Хельга-охотница (гет)

— …В конце концов, секс — это не только соитие, — продолжал доктор Фидз.

Выражение лица у него было скучное, взгляд постоянно устремлялся к комм-экрану на стене. Сделанный в виде картины в тяжелой золотой раме, он представлял то урбанистические, то дикие пейзажи, полные округлых высоких предметов, вызывающих однозначные ассоциации. Однако сегодня экран показывал иллюстрации откровенные иллюстрации к бесстыдной древней мифологии. Сатир и нимфа, кувыркающиеся в кустах. Сосредоточенно любующийся ягодицами юноши-виночерпия Аполлон. Богиня-охотница и подглядывающий за ее купанием козопас. Зевс с рогами и удивленная его появлением Европа, похититель огня Прометей и… орел? Ну вот, а говорили, что птичка интересовалась исключительно его печенью…

— Взаимопонимание и поддержка, чувство долга и интимность! Не просто раздеться, всунуть и кончить, а испытать тепло и близость, чтобы было, кому рассказать о душевных переживаниях, о своих бедах и радостях, вот в чем смысл любви! В конце концов, оргазм мы можем пережить и без партнера, достаточно только физического воздействия на соответствующие точки… вызывать мускульные сокращения можно… можно…

Виртуальная картинка, на сей раз иллюстрирующая древнюю притчу о раке, лебеде и щуке (оказывается, как эти паршивцы умели развлекаться!), похоже, зависла, а с ней завис и дипломированный психотерапевт, задышавший тяжело и часто. Его бурные вздохи продолжались, пока членистоногое не уползло в прибрежные кущи, а лебедь не воспарил в небеса, оставив щуку довольно облизываться и повиливать хвостовым плавником. Лишь тогда, издав короткий сдавленный стон, доктор Фидз вспомнил о пациентке:

— Так вот, миледи. Уверяю вас, оргазм может быть достигнут всего лишь силой воли. А… а о чем это я говорил?

Графиня Формюир дернула плечиком, показывая, что вообще-то и не слушала.

— Вы снова заняли пассивно-оборонительную позицию, миледи, — нахмурился доктор Фидз. — Я уже не раз говорил вам, что для успеха нашей психотерапии мне недостает вашего сотрудничества.

На картине плотненькая, румяная девушка ела яблоко. Вроде бы, ничего особенного, но яблоко она ела так, что у психотерапевта едва-едва сработали защитные механизмы. Отдышавшись, расстегнув пуговицу у ворота, он посмотрел на леди в глухой обороне и попробовал ее возбудить… то есть не то, чтобы физически, но формально-то да!

— Вы снова рисуете в своем блокноте карикатуры на меня, — Фидз гневно наставил на графиню палец. — Или вы опять станете утверждать, что вспоминаете пособие по бетанской семейной сексотерапии, которое когда-то подсмотрели у графов Форкосиганов?

— Нет, — язвительно ответила Хельга. — Сегодня я вспоминаю анатомический атлас!

Она решительно отбросила блокнот. Фидз убедился, что действительно, пенисы на рисунках присутствуют, но проломленных голов, вспоротых животов и брызг крови там более, чем достаточно, и решил додавить пациентку до прорыва. В смысле, до состояния, в котором она будет вынуждена признать существование в ее браке неразрешимых проблем, требующих перестройки ее личности и открытия новых пластов ее сексуальности.

— Миледи, ваша сексуальная жизнь зашла в тупик!.. — пафосно заявил Фидз.

Графиня его перебила:

— Только не надо опять про доверие, близость, единение душ и прочую лабуду. Я прекрасно понимаю, что мне не стоило бросать в мужа ведро и предлагать воспользоваться им вместо женщины…

— Ну да, ведром же неудобно, — поддакнул психотерапевт, только потом сообразив, что его слова могут быть неправильно поняты. — В смысле… Я хотел…

— Я тоже, — обиженно заявила Хельга Формюир. — Я тоже нормальная здоровая женщина, и я хотела нормального человеческого секса, а вместо этого…

Из ее глаз закапали злые, горячие слезы. Фидз, готовый к такому повороту разговора, придвинул пациентке коробку платочков, подождал, пока прекратятся самые громкие всхлипывания, и продолжил:

— Ну, всегда есть еще и не совсем человеческий… То есть, миледи, я хотел сказать, что раз человечество научилось прыгать через космос, то уж вызывать-то пару-тройку оргазмов всегда можно… Вот я, например, в свое время, чтобы сохранить брак, начал изучать древнюю литературу. Вы не представляете, какие тонкости, какие потрясающие двойные смыслы приоткрываются, стоит хорошенько сосредоточиться над книгой… М-м-м… Да. Вот вы, миледи, чем интересуетесь? Есть у вас какое-то хобби, которое могло бы скрасить ваш досуг?

— Я могу завести любовника, — подумав, сообщила Формюир, как бы невзначай, как бы задумавшись, приближаясь к психотерапевту и наклоняясь так, чтобы шелковая блуза обтянула ее красивый бюст. — Такого, узнав о котором мой муж просто бы слюной изошел бы от бешенства.

— Уверены? — участливо поинтересовался Фидз. — Все-таки на нашей первой встрече мы договорились, что хотим сохранить ваш брак ради детей. Миледи, я настоятельно рекомендую вам какое-нибудь хобби. Надеюсь, есть хоть какое-то занятие, которое приводит вас в приятное расположение духа?..

* * *

— Палец нажимает на курок. Маленький кусочек пластика уходит внутрь, плотно, и вместе с тем легко скользя в отверстии. Легкое прикосновение высекает искру; батарея нагревается… нагревается, передавая импульс в генератор плазмы, который выпускает наружу поток энергии. Энергия плывет… энергия трансформируется, собирая ионы в плазменный ком, и он двигается, двигается с такой скоростью, что незаметно глазу, двигается, пока не достигнет… о боже, миледи графиня, что вы делаете?!

Фидз, распластанный на ковре, сделал попытку высвободиться из захвата, однако графиня Формюир — раскрасневшаяся, с растрепавшейся прической, порядком разрумянившаяся — держала крепко.

— А знаете, доктор, вы совершенно не разбираетесь в оружии, — хрипло заявила она.

— Оружие — это прекрасный способ сублимировать агрессию, — автоматически выдал психотерапевт, пытаясь остановить женские руки, рвущие на нем рубашку. — Но что вы делаете, миледи?!

— Я собираюсь объяснить вам, как оно устроено. Значит, запомните, никаких курков там нет. Сперва нужно передернуть затвор, чтобы патрон встал в ствол.

— Ай!

— Ш-ш, доктор, вы торопите события. Я как раз хотела вам показать, что рукоять сжимать нужно крепко, надежно, чтобы не вырвалось…

— О-ой?..

— Ага, и не пытайтесь, доктор. А теперь надо почувствовать, как оружие становится вашим продолжением…

Фидз смотрел, как меняется лицо женщины, и чувствовал, как по всему телу идет волна дрожи. Еще вполне оправданной — холодной, покрывающей кожу мурашками дрожи тревоги и беспокойства, но дрожи, вслед за которой грозила прийти новая, горячая и более решительная волна.

Он тихо заскулил… Скандал! Позор! Прощай, лицензия!

— А потом надо выдохнуть, — тяжело дыша, продолжила Хельга, — и сильно надавить на гашетку…

— А-а!

— А сейчас мы посмотрим, как у вас с генерацией плазмы…

— Миледи, но ваш муж…

— Ведра, доктор Фидз, мы же выяснили, что он предпочитает ведра. Ах, будь я чуток пластмассовее… Тогда у нас мог бы получиться идеальный брак!

Графиня Формюир задумалась и замолчала. Фидз на секунду поверил, что наглые домогательства прекратились, и он в безопасности.

— Итак, на чем мы остановились? — Хельга сдунула со лба выбившуюся из прически прядь. — Оружие. Оно издавна использовалось людьми для охоты. А знаете ли вы, что в древности покровительницей охоты считалась женщина, ненасытная и неутомимая?

— На самом деле этот миф всего лишь символ, — из последних сил сопротивлялся Фидз. — Символ… о, нет…

— Пли, — скомандовала Хельга ему на ушко.