, этот план пришел ему в голову, когда мозги ее уже покинули!

Великий Мерлин, ребенок мог бы меня просто забыть! И даже я не смогла бы его в этом обвинить: он ведь убил василиска в двенадцать лет!

Уже потом, сидя на полке в кабинете директора и слушая разговоры о Гарри, я поняла одну вещь: гены — страшная сила.

И представьте себе мой ужас, когда я попала на голову Тедди Люпина и поняла, сколько детей у Поттера и всех этих долбанных Уизли! А что самое худшее — Гарри женился на Джинни! Джинни, мать ее, Уизли! Вы представляете? Она же маленькая копия своей матери, плюс немного жажды к розыгрышам, как у ее братьев-близнецов!

Ну что, вы оценили масштаб трагедии? Нет? Тогда я вам объясню. Это означает, что гены Уизли — близнецов Уизли — смешались с генами Джеймса Поттера! И Гарри, как будто ему было этого мало, назвал старшего сына Джеймсом Сириусом.

Это просто катастрофа. Школа этого не переживет. Нет-нет-нет. Это конец. Скоро я увижусь с Годриком и смогу, наконец, высказать этому козл...

Кхм. Признаюсь, я была настолько напугана... нет, не так, я была настолько объята первобытным ужасом, что даже забыла о Тедди Люпине.

По правде сказать, когда я услышала фамилию Тедди, я еще была спокойна: пока сюда не прибудет Поттер, все должно быть в порядке.

Отец Люпина был спокойным, ответственным мальчиком, несмотря на то, что являлся оборотнем. Если бы кто-то спросил меня, я бы скорее выбрала тридцать оборотней, похожих на Ремуса, чем одного Джеймса Поттера.

Я собиралась отправить Ремуса на Рейвенкло, там бы мальчику было хорошо и спокойно. Но, к сожалению, он уже попал под влияние этого лохматого идиота.

«— Эй, привет, я Джеймс Поттер, а тебя как зовут? Тут не занято? Можно мы с Сириусом присядем? Он мой друг, ага. А на какой факультет ты пойдешь? Я хочу на Гриффиндор! Мой папа был на Гриффиндоре, а мама на...»

Вот это воспоминание крутилось тогда в голове Ремуса. Причем слова «Я хочу на Гриффиндор!» как будто были выделены красным цветом и подчеркнуты волнистой, прямой и ломаной линией одновременно.

Что ж, пришлось отступить. К тому же, «L» идет в алфавите до «P», так что я пока не знала истинное лицо монстра по имени Джеймс Поттер.

Но вернемся к Тедди. Я была просто уверена, что он будет таким же хорошим мальчиком, как и Ремус. К сожалению, я не учла одну важную деталь: его матерью была Нимфадора Тонкс, племянница Сириуса Блэка. Твою мать, ну почему пай-мальчиков так тянет на плохих девочек? Она, конечно, училась на Хаффлпаффе, была неуклюжей и наивной. Но если вспомнить ее мать... Кровь себя покажет. Всегда.

Вот почему Ремус не подумал об этом, а? Почему никто, черт побери, никогда об этом не думает?!

Тедди Люпин, ослепленный славой своего крестного, Гарри, отправился на Гриффиндор.

Но уже спустя месяц оказался в кабинете директора...

— Мистер Люпин! Тайная комната? Вы в своем уме? — орала директор МакГонагалл. Но тот, что странно, выглядел абсолютно счастливым, с улыбкой, что называется, от уха до уха, и ярко-розовыми волосами. Я даже подумала, не тронулся ли он умом от ужаса. Он ведь увидел скелет василиска, как-никак.

— Вы вообще слушаете меня, мистер Люпин? — продолжала Минерва.

Она была чем-то похоже на Молли, но менее... безумная и более сдержанная. Она, конечно, когда хотела, тоже могла испугать до усрач...

Вернемся к Тедди. Похоже, он ее совсем не слышал. Тогда Минерва решилась на отчаянные меры.

— Я сейчас же вызову мистера Поттера, — строго сказала она, направляясь к камину.

На секунду это, казалось, привлекло внимание Тедди, и он затушил улыбку, но вскоре она вернулась с прежней силой.

Голос Гарри, отвечающий Минерве, был встревоженным, когда он сказал, что сейчас же прибудет.

Когда я увидела его, вышедшего из камина, то отметила, что он вырос и похорошел. Очевидно, из-за работы аврора, которая заставляла держать себя в форме.

— Что случилось, профессор МакГонагалл? — спросил Гарри, обеспокоенно осматривая Тедди.

Не успела она ответить, как Люпин очнулся и кинулся на шею Поттеру с криком: «Дядя Гарри!» Он крепко обнял совершенно не удивленного Гарри и начал что-то восторженно лепетать, но из-за просто феноменальной скорости разобрать смысл слов было абсолютно невозможно.

— Мистер Люпин! — строго воскликнула Минерва. — Сейчас же сядьте на место!

Тедди наконец-то почувствовал угрозу, исходящую от МакГонагалл, поэтому поспешно вернулся в кресло.

— Присаживайтесь, мистер Поттер, — Минерва указала рукой на другое кресло, садясь за стол, — нам предстоит долгий разговор.

Гарри шумно сглотнул и, явно нервничая, последовал совету.

— Я так понимаю, вы рассказывали своему крестнику о ваших приключениях во время учебы, — строго посмотрела на Гарри Минерва.

При слове «приключения» Тедди тут же засветился, слегка подаваясь вперед на кресле. Гарри же слегка поерзал на стуле и тихо ответил:

— Д-да, мэм, — очевидно, он уже отвык от ауры власти, окружающей МакГонагалл.

Я почувствовала мрачное удовлетворение. Это тебе за Джеймса Сириуса, Гарри.

— Похоже, он вдохновился вашими подвигами, мистер Поттер. Сегодня мы застали его, когда он выходил из Тайной Комнаты с клыком василиска! — с каждым словом голос директора все повышался и повышался, а взгляд возмущенно сверкал в сторону Гарри.

Очевидно, она считала его во всем виноватым. Не то чтобы я была с ней не согласна, но я-то знала, что это не только его вина: кровь Блэков, помните?

Гарри же в это время шокировано уставился на Теда.

— Но... но... Как? — промямлил он, наконец.

— Мистер Поттер! — воскликнула Минерва. — Не думаю, что это сейчас главная...

— Это было просто! — прервал ее Тед, восторженно блестя глазами. — Дядя Рон часто рассказывал, как он с тетей Гермионой разрушил крестраж в чаше Пенелопы Пуффендуй, и я попросил его научить говорить «Откройся» на серпентаго! Еще я взял перчатки вратаря, которые ты мне подарил на день рождение, чтобы не пораниться о клыки! И все получилось!

Гарри выглядел впечатленным. Что за безответственность? Мерлин, почему взрослые не понимают, что за такие вот выходки надо строго наказывать?!

— Мистер Поттер! — Минерва была в ярости. Так его!

Гарри вздрогнул, поспешно поднялся, подошел к Тедди и опустился около его кресла, взяв в свои руки маленькие ладошки мальчика.

— Тедди, тебе вовсе не нужно повторять мои подвиги. Ты должен быть самостоятельной личностью. А кем же ты будешь, повторяя все за мной? Я хочу, чтобы ты был собой, а не моей маленькой копией. Помнишь, мы говорили об этом в тот раз, когда ты копировал мою внешность? Тут то же самое, — Гарри говорил мягко и успокаивающе, а Тед слушал его очень-очень внимательно, хмуря бровки. Цвет его волос сменился на темно-синий.

— Я понял, дядя Гарри, — наконец ответил он, серьезно кинув.

— Что ж, если вы все поняли, мистер Люпин, перейдем к вашему наказанию, — довольно сказала Минерва.

Я подумала, что для Тедди еще не все потеряно. Как же я ошибалась!

— Люпин! — Минерва орала просто... самозабвенно. Представьте себе, она даже забыло о приставке «мистер». Я понятие не имела, что же он натворил, но что-то у меня было плохое предчувствие. — Какого черта, Люпин?! — тем временем продолжала Минерва. Вот тогда меня охватила паника. Если Минерва начала ругаться, мы все в огромной зад...

— Я здесь, профессор МакГонагалл, — из камина вывалился Гарри, его галстук от аврорской формы криво болтался на шее, и вообще весь наряд выглядел крайне потрепанным.

Переведя взгляд на Минерву, он нервно сглотнул. И было, знаете ли, от чего.

Она, уперев руки в бока, стояла перед креслом, на котором сидел Тедди, глаза ее метали молнии, а губы превратились в столь тонкую полоску, что их было почти не видно. Но что самое худшее — она была растрепана. Минерва МакГонагалл была растрепана. Это все равно что Слизерин, целующий магла. Магла мужского пола.

— Вы здесь, Поттер?! — проревела Минерва, — Так вы и разбирайтесь с вашим крестником! — она требовательно уставилась на Гарри.

Тот явно предпочел бы оказаться где-нибудь в другом месте, например на битве с Томом Ридлом, но не зря же я отправила его в Гриффиндор. Поэтому он собрался, выпрямился, повернулся к Тедди и спросил строгим, как он думал, голосом:

— Что ты сделал, Тедди?

— Я... м-м-м... Дядя Гарри, — он уставился на свои руки, сложенные на коленях, — понимаешь, — его волосы меняли цвет с ярко-красного на темно-синий и обратно, — я... немного...

— Немного?! — не выдержала Минерва. — Ты сжег кухню! Ты сжег кухню дотла, мальчишка! Это ты называешь «немного»? Да ты хоть представляешь, сколько...

— Сжег кухню? — тут очнулся Гарри. — Но... зачем? И как? И...

— Я... Я просто хотел помочь, дядя Гарри! — воскликнул Тед, судорожно сжимая кулаки.

Даже Минерва не смогла как-то прокомментировать это. А я... Я была в отчаянии. Вы представьте себе, он уничтожил кухню, когда хотел помочь, а что будет, когда он захочет напакостить?! Превратит нас всех в ледяные статуи и сбросит в жерло вулкана?!

Тедди тем временем решился все объяснить:

— Дядя Гарри, я просто помог эльфам! Как тетя Гермиона всегда говорит: «Эльфы не рабы!» И она абсолютна права, профессор МакГонагалл! — он с вызовом глянул на нее.

Та, кажется, выпала из реальности, стеклянными глазами глядя на Люпина.

Грейнджер... Гриффиндор. Самая умная, а значит, и самая опасная из Золотого Трио.

Твою мать! Ко мне пришло осознание. Если ум Гермионы слился с Уизли, пусть даже и Роном Уизли, самой безобидной частью трио, то результат получится просто непредсказуемым!

— Но... — Гарри выглядел шокированным. — Я... Гермиона... — он тряхнул головой, отгоняя ненужные мысли. — Расскажи все сначала, пожалуйста.

Минерва возражать не стала. Даже мне, признаться, стала интересна извращенная логика этого Люпина... Нет, Блэка. Блэка чистой воды.

— Ну, когда ты сказал, что я должен быть самостоятельной личностью, я точно понял, что ты имел в виду: я должен совершить свой подвиг, а не повторять твои! — мальчик выглядел восторженным. — Тогда я стал придумывать, чем можно помочь Хогвартсу. И я догадался, когда тетя Гермиона напомнила мне про эльфов в письме, — в этот момент рассказ был прерван всхлипом Минервы. Кажется, ее добило осознание того, сколько проблем принесла ее лучшая ученица. — Кхм, — Тедди слегка замялся, глядя на Минерву, но потом, переведя взгляд на Гарри, приободрился и продолжил: — Я пошел на кухню — ты и дядя Рон рассказывали, где она, — на этом месте Гарри поерзал, а Минерва сжала зубы, — и хотел уговорить эльфов уйти, но они начали плакать. Я вспомнил, что тетя Гермиона говорила, что они будут рады, когда освободятся, просто сейчас они этого не понимают, — его лицо приняло решительное выражение, а я раздумывала, как бы мне прыгнуть в камин и сгореть, прежде чем в школу прибудут дети Гермионы Грейнджер. — Но я понял, что подсунуть им вещи очень трудно: я пробовал делать это под видом мусора, но тогда они просто перестали убираться в гостиной Гриффиндора, и мне пришлось прекратить, потому что остальным гриффиндорцам это не понравилось.

— Еще бы, — пробормотала Минерва, которая уже успокоилась и устроилась в директорском кресле.

— Тогда я спросил тетю Гермиону, и она рассказала, что если эльф привязан к месту, а не к хозяину, то при уничтожении места эльфы станут свободными! — на последнем слове его голос повысился.

Моя жизнь — дерьм...

— И тогда ты решил сжечь кухню, — Гарри выглядел так, словно не знал, что делать: плакать или смеяться.

— Ага, — радостно закивал Тедди, — но надо было выгнать всех эльфов оттуда. А Хагрид мне как раз дал почитать книжку «Волшебные твари и где их искать». И там я нашел решение: бундимуны! — торжественно произнес он.

— Кто? — не понял Гарри. Минерва же хранила молчание, но ее лицо все больше вытягивалось.

— Бундимуны обитают повсюду. Обладая способностью ползать под половицами и за плинтусами, они буквально наводняют дома. О присутствии бундимунов легко догадаться по отвратительному гнилостному запаху. Бундимун выделяет слизь, от которой дом, где он обитает, загнивает до самого основания*1, — торжественно продекламировал Тедди.

— Так это из-за вас все башни и Большой Зал были покрыты бундимунами! — пораженно воскликнула Минерва.

— Да! — ответил Тедди, ничуть не смутившись.

— Но где, во имя Мерлина, вы их взяли?! — продолжала удивляться Минерва.

— О, разбавленные выделения бундимунов используются в некоторых волшебных чистящих жидкостях. Поэтому я написал в «Чистота в два щелчка», и как только мистер Эпплби узнал, что я крестник Гарри Поттера, то с радостью согласился прислать мне семьсот бундимунов абсолютно бесплатно! — на этом месте у Гарри задергался глаз.

— Но как вы их получили и разместили? — спросила Минерва.

— Тут помог дядя Джордж.

Минерва пробормотала что-то похожее на «Проклятые Уизли». Я была с ней абсолютно согласна.

— Он, чтобы сократить время получения заказа, придумал специальные коробки для сов: как только совы прилетают к нужному месту, коробки открываются и посылка падает, а сова улетает на следующий заказ. А я знал, что мистер Эпплби купил у него партию этих коробок летом — дядя Джордж сам рассказывал дяде Гарри как-то за обедом.

— Но как вы подожгли кухню?! Инсендио разжигает очень маленький огонь, а у первокурсника не хватило бы сил применить его столько раз, сколько нужно, что разжечь тот огромный пожар!

— Да, я знаю, — спокойно ответил Тедди, — но я ведь учил химию вместе с тетей Гермионой и знаю, что подсолнечное масло легко горит. Я разлил его по кухне и только один раз применил Инсендио, — гордо закончил он.

Чтоб вы горели в аду, все чертовы Блэки!

На несколько минут наступило молчание: все осмысливали только что услышанные новости.

— Кто бы мог подумать, — прервала тишину Минерва, — что вся кухня сгорит просто дотла из-за эльфов. Если они узнают, у нас будет массовое самоубийство, — она устало прикрыла лицо руками.

— Тед, — начал было Гарри, но, не найдя слов, замолчал.

— Вы, — обвиняюще уставилась Минерва на Гарри, — оплатите весь ремонт кухни.

— Да, мэм, — тут же согласился Гарри.

Ну, я слышала, что он ныне самый богатый волшебник в Англии.

— А ты, — она перевела взгляд на Теда, — ты... ты... — она никак не могла ничего сказать.

Я тоже думала над подходящим наказанием. Почему-то все наказания заканчивались одним и тем же: разгромом, отчаянием или взрывом.

— Ваше наказание будет определять педсовет, — взяла себя в руки Минерва, — а вы, мистер Поттер, — она снова обратила свой строгий взор на Гарри. Он сглотнул и побледнел, но, знаете ли, мне ни капельки не было его жалко! — Объясните своему крестнику, почему так делать нельзя! — продолжила Минерва.

Пока Гарри неуверенно мямлил, постоянно прерываемый вопросами Тедди, я обдумывала вот какую мысль: благими намерениями вымощена дорога в ад.

*1 Информация взята из книги «Волшебные твари и где их искать» Дж. К. Роулинг.

Итак, следующие два года все было тихо. Первый год, конечно, Минерва вздрагивала каждый раз, когда речь заходила о Тедди, но все было нормально.

Тедди неплохо учился и был вежлив со всеми, и многие забыли о том пожаре. Многие, но не я. Я-то чувствовала, что так просто это все не пройдет.

И вот, когда Тедди был на третьем курсе, в школу грациозной походкой, покачивая бедрами, вплыла одиннадцатилетняя Мари-Виктуар Уизли.

Пока она шла ко мне, волосы Тедди успели поменять цвет с ярко-красного на светло-розовый, потом на темно-зеленый, пока в конце не стали полностью повторять цвет волос Мари.

Что же я чувствовала в этот момент? Ну, как вам сказать... Страх, ужас, панику, приступ религиозности (я стала просить Мерлина о пощаде) и еще немножко стыд. Нет, стыдно мне было не за себя, а за них.

Мужская часть населения Хогвартса беззастенчиво пялилась на бедную девочку. Ради Мерлина, ей было всего одиннадцать, а захлебывался слюной даже Слагхорн! Кстати, учитывая то, сколько он уже живет, я начала подозревать: может, он тоже какой-то артефакт? Ну, зачаровал его Дамблдор, чтобы у школы всегда был учитель по Зельеварению.

Мари-Виктуар не обращала на эти взгляды никакого внимания. Она спокойно села на стул, и настал тот миг, когда я наконец оказалась на этой ангельской головке.

Я испытала облегчение. Хоть один Уизли нашел достойную жену! Флер Делакур за счет своей крови вейл не была идеальным вариантом, но тоже ничего. Мари увлекалась мальчиками, косметикой, платьями, обладала взрывным характером и очень даже неплохой магической силой.

Я вздохнула с облегчением и со спокойной душой отправила ее на Рейвенкло.

Нет, Мари не вызвала у меня беспокойства. Но та рыжая девочка в ее воспоминаниях, ее младшая сестра Доминик, которая предпочитала компании своих матери и сестры общество Гарри Поттера, Рона Уизли и — о, Мерлин! — Гермионы Грейнджер, вызывала во мне пан... Точнее, ужа... В общем, опасения. Как оказалось потом, вполне обоснованные.

Но, признаться, в тот момент я должна была беспокоиться не об этом. Мне следовало приметить долгий взгляд, которым Тедди провожал мисс Мари-Виктуар Уизли. Ох, как следовало...

Вскоре я снова услышала о Люпине и Уизли. Возможно, вы не знали о портретах Хогвартса. Точнее, об их вопиющей безответственности и нежелании идти на контакт с директором!

Из поколения в поколение все директора пытались договориться с портретами, чтобы те докладывали им, что замышляют маленькие спиногрызы. Но ответ наглых нарисованных рож был всегда одним: «Нет, школа станет слишком скучной, дайте детям повеселиться и бла-бла-бла». Чтоб вы все сгорели, грязные ублю...

Так вот. Казалось бы, после смерти нарисованные директора должны ходить по портретам и докладывать все настоящему директору, но не-е-ет, не тут-то было! Очевидно, что в ваш портрет не попадет ни малейшая капля вашего здравого смысла (иногда, правда, его и при жизни-то было не очень много, да, профессор Дамблдор?).

Поэтому мне приходиться целыми ночами слушать, как они все собираются в портрете мистера Дамблдора (после его смерти все это приобрело поистине космические масштабы) и трещат, и трещат, обсуждая разные грязные сплетни. Так что если бы какой-нибудь директор все-таки догадался надеть меня на голову, то я смогла бы ему очень многое рассказать. К сожалению, таких гениев я пока не встречала.

Но вернемся в ту ночь в октябре, когда в кабинет директора явилась главная сплетница Хогвартса — Пенелопа Громкая*1 с третьего этажа. Она училась на Рейвенкло и много болтала. Вот, в принципе, и все, что я могу сказать о ней.

Но вот то, что она тогда рассказала...

— У меня новости о Тедди Люпине! — воскликнула Пенелопа. Вот тут я испугалась. В голове стали проноситься картинки нашего будущего: вот мы превратились в розовых кроликов, вот утонули в жвачке, а вот...

— Какие новости? Ну же, не томите мисс Пенелопа, — прервал мои размышления Ньютон Саламандер**2, бывший директор Хогвартса и когда-то добродушный и немного наивный мальчишка с Хаффлпаффа, который очень любил животных.

Пенелопа выглядела крайне довольной таким вниманием к своей персоне и, выпрямив спину, начала свой рассказ:

— Мне тут кое-кто нашептал, но даже не спрашивайте кто, я своих источников не раскрываю! — она «строго» взглянула на директоров. Ха, как будто кому-то это интересно! Снейп фыркнул, подтверждая мои мысли, и, кинув презрительный взгляд на сплетников, гордо удалился с портрета. Вот, кто был настоящим директором! Почему все лучшие уходят так рано?! — Так вот, мне нашептали, что Тед планирует новую проделку, — она проигнорировала Снейпа, — точнее, даже не проделку, а романтический подвиг! — важно продекламировала Пенелопа.

Если бы у меня было сердце, то при слове «подвиг» оно бы точно остановилось.

— Романтический?! — тут же зашептались эти старые пни. Нет, им что, серьезно это интересно?!

— Именно что романтический. Оказывается, наш маленький Тедди уже давно влюблен в мисс Уизли. Надеюсь, вы понимаете, о какой мисс Уизли я говорю, — она хитро подмигнула, а пыльные портреты захихикали. Клянусь Мерлином, они захихикали как первокурсницы с Хаффлпаффа! И главное, почему? Может, у меня, старой шляпы, пропало чувство юмора? Я глянула на них. Нет, со мной все в порядке.

— И Люпин вознамерился произвести на нее впечатление, — продолжала Пенелопа, — Перейти к активным действиям его вынудило пристальное внимание второкурсника со Слизерина по отношению к мисс Уизли, — она довольно улыбнулась, как будто устроила все это самолично.

— Но какой же у него план? — взволнованно спросил кто-то с дальних портретов.

— К сожалению, плана у него пока нет, — облегчение меня затопило, — но я уверена, что уж он-то что-нибудь придумает, — она довольно хихикнула.

К сожалению, я была с ней абсолютна согласна.

Вскоре в кабинете директора снова появились мистер Люпин и мистер Поттер. Минерва предусмотрительно выпила бутылочку Успокаивающего зелья.

— Итак, мистер Поттер, вот мы и встретились с вами вновь, — он попытался пробормотать что-то извиняющееся, но был проигнорирован. — Признаться, наша встреча была ожидаема. Мистер Люпин, мы вас слушаем.

Люпин ерзал на кресле, но, в общем-то, не выглядел виноватым.

— Я виноват, профессор. Но, фактически, это сделал не я, а Хагрид.

— Фактически? — протянула Минерва, словно обдумываю эту мысль. — Вы правы. Я не могу вас наказать, но мне все же интересно, как, а главное, зачем вы уговорили Хагрида загнать пять жеребят-единорогов в башню Рейвенкло.

Гарри выглядел ошеломленным. Я же беспокоилась о сохранности разума Минервы. Даже если учесть Успокоительное зелье, уж не двинулась ли она умом? «В конце концов, прецеденты уже были», — подумала я, косясь на портрет Дамблдора, который выглядел очень довольным жизнью.

— Хм... — Тед выглядел смущенным, — уж поверьте, я не хотел, чтобы они увезли маленького Гая Джонса в лес. И вообще, он сам виноват! Нечего было залезать на спину единорога! — запальчиво воскликнул Тед.

— Да? А как на счет испорченного имущества? — все так же спокойно проговорила Минерва. Может, она выпила двойную дозу зелья?

— Ну, я ж не знал, что единорожкам нравятся древние книги и шоколадные лягушки, — виновато потупил глаза Тед.

— А то, что единороги могут испражняться, вы тоже не знали?

— Эм... ну, я просто не учел такую возможность...

— Ах, вы не учли эту возможность, конечно, — с важным видом кивнула Минерва. — А то, что единороги своими рогами могут разорвать подушки и диваны в гостиной, вы тоже не учли?

— Н-ну...

— И, конечно же, вы не подозревали, что хрупкие предметы могут не пережить знакомства с парнокопытными?

— Я...

— И что станет со статуей Ровены Рейвенкло, вы тоже не могли представить?

— Профессор...

— С древней прекрасной статуей одной из умнейших женщин этого мира.

— Но она же из мрамора! Кто же знал...

— Кто знал, что при падении от нее может отвалиться кусок? — Минерва приподняла бровь.

Тедди уставился в пол, а я хотела его придушить. Ровена! Статуя Ровены! Да я сейчас этого гре...

— Но зачем? — воскликнул Гарри

— Да, меня тоже интересует этот вопрос, — Минерва кивнула и выжидательно уставилась на Теда.

Он что-то невнятно пробормотал.

— Тед, говори нормально! — кажется, Гарри наконец-то разозлился. Ах, значит, чтобы он разозлился, надо разрушить статую Ровены Рейвенкло?! Иди-ка сюда, грязный...

— Я хотел обрадовать Мари, — Тедди говорил, не поднимая глаз от пола. — Я слышал, как она разговаривала с подругой... И сказала, что ей так хочется увидеть единорога.

— И вы не придумали ничего лучше, чем попросить Хагрида пригнать парочку прямо ей в гостиную.

— Но почему ты просто не повел ее к единорогам? — спросил Гарри. Наивный, еще ищет логику в поступках этого монстра.

— Ну... Я не знал, как к ней подойти.

Все мы уставились на него. Он проник в Тайную Комнату, поджег кухню, попросил Хагрида нарушить правила, но боялся подойти к девчонке? Никогда я не пойму этих людей, несмотря на то, что могу читать их мысли.

— А как ты узнал пароль в гостиную? — заинтересованно спросил Гарри. Ох, иногда я действительно жалею, что у Тома Ридла ничего не вышло...

— М-м-м... Просто вспомнил, — он пожал плечами. — Там была загадка о том, когда черной кошке проще всего попасть в дом. А тетя Гермиона уже загадывала мне ее, и я знал ответ: «Когда открыта дверь».

— Но как вам и Хагриду удалось провести единорогов незамеченными? — спросила Минерва.

— Эм-м... просто повезло, наверно, — сказал он неуверенно, стрельнув глазами в Гарри. Даже баклажан бы понял, что он врет.

Гарри побледнел и постарался не встречаться глазами с Минервой. Что же они скрывают?

Минерва внимательно посмотрела сначала на Гарри, потом на Теда, вздохнула, махнула рукой и пробормотала что-то похожее на: «Когда уже пенсия-то?»

Она просто читает мои мысли...

Это был еще не конец истории про Мари и Теда. Скоро лазутчики Пенелопы донесли, что он, отчаянно краснея, подарил ей букет ромашек, перевязанных шерстью единорога, взятой все у того же Хагрида. Взамен он получил целомудренный поцелуй в щеку и потом весь день ходил с глупой улыбкой на лице, и его настроение не смогла испортить даже чистка туалетов, которая все-таки была назначена ему в качестве наказания.

Тогда Пенелопа восторженно прошептала:

— Как же это мило!

Мило... С чего это она взяла? Ни капли это не мило... Ну, если только чуть-чуть...

*1 придуманный мной персонаж

**2 опиралась на эту статью: http://ru.harrypotter.wikia.com/wiki/Ньют_Саламандер

Через два года в Хогвартс прибыла Доминик Уизли. Та самая, вызывающая опасения, младшая сестра Мари-Виктуар.

Выглядела она презабавно, ну никак не скажешь, что в ней есть кровь вейл. Рыжие волосы сворачивались в пружинки, и она часто заправляла выбившуюся из хвоста прядь за ухо. Ее нос был вздернут и покрыт веснушками, а голубые глаза с восхищением разглядывали все вокруг.

Она мне напомнила одновременно Гермиону Грейнджер и Рона Уизли, и еще немножко Джеймса Поттера. Представляете, как меня напугала такая комбинация?

Но, попав на ее голову, я, признаться, даже почувствовала себя немного виноватой. Понимаете, ее ведь вечно дергала мать: не сутулься, с дерева слезь, расчешись, так громко не говори, а вот твоя сестра Мари-Виктуар...

В общем, с матерью у нее были не самые лучшие отношения. Зато с отцом были связаны самые приятные воспоминания: вот они катаются на качелях, он рассказывает ей о войне, и она с грустью проводит маленькой ладошкой по его шрамам, вот они смеются за столом рядом с Роном Уизли...

А ее брат, Луи — тихий мальчик, которому нравиться рисовать и сидеть в тишине. Он слушал ее жалобы, но никогда не жаловался сам. Хотя порой ей казалось, что он везде чувствует себя чужим.

Казалось, Доминик была вполне обычной девчушкой. Ей, конечно, хотелось походить на дядю Гарри, но на самом деле учиться она не любила, и рисковать ей не очень-то хотелось.

Она могла бы стать самой безобидной из всех Уизли-Поттеров-и-одного-Люпина, если бы не одно чертово но.

Она была ужасно неуклюжей неудачницей.

Ну, может, «неудачница» — не совсем правильное слово. Как бы вам объяснить... А, впрочем, смотрите сами.

На Трансфигурации, когда она пыталась превратить спичку в иголку, волосы ее соседа по парте окрасились в ярко-зеленый, а потом и вовсе выпали. Да, бедняга две недели ходил в вязанной шапке (большинство учителей сжалились над ним и разрешали это) до тех пор, пока мадам Помфри не выяснила, как нейтрализовать последствия заклинания.

Разучивая Вингардиум Левиосу, Доминик взорвала стульчик, на котором стоял бедный Флитвик, и тот неслабо так двинулся головой об стол.

Говорят, потом он долго просидел в Кабаньей Голове, бормоча что-то похожее на «Пенсия, пенсия, пенсия», при этом подозрительно всхлипывая и глядя на стакан с огневиски.

Очевидцы рассказывали, что на Зельях еще до того, как Доминик поднесла руку к котлу, он взорвался. Верю ли я этому? О, еще как верю.

Когда Доминик подходит к столу Рейвенкло, все уходят. Опытным путем они выяснили, что, как бы далеко от нее ты ни сидел, ты так или иначе окажешься мордой в салате. Ну, или еще в чем-нибудь.

Мне немного трудно ее в этом винить, но... Проклятье, такими темпами она кого-нибудь убьет к выпуску!

Даже я умудрилась пострадать! Минерва вызвала ее к себе в кабинет, чтобы поговорить обо всех этих несчастных случаях, и, проходя мимо шкафа, на котором я и находилась, никому не мешая, Доминик, конечно же, не могла не задеть его, обрушив вниз все эти штучки-дрючки, которыми так любил баловаться Дамблдор, и меня вместе с ними. При этом сама Доминик почему-то не пострадала.

После этого Минерва еще долго вздрагивала от каждого шороха.

В общем, думаю, что как только ее курс начал бы изучать что-нибудь посерьезнее, мы бы все взлетели на воздух.

Долгое время я размышляла, почему таких казусов не случалось у Доминик дома. Нет, как и у всех детей, была пара разбитых ваз, но ничего в таких масштабах. Я уж грешным делом подумала, не проклял ли Мерлин эту школу?

Оказалось, все было намного проще. Бедная девочка просто очень волновалась. Это как с Невиллом — ранее неуклюжим пухлым мальчишкой, а сейчас же уважаемым профессором Травологии и Героем Войны. Ха, а кто-то сомневался в моем решении отправить его на Гриффиндор!

Но сейчас не об этом. Очевидно, девочка рассказала о своих переживаниях дяде Гарри в письме, ибо в ноябре он стоял перед ней в кабинете Минервы. В этот раз, слава Мерлину, обошлось без происшествий на пути к креслу.

— Здравствуй, Доминик, — мягко сказал Гарри, улыбаясь. Вот что-что, а разговаривать с детьми он умел.

— Привет, дядя Гарри, — девочка явно нервничала, теребя рукой край юбки.

— Я узнал, что у тебя не очень получается учиться, — проговорил Гарри. На этом месте Минерва как-то странно икнула, портреты нервно захихикали, а Доминик покраснела.

— Я честно не знаю почему! Я очень стараюсь, но... — затараторила она.

— Я понимаю, Доминик. И вот что я тебе принес, — он раскрыл ладонь, в которой лежал маленький фиолетовый шарик из неопознанного материала.

— Что это? — недоуменно нахмурила брови Дом. Я же с подозрением посмотрела на Гарри. Он же аврор, мало ли, схватил где контузию.

— Помнишь, я тебе рассказывал про Нимфадору? — девочка кивнула. — Она в школе тоже была неуклюжей, но стала сначала аврором, а потом и участвовала в войне, будучи одной из самых храбрых и сильных женщин в Ордене Феникса, — Гарри говорил очень серьезно.

Дом погрустнела и сказала:

— Я все помню, дядя Гарри. Но я...

— Это, — он указал пальцем на шарик, — зачарованный талисман Нимфадоры Люпин. Мне отдала его ее мать, бабушка Андромеда. И я хочу передать его тебе, — он протянул ей ладонь.

Доминик с выражением крайнего благоговения на лице протянула руку к шарику и осторожно взяла его.

— Вот теперь у тебя все будет хорошо, — улыбнулся Гарри.

— Спасибо, спасибо! — воскликнула Доминик, бросившись на шею Гарри.

— Ну, все-все, иди, практикуйся в заклинаниях, — засмеялся Гарри. Она тут же пулей вылетела из кабинета, крепко сжимая в кулаке заветный шарик.

Минерва с улыбкой смотрела на Гарри. Кажется, в ее глазах стояли слезы. Фу, что за сопли с сахаром.

— Но ведь у Нимфадоры не было никакого талисмана, Гарри.

— А вот этого никто не знает, профессор, — блеснув глазами, улыбнулся Гарри Поттер, сын Джеймса Поттера.

С тех пор Доминик Уизли стала учиться намного лучше. Конечно, гением во всех дисциплинах она не стала, иногда взрывала котлы и спотыкалась, а однажды и вовсе перекрасила стены класса Чар в темно-синий, зато она намного чаще улыбалась, а профессор Трансфигурации назвал ее самой способной ученицей со времен Гермионы Грейнджер. Говорят, на седьмом курсе Доминик стала анимагом, так как уже через два месяца после выпуска зарегистрировалась в Министерстве.

А для одного мальчика со Слизерина она была самой грациозной женщиной в мире.

Только не думайте, что я простила ей падение со шкафа. И вообще, прошлые два абзаца — полностью принадлежат мисс Пенелопе. Конечно, эти все сопли-слюни не смогли разжаловать меня, великую Шляпу Хогвартса, снятую с головы самого Годрика Гриффиндора...

Ладно, возможно, мальчик со Слизерина был не так уж и плох.

И вот настал тот страшный день: Джеймс Сириус Поттер прибыл в Хогвартс. Я сама видела, как Минерва выдула бутылочку Успокаивающего зелья одним глотком. В тот момент я особенно сильно жалела, что не могу ни пить, ни есть.

Его имя прозвучало как приговор. Я с ужасом наблюдала, как этот монстр, весело улыбаясь, направляется ко мне. Не успел Флитвик, чьи руки, я готова поклясться, дрожали, как у алкоголика, опустить меня на его лохматую голову (Великий Мерлин, даже его глаза были карими, совсем как у того Джеймса!), я проорала: «Гриффиндор!»

Стол львов взорвался аплодисментами. Наивные идиоты, вы, как и все остальные, будете гореть в сиреневом огне, который Поттер разведет к своему второму курсу.

Хотя его прибытие и было главной новостью того дня, я должна рассказать о распределении еще одного человека, чьи имя и гены вызывали опасения, близкие к страху перед Поттером.

Фред Уизли, сын Джорджа Уизли, был точной копией своего отца, от милашки Анджелины он не взял совершенно ничего: рыжие волосы, голубые глаза и россыпь веснушек были чисто уизлевской визиткой.

Я была просто уверена, что в его голове увижу тот же ужасающий бардак, что и в голове его отца и дяди, поэтому была просто в шоке, услышав там только одну отчаянную мысль: «Только не в Гриффиндор, только не в Гриффиндор...»

Но, копнув чуть глубже, я все поняла.

Вот его отец подбегает к нему с бесшабашной улыбкой и кричит:

— Фред, пошли, поможешь мне с проектом в магазине.

— Но, пап, я хотел почитать...

Тот его уже не слушает, тянет за руку, восторженно рассказывая о конфете, которая заставляет вас превращаться в розового кролика, если вы мальчик, а если девочка...

Вот отец врывается на чердак, где прятался Фредди с книгой о пиратах, и кричит, в воспоминаниях Фреда он почему-то всегда кричит:

— Пошли, полетаем! Я купил такую метлу, представляешь, она...

В этот раз Фред уже не возражает, только с тоской глядит на книгу.

Тут они в гостях у Поттеров, и его отец, уже пьяный, ударяет кулаком по столу и кричит:

— Конечно, он попадет на Гриффиндор! Потом пойдет в команду факультета и так разыграет всех слизеринцев на втором курсе...

Я вижу, как он сидит в одиночестве во дворе Норы и вертит травинку в руках.

— Эй, ты чего такой грустный? — на лице Альбуса Северуса мягкая, чисто гаррина улыбка.

Фредди колеблется, но потом быстро выговаривает:

— Я не хочу на Гриффиндор, — и замирает, ожидая волну презрения.

— Тогда не иди на Гриффиндор, — пожимает плечами Альбус, усаживаясь рядышком. — Отличная погода, да?

Фред напряженно думает пару минут, но потом радостно улыбается и отвечает:

— Да, отличная.

Через секунду я выкрикиваю: «Рейвенкло!» — и он отправляется к орлам под шокированный шепот всего большого зала.

Каким бы ублюдком ни был Джеймс, другом он всегда был лучшим, думаю я, наблюдая, как Джеймс Сириус улыбается Фреду и поднимает вверх большой палец.

Целый месяц все было тихо, ведь за Джеймсом неотрывно следили все учителя, сжимая в руках свои палочки. Это, конечно, немного помогло, но по-настоящему остановить Джеймса Сириуса Поттера они, конечно, не могли.

— Я знаю, что это сделали вы, — говорит Минерва, уставившись на Джеймса.

— Я не...

— Я знаю, что это были вы, — повторяет Минерва. — Не могу доказать, но знаю.

— Послушайте, профессор...

— Великолепно. Поттеровское отродье наконец-то в Хогвартсе, — язвительно сказал Северус, появившись на портрете. *1

Да, Поттера он ненавидит так же, как я. Мерлин, почему он ушел? Почему?!

— Спокойнее, Северус, — блестя глазами, проговорил Дамблдор.

Джеймс сначала гневно сверкнул глазами и выпрямился, но потом, улыбнувшись, откинулся обратно на кресло и с наигранным любопытством спросил:

— Так это в честь вас назвали моего младшего братишку?

— Типичная поттерровская надменно... Подожди, что?!

Ладно, возможно, лицо Северуса в этот момент и стоило того, чтобы запустить в Хогвартс Джеймса.

Он уставился на Поттера, раскрыв рот и выпучив глаза.

Повисла тишина. Тут Минерва хихикнула, затем хихикнул Блэк, и вскоре кабинет наполнился дружным хохотом. Северус покраснел и трусливо сбежал.

Отсмеявшись, Минерва приняла строгий вид и произнесла:

— Я вызываю вашу мать.

— Но... — вот теперь Джеймс по-настоящему испугался.

— Никаких но, — отрезала Минерва.

Как только прибыла Джинни, Джеймс попытался слиться с креслом.

— Что случилось? — спросила она таким убийственно-спокойным голосом, что даже меня пробрало.

— Кто-то, — Минерва сделала ударение на этом слове, — покрыл Слизеринскую гостиную желтыми перьями.

Стоило Джинни просто посмотреть на Джеймса, как тот все быстро выложил: да, это он придумал, ему помог Финниган с четвертого курса, они нашли склад постельного белья на третьем этаже, разрезали подушки и вывалили в гостиную Слизерина. Пароль подслушали у первокурсников.

— Об этом я поговорю с тобой отдельно, — сказала Джинни, а Джеймс побледнел.

Меня же грызли сомнения: как-то все слишком безобидно. Подозрительно.

— Профессор МакГонагалл, мне нужно поговорить с вами наедине, — обратилась миссис Поттер к Минерве. Та в ответ кивнула и сказала Джеймсу:

— О вашем наказании мы поговорим позже, пока можете идти.

Тот пулей вылетел из кабинета. Ух ты, я и не думала, что люди могут так быстро бегать!

— Я должна вас предупредить, — быстро заговорила Джинни, а мы с Минервой насторожились. — В следующем году сюда прибудет Альбус, — Дамблдор на портрете довольно улыбнулся и закинул в рот лимонную дольку. — Он... вы, может, подумаете, что я сумасшедшая, но вы должны это знать. Обычно Альбус милый, тихий мальчик, но... Он очень, очень умный и трудолюбивый. И он любит Джеймса. Когда мы наказали Джеймса за проделку, заперев его на неделю в комнате, мы тогда гостили в Норе, всю эту неделю все мы по очереди видели, — она сглотнула, — грифона. Все, кроме детей. Никаких доказательств у нас нет, но... — она покачала головой, — просто помните об этом.

После этих слов она поспешила к камину.

Как только зеленый огонь потух, Минерва приложилась к Успокаивающему.

Я, честно, впечатленная воспоминаниями Фреда, подумала тогда, что у Джинни просто сдали нервы. Ага, конечно.

Кстати, вы же понимаете, что насчет подозрительности проделки с перьями я оказалась права? Я ведь всегда права. Я ведь Великая Шляпа самого Годрика Гриффиндора!

А этот казус с Альбусом Северусом... Ну, это же Альбус Северус.

*1 я не удержалась. Арт: http://www.pichome.ru/LG

Мы все со страхом ожидали следующих проделок Джеймса Сириуса, да так и не дождались. Конечно, возможно, что методы воспитания Джинни Уизли оказались крайне действенными, но, сами понимаете, как неправдоподобно это смотрелось.

Лазутчики мисс Пенелопы регулярно докладывали, что Джеймс неизменно доволен, счастлив и совершенно не напрягается, даже не собираясь ничего предпринимать.

Это вводило всех в ступор. Мы не знали, что и думать, но опасались самого худшего: к концу года Поттер готовит масштабную проделку, которую никто из нас не переживет.

Но все обошлось. Он сел на поезд и уехал домой, больше не учинив никаких неприятностей. То есть, как...

Минерва, находясь в постоянном ожидании какой-нибудь глупости, была на гране нервного срыва, да и я уже не могла спокойно спать, просыпаясь от каждого шороха.

Я уж даже подумала, не следовало бы мне получше покопаться в его головушке? Я ведь лишь мелком глянула, не желая знать его планов, не имея возможности никого предупредить.

Это первое сентября мы все ждали с едва ли не большим страхом, чем прошлое: прибывала старшая дочка Гермионы Грейнджер и Рона Уизли, а так же, конечно, Альбус Северус Поттер. Все-таки предупреждение Джинни, хоть и было странным и неправдоподобным, но произвело некоторое впечатление.

Как только я попала на голову Альбуса, то сразу же поняла, что мы все в полной жопе. Да-да, именно так. В огромной, жирной заднице.

В головах Фреда и Джорджа Уизли царили фейерверки идей, оба Джеймса фонтанировали энергией, и за счет такого кавардака никому из них и не удалось воплотить некоторые воистину ужасные планы.

Но тут все было по-другому. Мальчик был спокоен и организован. И он просился в Слизерин, чему сразу же нашлось объяснение: для приведения в рабочее состояние некоторых планов (не представляете, какое чертово изобилие их было) требовалось действовать изнутри.

Он со своим братом Джеймсом уже давно это обдумал. И вот кое-что напугало меня гораздо больше, чем что-либо еще: Альбус был мозгом, Джеймс — исполнителем, и вдвоем они были сплоченной командой, настоящими братьями, готовыми идти до победного конца. Когда я говорю «конец», я имею в виду тот самый конец.

Конечно, их целью не было разрушение Хогвартса, мальчишки всего лишь хотели превзойти по славе своего отца. Тут они обдумывали два пути: развязывание новой войны в магическом мире и целую серию розыгрышей. Я даже не знаю, что хуже.

Конечно, Альбус отправился к змеям, с которыми я уже мысленно успела попрощаться. Это происшествие все обсуждали довольно долго.

На следующий день после Распределения слизеринцы неожиданно стали по очереди вставать со своих мест и произносить свои секреты. Причем, как бы вам объяснить, что именно это были за секреты...

«Я ненавижу старую кошку МакГонагалл».

«Я ни разу не целовалась».

«В детстве я надевал женские вещи».

Пикантные подробности этого вечера смаковались учениками, учителями, призраками и портретами. Это школа просто кишит безответственными оболтусами!

Единственными избежавшими жуткой участи стали первокурсники в полном составе. Забегая вперед, скажу, что мисс Пенелопа узнала, что все слизеринцы получили записку со словами: «Заботьтесь о моем братишке, иначе вы выболтаете и не такие тайны».

Личность шутника вычислить было легко, но, так как никто не знал, как это проделали, то доказать ничего не могли. Но профессор МакГонагалл, к счастью, догадалась, как это сделать.

Некоторые особо смелые слизеринцы решились отнести записку директору, и у нее в голове созрел воистину гениальный план, который даже я раскусила не сразу. Пригласив Джеймса к себе, она сказала:

— Я знаю, что это сделали вы, мистер Поттер. Но доказать не могу. И я так понимаю, что вы теперь не сдадитесь даже под натиском вашей матери, — он никак на это не отреагировал. Уверена, этот маленький умник Альбус ему объяснил, что, если он сам не признается, никто ничего не докажет. — Но я вами восхищаюсь, — что?!

Она сказал, что восхищается им? Если бы у меня была челюсть, она бы уже валялась на полу.

— И я хочу знать, как вы это сделали, — она выжидательно уставилась на него.

А я... Я раздумывала, как бы мне побиться об стенку.

Джеймс колебался, но было видно, что ему жуть как хочется с кем-нибудь поделиться.

— Я обещаю, что не буду наказывать тебя за проделку.

И тут он сдался.

— Дядя Джордж хотел модифицировать Болтушку для молчунов*1 так, чтобы человек выбалтывал свои мелкие позорные секреты.

Мерлин, такое безобидное зелье, заставляющее выпившего нести полную околесицу, никак не связанную с ним самим! Как они ухитрились использовать его в столь ужасных целях?!

— Но у него ничего не вышло, — тем временем рассказывал мальчик. — Прошлым летом мы с Альбусом нашли его записи на чердаке Норы и поняли, как мы можем закончить это дело, — он выдержал театральную паузу, — с помощью тети Гермионы!

— Что, простите? — переспросила Минерва, моргнув.

Нет. Не верю! Не могла эта заучка так нас подставить!

— Она сделала это, сама того не желая. Альбус всегда интересовался зельями, поэтому она не удивлялась, когда он спрашивал, как, — тут он запнулся, вспоминая сложное слово, — стабилизировать те или иные компоненты и придать им нужные нам свойства. Им потребовалось всего три часа.

— Но как вы его подлили?

— А мы его не подливали, — хитро ухмыльнулся Джеймс, — и, по сути, они сами виноваты. Ал всего лишь оставил конфеты с зельем на ночь в гостиной, — он пожал плечами, продолжая лыбиться, — если бы они не трогали чужое, все было бы отлично.

— Но почему тогда оно сработало одновременно? Ведь они, скорее всего, брали конфеты в разное время.

— Ал узнал, как сделать так, чтобы зелье активизировалось при взаимодействии с тыквенным соком, — Джеймс явно гордился братом, — у все той же тети Гермионы, кстати.

— А как первокурсники избежали этой участи? — полюбопытствовала Минерва. — Или вы им все рассказали?

— Мелкие всегда сильно устают в первый день. Так что вечером они сразу отправились спать, а утром уже ничего и не было.

Ладно, как бы я ни ненавидела их, должна признать: на моей памяти так манипулировать людьми мог только Салазар.

— Ясно, — МакГонагалл задумчиво посмотрела на Джеймса, — что ж, поговорим о вашем наказании...

— Но вы обещали! — пораженно закричал Джеймс.

— Да, я обещала не наказывать вас за проделку, — она кивнула и хитро улыбнулась, на мгновение, напомнив мне, какой умной на самом деле была. Я испытала восхищение. Да, лучшая студентка своего поколения получила это звание не просто так! — Вы получите наказание за то, что провезли запрещенные предметы в школу, — продолжала она. — Конечно, если вы скажете, что это сделал только Альбус...

— Нет! — Джеймс зло сверкнул глазами и упрямо вздернул подбородок. — Это сделал только я!

— Простите, но вы уже признали и его вину, — она продолжала улыбаться, — так вот, о наказании...

Кхм, со стыдом вынуждена признаться, что, глядя в яростные глаза Джеймса, я впервые подумала: может, лучше было не наказывать их?

* 1 http://ru.harrypotter.wikia.com/wiki/Болтушка_для_молчунов

Вы верите в карму? Я узнала о ней от наших индийских студентов и, честно признаться, не обратила большого внимания.

Как оказалось, зря. Карма есть! И, о, как сладки ее законы!

Но обо всем по порядку. Через два дня после происшествия с хитрой МакГонагалл, вечером в кабинет ворвался запыхавшийся Невилл, и... Скажем честно, он выглядел так, будто чокнулся.

— Он... Они... Брокколи... — и тут он заржал. Именно заржал.

Конечно, я сразу поняла: без Поттеров тут не обошлось. Правда, я сразу стала придумывать сценарии их отвратительных шуток, одни хуже других. Сознаюсь, я была не права.

— Профессор Лонгботтом? — Минерва выглядела обеспокоенной.

Помню, как ей трудно было вначале называть «профессором» своего бывшего студента. И, прямо скажем, не самого лучшего студента. Каждый раз, произнося этот титул, она выглядела немного потерянной. Сейчас пообвыкла, конечно. Сколько он уже декан красно-золотых?..

— Что-то случилось? — продолжала допытываться директор.

Тот в ответ не мог вымолвить ни слова, все еще давясь смехом, так что просто махнул рукой во всем понятном жесте, говорящем: «Идите за мной».

Едва Минерва вышла, как на портрете появилась запыхавшаяся Пенелопа с красными щеками и восторженным блеском в глазах. В кои-то веки медлить она не стала, сразу заверещав:

— Господа! Альбус Поттер попался на свою собственную удочку! Сейчас он находится в больничном крыле!

— Что? Как? Его кто-то проклял? — посыпались отовсюду вопросы.

Я ощутила маленький, очень, очень маленький укол беспокойства. Не подумайте, что я жалела этого Поттера. Он получил то, что заслужил.

Судя по удовлетворенной улыбке Снейпа, который в этот раз решил не уходить сразу, как только пришла мисс Пенелопа, он был полностью со мной согласен.

— О, нет-нет, никто его не проклинал, и его жизнь находится вне опасности, — Пенелопа снова приняла свой извечный самодовольный вид. — А произошло вот что: вы же помните, господа, ту шутку с перьями? Эти мальчишки задумали грандиозную проделку: они наложили на двадцать перьев из подушек кучу заклинаний в различных комбинациях, пытаясь добиться какого-то определенного эффекта, затем Джеймс провез их в Хогвартс и подкинул в гостиную со многими другими. Как я поняла, этот год они должны были впитывать и запоминать магию слизеринцев, чтобы, когда заклинания активируются, первокурсники не ощутили последствий. Но когда Альбус их активировал, последствия оказались крайне интересными, — она выдержала паузу, — его волосы превратились в брокколи, кожа позеленела, а из носа стали расти ромашки!

Сначала старые директора замолчали, а потом разразились громогласным хохотом, и, готова поклясться, я слышала, как смеялся Снейп.

Это был единственный раз, когда мисс Пенелопа принесла действительно интересные новости.

* * *

Я тихо злорадствовала, глядя на сидящих в креслах мальчишек. Конечно, мое настроение немного портило то, что они совершенно ничего не боялись. Альбус был абсолютно спокоен (мадам Помфри уже убрала последствия инцидента с перьями), а Джеймс выглядел просто злым.

Минерва же явно была довольна, читая им лекцию о правильном поведении, благоразумии и возможностях первокурсниках. Причем делала это так, как одна умела: содержание было скучным и вгоняющим в сон, но из-за тона каждое слово ярко отпечатывалось в голове.

— Итак, вы все поняли?

Джеймс промолчал, а вот Альбус ответил:

— Конечно, директор, в следующий раз я буду умнее. Залог успеха — простота.

Минерва возмущенно уставилась на него и угрожающе прошипела, выдавая свою кошачью натуру:

— Вижу, одной лекции вам было недостаточно. Что ж, поговорим о чистке котлов без применения магии...

В общем и целом, я была довольна: им предстояло наводить в школе порядок еще два месяца.

Что ж, должна упомянуть еще кое о чем. Вечером того же дня мисс Пенелопа рассказала о подсушенном разговоре между братьями.

Джеймс хотел отомстить тем, кто посмел смеяться над его младшим братом, но Альбус заявил, что это было действительно смешно. Это заставило меня думать о нем чуть лучше. Но вот то, что он заявил потом...

— А вот директору мы должны отомстить. Она не должна была тебя обманывать.

Ох, что-то у меня плохое предчувствие...

Это было... Ужасно. Подло. Но невероятно.

Никто не знал и не мог догадаться, как они проникли в кабинет. Никто. После этого пошли слухи, что они особенно сильные потомки Основателей, и поэтому замок им подчиняется.

Верю ли я в это? Нет. Нет, конечно. Не-а. Ну, если только слегка...

Они проникли в кабинет директора поздно ночью, причем появились будто из воздуха, а в руках держали какой-то пергамент и пакет.*1

Я была уверена, что все директора проснулись и просто притворяются, старые прохвосты. Одна надежда была на Снейпа, но того Дамблдор куда-то отослал еще с вечера. Не могу взять в толк, откуда все знает этот старый перд...

Описывать то, что они делали, я не буду, ибо сама не понимаю, что да как они делали. Отмечу только, что по их шепоту можно было сказать одно: весь их план был основан на удаче. И, так как то были чертовски везучие ублюдки, он сработал просто идеально.

В кабинете они пробыли почти до утра, ушли измученные, но довольные.

Я была в панике. Ненавижу Годрика! Ну почему, почему он не мог наделить меня способностью говорить, когда я хочу?!

Это была самая ужасная ночь в моей жизни. Ожидание — худшая пытка в этом мире.

Утром Минерва прибыла в кабинет как обычно. Устроилась в кресле, выпила чай, положила палочку на стол и взялась за документы. С каждым часом я становилась все растеряннее. Может, у них ничего не вышло?

Портреты тоже выглядели удивленными и, клянусь Мерлином, расстроенными! Вот грязные ублю...

Пришло время обеда, и Минерва собралась в Большой Зал. И тут случилось это.

Она почему-то не могла встать. Нахмурившись, она попыталась взять палочку, но та не отдиралась от стола. На лице директора проступал страх.

Она оперлась руками на стул, пытаясь отклеиться, но тут случилось ужасная, но вполне ожидаемая вещь: ее руки приклеились к стулу. Повернувшись к портретам, чтобы позвать на помощь, она поняла, что они пусты.

Нет, вы представляете?! Эти старые ублюдки просто свалили! Да чтоб они сгорели в аду!

Мы с Минервой пытались придумать план спасения. Правда, я бы не могла ей рассказать, даже если бы придумала, но в любом случае все мои попытки были безрезультатны.

Я не буду описывать вам ее возмущение, крики и ругательства. Даже я узнала много новых слов.

Все это закончилось только вечером, когда в кабинет заявился профессор Слизнорт. К счастью, у них с Минервой было запланировано чаепитие. Он сразу опознал Клейкое зелье**2, и, слава Мерлину, у него оказался нужный растворитель.

Сказать, что Минерва была в ярости, все равно что сказать, будто у Гарри с Томом был небольшой конфликт. Она вызвала мелких Поттеров и орала на них около получаса, не давая вставить слово. Финальным аккордом был срочный вызов родителей.

И все повторилось. Сначала кричала Джинни, потом Гарри, потом оба, потом...

Когда крик закончился, Альбус спокойно произнес:

— Мы этого не делали.

Минерва в возмущении открывала и закрывала рот, словно выброшенная на берег рыба.

Джинни снова зашлась в крике:

— Альбус, как ты смеешь...

— Вы всегда нам говорили, что справедливость — главное в жизни. А теперь собираетесь нас наказать, не имея никаких доказательств?

Он их заткнул. Я пыталась заорать, что я, я свидетель! Безрезультатно, конечно.

Это был идеальный план. Справедливым гриффиндорцам крыть было нечем. Их обыграли их собственные дети.

Тогда начался допрос. Вместе и раздельно их допрашивали с пристрастием. Сначала только Минерва, потом только Джинни, потом Гарри, потом чета Поттеров, потом все вместе.

Конечно, они ничего не добились никакими обещаниями. Маленькие паразиты учились на своих ошибках.

И... Они ушли безнаказанными! Твою мать! Да чтоб вы провалились, гребанн...

Где-то на середине допроса старые пердуны вернулись в свои портреты. И Минерва это заметила. Поэтому, как только гости покинули кабинет, она так оторвалась на директорах...

Я гордилась ей. А вот все остальные были в полном шоке. Конечно, они же не выслушивали ее, приклеенную к стулу. Даже Дамблдор был впечатлен.

В конце концов, Минерва выпила Успокаивающее, прижав его к губам дрожащими руками, и завалилась спать в одном из кресел для гостей. Что-то мне подсказывало, что вскоре она его сожжет к чертовой матери.

Этот раунд они выиграли. Да и, если честно, чертовски много последующих тоже остались за ними.

*1 Кто догадается, как они проникли в кабинет?

**2 Придуманное мной зелье.

Минерва озверела. Она ввела ужесточенный режим в школе: никто не мог даже вздохнуть без ее ведома.

Сигнальные чары были поставлены куда только можно и куда нельзя: на входы в гостиные, на окна в них же, на ночь устанавливались на все двери, которые только могли найти учителя, сверхурочно патрулировавшие коридоры каждую ночь.

Почта братьев Поттеров с согласия их родителей тщательно проверялась: все, что приходило, и все, что вы вылетало из замка.

Как докладывала мисс Пенелопа, Джеймс потихоньку зверел, Альбус же сохранял спокойствие. Хотя, часто добавляла она, никто не может понять, что с ним — действительно он спокоен или тоже в ярости, просто лучше это скрывает.

Общение братьев проходило под пристальным надзором «случайно» оказавшихся по близости учителей. Они караулили их везде: на улице, в коридорах, у гостиных, на квиддичном поле...

Подозреваю, что если бы им было разрешено ходить в Хогсмид, то тамошние жители наблюдали бы очень необычную картину: двое хмурых мальчишек под конвоем всех учителей Хогвартса.

Однажды Джеймс попытался отправить брату письмо с помощью своего однокашника с Гриффиндора, но того засекли. Как, спросите вы? Минерва предусмотрела такой вариант развития событий, так что она завела крупа*1, которого специально натренировали на проверку карманов гриффиндорцев. Тот, естественно, учуял письмо Джеймса и забил тревогу.

После того, как отзывчивый гриффиндорец получил месяц отработок, других желающих не оказалось.

Как позже выяснилось, круп обследовал только стол красно-золотых, так как Минерва получила письменное согласие их родителей, что было несложно, ведь они знали своих детей; так что если бы Джеймс догадался подойти за помощью к Рейвенкло или Хаффлпаффу, то... Впрочем, учитывая слежку преподавателей, вряд ли что-нибудь вышло, даже если принять за аксиому (словечко из голов магглорожденных студентов) то, что ученики бы согласились.

В общем, довольно долгое время было тихо. Но Минерва допустила огромную ошибку: недооценила Альбуса Северуса Поттера.

Пока он вел себя примерно: не психовал, не скандалил, делал все домашние задания и почти не покидал слизеринской гостиной, и контроль учителей за ним стал потихоньку ослабляться.

Нет-нет, не подумайте: узнай об этом Минерва, все преподаватели получили бы по шее и, боюсь, она сама бы стала ходить за непредсказуемым Альбусом.

Но, к сожалению, Минерве не удалось донести всю серьезность ситуации до этих идиотов-учителей. Так что мисс Пенелопа рассказывала, что за задирой Джеймсом учителя следят не останавливаясь, а тихоня Альбус уже иногда ходит без сопровождения.

Я долго беспокоилась по этому поводу, но, чем больше проходило времени, тем сильнее я успокаивалась.

Все мы полагали, что никто из слизеринцев не будет помогать Альбусу: ни с кем с факультета дружбу он не водил, остальные его просто боялись. Некоторые, правда, немногие, его еще и боготворили, не сводя восхищенных глаз, но те индивидуумы не решались подходить близко.

В общем, всего-то пару раз его видели в компании Скорпиуса Малфоя. Ну, тут-то все поняли, что этот не станет помогать Поттеру. Нет, конечно, что за бред, в самом-то деле? Этот робкий мальчик желал походить на отца, а от того постоянно говорил длинными, высокопарными фразами, смысл которых сам не очень-то и понимал (но главное ведь сказать!). Для него отец был образцом всего лучшего и правильного в мире. Совсем не то, что у этих негодяев Поттеров, которые только и хотели, что отличаться от своего папы.

В общем, милашка Малфой, куда менее надменный, чем его отец, очевидно, от положительного влияния этих воспитанных, сдержанных Гринграсс, не стал бы помогать сыну школьного врага своего отца.

Оказалось, что в случае с Альбусом Северусом Поттером категорично говорить ничего нельзя.

Именно поэтому в конце мая в кабинете директора собралась занимательная компания: Гарри Поттер и его жена Джинни Поттер, их заклятый «друг» Драко Малфой и их детки.

Описать состояние первых двух довольно просто: злые и усталые. Похоже, они уже смирились с тем, что визиты в альма-матер будут проходить у них на регулярной основе.

Если вы спросите меня, то так им и надо! Нечего было давать детям такие имена, да и вообще: пороть, пороть их надо было!

А вот Драко мне было жалко. Хоть этот паршивец когда-то и смел назвать меня «старым, пыльным куском грязи», что чуть не стоило ему распределения в Хаффлпафф, но наблюдать за переменой цвета его лица от красного до синего и обратного (как будто у Теда Люпина учился, в самом деле) было грустно. Он-то не виноват, что бедный Скорпиус попал под влияние чертовых Поттеров.

Их вообще надо было изолировать от нормальных детей! На всю жизнь изолировать!

— Итак... Вы... Они... — Минерва растерянно уставилась в стол, не находя слов. — В общем, разбирайтесь сами, — мазнула она рукой, потянувшись за Успокоительным.

— Мы вас слушаем, молодые люди, — строго сказала Джинни, явно глава семьи Поттер. Драко не возражал против ее инициативы, все еще пытаясь осмыслить весь масштаб трагедии.

Поттеры не особо испугались. Джеймс ухмылялся вовсю, вольготно расположившись на кресле, и даже на лице Альбуса мелькала довольная улыбка. Самоуверенные поганцы!

Скорпиус же, хороший мальчик, изо всех сил пытался казаться спокойным, хотя на его лице то и дело вспыхивал румянец. Для него еще не все потеряно, так что, если наконец кто-то умный выгонит этих ублюд...

— Да что рассказывать-то, — пожал плечами Джеймс Сириус Поттер, — всего-то и надо было, что попросить домовых эльфов, которые, узнав нашу фамилию и то, как нас терроризируют учителя, — он выразительно посмотрел на Минерву. Вот же долбанный подо... — сразу согласились разместить кое-где кое-что, заказанное по почте.

— Мной, — тут же смело вставил Скорпиус, но, испугавшись, уставился на свои коленки.

— К-к-кое-что? — прозаикалась Минерва. Мерлин, до чего довели бедную женщину! — Вы заперли учителей в кабинетах на семь часов, подстроив на каждом шагу ловушки!!! — она сорвалась на крик.

— Не надо преувеличивать, профессор. Все следы от чернил, краски, растений, животных и прочего легко убираются с помощью простейших заклинаний, — невинно улыбнулся Альбус.

— В этот раз, — ехидно добавил Джеймс.

Минерва открыла рот, потом зарыла, опять махнула рукой и отвернулась к окну.

— Да как ты смеешь так разговаривать с директором, Джеймс?! Немедленно извинись! — проорала вмиг покрасневшая Джинни.

Джеймс сжался, а вот Альбус, надо отдать ему должное, не сдрейфил:

— Директор сама виновата. Если бы она позволила нам немного шутить хотя бы раз в неделю и не стала бы ограничивать наши перемещения и наше общение вне занятий, то ничего бы не...

— Альбус Северус Поттер! — пораженно ахнула Джинни.

— Она не должна была этого делать, мама, — в его голосе впервые прорезались гневные нотки, — а вы не должны были ей этого позволять!

Джинни явно приготовилась долго и громко орать, когда я заметила одновременно милую и тревожащую вещь: Джеймс подобрался и подвинулся ближе к брату, явно собираясь биться за того до конца.

Но именно в этот момент Драко наконец собрался с мыслями:

— Но, Скорпиус... Я же говорил тебе о Поттерах...

Гарри вскинулся, но, посмотрев на сыновей, промолчал.

Скорпиус же поднял голову и, кажется, на секунду стушевался, но, поймав уверенный взгляд Альбуса, расправил плечи и твердым голосом произнес:

— А я свободен от предрассудков, папа.

Глядя в его упрямые глаза, я думала: «Да твою ж мать!»

*1 http://ru.harrypotter.wikia.com/wiki/Шишуга

В тот день между Минервой и самодовольными придурками, так же известными как Альбус Северус Поттер и Джеймс Сириус Поттер, шли долгие торги. Третий участник той ужасной проделки, Скорпиус Малфой (Мерлин, до сих пор поверить не могу!), тихо разговаривал с Драко Малфоем, и, судя по проступающему отчаянию на лице последнего, воспитательная беседа проходила не очень хорошо.

Торг (иначе не назвать, поверьте мне) происходил по такой схеме: Минерва выдвигает условие, Джемс возмущенно выкрикивает, Джинни орет на Джеймса, затем Альбус выдвигает встречное предложение, Джинни орет на Альбуса, Минерва вносит поправки в предложение Альбуса, Джинни орет на... Не знаю, просто орет. Хотя отличная тактика, учитывая, что Альбус и Джеймс ее дети.

У Гарри же был такой вид, словно он раздумывал об огневиски для успокоения нервов.

В итоге... Минерва провалила переговоры. Сколько Джинни ни угрожала, что они проведут все каникулы взаперти, дети стояли на своем. Точнее, Альбус стоял на своем, а Джеймс поддакивал в нужных местах.

На весь оставшийся учебный год они получили отработки, но слежку и проверку писем сняли, так же Минерва пообещала отдать своего крупа в питомник.

Дура! Как она смела! Она должна была выгнать этих ублюдков к чертовой матери!

Я орала, ох, как я орала. Но меня, конечно, никто не услышал. Будь проклят Годрик Гриффиндор и все его потомки!

Они покинули Хогвартс без происшествий. Мисс Пенелопа рассказывала, что Драко много писал своему сыну, и тот поначалу расстраивался, но потом стал читать его письма в компании братцев Поттеров, чтоб их сварили заживо, и письма даже стали приносить ему веселье.

Следующего года я ждала с... Нет такого слово, которое в полной мере описало бы степень моего ужаса.

Лили Луна Поттер. Лили Луна Поттер. Лили Луна Поттер.

Если бы я могла, я бы свернулась в калачик и стала бы раскачиваться туда-сюда, туда-сюда.

* * *

Первое сентября. Замок полон ужаса, страха и заикания. Для меня, по крайней мере.

А, и еще запах. Это первое сентября пахло Успокаивающим зельем. Вы уже поняли, кто пил его, да?

— Лили Луна Поттер! — в этот раз Флитвик даже не дрогнул. А вот я — очень даже, услышав громкий свист со стороны Гриффиндора в исполнении лично Джеймса Сириуса.

Кажется, весь зал замер в ожидании. А может, и нет. Суть одна: сейчас к табурету идет Лили Поттер, и если она будет такой же, как ее брат Альбус, да даже такой же, как ее брат Джеймс, школе конец. Ладно, если только школе, меня волнует, вспомнит ли кто-нибудь обо мне, артефакте самого Годрика Гриффиндора, когда все будут спасаться из горящего здания?

Как только я попала на рыжую головку Лили, я чуть не спрыгнула на пол, чтобы станцевать румбу. Мерлин, спасибо тебе! Да! Ура! Хоть кто-то пошел в Лили Эванс! Ю-ху!

Хоть одно правильно подобранное имя! Неужели, Гарри? С третьей попытки тебе, наконец, это удалось!

Лили была пай-девочкой, которой хотелось порадовать маму с папой и тетю Гермиону. С детства общаясь с Розой Уизли, благослови Мерлин ее прекрасную душу, Лили не поддалась тлетворному влиянию своих братьев.

Единственное, что вызвало опасения, так это ее привязанность и даже некоторое восхищение по отношению к Джеймсу и, твою мать, Альбусу. Но, как ни странно, именно Альбус Северус сподвиг ее на правильный путь.

«— Я... Не хочу шутить, Ал, — прикусив губу, сказала Лили.

— А ты и не шути, — Альбус слегка грустно улыбнулся: должны же родители хоть кем-то гордиться».

Этот разговор произошел за день до поездки в Хогвартс. Он чуть напомнил мне Фреда Уизли, вот только Лили и без ободрения Альбуса уже знала, что не будет заниматься всякой херн...

Я отправила ее в Гриффиндор.

Но в этом году в Хогвартс приехали еще двое Уизли: во-первых, дочь Перси и Одри Уизли, Люси, которую я смело отправила на Хаффлпафф. Да, проклятые гены не проявились как в ее отце, так и в ней. Спасибо, Мерлин. И еще в этом году в школу прибыл Хьюго Уизли, младший братец Розы Уизли, сын Гермионы Грейнджер и Рона Уизли.

Так что за всеми этими переживаниями с Лили я совершенно забыла о Хьюго Уизли, а Люси и вовсе не вызвала тревогу. И, честно говоря, видя успех в лице Розы, я ставила на то, что Хьюго будет ее маленькой копией.

И с крахом провалилась.

Похоже, карма — невероятная сука.

Хьюго по природе своей был любознательным мальчиком, годящимся только для Рейвенкло. Но Джеймс и Альбус Поттеры были для него настоящими героями. Хоть у него и не появлялись планы по разрушению школу, зато он вполне мог и хотел помочь с их постановкой.

Я... После того, как я проорала: «Гриффиндор!» — все силы покинули меня.

Ха-ха-ха!!!

Мерлин, ты определенно есть!

Знаете ли, смеяться над неудавшимся розыгрышем — не самая педагогичная и удачная тактика, но, во-первых, меня все равно никто не слышит, а во-вторых, раз в этом замешаны Поттеры, то можно.

В этот раз к нашей веселой компании родителей (Гарри и Джинни Поттеры и Драко Малфой) прибавилась Гермиона Уизли. Как я услышала краем уха (или что у меня там), ее супруга здесь не было по той причине, что он как раз-таки гордился Хьюго. Безответственный чурбан!

Минерва выглядела жуть какой довольной, Поттеры, очевидно, разделяли ее чувства, хоть и пытались это скрыть. А вот Драко явно размышлял, как бы ему убить себя и всех окружающих, прилагая при этом минимум усилий.

Гермиона была в ярости. Выглядела она, честно говоря, устрашающе. Но, как мне казалось, с таким сынком (вот я не пойму — дочь нормально воспитала, а на сына, что, сил не хватило? Или она решила это дело своему мужу доверить?) она скоро привыкнет к этому кабинету и этим лицам.

Дети выглядели усталыми и изможденными. Джеймс, кажется, даже собирался уснуть прямо в кресле.

— Итак, молодые люди, — грозно начала Гермиона, — вы собираетесь объясниться?

Похоже, Минерва наслаждалась представлением, со спокойной душой отдав всю власть своей бывшей ученице.

— Мам, я... — начал было Хьюго.

Похоже, Альбус, как и Минерва, решил не вмешиваться.

— Что ты? — прорычала, клянусь, именно прорычала, миссис Уизли.

— Он не виноват! То есть, виноват, но... Я... Мы... — попытался было защитить друга Скорпиус, но под конец речи сдулся под отчаянным взглядом своего отца.

— Верно, тетя Гермиона, — очнулся Джеймс, — мы все виноваты.

Она прожгла его взглядом, который ясно говорил: «Немедленно заткнись, а не то я сожру твой глаз».

Джеймс подвинулся ближе к Альбусу, нервно дернув плечом.

— А давайте-ка послушаем их версию событий, — улыбаясь, произнесла Минерва, откинувшись на кресло. Как-то она подозрительно напоминает Дамблдора...

— Мы просто хотели сделать что-то наподобие машины Гольдберга*1, только полезнее. У меня был чертеж: как только мальчики из спальни пошли бы в гостиную, дернув ручку двери, то привели бы в движение вазу, которая была обвязана ниткой, и тогда книги...

— Короче! — резко прервала его Гермиона.

— Ну, — он сглотнул, — нам нужны были красные шарики, и один наш однокурсник сказал, что попросит у родителей, если мы дадим ему карточку с Арчибальдом Алдертоном*2, а она была только у...

— Гая Джонса, — вставил Джеймс, зевая, — но он нам ее не дал. Тогда мы решили сами найти ее, но так как мы все еще наказаны, то нам пришлось умолять Розу, но она была непреклонна...

— Тогда мы попросили Люси, — кивнул Хьюго, — и когда мы, наконец, заполучили карточку, то...

— Короче говоря, мы где-то напортачили, и в итоге все вещи, находившиеся в гостиной Хаффлпаффа, оказались на наших головах, — устало прервал их рассказ Альбус, потирая виски.

— А зачем вы вообще взялись за такую сложную проделку? — полюбопытствовал Гарри. Джинни хмуро глянула на него, но было видно, что ей тоже интересно, как и Гермионе.

— На чертежах все выглядело просто, — пожал плечами Альбус.

— Но на деле все оказалось почти невыполнимо, — грустно сказал Хьюго.

— Да и когда ты уже начал, появляется азарт, — подтвердил Джеймс.

— Вы должны понять, что ответственность... — и пошла лекция в исполнении Гермионы. Стыдно признаться, но я почти не понимала смысл тех сложных, длинных слов, которые она вставляла в свою речь.

Но вот что случилось в конце...

— Надеюсь, ты все понял, Хьюго? — строго нахмурила брови Гермиона.

— Да, мама, — надо заметить, еще в середине лекции он принял задумчивый вид, явно игнорируя свою мать, — я забыл о великих людях. Как говорил Альберт Эйнштейн: «Все нужно упрощать до предела, но не более того».

Возмущенные крики Гермионы сопровождались заливистым хохотом Альбуса Северуса Поттера.

* * *

Следующий их план был прост, как дважды два, и, как ни странно, сработал.

Они просто рассыпали маленькие цветные шарики, которые выкрали из кабинета Трансфигурации, который, в общем-то, и не запирался, в Большом Зале, и зазевавшиеся учителя и ученики (многие из ребят издевались над Поттерами и их компанией, подшучивая над их неудачей) показали чудеса пластики, при падении выронив свои палочки.

Вот тут уж Минерва не выглядела ни довольной, ни радостной, на педсовете крича, что есть силы: «Постоянная бдительность!»*3

Бедная женщина...

*1 http://ru.wikipedia.org/wiki/Машина_Голдберга

*2 http://ru.harrypotter.wikia.com/wiki/Арчибальд_Алдертон

*3 идея принадлежит kobra. Какие у меня умные читатели...

P. S. Эта глава писалась очень тяжело: не было желания, я постоянно отвлекалась, скатывалась в драму и размышления о смысле жизни и смерти... В общем, сейчас мне как никогда нужны ваши отзывы, и если вышло не смешно — скажите, постараюсь переписать.

В общем, с тех пор началась война. Даже не война, а Война с большой буквы!

Конечно, Минерва не решалась ввести тот террористический режим, как после инцидента с клеем и стулом. Жаль, конечно, но ее винить не за что: боюсь, что после такого дети бы просто подорвали школу к черту.

Но учителя, подгоняемые Минервой (ее энтузиазм был похвален, но под конец даже начал пугать), настороженно относились к этой шайке, состоящий из Хьюго Уизли (Роза Уизли была в ярости), Скорпиуса Малфоя, Драко Малфой был в отчаянии, и братьев Поттер. Тут были в ужасе все: Минерва, Джинни, Гарри, Гермиона, я...

Пожалуй, лишь Джордж Уизли был доволен. Кто бы сомневался! Этот ублю...

По-настоящему серьезных действий со стороны Альбуса Северуса Поттера (явного главаря и, к сожалению, довольно умного стратега) не шло.

Но и от всех этих маленьких сюрпризов, таких как ведра в коридоре, натертые мылом доски, мелкие неприятные ловушки, работающие с завидной регулярностью, хотелось содрать кожу с лиц маленьких придурков, практически прописавшихся в кабинете директора.

Аргуса Филча на них нет!

Но, к радости преподавательского состава, не все их розыгрыши оказывались успешными...

* * *

Однажды они опять собрались подлить какое-то зелье с помощью домовиков (я уже начинаю сомневаться в их умственных способностях), но подосланный Минервой шпион в рядах этих ушастых, вовремя доложил об этом. Говорят, он прибыл прямиком из особняка МакГонагалл...

Вот что странно: проклятые домовики игнорировали указ Минервы, запрещающий им вступать в разговор, да и вообще близко приближаться к кому-либо из учеников, в особенности к братьям Поттер.

Я сама слышала, как какой-то ушастик, важно вздернув подбородок, проговорил ошарашенной Минерве прямо в лицо:

— Сэр Альбус Северус Поттер и сэр Джеймс Сириус Поттер — сыновья великого Гарри Поттера, друга и соратника отважного эльфа Добби, и эльфы ни за что и никогда не забудут его подвигов, нет-нет-нет...

Я даже засомневалась, не сбрендила ли?.. Чтобы эльф, да отказать своему непосредственному работодателю, да и еще такому великодушному и известному, как Минерва МакГонагалл?.. Да быть такого не может!

Вскоре пришлось поверить, что очень даже может!

Правда, оказалось, что такой смелый оказался только один. Но восхищенные взгляды остальных членов эльфийской общины ясно показали, что они придерживаются той же позиции.

Нет, все, все распустились в этот проклятый век! Вот в наше время этих бы эльфов!..

* * *

Все мы ожидали какой-то грандиозной шутки в конце года. Все это становится какой-то проклятой традицией, чтоб их черти сожрали...

Но, раз уж я упомянула тут остальных Поттеров и Уизли, расскажу, что слышала да запомнила.

Начнем с самого приятного: Роза Уизли, рыжеволосая, голубоглазая, серьезная девочка, явно пошла в мать, взяв многие ее лучшие качества. Она приобрела довольно весомый авторитет в школе, что отличало ее от зазнайки Гермионы, с которой, говорят, в первые месяцы никто не хотел общаться, но показывало, что она истинная внучка Молли Уизли.

С некоторым недоумением мисс Пенелопа однажды сообщила, что ее боятся пуще старост и некоторых учителей.

Вот кем можно гордиться! Вот будущее Туманного Альбиона!

Приятно грели новости о ее времяпрепровождении с маленькой Лили Поттер, уже подающей большие надежды на поприще изучения зельеварения (убеждаюсь, в который раз уже, что женщины куда разумнее мужчин, взять хоть тех же Основателей).

Насчет Зелий... Когда Северус услышал хвалебные оды в исполнении Слагхорна в честь «невероятного таланта Альбуса Поттера, представляешь, Минерва, он в зелье от фурункулов добавил...», то позеленел, покраснел, посинел и исчез в неизвестном направлении на два дня. Говорят, он усиленно пил в компании какого-то рыцаря...

Не знаю, что с ним станется, если в этот кабинет попадет Лили Луна Поттер. Тьфу-тьфу-тьфу! Покоя ему не видать даже после смерти...

У Доминик Уизли, пребывавшей тогда на четвертом курсе, все только начиналось с тем самым мальчиком со Слизерина. Кстати, их официальное знакомство произошло потому, что Доминик задержала книгу из библиотеки и он пошел разбираться со злостной нарушительницей!

Интересное первое впечатление, не так ли?

Что касается небезызвестного Тедди Люпина, то все, на что он был способен, это радовать Мари-Виктуар Уизли. Даже мисс Пенелопа признала, что у них там все слишком уж слащаво, а это огого какой показатель!

Дабы уравновесить все эти сахарные сопли, добавлю нотку грусти.

Фред Уизли влился в компанию на своем факультете и большее количество времени был вполне счастлив. До писем своего отца, конечно.

Как рассказала мисс Пенелопа, грустно качая головой, Джордж Уизли так и не смирился с путем, избранным его сыном. В одних письмах он присылал все новые собственные изобретения, мягко уговаривая сына, расписывая все их прелести, в остальных же возмущался, почему Фред был не похож на Ала и Джеймса: «вот они по-настоящему понимают смысл в розыгрышах, а ты...»

Говорят, долго он ходил как в воду опущенный, пока однажды вышеупомянутые Альбус и Джеймс не подошли к нему на завтраке после очередного письма и, положив руки на его плечи, в один голос проговорили:

— Забей, Фред.

Позже они настучали на дядю Джорджа тете Гермионе, и она, кажется, вставила ему мозги, хотя точно ничего неизвестно.

Приближались летние каникулы, а ожидаемой шутки все не было. Мы все были напряжены, а Минерва, подозрительно щуря глаза, все больше напоминала Аластора Грюма в его последние годы.

Но вскоре я получила объяснение этому явлению, в который раз пожалев, что не могу ни с кем им поделиться.

Должна отметить, что у мисс Пенелопы чудеснейшая память и важные диалоги она пересказывает просто в слово в слово и с нужной интонацией, получая от этого какое-то странное удовольствие. Так что разговор я приведу в ее изложении, не ручаясь за достоверность. «— Что мы будем делать? — обеспокоенно спрашивал Хьюго, вышагивая туда-сюда по пустому классу, где расположились все члены шайки. — Мы так ничего не успеем! У нас нет даже подобия плана, а ведь нужно еще подготовиться и...

— Мы в курсе, Хьюго, — перебил его раздраженный Джеймс, — но у нас нет не только плана, а даже идеи!

— Мы должны что-то придумать! — почти прокричал излишне эмоциональный Уизли.

— Может, использовать тот план с гноем бубонтюбера? — робко предложил Скорпиус, расположившийся за партой рядом с сумкой Хьюго.

— Слишком сложно! — воскликнул Уизли.

— Слишком опасно, — покачал головой Джеймс.

Скорпиус втянул голову и пробормотал:

— Простите.

— Ничего, Скорп. Но нам действительно очень нужны идеи, — спокойно сказал Альбус.»

У меня была призрачная надежда на то, что проклятые идеи у них так и не возникнут, но... Альбус Северус Поттер...

* * *

Вскоре мои опасения подтвердились, но, как сказала мисс Пенелопа, Альбус был не доволен найденным решением. Оказалось, что это нечто уже «использованное ранее».

Я всю голову сломала, пытаясь понять, что же это может быть. Можно ли включить в это понятие инциденты Тедди Люпина: проникновение в Тайную Комнату, сжигание кухни (ох, чертов идиот!), единорогов в Хогвартсе... Или Альбус имел в виду только свои проделки?

Тогда что это? Стул и клей? Перья, более доработанный вариант? Или опять подольют Болтушку для молчунов? Как я слышала, все эльфы теперь обходят эльфа Минервы по широкой дуге, не решаясь высказать свои чувства вслух, но бросая на него осуждающие взгляды. Минерва тогда еще сказала, вздохнув: «Как все раньше было просто...» Да, я с ней полностью согласна, правда, думаю, мы говорим о разных временных периодах. Быть просто шляпой было просто, понятно и кристально ясно.

Возможно, шайка решила вновь устроить ловушку для учителей?

В общем, это все, о чем я могла думать в те дни, и я даже испытала облегчение, когда они таки провернули свою шутку. Правда, капля этого приятного чувств потонула в отчаянии, злости, ярости и удивлении.

* * *

— Как? — это, кажется, все, что могла выдавить из себя бледная Минерва.

Ох, как жаль, что я не могу выпить Успокаивающего...

— А можно мы подождем родителей? — нагло ухмыльнулся Джеймс.

— Джеймс! — шикнул на него Скорпиус.

Это, конечно, хороший знак, но я уже не верю, что его все еще можно вытащить из этого болота, когда в него, как вредные клещи, вцепились братья Поттеры, отравляя его своей кровью, наполненной чертовыми генами...

Минерва уставилась на него, явно пораженная. Через минуту она неуверенно кивнула и отправилась к шкафчику с аптечкой.

Минерва! Не сдавайся! Наори на них, как ты можешь! Ну, в самом деле, ты не должна спускать этим уродам такое отношение!

Северус, в кои-то веки оставшийся в кабинете, решил вмешаться:

— Поттер, как вы посмели так разговаривать с директором? — похоже, он решил, что из двух зол он выберет меньшее и что вполне можно высказать Минерве, его извечной сопернице, уважение, должна сказать, заслуженное. — Наглый мальчишка...

Глаза Альбуса гневно сверкнули, но он мило улыбался, говоря:

— О, так это вы мой тезка?

Снейпу заметно поплохело, но он не отступил:

— Ах, это вы, значит? Такой же, как и ваш отец и дед...

— Жаль, что Лили здесь нет, да, Джеймс? Она хотела бы на вас посмотреть, — как ни в чем не бывало, продолжал Альбус.

На секунду я подумала, что Снейп сейчас сбежит, но он, великий волшебник, выдержал и этот удар:

— Не смейте меня перебивать, паршивец! Вы должны...

— Можете не стараться, профессор Снейп, — скучающе сказал Джеймс, — по сравнению с мамой в тандеме с бабушкой, вы нас просто хвалите, — он повернулся к Альбусу, — я правильно использовал слово «тандем»?

— Да, — ответил тот, мягко улыбаясь.

Может, Снейп бы и ответил что-то, да только Минерва вернулась в кресло, а камин вспыхнул зеленым светом, пропуская сначала чету Поттеров, а затем и Гермиону, и Снейп, решив, что это того не стоит, важно удалился с портрета под веселым взглядом Дамблдора.

Джинни и Гарри заняли свои места с ничего не выражающими лицами, а миссис Уизли, поджав губы, злобно блестела глазами.

Я так рада, что хоть кто-то из них еще не сдался, еще борется! Но я действительно боюсь за Гермиону. Да, после Розы Уизли она стала нравиться мне чуть больше.

— Подождем мистера Малфоя, — сказала Минерва, останавливая Гермиону, уже открывшую рот. Выглядела директор откровенно неважно: пустой взгляд, бледная кожа...

Ждали отца Скорпиуса мы недолго. Он вышел из камина растрепанный, усталый и очень злой.

Заметив, как при этом поежился его сын, я почувствовала радость, и, готова поклясться, что-то похожее промелькнула в глазах МакГонагалл.

— Приступайте, — щедро разрешила она, вновь отдавая бразды правления в руки родителей.

— Что вы натворили? — в этот раз Драко общался не только со своим сыном, кажется, смирившись с тем, что не сможет игнорировать его друзей до конца своей жизни. Грустное решение, хоть и правильное.

В присутствии взрослых дети присмирели: Хьюго согнулся, стараясь казаться незаметным, Джеймс выпрямился и удалил усмешку с лица. Только Альбус остался все так же невозмутим:

— Мы напугали школу, используя тот же прием, что и в розыгрыше с грифоном.

Ах, вот что значило «использованный ранее»!

Я тут же вспомнила то слегка истеричное предупреждение Джинни, когда еще в школе не было Альбуса Северуса Поттера:

«— Он... вы, может, подумаете, что я сумасшедшая, но вы должны это знать. Обычно Альбус милый, тихий мальчик, но... Он очень, очень умный и трудолюбивый. И он любит Джеймса. Когда мы наказали Джеймса за проделку, заперев его на неделю в комнате, мы тогда гостили в Норе, всю эту неделю все мы по очереди видели, — она сглотнула, — грифона. Все, кроме детей. Никаких доказательств у нас нет, но... — она покачала головой, — просто помните об этом».

— Так это был ты?! — воскликнула пораженная Гермиона, так как Драко явно ничего не понял. — Но как?

— Подождите! Что они сделали? — спросил Малфой-старший.

Он был быстро введен в курс дела ошеломленным Гарри, и его лицо приняло то же выражения крайнего удивления, что и у всех остальных родителей в комнате.

— Все просто: я тогда использовал маггловский проектор, который мне помог заколдовать дядя Джордж, сделав картинку более реалистичной, а проектор — работающим в местах большого скопления магии, использовав чары, которые стоят на нашем радио, — объяснил Альбус, — он тоже был не согласен с наказанием Джеймса.

Как было бы хорошо, если бы Молли и Артур остановились на первых трех детях!

Мои мысли озвучила Джинни:

— Вот козел! Расскажу все маме, будет знать!..

— Джинни, — строго сказала Гермиона, но было видно, что она полностью поддерживает идею младшей Уизли.

— В этот раз он тоже вам помог? — спросил Гарри.

В ответ Альбус слегка нахмурился:

— Нет, в этот раз я послал проектор одному мастеру чар. Но некоторые заклинания мы накладывали сами. Хотя, мантикора вышла не такой натуральной, как грифон, соответствующее звуковое сопровождение обеспечило пару обмороков, разбросанную еду и девчачий визг в исполнении Гая Джонса.

— Как же вы не понимаете, — начала Гермиона, — это опасно и подло, совсем не по-гриффиндорски и...

Глаза Альбуса заледенели, как и его голос:

— А я слизеринец.

— А я его брат, — в этот момент никто не смог бы сомневаться в том, что они оба Поттеры, готовые бороться друг за друга до самого конца.

После проделки с мантикорой я было вздохнула с облегчением, рассчитывая отдохнуть от этих детей хотя бы летом. Но даже в это время мне пришлось о них услышать.

Однажды в начале августа в кабинет Минервы прибыла Молли Уизли (после войны они стали хорошими подругами). Их разговор вызвал во мне неоднозначные чувства. По идее, я должна была радоваться, но на самом деле ощущала грусть и тревогу. Так что я приведу вам его практически без комментариев.

— Ты выглядишь усталой, Молли, — обеспокоенно сказала Минерва, когда гостья уселась в кресло. На самом деле, миссис Уизли довольно хорошо сохранилась, разве что волосы поседели, да морщинок прибавилось, но они были от улыбок и придавали ей более мягкий вид.

— Да, у нас дома такое творится! — обеспокоенно проговорила Молли. — Гермиона всерьез взялась за воспитание детей. Даже программу составила!

— Так это же хорошо, — удивилась Минерва. — Кто-то должен был этим заняться.

— Минерва, я мама Фреда и Джорджа Уизли. Я знаю, о чем говорю. Очень трудно бороться с убеждениями подростков: если они думают, что так правильно, то ты можешь хоть об стенку головой биться, мало что изменится, — она тихо вздохнула, — Да, мы просто что-то упустили в детстве.

— И в чем же заключается эта, как ты выразилась, программа? — спросила Минерва.

— Сначала разговоры, — начала перечислять Молли, — потом снова и снова, пока у них не кончится терпение, а затем наказание. Потом по новой.

— Как я поняла, это не действует, — заключила Минерва с обреченностью в голосе.

— Нет. По-моему, стало даже хуже, — Молли нахмурилась, — я никогда не была особо близка с внуками, их слишком много, чтобы можно было посидеть да послушать, что у них на душе творится. Но я знаю, что Альбус — спокойный мальчик, по его лицу ничего понять нельзя, — Минерва согласна кивнула, — А в последнее время я иногда замечаю, как ярость появляется на его лице. Это тревожит меня.

— Альбус может быть опасен, — серьезно подтвердила Минерва.

Молли слегка поморщилась, но кивнула и продолжила:

— Это еще не все. Этого Малфоя, их друга, отец запер дома, но он как-то умудрился передать им записку с совой. В итоге, Альбус, Джеймс и Хьюго взяли метлы и полетели вызволять друга.

Минерва пораженно ахнула.

— Да-да. Ясное дело, защиту дома они не преодолели, в конце концов, Джеймс только переходит на четвертый курс, но когда на сигнал тревоги прибежал Драко Малфой, собираясь наорать на них от души, то получил в спину заклинание от сына. Кажется, это была Таранталлегра*1, — Молли слабо улыбнулась, очевидно, представив себе действие этого заклинания.

Минерва улыбнулась ей в ответ.

— Тогда самый младший Малфой вскочил на метлу вместе с Хьюго, и они исчезли. Их быстро нашли. Они полетели к дяде Джорджу, куда родители и направились в первую очередь. Скандал был... Просто ужас. В общем, обстановка дома очень напряженная.

— Сочувствую, — вздохнула Минерва, — но как остальные дети?

— О, как ни странно, очень даже хорошо, — разулыбалась Молли, скинув сразу десяток лет, — Тедди и Мари планируют свадьбу, хотя еще и рановато. А Доминик недавно рассказала про мальчика, который ей нравился. Он со Слизерина, — она тихо хихикнула. — Она рассказывала, что боялась, что кто-то будет против него, но Гермиона так на всех смотрела, особенно на Рона, что все разом позабыли про все свои предрассудки, — женщины рассмеялись, и Молли добавила, подражая голосу внучки: — Правда, знакомить его с нами она считает «нецелесообразным».

— Он хороший мальчик, — мягко сказала директор.

— Я знаю, Доминик не глупая девочка, — заявила Молли, — но это еще не все хорошие новости. Джордж наконец-то помирился с Фредом.

— Поздравляю! — воскликнула Минерва.

— Спасибо. Кстати, этому поспособствовали Анджелина и Роксана, — увидев непонимание на лице Минервы, Молли пояснила: — младшая дочь Джорджа. Она в этом году как раз поступает на первый курс вместе с Луи, младшим сыном Билла и Флер.

Тут я все-таки вставлю даже не комментарий, а просьбу: просто убейте меня.

Увидев ужас на лице Минервы, Молли рассмеялась:

— Нет-нет! Она чудесная девочка, не беспокойся. Дети пошли в Анджелину.

Слава Мерлину.

— Слава Мерлину, — озвучила мои мысли Минерва. — А как Роксана поспособствовала примирению Джорджа и Фреда?

— Она подошла к отцу, которому Анджелина предварительно хорошенько промыла мозги, и, посмотрев на него снизу вверх своими огромными глазами, спросила: «Папа, а если я не попаду на Гриффиндор, ты тоже меня возненавидишь?» Тут и пошли извинения, подарки, объятия и прочее. Джордж обожает свою маленькую дочурку, — доверительно сообщила Молли.

— Вот и хорошо, — сказала Минерва. — Значит, проблемы только у Поттеров и Рона с Гермионой?

— Да, — тут же посерьезнела Молли, — но это очень, очень серьезные проблемы. Я думаю, что Альбуса сдерживает только то, что он не хочет расстраивать своих кузенов и кузин, у которых все отлично. Поэтому сейчас он терпит, но когда-то же он взорвется...

Я содрогнулась при этом утверждении, а когда Молли уже ушла, услышала, как Минерва бормочет: «Надеюсь, взорвется он еще дома».

Надежда — это очень, очень хорошо. Но что-то мне тревожно, как бы наши с Минервой надежды не обратились в прах под натиском чертовых генов.

*1 Таранталлегра (англ. Tarantallegra) — сглаз, заставляющий человека танцевать помимо его воли. http://ru.harrypotter.wikia.com/wiki/Таранталлегра

P.S. Я извиняюсь, что так долго не было продолжения, но у меня были проблемы в реале и ступор в сюжете. Но хочу вас обрадовать: я вернулась! Скоро этот фанфик подойдет к финалу. Продолжение, скорее всего, будет выходить по понедельникам, вторникам и воскресениям.

В следующий раз я увидела их на распределении. Да, я опять пела эту дурацкую песню. Сказать по-честному, в последнее время я просто соединяю кусочки из старых песен. Возможно, из-за этого теряется цельность смысла (как будто он там когда-то был!), но меня это не волнует. Я бы вообще не стала ни распределять детей, ни петь песни, если бы не дурацкое заклинание проклятых Основателей! Надеюсь, им сейчас икается, где бы они ни были.

Не смотря на утверждение Молли о том, что дети поступают милые и спокойные, я все равно немного нервничала. Мало ли что в ее понимании «тихие и спокойные»!

Первым распределялся Луи. Он не выглядел взволнованным, хотя с любопытством осматривал своими голубыми глазами зал, голубыми не небесного цвета, как у мамы и старшей сестры, а ясно-голубыми, как у Доминик и Билла. Волосы его были коротко подстрижены и, в общем-то, ничем не выделялись из череды обычных мальчишеских стрижек, коих я повидала уже сотни.

В его голове было... спокойно. Мне вспомнилось, как Доминик думала, что он везде чувствует себя чужим. Нет, он был самым счастливым ребенком из всех, которых я встречала. Луи был доволен родителями, подарками, рисованием, сестрами, да и жизнью в целом. После всех этих детских «Мороженое растаяло!» и «Папа, ну купи, пожалуйста!» трагедий я даже почувствовала себя немного неуютно.

В его голове в большинстве своем было рисование и воспоминания, связанные с членами его семьи. Благо, с Поттерами он не очень-то и общался, а то ведь могли испортить. Когда его сестры ссорились, он обычно думал, что женщины странные: ясно ведь, что любят друг друга и беспокоится, а объяснить словами не могут. Еще он думал, что папа был бы с ним согласен, расскажи он ему когда-нибудь эту мысль.

Я уже сейчас была с ним согласна.

Я на секунду задумалась о его распределении и решила спросить его самого, как когда-то давно поступила с Гарри Поттером и с некоторыми детьми до него.

«Мне все равно, — мальчик не испугался, ведь дядя Гарри уже рассказывал ему обо мне. — По-моему, все факультеты хороши».

Какой чудесный мальчик! Хоть кто-то понимают истинную идею! Вот она — надежда на светлое будущее!

Естественно, из списка возможных факультетов я тут же исключила Гриффиндор и Слизерин. Нет, я не отдам его вам на съеденье, проклятые животные!

Мысленно оценив, кто где сейчас учится, я отправила его за стол к воронам. Удачи тебе, Луи Уизли!

Вторая из клана Уизли, поступающая в этом году, вызывала у меня куда больше опасений. Ладно, услышав ее имя, я запаниковала. Но только чуть-чуть.

А зря. Роксана была просто милым ребенком, которого занимали игрушки, карьера целителя и мысли о том, как бы не расстроить папочку. Может, Анжелина нагуляла детей? Нет, ну не могли такие адекватные дети получиться у Джорджа Уизли!

Глянув в ее желание о факультете, я увидела рож... в смысле, лицо, которое заставило меня содрогнуться:

«— Альбус, а вам нужна помощь в розыгрышах? — серьезно спросила слегка грустная Роксана.

— Ты же считаешь, что это нехорошо? — удивился Поттер, глядя на нее своими большими зелеными глазами.

— Да, но папа вчера сказал маме, что хочет, чтобы хоть один его ребенок был таким, как вы с Джеймсом, — это имя она проговорила как «Зеймс», потому что не следила за своей речью, когда была расстроена или взволнованна.

Лицо Альбуса ожесточилось, но, увидев испуг на лице девочки, он глубоко вздохнул и мягко улыбнулся:

— А ты бы хотела, чтобы Фред был таким, как мы?

— Нет, — замотала она головой, приводя в движения локоны волос, — он такой... он самый лучший брат! — она сказала это с жаром, который отразился в блеске глаз и румянце на щеках.

— То есть, он хороший человек? — спросил Альбус с икринкой в глазах.

— Да, конечно! Он умный и учится хорошо! И у него есть ответы на все-все вопросы! Правда-правда! Вот ты можешь у него спросить, почему небо голубое или когда появится радуга... — затараторила она, но была прервана смеющимся Поттером:

— Хорошо, я понял! — он посерьезнел, — А ты бы хотела быть на него похожей?

— Конечно! — даже оскорбилась Роксана.

— Тогда забудь о том, что хочет твой отец».

Уже потом она, увидев самого лучшего брата грустным, подошла к папе с тем вопросом: «Папа, а если я не попаду на Гриффиндор, ты тоже меня возненавидишь?»

В общем, она отправилась в Рейвенкло к самому лучшему старшему брату на свете.

В целом, вечер прошел очень даже неплохо. Но Поттеры и компания прибыли в школу злые и изможденные, а Альбус и Джеймс сначала дергались друг к другу, а потом бросали взгляды за поддержкой чаще обычного, что не могло не подпортить общее впечатление.

Молли права, скоро рванет, и дай Мерлин, чтобы нас потом еще года два не колотило от последствий.

Сначала мне казалось, что Гарри Поттер хорошо ладит с детьми. В смысле, Тедди его просто обожал, Доминик после талисмана тоже почти боготворила его. Но, как вы, наверное, догадались, ладил он только с чужими детьми, со своими собственными у него явно были большие проблемы.

Я не спорю, дети были очень виноваты, и следовало отхлестать их как следует, но... Возможно, только, возможно, им можно было найти оправдание. Какое, правда, я и сама не знаю...

Я к чему это все виду... Гарри Поттеру не следовало, абсолютно точно не следовало этого делать.

Все началось перед обедом: мы с Минервой ожидали прибытие Гарри, в этот раз почему-то без жены (говорят, она заявила, что воспитывать сыновей — это мужская задача).

Дети вылили ведро воду на голову какому-то семикурснику, и я поняла, что совсем отчаялась, когда подумала: «Да ну, не так уж это и плохо, зачем родителей-то вызвать?» Как хорошо, что Минерва не сдалась!

И вот Гарри Поттер, почему-то более разозленный, чем обычно (зрелище не для слабонервных) появился из камина.

Мы ожидали братьев Поттеров двадцать минут, прежде чем поняли, что они не придут. Тогда я вспомнила, что отец Гарри Поттера — сам Джеймс Поттер, его мать, Лили, в гневе была пострашнее МакГонагалл, а сам Гарри победил сильнейшего за последние сто лет темного волшебника.

Директор и Поттер вылетели из кабинета, как два луча смертоносной Авады, и я действительно испугалась за мальчи... В смысле, за школу. Да, за сохранность школы.

Следующие события я восстановила из последующего рассказа мисс Пенелопы и того, что было услышано лично мной позднее.

Они понеслись в кабинет зелий, где проходил последний урок Альбуса, но там его не оказалось, и они помчались в Большой Зал, где сейчас проходил обед. Их процессия была настолько устрашающей, что даже доспехи тряслись от страха, хотя лично я думала, что они не умеют.

Они ворвались в Большой Зал, сея ужас и панику, а братья Поттеры... Спокойно обедали. Нет, где их хваленый людской инстинкт самосохранение, а?! Или они растеряли те жалкие зачатки разума, которые у них были?

Гарри Поттер был настроен решительно. Так что он направился к тому своему чаду, которое первым зацепил своим яростным взором цвета Авады Кедавры. Им оказался Джеймс Сириус Поттер. Ну, Гарри, имя-то ты ему сам выбрал. Им обоим, между прочим.

— Джеймс Сириус Поттер! — проорал Глава Аврората. — Это уже переходит все границы! Как вы посмели? Вам самим от себя не противно? Вы, что, решили меня в могилу свести?

— Не-а, — ухмыльнулся Джеймс, закидывая кусочек хлеба в рот. О, Мерлин, какой же ты диби...

Тут у Гарри Поттера сдали нервы, которые, как я понимаю, еще со времен смерти Сириуса Блэка были не в порядке.

Он замахнулся и отвесил пощечину своему старшему сыну, но, видимо, забыл, что привил необыкновенную любовь к нему младшему, за что и поплатился.

За несколько секунд Альбус Северус Поттер преодолел расстояние от слизеринского стола до гриффиндорскому и приставил палочку к горлу собственного отца.

Это и был взрыв.

Все в ошеломлении уставились на семью Поттеров. Гарри широко распахнул глаза и отшатнулся, но Альбус не опустил палочку, зло сверкая зелеными глазами и сжимая губы. Некоторые говорят, что рука у него слегка дрожала.

— Не смей трогать моего брата, — прошипел Ал, пока Джеймс позади него вскакивал на ноги и выхватывал свою палочку.

Тогда, пожалуй, Гарри Поттер и понял, как далеко все зашло.

Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы у Гарри и Джинни Поттер не было еще одного ребенка. Лили Луна встала между братьями и отцом и буквально закричала:

— Хватит! Прекратите! — она повернулась к братьям. — Он же наш отец! Вы же любите его! Вы не можете не любить его! — она почти рыдала, оборачиваясь к отцу. — Как ты мог? Ты сам всегда говорил, что ты взрослый! Что ты всегда нас защитишь и решишь все наши проблемы! Вот и реши эту!

Закончив свою тираду, она бросилась вон из зала. За ней тут же кинулась Роза Уизли, одарив пораженно-злым взглядом мужскую часть семьи Поттер.

Я не знала, что Альбус может выглядеть виноватым и испуганным одновременно. Да я даже по отдельности у него эти эмоции не наблюдала.

В кабинете директора, куда Ал, Джеймс и их отец прибыли сразу из Большого Зала, было очень тихо с того момента, когда Минерва вышла, прошептав: «Вам, наверное, нужно поговорить». Пока говорить они не спешили.

Мальчики не смотрели на отца, а вот он наоборот не сводил с них напряженного взгляда. Я же впервые видела братьев Поттеров такими опустошенными. Нет, мне, конечно, не было их жаль, нет-нет.

Гарри вздохнул, готовясь к тяжелому разговору:

— Я вас люблю, — серьезно проговорил он. Неожиданно.

Джеймс вскинул голову вверх, удивленно спрашивая:

— Что?

— Я люблю вас, — снова повторил Гарри, переводя взгляд на бледное лицо Альбуса, который все еще старался ни на кого не смотреть, и сказал: — Альбус, посмотри на меня.

Альбус сглотнул, но послушался. Выглядел он неважно.

— Я люблю вас, — в третий раз повторил старший Поттер, — это значит, что я буду вас наказывать, ругать, орать на вас. Но это вовсе не значит, что я не могу ошибаться. Прости, Джеймс, я не должен был тебя бить.

— Да ладно, пап, ты бьешь как девчонка, — нерешительно улыбнулся Джеймс.

В ответ он получил усталую улыбку своего отца, быстро исчезнувшую под напором серьезности:

— Но это так же не значит, что я оправдываю ваши шутки или как вы там это называете, — он вздохнул. — Почему вы это делаете? Я просто не понимаю...

— Пап, — перебил его Джеймс, — Мы хотим быть знаменитыми, потому что мы — это мы, а вовсе не потому что мы — твои дети. Мы хотим, чтобы наши дети были знамениты, потому что они наши дети, а не потому что они твои внуки. И это — первый шаг к нашему величию.

Гарри молча смотрел на него пару секунд, потом покачал головой и спросил:

— И почему ты не в Слизерине, Джейми?

— Эта часть большого плана, пап, — наконец-то подал голос Альбус и, обретя свою привычную уверенность, добавил: — Я тоже люблю тебя.

— И я, — кивнул его старший брат.

— Ну, давайте... Эмм... В общем, тетя Гермиона говорила, что физический контакт для человека...

Тут Альбус и Джеймс переглянулись и счастливо засмеялись, кидаясь в объятия своего отца.

Знаете, за свою недолгую жизнь они натворили больше, чем некоторые успевают сделать за сто лет, но в тот момент, улыбаясь, они выглядели как настоящие маленькие дети.

После этого они получили заслуженные отработки, с них сняли баллы, но они приняли это уже без прежней злости и жгучего раздражения. И Лили Луна Поттер улыбалась, обнимая своих братьев.

Возможно, это было даже немного мило.