Птичка-Венди (гет)

Венди пять, и, как и многих детей в этом возрасте, ее мучают кошмары. Питер всегда рядом, всегда готов протянуть руку помощи, утешить ее, хотя ему самому еще только десять. Она забирается к нему в объятия и мирно засыпает — только с ним ей хорошо и спокойно. Питер нежно гладит ее по голове, говоря ласковые слова. Он сам еще дитя, но у него не по-детски серьезный, сосредоточенный взгляд — взгляд взрослого, чья душа заключена в беспомощном теле ребенка.

Питер приходится Венди двоюродным братом — его семья погибла, когда он был еще совсем маленьким, и родители Венди взяли его к себе. Питер всегда заботится о своей сестренке, и, сколько она себя помнит, не было таких дней, когда он не помог бы ей. Питер — ее идеал, и в ее детском чистом взгляде всегда сквозит нескрываемое восхищение и любовь, когда она смотрит на него.

* * *

Венди семь, и они с Питером играют во дворе. Соседские мальчишки принимаются дразнить его, что он, уже почти взрослый мальчик, все время проводит с маленькой сестрой.

— Неужели ты играешь с ней куклы? — ехидно спрашивают они, заливаясь смехом.

Питер молчит, ему все равно — он просто обнимает Венди, прижимает ее к себе. Он ни за что не променяет свою сестренку на компанию каких-то дурных мальчишек. Венди для него — все. Она — олицетворение детской чистоты и непосредственности, в ее глазах — радость и никогда не угасающий свет. Венди для Питера — лучик счастья в череде однообразных, пасмурных дней. Его птичка. Птичка-Венди.

* * *

Венди через пару дней исполнится двенадцать, и она — веселая, довольная — бегает по всему дому. С ее губ не сходит улыбка, в ее голосе звучит бесконечное счастье, и лишь один факт омрачает его — Питер с утра уехал в город и до сих пор не вернулся. Венди ждет его, уже предвкушая вечер в его обществе, совместные игры, разговоры обо всем на свете. Питеру уже семнадцать, и Венди испытывает некое благоговение перед братом, в ее представлении семнадцать лет — это почти вершина взрослости. Венди все так же преданно любит Питера, не замечая, что ее любовь постепенно перестает напоминать родственное чувство.

Венди слышит гул приближающейся машины и выбегает во двор. Приехал Питер, а с ним еще какая-то девушка. Венди помнит ее — кажется, девушку зовут Анна и она приходила к ним совсем недавно, когда у Питера был день рождения. К дому они идут в обнимку, и Венди это начинает очень не нравиться. Они смотрят друг друга, словно не видя ее, а потом вдруг останавливаются, и Питер целует Анну. Целует так, как никогда не поцелует ее, Венди, она это знает — они же брат и сестра. Глаза Венди от обиды наполняются слезами, и она решительно идет навстречу брату и этой девушке.

— Я ненавижу вас, слышите, ненавижу! — кричит она, с неприкрытой злобой взирая на Анну, и слезы льются по ее лицу.

Питер поворачивается к сестре, его глаза расширяются от ужаса, и он, вырвавшись из объятий Анны, стремительно бежит к Венди.

— Тише, тише, птичка-Венди, тише, милая, — шепчет он, обнимая рыдающую сестру.

— Питер, пообещай, что этой ужасной девчонки больше никогда здесь не будет, — слегка капризно просит Венди, крепче прижимаясь к брату.

— Я обещаю, — твердо говорит Питер, гладя ее по голове.

И он сдерживает обещание — больше ни одна посторонняя девушка не появляется в их доме, а он сам еще больше времени старается проводить с Венди.

* * *

Венди скоро шестнадцать, и в ту осень она уезжает учиться за границу. В конце августа они затевают вечеринку по причине ее скорого отъезда. Питер отчаянно против разлуки с сестрой, но та непреклонна. Венди понимает, что повзрослела, а вместе с этой так рано наступившей взрослостью приходит и осознание — они с Питером больше не в силах воспринимать друг друга как родственники. Слишком часто Венди хочется коснуться его, обнять, слишком часто Питер старается оказаться как можно ближе к ней, слишком часто взгляд его нечаянно падает на ее губы. Питеру двадцать, но его юное, по-странному милое и очаровательное лицо с большими зелеными глазами, вздернутым носом и пухловатыми губами — все еще лицо игривого, озорного подростка. Питеру двадцать, и Венди понимает — ему нужна любовь. Венди осознает, что она уедет, и он, вполне возможно, забудет ее с другой.

"Так будет лучше для нас обоих", — решительно думает она, собирая вещи для поездки.

Питер ходит по дому сам не свой, он отчаянно не желает расставаться с любимой сестрой, но она слишком упряма, и он видит — ее не переубедить. Он не видит выхода, он не в силах сказать ей правду, потому что понимает — она будет против, даже если сама испытывает те же чувства.

Венди уезжает в самом начале сентября. Она старается не устраивать бурных прощаний с Питером, обещая только, что вернется к Рождеству. Питер целует ее в щеку, и взгляд его, как всегда невольно, падает на ее губы.

— Я буду ждать тебя, птичка-Венди, — он улыбается ей своей игривой улыбкой, и Венди отчего-то краснеет.

Впрочем, они оба прекрасно знают, отчего.

* * *

Венди, как и было запланировано, возвращается домой к Рождеству, и в тот же вечер они с Питером сидят у нее в комнате. Венди взахлеб рассказывает о своей новой школе, а Питер смотрит на нее с какой-то бесконечной тоской и грустью.

— Знаешь, Венди, — прерывает он ее, и у нее складывается впечатление, что он почти и не слушал ее, думая о чем-то своем. — Знаешь, я хочу рассказать тебе кое-что. Возможно, ты не сможешь поверить мне, но это, быть может, и неважно.

Венди хочется возразить, что она всегда и во всем ему верит, но она почему-то молчит. И Питер рассказывает ей про остров под названием Нэверлэнд, где он всегда бывает в своих снах; про то, что время в Нэверлэнде стоит на месте, и дети, живущие там, бессмертны. Он рассказывает ей про природу острова, про его магию, про дивные леса и бескрайний океан. И Венди верит, потому что верить Питеру для нее так же естественно и просто, как брать его за руку во время прогулки и целовать в щеку на ночь. Питер обещает, что однажды этот остров станет явью, и они уйдут туда вместе, держась за руки. Они будут бессмертны и, главное, далеко от людей и их мнений. Венди почему-то улыбается, садится ближе к Питеру и кладет голову ему на плечо.

Венди верит — когда-нибудь она смирится с фактом их любви, и они будут счастливы.

* * *

А завтра все празднуют Рождество — в дом прибывают гости, и по случаю праздника устраивается вечеринка. На столах — закуски, пунш, шампанское, все радостны и довольны, только Венди не до веселья. В разгар празднества она поднимается к себе в комнату и выходит на балкон. На улице холодно, и Венди крепче кутается в свою теплую шерстяную шаль. Она не оборачивается, слыша за собой шаги, она твердо знает, что это — Питер. Он подходит, обнимает ее за талию, целует в макушку, и Венди вдруг вспоминает, как еще в раннем детстве она приходила к нему в комнату, когда ее мучили кошмары. Только в его объятиях она тогда чувствовала себя защищенной, и ничего с тех пор не изменилось. Его объятия — это вечный мир, благодать и любовь.

Венди любуется пылающим от фейерверка небом — ей хорошо и спокойно. Питер вдруг разворачивает ее лицо к себе.

— С Рождеством, птичка-Венди, — выдыхает он и целует ее в губы.

Венди отвечает, и во время этого поцелуя ей кажется, что само Время останавливается на пару секунд ради них. Питер целует Венди так, как человек, бывший долгое время в пустыне, наконец находит источник свежей воды. Венди вдруг прерывает поцелуй и снова смотрит на небо. Какая-то звезда вспыхивает золотистым светом и словно подмигивает им.

— К третьей звезде налево, а затем прямо до самого утра, — шепчет Питер.

Венди не понимает, что значит эта странная фраза, но все перестает быть важным, когда Питер вовлекает ее в новый поцелуй. Венди вновь отвечает, крепко обнимая его. Венди знает, родители поймут — в конце концов, они живут в мире, где всегда побеждает истинная любовь.

Питер с Венди понимают друг друга без слов, когда, прерывая поцелуй, молча смотрят друг другу в глаза. Венди читает в его взгляде бесхитростное: "Я люблю тебя, птичка-Венди", и ее переполняет безмерное счастье и любовь к нему — любовь к мальчику, который с детства был для нее целым миром.

"И это — правильно", — думает она, улыбаясь своему зеленоглазому счастью.

А счастье улыбается в ответ.