Том Реддл (гет)

Опять вспыхнул яркий свет, и Снейп снова повис в воздухе вниз головой.

— Кто хочет посмотреть, как я сниму с Нюниуса подштанники?

— Это действительно интересно, Джеймс.

Джеймс Поттер обернулся и увидел приближающегося к нему Тома Реддла со своей свитой: Алексом, Яксли, Малфоем и Эйвери. Джеймс, Сириус и Люпин с другой стороны вскочили с поднятыми палочками.

— Не понял? — поднял брови Том.

— Нам с тобой не о чем говорить, — отрезал Джеймс. — И не притворяйся, будто не знаешь почему.

— Но я действительно не понимаю, из-за чего ты на меня так взъелся, — Том развел руками, но Джеймс ничего не ответил. — Ладно, сам догадаюсь... — Том сделал вид, что глубоко задумался. — Что же, над друзьями твоими я не издевался, — он махнул рукой в сторону отряхивающегося Снейпа, — в отличие от некоторых...

— Нюниус — твой друг? — насмешливо спросил Джеймс. — Как же низко ты опустился...

— Что здесь происходит, Джеймс? — сквозь толпу зевак к ним прорывался Аластор Грюм. — Да свали же ты с дороги! — он оттолкнул последнее препятствие и вывалился в самый центр события.

— А вот и староста школы, — ухмыльнулся Том. — Но он же не будет штрафовать своих друзей, верно?

— Нюниус получил по заслугам. А насчет тебя... — сказал Джеймс и двинулся вокруг Тома. — Ты наверное не знал, но, видишь ли, Хагрид, наш хороший друг, все же вернулся в школу, хотя и на должность лесничего. И первое, что он сделал — это поведал свою версию открытия Тайной комнаты на пятом курсе и убийстве Миртл. Он рассказал всю правду, что не успел рассказать тогда, после смерти девочки, потому что его сразу же выгнали из Хогвартса. Выгнали, как жалкого пса. И эта правда оказалась очень неожиданной для меня, Том.

Лицо Тома оставалось непроницаемым, но Джеймс заметил, как у того сжались пальцы. Джеймс обвел взглядом толпу: вокруг них собралась почти вся школа. Все очень внимательно слушали Джеймса, и, когда он упомянул Тайную комнату, начались бурные перешептывания. Словно эстафетами передавались обрывки фраз: "тайная комната", "они знают", "другая версия". Джеймсу явно приходилось по душе такое обилие внимания к собственной персоне.

— Вот как, Джеймс? — произнес Том. — Выходит, старой дружбе — конец?

— Не переводи тему. Пускай сейчас все об этой правде здесь и услышат, согласен? — Джеймс повернулся к Тому, но тот промолчал. Джеймс снова развернулся к толпе. — Итак, дамы и господа! Все знают, что примерно полтора года назад в открытии Тайной комнаты и, как следствие, смерти Миртл обвинили Рубеуса Хагрида. На самом деле, он так же причастен к этим событиям, как Северус Снейп — к квиддичу, — большинство собравшихся громко захохотало, но Джеймс поднял руку, требуя тишины. Он стал спиной к Тому, который не шевелился уже несколько минут, поднял голову и медленно произнес: — Тайную комнату на пятом курсе открыл вовсе не Хагрид...

Вдруг мелькнула красная вспышка, и Джеймс Поттер повалился на землю лицом вниз. Несколько секунд потребовалось всем, чтобы перевести взгляды на стоящего с поднятой палочкой в руке Тома Реддла и осознать произошедшее. Затем события развивались следующим образом: Сириус и Аластор одновременно выстрелили заклятиями в Тома, но Малфой, стоящий рядом, успел среагировать и отразил их куда-то в толпу. Несколько человек упали, начались крики и полнейший хаос. В центре этого хаоса Алекс пульнул синим лучом в Люпина, и тот замер на месте как статуя.

— Сектумсемпра! — послышался крик, и кто-то, сжимая ногу руками, повалился на бок. Тем временем, Джеймс поднялся на ноги и направил палочку на Тома:

— Отключись! — красному лучу оставалось всего несколько сантиметров до груди Тома, как тот вдруг исчез в воздухе. Через несколько секунд в Джеймса сверху полетели разноцветные струи огня, а тому оставалось лишь отбиваться: попасть в невидимого летающего врага было невозможно. Сириус дрался с Малфоем, хромающий Аластор и Хвост отвлекали на себя остальных слизеринцев. Вокруг дерущихся уже никого не было: все перебрались от греха подальше наблюдать за схваткой на пригорок неподалеку, выходящий на эту самую лужайку. Лишь на траве осталось лежать несколько тел...

Слизеринцы, во главе с Алексом, стали прижимать Аластора и Хвоста к воде. Палочки гриффиндорцев беспрерывно извергали различные заклинания, но разорвать сжимающую их цепь у друзей не получалось.

— Импедимента! — выкрикнул, наконец, Аластор, и Эйвери, сделав сальто, свалился на землю. Гриффиндорцы ринулись в образовавшуюся дыру, не переставая отстреливаться.

Том сумел выбить из рук Джеймса палочку и уже начал снижаться к земле, чтобы добить противника, но тут...

— А ну, прекратите сию же секунду! — все, в том числе и Джеймс, на миг остановились и обернулись на крик. К ним по пригорку бегом спускалась профессор МакГонагалл. Том поднялся обратно вверх, благо его никто не мог видеть. Ему хватило пары секунд, чтобы решиться на это:"Сектумсемпра!" — выкрикнул он, сверху направив палочку на голову Джеймса.

— Нет! — Аластор в последний момент сбил Джеймса с ног, спасая от страшного заклятия, но в итоге подставился сам. Заклятие угодило Аластору прямо в лицо.

* * *

— Ты сказал мне, Северус, что оно наносит лишь легкие повреждения.

— Так и есть. Вероятно, его мощность зависит от магической силы волшебника и степени эмоциональной ненависти к жертве...

— Вероятно? Ты видел, что у него стало с лицом? Какого черта ты вообще рассказал мне об этом заклинании, если не знал, как оно работает?

— Простите... То есть, прости, Том.

— Ты виноват и понесешь справедливое наказание. Скажешь, что это ты выстрелил заклинанием в Аластора Грюма. И в ногу, и в лицо.

— Но ведь все видели, что в лицо...

— Никто ничего не видел. На мне вообще были чары Невидимости, так что Тома Реддла сегодня на лужайке и вовсе не было, уяснил?

— Ну, один свидетель того, что ты там находился, все же есть, — произнес кто-то у них за спинами. Том резко обернулся. Перед ними возвышалась фигура профессора Дамблдора.

— Северус, я прошу оставить нас наедине.

Снейп с радостью исполнил просьбу директора. Когда шаги слизеринца смолкли, Дамблдор сказал Тому:

— Я тоже не хочу, чтобы нас подслушали, поэтому пойдем в более надежное место.

Через несколько минут они оказались около стены на восьмом этаже. Том все пытался понять, о чем хочет поговорить Дамблдор и зачем нужна такая конспирация. По выражению лица профессора не было похоже, что он злится: нам нем была лишь легкая задумчивость. Дамблдор трижды повернулся вокруг себя, и перед ними возникла дверь.

— Ты наверное уже бывал здесь? — спросил Дамблдор, глядя на совершенно непроницаемое лицо Тома.

— Да... Однажды.

Дамблдор удолетворенно кивнул и открыл дверь. Перед ними возник огромный ресторанный зал, правда, все столики оставались свободными. Дамблдор пригласил Тома сесть за один из них.

— Пожалуйста, капучино с сахаром! — вдруг воскликнул директор, и на столе тут же появилась дымящаяся кружка с коричневым напитком. — Ты что-нибудь будешь?

Том непонимающе разинул рот:

— Но... Комната ведь не может давать еду и питье? — в ответ Дамлбор добродушно фыркнул:

— Я сам сюда занес разные вкусняшки, чтобы, если вдруг чего, голод не застал врасплох. Ну, это и довольно занимательно: получать еду из воздуха, не находишь?

Том рассмеялся. У него возникло ощущение, будто он сейчас сидит не с директором Хогвартса, а с добродушным дедушкой, любящим рассказывать анекдоты и баловать ребятишек разными сладостями.

— Тогда мне... Черный кофе без сахара? — Комната исполнила и его желание.

— Чудесно, неправда ли? — улыбнулся Дамбдор. — Я бы даже сказал, волшебно.

— Профессор, насчет Грюма. Я не думал...

— Не надо, Том. Ты совершил ужасное... Но, насколько я понял, ты не знал принцип работы заклинания, хотя это вряд ли уменьшает твою вину. Но в любом случае: не мне тебя наказывать. Если тебе есть, что сказать, кроме извинений, то говори. Извиняться будешь перед Аластором.

Карие глаза встретились с голубыми, но через несколько секунд первыми и сошли с дистанции.

— Нет, больше нечего.

— Отлично. Тогда скажу я. Я хочу, чтобы ты ступил на сторону Гриндельвальда.

Тому показалось, что у него проблемы со слухом, ведь Дамблдор должен был сказать нечто, связанное с наказанием за проступок, а Том услышал какой-то беспорядочный набор слов.

— Простите?

Дамблдор вновь улыбнулся.

— Гриндельвальд, Том. Уж кто-кто, а ты о нем точно слышал. Темный волшебник терроризирует бедных маглов и магов, которые вздумают ему противиться. На его счету уже сотни жизней невинных людей, но он и не думает останавливаться, пока не достигнет своей цели: абсолютной власти, единоличного правления.

Каждым словом Дамблдор словно вколачивал в Тома гвоздь. Ему казалось, что воспоминания: о поисках Гриндельвальда, встрече с ним, убийстве Броуди — неудержимо выплывают из его головы в сторону Дамблдора. Том был силен в Окклюменции, но ему не хотелось доказывать этот факт директору. Впрочем, тот и не собирался лезть к нему в мозги:

— Боюсь, на данный момент я единственный, кто способен остановить Гриндельвальда.

Том опять невольно встретился с Дамблдором взглядом, хотя знал, что таким образом директор легче всего сможет прочитать его самые сокровенные мысли.

— Да, — кивнул Дамблдор, отвечая на немое удивление Тома. — Думаю, что, встреться мы один на один, я его одолею. Видишь ли, мне известны его слабые места, ведь мы некоторые время были лучшими друзьями. Общественность все настойчивее просит меня сделать это, но люди не понимают одну простую вещь: Геллерт никогда не выйдет на поединок со мной без своего тайного оружия, которого в данный момент у него не имеется.

— Какого оружия? — со слишком горячим интересом спросил Том, и Дамблдор заметил это.

— Пока не скажу, но важен сам факт: Гриндельвальда можно победить, только застав его врасплох и без вечной охраны, состоящей из Гансъеров.

Том мысленно покарал себя за такую несдержанность, но тут же поспешил сосредоточиться на разговоре: заиметь в союзники Дамблдора в борьбе против Гриндельвальда — об этом он и мечтать не мог.

— Как мы это сделаем? — спросил он.

— Ты это сделаешь, — ответил Дамблдор. — Ты станешь Гансъером и постараешься устроить нам встречу один на один.

— Но... Как? — совсем сбитый с толку спросил Том.

— Это моя забота, — Дамблдор резко встал из-за стола и стал ходить взад-вперед, заложив руки за спину. Том никогда не видел его таким возбужденным. Директор, казалось, говорил сам с собой. — Гриндельвальд с большой радостью примет тебя в свои ряды. Не сочти за похвалу, но сейчас ему нужные люди именно такие, как ты: обладающие богатым умом и магической силой. Через некоторое время службы, когда заработаешь к себе полное доверие, ты дашь ему одну ложную наводку: мол, знаешь, где спрятано то оружие. Он, естественно, поверит тебе, потому что жаждет заполучить его уже долгое время, и отправится туда в одиночку. Там я его и встречу.

Теперь мозг Тома работал быстро и четко. Дамблдор хочет, чтобы Том помог ему уничтожить Гриндельвальда, но, на самом деле, это Дамблдор облегчит Тому устранение главного конкурента на мировое господство. Две одинаковые, но настолько разные цели теперь слились в одну. Том почувствовал огромный прилив энергии, но сдержался и сказал только:

— Я согласен.

Дамблдор резко остановился и внимательно посмотрел на Тома, который тоже поднялся из-за стола.

— Ты уверен? Том, я приму любой отказ, ведь роль двойного агента под силу очень немногим...

— Я справлюсь, — перебил Том, теперь уже смело и без всякой опаски глядя в глаза Дамблдору. — Вы выбрали того, кого надо, профессор. Никто не справится с этим заданием лучше, чем я.

Дамблдор несколько секунд то ли с грустью, то ли с сомнением разглядывал этого самоуверенного красивого юношу, затем улыбнулся и произнес:

— Я верю в тебя, Том, — и неожиданно быстро вышел из Комнаты, оставив Тома Реддла одного с двумя кружками: коричневого капучино и черного кофе.

* * *

Через несколько минут Том уже подходил к Большому залу. Он жутко проголодался и был очень рад, что успевает на ужин. По мере приближения ко входу в зал он стал замечать некую суету и беспокойство в поведении студентов и преподавателей, встречающихся ему по дороге. На входе и вовсе было столпотворение. Одни, как Том, только прибывали сюда, другие в спешке покидали зал, третьи просто наблюдали со стороны. Становилось очень шумно, то и дело раздавались крики. Том услышал голос профессора МакГонагалл:

— Все вышли из зала! Немедленно! Старосты, ведите учеников в гостиные! Филч, заприте вход в школу!

— Том! — вдруг позвал его Малфой из толпы.

— Что здесь творится, черт возьми? — выдохнул Том.

— Ты обязан это видеть, — быстро сказал Люциус и потащил его через толпу ко входу в зал.

— Куда вы лезете?! — запротестовали те, кто только выбирался из зала. — Туда нельзя!

— Минус десять очков Гриффиндору! Минус пятнадцать очков Когтеврану! Пропустили!

Наконец, они вывалились через дверной проем внутрь зала, который теперь наполнился странным бордовым освещением. Вдоль столов беспокойно бегали и махали палочками несколько преподавателей, в дальнем углу спиной к ним молчаливо стоял Дамблдор и смотрел куда-то в потолок. Том тоже поднял голову.

Вместо привычного звездного или облачного неба, сейчас там было нечто другое. По всей длине волшебного потолка на черном фоне протянулись огромные кровавые буквы, складывающиеся в следующие слова: "Ради общего блага".

Том аккуратно подошел к Дамблдору.

— Профессор, но он же не может быть здесь... В Хогвартсе? — слабым голосом спросил он. Директор не двигался с минуту, потом медленно повернулся и сказал:

— Конечно, нет. Просто у нас в школе теперь будет есть и спать один из настоящих членов Гансъерского Ордена.