Дверь в никуда (джен)

Не то чтобы Панси ненавидела людей, нет. Иногда они её раздражали, иногда веселили, но чаще всего казались нелепыми и бесполезными, как красная помада на лице престарелой кокетки.

Пошло и глупо.

— Паркинсон! К директору.

У Дафны лицо бледное, холёное, заносчивое, только в глазах притаился страх, едкий и мутный. У них всех, но об этом не принято было говорить на Слизерине — дурной тон и всё такое. Дурным тоном сейчас считалось многое: рыжие волосы, испорченное зелье, отработка у Хагрида.

Но самым неприличным было сочувствие к тем другим, кто не вернулся осенью в Хогвартс. К недоволшебникам. За него наказывали — у «милашки Алекто», как все называли нового преподавателя маггловеденья, была огромная коллекция плетей и розог.

«Хочешь что-то сделать хорошо — делай своими руками», — любила повторять она, беря очередную игрушку для пыток. Поговаривали, что она часами могла развлекаться с провинившимся учеником, удерживая его в сознании. Никто не понимал, как ей это удавалось, но результат, так сказать, был на лицо. Во всех смыслах.

Панси ужасно не хотела идти к профессору Снейпу — банально боялась. Визиты в кабинет директора никогда и никому не сулили ничего хорошего. Но и не пойти нельзя: за непослушание наказывали отработкой.

— Мисс Паркинсон, у меня для вас есть новости.

В голосе у профессора Снейпа усталость и скука, такие же привычные, как насморк поздней осенью. Панси улыбнулась, вежливо и чуточку удивлённо, ровно настолько, чтобы показаться заинтересованной, но ни в коем случае — равнодушной.

Равнодушие так же опасно, как и сочувствие.

Снейп протянул ей письмо, запечатанное синей сургучной печатью. Панси спрятала его в карман мантии, поблагодарила и ушла. Она продолжала улыбаться на обеде в Большем зале, на трансфигурации и чарах. До боли растягивала губы, отчего казалось, что лицо вот-вот треснет, как гипсовая маска, и обнажит всё, что под ней спрятано.

И лишь вечером, задёрнув полог в спальне, она позволила себе разреветься, спрятав лицо в подушку. В её кармане лежало письмо с синей печатью, означающей, что ей оказали честь стать Пожирателем смерти.

Честь, от которой невозможно было отказаться.

* * *

Когда становилось совсем плохо, Панси доставала из кармана камень, гладкий и чёрный. На нём было искусно вырезано лицо волшебника с резкими, отталкивающими чертами. Прикладывала его к виску и закрывала глаза, в тот же миг переносясь из опостылевшей реальности в уютную комнату, которая освещалась пламенем, горевшим в очаге.

Позади неё стояло кресло, в котором сидел волшебник. Он никогда с ней не говорил — она никогда не смотрела ему в лицо, не могла долго выдерживать этот взгляд. В комнате вкусно пахло жареным мясом и специями, а ещё травами, отчего у Панси немного кружилась голова, а рот наполнялся слюной.

Она садилась на пол, усланный пушистым ковром, и грелась возле очага. Иногда рассматривала посох, лежащий на коленях волшебника — Панси изучила его до малейших царапин; на одной стороне он заканчивался массивным набалдашником, внутри которого поблёскивал кристалл.

Сегодня на полу лежал пушистый плед, будто созданный для того, чтобы под ним прятаться от проблем. Панси набросила его на плечи, ощутив, как шерсть неприятно колет кожу, но в нём было тепло и совсем не страшно, будто вместо тонкой ткани заворачиваешься в броню.

— Спасибо, — сказала Панси, рискнув посмотреть на волшебника.

Он, казалось, совершенно не обращал на неё внимания, словно её здесь и сейчас не существовало. Но где было здесь и сейчас? Паркинсон не знала. Всё, что её окружало, было похоже на сон или воспоминание, запечатлённое в камне, но кем и для кого — об этом можно было только догадываться.

— Кто вы? — спросила она, снова попытавшись завязать разговор.

Разговор не завязывался, более того: Панси впервые за всё время, проведённое здесь, ощутила себя неуютно, словно была воровкой, обманом проникшей в это место. Впрочем, так оно и было: камень она стащила из кабинета директора. Несмотря на то, что профессор Снейп занял место Дамблдора, вещи убитого до сих пор оставались на старых местах. В тот день её, как старосту школы, вызвали на еженедельное собрание. Она увидела камень случайно. Подумала, рассматривая резьбу: «Какая безвкусица!» — но всё же положила в карман.

Да так и забыла о нём, и лишь спустя месяц случайно нашла и так же случайно, крепко сжав в кулаке, узнала о скрытых свойствах. С того времени он стал её убежищем, которое было гораздо надёжнее, чем дурман от алкоголя или пустота после зелья сна без сновидений.

— Неправильный вопрос, — сказал он, посмотрев на неё в упор.

Его глаза были тёмными и пустыми, мёртвыми. Не выдержав, Панси отвела взгляд, зная, что это невежливо и малодушно, но ничего не смогла с собой поделать.

— Я не понимаю.

— Моё имя тебя не интересует. Задай правильный вопрос.

Панси на миг опешила, но в то же время позволила себе понадеяться.

А что, если?..

А что, если бы Тёмный лорд никогда не воскресал, а Поттера убили в детстве?

Что, если бы Дамблдор до сих пор был директором?

Если бы никогда не было войны?

Панси зажмурилась, на миг представив, какой простой и лёгкой стала бы тогда её жизнь. Жизнь, за которую не нужно каждый день бороться, делая всё возможное и невозможное, чтобы уцелеть.

И она рискнула:

— Вы поможете мне?

— Услуга за услугу, — сказал он.

Панси кивнула: она была на всё согласна, только бы избежать клейма на руке. Она видела, каким стал Малфой — да и другие ученики — после посвящения, и не хотела, чтобы то же случилось с ней.

* * *

Раньше нарушать правила было весело: протащить в школу бутылку огневиски, заколдовать шнурки у соседа по парте или напакостить Поттеру и его дружкам. Шалости — не более, за которые с них снимали баллы и иногда — очень редко! — отправляли на отработку.

Сейчас, крадясь по тёмным коридорам, Панси совершенно не считала это весёлым. Ей было страшно. Страх липким потом покрывал кожу и имел кислый, неприятный запах, от которого тошнило.

Добравшись до Северной башни, Панси поднялась по лестнице к дверям, ведущим в бывший класс Прорицаний. В этом году предмет убрали за ненадобностью, заменив его дополнительными часами для изучения тёмных искусств.

— Алохомора!

Дверь с тихим скрипом открылась, и Панси вошла в класс. Раньше он был похож на старомодную чайную: везде стояли столики, вокруг которых расставлены мягкие пуфики, светильники — задрапированы пёстрыми тканями, отчего в комнате царил полумрак, и запах здесь был совсем другим. В прошлом году в классе пахло свежезаваренным чаем, старой деревянной мебелью и приторно-сладкими духами профессора Трелони, сейчас — сыростью и запустением.

Комната была заброшена, словно вместе с хозяйкой из неё исчезла не только мебель, но и сама жизнь. Панси поёжилась — настолько это помещение напомнило ей склеп, — а потом пошла, считая шаги: семь прямо, два влево, семь прямо.

Перед ней была каменная стена без каких-либо выемок и ниш. Панси коснулась волшебной палочкой камня, который находился перед её лицом, и прошептала заклинание: несколько камней вокруг заколдованного начали светиться.

Она нажала на них, и целостная с виду стена пришла в движение, обнажая спрятанную под кладкой картину. На ней была нарисована комната с горящим очагом и креслом, в котором кто-то сидел. Лицо волшебника было спрятано под капюшоном, зато посох удалось хорошо рассмотреть.

Панси улыбнулась: теперь у неё всё получится — ключ к свободе был совсем близко, нужно только протянуть руку и взять. Уж она-то не упустит свой шанс.

Сперва Панси превратила найденную в комнате подставку для ног в тубус, затем аккуратно, с помощью магии вырезала полотно из рамы. Она старалась не повредить картину, ведь кто знает, что тогда станет с волшебником и его магией? Слишком многое сейчас в её жизни зависело от него, и Панси не имела права на ошибку.

Тубус с картиной она уменьшила и спрятала в карман. Половина дела сделана, теперь главное не попасться дежурным на обратном пути. Перед тем, как закрыть тайник, Панси стёрла с рамы пыль и прочла надпись: «Салазар Слизерин».

Призрачный шанс на спасение перерос в твёрдую уверенность, что в этот раз точно повезет.

* * *

Выбраться в Хогсмид удалось только через две недели. К этому походу Панси готовилась особенно тщательно: вела себя образцово, без жалоб выполняя даже самые неприятные поручения, молча зубрила всю ту ерунду, которой им забивали голову на маггловеденье, и заранее собрала в небольшой саквояж самое необходимое и ценное, понимая, что больше в школу не вернётся.

Денег на первое время ей должно было хватить, а потом что-нибудь придумается. Лучше быть бедной и живой, чем богатой и мёртвой. Панси справедливо считала, что слишком молода, чтобы умирать за чужие идеалы. Пусть умирают герои — такие как Поттер, — а она будет жить мирно где-то в глуши и наконец-то сможет позабыть о войне.

В Хогсмид она шла в компании других учеников. Панси хотела слиться с толпой, затеряться в ней, чтобы потом тихо ускользнуть в один из тёмных переулков и аппарировать. Это удалось легко: никто не обратил внимания, когда она отстала от учеников и спряталась за бочками рядом с Зонко. Миг — и она перенеслась в маггловский район, в котором находилась купленная для неё родителями квартира.

«На всякий случай. Мало ли, что может случиться», — сказал отец, когда впервые привёл её туда.

В квартире всё осталось по-прежнему: мебель, спрятанная под белыми простынями, подсвечники с новыми, ещё не оплывшими свечами и спёртый воздух, который часто появляется в нежилых помещениях.

Первым делом Панси открыла окно и разожгла пламя в камине, чтобы было не так холодно, а затем приступила к работе. Раму наколдовать было сложно — она никогда раньше этого не делала. Испортив два серебряных подноса, Панси решила подогнать под нужный размер уже существующую раму. Сняла со стены в гостиной картину с натюрмортом и безжалостно выдрала полотно. Картина с Салазаром идеально его заменила.

Панси довольно рассматривала результат своей работы, а потом левитировала её назад в гостиную и повесила над камином. Можно было отдохнуть с дороги или разобрать саквояж, но она не хотела рисковать — вдруг её отсутствие заметили и теперь ищут?

— Мистер Слизерин, я исполнила свою часть сделки, теперь ваш черёд.

— И чего же ты хочешь? — спросил Салазар.

Его лица по-прежнему не было видно, но Панси показалось, что он пошевелился в кресле, удобнее перехватывая посох.

— Но как же… — Она сначала растерялась, а затем тряхнула головой и сказала: — Я хочу спастись от Тёмного лорда. Сбежать настолько далеко, чтобы он меня никогда не нашёл. Вы обещали помочь!

Последние слова прозвучали настолько жалко, что Панси смутилась и отвернулась. Ей было стыдно, а ещё горько — вдруг он обманул? Все надежды разлетелись в прах, оставив после себя пустоту и бессильную злобу. Больше некуда бежать, не к кому.

Всё, что оставалось Панси — ждать, когда её найдут.

— Побег?

— Побег, — подтвердила она. — Вы поможете?

— Я же сказал: услуга за услугу. Возьми камень памяти, который ты хранила всё это время, и приложи его к картине, — сказал Салазар.

— Что произойдёт?

— Я смогу открыть дверь, и ты окажешься внутри картины. В этой комнате, в которую ты столько раз сбегала. Поверь — здесь тебя никто не найдёт.

— Но как же я вернусь назад?

— А тебе есть куда возвращаться?

Панси вздрогнула, словно от удара. Случайно или намеренно Слизерин попал в точку: ей действительно некуда возвращаться, да и не к кому. Если Тёмный лорд выиграет — её будут судить как предательницу, не пожелавшую вступать в ряды Пожирателей, если проиграет — будут судить как волшебницу, примкнувшей не к той стороне.

В обоих случаях выжить будет непросто.

— Я согласна.

Это оказалось просто: камень с резьбой растворился в картине, став её частью, а вместе с ним внутрь стало затягивать и Панси. Она оказалась в знакомой комнате среди привычных вещей и запахов. На полу лежал шерстяной плед, который Панси набросила на плечи и, довольно вздохнув, села рядом с очагом.

Тепло, уютно и безопасно — что ещё надо для счастья?

В конце концов, то место, к которому она так долго стремилась, находилось совсем рядом: нужно было только протянуть руку и открыть дверь.

* * *

4 мая 1998 г, выдержка из статьи Пророка

В результате Битвы за Хогвартс, замок был частично разрушен. Больше всего пострадали Северная и Астрономическая башни, которые придётся отстраивать заново и…

* * *

6 мая 1998 г, выдержка из статьи Пророка

Список пропавших без вести всё ещё дополняется и пересматривается. Недавно стали известны новые имена: Антонин Долохов и Панси Паркинсон. Всех, кто обладает какой-либо информацией об исчезнувших волшебниках — просим обратиться в Аврорат.