Тик-так... (джен)

Тик-так, тик-так…

Вечернее солнце уже опустилось к самой кромке воды, вот-вот оно скроется за горизонтом. Лишь верхушки деревьев и скал ещё купаются в его тёплых лучах; всё, что ниже, погрузилось во мрак. В небе ни облачка, нет и ветра. Море удивительно спокойно.

Я соскальзываю в его солёные воды и плыву невдалеке от берега. В животе пусто, голод заставляет плыть быстрее. Сегодня кто-то станет моей добычей.

Тик-так, тик-так…

В море достаточно рыбы, чтобы насытиться, хватает её и в озёрах острова. Но я охочусь совсем не на рыбу. Скучно набивать желудок мясом жалких созданий, которые не могут надолго высунуть голову из воды. В охоте на них нет малейшего удовольствия, а именно удовольствие от неё — то, что красит мою до ужаса однообразную жизнь.

К счастью, рыбы не единственные съедобные обитатели Неверленда. На острове и на корабле, бросившем якорь у берега, обитают куда более вкусные существа, чем простые рыбы.

Люди!

Тёплые мягкие двуногие существа, считающие себя хозяевами острова. Сталкиваясь со мной, они становятся испуганными и беззащитными. Множество раз мне доводилось вонзить в них свои зубы! Я и только я — истинный господин Неверленда. Рано или поздно каждый станет моей добычей.

Тик-так, тик-так…

Оборванные грязные мальчишки, быстро бегающие и громко вопящие. Многих из них я подстерёг, притаившись в густых зарослях. Наградой за терпение была возможность попробовать их нежную сладкую плоть. Гордые краснокожие, не раз пытавшиеся поймать меня сетью, но всякий раз терпевшие в этом провал. Расположение их лагеря я выучил полвека назад и не раз сокращал численность племени Пиканини. Но вкуснее всего пираты с «Весёлого Роджера». Их мясо имеет приятный солоноватый вкус, которого нет ни у мальчишек, ни у индейцев.

Не помню, зачем «Весёлый Роджер» приплыл в Неверленд. Это произошло так давно, что если я и знал причину, то давно забыл. Пираты остались здесь, и я не разу не упускал возможности на них поохотиться.

Тик-так, тик-так…

Когда-то на острове жили только индейцы. Смутно помню те далёкие времена. Я был маленьким крокодильчиком, только вылупившимся из яйца, и охотился лишь на лягушек. Никто из нынешних обитателей острова тогда ещё не появился на свет. Ни Питер Пэн, ни фея Динь-Динь, ни вождь краснокожих Великий Малый Барс не застали то время. Я помню, как ныне высокие раскидистые деревья были маленькими ростками и как морские волны год за годом протачивали ямки в гладких прибрежных скалах; как приливы выносили на берег обломки потопленных штормами судов, а спустя годы толщи песка скрывали под собой эти обломки.

Кроме меня разве что русалки из коралловых пещер могли бы рассказать, каким был Неверленд триста с лишним лет назад. Но русалкам безразлично происходящее на суше.

Тик-так, тик-так…

Помню, как на острове появились первые Потерянные мальчишки. Из неизвестных мне земель их принесли феи — маленьких, оборванных, испуганных. По ночам дети плакали, уткнувшись лицом в густой мох, и звали матерей. Но тот, кто выпал из коляски, уже никогда не вернётся домой и не увидит родителей.

Мальчишек становилось всё больше, и между ними и индейцами разразилась война за остров. Воинственные кличи огласили Неверленд, впервые на моей памяти здесь зазвучал звон металла. Тогда я впервые попробовал человечину. Раненный стрелой одного из Потерянных мальчишек индеец остался лежать на береговом песке, не в силах сдвинуться с места. Мне оставалось только добить. Утащив его в воду, я отрывал куски и глотал, превращая тело в бесформенный ком, совсем не напоминающий человека. С тех пор охота на людей стала одним из любимых моих занятий. Нескоро Потерянные мальчишки и индейцы Пиканини сообразили, что у них появился новый враг — они были слишком заняты сражениями друг с другом.

Тик-так, тик-так…

Война на острове продолжалась несколько лет. Большинство Потерянных мальчишек были убиты, но и индейцам пришлось отступить вглубь острова, перенеся лагерь на новое место, где он находится и по сей день.

Как же давно это было… Время незаметно течёт в Неверленде, исчисляясь не годами, а событиями, и не старя никого из его жителей. Тем не менее, они умирают — от шпаг и стрел, чьих-то зубов, ядовитых растений или просто несчастных случаев.

Когда у острова бросил якорь пиратский корабль, в племени индейцев сменилось поколение, а из первых Потерянных мальчишек в живых остался только Питер Пэн, хитроумный сорванец, которого я много раз пытался, но так и не смог поймать. Завидев меня издали, он всегда взмывал высоко в небо, а я оставался бессильно скрежетать зубами от злости. Постепенно я оставил охоту на него, сосредоточившись на более доступной добыче.

Тик-так, тик-так…

Пираты с «Весёлого Роджера» не нашли общего языка ни с индейцами, ни с мальчишками. Их мрачный капитан преследовал какие-то свои цели, о которых не говорил никому. Едва его команда сошла на берег, в Неверленде началась новая война — между пиратами и Потерянными мальчишками, которых возглавил Питер Пэн. Люди охотились друг на друга, а я охотился на них, набивая желудок сочным солоноватым мясом морских разбойников и сладкой мягкой плотью их противников.

Едва увидев друг друга, Питер Пэн и капитан Крюк начали враждовать, но лишь однажды они сошлись в открытом бою. В тот день Потерянные мальчишки устроили пиратам западню в прибрежных скалах, скользких от лившего весь день дождя. С трудом сохраняя равновесие, каждую секунду рискуя сорваться в пропасть, Крюк стойко отражал выпады Питера Пэна, который вился вокруг него в воздухе, стараясь найти слабое место в защите капитана. Дождь не стихал, и противники промокли насквозь. Кончики шпаг, рассекая струи воды, рисовали в воздухе замысловатые узоры. Не отрываясь, я наблюдал за схваткой из-за кустов. Крюк на миг споткнулся, отступая к краю обрыва, и его враг немедленно нанёс удар. Яростный, холодящий душу крик, нет, вопль огласил остров. Левой рукой капитан держался за правую, превратившуюся в жалкий обрубок, из которого ярко-красной струёй хлестала кровь. Питер Пэн поднял над головой отрубленную кисть и изо всех сил швырнул её мне. Почва окрасилась кровью, и я с радостью принял неожиданный подарок. Потерянные мальчишки праздновали победу, пираты в шлюпке везли на корабль раненого Крюка, а я пожирал отрубленную руку и убеждался, что не было и нет во всём Неверленде более вкусной добычи, чем капитан «Весёлого Роджера».

Тик-так, тик-так…

С того дня я преследую Крюка везде, где могу. Через две недели после его схватки с Питером Пэном мне удалось забраться на его корабль. Побелевший от страха капитан кидал в меня всё, что попадалось ему под руку. Брошенный им будильник угодил мне прямо в пасть, и я нечаянно проглотил его.

Целых три дня мне не удавалось заснуть из-за постоянного тиканья в моём желудке. Но со временем я смог привыкнуть.

Звук будильника стал для капитана Крюка звуком страха. Он убегает и прячется, едва заслышав тиканье. Мне же этот звук напоминает о моей цели. Однажды я настигну Крюка. Возможно, для этого придётся подождать, когда завод будильника кончится, и уже ничто не предупредит капитана о моём появлении.

Тик-так, тик-так…

Я подплываю к «Весёлому Роджеру» и вижу, что пираты во главе с Крюком сходят на берег. Питера Пэна сегодня нет на острове, и капитан не может упустить такую замечательную возможность убить парочку Потерянных мальчишек.

Пираты оставляют шлюпку и скрываются в лесу. Я выхожу на берег и иду за ними. Охота начинается.