Максимум Розы, Амиго (гет)

Пора увидеть дальше, нырнуть глубже.

Пусть завещали нам всем жить в пустых мечтах.

— Бррр, ну и хрень. Мои уши уже кровоточат, Амиго, — пожаловался я одним прекрасным будним утром своему коту, в спешке собираясь на любимую работу. — Кнопка “OFF” нашё всё, дружище, — я щёлкнул пультом, и радио заглохло, подарив квартире блаженную тишину. Как оказалось, ненадолго: не успел я натянуть брюки, как затрезвонил телефон, высветив фото моей секретарши на дисплее.

— Алло. Да, Розочка? Здравствуй, милая. Да-да, сегодня обещаю особо не опаздывать. Ты уж, если что, напои наших гостей чаем. Только больше не заваривай тот самый, в красной коробочке. Он, оказывается, для похудения. А то будет так же неловко, как в прошлый раз. Да, Розочка, я помню, что я сам его притащил. Что? Проекты? Проекты ещё вчера были гото… Блядь! Грязный ты бесполезный болван! — заорал я на высоких нотах, почувствовав, что штанина свежевыстиранных брюк, подозрительно мокрая. Чёртов кот, я же опаздываю, встреча сегодня такая важная, такая важная… — Нет-нет-нет, Розонька, я не тебе, что ты! — поспешно протарахтел я в телефонную трубку, скача в одной штанине, как клоун, пытаясь при этом держать равновесие и попутно высматривая своего кота. Кто там говорил, что лишь женщины могут делать несколько дел одновременно? Эти люди бессовестно врут! — Ой, Розочка, тут у меня внезапно дела появились неотложные. Короче, будь добра, скажи нашим гостям, что я сегодня задержусь, хорошо? И, разумеется, прикрой меня перед генеральным, ладно? Ну, там, не знаю… В пробке сижу, в лифте застрял, отчетами придавило — конец месяца, а их ему во всех подробностях сдавай. А, может быть, цунами унесло и скоро принесёт обратно, — я всё пытался освободиться от застрявшей на ноге брючины, поэтому моя речь сопровождалась кряхтением и пыхтением. Не говорить же даме, что мне тут брюки, видите ли, кот обоссал, и теперь придётся гнать в магазин за новой парой, так как не далее, как вчера, я провёл полную ревизию своего гардероба.

Я доскакал до кровати и, с невероятной грацией, крякнув, уселся. Мда, с этой работой в форме себя не подержишь.

— Ты же умненькая, придумаешь что-нибудь. Ну, Розонька, красавица наша, солнышко… — заливался я, хоть и заранее знал, что можно обойтись и без этого: для меня она сделает что угодно. По долгу службы и по зову сердца. Всё равно по приколу мне, поводить крошку за нос.

— Хорошо, Максим Андреевич, — из трубки послышался наигранный тяжёлый вздох, и я прямо-таки увидел, как моя секретарша возвела свои большие синие глаза к потолку, а прядь волнистых волос выбилась из пучка и упала на глаза. Хотя, возможно, это лишь побочный эффект профессии рекламщика: невольно прокручивать какие-то кадры в своей голове и если вовремя их не приструнить…

Итак, встречайте, кукла Роза. Этакий закос под Барби, только не столь убогий, нежели китайская Барбара с полулысой головой (это мы зачеркнём, ибо ни к чему нам проблем с китайцами): розовые ноготки, волосы блонд, шпильки длиннее ног и юбка до самого пупка — не девушка, а беженец из клуба Микки Мауса. Постойте-ка, постойте. Вопреки сложившимся стереотипам, Розонька имеет два красных диплома, IQ как у Эйнштейна и невообразимо шуструю соображалку, которая не раз меня спасала от вылета на биржу труда. Однако этот её интеллект ничуть не мешает ей сладострастно попискивать при виде новенькой фенечки Hello Kitty или очередной серии Сплетницы. Что примечательно: эта самая Роза тщётно пытается сделать меня своим Кеном, чем я, сволочь такая, беззастенчиво пользуюсь.

— Увидимся, Максим Андреевич, — сладко пропела Барби-Роза и слезла с провода. Только вместо того, чтобы на всех парах нестись за новыми брюками, я, в первую очередь, поймал и от души отволтузил кота, а во вторую, натыкал его носом в ту самую брючину.

Знакомьтесь: кот Амиго, рыжий, лупоглазый, бесполезный. Страна-производитель: Италия. Марка: ширпотреб. Ах, простите, вру! Цейлонская порода, единственная, выведенная в Италии, но что бы там ни говорили, это был большой наёб со стороны итальянцев притащить это мохнатое чудовище в качестве подарка. Как оказалось, Италия настолько стереотипная страна, что все стереотипы модных брендов распространяются даже на котов: дорого, элитно, но такое же гавно с помойки. Но, несмотря на все невзгоды и печали, с этой сатаной мы уживаемся и гадим душа в душу вот уже три года.

И вот сегодня, после очередных карательных мер, кот, шипя и отплёвываясь, очевидно матом, забился под диван, оставив на моих руках две глубокие ссадины, и я направился за шваброй, довершить, так сказать, правосудие. Важная встреча с итальянцами, не останавливаясь, ползла по шкале моих приоритетов, и её постоянно спихивали вниз какие-нибудь незначительные мелочи, вроде метнуть дартс и промазать, наведаться в сейф за деньгами, почесать живот и зевнуть, снова бросить дартс и снова промазать, пнуть кота при нежелательной для нас обоих встрече и так далее. Наверное, вы уже поняли, что я невообразимо люблю свою работу и прямо жить без неё не могу? Поэтому можно представить, как я обрадовался, когда раздался новый звонок, и приторный Розочкин голосок известил меня о том, что рейс гостей вчера перенесли на сутки, следовательно, переносится и встреча. В итоге, у меня оставался целый свободный день и уникальная возможность подкорректировать проект. Я настолько обрадовался, что совершенно забыл про швабру, про кота и про брюки, зато не забыл поиграть на эмоциях молодой юной девушки.

— Спасибо, Роза, увидимся завтра, — произнёс я сухим деловым тоном и снова увидел в своей голове, как улыбка на фарфоровом лице сникла от моего тона. Отложим любезности до следующих нестыковок, не нужно так часто поощрять свою секретаршу.

— -

Проект? Я сказал «подкорректировать проект»?

Я вздохнул, выбросил в брюки в мусор, снова вздохнул и включил ТВ. Там показывали какие-то мультфильмы, которые мне захотелось раскритиковать в пух и прах — вот оно, моё любимое занятие. Амиго робко показался из-за дивана. Я примирительно поманил его, и кот сделал пару нерешительных шагов в мою сторону.

— Как же я ненавижу аниме, Амиго! — сказал я, глядя, как раскрашенные тёлки в легкомысленных нарядах борются со злом. — Вот взять хотя бы их волосы. До чего же цвета неестественные, — сказал я, и меня слегка покоробило от собственных слов. Когда-то в юности я бы убил себя за такое, но гормоны, врубающие всё до максимализма, уже отыграли свою мелодию в моём тридцатилетнем теле. Я, как и многие, из юного мечтателя я превратился в конченого циника без приличных творческих предпосылок, а также без жены и семьи, зато с продажной работой, с квартирой и деньгами, доставшимися мне от отца, и избитым сувенирным котом рядом с собой.

Мои мысли были прерваны кошачьими флюидами, достигшими моего носа. Пора было идти в магазин за новыми брюками, а по пути выбросить старые. В который раз обматерив кота, я подхватил мусорный пакет и направился к выходу, а мобильный в честь выходного оставил дома, чтобы никто не доставал. Кот выскользнул за мной в подъезд, и я решил немного попугать негодника: пусть немного погуляет по этажам, поволнуется. Закрыв дверь, я щёлкнул замком и обернулся…

Ты веришь мне? Да, в бред ты окунулся,

А как проснёшься, сразу я уйду.

Эти строки заполняли мою и без того, видать, нездоровую голову. А точнее они гремели на весь торговый центр, в котором я чудесным образом очутился. Я сказал чудесным? Ужасным!

Я честно пытался протереть глаза десять раз, но на одиннадцатый они уже начали слезиться, отчего лучше не стало. Тогда я, как каждый уважающий себя больной, схватился за голову и уселся на корточки, тяжело дыша. Мне, наверное, было очень-очень плохо.

— Помогите! — почти пропищал я. Мне показалось, у меня зашумело в ушах, не? Я слышал, как болтают вокруг меня люди, а ещё эта мелодия разрывает мне голову.

— Молодой человек, вы в порядке?

Я поднял голову и моментально шарахнулся:

— Иисус Мария Иосиф!

Будь вы законченным атеистом, на моём месте вы бы изрекли то же самое. Моё место — это уродливая анимешная морда перед лицом. Вроде не перетруждался на работе, но, позвольте, передо мной мультяшный, нарисованный человек! Я ткнул пальцем этому в лицо, чтобы проверить его на предмет реальности, отчего тот возмущённо отшатнулся. Реальный. В этот момент я и позволил себе паниковать.

Я не помню, как поднялся с ног, и как с воплями, припустил прочь по рисованному торговому центру, отшатываясь от каждого нарисованного прохожего, зато отлично помню, как грациозно налетел на стеклянную стену и рухнул наземь. И тут, то ли удар пришелся кстати, то ли сразу трое вышеупомянутых святых услышали мои молитвы, но меня посетила гениальная мысль, которая посещает меня в любой экстремальной ситуации.

Нужно позвонить Розе!

— — -

Самую малость свыкнувшись с галлюцинациями, я уже просто брёл по супермаркету, стиснув зубы, массируя виски и стараясь по возможности ни на кого и ни на что не смотреть, чтобы не подвергаться повторной панике. Может быть, завтрак был несвежий? Вот точно, вид у продавца был какой-то подозрительный. Ладно, об этом потом. Сейчас нужно набраться смелости и попросить у кого-нибудь трубу, наконец. Я скрестил пальцы, подбежал к ближайшему «мультику» и, преодолевая желание завопить как резаный, спросил:

— Простите, не могли бы вы одолжить мне телефон на пару минут?

Добрый человек (человек?) с жалостью оглядел меня с ног до головы, достал из кармана и протянул мне свой мобильник. Когда я увидел свою протянутую за трубой руку, я чуть не вскрикнул: я сам был мультиком! Я внимательно оглядел себя и снова взмолился. Надо было срочно что-то с этим делать. Тут я вспомнил, что мультяшка до сих пор стоит с протянутым мне телефоном и буквально вырвал его из рук, стараясь не касаться его ладони. Немного устыдившись, я всё же уставился в экран телефона. Так, Роза всегда была у меня в быстром наборе, но помнил ли я её номер? С превеликим трудом, я стал вспоминать цифры, набирая по одной, путаясь, стирая и снова набирая. Наконец, я справился с памятью и нажал кнопку вызова, нетерпеливо перекатываясь на ногах. Когда в трубке послышалось знакомое «Алло», мне сразу полегчало на пару тонн: вот Роза, она умная, и что-нибудь умное сейчас обязательно взбредёт в её светлую во всех отношениях голову.

— Алло, Розонька, это Максим.

Молчание.

— Алло? Розочка, ты меня слышишь?

Но вместо ответа послышались короткие гудки. Что за чёрт?

— Сорвалось, — виновато сообщил я хозяину трубки и нажал повторный набор, и, ожидая ответа, рискнул поинтересоваться:

— А вы случайно не в курсе: у нас с заводов никаких утечек не было? Ну, там, гелий, газ какой-нибудь?

Человек посмотрел на меня как на чудилу, и я тут же умолк. Подумаешь, мало ли бывает. Только остальные-то не вопят, не носятся и об стены не бьются. Тут я вздрогнул от пронзительного голоса Розы:

— Кто вы и зачем вы это делаете? — гневно прогрохотала она в трубку. А я и не знал, что это существо способно на столь мрачные для неё эмоции.

— Вот те раз, Розонька. Как же ты с начальством-то разговариваешь?

— Я вам не… Кто вы, в конце концов, и что происходит?

— Милая моя, тут хозяин трубы уже, кажется, жалеет, что одолжил мне её. Давай-ка приезжай в… — я прикрываю спикер рукой и обращаюсь к «мультику», — А где мы находимся?

— ТЦ «Радуга».

— Торговый Центр «Радуга», Розочка. Японская раскраска, ЧТО ты сказал?!

Я оглядел помещение и чуть не выронил телефон из рук: я начал узнавать планировку.

— Роза, приезжай-ка побыстрее, ладно? Мне тут как-то немного дурно, я, наверное, сплю, но уже устал себя щипать. Я тут буду у-у… у фонтана с голым мужиком какого-то оранжевого цвета. Не в том смысле, что я тут с мужиком, а это фонтан такой… — я вытер пот со лба и начала обмахиваться ладонью. — Полагаю, он должен быть золотистым, но у меня что-то не так со световосприятием, больше не заказывай пиццу с грибами ко мне в офис. Приезжай-ка скорее, Розонька, солнышко, красавица наша, — договорил я, с блаженной улыбкой протянул трубу её законному владельцу и, очевидно, грохнулся в обморок, потому что дальше ничего не помню.

Одно лицо, одна забота,

Я не тебя, ты не меня.

— Выключите эту муть, — пробубнил я, едва трепыхая речевым аппаратом.

Немного придя в себя, по характерному шуму я догадался, что еду в авто. Моя голова была повёрнута вправо, поэтому, когда я решился открыть глаза, увидел, как мимо проносится город. Он был точно таким же, каким я его знаю: оживлённый, солнечный, красивый. Правда, в мульт-варианте, но ведь это пройдёт, да? Снова много раз моргнул, снова протёр глаза, опять до слёз, но вещи никак не хотели становиться прежними.

Я повернул голову влево, чтобы посмотреть, кто там за рулём…

— А!!!

На меня смотрело лохматое аниме с розовыми волосами и вытаращенными грустными глазами.

— Ну? — вопросительно изрекло оно, и я узнал бы этот голос из тысячи, пусть сейчас он не был таким сладеньким, как обычно.

— Роза?!

Я бы отчитал её за «нуканье» начальству, но решил отложить это на потом. Ну как же я мог её не узнать? Всё те же розовые ногти, шпильки длиннее ног, коротенькая белая мини-юбочка, розовый пиджачок. Она, молча, смотрит на меня невесёлым взглядом, полным то ли сочувствия, то ли печали. Ничего позитивного, в общем. И ничего ведь не говорит, молчит, как будто сама в шоке, а ведь она никогда так не смотрит. И не молчит никогда, а значит что-то тут было явно не так.

— Ты это тоже видишь? — спрашиваю я, но ответа не дожидаюсь. — Скажи, Роза, со мной всё в порядке? Или, может быть, у меня какой-нибудь синдром и мне бы к доктору? Я вижу всё, — я понизил голос до шёпота, — как в мультфильме.

— О, — что-то в её полном вселенского непонимания взгляде вдруг прояснилось, и она даже цокнула языком. Ну-ка, ну-ка. — Скажи-ка, из какого Мира ты пришёл? — наконец поинтересовалась она уже более бодрым голосом, но большие нарисованные глаза по-прежнему оставались какими-то печальными.

— Чего? — я это только и смог произнести. С чего это она обращалась ко мне на «ты»? И где этот заигрывающий тон? Сама она с луны свалилась, Сейлормун, блин. — Ты сейчас поднимаешь вопрос классовости, так? Или, или что? Спрашиваешь про галлюцинации, а может быть, они по-прежнему продолжаются, и тебя тоже здесь нет? — я протянул руку и ткнул Розу в плечо. На ощупь была такая же, как обычно, ладно хоть осязание не подкачало. Интересно, мой поток сознания выглядело очень глупо?

— Ну дела! Судя по незнанию — из Нейтрального, — говорит она, окидывая меня удивлённым взглядом и снова обращая взор на дорогу. — Портал в твой мир сейчас закрыт на ремонт, поэтому все проходящие запрещены и прослеживаются. А ты ещё и Неосведомлённый. Ох, ёлки, ну и проблем же у тебя будет, — она присвистнула.

Ничего не понял, кого тут Незнайкой назвали? Что это за чудо болотное, где Роза? Дайте мне мою Розу, которая разрешит все мои проблемы и даже не пикнет. И не присвистнет.

— Можно помедленнее? Я записываю.

— Откуда ты знаешь пароль, Макс? — обеспокоенно поинтересовалась она, снова ненадолго отрывая взгляд от дороги. С каких пор она водит, вообще? Может, на днях права получила, а начальство в известность пока не поставила?

— Какой пароль?

— Ну, в этот мир, конечно же! Откуда ты его знаешь?

— А я его и не знаю…

— Чушь! — Роза сворачивает так лихо, что я заваливаюсь вправо. — Смотреть аниме по телевизору и сказать на русском языке «как же я ненавижу аниме, амиго» — международный и межмировой пароль в этот мир. Откуда он тебе известен? Только не говори, что случайность.

Чёрт, ну и угораздило же меня ляпнуть.

— Ты-ы не поверишь, Розонька! — начал было я. И ведь действительно трудно бы было в это поверить!

Я не сразу заметил, как что-то белое и пушистое маячит позади меня и обернулся. Он тоже был нарисованный.

— Амиго, дружище!

— Буэнос диаз, блин, — протянул кот, сонно глядя в окно. — Кто-то тут такой маскарад учинил, и срать он хотел на своего лучшего друга, брошенного посреди огромного, чужого торгового центра, — Амиго якобы трагично вздохнул.

— Ро-оз, — я покрепче схватился за спинку сиденья, — у тебя там где-нибудь есть нашатырь? С этим твоим мирком, он мне не раз пригодится.

— У вас там что, совсем-совсем скучно? — поинтересовалась Роза, и на её лице появляется знакомое выражение, свойственное только ей. Обычно про таких говорят «ну и мимика»! И будь она хоть из крови и плоти, хоть из фломастеров и бумаги — я всегда узнал бы её манеры. Но всё равно я был уверен, это не та Роза, не та и всё тут.

— «У вас» — это, там где я живу, да? — уточняю я и, не дожидаясь ответа, продолжаю:

— А ты разве не была там ни разу? Ну, в моём мире.

Роза усмехается:

— А что я там забыла? Я не из тех, кому одного мира мало. Видела, конечно, твой на картинках. Всё так серо, скучно и цвета какие-то неестественные.

Ну вот как? Как я мог с этим поспорить? Наверное, не стоило бы затрагивать тему естественности цветов, ибо в данном случае, вопрос чересчур субъективный.

— У нас там как-раз-таки всё как надо: чётко, по делу и без лишних сюрпризов, — обиженно буркнул я. И добавил:

— Относительно.

— Ой, смотри-ка, Амиго, а твой Макс и мой Макс это, оказывается, антиподы прям какие-то.

— Повезло тебе, — отозвался кот с заднего сиденья.

— Познакомишь? — с деланным высокомерием поинтересовался я.

Молчание. А вопросы льются через край, я переполнен ими, словно мочевой пузырь. Кстати, и о нём неплохо бы подумать, а то с этим стрессом совсем позабыл о родимом.

— Почему «Радугу» открыли? — спросил я. — Мой отец разобрался с ними ещё кхадцать лет назад и полностью выкупил здание под жилой дом. Как же так, где же теперь моя квартира? Да, кстати, и можно мне себя-то увидеть, в конце концов?

И без того хрупкая улыбка сломалась на лице Розочки, которое тут же превратилось в каменную маску. Мир другой, а Розины привычки всё те же.

— Как много вопросов, — заметила она.

— Ой, ну, как бы тебе так сказать. У меня тут небольшая революция в сознании. Кажется, такое не чтобы уж каждый день бывает.

— Прости, но ручкой ты себе не помашешь сегодня. В данный момент ты в отъезде. Остальное расскажу дома, всё-таки мне надо следить за дорогой. Слушай, заедем купить кое-каких продуктов? Не возражаешь?

Возражать было бы глупо, поэтому я просто кивнул. Только вот я не понял, к кому домой мы поедем: к ней или ко мне? Но коль уж она собиралась купить еды, то я решил, что скорее всего, поедем к ней.

Вспомни себя! Болтливый, дерзкий, глупый,

Только в душе лишь молчаливые пробелы.

— Я сегодня услышу хоть что-нибудь приличное? — пожаловался я ближайшему аниме-соседу по умывальнику в туалете. Постепенно начинаю к этим живым рисуночкам привыкать и даже принимать за людей.

Маркет, в который мы зарулили, точно такой же, как и в моем, «Нейтральном мире» (честно, звучит так, словно я обчитался фантастики), только в нарисованном варианте. И если сейчас я всё же худо-бедно верю в то, что со мной происходит, то реальность происходящего ощущается с трудом, вернее не ощущается вообще.

Роза сразу же устучала каблуками за продуктами, а я, посетив толчок, свернул в любимый отдел с дисками. Давно хотел туда наведаться, так какая разница, будучи в каком мире я это сделаю, раз я всё равно здесь?

Расхаживая мимо полок, заваленных музыкальными новинками, хитами и уже откровенной классикой, я узнавал знакомые обложки альбомов, стилизованные под аниме. Если бы это всё не было так абсурдно, я бы получал колоссальное удовольствие от всего этого, но я же ненавижу аниме.

— Эй, ублюдок! — послышался голос где-то совсем рядом. Я оглянулся, с целью узнать, не ко мне ли так обращаются, но никого рядом не было.

— Не хочешь ли порадовать своего любимца, посетив кошачий отдел?

Я глянул вниз и выругался. Никак не мог привыкнуть, что тот умеет говорить!

— О, конечно же. Сразу после того, как только мой любимец порадует своего хозяина новыми брюками, — напомнил ему я.

Амиго недовольно скривился, но ничего отвечать не стал.

— Стыдно ему, стыдно! Если бы не ты, то… — я осёкся. Я увидел кое-что, что заставило меня вмиг забыть обо всём. Я протянул руку и взял красочный диск с очень знакомым рисунком. Что-то абстрактное, пересекающиеся линии, звёзды, падающие вниз. Я долго вглядывался в рисунок, что я в нём видел?

— Всего час до конца экзамена, — объявил преподаватель. — Начинайте подходить по одному.

Я тогда, длинноволосый прыщавый олух, сгрёб свою работу в охапку, а смелость в кулак, и направился к экзаменатору.

— Ну и что это? — требовательно спросил тот.

— Это вдохновение, — сказал тогда я сам по уши вдохновлённый, глубоко увязший в собственной картине, чуть не зависающий над полом от гордости и приятного чувства полёта. — Видите?

— Не вижу, — ответил преподаватель, почесав усы.

— Так это надо почувствовать. Попробуйте!

— Молодой человек, не вижу, — повторил экзаменатор, даже уже не глядя на картину

И я понял, что ему моя работа не нравилась. Вернее совсем не понял, как это может не нравиться то, во что я вложил себя всего? Пусть не самая красивая, правильная и отточенная работа, зато самая настоящая, подхваченная вихрем где-то на звёздах и принесённая в сознание к юному абитуриенту, который как раз в этом время плыл где-то в облаках.

— Да вы даже не пытаетесь увидеть! — возмутился я. Словами не описать моё тогдашнее разочарование. Но пост-совок тогда ещё не привык к искусству подобного рода, а я не привык к тому, чтобы мне отказывали.

Экзаменатор перевернул лист бумаги, чтобы прочитать подписанную фамилию.

— Ржевский-Ржевский. Такие каляки-маляки может нарисовать любой первоклассник. А вы посмотрите: что это? Какое-то непонятное небо, звёзды, вихрь… И цвета у вас ну очень неестественные. А техника? Как можно назвать этот стиль? Жанр? Всё так намешано в общую кашу, что я даже не знаю, как это всё охарактеризовать. Оно не умещается ни в одни рамки, зато своими краями влезает в каждые, будучи вне любой из них. Взгляните-ка.

Препод протянул мне папку, и я дрожащими от перемешанных чувств руками взял её и стал листать скользкие файлы с работами других абитуриентов. Картины, картины, картины — красивые, не спорю. Но было ли в них столько же живого, сколько в моей работе?

Я тогда был уязвлён и оскорблён до глубины души. Ведь я считал, что написал свою лучшую работу, что все эти такие реалистичные лодочки, пейзажики, натюрмортики не имели и сотой доли того, что было в этой картине. В ней была моя душа, а не техника.

— Послушай, старый ты, тупой деревенский козёл, — сказал тогда я и почти ощутил, как грохнулся на землю с самого неба. Все мы думаем, что особенные, пока не увидим, как много тех, кто лучше нас. А агрессия — лучшая защита от принятия непринимаемого. — Если ты не умеешь видеть чего-то дальше своего длинного носа, то это не означает, что моя работа чем-то уступает твоему мусору, развешанному по всему деканату. Да, я там был и видел этот посредственный выточенный бред!

Я ушёл и хлопнул дверью. Разумеется, на дизайнера я тогда ни хрена не поступил. Я был настолько разочарован, что пообещал себе больше никогда, ни при каких условиях не рисовать и тем же вечером сжёг все свои работы, включая эту, но сейчас вот она родимая, в моих руках, на обложке альбома какого-то типа.

Я прочитал вслух слова на латинице, написанные на альбоме:

— Макс Эмпайр — Инспирэйшн. Вау.

Кот отпустил какую-то остроту в мой адрес, но я его не слышал: я держал в руках собственный альбом. Именно такой псевдоним я хотел себе взять. Только как так получилось, что в своём мире — бесполезная рекламная крыса, а здесь — кто-то, кем всегда мечтал стать я, стал им. Или это я и есть?

— Амиго, погляди, — обратился я к коту. Тот залез мне на плечо, глянул на альбом и участливо поинтересовался, что за херня тут намалёвана.

— Это мой альбом, Амиго! — сказал я, плюнув на все его колкости. Кот, похоже, тоже потерял дар речи.

— Вау. Только попридержи коня, братюнь. Ты его не записывал, не сочинял и не издавал, так что это не твой альбом.

— Да, но картина-то моя! — я развёл руками. — Значит и альбом был бы мой, иди я тогда вперёд. Теперь я начинаю понимать, почему Роза назвала нас — ну, то есть меня и меня — антиподами.

Я просто сгорал от желания поскорее услышать то, о чём всегда так мечтал. Мы потащили альбом на кассу, но солидная продавщица средних лет наотрез отказалась принимать наши деньги, сказав, что Нейтральная валюта обменивается в соседнем банке. Эта наглая старая тётка и слушать не желала, что это мой альбом, и что мне не терпится его послушать. После недолгой перепалки с толстомордой гадиной, нам с Амиго пришлось покорно встать у кассы и ждать Розу.

Раньше я много болтал со своим котом, выбалтывая всяческие нередко крайне интимные подробности моей жизни, о чём сейчас неимоверно жалел. Но кто ж знал, что кот ещё и разумным окажется? Поэтому сейчас испытывал даже некоторую неловкость, да и он, наверное, тоже.

— Как твоя паховая грыжа? — в опровержение моих предположений, спросил кот, даже не потрудившись сбавить громкость, и несколько покупателей с интересом на меня посмотрели, мол, действительно, как? Я почувствовал, как покраснел, а Аниме такая штука, в которой смущение становится крайне заметным. Так, значит, наличие совести у кота отсутствует.

— А кому-то скоро грозит кастрация, — напомнил я.

— Тогда этот кто-то уделает не только твои брюки, но и весь твой мир.

— Ты ещё не забыл, что я всё-таки сильнее, больше, умнее.

— Ну, с последним пунктом я ещё бы поспорил. Только давай не будем меряться сам знаешь чем. Грыжа обеспечит тебе безусловную в этом победу.

— Будущий кастрат, помочившийся на брюки хозяина, который уже изучил график приёма доктора Сулейманова, сказал ЧТО?

— Мужчина навеки молчит, молчал и будет молчать.

— То-то же.

Я был рад, что последнее слово осталось за мной. Тут кот заговорил совершенно другим тоном:

— Тебе не кажется, что вон тот усатый мужик смотрит на тебя как-то странно?

— Ему, наверное, очень интересно, что таки стало с моей грыжей. Вон, даже к нам направился поинтересоваться, — съязвил я, однако насторожился. С чего бы это мужику так стремительно к нам направлялся? Я понятия не имел, какого лешего ему надо, и вообще, хорошо это или плохо.

— Здравствуйте. Сотрудник Межмировой Полиции лейтенант Грыж’а, — представился мужик, протягивая руку.

— Простите, мы не о вас говорили, а о грыже, — начал, было, извиняться я.

— Моя фамилия Грыж’а! Ударение на А! — лейтенант заорал так, что, наверное, все микробы сдохли в радиусе пяти метров от него. Вот ведь довели бедолагу с фамилией. А между тем лейтенант справился с эмоциями и продолжил:

— И всё-такь, к вам я по делу.

Я чуть было не кинулся ему на шею: так вот он, Грыж’а, сейчас оправит меня домой!

— Придётся мне вас этого. Того. Арестовати. Так как вы прошли через ентат… портал во время его ремонта. Сдавайтесь по-хорошему и не привлекайте к себе внимания, — последние строчки Грыжа, видать, выучил назубок, оно и видно.

— Я, ээ… Я.

— Лейтенант, — послышался сзади сладенький голосок. О, Боже, как я люблю этот голос! Голос спасения! — Здравствуйте, а мы вас как раз ждали. Это мой брат, Ма… — Роза запнулась, –— …Марк. Я вам сейчас объясню ситуацию, и вы узнаете, почему он ни в чём не виноват. Пройдёмте, пожалуйста, к нашей машине, там такое — мы сами вначале не поверили.

Полицейский смерил нас недоверчивым взглядом и задумался: стоит ли нам доверять? Наконец, пошевелили усами и велел вести его к нашей машине, показывать что-то уж очень диковинное. Мы направились к выходу, но тут меня остановила такая амбалина, да ещё и поперёк себя шире.

— Диск не ваш, — мелодичным сопрано изрёк он. Да, именно сопрано, но лучше бы он изрёк это мощным басом: было бы не так жутко и аномально.

— Ч.. что? — спросил я, прикусив губу, чтобы не дрожала.

— Диск не ваш, — повторил он и, по-моему, это прозвучало чуть более угрожающе.

— Не твой диск, — подтвердил кот мне с плеча. — Я же сказал.

— А! — я только сейчас понял, что так и не расплатился за альбом. Чтобы лишний раз не травить сопранового монстра, я нехотя вручил ему гладкую коробочку, в его огромные лапищи и похлопал амбалину по плечу, едва до него дотянувшись. — Прости, брат, автографа дать не могу, ручечки нет, — говорил я, пытаясь улыбаться, а сам думал, какого чёрта я нарываюсь и всё взывал к своим заснувшим инстинктам самосохранения. Тут же на моём затылке нарисовалась большая капелька. Долбаное аниме.

— Эти Апокалиптики понаехали по всем мирам, — негодовал лейтенант по дороге к машине. — Закону на них нету.

— Кто, простите? — уточнил я, пытаясь успевать за шустрым летенантом и длинными ногами Розы.

— Апокалиптики, — повторил Грыжа. — Свой мир изничтожили, мутировали и к нам теперь перебираются по-тихонькому. Я их тоненький голосок всегда узнаю. Сами-то они здоровые, как быки, а пищат, как котята. Пару раз их даже в Нейтральном видели; приходилось отлавливать и сразу ж в эту, в тюрьму их. Потому что закону они не понимают.

— А почему бы их всех не эвакуировать оттуда и не разбросать по мирам? — предложил я.

— Ишь, какой ты шустрый! — лейтенант покачал головой. — У них есть Дорога, поэтому они никогда не покинут это место.

— Что за Дорога?

Лейтенант лишь отмахнулся.

— Ладно, чего вы мне там показать-то хотите, давайти.

— Ах да, — Роза снова оживилась и вновь затараторила с невероятной скоростью:

— Это огромное недоразумение, вы просто глазам своим не поверите в то, что я сейчас вам покажу. Это просто невероятно! Зрелище — закачаетесь!

Даже мне любопытно стало, что же она такого там покажет, и мне тоже захотелось закачаться, но вдруг грыжа-то не «закачаетьси»? Интересно, а «незнание законов не освобождает от ответственности» здесь действует? А может, следует начать с того, что я честный гражданин, своего мира и исправно плачу налоги?

— Садись в машину, — прошептала она.

Я послушно уселся на переднее сиденье и сразу же вцепился в него, словно меня отдирают. Лейтенант начал, было, протестовать, но Роза, я не знаю как, но всё быстро уладила. Единственное, что могу сказать: её голос стал ещё более сладким и заигрывающим, чем когда-либо. Тем временем моя приятельница открыла водительскую дверь и, наклонившись, потянулась к бардачку напротив меня, открыла его и начала шарить там рукой.

— Ну что ты тянешься, давай я сам…

— Зткнсь, — тихо процедила она сквозь зубы.

— Что ты делаешь? — ещё тише спросил я.

— Включаю его природные инстинкты. — Она подалась вперёд и буквально легла на меня, всё сильнее повергая меня в недоумение. — Он смотрит?

— Что?

Я вначале не понял о чём она, но когда повернул голову в его сторону и увидел, куда направлен взгляд Грыжи, тогда до меня сразу всё дошло. Вернее, дошло, но не совсем.

— Роза!!! — возмутился я, но, получив тычок под рёбра, кивнул:

— Смотрит-смотрит, — произнёс я с отвращением. — Гад.

— Вы там скорочки, не? — поинтересовался лейтенант, даже не потрудившись отвести взгляд от задницы Розы.

— Сейчас-сейчас, — крикнула она. — Вставь и поверни, — прошептала Роза, протягивая мне ключ. — Только незаметно. — Я опомниться не успел, как мои руки сами выхватили ключ зажигания, и едва только тачка загудела, Роза — вот это прыть! — вскочила в автомобиль, закрыла дверь и вдарила по газам так, что все мои органы пришпилило к спине, а кот вцепился когтями мне в шорты. Лейтенант, похоже, не сразу сообразил, что к чему, потому что рванул к полицейской машине далеко не сразу. Всё-таки умеют женщины оглушить без оружия.

— Тебе нужно поскорее убраться отсюда в Нейтральный мир, — пыталась перекричать рёв мотора Роза. — Но этот чёртов ремонт. Если они узнают, что ты из нейтрального пришёл, то это вообще конец будет, поэтому тебе придётся скрываться. Ну, и мне теперь тоже. За компанию.

Воцарилось молчание.

— Э. Прости, — тихо сказал я, не без усилий отодрав кота от своей кожи. Вообще, я никогда не умел извиняться, но что-то мне прям так стыдно стало.

— Отстань ты, что-нибудь придумаем, — как всегда уверенно подбодрила Роза, и мне и правда стало легче.

— Бежать сквозь лес и мчать сквозь бурю!

Мне всё равно зачем, ведь главное — с тобой.

— Роза, выруби ты эту музыку! — взмолился я.

— Зачем? Так ведь веселее убегать! — перекричала она песню и даже сделала чуть громче. Кажется, она способна была словить кайф даже от землетрясения, наводнения и урагана. В излишнем пессимизме её не обвинишь, однако я её настроения не разделял, поэтому тут же вырубил этот кошмар. Это вам не «Форсаж», чтобы мчаться по городу, едва не налетая на пешеходов и слушать громкую музычку. Мы, в конце концов, не в фильме. Мы в мультфильме, блядь.

— Уау! — восхищённо воскликнул я, как только мы едва не сбили очередного пешехода. — Ну ты и водила, Роза. Это просто ГТА какое-то! Только графика подкачала… Нет, Розонька, ты в любом исполнении прекрасна, — поспешно заверил я её и, надо сказать, не слукавил — мне уже начинало нравиться аниме: их мимика, цвета, эмоции. Глядишь, так и Сейлормун полюблю.

— Расскажи обо мне, — попросила она, не отрываясь от дороги, задорно петляя между вопящими старушками на стихийном рынке.

— Что? — спросил я, усиленно пытаясь отвлечься от мигалки, преследовавшей нас. — Ну, ты, наверное, сама должна мне рассказать о себе.

— Хорош! Ты ведь понял о чём я. — Роза взвизгнула, когда перед машиной промелькнула собачонка. Мы как раз заехали в какую-то дородную улочку между не менее дородными домами. Куда она меня затащила?

— А, ну… В моём мире ты очень красивая, — рассказывал я, со страху вцепившись в кота. Если бы вы знали, как Роза умеет гонять, вы бы меня поняли.

— Прямо, как и в этом. У тебя светлые волосы и розовый прикид, ты похожа на куклу Барби. Ты душишься духами «Коко Мадмуазель», потому что любишь Киру Найтли. Ты работаешь моей секретаршей в крупной рекламной компании и постоянно вытаскиваешь меня из невероятной задницы. Ты любишь свою работу и, кажется, меня. Только ты ко мне на «вы» обращаешься и постоянно краснеешь. Вот в общем-то и всё. Теперь твоя очередь рассказать обо мне.

Не успела Роза ответить, как послышался выстрел.

— Они стреляют. Кажется, целятся по колёсам, — сообщил Амиго, опёршись лапами о заднее стекло. — Может, лучше по-хорошему сдаться? Вряд ли нам удастся убежать от них.

— Да, чёрта с два! — воскликнула Роза, вновь ударяя по газам, но далеко мы не уехали: через пару метров снова раздался выстрел, нашу машину качнуло, и тачка осела, не желая больше слушаться. Роза выругалась так, что я едва удержался от того, чтобы не достать ручку с блокнотом и не записать такую красоту на память.

— Ну что вы, блин, расселись?! — продолжала бушевать та. — Бежим!

Мы с котом, опомнившись, выскочили из тачки, как ошпаренные, и уже собрались удирать, попутно размышляя: а есть ли смысл в этом смысл? Тут послышался ещё один выстрел, и машина опять покачнулась. Блин, ну зачем ещё-то стрелять?!

Я обернулся в поисках Розы, но не увидел её рядом, а моё боковое зрение уловило какое-то движение в машине. Она всё ещё там?! Я, не медля, подбежал, открыл её дверь, заглянул внутрь и осведомился:

— Заснула?

— Застряла… — пыхтела она, пытаясь выбраться из подушки безопасности, которая, очевидно, сработала от этого выстрела. — Блин, беги! Беги, только я не знаю, что ты без меня сделаешь и как спасёшься, и найдёшься, а ещё там нужно спасать… Ой нет, не беги, спасай меня. Блин, они уже подходят, беги! Блин, только куда не знаю… Да, беги ты уже, беги! Хотя какой смысл… Не беги. Или лучше… А-а-а…

Пока она заливалась паникой, я успел вытащить её из плена этого злосчастного пузыря безопасности, вручную вытащить её из машины, схватить за руку и припустить, что было силы. А силы было хоть отбавляй.

— Стойте, я буду стрелять! — орал мужик и послышался выстрел. Роза взвизгнула, кот подпрыгнул и зашипел, а я опять обратился ко всем святым. А ведь выпендривался когда-то, атеистом себя называл.

Мы юркнули в какой-то полуразваленный домишко, в котором уже снесли все стены. Пустую комнату украшала лишь лестница и несколько железных бочек в углу. Мы с Розой тут же рванули к лестнице.

— Стойте, идиоты, — шикнул на нас Амиго. — Лучше спрятаться где-нибудь внизу.

Мы недоверчиво уставились на кота:

— Ты в своём уме?! Уж не предлагаешь ли ты нам в эти бочки залезть? — прошептал я. — А, может, легче сразу протянуть наши ручки для наручничков?

— Очевидно же! Все инстинктивно бегут наверх, стараясь убежать как можно дальше, а ищейка точно так же инстинктивно полезет вас туда искать в первую очередь.

— Вы тут долго ещё болтать собираетесь, или будет что-то делать?

У порога послышался шум, и мы все как один юркнули за железные бочки.

— А если он захочет обшарить всё? — забеспокоилась Роза и я её понимал. Но сейчас лучше всего сохранить самообладание и обратиться в веру. Хотя бы в учебник по биологии и прописанные там инстинкты.

Пока мы сидели в ожидании, я чувствовал, как Роза почти тряслась рядом, и, не удержавшись, коснулся её запястья и легонько погладил его большим пальцем. Может быть, это покажется странным, но я сейчас успокаивал ту, из-за присутствия которой я всё ещё не впал в панику. Она всегда знает, что делать, даже когда мир будет рушиться, она не потеряет самообладания. Пусть сейчас она напугана, это нормально. Главное, у неё есть дар выкручиваться самой и меня отовсюду выкручивать. Неважно, о какой из двух знакомых мне Роз идёт речь, ведь это одна и та же. Наверное.

Я выглянул на секунду из-за бочки. Ищейка и впрямь устремился вверх. Инстинкты, как я вас люблю!

— А мы разве… В твоем мире не… того? — внезапно спросила Роза.

— Что?

— Тормоз же ты. Разве мы не вместе там, у тебя?

Вот те раз! Она хочет поговорить об этом сейчас?! Она с ума сошла? И вот те два! Уж не выходит ли, что в этом мире мы… того?

— Потом поговорим, — прошептал я, опасливо озираясь. — Уходим. Только тихо.

Стараясь не шуметь и не шуршать, мы направились к выходу, то и дело оглядываясь и прислушиваясь.

— Штоять! — Мультяшный лейтенант направил на нас пушку. Ну конечно! Этих полицейских всегда по двое, а мы его и не видели. — Вы оба арештованы.

— Оба?! А как же я? — обиделся Амиго.

— Животных мы не арестовываем, — послышался сзади голос лейтенанта. — Хотишь — сдадим в питомник, коль так хочешь покаяться-то.

— Это неправомерно, — возмутился кот, — я такое же разумное существо, как и эти болваны! Так, стойте-ка. Так что, эти олухи едут с вами, а я типа свободен? — кот аж подпрыгнул. — Я что, правда, могу идти? О-о, — Амиго перевёл взгляд на нас с Розой, — ну, тогда аривидерчи, ребята. Увидимся лет так через десять, — и, махнув хвостом, покинул ветхий домишко, даже не обернувшись.

— Гнусный уродец! — крикнул я ему вслед. — Всё-таки я припомню итальянцам этот подарочек. Фиг они получат у меня эту сделку, — негодовал я, протягивая руки шепелявому полицейскому в потрёпанной ковбойской шляпе.

— Коты они твари такие, непоштоянные, — посочувствовал тот, надевая на меня наручники. — Лучше бы завёл шебе шобачку, она бы пошла ш тобой до конца и даше в тюрьме бы от тебя не отходила все дешать лет.

Я ничего не ответил, ну что тут скажешь? А тем временем, нас обшарили, усадили на заднее сиденье и куда-то повезли.

Какая сложная наука другом быть,

От всех невзгод… Привет, амиго!

— Роза, умоляю, прекрати напевать. Я не могу слышать это лживое, дурацкое и глупое слово.

Роза лишь пожала плечами и понимающе умолкла, но ненадолго.

— Красивая шляпа, — добродушно отметила она, обращаясь к полицейскому, что был за рулём. Я оглядел причудливый ковбойский головной убор и, несмотря на весьма безрадужные перспективы, чуть не прыснул.

— Шпашибо, — не менее добродушно отозвался тот. — Наш заштавляют ношить униформу, но на будущей неделе шобираюсь протештовать. Шобираю забаштовку.

— Будете ратовать за ковбойский стиль в одежде? — Роза изогнула бровь и, не дожидаясь ответа, поспешно спросила. — Кстати, а куда мы едем?

— В межмировой полицейский участок, — ответил лейтенант. — Вы прошли через портал во время ремонта, а это серьёзное нарушение. Вы могли перепутать все миры таким нелепым поступком, чем вы же думали-то, ребятки? Порталы, это же тонкая научная материя, а вы нам конец света хотите учинить чоли? Может быть, сразу в Пост-Покалипсис пойдёти? Хуже может быть только пребывание Неосведомлённого через неработающий портал, а? — лейтенант толкнул водилу в бок, и оба заржали.

Мы с Розой переглянулись. Я аж похолодел от такого «хуже», она, наверное, тоже.

— Эээ, а что будет, вернее, было бы тому, кто Неосведомлённый? — неуверенно пропищал я.

— Мотать бы ему срок в Тюремном мире. Там места много, работы тоже, а все порталы заблокированы электрополем. Как их выключать, знаем только мы. А что вы, собсна, интерсуитесь?

— Научный интерес, — сказал я, еле двигая пересохшими губами.

— Всё такие прям учёные, что не могу, — проворчала усталая Грыжа.

— Ой! — водила подпрыгнул. — Кажетша, я шбил вашего кота.

— ЧТО?! — я подался вперёд. — Больной шепелявый пень, ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ?!

Водила, вытаращив свои анимешные глазёнки, вылез из машины и пошёл смотреть.

— Тело хоть принеси! — едва не рыдал я, тщетно пытаясь освободиться от наручников и набить тут всем морды. Роза, шмыгнув носом, неловко гладила меня по плечу сцепленными в наручники руками.

— Амиго, как же так? — убивался я и не сразу услышал, как искусно начал материться лейтенант, и далеко не сразу почувствовал, как успокаивающие поглаживания перешли в откровенные тыкания, которые вроде как были предназначены, чтобы привлечь внимание. Я поднял голову.

— Хуя се.

Стая огромных поджарых котов налетела на водителя и безжалостно его трепала, как старую тряпичную куклу.

— Мы что, на свору бешеных котов нарвались? — голос Розы, видимо от шока, прозвучал очень близко к ультразвуку.

— Коты не водятся в стаях, — напомнил ей я. — Хотя, мало ли, что может быть в вашем мире.

Тут случилось то, отчего наши челюсти отвисли ещё ниже: в салон ворвалась дюжина кошек. Четверо из них точно так же вцепились когтями в полицейского, причём один из них рискнул угодить ему в пах. Я сочувствующе закряхтел, на всякий случай прикрыв свою зону риска сцепленными руками. Один кот лапой открыл дверь, пятый нажал на кнопку отсоединения ремня безопасности, шестой, седьмой и восьмой вытолкали лейтенанта нафиг, а девятый в общей суматохе успел достать из его кармана ключи и теперь устремился к нам.

— Что происходит?! — спросил я, сильнее прижимая руки туда, куда прижимал.

— Чао, амиго! — послышалось с переднего сиденья. — Ну что, ребят? Как и договаривались?

Двое котофеев тут же запрыгнули на педали, а моё итальянское отродье навалилось на руль. Так мы и поехали: с двумя открытыми дверьми, мимо копов, отчаянно борющихся со сворой котов, с двумя пленниками на заднем сиденье, один из которых откровенно рыдал в приливе страшной гордости за собственного питомца и всё это во главе с Амиго в панике вопящим:

— Только, ребят, я не знаю, насчёт целости и сохранности, никогда вождения не сдавал и вроде не собирался. Так что, — он резко крутанул баранку у руля, отчего мне пришлось завалиться вбок, а Розе на меня, — банзай!!!

Наверное, и без того понятно, что ответа не последовало по одной простой причине: мы сильно офигели от всего происходящего. Ладно, там миры, материи, порталы. Но собственный кот за рулём, увозящий тебя от полиции… Я не сразу заметил, как парочка котов притащила в зубах ключи от наручников и пыталась подобрать подходящий, но при Амиговском водительском мастерстве сделать это было не так-то просто. Наконец, кот, не без мата, повернул ключ на моих наручниках, и я свободный, тут же освободил Розу, которая моментально перелезла на водительское сиденье, а я плюхнулся с ней рядом и мы синхронно захлопнули двери.

— Ну-ка, друзья! — живо отозвалась она. — Давайте-ка я поведу. И всем бесплатный вискас за наш счёт!

Кипела кровь, словно бульон куриный.

Простите, рифмы нет, слова ушли.

— Приехали, — сказала она, выключая музыку. Похоже, она вообще без неё не ездит. Ладно бы вкус ещё был хороший, а то совсем мраки. — Дальше лучше пойти пешком, чтобы искать им пришлось нас чуть дольше.

Блуждая дворами и околицами в компании дюжины кошек, мы всё-таки добрались до какой-то симпатичной конуры.

— Что это?

— Твой дом, — Розу воодушевлённо раскинула руки. — Теперь здесь живу я. В общем, на время твоего отъезда. Ну идём же, мне не терпится показать тебе твой дом!

Она схватила меня за руку и поволокла внутрь. Если честно, мне и самому не терпелось его увидеть.

Дом оказался просто невероятным, как я всегда и мечтал: репетиционная, студия, там же и подобие маленькой уютной лачуги с маленькой, почти кукольной мебелью, на смежной с гостиной кухне висят розовые шторы, стоит розовый холодильник. О чём я говорю? Вся кухня — розовая. При этом всё в доме аккуратненько, чистенько и со вкусом — как и должно быть у настоящего рок-музыканта. Если он Кен.

— Так значит, мы с тобой встречаемся? — напрямую спросил я, разглядывая маленькую диванную подушечку в форме морды Hello Kitty. — Как так вышло?

Роза посмотрела на меня почти обиженно и направилась в сторону кухоньки, зазывая всех окрестных котов.

— Пять лет назад мы познакомились на концерте. На твоём, — она говорила очень тихо и ровно, почти отрешённо, и мне показалось, что она старалась не смотреть мне в глаза. — Было много народу, а, следовательно, сильная давка, и ты вытащил меня на сцену из толпы. Я была вне себя от счастья! До сих пор руки трясутся, как вспомню, видишь? — она подняла правую руку. И вправду трясётся. — Мы вместе спели мой любимый хит: Things I Know How They Turn On*. Тут–то всё и закрутилось. Тебя постоянно приходилось вытаскивать из плена поклонниц, спасать от папарацци и приводить в чувства после очередного падения и в чартах, и со сцены. Ты брал меня на гастроли, и ездили мы в трейлере с твоей группой. Было очень тесно и шумно. Да, — она вздохнула, — весёленькая была жизнь.

— Была? — спрашиваю я в недоумении. — Почему была? А сейчас?

— Сейчас всё немного иначе, — чуть громче сказала Роза, поглаживая мурчащего на её руках Амиго и по-прежнему глядя куда-то в сторону. — Ты уехал.

Воцарилось молчание. Ну, уехал — приеду, чего уж.

— Я же видел свой диск в маркете! — вспомнил я. — Хотел купить, но ты сама помнишь, почему у нас этого не вышло.

— Так зачем же покупать? — округлила глаза Роза. Она поспешила к стеллажу и, немного порывшись, извлекла оттуда тот самый диск. Ну да, мой собственный диск у меня дома, всё логично. Я взял его в руки и снова заворожено уставился на картинку.

— Моя картина, — благоговейно сказал я, нежно поглаживая обложку.

— Подожди-ка, — Роза упёрла руки в боки и прищурилась. — А как так получилось, что ты не стал музыкантом в своём мире?

Я пожал плечами, и, наверное, это выглядело очень грустно, чуть ли не жалко, потому что Роза сразу же добавила:

— Ой, прости. Мне очень жаль.

Я махнул рукой, мол, забудь, подошёл к музыкальному центру, вставил диск и включил первую же песню...

Ах, солнце яркое, за что так со мной `ты?

Спалило ведь, сожгло, ты все мои мечты.

Но миллиметром дальше в славные края –

Под звон дождя я спас себя, и то был я.

…и поспешно выключил.

— Фииииииии, — кота аж скрючило, и я даже почувствовал солидарность.

— Что это за ужас? — офигел я, и мы с Амиго оба посмотрели на Розу. Остальные коты тоже уставились на неё. Очевидно, за компанию. Та выглядела слегка смущённой и ошарашенной.

— Это поразительно. Тебе же нравилось!

Воцарилось молчание.

— Нравилось? Нравилось это? А стихи кто писал? Девушка?

— Ну знаешь! — цвет лица Розы почти сравнялся с цветом её волос. Я невольно отметил, что мне всё больше и больше нравится это аниме. — Это писал ты сам.

Я аж сел, выражаю благодарность креслу, оказавшемуся сзади. Опять молчание.

— Слушай, а это точно я, ты меня ни с кем не спутала? — я нахмурился, а Роза вместо ответа, открыла ящик и протянула мне мою фотографию. С фотографии на меня смотрел мультяшка с оранжевыми растрёпанными волосами, в чёрной футболке. Вроде бы абсолютно такой же, но в чём-то другой. Я поднял глаза и посмотрел в зеркало на стене гостиной. Взгляд другой. На фотографии мои глаза горят, из фото так и прёт энергетика, а из зеркала же на меня смотрит придурок с потухшим взглядом, который, очевидно, загубил свою жизнь и не знает, как ему теперь быть.

— Какой я? — спросил я и услышал свой голос как будто со стороны. — Что происходило в моей молодости, до того, как я прославился? Я ведь, наверное, тебе рассказывал? — я решился поднять глаза на Розу. Она смотрела на меня очень сочувствующим взглядом.

— Ну, — она присела рядом. — Я не знаю, в каком месте ваши пути расходятся. Ты окончил частную школу «Бета», хотел поступать на дизайнерский, но у тебя произошёл какой-то конфликт с экзаменатором, я не вдавалась в подробности. Так? — она вопросительно на меня посмотрела.

— Пока всё сходится, — кивнул я.

— Ты очень сильно разозлился, хотел сжечь все свои работы. Собрал их все, вышел на улицу и… Пошёл дождь. Ты очень любил мне про это рассказывать. Ты сказал, что тогда понял, что Бог не хочет, чтобы ты менял направления и... Ты в порядке?

Так вот оно что так круто изменило мою жизнь! Дождь! А у нас я-то помню, что было ясно и сухо, сволочь такая. И ведь самое забавное: в тот самый день я и стал атеистом, прости Господи. В тот момент я думал, что понял, что все мечты — всего лишь мечты, что чудесного вдохновения просто–напросто не существует, что надо, наконец, начать слушать отца и начать жить реальной жизнью. И вот он, наглец, попал под дождь и продолжал в себя верить до последнего.

— Ты ушёл из дома, — продолжила Роза. — Стал писать песни. Твой отец продал дом, и через полгода заработал наш торговый центр «Радуга». Такой скандал случился с жильцами, ты не представляешь.

Ты стал сам зарабатывать себе на жизнь и снял квартирку в этом домике. Вскоре твоя карьера стремительно пошла в гору, ты выкупил этот дом по двойной стоимости и оборудовал его под студию. Немного спустя, к тебе переехала и я.

С каждым словом Розы, я чувствовал, как всё глубже увязаю в пол, словно он жидкий и зыбучий. А ведь это могла быть и моя жизнь, но я остановился на полпути, испугался, не захотел трудиться во имя чего-то призрачного. И вот результат: призрачный теперь я сам. Я хихикнул. И ещё раз. И ещё, и ещё. Я начал хохотать, как идиот и нести какую-то не менее идиотскую чушь, потому что мой разум подполз на грань дурдома, что жутко перепугало Розу, и та мигом унеслась в кухню за водой. Во взгляде Амиго читалась жалость, остальные же коты, как по команде, словно стадо его клонов, смотрели точно так же. Глоток прохладной живительной жидкости ненадолго привёл меня в чувство, но уже через секунду, истерика возобновилась:

— Ой, не могу умора, — прыснул я водой прямо на одного из котов, который тут же подскочил, издав негодующее «мииииииияуууу» и бросился под диван.

— Ах, ты ж хрен неблагодарный, — мой кот осуждающе помотал головой, то же с невероятной синхронностью сделали и остальные коты, а Роза нежно приголубила пушистого «пострадавшего». — Роза звони «03», похоже, случай безнадёжен.

— Ну вот, я, оказывается, сволочь, да ещё и ебанутая. Надо будет обязательно впасть в депрессию, когда вернусь домой.

Роза закусила губу и посмотрела на меня, слегка улыбнувшись, но в то же время печально. Я не понял, что мог означать этот её взгляд, но не сразу осознал, что смотрю на неё точно так же, прекратив своё шоу.

— Я знаю, как вернуть тебя домой, — сказала она, взболтав эту густую, тягучую тишину между нами, и скрылась в другой комнате. — Я сейчас.

— Ух ты. Значит нас ждёт путешееествие, — я схватил Амиго и слегка потряс. — Ну, чего ты ухмыляешься? — спросил я, испытывая странное чувство заботы. — Надул мне на брюки, вот и радуешься?

Кот задёргался в моих руках:

— Ага, и шкуру твою спас, скотина я такая.

— Ой, смотри-ка, — я увидел в углу журнального столика газету со своим фото на первой полосе. — Будет время — почитаю, — я свернул газету и положил в карман своей куртки.

— Вот, — Роза вновь возникла в поле моего зрения. Она протянула какую-то непонятную штуку, судя по всему, являвшуюся гаджетом.

— О, это телефон? — обрадовался я, забирая трубу. — Спасибо.

— Нет-нет, это моя дипломная работа. Вернее, это незаконно, поэтому её у меня отобрали, но я смастерила новую, — сказала Роза, трогательно залившись румянцем. Вот и моя секретарша всегда смущается, когда даёт новый толчок научно-техническому прогрессу. Вернее никуда не даёт, а держит у себя в ящичке среди прочих блестящих побрякушек. Ну вся в свой анимешный прототип!

— Так что же это? — почти хором спросили мы с котом, который, как и я, с любопытством уставился на телефон. Одним движением пальца по сенсорному дисплею я перещёлкивал какие-то картинки с подписанными внизу словами на латинице.

Это, — Роза снова смутилась, — переключатель… Стой! Стой, не нажимай! — она схватила меня за запястье, но было поздно. Ваш покорный слуга это горе луковое, поэтому у него хватило ума нажать на одну из этих картинок.

________

*Things I Know How They Turn On (англ.) лит.пер. — Я уже знаю, чем всё обернётся.

Ползу улиткой я по нитке — вот мой мир.

А вот четвёртый мир — какая-то хуйня.

— Ты охрененный стихоплёт, но что теперь?! — разозлился я на кота. — И вообще, что это?! — спросил я. Наши голоса переполняли жуткий воздух, пересыщенный чем–то сверхобъемным. Если вы меня попросите описать ЭТО, то я вынужден буду извиниться — не смогу. Роза задумчиво почесалась и, несмотря на то, что я видел её лицо, я видел ещё и затылок. Ну дела!

— Полагаю, четырёхмерное измерение. Впечатляет? — Роза была шокирована не меньше моего, но, как всегда и всё вокруг, это её невероятно забавляло.

— Не то слово! — говорю я. — Ну и мирок. Мигом ушатал всю индустрию 3D фильмов.

Роза помотала головой и лишнее движение предмета, которого я видел всего в окружности, повергло мои зрительные органы в шок.

— Пошли-ка отсюда. У меня мозг сейчас взорвётся.

Аминь, Розонька.

— На-ка лучше ты, а то, чего доброго, сразу отправлю нас в Тюремный мир лет на десять.

Подруга, усмехнувшись, протянула руку за гаджетом, но так и не дотянулась до меня, и, если нашу ладони не разминулись ни в длине, ни в ширине, ни в высоте, то с хренотой вышли явные проблемы, и спасительное устройство упало из моей разжатой руки.

— Вот ведь! — рассердилась Роза, и я её понимал: ориентироваться в более обширном пространстве с новым измерением было крайне трудно, почти невозможно.

Я нагнулся и стал пытаться нашарить гаджет ладонью, водя ею по объемному подобию пола, при этом сильно испугался, увидев и ладонь, и тыльную сторону своей руки, и то, как она смотрится с обоих боков одновременно, причём не в развороте, а вот просто видел её целиком и всё. Трудно представить? Даже не пытайтесь — не получится. Это всё очень завораживало, но и отвлекало одновременно. Я присел и протянул руку вниз, вперёд и ещё в каком-то неизвестном направлении.

— Так странно, — сказал я. — Математики, физики и прочие умники всю жизнь бьются, пытаясь представить четырёхмерное пространство, вплетая в трёхмерное новые измерения, которые измерениями-то не назовёшь, а я сейчас в нём нахожусь и пытаюсь протянуть руку к телефону который лежит от меня буквально в метре, но столько лишних данных буквально разрывает мне мозг, и я не могу сконцентрироваться, постоянно теряя направление из-за неспособности адаптироваться к четвёртому измерению.

— Меньше слов, больше дела, — флегматично протянул кот, который, похоже, один чувствовал себя здесь вполне уютно.

— Ты-то как микроб ко всему адаптируешься, блин, — процедил я, наклоняясь за телефоном. — Может, стоило бы помочь?

Я тянул-тянул руку и.. .упал. Ну хоть падают здесь по-прежнему вниз!

— Представляю, какие умы здесь обитают, — говорил я, опираясь ладонями об пол.

— Смешно, честное слово, — не выдержал Амиго, спрыгнул с моих рук, и, спокойно подойдя к гаджету, без труда подтолкнул его лапой по направлению ко мне.

— А теперь, Роза, сделай шаг вперёд и присядь, — командовал кот. — Просто сделай шаг, как ты обычно это делаешь и продвинься в новом, открывшемся нам направлении.

Но, кажется, Роза уже приспособилась и без помощи Амиго, поэтому без труда приблизилась ко мне, нагнулась и протянула мне руку, но я не сразу сориентировался, куда надо тянуться, поэтому какое–то время безуспешно промахивался. Я уже начинал паниковать, боясь остаться здесь навсегда, нашаривая в богатом на измерения пространстве руку Розы.

— Почти попал. Чуть выше, — мягко сказала она. И как только я почувствовал её четырёхмерную руку своей не менее гиперобъёмной рукой, мы сразу же убежали оттуда. На фиг.

Пусть для кого-то это всё –

И марш! Начать с нуля — помчались!

— Фуф! — радовался я. — Родное трёхмерное, родные серые блеклые цвета, привычный Амиго, не менее привычная Роза, даже её привычные светлые волосы. А, кстати, где мы?

Я оглядел полуразрушенную лачугу, и улыбка моя немного угасла. Это была та же студия, только заброшенная и ветхая.

— Что с моими волосами?! — недоумевала Роза, с презрением разглядывая свою светлую прядь.

— Прошу прощения, у нас тут цветовая гамма не столь богата на волосы. Только, может быть, прекратим себя осматривать и обратим внимание на что-то более значимое? Не знаю, на название мира, например? — я протянул ей гаджет.

— Ой, прости. Устройство показывает, — Роза глянула на дисплей и протянула мне его обратно. — «Пост-апокалипсис». Раньше он назывался «Новый Век» из-за передовых технологий. Видать, довели себя люди. Про него-то лейтенант нам и говорил. Помнишь, он ещё упоминал здешних жителей? Длинные конечности, высокий голос. Уверена, они покажут нам, где Дорога, только найти бы их.

— Так что это за Дорога-то такая? — спросил я, укладывая гаджет в карман куртки и пытаясь припомнить наш разговор с лейтенантом.

— Дорога из серого асфальта, — отозвалась Роза. — В результате радиации над ней образовалось особое поле, преломляющее пространство и настраивающееся на одну волну с существом, по ней идущим. Говорят, после того, как по ней пройдёшься, всегда в конечном итоге приходишь домой, — в глазах Розы тут же зажёгся огонь. — Сейчас это единственный способ отправить тебя в твой мир без порталов. И нет, — поспешила ответить она на вопрос, ещё до того, как он прозвучал, — в гаджете есть не все миры, а только те, частоту которых я поймала, поэтому он тебе ничем не поможет попасть в Нейтральный мир.

В ответ я лишь хмыкнул. Что ж, дорога, так дорога. Перед тем, как выйти наружу, мы на всякий случай проверили, нет ли кого в заброшенном доме, но, как и нужно было предполагать, никого там не оказалось.

— Нужно найти кого-нибудь из местных, — решила Роза.

— Амиго, а ты что молчишь? — я обратился к коту.

Кот что-то недовольно мяукнул. И ещё раз. Как будто хотел, что-то сказать, только…

— Амиго! — я на радостях аж подхватил кошака на руки. — Ты снова разучился разговаривать?! Боже, какое блаженство, это просто шикарно! — радовался я, с наслаждением наблюдая, как тот изворачивался, шипел и плевался в моих руках. Зато теперь я знал, что эта тварь настолько разумная, что разумнее некуда и про паховый грыжи больше болтать не собирался.

— Пойдём уже, — послышалось ворчание у двери.

Что ж, сказано Розой — к выполнению приступить. Мы вышли на улицу и ахнули: выжженная пустошь, хаос, серость и пепел, наверное, надолго закрывший солнце от этого места. Но самое ужасное — холодная безжизненность, повисшая в атмосфере.

— Жутковато, — заключила Роза и закашлялась: в воздухе витал пепел, и она прикрыла нос и рот рукавом пиджака.

Мы побрели по пустоши, в надежде встретить хоть одно разумное существо и не встретить ни одного голодного. Уцелевшие, но уже сухие и мёртвые стволы, торчащие из земли, словно иссушенные кривые руки, цеплялись за нашу одежду и царапали наши ноги. Было душно, но нас то и дело бросало в дрожь, полагаю, от жути. Судя по всему, ещё был день, но плотная дымка превращала даже самый зенит в мрачные сумерки. Так недолго и в депрессию впасть.

— А знаете, все постапокалиптические фильмы, которые я смотрела, включали в себя радиацию, мутацию и монстров, с которыми приходится сражаться, — она вытаращила свои синие глазищи, и они стали точно анимешные, если не больше.

— Ага, а в аниме Сейлормун спасает мир от демонов, — заметил я. — Только что-то я не вижу у тебя магической броши.

— Я понятия не имею, откуда ты знаешь про Сейлормун, но нечисти в нашем мире действительно полно, как и супергероев, которые с ней борются. Странно, что ни те, ни другие нам не попались сегодня.

— Мне хватило и полицейских — та ещё нечисть, — проворчал я и заметил, что Роза оживленно куда-то указывает.

— О, видишь, я была права! — но через секунду её выражение сменилось ужасом. — УХОДИМ!

Я успел обернуться лишь на полсекунды — мне хватило. Огромное существо, мясистого цвета, отдалённо напоминавшее человека, только раза в два крупнее. Жёлтые глаза плотоядно смотрели на нас, гигантская пасть открылась, обнажив гнилые зубы, а огромные, словно стальные когти блеснули в сумерках. Существо издало рычание, но я его услышал уже улепетывая прочь, что есть дури. Я не знаю, где и когда я научился так бегать, но, похоже, зря я на свои инстинкты самосохранения наговаривал.

Мы бежали так очень долго, постоянно натыкаясь на сухие ветки кустарников, не обращая внимания на кровоточащие ноги, пока до нас всех не дошло, что убегать уже нет никакого смысла: существо передвигалось гораздо медленнее нас. Мы остановились на опушке леса, пытаясь как следует отдышаться. Леса? Какого леса?

— Зелень! — первой заговорила Роза. — Настоящий живой лес, с зеленью и цветами!

— Правда совершенно непохожими на те, что мы привыкли видеть, но я и этому рад, главное, что зелёное.

А ещё здесь был чистый воздух, поэтому тут не нужно быть антропологом, чтобы сказать, что уцелевшие люди явно где-то поблизости.

— Слушай, а у тебя там парочка полезных способностей не найдётся? — поинтересовался я у подруги. — Ну, мало ли, компас там, отменный нюх, время останавливать… Лунная диадема?

— Все мои способности уходят на то, чтобы спасать чью-то задницу!

— Это карма, Роза, я тебе говорю: карма! — закивал я головой.

Амиго мяукнул где-то впереди нас, и мы сразу же подняли головы.

— Хижины! — обрадовался я и рванул вперёд. — Здесь живут люди!

— Стой! — Роза схватила меня за рукав. — А вдруг там зомби-каннибалы, которые проглотят и не подавятся? — предположила она.

— Э-э, — я разрывался между желанием увидеть людей, спросить у них дорогу к Дороге, найти её и, в результате чего, свалить отсюда потихоньку; и между простым безобидным желанием остаться в живых.

— Думаю, Амиго, тебе стоит слетать на разведку, — решил я.

Кот что-то недовольно замяукал и пометил мою ногу, отчего схлопотал пинка под хвост.

— Он прав, Амиго, — ответила Роза на возражения кота. — Ты маленький, юркий и смелый, и бегаешь ты быстрее. Тебе легче всех проникнуть на разведку.

А эта барышня умеет уговаривать, ничего не скажешь. Кот напоследок пометил мою вторую ногу и, дёрнув хвостом, поспешно затрусил к хижинам.

— Надеюсь, его там сожрут, — проворчал я, и Роза сурово на меня посмотрела.

Какое-то время мы сидели тихо, боясь лишним шорохом привлечь к себе внимание. Каждый раз, когда я пытался вытянуть затекшие ноги, Роза шипела на меня, а я ей говорил, что от её шипения куда больше шума, чем от меня.

— Ну, хватит уже! Хочешь, чтобы нас на ужин подали? — в очередной раз процедила она.

— Я ничего не делал, это где-то там сзади…

Роза приложила палец к губам. Мы прислушались. Шорох повторился совсем недалеко от нас, и Роза вцепилась мне в плечо своим маникюром. Я чуть не заорал, но мои хвалёные инстинкты самосохранения вовремя вылезли наружу, привязали к моему языку гирю и зашили рот.

Шорох слышался всё ближе и ближе, кто-то явно к нам приближался. Мы как по команде часто-часто задышали, ожидая расправы. Деревья перед нами зашуршали, мы покрепче взялись за руки.

— А-а-а-а! — заорал великан, занося над нами лопату.

— А-а-а-а! — вторили ему мы, и тот отшатнулся. Все сразу умолкли.

— Кто ви? — спросил он писклявым голосом, опуская своё «оружие». Мы ожидали как минимум жёсткий такой бас и рычание.

— Мы — люди, — сказал я, пытаясь представить, насколько уместно это звучит.

— Поздравляйю, — отозвался великан. — Но кто ви?

Моя боевая подруга выступила вперёд:

— Привет, меня зовут Роза, я из мира Аниме, а это мой приятель Макс из Нейтрального мира.

Великан удивился:

— А разве Нейтральному миру положьэно так гулйать?

— Это долгая история. Дело в том… Нам нужно узнать, где находится Дорога.

— Дорога далеко. Для начала вам нужен ночлег.

Мы с Розой переглянулись и спорить не стали: денёк действительно выдался ещё тот.

Безжалостно ты режешь без ножа,

Но чуть больнее. Твоё имя — правда.

Оказалось, что великана зовут Митя, он как раз живёт в этой небольшой общине, состоящей из семи человек: трёх женщин, двух мужчин и двух детей. Мутация на этих людей распространилась минимально: более крупная кость, большой рост, более высокие голоса и небольшое одичание, как следствие, нецивилизованного образа жизни. Но в целом тот же разум и полный адекват.

После всего пережитого стресса мы забили на этикет, объели половину семьи и проспали весь оставшийся день. Когда вечером я вышел на улицу, там уже сгущались сумерки. Я сел у костра и стал смотреть на пламя. Мог ли я этим солнечным утром представить, что меня ждёт и куда меня занесёт сегодня? Не мог.

Ещё не отойдя после сна, я, слегка поёжившись, засунул руки в карманы и нащупал там что-то бумажное. Ну конечно, я же сегодня нагло спёр таблоид из своего собственного дома, как раз можно почитать, что там пишут про меня. Я развернул газету: из моей фотографии пропал мультяшный облик, и теперь я видел того себя, уже гораздо более привычного. Так, что же там пишут-то про меня? Я перевёл взгляд на заголовок и покрылся холодным потом:

Макс Эмпайр, знаменитый рок-музыкант России разбился в автокатастрофе сегодня ночью.

— Грязная жёлтая бумажка, что ты сказала?!

Я, даже не приступив к чтению статьи, швырнул газету в огонь, словно она заразная.

— Выспался? — послышался бодрый голос из соседней хижины, и я подпрыгнул от неожиданности. — Уверена, что за всю ночь теперь точно не усну, — Роза подошла и села рядом, но, увидев кусочек моей фотографии, на догорающей газете, она перевела на меня взгляд полный ужаса.

— Почему ты мне не сказала? — холодно спросил я.

Она какое-то время молчала, подбирая слова. Я видел, как по её щеке скользнула крупная слеза, но мне было её не очень-то и жаль: она-то хотя б жива!

— Я не хотела тебя расстраивать, — наконец, сказала она, глядя куда-то в сторону. — Ты ведь сейчас обескуражен, правда?

— Как кирпичом по голове, если честно, — признался я.

— Тот же кирпич упал и на меня, когда ты позвонил мне сегодня утром. Представляешь моё смятение? Ведь твой голос я ни с чем не спутаю.

— Когда это случилось?

— Не так давно, — Роза обняла колени и положила на них подбородок, словно закрываясь. — Месяц или чуть меньше. Я хотела утаить это от тебя, но, видать, придётся рассказать. Не всё было так радужно на самом деле.

Мы часто ссорились, ты постоянно пропадал на вечеринках с поклонницами. Всё время хотел походить на рок-звезду и подстраивал свои интересы, вкусы, потребности под свойственные рок-звёздам критерии. А я ничего не хотела, просто ждала тебя дома после гулянок, чтобы высказать тебе, какой же ты гад. Я постоянно срывалась с места, собирала вещи и уезжала домой, а ты каждый раз приезжал и клялся, что всё будет по-новому. Я уже и не верила, но постоянно возвращалась — хотела быть с тобой, вот и не выпускала себя из замкнутого круга. И вот этот круг прервался: ночь, машина, алкоголь, любовница и фура на дороге сделали своё дело, — она всхлипнула и, немного погодя, продолжила. — Знаешь, а ведь она спаслась за счёт тебя. Просто спряталась за тебя и всё. А я до сих пор жалею, что меня там не было, я бы сделала наоборот… — голос Розы прервался, и она уткнулась лицом себе в колени.

— Ну, не говори так, — я обнял её, а сам готов был точно так же уткнуться носом ей в колени от стыда. — Прости, Розочка. Мне, правда, очень жаль. Я очень виноват перед тобой.

Она подняла мокрые от слёз глаза на меня.

— Ты? При чём тут ты?

— Ну как, это ж я был. Если бы…

— Прекрати! Если бы, да как бы. Ты этого не делал и кто знает, что было бы, будь ты на его месте.

— Но про него ты говорила «ты», а не «он». Значит всё-таки он это я?

Роза вытерла глаза ладонями, совсем слегка размазав, очевидно, водостойкую тушь.

— Прости, я действительно не должна была вас связывать. Ты не поверишь, но ты совсем другой, — сказала она, пару раз шмыгнув. — Ты не такой мечтательный, совсем не романтичный, куда более практичный и, если хочешь, настоящий. Не жалей ни о чём, ладно? Пусть и жизнь твоя не похожа на ту, о которой ты так мечтал, зато ты похож на того, о ком всегда мечтала я.

Вот тебе и привет-букет. Наверное, она оговорилась, да так, что меня аж в жар бросило, мне даже пришлось снять куртку. Нужно было срочно менять тему.

— Интересно, как так получается, что мы бываем в двух местах одновременно? Или сколько там этих миров? Пять? шесть?

Роза помотала головой.

— Мы не в двух местах одновременно, мы одни, каждый сам по себе. Он — лишь твоя генетическая копия вот и всё. Вроде клона. Но здесь, — она коснулась моего сердца, и оно радостно запрыгало в моей грудной клетке. — Вы с ним два разных человека.

И она добавила уже чуть громче:

— А миров пять-шесть тысяч. Их очень много.

— Мда, во всех и не побываешь… Стой, как два разных? Мы ведь были так похожи, и сейчас я был бы абсолютно таким же, если бы какая-то погода не рассоединила наши пути.

Роза коснулась моего плеча.

— Не погода, Макс. Ты сам всё решил. Думаешь, дождь помешал бы тому Максу сжечь все свои картины на следующий же день? Но он успел остыть и найти в себе силы идти дальше. Понимаешь, всё решил ваш с ним собственный выбор.

Я задумался над только что сказанным, и от этого стало ещё ужаснее: так, выходит, мне не дождь всё испортил, а я сам?!

— Знаешь, а я ведь так и не сочинил ни одной песни. Всегда пытался, но как-то не шло. Все эти аккорды, гармонии путались в голове. Наверное, я и впрямь бы не смог.

Роза как-то отрешённо усмехнулась, пристально смотря на пламя.

— Макс всегда вкладывал душу в свои песни. Говорил, что каждая из них должна быть кусочком человека.

— Да что мне ваша душа? Не верю я в душу.

— Это ты сейчас не веришь, потому что разочаровался однажды во всем во, что верил, поэтому прекратил верить во всё подряд. Но ведь что-то есть с душой, а что-то нет, так ведь?

— Например? — спросил я, попытавшись вычеркнуть образ моей судьбоносной картины, замаячивший перед взором.

— Вот смотри. Ты ведь ненавидишь брокколи, так?

— Есть немного.

— Скажи «я люблю брокколи».

— Ну, я люблю брокколи, — монотонно повторил я.

— Видишь! Ты просто сказал, потому что я тебя попросила. А теперь скажи то, во что ты можешь вложить душу. Скажи «я люблю пиццу», ты же любишь её!

Я люблю Розу.

— Я люблю пиццу!

— Вот видишь, как воодушевлённо ты это сказал! То же самое и с творчеством. Нужно лишь прислушаться к тому, о чём поёт твоя душа и мелодия сама польётся из тебя, а слова лягут на ноты, вот увидишь.

Мы на какое-то время замолчали, каждый думая о чём-то о своём.

— Не спити? — Митя показался из хижины.

— Думаю, мы скоро уходим, — ответила Роза. — Мы уже выспались и можем с новыми силами отправляться к Дороге.

— Ой, не знаю, девочка, сдесь опасно очень: мутанти ловют людей, вспарывают им брюхи и пожирают внутренности, — Митя говорил так спокойно, словно рассказывал нам рецепт бутерброда.

— Мяу, — показался Амиго из хижины. Глаза его были вытаращены от ужаса.

— Ты прав, Амиго, действительно кошмар, — Роза прикрыла рот рукой.

— Будьти осторожны, — предупредил Митя, но тут послышался голос персоны, на которую я бы ввёл эмбарго в свою жизнь:

— Вот вы гыде, оказывается-то.

— Лейтенант Грыж’а, — Роза поднялась на ноги. — Как вы нас нашли?

— Вы обвиняетесь в запрещённом проходе череш портал, шопротивлению поличии, нападению, угоне поличейской машины и…

Мы, в общем-то, не стали дослушивать полный перечень обвинений, а сразу же двинули лыжи вглубь леса, не разбирая дороги, забыв про всяких зомби и мутантов, а впрочем, зря. Из-за кустов в лесу послышалось рычание, и Роза, взвизгнув, упала, запутавшись в траве.

— Макс, — беспомощно простонала она, и я, вернувшись, подхватил её и стал выпутывать.

— Вечно ты, блин, где-нибудь застрянешь, — ворчал я.

Кот стал пытаться перегрызть траву, но нас обступили: с двух сторон нам преградили путь мутанты, с третьей и четвёртой — полицейские. Все в ссадинах и царапинах, но так им и надо.

Вы кровью нам должны,

Мы кровью всё решим.

Ведь мести мы верны,

А значит — порешим.

— А вот в четвёртом измерении, сторон было больше, — некстати заметил я.

— Гаджет! — Роза закричала. — Макс, переключай!

Я сунул было руку в карман, но рука просто прошлась по моему боку.

— Я оставил куртку у костра, — не своим голосом пробормотал я. Мутанты продолжали движение в нашем направлении.

— Помогите нам, прошу! Мы вам всё объясним, — умоляла Роза, обращаясь к полицейским. Она всё пыталась выпутаться из травы, но мутированная трава отличалась прочностью. — У вас хотя бы есть оружие, а мы ведь безоружны.

— Вы нам уже один раз всё объяснили, — Грыжа гневно пошевелил седыми усами.

— Бешим, Грыша, — закричал второй полицейский, выстрелив в тварь и поняв, что та нисколько не реагирует на оружие.

— Они же сожрут нас, как вы можете! — кричала Роза, заливаясь слезами. — Ох, чёрт, Макс, Амиго, бегите!

Но ни я, ни кот не сдвинулись с места. Мой питомец ещё крепче вцепился в растение зубами, а я пытался тянуть нашу Розу на себя. Мутант уже тянул к нам свои конечности, которые когда-то служили его предкам руками. Роза как раз в этот момент обернулась, и, полагаю, это её и спасло: словно поражённая неисправным электрошокером, она с дикими визгами вмиг выскользнула из травы и понеслась с постоянным ускорением, оставив нас с котом далеко позади, но то и дело оглядываясь: не отстаёт ли кто?

— -

— У них наверняка имеется оружие, — предположил я, когда мы, наконец, прибежали на опушку, чтобы предупредить жильцов об опасности.

— Макс, подними глаза, — произнесла Роза, дрожащим голосом.

Вся поляна была усыпана чудовищного вида мутантами.

— Гаджет, Макс! — не унималась Роза.

Я только сейчас понял, что мутантище стоит одной ногой на моей куртке, а, следовательно, прощай, спасительное устройство, в лучшем случае, прощай, путь к нему.

— Кажется, мы попали, — сделал заключение я.

— Вы и так ить, и так попали, Ржевский. Я вычислил вашу ДНК по оставленному в машине волосу. Вы ведь — гражданин Нейтрального мира оказались, — сказал, стоявший неподалёку Грыжа с возведённой пушкой, однако эта пушка была направлена не на нас, а на мутированных уродцев. И на том спасибо.

— Отлично! Только как это знание поможет нам выбраться отсюда живыми? — поинтересовался я, глядя, как мутанты обступают нас кольцом. Медлительные, гады, но хитрые.

— Надо разбудить всех! — закричала Роза, кидаясь в хижины.

— Это вышло случайно. Как же я ненавижу аниме, Амиго — я сказал это своему коту, когда смотрел аниме, — сообщил я лейтенанту, в страхе жмущемуся к моему плечу.

— Ваш кот ужасен.

— Знаю.

Вся семья высыпала наружу из своих хижин, вооружившись всем, чем только можно: лопатами, вилами, ножами. Только против мутантов это всё равно, что перышко против стекла. Но прожорливые существа обступали, образуя всё более плотное кольцо вокруг нас, поэтому тут и уже и лопата с вилами казалось не таким уж и плохим оружием. Мы всё крепче прижимались друг к другу, я крепче прижал к себе Розу, хоть и понимал, что это вряд ли поможет ей спастись. И только самые наивные ещё молили о чуде. Я вот молил: откуда-то выяснилось, что я наизусть знаю «Отче наш».

Как оказалось, не зря молились: послышался выстрел, и один из мутантов опрокинулся навзничь, подняв вокруг себя столбы пыли. Все обернулись в поисках загадочного спасителя.

— Что это? Я?! — я вытаращил глаза. На холме чуть поодаль отсюда стоял я, только очень здоровый и обросший. Моя копия заворожено смотрела на меня, наверное, тоже не в силах оторвать взгляд. Я помахал ему рукой, и он, словно моё отражение в кривом зеркале, помахал мне в ответ. Только тогда я увидел, что позади него собирается целое войско и нацеливает свои автоматы в мутантов.

— Пригнитесь! — крикнул кто-то из них и через секунду над нашими головами просвистел снаряд, сбивая ещё одного уродца и открывая путь в лес.

— Бегите! — кричали мужики с вилами своим жёнам и детям.

— Бегите! — кричали люди с холма мужикам с вилами. Нехилый такой дурдом получился.

— Ми не хотим прятаться… — кричал Митя, тщетно тыкая в мутанта вилами. — Ми будем драться.

Раздалась ещё пара выстрелов, и после того, как ещё два противника были повержены (один из них — противник Мити), люди с автоматами спустились с холма.

— Спорить с вами не станем, знаем, что бесполезно гнать вас всех с поля, — почти пропел мой клон высоким голосом. — Кто умеет пользоваться оружием?

— Я умею, — отозвался один-единственный голос.

— Ты?! — Макс-который-не-я, с удивлением уставился на Розу. Впрочем, Макс-который-я уставился на неё точно так же.

— Роза, иди в хижину! — заорал я.

— Вот ещё.

— Роза, немедленно иди в хижину! — я, было, направился к ней, но Макс поднял руку.

— Она будет стрелять с расстояния, — спокойно сказал он. — Вот увидишь, ничего с ней не случится. Хорошо, остальные берите стальные мечи, — обратился он к остальным, показывая, что вопрос, как бы решён. — Старайтесь врезать им сразу в лицо и будьте осторожны с их когтями: они не менее острые.

Я взял меч и понял, почему шайке с автоматами потребовалось подкрепление. На поляну выходили всё новые и новые мутанты в огромных количествах. Что их сюда привело — неизвестно. Многие уже бросились на них с мечами, и я, чтобы не отставать, побежал в самую гущу сражения, подлетел к первому попавшемуся мутанту и запустил меч ему прямо в рожу. Кровь брызнула из урода, заляпав всё вокруг и меня в том числе.

— Вааай, какая гадость! — завопил я, отскакивая прочь.

Следующий не особо заценил мою прыть, и, отшвырнув меня в сторону, навис надо мною, готовясь растерзать мне желудок. Я попытался подняться, но тут мутант, сражённый выстрелом моей Розочки, чебурахнулся прямо на меня, снова свалив с ног. Туша была слишком тяжёлой, и я не то, что сбросить её с себя не мог — я даже не мог дышать. Я пытался прохрипеть что-то более-менее внятное, чтобы меня услышали и освободили, но все вокруг были увлечены сражением, поэтому, немного времени спустя, картинка перед моими глазами начала расплываться, но сквозь туман я увидел, как кто-то отлетел в сторону и ударился головой об огромный камень. Длинные светлые волосы стали постепенно окрашиваться в красный цвет…

— Роза!!! — я завопил так, что на пару секунд битва прекратилась, и даже мутанты вопросительно глянули в мою сторону. Я сбросил с себя труп, словно это было пуховое одеяло, и кинулся к Розе, но дорогу мне преградил очередной уродец.

— Получи! На, получи, блядская харя! — ревел я, засаживая клинок ему в рожу по самую рукоять ещё раз, ещё и ещё, превратив его морду в настоящее месиво.

— Амиго, беги к Розе, — вопил я. — Где Амиго? — Я искал кота в гуще сражения, но его нигде не было видно. — Амиго! — надрывался я. — Роза!

Тут я увидел то, отчего мои руки беспомощно опустили меч: маленькое кошачье тельце, лежащее возле ямы в неестественной позе.

— Амиго, нет! Дружище!

Очередной монстр замахнулся, чтобы пронзить меня. Я зажмурился.

Ещё одна глава

Любовь есть. Веришь ли? И помнишь?

Когда мы в жизнь друг к другу ворвались?

Но ничего не произошло. Я открыл глаза и едва не вскрикнул.

— Макс? — так непривычно было называть себя по имени. Чудовище рухнуло от выстрела, а я, побежал вытаскивать Макса из-под дохлой туши. Коготь мутанта пробил его грудную клетку насквозь, поэтому мой двойник сейчас жадно хватал ртом воздух и отплёвывался кровью.

— Э.. это.. был п.. последний, — едва выговорил Макс. Я не без усилий оттащил его к тому самому камню, где лежала Роза.

— Макс. Зачем ты это сделал?! — недоумевал я.

— Заканчивай, приятель, — он усмехнулся. — Это мой мир, а ты здесь гость. Этот меч предназначался не тебе, поэтому судьба не позволила этому случиться.

— Судьба? — я возмутился. Как можно настолько ненаучное, почти мифическое понятие ставить в качества арбитра в жизни? — Судьбы нет, Макс. Всё решает выбор.

— Твой выбор и есть твоя судьба, — ответил он, а мне было не по себе: я так ныл и зудел по поводу несбывшихся надежд, завидовал тому, кто всего добился. Но вижу теперь человека, которому приходилось жить впроголодь в каких-то палатках, ходить с автоматами, постоянно подвергать свою жизнь опасности и вот... Какие амбиции, какая музыка? Лишь инстинкты самосохранения. Всё-таки моя жизнь была не худшим вариантом развития событий.

— Помни, — прошептал Макс из последних сил. — То, что ты выбрал и будет тем, что тебе предначертано тобою же. Я всё сделал правильно. Какая мне может быть жизнь без нее?

Он указал на Розу, лежащую рядом с ним. Постойте-ка! Это была не моя Роза.

— Макс, — слабо произнесла она.

Что-то странное происходило внутри меня, какая-то дикая трансформация сознания. Вот лежит рядом Роза, вроде ведь тот же человек, а мне, понятное дело, подавай другую. Именно ту, с которой мы многое пережили. А Максу совсем не нужна моя Роза. Так, значит, в чём-то есть различие? Может быть, душа и впрямь существует? И где тогда моя Роза?

— Оставь нас, — сказал мне Макс, беря свою подругу за руку. — Нам уже ничем не поможешь.

— Спасибо вам за всё, — тихо сказал я и поспешил удалиться — лишь бы не видеть этого.

— Роза, где ты? — спросил я, оглядывая поле.

— Я здесь, — послышался голос чуть поодаль. Она стояла вся побитая, исцарапанная, но целая. Я в два шага преодолел расстояние между нами и заключил её в объятия. Вот она моя, кукольная, смелая, умная, самая лучшая. Живая.

— У нас с ними разные души, правда? — сам не знаю почему, спросил я.

— Дошло, наконец, — моя Роза слабо усмехнулась и закашлялась от пыли, ещё крепче вцепившись в меня.

— Где Амиго? — спросила она когда мы пробирались через заваленную трупами мутантов поляну. Я ничего не ответил, лишь почувствовал, как всё внутри болезненно сжалось и перевернулось.

— О, нет! Можно что-нибудь сделать?

Я не успел ответить, так как множество голосов сзади завопило:

— Пыльная Буря! — закричали все.

— На холм все, на холм! — скомандовал кто-то, и все кинулись карабкаться наутёк.

Мы с Розой тоже бросились, было, удирать, уже в который раз за день, но я вдруг остановился.

— Беги пока, я догоню.

— Макс, ты куда? — закричала Роза. — Макс!

Но я, ничего не слышав, кинулся к яме, забрал оттуда тело своего лучшего друга и побежал догонять Розу.

— Ну что же ты стоишь! — выругался я.

— Шпашите!

— Помогити!

— Полицейские! — догадались мы с Розой и кинулись к ним на помощь. Теперь это были не крутые лейтенанты межмировой полиции, это были постаревшие на полжизни за время битвы пенсионеры. Ну и кого они служить берут, интересно?! В общем, худо-бедно мы их на холм затащили.

— Вот и всё, — сказала Роза, сбрасывая с себя шепелявого полицейского. — Дальше пусть сами доберутся. Надеюсь, все обвинения с нас сняты, иначе мы в любой момент можем передумать и спихнуть вас обратно, — гневно обратилась она к ним, сдула чёлку с глаз и пошла от них прочь.

— А она крутая, правда? — спросил я у них, но их ответ был для меня неважен, и я пошёл вслед за ней к остальным.

— -

Как оказалось, по сведениям людей с автоматами, называвшимися Противомутантской Организацией «Аврора», мутанты давно приметили это место и собирались напасть на хижину не сегодня-завтра. И вот это случилось именно сегодня.

Полицейские долго сидели в стороне, так как участия в битве они не принимали, поэтому им было стыдно за всё на свете. Мы с Розой всё же решились перебороть гордость в дальний угол и удовлетворить любопытство:

— Скажите, как же вы нас нашли? — спросили мы наконец почти хором.

— Дорога, — просто сказал лейтенант. — Я вспомнил, что ляпнул про Дорогу, поэтому мы не могли не проверить это место, тем более ваш след всё равно уже простыл, чтобы его выслеживать. Он обратился к Розе:

— Не хотели бы вы, милочка…

— Не хотела бы. Я не буду на вас работать, — просто сказала Роза и гордо удалилась.

— А жаль, — вздохнул лейтенант.

— Она крутая и с этим не поспоришь, — вставил я.

— -

«Авроре» пришлось похоронить нескольких своих лучших воинов. Зато местный целитель сказал, что мой кот обязательно будет жить и не умрёт, даже если я этого захочу, что, естественно, меня обрадовало, потому что захочу я этого ещё много раз.

Нас благодарили, нас кормили, нас целовали и даже признались нам во всеобщей любви, а мы никак не могли понять за что. Но самое хорошее — нам указали путь к Дороге и мы с Розой, взявшись за руки, шагали к ней до самого утра, а под утро нас ждал сюрприз: дыхание нашего кота стало менее прерывистым, а к восходу солнца, так и вовсе выровнялось.

— Дорога, — сказал я, наконец, увидев серую дорогу, которое, наверное, когда-то было обычным шоссе.

— Давай, — сказала Роза и сжала мою руку. — Возвращайся домой. Всё будет хорошо.

Я не знаю, что это было, но, поддавшись порыву, я притянул её к себе и поцеловал прямо в губы. Вот она: тонкая грань между дружбой и любовью, которая ломается одним лишь поцелуем. Дружбу, может быть, и можно сохранить, но кто осмелится после того назвать ваши отношения платоническими? Я не знаю сколько мы так стояли, и, наверное, никогда не оторвались бы друг от друга, но тут…

— Мяу.

— Амиго? — я не поверил своим ушам. — Амиго! — я прижал кота сильнее и мы с Розой почти запрыгали на месте, как два придурка. Я и поверить не мог, что никогда ещё не был счастливее, чем в этот день. Как так получилось, что за один день почти незнакомая девушка стала мне ближе, чем любой человек на Земле, которого я знаю много лет?

— Светает, — сказала Роза. — Красиво.

— Ага, — согласился я, глядя, как солнце поднимается прямо над Дорогой.

— Тебе пора, — сказала она и нехотя выпустила свою ладонь из моей.

— Пошли, дружище.

Я подхватил Амиго, и мы пошли по серому асфальту. Не дорога из жёлтого кирпича, зато тоже приведёт домой. Да и анимешных мудрых страшил, бессердечных чурбанов вроде меня и смелых кошаков мы сегодня повидали. Пора, пора домой, там работа, проект, секретарша-Роза.

Я вздохнул и сделал ещё один шаг навстречу солнцу.

— -

Эпилог

Ну, вот и всё, отснят последний дубль.

Но нам на месте ведь уже не устоять.

Я вышел за порог квартиры, а Амиго мявкнул. Первая мысль: привиделось всё? Ведь всё по-прежнему: в руках мусорный пакет, о ноги трётся кот. Как будто и не было этих сумасшедших суток, но они прошли. Прошли, а значит пора было собираться на работу. Я подхватил проект в зубы, решив купить брюки по пути на работу, удивляясь, как же я раньше-то не догадался. Купил конфет, купил букет роз (вот только не обвиняйте в излишней оригинальности, ладно?) и на всех парусах буквально влетел в офис.

— Розонька! — с порога начал я. — Вот ты где!

В какой-то момент мне показалось, что она сейчас соскочит с места со словами «Макс!», снова меня поцелует. Снова? Постойте, эту Розу и не целовал никогда вовсе. Она лишь смущённо потупилась, улыбнулась, покраснела и, разумеется, удивилась.

— Здравствуйте, Максим Андреевич! А у меня такая новость, — она протянула руку с кольцом на безымянном пальце. Ну и Роза, ну и секретарша! Я глазами так хлоп-хлоп. Разбили ли мне сердце? Нет. Но ведь постойте. Каждый берёт что-то из своего мира. Или я опять что-то недопонял?

— Ржевский, ты где шляешься со своим проектом? — показался генеральный директор. — Скоро гости уже здесь будут!

Я бросил папку на стол.

— Это не мой проект, — просто сказал я. — Я увольняюсь. А ты, — я обратился к Розе. — Ты — замечательная девушка. Всё у тебя будет замечательно.

— -

Правильно говорят, что Дорога в конце концов приводит домой. А мне осталось сделать ещё пару шагов, и я по-прежнему держу в руках розы, конфеты, своего кота и пульт от телевизора. Я всё-таки полюбил аниме.

— Как же я ненавижу аниме, Амиго.

Ремонт, говорите?