Роза Тюдоров (гет)

— Интересно, хоть одно происшествие в этой стране обходится без Александры? — устало пробормотал Ник Хатли.

Джон положил ему руку на плечо, но утешать не стал.

— Джон, — Ник посмотрел на него. Выглядел он измученным, между бровями залегли тоненькие, почти незаметные морщинки. — Я чувствую себя виноватым.

— Не говори вздор, — поморщился Джон.

— Но я так злился на Мирюэль, — Николас вздохнул, — меня захлестывало желание причинить ей боль, чтобы она поняла, какую боль причиняли мне ее шашни с Лансом Говардом. Мне казалось, что наш брак был ошибкой. Я хотел отделаться от Мирюэль...и вот…

Он бледно усмехнулся.

— Это не твоя вина, — Джон сжал ему плечо, — не стоит мучить себя. Что сказал доктор?

— Благодарение богу, кости не разбиты. Мирюэль отклонилась от удара — видимо, услышала шаги сзади и обернулась.

— Подожди, — остановил его Джон, — то есть, она могла видеть убийцу?

— Видимо, — Ник кивнул. — Но пока она не придет в себя, мы ничего не узнаем. — Он помолчал и спросил: — Ты оставил с Сандрой в больнице полицейского?

Джон кивнул и, коварно усмехаясь, добавил:

— И снабдил его персональной инструкцией. Моя малышка взбеситься, когда узнает!

За разговором они не заметили, как добрались до деревни.

— Как твоя жена, Ник? — грубое лицо Гербертаа Туми выражало сочувствие.

Полицейские устроились за столиком небольшого деревенского ресторанчика. Приятные запахи, доносившиеся из кухни, позволяли рассчитывать на вполне приличный обед.

— Врач сказал, что ее состояние не внушает опасений. — Ник устало смотрел на коллег, — Он надеется, что Мирюэль скоро сможет ответить на наши вопросы.

Джон сидел, облокотившись спиной о стену. Ему казалось, что внутри образовалась пустота — никаких чувств, никаких желаний, только безмерная, всепоглащающая усталось. Стоило ему прикрыть глаза, как перед мысленным взором возникала лежащая посреди оранжереи Мирюэль — белая фигурка, распростершиеся на серой траве. В белых волосах чернеет рана. Рядом стоит Сандра — в непомерно расширенных, фосфорицирующих, как у кошки, глазах застыл неподдельный ужас.

— Добрый вечер, господа, — голос Эймиса Фарадея вырвал Джона из забытья. Выпрямившись, он встретился взглядом с пришедшей вместе с Фарадеем Кэтрин Говард.

Полицейские подвинулись, освобождая Фарадею и Кэтрин место за столом.

— Мы ездили в больницу к Мирюэль, — лорд Фарадей говорил, ни к кому конкретно не обращаясь. Тон его был спокоен, но костяшки переплетенных пальцев побелели.

— Джонни, ты не заболел? — Кэтрин с тревогой посмотрела на Макензи.

— Что, паршиво выгляжу? — Джон провел рукой по волосам. — А ты, молодец, здорово держишься! — похвалил он Кэтрин.

— Спасибо, милый. — Кэтрин слабо улыбнулась и повернулась к подошедшему официанту, чтобы сделать заказ. — Мне так жаль твою жену, — Кетти понизила голос, ее почти не было слышно. — Мы с Эймисом встретили ее в больнице. Она очень переживает из-за своей сестры.

— А Мирюэль тебе не жаль? — усмехнулся Джон.

— А почему мне должно быть ее жаль? — Кэтрин с досадой смотрела на него, — Если бы она меньше крутила хвостом, может, с ней ничего и не случилось. Мирюэль вела себя недостойно; то, что с ней произошло — божья кара. Это ведь она пыталась отнять у меня мужа, а теперь он умер, и она даже не вспоминает про него.

Джон невольно отшатнулся от Кэтрин, на чьем хорошеньком личике застыло странное выражение — будто она раздавила какую-то мерзкую гадину. В душу Джона закрались первые сомнения.

Александра Макензи вернулась в Саннингдейл поздней ночью. Заспанный слуга открыл ей входную дверь. Сандра поднялась по лестнице и на верхней площадке обернулась. Верный страж в лице полицейского неотступно следовал за ней на расстоянии метров десяти.

«Он что же, и в комнату за мной пойдет?» — удивилась Александра. Она открыла дверь в комнату. Полицейский занял наблюдательный пост на лестничной площадке. Сандра хмыкнула, пожала плечами и вошла.

Первое, точнее, первый, на кого наткнулась Сандра, был ее муж, Джон Макензи. Джон заснул прямо в кресле. На столике около кресла обнаружилась початая бутылка виски и пустой стакан. Сандра решила не будить мужа, но в темноте случайно задела локтем какую-то полку и громко чертыхнулась. Джон открыл глаза.

— Привет!

— Привет, — ответила Сандра и подошла к столу. Она осмотрела бутылку и стакан, потом спросила: — Твой? — Джон кивнул. Сандра щедро плеснула виски в стакан и выпила залпом.

— Люблю британскую аристократию! — усмехнулся Джонни. Он протер заспанные глаза и продолжил, — Только в Британии аристократы умеют пить виски залпом, не морщась при этом! Их, наверное, приучают к этому пойлу еще с колыбели!

— Это ты приставил ко мне полицейского? — спросила Сандра, решив не отвечать на сомнительный комплимент Джона. Джон утвердительно кивнул и с тревогой вгляделся в нежное, тонкое лицо. Оно побледнело, глаза в полукружье теней лихорадочно блестели, губы искусаны в кровь.

— Что с тобой, малыш? — Джонни притянул ее к себе и усадал на колени. Сандра уткнулась лицом в его плечо. Что— то мокрое коснулось его щеки. Это могло быть одно из двух — либо слеза, либо слюна. Джон не мог придумать ни одной причины, по которой Сандра стала бы пускать слюни ему на плечо, но почему она плачет, тоже было непонятно. За три года Джон ни разу не видел Сандру плачущей.

— Что с тобой? — нежно повторил он, целую тонкую шейку.

— Пьяная истерика! — Сандра тщетно пыталась остановить предательски текущие слезы. Она потянулась к виски и налила себе еще один стакан.

— Сандра, завтра будет болеть голова.

— Не б-будет, — Сандра всхлипнула и залпом осушила второй стакан. — Я же аристократка, нас к этому пойлу приучают еще с колыбели. — Она успокоилась, вытерла слезы. — Слушай, Джонни, — Сандра слегда захмелела, голос ее приобрел мягкий, мурлыкающий оттенок, — интересно, а с чего ты решил, что наш преступник охотится за мной? Ладно, ладно, — она посмотрела на Джона, — не злись, но в этой твоей теории есть слабое звено — отсутствие мотива. То, что я нашла на картине подсказки, еще не доказывает, что это автоматически ставит меня под удар. Мы с тобой разговаривали вполголоса, никто нас не слышал, рядом с нами все время находилась только Селина, но Селина любит меня, и у нее нет причин меня убивать.

— Тебя все любят, особенно трепетно к тебе относятся сотрудники таможни тех стран, из которых ты незаконно вывезла некоторые артефакты, — саркастически заметил Джон.

— Какие артефакты, милый? — чистый, ясный взгляд в ответ. — Ты обижаешь меня своими подозрениями, — она невинно улыбнулась. — Но продолжим. Ты можешь возразить мне, что нас мог услышать кто-то из находящихся в гостиной слуг и передать это своему сообщнику. Не думаю, что это верно. Если уж на то пошло, я не верю, что покушались на мою жизнь…Вот если бы в деревне не пропали девочки, не повесился бы Саймон, не обнаружилась связь этого дела с Лили Уотерс — кого бы ты заподозрил? А?

Джон ошарашено смотрел на нее — разрозненные кусочки мозаики внезапно сложились в его голове, лишние детали, которые раньше вводили в заблуждение, отпали. Истина во всей неприглядной красе замаячила перед инспектором Джоном Макензи.