Совсем не сказка (джен)

В тот вечер Трандуил уже собирался возвращаться в свои комнаты, но что-то дёрнуло его свернуть в другой коридор. Может быть, он выпил слишком много вина, может – просто устал. Он застыл в дверях, спрашивая себя, зачем вообще было отправляться в покои сына.

— Adar nin, — пролепетал Леголас, сонно щурясь и пытаясь приподняться над подушками. Достойное приветствие, если принять во внимание его возраст, рассеянно подумал Трандуил. Как он и предполагал, Галион хорошо справлялся. Можно было возвращаться к себе.

— Ion nin, — Трандуил вежливо кивнул. Он собирался закрыть дверь, чтобы уйти, но тут снова послышался голос его сына.

— Ты мне расскажешь сказку, да? — спросил Леголас.

Трандуил напомнил себе, что собирался уходить.

— Нет, ion nin, — спокойно ответил Трандуил, вновь поворачиваясь в сторону коридора.

— Но Галион всегда рассказывает мне сказки, — в голосе Леголаса послышалось недоумение.

Ладонь Трандуила замерла на ручке двери.

— Вот как, — сказал Трандуил. Он слегка нахмурился. В его голову пришла абсурдная мысль: за последние минуты они с юным Леголасом сказали друг другу больше слов, чем за всё предыдущее десятилетие. Он почувствовал легкий укол вины.

— А сегодня он не пришёл, и я подумал…

Конечно, не пришёл, подумал Трандуил. Сегодня они с Галионом распили несколько бутылок того отличного дорвинионского вина. Действительно отличного: прекрасный урожай, редкий год…

— Ну что же.

Трандуил прикрыл дверь и приблизился к постели сына.

— Ну что же, — повторил он. — Если Галион сегодня не смог рассказать тебе сказку, то, вероятно, это смогу сделать я.

И только сегодня, мысленно добавил он.

— Здорово! — оживился Леголас. И тут же смущенно добавил: — Adar.

Трандуил подавил возникшее у него чувство непривычной неловкости, грозящей перерасти в раздражение. Он оглянулся, раздумывая, куда бы сесть. В углу стояло резное кресло. Трандуил ещё раз оглядел комнату. Не найдя более подходящих вариантов, он придвинул кресло к постели и опустился в него.

Глаза Леголаса блестели, отражая свет факелов. Трандуил не спешил начинать: с отстранённым любопытством он рассматривал лицо сына. Его черты до странности напоминали его собственные, только, возможно, были немного тоньше и мягче.

— Ada?

Трандуил заставил себя оторваться от разглядывания сына. Он взглянул в блестящие серые глаза. Леголас смотрел на него почти требовательно.

— И о чём же тебе рассказывал Галион? — небрежно поинтересовался Трандуил.

— О сокровищах, которые хранятся в горе, — выпалил Леголас. — И о драконе.

— О драконе, — повторил Трандуил. Может быть, стоило поговорить с Галионом. — И что там было?

— Там был принц! Дракон охотился на него и на эльфов. Расскажи, как дракон охотился, ada.

Трандуил смотрел в горящие от предвкушения глаза сына, машинально сжимая подлокотники кресла, и пытался заставить себя придумать что-нибудь. Одурманенный крепким вином разум отказывался работать. Трандуил не помнил ни одной сказки о драконах, но сейчас ему подошло бы что угодно. Любая бессмыслица. Сгодилось бы всё, что угодно. Его сын хотел историю о принце и драконе… непобедимом драконе… что ж.

Кажется, Трандуил знал, о чём будет эта история.

— Дракон ненавидел эльфов, — начал он. — А эльфы ненавидели дракона. Ненавидели и… опасались.

Опасались? Отнюдь. Они его до смерти боялись. Особенно нандор, которые всегда предпочитали арфы мечам и копьям. Некоторые весёлые и звонкоголосые лесные эльфы боялись дракона так, что порой при одном его упоминании они не могли держать оружие – столь сильно начинали трястись их изящные руки.

— Дракон был очень, очень древним. Он видел рождение этого мира, видел самого Творца Эру. Его чешуя когда-то была светлой и сияющей, но теперь он был чёрен, как ночь в подземельях. И эльфы прозвали его Жестоким. Они очень боялись его. Стоило на горизонте появиться крошечной тёмной точке, как сердца эльфов начинали полниться страхом.

Их можно было понять. Слухи расходились быстро, и все знали, во что чудовище превращает человеческие селения. Уничтожение целой деревни для него – один… огненный выдох, добротный каменный дом – один удар покрытого шипами хвоста. Зола, уголь, запах палёного мяса – вот и всё, что оставалось.

— Однажды во владения храброго принца забрёл оборванный старик. К груди он прижимал тряпицу, в которую был замотан ком обгоревшей плоти…

— А что такое плоть, adar?

Трандуил моргнул, сбрасывая странное оцепенение, и уставился на сына.

— Что?

— Ты сказал — ком обгоревшей плоти, — сказал Леголас. — Что такое плоть?

— О, — сказал Трандуил. К горлу подступила тошнота. Да, он хорошо помнил тот день. Орки сожгли деревню где-то на востоке. Старик, непонятно зачем подавшийся в полный опасностей сумеречный Лес, нёс в тряпке то, что осталось от его дочери. — Не важно. Старик нёс головёшки, ion nin.

— Но зачем ему нести головёшки? — Леголас слегка нахмурился.

Трандуил помолчал. Он взглянул на свои руки, привычно проследил пальцем узор на одном из перстней. Он не знал, что нужно было ответить сыну. Да что там: он вообще не знал, как нужно было разговаривать с сыном. Может быть, он неправильно выбрал историю.

Он вздохнул.

— Он надеялся, что принц поможет ему построить дом из этих головёшек.

Нет, конечно. Тот старик уже ни на что не надеялся. Он, видимо, ничего даже не осознавал. Храбрый принц на всю жизнь запомнил ниточку слюны, которая тянулась вниз от подбородка оборванца.

— Он думал, принц может возрождать дома из пепелищ.

Сколько таких стариков он видел? Сколько верениц людей — оборванных, грязных, едва живых от голода и ран? Казалось невероятным, что людское племя всё ещё населяло Средиземье, что продолжали рождаться дети.

Трандуил вновь взглянул на притихшего сына.

— А потом, — он запнулся, — потом дракон убил отца этого принца. Было сражение у ворот замка дракона. У солдат, которых привёл отец принца, не было защиты... от пламени. Дракон напал на них, и их плащи загорелись. И они умерли.

И очень быстро. Эльфы умирали один за другим, крови было столько, что она брызгала во все стороны.

— Они все умерли, и отец этого принца... он тоже умер.

Леголас сел, подтянул колени к груди и обхватил их руками. Он казался очень маленьким. Трандуил забарабанил пальцами по подлокотнику, собираясь с мыслями.

— Но принц убил дракона? — опасливо уточнил Леголас.

У Трандуила вырвался горький смешок.

— Нет... ну что ты. Принц — не тот, кто может убить этого дракона. Я не уверен, что его вообще можно убить, ion. Думаю, его можно только прогнать.

Леголас серьезно кивнул. Повинуясь неясному порыву, Трандуил протянул руку и коснулся золотистой макушки. Волосы были тёплыми и мягкими.

— Может быть, сын принца застанет это время, — Трандуил опять перевёл взгляд на свои перстни. Стянул один, начал вертеть в руках. — Может быть, он увидит, как изгоняют дракона. Заберёт его сокровища и уничтожит их. Сокровища этого дракона непременно должны быть уничтожены.

Трандуил сжал перстень в руке и невидяще уставился на стену. Отсвет факела напоминал пламя Ородруина.

— Может быть, — с усилием продолжил он, — когда-нибудь дракон состарится и уползёт, а его замок развалится, руины покроются мхом. Ты видел мох на деревьях? Вот и там... будет мох. Сейчас вокруг замка дракона ничего не растёт. Там выжженная тёмная пустыня. Но когда-нибудь... — он замолчал и опять вздохнул.

Было тихо, слышно было только потрескивание факелов.

— Думаю, мы должны верить, что когда-нибудь дракона изгонят, — закончил Трандуил, поворачиваясь обратно к наследнику. — Legolas?..

Ему никто не ответил.

Его сын крепко спал.