Выбирая себя (гет)

Голова раскалывалась так, будто по ней били молотками, а во рту поселился запах задохнувшихся под пленкой бутербродов с тунцом, которые так любил есть Питер. Руки отекли, и понять, связан он или нет, Нил не мог. Пошевелиться или открыть глаза тоже — не хотел выдавать, что очнулся.

Нил прислушался: судя по гулу — он в самолете. Интересно, куда его везут и зачем.

Впрочем, на последний вопрос можно было набросать сходу сотню версий. От мести Вудфорда за сданных «пантер» до любителей поживиться легкими деньгами.

Нил ощутил, что к затылку приложили полотенце со льдом. Стук молотков стал чуть тише.

— Дуболом, — произнес знакомый женский голос.

— У меня не было снотворного, — произнес мужской голос, принадлежащий тому, кто вырубил его в отеле, — а он опасен.

— Ничего с ним не будет, Сара, — произнесла женщина из лифта. — Кейси сколько раз уже его убивал, а он, как видишь, до сих пор жив, здоров и процветает.

Сара? Нил еле сдержался, чтобы не дернуться. В памяти возникла Сара Эллис, растроганная его фальшивым предложением, на смотровой площадке Эмпайр Стайт Билдинг. Нет, голос точно не ее. Голос какой-то другой Сары, похожий на близкий голос из давно забытого сна.

— Надеюсь, и в этот раз Кейси не повезло, — произнес еще один мужской голос.

Этот голос тоже был знаком и, Нил нутром чуял, именно этого человека из всей компании не стоило опасаться.

Подождите, Кейси?

В ушах застучало, и если бы Нил уже не сидел, он бы рухнул в кресло. Потому что он вспомнил Кейси.

То был его давнишний кошмар, где Нил был тем, кем боялся стать — убийцей. Сон начинался с погони в узком коридоре какого-то казенного знания. Нил бежал, подтягивался, акробатическими трюками прокладывал себе дорогу через слуховое окно, под столами, прыгал через лестничный пролет и не давал себя убить. За ним бежали военные в полном обмундировании с автоматами наперевес. Его пытались остановить, в ответ Нил ломал руки и ноги, не замедляя бега, обращал дула оружия против своих хозяев. Его не волновали ни щелчки ломавшихся костей, ни стоны людей, ни кровь, обагрившая руки и ворот рубашки — преимущественно чужая кровь.

Он почти ушел от всех по крышам, когда двое полицейских решили перепрыгнуть через переулок вслед за ним. Планомерный итог: один шлепнулся на землю, и даже не глядя можно было сказать: внутренние органы разорваны, голова пробита, мозговая ткань попала в кровь. Второму повезло больше, он упал на крышку и сломал ступню — идиот!

Нил спустился на землю, не замечая в тени здания коренастой фигуры в черном, не очень хорошо сидящем костюме. Кейси. Вернее полковник Джон Кейси со своим любимым автоматическим Зиг Зауером. Кейси не стал сотрясать воздух предупреждениями, вроде: «Сдавайся!» или «Стой, стрелять буду!» Он сразу выстрелил, целясь в висок Нилу.

И вышиб мозги. Нил успел только улыбнуться и сказать: «Ты опоздал».

Эти сны начались после посещения доктора Мары Саммерс и ее коктейля «Спокойной ночи, Золушка»: гамма-гидроксибутирата, кетамина и флунитразепама, после ее ввинчивающегося в мозг голоса: «Мы проводим терапию нового вида. Я помогаю вам, помогаю. Я лишь хочу, чтобы вы сказали правду о том, кто вы, чем занимаетесь и зачем пришли сюда».

Моззи верил в реинкарнацию, и если бы Нил рассказал ему свои кошмары, то выдал бы сентенцию, смысл которой сводился бы: «Теперь ясно, почему тебе не везет в этой жизни».

Но Нил не верит в эзотерическую чушь, слишком хорошо знает, как она может работать, как с ее помощью можно обвести вокруг пальца любого человека. Нил верит в науку и логику.

Сны — это его подсознание. Это реакция на вечный стресс, на работу под прикрытием для ФБР, на недоверие Питера, на желание освободиться от всех. Это страх перейти некую черту, после которой не будет дороги назад. А фигура полковника Джона Кейси — архетип неумолимого рока.

Вот только архетип оказался больно живой. Да и ответ Нила из сна непонятный.

— Он очнулся, — произнес голос знакомой-незнакомой Сары.

Притворяться больше смысла не было, Нил открыл глаза.