Moons - Отважная семейка (гет)

– Раньше мы могли это делать, когда захотим, – мечтательно сказала Лаванда, смешиваясь с толпой.

– Раньше мы много чего могли делать, когда захотим, – ответил Марк.

Он положил руку ей на талию и мягко сжал пальцы.

Толпа, выходящая из театра «Новый Глобус», неожиданно остановилась. Лаванда Мун не видела ничего, кроме сомкнувшихся вокруг неё людей, а она ненавидела попадать в окружение. Рост Марка был его большим преимуществом и позволял видеть далеко над замершей толпой. Даже на четырёхдюймовых каблуках Лаванда едва доставала Марку до плеч. Она подняла голову и вопросительно повела бровями. Они были вместе больше пяти лет, поэтому Лаванде не пришлось ничего говорить. Марк поймал её взгляд, поднялся на цыпочки и доложил обстановку.

– Слишком много людей, вот и всё, – уверил он Лаванду. – Впереди уже пошло движение. Мы скоро выйдем.

Через несколько секунд толпа стала продвигаться вперёд. Они медленно вышли из театра и направились к Бэнксайд-Джетти. Марк вывел Лаванду из людского потока и потянул в сторону пристани. Несколько минут они стояли, опираясь о перила, и молча смотрели на Темзу, вспоминая только что увиденное утреннее представление.

Острый, терпкий запах города тяжело повис в неподвижном воздухе. Сеющая апатию жара безжалостно липла к телу. Они стояли и наблюдали за тем, как река лениво течёт в сторону моря. Послеполуденное солнце, всё ещё яркое и жаркое, слегка клонилось к западу; его ослепительное июльское сияние заставляло переливаться радужным цветом медленные, усталые воды старушки-Темзы.

– Но нет покоя голове в венце, – процитировала Лаванда, нарушая созерцательную тишину. В отличие от своего мужа, она не любила долго молчать. – Тот маггл был умный малый.

– Верно. Но я предпочитаю его комедии, – сухо ответил Марк.

Лаванда рассмеялась, повернулась лицом к своему худощавому, высокому мужу и обхватила его руками за шею. Она собиралась наклонить его для поцелуя, но Марк не поддался. Вместо этого он подхватил её за талию и подсадил на перила. Как только Лаванда оказалась с ним на одном уровне, Марк наклонился вперёд. Их поцелуй был долгим, медленным, нежным и привычным.

– Всё-таки классно я научила тебя целоваться, – с гордым видом пробормотала Лаванда, как только поцелуй закончился.

– Не уверен, – ответил Марк, – думаю, мне потребуется ещё очень много практики.

Лаванда рассмеялась и обняла его. Марк обхватил её своими длинными, худыми руками, и она прильнула к нему, расслабляясь в его объятиях.

– С годовщиной вас, миссис Мун. Вы уже два года как замужем. Как вам новый статус? – спросил он. Его лёгкий шотландский акцент тёплым дыханием пощекотал ей ухо.

– Два года будет только завтра, Марк. В три часа дня. Я пока ни о чём не жалею, – Лаванда покрутилась в его руках, взглянула на наручные часы и задумчиво посмотрела Марку в глаза.

– Что будем делать, Марк? До полнолуния почти четыре часа, – сказала она.

– Пойдем со мной, – ответил Марк. Он ссадил её с перил и осторожно опустил на землю. Взявшись за руки, они медленно побрели по южному берегу.

Проходя мимо корабля-музея «Белфаст», они вспоминали день свадьбы. Беседа была, как обычно, односторонней. Лаванда болтала без умолку, а Марк изредка вставлял какой-нибудь ёмкий комментарий. Когда они переходили на другой берег Темзы по Тауэрскому мосту, обсуждение дошло до медового месяца; воспоминание о той трёхнедельной поездке в США заставило их четыре раза остановиться и прерваться на поцелуи, которые становились всё более горячими.

На северном берегу реки перед ними выросла громада Лондонского Тауэра, но Марк проигнорировал его. Когда они свернули в сторону от бледных зубчатых стен, Лаванда наконец поняла, куда её ведут. Она засунула ладонь в задний карман брюк мужа и сказала:

– А вы, оказывается, сентиментальны, мистер Мун.

Они прошлись вдоль северного берега к доку Святой Катерины, затем направились к зданию бывшего склада специй и приправ, в котором теперь располагался отель Диккенса, и остановились во дворе отеля на том самом месте, где два с половиной года назад Марк сделал своё неуклюжее предложение.

– Поздно говорить нет, – заметил он.

– Я ни о чём не жалею. А ты? – спросила Лаванда. – Хотя что я получила? Всего лишь долговязого плохо одетого шотландского чудака. К счастью, теперь – исключительно благодаря мне – ты неплохо выглядишь. Тебя можно назвать почти красивым.

– Зато я был достаточно хитёр, раз ты согласилась выйти за меня! – заметил Марк. Лаванда поджала губы и уставилась на него в ожидании продолжения. Но Марк умолк, и она так и не поняла, был ли это комплимент или Марк дразнил её.

– Это было не очень-то умно, – наконец сказала она. – Ведь всё, что получил ты – это Лаванду Браун, скандально известного оборотня-аврора.

– Скандально известной Лаванды Браун больше нет, – сказал Марк. – А Лаванда Мун не сделала ничего такого, чтобы попасть в газеты... кроме... – он остановился посреди фразы и озабоченно нахмурился.

– … Кроме того дня, когда родилась Вайолет. Да, чуть не умереть в родах – кажется, это был мой самый заметный поступок с тех пор, как я встретила тебя. Но я всё ещё аврор и всегда буду оборотнем – этого достаточно, чтобы оставаться знаменитой, – сказала Лаванда и посмотрела на Марка, который ушел в воспоминания о её прошлом. Он ничего не ответил, поэтому она положила руку ему на талию и крепко обняла его.

– Марк, как ты думаешь, сегодня с Вайолет будет всё в порядке? Мы не слишком жестокие родители? – с тревогой спросила она. Марк улыбнулся.

– Лаванда, твои мама и папа вполне в состоянии справиться с десятимесячным младенцем до завтрашнего утра, – уверенно сказал он. – Ты же видела, как они обрадовались. С тех пор, как родилась Вайолет, твой отец не перестаёт меня удивлять. Он с виду такой серьёзный, суровый и сильный, а сам несколько дней провёл на чердаке, разбирая и отмывая твои старые игрушки.

– Я даже не подозревала, что он их сохранил, – согласилась Лаванда.

– Вайолет будет хорошо у твоих родителей. Я же справляюсь с нашей малышкой в полнолуние! У них не будет проблем, но, если что, они с нами свяжутся. Не переживай, – сказал он, – тебя же они хорошо воспитали.

В ответ на последнюю реплику Лаванда хмыкнула с недоверием.

– У тебя было несколько трудных лет, но ты очень милая, и я тебя люблю, – сказал Марк.

И Лаванда решила, что настало время для очередного поцелуя.

– Ты такой славный, Марк. Иногда я думаю, что не заслуживаю тебя, – от этих слов на лице Марка появилось такое довольное выражение, что Лаванда поспешила добавить: – Но обычно я думаю, что такой практичный и предсказуемый человек, как ты, не заслуживает такой шикарной и совершенной девушки, как я! Ты заказал для нас столик?

Марк взял её за руку, и они направились к огромному деревянному зданию.

– А как ты думаешь, моя шикарная и совершенная жена? – спросил он, с лёгкой иронией в голосе.

– Думаю, что ты собирался заказать столик, но в тот день, когда ты делал предложение, мы ничего не заказали, свободных мест не было, и нам пришлось есть пюре с сосисками в пивном дворике. Итак...

– Ты права, Лаванда – я хотел, чтобы всё было, как в тот раз, когда я вытащил тебя во двор и сделал предложение, – Марк выглядел слегка разочарованным. – Я действительно предсказуем. Хорошо быть славным и разумным, но...

Лаванда взбежала по лестнице и остановилась на две ступеньки выше Марка. Она повернулась к нему лицом, и их глаза оказались на одном уровне.

– Ох, Марк, не расстраивайся. Знаешь что, если ты не хочешь быть предсказуемым, можешь быть верным и надёжным, – предложила Лаванда. Она притянула Марка к себе, положила подбородок к нему на плечо и крепко прижалась к его груди.

– Я надеюсь и полагаюсь на тебя, а быть надежным и верным – почти то же самое, что быть предсказуемым, но звучит намного приятней, – она подняла голову и потёрлась щекой о его щёку. Её язык коснулся мочки его уха. – Но если ты хочешь чего-нибудь неожиданного, я не против, – с вызовом прошептала она. – Котёнок хочет свою сосиску. Сегодня мы можем устроить непредсказуемую ночь, интересную ночь, бурную ночь.

– Обычно я рад всему бурному и интересному, – сказал Марк, – но сегодня полнолуние. Нам нужно вернуться домой до наступления темноты, до того, как ты начнёшь превращаться. Авроры не должны нарушать закон.

– Нам не обязательно идти домой, – прошептала она. – Мы можем пустить чары невидимости и устроить бурную ночь прямо здесь – мы делали это раньше. Или мы можем уйти домой, как только поедим, – сказала Лаванда.

– Второе блюдо здесь, десерт дома, – подыграл Марк, – так было в ту ночь, когда мы договорились о помолвке. Кстати, Лаванда, я заметил клубнику и сливки в глубине нашего буфета. Ты плохо их спрятала. Это делает тебя такой же предсказуемой.

Лаванда скривилась, а потом хитро усмехнулась.

– Если ты не захочешь есть мой клубничный сюрприз, мне придётся импровизировать. Я придумаю что-нибудь бурное и непредсказуемое, когда затащу тебя домой.

Он усмехнулся, поцеловал её и повёл в шумный паб.

Они нашли небольшой столик в пивном дворике, и Марк подошёл к стойке, чтобы заказать еду и купить напитки. Лаванда покрутилась на стуле, облокотилась о старые деревянные перила и стала смотреть на пристань. Она заворожено наблюдала за тем, как магглы спешат по своим делам. Она как раз смотрела на одну явно состоятельную и явно неопытную в морских делах пару, которая безуспешно пыталась пришвартовать большую яхту, когда Марк вернулся с Бомбардиром, налитым в пинтовую и полпинтовую кружки.

– Где мне? – с насмешкой спросила Лаванда.

– Выбирай сама, – невозмутимо ответил он.

Лаванда взяла меньшую кружку и отхлебнула немного пива. Она повернулась к Марку, и следующие полчаса прошли в тихой, спокойной беседе, перемежающейся добродушным подшучиванием и привычным флиртом. Они почти закончили с едой, когда Лаванда медленно наклонилась над столом и шёпотом спросила:

– Кто только что сел за столик позади меня?

Марк глянул поверх её плеча на столик напротив.

– Три парня, все намного моложе нас – думаю, им лет по двадцать, – сказал он.

– Марк, говори тише и не смотри на них так, чёрт возьми, – тихо сказала Лаванда недовольным командным тоном и мило улыбнулась, словно продолжала флиртовать с ним. – Не пялься и не удивляйся, просто смотри на меня и улыбайся. Сделай вид, что разглядываешь меня, и расскажи, как они выглядят.

– А в чём дело? – спросил Марк. Он попытался выполнить её просьбу, но смог лишь выдавить неестественную, кривую усмешку.

– Чем ближе луна к горизонту, тем острее мои чувства. Я чувствую отвратительные духи. Вонь ужасная и почти всё перебивает, но всё же я чую запах ведьмы-людоедки, – прошептала Лаванда.

– Ведьма-людоедка? – с изумлением переспросил Марк так громко, что Лаванда услышала, как трое молодых парней за её спиной умолкли и заёрзали на стульях. Она закатила глаза и с пониманием улыбнулась своему мужу.

– Нет, Марк, ты не смог бы работать под прикрытием, – шепотом сказала она.

– Лаванда, это всего лишь три маггла-подростка, – вполголоса ответил он.

– Три взбудораженных маггла-подростка, от которых пахнет ведьмой-людоедкой, – уточнила Лаванда и задумчиво посмотрела на Марка. – Интересно, что они затевают?

– Почему они что-то должны затевать?

– Потому что, – попыталась втолковать ему Лаванда. В ней начало закипать раздражение. – Я чувствую их волнение и возбуждение. Они встречались с людоедкой, и по крайней мере один из них сексуально возбуждён. Здесь что-то не так. Даже ты понимаешь, что здесь что-то не так. Людоедки могут выглядеть, как уродливые старухи, но на самом деле они даже не люди! Это тёмные существа! Они не имеют права встречаться с магглами, потому что некоторые из них до сих пор полагают, что есть людей вполне допустимо.

– Ты уверена, что это запах ведьмы-людоедки? – обеспокоенно пробормотал Марк.

– Однозначно. Не забывай, что у меня нос волка, – Лаванда напряглась, оскалила зубы и притворилась, что готова наброситься на него. Тревожное лицо Марка заставила её успокоиться. Она сделала глубокий вздох. – Прости, Марк, иногда я забываю, что ты не можешь чувствовать те же запахи, что и я. Ты же знаешь, перед полнолунием я буквально вижу, то, что чует мой нос. Пятнадцать минут назад я могла бы сказать тебе, что парень через два столика от нас испортил воздух, а у официантки, убиравшей посуду… не важно – я чувствую всё! Однако с тех пор, как пришли эти парни, все запахи свелись к приторным дешевым духам и ведьме-людоедке. Её вонь остается на всём, к чему она прикасается. Но они всегда скрываются от магглов – если только не задумали что-нибудь, как, например, эта! Разве можно так сильно душиться?

– Использовать духи – это не преступление, Лаванда.

– А зря, – с уверенностью заявила Лаванда. – Особенно если учесть, какую мерзкую и стойкую гадость она вылила на себя – перебивает почти все запахи. Из-за этих духов я почти не чувствую твой лосьон после бритья, мой любимый. Не хочешь ещё выпить? Теперь я сама пойду к бару. Хочу пройти мимо этих магглов и хорошенько на них взглянуть.

– Вообще-то я планировал немного другое веселье, – ответил Марк, грустно улыбаясь, – но так как наша годовщина уже почти наступила, делай, что хочешь.

Лаванда почувствовала нотку разочарования в его последней фразе и испытала укол совести. Она почти всегда крутила Марком, как хотела; его было так легко уговорить.

– А вдруг это важно, Эм-Эм, – она промурлыкала его инициалы низким, бархатным голосом. Обычно Лаванда так называла Марка в более страстные минуты. Ей удалось выманить у него улыбку. – Это дело будоражит меня, а ты знаешь, как я это люблю. Оно и тебя волнует, я же чувствую. Эм-Эм любит свою лавандовую девочку; любит, когда она шалит и веселится!

Марк с обречённым видом закатил глаза, протянул руку через стол и погладил Лаванду по щеке. Под столом её стопа потёрлась о его ногу.

– Ты победила, лавандовая девочка. Как всегда. Но если ты идёшь к бару, возьми мне, пожалуйста, апельсиновый сок, – сказал он.

– Хорошо, я тоже больше не буду пить алкоголь, – согласилась Лаванда, после чего встала и, качая бёдрами, поплыла к бару.

В ожидании напитков она снова глянула на часы. До восхода луны оставалось чуть больше двух часов. С каждой минутой Лаванда всё сильней ощущала её притяжение, убеждая себя, что у неё ещё есть время.

У нового аконитового зелья, которое она принимала, не было значительных побочных эффектов. В отличие от старого зелья, которое пил профессор Люпин, оно не вызывало ни усталости, ни сонливости. К сожалению, оно не позволяло избежать физического превращения. Будь она дома или на улице, при особой концентрации Лаванда могла оставаться в человеческом облике после восхода луны, но только до заката солнца. К несчастью, сегодня это давало ей всего лишь пятнадцать дополнительных минут.

Зелье позволяло сохранить сознание и подавить в себе зверя. Несмотря на это, закон предписывал ей в полнолуние находиться дома внутри запертой клетки. Многие оборотни считали закон несправедливым, но Лаванда смирилась с таким ограничением. Это была всего лишь краткосрочная изоляция, разумная мера для предотвращения инфекции, против распространения болезни. Когда она превращалась, одного укуса было достаточно, чтобы кого-нибудь заразить, а это уже считалось преступлением.

Лаванда была согласна провести двенадцать или тринадцать ночей году в заточении. Кроме того, она больше не была одна. Вот уже пять лет как Марк оставался вместе с ней. Каждое полнолуние он был рядом, сидел возле клетки, наблюдал, ждал и разговаривал. Марк в шутку говорил, что только в такие ночи он может разговаривать с ней и не бояться, что его перебьют. Это была шутка, но это была и правда. Именно в эти ночи, когда она не могла ему ответить, он по-настоящему открылся для неё.

Лаванда оглянулась. Марк сидел один, изредка бросая взгляды на трёх молодых людей. Она с нежностью посмотрела на своего мужа. Его длинные тёмно-каштановые волосы были зачесаны на одну сторону. Несколько прядей упали ему на лицо, и он машинально отбросил их назад, открывая лоб. Сидя у людной барной стойки в ожидании напитков, Лаванда вспомнила такую же ночь ровно два года назад, ночь перед свадьбой. Примерно в это же время она сидела на своей кровати со своими подружками невесты.

– Одно из трёх, – сказала Парвати. Сьюзен кивнула, соглашаясь с ней, и самодовольно усмехнулась.

– О чём это вы? – спросила Лаванда.

– Марк набрал одно очко, – ответила Сьюзен, сжимая губы в прямую линию, но её глаза смеялись. – Лаванда, ты всегда говорила, что выйдешь замуж за высокого, красивого и невероятно богатого мужчину.

– Марк высокий, – захихикала Парвати. – Так что одно из трёх.

– Деньги… – начала Лаванда.

– Деньги не главное, – перебила её Сьюзен, – но это моё кредо. А твоё звучит так: «Деньги на третьем месте, но он должен быть высоким и красивым, и я безумно влюблюсь в него с первого взгляда». Как ты помнишь, у тебя это не вышло.

– Хорошо, за деньги присудим ему два очка, за остальные пункты по одному и оценим его на четверочку по десятибалльной системе, – съязвила Парвати.

– Он симпатичный, он очень симпатичный, – возмутилась Лаванда.

– Правда? С каких это пор? – спросила Сьюзен.

– Когда ты стала ходить с ним на свидания, Лаванда, ты лично сказала мне, что «смотреть там не на что, он мне не нравится, но хорошо воспитан, так что сойдёт, пока не подвернётся кто-нибудь получше» – сказала Парвати.

– А я присутствовала при вашем знакомстве, – добавила Сьюзен. – Помнится, ты заявила, что Марк настолько обычный, что его можно не заметить, но при этом он всё равно умудряется выглядеть странно.

– Заткнитесь, вы обе, – сказала Лаванда. – Я ошибалась – довольны? Кроме того, Сьюзен, это была не первая встреча с Марком, ты же знаешь. И он…

– Единственный парень на этом свете, который настолько глуп, чтобы сделать тебе предложение, – закончила Парвати.

Их беседа закончилась глупым, весёлым подушечным боем, который продолжался до тех пор, пока Лаванда не расплакалась. Её подружки – будущие свидетельницы – перестали драться и бросились её утешать. Она плакала не потому, что волновалась перед свадьбой, а потому что наконец с грустью осознала: невероятно, но всё, что они сказали, правда.

Возвращаясь к столику с двумя стаканами апельсинового сока, Лаванда незаметно наблюдала за тремя молодыми людьми. Все они были одеты по-летнему: майки, туфли на плоской подошве, длинные шорты, сидящее так низко на талии, что из-под них выглядывали мешковатые боксеры. Лаванда совершенно не понимала последнюю маггловскую моду. Один парень нацепил на голову круглую шерстяную шапку, которая выглядела смешно и совершенно нелепо в такой жаркий июльский вечер.

Трое ребят оказались ещё моложе, чем их описал Марк. Она подозревала, что, по крайней мере, один из них, в шапочке, был несовершеннолетний. И наверняка всем им было меньше двадцати.

Это были юные, стройные, неугомонные подростки, которые не осознавали, что не будут такими всегда. Мальчик в шапочке был самый низкий; у него был курносый нос и очень прыщавое лицо. Самый старший из них, с нечесаными волосами, безуспешно и совершенно напрасно пытался отрастить бороду, однако друзья не потрудились ему намекнуть на это самое «напрасно». Третий парень, высокий, рыжий и кудрявый, выглядел довольно мило.

Лаванда качнула бёдрами и нарочито медленно проплыла мимо их столика. Они не обратили на неё никакого внимания. Это её задело: короткое летнее платье Лаванды имело довольно глубокий вырез; она всё ещё была привлекательной и стройной. Они обязаны были хотя бы взглянуть на неё.

Лаванда повела носом. Запах духов и ведьмы-людоедки исходил от парня с нелепой бородой. Он был взволнован и возбуждён и говорил больше остальных. Проходя мимо, Лаванда уловила обрывок его реплики:

– …Она просто шикарная. Она пригласила меня на вечеринку. Я спросил, можно ли привести с собой двух друзей, и она сказала, что да.

Лаванда села напротив Марка в ещё большем замешательстве, чем прежде. Когда он стал задавать вопросы, она отвлекла его поцелуем, а затем мягко приложила указательный палец к его губам.

– Подожди, – попросила Лаванда. Марк подчинился.

Она заглянула в свою сумочку, достала оттуда кошелёк Аврора и открыла его. К счастью для Лаванды, нужный ей предмет находился в одном из верхних отделений. Такой кошелек, стандартный для каждого аврора, находился под заклятием невидимого расширения и содержал все необходимые аврорам предметы. Однако заглядывать в его невидимые глубины в присутствии магглов было неудобно.

Лаванда знала, что где лежит. Она быстро достала мешочек с невидимым удлинителем ушей, нащупала трубочку, засунула её себе в ухо и перекинула удлинитель через плечо. Разговор мальчишек теперь был прекрасно слышен.

– А сколько ей лет, Джош? – спросил один из них.

– Если эта та, о которой я думаю, то она просто старуха! Лет на десять старше Джоша – ей лет двадцать восемь, не меньше! – сказал второй парень.

Лаванда, всего три месяца назад отметившая своё тридцатилетие, сердито хмыкнула и нахмурилась. Марк настороженно глянул на неё, но Лаванда пресекла его вопрос взглядом. Тридцать – это ещё не старость, напомнила она себе.

– Ой, не трынди, Эд! Она крутая, а ты просто завидуешь, – ответил третий. Лаванда поняла, что это сказал жидкобородый парень по имени Джош.

– Она что-то задумала, Джош, – громко заявил Эд. Лаванда рискнула обернуться и заметила, что Эдом звали симпатичного рыжего. – Тебе просто лапши навешали, и ты думаешь не головой, а яйцами.

– У неё есть подружки? – спросил парень в шапочке.

– Она сказала, что да, Харв, – ответил Джош. – Ты со мной?

– Ага, – ответил Харв. – А ты, Эд?

– Должен же кто-то за вами двоими присматривать, – ответил рыжий Эд.

– Во сколько вечеринка? – радостно спросил Харв. – У нас есть время, чтобы хлопнуть ещё по пиву?

Беседа свернула на пиво, и Джош отправился к бару. Продолжая подслушивать одним ухом, Лаванда наклонилась над столом и пересказала Марку всё, что только что услышала.

Парни стали болтать о грузовиках, трюках, подшипниках и каких-то досках. У Лаванды ушло несколько минут на то, чтобы понять, что речь идёт о скейтбордах.

– Лаванда, что ты собираешься делать? – спросил Марк.

– Я хочу проследить за ними. Мне нужно найти эту людоедку. А ты иди домой и жди меня там. Это дело для аврора, – ответила она.

Марк с недоумением уставился на Лаванду.

– Лаванда, ты ещё в отпуске по уходу за ребёнком, – прошептал он сквозь сжатые зубы. – Почему бы тебе не связаться с Авроратом? Они пошлют кого-нибудь расследовать это дело.

Лаванда недовольно скривила губы и полезла в сумочку. Марк заметил, что звуки вокруг них стали немного другими. Она применила невербальное заглушающее заклинание, чтобы их беседа осталась приватной.

– Расследовать что? Что-то происходит, Марк, – ответила она, – но что именно? Ты знаешь? Я не знаю! Я не могу просто так сказать в офисе, что чувствую запах людоедки. Я слишком мало выяснила об этих подростках, чтобы сообщить о преступлении – пока.

– Ты уверена, что там есть что расследовать? – спросил Марк.

– Да, – Лаванда так энергично закивала, что её тёмно-каштановые кудри разлетелись по плечам. Её фиалковые глаза загорелись огнём, которого Марк давно не замечал. «Аврор Мун» на время была забыта, и только с её возвращением Марк вдруг понял, как по ней скучал.

Миссис Лаванда Мун, мама Вайолет, была доброй, заботливой, весёлой и любящей. Но женщина, в которую он когда-то влюбился – неугомонная, безудержная, преданная своей работе – где-то скрывалась с тех пор, как родилась Вайолет. И вдруг, впервые за последний год, Марк увидел перед собой Лаванду-аврора. Он знал, как она любит тайны, и эта тайна была для неё важна.

– В таком случае, я пойду с тобой, – настойчиво сказал Марк. – Лаванда, сегодня полнолуние. Я не позволю тебе пойти одной.

– Ты не позволишь мне? – Лаванда презрительно закатила глаза. Марк знал, что последует дальше. Лаванда собиралась спорить. И ожидала, что он, как обычно, ей уступит. – Не смеши меня, Марк. Я аврор, а ты нет. Как, интересно, ты собираешься меня остановить?

– Ты не работала больше года, Лаванда. Ты провела месяц в Мунго после рождения Вайолет и с тех пор сидела с ней дома. Да, ты аврор, и очень хороший. Но ты давно не тренировалась. А ещё ты оборотень, а сегодня полнолуние! – Марк посмотрел в яркие, горящие глаза Лаванды, внимательно наблюдая за её реакцией. Он видел, что она подбирала аргументы. Волчица готовилась к нападению.

– А самое главное, ты моя жена и мать нашей дочери, – уверенно заявил Марк. – Или ты позволишь мне пойти с тобой, или я выхожу из зоны заглушающего заклинания и сообщаю этим парням, что ты задумала.

Марк решительно уставился на Лаванду, и волчица засомневалась. Было немного забавно наблюдать за тем, как его жена взвешивает свои шансы. Он сохранял невозмутимость; Лаванда ненавидела проигрывать. Её глаза сощурились, лоб нахмурился. Вдруг складки на лбу исчезли, и Лаванда улыбнулась.

На самом деле существует всего два универсальных способа убеждения: кнут и пряник. В случае с Лавандой, они выглядели как «опасная волчица» и «многообещающая девушка». Осознав, куда дует ветер, Лаванда быстро сменила тактику. Она поняла, что угрозы не подействуют. Волчица отправилась в клетку, а Лаванда включила весь свой шарм.

Она сложила руки ниже груди и наклонилась вперёд, опираясь локтями о стол. Это было проделано очень тонко, но Марк не первый год наблюдал за Лавандой в действии. Когда они только начали встречаться и были «просто друзьями», она не воспринимала его как мужчину. С мучительной болью в сердце Марк не раз наблюдал за тем, как Лаванда применяла свои хитрые уловки и трюки с другими. Его жена была хороша, очень хороша. Одним простым движением она одёрнула вырез платья, придвинулась ближе, чтобы Марк уловил запах её духов, и предоставила ему отличный вид на ложбинку на своей груди.

– Ох, властный Мрак, я люблю властного Марка, – покорно начала она. – Но я думаю, что будет безопасней, если...

– Нет, Лаванда, у тебя ничего не выйдет, – твёрдо заявил он. – Или я иду с тобой, или... – он бросил многозначительный взгляд в сторону трёх подростков.

Лаванда приподнялась и подалась ещё больше вперёд. Её декольте опустилось ещё ниже, и теперь он мог видеть краешек её бюстгальтера.

– Но, Марк... – выдохнула она.

Марк посмотрел на её грудь, а затем на миловидное лицо в форме сердечка. Замечательные глаза Лаванды были полны печали, её губы недовольно надулись. Она выразительно похлопала ресницами.

– Пожалуйста, Лаванда, убери своё опасное оружие, – сказал Марк.

– Я думала, они тебе нравятся, – ответила она, подтягивая наверх вырез платья.

– Вообще-то я имел в виду ресницы, – с улыбкой сказал он. На её лице мелькнуло удивление, и попытка очаровать Марка провалилась. – Я знаю, что ты пытаешься сделать. Но я не передумаю.

Лаванда продолжала дуться, и он потянулся через стол и погладил её по щеке.

– Марк, это может быть опасно, – с серьезным видом начала она.

Марк вздохнул и выложил свой последний козырь. Он опустил руку, бережно взял в неё левую ладонь Лаванды и потянул к себе. Когда его ладонь оказалась снизу, Марк поймал её средний пальчик между своим большим и указательным, поднял руку и поцеловал сначала сам пальчик, а потом два кольца, которые были на нём надеты.

– Я иду с тобой, – сказал он. – «Принадлежим друг другу, всё делим друг с другом», – напомнил он слова свадебной клятвы, выгравированной на обратной стороне их обручальных колец.

Лаванда в задумчивости посмотрела на свою ладонь. Сначала она изучила кольца: первое, с фиолетовым аметистом, подаренное в честь помолвки, и второе, обручальное, с резным орнаментом в виде цветов лаванды. Затем перевела взгляд на кончики пальцев, на свои безупречные накладные ногти, и Марк понял, что победил.

– Спасибо, Марк, – сказала Лаванда. Она привстала, наклонилась над столом, обхватила голову Марка ладонями и мягко поцеловала его в губы.

– Ого, смотри, какая задница, – пробормотал в этот момент Харви. Лаванда, довольная этой репликой, обогнула стол, подсела к Марку и снова его поцеловала.

– В самом деле, спасибо тебе, Марк, – повторила она. – Спасибо, спасибо, спасибо. Мне важно знать, что я буду в форме, когда вернусь на работу.

Они медленно пили свои напитки, обнимались, целовались и выжидали.

– Что ты знаешь о ведьмах-людоедках? – спросила Лаванда.

– Немного. Это тёмные сущности, при встрече с которыми нужно связаться с Авроратом, – ответил Марк. – Но у меня сложилось впечатление, что они похожи на ведьм из маггловских сказок.

– Уродливые, в бородавках и едят маленьких детей, – уточнила Лаванда.

– Ты забыла про пряничный домик, – напомнил Марк.

– Пряничный домик?

– Чтобы заманивать к себе детей на верную смерть, – ответил Марк и осклабился. Лаванду передёрнуло, и гримаса сползла с его лица. Это была шутка.

– Я готова в это поверить! Магглы знают гораздо больше, чем им кажется, – сказала Лаванда. – Хорошо, что в большинстве своём они в сказки не верят. Никто точно не знает, кто эти ведьмы-людоедки, а они сами нам не говорят. В файлах в Отделе Тайн полно предположений, но самая распространённая теория – что это остатки тёмных ведьм, которые использовали тёмную магию земли, чтобы продлить себе жизнь. Ходят слухи, что им необходимо есть человечину, причём они предпочитают сырую. Они могут быть очень опасны. Конечно, убийство магглов запрещено законом, но мы с тобой знаем, что по крайней мере один вампир его нарушил. Они уходят! – последнюю фразу Лаванда прошептала сдавленно, с волнением.

Трое парней наконец допили свои напитки и встали, и Лаванда с Марком последовали на ними по лондонским улицам, держась за руки и оставаясь на расстоянии от своей цели. Они прошли за трио к церкви Святого Ботульфа, затем мимо станции Олдгейт. На Миддлэссекс-стрит Джош забежал в магазинчик на углу, а двое других парней остались нервно топтаться снаружи.

Лаванда и Марк остановились. Эд оглянулся и заметил их. Лаванда притянула Марка к себе, повернулась и повисла у него на шее.

– Присматривай за ними. Нужно дать им немного оторваться, – прошептала она, пригнула его голову и горячо поцеловала. Руки Марка опустились на её ягодицы; он хорошенько их обхватил и прижал Лаванду к себе. На несколько мгновений он забыл о своей миссии, закрыл глаза и принялся целовать Лаванду, а потом выпрямился и поднял её над землёй. Марк стал подумывать о том, чтобы аппарировать вместе с ней домой. У них ещё было немного времени, если отправиться прямо сейчас. Лаванда согнула одну ногу и провела пяткой по его икре. Их желания явно совпадали.

Марк уже собрался аппарировать, но вовремя вспомнил о полученных инструкциях. Он приоткрыл один глаз и посмотрел сквозь кудри Лаванды. Джош как раз вышел из магазина с большой сумкой, полной бутылок. Трое парней глянули в сторону парочки, развернулись и поспешили вниз по улице. Марк неохотно опустил Лаванду на землю.

– Похоже, он покупал выпивку. Теперь вышел, и они снова движутся, – доложил Марк.

Лаванда обвила рукой его талию, и они отправились следом за подростками. Те какое-то время шли по Миддлэссекс-стрит, а затем свернули в переулок. Марк и Лаванда, стараясь не отстать, поспешили завернули за угол, но к тому моменту трио уже и след простыл. Лаванда выругалась и оглянулась.

– Посмотри сюда, – сказал Марк, указывая на объявление, висевшее на фонаре. Лаванда подошла поближе и глянула на покрытый пластиком листок с просьбой о помощи.

«Потерялся мальчик», говорилось в напечатанном объявлении. Там была фотография крепкого паренька, а ниже – описание шестнадцатилетнего подростка, который бесследно исчез.

Лаванда потянула носом и заявила:

– Людоедка где-то близко.

– Полнолуние тоже, – напомнил ей Марк. По мере приближения заката он нервничал всё больше. – В этом районе потерялся мальчик, и где-то здесь прячется ведьма-людоедка. Свяжись с Авроратом и вызови подкрепление. Ты сама всегда говоришь: «Авроры работают по трое в команде из соображений безопасности».

– Марк, ты представитель закона и старший бейлиф. Ты мой партнер на этой миссии и мой партнёр по жизни. Для поимки какой-то там людоедки нам больше никто не нужен. Через пару минут я унюхаю, где она, – сказала Лаванда, сверкая глазами.

– Ты скучаешь по миссиям, я знаю. Тебе нравится твоя работа, тебе нравится погоня, но ты точно знаешь, что делаешь? – спросил Марк.

Лаванда молча указала на объявление.

– Я чувствую смерть, Марк. Этот мальчик погиб, я уверена. Я думаю, что в центре Лондона завелась ведьма-людоедка, которая похищает детей, и трое подростков только что отправились к ней в логово, – ответила Лаванда.

Она снова принюхалась.

– Они не могли уйти далеко, а мой нос становится ещё чувствительней перед восходом луны. Мы поймаем ведьму и успеем аппарировать домой до заката. Но всё бурное и непредсказуемое придётся отложить на завтрашнее утро, когда зайдёт луна. Прости, Марк.

– А разве это не что-то бурное и непредсказуемое? – спросил Марк, скептически поднимая одну бровь.

Лаванда захихикала и игриво шлёпнула его по заду.

– Думаю, что да.

Она повела Марка по переулку к длинному трёхэтажному дому. Это была простая, потрёпанная временем коробка, в которой кирпичные стены и грязные окна перемежались с серыми бетонными перекрытиями. Возле дома Марк увидел наружные бетонные лестницы, ведущие вверх и вниз к длинным боковым площадкам. Кто-то из предприимчивых магглов раскрасил неприглядные, унылые пролёты краской из баллончика. Лаванда снова принюхалась.

– Фу! Это место использовали в качестве туалета, – она брезгливо поморщилась и содрогнулась.

– Знаю; даже мой нос это чувствует, – ответил Марк.

– Сюда, – сказала Лаванда. Она спустилась на один пролёт к площадке, выходящей на грязную, замусоренную парковку. Во дворе стояли несколько машин, и среди них не было ни одной новой. Лестница уходила назад, спускалась к бетонной дорожке значительно ниже уровня парковки и отделялась от неё бетонной стеной с металлическими перилами. Дорожка вела к шести дверям. Марк поднял голову и заметил, что такие же лестницы шли к верхним этажам.

– Это, должно быть, подвал. Почти все людоедки Британии живут в пещерах, – заявила Лаванда. – Они никогда не селились в избушках на курьих ножках, как европейская баба-яга.

Лаванда принюхалась к первой двери, покачала головой и перешла ко второй. Так они миновали три двери, а у четвёртой Лаванда чихнула.

– Это здесь, – сказала она.

И прежде чем Марк успел возразить, Лаванда нажала на дверной звонок.

– Они были в том пабе, – сказал Харви, бросая взгляд на улицу.

– Что? – спросил Эд.

– Те двое! – Харви посмотрел в ту сторону, откуда они пришли.

Эд проследил за взглядом друга и увидел целующуюся пару. Эд прикинул, что темноволосый мужчина, подтянутый и жилистый, был высокого роста, на пару дюймов за шесть футов. На нём были надеты синие летние брюки и футболка необычного лавандового оттенка. Кудрявая женщина была ниже его почти на целый фут. Её короткое летнее платье с пёстрым цветочным узором пастельных тонов полностью облегало фигуру. Они целовались.

– Да, припоминаю эту задницу, – сказал Эд. Он наблюдал за тем, как руки мужчины скользят по спине женщины, как он хватает её за ягодицы и приподнимает над землёй.

– Чёрт возьми, а они не староваты, чтоб выделывать такое? – сказал Эд.

– Похоже, ей совсем неймётся, – со стоном сказал Харв.

– Но не так, как вам с Джошем, – сказал Эд. – Как ты думаешь, они за нами следили?

– Следили? С какой стати кто-то будет за нами следить? – спросил Харв.

– Может, ты ей понравился, – с сарказмом изрёк Эд. – Хотя она это проявляет очень странным образом, – добавил он, продолжая наблюдать за парочкой.

Пока молодые люди стояли и смотрели, женщина обхватила мужчину ногой и стала гладить его икру. Харв выругался.

– Боже мой! Как же этот бедолага увяз, – сказал Эд.

– А вот и я, – заявил Джош, указывая на сумку. – Никаких проблем, он даже не спросил, сколько мне лет. На что вы пялитесь? – он проследил за их взглядами. – Ой, они были в пабе.

Эд и Харв посмотрели на лицо друга, выражавшее недоумение.

– Джош, как ты считаешь, они следят за нами? – с горячностью спросил Харв.

– Ты придурок, Харв, – ответил Эд.

– Зачем им следить за нами? – спросил Джош. – Они наверняка ищут какой-нибудь дешевый отель. Мужик нашёл себе приключение на стороне, это же очевидно.

– Да? – с сарказмом спросил Эд. – И из чего это очевидно, Джош?

– Я наблюдал за ними. Она крутила задницей, когда ходила за выпивкой, а потом они тискались и целовались за столом. У обоих обручальные кольца, так что это наверняка интрижка. Если бы они были женаты, то так бы себя не вели, – со знанием дела сказал Эд.

– Ты прав, – Харв утвердительно кивнул, и Джош гордо посмотрел на Эда.

– Хм, – сказал Эд, пожал плечами и решил, что не стоит спорить.

Когда они дошли до ближайшего перекрёстка, Эд глянул назад через плечо.

– Странно, они идут за нами. Они снова сзади, – сказал он.

Джош неожиданно разволновался и в тот момент, когда они свернули в переулок и выпали из поля зрения парочки, бросился бежать со всех ног. Друзья последовали за ним. Они пробежали по улочке прямо к вонючей бетонной лестнице, а затем спустились на пролёт вниз. Джош прошёл по замусоренной бетонированной дорожке, дошёл до четвёртой двери, глянул на часы и позвонил.

– Мы пришли на пару минут раньше. Надеюсь, она не расстроится, – сказал Джош.

Трое ребят какое-то время напряжённо ждали, но ответа не было.

– Может, она ушла, – предположил Эд. – Если она вообще существует.

Джош осклабился и сделал вторую попытку. На этот раз дверь почти сразу отворилась. У женщины были светлые волосы и простое чёрное платье, которое делал весьма примечательным её выпирающий бюст. Эд заметил, что в руках она держала резную трость.

– Привет, Джош, – сказала женщина, окидывая трёх парней оценивающим взглядом. – Это, наверное, те друзья, о которых ты говорил. Пожалуйста, входите.

Она отошла в сторону, поставила трость за дверью и пригласила их пройти внутрь.

– Спасибо, Анна. Твои подружки уже здесь? – спросил Джош.

– Мои подружки? – удивилась Анна. На секунду на её лице отразилось удивление, но она быстро пришла в себя. – Нет, они скоро придут.

Ни Джош, ни Харв не заметили её замешательства, потому что оба разглядывали её внушительных размеров бюст. Но Эд почему-то заволновался. На первый взгляд Анна была довольно симпатичной, но у неё был слегка крючковатый нос и сильно выступающий подбородок. Она была крупной комплекции и пахла ужасными духами.

– Сюда, – сказала Анна. Она провела их по белому устеленному линолеумом коридору в полупустую гостиную. Грязное окно было прикрыто заляпанной тюлевой шторой. Было трудно разглядеть, что происходит снаружи, хотя разглядывать было, собственно, и нечего. За окном открывался вид на кирпичную стену, металлические поручни, ноги прохожих и колёса машин.

Эд с отвращением осмотрел комнату. Из мебели в ней были только старый коричневый кожаный диван и стол, уставленный алкоголем. Обои клочьями свисали со стен, в комнате пахло сыростью, а потёртый ковёр был грязно-коричневого цвета.

– Я принёс выпивку, – сказал Джош, доставая из сумки несколько бутылок.

– Спасибо, Джош. Пожалуйста, присаживайтесь, – Анна рукой указала на диван, и Эд удивился, какими острыми выглядели её ногти, покрытые чёрным лаком. Джош и Харв взяли по банке пива, дёрнули за кольца, уселись на диван и стали пить. Эд остался стоять.

– Садись, выпей, – сказала Анна, обращаясь к Эду. – Расслабься немного, ты же пришёл сюда повеселиться. Я обещаю, что ночь будет незабываемой.

– А где музыка? – спросил Эд. – Нельзя веселиться без музыки.

Он огляделся и понял, что в комнате не было никаких электрических приборов. У всех его знакомых обязательно был телевизор, игровая приставка, ноутбук – у всех, кроме Анны.

– У меня есть музыка. Что ты будешь слушать, “Streetlight Manifesto”? – Эд достал свой мобильный телефон, но с удивлением обнаружил, что у него села батарея. – Я зарядил его всего пару часов назад... – начал он, но его прервал звонок в дверь.

– Вы кого-нибудь ждёте? – резко спросила Анна, и её глаза вдруг стали холодными и чёрными, как сталь.

– Мы – нет, а ты – да, – напомнил Эд. – Твои подруги должны прийти, ты забыла?

– Не так скоро, – отрезала Анна. – Вы кому-нибудь говорили, что идёте сюда?

– Нет, – уверенно сказал Джош.

– Но... – начал Харви.

Эд метнул на него недовольный взгляд, но было слишком поздно.

– Что «но»? Харв... это правда? – спросила Анна с еле заметной угрозой в голосе.

– Там в пабе была одна парочка... Не думаю, что они следили за нами... – добавил Харв.

– Не думаешь! – проскрежетала Анна. – Оно и видно, что ты не думаешь. Глупые дети!

В дверь позвонили снова.

– Ждите здесь и молчите, – проворчала Анна. Она вышла из комнаты, громко захлопнув за собой дверь.

– Что? – спросил Харв, обмениваясь с Джошем тревожным взглядом. Эд поспешил к двери. Это была обычная межкомнатная дверь, довольно хлипкая и без замка, но когда он попытался открыть её, ручка не повернулась. Он жестом приказал друзьям молчать и приложил ухо к двери. Джош и Харв к нему присоединились.

– Здравствуйте, вы, наверное, подруга Джоша? – услышали они женский голос. Это была та самая женщина из паба, которая шла за ними, Эд был теперь в этом уверен. – Я Джорджина Сэндз, а это мой друг, Энди Сойер. Джош сказал, что у вас тут вечеринка, приглашаются все – так он сказал.

– Откуда она знает моё имя? – спросил Джош.

Вдруг раздались один за другим четыре глухих удара, и всё стихло. Трое ребят с тревогой переглянулись и отошли от двери.

Когда Анна ворвалась в комнату, её кожа казалась бледнее, нос и подбородок длиннее, а зубы намного чернее, чем при первой встрече. В правой руке она держала резную трость.

– Итак, – прокричала она, – вы никому ничего не говорили?

Её левая рука вытянулась в сторону Джоша и оцарапала ему грудь. Черные ногти превратились в чёрные металлические когти. Джош вскрикнул и упал на пол, и на его рубашку хлынула кровь из четырёх глубоких царапин на теле. Харв с криком бросился к открытой двери, но Анна схватила его и отбросила на диван.

– Еда, – сказала она.

Эд бросился на помощь Джошу, но замер в изумлении, когда Харв приземлился на диван и куда-то провалился. Он стоял и смотрел на пустой диван, когда Анна схватила его за руку и швырнула следом за Харвом.

– Еда, – снова услышал он, прежде чем диван поглотил его.

На секунду Эда охватил приступ клаустрофобии, когда он почувствовал себя под землей и не смог вдохнуть, а затем он стал падать. С размаху приземлившись на жесткий каменный пол, Эд ушиб бедро и расцарапал ладони. Было тёмно, как в погребе, но рядом раздавались всхлипы.

– Харви? – позвал он.

– Эд? Это ты? Что это было? – тонким голосом спросил перепуганный Харв, а затем всхлипнул и выдал поток ругательств.

– Эй, парень, следи за языком, здесь дамы, – сказал голос с шотландским акцентом.

– Я не дама, я твоя жена, – ответила женщина из паба. Мужчина мрачно усмехнулся.

– Кто здесь? Все трое? – спросила женщина.

– Нет, – ответил Эд, – Джош остался наверху. Он ранен, истекает кровью... она... она его поцарапала когтями. Кто вы? Где мы? Вы нам поможете?

– Проклятье! Вы свободны? – спросила женщина.

– Что вы имеете в виду? – спросил Эд, инстинктивно чувствуя, что ответ «нет, мы в тёмной подземной ловушке» её не устроит.

– Мы не до конца провалились, – сказал мужчина, – наши руки застряли в потолке. Мы висим в воздухе, совершенно беспомощные, – он произнёс последнее слово с какой-то особой горечью.

– Марк, у неё есть Земной камень, – сказала женщина. – Прости, я этого не ожидала. Но она не знает, кто мы, мы всё ещё можем её удивить. Она скоро придёт. Позволь мне говорить, просто подыграй и соглашайся со всем, что я скажу.

– Земной камень? – спросил Эд.

– Это... такой тип двери, с ловушкой, – ответила женщина. – Она...

– Она реагирует на шум, – добавил мужчина.

– Ш-ш-ш, – шикнула женщина, и он умолк.

Раздался странный скрежет, и на смену тьме пришёл тусклый свет.

– Объясню позже, – торопливо сказала женщина.

Эд посмотрел по сторонам. Он находился в просторной пещере, напоминающей коробку, вырубленную внутри скалы. Стены и пол были неровными и потрескавшимися, а сама пещера состояла из двух зон. Они с Харви, который хныкал, лёжа на полу в позе зародыша, были отделены от более просторной зоны металлической решёткой, прочно прикреплённой к полу и потолку. В другой части пещеры под потолком беспомощно висели мужчина и женщина из паба; их ладони и кисти рук каким-то невероятным образом застряли в скале. Эд посмотрел наверх: там не было никакой двери с ловушкой.

Он понял, что женщина солгала, но тут же забыл об этом, когда увидел котёл и стену за ним. Котёл, наполненный водой, был огромным – настолько, что туда мог бы запросто поместиться человек. Стена за котлом состояла из полок, на вид сделанных из человеческих костей. Эду показалось, что он смог разглядеть грудные клетки и лопатки. Возможно, он не поверил бы своим глазам, если бы не распознал человечьи черепа, стоящие на полках, каждый со своей этикеткой: соль, перец, горчица. Его передёрнуло от ужаса.

Вдруг стена засветилась и прямо из твёрдой скалы появилась Анна – или похожая на неё женщина, которая тащила за собой окровавленного Джоша. Она изменилась почти до неузнаваемости. У неё была серая кожа и длинный, невероятно крючковатый нос. Торчащий подбородок был покрыт бородавками, ногти превратились в чёрные металлические когти; она была согнутой и горбатой и передвигалась, опираясь на трость.

Из её горла вырвался хрип, и от этого звука у Эда по спине пробежали мурашки.

Одной рукой она подняла неподвижного Джоша. Поднесла его к решётке, отделявшей Эда и Хаврва от остальной части комнаты. Коснулась тростью прутьев, и Джош провалился внутрь. Сдерживая рвотный позыв, Эд подошёл к окровавленному другу. Анна-старуха повернулась к двоим, свисающим с потолка.

– Он сказал, что не приглашал вас, – проскрежетала она, – и я ему верю. Кто вы и зачем вы здесь?

Лаванда начала плакать. Слёзы, катившиеся по её щекам, сопровождались ужасными, леденящими кровь рыданиями. Марк испуганно смотрел на неё. Он надеялся, что это был спектакль; в любом случае, игра была хорошей. Настолько хорошей, что он встревожился не на шутку.

– Я не... понимаю, – всхлипнула Лаванда, – что сейчас… произошло? Мы стояли… у вашего порога… а теперь… мы здесь, внизу… свисаем с крыши… в тёмной пещере. Мои руки застряли... мне очень больно... пожалуйста, опустите нас вниз.

– Кто вы и что вам здесь нужно? – снова спросила Анна.

– Если… я скажу… правду… вы нас … отпустите? – проговорила Лаванда между рыданиями.

– Если я пойму, что ты врёшь, с тобой будет то же, что с ним, – сказала Анна, указывая когтистой рукой на клетку, в которой рядом с друзьями лежал окровавленный, до смерти перепуганный Джош.

Лаванда взвизгнула. Её душераздирающие крики продолжались, пока Анна не подошла к ней вплотную. Людоедка поднесла свои когти к лицу Лаванды, выпрямила один палец и направила его в глаз.

– Прекрати эти вопли, а то у тебя появится реальный повод взвыть, – приказала Анна. – Ну, говори! Кто ты такая?

– Пожалуйста, не трогайте меня, – Лаванда повела носом, шмыгнула, всхлипнула и постаралась взять себя в руки. – Пожалуйста, просто… дайте мне минутку… отдышаться.

Марк был уверен, что Лаванда пытается выиграть время, но её истошные рыдания были такими натуральными, что его сердце готово было разорваться. Он должен был что-то предпринять.

– Оставьте в покое мою жену! – потребовал он. – И опустите нас вниз. Немедленно!

Людоедка обернулась, одарила Марка чернозубой улыбкой и крякнула. Это был резкий горловой звук, в котором интуитивно угадывалась злобная угроза. Его оказалось достаточно, чтобы желудок Марка сжался, перекрутился и попытался завязаться узлом. Анна осторожно провела правой ладонью по щеке Лаванды, по груди, а затем когтистые пальцы остановилась на её животе. Ведьма глянула на Марка снизу вверх и улыбнулась. Он выругался и дёрнулся, пытаясь освободить руки, но ему это не удалось.

– Муж и жена, вот как, – прошептала ведьма, задумчиво глядя ему в глаза.

Она на мгновенье высунула свой язык, фиолетовый, как небо перед восходом, и облизала губы. Глаза ведьмы были так же черны, как её ногти. Её челюсти сомкнулись с почти металлическим лязгом.

– И ребёнок. Как жаль, что вы не взяли его собой. Младенцев я ем живьем.

Марк неприлично выругался, и ведьма наконец отвернулась от Лаванды и подошла к нему. Как только Анна обратила всё своё внимание на Марка, Лаванда приободрила его кивком. Он знал, что делать. Нужно было отвлечь Анну на себя.

– Ты любишь свою жену. И готов сделать всё, чтобы спасти её, не так ли? Ты бы даже пожертвовал собой.

– Конечно, – заявил Марк, хотя его внутренности продолжали скручиваться. «Лаванда знает, что делает, – подбодрил он себя, пытаясь побороть страх. – У неё есть план. Я надеюсь, у неё есть план. У неё должен быть план».

– Тогда взгляни вон туда, – Анна глянула через плечо и указала на огромный котёл, полный кипящей воды. Марк заметил, что высоко над котлом, у потолка, прикреплённая цепью на шкиве, висела чёрная металлическая крышка.

– Это для моего следующего блюда, – заявила Анна. – Я предпочитаю молодое и нежное мясо, но десерт может подождать. Трое глупых мальчишек никуда не денутся. Для начала сойдёте и вы двое, хотя для вас понадобится много приправ. Кто будет первым? Хочешь увидеть, как твоя жена сварится заживо? Или ты предпочитаешь первым попасть в котёл? Ты длинный и худой, на тебе мало мяса, но для закуски сойдёт.

Анна облизала губы и потёрла ладони в предвкушении.

– Я срежу мясо с твоих костей, потом разломаю их и высосу костный мозг. А теперь, если ты не хочешь, чтобы я разорвала твою жену на куски, скажи, кто вы на самом деле такие.

Ведьма злобно посмотрела на Марка, пытаясь наполнить его душу страхом, и вполне успешно. К счастью, она не заметила, что всхлипы Лаванды давно прекратились. Марк незаметно следил за тем, как его жена подтягивает колени к подбородку и сокращает подъём стоп, максимально натягивая ахиллесовы сухожилия. Лаванда собиралась атаковать.

– Я Лаванда Мун, аврор, – просто сказала она.

Анна дёрнула головой в её сторону. Прежде, чем Лаванда нанесла удар, Марк успел заметить изумление, мелькнувшее на лице ведьмы. Две пятки, вооружённые острыми шпильками, изо всех сил ударили её. Одна шпилька попала Анне в голову, вторая в грудь. Удар был такой сильный, что белые кожаные туфли Лаванды слетели с ног и свалились на пол.

Людоедка закричала. От этого острого, пронзительного, лязгающего звука у Марка заломило зубы. Он увидел, как Анна отшатнулась, выронила Земной камень и прижала ладони к лицу.

Было много крови. Впрочем, это была не кровь – по крайней мере, она не выглядела, как кровь. Из раны в груди текла чёрная маслянистая жидкость, мерзко блестевшая на свету, но людоедка не обратила на неё внимания. Она двумя руками прикрывала левый глаз, откуда зловонная жидкость хлестала между пальцев. Краем уха Марк слышал, как один из мальчишек испускает ругательства, а другой опустошает желудок.

– Пора уже этой луне наконец взойти, – Лаванда кашлянула изменяющимся горлом. – Я не буду сопротивляться. Спасибо, что отвлёк её, Маррр… – её последнее слово превратилось в рычание.

Лаванда начала превращаться в тот самый момент, как ударила Анну. Марк с привычным участием и сожалением наблюдал за тем, как изгибается её спина, вытягивается позвоночник, видоизменяется плоть. Он всегда желал, чтобы трансформация проходила как можно быстрее, но сейчас он думал не только о боли – для них всех это был вопрос жизни и смерти. Трое ребят в клетке присоединились к крикам Лаванды.

Марк давно привык к превращению, он видел его много раз, но обычно перед трансформацией его жена полностью раздевалась ещё до восхода луны. Сейчас он наблюдал за тем, как по мере изменения её тела рвется её платье; как пробивается шерсть, как нос и рот превращаются в клыкастую морду. Марку нравилось это платье, и Лаванде тоже – это означало, что она ещё больше разозлится на ведьму.

Как только руки Лаванды превратились в лапы, она освободилась из ловушки на потолке, спрыгнула вниз, и сумочка, до этого висевшая у неё на плече, соскользнула на пол. Приземлившись на все четыре лапы, волчица отряхнулась от обрывков платья и белья и злобно взвыла.

Анна открыла целый глаз и наконец поняла, что происходит. Изрыгая ругательства, она ринулась вперёд, пытаясь одной рукой схватить потерянный Земной камень и продолжая прижимать вторую руку к лицу. Её попытки сдержать поток чёрной гнойной жидкости, вытекающей из глаза, оказались безуспешными.

Как только Анна дёрнулась вперёд, Лаванда изогнулась и прыгнула. Ударила Анну в грудь, отбросила её к стене, подальше от Земного камня. Ведьма попыталась ускользнуть, но волчица оказалась быстрее. Она отступила назад и зарычала.

Анна схватила череп с полки и бросила его в Лаванду, но та уклонилась от удара и стала пятиться, пока Земной камень не оказался прямо под ней. С яростным криком Анна бросилась вперёд, как бешеная тигрица, пытаясь схватить камень, но Лаванда тоже прыгнула.

Зубы волчицы впились в вытянутую руку и дёрнули ведьму, так что та закрутилась и ударилась о котёл. «Двадцать лет», – с ужасом подумал Марк. Такое наказание грозило за заражение кого-либо ликантропией, всего за один укус. На мгновенье ему показалось, что Анна угодит в котёл. К его разочарованию, этого не произошло. Не сразу. Лаванда отпустила вопящую ведьму, отступила и снова прыгнула. Она ударила Анну прямо в грудь, и ведьма-людоедка с воплем свалилась в кипящий котёл.

Марк не поверил своим глазам, когда ведьма стала растворяться. Несмотря на это, она схватилась за край котла и попыталась вылезть наружу. Увидев это, Лаванда прыгнула к стене и потянула зубами за металлическую задвижку. Цепь заскрипела, и Анна с ужасом уставилась на крышку котла, которая с грохотом свалилась с потолка и затолкала её внутрь, звякнув напоследок, как музыкальная тарелка.

– Она мертва? – спросил Марк.

Волчица покачала головой.

– Нет? – удивился Марк. – Она в ловушке? Мы в безопасности?

Волчица одобрительно прорычала и кивнула.

– Это было... великолепно. Я тебя люблю, – сказал он.

Лаванда оскалилась, а затем вдруг жалобно заскулила. Марк в изумлении смотрел на то, как её тело снова принимает свои очертания. Превращение заняло около минуты, но в конце концов перед ним снова стояла его жена, причём совершенно обнажённая.

– Чёрт возьми! – сказал Эд.

– Пф-ф… ого, – сказал Харв.

– Лаванда, одежда, – сказал Марк.

– Нет времени! – сказала Лаванда.

Она взяла Земной камень Анны, потянулась наверх и четыре раза ударила им в потолок между руками Марка. Марк упал вниз, приземлившись на полу неуклюжим комом. Пытаясь встать на ноги, он немного подвинулся в сторону. Лаванда повернулась к нему лицом. Теперь мальчишки могли видеть её только сбоку, но Марку очень нравился и этот ракурс, и он не сомневался, что мальчишки тоже его оценят.

– Я не была уверена, смогу ли превратиться назад, – выдохнула она. – Никогда раньше не пробовала! Не сопротивлялась превращению после восхода луны, но сейчас у меня получается… я еле вернулась в эту форму... попробую удержать её. Ты знаешь, что после заката солнца я не смогу сопротивляться, так что у нас всего несколько минут. Никаких вопросов, просто слушай.

Она наклонилась и подняла свою сумочку. Открыв её, Лаванда засунула внутрь руку, отыскала свою палочку, а затем палочку Марка. Махнув своей палочкой в сторону котла, она погасила горящий под ним магический огонь и вызвала несколько зажимов, которые плотно придавили крышку.

– Нельзя убить людоедку, потому что она не является живым существом. Это просто дух старой тёмной ведьмы в почти человечьем обличье. Марк, теперь дело за тобой, – с волнением сказала Лаванда. – Ведьма в котле. Она никуда не убежит, так что не трогай её. Утром я свяжусь с авроратом и всё им объясню. Раненого мальчика нужно подлечить, всем троим придётся стереть память. Если ты прикоснёшься Земным камнем к решётке, то сможешь освободить их из клетки. Держи в руке камень, и ты увидишь лестницу, по которой ведьма сюда спустилась. Сначала отправь мальчишек наверх, потом изменяй им память. Как только справишься, забери меня домой, – она выпрямилась и обняла его.

Марк крепко прижал Лаванду к себе, опуская руки на её ягодицы и не обращая внимания на стоны, доносящиеся со стороны клетки.

– Ты была неподражаема, Лаванда, – сказал он.

Она улыбнулась, но отстранилась.

– Мне нужно идти. Хочу поцеловать тебя, но не знаю, полностью ли я превратилась. Укус или слюна… Марк, ты знаешь, это опасно… Я не хочу заразить тебя. Счастливой годовщины; надеюсь, она была бурной, интересной и непредсказуемой. Я люблю тебя, мистер Мун, но твоя тёзка зовёт меня к себе. Поговорим утром. Вытащи отсюда этих мальчишек, – с этими словами она начала своё третье за вечер превращение.

Марк подобрал палочку Лаванды, спрятал ей в сумочку и достал свою палочку. Взяв Земной камень, он подошёл к клетке и стал выполнять полученные от жены инструкции, а она сама скоро присоединилась, молча следуя за ним по пятам.

Эду снился сон. Он погряз в кошмаре из хрипящих ведьм, кипящих котлов и оборотней... А ещё там была голая женщина. А потом мужчина прицелился в него какой-то палкой, и всё исчезло. Эд проснулся, часто и тяжело дыша.

Спросонок он не сразу сообразил, отчего так бешено бьется пульс – от животного страха или от возбуждения. В одном Эд был уверен: он спал лицом вниз на чём-то очень неудобном. Осторожно приоткрыв один глаз, он увидел старый коричневый ковёр и понял, что лежит на твёрдом, холодном полу. Эд попытался пошевелиться, но его щека буквально прилипла к ковру. Впрочем, его нос сразу объяснил, почему, а ограниченный обзор пола только подтвердил догадку.

В комнате чувствовался застоявшийся запах алкоголя. Прямо напротив его лица лежала опрокинутая зелёная бутылка «Carlsberg Export». Бутылка была не до конца пустой. Эд простонал, медленно отодрал лицо от липкого ковра и встал на четвереньки, а затем поморгал от утреннего света и огляделся.

В комнате валялись несколько дюжин бутылок и жестяных банок. Харв распластался на диване, откинув голову и невероятным образом вывернув шею. Эд наверняка бы разволновался, если бы из открытого рта Харва не текла слюна и не доносилось сопение. Джоша в комнате не было.

Голову Эда снова наводнили видения из ночного кошмара: темнота, острые когти, залитый кровью, умирающий Джош и, что странно, какой-то высокий шотландец с овчаркой. Эд ничего не понял и растолкал друга.

– Где Джош? – нетерпеливо спросил он.

Харв всхрапнул, застонал и выругался.

– Проснись, Харв, – скомандовал Эд.

Харв медленно повернулся на бок, пошевелил шеей и сморщился от боли. Затем потянулся, прогнул спину и пожаловался на боль во всем теле. Эд оставил его ныть дальше, а сам подошёл к двери гостиной.

Он внимательно исследовал дверь, прежде чем её открыть. Это была обычная дешёвая межкомнатная дверь, но лёгкость, с которой она открылась, почему-то удивила его.

Эд стал красться по коридору, осторожно заглядывая в остальные комнаты. Слева от гостиной располагалась кухня, из которой несло плесенью и спиртным. В ней почти не было мебели: только умывальник, стол (тоже заставленный пустыми бутылками и банками) и одинокий стул – зато ни плиты, ни холодильника.

Дверь напротив кухни вела в ванную комнату, в которой находилась заляпанная ванна, грязный умывальник и такой страшный унитаз, что, казалось, он бросится в атаку, если кто-то попробует спустить воду.

Последняя дверь была слегка приоткрыта, и Эд с опаской просунул голову в комнату. Это, по-видимому, была спальня, хотя назвать таковой её можно было с очень большой натяжкой. На полу в центре комнаты валялся матрас, а больше в ней ничего не было. Ни постельного белья, ни мебели. Неподвижный Джош, без рубашки, в одиночестве лежал на матрасе. Анны, хозяйки квартиры, нигде не было видно.

– Джош? – осторожно позвал Эд.

Джош вздохнул, простонал и спросил:

– Который час?

Эд глянул по привычке на свой телефон.

– Не знаю, – сказал он, – телефон не работает, батарея села.

Джош что-то промычал, залез в карман и вытащил свой телефон.

– У меня тоже, – сообщил он и спросил, дрожа от холода: – Где моя рубашка?

– У меня не спрашивай, – сказал Эд. – А где эта женщина, Анна? Ушла? И что, чёрт возьми, произошло прошлой ночью?

Джош сел, с любопытством посмотрел на свой голый торс, а затем оглядел комнату.

– После того, как мы сюда пришли, я почти ничего не помню. Кажется, мы были здесь с Анной, – неуверенно сказал он. – Похоже, она меня поцарапала, – Джош опустил взгляд на свою грудь, на которой едва виднелись красные полоски. – Я почему-то думал, что будет хуже, – он пожал плечами.

В это время в дверях показался Харв.

– Как это ты не помнишь? Пришли друзья Анны, но не две девчонки, как ты обещал, а какая-то парочка, – Харв сердито глянул на Джоша. – Они скоро ушли, а мы напились и стали смотреть какой-то паршивый ужастик. Потом вы с Анной отправились сюда, а мы легли спать, – он с надеждой посмотрел на Джоша и спросил: – А что у вас тут произошло?

– Прости, я не помню, – ответил Джош. – А вообще кое-что начинает проясняться. Тот фильм, что мы смотрели – в нём была уродливая ведьма и девушка-оборотень без одежды?

– Да, что-то в этом роде, – сказал Харв. – Но я так напился, что сам мало что помню.

– Я тоже припоминаю тот фильм, – сказал Эд. – Только это странно, потому что здесь нет телевизора.

– Она, наверное, забрала его с собой, – сказал Джош. Харв одобрительно закивал, как будто это было вполне правдоподобно.

– А зачем ей это делать? – спросил Эд.

– Потому что она здесь жила незаконно, ты что, забыл? Сюда же охранник приходил, поздно ночью. И приказал нам до утра убраться отсюда, – напомнил Харв.

Джош выругался и попытался встать на ноги.

– Такой высокий парень? С шотландским акцентом? У него ещё овчарка была? – спросил он.

– Точно, это он, – сказал Харв.

– А я и забыл, – с тревогой сказал Джош. – Валим отсюда, пока не приехала полиция. Мать прибьет, если меня арестуют.

Вся эта история внушала Эду подозрение, но он вдруг тоже почувствовал какой-то странный страх и желание исчезнуть из этой квартиры и поскорей обо всём забыть. Он последовал за друзьями к выходу.

Джош снова вздрогнул и спросил:

– Харви, у тебя есть майка под рубашкой? Дружище, пожалуйста, одолжи её мне. Похоже, Анна мою ночью разорвала.

– Незабываемая ночка! – сказал Харв, с ухмылкой расстегивая рубашку.

– Это точно! Только почему мы её не помним? – спросил Эд, когда они вышли наружу и закрыли дверь.

– Слишком много выпивки, – предположил Джош.

Мальчишки поспешили по узкой дорожке в сторону главной улицы. Дойдя до дороги, они прошли мимо двух мужчин и одной женщины. Все трое были одеты в длинные чёрные плащи. Один из мужчин был высокий, крупный, с выбритой головой, а второй – маленький и худощавый. У женщины, стройной блондинки, волосы были закручены на затылке в тугой жгут. Трое в чёрном вежливо кивнули, расступились и дали мальчишкам пройти.

* * *

После третьей попытки очистить и починить порванную, заляпанную кровью рубашку мальчика, Марк сдался и удалил её заклинанием. Взяв пакет с пивом, которое мальчишки купили всего часом ранее, он вылил большую часть содержимого банок в умывальник. Оставив одну бутылку и одну банку на кухне, Марк раскидал остальные по коридору, а затем достал одну полную бутылку из сумки мальчишек. Он открыл крышку, поставил бутылку на пол и опрокинул её ногой. Пока Марк делал свою работу, Лаванда молча ходила рядом, умудряясь даже своей волчьей мордой выразить презрение к окружающей обстановке.

Вернувшись в кухню, Марк направил палочку на пустую бутылку и пустил «Джеминио». Он повторил заклинание несколько раз, пока стол не оказался заставлен пустыми жестянками и бутылками. Затем Марк снова прошёлся по квартире, чтобы проверить спящих мальчишек, которых до этого оглушил, прежде чем стереть им память. К моменту пробуждения их воспоминания должны были стать вполне обыденными.

Напоследок Марк отнёс в комнату с матрасом парня со спутанной бородой, уложил его на спину и повторно осмотрел его грудь. Благодаря заживляющему заклинанию и Ясенцевой эссенции, взятой у Лаванды из кошелька аврора, раны почти полностью затянулись. Марк сделал всё, что мог. Ему оставалось лишь надеяться, что утром Лаванде удастся всё это каким-то образом разрулить.

– Кажется, я закончил. Пора домой, – заявил он. Лаванда кивнула. Осторожно взяв волчицу на руки, Марк аппарировал.

* * *

Лаванда проснулась от первого же спазма, почти сразу после восхода солнца. Она лежала на полу со своей стороны кровати. Луна должна была зайти через несколько минут. Процесс превращения был довольно болезненным, и Лаванду всегда будили первые приступы ломоты в костях. Она приняла сидячую позу, волчьими глазами обвела комнату, дёрнула и повела волчьими ушами, втянула волчьим носом воздух раннего утра. Было полшестого утра, и её муж крепко спал в их кровати. Они были живы, и всё было в порядке – ну, или скоро будет. Лаванда встала на четыре лапы и потянулась.

Прошлой ночью Марк действительно испугался. Она почуяла его страх. Но, несмотря на это, он отвлёк ведьму-людоедку, чтобы у Лаванды было время на превращение. Раньше она никогда не думала о Марке как о герое. Само собой разумеется, он был очень заботливым, но отважным? Тем не менее, прошлой ночью он действительно готов был пожертвовать собой ради неё, как благородный герой из романтических новелл, которые она читала.

На тихих лапах Лаванда подошла к двери в спальню. Вчера вечером они забыли её запереть и даже полностью не прикрыли – ещё одно преступление в общем списке. Лаванда пробежала по коридору, ударила лапой по дверной ручке и открыла дверь в ванную. Зайдя внутрь, она подтолкнула за собой дверь, наконец перестала сдерживаться и начала превращаться. Она надеялась, что здесь её стоны не потревожат Марка. Ему нужен был отдых.

После трансформации Лаванда открыла дверь и внимательно прислушалась. Она услышала равномерное дыхание Марка. Она добилась своего, он всё ещё спал. А её ждали привычные «лунные» ритуалы.

Первым этапом было нанесение депиляционного крема «Гламурная ведьма» на ноги, руки, подмышки и в область паха. Это было необходимо, потому что, к сожалению, после превращения Лаванда принимала свой, как она в шутку говорила, «натуральный вид» – а не привычный «наманикюренный». Раз в месяц ей приходилось вспоминать о том, что у женщин, как и у мужчин, растут волосы на руках, на ногах и в других местах.

Марк как-то заявил, что ему всё равно, но не стал возражать против её процедур, потому что знал, что для неё это важно. Как только Лаванда убедилась, что волосы у неё остались только на голове, она приняла душ, почистила зубы и принялась за финальный, самый важный этап трансформации.

Превращение работало странным образом. Лаванда в очередной раз удивилась тому, как по-разному оно действовало на разных оборотней. Например, для Дасии Сколл, работавшей колдомедиком в аврорате, превращение было ровным и спокойным, и когда она возвращалась в человечье обличье, на ней снова появлялась её одежда. У Лаванды превращение было совершенно иным, громким и драматичным, а одежда всегда рвалась – поэтому Лаванда всегда старалась предварительно раздеться.

Она как-то спросила Падму, почему так происходит. Та ей ответила, что в Отделе Тайн склоняются к теории, согласно которой превращение зависит от личности оборотня.

Размышляя обо всём этом, Лаванда аккуратно постригла ногти. Однажды она их отрастила, но скоро обнаружила, что они могут оставлять магические шрамы. Свидетельством тому были плечи и спина Марка. К счастью, Дасии удалось свести к минимуму урон, который Лаванда нанесла телу своего мужа в первую брачную ночь.

Последним штрихом было нанесение косметики: немного туши, помада, педикюр, аккуратно приклеенные накладные ногти. Лаванда придирчиво осмотрела отражение в зеркале и сочла себя вполне презентабельной. Обратная трансформация в Лаванду Мун была полностью завершена.

Обернувшись полотенцем, Лаванда на цыпочках спустилась по лестнице и связалась с авроратом через зеркало. Выяснив у секретаря, что дежурным был Деннис Криви, Лаванда предоставила ему короткий, но детальный устный отчёт, а он пообещал вызвать Терри и Сьюзен, чтобы те позаботились о том, что осталось от ведьмы. Разгуливая по городу после восхода луны, Лаванда нарушила закон, но даже спустя пятнадцать лет Армия Дамблдора имела свой негласный кодекс. Это был глупый закон, сказала Лаванда Деннису, и он с ней согласился.

Она спасла жизнь трём магглам, Деннис получит благодарность за поимку людоедки, а дух Анны, лишённый тела, будет надёжно заперт в хранилищах Азкабана, предназначенных для тёмной и опасной магии.

Довольная тем, что поручила Деннису всё уладить, Лаванда поспешила наверх, в спальню. Когда она туда вошла, Марк что-то пробормотал, перевернулся на спину и закинул руку на её половину кровати. Лаванда проверила часы. Было ещё очень рано, всего полседьмого, но они рано легли прошлой ночью. Как обычно в полнолуние, Марк отправился в постель, как только она уснула.

Позволив полотенцу соскользнуть на пол, Лаванда тихо и осторожно приоткрыла средний из трёх ящиков с нижним бельём. Она достала и надела на себя короткую, почти прозрачную чёрную ночную сорочку на шлейках, которую ненадолго надевала в первую брачную ночь. Капнув духами на запястья, шею и грудь, Лаванда забралась в постель к Марку, повернулась на бок, чтобы её плечо легло ему в подмышку, и прижалась грудью к его рёбрам. Затем она поцеловала его в щёку, опустила голову ему на плечо и обвила руку вокруг его груди.

– М-м-м, – лениво сказал он. – Доброе утро, Лаванда, с годовщиной.

– И тебя с годовщиной, Марк, – сказала она и чмокнула его в щёку.

– Ты разобралась с... – начал он.

– Деннис Криви во всём разберётся, – ответила она.

– А как же всё остальное? – спросил он.

– Проказник, у тебя только одно на уме, – сказала она, опуская руку ему на живот. – Ну ладно, сегодня ведь наша годовщина.

– Я имел в виду остальные вещи ведьмы, они всё ещё внизу, и... – начал он.

– Ничего, подождут, – перебила его Лаванда.