Марионетки (джен)

— Эк его выпотрошили! — присвистнул Томпсон. — Какой по счёту? Третий?

— Четвёртый, — поправил Рон.

Это был четвёртый труп, который авроры нашли за последний месяц. Тело подвесили на верёвках, закреплённых за потолочные балки. Словно марионетка, оно застыло в причудливой позе, кланяясь зрителям. Грудь была вскрыта, ребра выломаны, а вместо сердца вставлены часы. Они громко тикали, отсчитывая время, чем раздражали Рона.

Ему хотелось бросить их на пол и растоптать, чтобы больше не слышать противный звук. Но с уликами так не поступали, какими бы бесполезными они ни были.

— Мистеру Паркинсону не повезло. Кто сообщит его жене, что она овдовела? Уизли? Крафт? — Томпсон посмотрел на практикантов, но добровольцев не нашлось. Никому не хотелось утешать родственников убитого или, чего доброго, нарываться на проклятие.

— Ладно, бросим монетку. Крафт, орёл или решка?

— Решка!

Томпсон подкинул сикль и поймал его на тыльную сторону ладони.

— Не повезло, красавица. Ты едешь к родственникам, а ты, Уизли, отправляешься заполнять бланки и составлять отчёт.

Рон уныло посмотрел на куратора: возиться с бумаги он ненавидел, но спорить не стал. Мало ли, вдруг отправят в Мунго на вскрытие. После прошлого раза, когда его позорно вырвало на пол, возвращаться в больницу совсем не хотелось.

* * *

Когда они с Гарри мечтали о том, что станут аврорами, то представляли слежку и погони, громкие дела и славу, а не ловлю жуликов и кражу молока с крыльца дома престарелой ведьмы.

Рон в который раз пожалел, что не принял предложение Джорджа работать в магазине «Всевозможных волшебных вредилок Уизли». Было бы здорово сейчас испытывать шляпу-невидимку или взрывающиеся жвачки, а не корпеть над отчётами.

Вздохнув, он отложил бумаги. В их офисе было пять столов. Два из них пустовали вот уже неделю — Гарри и мистер Меллон отправились в Германию сопровождать министра магии на жутко важную встречу. Со слов друга, они и сами не знали, куда едут, но это только подогревало интерес.

— Скучаешь, Ронни? — Крафт, как всегда, была неугомонна.

Рон поморщился, услышав, как его назвали: всё же воспоминания о Лаванде и её «Бон-Бон» были ещё свежи. Взяв кнопки, Крафт приколола на стенд новые колдографии с места преступления.

— Ни за что не угадаешь, что я узнала.

— Удиви меня.

— У нас появилась зацепка. Смотри. — Она указала на снимки мистера Паркинсона и миссис Гойл, а потом спросила: — Знаешь, что у них общего?

— Оба слизеринцы?

— Балда! Накануне своей смерти они заключили договор о покупке Малфой-мэнора.

— Шутишь? — Рон недоверчиво посмотрел на коллегу, но та лишь усмехнулась. — Люциус ведь умер, а о Нарциссе давно ничего не слышно.

— Зато Драко жив. У него сеть аптек, но ходят слухи, что дела идут неважно.

— Он банкрот?

Крафт пожала плечами.

— Не знаю, но мы это обязательно выясним. У нас появился подозреваемый, и ты, друг мой, завтра его опросишь.

— Издеваешься?

— Нет. Кому, как не тебе? Вы учились на одном курсе в Хогвартсе.

— Да мы ненавидим друг друга. Мне до сих пор хочется свернуть шею засранцу, стоит его заметить.

— Потерпишь. Ты аврор или кто?

— Или кто, — проворчал Рон, понимая, что спорить бесполезно. Крафт — та ещё заноза, которая всегда добивается желаемого.

* * *

В аптеке Малфоя оказалось пыльно и темно. Окна были занавешены шторами грязно-зелёного цвета, полки и стеллажи наполовину пусты, а за кассовым аппаратом сидела пожилая волшебница и листала «Ведьмополитен».

Рон кашлянул, чтобы привлечь её внимание.

— Подскажете, где найти мистера Малфоя, мэм?

Слово «мистер» царапало горло и отдавало горечью, но пришлось вежливо улыбнуться. Волшебница смерила визитёра оценивающим взглядом и спросила:

— У вас назначена с ним встреча?

— Нет.

— Вы кредитор?

— Нет.

— Деловой партнёр?

— Нет.

— Покупатель?

— Аврор.

— А… — протянула она, а потом махнула в сторону лестницы. — Он в кабинете на втором этаже.

— Спасибо, — поблагодарил Рон. На этот раз его улыбка была искренней.

Ступеньки ужасно скрипели, казалось, ещё чуть-чуть, и они сломаются, скидывая вниз незадачливого гостя.

Дверь оказалась приоткрытой. Рон на всякий случай вытащил волшебную палочку и вошёл. Он ожидал увидеть ещё один выпотрошенный труп или, на худой конец, разгромленный кабинет, но всё было в порядке. Малфой сидел за столом и методично напивался, если судить по пустой бутылке огневиски.

Выглядел он помято: обычно прилизанные волосы были взъерошены, мантия в пятнах, под глазами залегли тени. Рону на миг стало его жалко. Он-то думал встретить потенциального убийцу или заносчивого слизеринца, которого помнил со школьных лет, но никак не уставшего от жизни человека.

Впрочем, жалость исчезла, стоило Малфою открыть рот:

— Какого дракла, Уизли?

— Я тоже рад тебя видеть.

Рон сел в кресло, которое протяжно скрипнуло, но выдержало его вес. Мебель в кабинете была такой же ветхой, как и лестница.

— Что тебе нужно?

— Поговорить.

— Неужели? И о чём же?

— О мистере Паркинсоне. Когда ты в последний раз его видел?

— С чего бы мне говорить о нём с тобой?

Малфою хотелось прогнать Рона и вернуться к прерванному занятию, но он никак не мог найти повод. А потому злился, вертел в руках стакан с выпивкой, пытаясь казаться равнодушным, и выглядел глупо.

— С того, что я работаю в Аврорате. — Из кармана был извлечён значок со скрещенными палочками и большой буквой «М» — стандартная медная бляха, которая выдавалась всем выпускникам школы авроров.

Малфой скривился и нехотя сказал:

— Последний раз я видел его два дня назад. Мы заключили с ним договор купли-продажи, но он исчез, не выполнив своей части сделки.

— Мистера Паркинсона убили. Как и миссис Гойл. — Рон прищурился и добавил: — С ней, насколько мне известно, ты тоже заключил договор.

Он не умел вести допрос так же виртуозно и ненавязчиво, как Гарри или Крафт, предпочитая сразу брать быка за рога. Томпсон не раз ругал его за прямолинейность, граничащую с глупостью, но ничего не мог поделать с нерадивым практикантом.

Малфой сразу же стал отпираться:

— Я их не убивал, Уизли. Мне были нужны деньги, а они давали неплохую цену за… — он запнулся, но все же продолжил: — За мэнор.

— Допустим. Покупателей было двое?

— Четверо, но только с Паркинсоном и Гойл мы заключили договор.

— Рассказывай по порядку. И упаси тебя Мерлин солгать — глазом не успеешь моргнуть, как окажешься в Азкабане, — пригрозил Рон, но этого и не требовалось. Малфой заливался соловьем, справедливо опасаясь, что его могут посадить из чистой вредности. Несмотря на испорченную репутацию, ему было что терять.

Рон вышел из аптеки спустя два часа. Он узнал, что Малфою срочно понадобилась кругленькая сумма, чтобы погасить кредиты. Что поместье, когда-то поражавшее своей роскошью, сейчас находилось в запустении, и у его владельца не было на него ни сил, ни средств. История выглядела правдоподобной, если бы не одно но: всех, кто интересовался покупкой мэнора, находили мёртвыми спустя сутки.

Нет, всё же надо было соглашаться на предложение Джорджа. Быть аврором явно не его призвание, а магазин игрушек, чтобы ни говорила мама, не самое плохое место для работы.

* * *

— И это всё? — Крафт разочарованно вздохнула, когда он закончил пересказывать разговор с Малфоем.

— Я не думаю, что Малфой солгал. Он совсем не похож на убийцу.

— Он может быть соучастником. Нет, ответь честно: ты ему веришь?

Рон покачал головой.

— Вот! У нас по-прежнему нет зацепок.

Коротко остриженные тёмные волосы лезли Крафт в глаза, и она то и дело откидывала их назад. Маленькая, юркая, с острыми чертами лица, напарница Рона была чем-то похожа на ласку.

— И что ты предлагаешь сделать?

Крафт подошла к стенду с колдографиями, рассматривая жертв маньяка. Каждая из них была подвешена на верёвках, словно марионетка в кукольном театре, и выпотрошена, а недостающие органы в ней заменены на часы. У мистера Паркинсона это было сердце, у миссис Гойл — печень, у двух других — мозг и глаза.

— Спровоцировать его. Ты придешь к Малфою и предложишь купить мэнор. — Девушка широко улыбнулась. Она была довольна своей идеей, но Рон не разделял энтузиазма.

— У меня нет таких денег!

— Никто и не заставляет тебя покупать поместье. Просто предложишь и посмотришь на реакцию Малфоя. Если я права, и он как-то связан с убийцей, ты станешь его следующей целью.

— А если нет?

— Нет, так нет. — Крафт пожала плечами. — Скажешь, что передумал.

— Всё-то у тебя просто. А если на меня начнётся охота?

— Ты как малое дитя. Мы с мистером Томпсоном подстрахуем тебя. Поверь, всё будет хорошо.

Крафт говорила настолько уверенно, что ей хотелось верить.

Зря, наверное.

* * *

Рон ощущал себя глупо, стоя на пороге Малфой-мэнора. Пусть он без проблем миновал ворота, но приходить без приглашения было страшно. Старинные поместья всегда хорошо защищали, и не только магией.

— Уизли?

Малфой с удивлением рассматривал гостя. Он совершенно не ожидал визитов в столь поздний час.

— Чего тебе?

— Есть разговор. Пригласишь?

Не дождавшись ответа, Рон оттеснил Малфоя в сторону и вошёл. Холл с высокими потолками и массивной каменной лестницей выглядел впечатляюще, но в нём было пусто. Куда-то подевались картины и вазы, которые его раньше украшали. Статуя юной волшебницы была обезглавлена, словно ей разнесли голову Бомбардой, но в руках она держала корзину с каменными цветами.

Шаги гулким эхом разносились по холлу. Было неуютно. Казалось, стоит оглянуться — и снова появятся егеря, Сивый дохнёт зловонием прямо в лицо, заноют связанные руки и засмеётся Беллатрикс.

Рон моргнул, прогоняя воспоминания.

— Зачем ты пришёл, Уизли?

Малфой стоял напротив, скрестив на груди руки. На нём не было мантии, лишь белая рубашка да брюки с ботинками.

— Я хочу купить мэнор.

— Что?!

Наверняка Малфой подумал, что ему послышалось. Или что гость сошёл с ума.

Рон вздохнул и повторил:

— Хочу купить мэнор.

— Издеваешься?

— Нет.

Малфой пристально посмотрел на него, пытаясь понять, не шутка ли всё сказанное. Рону казалось, что он съёживается под этим взглядом, становится карликом, которого легко прихлопнуть ладонью.

Неизвестно, какие бы выводы были сделаны, но раздался звук удара и вскрик. Выругавшись, Малфой побежал к одной из дверей. Последовав за ним, Рон увидел Нарциссу. Она сидела на полу возле камина и укачивала ребёнка, рядом валялась разбитая ваза.

Малфой взмахнул палочкой, убирая беспорядок.

— Мам, — позвал он, — мам, посмотри на меня.

Но всё внимание Нарциссы было приковано к ребёнку. Присмотревшись, Рон понял, что она держит замотанную в пелёнки куклу, фарфоровое лицо которой было разрисовано яркими красками, а стеклянные глаза слепо смотрели в потолок.

— Маленький Люциус сегодня целый день плакал, — сказала Нарцисса. — Он всегда плачет, когда к нам приходят гости.

— У нас действительно гость. Рон Уизли — помнишь его? Он хочет купить мэнор. — Малфой попытался улыбнуться, но у него не получилось.

У Рона тоже бы не получилось, если бы его мать сошла с ума.

— Глупости! Продавать мэнор нельзя.

— Почему, миссис Малфой? — спросил Рон, проигнорировав предупреждающий взгляд Драко.

— Потому что придет Плакальщик и съест тебя. — Нарцисса нежно улыбнулась кукле, а потом сказала: — Люциус устал, я уложу его спать.

Женщина ушла, оставив после себя вопросы и сладковатый запах жасминовых духов.

— И давно с ней это?

— После смерти отца, — нехотя признался Малфой, устало опустился в кресло и прикрыл глаза. — Мне действительно нужны деньги, чтобы не обанкротиться. Но ещё я хочу забрать её отсюда. Маме с каждым днём становится всё хуже.

Казалось, он с трудом выталкивал слова из горла. А те цеплялись, царапались, раня самолюбие сильнее, чем насмешки за спиной. Ведь что могло быть хуже признания своего бессилия?

— Я, наверное, пойду...

— Тебе ведь поместье и даром не нужно?

Рон кивнул. Он предпочитал смотреть на потолок, пол, зеркало, шторы — куда угодно, только не на Малфоя. Ему было стыдно, и этот стыд ворочался огненными змеями в животе, заставляя пылать уши и переминаться с ноги на ногу.

— Считаешь, я убил Паркинсона?

— Не знаю. Но если бы я посадил тебя в Азкабан, то получил бы неплохую премию.

— Сволочь ты, Уизли.

Рон кивнул, понимая, что крыть нечем.

Будь проклята Крафт с её безумными идеями. От них никой пользы — только вред. Рон направился к выходу, мечтая оказаться как можно дальше от Малфоя и его проблем, но его остановил окрик:

— Уизли! Я провожу тебя, ещё заблудишься. Не хочу, чтобы меня обвинили в исчезновении аврора.

Может, Крафт и была права. Малфой сегодня прямо-таки излучал любезность.

* * *

Домой Рон вернулся поздно. Сил хватило только на то, чтобы принять душ. Конечно, можно было аппарировать в Нору, но тогда бы мать снова начала его пилить за разрыв с Гермионой. Вздохнув, он вышел из ванной комнаты.

— Что за хрень…

Во всей квартире горел свет, хотя он точно помнил, что выключал его. Достав палочку, Рон обследовал комнаты, даже заглянул под кровать и в шкаф, но никого не нашёл. Соседи за стеной не шумели, а замки были надёжно заперты. Некстати вспомнились слова Крафт про «следующую жертву».

Что только не лезло в голову после тяжёлого дня.

Снилась ему какая-то чепуха. Он сидел в кабинете Амбридж и отрабатывал наказание. На стенах висели безобразные тарелки с котятами. Животные мурчали, мяукали, шипели, мешая сосредоточиться. Выругавшись, Рон отложил перо и потянулся к ближайшему блюдцу, на котором был нарисован белый кот с приплюснутой мордой. Блюдце оказалось скользким и, выпав из рук, разбилось. Вместе с ним разлетелась на осколки комната, стены сложились гармошкой, словно были сделаны из картона, а Рон оказался посреди коридора, бесконечно тянувшегося в обе стороны.

Сзади послышался шорох, словно кто-то крался в темноте.

Смешок.

Цокот когтей и зловонный сладковатый запах разлагающейся плоти.

Надо было оглянуться. Собрать всю храбрость в кулак и посмотреть на тварь, что хотела его напугать.

Он не смог.

Позорно убежал, плутая по коридорам, каждый из которых как две капли воды походил на предыдущий.

Поворот, ещё один и ещё. Как в лабиринте, где нет ни начала, ни конца. Рон всё бежал и бежал, но цокот когтей с каждым мигом приближался.

Вздох.

Лёгкие горели огнем, а от боли в боку тошнило.

Казалось, его вот-вот настигнут. Набросятся сзади, вцепятся клыками в глотку и будут рвать, пока он не захлебнётся кровью.

Рон споткнулся и… проснулся.

За окном было темно, а в комнате снова горел свет.

* * *

Весь день Рону казалось, что за ним следят: по пути на работу, в кабинете, в столовой. Он ощущал противный зуд между лопатками, но стоило ему оглянуться — и всё прекращалось. Крафт несколько раз спрашивала, всё ли в порядке, но в ответ слышала лишь резкие просьбы оставить в покое. Почему-то не хотелось, чтобы она узнала про сон и сочла напарника слабаком.

После работы Рон отправился в Малфой-мэнор. Он не понимал, зачем, но его тянуло туда. Была ли это интуиция или паранойя? Кто знает. Только Малфой мог помочь разобраться во всём.

Поместье встретило его тишиной и сквозняками. Дверь открыла Нарцисса, по-прежнему державшая куклу, бережно завёрнутую в пелёнки.

— Люциус сегодня не капризничал и быстро уснул, — прошептала она, словно это был большой-большой секрет.

Они сидели в гостиной и пили чай. Домовой эльф бросал на гостя равнодушные взгляды, словно тот был пустым местом или ещё одной причудой выжившей из ума хозяйки.

Рон натянуто улыбнулся и спросил:

— А где ваш сын?

— Скоро придёт. Тебе нужно обязательно дождаться его.

— Зачем?

— Он защитит тебя.

— Защитит? От кого?

— От Плакальщика, — пояснила Нарцисса. — Не надо было возвращаться, теперь он не оставит тебя в покое.

— Но ведь Плакальщик — сказка для непослушных детей.

Молли в детстве пугала его и братьев чудовищем — Плакальщиком, — которое забирало капризных малышей и съедало. Рон перестал верить в него лет в пять, когда близнецы натянули на себя простыни, разрисованные светящимися чернилами, и среди ночи забрались в родительскую спальню. Ох и влетело им тогда! Зато после этой шалости Рон навсегда избавился от страха перед сказками. Нельзя бояться того, что вызывает смех.

— Как знать. — Нарцисса пожала плечами. — Главное — не оборачиваться. Никогда не оборачиваться.

Рон вспомнил свой кошмар и чувство беспомощности, овладевшее им. Ему показалось, что он услышал цокот когтей.

Цок-цок.

Цок-цок.

Цок…

Он оглянулся, но увидел лишь Малфоя.

— Опять ты? Что нужно на этот раз? Ты не стесняйся, спрашивай. Мы же лучшие друзья.

Рон хотел послать его, но вновь услышал цокот.

— Эй! Куда ты? — окликнул гостя Малфой, заметив, что Уизли выхватил палочку и направился к дверям. — Да стой же!

Никто не понял, что произошло. У Рона в глазах потемнело, закружилась голова, все звуки стали приглушёнными, размытыми. Четким остался лишь сладкий запах жасмина да рука Малфоя, вцепившаяся в его локоть.

Миг назад они были в гостиной и вдруг оказались в кошмаре Рона. Бесконечный коридор, едва освещённый свечами, и чувство тревоги, которое накрывало с головой. Хотелось бежать, бежать, бежать, но он понимал, что это бесполезно. В кошмаре тварь всегда настигала его.

— Уизли! Это твоих рук дело? — Малфой настороженно оглядывался по сторонам.

— Нет, но стоять на месте нельзя. Пошли.

— Постой!

Рон не остановился и не стал оглядываться. Он сам не понимал, что происходит, но чувствовал: ничем хорошим это не закончится.

* * *

— Мы здесь уже были.

Малфой сидел на полу, прислонившись спиной к стене. Рон не знал, сколько они пробыли в лабиринте — по ощущениям целую вечность, — но выхода так и не нашли.

— Мы ходим кругами, — сказал Малфой. Казалось, ему доставляло удовольствие говорить об очевидном.

— Заткнись, — устало огрызнулся Рон.

— Хоть просвети, от чего мы бежим?

— От Плакальщика.

— Издеваешься?

Рон невесело хохотнул и ответил вопросом на вопрос:

— Где мы? Как сюда попали? Зачем? Я не знаю, Малфой. Не знаю. Поэтому нет, я не издеваюсь.

Драко молчал долго, а когда заговорил, то Рон услышал совсем не то, что ожидал:

— Как умер Паркинсон?

— Его выпотрошили.

— И ты говоришь об этом только сейчас?

— А что бы изменилось, расскажи я раньше? — Рон с интересом посмотрел на него.

Усталый, злой как книззл, которому наступили на хвост, и без волшебной палочки, Малфой вызывал жалость. И как на него можно положиться или доверить прикрыть спину? Чего доброго, бросит при первой же возможности.

— Ничего. Пошли, будем искать выход из этого проклятого лабиринта.

Рон фыркнул: Драко совсем не изменился, только о своей шкуре и привык заботиться.

Выход они не нашли. Коридоры сменялись, пересекались и сливались, всё больше запутываясь. Тишина, пронзительная и ледяная, не добавляла решительности. Любой шорох или вздох заставлял вздрагивать и оглядываться.

Рон одновременно верил и не верил в Плакальщика. Гораздо проще было представить то, что ему снится очередной кошмар. Если бы не одно «но»… Малфой. Уж его-то Рон никогда не боялся.

Цокот появился неожиданно, разрывая тишину в клочья и оглушая.

— Что это, Уиз…

— Бежим!

Все повторялось точь в точь как во сне. Коридоры проносились вереницей перед глазами, а они летели вперёд. Кругами или нет — сейчас это было неважно. Лишь бы оторваться, спрятаться и выиграть ещё немного времени.

Но вот они ни добрались до перекрёстка.

— Куда? — спросил Рон.

— Не знаю. — Малфой опёрся руками о колени и тяжело дышал. — Давай налево.

— Уверен?

— Какая разница? Побежали!

И вновь коридоры. Мускулы на ногах горели огнём. Рон давно так много не бегал, с самого экзамена по физической подготовке. Тогда надо было сдать нормативы на время. Они с Гарри выложились по полной, а потом пошли в маггловский бар, чтобы отпраздновать. Утро принесло гудящую голову, девицу, чьё имя никак не вспоминалось, и ломоту во всём теле.

Сейчас тело тоже ломило. Хотелось упасть и не вставать, сдаться, жадно вдыхая воздух, будто он единственное, что нужно для счастья. Но перед глазами маячила спина Малфоя. Узкая, прямая как палка, раздражающая.

Проиграть ему?!

Ни за что.

* * *

Рон споткнулся и упал. Сил подняться не было, нога болела так сильно, словно её сдавили испанским сапогом, а сердце, казалось, вот-вот разорвётся. Малфой побежал вперёд, не оглядываясь.

Цокот всё приближался. Рон испытал какое-то злое веселье. Он не боялся смерти — не после войны с Волдемортом, — но ему было обидно умирать так. Что хуже: быть съеденным или выпотрошенным? Оба варианта хреновые, но альтернативы, кажется, нет.

Совсем рядом раздались шаги. Рон скосил глаза и увидел Малфоя. Раскрасневшийся и потный, тот ругался и протягивал руку.

— Вставай, дракл тебя дери!

Малфой поднял его и потащил дальше. На ногу было невозможно даже опереться. Наверное, Рон потянул связки или вывихнул лодыжку.

— Надо же, вернулся.

Слова вырвались сами собой. Вообще, надо было бы сказать спасибо, но язык не поворачивался. Спасибо и Малфой — слишком противоречивые понятия, чтобы ставить их рядом.

— Помолчи! И шевели ногами, Уизли, без тебя тошно. Видишь дверь? Надо туда добраться.

Они передвигались как улитки, а цокот приближался. Рон мог поклясться, что ощущает зловоние, но не хотел оглядываться. Боялся, что не сможет сделать и шагу, и тогда их с Малфоем наверняка сожрут.

Успели. В последний миг, но успели. В дверь что-то ударилось, заставив её вздрогнуть. Они навалились на неё, пытаясь закрыть на засов. Хлипкий на первый взгляд, он сумел сдержать существо по ту сторону.

Цокот когтей и зловонный запах не исчезли, но тварь пока не пыталась достать беглецов. В какое-то мгновение тишины они поняли, что та ушла, дав им небольшую передышку.

Рон зажёг Люмос и осмотрел ногу. Лодыжка отекла и покраснела, но вывиха не было.

— Надо наложить шину.

— Сам знаю!

— Слушай, мы оба в заднице, и я понятия не имею, как из неё выбираться. Так что давай отложим разборки до лучших времён!

Рон нехотя кивнул и взмахнул палочкой. Лечебные заклятия давались ему плохо, никогда не получаясь с первого раза. Посмотрев на неудачные попытки колдовства, Малфой хмыкнул:

— Пасс неправильный. Смотри!

Он накрыл своей ладонью руку Рона с зажатой в ней палочкой и нарисовал в воздухе хитрый вензель. Ногу сразу затянуло в магическую шину. О быстром беге можно было забыть, но боль немного утихла.

Рука Драко оказалась холодной и неожиданно сильной. Рон подумал, что если бы Малфой не был таким самовлюбленным засранцем, то они могли бы поладить в Хогвартсе. Сейчас установилось что-то вроде перемирия, настолько хрупкого, что, казалось, сдави его чуть сильнее — и услышишь хруст костей.

Они договорились спать по очереди, чтобы их не застали врасплох, но из этой затеи ничего не получилось.

Оба отключились почти сразу.

* * *

Рон проснулся первым. В темноте едва угадывались очертания комнаты. Малфой, замёрзнув на полу, подкатился ближе, дыхание его было почти не ощутимым, а руки холодными. Не хотелось ни отталкивать его, ни отодвигаться самому. Спящий вызывал почти что симпатию.

— Проснулся? — Рон вздрогнул, поняв, что его поймали на горячем, но Драко не стал язвить или оскорблять, лишь спросил: — Идти сможешь?

— Смогу.

Комнату осветило Люмос Максима. Она была пустой и мрачной, но на противоположной стороне виднелась дверь.

— Думаешь, это выход?

— Слишком просто, Уизли.

Несколько шагов, толчок, и их ослепил свет, такой яркий, что от него заслезились глаза. Громкое тиканье часов оглушало. Рон посмотрел внутрь и выругался.

Стены закрывали десятки зеркал, отчего комната казалась гораздо больше, чем была на самом деле. Посреди неё стояли стеклянные колпаки, под которыми находились люди, подобно марионеткам подвешенные на верёвках.

Во вскрытой груди Паркинсона тикали часы, но сам он улыбался и подмигивал. Миссис Гойл сидела на стуле и поддерживала требуху, вываливающуюся из живота. Её руки были перемазаны в крови и слизи, но часы на месте печени ярко блестели, будто их недавно почистили. Под следующим колпаком устроились третья и четвертая жертвы — мистер и миссис Дейл. У женщины часы тикали в глазницах. Она ласково улыбалась мужу и протирала платком циферблат на его затылке. А рядом со всем этим безумием на полу сидела миссис Малфой и укачивала на руках куклу.

— Вы так долго шли. Мы с Люциусом вас заждались. — Она улыбнулась и позвала: — Подойдите ближе! Осталось совсем недолго.

— Так это ты? — Малфой вошёл в комнату, с отвращением глядя на марионеток. — Но зачем?

— Всё ради Люциуса. Я скучаю по нему. — Нарцисса говорила так, будто для неё не было ничего важнее, чем вернуть мужа. — А Плакальщик скоро придёт и съест Уизли.

Марионетки выглядели беззаботными и счастливыми. Мистер Паркинсон поправлял лацканы пиджака и поглядывал на миссис Гойл. Та хихикала, словно юная девица, а кишки сине-фиолетовыми змеями скользили на пол, оставаясь лежать возле её ног нелепым украшением. Рону казалось, что его сейчас стошнит. Зрелище было настолько отвратительным и дурно пахнущим, что ему приходилось дышать через раз.

Миссис Малфой продолжала отчитывать сына:

— Надо же было такое придумать: продать мэнор. Это наш дом. Наш! Люциус никогда не простит меня, если я его не уберегу.

— Отец мёртв, ему плевать на поместье.

— Замолчи! Это ты во всём виноват. Ты будешь наказан.

Прекрасное лицо Нарциссы искривила ненависть, делая его безобразным, диким, отталкивающим. Она прижимала к себе куклу так сильно, что, казалось, вот-вот сломает её, а осколки фарфора разлетятся в стороны и изрешетят на своём пути всех и вся.

Но опасаться им надо было не миссис Малфой. Раздался цокот, а затем во всех зеркалах появилась тень с кровавой дырой вместо рта. Белесые грязные волосы обрамляли лицо, но не могли скрыть ни голода в алых глазах, ни уродливого тела, ни острых когтей. Поджарая, с острыми выпирающими рёбрами и вытянутой мордой, она походила на оборотня, но на её шкуре не было ни клока шерсти.

Тварь оскалилась. Широкие ноздри раздулись — она принюхалась, пытаясь определить, где находится следующая жертва, а потом, сгруппировавшись, прыгнула.

Рон сделал самый глупый поступок в своей жизни — закрыл собой Драко и Нарциссу — и взмахнул палочкой, выкрикивая заклинание и понимая, что не успевает. От столкновения он упал. Палочка выпала из рук, но даже с ней у него не было ни единого шанса противостоять Плакальщику.

Острые зубы сомкнулись на плече, разрывая плоть. Кость хрустнула и сломалась, будто была не толще прутика. Лапа с силой надавила на грудь, кроша рёбра. От боли хотелось кричать и ругаться, но сил хватило только на стон, короткий и безнадёжный.

Последнее, что запомнил Рон — зловонный запах, так напоминающий дыхание Сивого.

* * *

Рон лежал на кровати, лениво слушая сказку.

— …и он забрал непослушного ребенка и съел, — читал Драко. Его голос убаюкивал, но Рон знал, что спать нельзя — обидится. — Плакальщик мог вернуть к жизни мёртвого. За это он брал плату — магию пяти волшебников или волшебниц, которых надо было принести в жертву и выбрать проводник — любую вещь, используемую в ритуалах, будь то стилет, кристалл или часы…

— Хочешь меня напугать?

В мягкой обложке, потрёпанная по краям, книга выглядела жалко. Но Драко нравилось каждый вечер читать её вслух. Иногда сказки попадались добрые и поучительные, иногда жуткие и пробирающие до дрожи.

— Возможно.

Драко усмехнулся, ласково перебирая рыжие волосы, а потом склонился и поцеловал. Первый шаг всегда делал он — за всё время, что они вместе, это стало своеобразной традицией. Как и холодные руки, которые так приятно было согревать.

— Ай! — воскликнул Рон, ощутив, что его укусили.

Открыв глаза, он увидел, что лицо Драко вытянулось, превращаясь в жуткую морду, а на руках выросли острые когти. Тварь рассмеялась, заливисто и визгливо, и, замахнувшись, вспорола ему горло.

* * *

Рон лежал на полу, ощущая пульсирующую боль во всём теле. Плакальщик кричал и вертелся волчком, пытаясь сбить огонь. Пол был усеян осколками разбитых зеркал, а марионетки изломанными куклами висели на верёвках, позабытые и никому не нужные. Часы тикали, громко отсчитывая секунды до конца этого безумия. Воздух наполнился запахом горелой плоти: сладким, с привкусом ржавчины.

Скосив глаза, Рон увидел лужу алой крови. Нарцисса лежала, раскинув руки, и слепо смотрела на него. Некстати вспомнились заверения Крафт, что они с мистером Томпсоном прикроют его. Это было бы смешно, если бы не было так больно.

— Поднимайся, Уизли. Поднимайся, дракл тебя дери! Нашёл время, чтобы помереть.

Малфой ругался, кричал, сыпал проклятиями, но упрямо тащил его к выходу. Рону казалось, что он плывёт на волнах: то тонет, то поднимается, цепляясь остатками сознания за голос. Он не помнил, кому этот голос принадлежал, но знал, что нельзя расслабляться и терять сознание, чего бы это ему ни стоило.

Только с каждым мигом сделать это было всё сложнее. В груди что-то булькало и клокотало, а кровь то и дело приходилось сплёвывать, чтобы не захлебнуться. Темнота обволакивала липкой патокой и затягивала всё глубже и глубже.

…Он пришёл в себя в холле. Малфой сидел рядом и гладил по волосам Нарциссу. Бледная, с заострившимися чертами лица, она и сама была похожа на сломанную куклу. Её грудь неровно вздымалась, испачканные в крови волосы слиплись и свисали неопрятными прядями.

Но всё же она была жива. Значит, ритуал не закончен, и Малфой как-то сумел победить Плакальщика.

Рон улыбнулся, ощущая, как вновь погружается в вязкую темноту…

* * *

Малфой пришёл проведать его через два дня. Рон в момент визита надувал воздушный шарик. Колдомедик в Мунго сказал, что это нехитрое занятие поможет быстрее восстановить былую форму. Сейчас он не мог пройти и пары шагов, чтобы не начать задыхаться. В двадцать два года иметь заново выращенное лёгкое — то ещё удовольствие. Впрочем, это небольшая цена за жизнь.

Сидя на больничной кровати в стерильно-белой комнате, одетый в дурацкую полосатую пижаму, Рон ощущал себя неловко. На стене напротив висело зеркало, а на тумбочке лежала коробка с шоколадными котелками. Её принесли родные, как и цветы с разноцветными воздушными шариками.

Рон всё ждал, что Малфой начнёт язвить или требовать компенсацию за разгром в поместье, но тот молчал. И молчал долго, с преувеличенным интересом рассматривая занавески: обычные, белые и скучные.

— Как мать?

— Сносно. Я нанял ей сиделку. Она не заслуживает провести остаток дней запертой в Мунго.

Обоим не хотелось говорить о произошедшем — слишком невероятными были те события. А так можно притвориться, что это всё привиделось: и марионетки, и зеркальная комната, и тварь, порождённая заклятием Нарциссы. Она призвала её из потустороннего мира, чтобы вернуть Люциуса, и поселила в мэноре. Опаивала волшебников чаем с дурманящим зельем, а потом убивала их, искренне веря, что те сами во всём виноваты. Даже мысль, что кто-то купит мэнор, казалась ей кощунственной. Но Нарцисса не подумала, что станет одной из жертв. По прогнозам колдомедиков, ей осталось недолго, поэтому Рон с Малфоем заключили соглашение: один присматривает за матерью, второй молчит о том, кто убийца.

Плакальщика всё же удалось уничтожить. С помощью огня. И это было гораздо важнее, чем посадить в Азкабан Нарциссу.

— Зачем ты пришёл?

— Не знаю, — честно признался Малфой. — Возможно, поблагодарить.

— Врёшь.

— Вру, — кивнул он, а потом протянул руку.

Уизли не задумываясь пожал её. Должна же и многолетняя вражда когда-то закончиться.

— Но не считай, что мы стали друзьями.

— До сих пор хочешь посадить меня в Азкабан?

— А то!

— Ну, удачи, ты знаешь, где меня найти. — Малфой усмехнулся и ушёл. Не прощаясь — знал, что они скоро встретятся. У Рона были тёплые руки, а Драко ужасно устал от холода.

Рон же вернулся к прерванному занятию. С каждым разом шарик получалось надувать всё быстрее, хотя лёгкие горели огнём. Он так увлёкся, что не заметил рябь, прошедшую по зеркалу.

Раз, второй, третий.

На поверхности появилась тень с белесыми волосами и кровавой дырой вместо рта. Она неотрывно смотрела на Рона и в предвкушении скалила зубы.