Under a bloody Moon (гет)

Сколько произошло за одну ночь.

За одну лишь ночь.

Кивок… Все мысли прочь.

Улетая в облака,

Не думаешь о том,

Что на земле случится потом.

К рассвету мысли не дадут покоя.

Обовьют, как стебли левкоя.

Но это будет потом.

И корить ты будешь себя…

Но это будет потом.

И все решено. Наперед. За весами – Судьба.

Безоблачная ночь. Серп растущей Луны. Звезды. Много звезд. Иссиня-черное небо.

Скоро, через два часа, рассвет.

На подоконнике сидела, подтянув коленки к носу, девушка. Каштановые волосы рассыпались по плечам. До колена в мужской рубашке. Глаза цвета корицы смотрят куда-то вдаль. Правильно ли она поступила? Уже, пожалуй, неважно. Отступать поздно. Девушка улыбнулась… Она думала всегда, что ее никто не любит. Что никому она не нужна, как девушка. Для Гарри и Рона – она подруга, боевой товарищ, умная одноклассница, которая все уроки знает на зубок и всегда даст списать… Заучка. Грязнокровка. Изгой.

А любила ли она когда-нибудь?

Виктор Крам… Даже нельзя с уверенностью сказать, была ли это любовь. Да, когда Крам приехал в Хогвартс, она, возможно и полюбила его. Он был таким вежливым с ней. Он пригласил ее на бал… Но, когда она приехала к нему в гости, в Болгарию, она увидела его совсем с другой стороны. Он был жестоким, холодным и злым.

Златопуст Локонс… Ну, это – просто фанатизм. Локонс был лишь кумиром.

А теперь… Это, наверное, и была настоящая любовь…

Гермиона Грейнджер сидела на подоконнике. Скрип пружин заставил ее обернуться. Она улыбнулась. Он во сне такой милый, беззащитный. Вот сейчас он лежит на ее… нет, уже на их кровати и тихо посапывает во сне… Улыбается. И вообще он сейчас похож на кота, который нежится на солнышке… Кажется вот-вот замурлычет… Гермиона улыбнулась.

Пошел снег.

Белые хлопья летели, сталкивались друг с другом, оседали на деревьях, на крыше. Хлопья бились в стекло. Как будто пытались достучаться до девушки, сидящей на подоконнике…

А с чего все началось? С Рождественского бала? Нет, не совсем…

* * *

Начался седьмой год обучения в Хогвартсе. Последний год. Дамблдор, как всегда, произнес речь. Гермиона, Гарри и Рон, с радостью отметили, что на месте преподавателя Защиты От Темных Искусств сидел никто иной, как Ремус Люпин. Что заставило его вновь вернутся в Хогвартс? Не знал никто. Гарри прислушался к тому, что говорил Дамблдор:

— … А преподавателем по Защите От Темных Искусств будет у вас в этом году уже знакомый вам Ремус Люпин!

Ученики зааплодировали.

После праздничного ужина все, как всегда разошлись по спальням. Надо хорошо отоспаться, ведь завтра – первый учебный день.

Гермиона, лежа в отдельной спальне (она ведь по-прежнему староста), долго не могла уснуть. Она ворочалась. Потом ей захотелось пить. Она спрыгнула с кровати на холодный каменный пол. Босиком прошла до окна, на котором стоял серебряный кувшин с водой и кубок. Налив воды в кубок, девушка поднесла воду к губам и замерла. На поверхности воды играли странные блики лунного света. И ей показалось… Нет, это только показалось! Или…

В бликах Гермиона увидела лицо Ремуса Люпина…

Вопреки традиции, первые два урока нового учебного года не были зельеварением. Первые два урока – Защита От Темных Искусств, но, как назло, со Слизерином.

Рано утром второго сентября, Гермиона проснулась от того, что звонил будильник. Она встала, пошла в душ. Холодная вода хоть немного привела ее в чувство. Спала она сегодня плохо. Снилось что-то очень странное. Она бежала через какой-то дремучий лес, продиралась сквозь кусты, перепрыгивала кучи бурелома. Все звуки и запахи она чувствовала во много раз сильнее, чем обычно. И зрение стало у нее другим. Она видела в сумерках каждый лист на деревьях, каждую хвоинку на земле… Она бежала и бежала вперед. Вдруг она остановилась. Перед ней был ручей. На поверхности воды плясали блики лунного света. Она подняла голову и взглянула на Луну. Полная. Она тяжело дышала. Хотелось пить. Она подошла к ручью и наклонилась, чтобы напиться… В воде вместо девушки отражалась белая волчица!!! На этом месте Гермиона проснулась в холодном поту.

Стоя в душе, она размышляла над тем, что ей приснилось сегодня ночью… «Что это за бред?! И чего я так испугалась? Ну, мало ли что приснится! Как говорил Фрейд своей дочери? «Есть сны, которые что-то значат, а есть те, которые не значат ничего. Это просто сны…»! Вот! Стоит ли об этом сне рассказать Гарри? Или Рону? Рон сразу отпадает. Он трезво этого всего не оценит, испугается, посоветует сразу бежать к Дамблдору… Еще чего! Гарри… Нет, ему тоже не надо рассказывать. Во-первых, он еще посмеется. А во-вторых… Ему это неинтересно! Похоже, что я интересую их с Роном только тогда, когда попадаю в беду… Так к кому же сходить насчет этого сна? К Джинни… Ну это уж крайность! Еще бы к Трелони собралась идти! Да, Герми, ты, похоже, сходишь с ума… Я просто никому не буду ничего говорить. И все. А там – будь что будет!»

Гермиона отключила воду, вытерлась полотенцем, вышла в комнату. Глянула на часы…

— Ой! Урок через полчаса! Я же еще даже не завтракала!

Быстро одевшись, она сбежала по лестнице вниз, в Большой Зал. И плюхнулась рядом с Гарри.

— Привет! – поздоровался друг.

— Привет! – тихо поздоровалась Гермиона.

— Ты чего такая… Ммм… Грустная?

— Я не грустная, просто думаю.

— Да-а-а… Ты часто думаешь, но нечасто у тебя при этом процессе такое выражение на лице! Что случилось?

— Ничего.

— Точно? – недоверчиво переспросил Гарри.

— Ровным счетом ничего! Все великолепно! В конце-концов у нас первые два урока не зельеварение, как обычно, а Защита От темных Искусств! С Люпином!

— Со слизеринцами… Фее…

— Что уж с этим поделаешь! У нас по жизни всегда первые уроки в учебном году со Слизерином!

— Да… Прискорбно, но это правда!

— Все, кончай болтать! А то поесть не успеем! – сказав это, Гермиона положила себе в тарелку яичницу с беконом, налила тыквенного сока и принялась за еду.

В зал вдруг ворвался Рон. Растрепанный, красный и злой. Он быстро подошел к Гриффиндорскому столу и сел между Гарри и Гермионой.

— Ты проспал? – спросила Гермиона.

— Да. Всю ночь уснуть не мог. Какая-то фигня снилась.

Гермиона промолчала.

Вскоре друзья, позавтракав, отправились на первый в этом году урок Защиты От Темных Искусств. У кабинета профессора Люпина уже столпились слизеринцы. Малфой выглядел как никогда бледным и растерянным. Увидев Святую Троицу, он даже ничего не сказал.

Рон ткнул Гарри локтем в бок:

— Малфой молчит, как рыба. Это на него не похоже. И вообще он какой-то странный.

Гарри пожал плечами:

— Ну, не знаю, может, он решил перестать быть задницей бабуина и вести себя, как человек?

Гриффиндорцы, слышавшие это, прыснули.

Гарри самодовольно ухмыльнулся.

Прозвенел звонок. Дверь кабинета распахнулась. Ученики расселись по местам. Гарри с Роном сели на первую парту у окна. Гермиона села сзади, рядом с Парвати Патил. Через некоторое время шум смолк. Все расселись. Гарри успел отметить, что Малфой остался сидеть один.

Как же здорово было очутиться снова в этом кабинете! И видеть на месте преподавателя Ремуса Люпина!

Профессор встал.

— Здравствуйте, ученики! Рад снова видеть вас! Вы перешли на седьмой курс. Последний год вы учитесь в Хогвартсе. И от того, какими вы покинете школу, будет зависеть ваше будущее. В этом году вам вновь предстоят экзамены. На этот раз ЖАБА (Жутко Академическая Блестящая Аттестация). Будет у вас и экзамен по Защите От Темных Искусств. И поэтому первое полугодие мы будем повторять материал, пройденный вами с начала обучения. Итак, наша сегодняшняя тема: «Дуэли волшебников. Заклинания, применяемые на дуэлях»…

Ученики заскрипели перьями.

Гермиона задумчиво смотрела на профессора Люпина. Он, как будто почувствовав этот взгляд, посмотрел на Гермиону и улыбнулся. Гермиона вздрогнула и очнулась от своих мыслей. Она взглянула на свой пергамент. Пусто. Лучшая ученица Хогвартса заглянула к Парвати в лист. И записала тему урока…

«Может, насчет сна с Люпином поговорить…?» — подумала Гермиона.

Странный взгляд,

Я тебя не понимаю.

Странный взгляд,

Я просто сгораю.

Я теряю себя! Путаются слова…

Скатилась слезинка по глади стекла.

Второй урок близился к концу.

Гермиона заметно нервничала. Что-то ей расхотелось идти к Люпину и про сны рассказывать. А вдруг он не поймет ее? Вдруг посмеется? Нет! Он что, маленький что ли?! Он, конечно же, ее выслушает! Конечно же, ее поймет и поможет советом!!!

Парвати ткнула Гермиону локтем в бок:

— Слушай! Перестань елозить по стулу!!! Да что сегодня с тобой такое?

— А? – Гермиона непонимающе уставилась на свою соседку по парте.

— Гермиона! В каких облаках ты витаешь?! Спустись с небес на землю!!!

— Парвати, я просто сегодня не выспалась…

Парвати ухмыльнулась:

— И интересно, чем же ты занималась ночью?

— Какая ты пошлая, Парвати!!! Я просто не могла уснуть и все!!! Довольна?

— Да ладно тебе… Я ж пошутила.

— Шуточки у тебя…

Прозвенел звонок. Все стали собираться. Герми нарочно собиралась медленно. Когда почти все уже ушли, к ней подошли Гарри с Роном.

— Герми, тебя подождать?

— Нет, Гарри, идите! Я вас догоню!

Гарри удивленно поднял бровь. Но ничего не сказал. Наконец, дверь за ними захлопнулась. В классе остались только Гермиона и профессор Люпин.

Девушка оставила сумку на парте и подошла к профессору.

— Гермиона, ты хотела что-то спросить? По материалу сегодняшнего урока?

— Нет, сэр, не совсем.

Ремус с интересом посмотрел на Гермиону. «Определенно, что-то есть в этой девушке такое… Обворожительное… Изменилась она, выросла, похорошела. Уже почти взрослая…»

— Профессор, понимаете, мне сегодня ночью приснилось, что я бегу по лесу, вижу, чую, слышу все гораздо острее чем обычно. Я останавливаюсь перед ручьем. Смотрю вверх. На небе – полная Луна. Я наклоняюсь к воде, чтобы попить, а вводе вижу свое отражение. То есть не свое… То есть… Из воды на меня смотрит белая волчица. Вот.

После некоторой паузы, Гермиона спросила:

— Вы не знаете, что бы это могло значить?

— А почему ты решила обратится ко мне? – вопросом на вопрос ответил Люпин.

— Ну… — Гермиона смутилась, — Может, потому, что не знаю с кем можно об этом поговорить…

— А Гарри? Рон?

— Они только посмеются надо мной!

— Дамблдор?

— Зачем директора беспокоить из-за каких-то пустяков? Это пускай Гарри к нему бегает сны рассказывать… — в голосе Гермионы чувствовались нотки обиды.

Люпин улыбнулся. Но улыбка вышла немного грустной. «Девочка, я не могу тебя пугать. Нельзя мне говорить тебе, почему тебе снятся такие сны. Мне жаль тебя… Но… Не может быть! Неужели…»

— А давно тебе снятся такие сны?

— Первый раз.

— А, ну это ничего. Как там говаривал старина Фрейд… «Есть сны, которые что-то значат, а есть сны, которые не значат ничего…»

— «Это просто сны»… — закончила Гермиона.

— Так что не беспокойся. Все будет хорошо… — Люпин тепло улыбнулся.

Гермиона подумала про себя: «Как мне нравится его улыбка… Он сразу становится такой милый… СТОП!!! Герми, он – учитель… У-чи-тель… Не сходи с ума…».

— Спасибо, профессор! Вы мне очень помогли…

— Да не за что…

Гермиона вышла из кабинета и стала спускаться по лестнице. Ее не покидали тревожные мысли. «Что-то он не договаривает. Ну да ладно! А вдруг это действительно просто сон…».

— Ой! – воскликнула Гермиона, наткнувшись на… Драко Малфоя.

— Грейнджер… — без обычной злости проговорил Малфой. Он шел опять один.

— Смотри, куда идешь, Малфой!

— Сама смотри лучше…

Малфой ушел. Гермиона проводила взглядом его осунувшуюся фигуру.

«Что-то здесь не так… Хотя… Почему меня беспокоят проблемы Малфоя?!»

Гермиона пришла в класс Трансфигурации. Профессор МакГонагалл сидела, склонившись над какими-то бумагами. Заметив краем глаза свою любимую ученицу, преподавательница улыбнулась девушке и поздоровалась:

— Здравствуй, Гермиона!

— Добрый день, профессор!

— Что-то вы печальная сегодня…

«Вот черт!!! Это уже второй человек за сегодняшний день, который говорит мне это!!! Рррр…»

— Нет, все в полном порядке, профессор.

В класс вошли Гарри и Рон. Еще не кончилась перемена, поэтому в классе почти никого не было.

— Герми! Привет! Рассказывай давай, зачем ты задержалась у Люпина! – подсел к ней Рон.

— Да так…

— Герми…? – Гарри посмотрел на подругу пронизывающим взглядом. Что-то странное поднималось у него внутри. Ревность?! Ну это уж слишком! Глупости! Что ты за извращенец, Гарри. Гермиона и Люпин… Нет, это невозможно.

— Мы с ним говорили об оборотнях… — не моргнув глазом, соврала Гермиона.

— Об оборотнях? – Рон почесал в затылке, — Мне казалось, что мы сегодня не оборотней проходили…

— Рон, ты же знаешь, Герми всегда хочет узнать больше, чем дает школьная программа… — сказал Гарри.

— Лучше послушайте! Я шла по коридору и столкнулась с Малфоем… — Герми рассказала, что разошлась с Малфоем мирно, он даже не обозвал ее…

Гарри с Роном переглянулись.

— Что это с ним?

— Может, его отца, Люциуса Малфоя, схватили опять и заточили в Азкабан? – предположила Гермиона.

— Об этом написали бы в «Ежедневном Пророке»! – Рон достал из сумки свежий номер газеты.

Прозвенел звонок.

Профессор МакГонагалл опять упомянула о ЖАБА, о важности седьмого курса… Так же она, как декан Гриффиндора, не преминула напомнить, что в конце этого года состоится очередная консультация по выбору профессии, как в конце пятого курса…

Один лишь взгляд…

Читать я души не умею.

Один лишь взгляд…

Тайное тепло в душе лелею.

Что прячешь ты?

Какие мысли и мечты?

Не знаю…

Под маской все безлико

Но верю, что узнаю,

Что открою тайну…

Если ты захочешь…

Да, учение на седьмом курсе было поистине тяжелым. Ученики, заваленные домашней работой практически буквально «по уши», просиживали в библиотеке долгие часы. Даже такие лентяи, как Рон и Гарри сидели и учили уроки. Гермиона им, конечно, помогала, но все равно казалось, что работы еще непочатый край.

Тянулись дни. Недели. Месяцы. Наступил декабрь.

Гермиона сидела с книжкой в кресле около камина в Гостиной Гриффиндора. Вошли Гарри с Роном. Оба бледные, усталые. Они сели около Гермионы.

— Привет, Герми! – поздоровались они.

— Привет, мальчики. Как тренировка?

— Ужасно… — ответил Гарри, который до сих пор являлся капитаном команды по квиддичу, — Представляешь, Герм, Дамблдор сказал, что в этом году будет Чемпионат по квиддичу среди Школ Волшебства! Соревноваться будут Хогвартс, Шармбатон и Дурмстранг… И… Команда нашей школы будет сборная. Из всех факультетов…

— И Малфой будет в команде? Я угадала? – спросила Гермиона.

— Да, — трагически констатировал Рон.

— Но он же вроде за последнее время научился летать… И, даже выиграл последние два матча у Когтеврана и Пуффендуя… Разве нет?

— Да, но… Если он станет ловцом… Боюсь, мы потерпим поражение, — сказал грустно Гарри.

— НЕТ! Не может быть!!! Кто будет набирать команду? – Герми обеспокоено посмотрела на друга.

— Снейп и МакГонагалл.

— Они ж подерутся… К кому это интересно пришла такая «светлая» мысль в голову, попросить заняться сбором команды этих двоих? К Дамблдору, не иначе.

— Да-а-а… — протянул Рон, — Это – конец!

— Ладно, не будем о грустном. Давайте садится за уроки… Мы ж не успеем! – Гермиона встала, — Я пошла за книгами.

Девушка направилась по лестнице в комнату девочек.

Рон повернулся к Гарри:

— Не находишь, что она странная стала в последнее время?

Гарри неопределенно пожал плечами.

* * *

Драко Малфой лежал в своей кровати, в отдельной комнате. Он, как и Гермиона, был старостой.

Он лежал и смотрел в потолок. Кинув быстрый взгляд на часы, он вздохнул. Три часа ночи. А сон все не идет! Проклятье! «Какие идиотские мысли посещают мою светлую голову! О ком я думаю?! О грязнокровке Грейнджер!!! Идиот!!!» — Драко перевернулся на бок. «А почему я о ней думаю? А потому, что… Она похожа на меня. У нее, на самом деле, как и у меня, нет настоящих друзей. Поттер и Уизли заботятся о ней, как о младшей сестре.…Не более того. А обо мне кто заботится? Никто. Я сам. Да.… Если бы мои родители уделяли мне столько времени, как ей ее отец и мать… Они ей письма пишут, радуются за нее. А мои? Вон, отец пишет изредка, да и то, только затем, чтобы формально узнать, как у меня дела! Мать? Если бы не отец, она вполне сносно могла бы со мной обращаться. Но отец давит на нее… Я это знаю. Хотя.… Не верится, что когда-нибудь она сможет меня приласкать, как мать.… И чего это я? Уже не маленький! Все, аста ла виста! Кончилось детство!».

Слизеринец встал с кровати, подошел к окну, задернутому плотными шторами, похожими на змеиную кожу. Небо было плотно покрыто облаками. Ни звезд, ни Луны не было видно. Драко сел на подоконник.

«Я завидую ей? Не может такого быть! Малфой не может быть слабым! Малфой не может завидовать! Тогда я не Малфой! А кто я? На этом мысль останавливается…»

* * *

Гермиона никак не могла найти учебник по Трансфигурации.

— Черт, где же он?! – ругнулась Герми.

Она уже добрую четверть часа копалась в своих вещах. Да, сейчас ее комната выглядела ужасно. Всегда такая чистая и опрятная, она представляла собой пространство, хаотично заполненное разбросанными вещами: учебниками, одеждой, какими-то мелкими безделушками.

— Ну вот, наконец-то! – Гермиона извлекла из-под груды одежды учебник.

— Так, надо посмотреть хоть одним глазком, что там МакГонагалл задала… — сказала сама себе девушка.

Гермиона перелистывала страницы толстого тома.

— Ах, да, точно! Страница двести… — она осеклась, — двадцать пять.

Гермиона ошеломленно уставилась на то, что выскользнуло из учебника, когда она открыла нужную страницу. Ей на колени упала фотография… Драко Малфоя! Не может быть! Что она здесь делает?! Девушка перевернула фото. Сзади каллиграфическим почерком было выведено: «Люциус Малфой».

— Это его отец в молодости! – произнесла Гермиона, — До чего же похож!!! Может.… Отдать Малфою фотографию? А? Мне-то она не нужна…

Девушка положила фотографию на стол. Люциус ухмыльнулся с фотографии. Фирменной «Малфоевской» ухмылочкой.

Девушка села на кровать и принялась читать главу учебника, посвященную трансфигурации неживого предмета в живое существо.

* * *

Гарри с Роном, оба чернее тучи, сидели в Гриффиндорской Гостиной. Гермиона подошла к друзьям.

— Что такое случилось?

— Малфой в команде, — с тяжелым вздохом произнес Рон.

— Он – нападающий, — не менее тяжело вздохнув, сказал Гарри.

— Но это же великолепно!!! – Гермиона непонимающе уставилась на сокурсников.

— ОН НЕ ТРЕНИРОВАЛСЯ И НЕ ИГРАЛ НИКОГДА КАК НАПАДАЮЩИЙ!!! Вот чего!!!

— Не ори на меня! Я тут абсолютно не причем. И вообще, квиддич – дурацкая игра… — сказала Гермиона и поняла, что зашла уж слишком далеко.

— ДУРАЦКАЯ ИГРА?!?! – взревели Гарри с Роном.

— Да, дурацкая! И вы – тупицы! Для вас квиддич важнее меня! Так что, все!!! Мне это надоело!!! Ариведерчи! Ауфвидерзейн! Чао! Кончита ля комедия! И не приставайте теперь ко мне насчет домашнего задания и подготовки к экзаменам! У вас же КВИДДИЧ!!! – выдав гневную тираду, Гермиона вздернула носик и ушла в спальню.

Гарри бросился за ней, но она перед самым его носом захлопнула дверь и наложила на нее Закрывающее заклинание.

Гарри достал палочку, чтобы открыть дверь Алохоморой, но Гермиона, будто прочитав его мысли, крикнула из-за двери:

— Только попробуй! Я тебя заколдую!

Гарри опустил руку с палочкой и повернулся к Рону:

— Рон, почему все девчонки такие дуры?!

— Не знаю, Гарри. Видимо, такова судьба!

* * *

Гермиона села за стол в своей комнате.

«У-у-у… Как они меня достали!!! Тупоголовые мальчишки!!! Почему все парни такие идиоты?! А?»

Взгляд девушки упал на фотографию Люциуса Малфоя.

— Я же собиралась ее отдать Драко!

«И когда это ты стала называть Малфоя-младшего по имени?» — спросил внутренний голос.

Гермиона оставила этот вопрос без ответа. С мерзкой ухмылкой, достойной Драко Малфоя, она взяла со стола фотографию. «Ах, так! Я вам покажу! Пойду разыщу Малфоя… То есть Драко…»

Девушка вышла из спальни.

Гарри попытался подойти к ней, но она словно не замечала его. Гарри схватил Гермиону за руку:

— Гермиона! Постой! Ты куда?

Это было ошибкой с его стороны. Гермиона развернулась и дала смачную пощечину Гарри.

— НЕ СМЕЙ ПРИКОСАТЬСЯ КО МНЕ!!! – прорычала она.

Гарри остолбенел. Рон с открытым ртом наблюдал за происходящим. Замерла вся Гостиная. А Гермиона, как ни в чем не бывало, вышла.

* * *

Девушка быстро шла по бесконечным коридорам, многие из которых были освещены лишь дневным светом из окон. День клонился к вечеру. Закатное солнце освещало замок и окрашивало его в ало-розовый цвет.

— Где бы он мог сейчас быть? – спросила Гермиона у пустоты, — Может, в библиотеке?

Девушка тут же отвергла эту мысль. Малфой, корпящий над библиотечной книгой?! Смешно!!! Тогда, может, в Большом Зале?

Гермиона спустилась на первый этаж. Вот и дверь Большого Зала. Чуть приоткрыта. Гермиона вошла в зал. Практически пусто. Ужин уже закончился. За столом Гриффиндора сидела Джинни Уизли и несколько первокурсников. За столом Когтеврана – Чжоу Чанг и какой-то незнакомый Гермионе парень, примерно шестикурсник. Стол Пуффендуя был пуст. А за столом Слизерина одиноко приканчивал свой ужин… ДРАКО МАЛФОЙ!!! Вот и чудненько…

Гермиона кивком поприветствовала Джинни и направилась прямиком к Драко Малфою. Джинни проводила подругу ошеломленным взглядом.

Малфой, как будто почувствовавший приближение гриффиндорки, поднял голову. Гермиона бесцеремонно села за слизеринский стол напротив Малфоя. У того даже язык от удивления отнялся.

— Привет, Малфой, я не собираюсь долго портить тебе аппетит своим присутствием! Не бойся! Я тут просто… — она достала из кармана мантии фотографию, — нашла в учебнике школьную фотографию твоего отца. Мне она ни к чему. Может, тебе пригодится.

Она протянула фотографию.

— Ну, бывай! – она встала из-за стола и собралась уже было уходить, как ее окликнул Малфой:

— Эй, Грейнджер, стой!

— Да, Малфой?

— Это… Спасибо… — как-то смущенно пробормотал Драко.

— Да не за что…

Гермиона подошла к Джинни, которая так и сидела с открытым ртом.

— Привет, Джинни, дорогая! Что это с тобой?

— Герми, ты общаешься с Малфоем? – охрипшим голосом спросила Уизли.

Гермиона серьезно сказала:

— Ну, конечно же, мы с ним общаемся! И вообще мы лучшие друзья! Нет… Он мой парень! Даже так! – но, посмотрев на Джинни, глаза которой грозились вылезти из орбит, расхохоталась, — Джинни! Ты и вправду мне поверила?! Это шутка! Я просто ему фотографию отдала!

И Гермиона Грейнджер поведала историю с фотографией.

На середине рассказа она прервалась от ощущения чьего-то взгляда и резко обернулась. И поймала взгляд Драко Малфоя. Серые глаза смотрели сегодня как-то странно. Не так как обычно. Гермиона напряглась. Джинни окликнула ее. Девушка повернулась:

— Ну я ее и отдала Дра… Малфою, — закончила Гермиона свой рассказ.

— Ясно. Ну что, пошли? Я уже поела…

— Пошли…

Ты видишь, похоже, насквозь.

Лишь взглядом пронзаешь меня.

Лишь вздохом терзаешь меня…

О, Боги! Я – влюблена…

Гермиона поссорилась с Роном и Гарри в четверг. Пятницу она избегала их. А в выходные и вовсе пропала куда-то. Обеспокоенный Рон пытался выпытать у Джинни, где Гермиона, но та лишь тихо посмеивалась. Она же не предатель, чтобы подругу сдавать!

А Гермиона почти все выходные просидела у озера. Там, где редко ступала нога ученика, росла огромная плакучая ива. Она склонялась над водой. Ее толстый ствол отражалась в озере, а длинные ветви надежно скрывали Гермиону, сидящую на стволе ивы… Она смотрела на свое отражение в воде. По временам ей казалось, что в воде отражается только половина ее лица. Тогда она наклонялась к поверхности воды и всматривалась в свое лицо. Видение рассеивалось. Но, стоило ей задуматься, как половинка ее исчезала. В конце-концов Гермиона перестала на это обращать внимание. Она сидела и смотрела на воду… Иногда в кроне ивы появлялись птицы. Гермиона протягивала к ним руки и птички, сначала с опаской, а потом все смелей садились к ней на ладонь.

— Какие вы счастливые создания! – сказала Гермиона, глядя в глаза камышевки – маленькой серой птички, живущей в прибрежных зарослях, — Вы свободны… У вас нет оков! Вас не мучают такие мысли, какие мучают меня, например…

Место это было волшебным, ну, в принципе, как и все в Хогвартсе. Если смотреть снаружи, то можно было увидеть лишь дерево с голыми ветками, склонившееся над озером, покрытым тонкой еще корочкой льда. Под сенью ивы же, было всегда лето. Тепло, вода не замерзала, и ветви шелестели зеленой листвой.

Гермиона обнаружила это райское местечко случайно. Просто брела по берегу и вдруг очутилась в лете. Странно, но про такие удивительные места в «Истории Хогвартса» не было сказано ни слова. Да, воистину, правильно сказал когда-то Дамблдор: «Хогвартс полон тайн!».

Гермиона отпустила птичку. Та звонко чирикнула и улетела. Так как девушка была одна, она могла произносить мысли вслух, не боясь быть услышанной.

— Да-а-а… Влипла ты, Герми, влипла. По самые уши! С Роном и Гарри поссорилась, с Малфоем поговорила… Кстати, о Малфое. Странно он тогда на тебя смотрел. В Большом Зале. Не было в его глазах привычного холода и ненависти… Он влюблен, — Гермиона смолкла, испугавшись, что произнесет ЭТО вслух. Но разум не обрел над ней верх, она произнесла страшные слова, — в тебя. ОН ВЛЮБЛЕН В ТЕБЯ!!! Нет, это невозможно!!! НЕ-ВОЗ-МОЖ-НО!!! Точно, пора к мадам Помфри! Может, она мне пропишет капельки какие-нибудь… Для отрезвления мозга… Или зелье, для лечения воспаленных извилин… Не сходи с ума! Все в порядке. От правды не скроешься… Тайное становится явным…

Только не подумайте, что Гермиона сошла с ума. Она просто не могла больше держать в себе эти мысли, догадки, боль, горечь, обиду… А поговорить ей было не с кем! Или… Было с кем? «Профессор Люпин!» — озарило Гермиону. Но она тут же сникла. «Меня надо заклятию Круциатус подвергнуть или Империус, чтобы я к нему пошла и стала разговаривать с ним о Малфое и его влюбленности… В меня… Под страхом смертной казни!!! Не пойду…»

* * *

В понедельник, как всегда, первые два урока – Защита От Темных Искусств. Со Слизерином. Гермиона немного задержалась в спальне – потеряла учебник по зельеварению. Если она явится на урок к Снейпу без учебника… Об том, что тогда произойдет, даже думать не хотелось… Как минимум, он ее превратит в кучку пепла…

Гриффиндорка пришла в класс под самый звонок. Бедняжка не знала, что ее ожидает там, за дверью. Она вступила в класс. Она взглянула на свое место и обнаружила, что рядом с Падмой Патил сидела Лаванда Браун. Гарри с Роном сели поотдельности. Больше свободных мест в классе не было… разве что рядом с Драко Малфоем. Конечно, у Гермионы и мысли не было сесть рядом с Гарри или Роном. Выбора не было. Она подошла к парте Малфоя:

— Малфой, ты не против, если я сяду с тобой? – спросила Гермиона, садясь рядом с Драко и выкладывая на парту вещи.

Сказать, что Малфой был удивлен – ничего не сказать! Он был в шоке.

— Я так понимаю, молчание – знак согласия? – Герми улыбнулась.

Малфой сглотнул и с трудом поговорил:

— Грейнджер, ты спятила?

— Нет, просто не хочу сидеть с этими придурками – Гарри Поттером и Роном Уизли. Для них ничего более родного, чем метла не существует. Видимо, они и по ночам с метлами в постели спят. В обнимочку, как с плюшевым медведем, — Гермиона сказала это так, чтобы слышали Гарри с Роном и усмехнулась.

Они обомлели. «Что это с Гермионой? С какого дуба она падала?» — пронеслось одновременно у них в голове.

Примерно тоже подумал и Драко Малфой: «Грейнджер? Ты ли это? Кто тебя по голове треснул? И чем?».

Прозвенел звонок.

Люпин встал из-за стола и начал урок.

* * *

Сорок пять минут пролетели незаметно. На втором уроке Драко попросил у Гермионы перо (его сломалось, почему-то…). Она, мило улыбнувшись, протянула ему запасное перо. Гарри с Роном заскрежетали зубами…

* * *

Выходя из класса, Гермиона бросила случайный взгляд на профессора Люпина. И… Поймала его взгляд. Странный какой-то… И смутно знакомый. Гермиона поежилась. Эти серо-зеленые глаза видели насквозь… Что-то притягательное и завораживающее было в этих глазах…

— Гермиона! – Лаванда Браун тронула девушку за руку.

— Что? – с трудом оторвавшись от Люпина, повернулась к однокурснице Гермиона.

— Ты забыла учебник. На столе.

— Ой, да! Спасибо, Лаванда! – Гермиона побежала по классу к парте, за которой сидела сегодня. Гермиона спрятала учебник в сумку, но, подняв глаза, она вздрогнула, потому что ее взгляд сразу поймал Ремус Люпин. Он стоял прямо перед ней. Так близко… Надо же, она даже не услышала, как он подошел!

— Профессор? – Гермиона вопросительно подняла брови.

— Гермиона, тебе больше не снился тот сон?

— Какой? Ах, да… Про белую волчицу? Нет, а что?

— Нет, ничего. Абсолютно ничего.

— Тогда хорошо. До свиданья, профессор!

— До свиданья, Гермиона!

Гермиона поспешно вышла из класса.

Какое-то странное чувство не покидало ее. То ли тревога, то ли страх… То ли еще что-то…

Ты думаешь, что я не боюсь.

Глупышка, не верь!

Я загнанный трус!

Я раненый зверь!

Я не понимаю тебя,

На сердце свернулась змея.

На муки обрекаешь,

Разбитое сердце сжигаешь…

И пеплом душу мою посыпаешь…

Драко Малфой сидел на зельеварении и тупо смотрел на список компонентов для составления очередного зелья. Прошло уже пол-урока, а он все без движения сидел, и сидел… Погружаясь в свои мысли все глубже и глубже… Ох, если бы у него был Омут Памяти, как у Дамблдора! Как бы это облегчило участь несчастного, терзаемого противоречивыми догадками, Малфоя.

Снейп сидел за своим столом и перелистывал страницы какой-то толстой старинной книги. Листы тихо шуршали. Профессор всматривался в формулы, в названия, составы зелий, по временам хмурился, что-то выписывал на лист пергамента. Слизеринцы старательно готовили Усыпляющее Зелье.

Драко думал о… «Грейнджер. Снова эта Грейнджер. Грязнокровка. Всезнайка. Заучка. Уродина… Хотя, нет, уродиной ее уже не назовешь, Гадкий Утенок превратился в Прекрасного Лебедя. Да, против фактов не попрешь! Вот что непонятно… Почему она села со мной? Почему она поссорилась с Поттером? Что этот тупица сделал такое, что умудрился обидеть лучшую подругу? Ничего не понимаю! И, что гораздо важнее, почему я не прогнал ее? Почему я позволил ей находится от меня, ближе, чем на расстоянии в пять метров? Куда испарилась моя брезгливость? Она сидела со мной за одной партой! Боже, если отец узнает... Он меня на месте убьет. Сидеть рядом с грязнокровкой?! Ужас. Хотя, нет. Не убьет. Я совсем забыл. Ему нет до меня дела. Он интересуется мной только, если я владею какой-то ценной информацией, которую могу кому-нибудь выдать. Надо бы когда-нибудь растрепать какие-нибудь его планы… Вот тогда повеселюсь… КАКИЕ МЫСЛИ МЕНЯ ПОСЕЩАЮТ!!! Нет, я точно сошел с ума! Что угодно, только не идти против воли отца! Я прекрасно помню, чем это может закончиться. Для меня».

Блондин поежился.

Он вспомнил, как его впервые наказал отец. Серьезно наказал.

* * *

Имение Малфоев было огромно. На многие мили вокруг замка земли, деревни, поселки, леса, поля, реки, озера, принадлежали семейству Малфоев. Малфои были богаты. Заоблачно богаты. Их фамилия наводила благоговейный ужас. Это была одна из самых влиятельных, авторитетных и вдобавок чистокровных семей волшебного мира. Иногда, даже говорили, что в венах Малфоев течет кровь великого Салазара Слизерина. Но это были только слухи. Наследников у Слизерина, кроме Волдеморта не осталось. Иначе, не Том Риддл, а кто-нибудь из Малфоев мог бы открыть Тайную Комнату в Хогвартсе. Но все это только догадки. Истины не знал никто.

Замок стоял на высокой отвесной скале у самого моря. Гигантские свинцовые волны с грохотом ударялись о камень. Суровая природа как нельзя лучше гармонировала с суровым, даже жестоким характером Малфоев.

Владельцем замка и всех окружающих земель являлся отец Драко – Люциус Малфой.

Драко жил в замке с отцом и матерью. Отец всегда такой жестокий, холодный, непроницаемый. Мать – печальная, забитая, подавленная, но в редкие моменты жизни Драко – нежная.

Люциус Малфой всегда имел то, что хотел. Он хотел, чтобы его жена была красива. Нарцисса считалась самой красивой девушкой в Хогвартсе. Люциус Малфой хотел быть богат. Он заоблачно богат. Люциус хотел служить Темному Лорду. Люциус – правая рука Волдеморта.

С самого раннего детства Люциус вбивал в голову Драко мысль, что отец – все. Любое его слово – приказ. Ослушаться отца – немыслимо. За непослушание – жестокое наказание. С каждым ударом страх перед отцом усиливался. Но вместе со страхом в душе мальчика росла и ненависть. Ненависть к собственному отцу! Но это же – дикость! А ненависть отца к собственному сыну? Разве не дикость?

Однажды, когда у Драко был день рождения, ему исполнялось десять лет, произошла первая крупная «ссора» с отцом. Отец рано утром пришел в спальню сына – неуютную, холодную, огромную комнату в западном крыле замка – и разбудил его. Приказ отца был краток:

— В восемь утра. В моем кабинете.

Произнеся эту фразу, Люциус вышел, захлопнув за собой дверь.

Драко тяжело вздохнул и вылез из кровати. Когда его ступни коснулись холодного каменного пола, он вздрогнул…

Мальчик подошел к шкафу с одеждой и распахнул его. Как всегда – идеальный порядок! Вещи, чистые и отглаженные, ровными стопками лежат на полках. Домашние эльфы, как всегда, исправно выполняли свою работу. «Попробовали бы они что-то сделать не идеально…» — грустно усмехнулся мальчик. Он помнил, как отец, как-то раз, на его глазах подверг домового эльфа заклятию Круциатус, за то, что бедное создание случайно смахнуло со стола Люциуса листок пергамента.

Приготовив одежду – черные брюки, черную рубашку и зеленую мантию – Драко отправился в ванную, чтобы привести себя в порядок.

В восемь ноль-ноль Драко стоял в кабинете отца.

— Итак, Драко, ты знаешь, зачем ты здесь?

— Нет, отец.

— Сейчас ты примешь присягу на верность Темному Лорду.

— Но, отец…

Люциус Малфой, который искал что-то в столе, резко выпрямился. Губы его были плотно сжаты. Лицо было настоль неподвижным и каменным, что походило на маску. Только глаза пылали дьявольским огнем.

— Отец, я не хочу… — несмело произнес Драко.

Люциус улыбнулся мальчику. Мальчик доверчиво улыбнулся отцу. Люциус Малфой приблизился к сыну.

— Чего ты не хочешь, мальчик? – ласково спросил Люциус.

— Я не хочу служить Волдеморту!

Лицо Люциуса молниеносно переменилось. Аристократичные черты лица исказились. С утробным рыком он схватил сына за ворот рубашки, легко поднял его над полом и со злостью швырнул в сторону книжного шкафа. Мальчик ударился головой и спиной о шкаф. Сверху на него посыпались тяжелые книги. Один из томов свалился прямо на голову Драко. Тихо застонав, тот потерял сознание.

Люциус, еле переводя дыхание от злости, приблизился к сыну. Он достал палочку и направил ее на Драко:

— Оживи!

Драко с трудом открыл глаза. Все плыло. С неимоверным усилием мальчик сфокусировал взгляд на отце.

Молча, отец протянул сыну руку и помог подняться. Потом какая-то странная усмешка исказила его лицо. Драко еще не догадывался, что его ожидает….

— Круцио!

Драко закричал. Так, как никогда в жизни не кричал. Боль рвала его нежное тело на куски. Пылающим коконом адская боль обвивала Драко. Прошло около пяти минут, которые показались Драко Малфою вечностью. Отец отвел палочку.

Истерзанное тело мальчика бессильно замерло на полу.

— Драко, ты забыл то, что я говорил тебе?

Ответом был стон.

— Не слышу!

— Нет, не забыл… — по щекам мальчика градом катились слезы.

— А вот твое поведение говорит об обратном! А чтобы ты лучше запомнил… На будущее… КРУЦИО!!!

Снова боль. В глазах темно. Сил кричать уже нет…

Вдруг пытка неожиданно закончилась.

— Запомни… НИКОГДА НЕ ПЕРЕЧЬ ЛЮЦИУСУ МАЛФОЮ!!! А теперь – вон!

Драко попытался подняться, но ноги не держали его.

Отец без всякой жалости наблюдал за безуспешными попытками сына подняться. В конце-концов он щелкнул пальцами. Появился маленький домашний эльф. Он склонился в поклоне.

— Миссис Малфой позвать ко мне в кабинет. Немедленно!

— Сейчас будет сделано, сэр.

Эльф исчез. Вскоре в дверь постучали.

— Войдите!

— Люциус, эльф… — взгляд Нарциссы упал на тело сына, распростертое на полу, она бросилась к нему, — ДРАКО!!! Что с тобой?

Мальчик приоткрыл глаза, сказал:

— Мама! – и потерял сознание.

— Люциус, что здесь…

— Унеси это отродье отсюда. Да подальше. Залечи ему раны. В двенадцать приведешь его ко мне.

— Люциус!

— Ты не поняла что-то из того, что я сказал?

Нарцисса прикусила губу. Она достала волшебную палочку и произнесла:

— Вингардиум Левиоса!

Тело Драко стало легким как перышко и поднялось над полом. Нарцисса вместе с Драко, который плыл за ней по воздуху, вышла из кабинета мужа.

«Какое же он чудовище! И самое страшное, что я с этим ничего не могу поделать!» подумала с горечью Нарцисса.

* * *

Драко вернулся в реальность оттого, что кто-то деликатно кашлянул у него за спиной. Конечно, это был профессор Снейп. Драко повернулся к мастеру зелий.

— Профессор?

— Драко, останьтесь после урока, — голос Снейпа был абсолютно бесцветен, так что было почти невозможно понять, какое у него настроение.

Протяжно зазвенел звонок.

Драко с ужасом посмотрел на свой пергамент. Девственно чист! Он перевел взгляд на котел. Пусто! Похоже, что Драко ожидало наказание…

Все засобирались. Снейп приказал:

— Наберите немного получившегося зелья в колбу и поставьте ко мне на стол для проверки. Не забудьте написать на колбе вашу фамилию.

Постепенно класс пустел. Когда, наконец, за последним учеником закрылась дверь, Снейп обратился к Драко:

— Драко, — заговорил Снейп мягко; если бы на месте Малфоя был Гарри Поттер, то он бы ясно понял, что ему грозит страшная кара, — ты странно ведешь себя в последнее время. Мечтаешь на уроках. Ты бледен, как вампир. Ходишь везде один. На уроках сидишь один. Что случилось? Ты ничего не хочешь мне рассказать?

Когда-то, на втором курсе, Дамблдор задал точно такой же вопрос Гарри Поттеру. Если бы Драко знал об этом, он, наверное, посмеялся бы.

Драко Малфой решил смоделировать в голове ответ на вопрос декана. Получилось примерно следующее: «Понимаете, профессор, я хочу вам сказать, то, что… Далее по пунктам: 1) Я весь такой бедненький-несчастненький; подпункт номер раз: у меня совсем нет друзей. Подпункт номер два: мой отец – конченая сволочь. Пункт второй и последний – ГРЕЙНДЖЕР!!! Подпункт номер раз: Кажется, Гермиона Грейнджер влюблена в меня. Подпункт номер два: Я… в нее… влюблен… кажется…»

Драко затравленно взглянул на профессора.

«Да, Снейпа удар хватит, если я ему это скажу. В принципе я сам нахожусь на грани обморока…»

Профессор приподнял вопросительно бровь.

Драко быстро сказал:

— Нет, профессор. Ничего. Совсем ничего.

— Хорошо, Драко. Но впредь не думай, что можешь ничего не делать на моем уроке. Еще раз повторится такое – ты будешь наказан, и, — Снейп немного помедлил, думая, стоит ли это говорить, — я напишу твоему отцу.

Драко вздрогнул и хотел было уже сказать «Только не это!», но благоразумно одернул себя, так как понял, что скажи он это Снейпу, декан Слизерина будет знать слабое место Драко…

Ты хочешь играть?

Ну что ж. И я поиграю.

Только, я вот не знаю,

Кто победителем выйдет

Из этой Игры.

Что-то золотое блеснуло. Безумная мысль: «СНИТЧ?». Нет, показалось. Гарри Поттер кружил над полем для квиддича на метле. Высматривал снитч. Была уже пятая по счету тренировка сборной Хогвартса. Гарри не мог не признать, что Малфой великолепен в качестве нападающего. За эти пять тренировок он лишь один раз не забил гол. Команда была неплохая. Он, Гарри Поттер – ловец, а по совместительству и капитан команды. Драко Малфой – нападающий. Рон – вратарь. Крэбб и Гойл – загонщики. Анастасия Сьюэл из Пуффендуя и Роза Веллер из Когтеврана – охотницы.

Тренировка прошла великолепно. Похоже, что игроки наконец-то поняли, что стоит отбросить неприязнь друг к другу и вражду. Команда «спелась».

Гарри увидел снитч. Пригнувшись к древку метлы, он рванул за ним. Маленький золотой мячик летал сегодня на удивление быстро и по какой-то особенно замысловатой траектории. Гарри в погоне выполнял сложные фигуры высшего пилотажа. Наконец, Гарри вошел в отвесное пике и около самой земли схватил снитч. Свисток.

Все игроки опускаются на землю. Перерыв десять минут. Команда опять на поле. Выпускают мячи. Тренировка продолжается. Снитч пойман на одиннадцатой минуте…

* * *

Гермиона сидела в своей комнате за письменным столом и старательно писала сочинение по истории магии.

Вдруг она услышала, как кто-то стучится в стекло. Она встала, подошла к окну. На обледенелом подоконнике сидела белая полярная сова. Девушка открыла окно. Птица влетела в комнату. Гермиона отвязала от лапы письмо.

Гермиона!

Я – идиот! Я был неправ. Я виноват. Извини, что обидел тебя! Я не хотел, правда. Ты простишь меня? Рон тоже просит прощения! И еще… Ты ведь хорошо разбираешься в зельях? Нам тут Снейп задал сочинение про Многосущное Зелье. Может, поможешь, а?

Твои Гарри и Рон.

Букля посмотрела на Гермиону, явно ожидая, что та начнет писать ответ. Но девушка только рассмеялась.

— Лети, Букля! Лети! Я не буду писать ответ!

Птица с подозрением оглядела Гермиону и вылетела в открытое окно. Девушка села за письменный стол и пробормотала:

— Ах, вот как! Как домашнее задание делать – так вы прощения просите, а как оскорблять, так вы и не думаете… О последствиях. Гарри, какой же ты наивный! Но ничего… Ты еще узнаешь, кто такая Гермиона Грейнджер…

Девушка ухмыльнулась ухмылкой, достойной Драко Малфоя.

* * *

Драко Малфой ходил по комнате из угла в угол. Было шесть утра. Он места себе не находил от волнения. «Сейчас два урока Защиты От Темных Искусств подряд. С Гриффиндором. Гермиона… Грейнджер, то есть! Будет со мной сидеть за одной партой… О, ужас! О, сладостная мука! СТОП! ЧТО это Я такое говорю?! Уж не заболел ли?!». Драко подошел к письменному столу и извлек из одного из ящиков термометр. Померил температуру. «36,6. Странно… А почему тогда голова в жару, ноги не держат, сердце стучится где-то в висках? Что такое происходит со мной?». Навязчивый внутренний голос услужливо подсказывал причину этих недомоганий, а Драко не хотел его слушать, а тем более не хотел об этом думать, но… Слушал и думал об этом! Уже не первый день! Не первую неделю!

* * *

Гарри Поттер ходил по гостиной Гриффиндора из угла в угол. На часах – шесть утра. Не получив ответа на свое письмо с извинениями, гриффиндорец решил подкараулить Гермиону Грейнджер и поговорить с ней лично. Шесть тридцать. Семь. Семь тридцать. Семь сорок пять… КАК ДОЛГО ТЯНЕТСЯ ВРЕМЯ!!! Гарри в изнеможении опустился в кресло у камина. Восемь. Вдруг наверху скрипнула дверь и в гостиную спустилась Гермиона. Гарри встал ей навстречу:

— Гермиона, ты получила мое письмо?

Девушка ничего не ответила. Она прошла к камину, зажгла палочкой огонь, достала из кармана мантии лист пергамента, сложенный вдвое и повернулась к Гарри.

— Если ты об этом письме, — Гермиона улыбнулась и бросила письмо в огонь, — то я его, как видишь, получила…

Гарри смотрел, как его письмо вспыхнуло в камине. Огонь медленно пожирает пергамент… Вот свернулись темные листы. Письмо догорело…

Гермиона торжествующе посмотрела на Гарри и направилась к выходу из гостиной.

— Всего самого наилучшего, Гарри!

Гермиона вышла. Гарри остался стоять перед камином.

* * *

Позавтракав, Гермиона поднялась в кабинет Защиты От Темных Искусств. Малфой уже пришел. Гермиона села рядом с ним. Малфой осторожно повернулся к ней и неумело улыбнулся:

— Привет! – улыбка у Драко вышла какая-то не вполне нормальная… Улыбка идиота.

— Привет!

Гермиона полезла в сумку за учебником.

— Нет, не может быть! Нет!

— Что случилось? – обеспокоено поинтересовался Малфой.

— Я учебник в спальне забыла, — упавшим голосом проговорила Гермиона.

— Это ничего. У меня учебник есть.

— Я сейчас побегу за учебником! – Гермиона встала.

— Стой, — Драко непроизвольно взял ее за руку, но, смутившись, отпустил, — Сейчас звонок будет. Опоздаешь.

И действительно, прозвенел звонок.

— Ты прав. Заделишься учебником? – Гермиона улыбнулась.

— Конечно!

В класс вошел Люпин. Все утихомирились.

Профессор продиктовал тему урока:

— Сегодня мы вспомним тему «Непростительные заклятия». Итак, кто назовет три основных?

Одновременно взметнулись руки Гермионы и Малфоя.

— Да, мисс Грейнджер?

— Империус. Это заклятие позволяет получить полную управляемость того, на кого наложено.

— Да, правильно, запишите это.

Все заскрипели перьями.

— Еще? Да, мистер Малфой?

— Круциатус. Заклятие боли, — голос Драко дрогнул.

— Да. И, наконец, третье…? Да, Гарри?

— Авада Кедавра. Заклятие Смерти.

Люпин кивнул.

— А теперь откройте страницу триста сорок один. Там вы найдете статью о контр-заклинаниях. И о способах борьбы и сопротивления Непростительным Заклятиям. Прочтите и законспектируйте.

Ученики раскрыли учебники и стали листать их, а, найдя нужную страницу, принялись изучать статью. Люпин сел за стол, достал какие-то бумаги и стал их читать. Потом он осторожно обвел взглядом класс. Да, он любил этих ребят. Каждого по-своему… Взгляд Ремуса остановился на первой парте, за которой сидели Гермиона и Малфой. У них был один учебник на двоих, и они сидели так близко, что волосы их соприкасались. Солнечный свет падал на первые парты. Ремус смотрел на Гермиону, как завороженный. Солнечные лучи как будто запутались в ее каштановых волосах… Как она была красива сейчас! Как сосредоточенно смотрела в учебник, как отпихивала Малфоя, когда тот хотел перевернуть страницу. Как Малфой смотрел на нее… Влюбленными глазами. А Гермиона… Гермиона УЛЫБАЛАСЬ ЕМУ!!! УЛЫБАЛАСЬ МАЛФОЮ!!! Ремус еле сдержался, чтобы не зарычать, как зверь. Почему-то его очень задевало такое поведение Гермионы. А Малфой начал его бесить… Из-за чего бы это?

* * *

— Гарри! – позвал Рон, — Ты полпера откусил уже! Ты чего? Не завтракал что ли?

Гарри с трудом оторвал взгляд, полный ненависти от Малфоя и Гермионы.

— А? Что?

— Гарри, — серьезно начал Рон, — Что случилось?

— А ты посмотри! – Гарри кивнул на парту Малфоя и Гермионы.

Рон посмотрел.

— Гарри, ты разве не понимаешь?

— Чего я не понимаю?

— Гермиона так ведет себя… С Малфоем… Потому что хочет, чтобы ты ревновал!

Гарри вытаращился на Рона.

— Ты серьезно так думаешь?

— Абсолютно! Гарри, это же очевидно! У девчонок психология такая…

Гарри подумал про себя: «Ах, значит, ты хочешь поиграть? Я устрою тебе игры… Устрою…»…

Зазвенел звонок.

Не знаю, верить тебе или нет…

Что ответить тебе не знаю…

Разум меня покидает. Жить так я не могу!

Кто ты? Про тебя ничего я не знаю.

А ты любишь меня.

Последние слова Драко повергли Гермиону в шок. Такого она не ожидала. У нее перед глазами пронеслись события последних дней.

* * *

Гермиона открыла дверь своей спальни. На полу лежал букет сирени. Цветы источали нежный аромат. Они выглядели, так как будто были только что сорваны с куста. На них даже были капельки росы. А за окном – снежная зима! Гермиона осторожно подняла ветку сирени с пола. Вдохнула сладковатый аромат. Она вернулась в комнату, наколдовала высокую прозрачную вазу с водой и осторожно поставила туда сирень…

«Кто же интересно принес этот букет? Гарри? Нет, он не знает, что я люблю сирень… Хм… Странно…»

* * *

Гермиона вышла из ванной. На ее кровати лежала коробка конфет и записка. Гермиона удивленно вскинула брови при виде своего любимого лакомства, которым баловалась в мире магглов. «Кто и главное, откуда знает о том, что я обожаю конфеты?». Она медленно подошла к кровати, взяла записку и развернула ее. Ровным, красивым почерком на сложенном вчетверо пергаменте было написано:

Гермиона, прими мой скромный подарок и молю, приходи сегодня в полночь в Башню Темноты.

«А почему бы не сходить? Мне интересно, кто же это столько всего знает обо мне. И почему он до сих пор себя не выдал?».

Гермиона бросила взгляд на часы. Десять. Осталось два часа.

* * *

«Что же надеть? А?» — Гермиона перерывала свой шкаф. «Может, не мучатся, и одеть что-нибудь попроще? Например, эту блузку и длинную черную юбку…». Гермиона вытащила «жатую» белую блузку, застегивающуюся на пуговицы и длинную черную юбку, расшитую по нижнему краю стразами в форме серебряных звезд. Она надела юбку, достала из-под кровати коробку, в которой лежали изящные черные туфли на шпильках. Блузку она застегнула не до конца – верхние три пуговицы она оставила не застегнутыми. Немножко повертевшись перед зеркалом, она уложила волосы при помощи «Простоблеска». Девушка извлекла из письменного стола небольшую резную шкатулку. Из нее она достала кулон – прозрачный кристалл горного хрусталя на серебряной цепочке. Этот кулон она привезла из Франции, когда была там прошлым летом.

Гермиона накрасила губы прозрачным блеском.

Она всегда считала, что выглядеть надо как можно естественней.

* * *

Гермиона быстро шла по пустынным коридорам. Отблески факелов плясали на стенах и придавали замку какой-то зловещий вид.

Вот она уже поднялась на восьмой этаж.

Перед ней – винтовая лестница, которая ведет в Башню Темноты. Набрав в легкие побольше воздуха, как будто собираясь нырнуть в воду, она начала подъем по ступенькам.

И вот она, наконец, в Башне. Темное круглое помещение. Вдоль стен – толстые колонны. Потолок терялся где-то во мраке. Единственным источником света было огромное, от пола, окно. Оно было раскрыто. Холодный лунный свет освещал середину комнаты. За колоннами оставались клочья тьмы.

Гермиона встала посреди Башни.

— Здесь есть кто-нибудь? – осторожно спросила она.

Она услышала позади себя какой-то шорох. Вдруг ей на глаза опустились чьи-то холодные ладони. Гермиона вздрогнула.

— Кто ты? – спросила она.

— А как ты думаешь? – нежно прошептал кто-то. Этот голос ей показался до боли знакомым.

Гермиона резко повернулась. И увидела того, кого она меньше всего ожидала. Хотя, после событий последних дней удивляться было нечему.

Перед ней стоял…

— Малфой? – Гермиона снова обрела способность говорить. Голос ее был очень тихий и охрипший.

— Ну да, это я, — Драко глупо улыбнулся.

— Что ты здесь делаешь?

— Я?!

— ТЫ!!!

— Тебя жду…

— Так это ты… Ты написал мне записку, принес цветы, конфеты… Ты?

— Да, я, — Драко вперился взглядом в пол.

Гермиона посмотрела на него. Перед ней сейчас стоял не мерзкий ублюдок, который называл ее грязнокровкой, издевался над ее друзьями. Перед ней стоял красивый парень с платиновыми волосами, серыми глазами, который очень стеснялся что-то сказать… Гермиона непроизвольно улыбнулась…

— Знаешь, Гермиона, — Драко впервые назвал ее по имени, — я хочу сказать одну вещь. Я понял… Понял… Понял…Что… Э-э… Ну…

Драко замялся, не зная как это сказать, но тут вдруг он прокричал:

— Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!!! – он сам испугался своих слов, но слово – не воробей, вылетит – не поймаешь.

Ноги уже не держали ее, она медленно осела на пол.

Драко подхватил ее и взял на руки. Их глаза встретились. Ее губы были так близко, что Драко не сдержался и… Сам не понимая, что творит, поцеловал ее. А Гермиона, наша Гермиона Грейнджер, ответила ему на поцелуй.

Тут до их слуха донесся шорох.

Драко оторвался от Гермионы и прошептал тихо, ставя ее на ноги:

— Давай пойдем куда-нибудь отсюда… Например, ко мне. У меня отдельная комната. Я ведь староста…

— Но, Малф… Драко… Я не могу так скоро принять решение. Мне надо подумать… До завтрашнего утра.

— Тогда давай я провожу тебя до спальни…

— Хорошо…

Они вышли из Башни, держась за руки. Так странно было видеть их, таких непохожих, идущими вместе…

* * *

Ремусу Люпину не спалось. Он решил немного побродить по замку. В конце-концов, правилами не запрещено… Сначала он шел бесцельно, куда глаза глядят. Потом его осенило:

— Может, пойти в Башню Темноты…?

Он поднялся двумя этажами выше. Пересек огромный холодный холл и вошел в коридор, ведущий в Башню. Факелы затрепетали, как от сквозняка. Люпин подошел к лестнице, ведущей в Башню, и стал подниматься по ней вверх.

Как всегда, холодно и пусто. Окно. Ремус подошел к окну и открыл его. За окном, по периметру Башни был довольно широкий карниз с невысоким парапетом.

Люпин выбрался на карниз и сел на парапет. Он поднял взгляд к звездам. Тысячи созвездий, тысячи звезд, миллиарды звезд… Миллиарды судеб. Сколько людей, да и нелюдей смотрели на них, на эти звезды! Сколько жизней свершалось под этими самыми звездами. Звезды – холодные и бесчувственные. Им все равно, что происходит там, внизу, на Земле. Серп растущей Луны. Луна… Жестокая и прекрасная! Страшная и красивая… Луна… Волчье Солнце…

«Кто я? Я уже не знаю… Вроде, до недавнего времени меня звали Ремус Люпин. Я – оборотень. Зверь. Обреченный в полнолуние превращаться в чудовище. Я не могу любить! Я не должен любить! Мне нельзя любить! Но… я люблю. Я понял это. Я люблю. Это ужас! Это кошмар! Это страшная кара! Как я одинок. Я – оборотень. Я одиночка. Кто полюбит страшного зверя? Кто согреет мое ледяное сердце? Кто сможет без страха смотреть в мои глаза с вертикальными зрачками? КТО? Явно, не она. Ну, глупость же! Невозможно! Она не может меня любить! А что, если сказать ей? А вдруг… Вдруг… Нет, нет! Нет на Земле этой бренной счастья. Не может быть. Может, пойти прямо сейчас к ней? И сказать в с е? Сказать, как сильно я ее люблю? Она прогонит меня. Она отвергнет меня. Она обречет меня на страдания. А если нет? Если не обречет? Не прогонит? Что тогда? Надо пойти прямо сейчас к ней. И признаться. Во всем».

Ремус вдруг слышал знакомый до боли голос. Совсем близко, в Башне! О, Великий Случай! О, Фортуна! О, Госпожа Судьба! Неужели ты ко мне благосклонна?

— Здесь есть кто-нибудь? – спросила она.

Ремус вскочил, собирался уже войти в башню, как услышал второй голос.

— А как ты думаешь? – этот голос тоже был знаком. Очень хорошо знаком.

Люпин тихо зарычал, но тут же одернул себя. Он подкрался к самому окну и прислушался.

— Малфой?

— Ну, да, это я.

— Что ты здесь делаешь?

— Я?!

— ТЫ!!!

— Тебя жду…

— Так это ты… Ты написал мне записку, принес цветы, конфеты… Ты?

— Да, я.

Молчание.

— Знаешь, Гермиона, я хочу сказать одну вещь. Я понял… Понял… Понял…Что… Э-э… Ну…

Опять молчание.

— Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!!!

Тишина, слишком долгая тишина. Ремус осторожно заглянул в Башню. Он видел все, как будто в замедленной съемке. Вот она медленно падает, вот он подхватывает ее… Вот они целуются… Нет сил смотреть… Все потеряно!

Ремус медленно оседает на пол. Все, как в тумане…

— Давай пойдем куда-нибудь отсюда… Например, ко мне. У меня отдельная комната. Я ведь староста…

Все. Все потеряно. Конец.

— Но, Малф… Драко… Я не могу так скоро принять решение. Мне надо подумать… До завтрашнего утра.

Неужели?! Надежда еще есть! Надежда умирает последней!

— Тогда давай я провожу тебя до спальни…

— Хорошо…

Звук удаляющихся шагов.

Ремус встал и поплелся к себе в спальню. Сегодня ему так и не удалось уснуть…

Позволь укрыть тебя крылом,

Спрятать от мира сего. Защитить.

Я вверх взмываю, Солнцу навстречу!

К звездам, к Луне… И к свободе!

Я подарю тебе звезду,

Все отдам за взгляд,

За то, чтоб ты рядом была!

Я люблю тебя, королева…

Гермиона лежала в своей постели и смотрела в потолок. Что ей теперь делать? Она решила использовать старый добрый способ расслабления и самоанализа – поговорить самой с собой и вслух высказать свои мысли.

— А ведь он меня действительно любит… Что делать-то? И отвергать его нельзя. И быть с ним… Я же его не люблю. Или… Люблю? Не знаю… Так хочется отомстить Гарри! Вот он помучается, когда меня с Малф… с Драко увидит. Герми, приучайся теперь звать его Драко! Драко! Дра-ко. Красивое имя. В переводе значит «дракон». Любовь дракона…

Девушка улыбнулась.

— Все-таки он не такой уж и плохой. Он изменился. Или… Он изменился только для меня, а для других он по-прежнему мерзавец? Но это роли не играет. Я… Неужели я люблю его… Не знаю… Лучше не думать об этом. Все решится. На все воля небес… А завтра утром, то есть уже сегодня, я ему дам ответ.

Гермиона перевернулась на бок и закрыла глаза. Она заснула с улыбкой на лице…

* * *

Драко Малфой шел к себе в подземелье, нет, он просто летел, как… Дракон. Как он был счастлив! Он поцеловал ее! Она даст ему завтра ответ! Конечно, она скажет ему «да»! Конечно! Несомненно!

Драко остановился перед дверью в Гостиную Слизерина. Он уже собрался сказать пароль, как вдруг из темноты выступил Северус Снейп. Декан посмотрел на Драко. Тот съежился под взглядом этих черных глаз.

— Итак, мистер Малфой! Будьте так добры, сообщите мне причину, по которой вы бродите ночью по школе! Что заставило вас выйти из спальни ночью?

«Вот привязался-то!» подумал Драко.

— Может, обязанности старосты? – с насмешкой спросил Снейп.

— Это вас не касается.

— Не касается, мистер Малфой? Как же, как же…

— Ну… Я ходил в ванную для старост.

Снейп втянул носом воздух, как собака. За долгие годы работы с зельями у него развился очень чуткий нюх.

— Да, и от вас пахнет женскими духами… И вы находитесь в очень уж приподнятом настроении! Вы мне лжете.

Драко стало не по себе от этой спокойно казанной фразы. Да, он лжет. Ну не скажет же он Снейпу, что целовался с Гермионой Грейнджер всего пятнадцать минут назад!

Снейп пристально посмотрел на слизеринца.

— Меня не касается ваша личная жизнь. Но, тем не менее, я не позволю вам ходить ночью по школе. Минус 20 очков, Слизерин! Пусть это будет на вашей совести, мистер Малфой. А теперь… СПАТЬ!!! НЕМЕДЛЕННО!!! – прорычал Снейп.

Драко с облегчением вздохнул. Легко отделался. Он направился в спальню.

* * *

На следующее утро Гермиона вышла из своей спальни и наткнулась на Драко Малфоя. Он стоял с огромным букетом цветов.

— Доброе утро! – протягивая букет, сказал Драко, — Это тебе!

Гермиона взяла букет, улыбнулась.

— Доброе утро, Драко. Спасибо за цветы. Подожди секундочку, я их в воду поставлю.

Гермиона скрылась за портретом Полной Дамы. Драко остался ждать Гермиону. Портрет отодвинулся и вышли Гарри и Рон.

— МАЛФОЙ?! ЧТО ТЫ ЗДЕСЬ ДЕЛАЕШЬ?! – заорал Рон.

— Не твое дело, Уизли.

— Это наша Гостиная. Нечего тебе даже рядом с ней делать! – взвился Рон.

— Спокойно, Рон, — Гарри мягко осадил друга.

— Что, Поттер, решил, наконец, прекратить со мной войну? Неужели! Как мило с твоей стороны! Ты…

Но тут Малфой замолк на полуслове. Из-за портрета вышла Гермиона, бросив быстрый взгляд на Гарри, она подошла к Малфою и поцеловала его в щеку.

— Пошли, Драко.

Драко, страшно довольный, взял Гермиону под руку, и они удалились.

Гарри с Роном стояли молча и смотрели им вслед. Первым тишину нарушил Гарри:

— Она с Малфоем… Встречается?!

— Получается, что да.

Немного постояв, Гриффиндорцы, мрачные и злые спустились в Большой Зал к завтраку.

* * *

Эта сценка у портрета Полной Дамы оказалась для них не последним сюрпризом на сегодняшний день.

Гарри с Роном вошли в Большой Зал, сели за стол Гриффиндора. Гермиона сидела на другом конце стола, рядом с Лавандой Браун. Они весело болтали.

Дамблдор встал. Все затихли и с интересом посмотрели на директора.

— Ученики! Мне необходимо сделать объявление! Двадцать третьего декабря, через неделю, состоится Рождественский бал. И не просто бал, а бал-маскарад! Все должны придти в масках. На Рождественский Бал будут допущены ученики, старше третьего курса!

По залу пролетел разочарованный вздох.

— В эти выходные – поездка в Хогсмид. На этом все, приятного аппетита! – директор сел.

Тарелки наполнились едой.

* * *

После завтрака Драко подошел к Гермионе.

— Так ты мне дашь ответ?

— Ответ? – Гермиона непонимающе посмотрела на него.

— На тот вопрос, который я задал тебе вчера!

— Да.

— Что, да?

— Я – согласна!

Драко почувствовал себя на седьмом небе от счастья.

Он поцеловал Гермиону, и они вместе отправились на сдвоенный урок зельеварения к профессору Снейпу.

* * *

Люпин сидел в своем кабинете и думал. О чем? Точнее о ком? Конечно же, о Гермионе.

«Они ходят вместе… Держатся за руки. Целуются. Я вижу, как бесятся Рон с Гарри… Гарри готов убить Малфоя! А почему? Неужели он влюблен в Гермиону?! Ха! Бермудский Треугольник получается… Точнее даже Любовный Бермудский Треугольник…»

* * *

Северус Снейп сидел в своем кабинете и думал. Нет, не о Гермионе Грейнджер, а о Драко Малфое. Он видел, что они сидят вместе, болтают непринужденно, что вообще не поддается здравому осмыслению. Вроде, они всегда врагами были.

«Не может же быть, чтобы он встречался с Грейнджер! С этой грязнокровкой?! Неужели он к ней бегал вчера?! Надо немедленно написать его отцу. А то этот мальчишка еще не то сотворит…»

Мастер зелий встал из-за стола.

— Я отойду. Чтоб в классе была тишина. Хоть один звук… Ответственные за дисциплину: у Слизерина – Драко Малфой, у Гриффиндора – Поттер.

Снейп, как всегда, эффектно взмахнул мантией и вышел, громко хлопнув дверью.

В классе начался шепот.

Два голоса одновременно крикнули:

— ТИХО!!!

Все замолчали и взглянули на крикнувших. Гарри Поттер и Драко Малфой. Они прожигали друг друга взглядами. Если бы взглядом можно было убить, на месте Драко Малфоя и Гарри Поттера были бы уже две кучки пепла.

Страх…

Он был неведом мне.

До этого дня.

Понимаю, глупо,

Но я боюсь тебя!

Боюсь твоих глаз,

Боюсь твоего голоса,

Боюсь твоих рук,

Твоих поцелуев…

Я любви твоей боюсь!

Наконец-то кончились уроки! Впереди – выходные, поездка в Хогсмид. Драко подошел к Гермионе после ужина:

— Идем в воскресенье в Хогсмид?

— Конечно. У меня тут есть пара идей насчет подарков к Рождеству… — она хитро улыбнулась.

— У меня тоже…

Драко проводил Гермиону до спальни, попрощался с ней и пошел в подземелья.

* * *

Наступило воскресенье. День поездки в Хогсмид. Учащиеся наскоро поели и выстроились в очередь к дверям на улицу. Филч проверял разрешения. Гермиона и Драко тоже встали в очередь. Вдруг за их спинами раздалось покашливание.

Драко с Гермионой одновременно обернулись. Драко как всегда попытался начать перепалку:

— О, Уизли, Поттер! Моей радости нет предела! Вы тоже тащитесь в Хогсмид!!! – Малфой смерил их убийственным взглядом.

— Малфой, не твое дело, куда и когда мы идем! – отрезал Гарри.

Гермиона фыркнула.

Очередь медленно, но верно ползла вперед.

Студенты, прошедшие проверку разрешений у Филча, садились у ворот замка в безлошадные кареты, которые отвозили их всегда в Хогсмид.

Так вышло, что Гермиона, Драко, Гарри и Рон одновременно подошли к карете. Гермиона вошла внутрь. Драко – за ней. Гарри с Роном отчаянно переглянулись. Это была последняя карета.

— Уизли, ты настолько туп, что не можешь сообразить, что это последняя карета и к моему неудовольствию, вам придется ехать с нами? Или вы собираетесь идти пешком? Что ж, приятной вам прогулки! – Драко стал закрывать дверь кареты.

Гарри схватился за ручку двери:

— Рон, у нас нет другого выхода! Малфой, да отпусти ты ручку!

— Как скажешь!

Гарри потерял равновесие и повалился в сугроб.

— МАЛФОЙ!!! – прорычал Рон.

— ВСЕ!!! ХВАТИТ ПРЕПИРАТЬСЯ!!! РОН, ЗАЛЕЗАЙ!!! – воззвал к другу Гарри.

— Я не сяду с Малфоем в одну карету!

— Хватит капризничать!

Рон, подталкиваемый Гарри, с кряхтеньем забрался на подножку. Сев напротив Гермионы и Драко, Гарри с Роном стали «увлеченно» смотреть в окно. Карета тронулась. До самого Хогсмида в карете воцарилась гробовая тишина.

В Хогсмиде Гарри и Рон как можно быстрее убрались подальше от ненавистной парочки. Драко с Герми, улыбаясь и смеясь, пошли по главной улице деревни. Драко предложил своей девушке зайти в кофейню. Гермиона согласилась.

* * *

Драко уверенно шел по узеньким улочкам, пока не остановился перед деревянной дверью, под сверкающей табличкой «Южная Ночь». Когда они вошли внутрь, у Гермионы дух захватило от восхищения. Как здесь было красиво! Потолок был заколдован так, что выглядел, как иссиня-черное небо, усыпанное звездами. На полу были мягкие ковры с длинным ворсом, стены украшали живые картины, на которых были изображены горные и лесные пейзажи. Пахло пряностями и кофе. Столики были маленькие и круглые. Каждый стоял в отдельной секции, отделенной от других перегородкой. Вокруг столиков стояли мягкие пуфы. Драко с Гермионой сели за столик. Над столиком висела картина, на которой был изображен закат в горах. По картине порхали маленькие птички и радостно чирикали, ветер нежно перебирал листья в кронах редких корявых деревьев.

Пока Гермиона разглядывала чудесную картину, перед столиком как из-под земли вырос официант в пестром восточном халате, тюбетейке и туфлях с загнутыми кверху носами.

— День добрый! Что желаете?

— Два кофе по-восточному, две порции вашего фирменного мороженого и два пирожных тирамису.

Записав все это в блокнотик, официант удалился.

Драко посмотрел на Гермиону, как бы размышляя, стоит ли задавать вопрос, который его так долго мучал.

— Гермиона, а из-за чего ты поссорилась с Поттером и Уизли?

Гермиона испуганно посмотрела на него, или это ему только показалось?

— Я… Ну… Мы… В общем, он оскорбил меня. И Рон ему поддакнул, — уклончиво ответила девушка, а потом добавила, — Мерзавцы!

— Вот уж воистину! Оскорбить такую совершенную девушку, как ты…

— Брось, Драко!

Слизеринец смотрел на Гермиону горящими глазами. Гермионе на миг стало страшно. И чего это она его испугалась?

Тут официант принес заказ.

— Ваш заказ, пожалуйста.

— Спасибо, — Гермиона пододвинула к себе чашечку кофе и пирожное.

Они молча пили кофе. Гермиона никогда не пила такого восхитительного кофе. Какой насыщенный, просто неземной вкус!

— Какой кофе вкусный!

— Да, я знаю. Я очень люблю эту кофейню. Я часто здесь бываю. Так сказать, постоянный клиент.

От самодовольного выражения лица Драко у Гермионы случился приступ хохота…

Драко неуверенно улыбнулся.

Гермиона доела мороженое. Да, вкусно. Ничего не скажешь.

— Ну что, пойдем?

— Не так быстро… — прошептал Драко ей на ухо.

Каким-то чудесным образом он успел оказаться у Гермионы за спиной. Он чуть приобнял ее. Развернул к себе. Она не сопротивлялась. Как будто оцепенела. Как жертва цепенеет под взглядом змеи. Она почему-то боялась его. Липкий страх… Животный страх… Бесконтрольный ужас… Она прикована к своему месту. Она утопает в этих серых глазах. Она теряет разум. Вот он наклоняется ближе и ближе… Вот его губы уже почти коснулись ее…

— НЕТ!!! ДРАКО, НЕТ!!!

Драко от неожиданности выпрямился.

— Драко, прости, я пока не могу… Мне так сложно к этому всему привыкнуть… Так сложно… Чертовски сложно…

Драко улыбнулся. Хотя в душе его царили смятение и хаос. Неужели, это все – Игра. Она играет с ним? Как кошка с мышкой? Нет. Нет. Нет. Это не так! Она просто еще не совсем привыкла. Раньше ведь он был ей врагом…

— Что, пойдем? – неуверенно предложил Драко.

— Давай.

Они вышли из кофейни на свежий воздух. Молча шли по улице.

— Куда теперь? – спросил Драко.

— Ну, я так полагаю, в «Золотую Нить»!

«Золотая Нить» — так назывался лучший в Хогсмиде магазин тканей и одежды, различных костюмов и обуви. Гермиона перед входом в магазин поцеловала Драко в щеку и попросила:

— Я хочу сделать тебе сюрприз. Подожди меня здесь. Ладно?

Драко пожал плечами. Гермиона скрылась в магазине. Драко присел на скамейку. Отлично! Он предоставлен своим мыслям!

* * *

Гермиона вошла в магазин. На звон колокольчика из подсобного помещения вышла… Чжоу Чанг. Окончив школу, она открыла собственное дело, которое за год довольно сильно развилось. Магазин «Золотая Нить» по праву носил титул Лучшего Магазина Одежды в Хогсмиде.

— О, Гермиона! – Чжоу обняла старую знакомую.

— Чжоу, привет! Мне тут нужна твоя помощь.

— Да, Герми?

— У нас будет двадцать третьего декабря Рождественский бал-маскарад. Мне нужно платье, туфли и маска. Поможешь?

— Какие вопросы? Сейчас все сделаем. Для начала: какой у тебя любимый цвет?

Гермиона задумалась.

— Красный…

Чжоу смерила девушку оценивающим взглядом.

— Нет, тебе не пойдет. Еще?

— Лиловый.

— Нет, совсем не то.

— Серебряный.

— А вот это то, что надо. Подожди!

Чжоу скрылась. Гермиона пока разглядывала обувь. Ей очень приглянулись туфельки на невысоком, но тонком каблучке, просто волшебного серебряного цвета. Тут появилась Чжоу. Через ее руку было перекинуто что-то прозрачное, невесомое и струящееся.

Чжоу повела Гермиону в примерочную. И молча, с какой-то хитрой улыбкой вручила ей платье. Когда Гермиона развернула его, она ахнула. Дивной красоты платье! Длинное, по щиколотку, глубокий вырез, на спине – шнуровка. Все оно было из какой-то необыкновенной ткани, определенно волшебной… Казалось, платье светится. Не ярко, а холодно и прекрасно, как лунный свет. Гермиона сняла свою одежду и облачилась в платье. Мягкая ткань, чем-то очень похожая на шелк, приятной прохладой коснулась тела. Платье было, как будто сшито для нее. Гермиона вышла из примерочной, чтобы посмотреть на себя в зеркало. Увидевшая ее Чжоу схватилась за стол, чтобы не упасть. Гермиона заглянула в зеркало и пожалела, что рядом нет стола, чтобы схватится за него. Из зеркала на нее смотрела совсем взрослая, неземной красоты девушка. Кожа ее была бела, как снег, платье обтягивало ее стройную красивую фигуру. Гермиона попробовала принять серьезный вид. Из зеркала на нее глянула строгая, неприступная…

— Снежная Королева! – крикнула Чжоу и счастливо расхохоталась, — Гермиона, ты сразишь всех. Гарри будет в восторге.

— Мы с ним в ссоре, — холодно ответила Снежная Королева.

— А из-за чего поссорились-то?

— Да, так…

— Хорошо-хорошо, не лезу в ваши разборки. Теперь вернемся к нашим… Э-э… Нарядам. Маска.

Чжоу опять скрылась в неизвестном направлении и вернулась с двумя коробками. Из одной она достала маску и протянула Гермионе. Та надела маску. Маска закрывала верхнюю половину лица. Серебряная. С легкими узорами по краю, очень уж похожими на узоры, которые рисует мороз на стеклах.

— Все, теперь законченная Снежная Королева! – хихикнула Чжоу, когда Гермиона повернулась к ней.

— Да ну тебя, Чжоу! – Гермиона шутливо замахнулась на Чжоу коробкой от маски.

— Ай-ай! Боюсь-боюсь!

Девушки расхохотались. Гермиона показала Чжоу туфли. Та кивнула. Гермиона пошла в примерочную, сняла платье. Когда она вышла, Чжоу уже протягивала ей две коробки – с маской и туфлями. Оставалось только спрятать платье. Чжоу при помощи волшебной палочки упаковала его в черный мешок. Расплатившись за покупки и попрощавшись, Гермиона вышла из магазина.

Малфой уже около получаса скучал на скамейке. Увидев Гермиону с коробками, он бросился к ней:

— Давай помогу! – он забрал у нее коробки. Пакет она пожелала нести сама.

Драко с Гермионой вышли на главную улицу Хогсмида.

Два солнца стынут, — о Господи, пощади! –

Одно – на небе, другое – в моей груди.

Как эти солнца, — прощу ли себе сама? –

Как эти солнца сводили меня с ума!

И оба стынут – не больно от их лучей!

И то остынет первым, что горячей.

М. Цветаева

Гермиона остановилась перед магазином со странным названием «Кошачий Глаз».

— Драко, подожди меня здесь. Ладно?

— Опять ждать?! – Драко притворился обиженным и оскорбленным до глубины души.

— Ну, пожалуйста! Я за подарком тебе…

— А что за подарок? – вмиг оживился слизеринец.

— Так я тебе сразу и сказала…

— Ну, Герми…

— Нет. Пока!

— Стой! Я тоже пойду за подарком тебе. Встретимся в «Трех Метлах» через час. Устроит?

— Устроит, — Гермиона подошла к Драко, поцеловала его в губы, — Пока, Драко!

Они разошлись. Гермиона нырнула в магазин, а Драко зашагал куда-то по улице.

* * *

Странное это было место, магазин «Кошачий Глаз». Все полки завалены какими-то разнообразными вещицами, явно магическими. Зеркала, украшения, какие-то старинные книги, часы, свечи… Магазин был очень древним, стены — каменные и по их виду можно было предположить, что им не одна сотня лет. Камень во многих местах был выщерблен и покрыт трещинами. Света в магазине было мало. У каждой витрины несколько свечей, заколдованных так, чтобы гореть вечно. Узкое окно напротив входа. Когда Гермиона вошла в магазин, из-под прилавка вынырнул довольно странного вида старичок. Лет девяноста на вид, коренастый, с очень живыми глазами… с вертикальным, как у кошки, зрачком. Видимо из-за этой особенности хозяина магазин имел такое название.

— Что желает юная мисс? – голос старика был на удивление приятным и красивым.

— Мистер… Э-э…

— Мистер Аделас. Просто Аделас.

— Мистер Аделас, скажите, пожалуйста, нет ли у вас мантии-невидимки?

— Как же, как же! Есть, конечно. Сейчас, минутку, — сказав это, старичок как будто испарился, но вскоре вынес Гермионе шкатулку, покрытую древними рунами.

— Мантия-невидимка. Очень древняя. Но по-прежнему не теряет своих свойств, — Мистер Аделас достал мантию из шкатулки и накинул ее на себя. И, естественно, исчез, — Что-нибудь еще?

— Да… Есть ли у вас Сквозное зеркало?

— Конечно, милочка, есть. Подождите еще секундочку… Я сейчас.

Мистер Аделас вынес Гермионе две половинки Сквозного зеркала. Упаковав все и расплатившись, Гермиона вышла из магазина. Она посмотрела на часы. Прошло сорок минут. Надо же, сколько времени она пробыла в магазине Аделоса. Она пошла в сторону «Трех Метел».

* * *

Драко вышел из дверей ювелирного магазина, торгующего старинными волшебными украшениями. Он счастливо улыбался и прижимал к сердцу круглую коробку, обшитую зеленым бархатом.

В коробке что-то позвякивало.

* * *

Драко вошел в паб «Три Метлы». Народу… Мадам Розмерта еле успевала подавать заказы. Парень обвел взглядом столики. За угловым столиком он увидел Гермиону…

— Привет, моя королева! – Драко сел за столик, рядом со своей девушкой.

— Почему ты меня назвал королевой?

— Утром в Рождество узнаешь, — слизеринец хитро улыбнулся.

— Ты не первый за сегодняшний день, кто меня так называет.

— Та-а-ак… КТО ЭТОТ КАМИКАДЗЕ?! – Драко встал со стула, сжал руки в кулаки, сделался бледнее обычного, глаза его метали молнии.

Гермиона рассмеялась.

— Это была Чжоу Чанг. Она владеет теперь магазином «Золотая Нить»! Она назвала меня так, когда я примеряла одежду. Доволен?

— Да, — Драко опустился на стул, — По сливочному пиву?

— Угу…

Драко ушел к барной стойке и вернулся вскоре с двумя бутылочками сливочного пива.

* * *

Вернувшись в Хогвартс и поужинав, Гермиона со всеми своими покупками, которые ей любезно помог дотащить Драко, оказалась в своей спальне. Наконец-то!

«Уроки все сделаны. Чем бы заняться? Книгу почитать? Ну, уж нет!

Примерю-ка я еще раз платье…»

Гермиона наколдовала зеркало. Облачилась в платье. Из зеркала на нее смотрела настоящая Снежная Королева. Неземная, прекрасная… Королева повернулась перед зеркалом. Подол платья взметнулся… Королева подала руку невидимому кавалеру. И пустилась в танец. Она летела, как птица. Она отдавалась танцу целиком. Причем, она не училась танцевать. Никогда. Раньше она боялась ходить на балы из-за этого. А в таком наряде ее никто не узнает, и она сможет без труда танцевать…

Гермиона жила предвкушением бала.

* * *

Учебная неделя пролетела быстро.

Вот уже и пятница. Сегодня бал. Рождество выпало в этом году на воскресенье.

Гермиона сразу после уроков попрощалась с Драко до вечера и пошла к себе в комнату.

Приготовив одежду, она пошла в ванную старост. Приняв ванну, вернулась к себе в комнату под мантией-невидимкой. Бал начинался в девять часов вечера. Студентам с третьего курса было разрешено оставаться там до часу ночи. Остальным – всю ночь.

Гермиона посмотрела на часы. Семь. Она села на кровать и взяла книгу. Надо немного расслабится. Под руку ей попался учебник по Защите От Темных Искусств. Прочитав пару строк, девушка посмотрела на обложку и отложила книгу. Гермиону уже долгое время мучало то, что она не любила Драко и хотела быть с ним только как с другом. Ей было страшно признать это, но… Она любила без памяти… Ремуса Люпина. С самого первого урока, когда они беседовали о ее сновидении, она трепетала под его взглядом. Когда она встречалась с ним взглядом, что-то странное творилось у нее в душе. Она не понимала раньше что это. А теперь, кажется, поняла… Это – любовь. Настоящая чистая и светлая. Неужели? Она может любить? Она любит, черт возьми! Любит! Огромный костер пылает в ее груди, грозясь ее сжечь. Сжечь дотла, превратить ее в пепел. Легкий, серый пепел… Если она не скажет ему, ее разорвет изнутри. Она не может больше терзать себя… Ее сердце грозится расколоться… Она скажет ему все. Сегодня. На балу. Он придет на бал. Конечно, придет… Все, решено. Сегодня решится все.

* * *

Ремус Люпин сидел в своей комнате. Он уныло смотрел на огонь в камине. Среди языков пламени он видел одно и то же лицо. Ее лицо… Он любит ее. По-настоящему, так, как никто никогда не любил ее. Его не любил никто и никогда, потому что он – изгой. Он – оборотень. Зверь.

И он заставил свое сердце покрыться льдом, чтобы не страдать от этого…

И лед в его сердце в этом году растаял…

Любовь своим огнем оплавила его сердце. Она превратила его ночи в ад. Он почти не спал. Если не спал, он думал о ней, а если спал – ему снились сны о ней…

Любовь разрывала его изнутри. Эта боль была в тысячи раз сильнее, чем боль во время превращения в зверя…

«Это же ужасно! Это неправильно! Она моложе меня на пятнадцать, если не больше лет… Я же извращенец. А что если она любит меня? Безумство. А если…?» поток его мыслей прервал стук в дверь.

— Войдите!

Дверь открылась. Вошел Дамблдор.

— Здравствуй, Ремус.

— Здравствуйте, директор.

Альбус сел на кровать рядом с Ремусом. Ремус был одет в парадную мантию. На кровати рядом с ним валялась черная маска.

— Ремус, — ласково сказал Дамблдор, — ты не хочешь идти на бал?

Люпин затравленно посмотрел на директора.

— Откуда вы знаете?

Директор оставил этот вопрос без ответа.

— Ремус, я многое знаю. А есть ли от этого какой-то толк? Я – старый человек, я часто допускаю ошибки. Иногда говорю лишнюю правду, иногда чего-то важного не договариваю… Но иногда говорю правильные вещи и к месту, — глаза директора заговорщически блеснули из-за очков, — Ты должен пойти на бал. Не бойся. Если ты не придешь, ты упустишь ее…

Ремус хотел перебить директора, но тот лишь прижал палец к губам:

— Тихо, Ремус. Она будет там. И я даже не знаю, кто из вас быстрее подойдет к другому… — туманно сказал директор, — А теперь, удачи! Собирайся, а то опоздаешь.

— Но, директор? Откуда вы ВСЕ знаете?

Директор ничего не ответил, он только улыбнулся и вышел за дверь…

* * *

Гермиона надела платье, туфли. Приготовила маску. Теперь стоял вопрос о том, какие украшения надеть и стоит ли вообще их надевать. Гермиона достала шкатулку с украшениями. Открыла ее. Сразу ей бросился в глаза тот кулон с горным хрусталем, который она одела в тот день, когда Драко признался ей в любви. Она взяла кулон за цепочку и вытащила его. Потом она осторожно стала перебирать украшения, оставшиеся в шкатулке. Вот малахитовый браслет, подаренный папой на пятнадцатилетие, вот кольцо из дерева, которое было куплено в Италии, вот жемчужное ожерелье, вот браслет из горного хрусталя, похожего на льдинки. «Странно, я не помню, откуда он у меня… Такой красивый…» девушка застегнула его на запястье. «Его и одену!». Взгляд девушки упал на какой-то маленький пузырек, который одиноко лежал в маленьком отделении шкатулки. Гермиона взяла его в руки. При нем была записка. Она прочитала ее.

Гермиона, девочка моя, дарю тебе это зелье. Это зелье называется «Королева Ночи». Оно оградить тебя от любых бед и проблем в твой первый раз. Не удивляйся, что я это знаю. Я все знаю. Пользуйся им осторожно и только с тем, кого по-настоящему любишь. Так же дарю тебе браслет из горного хрусталя. Удачи тебе, девочка моя!

Твоя любящая бабушка.

Гермиона тяжело вздохнула. Ее бабушка, ведьма, умерла в прошлом году, а перед смертью подарила ей этот флакончик и браслет. И откуда бабушка все знает? Откуда знает, что она, Гермиона – девственница… Откуда?!

Ладно, пора…

Гермиона осторожно натерлась зельем. Надела маску, в последний раз глянула на часы.

— ЧЕРТ!!!

Без пяти девять. За пять минут она не успеет добежать. «В конце-концов, опоздаю, и ничего… Не смертельно».

Гермиона быстро сбежала по лестнице. В Гостиной Гриффиндора уже никого не было. Гермиона бежала по пустынным коридорам. И вот, наконец, двери Большого Зала. Собравшись с духом, она толкнула их. Двери медленно раскрылись.

В открытых дверях стояла Снежная Королева.

Зажигаются свечи,

Отражаясь в глазах,

Любимый, ты чувствуешь страх?

В пламенной речи

Будет сказано все,

Я чувствую это.

Не бойся слов…

Все затихли.

Наступила гробовая тишина.

Снежная Королева улыбнулась и спустилась по широкой лестнице в зал.

К ней сразу подошел Драко Малфой.

— Здравствуй, королева! Не бойся, я узнал тебя, — он взял ее за руку, и прошептал ей на ухо, — Герми…

Королева кивнула.

Драко отвел Королеву в сторону. Встал Дамблдор:

— А теперь, когда все в сборе, и можно начинать! Сегодня наши гости, — Дамблдор кивнул в сторону музыкантов, — группа «Ведуньи»!!!

Зал взорвался бешеными аплодисментами. Музыканты раскланялись и начали играть. Первый танец – вальс.

Драко посмотрел на Гермиону. Она еле заметно кивнула. Драко, облаченный в темно-зеленую мантию и маску, отделанную драконьей кожей, повел свою партнершу в медленном танце.

Легко кружились они под звуки музыки. Драко нежно обнимал Гермиону за талию, Гермиона смотрела ему в глаза. Он улыбался. Она улыбалась ему. И все-таки, когда она смотрела в эти глаза, она не чувствовала ничего особенного, подобного тому, что ощущала встречаясь с взглядом Ремуса.

Она почувствовала на себе чей-то взгляд. Осторожно, чтобы не заметил Драко, Гермиона посмотрела в угол. Прислонившись к стене, там стоял… Ремус Люпин. Гермиона узнала его каким-то внутренним чувством. Интуиция, а может, и нет.

Он был в темно-синей мантии, его черная маска походила чем-то на волчью морду.

Гермиона вздрогнула. Эти серо-зеленые глаза смотрели прямо в душу. Он чего-то ждал. Но чего?

Танец закончился. Гермиона посмотрела на Драко:

— Давай сядем отдохнем, мне что-то нехорошо.

— Давай. Может, тебе принести что-нибудь попить?

— Воды, холодной воды…

— Сейчас…

Драко ушел к столику с напитками, а Гермиона опустилась на стул. Она посмотрела на танцующих. Танец был очень быстрый, современный. Дамблдор танцевал с профессором МакГонагалл, Хагрид с профессором Вектор, Северус Снейп с профессором Стебль. Невилл научился-таки танцевать, сейчас он зажигал с Джинни Уизли. Гарри танцевал… У Гермионы чуть не отпала челюсть… С Блейз Забини!!! Мало того, что со слизеринкой, так еще и с лучшей подругой Драко Малфоя.

Как Блейз смотрела на него. А как он на нее… Из них бы вышла хорошая пара. У Блейз и у Гарри зеленые глаза. У Гарри волосы черные, как смоль, а у Забини – рыжие. Они хорошо смотрятся вместе.

Рон отплясывал с Парвати Патил. Похоже, Парвати была не в восторге от такого партнера.

Вернулся Драко с кубком холодной воды. Гермиона взяла его. Ей почему-то вспомнилось, как она после того, как ей приснился тот злосчастный сон про белую волчицу, встала с кровати и подошла к окну, чтобы взять из кувшина воды. Как поднесла к губам кубок и в воде, в бликах, увидела лицо Ремуса Люпина…

Пророчество? Видение? Предсказание?

Однозначно, не случайность…

— Гермиона, ты, о чем задумалась? У тебя вид какой-то… Отрешенный.

— А?

— Гермиона, спустись с небес на эту грешную землю! – Драко обеспокоено посмотрел на Гермиону.

— О, Драко, прости, я, верно, не выспалась сегодня.

— Да, а по тебе не скажешь. Ты выглядишь великолепно!

— Спасибо.

— Отдохнула? Давай пойдем, потанцуем?

— Давай.

Драко взял Гермиону за руку. «Ведуньи» заиграли какую-то медленную и печальную музыку. Драко с Гермионой закружились в танце. Все остальные немного посторонились.

— Снежная Королева танцует! – крикнул кто-то.

Гермиона улыбнулась.

Драко и Снежная Королева выделывали невероятные па. Гермиона полностью отдала руководство в танце Драко. Она прислушалась к музыке. Скрипка, виолончель, флейта, гитара, ударные… Флейта сыграла основную мелодию. Подхватила скрипка. Завыла виолончель. Ударила гитара…

Что-то знакомое и странное было в этой музыке. Перед глазами Гермионы проплывали странные картины. Лес… Ночь… Луна… Мертвая белая волчица… Черный волк стоит над ее телом и воет…Он убит горем… Сколько боли и отчаяния в этой песне… Но как она прекрасна… Песня волка…

По щеке Снежной Королевы скатилась слеза…

Танец кончился.

— Что случилось, моя королева? Почему ты плачешь? – спросил Драко. Его все больше и больше беспокоило непривычное поведение Гермионы.

— Ничего, Драко. Правда, ничего. Просто музыка грустная…

Драко пожал плечами. Начался быстрый танец. Тарантелла. Драко с Гермионой пустились в пляс.

* * *

Ремус смотрел на дверь, которая только что закрылась за директором.

— Черт бы его побрал, откуда он все знает? А? Старый сводник… — Ремус ухмыльнулся.

Он вздохнул, надел маску и вышел в коридор.

Он спустился на первый этаж, подошел к дверям Большого Зала. Он помедлил.

«А стоит ли туда идти? А вдруг… Она скажет «нет»? А если «да»? Дамблдор… Все, хватит его проклинать. В конце-концов, я решил для себя это давно! Все, полный вперед!»

Ремус Люпин толкнул дверь Большого Зала…

«Ее нет. Ее нет в зале!!! Боги, я умираю…»

Ремус прошел в зал и примостился на скамейке неподалеку от преподавательского стола.

Девять часов. Директор все не объявляет о начале бала.

Студенты стали недовольно перешептываться.

Девять десять. Скрипнула дверь.

В открытых дверях стояла Снежная Королева.

Все затаили дыхание от ее красоты. Холодная, прекрасная, неизвестная. Кто скрывается под маской? Кто?

Ремус потерял дар речи. Он вгляделся в глаза Снежной Королевы.

«Она ли это?».

К ней подошел уверенной походкой юноша в зеленой мантии и зеленой маске.

«Драко Малфой? Тогда это точно она!».

И вот они танцуют.

А Ремус наблюдает за ними. Как она прекрасна. Как прекрасно ее гибкое тело…

«Вот сейчас они перестанут танцевать, и я ей все скажу. Вот она посмотрела на меня. Узнала?».

Дико думать о любви,

Нельзя уйти,

Нельзя остаться.

Идти на риск,

В ночную мглу…

Во мрак…

Во тьму…

От света…

И не думать ни о чем

Рядом с тобой!

Кончился вальс. Вот она идет с ним за руку. Садится. Чтобы отдохнуть. Он приносит ей воды…

Она опять идет с ним танцевать…

Два танца. Медленный и быстрый…

* * *

— Драко, давай сядем… Пожалуйста…

— Как прикажешь, королева, — парень улыбнулся.

— Белый танец! Девушки приглашают юношей! – объявила солистка группы «Ведуньи».

К Драко подошла Блейз Забини.

Слизеринец вопросительно глянул на Гермиону. Та кивнула. Драко с Блейз закружились в танце.

Гермиона поразмыслила немного… Ей не хотелось больше танцевать. Она решила выйти наружу. Взяв меховую накидку, захваченную из спальни, она тихо прошла к двери.

Ветра не было. Огромные сугробы снега, ледяные фигуры, заколдованные так, чтобы светиться. Вдалеке – Запретный лес. Озеро, покрытое корочкой льда. Девушка отдалилась от замка. Она шла по тропинке, протоптанной в снегу. Она остановилась и подняла взгляд вверх. Небо чистое, без единого облачка. Звезды. Огромная, круглая Луна. Полнолуние.

Гермиона, залюбовавшись красотой природы, зашла довольно далеко от замка. Здесь уже не было скамеек и ледяных скульптур, только тропинка убегала куда-то вперед, теряясь среди сугробов.

* * *

«Вот она поднялась. Идет к выходу из замка…»

Темная тень скользнула вдоль стены.

Ремус Люпин неотступно следовал за девушкой.

* * *

Гермиона вздрогнула. Сзади раздался шорох. Она обернулась. Скрипнул снег под чьими-то ногами или… лапами… Какая-то смутная тень прильнула к стволу дерева. Или это только почудилось?

— Кто здесь?

Тишина в ответ.

— Кто здесь, покажись! – чуть громче сказала девушка.

От дерева отделилась тень. Она стала приближаться. Развевающийся плащ, вытянутая морда, горящие глаза…

Гермиона замерла от страха.

И вдруг вскрикнула и побежала вперед по тропинке. Бежать в платье было неудобно. Каблуки вязли в снегу. Гермиона знала, что он погнался за ней. Она бежала, спотыкалась. Один раз упала, но тут же поднялась и помчалась дальше.

Она слышала за спиной его тяжелое дыхание, слышала, как снег скрипит под его ногами.

Она бежала вперед и вперед.

Вот опушка Запретного леса.

«Я сама загнала себя в ловушку!» — мелькнуло в голове у Гермионы. «Куда бежать? В лес? Если мне повезет, я встречу кентавров! Они мне точно помогут!».

Гермиона кинулась вперед.

Замелькали деревья. Девушка бежала изо всех сил. Как это она умудрилась еще ни разу не споткнуться о корни! Но вот вдруг она цепляется ногой за корень и летит вниз, на землю.

«Все, конец!» — проносится в голове.

И тут ее подхватывают чьи-то сильные руки…

* * *

Драко раскланялся Блейз, поблагодарил ее за танец и направился к Гермионе. Но ее не было.

«Куда она подевалась? Может, кто-то ее пригласил на танец?» — Драко окинул взглядом танцующие пары – «Нет, нету. Где же она?»

Слизеринец в отчаянии огляделся. Его взгляд упал на Крэбба, который сидел за столом и поедал очередной пирожок.

— Слышь, Винсент, не видел тут Грейнджер?

— Нет, Драко. А зачем она тебе? Поиздеваться над ней решил?

«До чего же ты туп, Крэбб! Еще не сообразил, что мы с ней встречаемся?! Уже вся школа знает, даже Гойл и тот додумался! А ты… Безнадежен».

— Типа того, — уклончиво ответил Драко.

Мимо прошел царственной походкой Дамблдор.

Слизеринец нагнал директора на середине зала:

— Директор, простите…

— Мистер Малфой, она в надежных руках, — туманно изрек Альбус Дамблдор и удалился.

— Опять этот Поттер!!! – прорычал Драко и кинулся искать ненавистного гриффиндорца.

Рон Уизли танцевал с какой-то красивой девушкой, когда кто-то грубо схватил его за шиворот и оттащил в сторону.

— Малфой, да что ты себе позволяешь?! – взвился Рон.

— Заткнись, Уизли, скажи лучше, где Поттер?

— Так я тебе и сказал!

— Уизли… — Драко приставил к спине гриффиндорца волшебную палочку.

— Малфой, я не знаю где он! Отвяжись!

— Ты уверен? – Малфой ткнул Рона палочкой.

— Уверен! Да отпусти ты меня!!!

Драко отпустил Рона и брезгливо отер свою руку о подол мантии.

— Найду Поттера, убью!!!

Тут к Драко подошла Джинни.

«Так… Теперь еще и эта…»

— Чего тебе, Уизли?

— Ты ведь Гермиону ищешь?

— А ты откуда знаешь?

— Неважно. Она пошла на улицу. Я видела ее.

Сказав это, Джинни отошла. Слизеринец проводил ее долгим взглядом.

«С какого перепугу она мне помогает?!»

Малфой чертыхнулся про себя и, поплотнее закутавшись в мантию, вышел на улицу.

Холодно.

Полная Луна. Звезды. Иней на деревьях. Красиво!

Но Драко Малфою было на это, мягко говоря, наплевать. Он шел по тропинке, протоптанной в снегу, и ругал на чем свет стоит себя и Гермиону. Вдруг он услышал где-то вдалеке вскрик.

— Гермиона… — Малфой бросился вперед.

Когда он остановился, чтобы немного отдышаться, он посмотрел вдаль. Вот у кромки Запретного леса мелькнули две тени. Или показалось?

Чуть впереди по тропинке кто-то бежал. Драко вздохнул и продолжил бег. А фигура все отдалялась и отдалялась… А слизеринец все бежал и бежал… Силы оставляли юного Малфоя. В боку кололо, каждый вдох причинял боль.

«Да где же это чертово второе дыхание!!!» — подумал с отчаянием Драко.

Фигура скрылась между деревьев. Драко становился, как вкопанный.

— Не зря этот лес Запретный! Неприятное, должно быть, местечко. Говорят, там оборотни водятся… Если меня там найдут… — мысли Драко прервал еще один крик.

Забыв обо всем, слизеринец ринулся в лес. Вот и говори потом, что слизеринцы хитры, но трусливы. Да Драко в Гриффиндор перевести должны за такую отвагу и самоотверженность!

Драко каким-то чудом увертывался от веток и стволов деревьев, он перепрыгивал корни, ямы, канавы. Он несся вперед. Вроде что-то сверкнуло впереди. Волшебная палочка?

Драко прибавил ходу.

И вот налетел прямо на…

— ПОТТЕР!!! ЧТО ТЫ ЗДЕСЬ ДЕЛАЕШЬ?! – взревел Малфой.

— ГИППОГРИФОВ РАЗВОЖУ, НЕ ВИДИШЬ?! – съязвил Гарри.

— Я тебя спрашиваю…

— Спрашивай…

— Я ТЕБЯ СПРАШИВАЮ: ГДЕ ГЕРМИОНА?! – прорычал Драко.

— Ах, уже Гермиона…

— Поттер…

— Гарри Поттер… Я уже почти семнадцать лет Поттер, — спокойно сказал Гарри.

Драко сжал кулаки.

— Да я, тебя… — Драко надвигался на Гарри.

— Ну-ну…

— Не запряг, не нукай!

— Малфой… Ты ищешь Гермиону? – каким-то странным голосом спросил Гарри.

— Да!

— Я тоже ее ищу. Ты когда видел ее последний раз?

— М-м-м… Около получаса, нет, сорок минут назад. А ты?

— Примерно так же. Она испарилась.

— Как в воду канула, — согласился Малфой, но тут же одернул себя «Это же Поттер! Поттер!».

— Я слышал крик…

— Я тоже… А еще я видел две какие-то тени у леса. Ты ближе был, не разглядел кто это?

— Вроде Гермиона и еще кто-то в плаще.

— В плаще?

Мальчишки переглянулись.

— Кто же это? – спросил Гарри.

— Не имею понятия, но явно кто-то Гермионе не знакомый, раз она так кричала… — размышлял вслух Малфой.

— Давай вместе ее поищем? – предложил Гарри.

— Поттер, ты с какого дуба рухнул?! Я ж Малфой!!!

— То, что ты Малфой, поверь, я не забыл. Но у нас с тобой общая цель. Так почему же не помочь друг другу. Мы быстрее ее найдем!

— Поттер… — Драко махнул рукой.

— Давай ты пойдешь налево, а я направо! Если найдешь ее, посылай в воздух сноп зеленых искр, а если…

— Почему налево?! – возмутился слизеринец.

— Ну, хорошо, ты – направо, я – налево. А если…

— Поттер, почему ты всегда придумываешь планы? И всем распоряжаешься?

— Малфой, если мы не поторопимся, мы можем не успеть… Вовремя…

Это, как ни странно подействовало. Драко замолк.

— Короче, если понадобится помощь – сноп красных искр! Запомнил?

— Не тупой…

— А я-то думал…

Малфой ненавидящим взглядом смерил Поттера, тот не преминул ответить тем же. Достав волшебные палочки, и одновременно прошептав «Люмос!», они направились на поиски. Драко – направо. Гарри – налево.

* * *

Вдруг она цепляется ногой за корень и летит вниз, на землю.

«Все, конец!» — проносится в голове.

И тут ее подхватывают чьи-то сильные руки…

Гермиона хочет закричать, но не может.

Незнакомец поворачивает Гермиону к себе. И снимает маску.

— Профессор Люпин…

Ремус закрывает Гермионе рот поцелуем… Она, неожиданно для самой себя, отвечает. Люпин, оторвавшись от нее, прошептал:

— Я давно хотел сказать тебе: Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ГЕРМИОНА!!!

Гермиона вдруг обняла его за шею и поцеловала в губы. Сначала несмело, а потом все уверенней и уверенней…

— А я давно хотела сказать, что люблю тебя, Ремус…

Лунатик вздрогнул.

— Герми, я не ослышался? Ты… любишь меня?

— Люблю… – прошептала Гермиона в полуоткрытые губы Ремуса.

И они опять слились в страстном поцелуе.

Снежная Королева и Лунатик… Странное сочетание… Но Любовь и Судьба привыкли совмещать несовместимое… Привыкли играть и шутить… Но иногда, все же, когда у них (у Любви и Госпожи Удачи) хорошее настроение, они дарят людям, да и не только, чудо. Чудо, которое те, может быть, ждали всю жизнь…

Где-то неподалеку послышались голоса…

Душевные терзанья,

Страх,

Самоотверженье,

Тоска…

Может, слезы даже…

Но все это — утром.

А сейчас…

Тепло твоих глаз,

Улыбка,

Твои руки…

Сердца стучат в унисон…

— Это Драко и Гарри… — прошептала Гермиона.

— Надо уходить… Они нас найдут…

— Ко мне… В спальню…

— Я знаю тайный ход, идем… — Люпин обнял Гермиону. Они тихо прокрались мимо Малфоя и Гарри к опушке. Быстро пересекли открытое пространство перед замком. Вот они уже у стены.

Люпин достал волшебную палочку и постучал ею по одному из камней. Открылся узкий проход. Ремус поцеловал Гермиону, и они нырнули в туннель. Они шли все вперед и вперед… Многочисленные повороты, ответвления туннеля... А вот и люк в стене…

Ремус толкнул люк. Люк не поддался. Со второй попытки он открылся. Они оказались в гостиной Гриффиндора. Там на их счастье никого не было.

Гермиона взяла своего спутника за руку, и они быстро поднялись по лестнице к двери в комнату Гермионы. Не успела Гермиона запереть дверь комнаты изнутри замысловатым заклинанием, как к ней сзади подошел Ремус и обнял ее.

Гермиона бросила палочку на стол.

Ремус поцеловал Герми в шею. По телу девушки пробежала дрожь.

Легкий поцелуй… Еще один… Еще… Каждое прикосновение его губ обжигает кожу… Дыхание его сводит с ума… Прикосновения его пальцев как языки пламени…

Гермиона закрыла глаза… Ремус осторожно поцеловал ее в мочку уха. По телу девушки пробежал очередной разряд электрического тока…

Его пальцы медленно развязывали шнуровку платья… Когда шнуровка была развязана почти до конца, Ремус скинул с себя плащ. Он остался в рубашке и брюках… Гермиона повернулась к нему, заглянула в его глаза… Как он тепло и ласково смотрит на нее! Она нежно провела пальцем по его губам, потом медленно расстегнула верхнюю пуговицу его рубашки… Ремус вздрогнул, когда его груди коснулись холодные девичьи пальцы…

Гермиона сняла с него рубашку, а он легко потянув за остатки шнуровки, снял с нее платье… Гермиона обняла его за шею и прильнула к его губам. Они целовались долго… Когда нежные пальчики коснулись его живота, он немного напрягся, а потом, не прекращая поцелуя, подтолкнул Гермиону к кровати. Та зацепилась ногой за ковер и упала на кровать. Ремус прижался к ней всем телом… Гермиона поцеловала Люпина в шею… Пальцы ее запутались в его русых волосах…

Его руки ласкали ее нежное гибкое тело… Она извилась под ним, выгибалась ему навстречу… Она целовала его… Она обнимала его… Чувствовала его тепло… Слышала его дыхание… Чувствовала стук его сердца…

Она нырнула в лавину новых ощущений, она отдалась чувствам… Она отдалась ему…

Она знала, что сейчас произойдет, но она не боялась.

Люпин сходил с ума… Вся она — его! Вся… О чем еще можно было мечтать?!

«Господи! Что я творю?! Господи?! Почему я так грешен?! Господи!!!».

Ремус перевернул Гермиону на живот… Он целовал ее спину… Целовал…

Он перевернул ее на спину… Он целовал ее грудь, целовал ее живот… Он спускался все ниже и ниже…

«Я буду корить себя потом! Я буду проклинать себя! Я буду рыдать! Еще не поздно остановится! Опомнись, Гермиона! Опомнись! Нет, я знаю, чего хочу. Я знаю, так должно быть…»

— Я люблю тебя… — прошептала Гермиона…

— Я тоже… люблю тебя…

Ремус был обнажен. Гермиона сжалась в комок.

— Не бойся, девочка моя… Не бойся… все будет хорошо… — прошептал Ремус и осторожно вошел в нее.

Вдруг Гермиона почувствовала дикую боль, которая разрывала ее изнутри. Потемнело в глазах. Она закричала. И вдруг все кончилось, так же неожиданно, как началось… Ремус пошептал ей на ухо:

— Все, все… Теперь больно не будет…

Гермиона закрыла глаза.

Ремус медленно начал двигаться. Постепенно все быстрее и быстрее… Ее пальцы впивались в его спину. Она выгибалась ему навстречу… Она уткнулась ему носом в шею. Она легонько прикусила кожу… Он вздрогнул… Гермиона лукаво посмотрела на своего партнера и прикусила кожу еще раз… Ремус застонал…

Как бы в отместку он поцеловал ее в губы. Гермиона прикоснулась пальцами к его груди. Ее пальцы задели сосок. Ремус еле сдержался, чтобы не застонать.

И вот он со стоном замер…

Его стон слился со стоном Гермионы…

Они просто лежали рядом, вдыхали запах друг друга…

Прошло около получаса. Ремус посмотрел Гермионе в глаза… Та лишь улыбнулась. Ремус опять поцеловал ее в шею… Его руки скользили по ее спине, иногда его пальцы путались в ее длинных каштановых волосах… Каждое прикосновение к ее коже будило в нем желание…

Во время одного из поцелуев Гермиона ойкнула…

Люпин обеспокоено посмотрел на нее.

— Все в порядке, Рем… Все в порядке…

* * *

Гермиона осторожно убрала с себя руку, нежно обнимавшую ее. Ей не спалось.

Она спрыгнула с кровати на холодный каменный пол. Босиком прошла до окна и забралась на подоконник.

Безоблачная ночь. Серп растущей Луны. Звезды. Много звезд. Иссиня-черное небо.

Скоро, через два часа, рассвет.

На подоконнике сидела, подтянув коленки к носу, девушка. Каштановые волосы рассыпались по плечам. До колена в мужской рубашке. Глаза цвета корицы смотрят куда-то вдаль. Правильно ли она поступила? Уже, пожалуй, неважно. Отступать поздно. Девушка улыбнулась… Она думала всегда, что ее никто не любит. Что никому она не нужна, как девушка. Для Гарри и Рона – она подруга, боевой товарищ, умная одноклассница, которая все уроки знает на зубок и всегда даст списать… Заучка. Грязнокровка. Изгой.

А любила ли она когда-нибудь?

Виктор Крам… Даже нельзя с уверенностью сказать, была ли это любовь. Да, когда Крам приехал в Хогвартс, она, возможно и полюбила его. Он был таким вежливым с ней. Он пригласил ее на бал… Но, когда она приехала к нему в гости, в Болгарию, она увидела его совсем с другой стороны. Он был жестоким, холодным и злым.

Златопуст Локонс… Ну, это – просто фанатизм. Локонс был лишь кумиром.

А теперь… Это, наверное, и была настоящая любовь…

Гермиона Грейнджер сидела на подоконнике. Скрип пружин заставил ее обернуться. Она улыбнулась. Он во сне такой милый, беззащитный. Вот сейчас он лежит на ее… нет, уже на их кровати и тихо посапывает во сне… Улыбается. И вообще он сейчас похож на кота, который нежится на солнышке… Кажется вот-вот замурлычет… Гермиона улыбнулась.

Пошел снег.

Белые хлопья летели, сталкивались друг с другом, оседали на деревьях, на крыше. Хлопья бились в стекло. Как будто пытались достучаться до девушки, сидящей на подоконнике…

* * *

Гермионе стало холодно, она вернулась в кровать. Она прижалась к телу Люпина. Он пробормотал что-то неразборчивое, но определенно приятное. Гермиона чувствовала себя как никогда защищенной и счастливой…

* * *

Гермиона проснулась от того, что на ее лицо упали лучи восходящего солнца. Она распахнула глаза. Она лежала в постели одна… Может, это все было сном?

Тут ее взгляд упал на подоконник. Там лежала алая роза, около розы – записка. Гермиона встала с кровати, подошла к окну. Взяла розу в руки. Роза выглядела так, как будто только была срезана. От нее исходил нежный аромат…

Гермиона прочла записку:

Гермиона!

Я люблю тебя! Спасибо за это чудо… Ты – моя надежда, ты мой лучик солнца… Я не могу без тебя… Давай встретимся сегодня вечером у меня в кабинете… В полночь… Жду, люблю…

Рем.

У Гермионы на душе стразу стало как-то тепло… Она улыбнулась и прошептала:

— Любимый…

Погибла Надежда,

Сгинула во мраке ночном

Так умирают звезды,

Падая отвесно вниз.

Я остался в мире иллюзий,

Я боялся покинуть мечту!

Я терял себя утром…

Я не мог насладиться огнем…

Я погиб.

И мой палач – это ты.

Гермиона спрятала записку в стол, взяла розу в руку. Ее взгляд наткнулся на букет, подаренный Драко. Цветы уже завяли, поэтому девушка подошла к вазе, безжалостно вытащила оттуда охапку вялых стеблей и поставила розу…

Потом она, захватив полотенце, пошла в душ. Раздевшись, вошла в кабинку, пустила холодную воду. Струи воды стекали по ее телу. Душ ободрял и, одновременно, напоминал о прошлой ночи… Гермиона прикрыла глаза. На миг ей показалось, что ее вновь ласкают эти нежные пальцы…

Она вздрогнула, стряхнув с себя остатки сна и мечтаний…

— А Драко? Что будет с ним? Надо сказать ему правду. Он поймет меня. В конце-концов, мы можем остаться друзьями…

Гермиона вышла из душа, вытерлась полотенцем. Встала перед зеркалом, чтобы попытаться закрыть тональным кремом следы от засосов. «Увидят девчонки – вот шороху-то будет! Пристанут с расспросами: кто он? Как с ним? Ха, так я им и отвечу: знаете, девочки, это Люпин, Рем то есть. Как с ним? Божественно…».

Гермиона ухмыльнулась. «Весело. Особенно весело на лица девчонок посмотреть…»

Тут вдруг внимание Гермионы привлекла царапина на плече.

«Откуда? След, как от… зубов… Боже!!!»

Гермиона схватилась за раковину, чтобы не упасть… Нет, нет, нет!!! Только не это! Господи!!!

«Так, спокойно. У тебя есть Рем. Если что случится, он первый придет на помощь. Тем более, он знает об этом всем больше моего… Он ведь… Оборотень».

Гермиона чуть успокоилась… Взяв тональный крем, чтобы спрятать «следы преступления» она хлопнула себя по лбу! У нее же есть волшебная палочка! Гермиона взяла палочку, произнесла заклинание, которое когда-то услышала от Парвати и Лаванды, когда те спорили о способах избавления от засосов.

Синячки исчезли.

Улыбнувшись своему отражению, девушка вернулась в спальню, вытащила из шкафа теплый свитер и джинсы, оделась и спустилась в Большой Зал на завтрак.

В этом году на Рождественские каникулы в школе остались немногие студенты. Дамблдор, как обычно, усадил всех оставшихся в замке – и учителей и учеников – за один стол.

Гермиона села рядом с Драко. Он остался в Хогвартсе на Рождество. Кроме него за столом сидели: Гарри Поттер, Рон Уизли, Сьюзен Боунс, две незнакомые третьекурсницы из Пуффендуя и два первокурсника из Когтеврана. Из учителей за столом присутствовали Северус Снейп, Минерва МакГонагалл, профессор Вектор, профессор Стебль, Хагрид, Ремус Люпин и, конечно же, директор – Альбус Дамблдор. Встретившись с взглядом Ремуса, Гермиона смутилась и опустила глаза в тарелку. Она наклонилась к Драко и прошептала ему на ухо:

— Надо поговорить.

— Хорошо, после завтрака, Западный коридор на пятом этаже.

Девушка еле заметно кивнула.

Когда Гермиона принялась за еду, Драко обеспокоено посмотрел на нее. Какая-то странная она сегодня. Улыбается… Не так, как всегда. По-взрослому что ли… В душу Драко Малфоя закралось беспокойство.

Кончился завтрак. Драко быстро выскользнул из Большого Зала. Через некоторое время за ним последовала Гермиона.

Драко всегда нравился этот коридор. Почти всегда пустой, без картин на стенах, без рыцарских доспехов. Факелы, в конце коридора – огромное окно. Тень переплетов причудливым узором падала на пол. За окном ярко светило солнце. Ослепительно белые сугробы сверкали, как драгоценные камни. Деревья, покрытые инеем, озеро… Все напоминало волшебную прекрасную сказку. Но Драко чувствовал что-то неуловимое, какую-то подсознательную тревогу… Он присел на подоконник в ожидании Гермионы. Вскоре послышались быстрые шаги. Драко спрыгнул с подоконника и улыбнулся.

— Драко… — Гермиона встала рядом со слизеринцем.

Юноша посмотрел ей в глаза. Она отвела взгляд. Ее неожиданно увлекла трещинка в стене… Драко занервничал. «Почему она боится смотреть мне в глаза?».

— Драко, — повторила она, — мне нужно сказать тебе одну вещь. Я… я люблю другого! Я люблю Ремуса Люпина! Мы должны с тобой расстаться… Я, признаюсь, никогда не любила тебя, ты был мне лишь другом…

Драко уже не слышал ее.

Свет на миг померк для него. Весь мир окрасился в черно-белые тона… Черный диск Луны закрыл Солнце… Солнечное затмение… На лицо Драко упала тень…

Голос Гермионы он слышал как бы издалека… Свет жизни для него померк… Внутри осталась холодная пустота…

Гермиона приблизилась к нему, взяла его за руку, заглянула в его глаза, глаза цвета пасмурного осеннего неба…

— Драко, правда, я люблю его… Если ты любишь меня… А я знаю, что любишь… Отпусти…

И когда это она успела подойти так близко?! Она встала сзади, обняла его…

— Пожалуйста… — тихий теплый шепот коснулся его уха.

— Да, — бесцветным голосом ответил Драко, — Иди к нему. И… Будь счастлива…

Девушка благодарно улыбнулась ему и легко поцеловала его в губы. Последний раз…

Он долго смотрел ей в след, не смея сдвинутся с места, не смея спугнуть память об этом последнем поцелуе, о легком прощальном прикосновении губ… Когда она скрылась за поворотом, он изо всех сил ударил кулаком в стену. Раздался неприятный хруст… Костяшки были сбиты… Выступила кровь…

Драко взревел, как смертельно раненый зверь, но не от адской боли в руке, а от горя, от боли души… Холодные равнодушные стены замка отразили его крик… Крик полный отчаяния…

Он прислонился лбом к стене и заплакал… Он плакал от бессилия, от отчаяния, от горя… Он хотел, чтобы она была счастлива… Слезы текли по щекам…

Как давно он не плакал!..

Жестокие уроки отца приучили его безмолвно терпеть боль, страдания, не показывать слабость. Отец убил в своем сыне ребенка. Люциус Малфой лишил своего сына детства, он загнал Драко в клетку. Клетку отчаяния, обиды… У Малфоев нет чувств! Малфои не плачут! Они не имеют права плакать!

А сейчас Драко Малфой рыдал…

По его щеке скатилась соленая капля, сорвалась с подбородка и разбилась об пол на тысячи брызг…

Так сейчас его жизнь разбивалась на тысячи осколков… Так его сердце рвалось в клочья… Так его душа превращалась в пепел…

— Драко? – раздался за спиной спокойный тихий голос.

Драко резко обернулся.

— Пойдем со мной… — мягко сказал Альбус Дамблдор.

Старец медленно зашагал по коридору. Драко последовал за ним…

* * *

— Марципановые поросята! – произнес пароль Альбус Дамблдор. Как обычно, в своем репертуаре: он обожал придумывать пароли из названий маггловских сладостей.

Горгулья отпрыгнула в сторону.

Драко поднялся вслед за директором по винтовой лестнице. Директор поднял руку, перед ним распахнулась дверь. Они оказались в кабинете Дамблдора. Драко оказался здесь впервые. Круглое, просторное помещение, полное еле слышных странных звуков. Какие-то необыкновенные приборы жужжали на столах вдоль стены. Шкафы до верху забиты книгами. Каких только книг здесь не было! И новые, в ярких обложках, и старинные фолианты со стершимися золотыми буквами на корешках. Были книги, помещавшиеся на ладони, были тома, которые с трудом подняли бы два человека. Стены увешаны портретами прежних директоров и директрис, которые мирно дремали в своих рамах. Широкий письменный стол на когтистых лапах, а за ним на полке – старая, вся в заплатах, Волшебная шляпа.

Как только директор вошел, ему на плечо перелетел с жердочки феникс. Увидев незнакомца, Фоукс недовольно ущипнул Дамблдора за бороду.

— Тихо, Фоукс! Это – Драко. Драко, познакомься, это мой любимец – феникс Фоукс.

Драко недоверчиво посмотрел на огненную птицу.

— Ты присаживайся, — Дамблдор указал Драко на кресло около письменного стола.

Драко молча сел.

Директор сел за стол, соединил кончики своих длинных пальцев и посмотрел на Драко.

— Хочешь чаю?

Драко отрицательно помотал головой.

Дамблдор задумчиво произнес:

Seele des Menschen,

Wie gleichst du dem Wasser!

Schicksal des Menschen,

Wie gleichst du dem Wind!

Драко ошарашено уставился на директора.

Тот пояснил:

— Иоганн Вольфганг Гете. В переводе это звучит примерно так:

О, душа человека,

Как волнам ты подобна!

О, судьба смертных,

Как ты подобна ветрам!

— Я и представить себе не мог, что вы знаете немецкий! – восхищенно промолвил Драко.

— О, мой мальчик, я много знаю. Иногда мне кажется, что даже слишком много. Знание – такая штука… Опасная, но в то же время чудесная и удивительная. Как Любовь…

От этого слова Драко вздрогнул, как от пощечины.

Директор как будто не заметил этого и продолжил:

— Любовь опасна. Любовь зла. Любовь… Да что я тебе объясняю?! Ты и сам знаешь… Любовь иногда превращает жизнь в чудо, а иногда – в муку. Но надо терпеть… Надо жить… Драко, знаю, тебе сейчас тяжело.

Слизеринец посмотрел на директора. «Неужели он знает все?! Все?!»

— Очень тяжело. Но… Я не берусь судить, с кем ей было бы лучше… Но, я думаю, ты понимаешь, что она любит его. По-настоящему. Чистой и светлой любовью, которой любят лишь однажды. Ты благородный человек. Ты отпустил ее. Ты подарил ей счастье, ценой превращения своей жизни в муку… У тебя храброе, доброе сердце, Драко. Чтобы там кто ни говорил. Ты справишься. Ты сильный… Я знаю, пусто, больно. Я тоже чувствовал это…

Фоукс перелетел на плечо к Драко. Слизеринец дернулся. Птица внимательно посмотрела юноше в глаза. Драко немного расслабился. От птицы исходило приятное тепло и как будто разливалось по жилам…

Директор замолчал, но потом спросил:

— Драко, ты ничего не хочешь мне рассказать?

Драко немного помедлил и начал свой рассказ…

Как просто и легко было открыться этому человеку. Вроде чужому, и такому близкому. Наверное, именно таким должен быть настоящий отец…

Еще несколько часов Дамблдор и Драко беседовали в кабинете…

Двенадцать ударов часов…

Маятник жизнь отмеряет…

Вертикальным зрачком

Отражается страсть,

Два зверя во тьме исчезают…

Месяц изгибом лука тугого

Над заводью дрожал…

Гермиона быстро шла по коридорам. Она была укрыта мантией-невидимкой, но все равно пугалась каждого звука, каждой тени, каждого шороха. Лунный свет пятнами ложился на пол… Пламя факелов трепетало…

Вот она уже перед дверью в класс Защиты От Темных Искусств. Гермиона толкнула дверь и тут же оказалась в объятиях Люпина. Дверь захлопнулась за ней. Ремус поцеловал ее, но она отстранилась.

— Подожди, Рем…

Он непонимающе уставился на девушку. Она осторожно стянула с плеча блузку. Люпин дернулся вперед, но замер на месте. Его взгляд скользнул по коже девушки.

На плече – свежая царапина.

Гермиона посмотрела внимательно на Ремуса.

— Бог мой! – воскликнул он, — Бог мой…

— Ты поцарапал меня. Значит, я теперь тоже… Такая как ты? – тихо спросила Гермиона.

Люпин грустно посмотрел на нее и кивнул.

— Сейчас полнолуние… — Люпин посмотрел на полную луну и тяжело вздохнул.

В углу стояли огромные часы с маятником. Из черного дерева, с затейливой резьбой.

Стрелки сошлись на двенадцати часах.

Первый удар…

Гермиона дернулась…

Второй удар…

Ее тело неестественно изогнулось… Часы зловещим звуком отмечали наступление полуночи.

Третий удар…

Жгучая боль запомнила каждую клеточку ее тела… Как будто она, как на втором курсе, выпила Многосущное зелье…

Четвертый удар…

Еще одна дикая судорога…

Пятый удар…

Кажется, что плавятся кости…

Шестой удар…

Она упала на колени… Люпин закрыл лицо руками… Его тело изогнулось… Он привык к этой боли…

Седьмой удар…

Одежда на Гермионе рвалась, ее тело трансформировалось…

Восьмой удар…

Люпин тоже упал на колени. Он безмолвно терпел эту боль…

Девятый удар…

Лицо Гермионы вытягивалось… Конечности меняли форму…

Десятый удар…

Ногти превратились в когти, зрачки стали вертикальными, тело покрывалось шерстью…

Одиннадцатый удар…

То же самое происходило и с Люпином…

Двенадцатый удар…

Раздался крик боли, переходящий рык…

То же самое происходило и с Люпином.

В кабинете лежали два волка. Огромный черный матерый волк и зеленоглазая волчица с шерстью белой, как снег.

Где-то в Запретном лесу раздался вой.

Волчица навострила уши, встала, подбежала к двери, толкнула ее лапой. Волк последовал за ней.

По замку, плечо к плечу бежали два волка. Черный, как ночь волк, и белая, как день волчица…

* * *

Гермиона открыла глаза и сладко потянулась. Тело отозвалось болью. Ощущение было такое, как будто и вчера ее долго и отчаянно били…

Тут Гермиона вспомнила, что было вчера ночью.

Как она пришла к Люпину, как превратилась в волчицу и как они всю ночь бегали по лесу…

* * *

Два огромных зверя бежали по лесу бок о бок. Под их лапами чуть слышно поскрипывал снег. Неожиданно звери выбежали на небольшую прогалину. Свет полной Луны осветил волков, теперь можно было их хорошо рассмотреть. Справа – гигантский черный косматый волк. Слева – белая волчица, с горящими зелеными глазами

Волки подняли головы. С высокой сосны спикировал филин. Ухнув, он скрылся в лесу…

* * *

Гермиона с трудом встала с постели. Около кровати стояли подарки.

— Сегодня ж Рождество!

Девушка взяла самый верхний сверток. «От Гарри… Странно, мы ж с ним в ссоре! Ну да ладно!». Гермиона развернула сверток. Книга в черной обложке.

— Черная магия?! – Гермиона выпустила книгу из рук, — Да как он посмел?! Мерзавец!

Девушка зажгла палочкой пламя в камине и безжалостно отправила в огонь.

Девушка развернула следующий сверток. От Рона Уизли. В маленькой коробочке лежал красивый браслет из переливающихся лиловых камешков.

— Надо было ему подарок подарить… Ладно, время упущено. Надо хотя бы записку отправить.

Гермиона взяла кусок пергамента и написала:

Рон!

Спасибо большое за подарок! С Рождеством!

Герм.

Следующий подарок. Круглая коробочка. От Драко… От этого имени у Гермионы внутри что-то сжалось…

И когда друг друга проклинали

В страсти раскаленной добела,

Оба мы еще не понимали,

Как земля для двух людей мала,

И что память яростная мучает,

Пытка сильных – огненный недуг! –

И в ночи бездонной сердце учит

Спрашивать: о, где ушедший друг?

А когда, сквозь волны фимиама,

Хор гремит, ликуя и грозя,

Смотрят в душу строго и упрямо

Те же неизбежные глаза.

Почему-то Гермионе на ум пришли эти стихи. Но она абсолютно не помнила, откуда их знает. В свободное время, в тайне от всех, Гермиона читала маггловские стихи. Да причем не английских поэтов, а русских.

— Вспомнила, это – Анна Ахматова… — растеряно прошептала Гермиона.

Она открыла коробку.

На глаза навернулись слезы… В коробке на подушечке лежала корона. Небольшая корона, усыпанная драгоценными камнями, похожими на льдинки…

* * *

— Привет, моя королева!

— Почему ты меня назвал королевой?

— Утром в Рождество узнаешь…

* * *

Она вспомнила его улыбку, его смеющиеся глаза. Серые смеющиеся глаза… Улыбку, теплую, как луч солнца…

Хотелось бросить все и бежать к нему! Броситься в его объятия и не думать ни о чем!

Корона выскользнула из ослабевших пальцев и со звоном упала на пол.

Гермиона закрыла лицо руками.

Она сама решила все. За него. Вчера. Она обрекла его на муку. Она обрекла его на смерть. Она – убийца…

Но он не примет ее. Они расстались. Навсегда.

Как тяжело находится меж двух огней!

— Господи, помоги мне… Господи… — прошептала Гермиона, — Помоги…

* * *

Рождественские каникулы пролетели незаметно. Ремус и Гермиона не могли и дня пожить друг без друга. Ремус присылал ей записки, всегда непременно с алой розой. Они проводили безумные ночи… Они были счастливы. Они упивались своей любовью… Они забывали обо всем…

Но каждый раз, когда Гермиона ловила на себе взгляд потухших серых глаз, ее пробирал холод. Он не винил ее ни в чем. Он не ревновал. Он просто тосковал. Он просто страдал. Он просто существовал. Он не жил, он существовал. Цель его жизнь была потеряна. Смысла жить не было.

Глаза цвета пасмурного осеннего неба, глаза свинцовой морской волны…

* * *

Гарри вышел на пустое поле для квиддича. Было только шесть утра. Сегодня он не спал всю ночь. Как только рассвело, он взял свою верную «Молнию» и пришел на поле, чтобы немного полетать.

Он сел на метлу и медленно поднялся в воздух. Холодный ветер трепал его волосы, терзал его развевающуюся мантию, терзал его раненое сердце.

«Она отвергла. Она не нуждалась во мне никогда. Это факт. Какой смысл прятать правду? Знаю, она рассталась с Малфоем. И теперь она… Подумать страшно! С Ремусом Люпином… Все, жизнь кончена. Я сошел с ума… Почему я ничего не чувствую, когда думаю о ней и о Люпине? Ну, совсем ничего. Ни ревности, ни грусти, ни боли, ничего подобного?! Я бесчувственный? Бессердечный? Внутри у меня какая-то леденящая пустота… Что это? Не знаю…»

Так мыслил Гарри Поттер, медленно кружа над полем для квиддича…

Единый раз вскипает пеной

И рассыпается волна.

Не может сердце жить изменой,

Измены нет: любовь – одна.

Мы негодуем, иль играем.

Иль лжем – но в сердце тишина.

Мы никогда не изменяем:

Душа одна – любовь одна.

Однообразно и пустынно

Однообразием сильна,

Проходит жизнь… И в жизни длинной

Любовь одна, всегда одна.

Лишь в неизменном – бесконечность,

Лишь в постоянном глубина.

И дальше путь, и ближе вечность,

И все ясней: любовь одна.

Любви мы платим нашей кровью,

Но верная душа – верна,

И любим мы одной любовью…

Любовь одна, как смерть одна.

З. Гиппиус, «Любовь одна».

Первый понедельник после Рождественских каникул, урок Защиты От Темных Искусств. Гермиона сидела рядом с Драко Малфоем. Девушка зачарованным взглядом смотрел на профессора Люпина.

Сегодня он рассказывал о вампирах:

— Вампиры объединяются в группы, которые называют кланами. Часто в клан объединяются те, кто при жизни состояли в родстве. Иногда встречаются вампиры-одиночки. Часто встречаются пары вампиров. Как правило, сначала один (или одна) из них становится вампиром, а потом при помощи укуса заражает любимого/любимую вирусом…

Ремус посмотрел на Гермиону. Та широко улыбнулась. Ей было абсолютно наплевать на то, что, на нее сейчас, открыв рот, смотрело полкласса. Ремус чуть сощурился. И продолжил свой рассказ. Драко молча записывал то, что диктовал профессор. Он с детства привык скрывать свои чувства за маской равнодушия и холодности. Внутри у него сейчас царил хаос. Он стонал, рыдал и тосковал. Его сердце сжималось каждый раз, когда он видел, что она смотрит на него…

До конца урока оставалось около пятнадцати минут.

Гермиона как бы нечаянно смахнула на пол чернильницу. Чернила растеклись по полу.

— Мисс Грейнджер! Будьте так добры, останьтесь после урока. Я вам назначу… взыскание, — тоном профессора зельеварения бросил Люпин.

Гермиона облизнула пересохшие губы.

Вскоре прозвенел звонок. Гермиона скинула учебник и пергамент в сумку и присела на край парты, дожидаясь, пока уйдут все ученики. Драко собирался медленно. Застегнув сумку, он осторожно посмотрел на Гермиону.

«Слишком уж расслаблено и вольготно она сидит. И улыбается… Как… Как тогда, в Рождество… В тот день, когда мы расстались…»

Драко тяжело вздохнул, закинул сумку на плечо и пошел прочь…

Как только за ним закрылась дверь, Гермиона оказалась в объятиях Люпина. Она целовал ее жадно и страстно…

Медленно, не прекращая поцелуев, они переместились к преподавательскому столу…

Люпин расстегнул блузку Гермионы до половины, как дверь в кабинет распахнулась.

На пороге стоял… Северус Снейп. Чемпион по появлению в самый неподходящий момент в самом неподходящем месте!

Мастер зелий потерял дар речи, а посему смотрел на Герми и Люпина. А те отвечали ему тем же…

Первым обрел дар речи Снейп:

— Какого черта?

— Не твое дело, Сев! – резко ответил Люпин, — И вообще-то, прежде чем войти, принято стучаться! Тебя мамочка этому не учила?

— Люпин… Да ты… Ты – педофил несчастный!!! Я… Дамблдору пожалуюсь!!! Тебя уволят!!! Тварь!!! Извращенец!

Северус швырнул на стол книгу, которую обещал занести Люпину, и, громко хлопнув дверью, ушел.

Гермиона, как ни в чем ни бывало, посмотрела на Люпина.

— Рем?

Люпин поцеловал ее…

* * *

Северус несся по коридорам в сторону кабинета директора. Его черная мантия развивалась, делая его похожим на огромную летучую мышь.

«То она с одним крутит роман, то с другим! Чертова грязнокровка! Не представляю, сто творится с младшим Малфоем сейчас. Да эта шлюха ему в душу плюнула! А теперь… Развратница… С преподавателем… Да с кем?! С Люпином! Куда катится этот мир?! Куда катится Хогвартс, в конце-то концов!»

Снейп стоял перед горгульей, охранявшей вход в кабинет директора.

— Марципановые поросята! – рявкнул он.

Горгулья нехотя подвинулась, пропуская учителя зельеварения.

Он влетел в кабинет директора. Альбус Дамблдор сидел за столом и что-то писал на листе пергамента. Поставив в бумаге точку, он поднял глаза на Снейпа.

— Здравствуй, Северус.

— День добрый, директор! Хотя… Какой он ко всем чертям добрый!!! Директор, школа катится к чертям собачьим! Директор… Грейнджер… — надрывался мастер зелий.

— Мисс Грейнджер, Северус, — спокойно поправил Дамблдор.

— Да какая разница!!! – взорвался Снейп, — Она... Она… Встречается с Люпином!!! Понимаете?! С Люпином!!! С преподавателем!!! Понимаете?! Это же педофилия!!! В нашей школе!!!

Директор спокойно смотрел на Северуса.

— Северус, я знаю.

— Это преступление… Что?! Как это?! Как понимать «вы знаете»?!

— А так. Я знаю о том, что они с Ремусом встречаются. И поверьте, Северус, я не собираюсь им мешать. И вам не позволю.

С каждым словом директора челюсть Снейпа отвешивалась все ниже и ниже… А в его голове вертелась мысль: «Он псих… Он псих…Весь мир сошел с ума…».

Директор продолжил:

— Во-первых, Северус, это их личное дело. Во-вторых, они счастливы вместе. Они любят друг друга, Северус. А вы знаете, что такое Любовь?

Снейп замолчал.

— Я… Я… Даже…

— Вот-вот, Северус. Вот-вот… Вы не знаете, что такое «любовь». Вам неведомо это чувство. Вам не понять их. Для них любовь – последняя надежда. Для них любовь – все. И вы, не знающий что такое «любить», как вы смеете даже думать о том, чтобы помешать им?! – в голосе Дамблдора послышался гнев, — Северус, поверьте мне, Любовь – хорошая штука. Хоть и опасная. Вам еще не поздно узнать это…

Альбус заговорщически подмигнул мастеру зелий из-за своих очков-половинок.

Северус посмотрел на директора, как на сумасшедшего и стал пятиться к двери.

— До свидания, директор…

— До свидания, Северус…

Дверь директорского кабинета захлопнулась за ним.

* * *

Монотонно потекло время. Еще в октябре в Хогвартс приехали сборные Дурмстранга и Шармбатона, чтобы участвовать в чемпионате по квиддичу. Первый матч, «Дурмстранг-Шармбатон» закончился победой Шармбатона со счетом 290:270. Второй матч, «Дурмстранг-Хогвартс», который играли уже после Рождества, в феврале, закончился поражением Дурмстранга, со счетом 300:230. Решающий матч «Шармбатон-Хогвартс» был назначен на пятое апреля.

Команды усиленно готовились к матчу. Игра обещала быть очень жестокой и сложной. Соревновались лучшие из лучших.

* * *

Гермиона и Люпин и дня не могли прожить друг без друга. Люпин оставлял ее после уроков за каждую мелочь. Например, за то, что она не записала одну дату, или смахнула перо Малфоя.

Драко сидел на Защите всегда как в воду опущенный.

Северус Снейп стал еще раздражительнее и злее, чем обычно. Он вычитал на своих уроках очки, и у своих, и у чужих. Обыкновенно он объяснял это тем, что его «раздражает слишком громкое дыхание», что он «не переносит, когда в его присутствии кашляют или чихают»… И так далее. Директору, равно как и Ремусу Люпину он старался на глаза не попадаться. Грейнджер он просто не замечал. Как будто она была пустым местом.

Жизнь шла своим чередом.

* * *

Гарри, узнав о том, что Гермиона встречается с профессором Люпином, чуть не лишился чувств. Сначала он хотел придушить профессора, потом захотел придушить Гермиону, а потом остановился на компромиссе: «Задушить обоих!».

Рон тяжело вздыхал, глядя на друга. Давно он не видел Гарри таким унылым и одновременно таким злым. Гарри рвал и метал. Он был готов убить любого, кто подступится к нему. Даже Рон иногда получал от него тумаки.

На тренировках он зверствовал. Он гонял команду до изнеможения. Тех, кто, по его мнению, «не очень старался», он осыпал насмешками и оскорблениями.

Сидя в Гостиной, он обыкновенно читал. Однажды Рон случайно увидел надпись на книге, которую читал Гарри. Она гласила: «Черная Магия. Проклятья. Яды. Запрещенные Заклятия». Рон ужаснулся.

— Гарри, что ты читаешь?! И откуда у тебя эта книга?! Она ведь наверняка из Запретной Секции библиотеки…

— Заткни пасть, Рон. А то я попрактикуюсь на тебе в накладывании Запрещенных заклятий!

Рон ошеломленно глядел на друга.

Гарри не покидала навязчивая идея прикончить Люпина или каким-либо образом заставить его уволится из школы…

Море воет, ветер стонет,

Волны плещутся, крича…

И опять в свинцовом море

Растворяется слеза…

Драко сидел на подоконнике в своей комнате. Он смотрел вдаль, на Запретный лес. Ему почему-то очень ярко вспоминались события из прошлого. Его детство. Точнее то, что условно называлось «детством».

* * *

Замок Малфоев стоял на высокой скале у самого моря. Драко с рождения всегда слышал шум моря. Когда он начал ходить, мать вывела его на скалу и показала мальчику на воду:

— Смотри, Драко! Это – море.

Маленький мальчик с золотистыми волосами посмотрел туда, куда указывала мать, и счастливо рассмеялся. Драко был похож на маленького ангела. Розовые щечки, золотистые кудряшки волос, огромные голубовато-серые глаза. Милая детская улыбка… Жизнь еще не коснулась своей серой кистью этого малыша. Он еще был юн и неприкосновенен для Судьбы. Но настанет день, и Судьба получит его в жертву…

* * *

На кровати в холодной неуютной комнате под зеленым одеялом лежал маленький мальчик. Он плакал. Он боялся ночевать в комнате один. Отец приказал с сегодняшнего дня выделить ему отдельную от матери комнату. Мальчик плакал, задыхаясь. Тихо скрипнула дверь. Мальчик притих. На одеяло рядом с ним присела красивая женщина с длинными белыми волосами, похожими на струящееся серебро. Она приложила палец к губам:

— Тише, Драко. Мама с тобой. Ну, что ты? Не плачь! Не надо плакать… — Нарцисса обняла сына и погладила его по голове.

Драко немного успокоился.

— Хочешь, я расскажу тебе сказку, чтоб ты скорее засыпал… Хочешь?

Мальчик кивнул.

— Это старинная-старинная легенда. Мне когда-то рассказывал ее мой брат. Он говорил, что прочитал ее в какой-то старой книге. Слушай… Когда-то, давным-давно, когда ты, да и я, да и наши дедушки и прадедушки, бабушки и прабабушки еще не появились на свет, у берегов Ирландии на песчаной отмели стояла скала. Огромная, одной частью уходящая в воду. Скала была покрыта мхом, и от этого казалась зеленой. Формой она напоминала тело свернувшегося на берегу дракона… Морские волны разбивались об эту скалу на тысячи соленых брызг… Шумело море… Выл ветер… Низко, над самой водой, скользили чайки. Их пронзительный крик, так похожий на плач, разносился вокруг… Однажды, на рассвете из морской пены ступила на берег девушка, прекрасней которой не было на земле. У нее были большие голубые, как морская вода, глаза, серебристые, как лунный свет, волосы. Она прошла по песку. Волна смыла ее следы. Девушка подошла к скале, забралась на нее и стала расчесывать волосы черепаховым гребнем. Она все утро сидела так на скале… Наступил день… А она все сидела и расчесывала свои волосы… Наступил вечер, на море поднялся ветер. Одна из волн накрыла скалу, когда она отступила, девушки на скале уже не было. На следующее утро из морской пены вновь вышла та девушка, села на скалу и стала расчесывать волосы черепаховым гребнем. На закате она исчезла с морской волной…

Так продолжалось не один день. Однажды, когда девушка сидела на скале и расчесывала волосы, на горизонте показался корабль. Он медленно приближался. Девушка спряталась за скалу. Огромный парусник остановился недалеко от берега. Спустили несколько шлюпок. Когда первая из лодчонок пристала к берегу, из нее на песок ступил высокий статный юноша. На нем был красивый костюм, на поясе висела шпага, а на голове его была черная треуголка. По-видимому, это был капитан корабля. К нему подошел невысокий матрос с пронзительным взглядом и рыжими усами. Они заговорили на непонятном языке. Капитан внимательно слушал, а когда его собеседник замолчал, он кивнул. Команда решила разбить на берегу лагерь. Матросы в шлюпках везли на берег палатки, тюки одежды, бочонки с ромом… Шумная и веселая толпа перебралась на твердую землю.

Наступила ночь. Моряки развели костер. Они открыли бочонок с ромом, на костре зажарили свиной окорок и принялись праздновать прибытие в Ирландию.

Капитан, немного посидев с командой, решил побродить по окрестностям. Он шел по песку, волны стирали его следы.

Он приблизился к скале, похожей на дракона. Вдруг ему навстречу вышла неземной красоты девушка… Кожа ее была белее снега, губы алее крови, волосы серебристее луны… Глаза ее были синие, как морская волна. Она улыбнулась ему. Они понравились друг-другу с первого взгляда… Они полюбили друг-друга… И это была настоящая Любовь… Драко, знай! Любовь – опасна, горька и сладка. Любовь – рай и ад. Любовь – огонь и вода. Любовь – боль и наслаждение. Любовь – страдание и счастье. Любовь – это самая великая сила на земле…

И вот настал день, когда моряки должны были продолжить свое путешествие. Капитан обещал своей русалке придти попрощаться. Но вот настал вечер. Команда переправилась на корабль и отплыла. Он вспомнил, что не пришел к ней, когда уже песчаная отмель скрылась за горизонтом. Он, как безумный закричал, чтобы штурман развернул корабль обратно, чтобы они немедленно вернулись на берег… Матросы в ужасе отступили от него. Штурман не выполнил приказа капитана. Капитан вдруг выхватил кортик и всадил в спину штурману. Тот упал на палубу. Белая рубаха окрасилась кровью. Команда, поняв, что произошло, кинулась на капитана. Несколько рослых матросов скрутили его. Решено было выбросить безумца за борт, предварительно связав его. Так и сделали матросы. Верный капитан утонул…

Русалка ждала его всю ночь. Наступил рассвет. Она пошла по берегу к тому месту, где был разбит лагерь. Пусто. Она бросила отчаянный взгляд на море. Корабля нет. Он ушел… Он бросил… Он предал… Русалка побежала на скалу. Она смотрела вдаль. Глаза начали слезиться от ветра. А может, она плакала? Вдруг из ее уст вырвался нечеловеческий крик… Миг, и в свинцовое небо взвилась белоснежная чайка. Ее плач и по сей день можно услышать на море…

Нарцисса замолчала. Драко заснул. Он выглядел таким беззащитным и невинным во сне… Малыш…

* * *

С тех пор, каждый раз, когда он не мог заснуть, к нему приходила мать. Он всегда просил рассказать ему «Легенду о русалке». Нарцисса улыбалась. Когда-то она так же точно просила Сириуса рассказывать каждый вечер ей эту сказку. При мысли о брате сердце Нарциссы болезненно сжалось. Люциус люто ненавидел Сириуса Блэка и, когда Нарцисса была объявлена его невестой, он запретил ей под каким-либо предлогом приближаться к нему. «А если приблизишься… Будет плохо… Ему…» желчно сказал тогда Малфой. А так как Нарцисса любила брата больше всего на свете, она исполняла приказ мужа неукоснительно.

Нарцисса не любила Люциуса никогда. Она была просто верной и примерной женой. Отличной хозяйкой, необыкновенной красавицей и настоящей матерью. В глазах всех знакомых Люциуса Нарцисса была воплощением женщины их мечты. Но Люциус Малфой привык, что у него все было лучше, чем у других. И Нарцисса принадлежала ему. Только ему…

Когда-то, когда Нарцисса Блэк училась в школе чародейства и волшебства «Хогвартс», когда ничто не предвещало ей стать женой Малфоя, когда у нее были настоящие друзья, любящий брат и любимый человек, она была по-настоящему счастлива.

Она улыбалась, смеялась.

Нарцисса и Сириус были, не разлей вода. Всегда вместе творили проказы и шалости, вместе отбывали наказания. Было странно видеть это – слизеринка и гриффиндорец вместе шутят, веселятся.… Такие непохожие друг на друга. Брат и сестра…

В пятнадцать лет Нарцисса нашла свою настоящую любовь. Он был когтевранцем. Высокий, статный. С пронзительно-голубыми глазами, русыми волосами. Волевой подбородок, орлиный нос. Нельзя сказать, что он был секс-символом школы номер один, но никто и подумать не смел о том, что он несимпатичен. Его звали Рейт. О, это имя звучало для Нарциссы как музыка, как дивная песня! Он познакомились на Рождественском Балу. Они танцевали вместе. А потом он вывел ее на улицу и сказал, что любит ее…

Они сбегали из замка по ночам. Кровать Нарциссы в спальне Слизерина почти всегда пустовала.

Это была безумная, безудержная любовь.

И вот однажды произошел несчастный случай. В Запретном Лесу был обнаружен дракон. Самый настоящий. Стали собираться маги, чтобы этого дракона заколдовать и увезти из Хогвартса. А Нарцисса, ничего не знавшая о драконе, пошла в Запретный лес. Рейт, узнав об этом, сломя голову помчался ей на выручку. И ценой собственной жизни спас ее от чудовища… Как тогда рыдала Нарцисса над его телом…

Вместе с ним Нарцисса Блэк похоронила Любовь…

* * *

Драко тяжело вздохнул.

«Как бы было здорово, если бы мама рассказала мне опять эту сказку. Про море и русалку. Про любовь. Любовь? А что такое любовь? Это просто слово. Слово, ничего не значащее. Нет любви на этом свете. Нет. А если и есть где-то, то мне ее не найти. Я любил Герм, но она сделала свой выбор. Я отпустил ее, подарил ей счастье, но себя обрек на страдания и муки… Дамблдор сказал мне это. Он похвалил меня, сказал, что надо терпеть, бороться и ждать. Надеяться и верить…»

* * *

Холодные волны разбились о скалу, на которой он стоял. Он смотрел куда-то вдаль, за линию горизонта. Плач чаек несся над водой. Небо было серое, как глаза, в которых сейчас отражались морские волны. Слеза скатилась по щеке и пропала в море…

Победа! Сладкое слово…

Но какова цена?

Победа! Горькое слово…

Но какова цена?

Победа в руке…

Кровь по запястью…

В сердце – весна…

И вот наступил этот день. Пятое апреля. Сегодня – решающий матч «Шармбатон-Хогвартс». Победитель в этом матче станет победителем всего Чемпионата!

Ранним утром Гарри Поттер проснулся в своей кровати. Как всегда, перед матчем он не мог нормально выспаться. Он встал, натянул джинсы, рубашку, накинул мантию, взял свою «Молнию» и направился к полю, немного размяться. Солнце только-только начало вставать из-за холмов. Над полем лежал туман…

Снег давно стаял. Многие деревья стояли уже в цвету. В озере резвились молодые рыбы. В птичьих гнездах чирикали птенцы.

Одним словом – настоящая Весна!

Гарри сел на метлы и взмыл в воздух… Сначала он вошел в отвесное пике, у самой земли набрав высоту… Он выполнял фигуры высшего пилотажа… Незаметно пришло время завтрака…

* * *

Гости из Шармбатона сидели за столом Когтеврана. Студенты Хогвартса молчали. Гарри был мрачен. Вся команда выглядела какой-то подавленной. Вот кончился завтрак.

Гарри Поттер громко крикнул:

— Команда, на пару слов!

Драко Малфой, Рон, Крэбб, Гойл, Анастасия Сьюэл и Роза Веллер медленно поплелись за капитаном. Гарри отвел их в раздевалку. Когда все расселись, он произнес небольшую речь:

— Итак, леди и джентльмены! Мы должны выиграть! Надеюсь, вы это понимаете. Игроки команды Шармбатона – сильные противники. Но мы играем лучше них. Наша команда – единое целое. Они же – каждый сам за себя. Это их минус! А теперь… Удачи! Всем нам и каждому из вас… Переодеваемся.

Стадион быстро заполнился зрителями. Студенты Хогвартса и дурмстангцы болели за команду Хогвартса. Огромные плакаты, транспаранты. Все – с гербом Хогвартса и надписями типа «Вепрь – вперед!». Шармбатонцы все в черном, с огромным плакатом с изображением герба Шармбатона – две скрещенные золотые палочки, из каждой вылетают по три красные звезды. Мадам Максим сидела в первом ряду и самодовольно улыбалась. Видимо, она не сомневалась в победе своих.

Когда трибуны были заполнены, а толпа немного успокоилась, встал Дамблдор. Он направил палочку на свое горло:

— Сонорус!

И с этого мгновенья его голос громоподобно зазвучал над трибунами.

— Леди и джентльмены! Добро пожаловать на финальный матч Открытого Чемпионата Школ Чародейства и Волшебства. Сегодня на это поле выйдут две команды. Команда Шармбатона и команда Хогвартса. Я верю в их честность, в их талант и в их благородство. Что ж, всем желаю удачи! А теперь, пожалуй, начнем!

Дамблдор сел, направил на свое горло палочку и произнес:

— Квиетус!

Ли Джордану передали волшебный мегафон. Он специально вернулся на один день в Хогвартс, чтобы комментировать этот матч. Веселый, и такой знакомый голос юноши разнесся над стадионом.

— Здравствуйте, дамы и господа! Я снова с вами! Я – комментатор Ли Джордан! А теперь приступим. На поле выходит команда Шармбатона!

Под громогласные аплодисменты шармбатонцев на поле вышла их команда.

— Винсертинг, Луазье, Волльрет, Спартес, Саррос, Абервен, Чэйс и капитан команды – Авери.

Семь игроков в черных мантиях с новенькими «Молниями» наперевес вышли на поле и раскланялись.

— А теперь… КОМАНДА ХОГВАРТСА!!!

Казалось, трибуны взорвались. Все зааплодировали, закричали, засвистели, зашумели… На поле вышла команда Хогвартса. Впереди шел Гарри Поттер, он старался не смотреть на трибуны и не думать об игре.

— Малфой, Крэбб, Гойл, Уизли, Сьюэл, Веллер и капитан команды – ГАРРИ ПОТТЕР!!! – надрывался Джордан.

Трибуны вновь взорвались аплодисментами.

— Игру будет судить Трюк. Мое почтение, мадам!

Мадам Трюк улыбнулась Ли.

Над полем загорелось огромное табло: ШАРМБАТОН – ХОГВАРТС, Счет 0:0.

— По свистку! – скомандовала мадам Трюк, — Три, два, один…

Пронзительный свист разнесся над полем, и мгновенно в воздух взмыли четырнадцать игроков…

— Выпускаю квоффл! – громко объявила судья.

Красный мяч взвился в воздух. Бладжеры начали свою охоту за игроками. Снитча видно не было.

Гарри носился над полем, как угорелый. До него долетали обрывки речи Ли Джордана:

— Пас Сьюэл… Сьюэл обходит одного, второго… Вот уже ближе к кольцам противника… Бросок… И… ДА!!! ГОЛ!!!

На табло высветилось: ШАРМБАТОН – ХОГВАРТС, 0:10.

Ли тщетно пытался перекричать ликующую толпу болельщиков Хогвартса.

— СЧЕТ 10:0 В ПОЛЬЗУ ХОГВАРТСА!!!

Мадам Максим сидела с таким видом, будто бы проглотила с десяток лимонов…

Через несколько минут Хогвартс забил еще один гол Шармбатону. Трибуны взорвались аплодисментами. Пятнадцать минут игры. Счет 50:20 в пользу Хогвартса. Полчаса игры. Счет 60:40. Шармбатонцы взяли тайм-аут. Несколько минут отдыха и свисток. Игроки Шармбатона как будто взяли «второе дыхание». Они играли жестко и решительно. Вскоре счет сравнялся. Драко пропускал мяч за мячом, а остальная команда стала играть хуже. Девчонки мазали по кольцам противника. Гарри занервничал. Снитча видно не было. «На хвосте» все время мелькал ловец сборной Шармбатона – Волльрет. Обстановка накалялась.

— Бросок в кольца Хогвартса… И… ГОЛ!!! Малфой вновь пропускает мяч. Что-то он сегодня не форме… Бладжер летит в Сьюэл, Гойл ловким ударом биты отправляет мяч в сторону Луазье… Квоффл у Шармбатона… Пас Абервен. Абервен обходит одного, второго, третьего… Выходит один на один с вратарем… И… ГОЛ!!! СЧЕТ – 70:100. В пользу Шармбатона!!!

Мадам Максим сидела и улыбалась. Ее «питомцы» превзошли все ожидания.

Гарри Поттер взял тайм-аут. Игроки опустились на землю. Капитан отвел Драко в сторону:

— Слушай, ты чего вдруг расклеился?! Мы проиграем!!! Соберись!!!

Малфой хмуро посмотрел на Гарри:

— Я не могу играть потому, что знаю… Что она с ним…

— Одно из двух: либо ты тупой, либо ты слепой! Либо и то и другое в одном флаконе! СМОТРИ!!! – Гарри указал куда-то за спину Драко.

Слизеринец проследил взглядом за рукой Гарри и увидел над трибуной огромный транспарант: ХОГВАРТС ВПЕРЕД!!! ДРАКО, ГАРРИ МЫ В ВАС ВЕРИМ!!! И что самое замечательное, под транспарантом сидела Гермиона и размахивала слизеринским шарфом!!!

Драко тут же с бодрым видом вскочил на метлу, поправил волосы и со свистком стрелой взмыл вверх.

— Бросок в сторону колец Хогвартса… Вратарь спасает свои ворота!

Команда возликовала. Игроки приободрились.

— Хогвартс приближается к кольцам Шармбатона… Бросок… И… ГОЛ!!! Счет 80:100.

Через пятнадцать минут счет сравнялся. 100:100. Гарри кружил высоко над полем. И вдруг он увидел снитч. Пригнувшись к древку метлы, он рванул вниз, к самой земле. Гарри видел только маленький золотой мячик. До вожделенной цели десять метров… Пять… Три… Два… Один… Гарри протянул руку, его пальцы сомкнулись на холодной поверхности снитча.

Казалось, что от рева трибун разорвутся барабанные перепонки…

Гарри опустился на землю и хрипло прокричал:

— ПОБЕДА!!!

Жестокая игра.

Ты – победитель.

Взял в плен сердце мое.

Душу Дьяволу мою продал.

Так не трогай, хотя бы его!

Ты знаешь, мне дороже он

Всего на этом свете!

Я жизнь готова отдать за него.

Ты хмурой улыбкой смотришь в глаза.

Ты не знаешь, что, убивая его,

Ты убиваешь меня…

Гарри взял записку и еще раз перечитал ее:

Гермиона!

Пойми, мы не можем быть вместе. Я люблю другую. Все что я говорил тебе – ложь. Прости меня и прощай. Забудь все, что нас связывало.

Рем.

Юноша улыбнулся. «Гениальная идея! Использовать заклятие, подделывающее почерк. Получив эту записку, она расстанется с ним, и станет моей…»

Вот такими мыслями была заполнена голова гриффиндорского «льва» Гарри Поттера.

* * *

Очередной урок зельеварения. С тех пор, как их с Ремусом застал Снейп, прошло около трех месяцев. Время летело быстро. Скоро и конец учебного года, заключительные экзамены, выпускной бал… И прощай, Школа! Огромный мир откроет свои двери перед выпускниками Школы Чародейства и Волшебства “Хогвартс”… И каждый из этих ребят пойдет своей дорогой…

Профессор быстрым шагом переходил от одной парты к другой, с презрением и брезгливостью заглядывая в котлы учеников. Когда он, остановившись около котла Драко Малфоя и похвалив его за великолепное зелье, закончил обход, он встал перед классом и произнес:

— Вы сварили, кто, как мог, — Снейп посмотрел испепеляющим и уничтожающим взглядом на Невилла Долгопупса, — очень сложное и опасное зелье. Оно называется Сыворотка Правды. Если заставить кого-нибудь выпить хотя бы пару капель этого зелья, он выдаст все, что знает, ответит на любые вопросы. Естественно, неправильно сваренное зелье может привести к непредсказуемым и необратимым результатам… А теперь наберите в колбы немного зелья и оставьте у меня на столе для проверки. Приступайте.

Северус сел за стол. Гермиона в упор смотрела на преподавателя. Вдруг Снейп поднял голову и встретился с девушкой взглядом. Пожалуй, впервые за последние три месяца. Взгляд его черных глаз заглядывал в душу, обдавал могильным холодом сердце и пронзал. Гермиона затрепетала, как испуганная лань.

«А что будет, если он скажет Дамблдору? Директор может исключить меня и уволить Ремуса…» — пронеслось у нее в голове.

Северус чуть заметно улыбнулся.

«Он читает мысли?»

Снейп улыбнулся шире и уткнулся в свои бумаги. Злорадная усмешка играла на его лице…

Прозвенел звонок. Гермиона, оставив колбу с зельем на столе Снейпа, собрала вещи и вылетела из класса.

* * *

Драко, для которого уже вошло в привычку проводить бессонные ночи в размышлениях, лежал на спине в своей кровати и смотрел в потолок.

«Не могу понять… Остались ли у нее какие-нибудь чувства ко мне? Да нет, вряд ли… Она относится ко мне только как к другу. Как к старому, доброму другу. Как к частице прошлого… Хм… Почему-то в моей голове настойчиво вертится сказка о русалке, которую мне рассказывала в детстве мама… Когда-то, давным-давно, когда ты, да и я, да и наши дедушки и прадедушки, бабушки и прабабушки еще не появились на свет, у берегов Ирландии на песчаной отмели стояла скала. Огромная, одной частью уходящая в воду. Скала была покрыта мхом, и от этого казалась зеленой. Формой она напоминала тело свернувшегося на берегу дракона… Морские волны разбивались об эту скалу на тысячи соленых брызг… Шумело море… Выл ветер… Низко, над самой водой, скользили чайки. Их пронзительный крик, так похожий на плач, разносился вокруг…»

Вскоре Драко уснул… Ему снилось море. Бескрайнее свинцовое море. Свободное, дикое, неукротимое… Море… Волны плескались у его ног, разбиваясь на тысячи брызг… В серых глазах отражалась морская волна, а на лице играла легкая улыбка. Чуть печальная и безнадежная. Усмешка смерти в лицо…

* * *

Наступила последняя неделя перед экзаменами. Гермиона почти все свободное время просиживала в библиотеке. Но, как это ни странно, чтение книг не доставляло ей такого удовольствия, как раньше. Она сидела и часами смотрела в одну и ту же страницу…

Она тосковала по Ремусу. По вечерам, когда она засыпала, ей часто мерещилась в темноте его тень.

Как ей хотелось прямо сию секунду бросить все, сорваться с места и бросится в его объятия! Но он твердо сказал, что надо готовится к экзаменам. Похоже, что это решение – отстранится от любимой на время сессии – далось профессору Люпину с трудом. Он безумно тосковал по Гермионе…

Но когда Гермиона позволяла себе на мгновенье расслабится, задуматься, ее мысли, чувства и сердце прочно и глубоко занимал… Драко Малфой. Нет, она не любила его. Она воспринимала его как друга. Просто как товарища. Ей почему-то было неспокойно на душе. Она то винила себя в том, что позволила себе ответить согласием на предложение встречаться, то винили себя в том, что влюбилась в Ремуса. Но она тут же говорила себе: «Что сделано – то сделано. Ничего уже не изменить. Пускай все остается, как есть».

Гермиона никому не сказала, что она оборотень. Об этом знал, наверное, только Дамблдор. Ремус в полнолуние уводил ее в образе волчицы в Лес. И там они вместе бродили часами… И похоже, что это и было то, что называется Настоящее Счастье.

* * *

Первым экзаменом была Защита От Темных Искусств. Естественно, Гермиона получила оценку ”отлично“. Далее следовали экзамены: по Трансфигурации, по Зельеварению, Нумерологии, Заклинаниям, Истории Магии, по Древним Рунам. Заключительным экзаменом был экзамен по Уходу за Магическими Существами. Несомненно, в аттестате Гермионы Грейнджер стояли только оценки ”отлично“.

Наконец наступило блаженное время – неделя отдыха после экзаменов, до объявления результатов.

Вечером Гермиона стояла перед зеркалом и укладывала при помощи «Простоблеска» свои непослушные волосы. Она была одета в серебряное платье, в котором была на Рождественском Балу… Сегодня в полночь у нее была назначена встреча с Ремусом. Встреча после «долгой» (недельной) разлуки…

На ее руке блеснуло кольцо. Тонкий серебряный ободок. Ремус подарил вчера это кольцо ей со словами:

— Чтобы ты не забыла меня...

Потом он поцеловал ее и добавил:

— Надеюсь, Снежная Королева не против того, чтобы стать моей законной супругой?

Гермиона засмеялась, а потом прошептала ему на ухо:

— Конечно, не против…

Вдруг кто-то постучал с улицы в оконное стекло.

— Что такое?

Гермиона подошла к окну и распахнула его. В комнату влетела сова. Она протянула Гермионе лапу, к которой было привязано письмо.

— От мамы с папой…

Гермиона присела на кровать и открыла конверт.

Дорогая Гермиона!

Надеемся, что у тебя все хорошо. Что-то ты давно не пишешь. Как сдала экзамены? Когда поедешь домой? У нас все хорошо. И еще, Гермиона, у нас есть для тебя радостная новость: ты теперь стала старшей сестрой! Родился мальчик. Мы назвали его Гарри. Как тебе это имя?

Пиши скорее ответ.

С любовью, твои папа и мама.

— Господи! Как мне это имя? Отвратительно! Ну почему в жизни столько случайностей и совпадений! Может, все-таки стоило к Трелони на уроки походить? И звучит-то по-идиотски: «Гарри Грейнджер». Как будто я вышла замуж за Гарри Поттера и он взял мою фамилию… Ну, ладно. Хватит! Все-таки это мой брат. И никакого отношения к Поттеру, кроме имени не имеет. Надо написать родителям письмо…

Гермиона достала из письменного стола перо, кусок пергамента и пузырек чернил.

Мамочка и папочка!

У меня все просто замечательно… Экзамены все сдала на ”отлично“. Домой приеду скоро… И, если вы позволите, не одна… Мама, папа! Я должна вам рассказать… Я влюблена… Один человек предложил мне руку и сердце. Мы хотим пожениться, как только я окончу школу…

Дальше следовало около полутора страниц, всецело посвященных Ремусу Люпину. Гермиона рассказала родителям все, начиная со дня встречи и кончая вчерашним днем, когда он подарил ей кольцо…

Поставив точку, она перечитала письмо, потом немного подумала и вывела на листе:

P.S. Надеюсь на ваше понимание! Я вас люблю!

Ваша дочь, Гермиона.

Гермиона вручила сове и письмо, та развернула свои крылья и вылетала в ночь. Птица растворилась во тьме.

Последний раз, глянув на себя в зеркало, она взяла в руку мантию-невидимку и вышла из комнаты. В Гостиной никого. Она подошла к портрету Полной Дамы и отодвинула его. Замерла, прислушалась. Тишина. Девушка бесшумно зашагала по коридору.

Вдруг, прямо перед собой она увидела парящую в воздухе алую розу, к которой была прикреплена записка.

Они летят, они еще в дороге,

Слова освобожденья и любви,

А я уже в предпесенной тревоге,

И холоднее льда уста мои.

Но скоро там, где жидкие березы,

Прильнувши к окнам, сухо шелестят, -

Венцом червонным заплетутся розы,

И голоса незримых прозвучат.

А дальше – свет невыносимо щедрый,

Как красное горячее вино…

Уже душистым, раскаленным ветром

Сознание мое опалено.

Анна Ахматова.

Она развернула записку. «Почерк Рема…». Пробежав ее взглядом, Гермиона не поверила своим глазам. Она перечитала записку еще раз. А потом еще, и еще…

Внутри образовалась какая-то странная, безликая пустота. В горле застрял ком, а на глаза навернулись слезы. Она с силой смяла пергамент и сжала его в кулаке.

Вместе с горькой обидой в сердце поднималась злость.

От Любви до Ненависти один шаг, так же как от Ненависти до Любви.

Она кинулась вперед. Она бежала туда, куда глаза глядят. Вдруг из тени ей навстречу выступил Люпин. Гермиона остановилась как вкопанная. Он улыбнулся ей и попытался ее обнять. Ударение на слове «попытался». Гермиона вышла из оцепенения, и прокричав:

— Ублюдок!!! Сука!!! – со злостью ударила Ремуса коленом в пах.

Он сложился пополам и прохрипел:

— За что?

Но она уже не слышала его… Она мчалась вперед…

Куда она бежит, куда несут ее ноги, она не знала. Мысли были не с ней, не в этих коридорах и стенах, дышащих на нее равнодушием и холодом…

Надо бежать, бежать вперед, не оглядываясь… Бежать до одурения, загнать себя до смерти! Только чтобы избавится от боли, стальной лапой сжимавшей сердце…

Волею Случая она оказалась в Западном коридоре на пятом этаже, где в Рождество рассталась с Драко.

Сама не зная как, она оказалась на подоконнике, в проеме распахнутого окна. В коридор ворвался свирепый, необыкновенно холодный для этого времени года, ветер и затушил факелы. Девушка стояла, держась руками за раму.

Ветер трепал подол ее серебристого платья, которое в свете Луны казалось белым… Каштановые волосы ее растрепались… Она испуганно глянула вниз.

Земля была где-то далеко внизу…

Острые камни, река у самой стены замка… Огромная, полная Луна зловещего кровавого цвета…

— Рем, ты разбил мое сердце… — прошептала Гермиона, разжала руки и полетела вниз…

Ветер засвистел в ушах. Несколько секунд падения казались бесконечностью, целой жизнью… Удар… Адская боль… Тьма сомкнулась над ней…

* * *

Парю я во сне,

Парю на яву…

Пылаю в огне,

Сгорая, живу!

Каплями капает время.

Вернуться не может назад.

Нести своё тяжкое бремя

Он, наверное, рад!

Разгоняя пелену облаков,

Раздвигая струи дождя,

Прогоняя стаю скворцов,

Отдаляюсь от тебя я.

Мечусь я в небе бескрайнем,

Как в запертой клетке,

Стремлюсь к заветам тайным,

На грани, надломленной ветке!

Иду по лезвию ножа,

Был бы счастлив мир,

Если б не было тебя!

Закачу я горой пир!

Прокричу, надорву тишину

Буду слушать волчью тоску,

Буду в голос выть на Луну!

Приколочу гробовую доску…

Туманный мрак

Вокруг могил…

За камнем – враг,

Что сердце бередил!

Кипит в сердце кровь,

Застывая льдом,

Проклинаю любовь,

Забывшись сном…

Тихо уйду – не дрогнет трава!

В руке изгибом лука тугого

Долго будет дрожать тетива!

За гранью мира другого…

Навеки усну,

Не вернусь,

Буду выть на Луну,

Смертью напьюсь!

* * *

Заживают глубокие раны

Оставляя тонкие шрамы.

Жизнь летит в топку печи.

Капает воск оплывшей свечи.

Меркнет свет.

Спасенья нет.

Смерть повсюду. За каждым углом!

Сквозь душу, чрез сердце, колом…

Кровь заливает руки…

Смерть грустит от скуки.

Кровь капает на платье…

Питает изголодавшуюся ткань.

Смерть протянула черную длань.

Одиноко…

Погибнуть – слишком жестоко!

Сколько молчать?!

Сколько безвольно страдать?!

Пора подниматься на бой!

Со смертью, со злою судьбой!

Веру в себя не терять!

Ждать восхода солнца опять!

Луч прорежет тьму…

Надорвет тишину!

Гладь реки,

Движенье руки…

Стоишь, склоня голову к холодной глади…

Твое лицо прячут длинные пряди…

Пальцем коснись тончайшей струны!

Уйди, не сказав, не прощая вины…

Дух ночи закрался в душу…

Я крепости рушу!

На пути к тебе…

Хмель в бокалы нальем.

Как кровь разопьем.

Будем гулять до утра!

Ожидая южные ветра!

В танце забудем,

В сердце разбудим…

Голос…

* * *

Он подбежал к окну… На подоконнике лежала записка. Рем взял ее и прочел. Дочитав до конца, он тихо прошептал, глядя на Луну:

— Моя бедная девочка…

Он встал на подоконник и посмотрел вниз…

Там, внизу, на острых камнях лежало бездыханное тело Гермионы… Платье было запачкано кровью…

— Я иду к тебе, любимая…

И он шагнул вниз, навстречу к ней…

Луна цвета крови,

В бокалах – вино.

Мы пьем за вас.

Мне жить суждено.

Я обречен, потерян, убит.

Вместе с тобой душа моя

Умерла…

Стою, пальцем касаясь ледяного стекла…

Гарри шел по коридору, понурив голову и погрузившись в свои мысли. Неожиданно он услышал звук шагов. Кто-то бежал по коридору. Гарри быстро отступил в тень, еще не хватало, чтобы его поймали разгуливающим по школе ночью. Мимо пронеслась… Гермиона Грейнджер!

Юноша сгорал от нетерпения и любопытства. Подождав, пока она отбежит на некоторое расстояние, он последовал за ней. Вскоре он добрался до Западного коридора. Впереди замаячила фигура в серебристо-белом платье…

Дальше все происходило, как в замедленной съемке…

Вот Гермиона стоит в проеме окна… Ветер развевает подол ее платья.… Из ее руки медленно падает записка.… И вдруг Гермиона исчезает…

Гарри сначала не понял, что произошло, он просто оцепенело смотрел туда, где только что стояла девушка. Вдруг он кинулся к окну.

Внизу, на камнях, лежало бездыханное тело Гермионы… Снежно-серебряное платье было в крови…

Она была прекрасна и спокойна. На ее лице застыла улыбка. Она была, как мертвая принцесса… Как невеста, погибшая в свадебном платье…

Гарри отпрянул назад…

«Если меня здесь найдут…» он быстро побежал в сторону Гостиной.

Минутой позже у окна оказался Люпин…

* * *

В Западный коридор влетел Пивз.

— Какую бы гадость сделать? – вслух размышлял полтергейст.

Он подлетел к окну.

— Кто это решил Западный коридор проветрить?

И тут же закричал во весь голос:

— Двойное убийство!!! Двойное убийство в Хогвартсе!!! Все сюда!!!

Вскоре разбуженные воплями Пивза школьники и преподаватели заполнили коридор.

Школьники, добравшиеся до окна, и успевшие посмотреть вниз, в ужасе отшатывались. Их лица были белее мела. Когда сквозь толпу протиснулись Снейп, МакГонагалл и Дамблдор, наступила гробовая тишина.

— Что приключилось? – резко спросила декан Гриффиндора.

— Минерва, мне жаль вас.… Но вы должны это увидеть… — Дамблдор взял профессора трансфигурации за локоть и подвел к окну, — Мне, правда, очень жаль…

Минерва взглянула вниз и тут же лишилась чувств. Ее обмякшее тело повисло на руках Альбуса Дамблдора.

— Северус, подойдите сюда.

Мастер зелий молча подошел к директору.

— Посмотрите вниз.

Снейп послушно посмотрел. В его глазах отразился звериный ужас.

— Директор… Это… Это… Гермиона Грейнджер и Ремус Люпин!

Повисла давящая тишина. Школьники замерли. В задних рядах стоял Драко Малфой. Его ноги подкосились, когда он услышал последнюю фразу профессора зельеварения.

Плохо соображая, он протолкнулся сквозь толпу и ринулся к окну. Северус Снейп ловко схватил его.

— Не стоит, мистер Малфой. Им уже ничем не помочь…

— Пустите меня!!! Немедленно!

— Не имею права, — грустно улыбнулся декан, — пока я несу ответственность за сохранность твоего здоровья и жизни…

Все еще крепко держа слизеринца за руку, Снейп подвел его к окну.

Вдруг лицо профессора удивленно вытянулось.

— Смотрите! – промолвил он.

Все кинулись к окну.

С телами влюбленных что-то происходило. Их тела трансформировались. Не прошло и минуты, и на месте двух человеческих тел лежали два мертвых волка. Угольно-черный волк и белая, как снег волчица…

* * *

Рон, первый из семикурсников-гриффиндорцев вошедший в спальню, пронзительно закричал. Остальные мальчишки бросились к нему. Зайдя в спальню, они все, как один, встали по стойке «смирно» и открыли рты. В глазах их был неописуемый ужас.

На каменном полу посередине спальни лежало мертвое, еще теплое тело Гарри Поттера. Он перерезал себе вены. Весь пол и одежда Гарри были в крови.

Юноша не смог жить с ощущением вины за смерть любимой. Ведь это он был виноват в ее смерти, это он погубил ее. А все из-за чего? Из-за глупой ревности!

Минерву МакГонагалл отправили в Больничное крыло с сердечным приступом.

* * *

В Большом зале все было задрапировано черным. Стена за преподавательским столом, скатерти на столах, занавески на высоких окнах. Студенты сидели очень тихо.

Поднялся Дамблдор:

— Закончился еще один учебный год, — директор обвел взглядом учеников, — конец этого года был ознаменован печальными событиями. Мы потеряли трех людей, которые были дороги нам. Один из них – Ремус Люпин, должен был сейчас сидеть со мной рядом и радоваться Прощальному пиру.

Повисла тишина.

— Мы потеряли и двух гриффиндорцев, — Дамблдор посмотрел в сторону Гриффиндорского стола, — Гарри Поттера и Гермиону Грейнджер.

На плече у Рона разрыдалась Джинни. Рон, лицо которого было белее мела, неловко погладил сестру по голове. За последние дни он сильно осунулся, под глазами его залегли глубокие тени, а в рыжих волосах запуталась седина.… Все гриффиндорцы были бледны и непривычно притихшие.

За столом Слизерина Драко Малфой сидел и смотрел в пустоту. Он не мог поверить в случившееся. Да, он видел мертвое тело, да он присутствовал на похоронах. Но все это казалось сном. Просто страшным сном, ужасным кошмаром. Вот он скоро проснется и окажется, что все живы-здоровы. Но… Он не просыпался. Все происходящее было правдой. Страшной правдой.

— Я многое хотел бы сказать вам сегодня. Все они, Ремус, Гермиона и Гарри погибли из-за Любви. Любовь погубила их… Невинные жертвы, принесенные во имя Любви… Но я понимаю, как вам сейчас тяжело, не легче, чем мне. Поэтому сейчас я прошу вас всех встать и поднять свои бокалы за невинно погибших, рано ушедших от нас Ремуса, Гермиону и Гарри.

Заскрипели отодвигаемые скамьи, все встали. По залу прокатилось: «За Ремуса, Гарри и Гермиону»…

Драко поднял свой бокал с красным, как кровь, вином. Он посмотрел сквозь бокал на полную Луну. Она была огромной, кровавой.

Волчье Солнце, под светом которого вершится Жизнь, Смерть, Судьба и Рок. Великая, жестокая сила. Под равнодушным светом кровавой Луны… Будто невинно пролитая кровь забрызгала светлый лунный лик…

Драко прошептал:

— За Гермиону, Ремуса и Гарри… — и залпом выпил бокал вина.

В вино соскользнула соленая капля…

Счастью посмертную песнь пою.

Забыть стараюсь улыбку твою.

Музыка играет в тишине.

Как играла год назад тебе и мне.

Бросить жизнь на чашу весов.

Легко? Скрываясь от дикарей-бесов,

Тону в огне. Горю, как ведьма на костре.

Ловлю ладонью мокрые звезды в ведре…

Пою себе под нос…

Гадая на сверканье утренних рос…

Вижу ветвь вишни – в цветах.

Позабыв, утопаю в смертельных рядах.

Отчаянье сковано сердцем чужим.

У высокого окна, спиной к классу, стоял молодой человек. За окном бушевала гроза. Дико выл ветер… Потоки воды катились водопадом по стеклу… Вспышка молнии осветила его лицо. В серых глазах отразилась косая черта разряда молнии.

Ученики притихли.

Неожиданно раздался тихий и ясный голос учителя:

— Любовь… Страшная сила… Именно Любовь может спасти от смерти, именно Любовь помогает жить, Любовь – сама жизнь… Но Любовь одновременно оружие, Любовь – это то, что может убивать, причинять боль, страдания, превращать жизнь в муку…

Он замолчал.

— Я бы никому… Никому… Не пожелал такой любви, какую испытал я…

Снова молчание.

Еще одна молния вошла в землю. Загремел гром…

— Одним из тех, кого спасла Любовь, был Гарри Поттер. Когда ему был год от роду, на их семью напал Лорд Волдеморт, — не замечая ужаса на лицах студентов при звуках имени Великого Темного волшебника, он продолжил, — И его мать – Лили Поттер отдала свою жизнь за то, чтобы он остался жив. И заклятие Авада Кедавра срикошетило в Волдеморта. И он потерял свою силу. После этого Гарри стал знаменит. А, впрочем, зачем я это рассказываю? Вы и сами знаете эту историю. Когда-то, я учился с Гарри в этой школе. Правда, он учился в Гриффиндоре, а я в Слизерине… И мы были заклятыми врагами… Оставим это. Но его, Гарри Поттера, погубила Любовь. Он был влюблен в одну девушку, Гермиону Грейнджер.

Он вздрогнул.

— И не он один. Она была влюблена в преподавателя. В моего предшественника – учителя по Защите От Темных Искусств – Ремуса Люпина. Гарри, любивший девушку без памяти, ревновал. Однажды ему в голову пришла «гениальная» идея – при помощи заклятья, подделывающего почерк, написать записку от имени Ремуса, в которой бы Ремус писал о том, что полюбил другую, и о том, что им с Гермионой надо расстаться. Эта записка и стала причиной смерти трех человек в ту ночь. Гермиона, прочитав ее, выбросилась из окна. Ремус, увидев гибель любимой, понял, что жить ему незачем, отправился вслед за ней… С окна… А Гарри, поняв, что он натворил, покончил с собой, перерезав себе вены. В Зале Почета висят их портреты. А на берегу озера, под плакучей ивой три холмика. Это их могилы. Невинные жертвы, принесенные во имя Любви…

Прозвенел звонок.

Ученики сидели как громом пораженные и не двигались со своих мест.

— Урок окончен. Идите…

Студенты быстро собирали свои вещи и выходили из класса. Учитель смотрел вдаль, на бушующую стихию, на молнии, на струи ледяного дождя.

Когда все ученики вышли, в классе задержалась маленькая девочка. У нее были лучистые глаза цвета корицы и длинные каштановые волосы. Драко, не поворачиваясь, произнес:

— Урок окончен. Ты тоже можешь идти…

Девочка подошла к нему, осторожно тронула его за рукав черной мантии:

— Профессор Малфой… Вы любили ее?

Драко вздрогнул и обернулся:

— Что ты спросила? – немного растерянно спросил он.

— Вы любили ее? Гермиону?

При звуке этого имени сердце сжалось. В глазах защипало… «Ну, почему я плачу?! Почему?! Я не должен плакать! Как говорил отец? Слезы – это слабость…»

Он закрыл руками лицо, чтобы девочка не видела его слез…

— Да, я любил ее… Больше жизни… — голос предательски дрожал.

— Вы не смогли быть вместе…? – скорее утвердительно, чем вопросительно произнесла она.

Драко кивнул. Он только сейчас заметил, как эта девочка похожа на Гермиону… Маленькая гриффиндорка, которая, как и Гермиона много лет назад, стояла в этом классе. Здесь, в этом классе она была счастлива с Ремусом. Только недолго продлилось ее счастье…

— Все будет хорошо… Когда-нибудь…

Он ничего не ответил.

— Ну, я пойду… — девочка посмотрела на профессора.

Он кивнул.

Хлопнула дверь. Драко остался наедине с собой и своими мыслями… Он сел за стол, запустил руку в волосы. Вспышки молний по временам освещали его лицо.

«Прошло десять лет… Ровно десять лет… Десять лет назад Гарри написал ту злосчастную записку. Десять лет назад Гермиона прочла эту записку и покончила жизнь самоубийством. Ее хладное тело нашли у стены замка, на острых камнях, рядом с телом Ремуса Люпина…»

Перед Драко живо предстали события той ночи… Толпа в Западном коридоре, испуганный голос Снейпа, МакГонагалл, упавшая в обморок… Трансформация мертвых тел… Найденный в спальне мальчиков седьмого курса Гарри Поттер, покончивший с собой… Похороны…

Вся школа стоит на берегу озера. Три закрытых гроба опускают в три могилы. Каждый из присутствующих берет горстку земли и бросает в могилу. Джинни Уизли больше не плачет… Она тихо стоит и безжизненным взглядом смотрит в пустоту… Рядом с ней стоит и держит сестру за руку, Рон. Когда последняя горстка земли была брошена, Хагрид вкопал перед могилами огромный белый камень. На нем золотыми буквами было написано:

Здесь покоится прах тех, кто погиб во имя Любви. Запомните их имена: Ремус Люпин, Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер… Помните их…

Большой зал, окрашенный в черный цвет. Сотни поднятых бокалов, сотни раз повторенные три имени: Ремус, Гарри, Гермиона… Кроваво-красная Луна… Волчье Солнце…

Драко резко встал из-за стола и вышел из класса. Он быстро шел по коридорам. Вскоре он оказался на улице.

Мгновенно он промок до нитки. Рубашка и мантия прилипли к телу. Струи холодного дождя хлестали по лицу. Он не замечал этого. Он приблизился к трем небольшим холмикам под плакучей ивой… Белый камень был на месте. С букв слетела позолота. Драко пробежал взглядом по знакомым, врезавшимся в память словам…

…Их имена: Ремус Люпин, Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер… Помните их…

Конечно, он помнил их. Вечно растрепанный, зеленоглазый гриффиндорец, заносчивый, герой. Одним словом, Гарри Поттер. Мудрый, добрый, отважный профессор Люпин. И… Девушка с лучистыми глазами цвета корицы, с каштановыми волосами… Каждая черточка ее лица была запечатлена в сердце Драко. Как будто кто-то вырезал на его сердце ее портрет…

— Гермиона… — прошептал Драко и упал перед камнем на колени, — Прости меня! Прости! Прости!!! Прости, что не уберег тебя… Любимая…

Он закрыл руками лицо и застыл. Странная картина: белый камень, перед ним – на коленях, в грязи, закрыв руками лицо, Драко Малфой.

Через некоторое время Драко поднялся и на негнущихся ногах поплелся к замку. Он вошел в холл первого этажа. В замке было тихо. Коридоры были пусты. Драко быстро поднимался по лестницам…

Хорошо, что ему никто не попался по пути. Его вполне могли принять за умалишенного: безумный взгляд, порывистые движения…

И вот Драко вошел в Зал Почета. Здесь хранились различные награды, здесь же висели портреты тех, кто в разное время погиб в Хогвартсе. Здесь висел портрет Рейта Забини, того самого, который отдал свою жизнь за мать Драко, Нарциссу. Седрик Диггори, погибший тогда, когда Драко был на четвертом курсе, в Турнире Трех Волшебников. От руки Волдеморта. Несколько портретов, неизвестных Драко людей. Портрет Гарри Поттера, Ремуса Люпина и Гермионы. Все в черных рамках… Драко провел пальцем по надписи, вырезанной на раме портрета Гермионы:

Гермиона Грейнджер, погибла 21 июня…20… года, в возрасте 17 лет.

Драко закрыл глаза и прикусил губу, чтобы не заплакать. Он резко оттолкнулся от стены и пошел прочь.

Куда он идет, куда несут его ноги, он не знал. Мысли были не с ним, не в этих коридорах и стенах, дышащих на него равнодушием и холодом…

Надо бежать, бежать вперед, не оглядываясь… Бежать до одурения, загнать себя до смерти! Только чтобы избавится от боли и воспоминаний, стальной лапой сжимавших сердце…

Он оказался в Западном коридоре. Окно, из которого ушла в свой последний путь Гермиона, было открыто. Дождь прекратился. На Хогвартс опустилась ночь. Над лесом вставала огромная, кроваво-красная Луна, совсем, как в ту ночь…

Драко встал на подоконник и посмотрел на Луну…

В лунном лике ему почудилось лицо Гермионы…

— Я иду… — прошептал он…

Свист ветра в ушах… Земля все ближе…

* * *

Чешуею сверкая,

В высь долетая,

Крыла расправляя

Цепи судеб свивая,

Летит.

Ветром тугим

Навстречу другим,

Рассекает воздушные пряди

Крылом.

За постылым окном…

Дракон незримо парит

Над угрюмою степью летит

Дракон сквозь душу шагая

Судеб пронзенных не зная,

Летит.

Холод одинокой скалы,

Синих волн туманные валы…

Пена морская вскипая

Пустые души сжигая,

Течет.

Чернее стали,

Желтее синей дали,

Вертикально, отвесно,

Рискуя бездумно…

Парит.

Последний, последний…

Последний, последний…

Хозяин ветров,

Господин облаков…

Последний дракон.

Улетел, вернуться не смог

Настиг его лютый рок

Но надежда не истлела,

Шипя. Надежда осталась, звеня!

Цепи свободы…

Связаны крылья,

Рассыпаны перья!

Нет силы в медных когтях…

Высохла кровь на клыках…

Заволоклись огненные глаза пеленой…

Дракон уснул.

Навсегда…

КОНЕЦ