Первое слово (джен)

Гвен приподняла полог палатки и тихо выскользнула наружу. Присмотрелась: нет, хвала Мерлину, она не ошиблась, чудовище и в самом деле спит. Самый подходящий момент для атаки — прикончив монстра во сне, она избавит свою семью от пятисотлетнего бремени. Но вот только как это сделать? Заклятиями шкуру порождения ада не пробьешь, а мечом — настоящим мечом гоблинской ковки, закаленном в яде василиска — его не достать, слишком далеко. Неужели придётся просить помощи?

Гвен оглянулась и горько покачала головой. Помощи ждать неоткуда: брат, великий маг и великий воитель, подбирается к сообщнику чудовища — злобному великану, чтобы сразиться с ним не на жизнь, а на смерть. Он выполняет свой долг перед семьёй, а значит, должна свой выполнить и она. И пусть ей суждено пасть в неравном бою, но их род вздохнет спокойно!

Время настало. Перехватив меч поудобнее и отбросив в сторону ненужную палочку, Гвен вознесла молитву Моргане и бросилась в атаку:

— Йа-а-а!

— Мяу!!! — не своим голосом завопило чудовище и бросилось наутек.

Однако было уже поздно: Гвен вцепилась ему в хвост мёртвой хваткой и теперь скользила на пузе следом за кошмарным монстром по всему его обиталищу, носившем гордое и пугающее название "гостиная". Впрочем, демарш юной ведьмы из-под дивана, на котором сидели гости, был неожиданным не только для чудовища по имени "кот", но и для её родителей, дяди и другого дяди-Малфоя, заглянувшего вместе с тёткой на огонёк:

— Мерлин милостивый!

— Безобразие! Белла, куда ваши эльфы смотрят? Почему ребёнок не в детской?

— А это ты, Цисси, у ребёнка и спрашивай...

— Гвендолин, др-ракклы тебя побери!

— Гвен, брось немедленно кота, поцарапаешься!

"Ещё чего", — хмуро подумала Гвен и только собралась нанести чудовищу судьбоносный удар, как заметила, что где-то успела потерять меч. От неожиданности она ослабила хватку; кот, враз это почуявший, рванулся из её руки, бешеным вихрем взлетел по шторе и замер на карнизе, шипя и выгибая спину. Гвен уже решила разреветься от такой несправедливости, но не успела — заливисто хохочущая мать подхватила её на руки.

— Помощница растет, — Беллатрикс поцеловала девочку в макушку и поправила ей оборки на платье. Гвен сдвинула тёмные бровки и сунула в рот большой палец — проверенное средство, не раз помогало успокоиться.

— Оторва, — поджала губы Нарцисса. — Нашему Драко такое бы и в голову не пришло.

— Дочь своих родителей, — пожал плечами Люциус. — Что же ты от неё... Ай!

Сигнус сестру не подвёл: добрался-таки до "злобного великана" и теперь самозабвенно тыкал его игрушечным деревянным мечом — точной копией меча Гвен. Люциус шипел и уворачивался, но получалось плохо — племянник, несмотря на более чем юный возраст, обладал завидной меткостью.

— Хогвартсу лет через десять наступит полный и окончательный конец, — Родольфус отодвинул истерически хохочущего брата и оттащил отпрыска от Малфоя. — Ну, и чья это была идея? Сигнус, учти, вопрос не риторический!

Сигнус надулся и ничего не ответил.

— Хорошо, попробуем по-другому... Гвен?

— Она тебе не ответит, — вздохнула Нарцисса. — Она же так и не начала разговаривать? Что-то долго она у вас молчит, вот Драко вчера...

— Зато сплетницей не будет, как некоторые, — отрезала Беллатрикс. — Придёт время — и заговорит.

Гвен недовольно наморщила носик. Никто, даже мама, не догадывается, что она просто копит слова, чтобы высказать их все и сразу. Но как-нибудь потом. Вон как Сигнус сделал: тоже молчал-молчал, а потом раз, и готово. Только мама потом почему-то очень сердилась и долго-долго бегала за Рабастаном с палочкой, крича, что он идикнам... идиквам... а, нет, идиот, и что детям таких слов знать не надо. И Сигнусу потом сказала, чтобы он этих слов при взрослых не говорил. Это что же получается, вдруг собразила Гвен, учишь-учишь эти слова, стараешься, а потом все равно молчи? Стоит тогда пытаться... А ведь заставляют! Сами заставляют и сами же затыкают! У-у-у, заразы-сволочи-садисты!

Опять захотелось зареветь от досады, но реветь было нельзя — в радиусе двух метров обреталась тётка Нарцисса, а значит, причитаний было не избежать. Палец изо рта заставила вытащить мама. Меч остался на полу. Гадский кот, которого бабушка Дру притащила на прошлой неделе непонятно зачем (на самом деле, понятно, но Гвен просто этого не помнила: вместе с котом бабушка привезла ей два новых платья), злорадно шипел, цепляясь за штору. В отчаянии Гвен нашарила в кармашке недоеденное печенье — все равно уже засохло, так что не стоило ломать о него драгоценные пять с половиной зубов — и запустила им в сволочное животное. Кот был морально готов к чему-то подобному и сиганул на пол; следом, задержавшись на пару мгновений, с радостным грохотом рухнул карниз — двадцать фунтов жира пополам с белой шерстью не в силах выдержать никто, даже деревяшка.

— Это все очень интересно, — вздохнул Люциус в наступившей гробовой тишине. — Однако смею напомнить, господа, что собрание начинается через сорок минут.

Гвен плаксой не была и не собиралась, но тут всё-таки не удержалась и захныкала. Мама начала встревоженно заглядывать ей в лицо и спрашивать, что случилось, но Гвен только терла кулачком глаза и отворачивалась. Собрание! Ну как, как она могла забыть?

Когда тебе тринадцать... месяцев от роду, система мироздания проста, как любимая плюшевая змейка. Есть люди: мама и папа, которых нужно слушаться и все; есть дядя, папин младший брат, которого можно хоть за хвост дергать (Гвен, кстати, из-за этого хвоста долго сомневалась, дядя у неё или тётя), хоть на кровати у него прыгать, хоть в лошадку с ним играть — все равно ничего не сделает, вздохнет только. Есть ещё два дяди, один вредный и белобрысый, а другой тоже белобрысый, но не вредный, а очень даже хороший — потихоньку от мамы угощает печеньем и покупает солдатиков вместо скучных кукол. Есть бабушки, есть крестный, есть куча тётушек, есть, в конце концов, брат-близнец, который балбес, но без него никак. Кроме людей есть вещи: игрушки, кроватка, печенье, мамина палочка, с которой нельзя играть (подумаешь, эльфа разорвало и потолок в коридоре обвалился, с кем не бывает), есть папины книжки, из которых вылезают жуткие морды и многое, многое другое, что нужно попробовать на зуб, пока не отобрали. Все ясно и понятно.

Но при этом есть вещи и люди, которые в общую систему не укладываются. У Гвен, например, это какой-то странный Милорд, которого все уважают и все боятся. Кроме мамы, папы и самой Гвен. Мама с папой — понятно, почему, они вообще ничего не боятся, а Гвен... ну, бояться она пока не умеет. И не научится. Милорд видит это и говорит, что она "очень смелая девочка". Гвен, конечно, приятно, когда её хвалит взрослый, особенно которого почти все боятся, но вот проблема — с этим Милордом всегда приходит толпа народу, и все они идут в большую столовую, и родители с ними, а Гвен с братом относят в детскую, и хорошо, если Драко не подсаживают за компанию! Несправедливо! Надо узнать, чем таким секретным они занимаются, иначе... иначе она, Гвен Лестрейндж, не ведьма, вот! Но опять же — как?

Целую неделю Гвен думала над этим. Целую неделю запоминала дорогу от детской до столовой и обратно. Целую неделю придумывала, как прошмыгнуть мимо нянек-эльфов. И теперь все, буквально все летело, как говорит дядя, "к дракклам свинячьим". И все из-за кота! Ух, поймает она эту пушистую сволочь... когда-нибудь. Поймает и усы оторвет. А то что это, он безобразничает, а их в детской оставляют!

За неимением кошачьих усов пришлось обойтись игрушками. Отшвырнув очередную обезглавленную куклу в угол, Гвен задумчиво покосилась на дверь: тётя как раз привела Драко и подтолкнула его к Сигнусу: поиграйте, мол, вдвоем, а сама ушла. Интересно, они сейчас опять подерутся? Было бы неплохо, даже очень — такой шанс для вылазки...

Ожидания Гвен мальчишки оправдали с лихвой. Едва за матерью закрылась дверь, Драко, как будто позабыв, что он в гостях, подошёл к двоюродному брату и вежливо сгреб в кучу половину уже расставленных солдатиков:

— Дай!

— Отибись, — флегматично отозвался Сигнус, убедившись, что поблизости нет взрослых.

— Дай!

— Отибись.

— Да-а-й!

Сигнус не выдержал и засветил кузену в лоб игрушечным Хогвартс-экспрессом. Драко от неожиданности плюхнулся на пол, удивлённо заморгал и разревелся. Эльфы засуетились вокруг него; Гвен, воспользовавшись заминкой, тут же выскочила из комнаты и короткими перебежками двинулась к столовой. Нужная дверь оказалась приоткрытой, но без прикрытия было не обойтись — если Гвен зайдет просто так, папа её увидит и будет сильно ругаться. Прикрытием послужил щит, прислоненный к стене в коридоре — такой большой, что Гвен, уронив его на пол (и чуть не оглохнув от лязга) смогла целиком под ним поместиться. Встать во весь рост, правда, не получилось, поэтому девочка опустилась на четвереньки и, стараясь как можно меньше шуметь и периодически выглядывая наружу, поползла на разведку.

* * *

Собрание Ближнего Круга тем временем шло полным ходом.

— ... В ближайшее время Орден не планирует никаких операций, мой Лорд, что не может не настораживать. Зато Министерство намерено как можно скорее провести чистку Лютного... — Родольфус запнулся и прислушался: в коридоре что-то загремело.

— Что ж, неплохо, — протянул Волдеморт. — Они хотят устроить чистку в Лютном, а мы устроим чистку в маггловских кварталах... Это все?

— Да, милорд.

— Хорошо. Антонин, что у тебя?

Родольфус чуть склонил голову в знак признательности: пока действительно все шло хорошо. Ага, за боевые группы сегодня отчитывается Долохов: Белла с сестрой все-таки отправилась к миссис Крауч на чашку чая. Разумеется, принимать приглашения жены магглолюбца — то ещё удовольствие, но с другой стороны, им требовалось поддерживать репутацию добропорядочного семейства... и, увы, не столько в министерских коридорах, сколько в светских салонах разного калибра. К счастью, милорд это прекрасно понимал и иногда делал для Беллатрикс поблажки, подобные сегодняшней.

Снизу раздался какой-то странный лязг. Родольфус посмотрел туда и обомлел: по полу по абсолютно дикой траектории полз щит его пра-пра-пра... в, общем, одного из далёких прадедушек; время от времени он (щит, не прадедушка) чуть приподнимался, издавал невнятный звук, менял направление и полз дальше. И все бы ничего, но из-под закругленного края то и дело мелькал кусок светлого атласа — очередного подарка тёщи единственной внучке...

Дождавшись, пока щит доползет до него, Родольфус, оглянувшись на Лорда, быстро нагнулся и вытащил дочь из-под проклятой железки. Сидевший рядом Рабастан прыснул; Гвен, не ожидавшая такой подставы, рванулась было прочь, но была перехвачена за поясок платья.

— Ну и кто тебя сюда звал? — свистящим шепотом поинтересовался Родольфус. — Кто?

Гвен в ответ смущённо поковыряла носком туфельки выбоину в полу.

— И как ты предлагаешь мне выйти с тобой отсюда?

— Родольфус, что у вас там происходит?

Ох, как же не вовремя. И какая нехорошая интонация.

— Ничего, мой Лорд. Небольшая проблема.

Волдеморт поднялся, подошёл к Родольфусу, заглянул под стол и хмыкнул. Проблема, сидя на нижней перекладине, строила щенячьи глазки в лучших традициях дядюшки Сириуса.

— Надо же, у нас появилось пополнение. Оставь её здесь, Лестрейндж. Любопытство не порок. Долохов, продолжай.

Родольфус поднял ребенка и усадил к себе на колени.

— Умоляю, Гвендолин, сиди тихо, — шепнул он на ухо девочке.

Маленькая зараза кивнула кудрявой головкой и стала внимательно рассматривать остальных. Кажется, пронесло...

* * *

Гвен была довольна. Ну ещё бы! Мало того, что на секретные разговоры взрослых попала, так ещё и не влетело. А раз сразу не влетело, то и потом не влетит. Папа не злопамятный, и даже ничего не записывает.

Только вся эта секретность, на взгляд Гвен, оказалась абсолютно лишней. Взрослые говорили о всяких скучных и непонятных вещах, — настолько скучных, что вскоре ее стало клонить в сон. И тут произошло нечто необычное. Этот Милорд (почему-то он здесь был главным, а не отец) вдруг стал кричать на тощего, длинноволосого мужчину со странной и смешной фамилией Кар-каров. Мужчина в ответ начал что-то не то блеять, не то пищать. Лорд рассердился ещё сильнее. Лорда злить было ни в коем случае нельзя, это Гвен усвоила ещё когда самого Лорда не видела, а значит, решила она, Кар-Карова надо заткнуть во избежание — так вредный дядя Люциус все время говорит. Она даже нужное слово вспомнила. Правда, маме для этого нужна была палочка, но, может, палец тоже подойдет?

Гвен вытянула тоненький пальчик, наставила его на Каркарова и четко произнесла:

— Кусио.

В комнате повисла тишина.

— Руди, не смотри на меня так, этому я её не учил! — отмер Рабастан.

— Массовый глюк? Нет, не похоже... Так, малая, давай-ка ещё разок, — скомандовал Антонин.

— Кусио, — повторила Гвен, тыча пальчиком в перепуганного насмерть дурмстранговца. — Кусио! Кусио!

— Может, Круцио? — тихо спросил Родольфус.

— Кусио! — важно кивнула Гвен. — Кусио!

Ближний Круг покатился со смеху. Волдеморт тоже невольно улыбнулся.

— Однако, продвинутый у вас ребенок, — хмыкнул он. — Круцио в таком юном возрасте...

Гвен этот смех не понравился. Она оглядела столовую, показала пальцем на Эйвери, который смеялся уж очень громко и сказала ещё раз, уже с угрозой:

— Кусио!

— А ведь устами младенца, как известно... — довольно произнес Волдеморт. — Эйвери, это не из-за тебя ли провалилась та операция по поимке Сириуса Блэка? Да и тобой, Игорь, я очень недоволен.

Все стихли. Волдеморт присел перед Гвен:

— Скажи, дитя, ты только Круцио знаешь или другие заклинания тоже?

Гвен задумалась. Прямо напротив неё сидел жуткий, сальноволосый и носатый тип по имени Снейп. Про него Гвен знала только то, что он очень сильно не нравится маме, а кто не нравится маме, тот не имеет права на существование! И еще она знала, что есть такие слова, которые помогают избавиться от тех, кто тебе не нравится — их мама говорила как-то раз, а мама обманывать не станет. Вот только получится ли?

Гвен вытянула палец ещё раз, прицелилась, прищурилась и выпалила:

— Аада Кидава!

Снейп рухнул со стула. Пожиратели рухнули тоже — от поистине гомерического хохота.

— Белла, зараза, нарожала конкурентов, — выдавил Макнейр. — Север, у них ещё второй есть, ты же в курсе, да?

— Я тебе сейчас покажу конкурентов, — мрачно пообещал Родольфус. — Мой Лорд, с вашего позволения...

Он быстрым шагом вышел из столовой. Гвен на прощание помахала всем, как воспитанная девочка, зевнула — все равно ничего интересного больше не будет — и устроилась поудобнее: в конце концов, она устала и имеет право поспать. Тем более, если есть возможность поспать у папы на руках.

— Чудо без перьев, — буркнул Родольфус, перехватывая засыпающую дочь поудобнее. — Кусио, надо же... Придёт твоя мать — расскажу ей, пусть посмеется.

— Над чем?

Беллатрикс стояла в дверях, держа в руках шляпку и перчатки — судя по всему, она только что вернулась.

— Предвосхищая твой вопрос: возлюбленная супруга нашего возлюбленного Крауча почувствовала себя дурно, в связи с чем этот дракклов цирк закончился раньше... Так над чем я должна смеяться?

— Над тем, как наша дочь сорвала собрание.

Белла недоуменно заморгала:

— Годовалая девочка? Собрание Ближнего Круга? Да быть такого не может!

Родольфус хмыкнул и пересказал ей все, с того момента, как увидел ползущий по полу щит.

— И что теперь делать, хотел бы я знать?

— Выпускать против Ордена, — пожала плечами Беллатрикс, забирая у мужа дочь. — Все, что нужно, она уже знает.

— Кусио, — сонно согласилась с нею Гвен.