Обреченные (гет)

Да что за наказание.

Гермиона резко распахнула глаза. Еще ночь, но небо уже окрасилось в серо-синий, сумеречный оттенок. Скоро рассвет. Гермиона несколько раз глубоко вздохнула, чтобы унять суматошное сердцебиение.

Опять эти сны.

Она поморщилась. Последние месяца три ее мучили эти непонятные сны.

Мужчина... Ощущение кожи под ладонями. Тихий, вкрадчивый голос. Теплая вода. Гермиона ласкает его член, чувствует вкус мужского возбуждения, проводит языком по нежной, напряженной плоти и слышит глухой стон...

Изредка эти сны заканчивались для нее сумасшедшим оргазмом, от которого она просыпалась. Чаще оставляли сильное возбуждение и опустошение.

Скорее всего, это из-за учебы и мыслей о будущем. Она просто переутомилась. Или же виной всему взгляд профессора Снейпа, который она иногда замечала. Темный, загадочный... Совершенно непроницаемое лицо, но порой, на долю секунды, Снейп словно терял самообладание, и тогда Гермиона могла бы поклясться, что видела... Что? Она не смогла бы описать. Желание? Страсть? Ненависть? Это и пугало и одновременно возбуждало ее.

После той странной отработки, когда, вопреки ожиданию Гермионы, он заставил ее всего лишь вытирать пыль с полок, а не драить котлы или сортировать колбы, он словно забыл про нее. Никаких придирок или насмешек. Он даже перестал снимать с нее баллы за то, что помогала Невиллу. Как будто Снейп просто притворился, что она никогда не существовала.

И это удивляло и, может быть, беспокоило. Гермиона привыкла сносить язвительные замечания Снейпа, но такое его равнодушие порой задевало даже сильнее, чем самые едкие комментарии.

Что произошло?

Тряхнув головой, Гермиона начала одеваться. Она уже знала, что снова уснуть не получится — сон повторится опять, и вернется ощущение пустоты и сожаления. Словно она потеряла что-то...

Начался обычный день. После обеда снова библиотека. Где же еще искать ответы на свои вопросы. А вопросов было много. Что происходит? Откуда эти сны? Проклятие? Ментальная атака? Или же просто переутомление дает о себе знать?

Одно она знала точно: мужчина из ее сна — не Рон. Они были близки лишь пару раз, но никогда она и вполовину не испытывала того возбуждения, что вызывал в ней всего лишь хриплый шепот таинственного любовника. Да и темные волосы на груди явно не могли принадлежать Рону. Гермиона застонала и уронила голову на руки.

* * *

Снейп скрипнул зубами, чуть передвинувшись в тень книжной полки. Он частенько пользовался шпионскими навыками, чтобы наказать нерадивых учеников, но никогда бы не предположил, что дойдет до такого.

Когда три месяца назад он закрыл за Гермионой дверь и обнаружил, что чашка с зельем так и осталась нетронутой, он понял, что обречен. Обречен вспоминать тот вечер, знать, что Гермиона сама хотела его и подчинялась с радостью. Вспоминать ее запах, лукавый взгляд, дерзкую улыбку и откровенные ласки. Ее тело, как она раскрывалась и принимала его. Воспоминания доводили до исступления. Порой ему хотелось убить Гермиону, когда он видел, как она улыбается младшему Уизли или краснеет от его дурацких шуток.

Но ведь это он сам, собственноручно наложил заклятие, и, конечно, она не помнит часы, проведенные с ним.

И помимо всего прочего, она все еще ученица, ему грозит Азкабан, если он будет неосторожен. Единственное, что оставалось, — прятать свое вожделение, темную страсть к школьнице, а ночами подпитывать своих демонов фантазиями о ней.

Снейп неслышно отступил глубже в тень, не в силах оторвать взгляд от нежной обнажившейся шеи Гермионы. Он помнил аромат ее волос, ощущение мягкой кожи под своим губами. И в очередной раз проклял свою поспешность.

Кто мог знать, что она не выпила этот трижды проклятый чай? Да, Снейп предпочитал зелье, ведь так не возникало проблем с объяснениями. Но теперь он хотел эту женщину только для себя. Страстная, молодая, умная...

О да, это было пыткой. Ее аромат преследовал Снейпа, когда он вел уроки у гриффиндорцев, ему казалось, что все помещение пахнет ландышами. Этот аромат перебивал даже запах зелий. А еще ее едва слышный шепот теперь казался Снейпу очень громким — Северус слышал каждую торопливую подсказку болвану Лонгботтому, но заставить ее замолчать не мог. Тогда, в тот памятный вечер, она все время молчала, лишь томные вздохи и тихое мурлыканье изредка срывалось с ее губ. А теперь Снейпу до боли в стиснутых пальцах хотелось услышать, как она шепчет слова из его фантазий: «Да... еще. Сильнее, прошу тебя...» И особенно тихое, словно выдох: «Мой господин…»

Она будет принадлежать ему, с привычной вспышкой ярости подумал Снейп. Она станет его женщиной, любимой игрушкой, надежным партнером, он привяжет ее к себе узами, которые никто и ничто не сможет разорвать! В конце концов не бывает бывших Пожирателей. И Снейп считал, что может взять себе в награду эту восхитительную женщину и наслаждаться жизнью с ней. А если она попробует сопротивляться... что ж, разве он не признанный гений зельеварения? И разве не владеет темными заклинаниями, о которых даже не подозревает Дамблдор?

И Снейп не собирался сдаваться так просто. Он умел ждать — все невзгоды и служба двум господам научили его неимоверному терпению. Гермиона будет принадлежать ему и только ему, неважно, сколько времени потребуется. Прошло два месяца,и он понял— эти темная страсть и желание не пройдут. И ему потребовалось еще немного времени, чтобы разработать свой план.

Снейп прекрасно понимал, что молодые девушки с легкостью влюбляются во взрослых мужчин, да еще и бывших учителей. Но такие отношения необязательно заканчиваются «и жили они долго и счастливо». Девушки взрослели, умнели, появлялись новые желания и потребности. Конечно, Гермиона не похожа от своих сверстниц, но Северус не хотел идти на риск. Нет, он не доверял удаче и считал, что только он сам кузнец своего счастья. А значит, ему не нужна влюбленная без оглядки школьница. Ему требуются более сильные узы, ему нужно, чтобы Гермиона не могла жить без него, он должен стать для нее единственным близким человеком.

О да, Снейп умел ждать. И награда будет стоить того. У него полно времени. Он наложил ложные воспоминания, но память тела осталась, и можно пробудить ее. Гермиона должна прийти к нему сама и остаться с ним. А остальное уже неважно — он справится с любым соперником. Но сначала надо отдалить от нее этих двух остолопов, которые вечно крутятся рядом — Поттера и Уизли. Гермиона должна почувствовать себя покинутой лучшими друзьями, тогда будет легче подобраться к ней. Он сможет дать ей наслаждение в постели и позволит помогать ему в экспериментах. Она станет идеальной женой — умной помощницей в лаборатории и страстной любовницей в спальне. Если Гермиона когда-нибудь захочет ребенка, то Снейп согласится и на это. У них получится достойный отпрыск, который сделает честь фамилии Снейпов.

Она станет моей!

Словно услышав это, Гермиона вздрогнула и повернула голову в сторону книжной полки, за которой скрывался Снейп. Пристально вглядываясь в полумрак, она разочарованно вздохнула.

* * *

Для осуществления плана ему понадобятся деньги. Северус не колеблясь предложил парочке похотливых стариков из чистокровных семей изобретенное им зелье. Спрос появился огромный, а платили они очень хорошо — в первую очередь, за молчание и соблюдение тайны. Снейп варил зелье, порой даже заставлял некоторых учеников готовить на отработках основу.

Он умел довольствоваться малым, но кое в чем никогда себе не отказывал. Он любил дорогое виски или вино, рубашки из тонкой шерсти или красивые парадные мантии. И ухоженных женщин. Именно поэтому он никогда не пользовался услугами проституток. Зачем, если зелье позволяло уложить в постель любую аристократку или просто красивую магглу. Разумеется, его жена должна быть совершенна. Роскошная — вот какое слово будет сопровождать ее появление в обществе. Снейп намеревался воспитать себе такую жену, чтобы, глядя на нее, все мужчины бешено завидовали. О да, она станет воплощением женственности, чувственности, а он со своей отталкивающей внешностью как тень будет подчеркивать ее сияние. И после официальных приемов он будет любить ее особенно жестко. А Гермиона будет подчиняться с радостью, он научит ее наслаждению на грани боли. Снейп представил себе на мгновение Гермиону в облегающем темно-бордовом платье с открытой спиной и полностью закрытой грудью. Волосы подняты вверх, в ушах бриллиантовые серьги, на запястье — браслет. Под платьем никакого белья, чтобы не нарушать плавности линий, а на ноге невидимая для остальных серебряная змейка. А позже, в полумраке комнате, он медленно снимет с Гермионы платье, словно чешую, вытащит шпильки и заставит ласкать его член.

Снейп на секунду прикрыл глаза и глубоко вдохнул сквозь стиснутые зубы. Глотнул еще огденского, глядя в пламя камина, и самодовольно улыбнулся. У него есть цель.

Пора начинать.

* * *

Следующий урок зельеварения проходил как обычно. Гермиона с беспокойством поглядывала на Рона, кое-как кромсающего корень болотной луковицы, вместо того чтобы нарезать его ровными кружками. Когда он чуть было не высыпал кусочки в свой котел, она схватила его за руку и громко зашипела:

— Рон, не вздумай!

— Мисс Грейнджер, — тут же послышался холодный голос Снейпа, — когда же до вашего бриллиантового ума дойдет, что на моих занятиях нельзя разговаривать, а тем более помогать другим?

— Но, сэр...

— Никаких но. Отработка сегодня вечером у меня. И отпустите, наконец, руку мистера Уизли, он вполне способен обойтись без вашей помощи.

Снейп смерил презрительным взглядом Рона и пошел дальше. Гермиона, нахмурившись, смотрела ему вслед. Сколько недель он словно не замечал ее, а теперь вдруг... Снейп правда назвал ее ум бриллиантовым? Похвалил? Или высмеял?Тряхнув головой, она решила подумать об этом позже и вернулась к своему котлу.

Она не заметила, как жадно Снейп вдохнул аромат ее волос, и его глаза вспыхнули на долю секунды дьявольским огнем. После занятий ему нужно подготовиться в отработке.

* * *

Когда Гермиона постучала в дверь его класса, Снейп открыл и молча посторонился, пропуская. Она вошла, а он остался за ее спиной. Услышав звук захлопнувшейся двери, Гермиона вздрогнула, но не оглянулась, а неуверенно произнесла:

— Сэр?

— Да, мисс Грейнджер, — раздался прямо над ухом вкрадчивый шепот.

Она отпрянула и испуганно обернулась.

— Не надо так пугаться, я не причиню вам вреда, — мягко произнес Снейп, смотря на нее тем самым взглядом.

— Что я должна делать?

— Идите за мной. — И он повел ее в личную лабораторию.

Переступив порог, Гермиона восхищенно ахнула. Идеальный порядок, вдоль стен стоят шкафы с ингредиентами, а на огне в небольшой медном котелке булькает зелье.

— Амортенция, начальная стадия. Вы же поможете мне, мисс Грейнджер? Это и будет вашей отработкой.

Гермиона восторженно посмотрела на него и кивнула.

Умная девочка, не надо лишних слов, подумал Снейп.

Они работали слаженно и в полном молчании, лишь изредка Снейп поправлял ее, словно невзначай прикасаясь к ее запястью, чтобы подсказать движение руки, или одобрительно произносил за ее спиной: "Отлично, мисс Грейнджер".

Снейп попросил ее достать из шкафа очередной ингредиент, специально упрятанный повыше, и, когда Гермиона отвернулась, незаметно для нее кинул в котел свой волос.

Пару часов спустя Гермиона любовалась перламутровыми переливами готового зелья.

— Идеально сваренное зелье, мисс Грейнджер. Десять баллов Гриффиндору.

Гермиона изумленно посмотрела на Снейпа.

— Я вполне способен признать выдающиеся достижения. Так же, как и талант, и ум, — спокойно пояснил он и улыбнулся, когда заметил, как она смутилась. — Могу я угостить вас глинтвейном?

Гермиона удивилась, но, чуть поколебавшись, кивнула.

— Тогда идите в гостиную.

Когда она вышла, Снейп налил во флакон немного амортенции и охладил чарами, а котелок просто оставил остывать. Прошел в гостиную и согрел красное вино, добавив немного рома и пряности.

— Мисс Грейнджер, подайте мне бокалы, они в баре за вашей спиной.

Когда она отвернулась, Снейп вылил зелье в вино, а потом наполнил глинтвейном бокал и протянул Гермионе. Посмотрел ей в глаза, слегка склонил голову и глотнул. Гермиона улыбнулась и тоже отпила.

— Мисс Грейнджер, вы знаете, какие специи добавляются в глинтвейн?

Она поднесла бокал к носу.

— Гвоздика, анис, корица. Еще лимонные корки и... Полынь? И можжевельник? — в ее голосе послышалось искреннее удивление.

Снейп на секунду прикрыл глаза, скрывая довольный блеск.

— Я не сомневался, что знаете. Однако у каждого зельевара свой секрет приготовления глинтвейна. Пейте, мисс Грейнджер, в подземельях холодно, не хватало еще, чтобы вы простыли.

И Гермиона пила. Каждый глоток заставлял глаза сверкать, а щеки алеть. Она жадно слушала Снейпа, не отдавая себе отчета, что ее взгляд горит желанием. А Снейп рассказывал о способах приготовления глинтвейна, при этом незаметно перебирая ее воспоминания и добавляя новые. Когда она допила вино, он, словно спохватившись, произнес:

— Уже поздно, мисс Грейнджер, я провожу вас до башни.

А у самой башни, наклонившись к ее уху, тихо сказал:

— Спокойной ночи, мисс Грейнджер. Приятных снов.

Позже, уже лежа в своей кровати и чувствуя, как отступает легкое опьянение, Гермиона подумала на грани сна: "Какой странный вечер...".

Все тот же сон — мужчина, ласкающий ее, его руки на спине и плечах. Только вот этот раз она явственно почувствовала горьковатый аромат полыни и терпкий — можжевельника. Мужчина, наклонившись к ней, произносит тихим, знакомым голосом: " Ты принадлежишь только мне. Чувствуешь это?" — и одним толчком входит в нее, заполнив до конца и заставив биться в судорогах оргазма.

Проснувшись, Гермиона еще вздрагивала всем телом, ловила волны затухающего наслаждения и до сих пор ощущала тот самый аромат. Потом довольно потянулась, повернулась на бок и неожиданно быстро заснула.

Профессор Снейп пил глинтвейн и едва заметно кривил губы в усмешке. Первые шаги сделаны. Теперь сны будут приносить ей удовольствие, и его образ постепенно свяжется с наслаждением. Надо проследить, чтобы Гермиона регулярно получала амортенцию. Позже зелье не понадобится, но сейчас он не намерен рисковать.

* * *

А время шло. Казалось, ничего не изменилось. Однажды вечером Джинни, по обыкновению развалившись на кровати в спальне Гермионы, болтала обо всем подряд. Заметив на тумбочке стакан с темно-красным соком, она удивленно спросила Гермиону:

— С каких пор ты пьешь вишневый сок?

— Гранатовый, — поправила Гермиона. — Уже несколько месяцев, с начала учебного года. Содержит много витаминов, очень полезен при активной мозговой деятельности, — обычным своим менторским тоном продолжила она. — Я бы посоветовала и мальчишкам, но у них мозговая деятельность никогда не была активной.

Джинни хихикнула, а потом сказала:

— Я раньше не замечала, чтобы ты что-то пила перед сном.

Гермиона пожала плечами и сменила тему.

Джинни решила не настаивать.

Перед сном Гермиона по привычке выпила сок. Ведь он так полезен. И улучшает сон.

А сны начали меняться. По-прежнему почти каждую ночь она видела таинственного мужчину. Но теперь все неизменно заканчивалось оргазмом, а в мужчине она все больше угадывала профессора Снейпа. Это и пугало, и смущало, и будоражило кровь. А еще изредка ей казалось, что она чувствует легкий запах вермута.

Пару раз она сталкивалась со Снейпом после отбоя во время патрулирования, и каждый раз он не произносил ни слова, лишь пристально глядел на нее, а затем делал шаг в сторону, давая пройти. А ей почему-то становилось страшно.

Гермиона не понимала, что с ней. О да, он привлекал ее еще до последней отработки. Безусловно, он был самым загадочным мужчиной из ее окружения. Мальчишки, ее ровесники, и в подметки ему не годились — глупые, шумные. Ничего кроме презрения к ним Гермиона не чувствовала. Глядя же на профессора, она чисто по-женски спрашивала себя, каков же он в постели. Что скрывает его холодная неприступность? Жестокий ли он, думает лишь о своем удовольствии или же способен подарить женщине незабываемое наслаждение? Все повторяющиеся сны с его участием доводили до исступления, мешая страх и вожделение в какую-то невообразимую эмоцию. Гермионе казалось, что только ночью она и живет реальной жизнью, а дни — всего лишь бессмысленный сон, без начала и конца. Неужели она влюбилась? Но почему же тогда так странно и страшно?

Она перерыла всю библиотеку. И не нашла ничего полезного. Толкования снов давали маловразумительные ответы, схожие с пророчествами Трелони. Мысль о привороте даже не пришла в голову. Ведь Снейп — учитель, которого она уважает, даже несмотря на мерзкий характер и предвзятое отношение к гриффиндорцам. К тому же она твердо верила, что под бдительным оком Дамблдора никто не осмелился бы применять такие зелья или запрещенные заклятия к ученикам.

В конце концов Гермиона решила, что влюбилась в Снейпа. Разумеется, легче не стало. Но она гриффиндорка. Чем Мерлин не шутит? Через несколько месяцев она закончит Хогвартс, и Снейп больше не будет ее преподавателем. К тому же его поведение изменилось. И он допустил ее в святая святых — личную лабораторию. Кто знает?..

* * *

Так пролетело две недели. Гермионе казалось, что долго она так не выдержит. Сны продолжались. Профессор Снейп по ночам доводил до оргазма, днем же изредка удостаивал одобрительным кивком на уроках. Она иногда думала, что начинает сходить с ума. Все чаще избегала друзей, предпочитала одиночество и пряталась в Южной башне. Скоро среди гриффиндорцев поползли слухи, что она встречается с мальчиками. Очень скоро к сплетням добавились новые подробности, и вот уже все ученики пересказывали друг другу, что заучка Грейнджер оказалась той еще шлюшкой — меняет парней как перчатки, а с Роном и Гарри вообще устраивает веселые тройнички. Несколько слизеринцев уже похвастались, что трахнули зануду, но она оказалась так себе. Другие нагло приставали и предлагали уединиться. Рон бесился неимоверно — вопреки слухам, ему не досталось ни кусочка от тех привилегий, что взахлеб приписывали их троице. Он демонстративно начал встречаться с Лавандой. Гарри уже несколько раз нарывался на отработку и снятие баллов, потому что проклял слизеринцев, защищая подругу. В конце концов Гермиона запретила ему ввязываться в драки из-за нее — на каждый роток не накинешь платок, а доставалось Гарри тоже немало, не говоря уже о потере баллов. Он послушался и, хотя он по-прежнему всегда молчаливо поддерживал ее, Гермиона чувствовала себя одинокой. Джинни старалась не обращать внимания на слухи, но ей это давалось тяжело, и она невольно начала избегать Гермиону. Перешептывания за спиной или откровенные насмешки, назойливое внимание — все это словно выстраивало вокруг Гермионы стену отчуждения. Впервые она почувствовала себя такой же одинокой, как в начале первого курса.

После очередного урока зельеварения профессор Снейп тихо сказал Гермионе, сдающей свой образец зелья:

— Мисс Грейнджер, задержитесь, пожалуйста.

Панси, стоящая позади Гермионы, презрительно фыркнула, что не осталось незамеченным:

— Мисс Паркинсон, советую вам сдать ваш образец и исчезнуть, иначе назначу отработку и вам.

Когда последний ученик покинул класс, Гермиона переспросила:

— Отработку, сэр?

— Мисс Грейнджер, у вас все в порядке? — не обратив внимания на вопрос, сказал Снейп.

— Да, профессор, — обеспокоенно ответила она, пряча взгляд. Не хватало еще, чтобы он увидел, что ей снится.

— Я слышал, среди учеников гуляют отвратительные сплетни, касающиеся вас.

Гермиона сжала кулаки.

— Попадись мне только, кто эти слухи распускает, прокляла бы прыщами на всю жизнь! Вы же им не верите, профессор?

— Мисс Грейнджер, незаурядных личностей всегда преследуют ложь и слухи. К сожалению, порой это разрушает даже близкую дружбу.

Гермиона опустила голову и вздохнула. Снейп, казалось, о чем-то размышлял.

— Я намереваюсь отправиться сегодня в Запретный лес за растениями. Мне не помешала бы умная помощница. Не согласитесь ли вы составить мне компанию?

— Конечно, сэр, — тихо отозвалась Гермиона, старательно пряча восторженный взгляд.

— Тогда увидимся в десять вечера у главных ворот. Я предупрежу профессора Макгонагалл. Обязательно возьмите с собой перчатки.

Кивнув, Гермиона направилась к выходу. Снейп задумчиво смотрел вслед, и лишь когда тяжелая дверь захлопнулась, позволил себе язвительную и хищную улыбку. Как легко распускать слухи в школе, полной неуравновешенных подростков. Всего лишь обронить пару пренебрежительных, словно ничего не значащих фраз в присутствии куриц Браун и Патил. Гермиона должна почувствовать себя одинокой, отрезанной от общества, как и он. Только тогда она будет принадлежать ему полностью.

* * *

Без пяти десять Гермиона и Снейп встретились у ворот. Он протянул ей черную теплую мантию. В ответ на вопросительный взгляд пояснил:

— В Запретном лесу полно диких тварей. Моя мантия пропахла травами, так у нас больше шансов не особо привлекать внимания.

Мантия теплой волной легла на плечи Гермионы, целиком укрыв ее. Снейп умелым заклинанием уменьшил мантию, и Гермиона с удовольствием закуталась в нее.

Он был здесь — этот запах, преследующий ее ночами. Полынь и можжевельник. Гермиону накрыла волна возбуждения.

Пока они шли по тропинке к лесу, Снейп рассказал, что сейчас первая лунная неделя и самое лучшее время для сбора заунывника. Увидев понимающий кивок Гермионы, Снейп довольно хмыкнул. Как всегда, ей ничего не надо было растолковывать. Он пояснил, что нашел их случайно, на одной небольшой поляне. И добавил, что там рядом проходит тропа акромантулов и поэтому надо быть начеку — Гермиона будет срезать коробочки, а он охранять.

Гермиона сосредоточенно кивнула, покусывая губы. Возбуждение не становилось слабее, а все происходящее словно подталкивало совершить глупость — например, броситься на Снейпа. Или выпалить: «Я хочу вас, профессор!» Она закрыла глаза и помотала головой.

— Мисс Грейнджер, все в порядке? — Снейп склонился к ней, гипнотизируя своим загадочным взглядом.

— Да, профессор, — сдавленно пробормотала Гермиона.

— Мы пришли, теперь тихо и осторожно. — Он указал на редкие стебельки заунывника. — Приступайте.

И сам встал поодаль, настороженно оглядываясь.

Ему совсем не нужны были головки редкого растения — с его нынешними деньгами он вполне мог позволить себе купить что угодно на черном рынке. Но если сегодня все пойдет так, как он задумал, то Гермиона окажется в его постели. И отныне будет принадлежать ему. Терпение, приказал он сам себе.

Гермиона уже собрала растения и отряхивала мантию, как невдалеке раздался громкий треск. Снейп тут же оказался рядом с ней и, направив палочку на кусты, тихо произнес:

— Медленно, отступаем.

Гермиона попятилась, ощущая, как сердце колотится где-то в горле. Снейп осторожно отступал за ней, не сводя взгляда с кустов. Снейп и Гермиона отошли достаточно далеко, чтобы можно было бежать, и никто на них не напал. Он, наконец, повернулся и, схватив Гермиону за руку, потащил за собой по тропинке к замку. И только на опушке леса остановился, спрятал палочку и обратился к Гермионе:

— Мисс Грейнджер?

И она не выдержала. Дикая смесь из возбуждения и страха снесла последние остатки разума. Гермиона всем телом прижалась к нему и подняла молящий взгляд.

Снейп слегка склонился, вглядываясь в ее лицо. Его ноздри хищно раздулись, а по губам скользнула довольная ухмылка. И он поцеловал ее — властно, требовательно, жадно. Оторвался от губ и, еще раз ухмыльнувшись, сказал:

— Пойдем.

Не выпуская ее руки, повел к одному из тайных входов в замок, откуда быстрее всего можно было попасть в его комнаты и никого не встретить по пути. Гермиона шла за ним словно во сне. Она дрожала от возбуждения, запах от мантии туманил разум, и в голове мелькнула только одна мысль: наконец-то она окажется в его постели.

Оказавшись в своих покоях, он надежно запечатал заклинанием дверь и повернулся к Гермионе. Снял с нее свою мантию и поцеловал еще раз. Как бы ни хотелось взять ее прямо здесь, он сдерживался. Пока еще он должен быть осторожным, Гермиона могла побороть любовную горячку и сбежать. Второй такой возможности не будет. Он подтолкнул ее к кровати и стал бережно раздевать. Гермиона тяжело дышала, но не торопила его. Оставшись обнаженной, сама легла на кровать, не отрывая взгляда от него. Снейп же избавился от своей одежды одним взмахом палочки. Оставив гореть лишь пару свечей, он оперся на край кровати коленом, довольно рассматривая Гермиону. Она протянула к нему руки, и он лег на нее. Вошел в нее, жаждущую, трепещащую, заполнил собой. Когда она выгнулась навстречу, Снейп схватил ее за волосы, заставляя смотреть в глаза, и рыкнул: «Моя!». И Гермиона забилась в долгожданном оргазме, а Снейп двигался в ней, продлевая ее наслаждение и подгоняя свое. И уже срываясь в бездну, с мрачным триумфом думал: «Моя!». Мелькнули, как и в тот раз, картинки: она полностью его, и вместе они добьются многого, а потом на него обрушился ослепительный вихрь наслаждения.

Когда Северус очнулся, он притянул ее к себе. Дыхание постепенно выравнивалось. Гермиона теснее прижалась к нему и закинула ногу на бедро.

— Я надеюсь, ты понимаешь, что мне грозит за связь с ученицей, — нарушил молчание Северус.

Гермиона замерла и, приподнявшись на локте, заглянула ему в лицо.

— Опасаешься, что я нажалуюсь?

Он усмехнулся.

— Нет. Но мы не сможем продолжать, в школе сложно что-то утаить. Нам придется ждать несколько месяцев, пока ты не закончишь учебу.

Гермиона снова положила голову ему на плечо, помолчала и сказала:

— Плевать. Я хочу быть твоей каждую ночь.

Если бы Гермиона смотрела на Северуса, то увидела бы, что он улыбается как кот, наевшийся сметаны. Снейп подавил улыбку и сел на кровати, заставив Гермиону взглянуть на него.

— Никто не должен знать о нас с тобой. Иначе меня выгонять из школы, и уж тогда мы не сможем видеться вообще.

Гермиона серьезно кивнула, а потом, хитро улыбнувшись, толкнула Северуса на спину, устраиваясь в его ногах. Северус одобрительно поднял бровь и закинул руки за голову, отдаваясь на ее волю. Теперь его ночи не будут наполнены лишь воспоминаниями.

* * *

Последующие недели Гермионе казалось, что она живет как в прекрасной сказке. Сны перестали мучить ее, ведь теперь они стали реальностью. Каждую ночь она проводила с Северусом. Он обучал ее доставлять ему наслаждение, а она была примерной ученицей. Ему нравилось медленно раздевать ее, сдерживаясь, мучая и себя, и ее. Ночи были наполнены его жаждой и ее покорностью. Он умел распалять желание. Порой Гермионе казалось, что она потихоньку сходит с ума. Но это сумасшествие было желанным, от него не хотелось выздоравливать.

Но Северус обучал Гермиону не только в спальне. Она работала с ним в его личной лаборатории, помогала с зельями, экспериментами. Однажды он спросил, может ли полностью доверять ей. А когда она поклялась, что никогда и никому не выдаст его, показал пробный образец усовершенствованной амортенции, для которой они и собирали тогда головки заунывников. Гермиона стояла над совсем маленьким котлом, в котором остывала жидкость с характерным перламутровым переливом.

— Обычная амортенция действует ограниченное время, для поддержания эффекта ее надо регулярно подливать человеку. Это зелье не обладает запахом, и его практически невозможно распознать в любой жидкости. Оно по-прежнему требует частичку тела, чтобы привязать кого-то. Но несомненное преимущество — достаточно всего один раз подлить двадцать капель. Действие необратимо, человек никогда не скинет любовные узы и навсегда окажется привязан страстью и влечением.

— Какое страшное зелье, — нахмурившись, сказала Гермиона.

— В неумелых или злых руках — да. Но подумай о браках между чистокровными. Родители выбирают партию детям, не спрашивая их согласия. Может, это выход, чтобы не мучиться в браке без любви.

Гермиона задумчиво глянула на него и покачала головой.

— Не жалеешь, что я открылся тебе? — спросил Северус, обнимая ее за плечи.

— Ты же знаешь, я полностью твоя. Я доверяю тебе, — отозвалась Гермиона. — Зелье остыло, разлить его по пробиркам?

— Да. И приходи скорее в ванную, я буду там.

Северус ушел, а она принялась за работу. Аккуратно разливала зелье, тщательно затыкала крохотные пробирки и пронумеровывала их. Когда она закончила, на штативе стояла двадцать одна пробирка, в каждой — ровно по двадцать капель.

Спустя пять минут уже обнаженная Гермиона вошла в ванную, в руках — два бокала с охлажденным белым вином. Северус научил ее играть на контрастах температуры, вкуса или ощущений. Он жадно рассматривал ее. О да, она поистине прилежная ученица. Ему никогда не станет скучно.

Гермиона изящно опустилась в воду и подала ему один бокал. Обмакнула палец и игриво провела по его губам. Прикрыв глаза, Северус слегка прикусил ее палец и облизал, смакуя вкус вина. Потом отпустил его и посмотрел на Гермиону. Она подняла бокал и тихо сказала:

— За тебя, Северус! За твой гениальный ум! — И сделала глоток.

Северус отпил сразу половину, а затем заставил Гермиона отклониться назад и вылил оставшееся вино ей на грудь, любуясь мгновенно затвердевшими сосками. Когда он склонился над ней и начал слизывать бледно-золотистые капли, Гермиона с удовлетворенным вздохом закрыла глаза.

Позже, отнеся разморенную Гермиону, завернутую в полотенце, в кровать, Северус зашел в лабораторию, чтобы проверить, все ли в порядке, потушен ли огонь. Захватив штатив с пробирками, убрал его в зачарованный шкаф. Прежде чем закрыть дверцу, полюбовался перламутровым блеском зелья. Он так долго экспериментировал с ним. Надо бы найти, на ком испытать. Если Гермиона когда-нибудь все же попытается уйти от него... Что ж, он готов и к этому. Она его и всегда будет принадлежать только ему. Он бросил последний взгляд на штатив, в котором ровно мерцали двадцать пробирок, и запечатал надежными заклинаниями дверь.

И пошел назад в кровать, к своей женщине. Он никогда ее не отпустит и никому не отдаст.

В ней смысл его жизни.