И упирается прямо в небосклон (джен)

Моя судьба решилась в тот момент, когда я получила билет на «Хогвартс-экспресс» и села в поезд.

Я предчувствовала это в тот момент, когда поезд тронулся.

Сначала я просто наслаждалась всем, что было вокруг: вы не поверите, но это была первая в моей жизни поездка на волшебном поезде.

Нет, не только на волшебном. На любом.

Понимаете, когда нам, волшебникам, надо куда-то добраться, мы ныряем в камин, или берем портал, или аппарируем… Я никогда раньше не пользовалась магловским поездом. Я его только на картинках в «Истории Хогвартса» видела.

Хотя мой — то есть папин — дом и стоит в деревне, а недалеко от нас магловское поселение, в котором, кажется, есть железная дорога и своя станция, но они же маглы. Я там никогда не была.

А может, там и железной дороги нет?.. Это Джинни мне рассказывала, что есть, но я же не проверяла. Кстати, она тоже.

Так и получилось, что путешествовала я часто, папа и мама всегда брали меня в экспедиции, — итак, странствовала я много, а на поезд попала в первый раз.

Это было необыкновенно.

Я смотрела из окна вагона, как медленно минуты уплывают вдаль, а затем всё быстрее и быстрее… Затем опять медленнее… Логику движения поезда невозможно было отследить.

Мимо меня проносились леса, поля, города, дороги. По краям железнодорожных путей росла высокая трава и пушистые цветы, которых я не знала. Мы въезжали в тоннель и ехали в темноте, а в купе зажигались лампы; это мы проехали сквозь гору. Гигантское болото перегородило нам дорогу, ему не было ни конца ни краю. Мы неслись прямо на него, а я не представляла, как мы преодолеем его?

И тогда наш тяжелый, многовагонный поезд вознесся над болотом легко, как птица. Он взлетел на ажурный свайный мост, растущий из болота, и понесся дальше, отражаясь внизу в воде. И я там отражалась, пока глядела вниз из окна…

Понимаете, мы никогда не передвигались так. Волшебникам нужна одна секунда, чтобы перебраться из пункта А в пункт В, как бы далеки они ни были. И я могла бы перенестись из Лондона в Хогвартс за секунду, даже не зная, какой путь на самом деле я преодолею.

Я поняла это только сейчас, когда на моих глазах время и пространство развернулось, и абстрактный путь обрел форму.

Вот она какая на самом деле — дорога из Лондона в Хогвартс. Как она огромна…

И грандиозна.

Ее стоило увидеть такой, как она есть.

А потом поезд вообще остановился. На секунду, не более того. Я увидела, что мы стоим перед дорогой, по которой едет магловский грузовик, и рядом с дорогой стоит небольшая будка, откуда сердитый эльф в яркой форме и фуражке машет нам рукой, а пути перед носом поезда перегорожены шлагбаумом.

И сверху свешивается такая штука, которую маглы именуют светофор, и на нем красный свет.

А потом грузовик проехал, эльф поднял шлагбаум и переключил светофор на зеленый.

Мы поехали дальше.

Я видела, как меняется по мере продвижения на север состав травы на обочине. Я видела, как из леса выходит кентавр и смотрит на нас.

Я видела маглов и никак не понимала, видят ли они нас? Что они о нас думают?

Я прошла весь поезд от начала до конца, до первого вагона, и только за дверь машиниста меня не пустили.

Он управляет поездом, сказала мне одна из обслуживающих состав ведьм, ему нельзя мешать.

Она была замечательно красива в своей особой форме.

Но я упорная. Когда в ночной тьме экспресс прибыл на платформу, я спряталась в первом вагоне и дождалась, чтобы все сошли с поезда.

Меня не выдали даже эльфы, грузившие багаж.

И тогда я наконец увидела, как открывается дверь главной кабины, и оттуда вышел машинист.

Он тоже был в форме.

Я увидела буквально на секунду, прежде чем он запер дверь, то, что было внутри кабины.

Пульт управления поездом впечатлял: множество рычагов, шкал со стрелками и колесиков.

Машинист вышел на перрон, и я покинула поезд вместе с последним багажным эльфом.

Он причитал, что я опаздываю на собственное распределение и нам обоим влетит от директора Дамблдора под первое число.

А я поняла, кем я хочу быть: машинистом поезда.

История взлета и падения «Икара» — Индустриального Каквортского Рельсового завода — невероятно поучительна, как, собственно, и любая отдельно взятая история.

При условии, конечно, что ученики соизволят эту историю выслушать и даже — дай-то Мерлин — запомнить; а как учитель с пятнадцатилетним стажем скажу, что оба условия из области фантастики. Возможно, поэтому мои дорогие ученики, вырастая, становятся владельцами или рабочими подобных заводов и точно так же идут с ними ко дну, твердо веря, что лучшее, конечно, впереди. Как было и в моем случае.

И после этого, бия себя в грудь, восклицают: «Ах, если бы мы в школе слушали учителя! Мы бы не дошли до жизни такой!»

Что маги, что маглы, все мы едины за школьной партой. Даже отличники вроде меня.

А милейший промышленник, управлявший при мне Каквортским заводом, и вовсе не строил из себя отличника. Как и все промышленники, гуманитарные науки в школе он изучал исключительно из-под палки.

Я полагаю, он не думал, что в том нуждается: он имел при себе процветающий, бодро дымящий металлургический завод, он производил рельсы, которые нужны всем и всегда, он продавал их много и при том мало платил своим рабочим, — в общем, он считал себя самым эффективным менеджером. И он думал, что так будет всегда.

Истинный Икар.

Впрочем, все в нашем драгоценном городишке так думали — икаризм, как и единомыслие, заразительны, особенно когда поток прибыли не иссякает и поезда проносятся по рельсам с оттиском Каквортского завода в Лондоне, Сиднее и Родезии.

Сеть железных дорог успешно развивается, как и было задано сто лет назад, благодаря чему некие оптимисты и основали Каквортский рельсовый завод, а вокруг него вырос славный город Какворт.

Сто лет подряд жители города работали на заводе, разрастали город и радовались жизни… Трубы завода дымили не переставая, оповещая окрестности о полной загрузке мощностей. Матери семейств отворачивали краны, из которых шла вода всех цветов радуги, утирали слезящиеся носы слабогрудым детям и смахивали свежую копоть с постиранного белья. Жизнь была прекрасна.

Мой отец работал сварщиком на этом самом заводе, и там же был мистер Эванс, отец Лили, только бухгалтером.

Мать Лили в это время работала домохозяйкой, а моя — ведьмой; то есть, они обе занимались одним: содержали семью, купили дом, оплачивали продукты и одежду, — только миссис Эванс это делала на жалование мистера Эванса, а миссис Снейп это делала из ничего на магии, потому что была ведьмой.

И мистер Эванс, и мистер Снейп были своими женами очень довольны. Мой отец законно гордился, что его жена может сотворить ужин одним махом палочки из окаменелых котлет или починить трещину в потолке, не платя строителям ни копейки.

Мы с Лили в это время учились в магловской школе, где я был первым по химии. Отец тоже этим гордился. Но, по-моему, очень легко быть первым по химии в городе, где по одному цвету воды из крана определяешь, что у нас сегодня в примесях и как с этим бороться, и по одному вдоху ветра чувствуешь, какую формулу стали сегодня производит основной цех.

А уж реакцию флоры и фауны на химическое воздействие можно изучить во всех деталях…

Но мой отец надеялся, что вырастит из меня одного из металлургов завода. Он предсказывал мне сказочную карьеру.

Но не сбылось… Потому что грянул гром.

Директор завода держался, когда на него наехал профсоюз и когда рабочие трижды бастовали, требуя повысить зарплату.

Директор завода держался, когда правительство Кении оповестило его, что оно обанкротилось и не может заплатить за отгруженные ему мегатонны рельсов, но предлагает вместо оплаты принять директора в почетные граждане Кении.

Директор завода держался, когда местная газета попыталась посчитать, сколько налогов мы не доплатили в казну города.

Но когда правительство взяло пробы воздуха и воды в нашем переулке и обязало завод немедленно поставить современные системы очистки, директор подсчитал, сколько это будет стоить, и честно сказал:

— Лучше закрыться!

И завод закрылся.

Две трети города потеряло работу.

Мой отец потерял, кроме того, бодрость духа и впал в депрессию. Но не он один.

А некоторые, наоборот, приобрели: моя мать в рекордные сроки обогатилась на антипохмельном зелье, заговоре от неудач и приманивании работы.

Она даже купила стеклянный шар и пыталась по нему предсказывать будущее.

Мой отец был как никогда счастлив, что женился на ведьме. Когда он понял, что и я буду таким же, когда мне пришло письмо из Хогвартса, он от радости напился так, что даже не смог проводить меня первого сентября на вокзал. Пришлось одной маме это делать.

Зато мама осваивала бизнес полным ходом.

Она решила оказывать мелкие бытовые услуги: Репаро, Импервиус, Секо и прочее; мама брала за ремонт вдвое ниже цены других ремонтных фирм города.

Мистер Эванс, который теперь работал бухгалтером в одной из них, предупреждал, что конкурентам это не понравится. Какворт пока не вышел из кризиса, которым был обязан директору любимого и единственного завода, и наличие денежной работы ценилось оставшимися на плаву фирмами высоко, а появление подлых конкурентов, уводящих клиентов нечестно низкими ценами, ценилось низко.

Моя мама, будучи ведьмой, абсолютно игнорировала неудовольствие маглов.

Она изумлялась, что они могут ей сделать?

Ни звонки с угрозами, ни попытки поджога ее старенького сарая маму не впечатлили. Рассмешили знатно, но не более того.

И тогда отчаявшиеся бизнесмены решились на крайнюю меру: похитили меня.

Я как раз приехал из школы на летние каникулы.

Я помню, что вышел из дома… и очнулся связанным в каком-то заброшенном цеху, запертый в компании двух амбалов. Голова раскалывалась, тошнило, поэтому я потратил целых пять минут на развязывание и еще пять, чтобы оглушить амбалов и превратить ближайший станок в унитаз.

Когда мне полегчало, я трансфигурировал второй станок в телефон и вызвал полицию.

Амбалы стояли с отвисшей челюстью, как школьные горгульи. Они стерпели даже, когда я залез в их карманы и присвоил их бумажники. В конце концов, я имел право на компенсацию.

Больше они мою семью не беспокоили.

А может быть, они не беспокоили нас потому, что мы, маги, сами разобрались между собой. К маме явился наряд из Министерства магии и предложил на выбор прекратить нарушать Статут секретности или сразу сесть в Азкабан.

Мама выбрала неправильно, о чем всю жизнь жалела.

Она вышла из бизнеса и стала тихо бороться с нищетой…

Я помню, как мама, глядя на спивающегося отца, однажды нырнула в камин и потребовала аудиенции у Министра.

Она кричала, что у нее есть план, выгодный для всех и социально значимый. Она напоминала о блаженной памяти министерше Отталин Гэмбол, которая решила сблизить магический и магловский миры и подписала контракт с магловскими заводами о строительстве первой в Англии волшебной железной дороги. С тех пор прошло полвека, и пора развить это начинание. Почему бы нынешнему правительству не заключить новый контракт с маглами, с Каквортским заводом, например, и нарастить свою дорожную сеть в обмен на вывод целого города из кризиса?

Конечно, маму послали на все четыре стороны.

Этого следовало ожидать: разве магам нужно производство? Они ведут хозяйство точно так, как сама мама балансировала нас на грани фола и нищеты. Магам достаточно было один раз получить железную дорогу, а остальное сделала магия. Чары крепкости и сохранности для рельсов — и им не нужен ремонт ближайшие сто лет; чары трансфигурации и умножения — и вместо заказа дополнительных шпал за деньги мы получаем их бесплатно из пустоты. Обслуживающий персонал железной дороги? Зачем платить маглам, когда домовые эльфы сделают это бесплатно?..

И так далее.

Мама возразила, что прогресс не стоит на месте, и достаточно взглянуть на современные магловские поезда, чтобы увидеть, что наша техника безнадежно устарела. Новые поезда экологичнее, экономичнее, быстрее…

Но в чем проблема? — возразили ей. Трансфигурируем старое в новое. А что до скорости и качества… Мы, маги, милосердно отнеслись к причуде старой министерши о том, чтобы магловские поезда, в принципе нам не нужные, всё-таки были. Экзотика, тоже полезно. Но какая там скорость, когда самый быстрый поезд идет сутки там, где маг может аппарировать за секунду! Зачем нам обновлять состав, который и так служит не для скорости? Пусть всё остается таким, как есть…

Совсем недавно с заброшенного завода украли последний рельс.

А я, как ни странно, глядя на него, вспоминаю одну глупую детскую историю…

Нашу шалость с Лили, когда мы были детьми.

Лили вдруг взяла в голову, что видела где-то по пути «Хогвартс-экспресса» икаровский штамп на рельсах. Вбила себе в голову, несмотря на все возражения, что никак этого не могло быть, эти рельсы проложены семьдесят лет назад и не обновлялись с тех пор. Да и как она могла углядеть штамп из окна летящего на хорошей скорости поезда?

— Ты любую идею готов утопить в своем цинизме, Сев, — возмутилась Лили. — А я хочу верить, что наш завод, наши родители прямо сейчас делают рельсы для «Хогвартс-экспресса»! Сев, подумай: это же потрясающе — знать, что в соседнем цеху делаются рельсы, чтобы мы в сентябре могли поехать в Хогвартс!

— Чушь, — сказал я.

— А давай проверим? — загорелась Лили. — Сев, уговори своего папу, чтобы нас пустили в цех… Представляешь, если мы своими руками сделаем рельс, который ляжет по дороге в Хогвартс?

— Представляешь, как быстро моего отца уволят? — спросил я.

Лили задумалась.

— Хорошо, — сказала она наконец. — А давай тогда проберемся на склад, где готовые рельсы ждут отправки, и пометим один? И когда мы будем ехать в Хогвартс, он будет светиться, и мы его сразу узнаем. Мы пометим, чтобы он подмигнул нам! Сев, ты же в любое место при желании зайдешь, несмотря на всю охрану, я же тебя знаю. Давай попробуем. Напишем на рельсе «СС+ЛЭ=Любовь», и пусть оно светится!

Вы же понимаете, что я согласился…

Мы сто раз ездили после этого «Хогвартс-экспрессом», но никакой рельс ни разу не подавал нам знак. Но я не теряю надежды.

Ведь где-то в мире, на одной из железных дорог действительно есть рельс, на котором написано «СС+ЛЭ», и который ждет, что в один прекрасный день я проеду мимо него на поезде — и он будет мне светиться…

Я прочитала в библиотеке Хогвартса всё, что там было о поездах.

Библиотека Хогвартса доказала свой статус одной из лучших магических библиотек в мире — магических. Как и следовало ожидать, про магловские поезда там не было ничего.

Но разве это не странно? Где-то же должны учить на машиниста поезда, это же не минутное дело — научиться управлять таким сложным существом?

Я нашла профессора Бербедж, которая ведет у старших курсов магловедение, и она так мне обрадовалась, что даже растерялась. Хотя она тоже с трудом представляла, как устроен поезд. В Хогвартсе этого не проходили…

По-моему, Хогвартс — странное место: все окружающие так ждали первого сентября, чтобы поехать на «Хогвартс-экспрессе», и все так радовались этому путешествию, но никому не было интересно, а что такое поезд, на котором они все ездят…

Удивительные люди — как можно не заметить такое чудо?

Я подумала, что у меня будет много дел, когда я вернусь домой на каникулах.

Надо будет дневать и ночевать в ближайшей магловской деревне и особенно на их железнодорожной станции. Если она у них есть.

И обязательно заказать там книги по науке, изучающей поезда (как она у маглов называется?)

И выяснить, где в магическом мире занимаются железными дорогами и как на это учат.

О да, у меня очень много дел!

Пока же я могла помочь себе только одним: я стала сбегать на станцию в Хогсмид и изучать ее.

Поезда приходили сюда дважды в день, и они оба останавливались здесь, потому что Хогсмид был конечной станцией.

Я сама выяснила, когда прошла вдоль рельсов в обе стороны, что в одну сторону рельсы ведут обратно в Лондон, как мы ехали, а в другую сторону они вообще никуда не ведут.

То есть, не ведут дальше в Эдинбург или Глазго. На самом деле рельсы делают петлю и возвращаются обратно к Лондонской дороге, — по сути, дорога для поезда в Хогсмиде всего одна; но если не побояться исследовать ее дальше, то вас ждет сюрприз.

Я знаю, что первокурсникам нельзя покидать школу и тем более гулять по Хогсмиду, и я знаю, что тем более нельзя бродить вдоль железнодорожных путей неизвестно куда — куда дорога выведет. Но как иначе закончить эксперимент, как узнать, куда она ведет?

И я пошла. От путей в никуда шла интересная загогулина.

Правда, дорогу мне тут же преградили дорожные эльфы, они махали на меня и кричали, что детям дальше нельзя, там опасно, они меня не пустят… Но ведь эльфы добрые, если уметь их попросить. Они же знают, что я не замышляю ничего дурного. Пустили, конечно, и сами проводили.

В исключительно интересное место, которое маглы называют депо.

Депо Хогсмида было самым ярким впечатлением моего первого курса!

Я никогда такого не видела. Там было здорово.

Там были служебные пути, а над ними вверх ногами (то есть колесами) висел в воздухе один вагон, и его удерживал палочкой ремонтник в форменной мантии, а двое других ковырялись в днище, а вокруг были разбросаны замечательные инструменты. Волшебники время от времени подзывали их и продолжали что-то откручивать…

А с другой стороны стоял паровоз — полпаровоза. С его переда сняли крышку и копались в запутанном клубке проводов, гаек и коробочек, который подходил к консоли управления…

А снаружи по шпалам шел строгий маг с палочкой, которая расцвечивала рельсы во все цвета радуги, смотрел на полученные цвета и определял, какие рельсы здоровы, а какие надо починить. Он называл это диагностикой. За них плыло самопишущее перо и два служебных эльфа…

Он первый заметил меня.

Он был очень строг, не то что эльфы, и сразу отправил меня в школу. Я его понимаю: он ведь занимался делом жизни и смерти, чтобы поезд не пошел под откос, и он возмутился при виде меня, которой тут не должно быть.

Он пригрозил наложить на депо Фиделиус, раз другие меры не работают, и обещал написать директору Дамблдору, если увидит меня еще раз поблизости от путей.

Мне было так жаль его огорчать.

А в остальном эксперимент прошел просто замечательно!

Эльфы шепнули мне, что я видела поезд, который завтра утром отправится в Лондон.

В добрый путь!

Я была уверена, что когда-нибудь человеком, который завтра утром поведет экспресс в Лондон, буду я.

Когда я вернулась в Хогвартс с зимних каникул, нагруженная магловскими учебниками по — как бы сказать? — поездоведению, я поняла главное: план каникул выполнен, но результат неожиданный.

Я обследовала магловскую станцию, я каталась на магловском поезде, я прочла два пособия из восемнадцати, и я совершенно обескуражена.

Раньше у меня было десять вопросов, теперь сто. Эти магловские учебники не объяснили мне суть, а только подбросили новые недоумения.

Они замечательно объясняли, как работают магловские поезда, но их объяснения абсолютно не могли подойти к «Хогвартс-экспрессу»!

Я видела, как ездит «Хогвартс-экспресс».

Впереди него был паровоз, который выдыхал длинную, толстую тучу дыма, стелившуюся до средних вагонов поезда.

А в магловском поезде из Оттери-Сент-Кечпоул паровоза не было вообще! И трубы с дымом не было.

И головной вагон выглядел по-другому, и остальные… Это был чудесный, но совершенно другой поезд. И ехал он, как объясняло мудрое пособие, на электричестве. И система управления им ничуть не напоминала Хогвартс-экспресс… Хотя выглядела великолепно. Водить электрический поезд так же интересно, как паровой. Я хочу научиться и тому, и другому!

Хотя у меня будет мало возможностей водить паровоз среди маглов, как гласило пособие. Паровозы в магловском мире сохранились только как музейная редкость, и водят их исключительно для развлечения туристов, желающих знать, как выглядели древние паровозы…

Магловское пособие также утверждало, что паровозы вроде «Хогвартс-экспресса» работают на угле. В главном вагоне есть топка, а к составу прицеплен специальный угольный вагон. Но в «Хогвартс-экспрессе» никакого угля не было!

На чем же он едет?

Магловское пособие имело картинку, как выглядит кабина машиниста парового поезда. Она была похожа на «Хогвартс-экспресс», но не совсем… Там было несколько совсем других рычагов.

Зачем они были нужны?

У кого я могла об этом спросить?

Тот строгий маг, начальник депо, запретил даже домовым эльфам общаться со мной.

Они должны были бы наказать себя, если бы захотели просветить меня на паровозные темы. Поэтому они просветили меня, а потом сами себя наказывали. Классический случай, если вы обидели кого-то зря…

Эльфы посоветовали мне обратиться к профессору Снейпу. Оказывается, его иногда приглашают в депо, чтобы залить в котел паровоза специальное горючее зелье и покопаться в механизмах. Еще профессор любит проверять паровоз на темные чары.

Я явилась к профессору Снейпу и задала ему свой вопрос. Он проворчал, что немедленно посоветует своему другу-железнодорожнику наложить на депо антилавгудовские чары, потому что я опять взялась за старое.

— Зачем вы пристаете к паровозу, мисс Лавгуд? — грустно спросил Снейп.

— Я хочу быть машинистом, — призналась я.

— Имейте в виду, что в машинисты не берут женщин, — сказал Снейп.

— Значит, меня не возьмут? — огорчилась я.

Снейп вздохнул и ответил:

— Возьмут. Куда они от вас денутся…

Профессор объяснил, что есть три типа магических паровозов: на горючих чарах, на зельях и на магическом Вечногорючем камне.

— Раньше использовали и четвертый тип, на магических животных, — рассказывал Снейп. — На саламандрах, фениксах и карликовых драконах. Между прочим, саламандра водила некогда наш знакомый «Хогвартс-экспресс». Топка была оборудована под инкубатор, где резвились саламандры, вырабатывая огонь, а в подсобном вагоне содержался корм и свежая партия саламандр, чтобы они каждые три часа сменяли друг друга соответственно для отдыха или управления поездом.

Возможно, вы видели на панели управления «Хогвартс-экспрессом» рычаги для поддержания в инкубаторе самой комфортной для его обитателей среды? Скорость поезда напрямую зависела от того, как энергично будут выделять огонь саламандры. Как вы узнаете на третьем курсе в процессе изучения ухода за магическими существами, на горючесть саламандр влияет температура и шумоизолированность инкубатора, мягкость подстилки, количество и состав корма, физическое состояние самой саламандры и многое другое…

Таким образом, как вы сами могли бы догадаться, магические животные — весьма нестабильный и ненадежный источник топлива, который горит тогда, когда сам хочет, а не когда требуется другим, и поэтому от биотоплива решено было повсеместно отказаться…

Наша топка была переоборудована под котел горючего зелья, которое служит без малейших нареканий.

Я полагаю также, что назревает отказ от использования в камере сгорания горючих чар, поскольку поддержание этих чар в стабильном состоянии целиком зависит от того же самого биологического фактора — от состояния команды магов, продуцирующих чары. Немногие способны наполнять котел двенадцать часов подряд.

А поезд, как вы могли заметить, являет собой механизм, подчиняющийся строгому расписанию скорости и не терпящий никаких отклонений от него…

— Механизм, сэр? — возразила я. — Вы рассказали очень интересно, но я не согласна, что наш поезд — механизм. У маглов он механизм, несомненно, сэр, но «Хогвартс-экспресс» — другое дело. Разве вы не чувствовали, когда ездили на нем, что он живой? Я заметила это сразу. Волшебный поезд — не техника, а особое магическое существо, я так думаю.

— Если вы читали историю магии, то знаете, что этот поезд построили маглы, — сказал Снейп.

— Но потом он попал к нам, и мы обработали его магией. Магия вдохнула в него жизнь, сэр, — сказала я.

— Вам снова чудится, что кругом летают мозгошмыги? — кисло спросил Снейп.

— Сэр, мне не чудится. Этот поезд работает как механизм, он подчиняется нам, когда мы нажимаем на кнопки, это так. Но он живой механизм при этом, сэр! Я уверена, что так бывает. Есть живые паровозы, и живые пароходы, и живые микроскопы, и живые пистолеты…

— Урукето, сандуу и хесотсаны, — непонятно перечислил Снейп. — Насчет паровоза не знаю, у Гаррисона его не было. Что вы вытаращились, мисс Лавгуд? Живые пароходы называются урукето, живые микроскопы — сандуу, а винтовки, соответственно, — хесотсаны. Всё, о чем вы мечтали. За десять лет до вас эта же мысль пришла в голову маглу по имени Гарри Гаррисон. Рекомендую почитать, что из этого получилось.

— Да, сэр, — сказала я. — Я с удовольствием почитаю, сэр. Только обидно, что у него нет паровозов.

— Кто о чем, а вы всё о паровозах, — фыркнул Снейп.

Садитесь поудобнее. Сейчас я настрою гитару и напою вам сказку.

Под музыку сказки слушаются куда удобнее, правильно?

Я могу рассказать вам сказку, а могу спеть песенку — как хотите. Главное — не просите меня убрать гитару, иначе никакой сказки не будет!

Итак, о чем это я?

Ах да.

Представьте себе маленький-маленький городишко на юге Шотландии, практически на берегу Твида. Вокруг него зеленые поля, и синее небо, и красота писаная!

Жил-был мальчик, по имени — хм — Дуг Джонсон, пусть будет так… Жил он в этом самом городишке с мамой, папой, двумя сестрами и грузовиком. И сенбернаром Доги.

Жили они, поживали, добра наживали, да только нашему Дугу с рождения покою не было. Вечно с ним происходили странные вещи.

Ох и намучились с ним родители, да сестры, и даже верный сенбернар!

То этому мальчишке будущее чудится, и что он предсказывает — всё сбывается; то он одним взглядом кошку с дерева снимает, а то сквозь стены проходит; и совсем терпение родных иссякло, когда он заявил, что ему видения мерещатся!

Да-да, так и есть. Взял и заявил, что мерещится ему целый поезд.

Долго, говорит, молчал, но больше сил нет. Там, за городом, где мы обычно пикники устраиваем и Доги выгуливаем, там прямо посреди травы — железная дорога!

Там пути проложены, и идут неведомо откуда неведомо куда, а по путям этим дважды в день проносится поезд! Утром и вечером.

Самый настоящий поезд с четырьмя вагонами, с красным паровозом, из которого идет пар! И когда поезд проезжает, он дает свисток…

Сам видел, говорит Дуг, сколько раз. Этот поезд проезжает здесь всегда в одно и то же время, как по расписанию, и я специально даже выхожу за город, его жду…

А когда я в городе, я же всё равно его слышу: и грохот колес, и свисток…

Родители схватились за голову.

Дуг честно предлагал им пойти на поляну и всё проверить: ну вот же поезд, как вы сами не видите?

Несчастные пришли. И долго убеждали Дуга, что нет здесь ничего, одна трава!

Дуг им прямо колею показал, рельсы потрогал… А родители прошли прямо по рельсам, да так их и не ощутили. Что ты, говорят, тут даже трава не примята…

Только в глазах сенбернара увидел Дуг отражение колеи, да сенбернар ничем помочь ему не мог.

А звуки-то, звуки? — спрашивал Дуг. Родители и сестры качали головой: кажется тебе. Ничего мы никогда не слышали…

Со звуками у Дуга всегда было сложно, все говорили, что у него обостренный музыкальный слух, настоящий талант. Поэтому смирились родители с тем, что Дуг слышит то, чего не слыша другие, и вечно наигрывает свои находки на гитаре.

И Дуг смирился с тем, что чудится этот поезд ему одному.

Но родители, конечно, дали бой: повели его к психиатру. Психиатр же сказал, чтобы от мальчика отстали. Ребенок уникальный, одаренный, имеет право! Развивайте его таланты и не мешайте ему. Одаренные дети все со странностями.

Хотя психиатр тоже считал, что поезд этот ненастоящий. Он же тоже жил в городе и знал эту поляну с детства…

А вот Дуг был уверен, что пусть для других этого поезда нет, но раз он ему чудится, то для него он самый настоящий!

Душ видел, как на поляне играли дети, ходили взрослые прямо тогда, когда проходил поезд… И поезд просто проходил сквозь них! Словно призрачный. А они ничего не замечали. Хотя Дуг был уверен, что ему этот подвиг его друзей повторять нельзя — сквозь него поезд явно не пройдет. Раз Дуг его видит, значит, он плотный и реальный…

Дуг вспоминал американский комикс про человека-Тень, который тоже видел здания, которые не видели другие, потому что эти здания могли видеть только избранные, и чувствовал с человеком-Тенью глубокое взаимопонимание.

А потом Дугу исполнилось одиннадцать лет, и он получил совиное письмо с приглашением в Хогвартс. Всем странностям нашлось объяснение в том, что он волшебник… И в Хогвартс он поехал на этом самом поезде, который реален для него, но недостижим для других…

А его родители и сестры никогда не будут способны увидеть это, потому что они маглы. Им в эту сказку не попасть.

И это очень печально, ведь мальчик давно вырос и по-прежнему всякий раз, возвращаясь в родной город, он дважды в день слышит свисток поезда, но ему не с кем это разделить, кроме старого сенбернара...

Вот такая грустная сказка.

Что вы говорите? Что сказка закончилась хорошо, потому что Дуг Джонсон вырос и действительно стал известным музыкантом в волшебном мире — бас-гитаристом группы «Ведуньи», да еще взял себе роскошный псевдоним Донаган Тремлетт?

Нет, и не надейтесь на другой ответ.

И нечего мне тыкать, что Рита Скитер докопалась, будто я тоже маглорожденный с юга Шотландии. Рита Скитер все про всех врёт.

Лучше прослушайте наш новый альбом, так как раз есть песня про Хогвартс-экспресс: «Скорый поезд набирает ход»! Я считаю — лучшая песня альбома…

Перед первым сентября в аврорате, в нашей дежурке всегда жарко.

Вы же понимаете: вся магБритания рванет на Кингс-Кросс, а это магловский вокзал, и там каждый год такое шоу с наплывом волшебников — обязательно что-то будет.

Сколько раз предупреждали родителей хогвартцев выглядеть по-магловски, не выставлять напоказ свою магическую экзотику — куда там!

А магловским ворам того и надо. Второго сентября опять будем завалены жалобами, что фамильные медальоны-браслеты с руки срезали, сафьяновый футляр вместе с палочкой из кармана вытащили, или у ребенка из чемодана прямо уникальную книгу XVIII века умыкнули, а на ней обложка телячей кожи…

Сто раз говорено: не ходите с драгоценными вещами на магловский вокзал! Накладывайте на всё антиворовские и антимагловские чары!

За каждую вашу безделку на магловском рынке антиквариата состояние нажить можно… Но нет, это всё впустую. Легче рыдать слезно опосля и честить покойную министершу Гэмбол, которая во всем виновата, раз заставила бедняг переться на магловский вокзал, и вообще маглы все воры и во всем на свете виноваты…

А сегодня прибавили веселья. Входит Шек и говорит, что есть информация, будто Пожики первого на поезд нападут, где-то в районе шотландской границы.

Скримджер уже в курсе и разрешил Шеку команду набирать, завтра по пути поезда дежурить. А я что? Я с радостью…

Давно уже об угрозе поезда не сообщали, целых два года…

— Чья информация-то? — спрашивает Сэвидж. — Опять детки перед первым сентября шлют анонимных сов, что «под-поезд заложина бомба»?

— Наводка от анонимного информатора, — говорит Кингсли с каменным лицом.

Все ржут. Знаем мы твоего анонимного информатора, Шек, как облупленного. У меня самого племянница второкурсница, так уже во сне кричит иногда, что безоар находят в желудке козы, а из аконита варят волчьелычье зелье…

И зря я ее успокаивал, что в этом году зелья будет вести Слагхорн, а Снейпу дали наконец Темные Искусства.

Кажется, ей еще хуже стало.

— Значит, Долиш, Сэвидж, Праудфут, Бернс на внешнее кольцо, — говорит Шек, — Тонкс, Грегуар и Меллоу внутри поезда. Выходим через час на рекогносцировку, ночевать будем прямо на месте. Пошли, парни.

Я, Сэвидж, Праудфут, Грегуар… Всё тот же состав.

Мы, наверное, в десятый раз едем на вызов по угрозе «Хогвартс-экспрессу», а Шек нас прикрывает. Свои роли знаем наизусть с закрытыми глазами.

Слаженная группа, только Тонкс новая. Потому, что Стодмен в Мунго? Обычно вместе с нами выезжал Стодмен… Шеку лучше знать, кем его заменить.

Уже вижу, что Шек махнул Антиопе Меллоу на новенькую. Как Антиопа набычилась… Ага, уже подошла к Тонкс и что-то ей втолковывает. Хороший выбор: Антиопа ее живо проинструктирует.

Всё как всегда. Я собираю вещи на ночевку и жду «внешний круг» на выходе из аврората. Там же Меллоу поджидает «круг внутренний». Сейчас подойдет Шек, и мы двинемся: Меллоу — в депо Кингс-Кросса, я с командой — на метлах вдоль всего маршрута.

Обычная подготовка.

Мы продиагностируем состояние защитных чар на путях, пока Меллоу будет проверять сам поезд, подновим их и поставим усиленный блок.

Не знали раньше, что магическая железная дорога изначально защищена мощным пакетом разных чар? Против маглов, «зайцев», злоумышленников, всяких Карениных — когда подходит поезд, просто так на рельсы не ляжешь. Лягнут и отбросят. И подложить на пути что-нибудь не пробуй — мы сразу узнаем. И прибежим… если первыми не прискачут эльфы из ближайшего депо.

А «зайцы» — а что «зайцы»? Билеты зачарованы, так что «зайцы» на экспресс просто не сядут. Двери не пропустят.

Сейчас Меллоу с билетерами будет это проверять…

Кстати, хорошую мысль подсказал Праудфут: почему бы не замкнуть поезд на Фиделиус? Пятиминутное дело — запереть его на Шеке, и пусть Шек проставит штамп на билетах…

Хотя Шек считает, до этой степени пока не дошло. Может быть, в следующем году.

Шеек возникает из пустоты и информирует, что Меллоу успешно прибыла на вокзал и проступила к диагностике поезда.

Мы садимся на метлы и взлетаем. Предстоит долгий день.

Всё, как было когда-то…

Пятнадцать лет служу в аврорате, и сколько раз меня вызывали на защиту волшебных поездов? Не упомнить. Стодмен как-то толкнул идею, что неплохо создать отдельный департамент железнодорожножной полиции, как у маглов, и пусть все запросы идут к ним, но Скримджер подсчитал, что количества дорожных вызовов всё-таки пока недостаточно для выделения отдельной секции. Было бы чуть побольше катастроф — другое дело, но нам повезло: железная дорога у нас отлично защищенная и в меру безопасная…

И кому-то разве нужны изменения? Не дай Бог…

Лечу на метле и вспоминаю…

Вот мост, к мосту вызывали: подозревали, что на мост наложено проклятие. Вовремя сняли, обошлось…

И еще раз был вызов на мост. Три года назад машинист радировал, что дементоры остановили поезд и напали на пассажиров. Большой скандал тогда был…

Еще не раз в тоннель вызывали: какой-то болван сторожил на арке тоннеля, хотел оттуда спрыгнуть на поезд. Спрыгнул, да проводница не растерялась, вызвала нас. Приехал умник прямо к нам в отделение.

А та группа школьников, которая вообразила себя умнее всех и хотела на полдороге в Хогвартс последний вагон вместе со всем содержимым превратить в сосиску?..

Смешной вызов был четыре года назад: поезд преследовала какая-то магловская машина. «Форд». Причем летающий. Прямо над паровозом и летел, бешено вихляя. Мы приехали, Шек опознал автомобиль Артура Уизли, а Меллоу — его сына в кабине, и с ним Гарри Поттера. Поржали мы, послали сову в Хогвартс и уехали обратно. Этих летунов и без нас достойно встретят; всыплют им, надеюсь, под первое число…

К вечеру мы проверили весь маршрут и отбили Патронуса Шеку, что всё в порядке.

Шек нас обрадовал, что раз мы добрались до конечной станции, то нам и навещать депо Хогсмида. Тем более, что нас там уже ждут: Меллоу с бригадой и... лондонский поезд.

Шек не отрицает, что проверять депо — не наше дело, а дело Меллоу, и честно заявляет, что Меллоу свою работу сделала, депо чистое, но есть там интересный разговор. Шек согласился, что и нам стоит послушать.

Я оставил на дежурстве своих парней и полетел.

Первое, что было в депо, это гость из Хогвартса. О котором Шек не счел нужным меня предупредить.

И с которым они все сейчас активно ругались, и так им это понравилось, что и меня пригласили присоединиться.

В депо было тесно, потому что там торчали Шек, начальник депо, его люди, эльфы, бригада Меллоу, хогвартский посланец и поезд; как сказала Меллоу, Снейп явился туда с самого утра и препирался с ними до вечера, пока они не поняли, что проще сделать так, как он хочет.

Нечего было надеяться, конечно, что Дамблдор оставит эту историю без присмотра и не пришлет кого-нибудь. Но уж он знал, кого посылать…

Снейп пришел, выслушал всё про меры безопасности, что ему выложил Шек, и потребовал притащить сюда из Лондона поезд, чтобы лично убедиться.

Шек спросил: а Министерство магии ему на дом не доставить? Снейп ответил, что спасибо, ему бы только поезд, а Министерство, эта гадость, даром не нужна.

И переорал всех, и вечером ему-таки пригнали состав. Отправляли в большой тайне грузовым портключом прямо из Лондона. На лондонском вокзале оставили "куклу", которая будет там торчать до времени отбытия, а прямо перед посадкой пассажиров Снейп, этот фокусник, согласился переставить поезда местами. Не раньше.

И чтобы наш экспресс всю ночь куковал тут...

Спасибо, что само лондонское депо целиком перевезти не попросил.

— Мы проверяли этот поезд весь день, и никаких темных чар не обнаружили, — устало говорила Меллоу. — Никаких нарушений в прежнем блоке защиты, никаких изменений в магическом фоне, никаких подброшенных находок. Северус, я не понимаю, что тебе нужно.

— Проверить то, что вам не придет в голову, — спокойно отвечал Снейп.

Кабина машиниста была раскурочена, Снейп сидел на кресле и каким-то тестером ковырялся в моторах. Домовые эльфы стояли кругом прилежно, как дети а уроке, и смотрели.

— Северус, это мы проверяли тоже, — терпеливо повторила Меллоу.

Снейп посмотрел на нее так, как мне рассказывала перепуганная племянница, и процедил:

— Это вы при всем желании проверить не могли. Вы не механик.

Тонкс хрюкнула, а Снейп продолжал, методично копаясь в проводах:

— Вы превосходный аврор, и я полностью доверяю вашему мнению, когда вы считаете, что магического вмешательства в агрегате не обнаружено. А я проверяю наличие не магии, а обычной механической диверсии. Вы разбираетесь в колдовстве, но ни тролля не смыслите в механике. Если бы кто-нибудь переключил провода или подкрутил нечто к мотору, вы не заметили бы этого никогда в жизни. Вот я и проверяю, что все устройства кабины работают правильно.

— Почему это нужно делать здесь, а не в Лондоне? — тоскливо заметила Меллоу.

Снейп улыбнулся и любезно пояснил:

— Потому что здешней персонал я знаю много лет и полностью им доверяю.

Эльфы вокруг него выпятили грудь, а Тонкс снова хрюкнула.

— Снейп, вы подозреваете, что кто-то из Пожирателей смерти разбирается в магловской механике? Что он полезет в кабину поезда и выдернет провод из руля? — вздохнул Грегуар. — Вы можете назвать хоть одного Пожирателя, который способен собрать бомбу по-магловски, предпочитая это, чем пользоваться магией?

— Я, например, — мирно ответил Снейп.

— Стив, да необязательно самому герою копаться в моторе, — тихо замечает Шеклбот. — Можно эльфа подослать. Можно служащего депо подкупить. Можно Империусом…

Дело говорит Шек. Семь лет назад так и было: один умник сподобил эльфа пару рычагов подкрутить, да эльф сам потом раскололся, прибежал к начальнику станции. Поезд только-только тронулся, мы успели его вернуть на платформу и задержали рейс. Ремонтники быстро всё исправили… Поезд отправился обратно с задержкой в какие-то полчаса.

— Шек, а чем, по-твоему, я весь день занималась в Лондоне? — спрашивает Меллоу. — Вот это самое и проверяла: что все работники вокзала чисты, и машинист с проводниками, и вообще вся бригада этого рейса чиста, и Империуса на них нет, и эльфы вне подозрений тоже. Всё в порядке с вашим поездом.

— Всё в порядке будет, когда завтра поезд вовремя прибудет к станции и с него все сойдут без малейших повреждений, — говорит Снейп.

— А то мы не знаем…

— Ничего вы не знаете, — объявил Снейп и снова нырнул в мотор.

— А что знаешь ты, Северус? — вздохнула Меллоу.

Снейп не отвечал, а Грегуар перечислил:

— Машина в порядке. Бригада в порядке. Дорога проверена. Внешнее наблюдение установлено. На поезд попадут только пассажиры. Что еще?

— Что пассажиров-то мы и не проверили, — сказал Шек.

— Вот оно что, — протянула Меллоу. — Твой анонимный информатор полагает, что среди пассажиров будут Пожиратели смерти? Что они просто поедут этим поездом?

— Надо будет вам особо проверять купе слизеринцев, — сказал я.

Шек смотрел на спину Снейпа, и что эта спина ему сказала, знает только Мерлин.

Шек задумчиво сказал:

— Не мешает проверить список пассажиров. Как ты докладывала, Антиопа, Гарри Поттер тоже купил билет на поезд?

— Твой информатор считает, что на него будет покушение? — спросила Меллоу.

Спина Снейпа молчала.

— Гарри Поттер — лакомый кусочек для наших не обожравшихся друзей, — заметил Шек. — Гарри, его ближайшие друзья — Уизли и Грейнджер… И те трое, что сопровождали его в Отдел Тайн в мае: Лонгботтом, Лавгуд и мисс Уизли. Надо бы последить за ними, Антиопа, чтобы они сошли с поезда в целости и сохранности.

— Грегуар возьмет Лонгботтома с компанией, Тонкс возьмет троицу Поттера, — сказала Меллоу.

Шек выслушал всё это с каменным лицом. Снейп копался в моторе, пока не объявил, что с механикой всё в порядке.

— Завтра я сам приду встречать поезд, и чтобы все были на месте. Лично по головам просчитаю, — пригрозил он.

— Северус, как мне иногда хочется, чтобы тебя сожрала эта лордская змея, Нагайна, — сказала Тонкс.

Снейп ухмыльнулся:

— Как же ты похожа на свою тетку Беллатрису, даже не представляешь. Она тоже постоянно изводит Лорда этой просьбой.

— У меня с Беллатрисой нет ничего общего! — вспыхнула Тонкс.

— Нет, — покладисто согласился Снейп. — Беллатриса проваливает только половину заданий своего босса, а ты — все полностью.

Тонкс побагровела, а Снейп вежливо поклонился ей и вышел.

— Остынь, девочка, у тебя будет весь год на загрызание Северуса, — мягко сказал Шек. — Тебе и всем прочим напоминаю, что четверо из вас как приедут в Хогвартс, так там до июля и останутся. Дамблдор наивно надеется, что вы сможете защитить школу от Пожирателей лучше, чем завтра Хогвартс-экспресс.

Тонкс пропела:

— Ах, зачем же этот день кончается, пусть бы он тянулся целый год!

Меллоу протяжно вздохнула:

— А про опасность школе сообщил, конечно, твой анонимный информатор! Как бы мне хотелось послать к черту твоих анонимных информаторов, Шек, да только их прорицания всегда сбываются! Хоть бы раз ошиблись!

— Будем надеяться, что завтра ошибутся, — возразил Шек.

Завтра мы узнали, что информатор, как всегда, не ошибся.

Моя группа патрулировала наружний путь, и снаружи было всё чисто, а изнутри по прибытию поезда Тонкс вынесла Гарри Поттера с разбитым носом. Следили, следили, да чуть не проморгали…

Шек ругал ее и Меллоу полтора часа, Скримджер обещал понизить обеих до бумажной работы, а Снейп вроде оторвал Тонкс голову и приставил потом обратно.

Неопытная эта Тонкс. Не справляется… Зря ее Шек отправляет на сложные задания, грохнут девку как пить дать...

Когда уже Стодмен из больницы выйдет?

Первое сентября — день, которого все ждут с нетерпением, день, с которого для многих начинается путешествие в новую сказку.

Все мы предвкушаем для себя это путешествие первого сентября — в самый счастливый день, и пусть календарь закроет лист — он наступит снова и снова…

Это и мой счастливый день. календарь никогда не закроет для меня 1 сентября 2005 года — день, когда я впервые вела Хогвартс-экспресс, полный детей, из Лондона в Хогсмид.

Я долго шла к этому дню.

Мой муж и босс считает, что всё стало возможным после войны, общество сильно изменилось. Наверное, он прав. Он всегда прав.

Видите ли, когда я кончала пятый курс и ждала СОВ, наш декан выдавал нам буклеты по профориентации и проводил беседы, и ни одна из них не касалась вождения магического поезда. Я сама спросила декана, и мы вместе послали запрос в Министерство магии.

Нам ответили, что это слишком тяжелая работа для женщин. Это доказано официальной наукой. Даже маглы женщин в машинисты не берут (как оказалось позже, это была ложь. Карен Харрисон, лидер женщин-машинисток Британии, этому бы посмеялась… Но невежеству волшебных чиновников в отношении магловских дел не стоит удивляться.)

Департамент магического транспорта Министерство магии поблагодарил меня за интерес, проявленный к сфере их деятельности, и дружески посоветовал обратить внимание на подходящие женщине работы: проводницу, продавщицу сладостей, билетершу.

Но понимаете, я всегда поступала наоборот тому, что принято официально и подтверждено традиционно-научно. Тяжелая работа? Разве может быть тяжелой работа для волшебницы — не затем ли мне дана магия, чтобы творить чудеса? Например, чудо смены правительства, которое явно назрело.

Правда, когда я занялась вместе с Гарри Поттером и другими друзьями сменой правительства, эта деятельность заняла все время, а мечты о паровозах отошли на самый дальний план. Профессор Флитвик, мой декан, целиком одобрял мои политические взгляды и считал, что за этим будущее. На шестом курсе я была одной из лидеров Армии Дамблдора вместе с Джинни и Невиллом, у нас здорово получалось. И профессор Флитвик надеялся, что если мы победим Волдеморта, то я с Джинни и Невиллом войду в когорту молодых реформистов в новом Министерстве магии. Мы будем принимать новые законы, я, например, буду улучшать положение женщин на железной дороге…

И мои друзья были с этим согласны.

А мой папа считал, что мне предстоит большая научная карьера. У меня же такое оригинальное мышление. Я должна унаследовать от него «Придиру», ездить в экспедиции и открывать новые виды магических животных. Я же так люблю возиться с магическими животными…

Они никак не хотели видеть, что волшебный поезд — тоже магическое животное. Сложное, уникальное, интересное. И с ним невероятно интересно возиться…

Даже Хагрид не соглашался, что поезд живой.

Печально, но после десяти лет опыта по вождению поезда могу сказать: поезд надо чувствовать, и это либо дано, либо нет…

Или ты понимаешь, что он хочет, как он чувствует себя сейчас и как поведет себя дальше, или он для тебя всего лишь кусок мертвого металла. И ты никогда не осознаешь, как он сам относится к тебе и что он о тебе думает. Он же сам решает, будет ли он тебя слушаться. Вернее, так: будет ли он с тобой работать…

Но это всё потом, а я отвлеклась!

Итак, настала война, и мне было не до железных дорог.

Потом мы победили, и я с друзьями стала восстанавливать Хогвартс, помогать в Мунго пострадавшим от Пожирателей смерти снимать темные чары. Я снова занялась другими делами.

Однажды в свободную минуту я всё-таки получила аудиенцию у главы Отдела магического транспорта, но он был весь в прошлом. Он не понимал, почему должен менять свои правила и пускать в поезда женщин.

Я могу описать вам его кабинет — пыльный, полутемный, со старинными бархатными шторами и призрачными бумагами в папках, или его самого — старое привидение.

О да, Отделом магического транспорта Британии руководило привидение.

Высохший старичок, который триста лет назад заведовал маршрутами метел и дорогами для карет, запряженных тестралами, и однажды протянув руку за гусиным пером, чтобы подписать очередной приказ, вдруг заметил, что рука стала прозрачной и невесомой, и проходит сквозь перо, не в силах удержать его…

Он, кажется, так и не заметил, что кареты давно уже сменились автобусами, а метлы — поездами, и у самого Министерства магии есть парк современных служебных автомобилей.

— О да, — проскрипел призрак, показывая мерцающим перстом на темную старую карту, — железные дороги. Да-да, помню. Министр Гэмбол приказал их построить, и мы спроектировали вместе с магловскими инженерами пять направлений… Два с вокзала Кингс-Кросс, два с Юстона, один с Виктории… Да… Было и шестое, министр очень его хотел, через Дувр по дну пролива во Францию, да, мой помощник почти закончил чертеж… Но министр что-то давно о нем не спрашивал… Ах, он умер? Семьдесят лет назад? Какой удар для нации…

Разговаривать с начальником этого отдела было одно удовольствие.

— Пять направлений, каждое по тридцать промежуточных станций, четыре модернизированы до электровозов и одно оставлено под ретро паровозный экспресс, — продолжал призрак. — Два на север материка, два на юг, одно с запада на восток. Да. Достаточно оживленные направления. Рейсы: экспрессы, пропускающие промежуточные станции, которые в таком случае становятся невидимы, и обычные рейсы с остановками. Они на час дольше.

Машинист поезда — отличная профессия! Очень хорошая профессия, да. Сначала мы направляем претендента в колледж при Юстонском депо, и он проходит обучение, сдает экзамены. Потом мы принимаем его в штат в качестве помощника машиниста. Он ездит с действующим машинистом и учится управлять поездом. Да. Проходит стажировку.

Если во время стажировки он показал себя успешно, он принимает маршрут. Наши машинисты, как правило, водят хорошо.

У нас очень хорошие кадры, да… Но мы принимаем только мужчин.

Призрак говорил еще долго и рассказал о железных дорогах много интересного, даже буклет о магическом транспорте подарил, но на своем он стоял твердо.

Мы в чем-то похожи: я тоже твердо умела стоять на своем.

Я послала сову в магический колледж, и мне ответили чудесным письмом. Отказным.

Но я упорная.

Если меня не примет магический колледж, то есть же магловские!

Магловский поезд ничем не хуже волшебного.

И я поступила в магловский колледж. Там учились со мной водить электропоезд еще две женщины.

Я закончила колледж и получила диплом, я прошла стажировку на магловской железной дороге… Меня зачислили в штат Мэрилбоунского депо, водить поезда из Лондона в Бирмингем и Стратфорд.

И я их водила.

Но потом случилась судьбоносная встреча…

Вы же не знаете, как изменился волшебный мир после войны.

Например, почему машинист Хогвартского поезда уволился с должности.

Понимаете, война оставила нам множество утрат, и Бродерик был одной из них. Мы потеряли в Битве за Хогвартс того строгого мага, начальника хогвартского депо; потом министр Шеклбот взял на его место нового, еще строже.

И мы потеряли машиниста, потому что после Победы он признался, что все два года войны работал на Руквуда. Руквуд держал в заложниках всю его семью, у несчастного не было выхода. Он подчинялся приказам Пожирателей смерти, и я тому свидетель: по требованию Руквуда он на середине пути из Хогвартса в Лондон остановил поезд, когда я ехала на зимние каникулы, Пожиратели ворвались и схватили меня. Я провела несколько месяцев в подвале Малфой-мэнора.

Бродерика никто не винил, но больше работать с этими воспоминаниями он не смог. Да и министр Шеклбот согласился, что на хогвартском направлении должны работать только те люди, которым он полностью доверяет, как новому начальнику депо, а этому машинисту уже нет доверия.

Он взял себе ученика и остался только на время его стажировки.

Хогвартское направление — самое важное из всех волшебных железных дорог. Это направление будущего, на нем едет золотой груз — дети. Тут не должно быть осечек.

Как и в школе Хогвартс, где эти дети живут и обучаются. Там обновился состав преподавателей, кто-то ушел, кто-то погиб, кто-то вернулся…

Все были уверены, например, что профессор Снейп, например, в школу не вернется никогда: сначала потому, что считали его погибшим, а когда выяснилось, что Слагхорн и Помфри его всё-таки откачали, то общественность взвыла от отчаяния иметь в школе этого чертовски строгого и придирчивого преподавателя.

Профессор Снейп признался, что сам не хочет возвращаться и что ему уже предложили другую работу. Так все остались довольны.

Вот почему однажды в дверь моего дома постучался профессор Снейп, новый начальник хогвартского депо, и предложил мне работу.

— Вы, кажется, мечтали водить «Хогвартс-экспресс»? Если ваши желания не изменились, то вакансия свободна.

Я завизжала и бросилась ему на шею.

Снейп направил меня на переквалификацию в магический колледж — тот самый, что не взял меня когда-то. Я прошла там переобучение и научилась водить волшебные поезда, а также многим полезным вещам, о которых я до сих пор жалею, что их не преподают у маглов.

Чистить механизмы от гремлинов, например. Гремлины заводятся в любых механических устройствах, а выгнать их может только магия. В магловских поездах они тоже заводятся…

Призрачный глава транспортного отдела в знак протеста против моего назначения гремел цепями в коридорах Министерства и издавал леденящие кровь стоны по ночам, но Снейп и глазом не моргнул. Тем более, что в мою поддержку пришла сова из Бостона, от Амелии Тингл, пилота рейсовых самолетов Американской школы ведьм. В Англии до школы добираются на поезде, в Америке — на самолете.

А потом за меня вступились мои друзья из Армии Дамблдора и Ордена феникса.

И после этого я наконец-то села за руль любимого поезда.

Я знаю, что могу сто раз доказывать, что этот поезд живой, и мне всё равно никто не поверит. Я написала в «Придиру» научную статью о том, как ухаживать за поездом, и над ней три дня всё депо смеялось. Только это не объясняет, заметил Снейп в конце, почему у меня одной из всего персонала за время вождения поезда не было ни одной, даже самой малейшей, технической неприятности.

Поезд — он требует в управлении точности до секунды и аккуратности до автоматизма; водить поезд по маршруту почти то же самое, что сварить зелье.

И нужно понять, уговорить его, то есть поезд, вести себя хорошо и работать точно.

Поезд — он гордый, как гиппогриф. Он должен чувствовать ваше уважение, он любит, чтобы за ним ухаживали, лелеяли его, соблюдали ритуал. Иначе взбрыкнет так, что мало не покажется.

Это он решает, кто его поведет. Я его выбрала, потому что он выбрал меня в ту минуту, как я села в вагон в первый раз.

Нужно слушать, и вы услышите, что он говорит… Я перед рейсом всегда слушаю. Он же сам заранее расскажет, пожалуется, если что-то не в порядке. И будет время это исправить — вот почему у меня поезд никогда не ломается.

Он пару раз жаловался мне на гремлинов, сам показывал, где они завелись.

Однажды пожаловался, что школьники-хулиганы высадили ему одну дверь…

Он добрый, а если артачится, то нужно выяснить причину. Вдруг он заболел, или чувствует опасность, или котел перегрелся, или в колеса что-то попало, или ему просто пассажиры не нравятся?

В идеале, я сумею настоять на своем, если он артачится, меня этому учили. Инструменты у меня с собой, могу подкрутить гайки и покопаться в моторе. И вообще я волшебница: могу поднять поезд на воздух и спустить в плавание на воду, могу перевернуть состав и повезти вверх ногами, могу в электровоз превратить — да хоть в подводную лодку на колесах. Могу заставить пролететь весь путь за секунду, а могу растянуть на сутки.

И иногда я чувствую, что поезд не прочь пошалить, и даю ему волю. Он хорошо служит, и он это заслужил.

Я люблю свою работу. Я знаю наизусть все станции от Лондона до Хогсмида.

Меня перебрасывали и на другие линии — мне повезло исколесить поездами всю Британию! Жаль, что никто из пассажиров не смотрит в окна так, как я. Они бы увидели много новых видов растений и животных, рассветов и закатов, людей и городов…

Моя мечта — опоясать весь земной шар дорожными путями и совершить на паровозе кругосветное путешествие. Почему бы нет? Когда-нибудь…

В депо все относились ко мне прекрасно, и даже родители перестали бояться сажать детей на мой поезд, только с начальником депо мы вечно ссорились.

Так отчаянно, беспробудно и страстно ссорились, что в конце концов поженились. И первого сентября, когда я отъезжаю с вокзала, я знаю, куда веду поезд: он будет вместе с Хагридом встречать состав на станции Хогсмид, пересчитывать школьников, осматривать вагоны и за что-нибудь меня ругать. Он всегда встречает поезда, которые веду я.

А я, на самом деле, все поезда туда и веду — к нему.

Вы скажете, он гордый и капризный? Ну да, как поезд. Или как мои пассажиры первого сентября: их довезти — тот еще труд.

Но меня этому учили — справляться с капризными поездами, мужьям и детьми и всё-таки привезти их к конечной станции «Счастье». Как бы разные призраки ни говорили, что это задача не посильная для женщины.

Если бы они видели лица моих пассажиров, когда я подъезжаю к Хогвартсу, их абсолютное счастье, они бы замолчали!

Сегодня мне снился удивительный сон. Как будто я космический корабль и лечу в Туманность Андромеды. Меня разбудили, когда я приближался к поясу астероидов на выходе из рукава Ориона. Даже не хотелось просыпаться…

Такой чудный сон: что путешествие дальнее, занимает двести стандартных земных лет, поэтому все пассажиры корабля погружены в магический сон и проснутся только при подлете к центральной планете системы… Только дежурный пилот, им мне привиделась Лавгуд, не спит и смотрит на звезды, и старший навигатор, который Снейп, с ней беседует и проверяет свои расчеты…

Дивный сон. На всем корабле стоит такая тишина! Никто не носится, не вопит, палочкой не машет, фамилиаров по борту не распускает. Все спят. И так двести лет подряд! Лучший рейс в моей жизни. Плакать хочется: почему в действительности никто не принял закон усыплять этих кошмарных детей на всё время поездки?

Я уверен, что мой главный телохранитель, Снейп, в душе со мной согласен. Иначе бы мне это не приснилось…

Дети — это же кошмар моей жизни. Они меня доводят. Чудо, что я каждый раз не разваливаюсь на части за двенадцать часов поездки и с трудом доковыливаю до платформы станции Хогсмид… То они ломают мои окна, то пытаются отсоединить соседние вагоны, то скачут по багажным полкам или отвинчивают лампочки, лезут на крышу вагонов и просто распахивают двери, пытаясь вывалиться из поезда. Если бы не мое хорошее воспитание, я бы сам их выкинул.

А их фамилиары!.. Боже мой, они же по всему составу разбегаются. Дерут обивку моих кресел, скоблят когтями стенки, чешутся об меня и оставляют на память своих блох.

Давно пора запретить привозить животных в Хогвартс. Как, действительно, они влияют на учебный процесс? Давно отжившая традиция.

Я держусь только пониманием, что моему приятелю замку Хогвартс еще хуже. Мне-то их двенадцать часов терпеть десять раз в год, а ему всё остальное время…

Я вообще хорошо воспитанный, и что бы со мной ни творили, терплю и людям не мешаю. Нас так с завода учат: при людях, что бы ни случилось, прикидывайся металлоломом и стой столбом, как памятник самому себе. Люди уйдут, тогда сам разберешься с тем, что они наворотили.

Я только трижды в жизни нарушал закон: например, когда одна деятельница по имени Алекто пыталась в мою кабину закинуть бомбу.

Я ее в кабину просто не пустил.

Стоит она перед дверью, проклинает меня на все лады, дергает ручки, а я себе тихо ржу и жду, когда бараны-охранники поезда наконец-то проснутся. Зря я тревожную кнопку уже три минуты жму, что ли?

В общем, они тормозят, как всегда, а Алекто запаниковала совсем и решила удрать. Как мне только ни пришлось ухитряться, чтобы задержать ее: и двери вагонов заклинил, и подножки ей ставил, и пластины с потолка на нее ронял… Еле дождались авроров.

Хорошо, что они посадили ее в Азкабан, и пятнадцать лет, пока она оттуда не сбежала, мы жили спокойно.

Зря я это вспомнил. Опять расстроился...

В общем, я после космического сна очень расстроился и потерял форму. Придется теперь весь день слушать нытье этой Лавгуд о том, что я сплю на ходу.

Лавгуд… Еще один кошмар моей жизни, с которым приходится терпеливо мириться. А что делать, если остальные машинисты еще хуже?

Она как однажды зашла в меня, так и вообразила почему-то, что она меня понимает и что я непременно хочу видеть ее своим водителем.

Ага. Понимает она меня, как же. с точностью до наоборот. Как я прошу помедленнее, так она дает жар, как я прошу надбавить, так она сбрасывает скорость. А еще окуривает меня от мозгошмыгов.

Да ладно, она хотя бы деликатная, у нее ручка нежная; как она ушла в декрет, я это оценил. Посадили на меня придурка, у которого вместо рук клешни и обе левые. Как он за рычаги хватался — чуть с мясом не вырывал! Я проездил с ним всё время декрета без аварии исключительно из уважения к профессору Снейпу. Он обещал мне финский движок поставить, если я буду хорошо себя вести.

Или русский, если я буду вести себя плохо…

Вообще его под трибунал надо отдавать за такие дела — грозиться русские запчасти поставить! Это же чистая диверсия. Я сразу понял, что он тайный русский шпион.

Вот и пришлось дотерпеть, пока на пути не вернулась отремонтированная Лавгуд. Два раза пришлось терпеть, два раза декрета! И чего этим людям неймется, вот я вообще без детей хожу и счастлив…

То есть, счастлив в перерывах между тем, как люди ругаются.

Мой телохранитель Снейп, например, — он если весь персонал вверх колесами не поставит, то считает, что день не удался.

Дети ужасны, вы скажете, а взрослые еще хуже! И все на мои слабые железные нервы.

Как Снейп с Лавгуд ругаются — это же нечто…

Они так лаялись, что все кругом думали, будто они давно женаты.

Им надоело всех убеждать в обратном. Им никто не верил. Нет, говорили, так себя вести друг с другом могут только давно женатые люди!

И в один прекрасный день Снейп заявил, что они столько драгоценного времени тратят на опровержения, что проще им и правда пожениться.

И они прямо из депо аппарировали в Министерство регистрироваться, даже до конца смены не дотерпели…

Не понимаю я людей. Лопни мои колеса, если с тех пор, как они поженились, они не ругаются пуще прежнего.

Причем, они счастливы. Достаточно на их лица посмотреть.

Они так друг на друга смотрят, что я хандрю и тоже хочу жениться.

Дайте мне паровозиху, прелестную юную красотку, и чтоб у нас было тоже двое маленьких детей…

А то нечестно им светиться передо мной сияющим видом, когда мне такого нельзя.

Я после свадьбы Лавгуд так захандрил, что скорость потерял и тащился, как черепаха.

Она меня уговаривает, заговаривает, а сама смотрит сквозь меня и в каждом глазу по Снейпу.

Я бы, наверное, попал в аварию в конце концов, но тут однажды, когда я хандрил в ремонтном депо в одиночестве, а эти бараны в очередной раз докладывали начальнику, что не понимают причины поломок поезда, ко мне заходит сам Снейп, и глаза у него грустные-грустные.

Обнимает он меня и говорит: одно зло от этих женщин, любого мужчину до хандры доведут! Семейная жизнь, говорит, это ад, и повезло тебе, брат, что холостой ты, не понимаешь своего счастья. Я всегда знал, что ты, поезд, умнее нас всех, и остался ты единственным умным человеком — не женился.

Погладил меня, залил горючее в котел и ушел. А я, как горючее потекло по трубам, так и чувствую такой прилив сил, такую радость! И больше не болел.

И Лавгуд простил, пусть водит меня дальше — на здоровье!

К новым приключениям спешим, друзья.

Эй, прибавь-ка ходу, машинист!