Прощение (гет)

Мелкий моросящий дождь и слякоть, в которую превратилась земля под ногами. Измученная девушка подняла к небу красивое перепачканное лицо, подставив его ледяным каплям. В этот страшный момент своей жизни она думала о погоде, о том, что солнце было не разглядеть за плотными серыми тучами, которые, казалось, тоже были призваны сторожить ее.

Мутная серая пелена дождя заполонила все вокруг. Сквозь это сырое марево толпа людей, орущая и беснующаяся, казалась призрачной и нереальной. Колышущиеся руки и искаженные злобой лица вызывали оторопь. Девушка шла медленно, пошатываясь, опустив глаза, чтобы не видеть этих обезображенных ненавистью людей, но головы не склоняла.

В следующее мгновение девушка почувствовала, как кто-то с неимоверной силой ударил ее в бок. От неожиданности она споткнулась и упала на колени, разодрав лишь недавно запекшуюся кровь на них. Помочь ей подняться никто и не пытался. Напротив — как стая стервятников, на нее налетела толпа.

— Опомнитесь, люди! — что было сил, кричала девушка, извиваясь под мощными нападками толпы, стараясь при этом закрыть руками свой большой круглый живот.

Чтобы беременную не забили до смерти, стража вскоре оттеснила толпу. Один из стражников сильным рывком за шиворот поставил девушку на ноги. Пихая и толкая со всех сторон, ее упорно заставляли идти, при этом щедро осыпая бранью.

Из толпы кто-то запустил в девушку небольшим острым камнем и угодил прямо в висок. Несчастная вскрикнула, когда мгновенная боль пронзила ее. Тонкой струйкой по щеке потекла кровь. Толпа взорвалась радостными возгласами. Из последних сил девушка заставила себя выпрямиться. Она тряхнула головой, откидывая с разбитого лба густую прядь каштановых волос, и обвела толпу гордым взглядом.

За толпой нелюдей и цепью стражи девушка увидела Его. Она заметила, как молодой мужчина пристально, не отрываясь, смотрит на нее.

И тогда, не выдержав, девушка закричала:

— Я клянусь: семья Малфоев за это заплатит! — разнесся над толпой ее нечеловеческий крик.

Люди, минуту назад беснующиеся и кричавшие оскорбления, моментально стихли, а молодой мужчина лишь ослепительно улыбнулся ей в ответ.

__________________

Уважаемые читатели, мы сделали видео-анонс о начале этой истории. Возможно, просмотрев его, вы заинтересуетесь нашим фанфиком еще больше. Ссылка: http://youtu.be/qzgAB7rn8GE.

Рабочий день неуклонно близился к завершению.

Гермиона Джин Грейнджер сидела за рабочим столом и неторопливо перебирала документы. Она резко выделялась этим среди остальных сослуживцев: все кружили по кабинету, то уходили, то возвращались вновь и без умолку разговаривали. Одним словом — активно работали. На фоне служебной суеты казалось, что Гермиона бездельничает.

Но это была только видимость. Работу свою Гермиона любила, выбрала ее из множества профессий осознанно, но в последнее время дело всей жизни не приносило предвкушаемого удовольствия. Не совсем этого желала девушка, когда пришла работать в Мракоборческий центр.

* * *

У вкуса победы было горькое послевкусие. Школа была частично разрушена и отстраивалась заново. В этой ситуации подготовка к переводным экзаменам тех учеников, кто пропустил год по причинам личной безопасности, казалась полнейшей дикостью.

Гарри и Рон уже твердо решили, что возвращаться в школу и доучиваться пропущенный год они не будут. Поэтому парни были сильно раздражены тем, что их заставляют готовиться к сдаче Ж.А.Б.А. Ребята вполне справедливо считали, что отсутствие теории они с лихвой заменили практикой. К их огромной радости, благодаря личной просьбе Министра магии Кингсли Бруствера Гарри и Рону всё-таки удалось без экзаменов и вступительных тестов поступить мракоборцами-стажерами в Мракоборческий центр.

Гермиона же, как натура целеустремленная и привыкшая все делать правильно, вернулась в школу. По правде говоря, девушка еще не была готова выйти в большую жизнь и предпочла укрыться от нее, хотя бы еще на один год, за надежными стенами Хогвартса.

Единственное, чего теперь опасалась Гермиона , — что ее жизненный путь разойдется со школьными друзьями, ведь они предпочли сразу окунуться во взрослую жизнь. Но опасения эти оказались безосновательными. Рон и Гарри часто писали Гермионе, подробно описывая свои занятия и тренировки и то, как им иногда удается от них увиливать. И даже несколько раз навещали ее в Хогвартсе. Слушая смешные и веселые рассказы о рабочих буднях, Гермиона замечала, насколько ее друзьям нравится их работа, как они увлечены ею, как горят при этих рассказах их глаза. Еще в начале школьной жизни и зарождающейся дружбы с Гарри и Роном она окончательно и бесповоротно была заражена от мальчишек жаждой приключений и перемен. Поэтому Гермиона совсем не удивилась, что этот неуемный свет в глазах парней, в последствие, передался и ей.

К окончанию Хогвартса она твердо решила, что присоединится к друзьям, будет поступать в Аврорат. Она блестяще сдала все вступительные экзамены и тесты и была принята на службу. После последнего экзамена ей торжественно вручили удостоверение, и Гермиона Грейнджер впервые переступила порог Мракоборческого центра. Одно огорчило ее радость — попасть в один отдел с Гарри и Роном не получилось. Гермиона была распределена в Отдел магического правопорядка, который занимался раскрытием краж и мелкими правонарушениями.

Управление, в котором служила Гермиона, располагалось в одном из крыльев здания Министерства магии. Сюда стекалась вся информация о только что совершенных преступлениях, и хранились материалы по закрытым делам, которые были совершены во всем юго-восточном округе Англии.

Гермиона до сих пор помнила свой первый рабочий день, когда она, не спеша, внимательно оглядывая широкий ярко освещенный коридор, стоящие вдоль стен темные массивные скамьи с гнутыми спинками и ряды обитых кожей дверей, прошла в указанный кабинет начальства.

— Мисс Грейнджер? — уточнил у нее грузный волшебник, приподнимаясь над столом, упираясь в него одной рукой и протягивая Гермионе другую. — Очень рад! Джон Остин. Будете работать у меня в отделе. Садитесь, — указал он рукой на стоявший возле стола стул.

Новую сотрудницу мистер Остин принял довольно благодушно, похвалил за отличную учебу, расспросил о ближайших планах.

— Учеба одно, работа совсем другое, — напоследок сказал он. — В жизни есть много такого, чему тебя не научили.

У Гермионы не было причин не верить старому волшебнику. Ведь начальник Отдела магического правопорядка Джон Остин был фигурой влиятельной в правоохранительной среде. Высокий, седовласый, с темно-карими глазами и мягкими чертами лица, но с полным отсутствием на этом лице всякой сосредоточенности — на вид мистеру Остину можно было дать лет 60-70, на самом деле ему было гораздо больше. Должность начальника отдела он получил еще при Нобби Личе*.

В обед мистер Остин постоянно запирался в своем кабинете и спал. Потом обходил вверенный ему отдел, как бы проверяя, не сказался ли его сон на дисциплине и усердии подчиненных. Проверка эта выглядела своеобразно: мистер Остин резко распахивал дверь, переступал порог кабинета и застывал на месте, словно статуя. Он взирал на сотрудников пристальным взглядом, будто хотел разузнать самые сокровенные тайны, скрытые в их душах, потом совсем неожиданно искренне и по-детски улыбался и уходил к себе в кабинет.

Про себя Гермиона окрестила своего начальника Добрым ленивцем.

* * *

Из воспоминаний Гермиону вывел неожиданно приземлившийся на ее стол ярко-лиловый самолетик.

«Внутренний, — мелькнула мысль в голове Гермионы, — значит, происшествие».

Она резко вскочила на ноги, сдернула со спинки стула свой плащ, быстрым движением руки открыла ящик стола, достала оттуда волшебную палочку и удостоверение. Плащ Гермиона надевала уже на ходу, торопясь к каминной сети.

Следственная группа отдела во главе с Гермионой прибыла на место происшествия через десять минут после того, как хозяин особняка, вернувшись домой, сообщил о краже в его поместье.

Оперативные сотрудники отдела уже были на месте и приняли меры, чтобы сохранить в неприкосновенности всю обстановку на месте происшествия. Кроме них в особняке уже находились эксперты-криминалисты.

Как только Гермиона вышла из камина, она сразу же узнала это место. Малфой-мэнор. У Гермионы против воли пробежал по спине холод, инстинктивно, чтобы успокоиться, она обхватила себя руками и принялась осматриваться.

В огромных коридорах замка стоял назойливый шум. Отовсюду слышались разговоры и топанье ног. Аккуратно работали эксперты, все комнаты и бесконечные коридоры Мэнора заливали светом специально расставленные фонари.

К Гермионе подошел один из экспертов, в руке он сжимал палочку с ярким светом «Люмоса», лицо его было сосредоточенным, а высокие служебные ботинки — основательно заляпаны грязью.

— Мисс Грейнждер, мы обошли весь замок по периметру. Тут крепкая родовая защита. У нас только одна версия — это очень сильный волшебник, или хозяин знает больше, чем говорит. Иначе я вообще не понимаю, как кто-либо мог сюда проникнуть. — Эксперт обвел руками пространство вокруг себя. Свет «Люмоса» неприятно резанул Гермионе по глазам.

— Да погасите вы свет, ради Мерлина, — с раздражением бросила Гермиона.

Эксперт тихо произнес заклинание, и свет погас.

— Где хозяин? — почти извиняющимся тоном спросила Гермиона. Она поняла, что незаслуженно сорвалась на коллегу, ведь он не был в курсе того, что с этим местом у нее связаны одни из самых страшных воспоминаний в жизни.

— В кабинете. Я могу вас проводить, — ответил эксперт, сделав вид, что грубости Гермионы не заметил.

— Спасибо, Тэд. Я сама, — сказала Гермиона и слегка улыбнулась.

Она сознательно назвала коллегу по имени, чтобы убедиться, что неприятный инцидент исчерпан. По ответной улыбке Тэда Гермиона поняла, что все в порядке.

— За дело, — уже по-деловому скомандовала она. — Составьте протокол осмотра дома. Мы начинаем вслепую. Каждая мелочь тут может оказаться крайне важной. Я потом все проверю. — С этими словами Гермиона направилась в сторону кабинета.

* * *

Вcе пространство небольшого, но со вкусом обставленного кабинета заливал свет магических фонарей, их яркие лучи обесцвечивали и без того бледные лица экспертов и, в особенности, хозяина дома. Гермиона вошла в комнату и сразу заметила Драко Малфоя.

Он сидел в большом кресле — прямо напротив входа, в углу комнаты — и, казалось, хладнокровно взирал на всю происходящую вокруг суету. Лишь когда он заметил на пороге кабинета Гермиону Грейнджер, непроизвольно дернулся в ее сторону, но тут же снова взял себя в руки.

Гермиона спокойно подошла к мужчине и опустилась в соседнее рядом с ним кресло. Лицо Драко исказила гримаса отвращения. Гермиона достала из кармана плаща перо, блокнот и сразу же перешла к делу.

— Мистер Малфой, не могли бы вы ответить на несколько моих вопросов?

Драко лишь хмыкнул:

— С чего вдруг?

Гермиона достала из кармана удостоверение, протянула руку и почти ткнула им в нос Драко. По лицу Малфоя было заметно, что такого он совсем не ожидал.

— Теперь, я уверена, вы готовы к беседе, — убирая удостоверение обратно в карман, отозвалась Гермиона.

На колкий выпад Гермионы Драко ничего не ответил. Мышцы на его лице были напряжены. Малфой походил на человека, который глубоко вздохнул и задержал дыхание.

— Мистер Малфой, сколько было времени, когда вы вернулись домой и обнаружили кражу?

— Я уже давно не живу в Мэноре и не называю это место домом, — с плохо скрываемой злостью резко ответил Малфой.

— Значит, вы не можете точно утверждать, что кража произошла именно сегодня? — Со стороны можно было подумать, что Гермиона даже не замечает раздражения собеседника.

— Не могу, — отрезал Драко.

— Если вы постоянно здесь не проживаете, с какой целью посетили поместье? — Вопрос был не по существу, но Гермионе было очень любопытно, что понадобилось Малфою в нежилом особняке так срочно, что он лично за этим приехал.

Драко моментально ухватил суть мыслей Гермионы, раздражение его уже зашкаливало и выходило из-под контроля.

— Это моя собственность, я могу приезжать сюда, когда захочу, — словно щелкнув ее по любопытному носу, сухо ответил он.

«Перебор, Гермиона», — мысленно отругала она саму себя.

Но, тем не менее, сделав неглубокий вздох, продолжила:

— Как вы обнаружили кражу вещей? — После этого вопроса она сразу обратила внимание, что Малфой немного расслабился, и сделала вывод — разговор ушел в сторону от неприятной для него темы.

— Я ничего не заметил. Мой домовик начал кричать об этом, как только меня увидел, — брезгливо ответил Драко.

— Мистер Малфой, ваш домовик видел вора? Он смог бы опознать его? — чуть повысив голос от нечаянной удачи, затараторила Гермиона.

— Не думаю, — вяло ответил Драко.

— Так да или нет? — более настойчиво и жестко спросила Гермиона.

— Нет, — зло сказал Драко. — Он слишком стар, давно выжил из ума и совсем не может служить, поэтому он и остался в Мэноре, поэтому я не забрал его в новый дом.

После грубого ответа Драко сохранять прежнее спокойствие при общении с ним Гермионе стало сложнее. Он, видимо, нарочно упомянул о беспомощности и, следовательно, никчемности бедного эльфа, точно зная ее болезненное отношение к этой теме. Молодая женщина каждой клеточкой своего тела чувствовала, что начинает закипать от возмущения. Драко Малфой совсем не изменился со школьных лет и, похоже, мало какие выводы для себя сделал в жизни. Как же Гермионе хотелось высказать ему все, что она думает о нем и о его семье, помешанной на манерах и происхождении.

«Если я сейчас не промолчу, то сорвусь и начну с ним ругаться. Я молчу, я спокойна, я держу себя в руках. Ведь крайне непрофессионально мешать в одну кучу личные отношения и работу», — мысленно успокаивала себя Гермиона.

— И последнее, мистер Малфой, — окончательно взяв себя в руки, невозмутимо продолжила Гермиона. Несколько листов в служебном блокноте уже были исписаны мелким ровным почерком. Гермионе не терпелось закончить неприятный разговор и уйти прочь из этого насквозь прогнившего дома бывшего однокурсника. — Вы могли бы помочь нашим сотрудникам составить список украденных вещей?

— Да, мог бы, — коротко ответил Драко.

— Спасибо, мистер Малфой. — Гермиона как ни в чем не бывало с легкостью поднялась со своего места. — Больше вас не задерживаю. Если откроются какие-то новые обстоятельства по делу, я вызову вас извещением в Министерство.

Затем она развернулась и вышла из кабинета. Малфой с минуту сидел, не двигаясь, а потом со всей силы пнул кресло, в котором так недавно и с таким высокомерием сидела эта глупая Грейнджер.

____________

* Нобби Лич — Министр магии с 1962 по 1968 год. Первый маглорожденный волшебник на посту Министра.

Для Гермионы наступили хлопотные дни. Эксперты-криминалисты тщательно обследовали весь Мэнор, но не смогли обнаружить ничего, заслуживающего внимания — никаких следов взлома магией. Вероятно поэтому, сидя в своем кабинете и листая рапорты криминалистов, объяснения Малфоя, читая список украденного, Гермиона раз за разом отчаянно надеялась на то, что возможно она просто что-то упустила из вида.

На папке с делом уже стоял грозный штамп и подпись мистера Остина, напоминая, что в скором времени она должна предоставить хоть какие-то результаты своей работы.

«Для такого богатого поместья, как Малфой-мэнор, список украденного, где значится всего пара золотых канделябров, столовое серебро и старая книга (пусть дорогая и раритетная), весьма скудноват, — думала Гермиона. — В голове не укладывается, зачем кому-то нужно было ломать такую сильную родовую защиту дома, чтобы украсть такую ерунду?!»

Но нужно было с чего-то начинать, и Гермиона решила начать с рутинной отработки всех преступников, когда-либо проходивших по делам о кражах и скупке краденного в графстве Уилтшир. Два десятка фамилий волшебников потянули за собой свыше сотни других. С утра до вечера шли к Гермионе люди. К концу дня у нее немела рука от записей, голова гудела от бесконечных допросов и отсутствия результата.

Понимая, что в расследовании ей не обойтись без помощи Малфоя, Гермиона уже дважды вызывала его повесткой на допрос. Но тот упорно игнорировал общение со следователем. Даже если бы он и явился (в чем Гермиона глубоко сомневалась), то на ее вопрос: «Не подозревает ли он, что кто-то из родственников причастен к таинственному взлому?» в лучшем случае он изобразил бы на своем лице суровость, а в худшем — может и послал бы в одно интересное местечко. Идти туда Гермиона, конечно, не собиралась, но и противопоставить какой-либо весомый аргумент в защиту своей версии тоже не могла.

Однако интуиция подсказывала ей, что в этом деле не все так просто, как кажется на первый взгляд. Собранные воедино факты определенно указывали на то, что без членов семьи Малфой это ограбление осуществить было бы нереально. Гермиона не раз ловила себя на мысли, что разгадка лежит на поверхности, но ниточка, которая могла бы распутать этот клубок странностей и не состыковок, постоянно ускользала от нее. Схема рассуждений была такой простой, но что-то из этой схемы все-таки выпадало и рушило столь стройную систему логических выводов Гермионы.

Из газет Гермиона Грейнджер знала, что во время суда над пойманными приспешниками Волдеморта Люциус Малфой был признан невменяемым и осужден условно. Так что хозяином семейных активов и всей недвижимости, которой владеет семья Малфой, стал Драко.

«Надо колоть Малфоя. Он знает больше, чем говорит, — размышляла Гермиона. — Но в конце концов, что я могу ему предъявить? Ограбление самого себя?!»

После происшествия в Мэноре прошла уже неделя, а дело так и не сдвинулось с мертвой точки ни на йоту.

* * *

Будильник еще не прозвенел, а Гермиону уже разбудил косой яркий луч солнца, затопивший всю комнату и положивший конец странным и сбивчивым сновидениям.

«Может, проспать сегодня на работу, — сладко потягиваясь в теплой постели, малодушно подумала Гермиона и тут же отругала саму себя: — Нельзя. Работа — прежде всего, будь она не ладна».

И начала собираться на службу. На данном жизненном этапе работа для Гермионы была приоритетом. В большей степени из-за карьеры отношения Гермионы и Рона плавно сошли на нет. Если Рону удавалось найти время, чтобы посвятить его Гермионе, то у нее время для парня находилось всё реже и меньше. Сначала Гермиона пыталась понять, почему ее больше не тянет с такой неимоверной силой к Рону, милому и, по-прежнему, родному. Но после войны поменялось многое и... многие. Впрочем, весь анализ всегда сводился к одному: время всё расставит по своим местам. В конце концов, они мирно расстались, решив и впредь оставаться просто друзьями.

* * *

Едва успев переступить порог отдела, Гермиона узнала, что ее вызывает к себе мистер Остин. Когда она робко постучалась и вошла в кабинет начальника, то уже догадывалась: этот разговор ничего хорошего ей не принесет.

Отложив свежую утреннюю газету в сторону, Джон Остин слегка приподнялся в кресле и поприветствовал Гермиону:

— Доброе утро, мисс Грейнджер. Присаживайтесь.

Гермиона села напротив своего шефа.

— Мисс Грейнджер, вчера вечером мне звонили из Управления Мракоборческого центра и просили принять для доверительной беседы мистера Драко Малфоя. После непродолжительного разговора, мистер Малфой передал мне письменное прошение о прекращении дела о краже в его поместье.

Ожидание не обмануло Гермиону. Неприятная неожиданность заняла свое место в череде событий.

Мистер Остин осторожным движением руки пододвинул ближе к Гермионе листок бумаги, который лежал у него на столе, и уже неформально добавил:

— Закрывайте дело, Гермиона.

* * *

Кабинеты и коридоры правоохранительного отдела постепенно пустели. Подперев голову рукой, Гермиона сидела за своим рабочим столом. Настроение у нее было отвратительное. В тот день с самого утра все шло кувырком.

Гермиона тоскливо смотрела на три папки с оперативно-поисковым материалом о краже в поместье Малфой-мэнор, которые мистер Остин приказал ей оформить надлежащим образом и сдать в архив.

«Сколько сил и нервов потрачено впустую, — уныло думала Гермиона, всё же смиряясь с неизбежным. — Мне необходимо срочно расслабиться».

* * *

На улице Гермиона перекинула через голову сумку, так что последняя продолжила болтаться на уровне левого бедра. Прохладный весенний ветерок ударил в лицо, отбрасывая назад гермионины волнистые волосы. Тяжело вздохнув, она направилась в «Погребок».

«Погребком» назывался паб, в котором Гермиона часто встречалась с Гарри и Роном. Это место очень нравилось друзьям. Находился он через квартал от здания Министерства магии и располагался на пересечение двух улиц. Неоновая вывеска, часть букв которой уже давно не горела, напоминала загулявшую компанию, выходящую из любимого заведения, давних приятелей, поддерживающих друг друга.

Паб располагался в подвале и относился к числу таких развлекательных заведений, где темный пол, черно-красные панели на стенах и продымленный полумрак создавали атмосферу интимности.

Вовнутрь Гермиона зашла немного запыхавшись и сразу же огляделась в поисках друзей. Помещение было забито до отвала, свободных мест в пабе практически не было. Публика здесь этим вечером была самой разнообразной.

Молодые студенты-маглы увлеченно следили за мастер-классом графической экспертизы, которую тут же, на спор, проводил уже изрядно подвыпивший эксперт-графолог из отдела, где работала Гермиона. По подчерку обнаруживая все новые и новые подробности из прошлого и настоящего, мужчина все больше изумлял молодых людей.

На небольших диванчиках вдоль стен, рассчитанных всего на двоих человек, расположились влюбленные парочки. Не стесняясь окружающих, они держались за руки и беспрестанно целовались.

Здесь был и завсегдатай — одинокий пьяница, на лице которого блуждала глупая улыбка, а через определенные интервалы времени он начинал что-то бормотать, жестикулируя руками и разговаривая сам с собой.

В центре зала Гермиона заметила Гарри и Рона. Друзья сидели за уставленным пивными кружками столом и о чем-то оживленно спорили.

Она подошла к ним и села на свободный стул:

— Привет! — Поздоровавшись, Гермиона привлекла к себе внимание.

— Гермиона! — Гарри и Рон еще больше оживились.

— Давненько тебя не было видно, — приобняв подругу, сказал Рон. Рука его дольше положенного задержалась на талии Гермионы.

— Дела, — неопределенно ответила она и с тоской посмотрела на Рона — даже теперь, когда они стали просто друзьями, Гермионе не удавалось вдоволь пообщаться с ним. — Что вы так увлеченно обсуждаете?

— Наш шеф, мистер Дэвис, дает мне шанс отличиться, — сообщил Гарри и смущенно улыбнулся.

— Гарри, это же просто великолепно! — Гермиона похлопала друга по плечу. — Расскажешь как? — тут же поинтересовалась она.

— Конечно, — ответил Гарри. — Вчера ночью в Лютном переулке обнаружили труп волшебника. На нем не было никаких внешних повреждений, при нем нашли документы и даже сумку с ценными вещами, ручка которой была зажата в его руке. После беглого осмотра мы решили, что, может быть, это всего лишь несчастный случай. Но когда с ним поработал колдопатологоанатом, выяснилось, что беднягу, изнутри, словно мясорубкой перемололи.

— Ни одного целого органа, сплошной фарш, — вступил в разговор Рональд. — Выяснилось, что это древнейшая темная магия, даже наш шеф с такой впервые в жизни столкнулся. Расследовать это дело поручили Гарри, — восхищенно закончил он.

Глаза Гермионы загорелись.

«Вот это настоящее дело...» — Где-то внутри ее предательски кольнула зависть.

— А что еще удалось выяснить? — Гермиона находилась в легком возбуждении, она даже не заметила, как забрала пиво, которое стояло прямо перед Роном и большим глотком осушила половину бокала.

Тут друзья немного сникли:

— Больше ничего. Кроме имени покойного, — грустно произнес Гарри.

— Кто он? — Гермиона сама не понимала, зачем она спросила имя убитого, ведь наверняка оно ей ни о чем не скажет.

— Рэй Таккер, мелкий скупщик краденного, — ответил Гарри. — Ты о нем когда-либо слышала?

— Нет, — разочарованно ответила Гермиона.

Гарри подсел поближе к подруге:

— Послушай, Гермиона, у меня к тебе будет одна маленькая просьба.

— Я слушаю тебя, Гарри, — заинтересованно отозвалась она.

Гарри принялся хлопать себя по карманам куртки и из внутреннего кармана достал маленький смятый клочок бумаги и протянул его Гермионе.

— Вот список вещей из сумки убитого, — доверительно объяснил он. — Я полагаю, что они краденные. Пожалуйста, проверь его для меня. Завтра мне нужно будет улететь по делу в Румынию, а послезавтра я пришлю тебе официальный запрос на проверку. Но пока проверь его без запроса. — Гарри выжидающе посмотрел на подругу.

— О чем речь! Конечно, я помогу, — успокоила друга Гермиона.

— Отлично, — потер руки Рон. — Закажем еще пива?

Только сейчас Гермиона обнаружила, что держит в руке уже пустой бокал Рона. Друзья громко рассмеялись.

* * *

Утро Гермиона встретила с похмельной болью, которая редкими яркими пучками пульсировала во всем измученном теле. Сквозь зашторенное окно в комнату пробивался утренний свет, освещая комнату слабой золотистой дымкой. Полупрозрачный луч света лежал на подушке и одеяле, сливаясь с длинными тенями от книжных полок. Спросонья Гермиона пыталась отогнать этот назойливый луч рукой, но потом сдалась и нехотя открыла глаза.

Рядом чуть слышно посапывал Рон. После расставания такое с ними случалось уже не раз. Они иногда спали вместе, ведь на новые отношения у обоих не было времени, а если уж быть честными — и желания.

Сознание уже достаточно окрепло, чтобы Гермиона смогла понять, что на работу она безнадежно опоздала.

Через несколько минут, стоя под душем, Гермиона усердно натирала тело мочалкой, смывая с себя остатки прошлого вечера.

* * *

В Министерство Гермиона добралась ближе к полудню, сонная и поминутно зевающая.

Потом она около четверти часа просидела в кабинете мистера Остина, слушая лекцию о вреде опозданий на службу. Упиваясь своим же красноречием, начальник был просто великолепен. Из кабинета шефа Гермиона вышла с низко опущенной головой, искренне раскаявшаяся в своем опоздании и с огромным желанием трудиться.

* * *

Гермиона сидела за рабочим столом. Голова после вчерашнего немного болела, и хотелось спать. На столе перед ней дымилась чашка ароматного кофе и лежал список вещей, который ей вчера в пабе передал Гарри. Медленно вчитываясь в него, Гермиона бубнила себе под нос:

1.Золотой канделябр на три свечи гоблинской работы (середина XVII века) — 3 шт.

2.Столовые приборы (серебро):

— ложки — 17 шт.

— вилки для разделки рыбы — 17 шт.

«Стоп! — мысленно остановила себя Гермиона. — Где-то я уже читала подобное...»

Она напряженно принялась копаться в памяти и сжала ладонями виски, словно стараясь привести мысли в порядок.

И тут ее осенило:

«Это же украденные вещи из поместья Малфоев!»

Гермиона победоносно улыбнулась.

— Ну что ж, мистер Малфой, нам с вами предстоит увлекательная беседа.

Офис Драко Малфоя располагался в самом центре магического Лондона и полностью соответствовал своему хозяину. Грозные мраморные драконы на парапете охраняли вход у парадной лестницы. Здание, небольшое снаружи, внутри смотрелось как дорогая игрушка: всё выскоблено-вылизано до зеркального блеска, много позолоты, хрусталя и магического света, сплошные ковры под ногами и лаковое дерево по стенам. В приемной Гермиону встретили две молоденькие смазливые секретарши в безукоризненных темно-серых брючных костюмах и с шикарными прическами, словно они обе сошли с обложки модного женского журнала.

Стоя напротив секретарш-моделей, наспех причесанной Гермионе, в ее простых, но очень удобных для работы старых джинсах, свитере с высокой горловиной и короткой кожаной куртке, казалось, что в помещении, где пахнет «Chanel», от нее несет пачули.

— Позвольте узнать ваше имя, мисс? — спросила ее одна из девушек.

— Гермиона Грейнджер, — смущенно представилась застигнутая врасплох Гермиона.

— Вам назначена встреча, мисс Грейнджер? — вежливо, но не без ехидства, поинтересовалась вторая девица.

— Нет. У меня личный разговор к мистеру Малфою. Скажите, что я жду в его приемной, уверена, он не откажет мне во встречи, — мгновенно стряхнув с себя неловкость, самоуверенно ответила Гермиона и по-хозяйски уселась в мягкое кресло, которое стояло в приемной.

Обе секретарши растерялись (видно, нечасто имели дело с напористыми посетителями), но поспорить с Гермионой ни одна из них не посмела.

Секретарша со светлыми волосами, продолжая притворно-слащаво улыбаться, осталась стоять рядом с Гермионой, а другая по-кошачьи легко и грациозно скользнула за дверь к шефу, на доклад.

Через пару минут она бесшумно распахнула дверь хозяйского кабинета и предложила Гермионе войти: — Мистер Малфой ждет вас.

* * *

Как только Гермиона вошла, она сразу заметила, что кабинет Малфоя еще более роскошен, чем приемная.

Молодой мужчина сидел в центре кабинета за большим дубовым столом, полностью заваленном свитками. Малфой не удостоил свою гостью приветствием и даже не поднял головы от бумаг:

— Грейнджер, у тебя есть ровно минута, чтобы рассказать мне о цели своего визита, — равнодушно и деловито произнес он, всем своим видом показывая, что если она в течение этого времени коротко и внятно не изложит суть своего прихода, охрана вытолкает ее из офиса незамедлительно.

Мысли в голове Гермионы мчались со скоростью снитча. Она была сосредоточена, как никогда. Прежде, чем отправиться на встречу с Малфоем, Гермиона хорошо обдумала план своих действий. Она уже знала, как зацепить Драко, чтобы он не ускользнул от разговора с ней.

— И тебе добрый день, Малфой. Обещаю, что наша беседа не займет у тебя много времени. Просто пришла сообщить, что дело о краже в твоем поместье снова открыто, и теперь ты один из главных подозреваемых в убийстве.

— Что ты несешь, Грейнджер! — Драко оторвался от документов и возмущенно повысил на посетительницу голос.

— Ты глухой, Малфой? — дерзко парировала Гермиона. — Ты подозреваешься в убийстве.

Уверяя Малфоя в заведомой лжи, Гермиона рисковала карьерой и репутацией беспристрастного служителя закона, но сознательно шла ва-банк. Хотя Драко Малфоя не так легко было взять нахрапом.

— Ты еще вроде живая и относительно здоровая, — начал ерничать Драко ,— Так кого я там убил? — Ухмылка его становилась все шире.

— Рэя Таккера, скупщика краденного, — как на духу, выпалила Гермиона служебную информацию, которую узнала от друзей. Об убийстве еще не сообщалось в газетах.

— Грейнджер, ты бредишь. Пошла вон. — Улыбаясь, Драко указал рукой на дверь.

«Блефовать, так блефовать», — с ужасом подумала Гермиона.

— Отнюдь, — уверенно продолжала она. — У убитого были найдены твои вещи, а убили его древней темной магией. Притом настолько сильным и редким заклинанием, что даже глава Мракоборческого отдела мистер Артур Дэвис с ней никогда не сталкивался.

— Это сам мистер Артур Дэвис уполномочил тебя прийти и рассказать мне всё это? — саркастически поинтересовался Драко.

Гермиона подошла к краю рабочего стола Малфоя, оперлась на него обеими руками и, наклонившись вперед, отчеканила каждое слово:

— Нет. Гарри Поттер. Ему поручено расследование этого дела. Моему другу не терпится доказать начальству, что он не зря «ест свой хлеб».

Ухмылка сразу же исчезла с лица Малфоя. Теперь он задумчиво смотрел на Гермиону. — Что за чушь! Зачем мне убивать этого Таккера? Из-за пары серебряных ложек? — все так же продолжал ерничать Драко, но выходило это у него уже не столь убедительно.

— Конечно, нет, — спокойно ответила Гермиона. — Из-за того, что он посмел присвоить себе твои вещи. Ты убил его и сразу же забрал заявление о краже, восстановив тем самым свою личную справедливость. Ведь так чаще всего поступали Пожиратели Смерти с ворами? Как тебе такая версия? — впиваясь взглядом в Драко, закончила свою тираду Гермиона.

Драко медлил с ответом и недоверчиво, исподлобья, смотрел на Гермиону. Сердце у него сильно колотилось. Он ощущал себя кроликом под гипнотизирующим взглядом удава. Тяжелая пауза затянулась.

— Я никого не убивал, — растерянно попытался оправдаться Малфой.

Гермиона поняла, что «зацепила» его. Теперь было самое время «ковать железо, пока оно горячо».

— А кто же тогда его убил? — стараясь как можно сильнее морально надавить на Драко, спросила Гермиона.

— Я не уби... убивал, — запинаясь, слабо пролепетал Драко.

— Тогда зачем ты забрал заявление? Почему ты забрал заявление? — Гермиона сорвалась на крик.

— Меня попросила об этом мать, — зло выкрикнул Драко в ответ.

— Нарцисса?! — удивилась Гермиона.

— Да, — уже успокоившись, тихо ответил Малфой.

— Зачем? — не веря в услышанное, спросила Гермиона.

Драко медленно вышел из-за стола, подошел к бару возле широкого окна, налил себе огневиски и, осушив бокал одним глотком, заговорил:

— На воскресном ужине с родителями я рассказал им о краже в Мэноре. Сказал, что волноваться не стоит, что украли сущую ерунду. Куда больше украденных вещей меня волновал вопрос, как воры взломали защиту дома.

— Дальше? — нетерпеливо подгоняла Гермиона Драко.

— Отец спросил: «Что вынесли из поместья?» Я перечислил ему украденные вещи, и когда он услышал о книге — сильно занервничал.

Мыслительный процесс в голове Гермионы заработал со скоростью света.

«Книга. Что в списке говорится о книге? — начала вспоминать Гермиона. — Полное старое редкое издание средневековых законов, датируемых 1060 годом».

— Почему твой отец так занервничал? Книга имеет отношение к темной магии?

— Грейнджер, после суда из Малфой-мэнора и остальных поместий, которыми владеет моя семья, Министерство вывезло все, что даже отдаленно могло напоминать темную магию.

— Тогда почему его так взволновала эта книга? Откуда она в вашей семье?

— Эту книгу моему предку Арманду Малфою, первому Малфою на английской земле, преподнесли в дар жители соседней с его замком деревни, чтобы он мог справедливого следить за исполнением закона на подаренных ему королем землях. «Справедливость и Малфои — два понятия от природы несовместимые», — усмехнулась про себя Гермиона. — Что дальше?

— А дальше — все. — Словно в подтверждение своих слов, Драко развел руками. — Вечером со мной связалась Нарцисса, сказала, что у отца приступ. Он мечется по дому, пытаясь от кого-то спрятаться и постоянно повторяет, что Она пришла. Что это Она забрала книгу и будет теперь мстить.

— Кто это — Она? — удивленно переспросила Гермиона.

— Откуда мне знать, — сорвался Драко,— о ком думает мой сумасшедший отец. Нарциссе даже пришлось соврать ему, что все украденные вещи уже нашли и вернули. Чтобы не тревожить спокойствия матери, я встретился с мистером Остином и попросил закрыть дело.

— У тебя есть предположения, как воры могли пробраться в поместье? — задала Гермиона свой последний вопрос, который мучал ее все время.

— Нет. Если в доме нет хозяев, зайти на территорию поместья невозможно. Защита Малфой-мэнора держится на родственных связях, — уже полностью овладев собой, ответил Драко.

— Может быть, к ограблению всё-таки причастны твои родственники? — не сдавалась Гермиона.

— Это невозможно, — сказал, как отрезал, Драко. — Мама отказалась от оставшихся в живых родственников со стороны Блэков. По линии отца я единственный наследник. Теперь ты знаешь всё. Я никого не убивал. Что вы с Поттером намерены делать?

— Думать, — негромко произнесла Гермиона.

Сказав это, она повернулась и направилась к выходу. Уже возле дверей Гермиона снова повернулась к Драко, — он по-прежнему стоял возле бара и крутил в руке пустой бокал.

— До скорой встречи, — коротко попрощалась она и вышла.

* * *

Вернувшись на работу, Гермиона сразу же написала письмо Гарри.

«Дорогой Гарри!

Я выполнила твою просьбу. У меня появилась очень любопытная информация. Подробности при личной встрече.

Гермиона».

Уже дома, собираясь ложиться спать, Гермиона получила от друга ответ.

«Спасибо за помощь. Буду в стране только поздно ночью. Прямо с утра готов с тобой встретиться. Гарри».

Странный шум и скрежет по оконному стеклу разбудили Гермиону посреди ночи. Девушка, сонная, приподнялась на локтях и еще долго не могла открыть заспанные глаза. Ей было трудно освободить сознание ото сна.В ночной тишине ей показалось, что в ее окно кто-то стучится. Включив ночник, Гермиона нехотя встала с кровати и подошла к окну, чтобы убедиться, что ей это приснилось. Девушка попыталась открыть оконную раму. Поначалу рама не поддавалась, но потом резко распахнулась, и в комнату вместе с ночной прохладой влетел огромный филин.

Громко хлопая крыльями, он сделал несколько кругов по комнате, отчего Гермиона окончательно проснулась, и плавно приземлился на кровать. Девушка заметила, что к лапе филина прикреплено письмо. Аккуратно сняв его, она открыла листок и прочитала послание.

«Грейнджер, нам срочно нужно встретиться.

Эпсом, Херефорд Клоуз, 15. Каминная сеть закрыта.

Драко Малфой».

Гермиона взглянула на электронные часы, которые стояли на прикроватной тумбочке. Ярко светившиеся цифры на них показывали три пятнадцать ночи.

«Он спятил?» — Такой была первая неосознаннаямысль.

Потом пришло понимание: «Случилось что-то очень серьезное».

— Ну и как мне до него ночью добраться, если каминная сеть закрыта? —капризно обратилась Гермиона к филину, который по-прежнему сидел на кровати и никуда не улетал. В ответ филин лишь громко захлопал крыльями.

Гермиона оторвала от записки небольшой клочок бумаги, порывшись в тумбочке, нашла шариковую ручку и написала ответ:

«Скоро буду».

Как только Гермиона закрепила письмо, филин с уханьем вылетел в окно.

* * *

Наспех одевшись, Гермиона вышла на улицу. Ночь выдалась темной из-за отсутствия света луны и сырой. Моросил мелкий дождик, и девушке пришлось сильнее укутаться в кожаную куртку. В неглубоких лужах плыли желтые огни ночных фонарей. Влажная прохлада окончательно отогнала остатки сна. Ночная улица была окутана сонной тишиной, и лишь в редком окошке горел свет. К Малфою Гермиона решила добираться на машине. Небольшой седан VolkswagenPolo, как всегда послушно, ждал свою хозяйку на стоянке возле дома. Машину Гермионе подарили родители в день, когда она поступила на службу в Мракоборческий центр. Девушка ею почти не пользовалась: водить она любила, но добираться на работу, а особенно передвигаться по рабочим делам, было удобнее с помощью аппарации или каминной сети. На машине получалось ездить только по выходным, к родителям.

Очень быстро за спиной остались огни спящего Лондона. Автомобиль шел плавно, мягко, в салоне негромко работало радио. Дорога тянулась вверх. Когда подъем стал круче, двигатель напряженно загудел. Здесь дорога была освещена плохо, конусы желтого света от фар машины сузили видимое пространство до минимума. Машину стало немного покачивать, асфальтированная дорога закончилась и началась проселочная.

Гермиона остановила машину по указанному в записке адресу и увидела небольшой двухэтажный домик.

Он был отделан камнем, островерхую крышу покрывала светлая черепица. От посторонних взглядов дом прятался за ровным рядом молодых вязов. Чтобы пройти к парадному входу, нужно было спуститься с тротуара на несколько ступенек вниз. Все эти детали Гермиона отмечала в уме машинально, по рабочей привычке.

В одном из окон дома горел слабый свет, а возле парадной двери было темно и даже несколько мрачновато, но Гермиона старалась не обращать на это внимания. Стояла такая пронзительная тишина, что от собственного стука в дверь, который раздался непроизвольно громко, девушка вздрогнула. За дверью послышались приглушенные шаги. Затем дверь приоткрылась, но всего на пару дюймов, насколько позволяли цепочка на ней и осторожность хозяина, а затем распахнулась рывком настежь.

Это было поистине театральное действие. Опираясь рукой на косяк, весь помятый, на пороге стоял пьяный «в дым» Драко Малфой. Он молча, жестом, пригласил Гермиону войти в дом. Девушка вошла и огляделась.

Гостиная показалась Гермионе довольно милой и напомнила ей жилище белого кролика из сказки Кэрролла. Комнату согревал неяркий огонь в камине, в воздухе сильно пахло алкоголем и горящими дровами, а теплый свет свечей, отражаясь в хрустальном графине с виски, создавал уютное сияние, которое плясало желтоватыми оттенками на стене. Комфортно устроившись в хозяйском кресле возле камина, Гермиона обратилась к Малфою:

— Надеюсь, ты позвал меня не для того, чтобы я выпила с тобой за компанию?

— Нет. Ты — это не та компания, в которой мне было бы приятно выпить, — ответил Драко, пьяно пошатываясь и пытаясь удобнее устроиться на соседним диване с бокалом виски.

— Не хами, — раздраженно сказала Гермиона. — Зачем звал?

— Мне страшно, — тихо произнес Малфой. Гермионе вдруг показалось, что пьяный блуждающий взгляд Драко стал осмысленным.

Она встала с кресла, подошла к Малфою и забрала у него из рук бокал:

— Рассказывай, — служебным тоном, сказала Гермиона.

— После работы я собирался зайти в Гринготтс. Возле входа в банк меня остановила старая торговка.

* * *

— Господин, пожертвуйте денег для сирот. — Драко услышал навязчивый старческий голос.

— Я на улице не подаю, — грубо, чтобы старуха отстала, ответил Драко.

— Тогда купите что-нибудь из моей тележки. Посмотрите, — обвела рукой свой нехитрый скрап старая женщина, — сколько у меня разного добра.

И путь Драко тут же перегородила разбитая скрипучая телега на двух больших колесах, с кучей мелких колокольчиков, прикрепленных по ее дощатым бокам.

— Пошла прочь с дороги! — Драко попытался обойти телегу и уйти, но уличная торговка намертво вцепилась в его руку.

— Может быть, молодого господина интересуют древние книги? — не унималась приставучая женщина и достала откуда-то из глубины своих лохмотьев потертый фолиант.

Драко мгновенно узнал его.

— Ах ты, старая ... — Драко запнулся. — Откуда у тебя эта книга?

— Знакомая вещь? — уточнила старуха, сильнее притянув к себе Драко и заглядывая ему прямо в глаза.

Только тогда молодой мужчина смог внимательнее рассмотреть пожилую торговку. Из-под черного платка выбивалась спутанная прядь редких седых волос, лицо было серым, словно все в пыли, усыпанным глубокими прорезями морщин, а впалые глаза были бледно-голубого цвета, без зрачков, как у утопленника. Драко дернулся было в сторону от старухи, но ноги его словно приросли к земле.

— Страшно? — прошипела она, впиваясь в него своим бездонным взглядом.

Драко, как парализованный, не мог отвести от нее глаз.

— Это правильно, что тебе страшно, — продолжала она. — Потомку убийце, насильника и лжеца всегда нужно бояться мести униженных его семейством людей.

Старуха убрала книгу обратно в свои лохмотья.

— Это моя книга. Моя! Арманд Малфой незаслуженно получил ее. В моей семье она передавалась из поколения в поколение, пока он не забрал ее. Наконец-то она в моих руках. И да свершится над Малфоями заслуженный суд!

После этих слов на ее сухой морщинистой руке ожила и зашевелилась бородавка. Она проворно, жуком-скарабеем, перебежала с её руки на руку Драко и, словно в песчаный песок, закопалась в его кожу. Драко с ужасом взирал на все происходящее. Глаза его округлились, шея напряглась, от нервного напряжения кожа покраснела, лоб покрылся капельками пота.

— Пропадай! — шепнула старуха на ухо Драко и оттолкнула его руку от себя.

Драко почувствовал, как скарабей бежит по его руке вверх к горлу. Его маленькие проворные лапки до дикой боли скребут его изнутри. В панике мужчина закричал, почувствовав скарабея в своем горле. Но крик резко оборвался, и Драко, схватившись руками за шею, стал задыхаться. Он пытался позвать на помощь, но не мог. В горле стоял ком, а воздуха в легких катастрофически не хватало. В глазах Малфоя стало темнеть, и на мгновение он совсем перестал видеть. Зрение восстановилось так же быстро, как и пропало, а дикая боль, минуту назад терзавшая его, растворилась без следа.

Драко огляделся: вокруг него уже стали собираться встревоженные его поведением волшебники. Многие участливо интересовались: не нужна ли ему помощь?

А старая торговка со своей скрипучей тележкой, словно растворилась в воздухе.

* * *

— Придя в себя, я сразу же приехал сюда, потому что про этот дом никто не знает, — закончил Драко свой тяжелый рассказ.

— Почему ты сразу не связался со мной? — раздраженно спросила Гермиона.

— Снимал стресс,— отмахнулся от нее Драко и пьяно икнул.

Гермиона брезгливо поморщилась.

— Собирайся, — скомандовала ему девушка, — Я отвезу тебя к Гарри.

— Я не поеду к Поттеру, — заупрямился Малфой и потянулся за бокалом виски в руке Гермионы.

— Живо собирайся, иначе брошу тебя здесь, — оттолкнув от себя пьяного Малфоя, сказала не на шутку разозлившаяся Гермиона.

С трудом поднимаясь с дивана и безуспешно пытаясь заправить в брюки помятую рубашку, Драко еще долго бубнил оскорбления в адрес Гермионы, Гарри, и даже бедному Рону ни с того ни с сего досталось от него по полной.

* * *

В обратный путь Гермиона с Драко тронулись довольно спокойно. После кратковременного приступа словоохотливости Малфой сел на переднее сиденье машины, скрючился и уснул.

Гермиона спешила. Volkswagen лавировал по узкой проселочной дороге, перескакивая из ряда в ряд. Девушке с трудом удавалось втискивать машину в повороты.

Неожиданно, мирно дремавшего рядом Драко, стало сильно трясти. Он проснулся и принялся махать руками. Изо рта у него хлынула кровь. Гермиона жутко напугалась. Она растерялась настолько, что вместо того, чтобы остановить машину, со всей силы нажала на педаль газа и резко крутанула руль в сторону. Машину вынесло на встречную полосу. Фары автомобиля, переключенные на дальний свет, выхватили из ночного мрака пронесшийся совсем рядом яростно гудящий клаксоном грузовик. Машину стремительно стало заносить в бок, вылетев с трассы, она перевернулась и начала кувыркаться. Ремни безопасности лопнули, как нитки. Последнее, что увидела Гермиона, когда ударилась головой об руль — залитую кровью белоснежную рубашку Драко Малфоя. Через мгновение она ощутила острую боль и провалилась в темноту.

* * *

Приходя в сознание, Гермиона ощущала, что ей тепло и уютно. Но прежде, чем окончательно прийти в себя, девушка почувствовала одну странность, мучившую ее больше, чем боль в голове — чужую руку, которая вольготно покоилась на ее груди. Она открыла глаза и увидела над собой темно-коричневую древесину потолочного каркаса. С большим трудом Гермиона повернула голову на бок. На кровати рядом с ней кто-то лежал! Этот кто-то с головой был накрыт старым простеньким одеяльцем и помалкивал. То ли он спал, то ли притворялся, что спит.

— Э-эй! — позвала его негромко и осторожно Гермиона. — Э-эй! Вы кто?

Но он даже не пошевелился. Громче Гермиона почему-то говорить не решалась. Она взялась за край одеяла и потихоньку потянула на себя, решив выяснить, кто это, и покончить со всеми загадками.

Одеяло съехало, открывая голову со светлыми спутанными волосами, и она увидела знакомое лицо и устремленный на нее недоуменный взгляд.

— Малфой?!

— Грейнджер?!

Выкрикнули они одновременно и инстинктивно отпрянули друг от друга, чего в условиях маленькой кровати делать не стоило. Оба с грохотом упали на пол, каждый со своей стороны.

Драко повезло больше — он упал на пол вместе с одеялом. Тут же вскочив на ноги, он укутался в него с головой.

— Извращенка, ты куда меня привезла? Где мои вещи? — Малфой начал метаться по небольшому домику.

Гермиона попыталась прикрыться простыней, которую ей пришлось стащить с кровати. Только сейчас девушка огляделась вокруг. Небольшой крестьянский домик с низкими потолками, маленькими окошками. Желтоватый мерцающий свет утреннего солнца освещал бедную обстановку: кухонный шкаф, без дверок, с немногочисленной кухонной утварью в нем, две шаткие табуретки, стол и небольшая кровать, в которой они с Малфоем проснулись.

— Откуда я знаю, где мы, — удивленно ответила Малфою Гермиона. — Машина перевернулась, и я потеряла сознание.

Малфой в это время уже нашел какую— то одежду и спешно одевался. Вероятно, под мужской одеждой была женская, потому что он яростно бросил ею в Гермиону.

— Вези меня обратно, — безапелляционно заявил он.

Вещи, которые Малфой кинул Гермионе, были чужие. Большая холщевая рубаха и темно-зеленое платье на шнуровке.

— Что это? Это чужое, я не буду это одевать, — заупрямилась Гермиона.

— Одевай что есть, и поехали отсюда, — Малфой злился всё больше.

Неожиданно в дверь дома принялись сильно колотить.

— Открывайте живо! — Драко и Гермиона услышали грозный бас.

— Мерлин, кто это еще? — Дрожащими от страха и волнения руками, Гермиона стала спешно натягивать на себя чужое платье.

Драко уже оделся и не слишком уверенно пошел открывать дверь.

На пороге стоял здоровенный бородатый мужик в доспехах и с мечом.

— Живо на площадь! — скомандовал он Драко и, заглянув через его плечо, добавил: — Жену тоже захвати.

— Кого? — непонимающе переспросил Малфой.

— Жену, — ответил ему бородач, плотоядно наблюдая за тем, как Гермиона шнурует лиф.

Потом он развернулся и ушел. Гермиона, еще какое то время, слышала его грозные окрики.

Изумленный Драко прямо босиком вышел на улицу. Гермиона поспешила за ним.

Ночной дождь основательно промочил всю округу: босые ноги Гермионы утопали в холодной липкой грязи. Но утреннее солнце уже спешило высушить землю. Его яркие лучи пронизывали прозрачную утреннюю дымку, наплывающую с уже позеленевших полей.

На улице было полно народу: мужчины, женщины, дети — все заспанные и испуганные. Гермиона почти сразу потеряла из виду Малфоя. Стражники в железных доспехах, которые созывали людей на площадь, быстро смешались с крестьянами, в широкополых войлочных одеждах, и разношёрстнаятолпа медленно плыла к центру деревни.

Гермионе казалось, что она находится на съемках какого-то исторического фильма. Только ни режиссера, ни съемочной группы нигде не наблюдалось. Молодая женщина внимательно оглядывалась по сторонам в поисках хотя бы скрытых камер, но ничего похожего на съемку кино так и не увидела. Зато взору девушки открывался поистине сказочный пейзаж. Вдалеке на полях виднелась заброшенная покосившаяся церквушка. Рядом с главной улицей, по которой шла толпа, весело журча, тёк ручей, повторяя изгибы дороги, он впадал в небольшую речушку, а за деревней темной стеной поднимается лес. За лесом был виден замок — высокий, каменный, темный, словно огромная скала он нависал над окрестными деревеньками.

Гермиона была сбита с толку, растеряна и напугана происходящим вокруг.

Наконец, процессия остановилась. На центральной площади, стряхивая со светлых длинных волос дождь радужных капель, верхом на поджарой лошади сидел рыцарь. Он был без шлема, и Гермиона хорошо смогла его разглядеть. Мужчина был немолод и худ, его красивое лицо с заостренным подбородком застыло мрачной непроницаемой маской. Вокруг него полукругом стояла охрана. Мужчина надменно взирал на пришедших на площадь людей.

К рыцарю подошел бородатый здоровяк, тот самый, которого уже видела Гермиона, повернулся к толпе и начал кричать:

— Слушайте! Слушайте! Слушайте! Слушай, народ! Сегодня ночью была поймана ведьма, которая своим колдовством наводила порчу и мор на окрестные деревни. Достопочтенный сэр Арманд Малфой, — в этот момент бородач указал рукой на рыцаря, — сдержал свое слово и дарит вам, люди, мир и спокойствие на ваши земли.

«Арманд Малфой!? Не может быть!» — Гермиона от удивления даже рот раскрыла.

Но тут сельчане, которые стояли рядом с девушкой, все, как по приказу, обратили внимание, что с другой стороны площади, по узкой улочке, примыкающей к реке, неспешно, скрепя колесами, едет старая повозка. Запряженная в нее лошадка, труся медленно, словно в дремоте, приближалась все ближе и ближе. Выехав в центр площади, возница остановил повозку, выпряг из нее лошадку и отошел с животным в сторону.

На повозке привязанная к невысокому деревянному столбу стояла молодая девушка. Одежда на ней была вся изорвана, а немногочисленные остатки едва прикрывали голую грудь и ноги девушки. Рот бедняжки был завязан, лицо залито слезами, а все тело перепачкано в крови и грязи.

— Это же Мария. Дочь старого Бенедикта, — пронеслось эхом в толпе.

— Будь ты проклята, ведьма! — раздался пронзительный вопль, от которого Гермиона вздрогнула. Издавшая вопль женщина, грязная нечесаная толстуха, кинула в несчастную камень.

«Слава, Мерлину, он не долетел», — поймала себя на мысли Гермиона.

— Молчать! — закричал своим грозным басом на толпу бородатый здоровяк.

Люди притихли, а у девушки перехватило дыхание.

«Это какой — то бред! Бред!» — Кружила одна и та же мысль в голове у Гермионы. Она несколько раз больно ущипнула себя, пытаясь удостовериться, что ей это не снится. На руке уже красовался сине-лиловое пятно, но она никак не могла проснуться, ведь все происходило наяву.

Арманд Малфой, до этого молча наблюдавший за происходящим, начал говорить:

— Не бойтесь, люди! Вы под моей защитой. А коварная ведьма будет предана справедливому суду.

«Суду? Какому справедливому суду? Он же тоже колдун!?» — недоумевала Гермиона.

После его слов охрана спешно начала закидывать тележку охапками хвороста. В руках некоторых из стражников появились черные коптящие факелы, они одновременно быстро, с нескольких сторон, принялись поджигать хворост.

От жара огня сухие ветки сильно затрещали и вспыхнули, как бумага. В один миг пламя взметнулось ввысь и целиком охватило бедную Марию. Языки его безжалостно лизали кожу девушки и жадно пожирали остатки одежды на ней. Прежде чистое утреннее небо теперь все было застлано черным дымом.

Над толпой людей поднялся испуганный ропот, словно хором заплакали дети, женщины в страхе закрывали им рты и крепче прижимали к себе. А стража, тем временем, продолжала подкидывать охапки сухих веток в костер, пока полностью не завалила ими несчастную жертву.

Гермиона в животном ужасе заметалась по толпе.

— Перестаньте. Прекратите это немедленно, — пытаясь кричать срывавшимся от страха и плача голосом, повторяла она, как заведенная. Народ в ужасе начал шарахался от нее, как от прокаженной.

Неожиданно Гермиона почувствовала, как чья-то сильная ладонь зажала ей рот. Она начала сопротивляться: брыкалась и даже пыталась укусить мучителя за руку. Но силы были не равны, от борьбы дышать становилось все труднее. В конце концов, голова у нее закружилась, и Гермиона медленно осела в сильные руки.

От нехватки воздуха и слез, которые пеленой застилали ей глаза, всё плыло, но Гермиона четко осознавала, что невидимый «кто-то» тащит ее все дальше и дальше, прочь от страшного пожарища.

Наконец-то, когда за толпой людей и невысокими деревенскими домами скрылась из виду чудовищная картина преступления, Гермиона услышала знакомый злой шепот прямо над своим ухом:

— Грейнджер, заткнись! Сейчас я уберу свою руку, и ты будешь молчать. Но если ты надумаешь снова кричать, я без сожаления отдам тебя страже, как настоящую ведьму! Уж тебя точно есть, за что сжечь на костре. Ты меня поняла? — по-прежнему угрожающе спросил Драко.

У Гермионы только и было сил на то, чтобы кивнуть в ответ. Малфой медленно, словно ожидая подвоха, ослабил хватку, и Гермиона рухнула на землю, жадно хватая ртом воздух. Тяжело дыша, Драко стоял рядом и наблюдал за ней.

— Нужно вернуться... Они... Надо. — Гермиону душили слезы.

— Грейнджер, включи мозги — мы в одиннадцатом веке. Там на площади действительно живой Арманд Малфой. И там действительно сожгли живого человека.

— Мерлин, помоги! — прошептала Гермиона, зажимая трясущимися руками рот.

* * *

Деревушка, безмятежный покой которой был так чудовищно нарушен, начинала свой рутинный день. Сначала тихо, а потом все громче и громче на улицах стали разноситься людские голоса. Не было слышно только детей — вероятно, заботливые матери все же опасались сегодня выпускать их из дома.

Прошло уже больше часа, как Гермиона и Драко вернулись в домик, где они очнулись (идти, по большому счету, им все равно было некуда). Гермиона понемногу успокаивалась. Каждый из молодых людей сидел в разных углах дома и молчал. Безнадежность и отсутствие выхода из сложившейся ситуации отдавались в их сердцах холодной пустотой и глухой злобой.

Наконец, Драко первым прервал тягостную тишину:

— Это все старая торговка. Это ее колдовство перенесло меня в прошлое. — Он зло озвучил мучившую его догадку.

— Малфой, это невозможно. Современному волшебному обществу неизвестно ни одного, даже темного, заклятья, которое могло бы перенести человека в прошлое. К тому же — такое древнее. — Нравоучительным тоном начала было монотонно говорить Гермиона, но Драко бесцеремонно перебил ее:

— Мерлинова борода, Грейнджер, я готов выслушать твои версии.

Гермиона замолчала.

— Как ни гадко это признать, я вынуждена с тобой согласиться. Возможно, я повторяю, возможно, ты и прав. — Не оставляла попыток докопаться до истины Гермиона. — Но почему я оказалась здесь вместе с тобой? Зачем я вообще потащилась к тебе среди ночи! — отчаянно закончила она.

— Честолюбие, Грейнджер, честолюбие, — насмешливо ответил Драко. — Давно ждешь на работе карьерного роста? — Малфой, знал, что попал точно в цель.

— Заткнись, — закричала Гермиона. Нервы у нее не выдержали. — Как было бы здорово, если бы ты попал сюда один и пропал навсегда. На одного подонка в мире стало бы меньше.

Драко не выдержал и в бешенстве метнулся в сторону девушки. Гермиона от испуга вскочила со своего места и хотела убежать. Но мужчина настиг ее раньше и, что было силы, схватил за плечи да тряханул так, что Гермиона едва удержалась на ногах. Потом, видимо, взяв себя в руки, Малфой со всей злости швырнул ее на кровать и вышел из хижины прочь, на прощание громко хлопнув дверью.

* * *

После ухода Драко Гермиона еще какое-то время лежала на кровати — у нее не было сил подняться. Приступ ярости прошел, и девушка чувствовала себя опустошенной.

Оставшуюся часть дня Гермиона бесцельно мерила шагами маленький домик. Еще она пообедала тем, что нашла в кухонном шкафу — хлебом и молоком. Время тянулось невыносимо медленно. Девушке было скучно. Голова была совсем пустой, словно Гермиона находилась в какой-то прострации, но выйти на улицу и поискать Драко было страшно. Как только она подходила к двери, перед глазами вставало страшное утро.

Наконец, пересилив себя, она решила пройтись по деревне и осмотреться. Чтобы не обращать на себя много внимания, Гермиона взяла ведро и заодно решила сходить за водой к реке. Для этого как раз нужно было пересечь все селенье.

Выйдя из дома, Гермиона столкнулась с дородной пожилой женщиной, вероятно, соседкой. При виде Гермионы женщина ласково улыбнулась:

— Здравствуй, Габби, — приветливо поздоровалась она.

— Здравствуйте, — растерянно отозвалась Гермиона.

Женщина хотела сказать что-то еще, но грозный окрик мужа: «Нора!» не позволил ей этого сделать. Соседка быстро прошла мимо.

Оглянувшись несколько раз, Гермиона не спеша пошла уже знакомой дорогой. Проходя мимо площади, девушка почувствовала, как против воли руки и ноги у нее затряслись. Здесь в воздухе до сих пор сильно пахло гарью. От запаха Гермиону стало немного мутить. Она прикрыла ладонью нос. Девушка очень боялась случайно взглянуть на место казни. Но глаза словно не слушались Гермиону, и она все-таки бросила беглый взгляд на страшное место: утреннего пепелища уже не было. Площадь пустовала, лишь большой черный круг выжженной травы на земле напоминал о случившемся утром. Гермиона поспешила к реке.

* * *

На улице было уже совсем тепло. Щебетали птицы, от слабого весеннего ветерка шумела листва на деревьях, донося из леса за полями приятный аромат хвои.

Оказавшись у воды, Гермиона зачерпнула ведром и случайно увидела в прозрачной речной воде свое отражение. Со сверкающей на солнце водной глади на нее смотрела светловолосая молодая женщина, примерно двадцати пяти лет, худенькая, с грустными и усталыми глазами. От испуга Гермиона выпустила из рук ведро и отскочила в сторону. Громко булькая, ведро быстро пошло ко дну.

Гермиона немного пришла в себя и снова подошла к речке. Водная рябь от утонувшего ведра уже улеглась, и она опять ясно увидела молодую блондинку. Гермиона с любопытством принялась рассматривать себя в воде, осторожно дотрагивалась до лица и волос, не веря своим глазам.

* * *

Возле дома Гермиона снова увидела соседку. Женщина стояла возле своего дома, в тени, и двумя большими камнями молола муку. Заметив Гермиону, она подозвала ее к себе.

Девушка подошла ближе, и соседка тихо спросила:

— Опять Дик на тебя ругался?

— Кто? — непонимающе переспросила Гермиона.

— Муж, — удивленно уточнила женщина.

— Да, — ответила Гермиона, ориентируясь на ходу и придавая голосу нужную долю грусти. Натура следователя уже проснулась, и стало ясно, что разговор с соседкой по душам — самый лучший способ узнать, что же происходит.

— Вот никогда не устану тебе говорить: не пара вы, не пара, — продолжала, между делом, расстроившаяся женщина. — Постоянно ссоритесь, сколь годов живете, и даже детишек вам Господь не послал.

Пока соседка сокрушалась над несчастной судьбой неизвестной Гермионе Габби, сама она старалась внимательно рассмотреть собеседницу. Женщина была в летах. Гермиона дала бы ей лет шестьдесят, может, чуть больше. Белый пепел седины уже изрядно припорошил ее когда— то черные волосы. Натруженные руки были все в мозолях. Но лицо... Лицо ее не было хмурым и уставшим, наоборот, светилось внутренним светом. Вокруг ее карих глаз и кончиков губ было много маленьких морщинок, что говорило о добродушии и жизнелюбии.

— Уж видела я, как он тебя утром с площади тащил. Спаси, Господь, душу бедняжки Марии. — Женщина неистово перекрестилась. — Хоть не бил? — оторвавшись от своего занятия, строго спросила женщина.

— Нет, — коротко ответила Гермиона.

«Пусть только рискнет ко мне прикоснуться!» — добавила она про себя.

— Ну и то хорошо. — Соседка снова принялась креститься.

— Скажите, Нора, — Гермиона вспомнила, что так ее звал муж, — вы думаете, Мария и вправду ведьма?

Нора воровато огляделась по сторонам:

— Уж и не знаю, но нечистое это дело: в деревне то и дело дохнет скот, и ни с того, ни с сего умирают вроде бы здоровые люди.

— Люди и животные могут умирать от болезней, а вовсе не от того, что на них навели порчу. — Умница и отличница Гермиона стала побеждать следователя Мракоборческого отдела.

— Может и так, — не унималась Нора, — но вот здоровяк Фило сроду ничем не болел, а месяц назад на тебе — зачах за один день и дух испустил. Мария самая красивая девушка в деревне была, а всем известно — красивые девки ведьмачить умеют.

— Это все предрассудки, — отмахнулась Гермиона и тут же осеклась.

— Чевой-то? — удивленно спросила Нора.

— Ерунда все это, — быстро исправилась Гермиона.

— Знаешь, Габби, чего я еще думаю? — доверительно заговорила соседка, понизив голос. — Если Мария и была ведьмой, то ведьмачила она вместе с сэром Малфоем.

— Как же так? — Гермиона изобразила на лице искреннее удивление. — Ведь он нас защищать обещал.

— Он много чего обещал. — Нора махнула рукой, и Гермионе показалось, что она больше не хочет продолжать этот разговор.

— Нора, расскажи, пожалуйста, — начала умолять ее Гермиона.

Нора тяжело вздохнула и начала рассказывать:

— Церквушку-то нашу заброшенную видела?

— Видела, — только для того, чтобы показать свой интерес, ответила Гермиона.

— Так вот, еще до того, как вы сюда с Диком перебрались, в церкви той священник служил — отец Ааррон. У него племянница была, сирота Мия. Ох и красивая ж девка была, глаз не оторвать, правда, гордая очень, спесивая, как кобылка необъезженная. А отец Ааррон светлый человек был, добрый, честный, справедливый. Если в деревне нашей спор какой случался, всегда к нему шли: он по совести судил — и по Божьей, и по человеческой. Люди говорили, книжка у него особая была, по ней и рассуживал народ. Молва о нем быстро разлетелась. Люди перестали в замок к сэру Малфою на суды ходить. С соседних деревень к нам «за правдой» приходить стали. Отец Ааррон никого не обижал, всем помогал. Вот и приехал тогда сэр Арманд на священника посмотреть. Да случайно Мию увидел. Сэр Арманд-то тогда не женатый был. Сразу видно было, сильно ему девка деревенская приглянулась, зачастил он к нам в деревню. Да и она его вроде не боялась. Некоторые видели, как даже на охоту с ним ездила. Может и врали, конечно, только через полгода такой «охоты» живот у Мии на нос уж лезть стал. Позор несусветный на семью священника: девка без мужа, а брюхатая, да не абы от кого. Ну, вот отец Ааррон и направился в замок к сэру Малфою. Что уж там произошло, никто не знает, только привезли его вечером в деревню уже мертвым. А на следующий день и сэр Малфой прикатил, стал слова утешительные говорить, что теперь в память об отце Аарроне он нашим защитником и судьей будет. И книжку особую, которая у священника была, Мии велел отдать ему. Что тут с ней началось. Как уж она его при всем честном народе поносить начала. Дескать, и лгун он, и мерзавец, и чернокнижник. А сэр Малфой и говорит, что отец Ааррон, когда в замке был, от стыда за племянницу умер. Вот как стыдно ему было перед лордом Малфоем. Сэр Малфой даже свидетелей предоставил, которые все видели. Рассердились люди на Мию, что такого хорошего человека погубила. Побили ее и прогнали из деревни.

— Беременную? — изумилась Гермиона.

— Да.

— И она ушла?

— Ушла, но не далеко: в церкви заброшенной жить стала.

— А сейчас она там же?

— Нет, умерла. При родах.

— А ребенок?

— А ребенок жив-здоров. Девочка. Ее, сжалившись, старая Лущиха к себе взяла, у нее много сироток живет.

— Давно это было?

— Так уж тринадцать лет прошло.

— Тринадцать лет, — задумчиво протянула Гермиона. — Знаете, Нора, пойду я, а то скоро Дра... Дик вернется. Не хочется его сердить.

— Иди, — ответила Нора и, собрав муку, тоже направилась домой.

* * *

Лежа на кровати, Гермиона молча смотрела в потолок, долго изучая все трещинки на деревянных перегородках.

Поход на реку и разговор с соседкой дали богатую пищу для размышлений.

«Первое, — думала Гермиона, — меня зовут Габби, я блондинка и замужем. Все, кроме Малфоя, видят меня такой. Интересно, а как выглядит Малфой? Наверняка, я тоже только одна вижу его прежним. Хорошо, пока запишем это в загадки.

Второе — Мария. Девушка, которую сегодня сожгли на костре — точно не ведьма. И, вероятнее всего, Арманд Малфой это знает. Тогда для чего такая жестокая публичная казнь? Вторая загадка.

Третье — у Арманда Малфоя есть незаконно рожденная дочь. Она полукровка. Ей тринадцать лет. Значит, магия в ней уже проснулась. Нужно попросить Нору, чтобы она показала мне ее. Очень любопытно посмотреть на девочку.

Четвертое — книга. Значит, книга, которую украли из Малфой-мэнора и из-за потери которой так сокрушался Люциус — это книга священника Ааррона.

И пятое — мерлиновы подштаники, где носит Малфоя?!»

* * *

За окном уже сгустились сумерки, а в доме стало совсем темно. Из шкафа Гермиона достала две свечи и зажгла их. Подойдя к входной двери, она, на всякий случай, закрыла ее на засов. Ей было неуютно и страшно сидеть в незнакомом доме одной, в темноте. Через какое-то время ночной ветерок принес едва уловимый шорох возле дверей, почти невесомый. Гермиона встала со стула и замерла, жадно прислушиваясь. Еще один шорох. Звук так быстро растворился в темноте, что девушка не сразу поняла, откуда он прилетел. Но вот шум становился громче и настойчивее, дверь пытались открыть снаружи.

Гермиона на цыпочках подошла к двери и тихо спросила:

— Кто там?

— Грейнджер, открывай.

Гермиона поспешила открыть дверь.

— Где ты был? — встревоженно спросила Гермиона.

— Не твое дело, — огрызнулся Драко.

— Я узнала много того, что нам может помочь. — Гермиона хотела поделиться с Малфоем информацией, которую узнала, но Драко не стал ее слушать.

— Грейнджер, ты достала меня, отстань. Я видеть тебя не хочу, я слышать тебя не хочу. Заткнись! — Драко со всей силы швырнул стул об стену, и он развалился на части.

И только сейчас, в слабом свете свечей, Гермиона разглядела, что нижняя губа Драко разбита, рубашка порвана, а на шее выделяется глубокая царапина.

— Ты подрался? — тихо спросила Гермиона.

— Я на допросе? — зло ощетинился на нее Драко. Что-то холодное и взрывоопасное пряталось за этими словами, в его глазах горело звериное желание — крушить и ломать.

— Нам не выгодно ссориться, Малфой. Я, знаешь ли, тоже не в восторге! — Гермиона повысила голос. Ее безумно бесило, что даже теперь он не мог перестать возвышать свою персону над ней. — Оказаться в такой дыре да еще с таким идиотом, как ты...

Драко вмиг преодолел расстояние, разделявшее их. Он был уже не просто зол — в бешенстве. Он вцепился в запястья Гермионы, заводя ее руки ей за спину. Его лицо максимально приблизилось к ее лицу. Улыбка, тронувшая его губы, была какой-то неживой, и все же, прежде чем он перестал улыбаться, Гермиона, от внезапности его действий буквально впавшая в оцепенение, заметила, как в серых глазах сверкнуло удовлетворение.

— Я бы прибил тебя в эту же секунду, Грейнджер. Но ты представляешь — я узнал офигенную новость: мы с тобой, оказывается, типа муж и жена. — Малфой смотрел так плотоядно, что у Гермионы колени задрожали то ли от страха, то ли от злости. — Может, наконец, усвоишь урок.

Драко смело стянул рукой, не сжимающей запястья девушки, рукава платья с плеч Гермионы, и оно стало спадать, задержавшись лишь на бедрах, сделав ее похожей на ожившую статую. Драко пристально смотрел на нее, скользя взглядом сверху вниз, не оставляя без внимания ни один изгиб ее тела. Потом тот же путь проделала его рука. С груди она скользнула на стройную талию. Малфой обхватил бедра уже обеими руками и вместе с падающим платьем спустился прикосновениями к ногам.

Что удерживало Гермиону от высвобождения из уже не таких уверенных тисков Драко, точно она не понимала. Это было похоже на смесь любопытства и усталости. От вражды, криков и споров. Им нужен был союз. Иначе оба были обречены.

От уверенных прикосновений мужчины Гермиона внезапно начала испытывать удивительное желание отдать себя. Это бы решило многие проблемы. В конце концов, когда они вернутся, то оба предпочтут забыть всё раз и навсегда. А в тот момент она хотела его, хотела делать то, что ему нравится, хотела быть такой, какая была ему нужна. Немедля больше ни минуты, Драко впился в губы Гермионы жадным поцелуем, так что у нее ноги стали ватными. Мужчина одной рукой обхватил Гермиону за талию, подхватив на руки. Драко за несколько шагов пересек комнату, опустил девушку на кровать. Стянув с себя порванную рубашку, он отбросил ее в сторону. Пламени свечей колыхнулись, и по стенам поползли причудливые узоры. Громкие протяжные стоны стали заполнять комнату, а руки Драко судорожно сжимали скомканное у изголовья кровати одеяло. В голове не было ни одной мысли, лишь приятная нега облаком окутывала обоих. Гермиону уносило куда-то далеко, в неотмеченную ни на одной карте мира страну, в которой правят только страсть и желание. Внезапно нахлынувшее на нее наслаждение было таким острым и неистовым, что дыхание и голос слились в один крик.

* * *

— Сегодняшняя ночь — первая и последняя, Малфой, — часто дыша, проговорила Гермиона. Пусть он считал себя победителем. Несколько минут назад она по-настоящему поняла, насколько пленяет и волнует ощущение власти.

— Как скажешь, — так же тяжело дыша, отозвался Драко, и снова его рука по-хозяйски легла на голое влажное от пота бедро Гермионы.

— Ты чего-то не понял? — Она скинула с себя его руку.

— Ночь только начинается, — смеясь, ответил Драко и подмял Гермиону под себя.

За страстной ночью последовало тихое утро. На востоке небо начало медленно светлеть, и солнце, наконец, несмело осветило местность. Свет яркой зори проник в наполненную снами и негой комнату. Его озорные солнечные зайчики запрыгали по стенам и мебели. Прохладный утренний ветерок, залетевший в открытое окно, принес с собой терпкий запах дубовой листвы и слабый аромат полевых цветов. То там, то тут начинали петь птицы; природа просыпалась и была готова начать новый день.

Любовники спали в обнимку. Спутанные волосы Гермионы разметались по груди и лицу Драко. Во сне мужчина то и дело крепче прижимал девушку к себе. Лоскутное одеяло на егогруди ритмично поднималось и опускалось в такт дыхания.

Неожиданный пронзительный крик расколол рассветную тишину.

— Что случилось? — сонно спросила Гермиона, едва приподняв голову с плеча Драко.

— Не деревня, а психиатрическое отделение Мунго, — с закрытыми глазами недовольно проворчал Малфой.

Но на улице снова стало тихо, как и прежде было слышно лишь пение птиц и журчание ручья у дороги. Молодые люди еще долго прислушивались — не приснилось ли им это. Сладкий сон был бесповоротно прерван.

* * *

Приведя себя в порядок, в небольшом сундуке за шкафом Гермиона нашла свежую одежду. Позавтракав, товарищи по несчастью в лице бывших заклятых врагов решили без ругани и взаимных упреков обсудить сложившуюся ситуацию, в которую они попали.

— Я пробовал колдовать — ничего не получается, — без предисловий начал Драко.

— Колдовать не получится, мы в чужих телах,— сказала Гермиона, но по выражению лица Малфоя поняла, что это для него совсем не новость. — Как ты выглядишь? — с нескрываемым любопытством спросила девушка.

— Грейнджер, отстань. Нам что, больше не о чем поговорить?

— Гермиона, — акцентировала она внимание на своем имени. — Тебе не кажется, что после сегодняшней ночи, когда мы друг друга голыми во всех ракурсах разглядели, обращение по фамилиям как-то неуместно?

На слова девушки, Драко игриво улыбнулся и произнес:

— Нам больше не о чем поговорить или заняться, Гермиона? — Он с придыханием сладко просмаковал ее имя.

— Ну, а все-таки? — Любопытство девушки никак не унималось.

— Отстань, — резко ответил Драко и перестал улыбаться.

— Ты старый? — изумилась Гермиона.

— С чего ты взяла, вовсе нет! — обиженно сказал он.

— Значит, ты молод?

— Да.

— Так как ты выглядишь?

— Все, на эту тему я больше говорить не желаю,— сказал, как отрезал, Драко.

— Ну, как хочешь, — разочарованно протянула Гермиона. — Послушай, вчера от соседки я узнала много интересной информации. Во-первых, у твоего предка Арманда Малфоя есть незаконнорожденная дочь, а книга, которую украли из твоего поместья, принадлежала ее матери. Во-вторых...

— Стоп! — оборвал Драко Гермиону. — Давай разберемся с «во-первых». У Арманда Малфоя не может быть незаконнорожденных детей!

— Почему нет? Он знатный богатый мужчина. А в деревнях в округе полно красивых молодых девушек. В чем проблема? — недоумевала Гермиона.

— В роду Малфоев есть нерушимое правило: незаконнорожденных детей быть не должно. Это правило существует со времен Арманда Малфоя! Именно он завещал его своим потомкам.

— Вероятно, для себя он счел возможным ему не следовать, — съехидничала Гермиона.

— Значит, книгу Арманду Малфою подарили не крестьяне?

— Разочарую тебя, Драко, даже мать девочки ему книгу не дарила. Арманд Малфой забрал ее силой.

— Зачем? — недоумевал мужчина.

— Может этим поступком он хотел еще больше унизить ее? Не знаю, история темная и до конца непонятная. Дядя девушки был священником, уважаемым человеком. Умер от позора за племянницу или, что вероятнее всего, из-за того, что хотел призвать к ответу Арманда. К тому же вину за смерть священника твой предок ловко спихнул на девушку. Бедняжке пришлось несладко.

Гермиона заметила, что Малфой глубоко погружен в свои мысли.

— Драко, ты не слушаешь меня. — Гермиона была недовольна.

— Мне на ум пришла одна интересная мысль. — Мужчина оживился. — Старая ведьма, которая прокляла меня возле Гринготтс, выходит, моя родственница. Ведь она сказала, что это ее книга, она передавалась в ее семье из поколения в поколение.

«Вот, черт, как мне самой эта мысль в голову не пришла!», — мысленно отругала себя Гермиона.

— Теперь становится понятно, как она смогла попасть в Малфой-мэнор, — завершила цепь рассуждений девушка.

— Отец, наверняка, что-то знал или слышал об этой истории с книгой, ведь он говорил о женщине и о мести Малфоем, — словно складывая мозаику, продолжал Драко. — Я все списал на его болезнь, но угроза была вполне реальной.

Неожиданный стук в дверь прервал разговор.

— Соседи, вы дома? Скорее открывайте. — За дверью послышался встревоженный женский голос.

— Это Нора, соседка, с которой я вчера разговаривала, — шепотом объяснила Гермиона Драко, и мужчина нехотя пошел открывать дверь.

— Чего надо? — не скрывая раздражения, спросил он.

Было заметно, что Нора была привычна к грубостям соседа и внимания на это совсем не обратила. Женщина была вся в слезах, глаза ее припухли, нос покраснел, вероятно, плакала она уже очень долго.

— Идемте скорее, у нас беда! Все детки в доме старой Лущихи умерли ночью. Утром проснулась только Кара, — шмыгнув носом, поведала страшную новость Нора.

Потом женщина тяжело привалилась на дверной косяк и заплакала навзрыд. Сразу же за ее спиной появился суровый седовласый мужчина, в растрепанной одежде, с длинной седой бородой, которая доходила до середины груди. Гермиона узнала его, это был муж Норы. Он нежно приобнял жену за плечи и увел прочь.

Гермиона вскочила с места и поспешила на улицу. Девушка не знала, в какую сторону деревни нужно идти, но была уверена, что нужный им дом Лущихи отыщется очень быстро.

— Кто такая Лущиха? Что за дети? — удивленно набегу спрашивал Драко, едва поспевая за Гермионой.

— Одна добрая женщина, в ее доме жили сироты, которым она давала приют. У нее с рождения жила незаконнорожденная дочь Арманда, — сбившимся от спешки голосом объяснила ему на ходу Гермиона.

* * *

Селенье казалось пустым и словно вымершим. Гермиона и Драко обежали почти половину деревни, когда на окраине увидели маленький покосившийся крестьянский домик, с крошечными окошками и прохудившейся местами соломенной крышей. Возле него стояла большая толпа людей. Можно было подумать, что вся деревня собралась в этом месте. Люди шумели и бурно обсуждали случившееся горе.

С трудом пробившись сквозь толпу, Гермиона вошла в дом. Драко неотступно следовал за ней.

Внутри самого дома людей не было. Только в углу стояла на коленях маленькая сгорбленная старушка и что-то тихо шептала — то ли молилась, то ли причитала. В помещении царил полумрак, и было очень душно. На земляном полу, на несвежих соломенных подстилках, лежали ворохи грязной одежды. Но тут Гермиона случайно заметила, что из-под одной из таких куч торчала маленькая детская ножка. Молодая женщина в ужасе не могла оторвать глаз от этой крохотной ножки.

И в момент Гермиона осознала, что такими тряпичными кучами завален весь дом, так что даже некуда было ступить.

Тошнота накатила на девушку, как волна. Зажав рот ладонью, Гермиона поспешила выбежать на улицу

Опомнилась она уже возле реки, когда, сама того не осознавая, зачерпнула пригоршню холодной воды и плеснула себе в лицо. Гермиона совсем не помнила, как и почему прибежала именно сюда. В ее голове была только одна мысль: «Бежать». Бежать из этого страшного дома, пропитанного болью и ужасом невосполнимой потери.

— За тобой не угнаться. — Рядом послышался прерывающийся от сбившегося дыхания голос Драко. — Не предполагал, что следователь Мракоборческого центра такая впечатлительная натура.

— Замолчи, — устало ответила на неуместную колкость Гермиона. — Там полный дом мертвых детей.

Драко больше ничего не говорил, он лишь сел рядом с девушкой и крепко прижал ее к себе. Гермиона не плакала, просто не могла. Она уткнулась лицом в шею Драко, тяжело дышала, сердце ее стучало с перебоями, на короткие мгновения и вовсе замирая. На душе от увиденного в старом доме было ужасающе пусто. И лишь мужской запах Драко и осознание того, что рядом есть хоть кто-то из знакомых успокаивали ее, заглушая это чувство пустоты.

— Дик. — Молодые люди услышали слабый окрик позади себя.

Драко и Гермиона повернулись на голос. В нескольких футах от них стоял муж Норы. В руках мужчина держал две лопаты.

— Дик, помоги мне похоронить детей, — чуть слышно попросил он Драко и, немного помедлив, но всё же повернувшись в сторону толпы, зло выкрикнул: — А то многим местным мужчинам пора вместо штанов носить юбки своих женщин, ведь они, как бабы, собирают сплетни о колдовстве.

Повернувшись к Драко, Гермиона с отчаянной мольбой посмотрела в глаза. Драко уступил ее немой просьбе, хотя было видно, что он совсем не хотел помогать соседу. Он поднялся со своего места, взял у мужа Норы лопату и пошел следом за ним к деревенскому кладбищу — копать могилы.

Посидев еще немного, Гермиона пошла следом за ними.

* * *

Детей похоронили без обрядов, тихо и обыденно. Это лишний раз напоминало о забвении и тщетности бытия. Проститься с ними из деревенских, кроме Норы и ее мужа, никто не пришел. Все боялись. После погребения Драко сразу же ушел, а Гермиона набрала немного полевых цветов и разложила их на небольшие холмики свежей земли.

— Где Кара? — сквозь слезы спросила у Лущихи Нора.

— Она уже давно здесь, — еле слышно, убитым от горя голосом, отозвалась Лущиха.

Гермиона огляделась в поисках единственной выжившей сироты.

«Действительно, — думала Гермиона. — Почему она не рядом с Лущихой? Не оплакивает свою семью».

И тут Гермиона поймала на себе цепкий колкий, как лед, взгляд небесно-голубых глаз.

Под раскидистым, уже давно засохшим дубом, где стояло несколько покосившихся и почти ушедших под землю крестов, со стертыми и забитыми грязью надписями, стояла девочка. Вернее, ее уже вполне смело можно было назвать девушкой: высокая, даже под старенькой, затертой и много раз штопанной одеждой можно было разглядеть, что девушка очень стройная, белокожая, длинная толстая коса платиновых волос лежала на ее плече. Девушка была похожа на фарфоровую статуэтку.

«Как снежная королева, — подумала Гермиона. — Это же дочь Арманда Малфоя!»

После столь неожиданной догадки Гермионе на мгновение показалось, что на красивом лице девушки появилась злая усмешка.

Невидимый страх, словно паутина, опутал деревню. Он раскинулся над селеньем подобно затянутому тучами небу, что производило куда более зловещее впечатление, чем надвигающаяся гроза.

Люди не знали, кого им нужно опасаться, от того страх казался еще более сильным. Женщины перешептывались о том, что это проклятая ведьма Мария вырвалась из ада и убила несчастных сирот, и что скоро их неприкаянные души доберутся и до их детей. Мужчины открыто высказывались, что детей, как жертв ведьмы, не нужно было хоронить, а стоило сжечь.

Селяне привыкли считать свой дом крепостью, несокрушимой твердыней и оплотом своей безопасности, а теперь, после случившегося, все их страхи будто вышли на новый уровень. Теперь поручиться за неприступность своего жилья, безопасность своей семьи стало невозможно. С неизбежностью люди ждали: что же будет дальше?

Суеверия, против которых были бессильны все человеческие цивилизации прошлого, парализовали людей, ввергнув их в объятья гнетущего липкого ужаса.

* * *

Гермиона нашла Драко на берегу деревенской речушки. Он сидел и смотрел вдаль, на размытую линию горизонта, где поля и верхушки вековых деревьев прикасались к небу. Девушка осторожно присела рядом, затем, немного помедлив, положила голову на его плечо.

— Спасибо тебе, Драко. — Гермиона повернулась к нему и, едва коснувшись губами, поцеловала в щеку. — На кладбище я видела дочь Арманда Малфоя, Кару, единственную выжившую сироту. И мне кажется, нет, я почти уверена — она причастна к смерти остальных детей.

— Зачем ей это, ведь они были ее единственной семьей? — вяло отозвался Драко.

— Это нам и нужно выяснить. Узнаем, что за человек Кара — сможем получить ответы на многие вопросы.

— Ну что ж, — поднимаясь, Драко протянул Гермионе руку, — пошли, пообщаемся с моей новообретенной родственницей.

* * *

В поисках девочки Драко и Гермиона обошли всю деревню, даже заходили в старый дом Лущихи, но Кары нигде не обнаружили.

— Сходим в старую церковь. — Гермиона указала на покосившийся домик за полем. — Там жила мать Кары, когда ее выгнали из деревни.

* * *

Солнце поднялось уже достаточно высоко, и утренняя прохлада сменилась жарой. День выдался непривычно теплым для весны, почти летним. Редкие перьевые облака неспешно скользили по лазурной глади неба.

Решив срезать путь до церкви, Гермиона и Драко свернули в поле. Путь выдался непростым: ноги их то и дело проваливались в мягкую сухую землю, при этом потоки горячего воздуха быстро поднимали облака земляной пыли и долго кружили их в воздухе, отчего было нестерпимо душно.

Ступая след в след за Драко, Гермиона поймала себя на мысли, что ей нравится находиться рядом с Малфоем, нравится прикасаться к нему, вдыхая его аромат. Тут же приятным трепетом ее тело отозвалось на воспоминание о проведенной вместе ночи, а в сердце появились уважение и благодарность, обращенные к Драко за то, что он помог мужу Норы похоронить сирот, когда отказались другие. На душе у девушки было легко и спокойно. Ей было хорошо рядом с ним.

«Может, я просто устала бояться?» — анализировала свои чувства Гермиона.

И вдруг впереди она заметила родник.

— Хочешь пить? — обратилась она к Драко, показывая на бьющий из земли источник.

— Очень, — облизывая пересохшие губы, ответил Малфой.

Оказавшись у родника, Гермиона с наслаждением зачерпнула в ладони ледяную воду и умыла запыленное лицо.

В это время, склонившись к самой воде, Драко жадно пил из родника.

— Замри! — воскликнула Гермиона.

В недоумении Драко замер у самой кромки воды.

Она встала у него за спиной, взглянув через его плечо на воду. В воде отражался молодой коренастый мужчина. Его кучерявые рыжие волосы были влажными от жары, а обветренное лицо — сплошь усыпано мелкими веснушками.

Гермиона громко захохотала.

— Ты рыжий! Драко Малфой, ты рыжий! — Ее заливистый смех эхом разлетелся над полем.

Разозлившись, что девушка так подловила его, Драко зачерпнул в ладони холодной родниковой воды и со всей силы плеснул ею в Гермиону.

От неожиданности девушка моментально затихла.

— Прости, — еле сдерживая смех, тихо извинилась Гермиона.

— Знаешь, что я думаю, Грейнджер? Видно, от судьбы не убежишь — тебя даже подсознательно возбуждают рыжие мужчины, — с издевкой ответил ей Драко.

— Да пошел ты. — Гермиона обиженно отвернулась от Драко.

Но парень схватил ее за руку и рывком притянул к себе.

— Пусти! — Гермиона рванулась из его объятий.

— Не пущу, — нежно прошептал Драко и начал целовать ее лицо, а потом и губы.

Желание сопротивляться у Гермионы пропало само собой.

* * *

Наконец, изматывающий путь был завершен, и Гермиона с Драко подошли к развалинам церкви. Ветхие стены старой церквушки держались на честном слове. Внутренних перегородок не было и в помине, там царил полумрак, а сквозь щели в полу пробивались прошлогодние пожелтевшие растения.

— Смотри, что я нашел, — окрикнул Драко Гермиону.

В восточном углу церкви, заваленный сухими ветками, лежал прямоугольный валун. Центр его венчала пентаграмма и большая самодельная свеча. На пентаграмме лежали веточка дуба, немного соли и щепоть земли. Рядом с валуном был воткнут в землю большой нож с резной рукоятью.

— Кара здесь часто бывает, — задумчиво произнесла Гермиона, внимательно осматривая предметы на валуне. Почва вокруг валуна была жесткой, и на ней довольно отчетливо виднелись маленькие следы.

— Что вам нужно, чужаки? — Молодые люди услышали чей-то рассерженный голос.

Недовольная Кара наблюдала за ними снаружи, из небольшой дыры в стене. Ее светлые глаза в полумраке развалин светились, словно у кошки.

— Твой алтарь? — спокойно спросила Гермиона, пытаясь расположить девочку к разговору.

— Мой, — с вызовом ответила Кара.

— Не боишься, что сэр Малфой сожжет тебя за такие дела на площади? — насмешливо поинтересовался Драко.

— Не боюсь, — с той же насмешкой ответила ему Кара. — А ты, заблудшая душа, не боишься жить в чужом теле?

— Что? — опешил Драко. Он не мог поверить в услышанное, не понимал, как эта злобная девчонка догадалась, что он не тот, за кого его принимают.

— Арманд Малфой видел твой алтарь? — с любопытством, не замечая намека Кары, продолжала расспрашивать ее Гермиона.

— Нет, он видел мою силу, — ответила Кара и тихонько засмеялась.

— Почему он не трогает тебя? — Изумлению Драко не было предела.

— Он боится ее, — ответила Гермиона за Кару. И словно в подтверждение своих слов увидела в глазах девочки вспышку яростного гнева — предположения Гермионы попали точно в цель.

— Судя по пентаграммам, ты некромант, — продолжая внимательно наблюдать за реакцией Кары, развивала свою мысль Гермиона. — Значит, публичная казнь в деревне была устроена в назидание тебе?

Кара упрямо молчала, а потом начала что-то быстро-быстро шептать — сначала очень тихо, а потом все громче и громче.

Гермиона и Драко застыли на своих местах. Оба совершенно явственно почувствовали, как рядом с ними повеяло могильным холодом. Поднялся легкий ветерок, и в полумраке церкви, над черным некромантским алтарем, появились два обезображенных призрака, мужчина и женщина. Они стояли напротив Гермионы и Драко, рука об руку. Их очертания были четкими и зловеще яркими, словно они отражали свет. Мужчина был одет в черное одеяние священника, белый воротничок его отливал серебром. На женщине были холщевые лохмотья, одежда ее была пропитана чем-то похожим на воск — вероятно, это было то немногое, в чем ее похоронили.

Мысли призраков текли в одном русле, потому что их голоса, слившись в один, разорвали тишину:

— Зачем вы пришли?

Мгновение, и призраки исчезли так же стремительно, как и появились. И снова стало тихо, так тихо, что Гермиона даже не слышала своего дыхания, только чувствовала, как ее влажную от страха ладонь крепко сжимает Драко.

А потом тишину вокруг богом забытой церквушки, словно клинком, рассекли множество разных звуков: ржанье лошадей, лязг оружия и крики людей. На пороге застыли с полдюжины темных фигур стражников.

— Хватайте их! — приказал уже знакомый бородатый здоровяк.

Гермиона растерялась. В первое мгновение она даже не могла понять, что происходит, и как ей нужно вести себя в такой ситуации. Стражники были куда более расторопны: они всей гурьбой налетели на Драко, а бородач схватил Гермиону и стал выкручивать ей руки. В это время, изловчившись, Драко сумел сбить двоих стражников с ног и ударить кулаком в лицо мучителя Гермионы.

— Беги! — заорал Малфой и подтолкнул ее к дырке в стене, возле которой совсем недавно стояла Кара.

Не теряя больше ни секунды, Гермиона вихрем метнулась к спасительной лазейке. Выскочив через нее наружу, она, что было сил, побежала к лесу. Задыхаясь и обливаясь потом,она мчалась по полю. Ветер свистел в ушах, солнечные блики слепили глаза, а где-то за спиной уже были слышны приближающийся конский топот и голоса преследователей:

— Не дайте ей уйти.

— Роб, отсекай ей дорогу к лесу.

«Если поймают, мне конец». — Страшная мысль подстегнула Гермиону, и, собрав остатки сил, она бросился вперед еще быстрее.

Лес стремительно приближался. К нему вела узенькая тропинка, идущая на подъем. Земля под ногами стала твердой и каменистой. Стволы деревьев расступились и скрыли Гермиону от погони. Тропинка в лесу вела вдоль глубоких темных оврагов, петляла по усыпанным сломанными ветками лощинам. Редкие солнечные лучи, которые попадали сквозь кроны деревьев вглубь леса, на земле сливались в один причудливый изменчивый узор. Тропа неуклонно вела вверх, и чем выше Гермиона поднималась, тем реже на ее пути попадались деревья. Сухая почва осталась позади, внизу, а дальше были сплошные камни. Лес закончился.

Теперь она бежала по краю отвесной скалы. Временами тропинка исчезала, становилась совсем незаметной.

Гермиона то и дело оглядывалась назад, чтобы посмотреть, не настигают ли ее преследователи. Погони нигде не было видно.

Наконец, девушка позволила себе расслабиться и в полном изнеможении рухнула на землю. Вся мокрая и взлохмаченная Гермиона лежала на земле и, морщась от боли в левом боку, судорожно хватала ртом воздух. Потом, стараясь выровнять дыхание, она встала на колени и с трудом поднялась с земли. Прежде чем выпрямиться во весь рост, Гермиона еще раз согнулась, обхватила руками колени и сделала несколько глубоких вдохов. Теперь она была готова идти. Девушка оглянулась по сторонам и посмотрела назад. Тропинка была пуста.

Но стоило Гермионе двинуться вперед, как чуть выше по тропе дорогу ей перегородили двое стражников.

«Как им удалось опередить меня?» — в страхе подумала девушка.

Гермиона мгновенно развернулась, собираясь пуститься в бегство. Но со стороны леса, вверх по тропе, поднимались еще два стражника во главе с бородачом. Путь к отступлению был отрезан.

— Поберегла бы ножки, красавица. Устала, поди? — хриплым от бега басом спросил бородач. За внешним дружелюбием в голосе прозвучала угроза, неумолимая и острая, как клинок.

Сердце Гермионы сжалось от страха.

— Я ни в чем не виновата, — сбивчиво попыталась оправдаться она.

— А чего ж убегала, глупая? — злобно ухмыльнулся бородач. Стражники за его спиной тоже недобро засмеялись.

— Испугалась, — честно призналась Гермиона.

— Сэр Малфой разберется. — Этим было все сказано, и здоровяк, вытащив из-за пояса короткий меч, стал медленно приближаться к Гермионе.

Инстинктивно пытаясь спастись от опасности, девушка сделала шаг в сторону, нога ее соскользнула с края тропинки и, не удержав равновесие, Гермиона полетела вниз со скалы.

События развивались слишком стремительно и не оставили девушке ни единого шанса на спасение.

* * *

Вначале Гермионе было очень холодно и больно, а потом девушку поглотила плотная тьма. Но Гермиона ее совсем не боялась, ей даже нравилась эта уютная бархатная колыбель. Тьма была спасительницей: баюкала, укачивала, даря спокойствие и тепло. Но внезапно все изменилось — Гермиону точно стало засасывать в черную бездонную воронку. Девушка пыталась выбраться из нее, но не могла. Вобрав в легкие последние остатки воздуха, Гермиона, что было сил, закричала.

Отчаянный, пронзительный, замирающий от страшной неизбежности крик молодой женщины огласил больничную палату.

— Гермиона, девочка моя, я здесь. Я рядом, — услышала она испуганный голос матери.

Гермиона с большим трудом открыла слипшиеся глаза. Над ней склонилась миссис Грейнждер — женщина была бледной и сильно уставшей, в глазах ее стояли слезы.

Где-то совсем рядом с собой девушка отчетливо слышала, как щелкает и пищит какой-то монитор, сообщая своими сигналами в виде зеленых коротких вспышек, которые следовали одна за другой, данные о ее сердечных ритмах.

— Сейчас придет доктор. Теперь все будет хорошо, — рыдая, то и дело бросая беглый взгляд на дверь в палату, говорила мать.

— Где я? — еле слышно спросила у нее Гермиона.

— Ты в больнице, в реанимации, — вытирая ладонью слезы, которые катились по щекам, говорила миссис Грейнджер. — Тебя привезли сюда два дня назад после аварии.

— Почему я не помню, как меня сюда привезли? — едва шевеля пересохшими губами, спросила Гермиона.

— Ты была в коме. — Миссис Грейнджер душили слезы, она с трудом могла говорить.

— Что с Драко? — От волнения голос Гермионы сорвался.

— Если ты о мужчине, который был с тобою в машине, то он живой, его отвезли в частную клинику. Я больше ничего не знаю, — взяв себя в руки и стараясь больше не плакать, чтобы не волновать дочь, ответила миссис Грейнджер.

— Мама позови Гарри. Мне нужно поговорить с ним. — Слов Гермионы было совсем не разобрать.

— Успокойся, Гермиона, я обязательно позову его. Только умоляю тебя: не волнуйся, береги силы.

В это время в небольшую больничную палату девушки уже набилось множество врачей. Они отстранили миссис Грейнджер от дочери и начали проверять показания приборов жизнеобеспечения Гермионы.

«Наконец-то моя девочка пришла в себя. Теперь все будет хорошо. Теперь все будет хорошо», — стоя возле входной двери и наблюдая за слаженными действиями врачей, повторяла про себя миссис Грейнджер.

* * *

Большую часть времени Гермиона находилась одна. Родители приходили к ней по очереди, ближе к вечеру, поэтому единственным развлечением девушки было смотреть сквозь больничное окно палаты.

Гермиона не могла видеть, что творится за стеклом — подниматься или сидеть на кровати ей было очень тяжело — она лишь представляла. Если на оконном стекле отражалось солнце, значит, на улице полно народу. Люди спешат по делам или на работу, в дневной суете совсем не замечая друг друга, а если по стеклу наперегонки стекали вниз капельки дождя, то наверняка на улице немноголюдно: в такую погоду хорошо бы укутаться в теплый плед и посидеть у камина.

Но чаще всего мысли Гермионы занимал Драко. И чем больше девушка думала о нем, тем труднее ей становилось убедить себя в том, что он чужой, далекий для нее человек. Теперь Драко представлялся ей совсем не таким, как в дни учебы в Хогвартсе, и не таким, как тогда, когда ее с друзьями поймали егеря. Все эти образы почти стерлись из ее памяти. Зато, прямо как на переводной картинке, из-под этих тусклых, расплывчатых воспоминаний вдруг с необычайной яркостью всплывал другой образ: сильного, страстного, уверенного в себе мужчины, и мысли об этом мужчине ни на секунду не оставляли девушку.

Умом Гермиона понимала, что сейчас они уже в другом статусе, и в его сердце для нее места нет, не стоит ей цепляться за память о проведенных вместе днях. Но Гермиона не могла себя остановить. Ей постоянно приходилось бороться с приступами отчаяния. Было сложно чувствовать желание увидеть его и одновременно ощущать, что всё изменилось. С тревогой и страхом Гермиона поняла, что влюбилась в Драко Малфоя.

Неизвестность о его состоянии просто сводила Гермиону с ума, поэтому она с огромным нетерпением ждала прихода Гарри.

* * *

Гарри появился в больничной палате Гермионы только через две недели.

— Почему ты не приходил раньше?— капризно начала девушка, как только друг появился в дверях.

— Врачи никого, кроме родных, к тебе не пускают. Я и миссис Грейнджер с трудом уговорили их на сегодняшний визит. Как ты себя чувствуешь? — Гарри присел на литой пластмассовый стул рядом с кроватью Гермионы.

— Нормально, почти ничего не болит, только очень скучно, — грустно отозвалась девушка. — Родители против того, чтобы перевезти меня в Мунго. Папа говорит, что здесь прекрасные врачи, и они тоже творят чудеса.

— Я думаю, он прав. Родители желают тебе только лучшего. Все эти дни, пока ты была без сознания, мы все себе места не находили. Миссис Грейнджер постоянно была на связи с нами, сообщая последние новости, — встревоженно заговорил Гарри, потом, слегка улыбнувшись, он добавил: — Джинни, Артур, Молли, Рон , Билл, Флер — все-все передают тебе большой привет и пожелания скорейшего выздоровления. Рон тоже очень хотел навестить тебя, но в палату пустили только меня, ему пришлось остаться в приемном покое. Он передал тебе записку. — И Гарри аккуратно положил на больничную тумбочку небольшой листок бумаги.

Гермиона улыбнулась:

— Передай всем большое спасибо за их пожелания, я всех очень люблю и тоже очень хочу увидеть. — Девушка была растрогана.

Гарри немного замешкался, но потом все же решил спросить:

— Гермиона, расскажи, как получилось, что ночью во время аварии с тобой в машине был Малфой?

— Он прислал мне ночью филина. Написал, что ему срочно нужно встретиться.

— Почему ты поехала к нему одна? Тем более — ночью! Ты могла бы позвонить Рону и взять его с собой, — недоумевал Гарри.

Настроение Гермионы резко изменилось:

— Это уже не важно, Гарри, что я могла бы сделать, но не сделала, — раздраженно ответила она. — Важно, что есть сейчас. Что с Драко? — задала Гермиона мучивший ее многие дни вопрос.

Гарри удивило, что подруга назвала Малфоя по имени, но он даже виду не показал:

— Малфой в Мунго, в тяжелом состоянии. В аварии он почти не пострадал, но на нем сильное темное проклятье, из-за него он не приходит в себя. Целители Мунго в растерянности: никто из них с таким проклятьем не сталкивался. Все очень серьезно, он на грани жизни и смерти. — Гарри нахмурился. — У меня для тебя неприятные известия, Гермиона, но ты должна их узнать, и чем раньше, тем лучше. Зная о вашей с Малфоем неприязни, некоторые чиновники Министерства уверены, что ты причастна к темной магии, что на Малфое. Мистер Остин бьется за тебя, как лев, но в Министерстве немало волшебников для кого твое имя, как в прочем и мое, что красная тряпка для быка.

После слов Гарри Гермиона нервно дернулась и отвернулась от друга, чтобы скрыть непрошенную слезу, которая скатилась по ее щеке.

— Гермиона, я смотрел отчет магловских полицейских о той аварии. Там сказано, что причина — водитель, не справившийся с управлением. Расскажи, что случилось?

— Когда я приехала к Драко, он рассказал мне о проклятье. Выяснилось, что все гораздо серьезнее, чем просто ограбление поместья. Он был сильно напуган, поэтому той ночью я решила отвезти его к тебе.

-Что ты имеешь в виду? — встревожился Гарри.

Гермиона снова повернулась к другу:

— Помнишь, список вещей с убийства, который ты дал мне в «Погребке»?

— Да.

— Так вот, все вещи были украдены из Малфой-мэнора. В списке, который ты дал мне, не хватает только древней книги. Я уверена на сто процентов — главной целью злоумышленников была именно она.

— Книга дорогая? — по деловому спросил Гарри.

— Ее цена не материальна, здесь что-то личное. Драко прокляла какая-то старая женщина, прокляла из-за этой книги. Старуха показала ему украденную книгу и сказала, что она ее по праву, а семья Малфоев владеет книгой незаконно.

— Что об этой книге знает Малфой?

— Ничего. Но про книгу знает Люциус. После того, как Драко сообщил об ее краже, отец предупредил его, что может случиться беда. Мракоборцы уже разговаривали с родителями Драко?

— Нет. Адвокаты семьи, по поручению Нарциссы, делают все, чтобы мракоборцы и на пушечный выстрел не подошли к ней и ее сыну, а говорить с Люциусом бесполезно.

— Почему? — удивилась Гермиона.

— Он тоже в Мунго, только в психиатрическом отделении. Его держат как буйно помешанного, привязанным к кровати.

— Плохо, — задумчиво протянула Гермиона. — Ты знаешь, Гарри, в ходе расследования о краже я долго ломала голову, как ворам удалось проникнуть в мэнор. Теперь я почти уверена, что к ограблению причастен кто-то, в ком течет кровь Малфоев.

— Откуда такая уверенность?

— Я не могу открыть тебе свои источники информации, — уклонилась от ответа девушка.

— Послушай, Гермиона, может так случиться, что жестокое убийство скупщика краденного, которое мне поручено, и дело об ограблении мэнора, что ты вела — это взаимосвязанная цепь событий. От своих осведомителей я узнал, что перед смертью Рэя Таккера не однократно видели вместе с некоей Карой Крайтон. Так вот, мы выяснили, что эта мисс Крайтон является одним из лидеров и идейных вдохновителей некромантского ордена «Черный червь». Орден имеет радикальное направление. Все его последователи на территории Европы — вне закона. Многие из них открыто поддерживали Волдеморта, сражаясь на его стороне.

«Кара...» — Гермиона просто не могла поверить в услышанное.

А Гарри тем временем продолжал:

— В поле зрения Министерства магии и мракоборцев орден находится с 1789 года, так как не раз нарушал Статус о секретности. И это только те данные, которые уцелели после того, как в Министерстве магии похозяйничал Волдеморт. Кара Крайтон очень опасная и на удивление осторожная особа, ее не так легко найти.

«Наконец-то, пазл сложился. Все встало на свои места,» — ошеломленно думала Гермиона.

— Гермиона, тебе плохо? — Гарри заметил, что подруга сильно побледнела.

— Гарри, это она, это Кара Крайтон украла книгу и прокляла Драко. Все ниточки ведут к ней. Найди ее, обязательно найди, — стала умолять девушка друга.

— Найду. Обещаю, найду.

Время мчалось — несмотря ни на что и вопреки всему, даже когда жизнь оборачивалась постоянным ожиданием хороших новостей. Кара должна была обязательно найтись, Драко — прийти в себя. Но страх, что надеждам и чаяньям, возможно, не суждено было сбыться, причинял почти физическую боль. Время то мчалось галопом, то тянулось так медленно и неспешно, словно патока. И все же оно неумолимо двигалось вперед. С момента аварии прошло уже три месяца.

* * *

— Нет, Драко, нет! — Гермиона — как это уже часто бывало — проснулась от очередного кошмара.

Тяжело дыша, девушка, вся мокрая от холодного пота, сидела на кровати и дрожала. Прохладный ветер задувал в распахнутое окно и заставлял вздрагивать и крутиться занавески своими сильными порывами — они то и дело взмывали ввысь. Дождевые тучи заволокли рассветное небо. Вдалеке, над городом, раздавались раскатистые удары грома, напоминавшие стоны. В воздухе уже веяло ароматом дождя.

Немного отдышавшись, Гермиона снова легла. Ветер все усиливался, и вскоре по подоконнику открытого окна забарабанил дождь. Вместо того чтобы встать и закрыть окно, девушка лишь сильнее укуталась в теплое одеяло, но заснуть она уже не смогла.

«Сегодня будет трудный день», — уныло подумала она.

Прошел ровно месяц, как Гермиону выписали из больницы и ровно месяц, как она исправно, дважды в неделю, ходила на допросы в Министерство. От работы ее временно отстранили — шла служебная проверка на причастность ее к темной магии. Кару Крайтон до сих пор не нашли, и Гермиона оставалась единственной подозреваемой в применении темного заклятья к Драко Малфою.

Гарри, Рон, мистер Остин, многие коллеги, с которыми работала Гермиона, буквально засыпали Визенгамот прошениями о снятии с девушки надуманного обвинения. Но чиновники из Министерства раз за разом отклоняли все прошения с формулировкой: «До появления в деле новых обстоятельств».

Все это время Гермиона жила со смешанным чувством пустоты и одиночества, правда, иногда это ощущение скрывалось, пряталось, словно кто-то стоял за спиной, но стоило оглянуться — и никого не было видно.

Вот и этим дождливым утром она ясно понимала, насколько страшна смесь скуки и пустоты. Со скукой она постепенно научилась бороться, а вот с пустотой — нет. Ведь существовал только один способ уничтожить пустоту — заполнить ее. Но друзей рядом не было (они, в надежде помочь Гермионе, летали в бесконечные командировки по стране и за рубеж, чтобы только найти хоть какие-то следы Кары Крайтон), на работе были большие проблемы, а Драко все еще был без сознания. И Гермиона даже не имела права навестить его или отправить цветы.

* * *

В кабинете следователя Управления внутренней безопасности Мракоборческого центра Гермиона провела уже два часа. Мужчина с первой встречи не понравился Гермионе. Он демонстрировал холодную вежливость, редко смотрел в глаза — взгляд его был настороженным — на вопросы девушки о продвижениях в деле отвечал всегда уклончиво. Весь его вид, выражение лица, тон, которым он предпочитал вести беседу, весь официоз, которым, как щитом, прикрывался этот волшебник, отдавал если не желанием посадить Гермиону в Азкабан, то уж точно очевидной предвзятостью.

Замечая отношение к ней следователя, Гермиона уже давно перестала стараться расположить его к себе, и теперь их встречи носили сугубо условный характер.

Девушка просто негодовала от абсурдности ситуации и нелепых обвинений. Гермиона безумно устала, она не выспалась, у нее болела голова, яркий свет лампы на столе следователя ножом резал глаза.

«Одни и те же вопросы, одни и те же слова — замкнутый круг», — с раздражением думала она.

— Мисс Грейнджер, на сегодня вы свободны. Жду вас в пятницу, как обычно, — монотонно пробубнил следователь заученную фразу.

— До свиданья, — сухо попрощалась с ним Гермиона.

Злость кипела у нее внутри. Размашистым шагом она быстро вышла из кабинета, упрямо игнорируя насмешливый взгляд, направленный ей в спину.

В коридоре Гермиона буквально нос к носу столкнулась с Гарри и Роном.

— Вы уже закончили? А мы так спешили, — начал тараторить запыхавшийся Рон.

— Что-то случилось? — с тревогой спросила Гермиона.

— Мы задержали Кару Крайтон, — торжествующе произнес Гарри.

— Слава Мерлину, — выдохнула Гермиона, боясь разрыдаться от радости на глазах у друзей. — Мне нужно поговорить с ней.

— Гермиона, ты же понимаешь, что это невозможно, — осек Гарри подругу.

— Вы уже допрашивали ее?

— Пытались. Она молчит, — ответил за друга Рон.

— Гарри, прошу тебя, сделай так, чтобы я могла с ней увидеться. Я обещаю тебе — она заговорит. — Гермиона выжидающе смотрела на друга.

По его лицу девушка видела, что он колеблется, но заманчивость предложения Гермионы быстро перевесила все доводы против нарушения закона.

— Ваша встреча будет нелегальной. Ее не доставят в Министерство на допрос, и тебе придется побывать в Азкабане. Гермиона, у тебя только одна попытка ее разговорить. Это твой единственный шанс.

— Я понимаю, — тихо отозвалась девушка.

* * *

Укутавшись плотнее в мантию, Гермиона подняла глаза к небу. Серое холодное солнце в обрамлении темных косматых туч, бушующее ледяное море, порывистый пронизывающий ветер — Азкабан. Все в этом месте дышало болью и отчаяньем.

Миновав пропускной пункт, Гермиона поспешно вошла внутрь. Струи холодного воздуха, как одеяло, окутали ее, напомнив о присутствие дементоров. В воздухе отчетливо улавливался запах сырости и гнили.

Надсмотрщик повел Гермиону по узкому переходу к крутой каменной лестнице, которая вела в подвальные помещения. Там находились преступники, которые только ожидали суда. Спустившись вниз, Гермиона очутилась в неприятном полумраке бесконечно длинного коридора с множеством камерных дверей, из-за которых доносились душераздирающие вопли и стоны полусумашедших узников.

— Мисс, вам сюда. — Надсмотрщик указал на ближайшую дверь. — В камеру я вас не пущу, но вы сможете поговорить через смотровое окно в двери. — И он ловким движением щелкнул засов на нем. — Я оставлю вам фонарь — когда закончите, он поможет вам вернуться ко мне на пост.

С этими словами надсмотрщик повесил фонарь на штырь у смотрового отверстия, развернулся и пошел прочь. Слабый свет фонаря едва осветил дверь и лицо Гермионы.

Дождавшись, когда надсмотрщик скроется из виду, Гермиона тихонько позвала:

— Кара.

Ответом ей была тишина.

— Кара, мне нужно поговорить с вами.

В темноте камеры послышался тихий шорох, и неожиданно у самого окошка Гермиона услышала злобный шепот:

— Заблудшая душа, ты зачем здесь?

— Я хочу поговорить с вами, — повторила Гермиона.

— О чем?

— О Малфоях.

— Они меня больше не интересуют, — уже беззлобно отозвался старческий голос в темноте.

— Снимите свое проклятье.

— Какое проклятье? — словно не понимая о чем речь, хитро насторожился голос.

— С Драко Малфоя.

— Уходи.

— Кара, ведь книга у вас, вы получили то, что хотели. Снимите проклятье, — мало веря, что ее просьбу исполнят, попросила Гермиона.

— Все получают то, что заслуживают, — словно насмехаясь над девушкой, отозвалась ведьма.

— Пожалей его, — не сдавалась Гермиона.

Наступила долгая пауза, и вдруг Гермиона снова услышала злобный голос Кары:

— Ненавижу Малфоев.

— Ведь ты сама Малфой, — привела Гермиона в защиту очень неубедительный аргумент.

— Не причисляй меня к этой поганой семье, — зашипела старуха.

— Я знаю, Арманд гнусно поступил с твоей семьей и с тобой. Облегчи свою участь сейчас, будь милосердна, — умоляла Гермиона.

— Зачем? Чтобы вместо поцелуя дементора мне досталось просто пожизненное? — ухмыльнулась Кара.

— Ты хочешь сказать, что ты его не заслужила? — разозлилась девушка.

— Каким же страшным грехом я это заслужила?— цинично спросила старуха.

— Например, убийством сирот в доме Лущихи, — зло парировала Гермиона.

— Не надо напоминать мне о моих грехах, заблудшая душа, я их все прекрасно помню. А еще я отлично помню, как мучилась от издевательств и унижений, когда ребенком, идя по улице, слышала за своей спиной крики: «Шлюхина дочь!» Как «добрая» Лущиха изо дня в день, сколько я себя помнила, попрекала меня каждой крохой хлеба, не уставая напоминать, что я по гроб жизни ей обязана своей спасенной жизнью и тем, что она уговорила похоронить мою шлюху-мать, как собаку, возле проселочной дороги. А отец, благородный сэр Малфой, наведываясь в деревню, своим молчаливым согласием поощрял издевательства надо мной.

Я помню, как сейчас, когда в маленьком грязном окошке сиротского дома становилось темно, и наступала ночь, я с омерзительным раздражением слушала его обитателей. Затрудненное простуженное дыхание, сухой кашель, мучивший некоторых детей по нескольку часов, бессвязный горячечный бред. Слышала шуршание крыс, которые шныряли по маленькой комнате, роясь в соломе и грязной одежде. Порой кто-то взвизгивал в темноте укушенный крысой, а иногда и резко пищала крыса, убитая кем-то. Я зажимала ладонями уши, чтобы не слышать этих ужасных звуков. Существование мое в этом доме было одним долгим невыносимым кошмаром, который был похож на дурной сон, я жила с надеждой когда-нибудь проснуться.

И я проснулась, когда во мне проснулась магия. В это время ко мне часто стал приходить призрак умершей матери, к своему удивлению, я могла говорить с ней, а позже и приказывать. Призрак матери рассказал мне о событиях, случившихся давным-давно, задолго до моего появления на свет.

Жизнь представлялась моей матери длинной непрерываемой линией, а поскольку ее памяти не всегда можно было доверять, я мысленно дополняла ее истории тем, что знала сама. Так я узнала о преступлениях Арманда Малфоя. Я жестоко наказала его: до конца своих дней он боялся даже упоминания моего имени и передал этот страх своим потомкам. — Кара негромко засмеялась, но смех ее оборвал простудный кашель. — Сыро здесь, — словно очнулась она от своих старческих воспоминаний.

Понимая, что Кара может в любой момент замкнуться в себе и перестать говорить с ней, Гермиона решила сменить тему. Чтобы потешить тщеславие старой женщины, она спросила:

— Кара, зачем тебе нужна была книга, если ты и так наказала Арманда?

— Чтобы его потомки не переставали бояться меня, — устало отозвалась она. — Книгу дяди Аарона Арманд с помощью чар сделал оберегом своей семьи. Как только она попала в мои руки, защита рода пропала, и я могла делать с Малфоями все, что хотела.

— В Азкабане это у тебя вряд ли получится, — встревожилась Гермиона.

— А мне хватит и того, что я уже сделала, — уловив страх девушки, весело ответила ей Кара.

— Почему ты раньше не украла ее, ведь наверняка за столько лет была масса возможностей?

— Нет, не было. Малфои берегли свой дом. — В голосе Кары засквозило раздражение.

Гермиону внезапно осенило:

«Драко же говорил мне, что перестал считать Мэнор своим домом».

Мысли девушки прервал любопытствующий вопрос:

— Мне интересно, заблудшая душа, зачем ты просишь за младшего Малфоя?

Гермиона молчала. Девушка не хотела называть Каре истинную причину, но и врать старой ведьме почему-то тоже не хотелось.

— Ты любишь его?

Гермиона продолжала молчать.

— Ты любишь его, — утверждающе произнесла Кара и с сарказмом добавила:

— Я думала ты умнее.

«Я тоже так думала», — про себя подумала Гермиона.

— Дай мне руку. — И из темного окошка камеры появилась сухая морщинистая рука ведьмы, с длинными желтыми расслоившимися ногтями.

Гермиона колебалась — стоит ли выполнять просьбу Кары.

— Не бойся, — словно читая мысли девушки, произнесла старуха. — Я ничего тебе не сделаю, просто дотронусь до твоей руки.

Гермиона неуверенно протянула свою руку навстречу руке Кары. Как только она прикоснулась к старой ведьме, по телу девушки словно пробежал слабый электрический разряд, ее даже немного тряхануло.

Кара быстро одернула свою руку обратно в камеру.

— Ты даже глупее, чем я предполагала, — брезгливо вынесла она свой приговор Гермионе. — За несколько дней и одну проведенную с ним ночь ты простила то, что никогда не должна была прощать.

Гермиону до глубины души оскорбили слова Кары.

— Я простила его не потому, что мы вместе спали, а потому, что смогла увидеть в нем совершенно другого человека, совсем не такого, каким он хотел казаться. У него доброе сердце, он способен сострадать, — задыхаясь, объяснила девушка.

— Он тебя не любит, — грубо осекла ее Кара.

— Знаю, — с болью отозвалась Гермиона. — Я просто хочу, чтобы он жил и дарил свою любовь пусть не мне — другой, но лишь бы он жил.

— Ты врешь, — злобно засмеялась Кара. Каждое ее слово, как иголка, вонзалось в сердце девушки. — Ты хочешь, чтобы любил он именно тебя, и поэтому тешишь себя несбыточными мечтами.

— Да, я хочу этого, — не желая больше притворяться, ответила ей Гермиона. — Однако его жизнь я ценю куда больше своих желаний.

Кара в ответ лишь продолжала сеять зерна сомнений в душу девушки:

— Не верь ему, глупая девчонка, подлость и предательство у Малфоев в крови. Он не такой, каким ты его себе представляешь. Все мужчины в этой семье — лицемеры. Разве ты сама, глупая, не видишь, как ловко он заморочил тебе голову так, что вместо черноты в его сердце ты увидела яркий свет. Разбавил веру мутною водичкой? — Каждым своим словом Кара словно хлестала Гермиону по щекам, ее же тщательно запрятанными в самую глубину сердца, потаёнными страхами. — У него нет души — вместо нее склеп, где живет гниль и темнота, а ты доверчиво открываешь свое сердце. Все отдала ему: веру, надежду. Любовь к нему — хуже Азкабана. Если не одумаешься, никогда от нее не освободишься, — устало, словно из последних сил, закончила старуха свою речь.

— Может быть ты и права, но выше твоей правды — моя любовь, — скупо вырывала из себя каждое слово Гермиона.

— Если бы я не заглянула в твое сердце, я бы подумала, что ты сумасшедшая, — прошептала Кара. — Уходи, я сказала все, что хотела.

— Кара, — умоляюще обратилась к ней Гермиона.

— Уходи, — словно эхом отозвалась ведьма из глубины камеры и больше не произнесла ни звука.

Бесцельно простояв еще несколько минут у двери, Гермиона сняла с нее фонарь и уже собиралась уйти, когда снова услышала голос Кары:

— Бойся своих желаний, заблудшая душа, ведь они могут сбыться...

И снова в камере стало тихо.

Через три дня после тайного визита Гермионы в Азкабан Кару Крайтон нашли в камере мертвой. Перепуганные надсмотрщики еще долго не могли забыть страшную картину, которую увидели ранним утром, войдя в ее камеру. Тело старой волшебницы лежало на дощатых нарах и было похоже на скрюченную высохшую мумию, по которой кишмя кишели мелкие жуки скарабеи. Они расползались с трупа по всей камере, и от их маленьких лапок, которыми они проворно скребли сырые холодные стены старой тюрьмы, стоял противный, режущий слух, скрежет.

В этот же день в больнице пришел в себя Драко Малфой. Все утренние газеты, в том числе и издание «Ежедневного пророка», наперебой пестрили этим сенсационным заголовком.

* * *

Прошел еще один мучительный месяц. И только теперь Гермиона начала понимать смысл напутственных слов Кары. Ее самое заветное желание сбылось — Драко пришел в себя, он вернулся к жизни, к своей семье, друзьям, но не к ней.

И Гермиона по крупицам начала собирать свою прежнюю жизнь, где она, как и прежде, сознательно не оставляла места ни для чего, кроме работы. Множество служебных поручений, сверхурочные дежурства — все, лишь бы как можно дольше не возвращаться в пустую квартиру, ведь там ее никто не ждет.

* * *

В выходной день Гермиона была дома одна, сидела на подоконнике в своей квартире и смотрела в окно. Электронные часы в спальне показывали полночь, за окном уже совсем стемнело, но сон к девушке не шел. Ей вообще казалось, что эта ночь никогда не закончится, как и боль, которая упрямо не желала покидать измученное сердце. В комнате было тихо, темно — ни звука, ни шороха. Жизнь, с ее шумом, гамом, повседневной суетой, Гермиона больше не пускала на порог своей квартиры, оставляя ее там, далеко, где до сих пор не спал неугомонный город, где не прекращался вой полицейских сирен и автомобильных сигнализаций.

«Кто же придумал, что время лечит? — Гермиона никак не могла прогнать от себя хандру. День ото дня девушка старательно убеждала себя, что нужно жить настоящим, а прошлое пусть останется прошлым, но легче все равно не становилось. — Глупые люди, — продолжала рассуждать про себя девушка, — они страдали бы гораздо меньше, если бы не развивали в себе так усердно память, не жили бы волнующими моментами прошлого, а довольствовались бы безобидным настоящим».

Наконец, она все-таки решила лечь в кровать, но стоило только отойти от окна, как в него тихонько постучали.

«Наверное, это опять ребята», — смущенно улыбаясь, подумала Гермиона. Гарри, Рон и Джинни целый день слали ей сов, приглашая девушку в их любимый «Погребок».

Гермиона поспешно открыла окно, готовясь в очередной раз отправить почтовую сову ни с чем, и улыбка моментально сошла с ее лица. Вместо белой полярной совы Гарри в окне она увидела большого холенного филина Малфоя. Филин осторожно опустился на подоконник, всем своим видом показывая, что ему крайне неловко за поздний визит.

Гермиона сильно растерялась. У нее даже не с первого раза получилось снять письмо с лапы птицы — так дрожали ее руки.

Наконец, она развернула листок и начала читать:

«Здравствуй!

Прости, если разбудил. До последнего сомневался, нужно ли писать тебе это письмо — и все-таки решился. Устал от недосказанности.

Когда я пришел в себя в больнице, то был так счастлив, что весь этот кошмар прошлого позади. Боялся только одного — что тебя уже нет. А когда узнал, что ты жива, здорова, даже дышать стало легче. Я долго жал руку и благодарил удивленного следователя, который сообщил мне, что Кара Крайтон мертва, а с тебя сняты все обвинения.

Ужас! Видела бы ты его глаза! Должно быть, он думал, что я спятил, как и Люциус. Расскажи об этом Поттеру, и он лопнет от смеха — а магический мир мне этого точно не простит.

Прости, написал ерунду, только расстроил тебя.

До последнего надеялся, что тебе удалось убежать от стражи. А когда увидел, как твое мертвое тело, привязанное к лошади, привезли в замок к Арманду, первый раз в жизни хотел умереть. Жаль, в те времена проблематично было обвинить в колдовстве мужчину, но по глазам Арманда можно было прочитать, что он очень этого хотел. Однако свою порцию удовольствия он все равно получил, когда я смиренно с опущенной головой стоял перед ним на коленях, умоляя его о том, чтобы он разрешил похоронить тебя. Моим предком мне была оказана высокая милость — он позволил мне похоронить тебя на главной дороге, которая вела в замок, а его стража долго стояла и внимательно наблюдала за тем, чтобы я ни в коем случаи не похоронил тебя хотя бы рядом с дорогой.

Сам не знаю, как я не свихнулся там один. После твоей смерти только мысли о матери и возможность приходить к месту, где, как я надеялся, ты покоишься с миром, давали мне силы жить. Я много раз пытался найти Кару, но старую церковь по приказу Арманда сожгли, и девчонка как сквозь землю провалилась. В деревне по ней особо никто и не скучал, даже Лущиха.

Гермиона, мне уже много дней дико хочется найти повод и встретиться с тобой, но я все не решаюсь. Страшно боюсь увидеть в твоих глазах холод и презрение, поэтому трусливо предпочитаю мучиться на расстоянии, оттягивая неизбежность.

Жить так очень тяжело, да и надоело. Я понял, что у меня только два пути — к тебе или от тебя.

Время остановилось, словно топчется на месте. И навязчивая мысль не дает покоя — почему мы не вместе?

Вот, наконец, набрался смелости и написал тебе это письмо. Если тебе все равно — просто порви его и ложись спать. Еще раз прости за ночное беспокойство.

А если...

Эпсом, Херефорд Клоуз, 15. Каминная сеть открыта.

Драко».

Гермиона уронила письмо на пол и побежала к камину.

Как только девушка вышла из зеленого пламени летучего пороха, она сразу же попала в объятия Малфоя.

Эпилог

— Как вы и просили, мистер Малфой, на сегодня я отменила все ваши встречи, — стоя рядом с Драко и поправляя небольшие очки, сообщила ему серьезная, средних лет секретарша. — И еще, вы хотели лично подписать открытку, которую нужно будет вложить в букет, заказанный на вашу годовщину свадьбы.

Драко взял небольшой листок рифленой позолоченной бумаги, и взгляд его задержался на колдографии, что стояла на его рабочем столе.

Со снимка на берегу лазурного пляжа ему улыбалась и махала рукой беременная Гермиона. У ног молодой женщины, перепачканный с ног до головы в мокром пляжном песке, сидел маленький светловолосый мальчуган, время от времени он, отрываясь от постройки песчаных куличей, тоже задорно махал Драко игрушечным совком.

Размашистым красивым почерком мужчина написал: «Самой лучшей», и отдал листок секретарше.