Размышления (гет)

Дос-та-ло.

Если честно, я уже задолбалась считать, сколько раз за последние дни я произносила это слово: вслух ли, мысленно ли — неважно. Меня в самом деле достало все. И не просто все, а все.

Меня достали грязные улицы этого драклова города, из которого мы не можем выбраться уже неделю. Меня достали пропахшие кошачьей мочой и вареной капустой грязнокровные норы в три крохотные комнаты с кухней-нишей. Меня достали невозможность использовать магию даже для того, чтобы помыться (ибо вода в этих трущобах есть далеко не всегда), необходимость прятаться, как тараканы от дневного света, а также смутная уверенность в том, что когда-нибудь, возможно, очень скоро, нас все-таки поймают. Мне надоело вскакивать ночью от любого шороха, а днем шарахаться от каждого, кто хоть немного напоминает аврора. Кажется, именно это и называется паранойей...

Раз я все же не выдержала — взяла, да и рассказала Лестрейнджу про все свои страхи. А он только хмыкнул и заявил, что я, дескать, просто немного вымоталась. Вот переберемся в безопасное место, и все будет хорошо...

В безопасное место, ага. Эта схема тоже опостылела уже до зубовного скрежета: мы перебираемся в безопасное место, через несколько дней, максимум — через неделю оно перестает быть безопасным, мы бросаем все и сматываемся в другое безопасное место. Причем эти безопасные места похожи друг на друга как однояйцевые близнецы: вонючие квартиры в блочных многоэтажках или не менее вонючие обшарпанные коттеджи на окраинах больших городов. Иногда мне кажется, что у Руди прямо-таки дар выбирать такие Мерлином забытые дыры, которые даже Уизли за дом-то и не посчитали бы. Хотя, в чем-то он прав, своя логика в этом есть: ни одной аврорской или орденской шавке не придет в голову искать двух аристократов в подобном дерьме.

Как-то раз, за неимением лучшего варианта, мы даже завалились к Снейпу — всему Кругу было известно, в какой навозной куче он обитает. Север, только-только вышедший из Азкабана, слегка побледнел, потом покраснел, но нас все же впустил. А потом поставил в известность своего патрона — слава Моргане, не Дамблдора. Люциус принесся быстрее ветра и белее мела — поговорить захотел. Лучше бы он этого не делал, потому что разругались они с Родольфусом вдрызг. Давненько я не видела своего благоверного в таком бешенстве, с самого похода к Лонгботтомам, наверное. Малфой обвинил Руди в излишнем фанатизме, эгоизме, тотальном пофигизме и абсолютном нежелании заботиться о своей семье. Родольфус в ответ обозвал зятя «безыдейной швалью», трусом, временщиком, министерским блюдолизом (на самом деле не блюдолизом, конечно, хотя производное от «лизать» там тоже присутствовало) и еще парой-тройкой слов, которые ни мне, ни ему знать вообще-то не полагается. Закончилось все несколькими разбитыми снейповскими колбами, разгромленной снейповской же кухней, парой неприцельных Круциатусов и порезом на щеке у Люциуса, который вылетел за порог, со всей дури хлопнув дверью о косяк, что для него нетипично. Родольфус сплюнул на пол, пробурчал что-то про папенькиных сынков и завалился спать в гостиной. Я потихоньку ушла в соседнюю комнату — когда Руди переходит с крика на шипение, вот как сейчас, его лучше не трогать по меньшей мере часа три. Целее будешь.

От Снейпа мы ушли на следующее же утро. Чехарда со сменой жилья началась по новой. А на душе остался неприятный осадок: все же зря он с Люциусом так поступил. Ведь кроме него и Антонина у нас никого не осталось — кто в Азкабане, кто убит, а кто вот так же прячется. И не объяснишь ведь ничего волчаре этому рыжему — обижен он на отрекшихся, очень обижен. Обижен и зол. Я сама на них зла аки сто тысяч чертей в сочельник, а толку? Лорда-то это не вернет, а вот нам помощь кое-кого из них может очень даже понадобиться. Но разве лорд Лестрейндж обратится за помощью к предателям? Да вы что?! Да с какой Гремучей ивы вы упали?! Да никогда в жизни! Да лучше уж он в канаве сгниет, чем пойдет на поклон к тем же Паркинсонам!

Гордый он. Очень гордый. Поэтому и сложно мне с ним сейчас. Да и всегда сложно было.

* * *

Странной мы были парой, если со стороны посмотреть. Свадьба — без помпы. У жениха и невесты — огромная разница в возрасте (всего-то восемь лет, но с точки зрения аристократии, где и два года — явный перебор... хм...). Что касается медового месяца, то его у нас не было вовсе. Точнее, официально-то он был, только вот провели мы его по разные стороны Ла-Манша — я в Англии, в боевке у Долохова, он — в Голландии, по каким-то своим делам и делам Лорда. Писать — не писал, через камин тоже не связывался. То ли делал вид, что меня не существует, то ли просто не хотел думать о том, что где-то там, на родине, у него есть одна небольшая неприятность под названием «жена»... Черт его разберет. Я его знать не хотела, он меня тоже. Ну, и не навязывался.

Если честно, где-то в глубине души я по-детски надеялась на то, что вот он приедет — и все изменится. Что мы будем вместе появляться на приемах у Малфоев, принимать гостей сами, у нас будут дети... Что у нас все будет как в нормальных волшебных аристократических семьях.

Ага, как же. Ждите, мисс Блэк, дожидайтесь. Мечтать не вредно.

Он приехал где-то в ноябре, как сейчас помню. Вошел в гостиную, где сидели мы с ребятами и Антонином, отряхнул остатки талого снега с мантии, пожал руку Люциусу и еще кому-то, тепло обнял Долохова, отыскал глазами меня, и... все. Кивнул, как чужой, отвернулся и вышел для доклада. Ни «здравствуй», ни «привет, скучала?», ни даже «как ты себя чувствуешь?» — ни-че-го. Даже руку не поцеловал. И ладно если бы мы с ним наедине были, ну, или только с Долоховым — нет, там же все, ВСЕ наши были! Люциус, Крэбб, Гойл, Нотт, Паркинсон... Само собой, в свете на следующий же день слух разнесся — Лестрейндж-старший жену за человека не считает, не желает даже с ней здороваться! Ко мне, естественно, совы стаями, в первую очередь, от маман — Белла, доченька, не расстраивайся, что поделаешь, такой уж он человек... Мне было, откровенно говоря, начхать на то, какой он человек. Я лежала у себя в спальне, рыдала и ненавидела этого рыжего ублюдка. Люто так ненавидела, по-женски, потому что мне, как и любой нормальной восемнадцатилетней девчонке, где-то глубоко внутри себя хотелось быть для мужа желанной и привлекательной. А ему тоже было начхать, но уже на меня. Такая вот круговая простуда.

В один прекрасный день Антонину, который был нашим... ммм... тренером, судя по всему, просто надоело смотреть на то, как одна из его учениц ходит с красными глазами и бросается на всех подряд по поводу и без. Поэтому он просто взял меня под локоть и потихоньку отвел в сторону для дружеской беседы. Проговорили мы долго, я сейчас и не помню всего. Но одна фраза врезалась мне в память накрепко.

«Он женился на тебе только для того, чтобы сделать из тебя хорошего бойца для Организации».

Вот так вот. «Хорошего бойца». Не потому, что я молодая и красивая, а потому, что нужными для террористки качествами обладаю в полной мере. И как женщина я его ни разу не интересую. Да, Мерлин, какая там женщина, так — соплячка, почти подросток, вчерашняя школьница. А он уже далеко не мальчик, за двадцать пять перевалило. Какая еще, к драклам, любовь? Не отчитывает, как Слизнорт первокурсницу — и то хорошо. Стыда меньше.

Странно, но после объяснения с Долоховым мне стало как-то... легче, что ли. Словно камень с души упал. Ненависть вся притупилась, ушла куда-то в дальние закоулки души, оставив за собой легкую неприязнь. Почему он сразу ничего не сказал? Может быть, мне и обидно так бы не было, и не устраивала бы я отцу тех безобразных концертов перед свадьбой, и не кусала бы ночами подушку от осознания своей ненужности... Глупо было обижаться: он еще и напарник мой, нам же работать вместе. А раз так, то личное — в сторону. Не время сопли распускать.

Так и прожили четыре года — не семья, не соседи, а непонятно кто. Вроде и в одном доме, но спальни разные, кабинеты — тоже, встречались только в столовой за завтраком и на собраниях Ближнего круга. Могли не разговаривать неделями. Даже, прошу прощения, первая брачная ночь у нас состоялась лишь года через полтора после свадьбы, да и то только потому, что пьяны мы оба были в Аваду. Ивэна тогда убили, Ивэна Розье. Мне он кузеном был, Родольфусу — другом. Ну, мы сначала с горя напились до зеленых чертей, а потом и... Месяц после этого в глаза друг другу не смотрели. Стыдились. Стыдились и ненавидели, себя самих и друг дружку, за слабость свою ненавидели. За то, что поддались, хотя не должны были. Мы — партнеры, напарники, точка. Между нами ничего, кроме рабочих отношений, быть не может.

Наверное, все бы обошлось. Наверное, я, да и он тоже, забыли бы обо всем через месяц-два. Наверное... если бы не одно маленькое «но».

После той нашей пьяной ночи я забеременела.

Сказать, что я была в панике — не сказать ничего. Ребенка я не хотела. Я вообще детей тогда не хотела. А особенно — этого ребенка от этого человека. На то, что это якобы будущий наследник или наследница одного из древнейших магических родов Англии и Европы, мне было глубоко наплевать. Я думала только о том, что зачат он далеко в не трезвом состоянии, а значит, скорее всего, родится сквибом или уродом, то есть жирным пятном на репутацию как Блэков, так и Лестрейнджей. Пятнать свой род и род мужа мне все же не хотелось, поэтому от плода я избавилась без особых угрызений совести. Есть пара-тройка заклинаний, позволяющих сделать это быстро и безболезненно. Абортирующие зелья — для грязнокровок.

Недели две после этого жила, как на иголках — боялась, что Лестрейндж про аборт узнает и убьет. Мог бы убить. За меньшее убивали. Но он то ли не узнал, то ли сделал вид, что не узнал, неважно. Важно то, что отношения между нами вошли в нормальную колею, точнее, в ту колею, которую мы тогда считали нормальной. И еще какое-то время провели рядом друг с другом как сотрудники, хорошие знакомые, приятели даже — но не как семья.

А потом... не знаю, что случилось. Словно рухнуло что-то между нами или в нас самих. Оказалось, что мы вполне неплохо понимаем друг друга не только с полуслова, но даже с полувзгляда. Что у нас все же есть другие общие интересы. Что мы просто не такие, какими считали друг друга раньше. Так и стали мы сначала друзьями, потом хорошими друзьями, а уже после этого...

Семьдесят восьмой и семьдесят девятый — два абсолютно безумных, выматывающих, диких, но наших года. Два года, в течение которых мы были не только друзьями и напарниками, но и, не побоюсь этого слова, любовниками. Два года, в течение которых мы оба ходили по лезвию ножа, потому что с одной стороны был Темный Лорд, а с другой — Орден, и чувствам не было места между ними. Два года, в течение которых мы прикрывали спины друг другу везде, куда бы ни пошли — на светский раут или очередную боевую операцию. Два года, в течение которых мы сходили с умаот беспокойства друг за друга, если по какой-то причине оказывались в разных группах. Два самых лучших года в моей жизни. Нет, вру — не самых. В восьмидесятом по аристократической Англии прокатился настоящий демографический взрыв. Рожали все, начиная от только что вышедших замуж девочек и заканчивая пожилыми матронами лет под пятьдесят. Нас эта зараза тоже не обошла стороной. Быть может, виной тому была Франция, небольшое поместье под Лиллем, августовская духота и уроки стрельбы из пневматической винтовки... Кстати, именно тогда я узнала, что Руди просто помешан на оружии, причем любом — как магическом, так и магловском, холодном и огнестрельном. Даже его «святой святых» в замке считалась не столько библиотека, в которой он хранил архивы Организации и компромат почти на все Министерство, сколько оружейная. Меня в ней интересовали только наборы метательных кинжалов, один из которых он мне и подарил на седьмую годовщину. Но не в этом суть. Суть в том, что результатом этого побега в Лилль ото всех и вся (а так оно и было) стала резная колыбель в соседней с нашей спальней комнате, и два маленьких человека, заходящиеся в ней истошным криком. Сын и дочь. Двойня. Словно искупление за тот, первый, аборт и нерожденного ребенка.

Вот тогда-то я и была по-настоящему счастлива, потому что тогда у меня было все, что только можно было пожелать: дом, состояние, титул, красота, высокое положение в обществе и Круге, двое наследников, рождение которых дается далеко не всем семьям... И еще у меня был человек, который мне все это дал, и который, в случае чего, мог защитить меня ото всего на свете. И который знал, что я костьми лягу, но сделаю все, чтобы, в свою очередь, защитить его, пусть даже ценой собственной жизни.

Мы оба тогда были счастливы. Жаль только, что счастье это продлилось недолго.

Ровно до тех пор, пока не исчез Темный Лорд. И пока не оказалось, что и жить нам больше незачем и не для кого, разве что для детей и друг друга. Но все же главный ориентир в жизни был потерян, а мы резко оказались за бортом.

* * *

Сейчас мы вновь в Лондоне. Выбраться не можем уже вторую неделю: какая-то шавка все-таки нас углядела, так что аврорат перекрыл все аппарационные и телепортационные каналы, а также все въезды и выезды — как морские, так и сухопутные. Думают, они нас обложили. Идиоты. Мало ли в большом городе темных уголков?

— Ты хоть думал, что дальше будем делать?

— Конечно. В отличие от некоторых, — Родольфус затягивается какой-то маггловской дрянью и выпускает вонючий дым в разбитую форточку. — Документы нам выправят, дело за малым — изменить внешность, и все — мы свободны, как гиппогрифы в полете.

— А дети? А Рабастан?

— Сам выберется — не маленький. В крайнем случае, вытащим, никуда он от нас не денется, — Руди стряхивает пепел на подоконник. — Дети пусть пока поживут у Люциуса — должна же быть от этого слизняка хоть какая-то польза.

Ох, не нравится мне эта идея... Цисси, конечно, родную кровь не предаст, но Люциус ради спасения своей шкуры пойдет на все. Однако если он сдаст в качестве заложников близнецов аврорам (а он может), то я плюну на конспирацию и безопасность и просто выколю ему глаза. Десертной вилкой. За свою семью — мужа, его брата и детей — я порву любого, и неважно, на ком он женат — хоть на моей родной сестре, хоть на грязнокровке.

— Крауч? Проболтается ведь, плесень министерская...

— Завтра попытаюсь его найти. Да не волнуйся ты, сказал же — докуметы почти готовы, осталось только выскользнуть из-под носа у Грюма и его зондеркоманды. А там и Сигнуса с Гвин найдем способ переправить.

Вот так вот. Все готово. Осталось самое малое — сбежать из страны и попытаться вытащить остальных, кого сможем. Тогда и Лорда начнем искать уже как следует...

Все идет по плану.

Пока что.