Предел молчания (джен)

После космоса «утро» всё ещё казалось чужеродным элементом. Что было не очень логично, как, наверное, выразился бы Спок: в конце концов, Маккой не настолько долго пробыл на корабле.

Но это «недолго» оказалось достаточно насыщенным, чтобы теперь, на Земле, лучи утреннего солнца воспринимались скорее как нечто неправильное — и из давно прошедшей жизни.

Только вот солнце каждое утро заново стучалось ему в окна неумолимой реальностью настоящего.

Которое теперь совсем не отличалось разнообразием. «Очередное утро, которое не несёт ничего хорошего», — так в переводе Маккоя звучал доносившийся с улицы шум.

Кто бы мог подумать, что он будет скучать по космосу.

Отсутствие приключений и непреходящую тоскливость одиноких утренних часов Маккой пытался компенсировать многочисленными делами и земным комфортом, например, нереплицированным кофе и пробежками по ближайшему скверу. Но, несмотря на все старания, тщательно вырабатываемые новые привычки не желали становиться удобной рутиной, и каждый раз, уходя со смены, Маккой отчаянно надеялся на какой-нибудь срочный вызов, который разрушил бы безмятежность выходного дня.

Вообще говоря, его уже вторую попытку вести «обыкновенную жизнь среднестатистического врача» можно было с чистой совестью назвать провальной. И в глубине души Маккой признавал, что давно потерял в своих действиях нить смысла. Но признаваться вслух не хотелось — и не то чтобы его грызла гордость, просто пока он пытался, оставалась хотя бы иллюзия движения.

Между пробежками и свежесваренным кофе (строго по утрам) и стаканом бурбона (строго после работы) располагались смены в госпитале Академии и занятия с практикантами (и о чём он думал, когда соглашался?), и, в общем-то, этого — и периодических посиделок за утверждением документов — хватало, чтобы занять двадцать четыре часа в сутках.

Кадеты, пациенты — всё та же Академия Звёздного флота за окном, что и в тот бесславный день, когда он вывалился следом за Джеймсом Кирком из шаттла с новобранцами.

«Тот знаменательный день», — сказал бы Джим, и ещё бы важно этак выдержал паузу, театрал чёртов. Обычно в таких случаях Маккой в отместку немедленно добавлял, что в его жизни это был, без сомнения, самый трагический день. Сейчас он, правда, повторил бы то же самое — но уже почти всерьёз.

«Ты неисправимо испорчен космосом», — укорила его бывшая жена, когда Маккой впервые вернулся на Землю после назначения. Он тогда только усмехнулся, а через пару недель «Энтерпрайз» снова уходил на дальние рубежи.

Когда Маккой вернулся в Академию — нет, не кадетом, слава всему святому, третьего образования он бы не пережил, — всё сложилось просто — даже чертовски просто. С его квалификацией, разумеется, иначе и быть не могло, но непривычному к столь прямолинейному развитию событий Маккою ещё долго чудился подвох.

Но, в конце концов, один раз ему уже удалось поменять жизнь, почему бы не повторить? Если поразмыслить, это было логично: жизнеразрушительные глупости удавались ему проще всего. С этими мыслями Маккой командовал трясущимися на первом вскрытии кадетами, заполнял бумажки, ругался с бывшей женой — как в старые добрые времена, и всё ждал, когда же, наконец, его настигнет эта самая новая жизнь. Взамен старой, разрушенной.

Скотти, навестивший его в очередной сход «на берег», долго расписывал технические достоинства «Энтерпрайз», потом неестественно долго молчал, глотая вторую бутылку виски, и после выдал вердикт:

— Тебе стоило бы вернуться на корабль.

От рьяного и не слишком аргументированного спора Маккоя спасла разве что припасённая бадья бренди (кажется, от кого-то из благодарных пациентов).

— Ты всё-таки подумай, — зачем-то повторил Скотти, прощаясь на следующий день.

— Единственным, кто мог меня затащить в эту машину смерти в чёртовом вакууме, был и останется Джим, — возразил Маккой: объяснение далось неожиданно просто. Скотти вздохнул, резко посмурнев, но всё-таки тряхнул головой:

— Всё равно подумай. Там... легче, доктор.

К счастью, Маккой не успел выпалить навязший на зубах вопрос, как на «Энтерпрайз» может быть легче — после всего: Скотти хлопнул его по спине и исчез в транспортаторной.

Возможно, нехотя признал он пару часов спустя после бесплодных попыток дозвониться до жены и поговорить с Джоанной, там, в космическом вакууме, было бы действительно легче. Больнее — слишком уж не вязался «Энтерпрайз» с кем-то, кроме Джима Кирка, — но, наверное, легче.

На набивший оскомину вопрос, что делал бы на его месте сам Джим, Маккой отвечать привычно отказывался, вопреки всем психологическим выкладкам (и нет, его профессиональная квалификация не имела к этому ни малейшего отношения). Элементарно потому, что перестал понимать Джеймса Кирка в ту секунду, когда тот, ни словом не предупредив, растворился в пространстве.

Иногда Маккою казалось, что растворился буквально, безо всяких метафор, и только послание экипажу — датируемое задним числом — убеждало его в том, что исчезновение Кирка было не вызвано внезапной аномалией, но тщательно им самим спланировано.

Полоса неудач, преследовавшая экипаж «Энтерпрайз», потянулась с одной ничем не примечательной истории — и покатилась, наматывая обороты. История — дурацкая и из тех, в которые не поверишь без пары стаканов, как и все действительно случающиеся невероятные истории, — началась с рядовой исследовательской миссии.

Во всяком случае, Маккой считал, что их миссия была рядовой и исследовательской — до тех пор, пока не напоролся в архиве на гриф «совершенно секретно». Но, стоя в транспортаторной, он совершенно точно не задумывался, что на второй планете в системе Алголь они найдут что-нибудь засекреченное. Разве что неприятности.

Разумеется, он оказался прав. И оказался единственным пострадавшим: отделался, правда, обмороком — чуть ли не при транспортировке. Джим всё шутил, словно дорвавшийся до сладкого ребёнок, что в кои-то веки может поворчать на своего лечащего врача. С удвоенной энергией ворчал, до самого возвращения.

Было ли это закономерно? Несомненно. Было ли в этом что-то странное?

Может быть, Маккой что-нибудь бы да заподозрил — если бы не был вне себя из-за идиотизма ситуации. Он никогда не любил транспортаторы, но объяснить, как он, здоровый и не старый ещё мужчина, свалился в обморок — между прочим, Джим стоял в паре метров от него! — при материализации, не мог. Никто не мог — даже Скотти и гений Чехов. Джим отмахивался, ссылаясь на аномалию, а Маккой тихо зверел, нутром ощущая несовершенство вселенной.

Говоря по чести, он терпеть не мог терять контроль над ситуацией, а те несколько часов (двенадцать часов и тридцать пять минут, Маккой трижды проверял записи в транспортаторной) просто-напросто выпали из его памяти. «Врачу, исцелися сам», — донимал его ухмыляющийся Джим, и Маккоя неприятно кололо чувство, что он чего-то не понимает.

А потом Джим, неприлично бодро отправив всех в увольнительную, слинял на поклон к флотскому начальству — и исчез.

Спустя сутки весь старший состав, позабыв об увольнительной, был готов перевернуть галактику вверх дном. Маккой, верный старой привычке ещё с Академии, методично обзванивал больницы и полицейские участки, Спок просчитывал варианты и вероятности...

Ещё через неделю команде «Энтерпрайз» было объявлено, что капитан Кирк погиб при исполнении, но так и не было сказано (кто бы сомневался), при исполнении чего.

Не то чтобы Маккой сначала вообще в это поверил.

— Пока сам не вскрою, не успокоюсь! — в сердцах заявил он начальству, отмахиваясь от пытавшегося его утихомирить Спока. Должно быть, впрочем, вяло пытавшегося: после недолгих колебаний адмиралитет выслал ему зашифрованный отчёт о смерти Дж. Т. Кирка.

«Останется в истории Звёздного флота примером верности и честного исполнения долга».

«Героически отдал жизнь во имя мира и Федерации».

Где-то на клингонской границе. Спок, с его посольскими связями, пытался копать дальше, но ничего конкретного о Джеймсе Кирке не нашёл — кроме того, что там действительно была резня, в которой мало кто выжил. И если адмиралитет послал туда Джима…

— Так ли сложно, — логично предположил Спок — неуверенно и явно не в своей тарелке, — поверить, что капитан Кирк мог это сделать?

После всего Спок не звал Джима иначе как «капитан Кирк», и Маккой иногда завидовал этой способности хоть немного, но отстраняться. Для него «капитан Кирк» звучало слишком чужеродно.

— Вопрос не в том, что Джим мог, Спок, — иногда ему казалось, что это глупое суеверие, но Маккой продолжал упорно называть Кирка по имени, как будто его обращение могло спасти другу жизнь. — Вопрос в том, почему он ушёл один.

Джим должен был бы знать, что один в поле не воин.

Джим слишком хорошо знал, что они себе этого не простят.

— Он исполнял свой долг, — скупо отозвался Спок, и Маккой только вздохнул. Универсальный ответ — и, может быть, и впрямь самый правильный?..

Удовлетворили ли объяснения команду, сказать было сложно, но — их загнали в тупик, а жизнь требовала не стоять на месте. И как-то невероятно быстро сплочённую, казавшуюся неделимой команду «Энтерпрайз» раскидало по всем краям Федерации.

Хотя — надо отдать им должное — никто не задавал вопросов.

Ни Споку, который исчез с Земли в считаные недели. Ни Ухуре, ушедшей с «Энтерпрайз» следом. Ни самому Маккою, получившему предложение поработать в госпитале при Академии.

Ему стоило признать — это был более чем удачный вариант. Никакого космоса, никакой неизвестности и возможность видеть дочь чаще, чем раз в пару лет.

Хватило двух натянутых бесед с подросшей — шестнадцать лет, подростковый нигилизм во всей красе — дочерью, чтобы Маккой окончательно утвердился в мысли, что исполнение своего отеческого долга он провалил по всем статьям. Правда, отступать было некуда — теперь уже даже не сбежать в космос.

Может быть, Маккой не умел щёлкать проблемы, как орешки, как это любил делать Джим, но он не мог не попытаться — и после долгих уговоров Джоанну отпустили к нему на неделю каникул.

«Семейный обед», который волей-неволей пришлось устроить по случаю их с матерью приезда, напоминал абсурдистскую пьесу. Джоанна молчала, демонстрируя скучающее безразличие, Маккой молчал, напряжённо распиливая на тарелке кусок ростбифа, и только его бывшая жена чувствовала себя словно рыба в воде и щебетала без умолку.

Но всё же он впервые затруднялся, благодарить её или жалеть о её отъезде. В тот вечер они с Джоанной так и не сказали друг другу ни слова кроме неказистого «Спокойной ночи».

Джоанна не причиняла никакого беспокойства — большей частью она сидела, уткнувшись носом в планшет, — но и не начинала разговор. Маккой терпеливо и как по расписанию пытался завязать беседу, интересовался её школьными делами, но натыкался только на безликие скупые сводки фактов в ответ. И настойчивое нежелание Джоанны обращаться к нему заставляло то раздражаться, то скатываться в уныние.

— Ты была когда-нибудь в Йосемити? — Маккой наблюдал за кромсавшей яичницу Джоанной. Та дёрнула плечом, даже не подняв глаз.

— Я часто отдыхал там в детстве, — продолжил он, пытаясь выловить хоть какую-то реакцию. Джоанна на мгновение задержала руку над тарелкой, затем отложила вилку и посмотрела на него усталым взором:

— Если ты стараешься быть хорошим отцом, можешь успокоиться. Меня не надо развлекать, я уже не маленькая.

— Я не стараюсь... — Маккой мотнул головой, мысленно ругая себя за косноязычие. — Я действительно хотел бы быть хорошим отцом — разве так странно? Это не то, что я умею, — он потёр ладонью лоб. — Но я не могу просто сидеть и ничего не делать.

— Ты прекрасно удовлетворялся своим «ничего не делать» все эти годы, — бросила Джоанна, складывая руки на груди.

— Последние несколько лет я провёл в космосе, — Маккой сцепил пальцы в замок, разрываясь между инстинктивным желанием оправдаться и снедающей виной.

— Очень удобно, чтобы отделываться письмами, — фыркнула Джоанна. — Как будто не ты сам сбежал от нас в этот космос! — в голосе её прорвалась обида. — Спасибо за завтрак! — она вскочила на ноги и преувеличенно громко протопала в коридор. Маккой молча уткнулся лбом в ладони.

* * *

— Я не собираюсь тебе надоедать. И если хочешь, можешь молчать дальше, но голодовку я тебе позволить не могу как врач, — Маккой остановился на пороге, не заходя в комнату. Джоанна сидела на постели, обхватив колени.

— Я очень многого не сделал, что должен был, — он опёрся рукой о дверной косяк, — но если есть хоть что-то, чем я могу помочь... — он поморщился, чувствуя бессилие собственных слов и еле слышно выдохнул:

— Чёрт побери.

— Ты ведь ничего обо мне не знаешь, — Джоанна, кажется, вздохнула. — А я больше слышала о тебе из новостей, чем узнавала из писем. Ты никогда толком не пишешь, чем занимаешься. Я не говорю, что ты не писал, — быстро добавила она, как будто отходя на попятную, — но ты никогда не писал... о себе. А в новостях всё говорили, какие вы герои, — Джоанна умолкла, отвернувшись.

— В моей работе нет ничего героического, — Маккой поморщился, вспоминая шквал новостных сводок после Джимовых эскапад. — Не думаю, что тебе было бы интересно услышать о том, как я штопаю чужие внутренности или как нас в очередной раз не угробил ионный шторм. Я всего лишь врач, а не капитан корабля.

— Ты мог бы написать хотя бы об этом, — тихо проворчала Джоанна.

— Прости, — Маккой несколько долгих секунд смотрел на неё, затем шагнул к кровати и, помедлив, коснулся руки. — Идём ужинать, Джо. И... знаю, это не панацея, но если захочешь... Я расскажу всё, что вспомню.

— Пойдём есть, — произнесла она, нарушая повисшее молчание, и спрыгнула с постели. Пальцы её скользнули по его костяшкам, и Маккой невольно вздрогнул, замерев на секунду, но в следующий миг Джоанна уже переступила порог.

Не то чтобы он рассчитывал, что Джоанна спросит. Надеялся, конечно. Их разговор казался Маккою чем-то очень важным, кирпичиком на новой дороге — пусть длинной и пока неизведанной, — но она не спешила спрашивать. Впрочем, он теперь никуда не спешил, но — всё равно надеялся, что не придётся ждать ещё столько же.

Следующий день они провели в парке — предложил Маккой, Джоанна не стала упираться. И хотя разговаривали они по-прежнему мало, молчание скорее превратилось из тягостного в задумчивое.

И это был однозначно хороший задел, что после обеда Джоанна не убежала к себе в комнату, а осталась на диване, уткнувшись в планшетник. И так и заснула, понял Маккой спустя час, заметив, как она свернулась калачиком.

Он не удержался и, накинув на неё плед, сел на другой край дивана, наблюдая.

Должно быть, за окном успело сесть солнце, пока Маккой размышлял, и когда он очнулся, с удивлением уловив странную тишину, в комнате царила полутьма, а Джоанна молча смотрела на него, всё так же свернувшись под пледом.

— Прости, — наконец произнёс Маккой, чувствуя, что она едва ли заговорит первой.

Джоанна села, подтянув ноги под плед.

— Меня слишком долго не было, — он потёр лоб. — Как будто с того дня, как я ушёл во флот, прошло несколько жизней. Это было, может быть, не самое лучшее моё решение, Джо, я ненавидел летать, да и сейчас ненавижу.

— В космосе должно было быть что-то хорошее, — она дёрнула худыми плечами под пледом. — Ведь ты туда возвращался.

— Там было... — Маккой запнулся, не договорив. — Там было много того, чего я предпочёл бы никогда не переживать.

— Поступил бы ты сейчас по-другому? — спросила Джоанна тихо.

— Не поступил бы, — скулы дрогнули, но усмешка растаяла, не успев появиться. — Прости, — повторил он, неосознанно сжимая подлокотник.

Она некоторое время молчала, потом вдруг, как нерешительно, подползла ближе и замерла в паре десятков сантиметров от него.

— Было бы хуже, если бы ты жалел, — Джоанна откинулась на спинку, скосив на отца взгляд. — Но почему ты вернулся?

Маккой смял руки в замок, уперевшись локтями в колени.

— Это длинная история.

— Кажется, у нас много времени.

«Но хватило бы нам и всего времени мира?..»

Он полуобернулся, чтобы видеть лицо Джоанны.

— У меня не лучший характер и душой компании я никогда не был, но так получилось, что у меня был... — Маккой сглотнул, — у меня был друг. Джим Кирк.

— Капитан «Энтерпрайз», — эхом откликнулась она.

— Капитан «Энтерпрайз», — согласился он. — И Джим был капитаном, только явившись в Академию с разбитым носом. Мы с ним тогда, конечно, были два сапога пара. Так и сошлись, распив на двоих фляжку бурбона по пути к Сан-Франциско.

Может быть, с удивлением осознал Маккой, это всё и происходило в прошлой жизни, но воспоминания выплывали на поверхность, затапливали сознание и мелькали, сменяя друг друга. Он никогда не считал Академию такой уж «порой студенчества» — как-никак, медицинский колледж за спиной, докторская степень, — но по количеству невесть откуда взявшихся баек эти три года могли бы дать фору всей его размеренной жизни до.

Маккой очнулся на моменте, когда уже близилась к концу пятилетняя миссия, и Джим в очередной раз потащил их сквозь тернии к миру и процветанию. Нейтральная зона, гравитационная аномалия — и дурная их удача, всё сошлось, словно звёзды в гороскопе, и Джим каким-то чудом вытащил их оттуда, заговорив зубы клингонскому капитану до того, что тот, взъерившись, едва не протаранил некстати оказавшуюся на пути луну.

Как он честил дипломатические методы Джима тогда, обрабатывая его в лазарете. Честил — и восхищался бесстрашной бесшабашностью уже не такого юного, но неизменного в своей сути друга.

— А потом он исчез, — буркнул Маккой, устав перебирать слова, среди которых всё равно не находилось подходящих.

— Он погиб?..

— Так считают, — Маккой кромсал зубами нижнюю губу.

— Поэтому ты больше не за тысячи световых лет, а в скучной наземной клинике, — Джоанна смотрела на него каким-то непохожим на себя непроницаемым взглядом.

— Да, — он развёл руками. — Никудышный повод.

— Ты так рассказываешь, — кажется, её губы дрогнули, — как будто ваши странствия... это огромный приключенческий роман. Сумасшедший приключенческий роман.

— Только снизить градус книжной романтики, — пробормотал Маккой, опуская глаза. — И всё это... Никогда не заканчивается ничем хорошим. Жизнь — не выдуманная история, и даже не плохая мыльная опера.

— Это нечестно, — Джоанна уткнулась подбородком в колени. — То, что всё так закончилось, — добавила она тише.

Маккой с силой сжал пальцы.

Его шею вдруг обхватила тонкая рука. Джоанна, мотнув головой, мазнула носом по его щеке.

— Так всё равно неправильно, — она со свистом втянула воздух и чуть сильнее вжалась в его плечо. Маккой, помедлив, обнял её за пояс и выдохнул в макушку.

— Всё равно никогда не будет правильно, — шепнул он с горечью, ткнувшись губами ей в висок. — Но совсем неправильно тоже не бывает.

«Ты ведь здесь», — Маккой добавлять не стал.

— Спасибо, — почти неслышно произнесла Джоанна куда-то в его рубашку.

* * *

После той ночи как будто сорвало плотину.

Они могли целый день просидеть дома, но не замолкали ни на секунду. Вопросы сыпались из Джоанны за все годы, которые она с отцом обменивалась разве что письмами и поздравлениями. Она смеялась, язвила — и, конечно, не собиралась вот так сразу спускать Маккою всё упущенное, но хотя бы больше не дичилась его.

О космосе, об «Энтерпрайз», о её команде — Джоанну интересовало решительно всё, здесь и сейчас. Она очень осторожно спрашивала о личном, — осознал Маккой вскоре, но так отчего-то казалось правильнее: говорить о чём угодно, только не о себе. Удивительно было, пожалуй, лишь то, как часто, намеренно или случайно, их беседы скатывались к Джиму — и с какой неожиданной жадностью Маккой втягивался в эти беседы.

Он скучал, — стоило признаться откровенно, но больше всего — хотел вспомнить и не забывать ни единого клочка, ни единого дня, прошедшего в Академии или на «Энтерпрайз».

Он и без того непозволительно долго и старательно забывал Джима, то счастливое, что было в прошлом, пытаясь не разворошить ненароком чёртово дурное настоящее. Джим — признавал Маккой теперь виновато и трезво — такого не заслужил. И кануть в небытие вдали от дома — и главное, вдали от всех них, в одиночестве — не заслужил тоже.

Долгими вечерами и пытливыми вопросами Джо будто вытягивала из него ноющую занозу.

Джим бы метафору не оценил, но порадовался за них обоих.

Было утро воскресенья, и Маккой сражался на кухне с некстати захандрившей плитой, когда позвонили в дверь. Открывать пошла Джо, и он с кухни расслышал возглас удивления.

— Папа? — она сунулась в проём, балансируя в неудобной позиции и одной рукой удерживаясь за косяк. — Это тебя. Твой сослуживец Чехов.

Маккой, отвлекшись, дёрнулся, уронил на ногу металлическую крышку и в голос чертыхнулся.

— Пусть заходит… Побеседуйте хоть о погоде минут пять, — он бегло ощупал стопу и зашипел.

— Простите за вторжение, доктор Маккой, — Чехов, подтянутый и уже давно опытный, в любом возрасте и в любой обстановке производил впечатление растерянного гения, но сейчас к этим характеристикам добавилась ещё тревожная складка на лбу. — Это может быть и не срочно, но… Могу я вам помочь?

— Чехов, ты вроде как специализируешься на навигации, а не в инженерии, — Маккой с усилием попытался вставить блок питания на место. Джоанна с любопытством наблюдала пантомиму из коридора, попеременно глядя то на отца, то на Чехова.

— Мистер Скотт доверял мне работать с двигателями «Энтерпрайз», обижаете, доктор, — тот решительно шагнул к плите. — Поверьте, бытовой технике пришлось бы постараться, чтобы поставить меня в тупик!

Маккой даже возмутиться не успел, как Чехов отобрал у него инструменты и начал колдовать над платой.

— Рад тебя видеть, — наконец признался он, отступая на шаг. — Но я думал, вы в дальнем космосе…

— Уже нет, — Чехов мотнул головой, сосредоточенно ковыряя контакты. — «Энтерпрайз» получила приказ вернуться на Землю. Небывалая срочность… Потому-то я и пришёл, как только нас отправили в увольнительную.

Маккой нахмурился, чувствуя, как нечто существенное неминуемо ускользает от него.

— Может быть, поставить чайник? — Джоанна, которой, очевидно, надоело делать вид, что её нет поблизости, шагнула в комнату. Маккой мимоходом кивнул, не отрывая подозрительного взгляда от Чехова.

— Ты недоговариваешь, — наконец не выдержал он, нарушая молчание. Чехов подправил последний проводок, прикрепил на место крышку и поднялся на ноги, оборачиваясь к Маккою.

— Вчера, накануне возвращения, я получил приказ о переводе с «Энтерпрайз». Причины мне неизвестны. Но подобный приказ пришёл не только мне — всем, находившимся на корабле. Вплоть до службы безопасности и ассистентов из научного отдела.

Маккой изумлённо воззрился на него. Массовые переводы — это, в конце концов, случается, но расформировывать всю команду сразу?..

— О переводе куда? — уточнил он.

— Всем разные назначения. Разумеется, повторений избежать не удалось, но кто-то всерьёз этим озаботился, — Чехов совершенно мальчишеским жестом взъерошил вихры. — Я сначала не поверил — не мог представить себе, что должно было случиться, — но потом увидел своими глазами…

Маккой кивнул; объяснение можно было опустить: с Чеховым мало кто мог посоревноваться, когда дело касалось зашифрованной информации.

— Таких совпадений не бывает, — произнёс он вслух. Тем более с флагманом. Тем более с кораблём, которым командовал Джеймс Кирк — но это осталось висеть в воздухе. Джоанна, с каким-то маниакальным усердием занявшаяся чаем, стрельнула любопытным взглядом в сторону Чехова. Тот, впрочем, не заметил, явно нервничая.

— Это не совпадение, — он тяжело выдохнул. — Такое могло бы случиться, если бы… Ну, если бы «Энтерпрайз» было слишком тяжело залатать, но мы последние два с половиной месяца вообще не участвовали в боевых действиях! Даже в мелких столкновениях: только дипломатическая рутина. Да и вообще, после капитана на «Энтерпрайз» было непозволительно тихо, — добавил Чехов, и Маккою на миг захотелось отвести взгляд: под капитаном Чехов имел в виду Джима и только его, и одно это вызывало яростный внутренний протест против вселенской несправедливости.

Оба они молчали, переваривая новости. Чехов кусал губы, Маккой потирал переносицу.

— Спасибо, что исправили её, — сказала Джоанна. — Плиту, — уточнила она, видя непонимание на их лицах. Чехов смешно замялся:

— Это… ерунда, мисс Маккой.

— Это не ерунда, а главный инструмент, отделяющий нас от голодного вечера, — Джоанна улыбнулась. — Отец о вас много рассказывал. Вы по-прежнему пропускаете медосмотры?

У Чехова покраснели уши и он почти жалобно взглянул исподлобья на Маккоя. Тот чуть дёрнул бровью:

— Действительно, Чехов, вы ещё не довели нового главврача на «Энтерпрайз» своей нелюбовью к осмотрам?

— Доктор, я не так уж и часто отлынивал, — сконфуженно буркнул Чехов. Джоанна залилась смехом и поставила перед ним чашку.

— Судя по рассказам, как минимум до капитана Кирка вам далеко, — согласилась она.

— Да они все хороши, — проворчал Маккой, навёрстывая позиции. — А уж обормоты из инженерного… Как Скотти, Чехов? Ему вряд ли понравилась перспектива расстаться с его «Энтерпрайз».

— Ему и не понравилась, — Чехов посерьёзнел. — Очень. Он пытался связаться с командованием, бушевал… Сейчас, наверное, всё ещё в адмиралтействе.

— Надо узнать, где, — немного резковато заметил Маккой и потёр виски. — Как бы не пришлось его до дома нести.

— С ним остался Хикару, — отозвался Чехов. — Он скажет, когда всё закончится…

— И пусть тащит Скотти сюда, — непререкаемым тоном заявил Маккой. — Чёрт побери, не могут же они просто так списать всю команду флагмана Звёздного флота?..

Чехов пожал плечами.

Вновь воцарилось недолгое молчание. Маккой кашлянул, прочищая горло.

— Прошёл год — год с лишним — с исчезновения Джима, а теперь вас выгнали с «Энтерпрайз». Я не верю в случайности.

— Маловероятно, что это случайность, но — недоказуемо, — Чехов неопределённо хмыкнул. — Пока недоказуемо.

Маккой шагнул вдоль стены, развернулся, сделал два шага назад. Нелепая, бессмысленная ситуация; но если хоть косвенно она была связана с Джимом — он готов был ухватиться за любую возможность с самым минимальным шансом.

Сулу и Скотти — последний был на взводе, но горячо стиснул Маккоя в приветственных объятиях, — появились к ночи. Джоанна тихой мышкой ушла искать еду в холодильнике, а Маккой без лишних предисловий сунул Скотти бутылку виски, из которой тот сразу же жадно хлебнул.

— Они… Проклятые бюрократы! Они её списывают, — едва не всхлипнул от клокочущей ярости Скотти и глотнул ещё. — Мерррзавцы! Списать!.. «Энтерпрайз»!.. Она фору даст ещё тем конструкторским недоразумениям, которые эти олухи в Академии называют «следующим поколением звездолётов»!.. Нет, чёрт возьми, я отказываюсь участвовать в этом фарсе!.. Пусть отправят меня на Дельту Вегу! Пожизненно — я устрою забастовку! Окопаюсь на этом треклятом ледяном шарике и все напыщенные адмиралы флота не выкурят меня, когда их клюнет очередная великолепная идея!

— Списывать «Энтерпрайз» не имеет никакого смысла, — Чехов поднял изумлённый взгляд на Сулу. Тот только головой качнул:

— Чушь. Но так написано в приказе. «Энтерпрайз» подлежит списанию и будет утилизирована из-за несоответствия техническим стандартам. И целый талмуд спецификаций с пояснениями — но…

— Это всё придирки, — Скотти широко махнул рукой, задев Сулу по носу. — Даже если принять — ладно! — эти их непонятно откуда взявшиеся требования; мне понадобилась бы пара недель, чтобы переделать все системы!..

— Дело не может быть в технических характеристиках «Энтерпрайз», — Чехов сжал кулаки до белёсых костяшек, напряжённо размышляя. — Это предлог, это мишура…

— Но почему «Энтерпрайз»? — спросил Сулу, и Маккой внутренне согласился с ним. — Допустим, её хотят переоборудовать под некоторые цели, которые официально засекречены — и к которым у любого из нас, при всех регалиях, — нет доступа. Предположим, что так — но почему «Энтерпрайз»? Не проще ли взять корабль понезаметнее, уже списанный… За ними нет никакого официального надзора.

— Не сказал бы, что адмиралтейством в их действиях всегда руководит логика, — пробормотал Маккой, — но я печёнкой чувствую, что неспроста они выбрали корабль Кирка. И разогнали его команду.

— За последний год всё слишком изменилось, и сейчас команду не узнать, — возразил Сулу. — Вы остались на Земле, Спок исчез где-то на Новом Вулкане, ушли Нийота и Кэрол… Слишком мало кто остался. Если кто-то и хотел разогнать команду, ему не пришлось бы даже пальцем о палец ударить — от прошлой «Энтерпрайз» теперь одни останки.

Корабль. Им зачем-то нужен корабль. Маккой зажмурился, пытаясь сосредоточиться, но в голове как назло не появлялось ни одной мысли. Кому могла понадобиться их «Энтерпрайз»?

И связано ли это вообще с Джимом.

Этого вопроса Маккой почти боится, ведь впервые за последний год у него есть задача, которую надо решить, которая, может быть, вытащит на свет правду…

«Безвыигрышный сценарий», — понял Маккой с удивлением. Из тех, в которые не верил Джим. И от этого осознания становится легче, и, кажется, даже дышится по-другому.

— Главный вопрос — зачем, — произнёс он, разминая пальцы. — Списанные корабли не учитываются ни в каком регистре?

— Они должны пройти утилизацию — и после этого отправляются в архив, — пояснил Чехов. — Иногда на это уходит несколько месяцев. Процедура достаточно муторная…

— У тебя есть доступ к файлам? — Маккой выжидающе посмотрел на него. Остальные замерли, следуя его примеру.

— Доступа не хватает, но я попробую пробиться через защиту, — пожал плечами Чехов.

— А вас не отследят?.. — тихонько подала голос Джоанна. Маккой моргнул, чувствуя, как в нём сталкиваются противоречивые гордость за сохраняющую стойкое спокойствие дочь и неистребимое ощущение, что Джоанне лучше бы держаться от них подальше — с их-то безумными планами.

— У меня есть какой-никакой опыт, — отшутился Чехов, но Маккой поморщился.

— Рисковать-то ты горазд, лейтенант, но, может быть, у нас есть другие варианты?.. Не хотелось бы, чтобы к прекрасным новостям добавился ещё трибунал.

— Можно попросить Кэрол, — предложил Сулу. — Она ближе к адмиралтейским делам, чем мы все.

Не будь загадочный разгон команды связан с ними так тесно — и не будь слишком много нестыковок в списании «Энтерпрайз», Маккою бы, конечно, совесть не позволила втянуть в их дела Кэрол Маркус. Но Джим бы пошёл напролом, если бы счёл дело важным, а он слишком часто в последние дни спрашивал себя, как поступил бы Джим.

В важности задачи сомнений ни у кого не возникало.

Кэрол, ничуть не изменившаяся с последней встречи, улыбчивая и собранная, встретила его в кафетерии близ Академии.

— Рада тебя видеть, Леонард, — она дотянулась губами до его щеки. — Ты выглядишь живее, чем в нашу прошлую встречу.

— С тобой не сравниться, — он чуть улыбнулся в ответ. Кэрол кивнула на столик в углу, рядом с новостным экраном:

— Там нас не услышат. И хорошо, что вы не пришли всем скопом — вся эта затея с «Энтерпрайз» выглядит очень подозрительно.

— Кто бы спорил, — проворчал Маккой, выдвигая ей стул и усаживаясь следом. Музыка и монотонный дикторский голос били по ушам. Кэрол наклонилась через стол, чтобы он мог её расслышать.

— Приказ об утилизации появился невероятно быстро. На третий день после прибытия «Энтерпрайз» на Землю его уже составили — осталось только подписать. В среднем списанные корабли дожидаются своей очереди месяц, а часто — дольше. «Энтерпрайз» — во всех смыслах выдающаяся.

— Этому есть хоть какое-нибудь научное обоснование, интересно? — Маккой вздохнул в сторону.

— Это бывший корабль Джима Кирка, — отозвалась Кэрол, и между бровями её появилась едва заметная линия:

— И в приказе об утилизации говорится, что «Энтерпрайз» необходимо доставить в систему Алголь.

Маккой шумно втянул воздух. Кэрол молчала, ожидая его реакции.

— Алголь, — повторил он глухо.

— Там нет ни единой баз Звёздного флота, никаких форпостов…

— И там мы были на нашей последней миссии перед тем, как пропал Джеймс Кирк, — закончил за неё Маккой. Кэрол сочувственно сжала его непроизвольно стиснутые пальцы.

— Спасибо, — он поймал её взгляд. — Спасибо, Кэрол. У тебя ведь не будет проблем?

Она повела плечом.

— Один знакомый задолжал мне услугу… Так что не беспокойся. И — на самом деле это неважно.

Кэрол нагнулась ближе и шепнула над самым его ухом:

— Когда вы собираетесь лететь?..

* * *

— Оставьте сообщение или перезвоните позднее.

Маккой с раздражением хлопнул крышкой коммуникатора и протёр глаза. Нийота не отвечала, но оставлять сообщение ему мешала активизировавшаяся паранойя.

Хотя, в общем-то, какая разница, отслеживать звонок или сообщение?..

Маккой уставился на коммуникатор и потянулся к нему. Затем замер и со вздохом засунул его в карман.

— Папа? — Джоанна опустилась напротив него за кухонный стол и протянула руку, коснувшись запястья. — Сейчас ещё рано. Перезвонишь позже.

Маккой со смешком мотнул головой.

— Ты права, Джо, — он невесело улыбнулся:

— Ты права. Прости, в последние дни я редко бываю дома.

— Это хорошо, — неожиданно возразила Джоанна, но тон её голоса явно не звучал как тон уставшей от незадачливого родителя дочери.

— Это шанс восстановить справедливость, — она пожала плечами. — И… здорово, что ты больше не бегаешь от друзей.

Первым импульсом Маккоя, конечно, было возмутиться и сказать, что ни от кого он не бегал, но отточенный инстинкт врача больно ткнул его лицом в факты.

— Я действительно по ним соскучился, — сознался он вслух. — И по «Энтерпрайз», видно, тоже, хотя я никогда не питал особой слабости к жестяным банкам. Это привилегия Скотти… И Джима.

— Что ты собираешься делать теперь? — спросила Джоанна, наклоняя голову к плечу. — Вернее, что вы будете делать? Украдёте «Энтерпрайз»?

— Интересное у тебя воображение, — хмыкнул Маккой.

— Наследственное, — она показала кончик языка и рассмеялась, но тут же вновь сделалась серьёзной. — Так что? Ведь не будете же вы сидеть и ждать?

Он покачал головой. Если бы знать… Если он сам был уверен в том, что от него требуется.

— Я хочу понять, — Маккой сцепил пальцы, выгибая их назад до болезненного хруста. — Это место — эта система в дальнем космосе — она отчего-то притягивает внимание. Но я даже не помню, что там произошло. Я отключился при транспортации на поверхность — и это тоже странно. С Джимом, как сейчас помню, ничего подобного не произошло. И пусть планета оказалась необитаемой, пусть она не оправдала надежд адмиралтейства на добычу дилития или что они там от неё хотели… Я не знаю, что там случилось, и этот факт не даёт мне покоя, — признал он.

— И никто кроме вас с капитаном не может ничего сказать? — недоверчиво уточнила Джоанна. — Разве бывают такие маленькие группы высадки?

— Джим настоял тогда, — пояснил Маккой. — Что-то вроде приказа командования ограничить присутствие команды на поверхности по-минимуму. Из-за состава атмосферы и возможности заражения. Поэтому Джим взял главного врача — меня. Мы были экипированы защитными средствами — и хотя сначала я думал, что упал в обморок из-за атмосферы на планете, никаких подтверждений в своих анализах я не нашёл.

— Капитан точно знал, что там случилось, — Джоанна, неосознанно имитируя его гримасу, наморщила лоб. — И исчез… Это должно быть связано.

— Только все доклады и образцы твердят об одном: что вторая планета в системе Алголь была совершенно заурядным и никчёмным космическим шариком класса М, — Маккой с досады стукнул о столешницу. Джоанна подалась вперёд и перехватила его руку.

— Если капитан Кирк исчез из-за того, что знал, значит, он был не единственным, кто знает, — просто и логично заметила она. — Осталось только узнать, с кем он поделился своим открытием.

— И у кого мог быть доступ к данным, — кивнул Маккой, ухватываясь за нить рассуждений. — Докладывать адмиралам он ходил лично…

— Если это было так опасно, почему Кирк не подстраховался?

— Может быть, считал излишним. Джим всегда был самоуверен. Но это действительно странно и не в его характере. Самоуверенность самоуверенностью, но если визит на Алголь не касался его лично, а касался команды — предположим, — то кто-то обычно знал, что происходит. Правда, — добавил Маккой, нервно морщась, — обычно мне не приходилось даже спрашивать. Из наших ещё подходит разве что Спок…

Он застыл, как громом поражённый.

— Но вы его друзья, вряд ли он стал бы скрывать… — начала Джоанна и замолкла, внимательно следя за выражением его лица.

— Стал бы, если бы считал необходимым, — Маккой схватился за лоб. — И естественно, что Спок вернулся на Новый Вулкан… Он был вынужден вернуться, потому что это единственное безопасное для него место.

Ему нужен был Спок. Но для того, чтобы добраться до Спока, сначала нужно было дозвониться до Нийоты.

Маккой вытащил коммуникатор.

* * *

— Для того, чтобы осуществить этот безумный план, нам нужно угнать корабль, — заметила Нийота. Чехов, улыбнувшись до ушей, кивнул:

— Так и есть, мисс Ухура!

— Либо нас пошлют под трибунал, либо застрянем в глуши альфа-квадранта… — Маккой передёрнул плечами. — Я бы сказал, что альтернатива достаточно оптимистичная.

— Хоть что-то не меняется в этом безумном мире, — Нийота мимолётно улыбнулась. — Я знаю, где Спок, вижусь с ним достаточно часто… И без него мы вряд ли куда-то долетим.

— Во всяком случае, без Спока мы вряд ли докопаемся до истины, — поправил Маккой и хмыкнул:

— Ты говоришь «мы».

— После пятилетней миссии могло быть иначе? Хорошего же вы обо мне мнения, доктор, — мстительно поддела его Нийота и пихнула локтём. Маккой поднял руки в знак примирения:

— Прости. Но не думаю, что Спок одобрит, что мы тебя втянули…

— Пусть попробует, — флегматично парировала она. — Так что же?

— Доберёмся контрабандой до Нового Вулкана — а там вытянем из Спока, что он знает, — рассудил Скотти. — И мисс Маркус как раз нашла нам подходящую попутчицу…

— Или «списанную консервную банку», как бы выразился доктор, — вклинился Чехов.

Маккой даже ворчать не стал.

Их убийственный план — дурнее многих Джимовых, честное слово, хотя бы потому, что в отличие от Джима у них не было того чудовищного везения и того опыта разработки дурных планов — был тем, что сделать необходимо. И пусть каждый из них вроде бы и мог отказаться, на самом деле ни у кого давно не было вариантов.

Прощание с Джо было единственным действительно сложным пунктом.

— Не надо, — категорично пресекла она витиеватые излияния, стоило Маккою только раскрыть рот. — Когда ты вернёшься, мы съездим в Йосемити.

— Когда, — повторил он.

— Ты чересчур громко сомневаешься, — Джоанна скорчила рожицу и, замявшись, протянула руку, а секундой позже — рывком обняла его за шею. Объятия вышли краткими и непривычными, но она улыбнулась, не справившись до конца с тревожной гримасой.

Маккой отпустил её и, глубоко вздохнув, направился на регистрацию — по хитрому плану Чехова они со Скотти должны были подобрать остальных по дороге — по разным звёздным базам и колониям.

Подозрительная посудина, которую, как уверял внезапный тандем Кэрол и Скотти, ни за что не заподозрят, выглядела ещё более устрашающе, чем трясучие шаттлы в Академии и жуткие клингонские истребители, которые всегда вызывали у Маккоя ощущение, что они развалятся в полёте.

Скотти, впрочем, выглядел довольным — а главное, занялся делом и теперь по уши закопался в двигателях вместо причитаний по поводу «Энтерпрайз».

Сам Маккой, чтобы скоротать время и не поддаваться накатывающим временами страхам, взялся вместе с Кэрол перечитывать все материалы по системе Алголь, в очередной раз пытаясь понять, что они упустили, когда исследовали планету.

«Энтерпрайз» вызвали в систему Алголь проверить потенциально наличествующие формы жизни — и, в зависимости от результатов, вступить в контакт. Неизвестная форма жизни на второй планете и необычная магнитная активность в этом секторе. Две главные причины, которые затянули в эту ловушку «Энтерпрайз»; но они ни нашли разумной жизни, ни исследовали магнитный феномен: Джим помчался в штаб, получив внеочередные ценные указания.

— При прочих равных я бы поставил на то, что на Алголь-2 была разумная жизнь, которая не попала в финальную версию отчёта, — заявил Маккой, откладывая до отвращения чистенький, общественно доступный доклад о миссии, который можно было саммаризировать одним «сплошная потеря времени». — Было бы гораздо легче, если бы эта планета в самом деле оказалась бессмысленным куском железа.

— Мне кажется, — Кэрол подняла на него взгляд, не отвлекаясь от чтения документов, — что зря в прошлый раз учёные пропустили подробный анализ магнитной аномалии в секторе. Первоначальные данные выглядят… любопытно, по меньшей мере. Паша, что скажешь?

— Трудно говорить однозначно, — откликнулся тот. — Информации не хватает, но магнитные показатели и флуктуации в графике напоминают космическую бурю, в этой зоне сильное воздействие на молекулярные структуры… С одной стороны. С другой — это напоминает искажение пространства перед преобразованием звезды или чёрной дыры, только на сравнительно небольшой площади. Аномалия достаточно быстро рассосалась, так что сейчас, скорее всего, мы считаем лишь остаточные эффекты. Возможно… — Чехов в волнении куснул губу:

— Это всего лишь предположение, но в теории такое пространственное искажение можно было спровоцировать искусственно.

Кэрол и Маккой медленно переглянулись.

— Звучит достаточно безумно, чтобы быть правдой, — согласился он. Кэрол кивнула.

— Тридцать секунд до перехода на импульсные двигатели, — прервал их Сулу. — Леди и джентльмены, приготовились.

— С Новым Вулканом я переговорю сама, — Нийота опустилась в кресло у станции связи.

Из всего её объяснения Маккой понял разве что просьбу о приземлении и апелляцию к С’чн Т’гай Споку — если, конечно, его имя вообще можно было отобразить средствами земного алфавита.

— Посадка разрешена, они пересылают координаты, — Нийота обернулась на Сулу.

Маккой по привычке крепко сжал подлокотники, чувствуя, как корабль заходит на орбиту и снижается.

Новый Вулкан напоминал картины старого Вулкана, насколько возможно было сравнивать изображение и реальность. Жаркая и сухая планета обдала их горячим ветром в лицо и встретила пустынными пейзажами.

— Добрый день, господа, — Спок, в каком-то традиционном вулканском балахоне, поклонился, заложив руки за спину. — Я не ждал вашего визита, однако не могу сказать, что это неприятная неожиданность.

— Как же сложно просто сказать, что ты рад нас видеть, — Маккой возвёл очи горе. — Но я тоже рад, Спок.

— Нийота, — тот переключился на Ухуру. — Я полагал, твоя исследовательская программа на Земле продлится дольше.

— Непредвиденные обстоятельства, Спок, — она коснулась его сложенных пальцев своими. — И… нам лучше зайти внутрь.

В нос Маккою ударил резкий сладковатый аромат свечей, какими Спок иногда пользовался на «Энтерпрайз». Следом за хозяином он прошёл сквозь чистую, не загромождённую ничем ненужным, прихожую и очутился в затянутой занавесками гостиной, в которой, на удивление, несмотря на свечи, дышалось легче и было прохладнее, чем на улице.

— Садитесь, — Спок обвёл рукой кресла. — Пожалуйста, введите меня в курс дела.

Маккой кашлянул.

— Меньше недели назад «Энтерпрайз» была списана, экипаж — расформирован, и в приказе об утилизации сказано, что корабль должен направиться в систему Алголь. Думаю, Спок, ты лучше меня помнишь, что это за место.

Спок соединил пальцы домиком и хмыкнул.

— На самом деле, доктор, — произнёс он после непродолжительной паузы, — вы правы. Я действительно знаю об этом месте больше вас — потому как ваши воспоминания о произошедшем на Алголь-2 были подавлены вулканской ментальной техникой.

— Какого чёрта?.. — выдохнул Маккой, неверяще вперившись взглядом в спокойного Спока. — Чёрт… Зачем?..

— Ваша безопасность и безопасность «Энтерпрайз» требовали, чтобы информация об этой планете получила как можно более узкое распространение, — монотонно проговорил Спок, прикрыв глаза. — Я прошу прощения за вмешательство в ваш разум, доктор, однако это было… логичное решение.

Маккой в замешательстве сжимал и разжимал кулаки.

— Приказ Кирка? — он вдруг вскинулся. Спок встретил его взгляд, не опуская головы.

— Прямой приказ капитана, — наконец сказал он, — с которым я был полностью согласен на момент выполнения. Однако признаю, что я не учёл последствий… И, очевидно, частично ответственен за гибель Джима, — добавил Спок. Маккоя передёрнуло.

— Прибереги свой комплекс вины для чего-нибудь другого, — он метнул на Спока яростный взгляд. — Конечно, капитан отдал приказ, и, конечно, ты его выполнил. Это то, чем мы занимаемся большую часть времени! Джим всегда предпочитал бросаться в пекло в одиночку… — Маккой со свистом втянул воздух и остановился перед Споком. — Ты можешь нейтрализовать эту свою… ментальную технику? Что для этого нужно?

— Вашей просьбы достаточно, доктор, — ответил тот.

— Тогда начинай, — Маккой оглянулся. — Мне сесть, лечь, вколоть себе успокоительное?..

— Не обязательно, — Спок поднялся на ноги, оказавшись лицом к лицу с Маккоем. — Однако если вам так будет проще, закройте глаза.

Он поднял руку и прижал разведённые пальцы ко лбу и скулам Маккоя.

— Мой разум к твоему разуму, — прошелестел голос Спока, отдаваясь эхом в сознании. — Мои мысли к твоим мыслям.

Маккой смотрел прямо в глаза Споку, не в силах разорвать контакт.

В мыслях вдруг сумбурно накатили волной мелькающие картинки, и Маккой вздрогнул, с отчётливой ясностью вспоминая.

Как они с Джимом вдвоём спустились на Алголь-2.

Как наткнулись на неизвестную форму жизни — и как столь необходимый Федерации контакт обернулся полным крахом.

Они называли себя боргом — коллективом борга — и на вид напоминали полукиборгов.

Разговаривать они отказывались и только твердили, что ассимилируют их. Что это за процесс, Маккой слабо представлял, однако проверять не жаждал, и им с Джимом пришлось бежать, на ходу пытаясь связаться с «Энтерпрайз» — ну, как обычно. Только вот борг, кажется, владел достаточно продвинутыми технологиями, чтобы глушить их сигналы.

Маккой помнил, как упал, едва не расшибив голову. Помнил взгляд обернувшегося Джима — и как он потерял сознание.

— Как Джим вытащил нас? — спросил Маккой, возвращаясь в реальность. Спок убрал руку.

— Применил тактическую хитрость. Пообещал боргу необходимую коллективу технологию в обмен на вашу и его безопасность.

— Как будто они ему так сразу и поверили!..

— Не они, доктор. Он — борг, единый коллектив, — поправил его Спок. — Как сказал капитан, у борга не было значительного выбора: коллектив потерпел крушение.

— Причём здесь только командование Звёздного флота? — проворчал Маккой. Спок приподнял бровь:

— Логично предположить, что командование заинтересовали технологии борга.

— И результат нашей миссии их не устроил, — хмыкнул Маккой. — Но получается, они не прекратили попыток. Почти через год… Странно, что они разогнали команду — мы ведь имели дело с боргом.

— Значит, Джим достаточно хорошо спрятал следы, и они решили, что проще вообще нас не трогать, — пожала плечами Нийота. — Вопрос в том, какая это по счёту попытка.

Спок медленно кивнул:

— Исчезновение капитана Кирка на клингонской границе подтверждено слухами и, отчасти, документами, но вероятность его исчезновения в системе Алголь при прочих равных выглядит логичнее.

— И они послали капитана обратно в их логово? — недоверчиво переспросил Чехов. — Но отправлять одного человека…

— Возможно, им был нужен дипломат, — Нийота прерывисто вздохнула, прижав ладонь ко рту. — И Джим об этом догадывался…

— Несомненно, — Спок кивнул. — Я не догадался сразу, увы, однако капитан очень настаивал на том, чтобы оградить от внимания адмиралтейства остальной экипаж и главным образом доктора Маккоя, который единственный кроме капитана был в группе высадки.

— И справился с проблемой радикально, — Маккой стиснул зубы, разрываясь между желанием выпустить пар и завыть от того, что Джим так отчаянно стремился их спасти, что заставил Спока стереть ему память.

— Чем бы не руководствовался Джим, нам нужно в систему Алголь, — вступил Сулу. — Коммандер? — обратился он к Споку.

— Хоть ваше указание на моё звание некорректно, мистер Сулу, я ценю вашу заботу, — Тот попеременно перевёл взгляд на каждого из них. — Тем не менее, вы правы. Наш долг по отношению к капитану Кирку — выяснить правду о его исчезновении. Мистер Скотт, — он повернулся к Скотти, в каком состоянии двигатели корабля, на котором вы сюда прилетели?

— Бюрократы поторопились выбрасывать их на свалку, мистер Спок! — откликнулся тот с энтузиазмом.

— В таком случае мы можем отправиться прямо сейчас, — резюмировал Спок. Маккой улыбнулся уголком рта и кивнул на вулканское одеяние:

— Не забудьте сменить форму.

— Борг, или коллектив борг, как он себя называет, является единым организмом, состоящим из множества физических единиц. Единицы борга связаны между собой сетью, по которой передаются данные. Скорость обмена информации между единицами коллектива неизвестна, однако очевидно, что эта особенность позволяет боргу нейтрализовать противника с наибольшей эффективностью, — перечислял Спок. Они сидели на мостике — единственном достаточно большим помещением, чтобы вместить их всех.

— Индивидуальный разум отсутствует по определению. Индивидуальное сознание невозможно, — продолжал Спок. — Среднее время реакции в открытом противостоянии у единиц борга меньше, чем у человека, что обусловлено технологиями, вживлёнными в их тела. Структуры и принципы действия этих технологий пока не изучены, поэтому нам придётся действовать с максимальной осторожностью. Наша задача — выяснить как можно больше, не вступая в контакт. В случае вынужденного столкновения — сохранить и передать информацию Звёздному флоту и Федерации.

— Они замолчат нашу доблестную гибель так же, как сделали это с Джимом, — фыркнул Маккой.

— Значит, этого не должно произойти, — лаконично ответил Спок и соединил пальцы в пирамидальную конструкцию. — У кого-нибудь есть другие предложения?

Все начали расходиться по своим делам, и Маккой подошёл к Споку, неестественно прямо державшемуся в капитанском кресле.

— Ты чувствуешь себя не в своей тарелке, — заметил он.

— Я бы не стал выражаться так метафорически, доктор, — парировал Спок, прикрываясь, как он любил делать в таких случаях, формальными клише. Этих клише у Спока за пятилетнюю миссию накопилось достаточно, чтобы увиливать от споров с нелогичными представителями человечества, но и Джиму, и, как на то надеялся он сам, Маккою удавалось обходить его словесную защиту и в итоге выводить на чистую воду.

— Если вы настаиваете, коммандер, то — пожалуйста! По моему профессиональному мнению, вы переживаете последствия психологической травмы — и я даже не сказал «эмоциональной», заметь! — что может негативно сказаться на вашей эффективности, — выдал Маккой практически в лоб, не чувствуя сил на долгие баталии.

— Кажется, вам не на ком было тренироваться в остроумии этот год, доктор? — Спок изогнул бровь, и Маккой в сердцах схватил его за плечо.

— Да, Спок, у меня тоже последствия психологической травмы — плюс эмоциональной, спасибо — и да, она у нас общая, — он протяжно втянул воздух:

— Ты не мог надзирать за Джимом денно и нощно, как нянечка в детском саду. Да и… Чёрт побери, мы даже толком не знаем, где он действительно погиб! Никто из нас и не подумал на Алголь, пока не случилась эта катавасия с «Энтерпрайз»! Но мы всё ещё можем ошибаться.

Повисла пауза.

— И ты в это веришь, Леонард? — наконец спросил Спок, и Маккой выдохнул, чувствуя, что тот уступил.

— Ни капли. Но вера, как ты это любишь говорить, иррациональна. Прямых доказательств у нас нет. И шансы, что мы их найдём… Всё равно что искать иглу в стоге сена.

— И в то же время иглу найти достаточно просто, — возразил Спок. — Нужен магнит, только и всего.

— Нам бы сейчас не помешал такой простой и гениальный способ, — усмехнулся Маккой. — Или кто-нибудь, кто может ещё раз взломать Кобаяши Мару.

— Ты забываешь, что я его программировал, а когда программируешь — знаешь, как сломать.

— Готов поклясться, что я слышу иронию в твоём голосе, — пробормотал Маккой.

— Клянитесь, — обыденным тоном разрешил Спок, и он рассмеялся.

— Рад видеть тебя снова, — произнёс Маккой, отхохотавшись. Спок наклонил голову:

— Взаимно, Леонард.

* * *

В полёте Маккой, конечно, не чувствовал себя совсем уж ненужным — для этого у него хватало и рациональности, и гордости за профессию, — но ощущал частенько, что остался не у дел. Переоборудованный лазарет — вернее сказать, то недоразумение, которое здесь называлось лазаретом, с одной биокроватью и помещавшееся в двух узких комнатах, — был проинспектирован им вдоль и поперёк, и делать было, в общем-то, нечего до самого прибытия в систему Алголь.

Маккой сел на край стола и потёр переносицу.

Теснящиеся воспоминания не давали ему покоя.

Умом — логической его частью — он понимал и, с натяжкой, даже принимал решение Джима. Чёрт, это был совсем не первый раз, когда Джим принимал решение за него — на то он и был капитаном.

И всё же Джим отрезал себе пути к отступлению, отказался от поддержки, оставив и его, и Спока, и “Энтерпрайз”… Это не укладывалось у Маккоя в голове — и вызывало желание хоть из-под земли достать Джима и всё ему высказать.

В сердце тоскливо потянуло незатихшей болью. Маккой закрыл глаза, отчаянно растирая себе виски. Джим, Джим, Джим… Сколько он их всех вытягивал из самых безнадёжных ситуаций, сколько раз вправлял Маккою мозги, когда его тревога и фобии перехлёстывали. Сколько раз Маккой зашивал Джимовы раны, сращивал его кости, штопал, по локоть во внутренностях, запрещая себе думать о том, что на столе лежит друг и капитан.

Маккой прерывисто глотнул. Если бы только Джим был жив…

“Ни принять, ни смириться ты так и не сумел, — констатировал он неутешительный диагноз. — Но толку с тебя…”

— Леонард?

На пороге стояла, переминаясь, будто не уверенная, можно ли ей зайти, Кэрол.

— Открыто, — он устало протёр глаза. — Круглосуточно. Не стой, как бедная родственница.

Она молча пересекла каморку поперёк и опустилась на стул напротив него.

— Поэтому я и не хотела возвращаться в космос, — сказала Кэрол вдруг. — Боялась этого ощущения неправильности.

О, Маккой её хорошо понимал. Слишком хорошо.

— Почему ты согласился? — спросила она зачем-то.

— Почему?

— Не собираешься же ты мстить за Джима. Ты для этого чересчур врач, — Кэрол невесело улыбнулась. — Неужели чтобы узнать, как он погиб?

Маккой пожал плечами.

— Может быть, чтобы наконец с ним проститься, — признал он.

Кэрол отвела взгляд и облизнула губы, сглатывая.

— Иногда мне кажется, что я так до конца и не поверил, что Джим вообще мог умереть, — Маккой провёл пальцем по подбородку. — Хотя однажды передо мной уже лежало его тело. Но… сколько ни репетируй трагедию, она всё равно настигает тебя внезапно.

Кэрол вытащила носовой платок и рассеянно смяла его в руке. Уголки её глаз подозрительно блестели.

— Ты прав, — она с шумом вдохнула и попыталась улыбнуться. — Нам всем это нужно, наверное. Проститься. Знаешь, Джим… — Кэрол чуть вздёрнула голову, глотая покатившиеся по щекам редкие слёзы, — он меня позвал на “Энтерпрайз” после истории с моим отцом, и это было… Я никогда не смогла его толком поблагодарить за всё, — она сердитым жестом провела рукой по щеке.

Он спрыгнул со стола и опустился перед ней на корточки, беря ладони в свои. Кэрол наклонилась и, уткнувшись носом ему в плечо, всхлипнула.

— Извини, — прошептала она, вжимаясь лицом в его рубашку, — я так… давно не плакала, не знаю, что на меня нашло.

Леонард обнял её одной рукой, обхватив за спину, и закрыл глаза, чувствуя, как под веками защипало.

* * *

— Мы не знаем, какого радиуса действия сенсоры борга, как не знаем, что в системе Алголь должен делать «Энтерпрайз», поэтому нам необходимо пробраться туда незамеченными.

Паша Чехов, отчаянно жестикулируя, объяснял сложный график, и Маккою невольно вспомнился их первый полёт, когда безумная чеховская идея позволила им подобраться к «Нараде».

Только и отличий, что Чехову не семнадцать, и…. Джим.

Он тихонько усмехнулся воспоминаниям.

— Я изучил всё, что у нас было по магнитной аномалии в системе Алголь, — тем временем говорил Чехов, — и пришёл к выводу, что это была не одна аномалия, а две, и их наложение, скорее всего, и вызвало всплеск активности, который засекли наши сенсоры дальнего действия. Вторая — нестабильная, предположительно искусственного происхождения, по своим характеристикам сходная с той, которую вызвала красная материя. Остаточный эффект от неё по предварительным расчётам должен был рассосаться три месяца назад. Первая — и основная — естественного происхождения, и в обычном состоянии она относительно стабильна. Она вызывает интерференцию проходящих сквозь неё волн и сигналов, поэтому рядом с ней опасно поднимать щиты и стрелять, так же как и пользоваться транспортаторами, но в целом — через это поле можно пройти без угрозы для жизни.

— Вы предлагаете спрятаться в её магнитном поле, — уточнил Спок. Чехов закивал:

— Так точно, сэр!

— Предлагаете лететь во враждебное пространство без щитов и возможности обороняться? — поинтересовался Маккой.

— Мы будем невидимы для их сенсоров, им придётся слишком сильно приблизиться, чтобы нас увидеть — и то в искажённом виде, — пояснил Чехов.

— Но поле работает в обе стороны, — заметил Спок. — Как вы предлагаете ориентироваться нам?

— Мы манёвреннее и мы знаем, куда лететь; мы сможем разведывать обстановку, проходя по самому краю аномалии и нырять в неё снова. Если повезёт — нас сочтут её частью. Наш корабль значительно меньше «Энтерпрайз», и его проще спрятать.

— Не идеальный вариант, однако другого у нас нет, — Спок повернулся к Сулу. — Ориентировочное время прибытия, мистер Сулу?

— Два стандартных часа, сэр, — отозвался тот.

— Проложите курс по краю зоны аномалии, — распорядился Спок.

* * *

Рывок — и они вышли из варпа. Маккой выпрямился, замерев за спинкой капитанского кресла, и было всё же удивительно легко стоять так — почти как раньше.

— Мы вышли у самой границы аномалии, — доложил Чехов.

— Очень хорошо, мистер Чехов, продолжайте сканирование, — Спок, не отрываясь, смотрел в обзорное стекло.

— По всем частотам тишина и помехи, — добавила Нийота. — Очевидно, это действие магнитного поля.

— Сэр, сканеры засекли корабль на орбите Алголь-2! — раздался возглас Чехова, и, кажется, все на мостике разом повернулись к нему. — По характеристикам похож на модель Звёздного флота… — он углубился в изучение показателей:

— Это «Энтерпрайз». Из-за помех сложно сказать что-то подробнее.

— Мистер Сулу, выведите нас на безопасное расстояние от аномалии, — немедленно отдал приказ Спок. — И будьте готовы в любой момент повернуть обратно. Мистер Чехов, продолжайте сбор данных.

— Рядом с «Энтерпрайз» ещё несколько шаттлов. Щиты опущены, — Чехов, хмурясь, кусал губы, — на борту есть признаки жизни, но идентифицировать их я не могу. Не человеческие и никакие из известных нам, вероятно, борг.

— Получается, борг захватили «Энтерпрайз»? — в пустоту переспросил Маккой. Спок покачал головой:

— Наиболее вероятный сценарий — боргу отдали «Энтерпрайз». Судя по всему, адмиралтейство до сих пор пытается установить с ними контакт. Скорее всего «Энтерпрайз» — часть сделки.

— Им нужно было транспортное средство? — пробормотал Маккой. — С их продвинутыми технологиями можно было бы построить что-нибудь с нуля и добраться до ближайшей населённой системы…

— Коллектив борга потерпел крушение и обосновался на Алголь-2, но его появление совпало по времени с всплеском аномалии, — пояснил Спок. — Логично предположить, что именно его действия вызвали её искусственно, хотя и не обязательно это была его цель.

— Возможно, борг просто пытается вернуться домой? — предположила Нийота.

— И как это объясняет, что ему понадобился именно «Энтерпрайз»? — Маккой непонимающе дёрнул плечом. — Потому, что мы здесь уже были?..

— Не лишено логики, — согласился Спок. — Но, очевидно, главным фактором является мощность двигателей. «Энтерпрайз» — флагманский корабль; лучший по своим характеристикам. Если боргу нужно искусственно вызвать аномалию, то ему потребуется огромное количество энергии.

— Коммандер, я закончил сбор данных, — вклинился Чехов.

— Разворачивайтесь, мистер Сулу, — Спок поднялся с кресла и прошёл к панели управления, заложив руки за спину. — Нас не заметили, мистер Чехов?

— Не должны были, сэр, — тот мотнул головой, — но на всякий случай в следующий раз лучше выходить из другой точки.

— Вы правы, — Спок остановился, подняв взгляд на обзорный экран. — Доктор Маккой, мистер Скотт, будьте готовы к высадке. Пока борг не поднял щиты на «Энтерпрайз», нам необходимо туда проникнуть.

— Отличный план, — Маккой не удержался. — За исключением того, что борг обнаружит нас, стоит нам только там показаться. Если он не засек нас из-за аномалии, то на корабле ничто не помешает их сенсорам это сделать.

— Снаружи мы их системы не перегрузим, но изнутри, кстати, вполне, — подал голос Скотти. — Если управимся быстро — они даже понять ничего не успеют. Но для этого мне надо будет попасть в инженерный.

— Значит, транспортируемся в инженерный, — Спок оглянулся на него. — Мистер Скотт, вы хорошо помните, как можно попасть на мостик, избегая основных коридоров и турболифтов?

— Обижаете, Спок, — театрально возмутился тот. — Нам понадобится минут десять — если самой короткой дорогой.

— Сможете на это время выключить их сенсоры?

Скотти задумался.

— Ну… если поставить на плату в укромное место прерыватель замедленного действия… Думаю, я могу организовать нам две передышки по пять минут.

— Это должно хватить, — согласился Спок. Нийота встала из-за станции:

— Разрешите идти с вами?

— И мне, сэр? — это с места подал голос Сулу.

Было видно, что Чехова и Кэрол, выжидающе смотрящих на Спока, от того же вопроса удерживает только обилие желающих.

— Отказано, — ровным голосом отрезал тот. — В случае нашей неудачи вы обязаны вернуться и передать все полученные данные Звёздному флоту и Федерации. Это не обсуждается, — добавил он, видя, как на их лицах отражается разочарование. Готовьтесь к выходу из зоны аномалии, мистер Чехов. Продолжите новую траекторию. Как только мы транспортируемся на «Энтерпрайз», вы уйдёте обратно. Выходить ближе будете через пятнадцать минут. Если вас заметят — уходите. Если мы не выйдем на связь через час — уходите. Кроме десанта никого не транспортировать, в бой без крайней необходимости не вступать.

Он повернулся к Маккою:

— Доктор?

В транспортаторной Спок выдал ему фазер и, встав на пульт, щёлкнул коммуникатором:

— Мистер Чехов?

— Вышли на оптимальную дистанцию, сэр! — раздался взволнованный голос Чехова. — Пересылаю координаты для транспортации: рядом с вами не должно быть никаких жизненных форм в радиусе пяти метров!

— Спасибо, Чехов. Начинайте.

— Есть, сэр! Удачи, — связь прервалась, и Маккой крепче стиснул рукоять фазера.

Секунда — и они уже стояли в таком знакомом им инженерном отсеке «Энтерпрайз». Ещё секунда — и Маккой непонимающе моргнул, нутром ощущая, что что-то не то.

— Что эти борги сделала с моей «Энтерпрайз»?! — в голос возмутился Скотти, ошарашенно разглядывая мрачноватые устройства, заполонившие ниши и устроившиеся поверх родных систем.

— Похоже, борг переоборудует корабль под свои стандарты, — Спок подошёл к терминалу управления. — Вы можете с этим работать, мистер Скотт?

— Как будто у меня есть выбор, чёрт возьми! — тот уже вскрыл тёмно-серую панель и, сквозь зубы ругаясь, вытащил плату. — Времени зря они не теряли… — он закопался в проводах, — но и меня так просто не проведёшь…

Спок резко вытянул руку и выстрелил. В проём повалилось тело, и Маккой инстинктивно бросился проверить.

Борг — теперь он с отчётливостью вспомнил, что сталкивался с ними раньше, — существо, казалось, склеенное из плоти и металла. Уродливые механизмы торчали отовсюду, один и вовсе закрывал полчерепа подобием шлема. Из-под серых, почти мёртвых чешуек там и сям топорщились странные приспособления, напоминавшие микроскопические импланты.

— Потеря сигнала встревожит остальных, — Маккой обратился к Споку. — Долго мы тут не продержимся, нас зажмут в угол.

Спок сдержанно кивнул и окликнул Скотти:

— Мистер Скотт?

— Не надо меня торопить, — пробурчал тот, с ожесточением продираясь сквозь провода и платы. — Можете пока заблокировать двери! Оставьте только выход в складскую часть — оттуда мы поднимемся наверх.

— Доктор, держите проход под присмотром, — бросил Спок, бросаясь к терминалу. Маккой, скрипнув зубами, взялся за фазер. Следующий борг — или как там Спок говорил, единица борга? — мелькнул в проёме, и он нажал на крючок. Первый выстрел мазнул поверху, оставив след ожога на стене. Второй, к счастью, попал в цель — сбил борга, ударив в плечо, и, к счастью, этого хватило.

Буквально в следующее мгновение Спок наконец расправился с терминалом, и дверь с резким свистом захлопнулась, позволяя Маккою перевести дух.

— Чёрт возьми, как я это ненавижу, — бессильно выдохнул он, бросая взгляд на сосредоточенного Скотти.

Тот издал победный клич.

— У нас есть десять минут, — сообщил Скотти. — И перед тем, как мы доберёмся до мостика, там включится пожарная сигнализация. Это должно их немного дезориентировать.

Спок одобрительно кивнул:

— Ведите, мистер Скотт.

По долгу службы Маккою доводилось удирать от разъярённых туземцев, сидеть в камере на чёрт-их-знает-каких планетах, ползать по джунглям и пещерам… Но вот от путешествий по трубам Джеффри судьба его пока берегла.

Пока, конечно, здесь было ключевым словом.

Скотти шёл — полз — первым, шустро и, кажется, наизусть зная, куда надо завернуть в следующий раз. Спок замыкал процессию, и Маккой в середине чувствовал себя немного слабым звеном.

— Знаешь, Спок, — пропыхтел он после очередного длинного извилистого подъёма, — может быть, я по натуре иррационален, но всё же я не могу понять твоей логики: почему ты пустил меня в десант?

— Так бы поступил Джим, — последовал лаконичный ответ, и Маккою пришлось на мгновение прикрыть глаза, нащупывая точку опоры.

— Спасибо, — произнёс он и подтянулся на следующую лестницу, не дожидаясь Споковой реакции.

Им повезло — несказанно повезло, как по мнению Маккоя, — что борг, очевидно, не планировал отлёт, и потому на мостике почти никого не было. Благодаря сигнализации Спок вырубил двоих с ходу — ещё одного обездвижил Скотти. От двоих пришлось отстреливаться, но в итоге Скотти оборвал кабель, пустив ток, и оставшиеся противники рухнули навзничь.

Спок сразу же бросился блокировать двери.

— Доктор, выведите изображения с камер на экран и отслеживайте перемещения борга, — он двинулся к научной станции и впился взглядом в столбики данных. — Судя по этим расчётам, пройдя через аномалию, борг оказался в другом времени — и, возможно, в другом варианте реальности. Для выживания им нужно вернуться обратно к коллективу…

— Спок, к нам приближается небольшой отряд, — предупредил Маккой. — Трое, вооружены. Направляются к турболифту по второй палубе…

— Теперь им придётся искать обходные пути, — заметил Скотти, нажимая последовательность клавиш.

Борг на экране остановились.

— Надолго ли хватит? — с сомнением поинтересовался Маккой.

— Ненадолго. Но нам — должно хватить, — Скотти выжидающе посмотрел на Спока, колдующего над научной станцией.

Маккой сощурился, всматриваясь в противников, шагающих по коридорам. Он даже рас таких не видел-то… Разве что средний, в центре, был похож на гуманоида…

Маккой потянулся к экрану и увеличил изображение.

— Это… человек? — он щёлкнул по монитору, выцепляя фотографический кадр. — Кажется, размножением они не заморачиваются, а просто программируют тех, кто попался им…

У Маккоя пересохло в горле.

— Спок, — позвал он севшим голосом, — это Джим.

На какую-то милисекунду всё замерло, а потом и Спок, и Скотти бросились к нему.

— Это Джим, — повторил Маккой, тыча пальцем в изображение. — Вернее, то, что с ним сделал борг… Чёрт возьми, Спок!..

— Надо вытащить его отсюда, и дело с концом! — воскликнул Скотти.

— Боюсь, всё не так просто, мистер Скотт, — Спок стоял истуканом и рассматривал кадр. — Однако я согласен в том, что оставлять здесь Джима нельзя.

— Осталось только убедить в этом его самого, — Маккой жадно вглядывался в дрожащую картинку, не отводя глаз, как будто боясь, что ему всё примерещилось.

— Если в его теле есть импланты борга, его легко отследить, — продолжил Спок. — Мы можем забрать его только в бессознательном состоянии.

— Ну, во всяком случае, он рвётся на мостик, — пробормотал Маккой. — Это не так далеко. Есть идеи, как его обезвредить? Фазером? А потом тащить до транспортаторной?

— У нас есть две минуты тридцать шесть секунд до сеанса связи, — отозвался Спок. — Единственный вариант успеть — выступить им навстречу. Мистер Скотт, разблокируйте турболифт — мы встретим борга на второй палубе.

Их зажали ещё на выходе из лифта. Продравшись сквозь группу борга, они заперлись в какой-то рекреационной, пытаясь отдышаться.

Пиликнул коммуникатор.

— Лейтенант Ухура, оставайтесь на связи, — Спок отошёл в бок, готовясь встретить противника; Маккой и Скотти заняли места с другой стороны двери.

— Возникли непредвиденные обстоятельства, — диктовал указания Спок, — по моему сигналу поднимайте четырёх. Пока угрозы нет, сохраняйте позицию.

Слышно было, как снаружи кто-то взламывал дверь.

Борг хлынули в проём, и спустя несколько секунд ожесточённой пальбы Маккой увидел прямо перед собой знакомое и одновременно незнакомое лицо.

Растерявшись, Маккой замер; его противник, на удивление, тоже, и только ярко-синий глаз — второй закрывал имплант — внимательно и заторможенно рассматривал его.

Он не сможет выстрелить, осознал Маккой, чувствуя, как руки налились тяжестью. И не из-за того, что перед ним был Джим, а его накрыло волной сентиментальности, как об этом любят писать в романах, а по причине банального шока. К Джиму — живому и превращённому в борга — он был просто не готов.

Когда Джим пошатнулся и упал, к Маккою как будто вернулся контроль над телом — и он дёрнулся вперёд, чтобы поймать его. Краем глаза он поймал взгляд Спока, методично работавшего фазером и испытал прилив благодарности.

В кутерьме, уворачиваясь и пытаясь укрыться вместе с Джимом, который оказался ужасно тяжёлым, Маккой даже не слышал Спока, но видел, как шевелятся его губы и как он сжимает в руке коммуникатор.

Когда они очутились на транспортерной платформе, Маккой сам едва не свалился под тяжестью бессознательного Джима и с трудом опустился на колени, придерживая его от падения.

— Улетаем немедленно, — скомандовал Спок и опустился рядом с ними. — Доктор? Он жив?

В транспортерную вбежала Кэрол и едва не оступилась, резко затормозив на повороте.

— Что… Кто это?.. — выдохнула она, опуская взгляд на Джима.

— Кирк, — Маккой вытащил трикодер и наскоро запустил диагностику. — Серьёзных повреждений нет, он просто без сознания.

— Джим?.. — прошептала Кэрол, в ужасе глядя на тело. — Что с ним произошло?

— Технически усовершенствовали, сделав частью борга, доктор Маркус, — Спок приподнял безвольного Джима за плечи. — Доктор Маккой, я полагаю, вы займётесь пациентом в медотсеке?

Пункт первой помощи — каморка, переоборудованная ими под лазарет — не шёл ни в какое сравнение с «Энтерпрайз», но сейчас было не до сантиментов.

— Я бы рекомендовал обездвижить капитана, закрепив конечности, — Спок и Маккой за руки и за ноги опустили Джима — Маккой даже в мыслях отказывался называть его иначе, неважно, что сотворили с его телом и разумом эти существа, — на койку.

— Не думаю, что это понадобится, нас здесь больше, и против физической силы вулканца ему мало что удастся предложить, тем более в ослабленном состоянии. Когда проснётся, он будет достаточно дезориентирован, чтобы мы успели среагировать, — возразил Маккой, склоняясь над Джимом с трикодером. — Такое ощущение, что у них даже эти чёртовы доспехи впаяны в тело! Организм просто напичкан железом…

— Вероятно, один из этих элементов — система коммуникации, — Спок вытащил коммуникатор. — Мисс Ухура, пустите помехи. Ни один сигнал не должен пройти с этого корабля. Отслеживайте любые попытки инициировать связь.

— Вас поняла, — Нийота отключилась.

Маккой бездумно провёл ладонью по холодному металлу, обхватившему грудь Джима там, где должно было биться сердце, и дотронулся до бледной кожи жутковатого жёлтого оттенка, кажущейся совершенно безжизненной.

— Температура ниже нормы, сердцебиение, — его пальцы переместились на ярёмную вену, словно Маккой боялся довериться трикодеру, — замедленное.

— Как будто технологии Борга оптимизируют работу организма и экономят энергию, — прокомментировал Спок. — Доктор, перешлите мне результаты анализов и сканирования… Я хотел бы взглянуть на импланты подробнее.

Маккой кивнул. Спок задержал на нём взгляд:

— Вы уверены, что вам не потребуется помощь, доктор?

— Отнюдь, — честно отозвался Маккой. — Но мне придётся придержать свои сомнения при себе.

Спок наклонил голову в знак понимания.

— Дайте знать, как только что-нибудь изменится, — он исчез в коридоре.

Маккой тяжело вздохнул и вернулся к Джиму. Казалось, на теле не осталось живого места: импланты покрывали его грудь, обвивали ноги, из пластин торчали провода, соединяющие доспехи, даже один глаз закрывало устрашающее устройство, обхватывающую абсолютно безволосый затылок, и Маккой не был уверен, что после такого можно было восстановить сам глаз.

Впрочем, он вообще не был уверен, что борговские технологии оставили хоть что-то незатронутым в организме Джима, и он усилием воли подавил поднимающуюся в горле волну бессилия. Это только начало.

Если все системы связаны, вероятно, стоило для начала найти центральный узел, и Маккой запустил систему сканирования.

Результаты, вылезшие на мониторе, вместе с данными трикодера повергали в ужас.

«Мог бы догадаться, что они влезли ему в мозг», — Маккой потёр лоб и скосил взгляд на лежавшего на койке без сознания Джима. Препарировать мозги лучшего друга по живому — это, пожалуй, было не проще спасения его чудо-сывороткой после облучения варп-ядром. Но это был хоть какой-то шанс на успех, и после года жизни без Джима Маккой не мог не рискнуть.

Одна из пластин на теле Джима треснула, медленно пропитываясь кровью, и Маккой, вооружившись скальпелем и резаком, решился наконец снять её.

Он осторожно подхватил осколок, снимая его с повреждённого места, и застыл, как поражённый: пластина не была впаяна в кожный покров, она заменяла кожу. Тело Джима непроизвольно дёрнулось, даже под седативным чувствуя болезненный импульс. Маккой дотянулся до регенератора.

Заплатка из новой и более-менее похожей на человеческую кожи смотрелась неаккуратной кляксой и чужеродным элементом.

«Регенерация кожного покрова работает, но ограниченно; борговские технологии меняют клеточную структуру», — на автомате отметил Маккой, неотрывно глядя на почти неслышно дышащего Джима.

Повинуясь скорее иррациональному импульсу, чем даже врачебному инстинкту, он вытащил из шкафа запасную форменную футболку и бережно натянул её на Джима, прикрывая оголённую кожу, после чего вновь углубился в результаты сканирования, помечая основные узлы в сети имплантов.

(Иллюстрация — "Джим — борг". Художник — Грифель 7В http://www.pichome.ru/OMI )

Прошло что-то около часа, когда на койке что-то зашуршало.

Маккой обернулся, тревожно всматриваясь сквозь проём в медленно двигающийся силуэт. Джим, по-видимому, ещё не отошёл до конца от действия успокоительных и действовал как будто заторможенно. Дезориентированный, он сел на койку, едва не потеряв равновесие. Со спины Маккой не мог увидеть его лицо, но во всяком случае так Джима ничто не провоцировало на резкие движения. Тот повернул голову к двери. Негромко заскрипел имплант, и Маккой напряжённо замер, ожидая реакции. Джим подошёл к двери и остановился, когда те не среагировали на его приближение. Затем шагнул к панели управления и, вскрыв крышку, потянулся к контактам.

— Джим, — Маккой поднялся на ноги и нерешительно сделал шаг вперёд. Тот остановился, секунду размышлял, а потом развернулся, мигая глазным имплантом.

Маккой сделал ещё один шаг и позвал снова:

— Джим.

Тот разомкнул губы:

— Мы — борг.

Маккой вздрогнул: голос был чужим и будто опустошённым. Механическим. Не человеческим, пусть темб остался тем же, что был у Джима.

— Ты был ранен, — он двинулся ещё ближе. — Я вылечил, что смог, Джим. Как ты себя чувствуешь?

— Вопрос не имеет смысла, — отреагировал тот, не моргая, но и не шевелясь. — Мы — борг. Ваш вид будет ассимилирован.

Как программа, подумал Маккой. Заученная, заевшая пластинка. Сколько там, внизу, осталось от Джима?..

— Я врач, для меня он имеет смысл, — Маккой поймал взгляд Джима и повторил:

— Как ты себя чувствуешь?

Было почти ощутимо физически, как машинная логика спотыкается об алгоритмы человеческого поведения. Но — Маккой считал это хорошим знаком — он всё ещё не нападал, предпочитая изучать собеседника.

— Джим, — они наконец оказались лицом к лицу. — Тебя зовут Джим, — произнёс Маккой медленно и отчётливо, наблюдая за бесстрастным лицом.

— Десигнация этого дрона — шестьдесят девять, — вынес вердикт тот. — Переговоры бессмысленны.

— Чёрт возьми, Джим, — Маккой от бессилия схватил его за плечи, и вдруг Джим ответил, вмазав кулаком прямо ему в челюсть.

Маккой упал и поспешно отполз к стене, вытаскивая на ходу коммуникатор:

— Спок, он очнулся!

— Местонахождение, — потребовал Джим, ступая вперёд и почти возвышаясь над ним. — Связаться с коллективом невозможно. Обозначьте местонахождение.

Маккой тяжело вдохнул и, поднявшись по стенке, мотнул головой.

— Коллектива здесь нет, Джим. Только твоя команда.

«Бессмысленно, — билось в голове. — Не достучаться».

— Мы — борг, мы — коллектив, — кажется, в механическом голосе чувствовалась паника. — Необходимо связаться с коллективом!

Двери позади них со свистом разъехались, и Джим, круто развернувшись, бросился на Спока. Тот, увернувшись, схватил сзади его за шею, и мгновение спустя Джим повалился ничком.

— Он не воспринимает нас, — Маккой опустился перед ним на корточки. — Похоже, это из-за введённого в мозг импланта. Удалять его — большой риск, но, похоже, выхода у нас нет. Как ты успел так быстро добежать досюда с мостика?

— Мисс Ухура засекла попытку пробиться через помехи, — ответил Спок, изучая лежащего на полу Джима. — Очевидно, он будет пытаться связаться с ними всякий раз, как только у него будет возможность. Щиты держатся, однако при непосредственном контакте с «Энтерпрайз» у нашего корабля не будет шансов.

Маккой кивнул, быстрым жестом вытерев кровь с подбородка, и приподнял Джима за плечи:

— Помоги перетащить его на стол. Придётся воспользоваться вашим советом и зафиксировать его руки и ноги. Связываться с боргом ему это не помешает, но, по крайней мере, он не сбежит физически.

— Согласен с вами, доктор, — Спок легко поднял его за ноги, и вдвоём они перенесли Джима в операционную. — Сколько времени вам потребуется на операцию?

— Не могу дать никаких гарантий, — Маккой поскрёб подбородок. — Но есть шанс, что чем дальше он будет от остальных, тем меньше будет влияние. Этот медпункт не слишком подходит для тонких операций, но… сделаю, что смогу. И — Спок.

Тот вопросительно дёрнул бровью.

— Мы не можем оставить боргу «Энтерпрайз».

— Совершенно верно, Леонард, — неожиданно успокаивающе согласился он. Настала очередь Маккоя вскидывать брови:

— Похоже, у тебя уже есть план.

* * *

На мостике было всё так же тихо и напряжённо — может быть, ещё напряжённее теперь, когда всё смешалось и выяснение правды отошло на задний план перед спасением Джима. Спасение Джима. Маккою приходилось повторять себе об этом раз за разом: ему не хватало ни веры, ни логических аргументов, и слишком страшно было представить, что ему вообще позволено судьбой подумать о спасении жизни человека, которого он за целый год не сумел оплакать.

— Доктор, — поприветствовал его Спок, не шелохнувшись в кресле.

— Он, — Маккой всё ещё не мог спокойно называть Джима по имени вслух, — стабилен. Я провёл анализ… насколько это возможно с имеющимися средствами. Система имплантов сложная, разветвлённая. Некоторые регулируют работу сердца, некоторые — поддерживают кровообращение в сосудах. При этом естественное восстановление организма практически отсутствует, и, насколько я могу предположить, без своевременной технологической регенерации — по-видимому, есть какой-то прибор или программная последовательность, активирующая модули, — долго дрону не продержаться.

Он потёр ладонью переносицу и добавил:

— При нынешнем состоянии организма, я бы сказал, что у него есть неделя.

— У вас есть решение? — осведомился Спок, не поворачивая головы.

— Прямое хирургическое вмешательство. Но — не с тем набором инструментов, который есть на борту.

Маккой секунду помолчал.

— И, возможно, более близкое знакомство с технологиями борга тоже будет полезно.

Спок едва заметно кивнул.

— Прямо по курсу полоса магнитной нестабильности, — сообщил Чехов. — Предположительно может затронуть тонкие настройки вторичных систем.

— Основные системы и двигатели?

— Должны выдержать.

— Продолжайте движение тем же курсом, мистер Чехов, — решил Спок.

— Да, сэр.

Маккой поднял взгляд на обзорный экран, рябящий помехами. Ему со стороны казалось, что они летели вслепую, но он всё-таки слишком долго летал с Джимом и Споком, чтобы волноваться по таким пустякам.

Замерцали, на миг погасли и тут же вспыхнули снова тусклым светом лампы. Их слегка тряхнуло, но тут же всё успокоилось. Спок повернулся к Чехову:

— Статус?

— Основные системы в норме, сэр. Незначительные неполадки в системах климат-контроля и настроек в жилых помещениях.

Резкий воющий сигнал чрезвычайной ситуации заставил его подскочить на месте.

— Сигнал из лазарета… — начала было Нийота, но Маккой уже со всех ног рванул к дверям.

Оставить стабильного пациента, жизни которого в данный момент ничего не угрожает, под присмотром датчиков на пять минут было достаточно обычной практикой, но, конечно, это был Джим, и…

Сигнализация была меньшим, что он мог сделать.

Первым, что увидел Маккой, ворвавшись в медотсек, был в жутких судорогах изогнувшийся на койке Джим. Неестественно вытянувшийся, раскинувший руки и ноги и откинувший назад голову под небезопасным углом, он выглядел так, будто через него пропустили ток.

Маккой подбежал к экрану: показатели зашкаливали, распределяясь рваными, неравномерными рывками, выматывающими тело на износ.

И импульсы — бессчётное количество неритмичных, непоследовательных электрических импульсов.

«Борговские технологии выходят из строя», — понял Маккой и, не сдерживаясь, выругался.

— Я доктор, а не инженер, чёрт побери! — воскликнул он, тщетно пытаясь удержать Джима, готового разорвать фиксирующие ремни голыми руками.

Тот издал резкий стон и дёрнулся, ударяясь лбом в челюсть Маккоя; тот охнул и навалился сильнее.

Ему приходилось лечить фосфорные формы жизни, разумных медуз и психованных клингонов, но никогда — киборгов, и Маккой чувствовал себя бесполезным, глядя, как в единственном видном ему мутном глазе Джима волнами плещется боль, заставляя зрачок неестественно сужаться и растекаться по радужке.

Маккой вскочил на ноги, хватая с полки комплект седативных, и, придавив Джима к кровати рукой в грудь, всадил в шейную артерию заряд успокоительных. Среднестатистическому человеку этого количества вполне хватило бы, чтобы проспать полдня, но Джим, на считанные секунды в изнеможении затихнув, вдруг дёрнулся снова.

Маккой рубанул кулаком по настенному коммуникатору:

— Эта треклятая аномалия убивает его! Борговские технологии отказывают! Уводите нас отсюда, чёрт возьми!

Ещё несколько мучительных секунд — и Джим начал успокаиваться, тяжело и неровно дыша. Маккой опустился на стул рядом, не сводя с него внимательного тревожного взгляда.

— Коллектив… — губы Джима еле видно разомкнулись. — Не слышно… Невозможно связаться… Не могу связаться… — он вновь попытался приподняться на койке, но рухнул обратно на спину. Зарычав, Джим яростно вскинул обе руки в отчаянной попытке избавиться от ремней — один из них, кажется, затрещал; но не рассчитал силы и опять упал.

— Связь с коллективом нарушена, — прошептал он не своим хриплым голосом, с не похожим даже на борговские интонациями. В его словах слышался страх и ужас. — Мне необходимо связаться с коллективом!

«Мне, — Маккой застыл, поражённый. — Борг теряет над ним контроль».

— Джим, — позвал он его негромко и замолк, затаив дыхание.

Тот замер и заторможенным непонимающим взглядом обвёл помещение.

— Джим, — Маккой сел рядом с койкой на корточки и, помедлив, сжал его ладонь — холодную и шершавую. — Ты дома.

Тот молчал, не выказывая никакой реакции на происходящее, но и не вырывался, что уже, с точки зрения Маккоя, было прогрессом.

— Я никого не слышу, — проговорил он как будто изумлённо, всё тем же механическим голосом, но странно медленно. — Не слышу коллектив.

Его взгляд скользнул по Маккою.

— Подтвердите местонахождение, — повторил он почти просяще.

— Ты почти дома, Джим, — Маккой не разрывал контакта, как будто выиграв это противостояние мог его вернуть. — Почти дома.

Джим не ответил, лишь отвернулся, и Маккой посмотрел на показатели биокровати: ещё не пришедшие в норму функции организма наверняка заставляли его чувствовать себя совершенно вымотавшимся. Он достал ещё один гипошприц с успокоительным — помягче, чем предыдущее, но достаточное, чтобы погрузить в сон, — и аккуратно прижал его к шее Джима — единственному доступному месту, не покрытому борговской бронёй.

Спок пришёл в лазарет тридцать секунд спустя.

— Состояние капитана Кирка стабилизировалось? — спросил он первым делом. Уголок губ Маккоя чуть дёрнулся: с точки зрения Спока, всегда чтившего уставные формальности, называть Джима капитаном Кирком даже в таком состоянии было, конечно, не очень логично, но в высшей степени почтительно, и в какой-то мере Маккой был благодарен ему за эту веру, которой не всегда хватало ему самому.

— На данный момент, — ответил он, бросая задумчивый взгляд на безвольного борга.

— Ты знаешь, Спок, прибавил Маккой после недолгих раздумий, — в нём что-то борется. Он всё ещё сохраняет индивидуальное сознание — на бессознательном уровне. В поле аномалии Джим был дезориентирован и безуспешно пытался связаться с остальным боргом — и когда не сумел, он как будто начал соскальзывать на местоимение «я».

— Иначе говоря, вы думаете, что длительная реабилитация и терапия могли бы вытащить сознание капитана Кирка из-под программы борга, — завершил за него Спок.

— Это лишь теория, — уточнил Маккой, — но довольно многообещающая. К сожалению, у меня нет этого времени — технологии борга просто не сумеют поддерживать его функции достаточно долго, и тело откажет раньше.

«Но по крайней мере, мы можем его вернуть», — он не произнёс вслух, хотя Спок,, конечно, без труда достроил его мысль.

— Реакция имплантов борга на нестабильное магнитное поле подсказало мне возможное решение проблемы с «Энтерпрайз», — вдруг сказал тот. — Если корабль зайдёт в зону аномалии достаточно глубоко, системы борга будут выведены из строя.

— Для него — для всех дронов борга — это будет равносильно смерти, Спок, — заметил Маккой. — И, может быть, я и не питаю большой любви к этой расе киборгов, помешанных на самосовершенствовании, но совершенно не жажду расчищать палубы «Энтерпрайз» от их трупов. А главное — Джим тоже может не пережить интенсивного воздействия этого поля. Какой-нибудь менее радикальный способ может их вырубить?

Спок задумался.

— Если спровоцировать краткую нестабильность самим, — подтвердил он наконец. — Для этого не обязательно продвигаться дальше, чем мы находимся сейчас. Однако нам в любом случае надо заставить борга пойти следом.

— Ты предлагаешь ловлю на живца?

— Вы правильно меня поняли, доктор.

— Ты так уверен, что борг пойдёт на риск ради одного из своих дронов? Не будет ли это лишним расходом энергии?

Спок качнул головой.

— Если мои предположения верны, тот факт, что именно Кирка Звёздный флот отправил на Алголь-2, и то, что годом позже туда же приказано было увести «Энтерпрайз», связаны. И связаны они личностью Джеймса Кирка, который, видимо, имеет определённое весомое значение для борга. Или — говоря терминологически точнее — определённые его идеи имеют значение для коллективного разума борга.

— Прекрасно, — пробормотал Маккой мрачно. — Обнадёживает. Что ж, ты хочешь дать ему связаться с боргом, так?

— Как только мы покинем зону помех, — отозвался Спок. — Вы можете привести его в сознание?

— В любое время.

— Тогда ждите, — лаконично заверил беседу Спок и исчез за перегородкой. Маккой со вздохом вновь перевёл взгляд на Джима. Контакт с сородичами… с коллективом, поправился он, может привести его в замешательство, и явно откатит назад прогресс в пробуждении индивидуальности, который, Маккой уверен, был. Ещё больше его беспокоила последующая реакция на повторный отрыв от коллектива — по-видимому, это был болезненный процесс, и чёрт его не знает, что выдержит, а с чем не справится перепрограммированная психика. С другой стороны — она могла напротив, послужить катализатором для высвобождения индивидуальности… Маккой оборвал мысль: сейчас было время наблюдать, а не строить теории. С проблемами — если только они не проводили исследования в специально оборудованных лабораториях — практичнее было разбираться по мере их поступления, а не в условном наклонении.

Маккой сцепил руки в замок и опустился на стул, выжидая сигнала, и впервые за целый год подумал, что не чувствует никакого страха.

Разбуженный Джим сначала лежал смирно — даже слишком смирно, — и только по тому, как вдруг резко развернулся их корабль, Маккой понял, что сигнал прошёл.

И борг клюнул на наживку.

Метаться по биокровати и вырываться из ремней Джим начала, стоило им войти в зону магнитного поля. «Из-за отсутствия связи,» — подумал Маккой, еле уворачиваясь из-под дрыгающихся -в меру возможностей, но очень уж активно — джимовых конечностей. Надо сказать, Джим даже в борговском своём варианте ничего не делал наполовину, и метким рывком ухитрился даже выбить из его рук гипошприц.

Наконец влив в него успокоительное, — прямо как в старые добрые времена, хоть Маккой и надеялся, что Джим потом не вспомнит такого издевательства: он всегда с подозрением относился к седативным, а три сеанса за день было, конечно, неприлично много по его меркам, — Маккой направился на мостик, где в напряжённой тишине маневрировал Сулу и сидел неподвижной статуей Спок.

— Мистер Сулу, разворачивайтесь. Залп по касательной вдоль правого и левого борта «Энтерпрайз», — отдал он приказ, и почти тут же они почувствовали несколькосекундную тряску от рассеявшихся колебаний.

— Сканеры работают с искажением, однако с поправкой можно сказать, что «Энтерпрайз» стоит на месте, — подал голос Чехов. — У нас получилось.

— Доктор Маккой, собирайтесь, — привычно скомандовал Спок. — Прихватите с собой медикаменты.

Во второй визит «Энтерпрайз» встретила их гробовой тишиной, если не считать тихого жужжания двигателей.

Спок и Скотти первым делом бросились на мостик.

— На корабле сейчас четыреста шестьдесят живых существ — в бессознательном состоянии, — резюмировал Спок. — Доктор, раздайте медикаменты и проверьте, чтобы они не очнулись в ближайшее время: пяти часов должно хватить.

— Может быть, проще и надёжнее транспортировать их на гауптвахту? — предположила Кэрол, забирая у Маккоя свою порцию гипошприцов.

— Невозможно предугадать поведение транспортаторов даже при внутреннем использовании; к тому же, на гауптвахте не хватит места, — возразил Спок. — Мистер Чехов, возьмите наш корабль на буксир и выводите «Энтерпрайз» из зоны нестабильности.

* * *

«Энтерпрайз» после борга была ужасающе пустой и ужасающе напичкана непонятного назначения устройствами, которые даже внешне Маккою напоминали скорее камеру пыток. Лазарету досталось тоже — и по мнению Маккоя, едва ли не больше, чем инженерному: он целиком был забит какими-то камерами регенерации.

С другой стороны, благодаря камерам регенерации он смог вздохнуть спокойно: жизни Джима хотя бы ничто не угрожало.

Дронов борга Спок в итоге спустил всё на ту же планету Алголь-2, с которой всё и началось. Он даже сослался на Первую директиву о невмешательстве в развитие рас, хотя оставалось спорным, можно ли вообще относить Первую директиву по отношению к расам более развитым. Может быть, это не было оптимальным решением проблемы, но никто из экипажа не стал возражать: истреблять поверженного противника было не в традициях Звёздного флота, а адмиралитету… Что ж, адмиралитету не обязательно было знать всю правду, да и в любом случае команда «Энтерпрайз» собиралась сделать всё возможное, чтобы избежать замалчивания.

Не прошло и стандартных галактических суток, как они начали неспешное путешествие домой.

Очнувшийся Джим буянил, периодически пытался вырваться — поразмыслив, Маккой снял фиксирующие ремни и перевёл в карантинную зону, — но иногда замирал, в прострации глядя перед собой, и в такие моменты казалось, что его сознание конфликтует с борговской программой.

Прогресс шёл медленно — ничтожно маленькими шажками, но после двух дней пути Джим уже не кидался на Маккоя, стоило тому появиться в отсеке, а предпочёл настороженно наблюдать, не приближаясь.

Спок, пришедший как-то после смены проведать капитана, долго смотрел на замершую наизготовку фигуру на больничной койке.

— Он нас не узнаёт — по крайней мере, не осознанно, — пояснил Маккой, подходя ближе. — Привыкает… Возможно, хотя пока не могу сказать точно, привыкание это или смена тактики.

— Вы всё ещё рассматриваете хирургическое вмешательство как основной вариант? — уточнил Спок.

— Да, — просто ответил Маккой. — Я почти закончил изучение схем, которые остались после борга на «Энтерпрайз»… Думаю, хирургический вариант самый надёжный. Я думал насчёт вашего слияния разумов, Спок, но не уверен, что двойное давление — вас и программы борга — не раздерёт его психику на части. Она и так не слишком стабильна.

— Понимаю. Это логичная предосторожность. Однако если вам потребуется моя помощь, я всегда к вашим услугам, — Спок не отрывал взгляда от стекла, за которым, в карантинном боксе, сидел Джим. — Когда вы думаете приступить к операции?

— Завтра. К первому этапу, — Маккой пощипал переносицу. — Понадобится целый комплекс — и то вряд ли я сумею избавить Джима от всех имплантов. Некоторые слишком глубоко интегрированы в ткани — если их убрать, возможен отказ органов.

— Стоит попытаться их перенастроить.

— Это самый безопасный вариант, — согласился Маккой. — В конце концов… Если операция пройдёт благополучно, эти импланты не помешают Джиму жить спокойно.

Главное, чтобы они не помешали Джиму остаться на Флоте, подумалось ему позже, когда Маккой готовил операционную.

Потом начался марафон — изматывающий и почти непрерывный — когда Маккой спал по четыре часа, если повезёт, в остальное время пичкая себя стимуляторами. Ему ассистировали, сменяясь, почти все, в данный момент не задействованные члены команды: чаще Кэрол и Чехов, но пару раз приходил даже Спок, и пусть ни у кого из них не было сестринской подготовки, без них этот марафон один на один казался бы вовсе бесконечным.

Перед операцией на мозге Маккой ввёл Джима практически в искусственную кому.

Борговские импланты оплели почти все зоны мозга, прикрепившись к нервным окончаниям, и Маккой только надеялся, что анестезии хватит, чтобы заглушить боль.

В этой операции ему ассистировал Спок — молчаливый и спокойный, как скала, надёжной опорой стоявший на расстоянии вытянутой руки у лотка с инструментами.

Он нейтрализовал импланты частотным импульсом — идея Скотти, которую он выдал после того, как они выяснили, что борги не выдерживают определённых магнитных перепадов. Для органических клеток излучение безопасное, но приходилось работать быстро, по одному вытаскивая микроустройства — точного названия их Маккой не знал, да и не интересовался, пусть были бы хоть нанороботами, — и заживляя повреждённые, кровоточащие ткани регенератором.

После того, как операция наконец закончилась и Маккой нарастил последние полоски кожи на место разреза, он так и сел в медотсеке напротив биокровати Джима, заснув по чистой случайности (впрочем, может быть, сердобольная Нийота подсыпала ему в кофе снотворного) там же.

До Земли оставалось два дня, а дальше — Маккой даже думать не хотел. Спок явно собирался взвалить всю ответственность на себя, команда естественно возмущалась, а Джим — Джим никак не просыпался, и Маккой даже не знал, увенчались ли их усилия успехом.

* * *

На Земле их встретили без фанфар, без раскрытых объятий… но и без конвоя. Скорее, с некоторым удивлением и очевидным недоумением на лицах.

Потом, когда выяснилось, что на борту «Энтерпрайз» считавшийся погибшим прославленынй пациент, конечно, забегали и зашевелились. И всех поголовно отправили на дознание.

Несколько часов Маккой терпел, потом злился, а когда пошли вторые сутки категорически потребовал, чтобы его пустили к пациенту.

Отпустили его только через два дня, и войдя в палату Маккой сразу заметил, как посвежела, хоть всё ещё была безумно бледной, кожа на Джимовом лице.

И как на него смотрят, не мигая, два внимательных синих глаза.

— Джим? — окликнул его Маккой, чувствуя, как сердце будто подскочило к горлу.

Губы того дрогнули в слабой улыбке, и Маккой чуть ли не бегом бросился к койке проверять показатели.

— Как ты себя чувствуешь? — осторожно спросил он, лихорадочно сверяясь с трикодером.

— Нормально, — с хрипотцой отозвался Джим. — Наконец-то тишина и никаких голосов в голове, — он улыбнулся шире.

«Давление, кровообращение в норме», — гласил трикодер. Маккой опустил прибор и пристально всмотрелся в лицо друга.

— Ты всё помнишь?

Тот неуклюже дёрнул плечом:

— Кажется, да. Последний год как в тумане, но основные моменты… Не знаю. Это восстановится?

— Может быть, — не стал увиливать Маккой. — Может быть, нет. Но что-то, вероятно, восстановится, когда твоя психика придёт в норму после года подавления, — он обошёл кровать, проверяя данные сканирования: перенастроенные импланты и вылеченные органы работали ещё не совсем в полную силу, но наращивали темпы, что обнадёживало.

— Когда-то ты, помнится, говорил, что норма и я — понятия не совместимые, — Джим запрокинул голову, чтобы поймать его взгляд.

— Рад, что ты не растерял своё чувство юмора, оно благотворно сказывается на выздоровлении, — слегка сыронизировал Маккой. — Давно ты очнулся?

— Вчера, — откликнулся тот. — И уже устал здесь валяться.

— Вчера? — вскинулся Маккой. — И мне никто даже не сообщил!

— Ну, зато адмиралтейство от тебя отстало, — парировал Джим с обычно лёгкостью.

Маккой, вздёрнув брови, уставился на него:

— Они уже тебя допросили?.. Чёртовы бюрократы! Какой врач допустил…

— Боунз.

Он сделал глубокий вдох и скрестил руки на груди.

— Полагаю, я бы не отказался от подробных объяснений, Джим.

— Да объяснять-то, в общем, нечего, — тот состроил невинное выражение лица.

— Джим.

— Я сказал, что вы выполняли мой прямой приказ, — сдался тот. — И не смотри на меня так, Боунз, это правда! Я знал, что вы меня не бросите.

Маккою потребовалось сделать ещё один вдох, чтобы сдержать рвущийся наружу гнев.

— Ты мог бы оставить более подробные указания, знаешь? Сказать, например, куда тебя отправили. Не утаивать жизненно важную информацию от экипажа.

— Она была засекречена!

— И когда вас это останавливало, капитан? Что, было так необходимо стирать мне память? — голос Маккоя прозвучал горестно.

— Тебе бы устроили допрос, замучили бы идиотскими вопросами и вообще могли бы отправить следом за мной, — возразил Джим.

— Всё лучше, чем как ты исчез в одиночку, — Маккой шумно втянул воздух. — Мы не знали, что думать, Джим. Адмиралтейство в итоге скормило нам байку и фальшивый отчёт про твою героическую гибель на границе с Клингонской империей… И как, по-твоему, мы должны были понять, что ты, где ты и как тебя найти?

— «Энтерпрайз».

— «Энтерпрайз»?

— Это была моя идея. Одна из мыслей, которые удалось сохранить на поверхности. Я всё-таки пытался бороться за своё сознание, особенно поначалу. Так или иначе, мне удалось убедить борга, что для возвращения домой им нужен именно «Энтерпрайз» с его конкретными характеристиками. Вытрясти его со Звёздного флота было уже не так трудно: они будто помешались на новых технологиях.

Джим секунду помолчал и добавил:

— Ты знал, что борг оказался здесь случайно?

— Что-то такое Чехов говорил, — припомнил Маккой.

— Коллектив ассимилировал корабль и готовился возвращаться к своим, но завязался бой — и при отступлении они попали в аномалию, — Джим сделал небольшую паузу. — Он не принадлежит даже этой вселенной, Боунз. Ни этому времени, ни этому миру.

— И ты решил им помочь, — пробормотал он.

— Не то чтобы, — поморщился Джим. — Но борг так отчаянно хотел попасть домой, к своим, что мне удалось вытащить тебя тогда, в первый наш визит на Алголь-2, просто пообещав вернуться с подмогой.

— Но когда ты вернулся, они тебя ассимилировали.

— Это… была часть сделки, — повёл плечом Джим. — Адмиралтейство отдало им необходимые данные в обмен на технологии, и им нужен был гарант. Я вызвался сам — они, конечно, на это рассчитывали, но я правда вызвался сам.

— Решив, что лучше ты, чем команда? — фыркнул Маккой и покачал головой:

— Знаешь, меня всегда удивляло, как после всех своих безумных многоходовок и импровизаций ты раз за разом отлёживаешься в медотсеке и бежишь дальше, когда любой другой на твоём месте уже три раза заслужил почётный некролог.

— У меня хорошая команда, — Джим расцвёл улыбкой — слишком хорошо знакомой улыбкой, и Маккой отвёл глаза, чувствуя, как неуютно сдавливает грудь.

Молчание затягивалось.

— Боунз? — нарушил тишину Джим.

— Что? — откликнулся тот, механически щёлкая по планшету, обновляя историю болезни.

— Не сердись. Ну, не слишком сильно.

Маккой усмехнулся.

— Из меня бы никогда не получился капитан, Джим, — произнёс он. — А ты — капитан. И значит, ты принимаешь решения. Согласен я с ними или нет — это мои проблемы. Но в любом случае мне обычно остаётся разбираться с последствиями. И я рад, что ты всё-таки не погиб в резне на клингонской границе, пусть мне и пришлось кромсать твои мозги лазерным скальпелем.

— Именно потому, что я капитан, я знаю, что ты злишься, — заметил Джим.

Маккой кивнул, не став спорить:

— Злюсь. Но это не имеет значения.

* * *

Весь следующий день к Джиму приходила команда — строго по очереди, очевидно, наученные горьким опытом и не желавшие лишний раз связываться с Маккоем. Первым, конечно, явился Спок, и они с Джимом проговорили несколько часов за закрытыми дверями. Маккой, соблюдая этикет, всё это время провёл в соседней лаборатории и только иногда едва заметно ухмылялся, ясно представляя себе, о чём там может идти речь.

Судя по выражению лица Джима, на котором отразилось неподдельное облегчение, когда аудиенция наконец закончилась, Спок тоже не преминул высказать капитану свои претензии — в своей неподражаемой манере. Но к вечеру от Спока пришёл целый пакет отчётов — на всю компанию, которые оставалось только подписать, и это был однозначный знак мира, вечной дружбы, и благодарности.

Благодарность Джеймсу Кирку, кстати, объявило и адмиралтейство Звёздного флота — с запозданием, к концу недели, с формулировкой «за нейтрализацию угрозы инопланетного вторжения». Принёс радостную весть — вместе с грамотой, оформленной в красивую рамку, — Спок, а за ним выстроился и весь старший экипаж. Джим формулировку осмеял, но поздравлением был тронут, и с того дня все наконец вздохнули спокойно.

Звёздный флот дал зелёный свет Джиму, и это значило, что скоро они все могут вернуться на свой корабль — что о списании и ссылке «Энтерпрайз» благополучно забудут, никто и секунды не сомневался.

— Можешь начинать праздновать, — объявил Маккой, входя утром в палату, и тут же добавил:

— Но я бы не советовал. А то окажешься в соседнем отделении с интоксикацией, после годичного-то перерыва.

— Боунз, неужели сбылась моя мечта и ты пришёл меня выписывать? — Джим сел на койке, потягиваясь.

— Не поверишь, — Маккой прошёл к мониторам и на всякий случай проверил ещё раз все данные, — но да. Учти, первое время никаких нагрузок. Недели две-три — щадящий режим. Считай, что у тебя долгая увольнительная в счёт твоего накопившегося за год отпуска. Здоровое питание, прогулки на свежем воздухе…

Джим кивнул.

— Через два месяца должны закончить ремонт «Энтерпрайз» — Скотти забегал, рассказывал, как проходит демонтаж борговских усовершенствований. Так что к тому времени мне надо быть в форме.

Он перевёл взгляд на блестящий бочок металлической контейнера и показал кончик языка своему отражению.

— А то пока я похож на труп, — добавил Джим, проводя ладонью по голове, — да ещё и лысый.

Маккой фыркнул и легонько взъерошил его потихоньку пробивающийся светлый ёжик, задержавшись на макушке и рассеянно теребя короткие колючие волосы.

— Поверь своему лечащему врачу: по сравнению с тем, что было две недели назад, ты просто лучишься здоровьем. Хотя это не значит, что я не жду от тебя точного следования моим предписаниям.

— Да-да, овощная диета три раза в день семь дней в неделю, я помню, — ворчливо отозвался Джим и вздохнул, чуть прикрыв глаза. — Знаешь, я… соскучился. Всё, что было до борга, ощущается невозможно далёким, как будто прошло лет десять… И я действительно соскучился, хотя не помню и половины того, что случилось за этот год.

Маккой присел рядом с ним и крепко обнял Джима, обхватывая широкие плечи и тёплую спину — наконец-таки не борговские пластины и полумёртвую кожу. Тот в ответ стиснул его за пояс и потрепал по затылку.

— Кстати, я хотел бы тебя кое с кем познакомить, — произнёс Маккой, немного отстраняясь. В глазах Джима немедленно вспыхнуло любопытство:

— Ты? И познакомить?

Маккой хмыкнул:

— Ну, в конце концов, я слишком много рассказывал Джоанне о твоих подвигах… Теперь твоя очередь.