Кто пойдет за Гарри? (джен)

Утро Гарри Поттера началось со звуков пронзительного голоса:

— Подъем! Вставай! Сейчас же!

От первого же вопля Гарри подбросило на кровати.

В дверь затарабанили:

— Быстрее!

Гарри издал протяжный стон и сел, стукнувшись лбом о криво повешенную полку. С низкого потолка посыпались труха и едкая пыль. Хорошо хоть, пауков нет.

— Ты выходишь?!

— Секундочку! — крикнул Гарри, нашарил и нацепил очки и вышел из чулана, привычно запнувшись за низкий порожек. — Да что ж за день такой?

— Строго говоря, ночь. Но ты прав — ничего хорошего, — ледяной шепот раздался над самым ухом.

Гарри покрылся мурашками.

— Хочу кофе, — пробурчал он и пошел на кухню.

От наведённой тётей Петунией стерильности не осталось и воспоминания. Гарри поднял с пола медную джезву с вчерашней гущей, ополоснул её и зажёг конфорку. Выплеснутая в раковину жижа растеклась чёткой буквой О.

— На тебя рассчитывать? — спросил он и, не дожидаясь ответа, всыпал двойную порцию растертых зерен в горячую воду. — Так что случилось-то?

Стул скрипнул по пыльному полу. Высокая худощавая фигура в чёрном присела за стол.

— Знаешь, Поттер, от твоего присутствия одни неприятности.

— Чего? — зелёные глаза округлились. — Я же тут ничего не делаю! Вообще! Вот, кофе разве что.

Он разлил мутную жидкость по чашкам, двинул одну к собеседнику и уселся на стол.

— Кофе у тебя, кстати, отвратительный.

— А у тебя чувство такта. Не нравится — отдай, я сам выпью.

— Нет уж, что моё — то моё.

Длинные тонкие пальцы побарабанили по столешнице. Аид наконец поднял голову и посмотрел Гарри в глаза:

— Твоя подружка… Твоя надоедливая, упрямая, бесцеремонная подружка…

— Да что тебе Гермиона? — Поттер спрыгнул со стола. — Опять некромантия, что ли?

— Хуже, — мрачно сказал Аид. — Заклинание Орфея.

* * *

Гермиона поправила на отросших кудрях мягкую коричневую фетровую шляпу — мешают волосы, пора отрезать — и продолжила разбирать каменную кладку. Стены искажали магию, и девушка вынимала крошащиеся от старости камни руками. От некрополя, собственно, и остались только эти невысокие стены, заросшие мхом, — будто что-то хранило развалины. Солнце почти зашло, и Гермиона очень торопилась.

— Да! Боже правый, да!

Рыжий верзила, свернувшийся калачиком в углу у стены, в очередной раз от души зевнул и закашлялся.

— Рон! — кричала Грейнджер, торжествующе потрясая невзрачной вощеной дощечкой. Ее перепачканное лицо светилось. — Нашла! Нашла!

Рон ещё раз зевнул и поднялся, поправляя служивший ему ремнем кожаный хлыст. Гермиона бережно положила находку в сумку, взяла спутника за руку и, отойдя на несколько шагов от стены, аппарировала.

* * *

— Орфея? — переспросил Гарри, наморщив лоб. Он определённо слышал это имя.

Аид прикрыл глаза рукой:

— Иногда мне кажется, что ты небезнадёжен. Но ты тут же показываешь новые грани своего невежества. Орфей создал заклинание, позволяющее проникнуть в мои владения живому. Приходил сюда за женой. Ушёл ни с чем.

— Что твоё — то твоё? — попытался пошутить Гарри.

— Я отдал ему Эвридику. Но уходя, Орфей обернулся — и его жена навсегда осталась тенью в моих владениях.

— Вот ты жадный. У тебя этих теней миллиарды, одной больше, одной меньше...

— Га-а-арри, — протянул бог. — Есть правила, которые нарушать нельзя. Если сунешь палец в огонь — обожжёшься, если выпьешь яд — рано или поздно почувствуешь недомогание. Нарушишь Непреложный обет — умрёшь. Обернёшься, уходя из Аида, — душа, за которой приходил, останется тут. Правила, мистер Поттер, правила!

— Дурацкие правила. Идиотские! Кто их придумывает?

Вопрос остался без ответа. Аид к чему-то прислушивался.

— Не может быть! Ну и шустрая у тебя подружка!

Гарри рванул к входной двери и распахнул её настежь.

Напротив его одинокого домика стоял Рон и старательно играл на старой дудочке — еще той, подаренной Хагридом. Цербер слушал с совершенно обалдевшим видом.

* * *

— Рон! — заорал Гарри, бросился вперед и повис у него на шее.

— Гарри! Гарри, это правда ты?

— Ого, ты вырос! Лось! Рон, сколько меня не было... сколько меня нет?

Рон отстранился и посерьёзнел:

— В-Волдеморт убил тебя четыре года назад. А ты почему совсем не изменился? Ты не растёшь?

— К сожалению, время, — перебил Аид. — Только пять минут, только за любимым человеком. Находясь здесь — ничего не ешь, уходя — не оборачивайся.

— Да-да, Герми мне вот, на руке всё написала. Она хотела сама, но мы не пустили, все-таки и девчонка, и лидер Сопротивления. А вы мне кого-то очень напоминаете. Неважно… О! Дружище! Мир в опасности! Тёмный Лорд еще жив! Я за тобой, идём скорее!

Гарри облизнул губы и посмотрел на Аида. Тот медленно покачал головой:

— Нет, ты не за ним.

Из лучей невидимого солнца на пороге дома соткалась полупрозрачная девичья фигурка.

— Бон-бон…

Голос был еле различим, но Рон расслышал.

— Лаванда! — выдохнул он и рванулся к ней. — Лаванда! Я так по тебе скучал! — обернулся к другу: — Гарри! Пойдёмте оба, скорее, ну?

— Нельзя втроем. Уходите! Времени же мало совсем… И не оглядывайся!

Рон скривился:

— Так нечестно…

Фигурка Лаванды начала таять, будто солнце зашло за тучи.

— Ты не можешь выбирать! Иди! А то сейчас вообще никого не заберёшь!

Рон закусил губу и решительно двинулся к выходу из Аида. За ним невесомо скользила тень Лаванды Браун.

— Они смогут уйти? Оба? — спросил Гарри тихо.

— Да. Говорил же — хуже некромантии.

— Гермиона его убьёт.

* * *

— А я ещё думал, куда Пушка дели после первого курса, — Рон был возбуждён, многословен и никак не мог себя заставить говорить по делу.

В штабе было по-ночному многолюдно: бывшее здание «Кабаньей головы» расширили заклинаниями, так что теперь каждый отдел получил свой кабинет. Обычный рабочий гул стих, все прислушивались к разговору в кабинете команданте Грейнджер.

Гермиона сидела за столом и внимательно слушала отчёт о пребывании в Аиде. Её глаза, брови, нос, губы, и вся поза, и вообще вся Гермиона выражали полное неодобрение безответственности бывшего бойфренда.

— А рядом с Гарри мужик ещё такой… Здоровенный. О! Дошло, на кого похож! — Рон наконец поднял голову и посмотрел Гермионе в глаза. — На Змеемордого!

— Рон, ты фантазёр. Я, конечно, не могу тебя осуждать, — сказала та очень осуждающе, — но для того чтобы отправить тебя за Гарри, были потрачены редчайшие ингредиенты. И это не говоря об уникальном артефакте, он тоже не вечен! А ты… Ты просто спустил их в… На… — Грейнджер сцепила пальцы. — Бездарно спустил, в общем. Ничего личного, Лаванда.

Тихонько сидящая в кресле Лаванда только пожала плечами.

* * *

— А почему только пять минут? — спросил Гарри. — Почему правила дают так мало?

— Орфеус позволяет смертному находиться тут до часа, — Аид вернулся за стол и пригубил остывший кофе. — Нет, ну бурда бурдой!

— Зачем же ты его прогнал? Это мой лучший друг! — Гарри хлопнул ладонью по столу. — Зачем?

— И правда, зачем? Чего это я вожусь с таким глупым и наглым подростком? Почему я не оставил твоему рыжему времени понять, что он любил тебя больше, чем мисс Браун? Ты бы хотел уйти с Рональдом? — Аид широко ухмыльнулся остолбеневшему юноше в лицо.

— Ну тебя, — отмер Гарри. — Вот врёшь ты всё, а краснеть не умеешь. Мог бы, ушёл от тебя!

Тот пожал плечами:

— Вот и Персефона так говорила.

Гарри решил не трогать больную тему и сделал вид, что увлечён разогревом остатков бурды на донышке джезвы. Разболтав неаппетитную гущу, он выплеснул её в раковину: не пить же эту гадость. И тут его осенило:

— Слу-у-ушай… А чего это Лаванда была привидением? А не как я?

— Это просто. Ваша Авада Кедавра не убивает человека, а отправляет ко мне цельную душу. Мисс Браун пришла ко мне совсем по иной причине.

— То есть я всё же не умер? — мысль была совершенно идиотской, и Гарри покраснел.

— Всё в порядке, ты умер, — Аид усмехнулся, отставил чашку и щёлкнул пальцами. На столе материализовался серебристый кофейник. В кухне умопомрачительно запахло настоящим кофе. — У тебя просто есть возможность провести время так, как сам желаешь. Вот, кстати, давно хотел полюбопытствовать насчёт этого дома… — он резко замолчал и присвистнул. — Да, подружка у тебя очень быстрая.

В дверь решительно постучали.

— Открыто! — весело сказал Аид. — Тут всегда открыто.

Гермиона шагнула в дом. Гарри подбежал к подруге и крепко её обнял.

— Гарри! Как я рада тебя видеть! Сколько же лет на это ушло… О, сколько у меня вопросов! Но раз только пять минут, уходим!

— Герми, у нас почти час, Аид просто соврал… зачем-то.

— Аид? О, вы и правда кое-кого напоминаете...

* * *

— А я ему объяснила. Я сказала: "Невилл, революцию без Авад не делают". И что ты думаешь? Они сделали это партийным лозунгом.

Гермиона прервалась, отпила из чашки и сладко застонала:

— О, Гарри… Это лучший кофе в моей жизни! Какая ирония, что пью я его в загробном мире. Неужели ты научился? Помню я твои эксперименты в лесу, бр-р-р…

— Да, Герми, у меня тут было полно времени на кофе, — Гарри совершенно спокойно налил подруге еще порцию из кофейника. — Считай меня мастером.

Аид приподнял брови, но промолчал.

— Вот я всё понимаю, но почему у тебя тут именно этот дом? Тебя же в нём обижали, унижали, не любили… Почему не Хогвартс? Или "Нора" Уизли? Так гораздо логичнее.

— Дом и дом, — дёрнул плечом Гарри. — Какая разница, я же здесь без Дурслей.

— Ну-ну, — Гермиона проницательно осмотрела кухню и прилегающие территории. — Ты ненавидишь этот дом, ненавидишь порядок. Но при этом живёшь… эмм… пребываешь в нём. Небось ещё и спишь в чулане, — она улыбнулась, показывая, что пошутила.

— Кстати, спит! — вставил Аид, не дав Гарри ответить. — Я как раз хотел с ним об этом поговорить. Вы представляете, насколько сильны в этом молодом человеке комплексы? Насколько он боится магического мира и себя самого?

— Да, настолько, что пытается вернуться в детство. В то время, когда он ещё не знал, что волшебник. И жизнь с магглами кажется ему милее и спокойнее.

— Эй, я вообще-то тоже тут! — возмутился Гарри.

— Может, он именно поэтому и не ушёл с Роном, — игнорируя друга, продолжила Гермиона. — Ну как можно было вместо себя подсунуть эту безмозглую куклу? Он нужен нам, нашему Сопротивлению. Мы сражаемся за равенство и братство, против тирании Волдеморта, а он: вот, держите, Лаванда Браун — Девочка-Которая-Не-Гарри!

— Герми, перестань. Рон любит её, иначе не смог бы увести, — все-таки вмешался тот.

— Любовь бывает разная! Ты нам обоим как брат, как лучший друг, мы оба готовы за тебя жизнь отдать! Я бы никогда!

— Ой ли, мисс Грейнджер? А вы-то сами знаете, за кем пришли?

Гермиона опешила. Затем она гордо встала, отставила чашку с божественным напитком и прохладно сказала:

— Пойдем, Гарри. Увидимся, сэр Аид.

— Никуда вы не пойдете. Я имею в виду, с Гарри. Обернитесь.

За спиной Гермионы появилась угрюмая фигура в чёрной мантии.

— Поттер? Грейнджер? — сипло произнёс мёртвый профессор, покачиваясь от ветра. — Это ад?

Гарри поперхнулся. Снейп мрачно смотрел то на него, то на девушку и ждал объяснений.

Наконец Гермиона по-детски захлопала глазами и очень тихо сказала:

— Профессор? Как же так…

— А вы знаете толк в комплексах, мисс! — Аид веселился. — Вы ведь гнали от себя эту мысль, вы пропустили тот момент, когда ужас перед злым профессором перешел в восхищение его героизмом, а восхищение — в одержимость его личностью?

Тень Снейпа передёрнуло:

— Я хочу обратно в забытье. Сэр, не скажете ли, как это сделать?

— Никак, пока эта упрямая девица считает, что влюблена в вас.

— П-профессор Снейп… Вы можете пойти с нами, со мной и Гарри… Ах нет, только один.

Взгляд Гермионы метался от тени к другу. Внезапно она вцепилась пальцами в свои кудри и закричала:

— Я не могу, не могу, не могу выбирать!

— И не надо. Сэр, где тут выход в безмятежность и одиночество? — спокойно поинтересовался Снейп у Аида. — Забирайте Поттера, мисс Грейнджер, так ему и надо.

— Герми, — встрял Гарри. — Забирай профессора. Он полезнее.

— Мистер Поттер! — возмутился Снейп. — Я не брокколи и не тыквенный сок.

— Зато умеете варить зелья. Которые полезнее этих корнеплодов.

— К-корнеплодов? Поттер… Вы таким образом сбиваете себе цену?

— Я хочу, чтобы моя гениальная подруга сделала правильный выбор. От меня точно толку не будет.

— Поттер, одним своим присутствием вы вносите хаос в самое упорядоченное место. Да вам цены не будет в Министерстве!

— Поддерживаю насчет хаоса, — встрял Аид. — Но вы продолжайте, продолжайте.

Бывшие ученик и учитель переглянулись, почувствовав неловкость. Гермиона морщила лоб, крепко задумавшись.

— Сэр, профессор Снейп, я остаюсь.

— Я вам не позволяю. Вы молоды, вы должны хотеть жить. И кстати, как же ваша рыжая подружка?

— Герми, время, время! Уходи скорее, не оглядывайся!

Гермиона внезапно просияла:

— Да, точно, есть же Джинни! Скоро встретимся! Всего хорошего, сэр Аид.

Гермиона побежала к выходу. Снейпа неудержимо тянуло за ней. Он стенал, как и положено призраку:

— Я не хочу к котлам! Я не хочу к студентам! Я заслужил покой! Я ненавижу Круцио, Волдеморта и вас, Грейнджер!

— Тогда я не закрываю врата, — улыбнулся ему Аид. — Сразу за выходом — подходящий обрыв. Но можете не торопиться, сюда вы всегда успеете, буду рад.

Фигуры уходящих растаяли в воздухе. На полянке крепко спал Цербер, отмахиваясь во сне хвостами от кошмаров.

— Джинни, да? — пробормотал Гарри несчастным голосом. — А мне можно в небытие, а?

— Нельзя.

* * *

В ожидании следующего гостя Гарри и Аид переместились на крыльцо дома. Солнце в царстве мёртвых не грело, но им надоело сидеть на кухне.

— Знаешь, — сказал Гарри. — Я ведь никогда не видел моря. И кораблей. Один раз только — когда пацаны дурмстрангские на Турнир приезжали. А теперь и не увижу, да?

Аид взял щепоть пыли со ступеней и дунул на неё. Взвесь заискрилась перед глазами Поттера: пылинки мелькали, складывая объемные картины — море, парусник, фрегат, залп из всех орудий.

— Только так.

— Лучше, чем ничего. Знаешь, я думал, здесь будет совсем по-другому.

— Знаю.

Они замолчали. Цербер лёг животом вверх и потянулся, вытянув лапы и выгнув спину. Зевнул в три зубастые пасти, перевернулся обратно и тихонько вздохнул.

— Ой, мамочки! — взвизгнула появившаяся прямо перед левым носом Цербера Джинни. — Гарри, он кусается?

— Конечно, — улыбнулся тот. — Привет!

Джинни разглядывала Поттера.

— Ты так изменился… Или я тебя запомнила другим?

— Я не знаю, каким ты меня помнишь.

— Ты тогда горел. Шёл вперёд, а мы за тобой. Сейчас — какой-то спокойный. Это потому что ты умер?..

Гарри промолчал.

— Герм сказала, что только я могу тебя отсюда вывести. Пойдём?

— Ты же меня не любишь, Джин. Больше не любишь.

Та неловко повела плечами:

— Я не знаю. Я вообще больше ничего не знаю. Сопротивление это наше… Мама плачет, папа седой весь. А больше некому, одни мы. Джордж… А, что Джордж!

— Но ведь она за кем-то смогла прийти, я правильно понимаю? — Гарри развернулся к Аиду. — Отпустишь?

— Вот ходят и ходят… — проворчал бог. — Вы, смертные, такие нетерпеливые. Если сможет — пусть забирает.

— Привет, Рыжик, — Фред Уизли стоял рядом с сестрой. Солнечные лучи проходили сквозь его зыбкий, блёклый силуэт насквозь.

Джинни смотрела на него, боясь поверить. Потом она разревелась, как девчонка:

— Фре-е-ед! Прости меня, Гарри, это же Фред.

— Прощай, Джин! Не оглядывайся, когда пойдешь.

Она ничего не ответила, только судорожно кивнула.

Гарри и Аид снова остались вдвоём.

— Покажи мне корабли. Ещё раз.

* * *

Гермиона вела собрание, запинаясь через слово. Мало кто из собравшихся здесь людей видел несгибаемого лидера подполья в таком смятении. Причина смятения сидела за её столом, сложив руки домиком и опустив подбородок на сцепленные пальцы. Тяжёлый, ледяной взгляд Северуса Снейпа не отрывался от Гермионы.

— Вот, значит… Осталась последняя попытка вернуть Гарри. Я не представляю, кого можно отправить за ним, — она нервно поправила военный берет со звездочкой. — Мы все любим Гарри, он наш… Он нам…

— Он ваш флаг и путеводная звезда, — подал голос воскресший профессор.

Гермиона окончательно сконфузилась.

— Мисс Грейнджер, — назидательно начал Снейп.

— Команданте Грейнджер, — поправил с первого ряда Невилл. И смущенно добавил: — Сэр.

— Детский сад, — пробормотал Снейп. — Команданте Грейнджер. Я не любил Поттера-человека, а вы любите Поттера-героя. Вы все любите икону. Поттер-знаменитость. Поттер-спаситель, ничего более. Я прошу прощения у присутствующих, но ваша затея обречена.

— Я пойду, — тихо, но твёрдо сказала вдруг Чжоу Чанг. — Что там для этого надо?

— Через столько лет, — ахнула романтичная Сьюзен Боунс.

— Да-да, — пробормотала Гермиона. — Выпей это, Чжоу.

Чанг спокойно проглотила содержимое темной каменной склянки.

— Теперь говори в дощечку: Орфеус Эвридикус!

Губы Чжоу беззвучно шевельнулись, и она исчезла. Гермиона без сил опустилась на пол. С таким трудом добытая дощечка — артефакт возвращения — рассыпалась в труху.

— Ну что же… Ждём Гарри?

— Он придёт, такой же семнадцатилетний, а я ему так: привет, мелкий, — размечтался Рон.

— А я даже не знаю, что ему и сказать, — задумался Невилл.

— Новости сперва, конечно же, — оборвала их Гермиона. — Сводки, таблицы, планы...

— Знаете, команданте, — сказала вдруг Лаванда. — Вот вы очень умная, а простых вещей не понимаете. Ничего личного. Ведь Чжоу пошла не за Гарри.

Гермиона удивлённо приоткрыла рот:

— А за кем ещё-то?.. Ой.

Грейнджер вскочила и отчаянно закричала на Лаванду:

— Почему? Почему ты не сказала это сразу?

— А почему это вам можно, а ей нельзя? — с вызовом ответила та. — Она ничем не хуже.

* * *

Гарри оглядел разруху в кухне и тяжело вздохнул. И правда, надо что-то менять вокруг себя, если есть хоть какая-то возможность.

Он достал веник и совок и принялся сметать все в сторону двери. Поднимались клубы пыли, звенели упавшие ложки, дребезжали осколки разбитых чашек. Гарри распахнул дверь и вымел все наружу. Мусор, касаясь земли, сразу исчезал с тихим шипением.

— Ну вот, другое дело! — гордо сказал сам себе Гарри. — Вы молодец, мистер Поттер, и заслуживаете самой высокой награды!

— Гарри? — удивлённо донеслось от двери. — Это ты? Почему ты?

— Эм-м-м… Здравствуй, Чжоу. — Гарри испуганно огляделся. — Награда нашла героя. Я, наверное, тебя расстрою, но никуда я не пойду.

— Я не за тобой, — сказала Чанг. — Где он? Седрик?

По лестнице в кухню спустился юноша. Босиком, в трусах. В солнечных лучах он, казалось, светился. На груди красовался отчётливый укус. Юноша потер припухшие со сна веки, зевнул и почесал живот:

— Доброе утро, Гарри. Опять сбежал в свой чулан?

Гарри слегка порозовел:

— Седрик, у нас гости.

— Чжоу? Ты-то откуда? У вас что, ещё война? Ужасно.

— Да, война… нет, Седрик, не совсем война. Все хорошо, — взгляд Чанг не отрывался от следа укуса.— Я за тобой, я живая…

— Чжоу, я не могу! Я-то умер. И я... хочу остаться с Гарри. Прости меня.

— Остаться здесь, среди мёртвых?

— Остаться с Гарри. Неважно где.

— Это… это противоестественно!

— Чжоу, я люблю его.

Гарри молчал. А что он мог сказать?

— Но я же люблю тебя! — из глаз Чанг покатились крупные слёзы. — Пойдём, пожалуйста!

— Нет!

— Мы всё равно уйдём. А там, в настоящем мире, ты всё забудешь, ты вернёшься ко мне. Пойдём!

Чжоу взяла Седрика за руку и решительно направилась к калитке.

— Стой! Стой, оставь меня! — кричал тот, не в силах сопротивляться. — Ты с ума сошла! Гарри!

Перед дверью материализовалась фигура в черном, закрывая выход.

— Сделай что-нибудь! — отчаянно взмолился Гарри.

Аид отошёл от двери, выпуская Чжоу Чанг и Седрика Диггори.

— Пожалуйста!

— Не могу, мистер Поттер. Правила.

— Ты же бог! А они сейчас уйдут! Прошу, я сделаю всё, что ты хочешь…

Аид молчал. Гарри пнул стоявшую на крыльце чашку и выложил главный козырь:

— Я кофе варить научусь!

Бог вздохнул и повернулся к уходящим:

— Эй, узкоглазая! Передай Грейнджер: змея — последний хоркрукс!

— Кто я? — обернулась Чжоу. — Какая змея?

Седрик развернулся и побежал в дом, как будто за ним гнались пять девушек. То есть, пять дементоров.

Чжоу отчаянно закричала и исчезла — словно и не было её.

— Спасибо! — Гарри обнял Аида, затем, куда крепче, Седрика. — Пойду читать кулинарную книгу!

И убежал наверх. Ему надо было побыть одному.

Седрик остался с Аидом внизу.

— Зачем ты её остановил? Я же знаю, что я тебе... неприятен.

— Ты мне неинтересен. А Гарри… хочет, чтобы ты был.

— Ты давно мог его отпустить!

— Мог, — сказал Аид и взял чашку Гарри. Погладил след его пальцев и пробормотал: — Но всё же, что моё — то моё.