Между ударами сердца (гет)

Три месяца занятий пролетели почти незаметно. Погода стояла теплая, но дождливая, в воздухе пока еще не чувствовалось приближение зимы. Студенты уже свыклись с графиком занятий, но предэкзаменационная паника пока не успела завладеть юными умами. В библиотеке, залитой мягким золотистым светом свечей, было как всегда тихо и уютно. Гермиона сидела за дальним столиком в углу, погрузившись в пыльный том «Углубленной травологии», и тщетно пыталась уловить разницу между луноцветом малым и луноцветом невеликим, когда за книжным стеллажом раздалось уже порядком поднадоевшее девичье хихиканье. Неразлучные Элеонор и Рейчел сидели за длинным столом вместе с еще десятком девушек со старших курсов и о чем-то тихо беседовали. Время от времени оттуда доносился веселый смех. Потеряв всякую надежду дописать эссе по травологии, Гермиона встала из-за стола, поставила тяжелую книгу на стеллаж и, на минуту замешкавшись, положила рядом с ней удлинитель ушей Уизли.

Не в ее привычках подслушивать чужую болтовню, но любопытство вспыхнуло еще в конце сентября. Тогда Рейчел, а затем и Элеонор из ее группы сменили обычные зеленые мантии на шелковые бледно-голубые и стали общаться с наиболее талантливыми студентами старших курсов, которые носили такие же мантии с нашивками герба Нимуэ. Погруженная с головой в учебу, Гермиона ни за что не обратила бы внимания на смену гардероба нескольких однокурсников, если бы сразу после этого не заметила, что преподаватели началили уделять им больше времени, чем остальным. Это показалось важным, и Гермиона обнаружила, что самыми популярными и среди учащихся, и среди преподавателей были студенты в голубых мантиях. Они пользовались особыми привилегиями при расселении в общежития, дополнительные часы для работы в библиотеке и главное — именно их фотографии висели на доске почета.

Гермиона несколько раз интересовалась у сокурсников, что особенного в голубых мантиях, но не получала внятного ответа. Она выяснила лишь, что такие мантии — отличительный знак сестринства имени Нимуэ. Наиболее ценным источником информации оказался Стивен, главный сплетник первого курса, по обыкновению сидевший рядом с Гермионой на зельях и высших рунах.

— Все это строжайшая тайна, и если кто-то спросит, ты узнала ее не от меня, — заговорщицки понижая голос до шепота, не удержался Стив, когда в очередной раз услышал, как Гермиона расспрашивает о мантиях других студентов. — Сестринство Нимуэ — это элитное студенческое общество. Многие из сестринства относятся к древнейшим магическим семьям, потомкам Нимуэ и ее сестер. Поэтому их и называют сестринством. Если ты не их родня, то мало шансов попасть туда, они принимают только лучших. Представляешь, какими редкими знаниями они могли бы поделиться? Поговаривают, у них хранятся рукописи самого Мерлина!

Сказать, что любознательная Гермиона заинтригована, стало бы сильным приуменьшением.

Однажды, набравшись решимости, она попыталась вежливо разузнать у Рейчел, как можно попасть в сестринство. На что та только отмахнулась: «Тебе это вряд ли будет интересно». Теперь было задето не только любопытство, но и самолюбие одной из самых трудолюбивых и амбициозных студенток МУМНИ. Каким образом ей может быть «неинтересно» оказаться в числе наиболее талантливых и успешных выпускников, имеющих свободный доступ к необычайно редкому источнику магических знаний? И если быть до конца честной с самой собой, Гермиону слегка задевало, что она так и не смогла влиться ни в одну компанию с начала учебы и не завела новых друзей, как обещала маме и Гарри. Учеба была, безусловно, крайне увлекательной, но немного общения со сверстниками Гермионе бы тоже не повредило.

И поэтому сейчас она сидела за пустым столом в библиотеке, делая вид, что читает раскрытую перед ней книгу, и прислушивалась к разговору сидящих в следующем ряду девушек.

— Инга, бесстыжая ты бестия, как только у тебя хватило наглости перейти дорогу бедному Себастиану? Он полтора года безуспешно ухаживал за профессором Мажик, а ты всего за одну неделю разрушила все планы бедолаги. И тебе ведь даже не нравятся женщины, или помолвка с Патриком была только прикрытием? — доносился ехидно-заговорщицкий голосок незнакомой Гермионе девушки.

— Помолвка с Патриком не имеет к этому никакого отношения. Мне, может, и не нравятся женщины, но определенно прельщает перспектива карьеры в Международном Исследовательском Бюро Магической Флоры и Фауны, а для этого необходимо «превосходно» по травологии в выпускном году. Вы же знаете, я ни за что не сдам травологию выше, чем на «удовлетворительно» без всестороннего содействия нашей любимой профессора Мажик, — слово «любимой» девушка протянула почти нараспев.— К тому же, Берта, не думаю, что в твоем вкусе низкорослые лысые старички, но это не помешало тебе кувыркаться весь первый семестр четвертого курса с профессором Уолбертом.

Вслед за этой репликой по столу прокатилась очередная волна всеобщего хихиканья.

Гермиона, в недоумении сморщив лоб, пыталась сообразить, всерьез ли они. Или это такое своеобразное чувство юмора, как в свое время у Парвати и Лаванды была привычка сочинять любовные истории, которые никогда не случались ни с одной из них? Наверняка это шутка. Профессор Уолберт вел мертвые языки и не преподавал у Гермионы, но она множество раз видела его в коридорах университета. На вид ему не меньше ста пятидесяти, и он едва ли доходил ей до плеча, а ведь она и сама не отличалась высоким ростом. Хотя о профессоре Мажик и ходили слухи, что она заводила романы с несколькими бывшими студентками, но ведь это только сплетни, правда же?

— Все равно мне жаль беднягу Себастиана, он так надеялся повысить успеваемость. Но, справедливости ради, у него не было никаких шансов в сравнении с тобой, Инга. Я бы убила за такие волосы, как у тебя, — тяжело вздыхая, вклинилась в разговор Рейчел.

Гермиона на какую-то секунду пожалела, что не может видеть сидящих за соседним столом. У Рейчел были вполне нормальные послушные светлые волосы, и Гермионе стало жутко любопытно, кому могла позавидовать такая симпатичная и, казалось, уверенная в себе девушка. Сама Гермиона никогда не могла похвастаться роскошной прической. Ее вьющаяся непокорная копна доставляла немало хлопот и не очень-то поднимала самооценку. Подумав всего мгновение, Гермионаразвернулась в пол-оборота и, направив палочку на книжный стеллаж, произнесла заклинание односторонней прозрачности. Если уж шпионить, то как следует. Она тут же поняла, кто из сидящих за столом та самая роковая Инга. Прямо напротив Гермионы сидела хрупкая кареглазая ведьма, по ее плечам крупными шелковыми завитками рассыпались черные кудри, спускаясь почти до колен. Из-за пышных темных локонов девушка казалась еще изящнее, а ее бледная гладкая кожа на контрасте словно светилась. Рядом с ней весьма привлекательная Рейчел смотрелась блекло и невзрачно. О себе в сравнении с черноволосой красавицей Гермиона даже думать не хотела.

— Ну что ты, Рейчел, у тебя очень красивые волосы. Но я слышала, что профессор Снейп все равно предпочитает рыженьких. — Инга чуть наклонилась к столу и заговорщицки подмигнула Элеонор, та, в свою очередь, расплылась в довольной улыбке.

При упоминании профессора Снейпа у Гермионы неприятно кольнуло под лопаткой. Но она решила, что виновата во всем жесткая спинка стула, и решила проблему трансфигурированной подушкой.

— Это мы еще посмотрим, — недовольно фыркнула Рейчел, игнорируя комплимент о волосах. —В прошлом году никому не удалось заполучить хрустальный кубок, так что вопрос о предпочтениях Снейпа пока не закрыт. — Она надула накрашенные губы и с вызовом взглянула на рыжую подругу. Элеонор только неопределенно повела плечами, не желая продолжать спор.

— Мери, а как твои успехи в трансфигурации? — с лукавой улыбкой обратилась все та же Инга к сидящей в уголке третьекурснице.

— О, гораздо лучше! — воодушевленно откликнулась девушка, обнажив идеально ровные жемчужные зубки в довольной улыбке. — Думаю, я могу рассчитывать на «превосходно» в этом семестре. Хотя я уже извела восемь тюбиков крема от синяков. Это ужасно раздражающая привычка — пороть меня каждый раз, когда я неправильно провожу обратную трансфигурацию его любимой вазы.

Новый поток хихиканий и притворно-тяжелых вздохов раздался из-за стола, после чего голос подала Лиана Макмилан, студентка четвертого курса, которую Гермиона узнала по той самой фотографии с доски почета за предыдущий год.

— Как я тебя понимаю, меня до сих пор передергивает от вида кожаных ремней с заклепками. Но результат стоил каждого потраченного тюбика крема. Профессор Мальсибер настоящий гений в трансфигурации, и ничто не сравнится с его индивидуальными уроками. — В подтверждение своим словам Лиана легко взмахнула палочкой, без малейших усилий превращая обычный листок пергамента в невероятно красивую золотую диадему с россыпью рубинов, а после второго взмаха на столе вновь лежал чистый листок.

Гермиона с трудом подавила восхищенный вздох. Превращение драгоценных металлов из обычных предметов, да еще с такой точностью и изяществом — это высший уровень трансфигурации, непосильный даже для ее бывшей наставницы профессора МакГонагалл. Неудивительно, что фотография Лианы красуется на доске почета, с таким-то уровнем мастерства.

Где-то за окном зазвонил колокол, свечи в библиотеке замерцали, и свет заметно потускнел, предупреждая всех засидевшихся допоздна, что через пять минут библиотечный зал будет закрыт. Девушки за соседним столом суетливо засобирались. Гермиона сняла заклинание прозрачности со стеллажа, сложила в сумочку удлинитель ушей и аппарировала в дом родителей, с которыми жила после их возвращения из Австралии. Она постаралась отогнать все мысли о подслушанном разговоре. Завтра первым занятием по расписанию были сдвоенные зелья, а значит, нужно выспаться, чтобы не перепутать что-нибудь спросонья и не получить пару саркастичных замечаний профессора.