9 дней сияния (джен)

Попав в такую толпу, Том был оглушен, ошеломлен, раздавлен. Он привык к жизни в магических квартала, но сейчас он снова оказался посреди маглов; все бежали, толкали друг друга, перекрикивались, вопили. 

Кто-то говорил, что мир маглов тоже прекрасен. По-своему. И он явно не имел к этому миру ни малейшего отношения. В противном случае, Тому было не дано понять, что прекрасного можно найти после высоких башен старинного замка, узких затейливых улочек, пропахших сладким ароматом тыкв, в вонючих улицах рабочих, трубах с едким дымом, промышленности, машинах, технике… Жалкие потуги лишенных магии людишек создать своё собственное Чудо. И за это чудо полягут костьми ещё тысячи, десятки тысяч людей. Оно и к лучшему: маглы могут истребить себя ещё до их вмешательства.

Каково было ему, всю жизнь пытавшемуся вычеркнуть, переписать своё прошлое, и  почти сумевшему сделать это, забыть, -  заново очутиться в серой массе, преследовавшей его на протяжении целого детства. И благодарить за это следовало только Локи. Ведь  в его гениальную голову пришла идея протащить Риддла по всей Северной земле особыми, хитроумными путями. Том бы никогда в жизни не сунулся сюда по собственной воле. 

Первая часть поездки приходилась на море. С ним у Тома были особые счеты.

Во-первых, он не умел плавать. Поэтому, смотря сейчас на брошенный в воду камень, он мрачно понимал, что в случае штормов — гостей частых, и нельзя сказать, что долгожданных, — он пойдет ко дну совершенно схожим образом.

Во-вторых, что гораздо важнее, у него была морская болезнь. Её Том обнаружил в первые часы после отплытия, когда, скорчившись, валялся на каменно-жесткой и холодной постели, борясь с тошнотой и рвотными позывами. Лежал и проклинал Локи, корабль, да что там -  всю транспортную систему маглов в целом. Но какой прок проклинать других, если прежде всего следовало покрывать ругательствами собственную голову — Том это понимал прекрасно, даже когда горло сводило судорогой, а он не мог оторвать себя от горизонтальной поверхности. 

Когда ночь легла на море тёмным покрывалом, Том, пошатываясь, выбрался на открытую палубу. В легкие немедленно забился обжигающий холодом ночной воздух. Совсем рядом омерзительно запахло соляркой и копотью. Надо же, он нашел ещё одну причину возненавидеть мир маглов; казалось, больше уже невозможно, но нет, нет, можно — и он лишний раз в этом убедился. 

Вокруг лежала гладкая морская поверхность. Море было черным, в нём отражались далекие серебристые звезды. Ночь была тихой и совершенно безветренной — ни шелеста, ни дуновения. Том изредка смаргивал, чтобы различить хоть что-то в окутывающей его мгле. Бесполезно. 

С востока повеяло ветром — пронизывающим и шквальным. Вода, насколько позволяли увидеть глаза, всколыхнулась. Ветер принес с собой далекий, чуть заунывный стон. 

Том вскинулся резво — до хруста нывших от холода позвонков — и поспешил обратно к себе в каюту. 

* * *

«Я буду приходить, когда захочу» — было первое, что услышал Том, сгружавший в скромную комнатушку свои не менее скромные пожитки. 

Он будет приходить, когда захочет… что ж, тем лучше. Хорошо. Отлично. Просто замечательно!

«На кой черт тогда вообще стоило вытаскивать его в такую даль?» — хотелось думать Риддлу. Но он не думал, не должен был думать.

Однако Том был и не из тех, кто сдается просто так. Он пробудил древнюю силу, что уже достойно восхищения. Он сумел познакомиться с ней, занять её, да так, что сила решила: «а не отправиться ли нам, милый друг, в невиданные дали, с неясными целями, с необыкновенным рвением». Рвение-то, оно ведь было. И есть. Стоит ли упрекать самого себя в том, что ждал несколько… большего. От Локи. От самого себя.

«Никогда больше, — зарекся Том. — Никогда не буду действовать без продуманного плана. Пускай другие мечутся, терзаются по несбывшимся надеждам  — я и рта не открою. Это лучше, чем оказаться полным дураком… сидящим в Исландии, к тому же».

Но полным дураком Том всё-таки не был. И отправился в путь совсем не из-за глупого желания найти неприятностей на свою голову, проще говоря: ушел не на поиски приключений. Увольте — с такими чаяниями прямая дорога в башню злато блещущих сынов Гриффиндора. 

Сложно сказать, что именно сподвигло его на подобный шаг. Возможно, интерес, который был ещё не вполне обманут, хоть разочарование и звенело тонкой струной в голове Риддла. И то, чтобы интерес не был обманут полностью, было в интересах Локи. В отличие от многих, кто оставлял надоевшую игрушку валяться дальше безо всякого дела, Том мог эту игрушку основательно подпортить. Такой уж он был; вне всякого сомнения, кто-то мог назвать его жестоким, ужасным, бесчеловечным — Том с ними был полностью согласен. Не очень-то его это и трогало. Осуществить бы то, что он задумал, а потом он будет первым, кто захочет назвать себя таковым — страх, что бы ни говорили завистники, держит в здравом уме гораздо лучше слюнтяйств, предлагаемых Альбусом Дамблдором.

Локи сказал:

«К Эгиру в дом –

войти я решил

и на пир посмотреть;

раздор и вражду

я им принесу,

разбавлю мед злобой». 

Перебранку Том любил больше остального и часто перечитывал, да так зачитал, что уже мог пересказать наизусть — он всегда вдумчиво относился к книгам, эта же ему понравилась настолько, что в голову как хмелем ударило желание познакомиться с проказником Лодуром. А ещё в его голове надолго останутся красивые расплывчатые фразы, пестревшие в эпосе. Красивые…

Интересно, а если он предложит Локи устроить нечто подобное во дворце Одина, то как он отреагирует? Округлит и без того большие глаза, прошипев «С-с-пятил, Риддл?», ну или как-нибудь так. Том вяло улыбнулся и захлопнул книгу. Не было смысла заново перечитывать эти строки и бредить тем, чего быть не могло — уже не могло. Локи не станет тем, кем его хотел видеть Том, и нечего представлять, что бы было, да как бы сложилось — Том ведь никогда не ворошил прошлое, предпочитая былым ошибкам будущие победы. 

Тому было интересно, как выглядит Асгард, ведь в Локи столько спеси из-за одной принадлежности к нему. Чем Асгард так хорош? Может, там все до одного — колдуны, там хранятся древние свитки, в которых описана сила, действительно неподвластная землянам — ах, сколько бы Том отдал, чтобы оказаться в библиотеках Асгарда! В лабораториях, где наверняка сокрыто что-то невыносимо могущественное. Столько тайн, которыми он не может обладать!

Решено: он побывает в Асгарде. Наплевать на то, что никто из мидгардцев там ещё не бывал, он-то совсем не такой, как прочие люди! И Локи наверняка не похож на прочих богов — всё же в нём жил бунтарский дух. Том  чувствовал его даже сквозь завесу раздражения, которая окутывала его рядом с Лофтом. Он солжет, уговорит, вынудит — но побывает там. 

Локи  рассказывал, что в Асгарде есть сад, в котором растут яблони, плоды которых даруют вечную молодость. Локи тогда ещё много чего рассказывал — похвастаться и пыль в глаза пустить боги тоже любят — но Том всё пропустил мимо ушей, борясь в мыслях с огромной колонкой цифр, деловито подсчитывая, сколько яблок понадобится, чтобы ему была дарована вечная жизнь. Магловская арифметика, по сути, неплохая наука — она бы ему очень сильно помогла, но Тому было не до занятий неприятными расчетами, а в итоге все равно получалось, что яблок нужно много — куда больше, чем может унести он, даже вместе с Локи, так, чтобы остаться незамеченными.

Дни тянулись невыносимо медленно. Том забросил такое бесплодное дело, как самоанализ, и вернулся к любимой магии — единственному помощнику и товарищу, неизменно остающемуся в любой ситуации вместе с ним. 

Поднимая руку и направляя в воздух ленту золотистого цвета, он уже смутно догадывался, что сейчас произойдет. Судьба — а что ещё это могло быть — по-прежнему оставалась крайне ненадежной и переменчивой особой. Как и Локи, появившийся рядом с ним в данный момент. 

Убить его мало, — недовольно подумал Том. Впрочем, этим заняться можно и позже. Забавно, но он почти обрадовался неожиданному визиту.

Они снова говорили. И в середине беседы Тома дернуло за язык:

— Как выглядит Асгард? — Том не сдержал энтузиазма, вопрос прозвучал очень заинтересованно; не так он хотел задать этот вопрос, не так.

— Как выглядит, так и выглядит, — уклончиво ответил Локи — ещё бы, только полнейший дурак не понял бы, к чему клонит Том! — В отличие от ваших развалин, он красив.

— М, — кивнул Том, кляня все девять миров страшными словами — ещё не хватало  ему лекции на тему асгардской архитектуры — красота хороша, но только как приятное дополнение к нечто более осмысленному и практичному.

На том они и закончили, Локи лишь бросил напоследок, где они встретятся в следующий раз — конечно, если Том не передумает.

— Вот тебе, Риддл, — неожиданно хохотнул Локи, кинув Тому в руки тяжелую накидку с меховым воротом. — Гляжу, ты посинел весь, как ётун, не хочу брать на себя ещё одну людскую смерть, ты и так хлипкий… в чём душа держится? А за деньги не волнуйся — чего нет, того с тебя и не возьму.

И он исчез. Том держал в руках ужасно тяжелое и аляповатое одеяние, чувствуя себя семи асами и семи асиньями на пиру в доме Эгира — таким же униженным и жаждущим для Локи смерти — долгой, мучительной и, желательно, столь же унизительной, как его слова.

* * *

— Что такое Феликс Фелицис? — в голосе Локи прозвучало любопытство.

— Зелье удачи, — терпеливо пояснял Том, быстро опустив торжествующе блеснувшие глаза. Видимо, недостаточно быстро, потому что Локи заметно насторожился.

— И какие же у него побочные эффекты?

«Соплохвост его раздери!»

— Разные, — неохотно протянул Риддл, с сожалением поняв, что ему не увидеть сумасбродств опьяненного зельем Локи. — Вплоть до смерти…  Однако,  если тебе интересно, скажу: оно очень, — выделил он, -  действенное. Один из самых сильных отваров, которые я знаю.

Он немного кривил душой — Феликс был далеко не самым удивительным зельем, рецепт которого он видел. Но его визави знать это было не обязательно. Похоже, Локи это даже не интересовало.

Том покосился на него — Локи сидел неподвижно, задумчиво разглядывая расстилавшуюся под их ногами долину. Риддл ощутил легкое дежавю. В Лондоне они сидели почти так же, только там он чувствовал твердую землю под ногами. Сейчас она уплывала из-под ног, медленно, но неотвратимо. Это было ново. Как парить в воздухе без крыльев, лишь одной силой мысли.

На этот раз они взобрались на самый высокий городской холм — кажется, во всей южной Исландии Том до сих пор не видел ни одного холма, однако Локи сумел таковой отыскать -  непонятно, впрочем, зачем — и Том, и Локи могли навести чары так, что ни одна живая душа их бы не услышала и не увидела, но асгардец, лелея одному ему понятные планы, каждый раз заставлял Томаса забираться в самые труднодоступные места. Обдирая коленки, Том карабкался на пригорок, чтобы в конце концов увидеть возвышенный лик Лофта. 

Он сходит с ума, — обреченно решил Риддл на третью неделю их пребывания в портовом городе.  Мало того, что от Локи пока что не было никакой пользы, так ещё он сам, кажется, начинает нести такую же малопонятную чепуху и говорить стихами.

К тому же Локи оказался жутким занудой. Вообще-то, Риддл никогда не считал это минусом, что уж там, в школе он тоже считался порядочным занудой и зубрилой, но в случае с Локи добавлялись невероятная пессимистичность, раздражающее высокомерие и недолеченная в детстве истеричность, плавно вырастающая в неплохую шизофрению с оттенками психоза. Если бы Том был магловским врачом-психоаналитиком, то не нарадовался бы такому чудному образцу. Но он был не врачом, а всего лишь Томом, которому очень нужны были новые знания и новая сила.

А ещё Тому очень не нравилось разочаровываться в людях, даже оказавшихся богами. Противный голосок в голове подсказывал, что разочаровываясь в ком-то, он прежде всего опускает себя, переоценившего очередную пешку. 

У Локи пока что оставалось время восстановить потерянный интерес Тома. Всё-таки, он был очень необычной, очень занятной пешкой, от которой сладко пахло новизной.

— Ты мог бы приготовить такое зелье? — наконец-то поинтересовался Локи. 

— Возможно, — нерешительно сказал Риддл, быстро прикидывая в голове возможные плюсы и минусы, которые непременно возникнут, если он поможет Локи. — Я сам его никогда не пробовал, — опередил он следующий вопрос. — Но я уверен, что это мне под силу… Конечно, — продолжил он, — для этого не мешало бы получше освоить руническую магию, она может мне помочь.

— Собираешься изучать руны? — изумился Локи и припечатал: — Тебе уже поздно начинать.

Том решил благоразумно промолчать, позволив Локи потешить самолюбие за свой счет. 

— Мне нужно это зелье, но я не верю тебе, Риддл.

— Спасибо, что хотя бы удосужился выучить моё имя, — не удержался от шпильки Том. Локи облил его презрением, Риддл только пожал плечами. 

— Я и не прошу твоего доверия, я могу прочитать рецепт зелья, и ты сам его сваришь. Если найдешь ингредиенты, разумеется.

— Только не говори, что хочешь оказать мне бескорыстную помощь! — скривился Локи.

— Я и не собирался заниматься благотворительностью, — спокойно парировал Том.

— Тогда что же?

— Я хочу, чтобы ты принес мне пару книг из вашей библиотеки. Но не простых книг. Там должна быть очень интересная магия. Ваша, Асгардская магия. Те чудеса, о которых ты упоминал столько раз, — Риддл сразу пошел в решительное наступление. -  Учти то, что я потрачу своё время и достаточно сил, чтобы отыскать всё необходимое для приготовления зелья. Я думаю, это достойная награда за потраченные усилия.

— Это всё?

— Нет, — внезапно рассмеялся Том. — Если позволишь, я бы хотел на досуге почитать тебе то, что про тебя понаписали викинги в своих мифах — очень занятные вещи.

— Физиономия у тебя больно хитрая, Риддл. — покачал головой Лофт. — Ты не замечал этого раньше? 

— Мне казалось, что среди нас двоих Бог Лжи и Коварства не я, или я ошибался?

— У тебя лицо всегда такое сладкое-сладкое, просто мед с патокой, а глаза хитрющие, — проигнорировал его Локи. — Ты мне не нравишься. Я тебе никогда не доверюсь.

Том снова смолчал. Он тоже не верил Локи ни на йоту, но хотя бы держал язык за зубами. У него крепло убеждение, что младший Одинсон — беспросветный идиот, а никакой не, мать его, трикстер.