Вниз по спирали (гет)

Молодую рощу шумную

Дровосек перерубил.

То, что Господом задумано,

Человек перерешил.

И уж роща не колышется,

Только пни, покрыты ржой.

В голосах родных мне слышится

Тёмный голос твой чужой.

Всё мерещатся мне дивные

Тёмных глаз твоих круги.

— Мы с тобою — неразрывные,

Неразрывные враги.

М. Цветаева

 

Парня в серой куртке, пронырливо зыркающего по сторонам из-за колонны, я приметила почти сразу. Судя по тому, как медленно, но неуклонно, едва приметными шажками он направлялся в мою сторону, в планах у него было близкое знакомство. Что ж, почему бы и нет? Забросив ногу на ногу, я пристроила на коленке планшет, откинулась на спинку кресла, чтобы не выпустить любителя лёгких побед из-за пределов бокового зрения. Так-так, на таймер посмотрел, сейчас наверняка нагнётся, присядет… Лёгким, едва уловимым движением его ладонь опустилась мне на бедро, скользнула выше, к поясу — и я поморщилась от сдавленного вскрика.

— Пусти! — он попытался отдёрнуть руку, но я держала запястье крепко, выворачивая кверху.

— Куда торопимся? Планы? Так их теперь придётся отложить, — я безмятежно улыбнулась. — За нападение на офицера Звёздного круга условным сроком мало кому удаётся отделаться.

— Не нападал я на тебя, — прошипел он.

— Ну да, всего лишь хотел обогатиться за мой счёт, — я поправила липучку на кармане. — Но кого это волнует?

Цинично-тоскливый взгляд скользнул по моему лицу, и мелкие серые глаза изумлённо расширились:

— Рита? Ты, что ли?

— Откуда ты меня знаешь? — на всякий случай я сжала пальцы крепче. Старый трюк — отвлечь внимание и дать дёру.

— Да как же, забыла, что ли? — свободная рука хлопнула меня по колену. — Форт Надар, сортировочная. У тебя ещё глаза всё время на мокром месте были.

Погодите-ка, это что…

— Тим? Тим Кэтро? Да как тебя узнать-то, — вырвалось у меня, — вон до чего разъелся! Худющим ведь был, в вентиляцию мог пролезть.

— А ты совсем не похожа на ту девчонку в белом платьице, — заметил Тим. — Отпустила бы, что ли. У меня скоро рука отвалится.

— Не отвалится, — я со смешком пихнула его в бок, выпуская пухлую кисть. — Я могла бы держать тебя ещё минут сорок без особого вреда.

— А что ты такое про офицера говорила? — подвинув чей-то пакет, он по-хозяйски устроился рядом со мной на лавке. — Ты теперь на флоте служишь?

— Седьмой год уже, — похвасталась я. — Сразу, как домой вернулась, подала заявление.

Тим задумчиво покачал растрёпанной головой:

— Я, признаться, думал, ты не дотянешь до освобождения.

— А я и не ждала. Я сама себя освободила.

Он недоверчиво прищурился:

— Сбежала, что ли? У нас в лагере каждый год пытались — ни один не ушёл.

— Значит, мне повезло, — я пожала плечами. — А ты, я смотрю, лагерные привычки так и не забросил.

Тим развёл руками:

— Что поделаешь. Три года меня это ремесло кормило, жалко бросать.

— По-моему, всё-таки есть разница, воровать у имперцев или у своих.

— Ты права, — подмигнул он, — имперцы богаче. Куда летишь-то?

— На Кулон. Слышал, может — конфедераты академию открыли. Вот меня и направили по обмену инструктором.

— А что, говорят, конфедераты — денежный народ. Может, и мне туда податься?

Покосившись на мигающее табло, он поднялся:

— Пошли, что ли, протокол оформлять. У тебя вылет через полчаса, а в космопортах такие волокитчики сидят, что ни в одном планетарном отделе полиции не сыщешь.

— Да ладно, — я перекинула через плечо лямку рюкзака. — Ты со мной хлебом делился, когда у меня от голода кружилась голова. Только воруй в следующий раз аккуратнее, а то получишь пять лет на метеороиде.

— Ох, Рита, вот что я тебе скажу: после лагеря любой наш тюремный метеороид — райский куророт.

— И не поспоришь. Ну ладно, бывай. Захочешь повидаться — в открытых базах есть мой телефон.

Я шагнула к прозрачным дверям коридора, над которыми светился номер рейса. Рука Тима поспешно накрыла мою ладонь:

— Погоди, скажи хоть, куда тебя тогда отправили после сортировки?

Я хмыкнула:

— Не самое прекрасное место в моей жизни, можешь мне поверить. Хотя наверняка бывает и хуже.

Его пальцы — шершавые, с чёрной угольной каймой под ногтями — крепко пожали мои.

— Счастливо, Рита! Наверняка ещё свидимся.

Махнув ему рукой, я зашагала к выходу на взлётную площадку.

 

До сих пор помню, как я выдохнула, вырвавшись за оборонное поле. Мне всё не верилось, что сенсоры форта уже не достанут меня — я поминутно косилась на экран. Вглядывалась в блаженную чёрную пустоту, выдыхала и закрывала глаза.

Субпространственный прыжок мог вынести меня куда угодно, я могла оказаться на краю галактики, в миллионах световых лет от обитаемого мира. Мне могло не хватить воздуха. Или еды. Или воды. Всё это мало волновало меня в тот момент: всхлипывая, сморкаясь в пропахшую краской тряпку, я бормотала молитву Изначальным, избавившим меня от рабства.

Меньше всего на свете мне хотелось когда-либо столкнуться лицом к лицу с теми, кто знал меня в форте. Уж вымарывать — так вымарывать. Но увидеть Тима почему-то было очень приятно. То ли потому, что он зря не верил в меня тогда, то ли оттого, что он несмотря ни на что был добр ко мне. А может, нам приятно видеть, как другие катятся по наклонной, пока мы карабкаемся наверх?

— Уважаемые гости, наш шаттл готовится к осуществлению посадки, — раздался над головой мелодичный электронный голос. — Пожалуйста, наденьте защитные шлемы и пристегните ремни безопасности.

Я пошарила за спиной, щёлкнула застёжкой. Прохладный пластик шлема опустился мне на лицо. Всё на случай разгерметизации, хотя таких случаев на кораблях Конфедерации не было уже лет сто. У нас… ну, у нас — это другое дело. В конце концов, мы войну прошли, пока конфедераты отсиживались за нашей спиной.

Эх, красота какая… Вхождение в атмосферу — это всегда потрясающе, даже если ты летаешь чуть ли не каждый день. Хрустально-чистая голубизна за окном растворяется в алых, оранжевых, золотых отблесках огня. Это страшновато — видеть пламя за обшивкой, за тонким стеклом. Но от него невозможно отвести глаз.

Снижаемся. Вон уже видна земля — буровато-зелёная, расчерченная тонкими линиями рек, точно контурная карта. Я никогда раньше не была на Кулоне, но, говорят, здесь лишь немного жарче, чем у нас. И гравитация близка к норме. После форта тогда с неделю пришлось привыкать к отяжелевшим рукам и ногам.

— Шлем можно уже снять, — мой сосед повернулся ко мне. — Мы в стратосфере.

— А почему же тогда не объявляют?

— Перестраховка, — он с улыбкой пожал плечами. — Может, из-за корсаров. Слышали, как они позавчера обстреляли шаттл на подлёте к порту? И ведь никакие сенсоры не засекли.

Я пригладила растрепавшиеся под шлемом волосы.

— Кто бы сомневался. Вряд ли талантливые ребята мечтают горбатиться на Министерство обороны за гроши. Вот корсары их и переманивают.

— Что поделаешь, — он философски пожал плечами, — порой у пиратов ресурсов побольше, чем у государства. А вы ведь сами, наверное, учёный?

— Почему вы так решили?

Он слегка придвинулся:

— Это просто. На Кулоне нет ничего, кроме Академии и научно-исследовательских институтов. Вы одеты как терранка, а курсантов-терран у нас в Академии сейчас нет.

— Логично, — я хмыкнула. — Вот только, если вы служите в Академии, что же вы делали на Терре? Выполняли служебное задание?

— Нет, в отпуск летал. К невесте, — помедлив, добавил он.

— Готовитесь обзавестись семьёй? Это похвально.

— Скажите это моим родителям, — фыркнул он. — Мама Лину с первого взгляда невзлюбила.

— Потому что ваша невеста — терранка?

— Мой младший брат вообще женился на подданной Империи Аллирада, — мужчина комически поднял брови. — И ничего. Ну да ладно… Мы ведь ещё не познакомились. Я Леон.

— Рита, — я улыбнулась в ответ. — Кажется, пора вещи доставать.

Прежде, чем я выбралась в проход, Леон поднялся и снял с полки мой рюкзак.

— Ух, солидный вес. Далеко вам ехать от космопорта? Если хотите, я вас подвезу.

— Не стоит, — улыбнулась я. — Дойду за пять минут.

 

Главный корпус Академии было видно от самых ворот: вверх по пологому холму к нему вела прямая аллея, выложенная зеленоватой, под цвет травы, плиткой. От аллеи расходились дорожки к полигонам, лабораториям, казармам. Как-то очень тихо было, и народу мне почти не попадалось — видно, учебные часы. Только на крыльце столовой стояла в обнимку парочка: парень с нашивками сержанта, неспешно цедящий розовую шипучую воду из бутылки, и девчонка в белом халате медслужбы. У них я и спросила, как пройти к командиру.

— Вон туда, — он махнул рукой в сторону корпуса, — и на лифте на восьмой этаж. Там дверь с синей подсветкой, не ошибётесь.

— А если что, в холле информационное табло, — добавила его подруга. — Щёлкните по списку — и разу высветится, куда вам надо.

Табло, ишь ты… У нас на такое в столичной мэрии — и то денег не хватает.

Поднявшись по ступенькам, я прошла распахнувшиеся двери, раскрашенные подобно крыльям гигантской птицы, и зашагала к лифту.

— Капитан Грат?

Обернувшись, я встретилась взглядом с высоким сухощавым мужчиной. На тёмно-синем кителе поблескивали майорские звёзды, лацкан украшали два орденских треугольника.

— Иллион Фарис, заместитель командира по учёбной работе, — он протянул мне руку. Пожатие вышло уверенным, твёрдым. — Адмирал Немат в отъезде, он на приёме в Совете Министров. Мне поручено ввести вас в курс дела. Прошу.

Пропустив меня в просторную, залитую светом кабину, он шагнул следом, вдавил кнопку.

— С завтрашнего дня у вас начинаются занятия, расписание уже готово. Вы будете тренировать первый и второй курс отделения военно-тактической подготовки. У связистов своя программа, но и у них раз в месяц стоят семинары с вами. Кто ещё? Научники. Боевыми дисциплинами мы их почти не нагружаем, но, согласитесь, офицер должен отличать лазерную винтовку от ультразвукового парализатора.

— Не поспоришь, — хмыкнула я. — А что с экзаменами?

— По окончании курса все сдают вам теорию и практику. Форму экзаменов выбирать вам, — майор поднёс ладонь к сканеру, снимая силовое поле с кабинета. — Присаживайтесь.

Опустившись в удобное кресло, я вытянула ноги под столом.

— А группы большие?

— В среднем около пятнадцати человек. Мы стараемся распределять равномерно, по способностям, — майор достал свой планшет. — Теперь о вас. Комнату вам выделит интендант, я уже распорядился. Видите красную крышу?

Я покосилась в окно.

— Это преподавательский корпус. Если с размещением будут какие-то проблемы, обращайтесь к интенданту или ко мне. Питание в столовой у нас для офицеров бесплатное, три раза в день. Если вам захочется каких-то деликатесов — это, уж конечно, за свой счёт. Сегодня можете отдыхать, знакомиться.

Помолчав, он произнёс:

— Всё как будто? Дайте мне вашу служебную карту, я её зарегистрирую.

Порывшись в кармашке рюкзака, я протянула ему тонкую серебристую пластинку. Майор привычным движением приложил её к окошку сканера.

— Возьмите. Можете быть свободны, капитан.

— Честь имею.

 

Я думала, комната моя будет куда меньше. А здесь можно жить по-царски: подвесная кровать, компьютерный столик, шкаф с дюжиной вешалок, весёлый жёлто-зелёный ковёр на полу… За окном — мостик через пруд, буйно разросшиеся фиралины в белом пушистом цвету.

Вещи я распаковала быстро: кроме формы и не брала почти ничего, как мама ни настаивала. Её и папина голография заняла положенное место на столе, рядом с мини-компом.

Я пыталась вспомнить, куда засунула зубную щётку, когда моё увлекательнейшее занятие прервал стук в дверь.

— Можно? — любопытная кудрявая голова заглянула в комнату. — Я видела, как вы поднимались. В кои-то веки у меня соседка появилась.

— Проходите, — я спешно убрала за спину пижаму со свинками. — Вы, наверное, из двести третьей комнаты? Я Рита Грат.

— Эйслинн Хансен, — морковного цвета губы разъехались в улыбке. — Можно — Эйси. Ты инопланетянка, да?

Я кивнула:

— Капитан Звёздного круга Терры.

— У нас мало кто больше чем на год остаётся. В такой глуши… А я вот уже третий контракт подписала. Ни о чём не думай, знай себе, развлекай молодёжь.

Я сдержала смешок: видимо, моя соседка казалась себе умудрённой годами.

— Как там сейчас, на Терре?

— Восстанавливаемся потихоньку. Каждый день старые мины находят, — я пожала плечами. — Из озера Тау уже почти вывели яд, планируют рыб туда запускать.

Эйси серьёзно кивнула:

— Война — это ужас. Хорошо, что наше правительство не стало ввязываться. А ты… Ты воевала, наверное?

— Не слишком долго. Больше времени провела в плену.

— Жуть! А каково там приходилось…

Осекшись, она махнула рукой:

— Извини. Тебе, наверное, неприятно. Может, помочь вещи разобрать? Через полчаса ужин.

— Спасибо, справлюсь.

Повертев в руках упаковку шампуня (мятный? Клала же арбузный!), я добавила:

— Пойдём на ужин вместе? Ты бы мне про всё рассказала.

Просияв, она кивнула:

— Жду в коридоре в восемь!

 

На шумных, кишащих народом сборищах я вечно теряюсь: хочется отсесть куда-нибудь в уголок и уткнуться в планшет. Но Эйси потащила меня за большой стол, в самую гущу пёстрой толпы.

— Ребята, знакомьтесь, это Рита — прямо с Терры. Кто-нибудь там был? Вот и я не была. Рита мне кучу всего интересного рассказала. Вы знаете, что на Терре штрафуют за хлеб, выброшенный в мусор?

Я пожимала руки, улыбалась, от новых имен и лиц в висках начинало ломить. Черноглазый лейтенант, устроившийся на скамье рядом со мной, укоризненно поглядывал на Эйси:

— Хансен, хватит уже трещать. А то Рита решит, что у всех у нас язык без костей, и сбежит ещё до конца контракта. Рита, — он повернулся ко мне, — хотите, я вам заказ сделаю? Вы, наверное, не привыкли к электронным биомодификаторам пищи.

— У нас в штабе Звёздного круга почти такие же стоят, — усмехнулась я. — Я разберусь.

Поднявшись, я направилась к поблескивающему разноцветными огоньками агрегату. Так, вот меню, вот настройки… Выбрать… Принять… Ага, есть.

Из-под пластиковой панели выехали две тарелки и стакан компота. Погрузив всё это добро к себе на поднос, я шагнула в сторону, уступая место следующему, развернулась к столу…

Еда чуть не полетела мне под ноги. Спасло только то, что пальцы конвульсивной хваткой сжали край подноса.

В хвосте очереди в такой же, как у меня, синей форме инструктора, стоял он.

Он даже не изменился, только волосы в косу уже не плёл. И в сапогах без платформы он не казался таким высоким. Но это были его наглые, бесцеремонные глаза, его тонкие губы, его неестественно длинная шея, на которой мне столько раз хотелось затянуть удавку.

Он тоже смотрел на меня. И молчал. Я через силу глотнула воздуха, разомкнула наконец губы:

— Хадарт Иннард, не знала, что мы теперь сослуживцы.

Уголки его рта тронула улыбка:

— Смею вас уверить, я тоже не знал. И хадарт — это имперское звание, здесь меня обычно называют адмиралом.

— Без разницы, — я дёрнула плечом. — Давно вы здесь?

— Третий месяц. А вы, надо полагать, сегодня прилетели?

Склонившись над терминалом, он принялся набирать заказ.

— Днём.

Руки ходили ходуном, и я опустила поднос на стол, чтобы не расплескать компот.

— Я рад, — безмятежно отозвался Иннард. — Всегда приятно встретить старых знакомых, с которыми у тебя полным-полно общих воспоминаний.

Я не знаю, как я не ударила его. Спас черноглазый лейтенант, заметивший, верно, моё долгое отсутствие:

— Рита, вам помочь донести поднос?

— Да, если вам не трудно, — пробормотала я и направилась за ним к столу. Голос Иннарда окликнул его:

— Торес, завтра в шахматы играем?

— Как всегда, — беззаботно отозвался лейтенант.

Я опустилась на скамью, прижала ледяные пальцы к виску. Три месяца… Минимальный контракт — полгода, значит, как минимум ещё столько же мне придётся сталкиваться с Иннардом. Если, конечно, его не испепелит случайно взорвавшаяся граната.

Я не смогу бегать от него всё это время.

А почему, собственно, бегать должна я? Если он попытается кому-то про меня рассказать… что ж, я тоже знаю кое-что, что может подпортить его репутацию. Да и в конце концов, это я обыграла его. И я не боюсь смотреть ему в глаза.

Не боюсь.

Не боюсь.

— Рита? — тёплая ладонь Эйси легла мне на плечо. — Что-то стряслось?

Я поспешно опустила взгляд в тарелку, на нетронутый суп.

— Всё в порядке, — я зачерпнула побольше овощей. — Так… голова.

— У меня драже есть, если что. Очень помогают.

Я машинально кивнула.

Головы я не поворачивала, но почему-то мне казалось, что Иннард так и глядит мне в затылок. Словно целится из винтовки.

— Да, мам, да, я тебя слышу. Всё хорошо. Устроилась. Нет, адмирала пока не видела, он в столице. Нет ещё, как раз на лекцию иду, — я понизила голос, обходя стайку курсантов, оккупировавших оконную нишу. — Всё, мам, вон моя аудитория. Пора начинать. Чего-чего? Какие травки?

Поправив наушник, я безнадёжно вздохнула. Когда же мама наконец перестанет верить этим шарлатанам, вещающим по головизору о чудо-микстурах и целительных заговорах? Как в каменном веке, честное слово.

— Мам, здесь военный космический объект. Никаких травок не продают. Всё, давай, я перезвоню. Обними папу за меня.

Я ждала тёплого «счастливо» и щелчка отключения связи. Но мама, помедлив, негромко откашлялась:

— Рита, ты уверена, что всё в порядке? Я видела сон… очень странный. Как будто ты скачешь верхом на зайце и держишь его за уши, а я бегу за вами и всё никак не могу догнать, остановить. В соннике написано…

— Даже слышать не хочу, что там написано, — буркнула я. — Не наживай сама себе давления.

— Но ты от меня ничего не скрываешь? У тебя всё в порядке?

— В полном. Не беспокойся, мам. Пока.

Отключив наушник, я кинула его в кармашек сумки.

Ненавижу врать родителям.

Прозрачные двери аудитории разошлись, пропуская меня, и я поднялась к преподавательскому столу. Ребята дружно поднялись, вглядываясь в моё лицо — кто с любопытством, кто с опаской, а иные со скукой:

— Здравия желаем, госпожа инструктор!

— Вольно. Садитесь.

Обойдя стол спереди, я присела на гладкую лакированную крышку.

— Я капитан Рита Грат из Пятого истребительного батальона Звёздного круга Терры. В течение этого года я буду вашим инструктором по стрельбе. Сразу хочу сказать: штаны просиживать в аудитории вам почти не придётся, в основном мы с вами будем встречаться на полигоне. Теория — дело небесполезное, но стрелять по учебникам не научишься.

Худощавая черноволосая девушка за первой партой подняла руку:

— Можно вопрос, капитан?

— Задавайте. Только назовите себя.

— Курсант Эда Кавани. До вас у нас вёл занятия майор Лоусон — так он говорил, что в условиях современной космической войны навыки стрельбы роли почти не играют — всё решают звездолёты. Как вы считаете, он прав?

Отведя плечи назад, я уперлась ладонями в столешницу.

— Как вам сказать… В глобальном масштабе, возможно, так оно и есть: у кого современнее техника, кто правильнее ей распоряжается, тот и выигрывает. Но мне однажды спасло жизнь именно умение стрелять.

Сосед Кавани подал голос:

— Это была разведывательная миссия?

— В некотором роде, — я не удержалась от усмешки. — Ну, а сейчас, для первого знакомства, давайте проверим ваши знания по предмету.

По рядам пробежал беспокойный шорох, и я подняла ладонь:

— Не волнуйтесь, никаких контрольных. Всё просто: я показываю вам трехмерную голограмму оружия, а вы рассказываете всё, что знаете о нём. Сегодня спрашиваю по желанию. Учтите: правильные ответы идут в плюс перед экзаменом.

Дождавшись кивков, я щёлкнула по экрану.

— Начнём с самого лёгкого: лазерный пистолет Е-17.

 

— …Капитан, а я слышала, на Терре для защиты от шумового оружия до сих пор используют наушники. Разве микрорассеиватели не эффективнее?

Я беззвучно вздохнула.

— Видите ли, Эда, для командования значение имеет не только эффективность, но и цена вопроса. Помимо космического флота у планеты ещё предостаточно нужд.

— Понимаю, — серьёзно кивнула она, замедляя шаг: мы уже почти дошли до офицерской столовой. — Мои родители всегда возмущались высокими налогами на космофлот. Но хоть какая-то программа перевооружения принята?

— А вот это уже служебная информация, — сказала я с улыбкой. — Если хотите, можете попытаться сами это выяснить — не взламывая чужие файлы, разумеется.

— По файлам я не специалист. Ох, наверное, я задерживаю вас, капитан? Извините.

— Ничего, — благодушно отозвалась я в такт бурчанию желудка. — Спрашивайте, если вас ещё что-то заинтересует.

— Обязательно, — хвостик чёрных волос смешно подпрыгнул от энергичного кивка. — Ну, я побежала. Разрешите идти?

— Иди, иди, — я скосила взгляд на таймер. До конца обеда ещё почти час, можно не торопиться.

Вон на крыльце черноглазый лейтенант, мой вчерашний знакомый. Строчит что-то в планшете. Как же его… Торес? Точно, Торес.

Помахав ему, я взбежала по крутым ступенькам.

— Привет! Как служится?

— Ох, Рита, — озабоченное лицо просветлело. — Пришли меня поддержать?

— А что случилось?

— Только что троих на гауптвахту отправил. Никакого сладу с ними нет: способные парни, но без царя в голове. А я, между прочим, их куратор, мне за них отчитываться.

— Досадно. Что же они на сей раз натворили?

Торес махнул рукой:

— Додумались переодеться в Белых фермеров и пошли пугать первогодок. Один чуть в окно со страху не выпал.

— Белые фермеры? Ни разу слышала.

— История древняя, как космос, — улыбнулся Торес. — Когда Министерство обороны только-только решило разворачивать на Малом Кольце военные объекты, оно скупило все участки, принадлежащие гражданским. Отдавали за бесценок: земля не особо плодородная, землетрясения частенько её встряхивали. Одна только семья фермеров — не то Джонсы, не то Джонсоны — упёрлась. Ни в какую, хоть ты тресни. Им уж и цену набавляли, и участок возле столицы предлагали взамен. Наконец у адмиралов лопнуло терпение. Говорят, они состряпали на Джонсов липовое дело.

— Уголовное?

— Ну, в тюрьму их, конечно, не отправили, но участок отняли. И Джонсы перед отлётом вышли на городскую площадь и торжественно объявили всему народу: не далее как через сто лет вся планета вспыхнет белым пламенем. Их так и прозвали — Белые фермеры.

— Страсти-то какие, — хмыкнула я. — А что с ними дальше стало?

Торес пожал плечами:

— Даже не представляю. Штука вся в том, что примерно лет сто и прошло. Кое-кто всерьёз ждёт, что слова этих бедолаг сбудутся.

— Хорошо, что моя мама этого не слышала. С её-то верой в приметы…

— Она может не волноваться. С тех пор, как кору планеты стабилизировали, здесь вообще никаких катаклизмов не бывает. Да и война нам пока не грозит.

Спрятав планшет, он поинтересовался:

— Не хотите перекусить?

— Так за тем и иду.

— Тогда пойдёмте. Эйси говорит, сегодня в меню оладьи с черносливом — пальчики оближешь.

 

Хорошо сидеть прямо на мостках, свесив ноги к воде. По зеленоватой глади бежит слабая рябь, ветерок тянет свежестью. Изредка у берега булькнет слабый всплеск от рыбьего хвоста, пойдут круги.

Китель я пристроила на коленях, закатала рубашку до локтей. Можно было бы вовсе в гражданское переодеться, но вечером у меня ещё одно занятие. А потом… Потом можно остаться у себя и почитать. Или позвонить Эйси: дома она сидеть не любит, наверняка у неё запланировано какое-нибудь очередное развлечение.

— Я вас не потревожу, капитан Грат?

Вопрос, я так понимаю, риторический.

Не оборачиваясь, я набросила китель на плечи.

— Адмирал Иннард, я предпочла бы побыть одной.

— Понимаю, — с негромким шорохом он опустился рядом, солнце блеснуло на пряжке кожаного сапога. — Но всё же, я полагаю, нам нужно поговорить.

— Не вижу в этом необходимости.

— Поверьте, я не намерен навязывать вам своё общество, — с глухим смешком произнёс он. — Мне всего лишь хотелось бы убедиться, что вы собираетесь вести себя благоразумно.

— «Благоразумно» — это значит не распространяться о подробностях нашего знакомства? — я придвинула колени к груди. — Знаете, у меня нет никакого желания о нём вспоминать. Я предпочла бы вас больше никогда не видеть.

— Космос капризен, — Иннард повёл плечами. — Уж если он снова свёл нас, думаю, нам стоит научиться сотрудничать.

Я повернула голову к нему:

— Чем меньше мы с вами будем пересекаться, тем лучше.

— Разумно. Но, вероятно, нам всё-таки придётся здороваться в коридорах.

— И прощаться, — хмыкнула я. — Иначе сослуживцы нас не поймут.

Помолчав, я не удержалась:

— Как вас вообще занесло в Академию — в вашем-то звании? Такими кадрами обычно не разбрасываются.

Его губы иронически изогнулись:

— Из всякого правила есть исключения.

— И давно вас сняли с должности командира форта?

— О, не так много времени прошло после нашего расставания.

Я качнула головой:

— Прискорбно.

— Может, хотя бы сделаете вид, что сочувствуете мне, капитан? — в серых глазах вспыхнули искры веселья. — Злорадство вам не к лицу.

Поднявшись, я отряхнула колени.

— Думаете? Я давно уже сама решаю, что мне к лицу, а что нет, адмирал.

Он поднял брови:

— А разве когда-то было иначе?

— Если вы хотите вспоминать прошлое, вам стоит найти для таких разговоров кого-то ещё, — я отступила на шаг. — Прошу меня извинить, адмирал. Мне надо подготовиться к лекции.

— Всего хорошего, — он вновь повернулся к пруду.

Стараясь не шагать чересчур быстро, я направилась вверх по холму. Вслед мне донёсся звонкий плеск — так прыгает камешек, пущенный в воду умелой рукой.

 

Уже за ужином, болтая с Эйси и прокручивая в голове прошедшие лекции, я вспомнила о Дане. Я обещала позвонить ей, как только прилечу в Академию — совсем вылетело из головы.

— Слушай, здесь ведь не глушится межгалактическая связь? Я про частные каналы.

Эйси озабоченно поморщилась:

— Да вроде нет… А куда тебе звонить надо?

— На Семелу-17.

— Оу, это ж задница Вселенной. Там, кажется, базы какие-то?

— Детский интернат.

— Точно, — она придвинулась ближе. — То-то я уже слышала это название. Моя знакомая сына туда отправила. Говорит, времени на него нет.

Она энергично встряхнула в стакане голубоватую густую смесь, пара капель брызнула на воротник.

— Не доходит это до меня, никак не доходит. Это же твой ребёнок — как можно его забыть, задвинуть в угол, как куклу? Понарожают в шестнадцать лет — а детям потом мучайся.

— Слушай, а если мой телефон не возьмёт, могу я попробовать со служебной вышки?

— Конечно. Только интенданту скажи.

Придвинув к себе тарелку с персиками, Эйси поднесла к губам спелый плод.

— Если что, у нас тут недалеко торговый центр. Там на первом этаже игрушки продают — ради таких я сама бы в детство вернулась.

— Серьёзно?

— Да у этих кукол гардероб лучше, чем у меня. Про домики с балконом и гаражом я вообще молчу.

Я мотнула головой:

— Куклы мне не подойдут. Флаеры надо искать, а лучше — военные звездолёты.

— Там всякого добра навалом.

Стерев с пальцев блестящий пахучий сок, она поднялась:

— Пошли? Можем с ребятами на крыльце посидеть.

— Да я той ночью не выспалась, лучше лечь пораньше.

А перед этим — проверить, гожусь ли я ещё для того, за чем меня сюда послали.

 

Прямо над головой прорезает воздух тонкий белый луч, я инстинктивно пригибаюсь, вжимаю кнопку спуска. Вспышка — один готов. Второй пытается достать меня из-за спины, я перекатываюсь, выставляю для опоры колено, прижимаясь лопатками к стене. Ну же, выгляни, голубчик, покажись… Они попытаются взять меня в кольцо — не выйдет. Времени не хватит.

Синий шлем приподнимается из-за перегородки, и я стреляю. Снова вспышка. Последний… а, вот ты где.

Голограмма условного противника растворяется в воздухе, и табло высвечивает мой результат — пять с половиной минут. До рекорда не дотянула, но, по крайней мере, время приличное. Есть что курсантам показать.

Если бы я так стреляла тогда, семь лет назад, если бы меня не сковало ужасом и я сразу выхватила бы лазерник… А что бы изменилось? Я в одиночку перестреляла бы всех имперцев и привела шаттл обратно на Терру?

Пистолет с защелкнутым предохранителем лег на верхнюю полку сейфа. Не забыть включить силовое поле: за открытую оружейную у нас однажды комвзвода два месяца ареста получил.

В коридорах никого не видно, только дежурный на крыльце безмолвно отдаёт мне честь, пропуская. Торопиться мне некуда, до отбоя ещё почти полчаса. Я спускаюсь по крутым ступенькам, не отнимая ладонь от перил, и жадно глотаю ночную прохладу.

Там, в низине, за полигонами, стелются ватные клочья тумана. Мне не нужно нырять в эту сырость, мне наверх, к огонькам окон, в мягком свете которых густо сплетённые ветви кажутся покрытыми позолотой. Словно какой-то неведомый мастер вырезал их из твердой, неподатливой глыбы и соединил друг с другом.

Ни дуновения ветерка… Я невольно замедляю шаги, прислушиваясь к шороху гравия под каблуками. Прислушиваясь к своим собственным мыслям.

Ну, а всё-таки? Если бы мне удалось спрятаться, если бы я убежала сразу, если бы вообще не взяла билет на этот шаттл? Какой я была бы сейчас — без двух лет плена и бессчётных попыток склеить себя заново?

Я пытаюсь нарисовать перед глазами юное счастливое лицо, лицо тоненькой девочки с рыжей косой и россыпью веснушек ото лба до подбородка. Сколько я тогда с ними возилась… А Ларри уверял меня, что обожает их безумно.

Я уже восьмой год как была бы женой Ларри. Интересно, какая у нас получилась бы семья? Наверное, я каждое утро провожала бы его в министерство, как мама провожает отца. Ждала бы его, готовила ему ужин. А он устало обнимал бы меня на пороге холла и шептал, как сильно соскучился по мне.

Ларри — соскучился? Да Ларри где угодно себе веселье найдёт. И еду он наверняка заказывает из ресторанов…

Что ж, в любом случае, на флот я не пошла бы. Как и раньше, раз в месяц ездила бы вместе с тётей и её благотворительным фондом в госпиталь, донимала бы раненых восторженными расспросами о космических боях.

Воздушная барышня в белом, ласково улыбаясь мне, тает в молоке тумана. Она не я, и с этим ничего не поделаешь. Надо лечь спать, чтобы завтра идти на занятия со свежей головой.

— Приготовьсь!

Предохранители защёлкали, словно по полу покатился рассыпанный горох. Курсанты подняли оружие, с большим или меньшим старанием копируя мою стойку. Вот только один из них, крайний справа, так и держал лазерник стволом в пол.

По костистому наросту на переносице, прозрачно-белой коже и миндалевидным светлым глазам в нём легко было узнать имперца. И неподчинение отнюдь не добавляло мне любви к его расе.

— Курсант Ранхил, вы ждёте личного приказа?

Качнувшись с пятки на носок, парень вышел из шеренги.

— Капитан Грат, я прошу разрешения посещать занятия по стрельбе с другой группой, — произнёс он, едва разжимая сухие губы.

— Причина?

— Я не хочу, чтобы меня учил офицер, сражавшийся против моей планеты и убивавший таких же подданных Империи Аллирада, как и я.

Ребята беспокойно покосились на него, на меня. Я стиснула хрустнувшие пальцы за спиной.

— Просьба отклонена. В бою у вас не будут спрашивать, под чьим началом вы хотите служить. Займите позицию.

Он дёрнулся, словно хотел ещё что-то возразить, но шагнул обратно в строй. Скованные напряжением руки подняли лазерник наизготовку.

— Я подам жалобу куратору, — негромко произнёс он.

— Ваше право. Эриксон, — я повернулась к беловолосому курсанту, — уберите большой палец с предохранителя. Кавани, отставьте немного локоть. Вот так, очень хорошо… Огонь!

Пока они пытались прожечь лучами мишени, я прохаживалась вдоль шеренги, стараясь дышать глубоко. Мальчишка из Империи имеет наглость обвинять меня в том, что я пыталась помочь моей планете прогнать захватчиков. Да не лезли бы они к нам — жили бы припеваючи у себя на Аллираде.

Компьютер пискнул: пришли обработанные результаты стрельбы. Я открыла окошко, пробежала список взглядом — только хмыкнула.

— Молодцы. Из норматива не выбился никто, хотя многим стоило бы подтянуть скорострельность. Точнее и быстрее всех с заданием справились курсанты Кавани и Ранхил. Я поздравляю вас.

Загорелое лицо Эды расплылось в улыбке. Имперец ввинчивался взглядом куда-то в пространство поверх моей макушки.

 

Что-то странное творится здесь с небом, я нигде в галактике такого не видела: выходила со стрельбища — ни единой тучки на тебе. Только успела подняться на главную аллею, потемнело, и как вольёт… Говорят, форму нашу шили из водонепроницаемой ткани, но пока это не особенно чувствуется. К шее, к ко лбу липнут волосы, в левом ботинке уже хлюпает вода. Хорошо бы добраться до столовой, согреть горло горячим травяным чаем. Но пока я добегу, на мне вовсе сухого места не останется, а преподавательская общага — вон она, за тополями.

Лохматый парень в курсантской форме едва не врезался в меня, выскочив из-за угла. За ним показались ещё двое с винтовками за плечами. Марш-бросок, что ли? Тогда почему только три курсанта? Штрафники, не иначе. Многое бы они сейчас отдали, чтобы вернуться в родную казарму и обсушиться как следует.

Двери разъехались, пропуская меня в полумрак холла. Уф, как же хорошо-то… Что-то даже к лифту идти лень: сесть бы на лавочку и сидеть, греться. Но от мокрой формы надо избавиться поскорее.

Щёлкнув по цифре «пять» на сенсоре, я привалилась к стенке, прикрыла глаза. До чего убегалась, аж в голове жужжит... Или не в голове?

Я спешно сунула руку в нагрудный карман, достала наушник интерфона.

— Межгалактический вызов, — пронзительный электронный голос резанул по ушам. Давно хотела найти запись поприятнее, да всё руки не доходят.

— Исходящий сигнал с Семелы-17.

Вот так. Пока я гадала, смогу дозвониться Дане или нет, она сама связалась со мной.

А разве я на её месте не устала бы ждать?

— Принять, — выдохнула я.

Кабина остановилась со слабым звоном. Осталось вспомнить, в какой стороне моя комната — а то вечно приходится возвращаться обратно по коридору.

— Рита, привет, — чуть картавый голосок Даны едва слышно донёсся из наушника. — Я тебе не помешала? Прости, что звоню. Просто я соскучилась ужасно.

— Даночка, солнце моё, привет! Всё в порядке, я не занята. Слышно меня? — я подкрутила колёсико. — Как ты там? Как диктант прошёл?

— Одиннадцать, — вздохнула она. — Это из-за двух запятых. Но в следующий раз я обязательно «дюжину» получу.

— Молодец, — я кинула китель на кресло, потянула к плечам влажную ткань водолазки. — Как вас кормят?

— Нормально, — Дана хихикнула. — Не волнуйся: после того, как ты тогда прилетела с Терры и напустилась на директрису за горелую пшёнку, несъедобного ничего больше не дают.

— И то хорошо, — фыркнула я. — Может, тебе что-нибудь нужно? Ну, из одежды, там, или планшет новый…

— Да ты же дарила мне планшет на день рождения, ещё и года не прошло. С ним всё в порядке.

Помолчав, она тихонько произнесла:

— Вот если бы ты ко мне приехала…

— Ох, ребёнок, — я опустилась в кресло, — боюсь, сейчас ничего не получится. Я только-только начинаю в Академии работать, меня не отпустят.

— Да, конечно. Рит, я просто так сказала.

— Дана, как только мне дадут отпуск…

— Ты полетишь домой, на Терру, — твёрдо выговорила она. — А потом, если у тебя будет время, сможешь погостить у нас. Понимаешь, мне просто очень завидно, когда кого-то забирают новые мама с папой. Теда вчера забрали, у него теперь будет своя комната, куча игрушек, конфет… Но это всё не важно, — её голосок дрогнул. — У меня ведь есть ты.

Я сглотнула.

— Да. Я… я очень рада, что ты у меня есть.

— Правда?

Тоска в её робком вопросе ожгла меня не хуже луча лазерника. Что же я делаю, как я могла отослать её в приют, запихать мысли о ней в самый дальний уголок памяти? Она же ни в чём не виновата, и не за что мне злиться на неё.

По-хорошему, это она должна питать ко мне отнюдь не добрые чувства.

— Конечно, правда. Вот разделаюсь со всеми делами, вернусь на Терру и обязательно заберу тебя. Обещаю.

— Насовсем? — пролепетала Дана.

— Насовсем.

Зачем ты врёшь, Рита, никогда ты этого не сделаешь. Не сможешь переступить через себя. Будешь смотреть в глаза маленькой девочке и вспоминать форт. Свой страх. То, что нельзя простить.

Ты развернешься и в очередной раз улетишь, а она прижмётся к стеклу бледной щекой, будет смотреть тебе вслед. Она разучится тебе доверять, и всем остальным тоже.

— Слышишь? — настойчивый голос Даны прорвался сквозь какофонию мыслей. — Я люблю тебя.

— И я люблю.

В наушнике было тихо, и мне хотелось слушать эту тишину, нарушаемую лишь лёгким дыханием где-то там, на другом конце Вселенной. Обнять бы худенькие плечи, прижать к себе кудрявую черноволосую головку. Дана, маленькая моя Дана.

— Госпожа Ида меня зовёт, — со вздохом сказала она, — на урок пора. А я так и не решила вчера задачки про скорость ракеты…

— Ничего, в следующий раз исправишься. Знаешь, сколько раз я «неуды» хватала? Беги.

— Можно я ещё буду тебе звонить? Иногда.

— Конечно. Если вдруг не отвечу, значит, я на занятиях. Я тогда непременно перезвоню.

— Хорошо. Пока, Рита!

— До скорого. Удачи тебе.

В наушнике щёлкнуло, до меня донеслись негромкие гудки. Сняв проводки, я потянулась к сумке и чуть не упала: спущенные брюки так и болтались под коленками мокрым комом.

Ничего, сейчас найду в шкафу халат и наведу, наконец, чаю. Где-то в рюкзаке лежали шерстяные носки, я их ещё не доставала. Самое время: не хватало мне только простуды.

 

…С резким, пронзительным свистом хлыст впечатался в напряжённо согнутую спину, выжигая на коже багровую полосу. И ещё. И ещё раз.

Тим уже не кричал, лишь сдавленные хрипы вырывались из его распахнутого рта. Из уголка губ белой струйкой скатывалась слюна.

Ноги едва держали меня, я не могла заставить себя отвернуться. Боги, если его изобьют до смерти, что будет со мной? Кто за меня заступится, если те бандюги из шестой камеры опять попытаются отнять у меня шарф? Кто поделится похлёбкой?

Конвойный вновь замахнулся, и я дёрнулась вперёд, шатнувшись на скользких плитах:

— Хватит, пожалуйста! Это не он взял буханку, честно, не он! Он не сделал ничего плохого!

— Уберите её, — буркнул солдат, вновь опуская хлыст на спину Тима. Я шарахнулась в сторону, поднырнула под локоть его напарнику и что было силы вцепилась в рукоять пыточного приспособления. Позади кто-то сдавленно охнул.

— Не смейте его бить! Его не приговаривали к смерти!

Носок пыльного сапога врезался мне под грудь, я закашлялась, ловя ртом воздух, сгибаясь пополам от обжигающей боли.

— Жалко дружка? — донеслось до меня сквозь звон в ушах. — Могу и тебе устроить дисциплинарный сеанс. А ну-ка…

Ткань блузы треснула под грубыми, бесцеремонными пальцами, шершавая ладонь надавила мне на спину.

— Дура, — прохрипел Тим. — Кто тебя просил…

Хлыст рассёк воздух над моей головой, я зажмурилась что было сил, вжимая ногти в ладони.

— Что здесь происходит?

От звука гортанного властного голоса я вздрогнула — и села в постели.

Тихо как, темно. Только под потолком поблескивает огонёк системы безопасности.

В висках гулко бухает, ночнушка слиплась с потной спиной. Где же сенсор освещения, где он…

От мягкого света, залившего комнату, мне становится чуточку легче. Я набрасываю на плечи одеяло, пытаясь согреться, расправляю сбившуюся комом простыню. Не иначе как я всё-таки простыла: суставы противно ломит, нос заложило. Странно ещё, как мне не приснилась какая-нибудь газовая атака.

Спустив ноги на пол, я нашариваю тапочки и шлёпаю в ванную. Надо умыться хорошенько. Завтра схожу в медчасть, мне вколют что-нибудь для иммунитета — и всё пройдёт.

Великие боги, не посылайте мне больше таких снов. Хватит с меня.

 

От вчерашних сизых туч на небе не осталось и следа, солнце заливает покатые крыши золотистыми отблесками. За окном снова тепло не по-осеннему, но на всякий случай я застёгиваю китель на все пуговицы, повязываю вокруг шеи плотный нейлоновый шарф. Температура совсем не чувствуется, да и дышится легко, но к вечеру я опять могу расхвораться, так что визит к врачам лучше не откладывать.

Тем более, до лекции у меня есть ещё время.

Сверяюсь по указателю: пятый корпус, прямо и налево. На крыльце ещё больше народу, чем в холле, знакомые и незнакомые курсанты отдают мне честь — я киваю в ответ.

Сладко и пряно пахнет во дворе влажной зеленью. Всё-таки конфедераты — большие молодцы: у нас на Терре вокруг штаба нет ничего, кроме металла и стекла. А разве так сложно посадить пару деревьев?

Узкая тропинка бежит под уклон. Вот он и корпус — приземистый, зато длинный, наверняка с кучей коридоров, где можно блудить, как в лабиринте. Не иначе как из Империи эта мода на лабиринты пошла. Не знаю, нравится ли местным медикам, а мне блужданий по бесконечным переходам более чем хватило в своё время.

Поднявшись по ступенькам, я толкнула дверь — простую, без автоматики. Над головой тут же вспыхнули кварцевые лампы. Всё правильно, дезинфекция — дело нужное.

— Вы ко мне, капитан Грат? — донеслось из-за перегородки. — Проходите, не стесняйтесь.

Миновав узкий вестибюль, я свернула в проём, над которым горела табличка «Дежурный врач». Небольшой светлый кабинет был весь заставлен аппаратурой, назначение которой было мне так же неведомо, как строение протонной бомбы. В кресле у компьютера сидел темноволосый мужчина с седыми висками, его пальцы уверенно скользили по сенсорной клавиатуре.

— Я ещё из окна заметил вас, капитан, — произнес он, оборачиваясь. Я изумлённо шагнула вперёд:

— Леон?

— Я сам не ожидал снова увидеть вас так скоро, — его губы тронула улыбка. — А ловко вы ввели меня в заблуждение: мне и в голову не пришло там, в шаттле, что вы наш новый инструктор.

Я развела руками:

— Я тоже не думала, что вы врач. Скорее можно было предположить, что вы хозяйством занимаетесь.

Леон глуховато рассмеялся:

— В снабженцы меня записали, а? Я бы на такой должности ни дня не просидел. Терпеть не могу скуку. Но вы ведь ко мне пришли не для того, чтобы языком почесать? — он лукаво наклонил голову. — Рассказывайте, что у вас стряслось.

— Вчера простыла немного под дождём. Ночью меня лихорадило, в горле першило.

— Вам надо беречь здоровье, капитан Грат, — мягко сказал Леон.

— Может, без официальностей? Просто Рита. Тем более, на вашем халате нет погон, и я не представляю, в каком вы звании.

— Я с большим удовольствием буду называть вас Ритой, — он потянулся к пульту на стене, нажал пару кнопок, и экран под потолком осветился голубым. — А что, на Терре офицеры медицинской службы носят погоны?

— Нашивки.

— У нас такое не принято. Наверное, всё дело в том, что пациент должен видеть во враче именно врача, а не своего командира. Вы можете сесть в кресло, Рита, — он кивнул на сиденье из синтекожи, установленное прямо под экраном.

Я уселась поудобнее, опустила руки на подлокотники.

— Превосходно. Не двигайтесь… вот так, всё готово, — Леон покосился на свой монитор. — Ничего страшного, обычная респираторная инфекция. Я могу прописать вам трехдневный курс таблеток. Или, если вам срочно нужно быть в лучшей форме, хватит одной инъекции.

Честно говоря, я далеко не любитель уколов. Но вдруг таблетки будут действовать слишком медленно и мне снова приснится какая-нибудь дурь?

Вдохнув глубже, я распахнула китель, спустила с плеча ткань водолазки:

— Колите.

— Решительность, достойная боевого офицера, — хмыкнул Леон, доставая шприц-автомат.

Я качнула головой:

— Бывать в боях мне почти не доводилось. Хотя не могу сказать, что я об этом жалею.

Лицо Леона посерьёзнело:

— Вы совершенно правы, хорошего тут мало. Я служил добровольцем в терранскую войну — всякого навидался и на фронте, и в тылу.

У меня язык не повернулся спросить, на чьей стороне он воевал.

В плечо словно впился шип — и тут же выскользнул, оставив слабую ноющую боль.

— Вот и всё, — Леон приложил к горящей коже прохладную влажную салфетку. — Считайте, что вы и не хворали.

— Спасибо, Леон, — я поднялась. — Пойду учить первокурсников уму-разуму.

— Это дело хорошее. Будет время — заходите как-нибудь поболтать.

 

Солнце било лейтенанту Торесу в глаза, на лбу, под слипшимися прядями, блестели крупные капли пота. Но он разглядел мою фигуру у кромки корта, махнул рукой:

— Рита, идите к нам! Мне срочно нужен партнёр: Эйси больше не хочет со мной играть.

— С тобой невозможно договориться, — буркнула она, стаскивая с волос повязку. — Сколько раз я тебе говорила, не беги под сетку: удар с лёту у тебя никакой.

Эда Кавани выглянула из-за моего плеча:

— А мне очень нравится, как играет господин лейтенант.

— Так чего же ты стоишь? — хмыкнула Эйси. — Иди, помогай ему, место свободно.

Со смущённой улыбкой девушка отступила на шаг:

— Я не особо хорошо играю. Лучше уж посмотрю.

— А вы, Рита? — Торес утёр ладонью переносицу. — Выручайте, иначе я заранее проиграю Джеффу и Линде. А не дело, чтобы курсанты клали на обе лопатки своего инструктора.

Поколебавшись, я спустила с плеч китель, протянула его Эде вместе с планшетом.

— Сто лет уже ракетки в руки не брала.

— На фоне Тореса ты всё равно будешь выглядеть мастером спорта, — фыркнула Эйси, опускаясь на траву. — Главное, ребята, постарайтесь никого не прибить.

— Показал бы тебе язык, да при курсантах не подобает, — беззлобно бросил он, подкидывая мячик. — Нам подавать?

— Вам, господин лейтенант, — кивнул белокурый Джефф.

С хлёстким звуком ударившись о ракетку, мяч полетел ему под ноги.

Руки поначалу не слушались, я всё никак не могла обвести вёрткую Линду. Колени гудели от напряжения. Торес то застывал столбом, то кидался к сетке — мне всё никак не удавалось подстроиться под его манеру. Первый сет мы проиграли с треском. Но потом я словно влилась в игру, нащупала нить, и мне уже не надо было гадать, что предпримет Торес. Он легко доставал сильные резаные удары Джеффа, а я раз за разом посылала мяч к самой линии, и Линда только закусывала губу, пытаясь дотянуться.

Наконец, опустившись на траву, она прижала ладонь к щеке.

— Жарко. Ребята, давайте передохнём.

— У вас пять минут, — весело сказал Торес. Глотая воздух пересохшими губами, я повернулась к собравшимся у линии зрителям.

— Ребята, кто-нибудь, дайте водички.

Чья-то рука протянула мне бутыль, и я жадно присосалась к горлышку. Уф, как же хорошо…

— Спасибо, — я слизнула с губ струйку, протянула бутылку владельцу. Иннарду.

— К вашим услугам, — иронически произнёс он, закручивая крышку. Я шагнула к сетке, подняла ракетку:

— Ну что, продолжим?

— Капитан Грат, можно вас на два слова?

Подавив вздох, я перевела взгляд на бледное лицо Иннарда.

— В чём дело?

Он отступил в тень орешника, я последовала за ним.

— Мой подопечный, курсант Ранхил, обратился ко мне с просьбой разрешить ему ходить на стрельбы к капитану Роджерсу и сдавать зачёт ему.

— И вы, разумеется, удовлетворили просьбу своего соотечественника?

Иннард качнул головой.

— Просьба не соответствует уставу. Более того, ему не следовало оспаривать ваше решение. От меня он получил два наряда вне очереди.

Я слегка пожала плечами:

— Спасибо, что проинформировали.

Помолчав, Иннард произнёс:

— Если у вас будут какие-то сложности с Ранхилом или с его одногруппниками, не стесняйтесь обращаться ко мне. Я им головы на место поставлю.

— Благодарю вас, адмирал, но, полагаю, я справлюсь самостоятельно, — сухо ответила я.

Чёрные дуги бровей слегка приподнялись:

— Капитан Грат, я ни в коей мере не пытался выказать сомнение в вашей компетентности. Я лишь хочу, чтобы вы знали: вы можете рассчитывать на мою помощь в случае необходимости.

Просто великолепно. Помогите мне, хадарт Иннард. Сделайте так, чтобы меня не прошибала дрожь при одном воспоминании о форте, чтобы я могла спокойно ложиться спать, не боясь проснуться в поту. А лучше всего — спрыгните с десятого этажа, чтобы я наконец забыла о вашем существовании.

— Обсуждаете военную тайну? — Торес взглянул на нас с любопытством.

— Уже закончили, — я поправила ворот водолазки. — Пошли. Мы их сделаем.

Солнце почти зашло за облака, уже не было нужды так жмуриться. Подбросив мяч, я замахнулась ракеткой, и до меня долетел голос запыхавшегося дежурного:

— Господа офицеры, адмирал Немат просит вас срочно собраться в конференц-зале.

— Как вы можете видеть, чаще всего нападения происходят в секторе 1-С. Это весьма оживлённый торговый район, и за последние месяцы Министерство обороны совместно с Интеркосмической полицией удвоило меры безопасности. К сожалению, не всегда они помогают предотвратить жертвы.

Ладонь адмирала скользнула ниже по сенсорной карте, под сухощавыми пальцами вспыхнули красные точки.

— Добычей корсаров стали пятнадцать грузовых кораблей Конфедерации, шесть товарняков с Терры и два судна Империи Аллирада, перевозившие боеприпасы. Но и этого, как оказалось, мало. Сегодня около девяти часов крейсер корсаров под прикрытием маскировочного поля атаковал военную исследовательскую базу «Гермес-1». Командование базы застали врасплох, защита не выдержала.

Помолчав, адмирал скользнул по нашим лицам острым взглядом.

— Из трехсот двадцати человек персонала в живых осталось двое ассистентов-физиков, врачи пытаются их вытащить. На месте базы — кострище на триста тысяч километров.

— Вот суки, — едва слышно пробормотал смуглый лейтенант впереди меня. Эйси негромко откашлялась:

— Господин адмирал, разрешите вопрос? На этой базе было что-то очень ценное? А иначе зачем корсарам туда прорываться?

— Наши разработки, думаю, не стали для них лишними, — усмехнулся Немат. — Но суть в другом. Часто вы слышали о корсарах, которые осмеливаются нападать на военные объекты? Им мало разбоя в космосе, им уже не хватает наживы с торговых кораблей. Они хотят запугать нас. Поставить на колени. Следующей их целью может быть любое военное учреждение, — он сдвинул карту, и на экран выплыла планета Кулон — совсем близко от злополучного сектора. — В том числе и наша Академия.

— Руки у них коротки, — Эйси блеснула глазами.

— Совершенно верно, капитан Хансен. Наша задача — не дать им нас одурачить. С сегодняшнего дня на Кулоне объявляется синий уровень космической опасности. Мы удвоим состав патруля для дежурства на территории Академии и на посту межпланетной обороны. Следите за своими личными сообщениями, не забывайте шифровать каналы связи. И, разумеется, никаких интерфонных бесед на служебные темы.

Отведя руки за спину, адмирал добавил:

— С нарушителей буду взыскивать без снисхождения. Это понятно?

Мы закивали.

— Кураторы групп должны довести всю полученную информацию до сведения курсантов.

Сухие губы тронула усмешка:

— Не забудьте их предупредить: попадётся кто в самоволке — сразу пойдёт под арест.

 

— Что думаешь, Рит, — Эйси потянулась, — откуда взялись эти корсары? Что-то мне не верится, чтобы нормальному человеку пришло в голову угнать крейсер и объявить войну всей галактике.

Я хмыкнула:

— На свете, в общем-то, не так уж и много нормальных людей. Я поискала по базам инфу: крейсер, разнесший базу, раньше назывался «Форвард», он был приписан ко Второй эскадре. Корсары захватили его три месяца назад, сразу после флотских учений, и дали ему имя «Горгона».

— Горгона? Чудовище, обращающее всех в камень? Похоже, их главарь не только псих, но и романтик. К тому же мифологию любит.

— Не хочется думать, что он может быть терранином, — я вздохнула. — Мы еле-еле вылезли из войны с Империей, только пиратов нам и не хватало.

Эйси передёрнула плечами:

— Он может быть и конфедератом. Да и имперцем, кстати. Корни-то у всех нас одни — это потом поклонники генетических экспериментов умотали на Аллирад, общество идеальное строить.

— Да уж, построили… — я закинула руки за голову.

— Я даже как-то их язык пробовала учить. Чудной такой… Те лес аммо, те лес ия, — Эйси нахмурилась, припоминая. — Ир элоссум…

— Элассум, — сорвалось у меня с языка. — Ир элассум массе лор.

Она придвинулась ближе, карие глаза заискрились любопытством:

— Ты говоришь на их языке? Когда же ты успела выучить?

Ай да я. Ну вот кто меня просил рот открывать?

— В плену нахваталась.

— И так чисто говоришь, — Эйси не отводила взгляда от моего лица. — Мне так и не удалось произношение освоить, я и бросила.

— Практиковаться надо было больше. И вообще, — я потянулась за планшетом, — акцент у меня жутчайший, просто ты не замечаешь.

— Наверное, — она задумчиво кивнула.

Я открыла расписание, пометила на следующей неделе предварительную сдачу нормативов у второго курса. С первым можно немного подождать, пусть попривыкнут.

— Мне давно пора контрольные проверять, — Эйси поднялась. — Опять, небось, такую чушь написали… Боги, дайте мне силы не разбить ничего о чугунные башки моих курсантов — будущих доблестных защитников Конфедерации.

— Уж постарайся обойтись без рукоприкладства, — хохотнула я. Её ладонь похлопала меня по локтю:

— Твоими молитвами.

Подойдя к двери, она крутанулась на каблуках, вновь оборачиваясь ко мне:

— Отчего тоска глухая с ног свалила на бегу, отчего твоим дыханьем я напиться не могу?.. В учебнике писали, что это неточный перевод. И всё же, интересно, это вправду про любовь к родной планете?

 

Устроившись с ногами в кресле, я потягивала зелёный чай и лениво листала странички в Сети. На Терре, похоже, всё по-старому: космопорт Южный никак не откроют, денег не могут наскрести. В Белой долине поднимается вода, людей готовят к эвакуации… А, вон новость про корсаров, захвативших грузовой корабль с электроникой.

Ну их всех. Правду говорят: читать новости — только аппетит перебивать. А вот как-то там наши, интересно?

У мамы, как всегда, страничка завалена гороскопами, гаданиями и рецептами каких-то загадочных отваров, папа к себе не постит ничего, кроме официальных докладов Министерства. Может, зайти к Ларри?

О как. Ай да Ларри… Да он ли это?

Помедлив, я перелистнула фотографию на экране. Снова худой, растрёпанный Ларри на фоне ручья, Ларри, прижимающий к груди крохотный запеленутый сверток так, словно в нём по меньшей мере слиток платины. Внизу — горделивая подпись: «Моя Анни».

Ларри, вчера ещё, кажется, сигавший со мной наперегонки по деревьям, отец. Мне кажется, я была вполовину не так поражена, когда услышала о его свадьбе. Те два года в форте Надар тянулись и тянулись, но почти каждую ночь, засыпая, я думала о том, как вернусь — и как Ларри выскочит во двор мне навстречу, обнимет, подхватит на руки. Я добралась домой и через несколько дней узнала: Ларри уже больше месяца женат на своей однокурснице.

— Если б я знал, что ты сбежишь от них, — твердил он, глядя на меня больными глазами.

Я тогда поцеловала его в щёку. Наверное, я была ещё слишком усталая, чтобы сердиться. И потом, если уж совсем честно, какой женой я стала бы ему после всего? Встретилась ему девчонка — и ладно.

Но ребёнок? У Ларри — ребёнок? И ведь Ларри совсем не кажется напуганным. А я…

Нет, я не буду сейчас вспоминать о Дане. Она здесь совершенно не при чём.

Надо написать Ларри, поздравить его. В конце концов, мы до сих пор друзья. У меня не так уж много друзей осталось.

 

Я вновь коснулась сенсора, и под голограммой вспыхнули лампочки подсветки.

— Как вы можете видеть, при повреждении батареи лазерной винтовки АL-7 заменить блок не составляет труда: достаточно убрать защитную пластину. Этим наша винтовка выгодно отличается от своей предшественницы А-7…

Что-то с мягким шорохом опустилось на последнюю парту, я скосила взгляд. Джефф поспешно прятал под стол бумажный звездолёт. Хорошо сделано, кстати. Мама когда-то учила меня складывать фигурки из бумаги, но надолго моего терпения не хватило.

— Выигрывает она у более старых моделей и в скорострельности. Фактически, её можно использовать как автоматическое оружие: при установке системы самонаведения… Курсант Сегер!

Рука Джеффа дрогнула, и звездолёт, сорвавшийся с ладони, стукнул по затылку Эду Кавани. Та возмущённо обернулась.

— Курсант Сегер, встаньте.

— Виноват, капитан Грат, — он бесшабашно улыбнулся. — Я отрабатывал манёвры атаки в условиях, приближенных к боевым.

Я усмехнулась:

— Задний таран — весьма смелый атакующий приём, но не думаю, что его следует часто применять. Во всяком случае, мисс Кавани вас за него не поблагодарит.

Джефф развёл руками:

— Это случайно вышло. Не справился с управлением.

— В следующий раз отрабатывайте манёвры не на моей лекции. Я делаю вам замечание.

Открыв в планшете список курсантов, я поставила красную галочку против имени Джеффа.

— Можете сесть.

Насмешливо покосившись на раскрасневшегося парня, его соседка Линда подняла руку:

— Разрешите вопрос, капитан? Нам тут сейчас про корсаров рассказывали. Так толком ничего не объяснили, кроме того, что надо затаиться, как мышки, и ждать. А что теперь с увольнениями будет, с отпусками? Неужели всё отменят?

Вот теперь даже те, кто дремал у стенки, во все глаза смотрели на меня. Такое бы внимание, когда я материал объясняю!

— Об этом вам лучше поинтересоваться у своих кураторов. От себя я могу лишь сказать, что синий уровень опасности не предполагает введения жёстких мер. Возможно, вам придётся проходить дополнительный досмотр при выходе с территории Академии и по возвращении — только я всего.

Ребята с облегчением закивали, по рядам пробежал шёпот.

— И вот ещё что, — я прошлась вдоль парт. — От нас вовсе не ждут, чтобы мы спрятались и сидели, поджав хвост. Наоборот, мы должны быть готовы в любой момент защитить себя, дать этим корсарам такой пинок под зад, чтобы их унесло на край Вселенной. Чтобы они носа своего к нам больше никогда не сунули.

— Вот это дело, — с одобрением кивнул Джефф. — Капитан Грат, а может, вы с нами как-нибудь дополнительно позанимаетесь на полигоне?

— А что, есть желающие? — я окинула взглядом аудиторию. Человек тридцать подняли руки — среди них, как ни странно, и имперец Ранхил.

— Хорошо, я посмотрю по расписанию, когда нам лучше поставить занятия. И, конечно, надо заручиться согласием адмирала Немата… хотя вряд ли он будет против.

 

В комнате отдыха почти никого не было. За перегородкой, увитой плющом, два лейтенанта играли в шашки, негромко посмеиваясь над промашками друг друга. Майор Лоусон, куратор научного отделения, смотрела какую-то мелодраму — историческую, судя по пышным нарядам бурно спорящих влюблённых.

Помедлив, я опустилась в свободное кресло, открыла на экране электронную библиотеку. Что бы такого почитать? На классику не тянет, детективы поднадоели уже…

— И как только мы потеряли форт, терранам открылась прямая дорога на Аллирад, — донеслось из-за столика сбоку. — Вот они и ломанули к нам. Останься я командовать фортом, может, у нас и были бы шансы… Но назначили Нолока, а это всё равно что посадить болонку дом охранять.

— Почему же вас сместили? — осведомился голос лейтенанта Тореса. — Рассорились с начальством?

Иннард хмыкнул:

— В некотором роде. Одному из пленных терран удалось бежать. С собой он прихватил мой личный шаттл — и файлы с информацией о внутренних укреплениях.

Торес присвистнул:

— Ох ты ж… Как ему удалось?

— Этот человек умел пользоваться моментом, — иронически произнёс Иннард. — Командование, разумеется, вцепилось в меня, как песчаный клещ. На моё место рвался добрый десяток претендентов — жаль, что из них выбрали наиболее отстающего в развитии.

Щёлкнула пробка, что-то полилось, негромко журча.

— А вообще, Торес, смотрю я сейчас на Терру и думаю: чего они добились? Каждый день драки, беспорядки, поджоги… Корсары эти, опять же. При нас такого не было.

— Вы хотите сказать, что терранам не следовало воевать?

— Протекторат Империи был бы для них куда выгоднее, чем такая, с позволения сказать, независимость.

Я подняла взгляд от планшета, повернула голову. Торес смотрел на своего собеседника с искренним любопытством.

— Такая мысль не приходила мне в голову. А может, это лишь временные трудности? После войны всегда нелегко восстанавливать экономику. Да и потом…

Встретившись со мной глазами, он осёкся. Загорелые щеки слегка покраснели.

— Извините нас, Рита. Мы не знали, что вы здесь.

— Отчего же, — я пожала плечами, — продолжайте, не стесняйтесь. Политика — это очень увлекательно.

Иннард повернулся ко мне с невозмутимой улыбкой.

— Может, вы к нам присоединитесь? Убеждён, у вас есть что сказать по этому поводу.

Сглотнув, я покачала головой:

— Мне нечего сказать. По крайней мере, до тех пор, пока вас не привлекут к суду за военные преступления.

Иннард негромко рассмеялся:

— На этот случай я найду себе хорошего адвоката. Да и потом, в каких именно преступлениях вы меня обвиняете?

— Я — вас?

Я поднялась из-за столика, поднялся и он, неотрывно глядя мне в глаза.

— Скажите мне, в чём я виноват. Перед Террой. Перед Аллирадом. Перед вами, наконец. Скажите. Я хочу это услышать.

Я сцепила руки за спиной.

— Обвинять вас будет военная прокуратура. А я… если меня позовут, я приду и дам свидетельские показания.

Его взгляд насмешливо сощурился:

— Придёте, не побоитесь?

— Приду.

— Рита, да вы присядьте, — Торес выбрался из-за стола. — Хотите воды? Лимонаду? Мы с адмиралом уже уходим, не будем больше вам мешать.

— Оставайтесь, если хотите, — я дёрнула плечом. — Мне всё равно пора.

Проскользнув мимо них, я вышла в коридор и привалилась к подоконнику. Душно как… Я потянулась ладонью к сенсору, подняла наполовину стекло.

Прохладный ветер с воды взлохматив мои волосы, коснулся разгоревшихся щёк. Я жадно втянула воздух, переводя дыхание.

 

Скользнув пальцем по панели, я приглушила подсветку. Теперь голограммы мишеней казались лишь смутными тенями — посмотрим, как-то мои ребята справятся с ними. Хорошая у меня группа подобралась, почти все на тренировках стараются. Конечно, если у тебя орлиный глаз, как у Кавани или у того же Ранхила, тебе в разы легче…

А вон и Ранхил, кстати. Лёгок на помине. Что он тут делает за полчаса до тренировки?

Напряжённо выпрямленная фигура парня повернулась, обшаривая взглядом площадку, и я машинально отступила за куст фиралины. Но, видно, с тех пор, как имперцы улучшали свой генофонд, их выдающиеся слуховые способности ничуть не ослабли: дёрнувшись всем телом, Ранхил вскинул лазерник.

— Кто здесь?

— И часто вы направляете оружие на своих преподавателей? — я шагнула в пятно света. Ранхил, похоже, с облегчением перевёл дух.

— Виноват. Я не ожидал… не ожидал вас здесь увидеть.

— А вы разве не на занятие пришли?

— Ну да… — он скосил взгляд на табло с мишенями. — Хотел пристреляться пораньше.

— Площадка в вашем распоряжении, — я пожала плечами. — Но сначала покажите мне оружие.

Помедлив буквально секунду, он протянул мне лазерник стволом вперёд. Я передвинула рычажок, не отводя взгляда от ладоней Ранхила, лежащих на форменном ремне.

Впрямь ли я ожидала, что над спусковой кнопкой вспыхнет красный огонёк поражающего режима? Лампочка насмешливо подмигнула мне жёлтым глазком: в руках у меня было обычное учебное оружие, какое выдают в начале года всем курсантом. Обжечь таким можно, но чтобы серьёзно ранить, надо как следует постараться.

— Возьмите, — я вернула Ранхилу лазерник. Он перебросил его через плечо с тем же угрюмо-сосредоточенным видом.

— Можете пристреливаться, я как раз подготовила площадку.

Коротко мотнув головой, он присел на траву.

— Лучше наших подожду.

Я направилась к полосе препятствий, попробовала на прочность перекинутое через условное болото бревно. Держится. А вот частокол, того и гляди, рухнет. Ну что ж, тем больше поводов за него не зацепиться.

— Я читал в сети про ваш Пятый батальон, — расслышала я за порывом ветра. — Не знал, что его сформировали уже после войны.

Я повернулась через плечо, поправила ворот куртки:

— Это имеет какое-то значение?

Помедлив, он хмыкнул:

— Наверное, нет. А где вы служили раньше?

— В Терранском ополчении, — я поправила перетянутый через тропу шпагат. — Мы готовились защищать орбиту, если ваши легионы пойдут на штурм планеты. Слава Изначальным, не пришлось.

Ну, вроде, всё готово…

Я махнула рукой, подзывая его ближе.

— Что скажешь, тропа достаточно сложная?

Уголки узких губ слегка приподнялись:

— Я думал, мы будем тренировать стрельбу.

— И это тоже. Вы попали в окружение противника, ваша задача — вырваться живыми и невредимыми и уложить как можно больше врагов.

Взгляд Ранхила с интересом скользнул по полосе:

— Да… тут будет где побегать.

— Рита, можно к вам?

Расслышав за дверью знакомый голос, я потянулась к кнопке разблокировки и с облегчением откинулась на спинку кресла, сводя затекшие лопатки.

— Проходите, Торес.

— Я вас не отвлекаю? — темноволосая голова заглянула в комнату. — Не видел, что дверь заперта — а то бы я не стал вас беспокоить.

— Да садитесь, садитесь, — я потёрла виски. — У меня уже скоро буквы перед глазами прыгать начнут.

Опустившись рядом со мной, Торес с любопытством глянул на экран.

— Это отчёт по «Гермесу»?

Кивнув, я забросила руки за голову.

— Решила проглядеть на всякий случай: вдруг сгодится для занятий. Думала — мельком, а тут…

— Значит, не меня одного заинтересовал недосмотренный груз?

Торес слегка пожал плечами, словно посмеиваясь над собой, но большие глаза смотрели серьёзно, внимательно.

— Вообще-то, до груза я ещё не дошла. Я застряла на протоколах безопасности. Что везде пишут? Пираты били прямым лучом, и защита не выдержала. Защита, которую, заметьте, два месяца назад проверяли на учениях. Какой отсюда вывод?

— Пираты получили какое-то новое оружие, способное пробить щиты? — Торес чуть наклонился вперёд, ко мне.

— Так, так, — я побарабанила пальцами по столу. — Возможно. А на самом ли деле щиты были пробиты?

Чёрные брови сдвинулись над переносицей:

— Вы хотите сказать…

— Перечитайте доклады с «Пегаса» и «Роланда». Они первыми прибыли на помощь и осмотрели то, что осталось от базы. Ни один анализ не фиксирует повышенный радиационный фон. А ведь после разрушения такого мощного силового поля дозиметры должны зашкаливать!

— Пожалуй, — кончик его пальца медленно прошёлся по щеке. — Что же, если щиты были целы, их просто кто-то снял? Кто-то внутри?

— А потом ушёл вместе с пиратами. Это было не так уж трудно устроить: половину членов экипажа так и не удалось опознать.

— Стало быть, мы имеем дело с крысой. Возможно, с той самой, которая за три часа до нападения пропустила на станцию грузовой шаттл без досмотра.

— Ещё лучше, — я стукнула кулаком по колену. — В новостях об этом, разумеется, молчат?

Он усмехнулся:

— Не факт, что сами следователи хоть как-то обратят внимание на эти щекотливые подробности. Помощника пиратов уже не накрыть, а если в народе пойдут слухи об офицере, сдавшем базу… Налоги на флот и так платят без особой охоты.

— Уж не одобряете ли вы такой подход? — сощурилась я. Торес мотнул головой:

— На обмане долго не протянешь. Знаете, ещё на первом курсе был у меня один приятель — он больше всего боялся, что начальство прознает о его судимости за кражонку. Школьником он стянул из магазина поющего медведя, подружке хотел подарить. Штрафом тогда обошлось. А он с тех пор так и трясся: неохотно берут на флот с нечистыми документами, сами знаете.

— И что в итоге?

Торес беззвучно вздохнул:

— Да выплыло всё после какой-то проверки. Адмирал ему так и сказал: если бы ты всю правду написал в анкете, пошумели бы — и разрешили тебе сдавать экзамен. А раз ты обманывал командиров, собирай вещички и уматывай.

Интересно, мне тоже когда-нибудь скажут «уматывай»?

Поднявшись, я прошлась по комнате.

— По крайней мере, господа корсары не суются абы куда. Сперва они налаживают связи.

Невесёлая улыбка тронула губы Тореса:

— Уж если им удалось найти родственную душу на закрытой базе, где служило-то чуть больше трёхсот человек, я как-то не поручусь за безопасность Кулона… да и самой нашей Академии.

— Выше нос, — я осторожно коснулась его сухой ладони. — Мы справимся.

— Что ж, я вам верю, Рита, — мягко ответил он. — Вы ведь и не с таким справлялись.

— И до сих пор, как видите, бодра и весела, — я уселась на подоконник, забросила ногу на ногу.

Что-то очень похожее на смущение мелькнуло в глазах Тореса, прежде чем он отвёл взгляд.

— Знаете, Рита, я так рад, что мы с вами познакомились… Ах да. Я совсем забыл, зачем сюда пришёл! Всё эти пираты: совсем забили голову.

Я вытянула колено удобнее:

— И что же привело вас ко мне?

— Хотел вас попросить поменяться со мной дежурством. Моё поставили на семнадцатое число, через неделю. У моей сестры как раз будет День рождения, я собирался к ней слетать.

Я пожала плечами:

— Мне без разницы, двадцать пятого дежурить или семнадцатого. Если хотите, давайте отметимся у интенданта — он нас поменяет.

Смуглые пальцы крепко сжали мою руку:

— Вы моя спасительница.

 

Подперев подбородок ладонью, Эда Кавани рассеянно смотрела в окно. Время от времени взгляд её возвращался к экрану, рассеянно скользил по голограмме акустической винтовки, составные части которой я обводила указкой, и вновь уплывал куда-то в потолок. Пару раз она брала стилус, начинала что-то выводить в планшете — вот только едва ли строение винтовки имело к этому рисунку хоть малейшее отношение.

Впрочем, в этом как раз очень легко убедиться.

Не прекращая говорить, я неспешно направилась вверх по ступенькам. Эда не поднимала глаз: её рука скользила над экранчиком планшета, цепко сжимая стилус. Вон востроносая соседка толкнула её под локоть, что-то зашептала. Бесполезно: втянув нижнюю губу, Эда ещё ниже склонилась над рисунком, чёрные пряди почти накрыли экран.

А может, пускай себе? Один раз девчонка отвлеклась на лекции — что ж теперь, наказывать?

Помедлив, я решительно направилась к её столу. Сегодня одному спустишь, завтра — другому… Здесь военная академия, в конце концов — так пусть привыкают к дисциплине.

Опустив ладонь на лакированную поверхность стола, я собралась было окликнуть Эду, но её соседка спешно подняла голову:

— Капитан Грат, а чем это пахнет, вы не чувствуете? Будто резина горит.

Я озадаченно потянула носом. Не иначе как смекалистая девица просто хочет выручить подругу… но вроде и впрямь запах какой-то странный.

— По-моему, из-под двери тянет, — тоненькая блондинка Халли наморщила носик. — Может, что-то в химическом блоке стряслось?

— Пираты атакуют! — радостно гаркнул Джефф из-за её спины. — Бежим!

— Ну-ка, тихо, — я легонько стукнула по столу костяшками пальцев. — Кто начнёт разводить панику, тому задам доклад на двести страниц.

Присмиревший Джефф поспешно кивнул, прижал ладонь ко рту, сдерживая смех. Эда растерянно подняла голову.

— Курсант Кавани, вы снова с нами — это радует, — хмыкнула я. — Пока вы витаете в грёзах, ваши сослуживцы уже об эвакуации подумывают.

А запах-то и впрямь крепчает.

В горле у меня запершило, я поспешно шагнула к окну, открывая верхнюю створку.

— Перерыв на пять минут, всем оставаться на своих местах. Я схожу в химический блок, проверю, всё ли в порядке.

Остановившись у двери, я добавила:

— В случае неожиданностей действуйте по ситуации. Пока меня не будет, за безопасность отвечает курсант Кавани.

Дверь отъехала в сторону, пропуская меня в коридор. Я тут же закашлялась, достала из кармана платок. Правда, что ли, химики что-то отчудили?

На лестнице тоже пахнет… хотя притерпишься — вроде и не так сильно, только в носу щекочет. Ага, вот и лаборатории… и, похоже, я знаю, куда мне надо.

Поднеся ладонь к сканеру на ближней двери, я вошла.

Вокруг большого железного стола сгрудились курсанты в серых халатах. Один из них, растрёпанный, раскрасневшийся, вертел в руках продолговатую железную коробочку, испускающую мутноватые клубы дыма.

— Что здесь происходит? — поинтересовалась я, оглядывая довольные лица.

— У нас опыт удался! — выпалил хозяин коробки. — Посмотрите, капитан — новая модификация сигнальной ракеты. Усовершенствованная.

Я покивала:

— Сигнал, вероятно, с помощью запаха подаётся? Вы бы хоть окно открыли.

— Видите ли, капитан…

За моей спиной вновь распахнулась двери.

— Вот, значит, кто устроил газовую атаку, — иронически произнёс Иннард. — Поздравляю, господа: вы успешно саботировали учебный процесс во всём корпусе. А где, собственно, ваш преподаватель?

— Майор Рут отпустила нас на полчаса раньше, её вызвали на командный пункт. Мы решили закончить опыт.

— И капитан Грат вызвалась вам помочь?

Я с досадой обернулась:

— У меня лекция этажом выше. Из-за дыма я не могу её вести. Теперь пока проветрится…

Иннард пожал плечами:

— Велико ли дело? Сейчас от дыма и следа не останется.

Подойдя к пульту жизнеобеспечения, он потянулся к экрану вентиляции. Паренёк с коробкой поспешно вскочил на ноги:

— Адмирал, ни в коем случае…

Струя воздуха ударила по ногам. С испуганным возгласом юный химик отбросил свою ракету, и, протяжно засвистев, она громыхнула в дикой ослепляющей вспышке.

Кашель согнул меня пополам, я прижала ладони к глазам, перед которыми расползались белые круги. Кто-то едва не сшиб меня с ног, прорываясь к выходу.

— Отставить! — гаркнул Иннард. — Уходим через окно.

Что-то щёлкнуло — похоже, он открыл створки вручную.

— Быстро, быстро, не задерживаемся. Планшет потом заберёшь. Рита, сзади должно быть ещё одно окно. Помоги.

Почти на ощупь, натыкаясь на столы, я добрела до подоконника. Вот она, пружина… надо толкнуть вверх…

С облегчением глотнув воздуха, я прижалась лопатками к стене.

— Ребята, сюда!

Курсанты, толкаясь, лезли на карниз. Слава Изначальной, химический блок разместили на первом этаже. Не иначе как именно для таких случаев.

— Все вылезли? — позвала я, когда топот смолк. Слезящиеся глаза ничего не могли разглядеть.

— Похоже, все, — хрипло выдохнул Иннард. — Наша очередь.

Подтянувшись на руках, я перелезла на карниз и спрыгнула в мягкую траву.

Хорошо-то как, боги. Как же хорошо дышать, просто дышать.

— Теперь ясно, в чём тут суть, — сипло раздалось у меня над ухом. — Механизм ракеты реагирует на приток кислорода. Его стоило бы доработать во избежание подобных… сюрпризов.

Я откашлялась, перевернулась со спины на бок.

— Я тебе скажу, в чём суть на самом деле. Суть в том, что у кое-кого руки из задницы растут.

— Рита!

— Что — Рита? — я потёрла глаза. — Скажешь, это в первый раз? Кто транспортного робота перепрограммировал и чуть не спалил полфорта? А лиана с сонными шипами — зачем ты её тогда притащил?

Поперхнувшись, я вновь уткнулась лицом в ладони.

— Рита, честное слово…

— Тебя вообще нельзя подпускать к вещам опаснее мягкой игрушки. Да и насчёт неё я ещё подумала бы, прежде чем тебе доверить.

Чья-то рука мягко легла мне на плечо:

— Капитан Грат, вы в порядке? Как вы себя чувствуете?

Вновь откинувшись на спину, я прижала ладонь ко лбу.

— Честно, Леон? Словно вчера пьянка удалась.

 

Что-то над моей головой в очередной раз пискнуло, и Леон потушил экран.

— Всё в порядке, токсинов у вас в организме не осталось. Если у вас сегодня ещё стоят занятия, я рекомендовал бы перенести их и отдохнуть, посидеть где-нибудь на свежем воздухе. А так — ничего страшного, вы не успели наглотаться этой дряни.

Я потёрла ладонями гудящий лоб.

— Ни за что бы не подумала, что настолько растеряюсь из-за какой-то сигнальной ракеты.

Леон слегка придвинулся ко мне:

— Разве вам есть в чём себя упрекнуть? Вы действовали именно так, как полагается. Благодаря вам восемнадцать человек вовремя выбрались из лаборатории, не получили серьёзного отравления.

— С ними всё нормально?

— Мне даже не пришлось никого освобождать от занятий, — негромко рассмеялся Леон. — Боюсь, кое-кто из курсантов был этим весьма разочарован.

— Могу себе представить, — хмыкнула я и, поднявшись с жёсткого стула, прошлась по кабинету. — Нет, дело не в этом. Просто… У вас бывает такое, когда внутри словно что-то прорывается с треском — и вы начинаете нести полную чушь?

Леон серьёзно наклонил седеющую голову:

— Каждый год, на дне медицины. После пятой рюмки пшеничной, если быть точным.

— А из меня, когда я напьюсь, наоборот, слова не вытащишь, — я развела руками. — Ладно, Леон, не буду вас больше отвлекать. Вы там, кажется, тоже какие-то опыты проводите?

Я покосилась на пробирки в штативе, отгороженные от электроники силовым полем.

— Нет, это для плановой вакцинации. Скоро начнём прививки делать от кампадианской лихорадки. У вас, кстати, нет противопоказаний?

— А я знаю? — со смешком отозвалась я. — Надеюсь, в моей медкарте всё написано.

— Карта не всегда бывает под рукой в нужный момент, — назидательно произнёс Леон. — О своём здоровье надо знать. Твердишь о этом военным, твердишь — толку ни грамма.

Я беспечно улыбнулась:

— Так на то же и нужны врачи, чтобы думать о здоровье за таких лодырей, как мы.

— Идите, Рита, — он сердито махнул рукой, но синие глаза весело блестели. — Идите и не будите во мне зверя.

 

Кто нам, вообще, расписание составляет? В своём-то еле разберёшься, а чужое и вовсе лабиринт загадок.

Кое-как, с грехом пополам, я нашла служебный график Иннарда. Через полчаса у него последняя лекция по тактике — но вряд ли он станет нарушать врачебные предписания, советующие ему хорошенько отдохнуть. Значит, искать его в аудитории смысла нет. Подождать до завтра? Не идти же мне, в самом деле, к нему в комнату.

Может, оно и к лучшему: утро вечера мудренее.

А вон, кстати, его аудитория, в конце коридора. За стеклянной дверью горит свет — любопытно.

Я поднесла ладонь к сканеру. С глухим звуком на панели доступа мигнул белый огонёк — заперто.

— Кто там? — раздался спокойный голос Иннарда.

— Капитан Грат.

— Входите.

Дверь поехала в сторону, пропуская меня. Я вошла в громадную аудиторию, в стенах которой не было ни души, кроме Иннарда, восседавшего на преподавательском столе, закинув ногу на ногу, и девчонки со светлой косой, устремившей на него восторженный взгляд.

— Вероятно, я помешала вашим занятиям, адмирал? Прошу прощения.

— Нет-нет, — он спрыгнул со стола, — мы уже закончили. Нана, если у вас остались вопросы по тактике орбитального боя, вы можете подойти ко мне завтра после семинара.

— Да, адмирал.

Отдав честь, она направилась к выходу. Я окинула её бледно-жёлтую форму скептическим взглядом:

— Курсанты научного отделения интересуются тактикой орбитального боя?

— У них в программе почти нет военных дисциплин, — Иннард пожал плечами. — Нана очень любознательна, обожает читать о космических сражениях. Почему бы не помочь ей расширить кругозор?

Как благородно, в самом-то деле. Надышавшийся ядовитых паров адмирал вместо того, чтобы отлёживаться в постели, просвещает жаждущую знаний девицу с ногами от ушей.

— Присаживайтесь, капитан Грат. Чем я вам могу быть полезен?

Покосившись на скамью, я сцепила руки за спиной.

— Адмирал, я пришла извиниться.

Его брови вопросительно приподнялись, в тёмных зрачках мелькнула тень недоумения.

— Я говорила со старшим по званию непозволительно резко, — мой голос слабым эхом отдался от стен. — Это нарушение Устава.

— Вы про сегодняшнее, что ли?

Откинув голову, он с облегчением рассмеялся.

— Не берите в голову. Тем более, вы совершенно правы: не стоило мне самому лезть роботам в микросхемы. Но ведь всё хорошо, что хорошо кончается, верно? — его глаза блеснули.

Я отступила на шаг.

— Больше этого не повторится, адмирал.

— Не повторится? — он озадаченно нахмурился. — Жаль. Я уж надеялся время от времени иметь удовольствие видеть Риту вместо капитана Грат.

Не отводя взгляда от его насмешливого лица, я разжала онемевшие пальцы, уперлась костяшками в столешницу.

— Рита и есть капитан Грат. Семь лет прошло, адмирал — неужели вы думали, что я не изменюсь?

Он как-то устало провёл ладонью по лбу, отводя от висков чёрные пряди.

— Всё, что я думаю о вас — вы моя персональная каторга. Жаль, не знаю, за какие преступления.

— Вот этот. Глянь, какие уши, — Эйси одобрительно потрепала по затылку фиолетового зайца, сжимающего в лапках морковь раза в полтора больше его самого.

— Думаешь?

Я нерешительно погладила котёнка, и он замурчал, ластясь к моей ладони, как настоящий.

— Эйси, зачем мы вообще сюда пришли? Я искала для Даны звездолёт.

— Ага, накупишь ей кораблей всяких, пушек, станций — и вырастет из девчонки командирша вроде нас с тобой.

— Что ж тут плохого?

— Да ничего… — кудрявая голова задумчиво склонилась к плечу. — Я-то всегда была сорвиголовой. Не отошли меня отец в Академию, сейчас, скорее всего, паяла бы железки для роботов в какой-нибудь колонии строгого режима. А тебя как на флот занесло?

Мои пальцы машинально пробежались по заячьему мягкому пузу.

— Надо было как-то собирать себя по кусочкам после плена. Мы ещё воевали с Аллирадом, и я решила записаться в ополчение. С оружием в руках невольно чувствуешь себя увереннее, — я усмехнулась, и заяц тряхнул ушастой головой, словно соглашаясь.

Ты-то чего киваешь, оболтус? Сроду ничего не держал в лапах, кроме своей морковки.

— Бумажек никаких не понадобилось, я только сдала стрелковый норматив. Папа с шести лет учил меня стрелять. Он обожал охоту с лазерником.

Эйси прищурилась:

— Разве на Терре лазерная охота не запрещена?

— Ограничена. Мой отец — член Консулата, ему нетрудно было получить лицензию.

— Серьёзно? Ты дочь консула, и вместо карьеры в штабе ты учишь стрелять сопливых курсантов на чужой планете?

Я хмыкнула:

— Такая карьера не хуже любой другой. Потом, я сама попросилась на Кулон.

— Понимаю, — Эйси серьёзно кивнула. — Иногда лучше всего побыть вдали от дома. Ну так что, ты берёшь зайца? В придачу можем купить и звездолёт.

Задумавшись на мгновение, я решительно кивнула:

— Зайца. И звездолёт. И кота.

— Кто бы меня в детстве так игрушками задаривал! Предки, по-моему, только и боялись, как бы меня не разбаловать.

— По крайней мере, они у тебя были, — я подавила вздох. — Дана совсем одна в приюте.

— Не позавидуешь… Вон там, кажется, техника.

Обогнув витрину с пухлогубыми и большеглазыми куклами, я зашагала к табличке «Юному полководцу».

— Спасибо, что согласилась пойти со мной. Я бы тут просто заблудилась.

Эйси беспечно махнула рукой:

— Учитывая, сколько времени я протаскала тебя по бутикам, мы квиты.

— Главное, мы всё нашли. И твою юбку, и моего зайца…

— Надо было взять с собой Рут — она бы нас в музыкальный магазин утащила. Но ей ещё сутки на губе сидеть после большого тарараха.

— Жалко. По сути-то она ни в чём не виновата.

— Ну да, это вы с Иннардом лабораторию разнесли, — хохотнула Эйси. — Но Рут надо было лучше следить за своими химиками. Оставить курсантов в комнате, полной всяких взрывоопасных пшикалок — это, мягко говоря, неосторожно… Как тебе вон тот кораблик?

— Я полгода на таком служила. Думаю, Дане понравится, — я осторожно взвесила на ладони изящную железную птицу, раскинувшую крылья-отсеки. — А что, Рут любит музыку?

— У неё голос потрясающий. А как она на мандолине играет! Её пальцы прямо созданы для струн. Да погоди, как-нибудь соберёмся всей компанией — сама услышишь.

Окинув придирчивым взглядом полку с игрушками, она вновь повернулась ко мне.

— Определённо, мы захапали всё самое лучшее в этом заведении. Ну что, к кассе?

 

Бледно-перламутровый закат таял в сгущающихся тенях, ветерок тянул всё сильнее. Я запахнула ворот кителя, жалея, что не прихватила с собой платок. Снова идти в медпункт за иммуностимулятором мне вовсе не хотелось.

— Замёрзла? — тёплая ладонь Эйси накрыла мои пальцы. — Нам пора уже, скоро отбой.

— Надо будет ещё как-нибудь в город выбраться.

Из-под полосатого тента доносился мелодичный перезвон. Тоненькая девушка в лёгком светлом платье пела «Легче пёрышка утиного» — неуверенно, кое-где сбиваясь, но с такой нежностью и надеждой… Я невольно замедлила шаги.

Эйси взглянула на неё с любопытством, повернулась ко мне:

— Кажется, это терранская песня? Насколько всё-таки похожи у нас языки — а произношение совсем другое. Мы так не тянем слова.

— Ага, у вас всё чётко, коротко и по делу, — фыркнула я. — Эта девочка не терранка, она как раз слишком растягивает гласные. Но всё равно… она молодец.

— Так и хочется с кем-нибудь потанцевать, — Эйси плавно повела плечами, выгибая спину музыке в такт. — Подумать только, я уже три недели свободна и одинока. Эдак скоро в «Альтаир» идти придётся — вон он как раз.

Я покосилась на синюю неоновую вывеску через дорогу.

— Причём здесь «Альтаир»? Это, кажется, отель?

Эйси утвердительно кивнула:

— Отель, да ещё какой роскошный. А заодно и дом любви.

Я поперхнулась:

— В смысле, бордель? В двух шагах от Академии? Как же ваше Министерство обороны смотрит на это сквозь пальцы?

— Кругленькая сумма на счёте способна затуманить даже самое острое зрение, — рассмеялась Эйси. — Не даром говорят, деньги — зло. И потом, я слышала, кадетов сюда не пускают. В основном здесь тусуются военные со всей звёздной системы.

Я скользнула взглядом по широкой лестнице, подсвеченной разноцветными огнями.

— Впечатляет. Ладно уж, коль я в чужом монастыре, не буду тыкать тебе в нос своим уставом.

— Хочешь сказать, на Терре такого не бывает? Жаль. Кстати, если вдруг надумаешь — там очень милые мальчики. Не всё же тебе обниматься с планшетом да с винтовкой.

Видимо, мой взгляд полыхнул весьма красноречиво — Эйси, хихикнув, подняла ладони.

— Шучу, шучу. Ты красотка, сама себе кого хочешь найдёшь.

— Не уверена, что я хочу кого-то искать.

Она взглянула на меня с сочувствием:

— Прошлый раз окончился неудачно?

И уж тем более я не уверена, что хочу рассказывать Эйси про свой «прошлый раз».

— Мой жених встретил другую, — наконец произнесла я. — Не дождался меня из плена.

— Зря, — беззаботно сказала Эйси. — Ты себе отхватишь настоящего мужика, а этот будет локти кусать, помяни моё слово. Ой…

Она впилась любопытным взглядом в парадный подъезд «Альтаира», я повернулась следом за ней.

— Видишь, видишь? — её локоть ткнулся мне в бок. — Леон, наш доктор-святоша.

Из круглого флаера с непроницаемыми стёклами и впрямь выбралась знакомая сутуловатая фигура. Надвинув шляпу на лоб, Леон направился вверх по ступенькам.

— Вообще-то, помнится, у него была невеста, — тихонько хмыкнула я.

— Ну, может, у него здесь просто деловая встреча, — Эйси пожала плечами, но хитринки в её глазах ясно говорили, что она ничуть не верит в собственные слова.

Переступив с ноги на ногу, она потёрла ладони:

— Что-то я тоже мёрзнуть начинаю. Пошли, что ли? Мы ещё успеем забежать на пункт связи.

 

Дежурный с серебристой повязкой на рукаве озадаченно водил сканером вдоль мешка, занявшего почти половину стола. Мешок то и дело взбрыкивал, словно что-то — кто-то? — не оставляло попыток прорваться наружу.

— Вам обязательно отправить посылку именно сегодня? — поинтересовался наконец дежурный, потирая лоб. — Декларацию придётся полчаса заполнять, не меньше.

— Я должен был сделать это ещё вчера, — буркнул розовощёкий лейтенант. — Конференция по растениям-хищникам начнётся через неделю.

— Ничего, мы подождём, — отозвался с диванчика Иннард, поигрывая пальцами на подлокотнике. — У меня лично в запасе всё время Вселенной… хотя к ужину успеть было бы неплохо.

— Может, тогда мы сначала с вашей посылкой разберёмся?

— Весьма любезное предложение. Но, боюсь, мне придётся заполнять декларацию добрый час, а то и два.

Эйси с интересом покосилась на крохотный пакетик у него на коленях:

— Что ж такое нужно так долго оформлять? Вы пересылаете иностранной разведке секретные документы?

— Ага, ведомости с оценками за контрольные, — он иронически приподнял брови. — Вчера до ночи сидел, проверял. Почему никто не может сообразить, что если в условии прямо сказано: «Вы находитесь в оккупированной зоне», оттуда надо делать ноги как можно скорее?

Эйси звонко, заливисто расхохоталась.

— Ничего, адмирал. Как только они по-настоящему попадут в оккупированную зону…

— Скорее всего, будет уже поздно.

Помолчав, он махнул дежурному:

— Может, вы сначала дамам поможете?

— Тем более, нам совсем ничего не надо декларировать, — радостно сказала Эйси.

— Подходите, — дежурный осторожно отодвинул пинающийся мешок. — Давайте ваши документы.

Я протянула ему служебную карту, положила на стол коробку, обмотанную герметичной плёнкой.

— Так, что у нас тут… — сканер пискнул. На усталом лице мелькнуло подобие улыбки. — Я как раз недавно сынишке купил такого же зайца, только оранжевого.

Он склонился над компьютером:

— Пункт назначения?

— Семела-17, Риинский магистрат, интернат для детей, оставшихся без попечения родителей, имени Лизы Ларсен, — отчеканила я давно заученный адрес. Иннард подал голос с дивана:

— Не знал, что вы занимаетесь благотворительностью.

— Это не благотворительность.

Я вновь повернулась к дежурному:

— Получатель — Дана Рейн. Если можно, поставьте пометку «Личное». Если откроет кто-то другой, этого зайца потом днём с огнём не сыщешь.

— Да, приютским тяжело. А сколько лет мисс Рейн?

— Полных — семь.

— Прекрасно, значит, она сама может получить посылку.

— Так эта девочка — ваша родственница? — снова встрял Иннард.

— Нет.

Дежурный поставил коробку на полку:

— Завтра утром почта будет отправлена. Думаю, к вечеру вашу посылку доставят.

— Отлично. Большое спасибо вам.

Я тронула Эйси за рукав:

— Айда в столовую, а то все пончики расхватают без нас.

 

Пристроив на тумбочку тарелку, полную сочных, сладко пахнущих марлианских персиков, я растянулась на подушках, укрыла ноги тёплым шерстяным пледом. Когда-то мама связала его мне ко Дню Рассвета. За десять лет истрепался весь, нитки торчат — а новый покупать всё равно не хочется.

Ворсистая ткань слегка покалывает ступни, они уже не так ноют после дня бесконечной ходьбы. Всё ничего, пока ты на ногах, а как присядешь да начнёшь ботинки расшнуровывать, ниже колен все жилы свинцом наливаются. Старею, что ли?

Покосившись на ухмыляющееся лицо в зеркале, я тряхнула головой, потянулась за очередным персиком. Мм, вкуснотища… Липкая струйка сползла мне на подбородок, я потянулась к тумбочке за салфеткой. И уперлась взглядом в светящийся экран интерфона: межгалактический вызов.

Специально же звук отключала, чтобы не мешал никто. А, ладно уж, возьму.

— Принять, — я машинально прикрыла зевок ладонью. Из динамика донёсся знакомый хрипловатый смешок:

— Рит, я не разбудил?

— Не-а, до отбоя ещё полчаса. Как жизнь, Тимми? Надеюсь, ты не загремел в участок?

— Пронесло, — хохотнул он. — На таможне меня чуть не взяли с чужой сумкой — пришлось изобразить приступ кампадианской лихорадки. Знаешь, как у этого парня со сканером лицо позеленело? К сумке даже не притронулся, сразу меня послал в карантинный отсек. А оттуда слинять проще простого.

— И ты звонишь через полгалактики, чтобы поведать об этом знаменательном событии?

Тим укоряюще вздохнул:

— Вообще-то я хотел узнать, как дела у моего солнца. Слышал, у вас там поблизости корсары шастают.

— Да нам уже все уши прожужжали об осторожности, — я перевернулась набок, подтянула под локоть подушку. — Надеюсь, к нам никто не сунется. У нас и брать-то особо нечего: ни топлива, ни драгоценностей.

— Как сказать… Предположим, они захотят что-то вытребовать у правительства. Как думаешь, станут господа министры сговорчивее, если под прицелом лазеров окажется пара сотен курсантов-малолеток?

Я хмыкнула:

— Почти все эти малолетки прекрасно могут за себя постоять. Зря мы их, что ли, учим?

— Надеюсь, что не зря, — серьёзно отозвался Тим. — Рит, пару дней назад я наткнулся в «Хвосте Кометы» на одного мутного типа. Поговаривают, он связан с корсарами.

— Он тебя в долю звал, что ли?

— Никто из наших с ним дел не ведёт, и я не собираюсь. Контрабанда, может, не такое уж чистенькое занятие, зато доходное. А у корсаров с «Горгоны» явно не прибыль на уме.

Прочистив глотку, он добавил:

— Я кое-что вызнал про этого хрена. Он из Флота Федерации, и служит, говорят, в вашей Академии.

— Серьёзно? — я привстала. — Ты знаешь его имя?

— Он не такой уж дурак. У нас на базе его называют Незабудка.

— Незабудка, Незабудка, — я потёрла лоб. — Как он выглядит?

— Высокий, волосы тём…

С тихим щелчком связь оборвалась. Я тщетно вдавливала кнопку повторного вызова.

Что ж такое-то? На вышку попробовать сбегать, перезвонить? Наверняка это даже не его номер.

От двери донёсся мягкий перезвон.

— Рит, ты не спишь?

— Заходи.

Эйси переступила порог с озабоченным видом.

— От тебя можно позвонить? У меня почему-то интерфон вырубился.

Я развела руками:

— Не у тебя одной. Может, глушилку включили?

— Зачем? — Эйси бесцеремонно бухнулась на кровать. — Как, во имя всех богов, отключение связи поможет нам защититься от корсаров?

Отбросив назад волнистые пряди, она покачала головой.

— Вот и пытайся наладить личную жизнь. Слушай, Рит, а может, сходим к адмиралу Немату? Надо выяснить, что за ерунда творится.

 

Ловкие длинные пальцы Тореса бегали по пульту связи, спешно набирая замысловатые комбинации кнопок. В очередной раз вбив в компьютер набор знаков, он откинулся на спинку кресла и снял наушник.

— Нет, девчонки, это глухо. Всё равно что пытаться отвёрткой разобрать крышу.

Эйси придвинулась ближе:

— Но вы хотя бы поняли, откуда взялось поле, блокирующее связь?

Беловолосый капитан, сосед Тореса, пожал плечами:

— Никаких следов источника. Скорее всего, он где-то снаружи, за орбитой. Хотя, теоретически, глушилку можно поставить прямо в Академии — если сумеешь надёжно замаскировать её помехами.

— Здесь поработал спец, — кивнул Торес. — Похоже, нам пока нечем порадовать адмирала.

— Да уж, сказал за три часа восстановить связь… Я вообще не вижу, откуда начинать. Если у адмирала есть идеи — вперёд, пусть садится за пульт.

Я всё-таки решилась спросить:

— Думаете, это не связано с корсарами?

— Надеюсь, — процедил Торес, подкручивая колесико на панели.

Рассказать им про звонок? Или не надо? Наш разговор с Тимом оборвали, едва он дошёл до внешности своего странного знакомого. Может ли это значить…

— Здравия желаю, — в дверях стояла тоненькая фигура в лиловой курсантской форме. — Я… вы извините… не нужна ли вам помощь?

— Помощь? — Торес повернулся к ней. — Было бы неплохо. А разве вы связист?

— Нет, я с тактического отделения, — хвостик черных волос скользнул по плечу девушки. — Но я разбираюсь в аппаратуре. И у меня «отлично» по физике и по волновой электронике.

— Ну, как отказать отличнице? — благодушно улыбнулся Торес. — Идите сюда, мисс…

— Кавани.

— Берите стул, садитесь рядом со мной. Только без разрешения ничего не крутить и не нажимать — лады?

— Лады, — счастливо выдохнула она.

Как-то сейчас дома? Надеюсь, мама не сильно волнуется обо мне. Наверняка услышала в новостях о неладах со связью, гадает, в чём дело…

Хотела бы я сама это знать. Эфир молчит, напрасно связисты круглыми сутками дежурят на посту. Даже экстренные сигналы не проходят.

Ничего, тишина — это тоже сигнал. Сегодня-завтра в Генеральном штабе сообразят, что Кулон пропал со всех локаторов, и пришлют подмогу. Наверняка их специалисты разложат это блокирующее поле по волнам, разберутся, откуда оно взялось, и сумеют снять.

Зато в пределах планеты связь едва ли не лучше, чем раньше. Никаких помех. Адмирал Немат бодро убеждает военных и гражданских не вешать носа и жить как жили. Всё правильно, в сущности. Бояться нечего, опасности нет никакой.

Просто звёзды не слышат нас.

…Потрескивание лазерников смолкает, и я оборачиваюсь к экрану.

— Молодцы. Вы у меня лучшая группа, в который раз убеждаюсь.

— Стараемся, капитан, — Джефф отбрасывает соломенные патлы со лба. — А можно личный вопрос?

— Личный и неприличный, — тихонько хмыкает его сосед и вытягивается в струнку под моим взглядом.

— Пожалуйста, курсант Сегер.

— Когда вы опять на корт придёте? Лейтенант Торес днюет и ночует на вышке связи, капитан Хансен всё время занята. Играть не с кем.

— А что, среди курсантов вы не можете найти достойных соперников?

Белокурая Халли фыркает:

— Всё-то он может. Просто ему кажется, что преподов круче обыгрывать.

— Не обещаю, что приду в ближайшее время, но как-нибудь я непременно составлю вам компанию, курсант Сегер. Тем более, прошлую партию мы не закончили.

На таймере уже три часа, пора сворачиваться.

— На сегодня всё, господа.

Отсалютовав, курсанты резвой гурьбой направляются к воротам полигона. Болтают, посмеиваются. Эда Кавани идёт молча, опустив голову. Она очень побледнела, осунулась за последние дни, под глазами залегли буровато-синие тени.

— Курсант Кавани!

Она встряхивает головой, словно очнувшись от дрёмы, спешно подходит ко мне:

— Да, капитан?

— Мне кажется, вы слишком утомляетесь. Вам надо как следует высыпаться, давать себе хоть немного отдыха. Очень похвально с вашей стороны, что вы помогаете связистам, но не следует делать это в ущерб учёбе…

— Мои оценки не стали хуже, капитан! — она вздёргивает подбородок.

— …и собственном здоровью. Не мучайте себя, Эда.

Сухие губы трогает слабая улыбка:

— Кто-то же должен снять это поле. Даже в Сеть невозможно выйти.

— Я и не прошу вас совсем бросить работу на вышке. Но прямо сейчас, Эда, вам лучше всего вернуться к себе в комнату и лечь спать до вечера.

Мягко очерченный рот упрямо сжимается:

— Это приказ, капитан?

Качаю головой:

— Это совет, которому я вас настоятельно прошу последовать. Если вы не сочтете нужным выполнить мою просьбу, я воспользуюсь полномочиями инструктора и направлю вас в медчасть. И не исключено, что врачи вовсе отстранят вас от работы по состоянию здоровья.

Эда молчит, разглядывая носки собственных ботинок.

— Не испытывайте моё терпение и терпение лейтенанта Тореса, — со смешком добавляю я.

Она вскидывает голову:

— Разве лейтенант Торес что-то говорил обо мне?

— Ему не хочется, чтобы вы настолько забывали о себе. Он очень ценит вас, Эда.

Она неуверенно улыбается, тонкая загорелая рука поправляет волосы под ободком. Я опускаю ладонь ей на плечо:

— Идите, отдыхайте. Возвращайтесь свежей и полной сил. Круги под глазами ещё никого не красили.

— Так точно, — смеётся она.

Лёгкой походкой Эда направляется за ворота, взбегает наверх по тропинке. Я, не торопясь, иду следом.

Может, прогуляться в город после лекций? Вот только кого бы прихватить с собой…

В нагрудном кармане тренькает интерфон.

«Надо поговорить. Вы свободны после пяти? Иннард».

Ха, вот его, Рита, и позови. Ну а что? Зато скучно не будет.

Хмыкнув, я прижимаю палец к кнопке «стереть».

 

По стеклу барабанят дождевые капли, растекаются серебристыми струйками в свете фонаря. По карнизу чуть слышно скребёт ветка сирени.

Мне не настолько хочется сбежать из Академии, чтобы бродить по улицам под дождём. Да и похолодало здорово, я даже окно захлопнула.

В глазах сухо, виски словно обручем сдавило, зато я уже проверила почти все тесты первокурсников. Что тут скажешь — стреляют они лучше, чем отвечают на вопросы.

Наилучшее условие для применения протонного оружия — невесомость? Что за бред? Ты попробуй, выстрели в невесомости из протонника, а я погляжу, сколько времени тебя придётся от потолка отскребать.

Ох, что ж так спину ломит… Ладно, последняя работа. Ранхила, кстати. Сейчас посмотрим, насколько господа имперцы подкованы по теории.

Разумеется, ни одной ошибки. Хочешь не хочешь, а ставь «Отлично».

Щёлкнув по нужной отметке, я закрыла файл, убрала планшет в сумку. Как легко всё-таки разносятся звуки по пустой аудитории: чуть слышный шорох застёжки, стук каблуков…

Моя ладонь коснулась пульта, гася свет. Лампы померкли, оставив аудиторию в полумраке, и я вышла в пустой коридор.

Не совсем пустой, если быть точной: окно напротив почти заслонила высокая черноволосая фигура.

— Адмирал Иннард, — я на ходу отдала честь.

— Капитан Грат, — он шагнул вперёд, заступая мне дорогу, — у вас найдётся несколько минут?

— Разумеется.

Шагнув вперёд, в просторную оконную нишу, я повернулась к нему, уперла ладони в прохладный пластик подоконника.

— Я вся внимание.

Быстрый взгляд серых глаз обшарил пустой коридор.

— Конечно, здесь не лучшее место для разговора на подобные темы… но я подумал, едва ли вы примете приглашение поужинать у меня.

— Правильно подумали, — я слегка хмыкнула. По бледным жёстким губам скользнула ответная усмешка.

— Помните, мы виделись на пункте связи? Вы отправляли по почте мягкие игрушки.

— И ещё звездолёт, — машинально добавила я. — В чём дело? Вы решили, что в них припрятана контрабанда?

Иннард качнул головой, длинная чёрная прядь упала ему на лоб.

— Я заинтересовался адресатом — некоей Даной Рейн, воспитанницей приюта.

А вот это сейчас было совсем лишнее.

Мои пальцы инстинктивно стиснули край подоконника:

— Не знала, что вам есть какое-то дело до детей из чужой галактики.

— Скорее, удивляет то, что они небезразличны вам, — острые брови слегка приподнялись. — Вы ведь действительно не занимаетесь благотворительностью — я проверил. Но Дане Рейн вы помогаете почти семь лет. Присылаете ей игрушки, одежду, дважды оплачивали её лечение в частной клинике. Более того, — он вкрадчиво понизил голос, — именно вы и отдали её в этот приют. Отсюда неизбежно встаёт вопрос: кто она вам?

Я пожала занемевшими плечами:

— Если вы узнали, что Дану в приют отвезла я, полагаю, вам известно, что я её попечительница. Я отвечаю за неё по закону, вот и весь ответ.

Неспешным, плавным движением Иннард наклонился ко мне — моя поясница уперлась в подоконник.

— Весь ли? Откуда вообще взялась эта девочка? Знаете, я ведь не поленился найти её голографию.

Достав телефон, он пробежался пальцами по экрану и повернул его ко мне. Худенькая Дана в приютском платьице стояла между двумя мальчишками, глядя куда-то вверх огромными серыми глазами. Толстые косы цвета воронова крыла оплетали крохотную головку, на переносице отчётливо виднелся треугольный костистый нарост.

— Эта девочка по крови — аллирада, — негромко произнёс он. — Откуда в вас желание заботиться о детях чужой, враждебной расы?

Я дёрнулась вперёд:

— Если бы я о ней заботилась, она бы не голодала в приюте. Она жила бы со мной, а не с чужими людьми. Но вам никто не давал права лезть в нашу жизнь. Я не стану больше с вами о ней говорить.

Иннард кивнул:

— Прошу меня извинить, если моё любопытство вам неприятно. Скажите только одно: кто она?

— Вы уже всё знаете, — я сглотнула через силу. — Дана — моя подопечная.

— И она вам не кровная родственница?

Я коротко хохотнула:

— Если бы мы были в родстве, мне не пришлось бы оформлять попечительство над ней. Почитайте законы.

Он подался ещё ближе, моей щеки коснулось рваное горячее дыхание:

— Что вас всё-таки с ней связывает, Рита? Почему она вам так дорога?

— Вы такой любитель собирать сведения, — я выдавила из себя усмешку. — Вот и выясните, если это вам и впрямь не даёт покоя.

— Не сомневайтесь, я бы так и сделал, если бы не поломка связи. Рита, — гортанный голос едва заметно дрогнул, — скажите хотя бы, родная ли она мне.

— Откуда мне знать?

Короткая злая гримаса исказила и без того резкие черты.

— Лжёте, — он отошёл к стене, освобождая мне путь. — Как всегда, лжёте.

Мои щёки обожгло:

— У вас хватает бесстыдства меня обвинять, Иннард? Убирайтесь. Забудьте о Дане, вы ей не нужны.

Его пальцы железными прутьями впились в мой локоть:

— А кто ей нужен? Вы, что ли — с вашей сладенькой улыбочкой? Спихнули ребенка с глаз долой и рады. Воспитывать не надо, учить, волноваться за неё. Пара игрушек раз в год — вот и…

— Закройте рот, — прошипела я, выкручивая руку из захвата. — Опять решили поиграть в доброго благодетеля? Хватит с меня вашей доброты, наелась.

За спиной у меня послышался цокот каблуков: кто-то шёл по боковому коридору. Иннард выпустил мою руку, провёл ладонью по растрёпанным волосам.

— Прошу простить меня, капитан, — он иронически наклонил голову. — Кажется, я несколько вышел за рамки служебных полномочий.

Я молча поправила рукав, покрутила ноющим запястьем.

— Раз вы не хотите мне помочь, я сам узнаю всё, что мне нужно. На это просто уйдёт чуть больше времени.

— Поступайте, как знаете, — я проводила взглядом невысокую плотную девушку в интендантской форме. — Я вам уже сказала, что вы зря тратите время.

Приложив ребро ладони к виску, он церемонно щёлкнул каблуком и направился к лифту.

Я закрыла глаза, уткнулась лбом в стекло. Пульс глухо бухал где-то под горлом, не давая дышать. В носу щипало.

Только разреветься посреди коридора мне не хватало!

Вдох… ещё вдох… Я справлюсь. Как-нибудь справлюсь. Надо только доползти до комнаты и уткнуться лицом в одеяло.

Какой-то шорох там, за поворотом — наверное, двери лифта разошлись. Теперь подожду, пока кабина закроется… Ага. Можно идти.

Только бы с Эйси по дороге не столкнуться.

 

Залпом осушив стакан шипящей минералки, Торес откинулся на спинку стула.

— Наваждение какое-то. Мы уж и так, и сяк — как лбом об стенку. Ничто это поле не берёт.

— Неужели без вариантов? — Эйси подперла подбородок ладонью. — Никто лучше тебя не разбирается в этих гиперволнах, трансляторах и прочих штуках. Уж наверняка у тебя есть в запасе план «Б».

— План «Б» мне сегодня выдала Кавани, — невесело хмыкнул он. — Ей пришло в голову, что плазменная бомбардировка с орбиты может подавить действие поля.

— Ну да, и обдать нас такой радиацией, что мало не покажется.

— Кавани уже какие-то расчёты проводит, чтобы дозу вычислить, — Торес пожал плечами. — Я ей сразу сказал: Немат на такое не пойдёт. Но она же упёртая.

— А я на месте Немата, пожалуй, рискнула бы, — неожиданно заявила Эйси. — Всё лучше, чем сидеть сложа руки и слушать тишину.

— А смысл? Всё равно к нам скоро прилетит подмога из столицы. Зачем заряды тратить, облучать людей?

— Уверен, что ребята с Геи справятся лучше тебя? Тоже усядутся за пульт и будут глазами хлопать — вот и вся помощь.

— Не замечал раньше за тобой такого пессимизма. Рит, а ты что думаешь?

— Рита думает о том, как она обожает медовые пирожные, — хохотнула Эйси. — Это третье, четвёртое?

— Пятое, — я поднесла ко рту последний кусочек. — Знаете, что-то флот не торопится к нам на выручку. Уже почти неделя, как наши сигналы не проходят…

Поперхнувшись соком, Эйси закашлялась, выронила кружку прямо на колени. Торес спешно хлопнул её по спине:

— Тихо, тихо. Ты нас так не пугай.

— Ребят, — сипло выдохнула она, пытаясь кое-как вытереть ладонью форменные брюки, — а что, если сигналы никуда и не пропадали? Кто-то шлёт их за нас, и в штабе уверены, что всё в порядке. А мы даже «СОС» послать не можем.

— Но зачем это всё устраивать? — смуглый лоб Тореса прочертила морщинка. — На нас же никто не нападает.

— Ещё не нападает, — уточнила Эйси. — И лучше не ждать, пока нас отрежут от мира окончательно.

Помедлив, он кивнул.

— Жаль, у нас не получится проверить, что там с сигналами.

— Получится, — я отодвинула пустую тарелку. — Надо послать кого-то на Гею с донесением.

— На шаттле? — Торес поднял брови.

— На шаттле. Если уж мы не можем докричаться до них отсюда…

— Тогда уж проще беспилотник отправить. Да и потом, мы, может, зря панику разводим. Вот сейчас дверь распахнётся, сюда зайдёт дежурный и объявит, что прибыла проверка из Генерального штаба.

Мы с Эйси невольно повернули головы к двери.

— Никогда меня, по-моему, раньше так не вдохновляло слово «проверка», — хохотнула она.

Белая панель плавно поехала в сторону, пропуская курсанта с повязкой дежурного. Эйси прикрыла рот ладонью:

— Ну, Торес, ну, волшебник!

— Господа офицеры, — сипло произнёс парень, кадык на его шее дёрнулся. — Адмирал Немат просит вас срочно пройти в конференц-зал.

— Что, прилетели наши? — весело гаркнул кто-то из-за углового столика.

— Так точно, — курсант убрал руки из-за спины, и я разглядела у него в пальцах какой-то металлический штырь, обмотанный плёнкой. — Вот всё, что от них осталось.

Под тяжёлыми веками адмирала Немата протянулись тоненькие красные прожилки, словно он не спал много ночей кряду. Гордо развёрнутые плечи напряжённо застыли: кажется, ссутулься он хоть немного, лопнет внутри какая-то пружина и он упадёт без сил.

— Вы сами видите, господа, — слова глухо отражались от стен, — обломки, найденные в Белом озере, принадлежат военном кораблю Конфедерации. Вот здесь, — он осторожно коснулся ногтем запакованного куска стрелкового пульта, — можно разглядеть часть надписи «Элизи…»

— Элизиум, — негромко произнёс Торес. — Патрульный крейсер. Я служил на нем три года.

— Я ознакомился с докладом наших специалистов. Большинство из них считает, что корабль был атакован ещё на орбите и получил тяжёлые повреждения орудийного отсека и носовой палубы. Тем не менее он попытался спуститься на планету. При входе в атмосферу щиты не выдержали нагрузки.

— Логично, — Торес кивнул. — Но, я так понял, есть ещё какие-то мнения?

— Старший криминалист Хоран настаивает на том, что «Элизиум» вошёл в атмосферу без повреждений, но по какой-то причине не поднял тепловые щиты и сгорел. Довольно странная версия: я прекрасно знаю… знал и капитана Бельта, и его помощников. Они бы не нарушили так грубо правила безопасности, известные любому курсанту.

Переведя дыхание, адмирал опустился в кресло:

— Мы не можем связаться со штабом. Мы не в состоянии выяснить, кто сжёг «Элизиум». Мы не знаем даже, не болтается ли прямо сейчас у нас на орбите дюжина пиратских посудин! Мы слепы. Кто-то очень постарался загнать нас в угол.

— «Горгона»? — тихо спросила майор Рут.

— Не знаю, — он навалился кулаками на стол. — Я не знаю. Я уже послал к орбите автоматический зонд. Если он вернётся с данными, можете смело звать меня вслух старым параноиком.

— Думаете, его собьют?

— Убеждён. Они уничтожили «Элизиум», какая-то железяка не будет им помехой.

Эйси тряхнула головой:

— Но что им от нас нужно?

Узкие обветренные губы растянулись в невеселой усмешке:

— Что нужно… Действительно, что? «Гермес-1» сожгли сразу, на захваченных кораблях даже пленных не брали. А с нами будто играют — как кот с воробушком. Цапнут — отпустят, цапнут — отпустят… Нам надо как-то прорваться к своим.

Передо мной мелькнула черноволосая макушка Иннарда, поднявшегося со скамьи:

— Полагаю, стоит послать корабль-разведчик. Порой в вопросах тактики даже самые современные компьютеры проигрывают человеку. Возможно, пилоту удастся пройти там, где не пройдёт зонд.

Майор Фарис, заместитель Немата, качнул головой:

— Слишком опасно. Так рисковать человеческими жизнями…

— Порой необходимо, — Иннард слегка усмехнулся. Я вскочила, словно меня толкнул кто:

— Поддерживаю. У адмирала Иннарда огромный опыт — уверена, он справится со столь нелёгкой задачей.

Он обернулся, и в серьёзных, внимательных серых глазах мне почудились искры усмешки.

— Благодарю вас, капитан, за столь лестное мнение о моих способностях.

Немат поднял худую жилистую руку:

— Сперва подождём зонда. Возможно, я всё-таки ошибаюсь. Капитан Лутц, лейтенант Торес, держите меня в курсе всего, что происходит со связью. Появится что-то о зонде — сразу ко мне.

Окинув ряды усталым взглядом, он открыл что-то в своём планшете.

— С сегодняшнего дня все увольнительные в город и все отпуска отменяются. Офицеры и курсанты имеют право покидать территорию Академии только с письменного разрешения — моего или майора Фариса. На Кулоне объявляется жёлтый режим космической опасности.

Досадно. Впрочем, начальству видней. Да и по прогнозу в ближайшую неделю — дожди, дожди, дожди... Особо не погуляешь.

— У кого-то есть вопросы?

Молчим. Эйси что-то шепчет майору Рут, та пожимает плечами, тихонько посмеиваясь.

— Можете быть свободны.

Тяжелой походкой Немат направляется к двери, и я решаюсь — пробегаю между рядами, окликаю:

— Господин адмирал, разрешите сказать вам два слова?

 

— Высокий, значит, темноволосый? — адмирал устало покрутил затекшей шеей. — Можно смело записывать в подозреваемые половину Академии.

— Тим сказал, этот человек служит на флоте, — напомнила я. — Думаю, речь шла об офицере, не о курсанте.

Немат беззвучно вздохнул.

— Капитан Грат, а насколько вы вообще можете доверять своему знакомому? Он, насколько я понимаю, контрабандист?

— И вор, — я наклонила голову. — Его разыскивают по всей Терранской Республике. Но мне он спас жизнь в плену.

— Что ж, будем считать, что ему незачем обманывать вас, — узловатые пальцы побарабанили по столу. — Незабудка, Незабудка… Никогда не встречал человека с таким прозвищем. Даже не берусь предположить, кому оно подойдёт. А вы, капитан? У вас нет никого на заметке?

— Я несколько раз перебирала в памяти моих сослуживцев. Дико даже думать о том, что кто-то из них мог связаться с корсарами.

Помолчав, я добавила:

— В конце концов, Тим и ошибиться мог. Один не так расслышал, другой не так передал…

— Да нет, капитан, — Немат покачал седеющей головой. — Мне тоже кажется, что у нас завелась крыса. Слишком легко нас обыгрывают.

Динамик запищал, над столом вспыхнула лампочка. Он прижал руку к наушнику:

— Немат. Что там, есть новые данные? Продолжайте наблюдение. Да, попробуйте сканирование изнанки. До связи.

Повернувшись ко мне, адмирал пожал плечами:

— А может, мы просто разучились драться. Без разведки не обойтись — а кого послать? У кого есть реальный боевой опыт, кто не растеряется под обстрелом? Я, вы, Иннард. Всё.

— Мой боевой опыт ограничивается парой патрульных вылетов, — осторожно заметила я.

— Всё равно, война для вас не пустой звук.

— К сожалению.

Немат задумчиво кивнул:

— Хорошо, когда стрелять приходится только по голограммам. А потом перед тобой оказывается живой человек… В первый раз я дрался при Бетельгейзе — что-то мне в голову ударило, я нёсся, сам не видел, куда палю. Кабы не командир, сожгли бы меня к ядрёне фене. Я не отправлю на орбиту зелёных новичков, не зная, чего от них ждать.

— Разумно, — кивнула я.

— Спасибо за ваше сообщение. Я обдумаю, что следует предпринять, — адмирал поднялся, протянул мне руку дощечкой.

— Служу Терре, — машинально отозвалась я, хотя сейчас-то я была в чужой армии, а Терра осталась где-то далеко, за непроницаемой стеной, обложившей нас.

Загорелые, шершавые пальцы крепко стиснули мою ладонь. В глазах адмирала, казалось, мелькнула тень удивления. Он покосился на моё лицо, вновь опустил взгляд, рассматривая тонкую белую руку в синеватых венках, просвечивающих у запястья. Руку бывшей узницы имперского лагеря.

А что, собственного, такого? Пластические хирурги чудеса творят: с лица любые шрамы сводят, не то что с ладоней. Час, два — и готово, были бы деньги.

Наверное, Немат тоже об этом подумал: ни единого вопроса я от него не услышала.

— Можете быть свободны, капитан. Отдохните. Нам всем понадобятся силы.

Да, надо отдохнуть. Нырнуть под одеяло, накрывшись с головой, а потом проснуться и услышать, что Иннарда послали на разведку. Вот тогда мне непременно полегчает.

Он же сам вызовется. Он ни за что не согласится с тем, чтобы кого-то сочли опытнее, смелее, талантливее него.

Я сделала шаг к двери, ещё шаг, ещё — и не выдержала, обернулась:

— Господин адмирал?

— Да, капитан?

Он уже искал что-то в компьютере, пальцы проворно бегали по иконкам настольной клавиатуры.

— Если вам понадобятся добровольцы… — я сглотнула ком, забивший горло. — Отправьте меня.

 

— Ты вызвалась лететь?

Из каждого слова Эйси сочится глухое недоверие. Карие глаза смотрят на меня так, будто я не совсем в своём уме: ещё не опасна, но психиатров уже можно вызывать.

— Ты хоть понимаешь, что тебя ждёт там, на орбите? — она тычет пальцем в потолок.

— Нет, — развожу руками.

— Правильно. И никто не понимает. Там может оказаться всё, что угодно — и как прикажешь защищаться?

— По обстановке решу.

Это был мой любимый ответ в Терранском ополчении: почти всякий раз я успокаивала так командиров, посылавших меня патрулировать границу или обезвреживать бог весть из чего собранную бомбу. Но Эйси, кажется, только пуще вспылила:

— Да у тебя, может, и секунды не будет на раздумья! Ба-бах — и всё! С кем я буду по магазинам ходить?

Рассмеявшись, я от души хлопнула её по плечу:

— Не боись. Ради тебя и магазинов я вернусь, что бы ни случилось.

— Рита, серьёзно, — тёплая ладонь легла поверх моей. — Я не знаю, почему ты желаешь смерти Иннарду. Видно, крепко он перешёл тебе дорогу, раз ты предлагала послать на орбиту его.

— Я просто хотела…

Эйси мотнула головой:

— Бог с ним, это ваши личные дела. Но себя-то ты за что ненавидишь?

— Не выдумывай! — запальчиво вырвалось у меня. — Я могу выполнить это задание, и я его выполню. Если Немат поручит лететь тебе — ты что, откажешься, уползёшь в кусты?

Она невесело хмыкнула:

— Это другое дело. Приказ есть приказ, мы все давали присягу. Но когда человек сам лезет грудью на смертельный луч…

— Почему обязательно луч? Может, космическая мина.

Я завела руку за спину, пытаясь удобнее подпихнуть подушку.

— Помоги, а? Сваливается всё время.

С беззвучным вздохом Эйси нагнулась ближе, прижала подушку к обивке дивана:

— Давай.

— О, как хорошо, — я откинулась на спину, поёрзала, устраиваясь поудобнее. — Знаешь, я один раз уже струсила. Спряталась за чужое плечо.

Её пальцы легонько коснулись моего запястья.

— Это было на войне?

— Кругом умирали. Я до сих пор помню этот барак, этот запах сырости, гнили, пота… Я во сне всё это вижу — и никак не могу проснуться. На целый день одна миска похлёбки, иногда и на два дня. А в похлебке одна вода. Мы разгребали камни, ящики носили неподъёмные. Кто не понравился конвойному — случайно, одним взглядом, жестом — того били хлыстом. Электрическим. При всех. Меня тоже хотели…

Подавившись на вдохе, я закашлялась. В глазах щипало.

— Рита? — Эйси тревожно заглянула мне в лицо.

— Ничего, — я мотнула головой. — Ты не бойся, я не плачу, я очень давно не плакала. Понимаешь, я просто хотела жить! Я хотела вернуться! Надо было решать: или да, или нет.

— И ты… решила?

— Решила, — пробормотала я.

— Ты сейчас жива, — рассудительно заметила Эйси. — Значит, решение было правильным.

— Я сама себя семь лет в этом убеждаю, — со смешком вырвалось у меня.

— Что бы тогда ни случилось, это не повод рисковать своей жизнью сейчас.

— Ты права, — я поднялась, — это не повод. Это — причина.

 

Схожу-ка я на вышку связи, узнаю, как дела у Тореса и компании. Конечно, если бы им удалось пробить поле или вернулся бы зонд, они сразу же сообщили бы об этом по всей Академии. Но всё же вдруг им попалась какая-то зацепка?

В коридорах мне изредка попадаются курсанты, торопящиеся успеть в казарму до отбоя. Заспанные дежурные таращат пустые стеклянные глаза. Кое-кто буквально сползает по стене и, лишь заслышав шаги, поспешно вытягивается в струнку.

Бесшумный лифт поднимает меня на самый верх, к обзорной площадке. Несколько секунд я медлю, вглядываясь в россыпь огоньков там, внизу. Холодная вечерняя синева волной подкатывает к ногам, будто норовя увлечь за собой, вниз. Моя рука тянется вперёд — на всякий случай, ощутить непроницаемый силовой барьер. Он меня не выпустит, я не упаду.

За моей спиной ровно, размеренно стучат каблуки, отбивая ритм неизвестного мне марша. Так ходят имперцы. Но шаги Иннарда легче, расслабленней, а этот бухает об пол всей стопой. Ранхил?

Оборачиваюсь, не оставляя ему шанса пройти мимо и не поздороваться.

— Здравия желаю, капитан, — на ходу прикладывает ребро ладони к виску.

— Здорово. Как там, — киваю на прозрачную дверь связного пункта, — есть что новенькое?

— Никак нет, — мотает гладко остриженной черноволосой головой. Густые брови досадливо сходятся над наростом переносицы.

— Ладно, курсант Ранхил, идите.

Он сворачивает к лифту, а я прохожу мимо дверей почтового отдела, отдела внутренней связи, за которыми давно уже погас свет. Мне дальше, на круглосуточный пост.

Никто, похоже, не видит меня за стеклянной перегородкой: капитан с бледным, болезненным лицом скользит пальцами по шкале настройки, пытаясь поймать хоть что-то в эфире, молоденький лейтенант залез микроотверткой под панель, а в углу за экраном устроились Торес и Эда. Склонившись к ней, он что-то спокойно, вдумчиво объясняет, и длинные иссиня-чёрные пряди почти касаются его щеки. Эда кивает, смотрит серьёзно, но в уголках едва подкрашенных губ затаилась ласковая улыбка.

Когда я так в последний раз с кем-то сидела?

На несколько секунд меня обдаёт жар зноя, запах скошенной травы, васильков, вплетённых в волосы Ларри. Его горячая рука лежит на моём плече, не смея скользнуть ниже, щека, едва тронутая колючей щетиной, почти касается моей…

Писк в наушнике возвращает меня обратно, в Академию.

— Капитан Грат слушает.

— Адмирал Немат ждёт вас в главном ангаре. Подготовьтесь к вылету.

 

Колючий ветер бьёт прямо в лицо, треплет волосы, но в полевой форме мне тепло. Воротник я отвернула под горло, рукава отпустила до самых запястий. Ботинки на платформе сидят аккурат по ноге — они не в пример удобнее тех, тренировочных.

Перепрыгивая подсыхающие лужи, я сворачиваю за угол, к ангару. Здесь намного тише. Стартовая площадка залита ярким светом, и у меня захватывает дух, когда я вижу востроносую металлическую птицу, нацелившуюся в небо. Поставь её рядом с боевыми крейсерами — покажется совсем крошкой, но здесь нет никого, кроме неё и меня. Ну, и про техников я чуть не забыла — один из них как раз поливает площадку из шланга каким-то вязким прозрачным гелем.

— Что скажешь, капитан? — адмирал Немат, пригнувшись, выбирается из-под хвоста. — Летала на таких?

С улыбкой отдаю честь:

— Так точно. Разве что модификация была постарее.

— Ну, залезай в кабину, осваивайся. Будут вопросы — спрашивай, пока время есть.

Я подхожу к трапу, уже ставлю ногу на ступеньку — и в проёме арке возникает высокая, статная фигура, словно соткавшаяся из вязкой темноты.

— Вечер добрый, господа! — доносится сквозь свист ветра. — Надеюсь, без меня не начали?

— Нет, Иннард, вы как раз вовремя, — адмирал Немат одобрительно посмеивается.

Я спрыгиваю с трапа, уже готовая накинуться на него с вопросами: в чём дело? Иннард же не летит со мной? Шаттл рассчитан на одного пилота, в конце концов. Мне не нужен за плечом надсмотрщик.

Но из ангара медленно, почти неслышно выплывает точно такая же птица. Ни о чём больше не нужно спрашивать, остаётся только сдержать тяжёлый вздох.

— В связке пойдёте, — Немат с какой-то виноватой грустью улыбается мне. — Двоим легче прорваться, чем одному.

Да уж… Этой связкой я и впрямь опутана по рукам и ногам.

— Навигаторы рассчитали для вас наиболее удобную траекторию. Но выбирать путь придётся вам самим. По возможности старайтесь не отдаляться друг от друга — ну, а в бою уж как получится, — он развёл руками. — Ваша задача — прорваться за орбиту Кулона и сообщить Генеральному штабу обо всём, что у нас происходит. Донесение уже подготовлено, оно уйдёт в эфир, как только вы покинете «зону молчания». Также необходимо собрать данные об обстановке на орбите.

Переступив с ноги на ногу, он добавил:

— В идеале один из вас должен вернуться на Кулон, а другой — добраться до столицы и доложить обо всём командующему. В последнее время я не слишком-то доверяю межгалактическим сообщениям. Но это уже второстепенно. Главное — отправить сигнал и выяснить, что творится на орбите.

— Так точно, — бодро отозвался Иннард и усмехнулся уголком рта:

— Готовы драться, капитан?

— Родилась готовой, — фыркнула я, направляясь вверх по ступенькам.

 

— Проверка связи, — с негромким шипением послышалось из динамика. — Вдалеке над речкой чистой тает голос серебристый…

— …Стынет чёрная зола. Старый дом сгорел дотла, — я приподняла рычажок громкости. — «Белый», слышу вас нормально.

Иннард негромко рассмеялся:

— И я слышу вас, «Синий». Рад, что вы ещё помните.

— На память не жалуюсь. Проверили орудийную панель?

— Всё в норме. И курс нам проложили хороший. Предлагаю следовать ему до возникновения непредвиденных обстоятельств.

— Вы так уверены, что они возникнут? — поддразнила я, выводя карту на экран.

— На все сто десять процентов.

— Предложение принимается, — я откинула спинку кресла, вытянулась удобнее. Навигация, если честно, для меня тёмный лес, в котором заплутать легче лёгкого. Впрочем, Иннарду о моих слабостях знать не обязательно.

— Трёхминутная готовность, — объявил надтреснутый голос техника. — Проверка корабельных систем.

— «Синий», как с кислородом?

Я покосилась на датчик.

— Порядок.

В крохотное окошко ничего не было видно, только сигнальные огни вспыхивали и гасли. Сюда бы иллюминатор, как на нашем «Воине Терры»… А так и на звёзды не посмотришь.

— Вам грустно? — негромко спросил Иннард.

— С чего вы взяли?

— Вы вздохнули.

— Ну и слух у вас, — я покачала головой. — Всё-таки генные улучшения не прошли даром.

— И даже не пытайтесь меня убедить, что вы мне сейчас ни капельки не завидуете, — донёсся до меня его звучный, заразительный смех.

— А к чему мне вам завидовать? На орбите вас поджарят так же, как и меня.

— Откуда такая безнадёжность, Рита? Вы в одиночку увели из форта мой корабль, и мне осталось только локти кусать да ругать вас на все корки.

— Это было семь лет назад, — я невольно улыбнулась. — Да и потом, вы не самый предусмотрительный противник.

— Рита, — опасно тихо произнёс он, — я ведь вам этого не спущу.

— Счастливо, ребята! — адмирал Немат гаркнул так, что у меня в ухе зазвенело. — Взлёт разрешаю.

Устроив свободную руку на подлокотнике, я наклонилась к панели, вдавила кнопку зажигания. Кресло, пол, стены затряслись, слабо пискнул нейтрализатор перегрузки.

— Оторвались! — выдохнул Иннард. — Как слышишь меня, «Синий»?

— Отлично. Давай только без стихов обойдёмся.

— Как скажешь, — беззаботно отозвался он.

Я покосилась на таймер: до орбиты нам осталось пять с половиной минут.

Узкое табло над пультом неспешно отсчитывает секунды. Ничего не слышно, кроме слабого гула двигателей, почти сливающегося с тишиной.

Когда-то, ещё до школы, я рассказала отцу, какой разной бывает тишина в доме и за его стенами. Он потрепал меня по затылку, назвал фантазеркой. А мне и сейчас кажется: в лесу тишина дышит полной грудью, беззаботно дремлет, дома она словно наблюдает за тобой, лукаво заглядывая в окно. Здесь же, в кабине, она затаилась за пластиковыми панелями, готовая выпрыгнуть в любой момент и взять тебя за горло.

— «Синий», — низкий голос моего напарника спугивает эту безмолвную хищницу. Я невольно вздыхаю с облегчением.

— Проверьте стабилизаторы гравитации. Скоро выйдем в невесомость.

Поднимаю голову — вверху одобрительно подмигивает зелёный огонёк.

— Всё в норме, головой об потолок не стукнусь.

— Да уж, она у кое-кого и так бедовая.

— Нечего с больной головы на здоровую валить, — парирую я. Подрагивающие пальцы переползают на орудийную панель, замирают над кнопкой спуска.

— Погодите стрелять, — беззаботно замечает Иннард, — мы ещё никого не встретили.

Хмыкаю:

— Вы что, успели мне в кабину скрытую камеру вставить?

— Какая восхитительная идея — жаль, мне самому не пришло в голову. Хотя, боюсь, если бы передо мной всё время было ваше лицо, я бы рано или поздно ошибся в управлении.

— В самом деле? Я настолько парализую ваши способности?

— Только не возгордитесь.

Я удовлетворенно хихикаю, и узел, скручивающий мои внутренности где-то под грудью, немного расслабляется.

— Может, я вам ещё и в кошмарах являюсь?

— Ну, кошмарами я бы эти сны явно не назвал.

Снова подбираюсь в кресле, отвожу лопатки назад. Откровенничать с Иннардом по поводу снов — явно не лучшая идея.

— Расслабьтесь, капитан Грат, — невозмутимо произносит он. — Я не собираюсь прямо сейчас посвящать вас в подробности моих ночных фантазий.

— Надеюсь, вы и в будущем от этого воздержитесь.

— А почему нет? — из динамика доносится озорной смешок. — Уж не боитесь ли вы?

— Ещё не хватало — тебя бояться, — поправляю ворот форменной водолазки. Что-то щекочет спину. — Что ты мне сделаешь? Что ты вообще можешь — без своего форта, без легионов с лазерниками, без вла…

Осекаюсь, глядя на датчик, и проглатываю вертящиеся на языке слова.

— Через тридцать секунд — орбита.

— Вас понял, «Синий», — безмятежно доносится мне в ответ.

Убегают, убегают циферки на табло, тоскливой, ноющей болью сводит колено. Я поспешно вытягиваю ногу под пультом, пощипываю её сквозь плотную форменную ткань, пытаясь расслабить мышцы. Пять… четыре… три…

— Начинаем виток, — ровным голосом отмечает Иннард. — «Синий», вы видите какие-либо аномалии?

— Всё чисто, «Белый», — я даже не пытаюсь скрыть удивление. — Сканеры не фиксируют ни одного постороннего объекта. Как у вас с межгалактической связью?

— По-прежнему глухо. Я не могу отправить донесение в Штаб.

— Значит, штука, которая блокирует нашу планету, вовсе не на орбите. Где же её искать?

— Может, где-то за пределами Малого Кольца, — я почти вижу, как Иннард философски пожимает плечами. — А может, у вас в спальне под подушкой. Не надо в меня стрелять, капитан, я сказал так лишь для примера.

— Ещё заряд на вас тратить… Погодите, а кто же сжёг «Элизиум»?

— Вероятнее всего, они давно уже улетели. Как вы смотрите на то, чтобы перейти на вторую космическую и попробовать выйти из «зоны молчания»?

Да, да. Конечно, он прав: задание-то надо выполнять.

— Давайте, Иннард. Попытайтесь.

— А вы?

— Я сделаю ещё пару витков. Не нравится мне эта пустота, что-то тут не так.

— Заметано, — легко соглашается он. Я слышу слабый щелчок — и сигнал его шаттла пропадает.

Вот теперь я совсем одна.

На экране вспыхивают и пропадают строчки, одна сменяется другой: идёт запись сканирования. Хоть бы что-нибудь новое — нет, всё как всегда, абсолютная норма. Ничего она мне не даёт.

Связь с внешним миром не исчезает сама собой, и многотонные корабли не гибнут без следа. Надо только найти зацепку. Какую?

Правду говорил отец: перед тем, как что-то искать, надо понять, что ты хочешь найти. Что же ищу я?

Я не успеваю себе ответить: ослепительно-яркая вспышка беззвучно взрывается перед глазами, под рёбра словно врезается лезвие. Захлебнувшись воздухом, я сползаю по спинке кресла, и мои пальцы судорожно впиваются в пульт.

Ничего не вижу, ничего, только мошки тычутся туда-сюда, только расходятся мутные круги. Что-то тёплое, липкое ползёт по груди и животу. Во рту солоно.

Пол подо мной вздрагивает вместе с креслом, я задыхаюсь от боли, ввинчивающейся в живот. Инстинктивно вдавливаю кнопку, уводя шаттл из-под огня. Что-то потрескивает… Неужели разгерметизация? Нет, всё бы кончилось за десяток секунд, а так у меня ещё бог весть сколько времени, чтобы истечь кровью.

До земли я не дотяну. Я даже не знаю, где она.

Жалко.

Неужели дома меня так и не дождутся в отпуск?

Ой, ой, мамочки… Шаттл снова встряхивает. До меня и тут добрались?

Пытаюсь наклониться вперёд — боль режет всё тело наискось. Кое-как упираюсь локтями в пульт, дотягиваюсь до спуска. Вообще не представляю, куда луплю лучом. А вдруг достану?

Дану я так и не навестила. У нас было почти семь лет друг на друга, а мы вместе провели от силы полгода…

— «Синий», слышите меня? «Синий», ответьте!

— «Белый», делайте отсюда ноги, — хрипло выдыхаю я.

— У вас повреждения? Сообщите ваши координаты.

— Я их не знаю, — мой собственный голос долетает до меня глухо, словно из бочки. — Я ничего не вижу.

Что-то шуршит, постукивает в динамике.

— Вы ранены?

— Кажется, да, — прижимаю ладонь к промокшей насквозь ткани. — Спускайтесь, Иннард. Может, успеете. Вы всегда хорошо умели сбегать.

— Едва ли лучше вас, — цедит он. — Где вы находились, когда на вас напали?

Где же, где… Я как раз посмотрела на датчик…

— Кажется, двадцать один — два — семнадцать.

— А потом? Как вы изменили траекторию?

— Нажала первую попавшуюся цифру, — даже усмехнуться не даёт боль.

— Левой рукой или правой?

— Правой… Нет, ею я зажимаю рану… и зажимала. Значит, левой.

— Семёрка или восьмёрка, — бормочет он. — Ладно, ждите.

Чего ждать?

Муть перед глазами понемногу расползается, я вижу свою руку, стиснувшую край панели, вижу голубой квадратик экрана. Больше в меня не стреляют, и то хорошо. Может, попробовать сесть? Всё лучше, чем болтаться на неустойчивой орбите. Да хоть и на устойчивой…

— Ага, вижу ваш сигнал, — прорывается в уши довольный голос Иннарда. — Ай да я!

— Сама скромность.

Как ни странно, он оставляет мою насмешку без внимания:

— Рита, мы сейчас будем спускаться на планету. Вы можете различить хотя бы очертания предметов?

— Очень смутно, — признаюсь я. — Но, возможно, мне удастся припомнить расположение кнопок навигации.

— А как вы себя чувствуете? Очень постарайтесь не терять сознания. Как только мы снизимся до границы атмосферы, можно будет включить автоматику, но перед посадкой понадобится выправить траекторию.

— Постараюсь.

Что тут ещё ответить?

Я не буду думать о крови, уже, кажется, пропитавшей сиденье, не буду думать о треске из-под панели.

— Вводите курс: пятнадцать — два — ноль — восемь.

Ноль, где же этот ноль. Пальцы еле слушаются.

— Что дальше?

— Включайте двигатель торможения. Кнопка должна быть слева в углу. Есть?

— Есть, — падаю спиной в кресло. Кажется, мне уже и не особо больно, только дико клонит в сон. Как же я давно не спала… как давно…

— Заключённая Грат! — жёсткий, требовательный оклик вырывает из дрёмы.

— Ты в своём уме? — язык поворачивается с трудом.

— Прекрасно. Значит, мы живы-здоровы.

— Не смей так называть меня.

— На другие обращения ты не отзывалась, — усмехается он. — Я уж с десяток вариантов перебрал.

— Всё равно…

— Всегда знал, что на самом деле тебе это нравилось, — перебивает он. — Ты же наслаждалась, вставая передо мной на колени, верно?

— Меня не волнуют твои больные фантазии, Иннард.

— Ты хотела доставить мне удовольствие. Все вы, терране, не годны ни на что большее, кроме подчинения.

Моя голова дёргается вперёд:

— Заткнись, или я заткну тебя сама.

— Ты ведь до сих пор хочешь меня? — резвится он. У меня темнеет перед глазами — не знаю, от злости или от потери крови.

— Единственное, чего я хочу — придушить тебя. Как только доберусь до твоей шеи и…

— Пять минут до посадки. Корректируем курс. Вводи две восьмёрки.

Машинально тянусь к пульту.

— Всё, Рита, мы садимся! Чуть-чуть дотерпеть осталось.

Что-то тяжёлое давит на затылок, утягивая в темноту — и я наконец закрываю глаза. Жарко. Не продохнуть.

 

-…Что здесь происходит?

Удар, которого я ждала, оцепенев от ужаса, медлит обрушиться мне на спину. Голос, только что брызгавший гневом, тихо и почтительно произносит:

— Я наказываю виновных, господин комендант.

Мои руки дрожат, расцарапанные ладони вжимаются в пыльные плиты. Приподняв голову, я опасливо сдуваю со лба налипшие пряди, пытаясь хоть что-то разглядеть.

Черноволосый мужчина в расшитом серебряными нитями мундире смотрит мне в лицо, слегка нахмурившись. Руки сложены на груди, носок сапога небрежно опирается о бордюр.

— Опять воры?

— Этот — вор, — рукоять хлыста тычет в Тима. — А она пыталась со мной пререкаться.

— Я слышал, — усмехается комендант. — Не рановато ли вас повысили, а, сержант? С заключённой управиться не можете.

Парень вскидывает бритую голову, вытягивается:

— Я научу её вежливости, господин комендант. Она передо мной ползать будет.

— Да ну? — жёсткие пальцы поддевают мой подбородок, заставляя запрокинуть голову. Отвернуться бы, но меня колотит от страха. Я смотрю в пустые, непроницаемые серые глаза под острыми дугами бровей.

— Твой приятель украл что-нибудь? — короткий взмах руки в сторону Тима, съёжившегося у стены. Через силу мотаю головой.

— Врёт, — сержант шагает было вперёд, но комендант бросает, не оборачиваясь:

— Я тебя не спрашивал.

Шершавые подушечки пальцев скользят по моей щеке:

— Значит, ты вступилась за него? Почему?

— Он хороший человек, — бормочу я. Колени подкашиваются. Ещё чуть-чуть — и я окончательно растянусь на камнях.

— Занятно, — роняет он, с любопытством разглядывая моё лицо. — Как тебя зовут?

— Заключённая Грат.

— С тобой не заскучаешь, верно, заключённая Грат?

Машинально киваю. Что ему от меня надо, лощеному начальнику с серебристой лентой через плечо?

— Пошли, — сильные руки придерживают меня за плечо, помогая подняться. Широкая ладонь по-хозяйски ложится мне на талию.

— Господин комендант…

Сержант ошарашено смотрит на нас, распахнув оловянно-белесые глаза.

— Я верну вам заключённую Грат к вечерней проверке, — безмятежно произносит комендант. Слегка наклонившись ко мне, добавляет вполголоса:

— Или не верну. Зависит только от тебя.

 

…Что-то гладкое, тёплое похлопало меня по щеке:

— Просыпайтесь, капитан, пора!

Щурясь сослепу, я попыталась повернуться на бок, прикрылась ладонью от света.

— Приглушите немного лампы, — попросил знакомый голос. За моей спиной раздался негромкий щелчок, и свет поутих.

— Вы молодец, — Леон присел рядом со мной. От него пахло озоном, спиртом и ещё какой-то медицинской отравой. — Стойкий организм — то, что нужно воину, не так ли? Нет-нет, не вставайте пока, — его ладонью упёрлась мне в грудь, обмотанную биоплёнкой. — Надо подождать хотя бы часов шесть, чтобы всё поджило.

— Спасибо вам, — мои пересохшие губы растянулись в улыбке. — Значит, я действительно была на орбите?

— Да не похоже, чтобы вам это приснилось, — вздохнул он. — Тут ваши курсанты под дверью крутились, всё спрашивали, когда вы очнётесь. После занятий, наверное, опять прибегут.

— Пусть прибегают. Вот только…

В виску закололо, я уронила голову на подушку.

— Что такое, Рита? — доктор с беспокойством покосился на моё лицо, на экран над кроватью.

— Я должна доложить адмиралу Немату…

— Адмирал Иннард уже обо всём доложил, — его рука успокаивающе накрыла мою ладонь. — Умчался к нему, едва я успел наложить повязку.

— Иннард ранен?

— Плечо задело. Ох и мощный этот луч, скажу я вам. Одна секунда — и ожоги до пузырей.

Поднявшись, он прошёлся по палате.

— Отдыхайте, Рита, ни о чём не тревожьтесь. Ваши испытания уже позади. Я распоряжусь, чтобы вам сюда принесли обед.

— А можно заодно мой планшет прихватить? — засмеялась я. — Хотелось бы почитать.

— Я бы вам не советовал пока глаза нагружать, — Леон прицокнул языком. — Заскучать вы не успеете, скоро к вам гости прибудут. Даже больше, чем надо.

Заложив руки за голову, я вытянулась поудобнее.

— Ничего, много гостей не бывает.

 

Устроившаяся на краешке соседней койки Эда смущённо, с ласковой улыбкой поглядывала на меня.

— Я не мешаю вам отдыхать, капитан?

— Что ты, — я неловко повернулась на живот, скрестила лодыжки в воздухе. — Именно так и проверяются преподы: к плохим, небось, никто в лазарет не бегает.

— Не рассказывайте об этом майору Нирит, — она хихикнула, прикрыв рот ладошкой. — Я две недели уговаривала ребят сходить к ней, когда она с отёком горла лежала.

— А майор Нирит — это…

— Наша историчка, — Эда вздохнула не без досады. — Завтра как раз ей зачёт сдаём по Переходным векам. Три ночи учу, ничего запомнить не могу: в файлах каша какая-то вместо лекций.

— Разве это сложно? — я поболтала ногами. — Ну-ка, расскажи мне, в каком веке люди освоили межзвёздные полёты.

— В двадцать втором, — она побарабанила пальцами по колену. — Сначала посылали исследовательские экспедиции, а потом началась эта, как бишь её… колонизация. Человечество поделилось на сторонников и противников переселения, и в итоге те, кто улетел на Гею, основали Независимую Конфедерацию свободных планет, а оставшиеся объединились в Терранскую республику. Ещё была кучка сумасбродов, решивших перекроить геном человека, — смуглая рука прижалась ко рту, скрывая зевок. — В конечном счёте им это даже удалось… они обосновались на Аллираде.

Я одобрительно кивнула:

— Молодец. А теперь ещё раз то же самое — поподробнее, и с датами.

Закатив глаза, Эда удобнее уселась на подушках.

— Две тысячи сто седьмой год…

— Мисс Кавани, вы здесь? — в палату заглянула кудрявая головка медсестры. — Лейтенант Торес просил вас зайти к нему, если у вас будет время. Он что-то хочет вам показать.

С кровати Эду как ветром сдуло.

— Капитан, я ещё зайду!

— Надеюсь, уже не понадобится, — хмыкнула я. — Удачи на зачёте.

 

От середины груди к левому боку наискось тянется тонкая розовая полоска — всё, что осталось от рваной раны. Леон обещал, что за пару дней зарастёт и она.

Чудо он, наш Леон.

Я осторожно провожу кончиками пальцев вдоль едва ощутимой припухлости и тянусь за форменной водолазкой. Интендант расщедрился, выдал новую: ту, говорит, проще выбросить. Пряжка ремня чуть слышно щёлкает, я оправляю рукава, разглаживаю воротник.

Немат ждёт.

Вряд ли я могу добавить что-то серьёзное к докладу Иннарда, но это не повод медлить. Пригладив буйные вихры на затылке, я бросаю последний взгляд в зеркало и выхожу.

В коридорах полно народу, лифт набивается почти под завязку. Мои второкурсники радостно поздравляют меня с выпиской, выжидательно поглядывают: не отменю ли тест?

Нет уж, хватит с вас халявы.

На восьмой этаж надо мне одной. Дверцы опустевшей кабины распахиваются, и я шагаю вперёд.

Вон он, кабинет командира. Иннард со скучающим видом подпирает дверь, поглядывая на таймер. Ждёт вызова, или его приняли уже?

— Здравия желаю, адмирал.

— И вам того же, — уголки тонких губ слегка приподнимаются. — Вам сейчас и впрямь здоровье не помешает, верно?

— Со мной уже всё в порядке.

Я прохаживаюсь мимо запертой двери, вновь перевожу взгляд на лицо Иннарда.

— Скажите, вам удалось послать сигнал бедствия?

— Разумеется, — с лёгкой улыбкой кивает он. — Вопрос в том, удалось ли им его принять.

— Что вы имеете в виду? Связисты в штабе…

— От них не так уж и много зависит. Думается мне, корсары приготовили нам какую-то очередную каверзу.

Да почему ж именно нам? Можно подумать, мало у Конфедерации военных баз и кораблей.

— Рад, что вы так быстро вернулись в строй, — негромко произносит он.

— Я должна поблагодарить вас, адмирал. Без вашей помощи мне едва ли удалось бы вернуться на планету.

В серых глазах вспыхивают искорки веселья:

— Обращайтесь.

— И ещё… — я сглатываю. — Я понимаю: когда мы спускались, вам пришлось выдумывать небылицы, чтобы удержать моё внимание. Это было оправданно.

Тёмные дуги бровей слегка приподнимаются.

— Небылицы, капитан? Я говорил вам чистую правду.

Все изъявления благодарности застревают у меня в горле. Щёки, лоб, даже шея горит:

— В таком случае, Иннард, избавьте меня от своего присутствия. Я больше не стану слушать ваши выдумки.

— Уже ухожу, — он иронически прижимает ладонь к груди, слегка склоняется. — Адмирал Немат беседует с криминалистом. Думаю, он примет вас через пару минут.

— Видите, на вашем шаттле — ни царапины, — адмирал Немат развернул ко мне экран. — Все системы в норме. Значит, эти лучи поражают только живые организмы.

— И при этом легко проходят сквозь обшивку корабля, — заметил сухощавый молодой человек в чёрной полицейской форме. Немат представил мне его как старшего криминалиста Хорана. — Полагаю, их испускает автоматический спутник. После того, как пропала связь, пиратам нетрудно было оставить его на орбите.

Немат задумчиво потер подбородок.

— Выходит, вы были правы насчёт «Элизиума», Хоран. С кораблём-то всё было в порядке, его не подбили. А вот экипаж…

— Скорее всего, они все погибли ещё до входа в атмосферу. Некому было поднять тепловые щиты.

Повернувшись ко мне, Хоран добавил:

— Вас спасла ваша быстрая реакция, капитан Грат. И маневренность шаттла. Вы успели нырнуть на низкую орбиту.

Всё так. А ещё меня спас адмирал Иннард, но после этого он растерял последние остатки совести — если она вообще у него когда-то имелась.

Встряхиваю головой, отбрасывая несвоевременную досаду. Надо слушать Немата.

— Средние и тяжёлые корабли намного уязвимее малых, — втолковывает он рассудительно кивающему криминалисту. — Если мы попытаемся прорываться на Гею, лучше всего взять шаттлы.

— Едва ли это хорошая идея, адмирал, — глуховато роняет Хоран. — Может пострадать много народу. Я бы попробовал обстрелять орбиту: возможно, нам удастся снять пиратский спутник.

— Для этого неплохо бы знать, где он, — хмыкнул Немат. — Зонд так ничего и не обнаружил. Вот если бы вернуть связь и просканировать орбиту с Кулона…

Кто-то заколотил в дверь — громко, отчаянно. Немат недоуменно свёл брови:

— В чём дело? Зачем вы стучите, разве сканеры не работают?

— Господин адмирал, помогите! — донёсся из коридора сиплый, срывающийся голос Эды. — Там кровь… и всё перевёрнуто…

Немат щёлкнул по кнопке, открывая дверь.

— Что случилось, курсант Кавани? Кто-то ранен?

Она кивнула, на смуглом лице блеснули дорожки слёз.

— Лейтенант Торес в крови, без сознания. Я вызвала врачей, они уже с ним.

— Идёмте, — Немат направился в коридор. — Где он, у себя?

Эда замотала головой:

— У Ранхила. Я забегала к нему спросить конспекты по правоведению, а там стулья кверху ножками, шкаф лежит, одежда вся разбросана… и лейтенант Торес. Его по голове ударили.

— А Ранхила нет?

— Я не могу до него дозвониться, — Эда вздрогнула всем телом. — Господин адмирал, — она провела ребром ладони по лицу, стирая слёзы, — там ещё кусок стены выломан как будто. И за ним какая-то железная штука с проводами.

 

Вытряхнув из пакетика леденец, Эйси подбросила его на ладони:

— Последний, надо ещё купить. Хочешь?

Я мотнула головой.

— Как думаешь, врачи справятся?

— Надеюсь, — она философски пожала плечами, покосилась на непрозрачную стеклянную дверь, над которой ярко-алыми буквами горело: «Не входить». — У Тореса крепкая башка.

— Выходит, он заподозрил Ранхила, пробрался к нему в комнату…

— И нашёл глушилку связи, — Эйси отправила леденец за щёку. — Тут-то ему по затылку и прилетело. Как же Ранхилу смыться удалось? Через пост на входе он не проходил, это точно.

Я развела руками:

— Мало ли? Отключил на несколько секунд охранное поле по периметру, например. Он же способный парень. Эк его угораздило с корсарами связаться!

— У него и до этого без тёмных пятен не обходилось. Я слышала, Ранхила к нам направили после какой-то тёмной истории там, в имперской академии. Офицера он, кажется, ударил.

— И его не исключили?

— У офицера, вроде как, у самого рыльце в пушку было. Вот и решили дело миром: его сплавили в дальний гарнизон, а Ранхила послали учиться по обмену.

У меня вырвался слабый смешок.

— Недолго же он у нас проучился.

Перед глазами вновь всплыло угловатое лицо нахального курсанта, требовавшего перевести его в другую группу. Как-то даже не удивительно, что пиратская вольница сманила его из армии.

Локоток Эйси уткнулся мне в бок:

— О чём задумалась?

— Да так… На месте Ранхила я забрала бы глушилку с собой. Она же лёгкая совсем, и спрятать её можно хоть в рукаве.

— Может, не успел, не сообразил от волнения, — Эйси машинально обвела верхнюю губу. — Или его кто-то подставил? Но если Ранхил вообще не при делах, ему незачем сбегать.

— А когда его видели в последний раз?

— Мне он уже с неделю на глаза не попадался.

Табло над дверью погасло, Леон шагнул в коридор, на ходу стягивая с растрёпанных сизых волос шапочку. За его спиной мелькнула сгорбившаяся на диванчике в углу фигурка Эды.

— Уф, жарко… Порадовать мне вас, девочки, особенно нечем: лейтенант по-прежнему без сознания, состояние стабильно тяжёлое.

— Но шансы есть? — Эйси привстала.

— Будем надеяться, что крепкий организм всё переборет.

— А нам можно к нему?

— Боюсь, что нет. В палату интенсивной терапии посторонние не допускаются.

Усмехнувшись уголком рта, Леон добавил:

— Вы уж не говорите начальству, что для мисс Кавани я намерен сделать исключение. Она так и просидела четыре с половиной часа в приёмной, с места не сдвинулась.

— Ты молодец.

Эйси потянулась хлопнуть Леона по плечу — он с опаской отодвинулся:

— Стерильность, не забывай. Кстати, не известно, что со связью?

— Работает, — я победно кивнула. — Торес нас всех выручил.

— А сам лежит с пробитой башкой, — Леон невесело качнул головой.

— Ты нам скажешь, как только он придёт в себя?

— И вам, и адмиралу Немату, и Хорану, — хмыкнул он. — Вся Академия узнает за пару минут.

 

Ох, сколько у меня почты неразобранной — от Ларри, от ребят из батальона, от какой-то сапожной фабрики с загадочным названием «Обуем всех!» Не помню, чтобы я у них хоть что-то заказывала.

Экран снова подмигивает мне: новое письмо. Красная звёздочка — пометка «срочное». От Оверта, моего командира с Терры.

Поспешно щёлкаю по сообщению, пробегаю глазами строчки.

Да, наверное, чего-то подобного стоило ожидать. Есть чему порадоваться. Мне больше не надо будет думать ни о пиратах, ни о крысах в Академии, ни об имперцах с нахальными глазами.

Вот только, получается, я брошу своих в трудную минуту. Улечу — а они останутся сражаться неведомо с чем.

Ладно, к чему об этом думать? Приказы не обсуждаются.

Перекатившись на бок, я тянусь к интерфону, набираю — наконец-то, наконец-то! — мамин номер.

— Привет! Узнала?

— Рита, — едва слышно выдыхает она, — Рита, родненькая моя, с тобой всё в порядке? Ты здорова? Мы так перепугались! Неизвестно, где ты, что с тобой…

— Всё хорошо, — я невольно касаюсь ладонью груди, нащупывая шрам сквозь ткань. — Мы уже разобрались с ловушками корсаров. Только что мне пришло письмо от полковника Оверта — меня отзывают обратно на Терру.

— Слава Изначальным, — с облегчением шепчет мама. — Хватит за чужую планету жизнью рисковать. Возвращайся скорее, солнышко моё, я так по тебе соскучилась! Когда ты вылетаешь?

— Как только собьют пиратский спутник. Думаю, послезавтра я уже буду дома.

— Ох, мы тебе вкусностей наготовим! Хочешь лимонный пирог?

— Хочу! И ещё сливовое суфле.

— Ах ты, лакомка моя, — смеётся мама. — Ну как мне тебя дождаться? Я уже хочу сгрести тебя в охапку и не выпускать.

— Я тоже, мама, — мой голос вздрагивает. Я тысячу лет её не видела!

— Сейчас же позвоню папе на работу, скажу, что всё в порядке: наша Рита нашлась!

Переведя дыхание, она добавляет:

— Хочешь, я и Дане скажу?

— Я сама позвоню в приют. Спасибо, мам, — прижимаюсь щекой к прохладному пластику интерфона, словно это поможет мне оказаться ближе к ней прямо сейчас, в эту секунду. — Я люблю тебя.

…О лекциях уже и думать не хочется. Поговорить бы с Даной, услышать её голосок, но у Даны сейчас ночь, только часа через три можно будет ей позвонить. Скорей бы.

А может, попытаться Тима найти? Похвастаюсь, что мы вывели на чистую воду его высокого черноволосого пирата. Может, Тим знает, где его стоит поискать?

Нахожу в памяти телефона номер, с которого Тим звонил мне. Несколько секунд ожидания — и электронный голос равнодушно произносит:

— Набранный вами номер не существует в этой Вселенной.

Ну, не существует, и ладно. Пойду в столовую, блинчиками лакомиться.

 

Распахнув окно, я вдохнула свежий, прохладный воздух с реки. За окном вовсю разгорался рассвет — багряно-морозный, несмотря на то, что ходили все мы ещё в летнем, а листву на деревьях едва тронула желтизна.

К первой лекции курсанты никогда не торопятся — ну, а мне надо всё подготовить. В конце концов, я веду здесь занятия в последний раз.

Адмиралу Немату о моём переводе уже сообщили с Терры. Расписываясь в приказе, он коротко кивнул мне: «Удачи, капитан. Приятно было с вами служить».

А мне ведь тоже было приятно, несмотря ни на что. Как-то успела я привыкнуть за пару месяцев к гомону курсантов, к посиделками с сослуживцами. Я и говорить, по-моему, стала медленней, плавней — чего доброго, дома скажут, что подхватила акцент конфедератов.

Включив экран, я перетащила в середину нужную картинку — сигнальную ракету вроде той, которую пытались усовершенствовать горе-химики в лаборатории. Экий тогда начался переполох…

Теперь текст. Шрифт лучше немного увеличить.

Дверь, не запертая мной, со слабым шорохом распахнулась, и я инстинктивно развернула плечи, заслышав упругие, лёгкие шаги.

— Можно, капитан?

— Вряд ли я найду причину вас выставить, — вздохнула я. — До лекции ещё двадцать минут.

— Рановато вы сегодня.

Краем глаза я разглядела фигуру Иннарда, оседлавшего парту.

— Слышал, собираетесь домой?

— Слухи быстро расходятся, — я позволила себе усмехнуться. — Иннард, раз уж вы заявились, гляньте, пожалуйста, что с сенсором. У меня слайды не пролистываются.

Он подошёл ближе, склонился над клавиатурой. Проворные пальцы пробежались по кнопкам.

— Досадно, когда тебя бросают именно те, с кем занятнее всего беседовать. Сперва Ранхил, теперь вы.

— Какое несчастье, — я поджала губы. — Господин адмирал остался без развлечений.

— Но всё равно хорошо, что вы отсюда улетите. Пока корсары на свободе, Кулон — поганейшее место во всей галактике.

— Только не изображайте из себя заботливого друга, вам это не идёт.

— Капитан Грат, — он поднял голову от пульта, — почему бы вам хоть раз не взглянуть в глаза правде?

— Правде? Правда в том, что мы больше не увидимся — и меня это безмерно радует.

В серых глазах мелькнули смешинки:

— Даже не будете по мне скучать?

— Полагаю, это был риторический вопрос, — хмыкнула я.

— Как знать… Попробуйте ещё разок, капитан, — он отступил от пульта. — Должно сработать.

Я провела пальцами вдоль экрана, выдвигая новую картинку. Оттянула её в уголок, подняла заголовок чуть выше.

— Как будто всё в порядке.

— А говорили, меня к технике подпускать нельзя, — Иннард удовлетворенно выпрямился. — Возможно, мы встретимся раньше, чем вы думаете, капитан. Как только у меня будет свободное время, я собираюсь слетать в приют и самому увидеть Дану Рейн.

Я качнула головой:

— Вам не удастся этого сделать.

— Почему?

Поразмыслить над отговорками я не успела. С языка у меня само собой сорвалось:

— Потому что я заберу её домой.

— Она будет жить с вами?

— Да. Хватит с неё сиротства.

— И, разумеется, мне вы с ней видеться не позволите, — он сложил руки на груди.

— Вы же сами всё понимаете.

Иннард шагнул вперёд, вынуждая меня отступить к двери.

— Нет, не понимаю. Неужели вы настолько…

— Вот ты где!

Мои ноги обдал сквозняк. Подлетев ко мне, Эйси обняла меня за плечи, а свободной рукой сжала локоть Иннарда.

— Спутник сбили, ребята! Ура!

— Ура! — гаркнул Иннард, подхватывая меня под коленки и кружа над полом.

— Ты что, рехнулся? — я от неожиданности вцепилась в чёрные пряди у него на макушке. — Отпусти меня немедленно!

Эйси прыгала, хлопала в ладоши:

— Мы победили! Мы их сделали!

Иннард угомонился наконец, усадил меня на парту.

— Значит, на орбите чисто?

— Чище некуда, — рассмеялась Эйси. — Рита, ты можешь смело лететь домой.

Потянувшись, я обняла её:

— Я буду писать тебе часто. И ты мне пиши. Обязательно расскажи, что будет с Торесом.

— Ох, расстроится он, когда узнает, что ты улетела. По-моему, он на тебя запал.

— Ты не хуже меня знаешь, на кого он запал на самом деле, — я махнула рукой. — Между прочим, где мои курсанты? Через две минуты звонок.

— Немат на сегодня все занятия отменил. Благодать! У меня сегодня должно было быть четыре лекции.

— Ладно, — я пожала плечами. — Тогда я закрываю аудиторию. Пойдёмте.

 

В коридоре было шумно, людно, курсанты неслись, не разбирая дороги, хлопали друг друга по плечам, поздравляли, орали военные марши и неприличные куплеты. Я продвинулась ближе к стене: не хотелось, чтобы в порыве чувств меня сбили с ног.

Эда Кавани стояла у колонны, обхватив ладонью локоть и с какой-то тоской поглядывая на веселящееся сборище. Поколебавшись, я шагнула к ней:

— Курсант Кавани, как вы?

Она подняла голову, слабая улыбка коснулась мягких губ:

— Спасибо, ничего, капитан.

— О лейтенанте Торесе не слышно ничего?

— Лежит, — она вздохнула. — В себя не приходит.

Подойдя ближе, я негромко спросила:

— Вы из-за этого так грустите?

— Не знаю даже…

Сглотнув, она пробормотала:

— Мне кажется, это всё из-за меня.

— Что из-за вас?

Я оглянулась, подхватила её под руку:

— Идёмте. Найдём пустую аудиторию и поговорим. Если хотите, конечно.

Эда обречённо вздохнула:

— Кому-то надо это рассказать.

Распахнув первую попавшуюся дверь, я присела за парту у окна, подвинулась, освобождая девушке место. Она опустилась рядом со мной, подперла подбородок ладонями.

— Если бы я сразу пошла к вам… или к капитану Хансен…

— Эда, в чём вы себя вините?

Карие глаза опустились.

— За день до того, как на лейтенанта Тореса напали, Ранхил заходил ко мне. Просил помочь с органической химией. Я ещё удивилась: он всегда лучше нас управлялся с формулами. Ну, мы посидели, решили все три уравнения, он уходить собрался. Постоял на пороге, помолчал — и говорит: «Кавани, не хочешь завтра вечерком со мной погулять? У реки сейчас здорово». Я, понятное дело, сказала, что после занятий помогаю лейтенанту Торесу на вышке связи. А он ухмыльнулся так неприятно и процедил: «Напрасный труд. Он тебе скоро уже не понадобится». Повернулся и вышел.

Прижав ладонь к щеке, она горько усмехнулась:

— Если бы я сразу догадалась, что он замышляет! Он уже сидел бы в тюрьме, а лейтенант Торес был бы здоров.

Я осторожно накрыла её ладонь своей:

— Эда, ты и не могла догадаться. Ты здесь совершенно не при чём.

— Мне и в голову не приходило, что он способен так поступить. Я думала, он нормальный парень.

— Все так думали, — вздохнула я. — Выше нос, Эда. У нас в медчасти прекрасные врачи, они поставят лейтенанта на ноги.

— Да помогут ему боги.

Эда придвинулась ближе ко мне, тонкие пальцы крепко сжали мою руку.

— Жалко, что вы уезжаете, капитан Грат. Таких, как вы, мало.

— Я уверена, мы ещё свидимся. Старайся как следует, Эда, из тебя получится прекрасный офицер.

— Спасибо, — она смущенно улыбнулась. — Счастливой вам дороги.

— Очень сожалею, капитан Грат, — тёмные глаза сочувственно смотрели на меня из-за тонкого стекла кассы. — Космопорт перегружен рейсами с Геи и на Гею. Первый рейс на Терру только завтра вечером. Зарезервировать для вас каюту?

Я переступила с ноги на ногу, досадливо хрустнула пальцами. Завтра. Завтра я уже обнимала бы маму, уплетала бы за обе щёки её пироги, играла бы с папой в теннис. Почему вечно всё идёт не так, как надо?

— Может, есть хоть какие-то варианты? Я капитан Звёздного круга Терры, у меня служебное предписание — вернуться как можно скорее.

Девушка пощёлкала в своем компьютере.

— В принципе, вы можете улететь на Гею через полтора часа. Ровно в полночь вы приземлитесь в порту Сеннат, а оттуда через пять часов уходит пассажирский корабль на Терру. Время полёта — десять часов.

— По времени не такой уж большой выигрыш… — я нахмурилась, пытаясь прикинуть точнее. — А в какой порт придёт корабль с Геи?

— Одну минуточку, — она снова щёлкнула по экрану. — Бореалис-2.

— Ещё и добираться через всю планету. Нет, лучше подожду, — решилась я наконец. — Бронируйте каюту на завтрашний рейс.

Один день — не так уж страшно. Что может решить один день?

Я протянула девушке карту, расплачиваясь, и за моей спиной что-то тяжело стукнулось. Следом донёсся женский вскрик:

— Алек! Алек, что с тобой?

Поспешно забрав карту, я направилась туда, где уже толпился народ. Худой мужчина в дорожной куртке и потрёпанных брюках лежал на полу, закатив глаза, хрипло, через силу дыша. Немолодая женщина, присевшая на корточки рядом с ним, поддерживала его голову. Цветастая косынка съехала с её плеч, рукав завернулся. Близоруко сощурившиеся глаза растерянно оглядывали толпу.

— Врача позовите, кто-нибудь!

Пульт экстренной связи поблескивал на стене. Потянувшись, я нажала на кнопку с красным крестом.

— Врач сейчас придёт, — я опустилась рядом с женщиной. — Что случилось? Как ему стало плохо?

— Это всё ягоды, — всхлипнула она. — Алек поел, и у него сразу прыщи высыпали. Я говорю: выпей что-нибудь от аллергии. А он только рукой махнул.

Алек хрипел, хватая воздух лиловыми губами. Я осторожно потянула вниз застёжку его куртки, отвернула ворот рубахи, освобождая шею. Женщина ахнула: по бледной коже тянулись багровые полосы, словно выцарапанные чьими-то хищными когтями.

— Это же была сыпь… просто сыпь… такого раньше не было…

— Разойдитесь, — мужчина в белом халате, с чемоданчиком протиснулся сквозь толпу. Проворно достав сканер, он поднёс его к груди Алека.

— Интересно, — пробормотал он.

— В чём дело, доктор? — женщина подняла на него блестящие от слёз глаза.

— Уже третий случай здесь, в порту, — его пальцы закатали безвольно лежащему Алеку рукав, вынули шприц. — По-видимому, вирусная инфекция.

— Почему же вирусная? — она потрясла головой. — Алек поел ягод…

— Не прикасайтесь к нему, — негромко сказал врач и коснулся наушника:

— Бригаду реанимации. Второй этаж космопорта, зелёный сектор.

Розоватая жидкость сочилась сквозь прокол Алеку под кожу. Он уже не так задыхался, бледность отступила со щёк.

— Граждане, не стойте здесь, отойдите подальше, — скомандовал доктор. — Не мешайте мне и не подвергайте себя опасности.

— Я офицер Звёздного круга, — мои пальцы вновь выудили из сумки карту. — Если вам нужна какая-то помощь…

— Идите, госпожа офицер, — он качнул головой. — Идите от греха подальше. Вы дотрагивались до больного?

— До одежды, — я пожала плечами.

— Давайте сюда руки.

Помедлив, я протянула ладони вперёд, и он брызнул на них из какого-то пузырька.

— Теперь вы, — он повернулся к женщине. — Нужно продезинфицировать.

Сухие губы разомкнулись:

— Скажите, доктор, с ним всё будет хорошо? Он поправится?

— Мы сделаем для этого всё возможное.

Поднявшись, я потерла затекшую коленку и нерешительно направилась к выходу.

Надеюсь, с этим бедолагой Алеком ничего не случится.

 

Со звонким стуком мячик скакал по траве, еле различимым солнечным бликом взмывал над сеткой. Ракетки со свистом рассекали воздух.

Повязка на разгоревшемся лице Эйси съехала набок, волнистые пряди падали на глаза — она на бегу пыталась смахнуть их. Мяч ускользал, дразнил, и она крепче сжимала зубы, замахиваясь. Иннард двигался по площадке с расслабленной, ленивой грацией, небрежно отбивал подачи. Чёрные волосы разметались по плечам, форменная рубашка надулась парусом.

— Браво! — Джефф хлопнул в ладоши, когда мяч скользнул аккурат вдоль линии, не давая Эйси шансов. — Капитан Грат, не хотите сыграть? Площадка, похоже, уже скоро освободится.

— Даже не рассчитывай, — буркнула Эйси, нагибаясь поправить липучку ботинка. — Я дойду до третьего сета.

— Попытайтесь, — глаза Иннарда сверкнули весельем.

Я смерила Джеффа подозрительным взглядом:

— Курсант Сегер, а почему вы не на занятиях?

— Майор Рут в лазарете, она отпустила нас.

Под ложечкой у меня нехорошо заскребло:

— А что с ней?

— Да приболела с утра. Голова у неё, вроде, кружится.

С площадки долетел стон досады: похоже, сопротивление Эйси оказалось тщетным.

— Это было круто! — Джефф подлетел к Иннарду. — А вы будете ещё играть?

— Вряд ли, — его грудь тяжело приподнялась. — Разве что капитан Грат не откажется быть моим противником.

— После того, как вас загоняла Эйси? Я не бью лежачих, адмирал.

Иннард слегка прищурился:

— Вы сомневаетесь в моей выносливости, капитан? По-моему, я не раз вам её доказывал.

— Соперник вы хоть куда, — выдохнула Эйси, стирая пот со лба. — Что, Рита, вечером мы тебя провожаем?

— Завтра. А сегодня можем в город сходить — если, конечно, у тебя нет других планов.

— Да никаких, разве что к Торесу зайти. Вдруг Леон пустит?

 

За непроницаемым силовым полем, разметав тёмно-русые волосы по подушке, лежал наш Торес. Если бы не белая повязка на лбу и не проводки, опутывавшие, как паутина, его тело, можно было бы представить, что он просто тихонько спит: смуглое лицо его казалось совсем мирным, мягкий рот безмятежно приоткрылся.

— Без изменений, — тихо сказал Леон. — Эх, Торес, имел бы ты совесть: столько народу тебя дожидается… Мисс Кавани только что на занятия ушла, три часа сидела. Интересно, она вообще спит хоть иногда? Эдак её тоже скоро ко мне полуживую притащат.

— Не Академия, а госпиталь, — хмыкнула Эйси. — Кстати, что там с Рут? Ты её ещё не выписал?

— Да вирус она подхватила, никогда с таким не сталкивался. Странная симптоматика: кожные высыпания, затруднённое дыхание, да ещё расстройство координации…

— Но это не опасно?

Леон задумчиво прищёлкнул языком.

— Если бы всегда можно было знать, что опасно, а что — нет, у врачей было бы вполовину меньше мороки. Почему-то биоблокаторы оказывают на этот вирус очень слабое действие.

Эйси решительно тряхнула головой:

— Значит, ты сделаешь новый блокатор. Верно?

Леон рассмеялся, хлопнул её по плечу:

— Если бы все верили в мои способности так, как ты, я бы давно уже…

С лёгким шорохом дверь отворилась, в приёмную заглянула вихрастая голова курсанта.

— Можно, доктор?

— Можно, — он опустил рычажок, и силовое поле над палатой интенсивной терапии вновь стало непрозрачно-белым. — Что у вас?

— Да вот… не пойму, когда успел пораниться.

Курсант отвернул рукав. От запястья к локтю, переплетаясь затейливой решёткой, тянулись тёмно-багровые борозды.

 

Чёрные узкие глаза Рут тускло смотрели на нас из-под припухших век, она дышало тяжело, с каким-то мучительным присвистом. Но пересохшие губы силились улыбнуться:

— Представляю, в каком восторге третий курс. Я им контрольную по органической химии обещала.

— Ничего, — Эйси потрепала её по руке, — выпишешься и начнёшь зверствовать с новыми силами. Смотрю, уже новые программы составляешь?

Рут устало улыбнулась, откладывая планшет на тумбочку у кровати. Пальцы, покрытые подживающими болячками, заметно подрагивали.

— Нет, это мне Леон дал почитать. Никогда не увлекалась военной аналитикой, но хадарт Тарлон пишет очень красочно. Я как будто сижу вместе с ним в имперском штабе и направляю флоту приказы.

— Ну и что же, — я не удержалась от насмешливой улыбки, — Тарлон как-то объясняет, почему имперцы проиграли войну?

Из груди Рут вырвался хриплый смешок:

— По-моему, он не чувствует себя проигравшим. Но я ещё только на третьей главе: он как раз описывает, как терране под прикрытием переговоров готовили быструю атаку на Аллирад.

Мои щёки обожгло:

— Мы готовили атаку? Да это они ударили нам в тыл без предупреждения! Мой отец как раз был в командировке на станции Талга — его с помощниками едва успели эвакуировать, когда началась бомбёжка.

Рут озадаченно нахмурилась:

— Про Талгу он упоминает мельком. Вроде как ракетный удар был ответом на провокации у орбиты.

— Какие ещё провокации? — я запустила пятерню в волосы. — Нам не нужна была эта война. Мы ничего от неё не получили.

— Затяжные бои, как правило, несут обеим сторонам только убыток, — заметила Эйси. — Куда лучше, если противника удаётся свалить за пару недель. Если мне не изменяет память, Терранская Республика в несколько раз увеличила объём заказов на ракеты и протонное топливо за несколько месяцев до начала войны.

Я скосила глаза на её невозмутимое лицо:

— А что нам было делать — сложить лапки и ждать, пока Империя нападёт? Они-то вовсю наращивали флот. Мы должны были готовиться к защите.

— Безусловно, — кивнула Эйси. — Я и не говорю, что на твою планету не собирались нападать. Но… сама посуди: какому командиру придёт в голову применять ракеты-протонники вблизи родной орбиты? Чтобы потом по планете циклоном шарахнуло?

— Их запускают там, где некого и нечего жалеть, — хрипло добавила Рут. — У чужих.

Подавив вздох досады, я тряхнула головой:

— Может, отбросим войну и политику? Ничего не имею против дискуссий, но если я ещё раз услышу намёк на то, что Терра пыталась развязать войну, я не сдержусь и наговорю таких вещей, за которые мне через пять минут будет стыдно.

— Ты права, — Эйси хлопнула меня по руке. — Мы пришли подругу навестить, а не разводить парламентские дебаты. Рут, как у тебя тут с кормёжкой? Одной духовной пищей, поди, сыта не будешь.

— Меня здесь балуют, — Рут мягко улыбнулась. — Сегодня из столовой мои любимые пряники передали, с корицей. Если и дальше обо мне будут так же заботиться, боюсь, мне придётся распрощаться с фигурой.

— Ничего, неделя пробежек на полигоне живо вернёт тебя в форму. Вон, посмотри на Риту: лопает пирожные от пуза, а все калории успевают растрястись на полосе препятствий.

Взгляд Рут озадаченно скользнул по моему лицу. Она прищурилась, словно пытаясь что-то рассмотреть.

— Рита? Какая Рита?

— Что значит «какая»? — фыркнула Эйси. — Самая обыкновенная. Ужасть, — она наклонилась ко мне, — ты ещё не успела улететь, а тебя уже забывают.

— Погоди. Рут, — я придвинулась к слабо подсвеченной границе карантинного силового поля, заслоняющего кровать, — ты разве меня не знаешь?

Приподнявшись на локтях, она растерянно повертела головой. В блестящих зрачках мелькнул страх.

— Вы… вы хотите запереть меня здесь? За что?

Эйси покосилась на меня с тревогой.

— Рут, всё в порядке, ты среди своих, — она выдавила улыбку. — Никто не собирается держать тебя взаперти.

Больная резко выбросила вперёд пятерню и отдёрнулась, наткнувшись на невидимое препятствие.

— Выпустите меня, — дрожащие пальцы скомкали простыню. — Что я вам сделала? Я хочу домой.

По бледной щеке покатилась слезинка. Я шагнула к пульту экстренной связи, неуверенно оглянулась через плечо — Эйси лишь развела руками. Мой палец придавил кнопку:

— Леон, пожалуйста, зайдите к Рут. Кажется, она не в себе.

 

…По подбородку, по пальцам скатывались липкие розовые струйки. Не заботясь о том, чтобы их стереть, я вновь и вновь тянулась к стеклянному блюду, отправляя в рот сочные, сладкие дольки плода, которого я раньше никогда не ела.

Неужели это всё — для меня? Неужели у меня не отберут поднос, не сорвут с плеч тёплый, мягкий халат, не выставят обратно в барак?

От этих мыслей есть хотелось ещё сильнее. Что бы ни стряслось, надо набить живот, хоть на пару часов забыть о голоде, выкручивающем внутренности.

Я поспешно хватала дольки, вертела головой, оглядываясь по сторонам. Некому было на меня смотреть. Некому, кроме худой рыжеволосой девицы, исподтишка бросающей вороватые взгляды из зеркала.

А ведь это вправду я. Неуверенно подняв ладонь, я коснулась мягких, пушистых прядей, волной укрывающих плечи. Странно, непривычно пахли они чем-то травяным. Почти такой аромат, только помягче, источали озёрные кувшинки, которые Ларри когда-то вплетал мне в косу.

Что бы сказал Ларри, увидев меня здесь?

Тряхнув головой, я придвинула блюдо к себе на колени. Ларри не был в плену, и ничего он не скажет мне. Не удержит меня.

Я могла ещё сказать «нет». Могла, пока не впилась зубами в спелую мякоть, пока не захлестнула меня животная жажда — жить. Любой ценой. Вопреки всему.

За прозрачной занавесью приоткрылась дверь, пропуская коменданта. Босиком, в небрежно запахнутом халате, он подошёл к кровати и опустился рядом со мной.

— Не много ли? — жёсткие пальцы коснулись моей щеки. — Переешь, заболеешь, чего доброго.

Я энергично мотнула головой, жуя, но он со смешком забрал у меня блюдо, поставил его на подоконник.

— Не жадничай, — его ладонь требовательно скользнула мне в волосы, накрыла затылок. Он наклонился ближе, и я разглядела капельки воды во взъерошенных чёрных прядях, на лбу, на резко очерченных скулах. От него тоже пахло влажной травой, сырой лесной чащей.

— Ты говоришь на языке Аллирада?

— Немножко, — пробормотала я.

— Ладно, — комендант усмехнулся, — это дело поправимое. Да и не к спеху…

Его пальцы сжали мои плечи, потянули вниз ткань халата. Толкнув меня спиной на подушки, он навалился сверху, прижимая меня к постели. Я зажмурилась. Пульс судорожно колотился в горле.

У нас с Ларри… Эта ночь должна была быть нашей с Ларри… Его руки бережно ласкали бы моё тело, а не жадно стискивали, он целовал бы меня, твердя нежные слова…

Острый, болезненный укус в ключицу вернул меня к действительности. Я испуганно распахнула глаза, встречаясь с шалым взглядом коменданта.

Он что-то хрипло выдохнул на родном языке, наматывая на пальцы прядь моих волос, пропихивая колено меж моих одеревеневших ног. Потёрся, прижимаясь плотнее, рывком отбросил сбившуюся комом ткань — и я сжала зубы, чтобы не вскрикнуть от колючей, щиплющей боли.

Горячее, загнанное дыхание обдавало мою шею, резкие толчки вжимали мои бёдра в кровать. Нашарив моё запястье, комендант крепко стиснул его, уткнулся лбом в подушку.

Ноющее жжение понемногу утихало, вместе с ним уходил и тяжёлый, томительный страх. И когда, содрогнувшись всем телом, комендант жадно втянул ноздрями воздух и откатился в сторону, я повернулась на бок к нему спиной, вытянулась поудобнее.

— Ты как? — сонно выдохнул он.

— Могло быть и хуже, — протянула я в ответ, устраивая ладонь под щекой. До меня донёсся негромкий смех:

— Что ж, честнее не скажешь. В другой раз…

Что будет в другой раз, я так и не узнала: судя по ровному дыханию, комендант уснул блаженным сном.

Полежав немного, я осторожно присела, накинула на плечи халат — впотьмах не видно было, мой или его. Помедлила несколько секунд и потянулась к подоконнику за блюдом, на котором ещё полно было вкусностей.

 

— Уважаемые пассажиры, пристегните, пожалуйста, ремни.

Вздрогнув, я открыла глаза. Под потолком шаттла слабо светились лампы, за стеклом в сырой, туманной темноте горели огоньки космопорта.

И приснится же всякая ерунда, которую ты давным-давно зареклась вспоминать… Потерев затекшую спину, я защёлкнула пряжку ремня, покосилась на таймер. Взлёт через четыре минуты.

Хоть бы с Торесом всё было хорошо, и с Рут, и с тем мальчиком-курсантом. И пусть больше никто не заболеет.

Но всё-таки хорошо, что их неприятности больше меня не касаются.

Загостилась я на Кулоне. Пора возвращаться домой.

— Желаете чаю или соку?

Робот-стюард вопросительно склонил квадратную голову. Ох, я уже и забыла, как приятно летать космолётами Конфедерации.

— Вишнёвый сок, пожалуйста.

Прохладный бокал опустился передо мной на столик, робот покатил дальше. Сделав глоток, я удовлетворенно откинулась на спинку кресла.

Надо бы маме написать, что я вылетаю.

Достав из сумки интерфон, я открыла новое сообщение — и двери салона распахнулись. На пороге с растерянно-глуповатым видом остановилась молодая женщина в золотистой форме гражданского космического флота.

— Я сожалею, господа, — она негромко откашлялась. — Приносим вам свои извинения. Деньги за билеты вы можете получить в кассе.

Люди кругом недоуменно покосились друг на друга, на неё:

— Да что случилось-то?

— Все рейсы с Кулона и на Кулон отменены, космическое сообщение с планетой временно приостановлено. Министерством здравоохранения Конфедерации объявлен карантин.

Сквозь сизые тучи трудно было разглядеть хоть какой-нибудь просвет. Крупные дождевые капли скользили по ветвям, пригибали к земле порыжелую траву. Мокрые комья чернозема скользили под каблуками — зря я, наверное, решила пойти прямиком вместо крюка по дороге. Но пальцы уже онемели от холода и сырости, ветер трепал волосы, пытаясь сбросить с моей головы просторный капюшон.

Напрасно я оделась в гражданское, в форме теплее было бы. Да кто же знал, что придётся возвращаться?

Это высокое здание со стеклянным куполом, просторный парк, неопрятный и голый без листвы, туман, клубящийся в низинах, под холмами я уже оставила позади. Зачем я снова здесь?

Кивнув на входе дежурному, я скинула капюшон, провела ладонью по влажным прядям. Доложиться Немату или сначала вещи разобрать?

— Вы бы зашли в столовую, чаю выпили — участливо произнёс молоденький сержант, удобнее перехватывая лазерник. — Сейчас лучше не простуживаться, лазарет и так набит.

Вообще-то, на посту болтать не положено. Наверное, где-то внутри я до сих пор просто Рита, беззаботная космическая путешественница: мне совсем не хочется одергивать парня.

Возвращаться к роли инструктора Грат будет трудновато.

— Чай вряд ли поможет, — хмыкнула я, разглядывая в настенном зеркале собственное усталое, сонное лицо. — Тут не мешало бы что-то покрепче.

— Адмирал Немат предлагает ввести на время карантина сухой закон, — сержант слегка поднял брови.

— Горюете?

— Отчего же, не мне осуждать командование. Капитан Грат, а вы опять у нас будете занятия вести?

Я пожала плечами:

— Это как командование прикажет. Не представляю, чем я буду заниматься, если мне больше не нужно будет учить вас уму-разуму.

— Джефф Сегер сегодня говорил…

Что говорил Джефф, услышать мне так и не пришлось: встрёпанный, босой, по лестнице промчался курсант. Где-то он попадался мне на глаза совсем недавно… но тогда он, уж конечно, не вертел головой так затравленно, и зрачки его не горели диким блеском.

Дежурный явно удивился не меньше меня:

— Эй, Рич, ты чего?

Сирена под потолком гневно, надрывно взвыла.

— Тревога. Тревога. Заблокировать двери корпуса, — сипло донеслось из динамика. Дежурный озадаченно потянулся к пульту — и Рич кинулся на него звериным прыжком.

Худые дрожащие руки придавили дежурного к полу, костлявые пальцы, иссеченные багровыми полосами, сомкнулись у него на горле. Парень даже крикнуть не мог, лишь полузадушено хрипел.

Я машинально сняла с пояса лазерник:

— Прекратить сейчас же!

Ещё прежде, чем я успела произнести приказ, до меня дошло: он бесполезен. Тот, кто снизу, и рад бы прекратить, да не может, а верхний меня попросту не услышит. Он никого не услышит.

Я вдавила кнопку, и тонкий белый луч врезался промеж сведенных острых лопаток. Бессильно обмякнув, нападающий уронил голову на плечо своей жертвы. Дежурный даже не пытался выбраться, лишь шумно глотал воздух.

И что теперь? Вызывать безопасников — или всё же начать с врачей?

Я шагнула к пульту дежурного и спешно обернулась, расслышав позади шаги. Слава Изначальным, звать никого не понадобится: по ступенькам сбегали ребята в серой полевой форме, за ними пытались поспеть несколько человек в медицинских накидках.

— Оперативно сработали, капитан.

Веснушчатый Тиллан, напарник Леона, хлопнул меня по локтю. Его помощница наклонилась со сканером над лежащими.

— Ну что там, Виола?

— Несколько ушибов, и, похоже, растяжение локтевых связок, — она протянула дежурному руку, помогая подняться. — А вот курсант Вальдо…

— С ним я сам разберусь, — вздохнул Тиллан. — Займись лучше нашим пострадавшим.

Виола отвела прихрамывающего парня к скамейке, достала из аптечки регенерационный бинт. Узкая ладонь Тиллана в прозрачной перчатке осторожно тронула оглушённого Рича за плечо. Лохматые светлые пряди мазнули его по лбу, и я потерянно шагнула назад.

Неужели… это же…

— Правильно, держитесь от него подальше, — одобрительно буркнул Тиллан. — Одни боги знают, как эта зараза передаётся.

— Он же вчера к Леону приходил, — пробормотала я. — На сыпь жаловался, на красные полосы. Но он был вполне… в себе.

— Он и сегодня с утра был в себе, — Тиллан философски пожал плечами, колдуя с каким-то приборчиком. — После завтрака заговариваться начал, твердил что-то про розовую флейту. А потом как сиганякнет на подоконник! Окно открыто было, но силовые щиты, ясное дело, никто не снимал. Этого бедолагу отбросило, он вскочил и ринулся к дверям. Троих на пол повалил — сильный, собака, — он потёр плечо. — Вовремя вы его оглушили.

— Мне повезло, что он не обратил на меня внимание.

Отвернув ворот больничной рубахи Рича, Тиллан прижал к костлявому плечу иглу инъектора.

— Леон всё твердит про нейролептики — а на кой они нам? — бурчал он себе под нос. — Надо как-то подавлять размножение вируса, но вот как… Кто догадается, тому можно смело орден Сириуса давать за заслуги перед обществом.

— Вирус, значит, поражает нервную систему? — негромко спросила я. — Провоцирует агрессию?

Тиллан извлёк из чемоданчика гравитационную пластину, аккуратно разложил её на полу. Приподняв курсанта за плечи, он перетащил его на тонкую пластиковую поверхность и повернул рычажок. Пластина с недвижным Ричем неспешно взмыла в воздух, готовая нести его туда, куда поведёт врач.

— Всё так, капитан Грат, — его губы искривила усмешка. — Проще всего сказать, что от него сходят с ума — окончательно и бесповоротно.

Я сглотнула.

— Погодите, но ведь майор Рут…

— Для майора Рут и двоих её товарищей по несчастью уже готова палата с мягкими стенами и койки с ремнями. Пока они лишь несут всякую чушь, на нас не бросаются. Но, судя по результатам анализов, это лишь вопрос времени.

Взявшись за ручку пластины, он направился к лифту.

— Погодите! — вырвалось у меня. — А что с профилактикой? Вы уже выяснили, как уберечься?

— Пореже высовывать нос из своей комнаты, капитан. Пока это всё, что я вам могу посоветовать.

Его широкая спина исчезла за поворотом коридора. Постояв, я зашагала к лестнице. Влажная ткань брюк облепила ноги, в свитере и в расстёгнутой куртке уже было нестерпимо жарко.

Интересно, а действует ли ещё мой ключ или комнату кому-то другому успели отдать?

Замок негромко щёлкнул, впуская меня.

Ничего с утра не изменилось: пустой стол, голые полки шкафа, небрежно застеленная кровать. На неё-то я и опустилась, скинув рюкзак. Оперлась локтями о колени, уткнула в ладони подбородок.

Что может изменить один день, а, капитан Грат?

Ещё сожалений мне только не хватало. И без того выть хочется.

Знать бы хоть, как передаётся вирус.

Инстинктивно бросив взгляд на ладони — белые, чистые — я упала спиной на покрывало. Великие боги, я удрала от имперцев, я прошла войну — неужели с болячкой не справлюсь?

Может, всё, что мне сейчас надо — закрыть глаза. Закрыть и на пару часов забыть, что и комната моя, и корпус, и вся территория Академии, и сама планета — огромная ловушка, из которой нет выхода.

 

Потерев пальцами виски, Немат оторвал взгляд от экрана. Седоволосая голова слегка наклонилась:

— Я сожалею о том, что вам не удалось выполнить приказ вашего командования, капитан Грат. Разумеется, в этом нет вашей вины. Полковник Оверт только что связался со мной. Он полагает, что в свете нынешних обстоятельств вам лучше всего вновь занять должность инструктора, и у меня нет никаких возражений.

— Я согласна, адмирал.

— Вот и хорошо, — тень улыбки коснулась узких губ. — Мне удалось убедить командование, что отменять занятия в Академии нет смысла. Нам всё равно некуда деваться с Кулона — так хоть не без пользы время потратим.

— Вы не знаете, долго ли продлится карантин?

У адмирала вырвался хриплый смешок.

— Надо полагать, пока лекарство не найдём. Или не вымрем все к ядрёной матрёне.

— Ну что ж, — я подавила вздох, — по крайней мере, теперь мы не одни.

— Это как сказать, — он прищёлкнул языком. — Когда мы пропали с радаров, они все рвались к нам, пытались помочь. Теперь же… В столице могут сколько угодно петь про благородство и взаимовыручку, но хотят они на деле только одного: избавиться от проблемы, то бишь, от нас.

— Вы так полагаете? — озадаченно произнесла я.

— Они все боятся заразы. И корсаров. И неизвестности. Если пираты так хотят добраться до нас, проще всего нами пожертвовать.

Тяжело отвалившись на спинку кресла, Немат побарабанил пальцами по столу.

— Дурак я, конечно. Надо было догадаться, что спутник начинён такими вот сюрпризами.

— Спутник? Тот, что сбила орбитальная охрана?

— Первыми побежали с сыпью к врачам как раз те, кто вытаскивал из озера обломки. Я видел их, — рот адмирала сжался. — Несчастные существа… они на людей уже не похожи. Смотрю на них через стекло, и жмёт как-то вот здесь, — он приложил пальцы к животу. — А что, думаю, если я следующий?

Я мотнула головой:

— Этого не должно случиться.

— Не должно, — он невесело усмехнулся. — Но кто нас с вами спрашивать станет?

Повернувшись в кресле, он вновь уткнулся в компьютер.

— Так или иначе, мы здесь для того, чтобы учить военному делу новобранцев. Прочее нас не касается. Делайте всё возможное, чтобы не допустить паники среди курсантов, капитан. Внушайте, увещевайте, наказывайте. Пока мы боремся, у нас есть хоть какой-то шанс.

— Слушаюсь, — я поднесла ладонь ребром к виску.

— Идите. Я на вас надеюсь.

 

У имперцев сплошь светлые глаза, прозрачные, как замерзшая вода. Человек тебе улыбается, смеётся, говорит о чём-то с жаром, а вокруг зрачка — льдинка.

Вот только глаза Даны ещё не тронуты ледяной коркой, из-под ресниц незамерзающим ключом брызжет озорное любопытство:

— А что это значит — карантин?

— Никому нельзя прилетать к нам на планету и улетать с неё. Это чтобы болезнь не разносилась.

— Никому-никому? — острый носик озадаченно хмурится. — Даже тебе?

— Даже мне. Прости, у меня пока не получится побывать у тебя.

— Ну и ну…

Взобравшись голыми коленками на стул, Дана почти прижимается щекой к экрану.

— Значит, ты не можешь ко мне приехать, потому что у вас на планете все болеют?

— Пока, слава Изначальным, не все, — коротко усмехаюсь я. — Но в общем и целом ты правильно говоришь.

— Погоди, я что-то не пойму, — она трясёт головой, и чёрная косичка падает ей на плечо. — Если этой болезнью так легко заразиться, вам как раз и надо убегать на другие планеты, пока вы ещё здоровы!

Мне не удаётся сдержать смешок.

— Ох, Дана, Дана, ты бы знала, как я хочу убежать. Все хотят. Но нам нельзя.

Она серьёзно кивает:

— Воспитательница никогда не разрешает нам залазить на забор. Но один раз за Нитой и Тедом погналась собака, и они забрались наверх, не спрашивая разрешения.

— Молодцы, — я заставляю себя улыбнуться. — Посмотрим, что можно сделать с нашим забором.

Ладошка Даны упирается в экран, словно она хочет дотронуться до меня. Я вижу на тонких бледных пальцах красные пятнышки — и меня шибает в пот.

— Дана, — с усилием выговариваю я, — а что у тебя с руками?

Только не смей сказать мне, что это аллергия. Или ты что-то не то съела. Не смей.

— Ох, — она смущённо разглядывает свои руки, — это я плохо вымыла после урока. Мы рисовали любовь.

— Любовь? — я выдыхаю, словно с плеч моих свалилась многоступенчатая ракета. — Ну, и что же у тебя получилось?

— Рябина, — пухлые губы потешно улыбаются. Ох, сгрести бы её сейчас в охапку, расцеловать… — Помнишь, мы с тобой кормили птиц в парке?

Киваю:

— Мы туда как-нибудь обязательно ещё соберёмся.

— Рита, — заляпанные краской пальцы неуверенно теребят кончик носа, — а можно спросить? Это насчёт любви.

— Конечно, можно, — пытаюсь сдержать улыбку. Интересно, кто же похитил девичье сердце? Какой-нибудь прекрасный принц из старшей группы?

— Я ведь почти ничего не знаю про маму с папой, — Дана тихонько вздыхает. — Они любили друг друга?

Ох…

Я машинально провожу ладонью по щеке, пытаясь найти вразумительный ответ.

— Не знаю, Дана. Честно. Не знаю.

Она молчит, неотрывно глядя на меня, и я спешно добавляю:

— Но что я точно могу сказать — твоя мама очень любила тебя. Она… Она и сейчас смотрит на тебя и радуется, что у неё такая замечательная дочка.

— Я тоже её люблю, — шепчет Дана. — Сильно-сильно.

Таймер тихонько попискивает, напоминая: пора на полигон. Она неуклюже слазит со стула, отступает от экрана:

— Тебе, наверное, идти надо?

— Надо.

— И я побегу на урок. Ешь побольше фруктов, — подумав, добавляет она. — Воспитательница говорит, что они помогают не заболеть.

— Хорошо, — я улыбаюсь. — Не грусти, ребёнок. Скоро всё кончится, и я приеду.

Дана серьёзно наклоняет гладко причесанную голову:

— Я буду ждать.

 

— Амалия говорит, что застрелится, если заболеет, — Эда ворошит носками ботинок палую листву. — А по мне, пока ты жив, надо жить. Может, ещё лекарство найдут.

— Правильно рассуждаешь, курсант Кавани, — я протягиваю руку, ощупью сжимаю её прохладные пальцы. — Мы с тобой положим корсаров на обе лопатки.

Она задумчиво кивает, густой хвост тёмных волос скользит по её груди.

— Капитан, а почему они не хотят штурмовать Кулон? Зачем все эти игры: с глушилкой, со спутником, с вирусом?

Пожимаю плечами:

— Вероятно, для штурма у них маловато сил.

— Думаете? — карие глаза тревожно блестят в свете фонаря. — А мне почему-то кажется, что это им доставляет удовольствие. Наш страх. Наши метания, попытки понять, что происходит.

Поддев ногой кучу листьев, она складывает руки под грудью.

— Адмирал Немат говорит, что корсары хотят поставить Конфедерацию на колени. Может, не Конфедерацию — нас?

— А зачем? Здесь же не тюремная планета, не военная база, а всего-навсего Академия.

— Но почти все инструкторы раньше служили на военных кораблях, — резонно замечает Эда. — Месть — странная штука, капитан. Иногда она просто не поддаётся рассудку.

И ведь не поспоришь.

Мы заворачиваем за ремонтный ангар, и Эда уже собирается отдать мне честь и идти к себе в казарму — вон она, светится… но слабый глуховатый звук заставляет нас замереть.

— Что это? — чуть слышно шепчет Эда.

— Вроде стонал кто-то, — я провожу рукой по затылку. — А может, просто птица кричит?

Звук не повторяется, а топтаться на месте холодно. Я делаю шаг к развилке.

— Ну, Эда, завтра я жду от вас доклад о новейших модификациях…

— Аланте, аланте инно! — доносится до меня сквозь шум ветра. Эда вздрагивает, я тяну руку к кобуре.

— Это ведь не птица?

— Не птица, — я обхожу ангар, отыскивая дверь. — Кто-то зовёт на помощь, причём на языке Аллирада.

Эда тоже снимает с пояса лазерник. Учебный, маломощный — а всё ж таки подспорье.

— Кас те алер? — окликаю я темноту. «Тут кто-нибудь есть?»

В ответ снова еле слышный стон.

Я делаю знак Эде отойти вбок, прижаться к стене. Еле что, она меня прикроет.

Переведя излучение на максимум, я стреляю в железную дверь, выжигаю отверстие, достаточное, чтобы можно было протиснуться. Нагнув голову, пролезаю внутрь. Эда держится за моей спиной.

Бледный луч фонарика скользит по пыльному полу, по стенам. Я едва не спотыкаюсь о какую-то железяку.

— Кас те алер? — снова повторяю, оглядываясь. Никакого ответа.

Уж не дурачит ли нас кто-то снаружи?

Я машинально оглядываюсь через плечо, и пальцы Эды трогают меня за рукав.

— Капитан…

Тусклый свет прыгает со стены на пол, и я вижу в самом углу неподвижную худую фигуру. Эда подбегает к лежащему, опускается рядом с ним на корточки. Узкая ладонь хлопает его по щеке.

Мужчина с усилием поворачивает голову, щурится от света. Я изумлённо подхожу ближе:

— Курсант Ранхил?

Пустой взгляд скользит по моему лицу, не узнавая.

— Что с тобой? Ты ранен? — взволнованный голос Эды эхом отдаётся от стен.

С усилием приподняв голову, Ранхил вглядывается в её черты.

— Ты пришла… за мной… — хрипло вырывается из пересохшей глотки, и он без сил падает затылком на каменные плиты.

Эда едва успевает подставить ладони.

Поверх серебристо-алого адмиральского мундира мятый больничный халат смотрелся странно. Немат, широкими шагами расхаживавший по палате, то и дело поправлял его, не давая соскользнуть с плеч окончательно.

— Итак, вы возвращались в свою комнату из спортзала. Во сколько примерно это было?

Ранхил поморщился, прижал ладонь к биопластырю на лбу.

— Около семи. Я закончил упражнения, вымылся, переоделся и пошёл в казарму через парк. По дороге встретил Джеффа, мы разговаривали о корсарах.

— О корсарах?

— Так, трёп без дела. Прикидывали, каким оружием их лучше всего сбросить с орбиты. Потом… — он запнулся. — Потом я ещё постоял под окнами и поднялся на крыльцо. Как раз когда я подходил к моей двери, у меня забренчал телефон. Пришло сообщение от курсанта Кавани.

С табурета в углу Эда бросила на него быстрый взгляд, но ничего не сказала.

— Что было в сообщении?

— Она спрашивала, можно ли взять у меня конспекты по правоведению. Я набрал «Заходи» и уже хотел отправить — тут лампочка над дверью замигала: кто-то пришёл.

Досадливо скривившись, Ранхил выдохнул:

— Дурак я, даже не спросил. Я подумал, что это Кавани, и открыл. Дальше ничего не помню.

— Совсем ничего? — Немат поднял брови. — Ни удара, ни укола?

— Я же сказал, ничего, — буркнул парень. — Потом мне несколько раз как сквозь сон чудилось, что я дома, в шалаше у речки, и меня кусает мошкара.

— Как именно кусает? — подал голос Леон. — Куда?

— Ну, вот сюда, — Ранхил положил ладонь на бедро. — Я всё пытался согнать её, но мне так хотелось спать, что я особо не мог пошевелиться. И вдруг вся дремота куда-то делась: я лежал и видел тёмный потолок, во рту было сухо, как будто я с неделю не глотал ни капли воды. Меня мутило, голова кружилась. Я даже подняться не мог. Стал звать — вдруг кто услышит? Ну… и вот, — он махнул рукой в мою сторону.

Адмирал Немат беззвучно вздохнул.

— Такое везение разве что в сказках бывает. Капитан Грат, курсант Кавани, вы не заметили возле ангара посторонних? Или, возможно, были какие-то подозрительные следы, звуки…

Я покачала головой.

— Никак нет, господин адмирал, — отозвалась Эда.

— Кому-то вы были нужны живым, курсант Ранхил, — хмуро заметил Немат. — Хотелось бы знать, зачем.

Пройдясь от окна к дверям, он вновь наклонился над койкой.

— За последние недели кто-то бывал у вас в ваше отсутствие? Тайник в стене за две минуты не установишь.

— Не могу знать, адмирал, — пробормотал Ранхил. — Я целыми днями на занятиях. Вообще-то, у меня ни разу не было мысли, что кто-то шарится по моим вещам — не то бы я уже давно…

Осекшись, он уткнулся взглядом в стену. Немат нагнулся ниже:

— Продолжайте. Не то вы бы уже давно…

— Обратился бы в Службу безопасности, естественно, — процедил Ранхил.

— А как у вас у самого с техникой?

Немат произнёс это быстро и небрежно. Узкие серые глаза Ранхила слегка прищурились:

— Вас интересует, смог бы я собрать глушилку связи из подручного металлолома? Вполне может быть. Хотя чаще я всё-таки экспериментировал с оружием, а не с передатчиками.

Потянувшись, он забросил исхудавшие руки за голову.

— Более того, адмирал, меня бы вполне устроила идея огреть ненужного свидетеля по голове, проваляться несколько суток в подвале, вкалывая себе наркоту, а потом в нужный момент позвать на помощь. Гоп-ля — я уже не главный подозреваемый, а бедная пострадавшая овечка.

Криво ухмыльнувшись, он мотнул головой:

— Вся проблема только в одном: ничего подобного я не делал. Это меня, как идиота, обкололи и усыпили. Попадись они мне только…

Леон предупреждающе поднял ладонь:

— Вам очень многое пришлось вынести, курсант Ранхил. Неудивительно, что ваша нервная система перевозбуждена. Я думаю, на сегодня достаточно бесед, господин адмирал: пациенту необходимо отдохнуть и восстановиться от последствий наркотического отравления.

Сухо кивнув, Немат поднялся.

— Всего доброго. Капитан, курсант Кавани, пойдёмте ко мне в кабинет: мне необходимо задать вам ещё несколько вопросов.

 

Устроив ноги на мягком пуфе, Эйси потянулась за стаканом сока.

— А знаешь, Ранхилу, может, лучше бы тихо-мирно лежать в ангаре. Там бы его никакая болячка не достала.

Я с сомнением покачала головой:

— Не думаю, что согласилась бы на подобное времяпровождение — даже если бы мне клятвенно обещали, что так я ни в коем случае не заболею. Полежишь там в темноте, в тишине — без всякого вируса свихнёшься.

— Затаскают теперь беднягу по допросам, — вздохнула Эйси. — А всё без толку. Если бы он хоть смутно мог припомнить, кто к нему вломился…

— Слишком сложно, — раздалось у меня за спиной. Я неохотно повернула голову:

— Что вы имеете в виду, адмирал Иннард?

— Слишком сложно, — повторил он, без приглашения усаживаясь к нам за столик. Я покосилась на Эйси, но её, заинтригованную, подобное самоуправство не возмутило вовсе.

— Командование исходило из того, что Ранхил — пособник корсаров, верно? — он слегка наклонил голову. — Он пришёл к себе, обнаружил Тореса, роющегося в тайнике, и шмякнул его по голове железякой, после чего благополучно унёс ноги. А теперь, выходит, Ранхила подставили?

— Ну да, — Эйси энергично кивнула, — иначе зачем было оставлять глушилку у него?

— Но эту глушилку сначала должен был кто-то обнаружить, не так ли? А по рассказу Ранхила выходит так, что сначала его одурманили, а потом уже у лейтенанта Тореса была возможность попасть к нему в комнату.

Эйси вымученно вздохнула:

— Давно я говорила адмиралу: поставьте уже наконец нормальный пароль на все камеры наблюдения. Кабы записи наш злоумышленник не потёр — мы бы с самого начала знали, кто, что и во сколько.

Я потёрла лоб ребром ладони.

— Может, Ранхил всё-таки что-то скрывает? Как-никак, имперцы умеют врать красиво.

Ой…

— Благодарю за столь лестное мнение, — Иннард иронически склонил голову. — Может, для кого-то оно более чем справедливо, но только не для Ранхила. Он прям, как лазерный луч, и начинает юлить только тогда, когда пытается спрятать свои эмоции.

— Я приношу свои извинения, адмирал: мне не следовало выражаться столь резко. А когда вы успели так хорошо узнать курсанта Ранхила?

Он слегка пожал плечами:

— Когда двое представителей одного и того же общества оказываются среди чужих, это поневоле сближает — даже несмотря на субординацию. А что вас удивляет? Вы проводите немало времени вне занятий с курсантом Кавани.

— Эда — славная девушка, у нас с ней немало общего.

— А у нас с Ранхилом почти ничего, — хмыкнул Иннард. — Кроме, может быть, напрасных надежд.

— И на что же вы надеетесь? — Эйси кокетливо наклонила голову.

— На то, что чёрная дыра испарится, как говорят у нас на Аллираде, — Иннард со смешком поднялся. — Пойду навещу моего страждущего соплеменника. Приятного отдыха, капитан Хансен, капитан Грат.

Проводив его озадаченным взглядом, я повернулась к Эйси:

— Слушай, а разве чёрные дыры не испаряются?

— В теории — испаряются, — она задумчиво побарабанила пальцами по стеклу стакана. — Но этого никто никогда не видел.

 

В аудитории было тихо, только тонкие стилусы едва слышно шуршали по гладкому пластику да чьи-то длинные ногти постукивали по электронной клавиатуре. Первый курс дружно писал тест, а я могла сколько душе угодно бродить по Сети и раскладывать пасьянсы — правда, порой взгляд от экрана стоило поднимать.

— Курсант Сегер, что вы такое интересное разглядываете за плечом курсанта Валевски?

Девчонка поспешно выпрямилась, придвигая к себе планшет, а Джефф невинно пожал плечами:

— Мне показалось, Линда вот-вот сделает ошибку. Я хотел её поправить.

— Пожалуйста, умерьте своё благородство — хотя бы до звонка на перемену. Вы уже закончили, курсант Эриксон? — я покосилась на поднятую руку паренька со второй парты. — Можете отправить мне работу.

Наушник тренькнул — от неожиданности я едва не сшибла локтем планшет со стола. Тоненькой синей полоской внизу мелькнуло: «Как поживает моя красотка?»

Номер закодирован, место отправления неизвестно. Помедлив, я вбила: «Тим, ты, что ли? Неплохо было бы подписаться».

В ответ бодро высветилось: «А зачем? Сердцам, истосковавшимся друг по другу, не нужны имена».

Я подавила вздох.

«Лучше уж сразу признайся, что ты натворил на сей раз — и от кого скрываешься».

Ни за что бы не подумала, что от букв на экране может так веять оскорблённой невинностью. «Я? Да я самый честный человек в галактике. Между прочим, на моё предложение руки и сердца только что ответила согласием дочь прокурора местной звёздной системы».

Я фыркнула, прикрыв рот ладонью. Покосилась на курсантов — не заметили, вроде. Пишут.

«Да ну? И когда свадьба?»

«Ну, чтобы она состоялась, невеста сперва должна вызволить меня из тюрьмы под залог».

Ох, Тим, Тим…

«А ты чем занимаешься?» — прилетело вдогонку.

Забросив ногу на ногу, я пристроила планшет на коленке, откинулась поудобнее.

«Если тебя интересует данный конкретный момент, я выполняю функции надзирателя: слежу, чтобы тридцать раздолбаев не списывали друг у друга откровенно и явно, а учились притворяться».

«Так и не скажешь, что у вас карантин», — я почти расслышала беззаботный смешок Тима.

«Карантин карантином, а курсанты не меняются».

Я покосилась на таймер под потолком:

— Ребята, поторопитесь. У вас осталось десять минут.

Джефф выдохнул, словно за эти десять минут ему предстояло пробежать марафонскую дистанцию. Его веснушчатый сосед почти лёг животом на парту, лихорадочно стуча по клавиатуре и то и дело разминая занемевшие пальцы.

Я вновь взглянула на экран, без особой уверенности принялась набирать текст.

«Тим, помнишь, в последний раз мы говорили с тобой об одном из моих сослуживцев?»

Ответ вспыхнул сразу же:

«Ну?»

«В тот раз нас прервали. Я могла бы прислать тебе общую голографию офицеров. Скажи мне, если увидишь знакомое лицо».

«Идёт».

Неужели удача? Неужели я сейчас узнаю подельника корсаров?

Спешно отыскиваю снимок на сайте Академии. Так, так, вот он… Голографию делали в начале года — здесь все, кроме меня.

Скопировать. Прикрепить. Отправить.

— Капитан Грат, — крепкий, рослый парень мнётся у стола, в глазах плещется вся мировая тоска. — Я случайно чужой вариант решил. Это ничего?

— Это очень даже «чего», курсант Белл. Тест вам не зачтён, придёте на пересдачу.

На загорелых щеках проступают красные пятна:

— Но капитан, я же старался…

— Свободны, курсант.

Из коридора доносится мягкий, мелодичный перезвон. Конец занятий.

— Все сдали?

Я заглядываю в планшет. Все тридцать работ на месте — и ни слова от Тима.

Но на сей-то раз со связью всё в порядке!

Я зря тревожусь, зря. Надо просто немного подождать.

— Идите, ребята. Результаты будут послезавтра.

Хмурый Белл первым протискивается в коридор, Джефф вылетает за ним:

— Девчонки, кто со мной в столовую?

Я жду, пока все выйдут: надо закрыть аудиторию, сдать ключ-карту. Но тоненькая черноволосая фигура медлит у дверей, нерешительно перекидывает косу с плеча на плечо.

— Капитан Грат, у меня к вам просьба, — венка на смуглой шее вздрагивает. — Личная. Очень.

Слегка приподнимаю брови:

— Я слушаю вас, Эда. У вас какие-то неприятности?

Может, Немат ещё раз вызывал её, расспрашивал о Ранхиле? У него могло вырваться что-то резкое, а много ли девчонке надо, чтобы расстроиться…

— В медчасти новый приказ: не пускать к больным посетителей-курсантов без письменного разрешения преподавателей. Я битый час доказывала доктору Тиллану, что мне не в инфекционный блок, а к лейтенанту Торесу. Бесполезно! — карие глаза гневно сверкнули. — Я так и не поняла, чего он боится: не то я могу подцепить болячку, не то сама всех перезаражаю.

— Его можно понять, — заметила я.

— Капитан Грат, пожалуйста, подпишите мне разрешение! Честное слово, я к вирусникам ни ногой. Я только хочу увидеть лейтенанта.

Я с сомнением покачала головой.

— Пока разумнее всего от лазарета держаться подальше. Мне не хотелось бы, чтобы вы рисковали своим здоровьем, Эда.

— Я должна его увидеть, — негромко произнесла она. — Если понадобится, я заберусь через окно.

— Зачем же через окно, юная леди? — Леон с усталой усмешкой подошёл к нам. — Всё равно на нём защитное поле. А вот если вы возьмёте себя в руки и выслушаете меня, я расскажу вам, что двадцать минут назад лейтенант Торес пришёл в себя.

Эда беззвучно охнула.

— Как он? Теперь уж… теперь уж всё будет хорошо, правда?

— Угрозы для жизни лейтенанта больше нет.

Помолчав, Леон потёр седеющий висок.

— Проблема в том, что он ничего не помнит — даже собственное имя.

 

На двоих им выделили одну палату: все остальные, видимо, пришлось оборудовать под инфекционное отделение. Тревожные тёмные глаза Тореса ярко блестели на бледном лице, взгляд скользил от окна к стене и то и дело возвращался к затылку невольного соседа.

Ранхил спал, подложив ладонь под щёку — или делал вид, что спит. Широкая спина равномерно вздымалась под плотной тканью одеяла.

— Значит, это в его комнате меня стукнули по голове? — тихо спросил Торес. Я кивнула:

— Тебя нашли рядом с глушилкой. Видимо, ты пытался отключить её.

Узкий лоб болезненно поморщился.

— Как будто болото какое-то в голове. Пытаюсь, пытаюсь из него выкарабкаться, а оно только глубже затягивает.

— Леон говорит, процесс заживления идёт успешно. Ты скоро восстановишься. Не мучай себя, — я слегка сжала прохладную ладонь. — Оно само вспомнится.

Исхудалые пальцы сжали простыню:

— Но если бы я вспомнил сейчас, адмирал Немат уже мог бы арестовать предателя. Вдруг он ещё что-то натворит?

Хмыкнув, я пожала плечами:

— Пока ему и творить ничего не надо. Вирус прекрасно справляется без него.

Торес озабоченно потёр подбородок:

— Много заболевших?

— Утром было четырнадцать человек. Леон с Тилланом всё пытаются понять, как передаётся эта зараза.

— И вместо того, чтобы спасать заражённых, они вынуждены отвлекаться на меня, — впалую грудь приподнял вздох досады. — Я должен, должен как можно скорее встать на ноги.

— Всё будет хорошо, — я придвинулась к нему. — Скоро ты опять побьёшь всех на корте.

Ласковая улыбка коснулась его губ:

— Спасибо, Эйси. Ты настоящий друг.

— Рита, — тихонько напомнила я. — Меня зовут Рита. Эйси — это та загорелая, с кудряшками.

— Ох, прости, — он хлопнул себя по лбу и тут же поморщился от боли. Я осторожно отвела его пальцы:

— Только не вздумай сам себя по голове лупить. Корсары и так порядочно постарались.

Он со смешком развёл руками:

— Постараюсь больше не забываться. А как ты думаешь, Рита…

С мягким шорохом дверь позади него приоткрылась. Он с усилием повернул голову, пытаясь разглядеть вошедшего.

— Доктор разрешил мне на две минуты, — сообщила Эда привставшему охраннику. Сонно что-то буркнув, он вновь опустился на табурет у выхода, привалился к стене.

— Лейтенант Торес, как вы себя чувствуете?

Торес озадаченно нахмурился, разглядывая смуглое девичье лицо, стройную фигурку, скованную волнением.

— Благодарю вас, мне уже намного лучше. По крайней мере, мне не приходится ежеминутно задавать себе вопрос: «Кто я?» — с его губ сорвался неуверенный смешок. — А вы, должно быть, мисс… мисс…

— Курсант Кавани, — она выпрямилась. — Правда, вы чаще звали меня просто Эдой.

— Должно быть, я что-то у вас преподавал?

— Ещё нет. Я помогала вам восстанавливать межпланетную связь.

— И ты не раз говорил, что без неё бы совсем забегался, — вставила я. Эда благодарно мне улыбнулась.

— О, в таком случае, мне вдвойне приятно, что вы пришли меня проведать, Эда.

С соседней кровати послышался шорох. Ранхил шумно зевнул, провёл ладонью по всклокоченным волосам:

— Что ж такое, даже в лазарете поспать не дадут. Кавани, на кой ты сюда припёрлась? Вечно от тебя один шум.

Эда вздёрнула подбородок:

— Я пришла к лейтенанту Торесу. И моя бы воля — тебя бы положили подальше от него.

Резкий смех Ранхила заставил её поморщиться.

— Боишься, как бы я не дождался темноты и не шандарахнул лейтенанта по голове табуреткой? Это было бы крайне неразумно: кругом охрана, камеры — да ещё столько народу к нему шляется.

— Выбирайте выражения, курсант, — негромко произнесла я.

— Прошу прощения, капитан Грат, — его рот растянулся в ухмылке. — Так или иначе, завтра меня выпишут — так сказал доктор Тиллан. Наше с лейтенантом соседство будет недолгим.

— Выздоравливать всегда приятно, — заметил Торес. — Надеюсь, курсант Ранхил, больше уж вам не придётся попадать в лазарет.

Ранхил благодушно кивнул:

— И вам того же. Болеть всегда паршиво. Правда, вас вон какие красотки навещают, а ко мне только адмирал Иннард заходил.

Я сдержала невольную улыбку:

— Курсант, ваши слова, конечно, очень лестны, но всё же называть своего инструктора красоткой — не по уставу.

Заложив руку за голову, он вальяжно потянулся:

— По уставу, не по уставу… Я говорю как есть. Вы, капитан, нынче ещё краше, чем на той голографии с вечеринки в форте Надар.

Мои пальцы судорожно стиснули спинку кровати Тореса. Щёки окатило жаром.

Это же было восемь лет назад. Неужели где-то в Сети и впрямь осталась голография — и её может увидеть любой и каждый? Как смеет Ранхил вообще говорить со мной об этом?

Не сорваться, только не сорваться. Торес, Кавани, охранник — незачем ещё и их впутывать.

— Спасибо вам за комплимент, курсант Ранхил, — сухо произнесла я. — Он вполне достоин солдата Империи.

В светлых глазах мелькнула тень растерянности.

— Я… Извините, капитан Грат. Я сказал, не подумав.

Эда вопросительно взглянула на него, Торес пожал плечами с явным недоумением.

— Зато вы вполне ясно выразили своё отношение ко мне и к другим. Я могу вам пожелать только никогда не оказаться на моём месте.

Ранхила передёрнуло. Он сел на постели:

— Забудьте о том, что я сказал, капитан. Пожалуйста. Это была глупость.

Я качнула головой.

— Поправляйся, Торес. Я зайду ещё.

— Я тоже пойду, — Эда улыбнулась одними губами. — Пожалуйста, выздоравливайте поскорее, лейтенант.

— Сделаю всё, что в моих силах! — бодро пообещал Торес, заворачиваясь в одеяло.

…Уже в коридоре моего рукава коснулись пальцы Эды:

— Капитан Грат, спасибо, что подписали разрешение.

— Угу, — я машинально кивнула.

— Ранхил вас рассердил, да? Я не знаю, что он вам сказал, но, верно, что-нибудь очень бестактное. Вы не обращайте внимания: он вообще не знает, что такое вежливость.

Помолчав, она добавила:

— А вы посадите его в карцер.

— И потом докладывать его куратору Иннарду о причинах? Нет уж, — я вздохнула. — Обойдусь своими средствами.

— Капитан, — она неуверенно качнулась с носка на каблук, — а если мне ещё раз понадобится разрешение…

— Да не рвитесь вы так в лазарет. И так ни дня без новых заболевших не обходится.

— У меня сильный иммунитет, — серьёзно сказала она. Я махнула рукой:

— Ладно, подумаю.

— Вы самая лучшая! — радостно выпалила Эда. Спешно отдав честь, она унеслась в толпу однокурсников.

Я проводила её коротким взглядом и направилась вниз, к лифту.

Чем скорее я доберусь до компа, тем лучше.

 

Где же может быть эта голография? Попробовать поисковые сайты? Эдак я буду их год обшаривать, не меньше. Знать бы ещё, что именно набирать… «Имперские оргии»? «Хадарт Иннард с подружкой»?

Проведя ладонью по взмокшим волосам, я упала на спинку кресла. Взгляд скользнул по колонке новостей. Кто-то женится, кто-то разводится, на Гее открывают новый космопорт…

Добравшись до нижней строчки, я собралась уже перелистнуть страницу, но невольно вернулась к заголовку в середине: «Терранский вор-рецидивист разбился при попытке угнать шаттл».

А вдруг… Да ну, быть того не может.

Для очистки совести я всё же щелкнула по строчке — и беззвучно охнула: с голографии, явно взятой из какого-то уголовного дела, на меня смотрело беспечное лицо Тима.

Шушукавшиеся ребята притихли, отступили к перилам, пропуская меня. Я инстинктивно прижала плотнее платок к шее, дёрнула застёжку куртки вверх, прикрывая горло от морозного ветра.

Земля под подошвами ботинок казалась непривычно твёрдой. Оставшиеся кое-где лужи были схвачены ледком, тонкие стебельки травы серебрились инеем. Гладкое, без единого облачка, небо полыхало холодным заревом.

Я заставила себя не оглядываться через плечо, сворачивая на тропинку. Мне нет дела до того, о чём шепчутся курсанты за моей спиной — пусть даже они и смолкают всякий раз, как я прохожу мимо.

Тим, бедный мой Тим, ты бы сейчас хохотал надо мной. Ты напомнил бы мне о здравом смысле, как делал не раз. С какой радости курсантам обсуждать свои дела при преподах? Кому из инструкторов пришло бы в голову говорить о личном, если рядом Немат и прочее начальство?

А мне всё видится в лицах моих подопечных смущение пополам с издевкой. Смотрю на них и пытаюсь угадать: видели они тот снимок или нет? Кому ещё Ранхил успел разболтать?

Стоит только припомнить его слова, и в нос будто снова бьёт остро-сладкий запах пионов Аллирада, сплетающийся с терпким ароматом туалетной воды, нетерпеливые руки прижимают меня к шершавой стене. Мои щёки обдаёт жаром. Хватит! Туда я больше не вернусь, хоть оклейте все стены Академии этими снимками.

В Сети я так и не нашла ни одного. Может, Ранхил и вовсе блефует?

Мои курсанты дружно выстраиваются в шеренгу, приветствуя меня. Я вижу удивлённое лицо Джеффа, переспрашивающего что-то у Ранхила. Встряхиваю головой, отбрасывая ненужные мысли:

— Вольно, ребята. Сегодня, насколько я помню, у вас была запланирована стрельба по движущимся мишеням.

Несколько человек кивает, и я позволяю себе лёгкую улыбку:

— Я передумала. Лучшая тренировка — та, которая больше всего похожа на настоящий бой, не так ли? Вам пора на своей шкуре узнать, что такое стрелковая дуэль.

Восхищённый вздох смешивается со вздохом досады: не все горят желанием носиться по полигону, прятаться и палить из засады.

— Как вам должно быть известно, тактика стрелковой дуэли имеет огромное значение в условиях уличного боя и при разведывательных операциях. Не всегда можно вперёд пустить робота: где-то он просто сломается, а где-то не сможет собрать нужные данные.

Оглядев шеренгу, я добавила:

— К сожалению, не все сегодня присутствуют. Но без пары не останется никто: каждый из вас по очереди будет состязаться со мной.

— С вами? — Джефф восхищённо присвистнул.

— Именно так. И если кто-то из вас сможет меня победить, он получает автоматом зачёт по стрельбе.

— Чур, я первый! — он, сияя, шагнул вперёд.

— Я буду вызывать по списку. Курсант Адон, пожалуйста.

Вихрастый парень неуверенно подошёл ко мне, сжимая лазерник. Я щёлкнула по таймеру:

— Выберите позицию. По сигналу мы начинаем.

Краем глаза я видела, как он пытается укрыться за поваленными брёвнами. Место так себе. Я могла бы снять его одним выстрелом, не дожидаясь, пока он решится атаковать. А впрочем, почему бы не дать человеку шанс?

…Уже после второго луча, ударившего перед носком ботинка, Адон растерялся и про свой лазерник забыл совершенно. Очумело оглядываясь, он бросался то в одну сторону, то в другую, и за его спиной слышались смешки. Наконец, споткнувшись, он растянулся на траве, и белый луч коснулся-таки его лопаток.

— Спасибо, курсант Адон, — я опустила оружие. — Я что-то не пойму: откуда такое веселье? Вас так радуют ошибки вашего товарища?

— Да он тыкался, как котёнок слепой, — хмыкнул Джефф. — Разве так дерутся офицеры Конфедерации?

— До звания офицера у вас у всех ещё долгий путь. А первый бой, пусть даже учебный, это всегда растерянность и страх. Курсант Белли, пожалуйста.

Чёрненькая, как мушка, девочка, подруга Эды, бесшабашно улыбнулась, оправляя форменный пояс.

— У вас двадцать секунд, курсант.

Белли пыталась петлять, уворачивалась, прижимаясь к стволам деревьев. Пару раз она даже пальнула в мою сторону. Подпустив её достаточно близко, я выстрелила из-за бугра.

— Молодец. Чуть-чуть побыстрее надо выцеливать. Курсант Валевски, прошу вас.

…Вот так. И ещё. И ещё. Неплохая попытка увернуться, но она не поможет. Очередной противник поднимается с земли, его место занимает другой.

Попробуй, Джефф, попробуй, ты же так рвался в бой. Не-ет, к мостику тебе не пройти, и за забором прятаться ни к чему. Иди-ка сюда, побегаем.

В который раз приникнув к корявому стволу, Джефф смахнул со лба слипшиеся пряди, оглянулся вокруг загнанным, невидящим взглядом. Ухватившись за ветку, он подтянулся и пополз наверх. Курсанты грохнули хохотом, и довольней всех смеялся отдышавшийся Адон.

— Слезайте, Джефф, слезайте, — я махнула рукой. — Дуб вам не поможет.

— Картина маслом: инструктор загнал курсанта на дерево, — иронически раздалось у меня за спиной. — Не знал, что вы любитель избивать младенцев, капитан Грат.

Повернувшись вполоборота, я приложила ладонь к виску.

— Они должны знать, как против них будут сражаться — и к чему нужно стремиться им самим.

Боковым зрением приметив блеск лазерника, я пальнула в затаившуюся на дереве фигурку.

— И нет, курсант Сегер, я всё прекрасно вижу.

Иннард слегка наклонил голову:

— Разве вам не надоело драться с новичками? По мне, лёгкие победы приносят мало удовольствия.

Я пожала плечами:

— А что вы предлагаете?

Не спеша расстегнув китель, Иннард спустил его с плеч и аккуратно повесил на дубовую ветку.

— Я предлагаю показать вашим подопечным, что такое настоящая драка.

— Хотите проверить, смогу ли я и вас загнать на дерево? Идея заманчивая.

— Значит, вы согласны?

Я взглянула ему в глаза:

— Согласна.

Вынув из-за пояса лазерник, Иннард перещёлкнул его в учебный режим.

— Десять, — начал он считать, — девять, восемь, семь…

Я не спеша направилась за изгородь. Посмотрим, разучились ли вы за семь лет стрелять, господин комендант.

Словно в насмешку, он подошёл к тому самому дубу, с которого только-только слез Джефф.

Ещё секунда, ещё… Пора.

Ни он, ни я не торопимся. Лёгкие, быстрые, гибкие движения: выманить, стрельнуть — и снова в укрытие. Ждать, приникнув к мёрзлой земле. Слушать гул крови в висках, сливающийся с пульсацией в пальцах, обхвативших ствол.

Короткие перебежки: сбить с толку, зайти за спину. Следить, не шелохнулась ли позади трава.

Искать Иннарда — всё равно что охотиться за собственной тенью, бесшумной и неуловимой.

Я вновь привстаю на колено, осматриваюсь — и равно что-то толкает меня под лопатки. В следующий миг над головой свистит белый луч.

Теперь я знаю, знаю, где ты! Перекатившись за крохотный бугорок, я торопливо прицеливаюсь и вдавливаю кнопку. Ай, мимо, только мелькнула в кустах черноволосая макушка.

Дыхание шумно рвётся с пересохших губ, ствол будто прирос к онемевшей ладони. Вот, вот сейчас… Снова промах, и я едва успеваю прижать колени к груди, откатиться из-под выстрела.

Мы уже совсем близко, нас разделяет, может, расстояние протянутых рук. Я слышу внизу, в траве, жадные рваные вдохи. Вот сейчас он высунется из-за уступа — и я пальну почти в упор. Если успею. Или выгляну я — и, если опережу его на полсекунды, одолею его.

Ветер остужает мои горящие щёки, я удобнее перехватываю лазерник. Хватит с меня пряток. Я не боюсь.

Земля словно пружинит подо мной. Я выпрямляюсь и сталкиваюсь с изумлённым взглядом Иннарда, тоже не пожелавшего ждать. Мой луч врезается ему под рёбра, над пряжкой имперского ремня, и я чувствую, как обжигает чужой выстрел мою шею.

Иннард не отводит глаз от моего лица, его рука опускает лазерник.

— Наповал, — хрипловато срывается с порозовевших жёстких губ. — Похоже, никто не победил, капитан.

Я киваю, машинально прижимая к шее ладонь:

— Ничья.

Тишина, сковавшая полигон, прорывается грохотом аплодисментов. Я растерянно поворачиваюсь к курсантам.

— Круто!

— Вот это да! Я такое только в боевиках видел.

Сияющий Джефф подходит ко мне.

— Ух, капитан Грат, я бы смотрел ещё и ещё. А мы тоже так научимся?

— Старайтесь, — я устало улыбаюсь, — всё в ваших руках.

Кто-то из девчонок подаёт Иннарду китель, и он набрасывает его, стирает со лба прозрачные капельки. Ветер треплет разметавшиеся чёрные волосы.

— Вы и впрямь изменились, капитан, — негромко говорит он. — Прежней Рите Грат ни за что бы не удалось меня застрелить.

Моих губ касается невольная улыбка:

— Уверены?

— Если бы у неё был хоть один шанс, я бы здесь сейчас не стоял, — криво усмехается он.

Я молча смотрю на него, пытаясь отдышаться. Ветер холодит взмокшую спину — не поёжиться трудно.

— Замёрзли?

С вопросительным взглядом он тянет руку к вороту кителя, и я качаю головой.

— Спасибо, не нужно.

— Капитан Грат! Капитан, вас адмирал Немат к себе зовёт.

Я оборачиваюсь к девчонке, с любопытством косящейся на моё раскрасневшееся лицо.

Смотри, сколько хочешь. Мне не хочется больше тратить время и силы на то, чтобы что-то скрывать.

— Спасибо, курсант. Я иду.

 

— Мне пришёл ответ из Главного управления межгалактической полиции, — Немат слегка наклонился вперёд, сложил руки на столешнице. — Они не собираются возбуждать дело. Уверены, что с Тимом Кэтро произошёл несчастный случай.

— Кто бы сомневался, — невесело хмыкнула я. — Они небось рады-радёхоньки, что от него избавились. Столько Тим им крови попил…

— Да уж, хвост за ним тянется солидный. Скажите, капитан, вы полностью убеждены, что крушение шаттла — не случайность?

Я провела ладонью по лбу.

— В том-то и дело, что не уверена, адмирал. Тим вечно лихачил. Как-то он показывал мне жуткие шрамы на плечах. Говорил, после той аварии его по кусочкам сшивали.

— То есть выйти из тюрьмы под залог и тут же угнать приглянувшийся шаттл — это в его духе? — Немат с любопытством взглянул на меня.

— Более чем. Он вообще не понимал, что такое благоразумие. Но судите сами, адмирал, — я придвинулась ближе, — два раза он пытался рассказать мне о предателе — и дважды ему не давали это сделать.

— К сожалению, третьей попытки уже не будет, — заскорузлые пальцы побарабанили по столу. — Пожалуйста, капитан, припомните разговоры с ним. Припомните тщательно. Возможно, ваш друг обмолвился, произнёс что-то, что могло бы дать нам подсказку.

Я развела руками:

— Вы же видели нашу переписку. А в тот раз по телефону у нас оказалось совсем мало времени.

Поднявшись, Немат подошёл к окну, обхватил за спиной локоть сквозь плотную ткань мундира.

— Не верю я, что матёрый контрабандист не чуял за собой слежку. Скажите, а не было у вас никакого шифра, каким он сейчас мог бы воспользоваться? Я слышал, в имперских лагерях часто пользовались тайными знаками, чуть ли не новые языки придумывали.

Я глубоко вдохнула.

— Возможно, какой-то тайный код и существует, но я не знаю его. Меня не отправили в лагерь — я была любовницей командующего фортом.

— И попортили ему немало крови, верно? — Немат одобрительно улыбнулся. — Я читал ваше досье. Там почти ничего нет о годах вашего плена, но абы кому орден Доблести не дадут.

У меня вырвался тихий смешок:

— Можно сказать, я устроила своё небольшое контрнаступление в тылу врага.

— Рад, что оно не стоило вам головы, — серьёзно кивнул он. — Так вот, что касается шифров…

Боги, и этого я боялась? Шарахалась от расспросов Эды, кляла на чём свет стоит любопытство Эйси, пряталась от всех старых знакомых. Да меня в пот шибануло, когда Ранхил про эту голографию брякнул! В голове сразу завертелось: огласка, шепотки за спиной, насмешки… Отставка, быть может.

Да Немат сто раз уже, небось, обо всём догадался — и слова мне худого не сказал.

Откинувшись на спинку кресла, я удобнее вытянула ноги. От плеч к ладоням, от коленей к ступням разливалось блаженное тепло.

Не надо больше притворяться: когда лжёшь другим, так легко обмануть и саму себя. Я — это я. Я не стану больше бегать от собственной тени.

Вот только Иннард…

Нет. Ни к чему думать об Иннарде сейчас. Я свободна от него, я больше не пленница своих воспоминаний и страхов.

— …На всякий случай я ещё раз загляну в вашу переписку с Тимом Кэтро — если вы не возражаете, капитан.

— Разумеется, глядите, — легко сорвалось у меня с языка. — Вдруг я и впрямь что-то упустила.

— Тогда вы пока можете быть свободны. Приходите, если вдруг что-то потребуется.

Поднявшись, я отдала честь. На губах моих дрогнула улыбка.

— Всего вам доброго, адмирал.

— И вам, капитан, — он задумчиво кивнул. — Берегите здоровье, это самое главное по нынешним временам.

 

Оконное стекло я едва-едва приспустила, чтобы оно пропускало тонюсенькую струйку воздуха. На широком подоконнике можно было удобно устроиться, и я с удовольствием вытянула ноги, упёрлась лопатками в прохладную пластиковую раму.

Ох, сколько раз дома мама отгоняла меня от окна. «Рита, ты опять? Свалиться хочешь?» Что поделаешь, меня так и тянуло свернуться у окошка с книгой или с журналом — а то и просто глазеть во двор с высоты.

Пруд уже тронуло ледком, слегка присыпало снежной крупой. Вдоль серебристой глади прохаживалась стайка девчонок, поджидающих кого-то: то одна, то другая доставала зеркальце, начинала поправлять сбившиеся на ветру пряди, разглаживать воротник форменной курточки. По ступенькам мостика спускались парень с девушкой: он, худой, высоченный, чуть ли не ежесекундно нагибался к ней, размахивал руками, пытаясь что-то доказать. Она шла неторопливо, пальцы в кожаной перчатке скользили по перилам, собирая снежный пух.

Наконец тонкие плечи слегка приподнялись, она повернулась к нему, энергично мотнула головой. С невольным любопытством я вытянула шею, приникла щекой к стеклу.

Так я и думала — Эда Кавани. Её легкий, пружинистый шаг нипочём не спутаешь с чьей-то ещё походкой. А этот костлявый, в съехавшем на лоб капюшоне, очевидно, Ранхил. Оставил бы в покое девчонку — нет же, вечно у него к ней какие-то претензии.

Пальцы Эды стиснули поясной ремень, она отступила на шаг, неодобрительно поджав губы. Ранхил бросил в ответ, видимо, что-то резкое и решительно зашагал к дверям инструкторского общежития.

Интересно, что он тут забыл? Хотя к Иннарду он, наверное, частенько ходит. Вот уж действительно — два сапога пара.

Потянувшись к тумбочке, я взяла интерфон. Отчего бы не прогуляться по морозцу, пока есть время до вечерней лекции? Эйси наверняка составит мне компанию в налёте на столовую. Возьмём по куску пирога, согреемся за чашечкой чая-апельсинника…

Эйси не отвечает. Странно: обычно интерфон у неё всегда под рукой. Позвать Эду? Эх, всё-таки я её командир, не стоит окончательно размывать границы.

От двери донёсся негромкий перезвон. Я закинула руки за голову, потягиваясь:

— Кто?

Вот бы Эйси. Она как раз говорила, что освободится после пяти.

— Курсант Ранхил, — глуховато раздалось за дверью. — Я по личному вопросу, капитан.

Ещё только его не хватало. Может, послать?

Я нерешительно побарабанила пальцами по колену.

— Входите, не заперто.

Он застыл на пороге, вытянувшись в струнку: плечи развёрнуты, руки по швам, на вздёрнутом подбородке тает снежинка.

Уперев ладонь за спиной, я подтянула колено к груди, удобнее вытянула другое. Может, он ждал от меня каких-то расспросов, но я просто смотрела на его бледное, напряжённо застывшее лицо.

Наконец тонкие губы шевельнулись:

— Капитан Грат, я приношу свои извинения за всё, что сказал тогда, в лазарете.

— С чего бы? — хмыкнула я. — Вы же сказали то, что думали. Не разочаровывайте меня окончательно, курсант Ранхил: неужели вы так боитесь отчисления из Академии?

— Я не боюсь, — слабая усмешка скривила его губы. — Отчисляться мне не впервой. Но я хотел бы объяснить свой поступок.

Я пожала плечами:

— Попытайтесь.

— Видите ли, капитан, — Ранхил убрал руки за спину, — до самого дня, когда меня одурманили и бросили в ангаре, я собирал сведения в архивах — всё, что можно было найти о форте Надар. Мне хотелось понять, почему один из наиболее мощно укреплённых рубежей Империи в итоге был сдан.

«Потому что нечего зариться на чужое», — чуть не сорвалось у меня с губ. Глубже вдохнув, я заставила себя промолчать.

— Я знал, что вы офицер терранской армии. Я был убеждён, что с самого начала войны вы служили в ополчении. И тут… представьте себе, я открываю голографию, а там вы так мирно, непринуждённо беседуете с хадартом Иннардом и с имперскими министрами. У меня голова кругом пошла. Что должен делать офицер в окружении своих врагов? Уж никак не потягивать коктейли.

— Вон оно что, — протянула я. — Вы решили, что я изменила присяге.

Ранхил резко кивнул.

— Я всё думал: если вы предали своих один раз, что мешает вам сделать это снова? Открыть ворота корсарам, например… или вколоть мне снотворное.

— Серьёзно? Вы подозревали меня?

Он с силой провёл ладонью по лбу.

— Не знаю, капитан. Я был как пьяный, в голове у меня всё путалось, а адмирал Немат никак не хотел понять, что не я ударил Тореса по голове. Вместо того, чтобы попытаться убедить его, я наговорил кучу всякой чепухи и проболтался вам о голографии.

— Да уж, я немало удивилась вашей осведомлённости, — со смешком заметила я. — Но потом-то вы пошли к адмиралу?

Гладко стриженая голова качнулась:

— Я решил сперва перепроверить факты. На всякий случай… на случай, если со мной что-то случится, я написал записку Кавани.

Переступив с ноги на ногу, он беззвучно вздохнул.

— А потом оказалось, что вы были в плену — мало того, вы были гражданским лицом. Дурак я: мне и в голову не приходило, что вы попали в форт не по своей воле.

Запнувшись, он сглотнул, не отводя от моего лица блестящих глаз.

— Я не люблю терран, ни военных, ни гражданских. И, мне кажется, нет ничего хуже, чем сотрудничать с врагом — каким бы то ни было способом. Но говорить о вашем плене было просто бессовестно. Я прошу вас простить меня, капитан Грат.

Сойдя с подоконника, я наклонилась, потёрла затекшее колено. Вот, значит, как. Передо мной извиняются за бестактность и тут же недвусмысленно заявляют, что я должна была героически протянуть ноги в лагере. Так-то, милочка, это тебе не коктейли пить!

Он всё стоял в дверях, глядел на меня. Почему у имперцев такой взгляд, что под ним всякий раз тянет поёжиться?

Ладно, зря стараешься. Меня Иннард не запугал — где уж тебе-то?

— Курсант Ранхил…

Меня перебила звучная трель интерфона. Ранхил вопросительно покосился на дверь, я махнула рукой: оставайся, чего уж там.

— Грат слушает.

— Рита, это ты?

Я с трудом узнала голос Эйси — непривычно высокий, надтреснутый.

— Кто ж ещё. Эйси, ты что, номер поменяла?

— Нет, я звоню из лазарета, — сквозь какие-то шорохи и звяканье до меня донёсся надрывный всхлип. — Я больна, Рита. Кажется, у меня… это самое.

Острые коготки шкрябнули меня под рёбрами.

— Ты уверена?

Эйси шмыгнула носом.

— Леон только что проверил анализы. Он говорит, что мы все уже заражены — вопрос только в том, кто дольше сможет бороться.

Снежок сбил с меня фуражку, осыпал волосы, щёки холодным белым вихрем. Я озадаченно отряхнула затылок, глянула по сторонам.

Из-за стены корпуса выглянула черноволосая головка, тут же нырнула обратно и появилась вновь.

— Ой! — обтянутая кожаной перчаткой ладонь прижалась к щеке. — Виновата, капитан Грат! Я не в вас метила.

— Целиться надо тщательнее, — я наклонилась, подобрала фуражку. — Почему вы, кстати, не на занятиях?

— Не ругай курсанта Кавани, Рита, — из-за сугроба со смешком выполз Торес — раскрасневшийся, весь в снежных хлопьях. Чёрные пряди слиплись на висках, шарф сбился на плечо, открывая морозному ветру голую шею. — Это я отпросил её с лекции у майора Нирит. Доктора советовали мне больше гулять на свежем воздухе, но не могу же я идти один: вдруг голова закружится?

— И курсант Кавани согласилась помочь раненому. Весьма гуманный поступок, — хмыкнула я. — Правда, не похоже, что тебе грозит головокружение.

— Всё равно, — его пальцы сжали руку Эды, — я должен знать, что рядом есть кто-то, готовый меня подхватить.

Ресницы Эды дрогнули, опускаясь, изо рта вырвалось белое морозное облачко:

— Я буду рядом, лейтенант Торес, когда бы вам ни понадобилась моя помощь.

— Но я и впрямь непростительно задержал вас, Эда, — он коснулся растрепавшихся прядок, упавших ей на щёку, мягко отвел их под капюшон. — У вас скоро физподготовка на полигоне. Идите, приведите себя в порядок. Наверняка капитан Грат сможет проводить меня до общежития.

Тёмные глаза Тореса остановились на моем лице, ввинчиваясь пристальным взглядом. Я безмятежно кивнула.

— Не беспокойтесь, Эда, всё будет в порядке.

Она как-то растерянно повернулась ко мне, вновь взглянула на него.

— Тогда до завтра, лейтенант. Если что, позвоните мне.

Уголок её рта тронула смущённая улыбка. Отдав честь, она лёгкой походкой направилась по утоптанной в снегу тропинке.

Едва тонкая фигурка исчезла за поворотом, Торес шагнул ко мне, его пальцы стиснули моё запястье — далеко не так бережно, как он держал ладонь Эды в своей.

— Рита, мне больше не к кому пойти. Эйси чуть живая в лазарете, Немат на всех волком смотрит… Ты ведь не предашь меня?

Прежде, чем я успела что-либо ответить, у него вырвалось:

— Я вспомнил.

— Вспомнил? — я сжала его руку в ответ. — Твоя память, она восстановилась?

— Обрывки только, — он мотнул головой. — Как я иду по пустому коридору, прячусь за колонной, пытаясь не дышать… жду, когда Ранхил выйдет из комнаты. Его шаги смолкают… я медлю: вдруг вернётся? Потом подбираю код замка. Долго вожусь, очень боюсь ошибиться.

Торес прикрыл глаза. Его впалая грудь медленно, тяжело приподнималась и опускалась. Я затаила дыхание: только бы не потревожить, не спугнуть прорвавшийся поток памяти.

— Я подхожу к стене — той, что напротив кровати, опускаюсь на корточки. Меряю пальцами расстояние… пальцы дрожат. Нажимаю раз, другой. Панель отъезжает — медленно так, без малейшего шороха. Глушилка… я достаю её, верчу в руках. Дурак я, надо было хватать её и дёру давать, а я на месте пытался придумать, как её обезвредить. И тут…

Его тонкое, исхудалое лицо дёрнулось, словно в судороге.

— Ну?! — выдохнула я.

— Меня по ногам сквозняк обдаёт. Я слышу стук каблуков, оборачиваюсь…

Прижав ладонь ко лбу, он с силой потёр висок.

— Дальше — боль. И темнота.

— Но лицо, лицо ты не разглядел?

— Мне кажется, я видел его, — Торес неуверенно наклонил голову. — Если только мне не померещилось уже потом, в бреду.

Двери корпуса распахнулись, и на крыльцо вышел Иннард.

— Приветствую, господа офицеры, — он небрежно махнул нам рукой, облокотился о перила. — Как здоровье, Торес?

Торес медленно повернулся ко мне. Из узких чёрных зрачков плеснул страх. Такой страх сбивает людей в стадо, гонит их, не давая разобрать дороги.

Хоть слово бы сказал. Как-никак, перед ним закадычный приятель — надо держать лицо. Но нет, он всё глотал морозный воздух, и Иннард глядел на него сверху с нескрываемым удивлением.

— Со здоровьем у лейтенанта получше, — я бодро шагнула вперёд, и Торес отступил мне за спину. Под каблуком его хрустнул снег. — Видите, адмирал, мы уже гуляем. Вот только с памятью по-прежнему глухо — ну да всё придёт со временем.

— Ничуть не сомневаюсь.

Сойдя по заснеженным ступенькам, он хлопнул Тореса по плечу.

— У меня хорошие новости из штаба: на Гее учёным удалось создать лекарство от нашего вируса. Сейчас проводятся последние проверки — и груз доставят нам.

— Скорей бы уж, — я вздохнула.

— Не тревожьтесь, капитан, — непривычно мягкая улыбка коснулась его губ. — Самое трудное уже позади.

— Корсары сделают всё, чтобы лекарство к нам никогда не попало, — глухо проронил Торес. В груди у меня противно заскребло.

Они ведь просчитывают игру на несколько ходов вперёд, они знают, чего ожидать от нас… Ещё бы им не знать!

— Думаю, они попытаются сорвать доставку, — спокойно подтвердил Иннард. — Но это не так-то легко сделать. Скажу по опыту: одна «Горгона» не выстоит против боевой эскадры — пусть даже флот Конфедерации не так мощен, как тот, которым некогда располагала Империя Аллирада.

— Не сильно ваш чудо-флот помог Империи, — сорвалось у меня с языка. — А впрочем, на сей раз мне хочется верить в вашу правоту. Вот поправятся все наши, Немат отменит жёлтый уровень опасности, карантин снимут… Эх, и закатим же мы пирушку! За всю жизнь нагуляюсь.

Иннард слегка усмехнулся:

— Что-то я не замечал за вами раньше особой любви к светским увеселениям. Но мы можем не дожидаться разгрома пиратов и посидеть в кафешке прямо сейчас. Как вы смотрите на то, чтобы прогуляться в город? Наверняка Немат даст нам разрешение.

Я невольно покосилась на Тореса — он затряс головой, как марионетка в неопытной руке кукловода.

— Я не могу, никак не могу, — забормотал он. — Режим, сами понимаете… Голова часто кружится. В глазах темнеет.

— Конечно, нельзя так рисковать, — я с готовностью подхватила его под локоть. — Боюсь, и я не смогу составить вам компанию, адмирал.

— Какая жалость, капитан Грат.

Наклонившись, он зачерпнул ладонью горсть снежной пыли.

— Хотя, может, мы не так уж много и теряем: всё равно кафе позакрывались, люди по домам прячутся. Глупо, не правда ли? Пока ты жив, надо наслаждаться.

Снежок, свалянный гибкими, сильными пальцами, взлетел в воздух — и они вновь сомкнулись, ловя его. Да… Нетрудно представить, как они сжимают обрезок железной трубы, как мускулистые руки заносятся над головой несчастного Тореса. Когда-то — ох и жуткий был денёк! — они подняли меня за шкирку, словно котёнка, и швырнули на кровать едва ли не через всю комнату. До сих пор в груди перехватывает, стоит только вспомнить.

Как он вообще не убил Тореса?

— Удачного вам дня, — Иннард снова подкинул снежок. — Пойду тесты проверять. Похоже, на сегодня больше никакого развлечения не предвидится.

 

— Я могу и ошибаться, — Торес хрустнул пальцами. — Мало ли, в бреду привиделось… Но лицо Иннарда я так и вижу — разъярённое, перекошенное.

Я зарылась носками сапог в снежную груду, глубже утопила каблуки.

— Надо сказать Немату. Пусть ты будешь десять раз не прав — Иннард от этого не пострадает. Но меры предосторожности командир примет вовремя.

Торес повертел пряжку форменного пояса, крутанул затянутый на талии ремень.

— Я об этом обо всём уже раз десять подумал. Меня только одно смущает: а что, если Немат тоже в этой шайке?

— Немат? — я тряхнула головой. — Быть такого не может. Он храбрый, он настоящий служака…

— А ты думаешь, среди пиратов трусы водятся?

— Да непохоже, — у меня вырвался невесёлый смешок. — Но неужели Немат способен сдать своих людей?

— Не хочется в это верить, — Торес переступил с ноги на ногу. — Но у него уже несколько лет какие-то неприятности с генштабом. Вряд ли он доволен, что его сослали в эту глушь: лет семь назад у него под началом эскадра была.

— Да ладно, — я досадливо отмахнулась, — карьерные неприятности — это ещё не повод!

Хотя Иннарда, видно, именно они сподвигли примкнуть к корсарам. Но от Иннарда я всегда ждала чего-то подобного, а вот Немат…

— Короче, решай, — я дёрнула плечом. — На твоём месте я бы от командира не стала таиться.

Помедлив, он кивнул:

— Прямо сейчас пойду и доложу. Чего доброго, ещё доверят Иннарду встречать транспорт с лекарствами — проще сразу их выкинуть в чёрную дыру.

 

Что-то ноет с вечера в боку — там, под рёбрами, куда угодил луч со спутника. Странно: даже шрама не осталось ведь, нечему болеть. А коготки всё скребутся, скребутся — слишком слабо для того, чтобы бежать к Леону за обезболивающим, но вполне ощутимо.

Вот так всегда. Тебе кажется, что всё давным-давно заросло, а потом боль возьмёт и напомнит о себе. Чтоб ты не расслаблялась, наверное. Не умеет тело забывать навсегда.

Или оно не виновато — это мы сами себе болячки придумываем? Леон как-то ворчал, отпуская очередного курсанта с царапиной: «Хуже больного, который уверен, что здоров, может быть только здоровый, убеждённый, что ему осталась пара дней».

Я осторожно провела ладонью от груди к бедру сквозь ткань, легонько погладила давно заживший бок. Так сделала бы мама, окажись она сейчас рядом со мной. А потом устроила бы мою голову у себя на коленях, взъерошила мою макушку, ласково поцеловала бы в висок.

Прикрыв глаза, я почти ощутила тёплое прикосновение губ над бровью. Пронзительная трель интерфона тут же заставила меня неохотно приподняться на локте, потянуться к тумбочке.

Мама. Надо же.

Открыв в компьютере окошко видео, я щёлкнула «Принять вызов».

— Мамусь, привет! Как я по тебе скучаю!

— Я тоже, солнышко, — выдохнула она, наклоняясь ближе к экрану. Мягкие губы улыбались, но под пшенично-светлыми ресницами затаилась тревога — я почуяла её сразу. Неужели что-то стряслось?

— Папа на съезде, он поручил мне обнять тебя за него крепко-крепко, пусть и сквозь тысячу световых лет, — её руки стиснули ткань халата, словно прижимая меня к груди. — Со здоровьем всё в порядке? Держишься?

— Держусь, куда деваться. Скоро нам должны лекарства привезти, и вся эта потеха закончится.

— Хоть бы так и случилось, — пробормотала она. — Как же я боюсь за тебя…

Я придвинулась к монитору, коснулась ладонью экрана. Зарыться бы лицом ей в волосы, втянуть их сладковатый запах. И пускай себе корсары бушуют, сколько хотят, пусть снимают или не снимают карантин…

— Что тебя тревожит, мам? Опять что-то приснилось? — я невольно улыбнулась.

Мама качнула головой.

— Рита, я даже не знаю, как об этом заговорить. Боюсь, ты расстроишься, обидишься на меня.

В боку снова царапнуло.

— Да ладно, мам, — бодро отозвалась я, — не такая уж я кисейная барышня. Переживу.

Её грудь тяжело приподнялась, она зачем-то поправила рукав халата.

— Я читала сегодня статью — про вас про всех. Тебя очень хвалили там, называли «храбрым терранским офицером». И про вашего командира говорили много хорошего. И про адмирала Иннарда.

Ох ты ж… Только Иннарда мне сейчас и не хватало.

— Я даже не знала, что тебе пришлось служить вместе с ним, — глухо сказала мама. — Что же ты должна была вытерпеть… И ты ничего нам не сказала. Папа мог бы устроить твой перевод из Академии, тебе бы даже объяснять ничего не понадобилось.

Нет, ну в самом деле. Можно подумать, стоило мне увидеть Иннарда, я забилась под кровать — и сижу там до сих пор.

— Мам, да я никуда и не собиралась переводиться. Нам с Иннардом, конечно, поначалу было неловко, но потом ничего, притёрлись. Даже в разведку вместе летали.

— В разведку? — мамины брови взлетели. — Ты настолько доверяла ему?

— Я не доверяю ему ни на йоту, — нетерпеливо вырвалось у меня. — Но я не могла оспаривать приказ. Всё прошло совсем неплохо — правда, если бы не Иннард, едва ли я бы вернулась обратно.

Её плечи вздрогнули.

— Ох, я не знаю, что тут сказать. Надеюсь, больше тебя ни на какие сумасшедшие задания отправлять не будут?

— В ближайшие пять минут не должны, — бодро отозвалась я.

Маминых губ коснулась слабая улыбка:

— Значит, ты простила этого человека?

— Не собираюсь я его прощать. Просто сейчас нам лучше сотрудничать. Всё-таки цели у нас общие.

Да-да… ровно до того момента, как Иннард попытается провести к нам корсаров. Но об этом маме лучше не знать — и не только потому, что нас могут прослушивать.

— Рита, ты у меня самая смелая. Самая сильная. Но если вдруг тебе понадобится поговорить…

В наушнике вновь запищало, на экран выплыл синий квадратик. Я машинально щёлкнула по нему.

— Тебя зовут?

— Да, мам, — я вздохнула. Не то с сожалением, не то с облегчением — поди пойми сама. — Адмирал Немат хочет видеть меня.

— Иди, — она мягко кивнула. — Пусть всё у тебя будет хорошо.

— И у тебя, мам. Обними папу за меня, когда он вернётся.

 

— Капитан Грат? — Немат наконец поднял взгляд от бесконечных графиков, мелькавших на настольном экране. — Садитесь, садитесь.

Отодвинув стул, я присела на краешек, сложила руки на коленях. Как Немат умудрился обставить свой кабинет самой неудобной мебелью во всей Академии? Всё какое-то жёсткое, угловатое — так и норовит задеть твою коленку или зацепить рукав.

— Только что пришло сообщение из Генштаба, — Немат повертел в пальцах стилус. — Товарняк с медикаментами отбыл под охраной конвоя. Завтра в двадцать три часа сорок две минуты они будут здесь.

— Уже? — сорвалось у меня с языка. — Вроде говорили, врачи ещё проводят контрольные испытания.

Немат кивнул:

— По официальным источникам, испытания закончатся не раньше чем через три дня. Это мера предосторожности, капитан.

— Думаете, она введёт корсаров в заблуждения?

Он пожал плечами.

— Орбитальная охрана уже приведена в боевую готовность. Завтра космопорт будет оцеплен. Встретить корабли и доставить контейнеры с ампулами в хранилище поручено адмиралу Иннарду.

— Иннарду? — я привстала. — Но он же…

Немат поднял ладонь:

— Вы будете сопровождать его. Вы ни на минуту не спустите с него глаз. Программа-перехватчик готова — вы услышите каждое слово из его разговоров через свой наушник.

Поднявшись, Немат тяжёлой походкой обогнул стол, направился ко мне. Бесцветно-серые глаза в кровянистых прожилках вгляделись в моё лицо.

— Мне очень хочется верить, что бедняга Торес просто заблудился между сном и явью. Трахнут тебя по башке — мало ли, что привидится? Но вы должны быть готовы к любому развитию событий, капитан Грат. Если потребуется, стреляйте на поражение.

Я наклонила голову:

— Есть, адмирал.

Пальцы мои сжались на коленке, словно на рукояти лазерника. Меж лопаток потекли к пояснице щекотные мурашки.

— Ваша задача — привезти ампулы в целости. Справитесь?

— Справлюсь, — машинально произнесла я, пытаясь обуздать рвущийся вскачь пульс.

Только что мне официально разрешили убить Иннарда.

Если потребуется, конечно.

Под лазерным лучом смёрзшаяся снежная корка оплавилась, кое-где остались застывшие потёки. Неровные края букв бугрились, шли вкось, едва не наплывая друг на друга. «Эда Кавани» — было видно издалека.

— Повезло девке, — смеялись солдаты охраны, притопывая на морозе. Дыхание срывалось с их губ белыми клубами. — Ишь, какого ухажёра себе завела.

Неужели это Торес ночью вышел из общаги и выжег под её окнами отчаянную надпись? Эда же и так от него не отходит.

Холод, заползающий под плотную ткань шинели и поскрёбывающий острыми коготками, не давал мне размышлять о таинственном поклоннике Эды. Я ходила взад-вперёд, похлопывала ладонями по груди и животу, сжимала и разжимала пальцы в колючих шерстяных перчатках. Всё-таки не зря мама сунула мне их в чемодан.

В очередной раз покосившись на тёмную громаду ангара, я окликнула молодого сержанта:

— Не знаете, адмирал Иннард скоро появится?

— Он с нами не связывался, — парень развёл руками. — А может, вы позвоните ему, капитан? Пора вылетать.

— Звонила уже, — я досадливо тряхнула головой. — Не берёт.

Спрятав руки в карманы, я прошлась к подъезду, потом обратно. Почти все окна уже погасли, лишь кое-где за казенными синими занавесками проглядывал свет. Жаль, неизвестно, которое окно — Иннарда. А что? Хоть снежком бы пульнула.

— Вот что, ребята, — наконец решилась я, — надо пойти к адмиралу и выяснить, почему он задерживается. Ждите здесь. Если что, связывайтесь по нашему каналу, — я поправила наушник.

— Есть, мэм, — сержант поднёс ладонь к виску.

Почти десять. Где его носит, в самом деле?

В холле я с облегчением стянула головную повязку и перчатки, ослабила высокий ворот шинели. Лифт поджидал меня — через несколько секунд я уже стояла на площадке пятого этажа.

У Иннарда, кажется, комната в конце коридора, возле общего балкона. Везде-то ему достаётся самое лучшее.

Подойдя к двери, я уперла ладонь в экран сканера — никакого ответа.

— Адмирал, вы готовы? Адмирал Иннард! — я повысила голос. Без толку.

На всякий случай я шагнула ближе. Надо же, не заперта: створки разошлись, впуская меня.

В комнате было темно, но из-за угла на пол, застеленный расшитым ковром, падала полоска света. Оттуда же доносился голос Иннарда — непривычно бесцветный, лишенный интонаций:

— Мне известно, что из-за меня твоей репутации был нанесён ущерб. Ты не раз говорила мне об этом.

— Ты говоришь об этом так легко, словно ни капли не жалеешь об этом, — укорила его собеседница. Её голос, звучный, довольно низкий для женщины, можно было бы назвать приятным, если бы он не вибрировал от раздражения. — Я столько сил отдала, пытаясь восстановить доброе имя нашей семьи…

— Ты права, — с явной усталостью произнёс он. — Мне нет никакого дела до имени нашей семьи. И если я хочу снова командовать флотом, то уж никак не ради того, чтобы столичные кумушки восхищённо перешёптывались у тебя в гостиной.

— Откуда в тебе такая бесчувственность? Всю жизнь ты меня позоришь и смеёшься мне в глаза. Я долго закрывала глаза на твои безумства, но когда ты связался с этой терранской вертихвосткой…

— Полагаю, я услышал достаточно, — сухо сказал Иннард. — Я свяжусь с тобой, когда вернусь с задания.

— Нет-нет, — небрежно обронила женщина, — сегодня я приглашена на приёму к кон-хадарту Аглису. Вряд ли у меня будет время на звонки. Позвони завтра вечерком: я как раз успею отдохнуть и прийти в себя.

— Как угодно.

Раздался короткий щелчок рассоединения, и Иннард шагнул в комнату.

— Свет, — коротко скомандовал он. Я невольно сощурилась, прикрывая глаза ладонью.

— Капитан Грат? — он машинально одёрнул выцветшую чёрную футболку, растянутую в плечах.

— Прошу прощения, адмирал. Я хотела напомнить вам о вылете, а вы не отвечали на вызовы.

Его губы слегка искривились:

— К сожалению, я позволил себя отвлечь. Не беспокойтесь, сейчас я буду готов, капитан.

Футболка, сброшенная через голову, упала на кресло, за ней последовали брюки. Я спешно отвела взгляд от рельефной белизны узких бёдер, со смешком подошла к окну:

— Вы могли бы попросить меня отвернуться, адмирал.

— Как будто вы что-то там не видели, — беззаботно отозвался он. — Да и разве вам не приятно на меня посмотреть?

— Не подвергайте моё эстетическое чувство таким испытаниям, — фыркнула я.

Зашуршали брюки, слабо звякнули магнитные пуговицы.

— Куда ж я ремень кинул… А, вот он. Всё, больше никаких межпланетных разговоров за минуту до вылета, — буркнул он. — Не хватало ещё драться с корсарами, придерживая спадающие брюки.

Картинка тут же нарисовалась передо мной во всей красе: Иннард отстреливается от полчища врагов, а мы прикрываем его задницу — отнюдь не в переносном смысле.

Хихикнув, я спросила:

— Вы обзавелись супругой — или вам звонила родственница? У меня тоже есть болтливые тётушки, нипочём от них не отвяжешься. К счастью, на Кулон они не звонят: слишком дорого.

Иннард запахнул китель, махнул расчёской по спутанным волосам, кое-как пригладил их ладонью. Пристегнув к поясу кобуру с лазерником, повернулся ко мне.

— Мне звонила моя мать. Пойдёмте, капитан.

 

Пристегнувшись в кресле второго пилота, я повернулась к Иннарду:

— К взлёту готовы.

— Отлично, — он положил ладонь на пусковой рычаг, повернулся назад:

— У вас всё в норме, ребята?

Они закивали:

— Так точно, адмирал.

Толчок оторвал нас от земли, флаер понёсся, всё выше и выше поднимаясь над огнями Академии.

— Надеюсь, все выспались? — поинтересовалась я. — Зевать времени не будет.

— Мы не подведём, капитан, — бодро отозвался сержант. — А как вы думаете, будет заварушка или мы просто распишемся в накладной и лекарства загрузим?

— А что тебе чутьё говорит?

Сержант рассмеялся, обнажив в улыбке белые, чуть неровные зубы.

— Чутьё говорит, что скучать не придётся.

— Да разве мы для того на флот нанимались, чтобы штаны просиживать? — хмыкнул его товарищ. — Я ничего не имею против того, чтобы отыметь как следует этих недоумков-корсаров. Жаль только, не успел котяшку погладить на удачу.

— У вас есть кошка, рядовой Блэйк? — спросил Иннард, не отрывая взгляда от экрана.

— Да ещё какая! — парень развёл руки в стороны. — Во как отъелась. Она, конечно, не совсем моя, мы всей казармой её подкармливаем.

— И начальство не бузит? — изумилась я. Он заговорщически подмигнул:

— Оно в курсе.

— Попахивает самоуправством, — хмыкнул Иннард, включил ускорение. — Помню, я котёнка подобрал на помойке, когда ещё в школу ходил. Мело жутко, он съёжился, сжался весь в кучке какого-то тряпья… Я его сунул под куртку и домой принёс.

Сержант сочувственно кивнул:

— Дома влетело, поди?

— А как же, — в глазах Иннарда заискрили смешинки. — Но котёнка я отстоял. Сперва я назвал его Клинок, потом он внезапно оказался девочкой и получил имя Шпага… Чего ржёте, салаги? Мне пятнадцать было, у меня весь шкаф был рыцарскими сагами заставлен.

— Что вы, адмирал, мы очень серьёзны, — произнёс сержант. Уголки его потрескавшихся губ прыгали.

— Понравилось Шпаге новое житьё? — спросил кто-то его из-за плеча.

— Как же не понравиться, — Иннард откинулся на спинку кресла. — Она сразу свою цепкую лапку наложила на весь дом. Корми её только свежей рыбой, ветчиной да курятиной — всякие сушёные концентраты даже понюхать не соизволяла. Уляжется тебе на ноги — думать не моги её сбросить и приняться за уроки. Так я и учил, с планшетом в руке и со Шпагой на коленях.

— Диктаторша, — шепнул рыжий парень в веснушках.

— Зато когда я не мог уснуть, когда болел, она словно чуяла: забиралась в постель, прижималась ко мне, мурчала… Мне сразу становилось легче, — мягкая улыбка очертила ямочку в уголке его рта.

Я кивнула:

— Что там ни говори про собачью верность, а кошки тоже умеют быть благодарными.

— Умеют, — сухо кивнул Иннард. — До первой весны. Она сбежала в форточку, и больше я её никогда не видел.

— Может, случилось что? — сержант озабоченно нахмурился. — Весной-то они гуляют, но потом возвращаться должны.

— А может, у неё был какой-то прежний хозяин и она по нему затосковала? — предположил рыжий. Иннард пожал плечами:

— Какая разница? Она не вернулась, а я неделю ходил как в воду опущенный. Ничего, потом выветрилось из головы.

— И с тех пор, надо полагать, вы не заводите кошек, — иронически протянула я.

— Почему же, завожу, — спокойно отозвался он. Лампочка поворота замигала жёлтым, и он чуть приподнял ползунок стабилизатора на панели. — Всякие попадаются. Какой смысл из-за одной чудачки сердиться на остальных?

Я взглянула на навигационный экран.

— Через пять минут снижаемся, командир.

— Отлично. Готовьтесь, ребята.

 

Мы шли через пустой зал космопорта, едва освещаемый тусклыми красноватыми лампочками вдоль стен. Впереди — Иннард, за ним я, не отрывая руку от кобуры. Следом топали наши семеро охранников.

Не лучше ли было бы побольше людей сюда направить? Взвод как минимум. Конечно, Немату надо беречь человеческий ресурс. Но если мы не получим ампулы, этого самого ресурса в скором времени не останется вовсе.

Ладно, что есть, то есть. Металлические ворота распахнулись, пропуская нас на посадочное поле, и я поёжилась от ветра, плотнее прижала головную повязку. Позёмка лизала наши сапоги, обсыпая их мелкой снежной крупой. Пальцы ног под толстой синтекожей жгло холодом, я то и дело притопывала на месте. Занемевшие щёки, должно быть, полыхали алым.

Сержант хрипло откашлялся в кулак:

— Я бы сейчас не отказался от драки с корсарами. Всё согрелись бы.

— Ничего, ещё упаришься, — пообещал Иннард. На всякий случай я направила лазерник на ободранную ветку в снегу, щёлкнула вхолостую, проверяя прицел.

Иннард, казалось, даже не мёрз, и я не замечала в его лице волнения. Не боится, что у его дружков-пиратов что-нибудь сорвётся? Или всё же Торес ошибался — и Иннард вовсе не намеревается бить нам в спину?

Да лучше уж Иннард: за ним я, по крайней мере, приглядываю. А вот если это некто доселе мне неизвестный…

Словно услышав меня, Иннард повернулся и подошёл ближе с обычной своей ухарской ухмылкой.

— Замёрзли, капитан?

— Ничего. Вернусь — попрошу у Тореса бутылку рома, волью в чай ложечку.

— Всего ложечку? Мне понадобится не меньше стакана.

— Как же ваша генетическая стойкость? — поддразнила я. Иннард повёл плечами:

— Генетическая стойкость совсем не исключает простых человеческих слабостей. Обжигающий алкоголь, тёплый плед, общество красивой женщины — кто ж от этого откажется?

Браслет на руке Иннарда пискнул, и лицо его приняло серьёзное, сосредоточенное выражение.

— Они садятся.

Отступив на шаг, я стиснула пальцы на рукояти лазера, вновь разомкнула ладонь. Когда же корсары решатся напасть? Прямо сейчас — вряд ли: перед нами уже поднялся силовой щит, отгораживая поле. При посадке всякое случается, и люди на земле не должны пострадать.

От ветра, бьющего прямо в лицо, у меня слезились глаза. Я не сразу разглядела изящный обтекаемый корпус, выныривающий из облаков.

— Хорошо идёт, — пробормотал сержант. — Посадка будет чистая.

Грузовой корабль плавно снижался, заходя по широкой дуге. Это наши, терранские, как утюги падают — и немудрено с такой-то кормой. А этот садится как по писаному.

Металлические пластины с чуть слышным скрежетом упёрлись в наземную плиту. Корпус корабля вздрогнул и замер, щит отключился.

На несколько тягучих секунд, пока не открылся люк, у меня в глотке всё будто слиплось. А если на борту уже корсары? А если сейчас рванёт?

Овальная крышка откинулась, освобождая трап. Наружу выглянула розовощёкая кудрявая голова:

— Ох, братки, ну у вас тут и стужа! Принимайте груз, и мы в столовую: от этих витаминных кубиков одуреть можно. Хоть раз нормально поедим.

— Выносите ящики, — велел Иннард.

Я взяла в левую руку детектор. Все контейнеры надо просветить, но расставаться с оружием ни в коем случае не стоит.

— Хэй, ребята! — кудрявый заглянул обратно в люк. — Очищай грузовую палубу!

Дюжие парни в комбинезонах грузового флота вынесли одну коробку, другую, третью. Я проводила над крышками детектором, пытаясь краем глаза следить за Иннардом.

На экране высвечивались темно-розовые ампулы — всё как в описании. Датчики ядов, взрывчатых веществ, радиации молчали.

— Как будто всё в порядке, — заключила я, проверив последний контейнер. Кудрявый с готовностью протянул мне планшет:

— Распишитесь, капитан. Вот здесь, внизу.

Чиркнув стилусом, я протянула планшет Иннарду. Не торопясь он вывел свою размашистую подпись.

— Разрешите грузить во флаер, адмирал? — сержант шагнул вперёд.

— Давайте.

Вот сейчас, сейчас… Ребята нагибаются, тащат ящики к заднему отсеку. Руки у них заняты, отстреливаться сразу не смогу. Я сжимаю лазерник. Я жду.

Последний ящик устраивается в нише, крышка отсека опускается с глухим стуком. Ну же, ну!

— Можно лететь, — весело рапортует сержант. Иннард и бровью не ведёт:

— По местам.

Дверца кабины неохотно повинуется мне, когда я пытаюсь захлопнуть её изнутри. Рыжий помогает мне, тянет на себя ручку.

Что же, корсары нападут на обратном пути?

Я едва удерживаюсь, чтобы не хлопнуть себя по лбу. Иннарду нет никакой нужды устраивать стрельбу в космопорте — он просто уведёт флаер в заранее условленное место, где ждут его дружки. Вот только неужели ему хватит хладнокровия проделать это на глазах у охраны? Или они все в сговоре с ним?

Оборачиваюсь, вглядываюсь в беспечные, улыбающиеся лица, сияющие глаза. Эк их отпустило. Они уже ничего не ждут, ничего не боятся: дело сделано.

— Молодцы, ребята, — подхватывает мои мысли Иннард. — Я доложу командующему, что вы справились выше всяких похвал.

Сквозь их ответный разноголосый гомон прорывается писк связи. Вызов от Немата.

— Мы забрали ящики, адмирал, — сообщаю я, плотно прижимая наушник. Что-то свистит, трещит, мешая мне расслышать его слова.

— Адмирал, вас не поняла, повторите.

От пронзительного скрежета я невольно морщусь.

— Повторите.

— Разворачивайтесь! — хриплый, сорванный голос прорывается ко мне. — Улетайте! Сообщите в штаб… напали… крыса…

Речь то и дело обрывается, её забивает шум.

— Мы вызовем помощь. Скажите, что именно произошло? Кто крыса?

— Перепрограммировали… вышло из-под контроля… — Немат тщетно пытается докричаться до меня. — С самого начала… Леон… крыса… создал эту заразу…

Шум исчезает. Больше я ничего не слышу.

— Адмирал Немат! Адмирал Немат, приём!

Кто-то касается моего локтя, я поворачиваю затекшую от напряжения шею, встречаясь с вопросительным взглядом Иннарда.

— Что произошло, капитан Грат?

— Адмирал сказал, что на них напали, — растерянно отзываюсь я. — Он запретил нам возвращаться. У нас приказ немедленно сообщить об атаке в штаб Флота.

— Напали? — брови Иннарда ползут вверх, он вбивает в окошко код межгалактической связи. — Все оборонные системы были нацелены на орбиту.

— Кажется, их атаковали изнутри, — обрывки бессвязной речи складываются мозаикой у меня в голове. — Леон перепрограммировал все системы. И это он вывел вирус — по крайней мере, так сказал Немат.

— То-то он всё время так юлил, — бормочет Иннард, его пальцы бегают по кнопкам. — Хакнул системы, значит. Чего-то подобного стоило ожидать.

Пальцы замирают над панелью.

— Похоже, нас снова никто не слышит.

— Почему? — я рывком придвигаюсь ближе.

За заиндевелым стеклом вспыхивают алые огни, прорезая всё небо.

— На сей раз всё очень просто, — хмыкает Иннард. — Корсары пробили орбитальную оборону и вырубили всё, что можно вырубить. Вряд ли они сильно трудились, если Леон и впрямь взломал системы.

— Что же нам теперь делать? — озадаченно спрашивает кто-то сзади. Иннард пожимает плечами:

— По-моему, у нас только один вариант. Делать ноги.

В сарае, похоже, раньше хранили зерно: у стены валялись несколько ветхих, полуистлевших от сырости мешков. Владельцы забросили старую деревянную постройку никак не меньше нескольких лет назад. Доски скрипели под ногой, угрожая провалиться, сквозь дыру в крыше задувал ветер, заметало снежную пыль.

— Было ничьё — стало наше, — гордо сказал Иннард, выпрыгивая из кабины.

Флаер он втиснул между хлипкими стенками идеально. Я думала, врежется. Теперь, по крайней мере, мы были хоть немного защищены от любопытных глаз.

— Корсары сюда не сунутся, им с Академией хлопот довольно. По крайней мере, пока. У нас есть время пораскинуть мозгами.

Прислонившись к носу флаера, я смотрела, как Иннард раздаёт поручения охранниками, проверяет, сколько продуктов в аварийном пайке, придирчиво исследует батарею.

— Похоже, ты решил здесь обосноваться надолго, — проронила я. Он поднял голову, смахнул со лба прядь.

— Не вижу смысла дёргаться. Корсаров мы всё равно вдевятером с Кулона не вышибем. Лучше всего пересидеть, посмотреть, как дело пойдёт.

— Немат пытается спасти Академию. У него сейчас каждый человек на счёту.

Брови Иннарда насмешливо приподнялись:

— Предлагаешь нарушить прямой приказ командира? Он велел нам держаться от Академии подальше.

— Он думал, что мы сможем передать сигнал бедствия на Гею! Какой прок от нас здесь? Мы прячемся, как суслики в норе.

— Именно так мы и поступаем, — невозмутимо отозвался Иннард. — И, сдаётся мне, от этого есть кое-какой прок: мы до сих пор живы. В конце концов, ни ты, ни я не служим Конфедерации — так чего ради лезть на рожон?

Я тряхнула головой:

— Помимо службы, есть ещё чувство товарищества. Взаимовыручка. Воинская честь. Не знаю, как у вас на Аллираде, а на Терре это известно каждому офицеру!

Он протянул руку, и широкая ладонь коснулась моей щеки. Я поёжилась от непривычного ощущения тепла.

— Ты замёрзла, — его губы неодобрительно сжались. — Иди в кабину, включи отопление на «жёлтый».

— Ты сказал, энергию экономить надо.

— Именно поэтому я не прошу врубить «оранжевый».

Спорить мне не хотелось. В конце концов, именно Иннард в нашей компании старший по званию — вполне естественно, что командует он. Если я начну разжигать бунт… Боги, с этой несчастной планеты и так хватит усобиц.

Повернув регулятор отопления, я забралась с ногами в кресло, обхватила колени руками. Похоже, мысль о том, что Иннард связан с пиратами, не нашла подтверждения, но он всё равно паршивый офицер. Как можно было бросить Немата и всех наших? Можно было бы попытаться хоть разведать, что с ними. Или Эйси права — и я действительно всё время рвусь под огонь лишь потому, что струсила когда-то?

Бедная Эйси, как-то она там? Узнаёт ли ещё друзей, мыслит ли связно — или безумие окончательно затянуло её?

Если бы я только могла привезти ей лекарство! Оно же здесь, у нас, в грузовом отсеке — а нужно вовсе не нам. Хотя…

Поразмыслив, я выглянула из кабины. Холод тут же полоснул по ногам.

— Что стряслось? — спросил Иннард, не отрываясь взглядом от каких-то микросхем в разобранной панели.

— Я подумала: в этих коробках с лекарствами должна же быть инструкция. Каждый из нас мог заразиться ещё в Академии. Может, лучше использовать ампулы прямо сейчас, для профилактики?

Иннард хлопнул себя по колену.

— Рита, ты гений! Ребята, прервитесь ненадолго. Тащите сюда ящик.

— Не особо он и тяжёлый, — заметил сержант Барроу, вытаскивая верхний контейнер. — Я думал, хуже будет.

Крышку откинули без труда, достали коробочку с ампулами.

— Вот инструкция, — сержант ловко выудил бумажку. Помедлив, протянул её мне.

— Так, никто не против, если я сразу прочту способ применения и дозировку? Хотя если кого-то интересуют противопоказания и побочные эффекты…

— Не надо нам побочных эффектов, — Барроу замахал руками. — Мне один раз врач витамины выписал, и я сдуру ума начал про эти эффекты читать. Язва, гастрит, холецистит — ладно ещё. Но когда я дошёл до строчки «Приём препарата может спровоцировать наступление беременности…»

Дружный хохот перекрыл его слова.

— И что же ты сделал, Стив? — рыжий Хольт пихнул его локтем.

— Что-что… Выкинул таблетки в утилизатор и с тех пор к врачам ни ногой.

— Беременность беременностью, — подал голос тихий Лайан, — а не кажется мне, что в этих ампулах лекарство.

— В смысле? — Иннард повернулся к нему.

Лайан молча опустил ампулу ему на ладонь.

— Ничего не понимаю, — Иннард повертел её, помял в пальцах. — Она бумажная, что ли?

Я спешно взяла ещё одну. Бумага, как есть бумага — тонкая, шершавая. Пальцы сжали чуть крепче и сдавили её в комок.

— Внутри — ничего? — тревожно спросил Хольт. Я развернула комок, мотнула головой.

— Выходит, нас здорово нае… обманули, — подвёл итог сержант Барроу.

Иннард поднялся:

— Проверьте остальные коробки. Все ампулы проверьте — до одной. Возможно, среди них есть настоящие.

Отвернувшись, я провела ладонью по лбу. Когда же подменили лекарство? В институте? В космолёте? Или вовсе его не было никогда?

Ничего не было и нет: ни лекарства, ни Академии, ни друзей, ни врагов. Только надрывный вой за стеной и сырой вяжущий холод.

— Рита, — усталый голос выдернул меня из клочьев мутного тумана. — В кабине под пультом управления — микролазер. Кинь мне его.

Пряча ухмылку, я зашагала к двери кабины. Да уж, сказать, что нет и Иннарда, у меня при всём желании не получится. Его вечно слишком много.

 

...Поправив ворот мундира, комендант подошёл к двери.

— Рита, я до ночи.

— Хорошо, — я поднялась, отложила планшет. На сей раз мне даже не пришлось изображать улыбку: если до ночи, значит, вновь придёт выжатый, как лимон. Мне и сегодня удастся избежать поползновений.

— Что ты хочешь на ужин?

— Не знаю, — усмехнулся он. — Я последние дни и вкуса еды-то не особо чувствую — было бы чем брюхо набить и уснуть. Но это ещё не повод пытаться меня отравить, разумеется, — серые глаза слегка прищурились. Я выдавила из себя смешок:

— Даже не буду пытаться.

— Ты не скучаешь? Тебе есть чем заняться?

— Я скачала программу для изучения языка Аллирада, которую ты мне показывал.

— Мне нравится твоя любознательность, — его ладонь легла мне на плечо. — Ничего, через пару дней закончится инспекция, и я сам займусь твоим… образованием.

От ноток предвкушения в его голосе меня чуть не передёрнуло. Я взглянула на таймер:

— Не опоздаешь?

— Пора.

Рывком притянув меня к себе, он прижался к моим губам настойчиво, властно. Эти его поцелуи на прощание пугали меня, пожалуй, лишь немногим меньше, чем та первая и пока единственная ночь. Тогда, по крайней мере, надо было просто вытерпеть боль и неудобство, а прикосновения его жёстких губ, его языка, то напористые, подчиняющие, то упоительно-мягкие, заставляли меня вздрагивать от накатывающей волны жара, от мурашек, бегущих по позвонкам. Не то вырваться мне хотелось, не то…

Он отступил к двери, тяжело дыша. Тёплые пальцы заправили мне за ухо выскользнувшую из-под ободка прядь.

— До скорого.

Я постояла, пытаясь успокоить дыхание, и, решившись, направилась в ванную. Умыться холодной водой — самое то, чтобы привести себя в порядок.

А потом — снова за планшет.

Эх, если бы мне удалось освоить произношение, дело наверняка пошло бы быстрее. Но мой язык запинается на каждом слове, спотыкается на согласных, а гласные у меня никак не получается выдыхать так легко, так мягко, как предлагает электронный голос профессора Тоерд.

— Эл иман на миаре олтьес.

«Мама варит кашу».

— Эл иман…

Голос мой ощутимо вздрагивает. Наверное, мне лучше начать другое упражнение.

Мама, как же ты там, без меня, мамочка? Вот бы дать тебе знать, что я жива, что я даже не попала в лагерь…

Из динамика на стене вырывается звонкая трель. Я вздрагиваю, неуверенно делаю шаг к двери:

— Кто это?

— Меня зовут Юлия, — доносится из-за стены весёлый голос. — Не бойся, меня пропустила охрана. Мы с тобой соседки.

Помедлив, я открываю дверь и невольно улыбаюсь: до того вся лучится весёлым любопытством эта тоненькая девочка в лёгком полупрозрачном платьице.

— Мой Райард сказал, у коменданта новая подруга. Я сразу и решила тебя навестить, — она протягивает мне руку, на запястье позванивают браслеты.

Я крепко пожимаю узкую ладонь.

— Рита. Будем знакомы.

— Хорошо как, — она сбрасывает туфельки, забирается в кресло. — А то здесь и поговорить не с кем. Райард целыми днями на службе, а когда приходит, сразу в экран утыкается. И что ему нравится в этих боевиках?

— Юлия, а давно ты здесь?

— Третий год. Ой, поначалу дрожала, как осиновый лист, ото всех шарахалась… А потом ничего, освоилась. Иногда бывает тоскливо, когда вспоминаются родители, дом, улочки Керраса…

Я подалась ближе:

— Ты тоже из Керраса?

— Выходит, мы землячки? — синие глаза радостно вспыхнули. — Будет что вспомнить. Я всю жизнь там провела, даже в столице не была ни разу. А потом дёрнуло же меня написать заявление на путёвку. Я ж на курсе была второй в списке лучших. Дали мне путёвку на курорт, я собрала вещички, села в космолёт. Бах, трах! — корабль вдребезги, все, кто уцелел, связаны в трюме. И Райард такой руки за спину заложил, прохаживается. Вы, говорит, пересекли границу нашего пространства. Пересекли, не пересекли — ты с капитана спрашивай! Пассажиры-то тут причём?

Я невесело хмыкнула:

— Имперцам дай только предлог, чтобы напасть на мирное судно. Наверняка ваш капитан ничего и не нарушил.

Юлия пожала плечами.

— Всё может быть. По счастью, Райарду я приглянулась, так что отправили меня не в барак, а в его апартаменты. Он мне так и сказал: или я, или лагерь для терранских пленных.

Помедлив, она добавила:

— Вообще-то, он не так уж плох. Руку на меня ни разу не поднял — а Нэлли и Вита вечно в синяках. Нэлли несколько раз у меня пряталась, ждала, пока её Ангвалт перебесится и протрезвеет.

— Досадно как-то, — вздохнула я. — Наши с имперцами воют, а мы… мы вроде как уже не с той стороны.

На губах Юлии дрогнула улыбка.

— Хорошо, что не меня одну волнует этот вопрос. Я пыталась девчонкам намекать, но они слишком уж зашуганные. Хотя Вита обещала подумать. Торопиться в таких делах не стоит, верно?

Да и слишком уж доверяться человеку, с которым ты познакомился пять минут назад, тоже не стоит. Я беззаботно улыбнулась:

— Прежде всего мне надо привыкнуть.

— Здравая мысль, — она одобрительно кивнула, покосилась на мой планшет. — Я тебя не отвлекаю? Ты, наверное, читала…

— Я учила язык. Успею ещё, никуда он от меня не убежит.

— Язык Аллирада? — светлые брови приподнялись. — Зачем? Разве комендант плохо знает терранский?

Я качнула головой:

— Он говорит почти чисто. Но если уж мне придётся прожить некоторое время среди имперцев, стоит научиться их понимать.

— Серьёзный подход, — Юлия уважительно кивнула. — Слушай, а ты уже была в Гейзерном бассейне?

— Даже не слышала про него.

— Тогда как ты смотришь на то, чтобы…

 

За стеной что-то грохнуло. Инстинктивно повернув затекшую шею, я распахнула глаза, вглядываясь в темноту. На пульте слабо светились значки, вверху, над моей головой, загорались и гасли лампочки.

Из-за спинки кресла доносился храп: солдаты спали вповалку, сдвинув разложенные сиденья. Места было мало, да так было и теплее: температуру Иннард поставил достаточную, чтобы не грозила опасность замёрзнуть, но о том, чтобы раздеться или хотя бы расстегнуть шинель, не было и речи.

Я свернулась клубком в кресле, жалея, что нет хоть какого-нибудь куска ткани, в который можно укутаться.

Ничего. Наверное, до рассвета уже недолго осталось.

Снаружи снова загрохотало, я невольно приподнялась на локте.

— Не спишь? — шепнул Иннард. — Не волнуйся, это далеко.

— Знаю, — я повернулась на бок, подложила ладонь под голову. — А тебе чего не спится?

— Да так… Я всё думаю про Леона. Он в компьютерах-то едва разбирался, один раз попросил меня сделать ему почтовый ящик: сам форму заполнить не мог. Как же он мог хакнуть оборонную систему?

— Может, всё время притворялся? Он так переживал из-за этого вируса, от больных не отходил, а в итоге… — я дёрнула плечом.

— Хотел бы я знать, что случилось с лекарствами, — вздохнул Иннард.

Передо мной как наяву всплыло строгое, сосредоточенное лицо Немата. «Главное — ампулы». Он всерьёз подозревал Иннарда и всё же рискнул этими драгоценными ампулами, рискнул, чтобы вывести его на чистую воду. Отправил с нами всего семь человек.

«Будьте готовы стрелять на поражение».

Я села в кресле.

— Иннард, мы должны сообщить на Гею о нападении не позже, чем послезавтра. Иначе мы можем не успеть.

— Всё, что у нас есть — это флаер, он не предназначен для космических полётов. А отсюда мы до Геи вряд ли докричимся, корсары об этом позаботятся.

— Тогда что ты предлагаешь?

В темноте я не видела его лица, но мне явственно почудилась улыбка на узких губах.

— Если флаер не летает в космос, надо сделать так, чтобы полетел, верно? Нам нужна теплозащитная плитка, загуститель и вторая энергетическая батарея. Это всё можно достать у одного моего приятеля в городе. Вот только до него ещё надо добраться.

Помолчав, он добавил:

— Мне туда идти нельзя, аллирада слишком легко узнать в толпе. Да и в любом из ребят по выправке, по походке легко распознать солдата.

— А как насчёт меня? — я придвинулась ближе.

— Похоже, это самый приемлемый вариант, — с явным неудовольствием произнёс Иннард. — Но мне не хочется отпускать тебя одну.

— Боишься, сбегу? — усмехнулась я. — Со мной мог бы пойти сержант Барроу. Мы изображали бы семейную пару, собравшуюся за покупками.

Иннард хмыкнул:

— Семейная пара? Мне пора начинать ревновать?

— Уймись ты уже наконец со своими шуточками, — вздохнула я. — Надо подумать, где раздобыть шмотки. Не в шинелях же нам идти.

Иннард озадаченно побарабанил пальцами по стеклу иллюминатора.

— Хольт вчера что-то говорил о своей девушке. Она, вроде как, тут недалеко живёт. Пусть сгоняет к ней, возьмёт вам гражданскую одежду.

— Я разбужу его?

— Я сам, — Иннард поднялся. — Ты спи, Рита, спи. До утра ещё есть время.

— Осторожней, котик мой, не споткнись, — рука сержанта Барроу вовремя подхватила меня под локоть, и оцепивший мою лодыжку моток проволоки не увлёк меня на землю. Нагнувшись, я поспешно отбросила металлический прут.

— Спасибо, зайка.

Мы условились обращаться друг к другу фамильярно, чтобы наша легенда о супружестве выглядела более весомой в глазах случайных прохожих. Болтающееся на мне, как на вешалке, пальто я утянула поясом, напихала тряпья в боты, чтобы они не сваливались при каждом шаге. Куртка сержанта, наоборот, угрожающе натянулась на широких плечах, да и штаны с пальмами были немного не по сезону.

Но старания наши оценивать было некому: местные не высовывали носа на разбитые, изрытые воронками улицы. Ветер нёс вязкий прогорклый дым от оплавленных лазерами руин, кое-где в груде камней виднелись куски стекла, чудом уцелевшие лампочки витрин.

— Здесь раньше питомник был, — сухо сказал сержант, кивая на обваленную крышу. — Может, уцелел кто…

Я невольно прислушалась, но тишину нарушало только потрескивание валявшихся в луже проводов.

— Если кто-то выжил, они наверняка сбежали подальше отсюда.

— Ты права, котик, — отозвался Барроу.

Какой-то босой бродяга провожал нас глазами из-за груды кирпича. Видимо, даже в этом разношёрстном одеянии мы показались ему способными за себя постоять, и он не рискнул связываться.

— Кажется, нам надо свернуть налево.

Сержант отвернул рукав — взглянуть на навигатор, и я с опаской накрыла его ладонь:

— Лучше не светить дорогую технику. Мало ли, сколько здесь сброда шатается.

— Им наша техника нужна, как звездолёту — дрова, — хмыкнул он. — Вот если бы я колбасу достал… Пока рано поворачивать, нам в следующий проулок.

Я ускорила шаги, он двинулся за мною следом по ошмёткам тротуара. Скорей бы уж дойти. Что, если дом этого Ларссена тоже разбомбили? А если хозяин удрал, сможем ли мы найти то, что нам нужно?

— Номер тридцать-зет. Кажется, нам сюда, — Барроу махнул в сторону приземистого строения с наглухо закрытыми ставнями.

Что ж, оно хотя бы цело.

Поднявшись на крыльцо, я поискала взглядом входной сканер. Похоже, придётся стучать.

— Эй, есть кто-нибудь дома?

Увесистый кулак Барроу присоединился к моей ладони, но на стук никто не отзывался.

— Эй, хозяева!

Потерев костяшки пальцев, Барроу повернулся ко мне:

— Может, проще ставню высадить?

— Я те высажу, — с издёвкой донеслось из-за двери. — Чего надо?

— Мы ищем господина Ларссена, — поспешно сказала я. — Ему привет от хадарта Иннарда.

— От Иннарда? А не врёшь?

Помедлив, хозяин поинтересовался:

— Что ж он сам не пришёл?

Я нетерпеливо дёрнула плечом:

— А ты бы рискнул, если бы у тебя была косточка на носу? Все аллирады на планете — военные, а здесь, может, корсаров полно.

— Здраво говоришь, — хмыкнул он. Дверь со скрипом подалась, пропуская нас в душную темноту.

— Проходите, рассказывайте, зачем пожаловали к старому Освальду.

Какая-то рогожа ткнулась мне под ноги, я едва не грохнулась второй раз за день. Цепкие руки Освальда ухватили моё плечо, на меня дохнуло дешёвым сливовым вином.

— Что, совсем вас в Академии загоняли — ноги заплетаются?

Я промолчала, не дав сорваться с языка резонному рассуждению о том, что нечего всякий хлам под ноги кидать.

Глаза мои привыкали к слабому освещению, я уже без труда могла разглядеть низенькую фигуру Освальда с отвисшим животом. Рукава его рубахи были закатаны до локтей, пояс обвязывал платок, как у стареньких ревматичек, по сей день не доверяющих магнитотерапии. Маленькие живые глазки разглядывали нас с явным любопытством.

— Ну что же, как поживает дружище Иннард? С тех пор, как он перебрался на эту планетёнку, я не раз просил его оставить меня в покое. Но он, видно, думает, если некогда пару раз выручил меня в форте Надар, так может вечно из меня верёвки вить.

— Иннард — он такой, — я с опаской присела на колченогий стул. — Никогда не согласится оставить прошлое в прошлом. Но сейчас нам в самом деле нужна ваша помощь.

— Учтите, меньше чем на сотку я не согласен, — предупредил Освальд.

— Думаю, в процессе мы всё подсчитаем, — я достала планшет со списком. — Прежде всего нам нужна теплозащитная плитка…

Наверху заскрипели ступени.

— Эй, Освальд, что там у тебя? — спросил голос, знакомый до жути. Тот же мягкий, чуть шепелявящий выговор, та же хитроватая интонация… Нет, мне чудится это сходство, наверняка чудится.

— Пора сматывать удочки?

— Старая ты крыса, — буркнул Освальд, — чуть что — ноги в руки и удирать. У меня гости, да ещё какие знатные! Плесни-ка лучше нам сливового.

Встрёпанная сивоволосая голова заглянула в комнату, и я едва не поперхнулась на вдохе.

— Рита! — он шагнул ко мне.

Рванувшись вперёд, я запрыгнула на него, обхватывая узкие плечи. Он охнул, отступил к стене.

— Полегче, красотка, полегче! Убьёшь ведь.

Спустив меня на пол, он хлопнул меня по спине, его ладонь зарылась в вихры у меня на затылке.

— Я так и знал, что ты не забудешь старого Тима.

 

Под хмурым взглядом сержанта Барроу Освальд складывал плитку в ящик.

— Получше у вас ничего нет? Это старьё отвалится, как только корабль доберётся до термосферы.

— Отличное покрытие, проверено не раз, — Освальд обиженно причмокнул языком. — А если вас и поджарит, туда вам и дорога: кто ж додумался на флаере по галактике рассекать?

Тим повернулся к нему:

— Не бурди. Мне нет разницы, сгорит хадарт Иннард или уцелеет, но за Риту ты мне отвечаешь головой.

— Тим, ну скажи, — я изнывала от любопытства, — как тебе удалось пережить аварию? От шаттла, говорят, пылинки не осталось.

— Всё просто, моя хорошая, — Тим развёл руками. — Меня и не было в том шаттле. Я пустил его на автопилоте — надо полагать, именно потому он и разбился.

— Следы, что ли, заметал? — хохотнула я. — Мне казалось, ты собирался жениться на дочке прокурора.

— Да ладно. Я, конечно, без ума от шоколадных брюнеток, но эта впилась в меня, как аллирадская болотная пиявка. Такая свобода хуже тюряги, вот я и решил залечь на дно.

— Но здесь-то ты как оказался? Или карантин тебе нипочём?

Тим прищурился с лукавым озорством:

— А разве вчера вы не встречали в порту товарняк с лекарствами? Я ещё не разучился прятаться на кораблях Конфедерации. Ты не представляешь, как просто нажить капиталец, торгуя на закрытой для въезда планете дефицитными товарами. Это стоило риска.

Я хмыкнула:

— Стоило ли?

— Кто ж знал, что корсары с неба посыплются, как муравьи за шиворот. Надеюсь, твои приятели в Академии хорошенько забаррикадировались: если до них доберутся, им крышка.

Я кивнула.

Выходит, судно, якобы перевозившее сверхценное лекарство, даже не досматривали как следует. Ещё один довод в мою копилку. Надо спешить.

— Капитан Грат, вы проверите батарею?

— Иду, зайка, — машинально отозвалась я. Тим изумлённо крякнул:

— Тебя можно поздравить с обретением спутника жизни?

— Да какой там спутник, — я отмахнулась, — с корсарами бы разобраться. Поможешь мне перевернуть эту штуковину?

— Да сейчас я у Освальда гравипластину возьму, она вам всё равно понадобится. Не потащите же вы этакую тяжесть. Чем ты, кстати, так руки натёрла? — он склонил лобастую голову набок. — Перчатки жёсткие?

— Нормальные перчатки, — я пожала плечами, — и ничего я не натёрла.

Протянув руку, он осторожно приподнял рукав пальто, отвернул ткань свитера. Я недоуменно уставилась на сетку алых полос, рассекающих руку.

— Ну-ка, — он вздёрнул второй рукав. Та же краснота, под пальцами протянулась царапина, поблескивающая капельками крови.

— Не знаю, — озадаченно протянула я. — Я вроде не падала, не обжигалась, ничего едкого руками не трогала. Чудеса, а?

Тим покачал головой, из его глаза исчезло всякое веселье.

— Чем скорее вы доберётесь до столицы, тем лучше. Не тяните. У тебя есть день или два, прежде чем ты начнёшь заговариваться и видеть небылицы.

— Хочешь сказать…

Меня передёрнуло. Откуда-то из-под рёбер в живот скатился тяжелый ком. Что-то липкое, клейкое больно сжало горло, мешая говорить.

— Я же не могла заразиться! Не могла!

— Почему не могла? — он пожал плечами. — От этих микробов некуда деться, просто кому-то чуть больше везёт.

Я пнула ногой загремевшую плитку.

— Мне нельзя заболеть, понимаешь? Я ещё кучу всего не сделала! Это какая-то ошибка, Тим. Я не больна.

Тёплая ладонь легла мне на плечо, легонько погладила.

— Я рад бы сказать тебе, что всё будет хорошо, красотка. Но это уж зависит не от меня.

Его пальцы с силой сжались.

— Не сдавайся. Может, ты и успеешь на Гею вовремя.

— Да. Надо успеть, — я прижала ледяные пальцы ко лбу. — Ох, попадись мне сейчас эта крыса…

Тим грустно кивнул.

— Выходит, тебе уже известно, кто предавал вас? Жаль, что я не смог указать на его вам раньше.

— Леон за всё заплатит, — процедила я. — С процентами.

— Капитан Грат, вы закончили?

Я спешно взяла планшет, активировала программу проверки.

— Один момент.

 

Тяжело переведя дыхание, Хольт утер пот со лба.

— Адмирал, все кресла выкидывать?

— Все, — Иннард махнул рукой в сторону люка. — Мы замкнём батареи напрямую — понадобится каждый миллиметр в кабине. По идее, нам должно хватить мощности, чтобы разогнаться до третьей космической. А там уж выйдем на магистраль А-2-С, подадим сигнал. Нас подберут.

— Может, кому-то из нас всё же стоит отправиться с вами? — сержант Барроу глянул на него с явной тревогой. — Вдруг помощь понадобится.

Иннард решительно качнул головой.

— Для выхода на орбиту и её пересечения мне понадобится только один напарник. Все дальнейшие маневры я могу совершать сам. Вам безопаснее будет остаться на планете и ждать подкрепления с Геи. Если полёт пройдёт успешно, крейсера Флота Конфедерации будут здесь не позднее чем через три дня.

Повернувшись ко мне, он вгляделся в моё лицо.

— Капитан Грат, вы согласны сопровождать меня?

— Так точно, — я убрала руки за спину, пряча ладони в рукава.

Ещё бы я была не согласна: Гея — мой единственный шанс выздороветь.

— Проверьте систему навигации. Сержант Барроу, что с пайками?

— Я распределил их согласно вашему приказу. Вам с капитаном должно хватить на трое суток, нам здесь — на двое.

— Думаю, если понадобится, вы и сами себе раздобудете ужин, — ухмыльнулся Иннард, и хмурое лицо сержанта осветилось заговорщической улыбкой:

— Так точно, адмирал, мы не пропадём.

— Главное — не попадитесь корсарам. Для них сейчас военный, как для быка красная тряпка.

— Система навигации исправна, адмирал, — я подошла к нему. — Но там датчики ещё старого образца. Искусственную гравитацию они наверняка пережили бы, а вот как быть с невесомостью…

Иннард пожал плечами:

— Поставить на флаер гравитационную установку — это уже где-то за гранью фантастики. Ранхилу, может, и удалось бы, а мои способности значительно скромнее. Одна очаровательная женщина не без оснований утверждала, что я и техника — взрывоопасное сочетание, — его глаза заискрились весельем. — Придётся потерпеть невесомость пару дней.

— Мы-то потерпим, а наше бортовое оборудование?

— Не проверишь — не узнаешь, — философски отозвался Иннард. — Ну, посмотрим, что нам удалось намудрить с батареями?

Я кивнула с невольной усмешкой:

— Надеюсь, сарай не взлетит на воздух.

 

Сержант Барроу стоял перед нами навытяжку, его гулкий низкий голос звучал непривычно тихо.

— Удачи вам, адмирал, капитан. Мы будем вас ждать.

Я побаивалась, что сержант, забыв о субординации, протянет мне руку — и удивится: почему я в маскирующих перчатках? Как бы не заподозрили неладного.

Хорошо ещё, краснота пока не дошла до лица.

— Ждать придётся недолго, — Иннард хлопнул его по плечу. — Держитесь, парни.

Кивнув ребятам на прощание, я направилась следом за ним в кабину.

В кресле второго пилота мне было уже почти привычно. Спинка откинута, ремень пристёгнут… Мои пальцы прошлись по панели управления, отыскивая нужные кнопки.

— Внешняя защита активирована, — сообщил мне ровный электронный голос. — Герметизация кабины завершена.

Иннард бросил взгляд на экран, проверяя показания датчиков. Огонёк над панелью горел зелёным, подтверждая готовность к полёту.

Увы, компьютерным мозгам нашего флаера было невдомёк, в какие глубины космоса мы собираемся его загнать.

Повернувшись ко мне, Иннард слегка приподнял брови. Я кивнула — и его палец лёг на сенсор старта.

Пол под ногами легонько тряхнуло. Неспешно и величаво поехала вниз земля, запорошенная снегом, голые стволы, покосившаяся крыша сарая.

Столбик скорости на табло всё рос вверх, в белой каше облаков уже трудно было что-то разглядеть. Пронзительно, резко запищал индикатор высоты.

— Отключи, — попросила я, сдерживаясь, чтобы не заткнуть уши.

— Протокол безопасности не даст. Система считает, что мы на предельной высоте — она подаёт сигнал.

— Значит, нам всю дорогу эту музыку слушать?

— Когда пройдём орбиту, я гляну, что можно сделать. Резервная батарея готова?

— Да, в режиме ожидания.

— Так… наложение траектории… сейчас мы выйдем на кратчайшую… Включай.

В кресло меня вдавило так, что я распахнула рот, пытаясь продохнуть. Губы Иннарда сжались, к его извечно бледному лицу прилила кровь.

— Перегрузка — пять единиц, — пробормотал он. — Растёт.

— Ускоряемся, — я скосила глаза на экран.

За стеклом бушевало пламя, алые языки пытались достать до нас. Защита держалась. Если додержится до выхода на орбиты, можно считать, нам очень повезло.

Восемь единиц. Веки сами собой закрывались. Копна волос давила мне на затылок, словно каждую прядь облили свинцом.

За каждый вдох я боролась так, будто меня пытались удушить. Надрывный писк резал по ушам.

Он не смолк и тогда, когда с меня свалилась эта нечеловеческая тяжесть и я почувствовала, что мои ноги болтаются над полом.

— Невесомость, — Иннард с наслаждением повёл плечами. — У нас есть с десяток секунд, пока корсары не начнут нас обстреливать.

— Как знать, — заметила я. — Космолёт они бы быстро засекли. Но кому придёт в голову ловить на орбите флаер?

Он взглянул на меня с интересом:

— А это мысль. И, похоже, она работает, раз никто до сих пор не пытается прижечь нам хвост.

— Наверняка радары космической обороны вообще не реагируют на мелочь вроде нас. Мало ли мусора летает?

— Как вам не стыдно, капитан Грат? — с праведным возмущением подивился Иннард. Уголки его рта тщетно старались спрятать улыбку. — Это славный корабль «Альбатрос» под командованием Анвара Иннарда, лучшего военачальника Флота Конфедерации и Военно-Космических сил Звёздной Империи Аллирада.

За стеклом черноту разорвала желто-алая вспышка, экран тревожно замигал.

— Вот и чудно, — буркнула я, вбивая в окошко коррекцию направления. — Вечно вам не хватает внимания, адмирал. Наслаждайтесь, всё для вас.

Иннард рывком потянулся к пульту маневрирования, но его палец мазнул над сенсором и уперся в лампочку подсветки. Я вдавила нужную кнопку, уводя флаер вбок из-под обстрела.

— Следите за курсом, — кое-как я выровняла корпус. — Нам нельзя потеряться.

Ещё нырок, ещё петля… Чуть-чуть нас заденет, самую малость, по касательной — этого хватит, чтобы превратить флаер и всё, что в нём, в пепел.

— Держись на девять-три-два, — сказал Иннард. — Мы уже у края орбитальной зоны, должны вырваться.

Ну же, ну, хоть чуть-чуть поскорее! Но больше энергии мне никто не даст — флаер останется флаером, как ты ни собирай из него звездолёт. Эх, мне бы сейчас мою птичку, носившую меня в разведку… На ней я бы живо оторвалась.

Луч ударил наискось, я едва разминулась с ним. Занемевшая рука в который раз потянулась к кнопке поворота, но Иннард удержал меня.

— Всё, — выдохнул он, — мы вышли. Кончилась зона контроля.

Не особенно доверяя словам, я уставилась на экран. Ничего. Ни единой вспышки.

Я всё боялась отвести от него взгляд: а ну как сейчас, вот прямо сейчас, снова сверкнёт?

Наконец я повернулась, встречаясь с сияющим взглядом Иннарда. Он поднял руку, и я от души хлопнула ладонью о его ладонь.

 

Иннард мог бы просто протянуть мне пачку сухарей, но он легонько подтолкнул его, с любопытством наблюдая, как она, кувыркаясь, плывёт по воздуху.

— Когда ты успела так приноровиться к невесомости? Я, конечно, не раз проходил тренажёры — но пальцы по кнопкам всё равно с первого раза не попадают.

— А ты послужи на терранских кораблях, — я надорвала пачку, прикрыла ладонью. — У нас по нескольку раз в месяц гравитационные установки ломаются. Новые брать неоткуда. Кое-как починим — и вперёд, до новой поломки.

Он улыбнулся:

— Поэтому ты и попросилась служить у конфедератов?

— Я попросилась к конфедератам, потому что не могла больше видеть жалостливые глаза. Ах, Рита, бедная Рита, она два года провела в плену. Давайте ей посочувствуем — и порадуемся, что не оказались на её месте. Мне хотелось попасть туда, где я смогу начать всё с чистого листа.

— Забавно, — негромко сказал он. — Мне казалось, я прилетел на Кулон за тем же самым.

— Слушай, если тебе дороги зубы, не бери эти сухари, попробуй что-нибудь ещё, — я кое-как разгрызла кусок. — Они как будто из огнеупорного гермопластика.

— По вкусу?

— И по вкусу тоже.

— Молочком запей, — он подал мне тюбик.

Я с наслаждением глотнула — сухари уже не скребли так горло. Иннард, уже опустошивший свой тюбик, задумчиво поглядывал на меня, чуть склонив подбородок к плечу.

— Что такое?

— Мм? — он поднял голову.

— Чего ты на меня так смотришь?

— Ты сейчас такая довольная. Наверное, вот так ты выглядела, когда угнала мой корабль и юркнула в субпространство.

— По-моему, меня тогда колотило жутко, и ревела я во весь голос. Зрелище так себе.

— Ты бы видела меня, — хмыкнул он. — Меня разбудила охрана, я бросился в зал слежения — босиком, в чём лёг. Продираю глаза, гляжу на экран — там мой фрегат удирает в дальний космос. И никто его даже подбить не может! Я бегом за пульт. Ну, думаю, сейчас я тебя достану.

— Не достал? — я сочувственно улыбнулась.

— Со сна трудно целиться, рука дрогнула. Я увидел, что фрегата на экране больше нет, и меня аж скрутило. Я пообещал себе, что когда-нибудь тебя разыщу и буду убивать долго и медленно — чтоб на всю жизнь запомнила.

— На всю жизнь? — усмехнулась я. — Интересная формулировка. По-моему, кому-то надо определиться в своих желаниях.

— Уже определился, — нарочито серьёзно произнёс Иннард. — Мне нужно вернуть то, что я потерял: мою должность, мой форт и мою женщину.

— Иными словами, ты хочешь вернуться на семь лет назад, во времена войны?

— Нет, зачем же? Я думаю о будущем. Хотя это было хорошее время, — по его губам скользнула мечтательная улыбка. — Мне редко приходилось скучать.

— То есть сейчас тебе скучно? — ахнула я. — Ничего, корсары наверняка послали за нами перехватчики. Если они нас найдут, ты взбодришься в момент.

Помолчав, он решительно заявил:

— Знаешь, пожалуй, я обошёлся бы без такого веселья.

— Вот и я так думаю, — я повернулась проверить датчики кислорода. — Знаешь, мне сейчас пришла в голову очень глупая мысль… Такое ощущение, что два года в форте Надар были самыми беззаботными в моей взрослой жизни. Не надо бегать, суетиться, за что-то отвечать — обо всём подумают за тебя. Улыбайся, примеряй новые наряды, валяйся в постели с книжкой, болтай с подружками. Тебя дадут всё, что твоей душеньке угодно — только будь милой и ласковой, не разочаровывай господина коменданта.

Иннард негромко рассмеялся:

— Я бы не сказал, что ты всегда была милой. Колючки умела выпускать ого-го как. Но почему ты всё-таки сбежала?

— Была ещё планета, которую вы грабили. Мама, которая ждала. И куча возможностей ошибаться и самой платить за свои ошибки. В конце концов, форт — это всего лишь форт, а за ним — целая Вселенная. Нельзя же на всю жизнь впадать в детство.

Разобравшись наконец с датчиками, я вновь обернулась к нему и замерла на месте: прямо над его головой взметнулась ослепляюще-яркая стена пламени.

В лицо мне дохнуло жаром. Я не могла глотнуть воздуха, у меня не получалось выдавить ни слова. Подняв трясущуюся руку, я тыкала пальцем Иннарду за спину: обернись, обернись!

Он покосился назад, едва не опалив лицо, недоуменно пожал плечами и вновь повернулся ко мне. Его губы шевелились — он что-то говорил с привычным нахально-весёлым выражением лица. В глазах плескалась безмятежность.

Я не слышала его слов. Меня сковало ужасом, я едва могла шевельнуться, но через силу дёрнула своё тело вперёд: повалить панель, сбить пламя, затоптать. Стальная хватка стиснула мои плечи и талию, утягивая назад, в кресло.

Я лягнула его ногой что есть силы, рванулась вперёд: ну что же ты, разве ты не видишь?

— Рита! — мою щёку ожгло болью. — Рита, да что с тобой?

— Отойди, — пробормотала я, пытаясь сфокусировать подёрнувшийся туманом — дымом? — взгляд.

Ладони Иннарда крепче сжались на моих плечах.

— Что происходит, Рита? Что тебя напугало? Объясни.

Я вздёрнула подбородок, изо всех сил тянясь вверх. Там ведь, за его спиной…

Там ничего не было, кроме обзорного экрана и поблескивающей огоньками панели. Пламя исчезло — словно просочилось сквозь стекло иллюминатора или заползло под крышку пульта, ожидая своего часа.

Руки Иннарда ощутимо встряхнули меня:

— Рита, скажи хоть что-нибудь.

— Не знаю, что сказать, — я перевела взгляд на его встревоженное лицо, машинально поднесла руку к ноющей щеке. Синяк, наверное, будет. Неудивительно: наловчился в форте на допросах. — Мне показалось, горит панель. Я совершенно ясно видела огонь.

Иннард ещё раз обернулся через плечо, озадаченно покачал головой.

— Я ничего не видел. А сейчас? Сейчас что-то горит?

— Нет, — пробормотала я, — сейчас всё в порядке.

Ничегошеньки не в порядке. Если я… если мне мерещится огонь там, где его нет, это может значить только одно.

— Может, это всё от перегрузок? — прохладные пальцы Иннарда легли мне на лоб. — Последние дни ты много нервничала и мало спала.

— Как и ты.

Я сдёрнула с руки перчатку, потянула вторую. Иннард вскинул брови, его зрачки потрясённо расширились.

— Болячки уже подживают, — буркнула я. — Всё как говорил Леон, чтоб ему подавиться своими открытиями. Сперва — кожа, потом нервная система.

Иннард молчал, опустив подбородок на руки. Пронзительный свист ни на секунду не затыкавшегося индикатора высоты не давал мне сосредоточиться, собрать мечущиеся мысли воедино.

— Я надеялась, что мы успеем добраться до Геи. Или что нас хотя бы кто-нибудь подберёт. Ты только хвастался или в самом деле сможешь довести флаер в одиночку?

— Ничего особенно сложного в этом нет, — медленно произнёс Иннард. — Выходить на главную магистраль небезопасно: за нами и впрямь могли отправить погоню. Но, думаю, и здесь мы можем встретить торговое судно.

Я слабо улыбнулась:

— А как быть с невесомостью? Ты уверен, что сумеешь попасть по нужной кнопке?

Он только фыркнул.

— Я поведу «Альбатрос», а ты попробуй поспать. Если вдруг тебе снова почудится что-то странное, скажи мне.

— Угу.

Расслабившись в кресле, я прикрыла глаза. Вот только провалиться в сон мне никак не удавалось.

Вот сейчас я, кажется, вижу всё как есть — а в следующую секунду меня затянет в галлюцинации. И я даже не пойму, что происходит, не замечу, что схожу с ума… Я буду уже не я. А если лекарство не поможет? Я буду плутать в собственных бреднях всю жизнь? И меня запрут в палате с окнами из сверхпрочного стекла, как бедняжку Эйси.

А вдруг мне сейчас, вот прямо сейчас, покажется, что на нас нападают пираты, и я забуду всё, что мне говорил Иннард? Рванусь к панели, собью корабль с курса — а то и ещё что-нибудь похуже сделаю. Разве я могу сама себе доверять? Только что я едва не раскурочила всё управление.

Надо как-то обезопасить себя… от себя же.

Посмотреть, нет ли в аптечке транквилизаторов? Ещё неизвестно, как мои пропитанные вирусом нервные клетки на них среагируют. Перебраться в хвост флаера? Э, милая, заставят тебя глюки — мигом обратно вернёшься.

Ты же сама знаешь, есть только один способ. И никуда тебе от него не деться — если, конечно, ты не хочешь в припадке буйства разнести флаер по клочкам.

— Иннард, — позвала я. — Наши ремни безопасности в длину растягиваются?

— Конечно, их делают с запасом.

Я кивнула.

— Привяжи меня к креслу.

Сжав пальцы на подлокотнике, он повернулся. Мне не удалось понять выражение его застывших серых глаз.

— Хорошо, — наконец произнёс он. — Это верная мысль.

Отстегнув свой ремень, он захлестнул его петлёй на колене и обхватил ногой подлокотник, чтобы не висеть в воздухе. Его пальцы взялись за магнитную пряжку ремня у меня на груди, и я закрыла глаза.

Щелчок. Шорох разматываемой резинки. Тугая ткань, обхватывающая мои запястья. Я невольно дёргаю руками — узел стянут надёжно, не вырвешься.

Как дико всё это, как смешно: полгода вертеть в голове план побега из плена, угнать комендантский шаттл, рискуя головой. Драться в ополчении. Разгребать бумажки на станции. Попросить назначения на край света. Взглянуть в лицо своему старому кошмару. Сказать себе: «Я свободна». И всё — ради того, чтобы руки Иннарда связывали меня!

Обида и злость стиснули моё горло. Кажется, все слёзы, которые я так и не пролила за семь лет, захлестнули меня, готовые прорваться наружу.

Не плакать, только не плакать, я же в невесомости, я пузыри себе устрою вокруг глаз, вот и всё…

Шершавая ладонь легла мне на щёку.

— Рита, — негромко позвал он. Я подняла подбородок, глаза распахнулись, встречая его пристальный взгляд. На донце чёрных зрачков мне почудились смешинки.

— Знаешь, когда кончится вся эта свистопляска, я не буду против, если ты меня к чему-нибудь привяжешь. Например, к кровати.

— Мечтай, — буркнула я.

— Не больно? Слишком туго закручу — говори, не строй из себя партизана на пытке, — ремень стянул мои коленки.

Я попробовала дёрнуть ногой. Чуть повернула щиколотку, каблук скользнул по сиденью. Дальше не пускал ремень.

— Сойдёт.

Закрепив последний узел, Иннард перебрался в своё кресло, снова пристегнулся.

— Не хочешь молока? Я попью еще.

— Дай лучше сухарей.

— Что ж так? — удивился он. — Они, вроде, тебе не очень понравились.

— Ещё меньше мне понравится справлять нужду в санузле, не приспособленном для невесомости, — хмыкнула я и с удовольствием отметила, как рот Иннарда досадливо сжимается. — Впрочем, почему бы тебе не испытать удачу?

— Н-да, это будет посложнее, чем разбить орбитальную эскадру, — пробормотал он. Я со смешком повернулась к иллюминатору.

За плотным стеклом вспыхивали бледные огоньки звёзд, тут же таяли в черноте, как снежинки на рукаве пальто. Далеко ли ещё до Терры? Можно взглянуть на навигационный экран, можно спросить у Иннарда, можно просто гадать…

А почему, собственно, до Терры? Мы на Гею летим, разве нет?

— Вы-то почём знаете, куда идёт корабль, — насмешливо раздалось у меня за спиной. — Адмирал Иннард его хоть в чёрную дыру приведёт — вы и не заметите.

— Тебя не спросили, — процедила я, оборачиваясь через плечо. Леон парил в воздухе прямо за креслом, придерживая на груди полы медицинского халата. На губах его играла добродушная улыбка.

— А почему бы и не спросить, капитан? Глядишь, я и впрямь что интересное вам расскажу.

Отвечать мне не хотелось, но Леон не отставал.

— Давно ли вы лазерник на адмирала нацеливали? С постели ночью вскакивали, лишний раз опасались с ним встретиться в коридоре. С чего вы вдруг ему доверились — и ради чего? Не пора ли взять пульт в свои руки, капитан?

Я тряхнула головой:

— Ещё тебя не хватало слушать, пиратского прихвостня. Ты сдал Академию и весь Кулон.

Уперевшись ладонью в стекло, Леон рассмеялся:

— Обозвать-то меня можно как угодно. Вас тоже по-всякому в форте называли — помните ли, капитан? А вы лучше задумайтесь: как я до оборонных систем добрался? Неужто во мне проснулся компьютерный гений?

— Я почём знаю.

Мои веки, отяжелевшие от усталости и жара, опустились.

— А приятеля своего помните? Вора и контрабандиста. Что он вам говорил про крысу?

— Военный, — пробормотала я пересохшими губами. — Высокий. Чернявый.

Дёрнувшись под ремнями, я открыла глаза. Низенький упитанный доктор приглаживал пятернёй растрепавшиеся русые волосёнки.

Что за бред? Не мог же Тим всё напутать?

— Главное — не сдаваться, — жарко зашептала мне Юлия. — Пока ты здесь не появилась, мне так тоскливо было… Хоть обратно в лагерь просись, честное слово.

— Беги, — словно со стороны услышала я собственный голос. — Не хватало ещё, чтобы твой тебя хватился.

Карие глаза лукаво блеснули:

— Да и комендант скоро придёт, верно? Я страсть как его боюсь.

— Он не придёт, у него опять до ночи заседание…

— Рита!

Голос Иннарда донёсся до меня издалека, из-за полуоткрытой двери.

Я шла по полутёмному коридору, холодный пол обжигал босые пятки. Сердце судорожно трепыхалось где-то в боку, под рёбрами.

Я шла и знала: вот сейчас… сейчас…

Крепкие руки обхватили меня за плечи, прижимая к стройному, сильному телу. В темноте я не видела лица, но чувствовала кожей горячее дыхание, обдававшее мурашками затылок и шею.

— Ты красивая, — ладони потянули вверх подол легкого платья, скользнули по сжавшемуся животу, по груди. — Я сразу понял, что ты красивая.

Я на ощупь потянулась расстегнуть его перевязь, но тёплые пальцы поймали мою ладонь.

— Не спеши, — в низком глубоком голосе послышалась незлая усмешка. — Сегодня у нас сколько угодно времени. Мы сделаем так, как тебе нравится.

Я озадаченно прочистила горло, пытаясь совладать с давящим волнением.

— Но я… я не знаю, как мне нравится. В тот раз…

Его пальцы нырнули мне в волосы, запрокидывая мою голову. Сухие губы жадно прижались к губам.

— Как раз и узнаем, — выдохнул он, дав мне глотнуть воздуха.

Твердая ладонь, накрывавшая мою руку, потянула её вверх. Иннард наклонил голову, и я вздрогнула, когда влажный, горячий язык неспешно прошёлся в ложбинке меж пальцев. Ещё раз, ещё… Его губы поднялись выше, к запястью, прихватили кожу под тонким батистом рукава. Ткань сдвинулась выше, губы приникли к ямочке на сгибе локтя и тут же обдали её прохладным дуновением. Меня прошибло от макушки до пальцев ног, я шатнулась, цепляясь за плечи Иннарда.

Он шагнул назад, в проём двери. Кровать под ним мягко спружинила.

— Иди сюда, — шепнул он, притягивая меня к себе на колени, обтянутые шершавой тканью формы. — Иди.

 

Щурясь от яркого света, я попыталась поднести ладонь к глазам — узел не дал. С недовольным вздохом я повела затекшими плечами.

Иннард покосился на меня с явным облегчением.

— Капитан Грат, вы с нами?

— Кажется, да, — я не сдержала тяжёлого вздоха. — Что я делала? Грозилась захватить управление и в одиночку покромсать пиратов?

— С тебя бы сталось, — хмыкнул он. — Но всё было не так впечатляюще: ты с кем-то разговаривала. Сначала спорила, огрызалась, потом хихикать начала, словно с подружкой. Может, к тебе Эйси приходила? Потом ты, кажется, кого-то звала.

— Бурная ночка, — вырвалось у меня. — Сколько времени прошло? Часов десять, больше?

Иннард сочувственно прищёлкнул языком.

— Час и двадцать три минуты. Ничего нового мне пока не встретилось.

— Издеваешься? — застонала я. — Эдак у меня крыша совсем съедет. Может, и ты моя галлюцинация, а я давно уже в плену у пиратов?

— У галлюцинаций нет естественных надобностей, — заметил он, — и я готов в этом им позавидовать. На пару минут мне придётся оставить пульт тебе. Постарайся продержаться в здравом рассудке, ладно?

Мне не осталось ничего, кроме как кивнуть. Ослабив узлы, он помог мне выпутаться.

Я повернулась к обзорному экрану, вгляделась в мерцающие точки. Эх, мы ещё даже туманность не прошли. Далеко до Геи.

За моей спиной что-то стукнуло, Иннард приглушённо выругался. Должно быть, треснулся обо что-то в свободном полёте. Чему только этих имперцев учат?

Передо мной, как наяву, встала горящая палуба, в нос ударила вонь горелого пластика. Всклоченные, полуодетые люди бегали, кричали, я пыталась пробиться, протолкаться к шлюзу, к спасательным капсулам…

«Хадарт Иннард приказывает вам сдаться».

Нет, лучше бы их и правда ничему не учили. Нельзя недооценивать врага.

— А переоценивать друга — можно?

Из-за стекла иллюминатора на меня, ухмыляясь, смотрело румяное лицо Эйси.

— Хорошо держишь курс, — одобрила она. — Где ты только достала это летающее корыто?

Я рассмеялась:

— Это не корыто, это могучий и славный корабль «Альбатрос».

— Ах, ну если так… — Эйси подняла брови. — Надеюсь, он удержится на плаву.

Что-то холодное коснулось щиколоток. Я опустила взгляд — и только сейчас заметила, что пол кабины залит водой.

С ногами вскарабкавшись в кресло, я потянулась к датчикам — проверить, что случилось. Норма, норма, везде норма… А вода всё прибывала. Только что она едва лизала стены — и вот уже дошла до сиденья. Я спешно отстегнула ремень, меня повлекло под потолок.

Вода не спешила. Вода наверняка знала, что достанет меня. Могучий плеск уже перекрывал треньканье злополучного индикатора высоты.

Что-то щёлкнуло, заискрило. Свет погас. Бледно-зелёные отблески аварийных ламп закачались рябью на чёрных волнах.

Вот и всё?

Я протянула руку вниз, зачерпнула воды. Прохладная, но уж не настолько ледяная, как мне почудилось в первый миг.

Мои пальцы нашарили магнитную пряжку, со слабым щелчком она поддалась. Потом ещё одна, ещё. Выпроставшись из рукавов, я повела плечами, сбрасывая шинель. Спустила резинку с тугого узла волос, пряди рассыпались по плечам.

Втянув побольше воздуха в грудь, я оттолкнулась от потолка и нырнула — туда, в темноту, к самому дну.

Резкий, застывший на одной-единственной ноте звон эхом отдавался в висках. Как я ни пыталась зарыться в подушку, мне не удавалось его заглушить.

— Иннард, — пробормотала я, через силу поворачивая голову. — Ты же обещал отключить этот индикатор. Сделай что-нибудь, наконец.

— Отлично, отлично! — бодрый, весёлый голос, донёсшийся до меня, принадлежал явно не Иннарду. На плечо мне легла прохладная, пахнущая озоном рука, и что-то больно впилось под кожу.

Овод… Ну конечно, это он так зудит. Я через силу приподняла тяжёлую, словно облитую свинцом руку, попыталась замахнуться. Моё запястье осторожно придержали, укладывая поверх мягкого, пушистого покрывала.

— Нет-нет, не так быстро, госпожа Грат. Капельница — дело не самое приятное, но вам надо получить последнюю дозу.

Мне всё-таки удалось разлепить ресницы. Седой мужчина, поправлявший какие-то проводки над моей постелью, добродушно улыбнулся мне — и мои потрескавшиеся губы сами сложились в улыбку.

— Последнюю дозу чего?

Плывущий взгляд выхватил за широкой спиной полоску синего неба в ватных клочьях облаков. Там, за окном, кто-то смеялся, перекрикивался, по земле упруго стукал мяч.

— И где я?

— В Центральном Флотском госпитале Геи. Сейчас вам прокапают семь миллилитров раствора аммариата, и курс лечения от спутниковой лихорадки можно считать законченным.

— Спутниковая лихорадка? — я невольно усмехнулась. — Очаровательное название. А как я сюда попала, доктор? Последнее, что я помню…

Сквозняк холодком пробежал по плечам, по шее, плетёная занавеска вздулась парусом.

— Всё, кончились мои мытарства, — палату наполнил хорошо знакомый мне смех. Врач поднялся:

— Прошли вакцинацию?

— Прошёл. Сказали, буду здоров, коли не заболею, — шаги приблизились к кровати. Иннард понизил голос:

— Как она?

— Госпожа Грат пришла в себя, — спокойно сказал врач. — Если хотите, вы можете с ней поговорить. Но я не дам вам больше пяти минут.

Обойдя спинку, Иннард огляделся в поисках стула и присел прямо на корточки. Кадык приподнялся под воротом рубашки, глаза тревожно вспыхнули:

— Рита, ты узнаёшь меня?

— Ещё бы мне не узнать человека, у которого я два года была в плену, — хмыкнула я.

— Уж тогда, будь добра, добавь: «И который довёз меня в эту богадельню», — проворчал Иннард, но глаза его смеялись. — С выздоровлением.

— Спасибо, — я стиснула его ладонь. — Как тебе это удалось?

— Капитан Лоусон с торгового космолёта заметил наш сигнал. Мне удалось посадить «Альбатрос» к нему на грузовую палубу. Чуть больше, чем за сутки, мы добрались до Геи.

Я покачала головой, и фигура Иннарда вместе с люстрой свилась в цветное пятно.

— Ой, мамочки, голова…

Руки Иннарда легли мне на плечи.

— Это от лекарства. Меня тоже шатало. Скоро пройдёт.

— Ничего не помню, — пробормотала я. — Ни космолёта, ни капитана…

— По-моему, ты и вовсе была где-то совсем не там, — он криво усмехнулся. — У тебя были совсем пустые глаза, ты никого не слышала, ни на что не реагировала. Я уж боялся, — он сглотнул, — что тебе лекарство не поможет.

Блаженно вздохнув, я прикрыла глаза.

— А ведь я так и подумала: настоящее лекарство ещё не повезли на Кулон. Немат говорил, что задержка на три дня — дезинформация для корсаров. Оказалось совсем наоборот: корсарам скормили байку про раннюю отправку.

— И нам вместе с ними, — заметил Иннард. — Уж мне-то Немат должен был сказать. Я и вправду думал, мы охраняем ценный груз.

Подняв ладонь, я потрепала его по спутанным волосам.

— Эх ты… Немат думал, что ты сам из корсаров. Он велел мне стрелять в тебя на поражение.

Серые глаза недоверчиво расширились.

— Это правда? Тебе не лекарство в голову ударило?

Я только рукой махнула.

— Погоди, — Иннард наклонился ко мне. — И ты считала меня корсаром?

Помедлив, я произнесла:

— Мне хотелось так считать. Очень хотелось. Знаешь, как легко ненавидеть, когда есть повод? И как легко найти повод, ненавидя? Если бы мне про тебя сказали, что ты изготавливаешь чёрные дыры на дому, я бы, может, и тогда поверила.

— Очаровательно, — хмыкнул он. — Что ж, по крайней мере, скоро всю эту пиратскую компанию разгонят. Командование Флота уже выслало разведчиков, основные силы готовятся к отправке.

Я сжала пальцы на покрывале — и поняла, что так и не выпустила его руку. Он не пытался её отнять.

 

Откинувшись на спинку скамьи, я сделала осторожный вдох, прикрыла глаза, перед которыми будто метались туда-сюда рассерженные мошки. Не зря всё-таки доктор Риан советовал пару дней воздержаться от физических нагрузок: стоило хоть немного повернуться, сдвинуться с места, и под рёбрами начинало колоть. А прошла-то всего ничего.

Ну ничего, хотя бы стрелять я не разучилась. Председатель отборочной комиссии под конец даже поднял сонные, заплывшие глаза от экрана, одобрительно поглядывая то на меня, то на мишень.

Только одно он у меня спросил, прежде чем объявить окончательное «берём»:

— От спутниковой лихорадки вы прививались? На Кулоне она сейчас зверствует.

Я спокойно протянула ему служебную карту: в госпитале мне как раз сегодня сделали пометку о вакцинации.

Отсканировав данные, председатель вновь поднёс ладонь ко рту, скрывая зевок.

— Вы зачислены в десант. Шестнадцать-тридцать, космодром Дальний, крейсер «Гром». Не опаздывать.

По крутым ступенькам Управления военных резервов я слетела как на крыльях. Тут-то меня и прихватило первый раз.

Второй раз перед глазами помутнело после прогулки по четырём этажам торгового центра. Пришлось купить водички и устроиться в уголке, как двухсотлетней бабуле.

Ну ничего, пройдёт. Пока мы долетим до Кулона, этой слабости и следа не останется.

Главное, я наконец-то нашла то, что порадует Дану.

Нырнув под ворот водолазки, моя ладонь коснулась цепочки. Синеватые, розовые, перламутровые звенья были вырезаны из морских ракушек.

То-то Дана будет перед девчонками красоваться! А потом, если мне помогут Изначальные, я вернусь за ней и наконец-то покажу ей настоящее море.

Надо уже поторапливаться, на почте часто приходится подолгу ждать.

Привстав, я окликнула тоненькую русоволосую девушку с кожаной сумкой через плечо:

— Извините, вы не подскажете, где ближайшая контора межпланетной почтовой связи?

Гладкий лоб слегка нахмурился:

— Вам надо на пятый этаж. Вообще-то дверь в самом конце коридора, но вы сразу увидите хвост очереди. Она, наверное, уже на второй круг пошла.

Я растерянно взглянула на девушку:

— Разве так много людей хочет что-то отправить?

— Так карантин же, — она пожала плечами. — Закрыли Кулон, а почту проверяют по всей Конфедерации. Пока досмотрят посылку, пока ты заполнишь все декларации… Я вчера до вечера ждала.

Её каблучки зацокали по полу. Я тяжело опустилась на скамью, грудь снова сдавило.

Не получит Дана свою цепочку. Я не успею.

Может, передать кому-нибудь, чтобы отправили вместо меня? Да у меня на Гее и знакомых нет, кроме доктора Риана. У него своих хлопот по уши.

Упросить добрых людей пустить без очереди? Сомнительная затея.

В наушнике тренькнуло, пришлось выуживать из кармана телефон. Сообщение от Иннарда… Странно. Недавно же виделись.

«Беру билет на Аллирад. Могу забронировать тебе на Терру, если хочешь».

Я спешно набрала: «Где ты?»

«В Центральном Космопорту. На обзорной площадке кассового зала, если быть точным».

«Жди, сейчас приеду».

 

Ноги слушались меня не всякий раз, на ступеньках то и дело подгибались колени. Но искать подъёмник мне было лень: наверняка только устану больше.

Впиваясь пальцами в перила, жмурясь от солнечного света, я одолела последний пролёт и вышла на площадку.

Яркие таблички касс манили взгляд. «Мы доставим Вас в любой уголок Вселенной!» Жалость-то какая: в тот уголок, куда мне надо, самый дорогой и скоростной пассажирский звездолёт меня не довезёт.

Разглядев у окна высокую черноволосую фигуру, поглощавшую что-то ядрёно-цитрусовое, пенящееся в стакане, я обрадовано помахала рукой:

— Иннард!

— Привет, — он обернулся, глаза сверкнули весельем. — Рейсов на Терру полным-полно, я проверял. Можешь выбрать самый удобный.

Я заставила себя улыбнуться.

— Летишь домой?

— Разумеется. Не знаю, в какую задницу Галактики меня отправит начальство теперь, но пару деньков я, по крайней мере, проведу в своё удовольствие.

— Здоровский план, — я потянула руку за ворот форменной водолазки. — У меня к тебе есть одна просьба на прощание.

— Это какая же?

Я переступила с ноги на ногу:

— Надеюсь, ты согласишься её выполнить. Но сначала я всё-таки должна рассказать тебе про Дану Рейн.

— Про Дану? — он едва не поперхнулся своим коктейлем.

— Ты так хотел у меня выпытать о ней хоть что-нибудь, — я усмехнулась без особого веселья. — Ну а я, понятно, ни слова. То ли тебя помучить хотела, то ли себе душу вымотать… Помнишь, ко мне в форте приходила подруга — низенькая такая, чернявая. Она была фавориткой андата Райарда.

Иннард неопределённо повёл плечами.

— Кажется, припоминаю.

— Её звали Юлия Рейн. Она помогала мне с побегом, а мне не удалось взять её с собой. Тяжко ей пришлось… Когда форт Надар брали наши, они не жалели ни имперцев, ни тех, кто с ними сотрудничал. Юлия едва успела спастись. До Терры она добралась чуть живая, нашла меня.

Я помолчала, пытаясь совладать с голосом.

— Она была на последнем месяце. Носила ребёнка от Райарда. Я не знаю, убили его или он бросил её на произвол судьбы. Она мне не рассказывала.

Белое, без кровинки лицо Юлии, утопающее в пуховых подушках — я видела его как наяву. Только на сей раз я уже не могла свалить это на вирус.

— Мы позвали врачей из клиники при Консулате, мы достали лучшие лекарства. Девочку спасли. Мать успела назвать её Даной.

— Вон оно как, — негромко проговорил Иннард.

— Юлия просила меня не бросать её дочку, позаботиться о ней. Она знала, что ребёнку с кровью аллирада будет очень тяжело среди терран. Я тоже об этом много думала. Не правда ли, я нашла прекрасное оправдание, чтобы отправить Дану в приют к конфедератам? — со злым смешком выпалила я.

Рука Иннарда коснулась моего запястья.

— Я не сомневаюсь, что у тебя были веские причины поступить именно так.

— Иной раз я смотрела на костяной гребешок у неё на носу, и мне казалось, что я готова её возненавидеть. А она так любила меня, так хотела, чтобы я забрала её домой! И вот теперь я даже не знаю, увидимся мы ли ещё когда-нибудь.

Он пожал плечами, не скрывая недоумения:

— Что тебе мешает приехать к ней?

— Я не успею. Третья эскадра Конфедерации через час вылетает на Кулон. Я иду с ними добровольцем.

Брови Иннарда приподнялись. Отвернувшись к окну, он аккуратно поставил на подоконник пустой стакан.

— Сумасшедшая. У тебя мозги набекрень без всякого вируса. Ради чего ты собралась рисковать своей шкурой?

Я провела ребром ладони по щеке.

— Не знаю. Там мои друзья. Если есть хоть какой-то шанс, что они ещё живы…

— Думаешь, они ради тебя в пекло полезли бы? — колко перебил Иннард.

— Тут не скажешь, пока не проверишь, — я пожала плечами. — Так ты можешь мне помочь? Я хочу отправить ей подарок из столицы Конфедерации. Но из-за этого карантина мне пришлось бы ждать на почте целый день: очереди стоят километровые. У меня нет времени.

Иннард молчал, постукивая коротко обрезанными ногтями по подоконнику. Я усмехнулась:

— Понимаю. Сейчас Дана тебя вряд ли интересует.

— Ты права, — он наклонил голову. — Она интересовала меня куда больше, когда я ничего о ней не знал и волен был фантазировать. Но она небезразлична тебе, ведь так?

Дождавшись моего кивка, он протянул руку:

— Давай свою посылку.

Сунув руку под воротник, я сняла с шеи цепочку. Иннард обвил её вокруг запястья, подбросил конец на ладони.

— На словах что-нибудь добавить?

— Не надо, — я улыбнулась. — Она поймёт.

На табло таймера за его спиной в очередной раз сменилась цифра. Я отступила на шаг.

— Надо бежать, скоро сбор.

— Бежать? — его губы саркастически скривились. — Да тебе хоть бы доползти.

— Понадобится — так поползу, — я ухарски отбросила волосы к затылку. Что я делаю, боги, что я делаю? Ещё не поздно отказаться.

Иннард словно перехватил мои мысли:

— Позвони им, скажи, что не можешь лететь. Как они вообще могли допустить тебя без медосмотра?

Я покосилось в окно, где припекало солнце и какие-то загорелые девчонки прыгали в классики прямо за силовым полем космопорта.

— Знаешь, как у нас на Терре говорят: решенного не перерешивают.

Его голова слегка склонилась к плечу.

— Ну, тогда всего хорошего — и солнечного ветра в спину.

— Спасибо.

Пульсом в висках стукнула секунда, другая. Я шагнула к Иннарду.

— Мне есть в чём тебя винить. А тебе — меня. Может, давай это всё оставим в прошлом? Простимся по-хорошему. Вряд ли мы ещё встретимся, даже если я останусь жива. Нам незачем держать зло друг на друга.

Ироническая усмешка скользнула по его губам, в серых глазах мне почудилась тень досады.

— Умеешь ты говорить красиво. Пусть так, — он протянул мне широкую ладонь. — Давай всё забудем.

Я сжала сухие пальцы Иннарда, и он крепко стиснул мою руку. Потом отпустил, шагнул назад и направился к лестнице.

— Удачи! — окликнула я его вдогонку. — Про цепочку не забудь!

Он не обернулся. Не расслышал, должно быть.

— «Гром» вон там, — дежурный с шелушащимися от загара щеками махнул рукой на неповоротливый крейсер, массивный нос которого тяжело нависал над взлётной ареной. Железная обшивка слепила взгляд — я поднесла ладонь козырьком ко лбу.

— Поторапливайтесь, — бросил мне дежурный, хотя времени до отправления было ещё предостаточно. Я сочла за благо не пререкаться и направилась к своему кораблю.

Каменные плиты под ногами так и дышали жаром, он, казалась, проникал к ступням сквозь плотную подошву ботинок. Из ангаров несло железной стружкой, чем-то масляным. Солдаты в закатанных до локтей и колен комбинезонах таскали ящики, грузили их в отсек, перебраниваясь друг с другом.

С облегчением нырнув в тень, я вскарабкалась по сходням. Белобрысый паренёк с нашивками лейтенанта — видно, только-только получил звание — подал мне руку, помогая встать.

— Нашего полку прибыло, ребята! — усмехнулся он. Я плюхнулась на свободное место, с облегчением вытянула ноги.

Смуглый чернявый мичман, мой сосед, с любопытством оглядел мою форменную водолазку, брюки, герб Конфедерации на пряжке ремня.

— Вы в каких войсках служите, леди?

Я обвела пересохшие губы.

— Капитан звёздного круга Терры.

— Шутите, — хмыкнул белобрысый, протягивая мне бутылочку с водой. — Я инструкторскую форму Академии где угодно узнаю, она мне до сих пор в кошмарах снится.

— Я инструктор по обмену. Вообще-то, меня уже отозвали домой, но из-за карантина уехать не удалось.

— А теперь летите добровольцем?

Я кивнула, жадно глотая прохладную воду.

— Это дело хорошее. Я тоже сам попросился, чтобы меня послали на Кулон.

Чернявый пихнул его в бок:

— Тебя, Миро, послали бы так и так. Тебе майор ещё сожженный шаттл не простил. Нечего строить из себя храбреца.

— А я очень даже верю в его решительные намерения, — отозвался с соседней скамьи бритоголовый парень. — Миро настолько ненавидит Академию, что хочет сам разнести её по камушку, а не уступать эту честь пиратам.

— Да пошли вы… — отмахнулся Миро и придвинулся ко мне. — Не слушайте их, капитан. Я с отличием Академию закончил. Как там сейчас адмирал Немат?

— В последний раз я говорила с ним четыре дня назад. Он приказал нам с адмиралом Иннардом привести помощь.

— О, Иннард, — лейтенант оживлённо встряхнул головой. — Классный мужик был. Три шкуры драл, зато и объяснял так, что сразу всё на место вставало в башке. С ним всё в порядке?

— Да, он возвращается на Аллирад.

— И не полетит с нами? — поскучнел Миро.

— Формально он уже выполнил приказ командира — возвращаться не обязан.

— Жалко. Я-то думал…

В наушнике звякнуло, я достала телефон. Одно только слово: «Удачи».

Мои пальцы стиснули пластиковую крышку. Мама… Как же она, наверное, надеялась, что я примчусь первым же рейсом вместо того, чтобы лезть под боевые лучи. И ведь даже не стала отговаривать меня, не вспомнила про сны и приметы. Сказала, что будет очень-очень ждать.

Я сглотнула, отворачиваясь к иллюминатору. Всё будет хорошо, мамочка. Всё будет хорошо.

— Может, нам и драться-то не придётся, — Миро словно подслушал мои мысли. — Как-никак, мы десант. Глядишь, шарахнут из лазера по планете — и корсары поднимут кверху лапки.

Чернявый хмыкнул:

— Зато если уж нас выпустят, значит нам точно всем крышка.

— И кто же это, интересно, такой кислый перед боем? — перекинув ногу через порожки, Иннард выпрямился во весь свой немалый рост. — Как фамилия, мичман?

Мы с Миро изумлённо переглянулись.

— Лович, господин адмирал, — чернявый вытянулся по швам, опасливо поглядывая на Иннарда.

— Вот и запомни, Лович: будешь в драке хлюпать носам — нос тебе быстро расквасят вместе с туловищем. Подвинься-ка.

Мичман поспешно отсел к стене, и Иннард опустился рядом со мной, словно так и надо. Серые глаза невозмутимо оглядывали отсек, полный народу.

— Ты-то что здесь забыл? — шепнула я.

На узких губах дрогнула озорная улыбка.

— Мне подумалось, мало толку будет для моей карьеры, если я просто так возьму и вернусь на Аллирад. А вот если перед возвращением я вышибу с Кулона десяток-другой корсаров, командованию волей-неволей придётся меня поощрить.

— Здравая мысль, — хмыкнула я. — А не боишься, что поощрять будет уже некого?

Устроив локоть на спинке сиденья прямо за моим затылком, Иннард забросил ногу на ногу.

— А будь что будет. Иногда есть смысл рискнуть ради большого куша.

— Адмирал, — смущённо подал голос Миро, — я так и думал, что вы пойдёте с нами добровольцем, не бросите Академию.

Глаза Иннарда слегка сощурились:

— Миро Лайтен, вот так встреча. Пришёл зачёт по тактике пересдавать?

Хохот так и грохнул. Смеялись ребята, смеялся сам Миро, с восторгом глядя на своего бывшего инструктора.

На сердце у меня невольно полегчало. А может, и впрямь пронесёт?

Внутренние двери отсека распахнулись, пропуская невысокого худого офицера в синей полевой форме. Светлые, мелко посаженные глаза с любопытством скользнули по нашим лицам.

— Вольно, — махнул он рукой, прежде чем мы успели вытянуться по струнке. — Для тех, кто не в курсе: я майор Хансен, командир десантной группы. До окончания операции вы обязаны выполнять мои приказы. Кое-кому, я смотрю, уже не терпится себя проявить, — он добродушно покосился на Миро, поправлявшего кобуру у пояса. — Лучше пока набраться терпения: путь до Кулона займёт двадцать один час. Будьте готовы, ребята: от вас зависит, сможем ли мы наконец вышибить корсаров из пространства Конфедерации.

— Господин майор, разрешите обратиться? — бритоголовый мичман шагнул вперёд.

— Валяй.

— Когда мы взлетаем?

Майор глянул на наручный таймер.

— Через семь минут. Пойдём по малой траектории. Надеюсь, перегрузок никто не боится?

Парни вновь засмеялись, я через силу растянула губы в улыбке. Если меня опять вмажет в спинку сиденья так, как на флаере…

А, пускай. Прорвёмся.

 

В отсеке было прохладно, и я укуталась одеялом по подбородок. После всех сегодняшних пробежек ныли коленки, плечи ломило, и мне никак не удавалось уснуть.

В приглушённом свете ламп белые волосы Миро, казалось, сами светились. Разметавшись на узкой откидной скамье, свесив руку в проход, он безмятежно посапывал приоткрытым ртом. Рядом гнусаво храпел Лович.

Подушку бы, что ли, дали потолще, хоть накрыться бы можно было.

— Не спится?

Повернувшись, я приподнялась на локте. Иннард, по-кошачьи свернувшийся под одеялом, внимательно смотрел на меня.

— Так, мысли разные… Хотелось бы знать, что нас завтра ждёт.

— Гадать я, увы, не умею, — усмехнулся Иннард, — да и сам ни разу к прорицателям не захаживал. Хотя мать на них немало денег спустила.

— А вы матери-то позвонили? — встрепенулась я. — Сказали, куда улетаете?

Его губы насмешливо искривились.

— Думаете, стоило?

Я растерянно взглянула на него:

— А как же?

— Сообщение я ей написал, — он лениво потянулся, заводя локти за спину. — Судя по тому, что ответа до сих пор нет, она сейчас на каком-нибудь приёме и ей не до меня.

Я помолчала, стараясь вглядеться сквозь полусумрак в его черты. Что-то надо было сказать, да вот только что? Меня же вечно подмывает ляпнуть какую-нибудь глупость — и докажи потом, что не со зла.

— Бывает такое, — наконец проговорила я. — Мать не уделяет ребёнку столько внимания, сколько должна бы. Прячется за своими заботами. Отгораживается. Но это… это совсем не значит, что она его не любит.

— Вы говорите о себе, — вздохнул Иннард. — Вы вините себя за Дану, а ведь вам, в общем-то, не за что себя упрекать. Может, вы и редко видитесь, но я-то вижу, как у вас глаза искрятся, стоит вам услышать её имя. Если ребёнка любят, он это чувствует даже на расстоянии. И если не любят — тоже.

Повернувшись на спину, он сунул ладонь под затылок, прикрыл глаза.

— В лицее я вечно бил экраны, дрался со старшими и младшими, над наставниками класса смеялся. Наверное, мне хотелось хоть как-то вывести её из себя: раскричалась бы, что ли, наказала бы… Всё зря, — хмыкнул он. — Она давала указание очередной няньке, на сколько часов запереть меня в тёмную комнату, и уходила по своим делам. Помню, как-то раз я задремал в этой комнате, проснулся — слышу её голос там, за стеной. Весёлый, звенящий от смеха… И я пообещал себе: вот выросту большим и заставлю её полюбить меня.

— Заставите?

— Даже не знаю, как именно я себе это представлял, — Иннард покачал головой. — Но я решил, что ей придётся стать такой, как я хочу. Смешно, правда? Не похоже, чтобы я добился особенного успеха.

Я тихонько улыбнулась:

— Если мы могли менять других по своему желанию, жить, наверное, было бы намного проще.

— Или сложнее, — заметил Иннард. — Представляете, чего могли бы наворотить такие сумасшедшие, как я или вы?

Хихикнув, я с опаской оглянулась на Миро, пробормотавшего что-то во сне.

— Даже думать жутко. Знаете, Иннард, какой бы ни была ваша мать, у неё уже есть одна большая заслуга: она родила вас, а без вас эта вселенная была бы значительно скучнее.

Брови Иннарда приподнялись:

— Я же не услышал только что от вас комплимент?

— Нет, — фыркнула я, — это была констатация факта человеком, который отнюдь не питает к вам восторженных чувств. Цените мою искренность.

— Ценю, — с величайшей серьёзностью заверил он. — В знак благодарности я даже мог бы предложить вам свою подушку: по-моему, она удобнее вашей.

Я вздёрнула подбородок:

— И когда это вы, интересно, успели облапить мою подушку?

Вместо плоской, как блин, пластинки ладонь нашарила мягкий пуховой свёрток.

— Да, — протянула я, — везёт же некоторым. Не иначе, подушки здесь по званию распределяют.

— Берите, — он пихнул подушку, — берите, капитан Грат, пока меня жадность не заела.

— Смотрите, не пожалейте, — я бросила ему свою. — Кажется, нас должны поднять в пять?

— Ничего, — пробормотал он, заворачиваясь в одеяло. — После драки выспимся.

 

Кто-то легонько коснулся моего локтя, и я приподняла голову, ошалело оглянулась, потирая заспанные глаза.

— Капитан, — шепнула мне девчонка с сержантскими полосками, — вас зовёт майор Хансен.

Иннард уже стягивал ремешком чёрные волосы, поправлял ворот водолазки.

— Идёмте, капитан? Интересно, зачем мы понадобились.

Кое-как пригладив спутанные со сна пряди, я направилась следом за ним.

Девчонка-сержант вела нас узкими коридорами — всё куда-то под уклон вверх. Лампочки на потолке горели ровным слабым светом, мерно гудела вентиляция.

— Прошу вас.

Наша провожатая отступила на шаг, и мы вошли в каюту командира.

— Хадарт Иннард, капитан Грат, — он поднялся из-за рабочего стола, приложил ладонь к виску. Мы козырнули в ответ.

— Садитесь. Насколько мне известно, вы оба служили в Академии на Кулоне, верно?

— Так точно, — отозвался Иннард. Я наклонила голову.

— И вы решили присоединиться к эскадре в качестве добровольцев. Похвально, — отметил он. — Возможно, вам удастся пролить свет на одну загадку, над которой командование ломает голову — пока безуспешно.

Подойдя к компьютеру, он перетянул на настенный экран какой-то файл.

— Корабли-разведчики, посланные на орбиту Кулона для выяснения обстановки, не зарегистрировали лучевых следов. Выходит, в настоящее время оружие корсары не применяют. Отдельные населённые пункты несколько дней назад подверглись интенсивной бомбардировке, однако на территории Академии не видно каких-либо разрушений. Двустороннюю связь с планетой установить не удалось. Тем не менее, вот это сообщение было принято коммуникационной системой кораблей-разведчиков два часа назад.

Он щёлкнул пальцем по экрану, и перед нами вспыхнуло бледное лицо Леона. Под его набрякшими веками виднелись синевато-лиловые круги, взгляд лихорадочно метался.

— Эй, там, наверху — вы слышите меня? Улетайте отсюда как можно скорее! Это ловушка. Если вы высадитесь, они уже не отпустят вас! Они хотят, чтобы вы ударили…

Невнятная, сбивчивая речь оборвалась, черты Леона застыли. Майор Хансен повернулся к нам.

— Этот человек — главный врач Академии, верно?

Я кивнула.

— Когда адмиралу Немату удалось в последний раз связаться со мной, он сказал, что Леон — предатель. По крайней мере, именно так поняла я: слышимость была очень слабая, помехи забивали половину фраз.

— Выходит, теперь он пытается сбить нас с толку? — майор покачал головой. — Сомнительное средство.

Иннард пожал плечами:

— Возможно, он и впрямь пытается нас о чём-то предупредить. С корсарами, например, о доле не сговорился — и переметнулся обратно.

— Если корсары не обстреливают Академию, — медленно произнесла я, — скорее всего, они уже захватили её и готовят нам засаду.

— Захватили без единого повреждения? — скептически усмехнулся Иннард. — Не похоже на Немата. Он скорее положил бы всех своих курсантов, чем сдался пиратам.

До меня будто снова донёсся резкий, хрипящий голос адмирала. Какие приказы он отдавал подчинённым в те жуткие минуты, на что надеялся?

— Я тоже не склонен полагать, что адмирал Немат сдался, — майор устало потёр лоб. — Пираты с «Горгоны» пленных не берут. Хотя не исключено, что на сей раз они изменили своему правилу… Вы можете идти, хадарт, — он повернулся к Иннарду. — Общее построение через час, но если до тех пор вам придут в голову какие-то небесполезные мысли, приходите. Капитан Грат, к вам у меня ещё один вопрос.

За моей спиной раздались лёгкие шаги — я заставила себя не обернуться Иннарду вслед. Дверь мягко прикрылась, и пронзительные глаза майора вгляделись в моё лицо.

— Вы служили в Академии полгода. Полагаю, вы должны знать инструктора по аппаратно-технической подготовке, капитана Эйслинн Хансен.

— Эйси! — вырвалось у меня. — Конечно же, я её знаю. Мы очень дружили.

Выходит, они не просто однофамильцы. Странно, что о брате Эйси не вспоминала ни разу. А может, они сводные? Трудновато представить себе менее похожих родичей: кареглазая, темноволосая, крепко сбитая Эйси — и бледный худощавый майор с пегими волосами.

— Как она? — кадык на тонкой шее дёрнулся. — С ней всё было в порядке, когда вы виделись последний раз?

Я невольно отвела взгляд.

— К сожалению, она заболела, майор. Но, говорят, это новое лекарство, аммариат, помогает даже в запущенных случаях. Надеюсь, Эйси выздоровеет.

Пальцы майора хрустнули за спиной.

— А до болезни? Какая она была?

— Как солнышко, — я улыбнулась. — При ней невозможно было грустить. Где собиралась самая большая и шумная компания — значит, там Эйси.

Хансен кивнул.

— Спасибо, капитан. Идите, готовьтесь к построению.

Не похоже, чтобы он часто общался с сестрой. Может, в ссоре были?

Ну да что ж, не моё дело расспрашивать начальство. Вот выздоровеет Эйси — всё выспрошу у неё.

Отдав командиру честь, я шагнула к двери и едва не дёрнулась от пронзительного писка интеркома. Рука Хансена потянулась к панели:

— Слушаю.

— Майор, — женский голос едва заметно дрогнул, хотя, может, виной была вибрация в канале связи. — Сообщение для всех командующих офицеров Третьей эскадры.

— Перебросьте мне на экран, — Хансен тягучим движением завёл руки за голову. — От кого оно?

— От адмирала Немата из Академии.

Лицо Немата, и прежде едва знакомое с румянцем, казалось совсем бескровным, седые волосы, всегда аккуратно прилизанные к вискам, в беспорядке топорщились надо лбом. Тугая перевязь стягивала беспомощно повисшую левую руку. Но голос звучал твёрдо, уверенно, словно он командовал наступление, а не просил помощи.

— Всем, кто слышит меня: на Кулон напало корсарское судно «Горгона». Корсары вооружены лучевым, звуковым и тепловым оружием, управляют боевыми машинами наземного и орбитального действия. Численность экипажа составляет более ста человек. Нам удалось отразить три приступа. Наши потери: шесть офицеров, четырнадцать курсантов, более тридцати гражданских. Шестеро пропали без вести. В настоящий момент корсары отступили. У нас есть основания полагать, что они готовятся к новой атаке. Помогите нам.

Майор Хансен в который раз поставил запись на паузу. Его напряжённый взгляд скользнул по нашим лицам.

— Итак, господа, кто что думает? Высказывайтесь. Наверняка голова кругом идёт у всех, но решение принимать необходимо.

Миро побарабанил пальцами по столу, кончик языка нервно обвёл верхнюю губу. Лович нерешительно взглянул на своего товарища, приподнялся с места:

— Мне кажется, нам нельзя предпринимать поспешных действий. Лучше всего выстроить корабли в боевой порядок и ждать корсаров. Когда они появятся, мы будем наготове.

— Как же, дождёмся мы у моря погоды, — буркнула красноволосая капитан Иволл. — Надо хотя бы разведать, что там, на планете. Может, корсары и не думали улетать, а устроили лагерь где-то на Кулоне.

— Возможно, они и отступать не думали, — философски заметил Иннард. — По мне, сообщение смахивает на фальшивку. Корсары хотят, чтобы мы спустились: на земле нас легко перестрелять.

Я дёрнула плечом:

— Они же не настолько дурни, чтобы рассчитывать на наше единовременное приземление? Допустим, расстреляют они десантную группу. Это только поможет навестись на них с орбиты.

— Резонно, — пробормотал Лович. — А что, обратная связь так и не работает?

Хансен мотнул головой:

— Наши сообщения не проходят. А по кадрам с планеты я не берусь судить, что у них там творится.

Он нажал пару кнопок на панели, и по экрану медленно поплыл главный корпус Академии. Он выглядел так же мирно, как в тот вечер, когда я улетала за лекарствами: в окнах горел тёплый, ровный свет, на массивной металлической двери парадного подъезда не было видно ни царапинки. Вот только ступени замело почти до самого крыльца, и во дворе не было видно ни души.

— Я бы не лез туда, — негромко сказал Иннард. Лович энергично кивнул:

— В конце концов, вперёд можно пустить роботов. Пусть у нас нет связи с планеты — по видеоканалам мы сможем следить за ними.

— Следить — сможем, — Иннард коротко усмехнулся. — Управлять — я очень сомневаюсь. Наши команды до роботов не дойдут. Мы сделаем корсарам весьма щедрый подарок, если они и впрямь засели в Академии.

Пройдясь вдоль экрана, майор Хансен сложил руки под грудью.

— Уж слишком много всяких «если». Впрочем, у нас уже есть приказ командования, который всё упрощает… или усложняет. Нашей десантной группе поручено высадиться на планету в течение двух часов и обследовать территорию Академии.

Вот тебе и раз. Интересно, зачем тогда надо было спрашивать наше мнение?

Я невольно повернулась к Иннарду — судя по иронически приподнявшимся уголкам сухих губ, его волновал тот же вопрос.

— Вот схема Академии, — Хансен перетянул на экран расчерченную цветными прямоугольниками картинку. — Внутренний двор, полигоны, корпуса и служебные помещения. Полагаю, нам следует исходить из того, что корсары и впрямь готовят засаду. В таком случае, им сложновато будет достать нас возле главных ворот: кругом открытая местность, всё просматривается.

— Да и вряд ли они решат, что мы сунемся вот так, напрямик, — хмыкнул Миро. Хансен одобрительно кивнул.

— Смотрите: для проникновения на внутреннюю территорию целесообразнее всего рассредоточиться…

 

Вытянув шею, Миро пытался разглядеть хоть что-то в узеньком круглом окошечке.

— Снижаемся, по-моему, — наконец выдохнул он. Лович хлопнул его по локтю:

— Я и так тебе скажу, что снижаемся. Как только у меня в башке начинают стучать дятлы, значит, мы проходим ионосферу.

— Сам ты дятел, — беззлобно буркнул Миро.

Я покрутила головой, разминая затекшую шею. В узких капсулах на меня вечно нападало желание вскочить, пройтись, убедиться, что потолок не собирается обрушиться мне на голову. Но, как-никак, именно меня Хансен назначил старшей группы — негоже показывать парням, что в тесноте их командиру не слишком уютно.

— Всё помним? — осведомилась я. — Идём цепью к главным воротам.

— Если на нас нападут, переходим на бег врассыпную, — подхватил Миро. — Цель — добраться до Академии.

Я кивнула.

— Не забудьте: увидели незнакомцев — без предупреждения не стрелять.

— Так точно, ждать, пока они попытаются нас укокошить, — пробормотал себе под нос Лович. Миро укоряюще вздохнул:

— Там же могут быть свои, дурья твоя башка.

Да, свои… И неизвестно, кем эти свои в итоге окажутся. Если из-за помех слова Немата дошли до меня как-то не так, если Леон не предатель, кого же нам тогда надо опасаться?

Забавно, если всё-таки Иннарда. Больше суток он оставался вне моего поля зрения, пока я лежала без сознания. Да и после разве мы ходили друг за другом по пятам?

Вот только Иннарду-предателю незачем было бы меня вытаскивать из безумия… вообще незачем было бы лететь на Гею. Он просто присоединился бы к своим. А как я всё-таки вцепилась в мысль о нём, как мне просто и легко считать врагом именно его!

Кажется, я знаю, кто и впрямь может быть связан с корсарами. Всё сходится, буквально всё… но только это бред. Все мои догадки ничего не стоят по одной простой причине: у этого человека есть совершенно неопровержимое алиби, которое никак не спишешь на талантливое притворство.

И хорошо, что это не он. Мне было бы жаль. По крайней мере, в этом я уверена… хотя в последние дни я не уверена уже почти ни в чём. Меня словно несёт куда-то вниз по спирали, кружит, и всё шире витки, всё сильнее раскручивается сумасшедшая цепочка. Скоро, уже совсем скоро самое дно, конец… и что тогда?

Низкое гудение посадочных двигателей заставило меня встряхнуться, поднять голову.

— Приготовиться, — сипловато сказала я, прочистила горло. Мои парни переглянулись, Миро выкатил грудь колесом, устроил руку на кобуре лазерника.

Пол под ногами дрогнул. Капсулу тряхнуло раз, другой, и она неподвижно замерла. Гул стих, сменяясь непривычной до звона в ушах тишиной.

Отстегнув ремень, я направилась к люку, прижала пальцы к кнопке разблокировки:

— Пошли, ребята!

Лампочка мигнула раз, другой: в мгновение ока давление не выровняется. Наконец тяжёлая крышка откинулась, в лицо мне хлестнул морозный ветер.

Прищурившись с непривычки, я спрыгнула в сугроб — снежный наст хрустнул под ногами. Моя четвёрка, не медля, последовала за мной.

— Не жарко, — выдохнул Миро, плотнее натягивая капюшон.

Створки парадных ворот были приоткрыты — словно приглашали нас. Ловушка?

Я прибавила шагу. Гадать, предполагать можно было на корабле, а тут уж всё просто: иди вперёд и не дай себя подстрелить.

По скользкой снежной корке мы поднялись на холм, прошли за ворота. Караул, похоже, сняли, никто у нас документов спрашивать не будет… Шагнув к заметённой, едва приметной под сугробами дорожке, я словно споткнулась: через двор к нам бежала тоненькая фигура в серой курсантской шинели. Проваливалась в снег, вырывая носками сапог белые брызги, почти ползла по сугробам, сгибаясь всем телом, и вновь выпрямлялась, жадно глотая морозный воздух. За спиной метался хвостик чёрных волос.

Лович поднял лазерник, и я мотнула головой:

— Не стреляйте пока.

Удобнее перехватив короткий ствол оружия, я крикнула:

— Стой!

Шатнувшись на бегу, девушка остановилась, стянула с головы берет. До нас донёсся слабый, загнанный голос:

— Капитан Грат, это я, курсант Кавани.

Я взглянула на Миро, и, не дожидаясь приказа, он щёлкнул сканером, направил на неё.

— Всё чисто, капитан. При ней нет оружия.

— Идите сюда, Эда! — я махнула рукой.

Сорвавшись с места, она бросилась к нам, в несколько отчаянных рывков одолела холм. Худые руки сцепились у меня на спине, холодная щека прижалась к щеке.

— Капитан Грат, — выдохнула она. — Я боялась, мы уже не дождёмся.

Мягко отстранив Эду, я заглянула ей в лицо. Тонкие черты словно стали резче, определённей, глаза смотрели с непривычной тревогой. Но ни суженных зрачков, ни вялых, неловких движений… О каких ещё нам говорили признаках влияния на сознание извне? Точно, отсутствие зрительного контакта. Но Эда глядит на меня неотрывно, словно боится отвести взгляд.

— Адмирал Немат даже не знает, принял ли кто-нибудь его сообщение. Нам ещё не удалось полностью починить связь. Был бы лейтенант Торес…

Она сглотнула, прозрачные губы беззвучно шевельнулись. Я ободряюще сжала её ладонь:

— Что с лейтенантом, он болен? Мы привезли аммариат.

— Аммариат! — ахнула она, но карие глаза тут же вновь потускнели. — Два дня назад лейтенант ходил на вылазку в лагерь корсаров у реки. Он взял с собой пятерых. Никто не вернулся.

— Мне жаль, — я наклонила голову. — Сейчас поблизости есть корсары?

Слабая улыбка коснулась губ Эды:

— Уже почти сутки, как они оставили нас в покое. Адмирал говорит, отправились за подмогой. Их атаки очень ослабли после той… вылазки.

— Тогда пошли, нам надо к адмиралу. Скоро здесь будут остальные четвёрки. Думаю, кое-кто уже прошёл по полигону, — хмыкнула я. — Там путь короче.

 

— Не представляю, как нам удалось отбиться, — Немат здоровой рукой поднёс к губам дымящуюся чашку. — Они долбали нас из города, долбали с орбиты. Всё, что мы могли делать — латать щиты и изредка высовывать нос наружу. Про Тореса Кавани тебе, поди, уже рассказала, а как сама двоих пиратов подстрелила — из головы вон. Я ей такую взбучку задал…

— Взбучку? За пиратов?

— Без приказа за ворота сунулась, чуть не попала под луч. Кабы не Ранхил… Парень её на себе тащил — и донёс-таки. Тоже голова бедовая, даром что аллирад. Ничего, что я пью? — он кивнул на чашку. — Третьи сутки на ногах, или уже четвёртые пошли… не помню… Только каффа и спасает.

Я улыбнулась:

— Пейте, конечно, адмирал. Как раненые? Они могут поправиться в ближайшее время?

— Больше всего хлопот у нас было не из-за ран, а из-за этой спутниковой лихорадки, — вздохнул он. — Шутка ли, треть Академии слегла. Вас, ребята, с этим лекарством сами боги послали. Тиллан обещает через пару дней всех на ноги поставить. Вопрос только, будет ли у нас эта пара дней?

— Зато как вы ловко подкинули корсарам эту наживку с бумажными ампулами! А настоящее лекарство уцелело.

— Может, и не стоило их провоцировать, — Немат пожал плечами. — Я был уверен, что они попытаются отбить груз, причём ещё в пути. Вместо этого ударили по нам.

Я придвинулась ближе на стуле.

— Днём раньше, днём позже они всё равно напали бы, адмирал.

Крупная, поросшая тёмными волосками ладонь Немата сжалась в кулак, пальцы хрустнули.

— Я даже не знаю, чего они хотят! На кой им нужны именно мы? И зачем все эти пляски вокруг костра? Они будто бы даже отступают не всерьёз. Так, поиграться хотят.

— Если так, они здорово просчитались, — заметила я. — Эскадра Конфедерации на орбите — это не игрушки.

— Да, эскадра… с ней-то будет полегче.

Потянувшись через стол, Немат стиснул мою руку.

— На вас я и надеялся. Ждал, что вы приведёте подмогу, несмотря ни на что. Уж если не вы с Иннардом, кто тогда? Вы вдвоём стоите корабля корсаров.

Я рассмеялась:

— Обязательно передам Иннарду. Вот увидите, он надуется от гордости, как воздушный шар.

Помолчав, Немат кивнул каким-то своим мыслям.

— Я рад, что ошибся, подозревая его. Мне всегда казалось, что честолюбие легко может сбить человека с пути… а посмотрите-ка на Леона. Где его честолюбие? Поесть, поспать, с девками погулять. И туда же, связался с пиратами.

— Вы всё-таки уверены, что это он? — с тревогой спросила я.

— Я сам поймал его за взломом системы. Ещё несколько секунд — он успел бы и щиты Академии опустить. Затрясся весь, увидев меня, вскочил, за лазерником полез. Стрелять бы сперва научился, полудурок, — буркнул Немат.

— Он ещё жив?

— У меня был соблазн пристрелить его «при попытке к бегству», — губы Немата растянулись в ухмылке. — Но я всё-таки решил запереть его на гауптвахте. Дела могут пойти совсем хреново, и тогда, может, заложник будет нелишним. Хотя я сомневаюсь, что пираты ценят его высоко.

— А поговорить с ним можно? — решилась спросить я.

— Только через силовое поле и в присутствие охраны. Видишь ли, Леон хитёр, он даже как-то умудрился припрятать микропередатчик. Ранхил поймал его, когда он пытался отправить на орбиту сообщение — своим подельникам, должно быть.

Я вздохнула:

— Он пытался связаться с нами, убедить нас не высаживаться.

— А чего ещё ожидать от крысы? — Немат махнул рукой. — Когда-то я считал его своим товарищем, толковым специалистом, а теперь…

Из динамика донёсся звон.

— Да-да, войдите! — Немат отодвинул опустевшую чашку.

— Господин адмирал, — выпалила девчонка в адъютантской форме, — мы наладили двустороннюю связь. Только что пришло сообщение от майора Хансена.

 

Тёплые пальцы Эйси поглаживали мою ладонь, невесомо скользили от кончиков ногтей к запястью и обратно.

— Знаешь, так хорошо смотреть на тебя и знать, что ты никуда не исчезнешь, на твоё место не выползет из-под кровати никакое чудище.

— Теперь уж нечего бояться, — я осторожно поправила уголок её подушки. — Это хуже всего — быть вынужденной не верить самой себе.

— А ты помнишь что-нибудь из своих… видений?

Эйси обвела языком пересохшие губы, и я потянулась за стаканом.

— Попей ещё.

— Доктор Тиллан запрещает мне пить помногу, — с сожалением улыбнулась она, приподняла голову. Я придержала ладонью её затылок, и она жадно глотнула. — Но от одного разика ничего не случиться, правда?

— Главное — не переусердствуй.

Повернувшись к окну, я медленно провела пальцем по ровному холодному стеклу.

— Знаешь, мне почти ничего не вспоминается. Обрывки какие-то. Лицо Леона, твоё лицо…

Двери палаты открылись с лёгким шорохом, дезинфицирующая лампа на потолке замигала.

— Я на минутку, мне на дежурство заступать, — майор Хансен в наброшенном поверх формы халате подошёл к постели. Я отодвинула свой табурет, давая ему место.

Эйси с усилием повернула голову.

— Я слышала, что ты на орбите, но не предполагала тебя увидеть.

— Мне поручили организовать оборону на месте.

— А, отбираешь бразды правления у Немата?

Майор мотнул гладко прилизанной головой:

— У меня и мыслях не было…

— Ну хватит, — из груди Эйси вырвался сиплый смех. — Ты ничуть не изменился, по-прежнему воспринимаешь всё всерьёз.

— Тебе легче? — сухо спросил он. Тёмные глаза лукаво блеснули:

— Как видишь, на людей не бросаюсь.

— Рад, что ты поправляешься, — он шагнул к двери. — Если что понадобится, дай мне знать.

— Уже уходишь?

— Меня ждут на посту.

Эйси повернулась на бок, волнистые пряди упали ей на щеку, скользнули по плечу — некогда мягкому, полному, а теперь болезненно-угловатому.

— Больше, видимо, не появишься?

Он кашлянул в кулак.

— После дежурства приду, если не случится ничего неожиданного.

— Ну, как знаешь, — она прикрыла глаза.

Хмуро покосившись на меня, майор вышел. Эйси чуть слышно хихикнула, и я наклонилась к ней.

— Мне надо было выйти? Извини, я как-то не подумала.

— Ещё чего, — фыркнула она. — Остаться с Сигурдом наедине я и врагу не пожелаю.

Я сочувственно пожала плечами:

— Твой брат, кажется, не в самом весёлом настроении.

— Брат? — её брови задорно приподнялись. — Рита, неужто ты решила, будто мы родственники? Сигурд — мой муж. К счастью, давно уже бывший.

Я ошарашено провела ладонью по щеке.

Муж. У Эйси был муж.

— У тебя такое лицо, как будто перед моей кроватью разверлась пропасть, — хохотнула она. — Да, было время, когда я, как пай-девочка, носила кольцо. Представь: увольнение, парк, жара, очередь к лотку с мороженым, а у второкурсницы Эйси с собой ни гроша: карточку в кармане формы забыла. И тут орёл-лейтенант угощает меня большущим шоколадным эскимо. Разумеется, он похитил моё сердце. Через пару месяцев мы сыграли свадьбу, а через три года я собрала вещи и подала заявление о разводе.

— Разлюбила?

— Любовь… — Эйси потянулась под одеялом, завела руку за голову. — Любовь искрит и сверкает, как петарда, но гаснет так же быстро. Когда ты приходишь с работы затемно, наскоро проглатываешь ужин и снова зарываешься носом в архивные бумаги, неужели ты можешь рассчитывать на интерес своей жены?

Я пожала плечами:

— Зависит от человека, наверное. У меня не так много было опыта.

— Ну так набирайся моего, дарю бесплатно! — Эйси хлопнула меня по руке. — Вас могут бесить привычки друг друга, вы можете ссориться по десять раз на дню и орать вслух: «Ненавижу!» Но пока вы друг другу интересны, расставание вам не грозит. А станет скучно хоть на миг, хоть на секундочку — получится как у нас с Сигурдом. Мне иной раз жалко бывает, — она прикрыла ладонью зевок. — Жили-жили и рассталась. А потом как вспомню его глаза сонные… Слава всем богам, что сбежала.

— Тебя и вправду трудно представить рядом с майором Хансеном, — я невольно улыбнулась. — Пойду я, мне тоже уже на дежурство пора.

— До скорого, — вздохнула Эйси. — Ох, как мне надоело тут валяться… Появятся корсары — пристрели двух, за себя и за меня.

 

— Движение в пяти километрах к северо-западу, — я показала на экран. — Курсант Ранхил, проверьте.

Нагнувшись над клавиатурой, он вбил данные расстояния и направления. Низкий лоб продёрнула морщинка:

— Ничего. Похоже… да, похоже, стая собак.

— Оголодали, бедняги, — пробормотала я. Мне самой пообедать перед дежурством не довелось: засиделась в лазарете. А ещё ведь к Леону собиралась.

— Эти бедняги сейчас кого хошь сожрут, — хмыкнул Ранхил. — Я всё-таки не думаю, что корсары остались на планете. Скорее всего, они будут атаковать из космоса: шансов на успех больше, да и безопаснее.

— Ну, это они так думают.

— Конечно, откуда им знать про эскадру? — Ранхил потёр руки, серые глаза хищно блеснули. — На всякий случай они, конечно, могли принять меры предосторожности… но без толку.

— Можно? — в караулку заглянула черноволосая голова. Ранхил выпрямился, машинально одёрнул форму, но Эда направилась прямиком ко мне с подносом, источающим восхитительный пряный запах.

— Я подумала, вряд ли вы поесть успели, капитан, — смущённо улыбнулась она. — Всё горячее, только что из столовой.

— Из офицерской, что ли? — Ранхил покосился на тарелку с отбивной. — Как тебя туда пустили, Кавани?

Эда гордо подняла подбородок.

— А я так и сказала: мне нужно отнести обед капитану Грат.

— Спасибо большущее, — я обняла девушку за плечи. — Ты моё спасение.

Улыбка дрогнула на мягких губах, узкие плечи напряжённо сжались.

— Что стряслось, Эда? — я шагнула к ней.

— Ничего, капитан, — усталый карий взгляд скользнул по моему лицу. — Извините. Просто… лейтенант Торес тоже так сказал, когда я ему рассольник принесла.

Отдав честь, она зашагала в коридор. Ранхил невидяще уставился в экран.

— Притащить бы сюда Тореса за шиворот, — пробормотал он сквозь зубы. — Ёлки-палки, я же просил Немата послать меня вместо него! По мне, небось, она бы так не убивалась.

Напоминать Ранхилу о своём присутствии я не стала. Опустившись на стул, я придвинула к себе поднос, взяла вилку — и чуть не выронила её: экран мигнул, изображение тёмного двора Академии сменилось просторной рубкой космолёта.

Из командирского кресла на меня смотрел лейтенант Торес собственной персоной.

— Что скажете, адмирал Немат, пора раскрыть карты? Пожалуй, вы правы, — мягкого, спокойного лица Тореса коснулась улыбка. — Я мог бы ещё лет десять водить вас на поводке, как собаки в прошлом веке водили слепых, но мне и самому эта игра поднаскучила. Тем более, вы все здесь так удачно собрались.

По внутренней связи, перекрывая вкрадчивую речь, донёсся голос Немата:

— Энергопотребление на минимум. Всю мощность — к щитам.

Стряхнув с себя оцепенение, я шагнула к настенной панели.

— Курсант Ранхил, перекрывайте вторичные энергопотоки. Я усилю щиты.

Он вскочил на ноги, потянулся к рычагам.

— Хорошо вы здесь устроились, скажу я вам, — журчал голос Тореса. — Молодёжь гоняете, парады проводите… Да только вы забыли, что это не ваша земля.

— Свет тоже рубить? — хрипло спросил Ранхил. Я потёрла лоб, пытаясь спешно решить.

— Или, может, фамилия Джонс вам уже ни о чём не говорит? — сочувственно осведомился Торес. — Никто не помнит Белых фермеров? Спросите у своего деда, адмирал Немат, как он пинками гнал меня и мою жену из дома. Мичман Лович, узнайте у своего прадеда, за какое преступление он лишил меня крова.

Я сглотнула:

— Рубите. Оставьте только аварийное освещение.

— Хотя, может, их память ослабела от старости. Зато я молод по-прежнему.

Лампы потухли. Я покрутила головой, пытаясь привыкнуть к слабому зеленоватому свечению аварийных пластинок, раскиданных по стенам.

— Лучшие врачи вернули мне юность, лучшие воины вошли в мою команду. Я мог бы силой вернуть себе мою планету, но, в отличие от вас, я не жаден. Оставьте себе всё, что отобрали у меня. И сгорите.

Лицо Тореса исчезло с экрана: может, он кончил говорить, а может, это Ранхил обесточил технику.

— Что у нас со щитами? — пробормотал он. — Больше неоткуда брать энергию.

— На нашем участке мощность выросла в полтора раза.

Ранхил кивнул.

— Сейчас ударят.

— Да.

Доковыляв до кресла, я обхватила макушку руками. Вряд ли это спасёт от небесного грома, но всё же…

Где-то сейчас Иннард? Я его с самого приземления не видела. Уж он бы сейчас наверняка сказал бы что-нибудь смешное и невероятное беспечное — просто чтобы меня позлить. Иногда мне кажется, что для него вправду нет большего удовольствия, чем довести меня до белого…

Меня отбросило вместе с креслом к стене, я больно стукнулась лопаткой, сползла вниз. Где-то под столом Ранхил приглушённо выругался.

— Эвакуация! — скомандовал по связи Немат. — Повторяю, немедленная эвакуация. Всем покинуть здание.

Привстав на колено, я кое-как выпрямилась, шагнула к двери. Почему надо уходить, разве снаружи не опаснее?

Пол под ногами вздыбился, кое-как я ухватилась за косяк.

— Ранхил, ты цел?

— Нога, — сдавленно донеслось из темноты. Сильные руки подтолкнули меня в спину:

— Идите, я за вами.

Почти вслепую, выставив вперёд руки, я выбралась в коридор. Только там, у покосившейся стены, до меня дошло: гром ударил вовсе не с небес.

Сама земля ходила ходуном.

 

Тычок острым локтем пришёлся мне под грудь, на несколько секунд у меня засбоило дыхание. В глазах потемнело. Куда ты лезешь, другим дороги не даёшь! Курсант там или не курсант, я уже не разбирала — рванула мокрый от пота ворот рубахи так, что он затрещал, пихнула мужчину к стене. Дёрнувшись вперёд, в проход, я прикрыла голову ладонью: с потолка сыпались камешки, какая-то труха.

Только бы не задавили. Чуть-чуть осталось — и вырвусь на воздух. Вон уже проём двери. Автоматика, конечно, не работает, створки хлопают…

— Капитан Грат! — позвал меня сиплый, сорванный голос. Протянув руку, я сжала тонкое запястье, рывком притянула худенькую Эду ближе к себе.

— Капитан, — хрипло выдохнула она, — это всё без толку.

— Что за бред? — процедила я сквозь зубы. Какая-то железяка попалась мне под ногу, и я едва не растянулась — рука Эды помогла устоять. — Мы пройдём.

— Лейтенант Торес, — её губы искривились, словно от боли, — сказал, что мы все сгорим. Он не хочет погрести нас под развалинами. Он хочет…

Толпа, напиравшая сзади, буквально выпихнула нас с Эддой на крыльцо. Наши ладони расцепились, я съехала со ступенек в сугроб. Но фраза, не дослышанная мной, обожгла мне виски.

«Он хочет разрушить всю планету». И, похоже, это может ему удастся… как? Как можно сломать пласты земной коры, превратить почву и недра в космическую пыль, разнести на атомы?

Я хлопнула себя ладонью по голове. Торес же сам мне рассказывал, как Министерство обороны, задешево скупив землю у фермеров, сделало всё, чтобы исключить опасность землетрясения. А это значит, что на планете поставили гравитационный стабилизатор. Пока его сеть проходит через все слои коры и работает исправно…

Тяжёлая плита бухнула рядом со мной, и я откатилась в сторону. Нечего разлёживаться, надо выбираться на открытое место, подальше отсюда.

Выпрямиться до конца я не решилась, так и поползла по сугробам. Сугробы взбрыкивали, им хотелось скинуть меня, и при каждом толчке моё сердце ухало куда-то в живот. Или в пятки.

Поправка: это не сугробы своевольничают, это Торес их заставил. Потому что если гравитационный стабилизатор в норме, из земной коры не выжмешь даже самый слабенький толчок. Но вот если настройки сбить…

Ой, мама родная, да когда ж это кончится?

Так вот, если настройки сбить — магнитным полем, например, или высоким давлением — начнётся такое, что не всякая планета выдержит. А уж раз её саму по себе трясло, то сейчас…

Ай! Ну вот, только ногу подвернуть не хватало. Ничего, наступить, кажется, могу. По крайней мере, на четвереньках.

С орбиты тебе вряд ли удастся стабилизатор испортить. А вот если ты окажешься в непосредственной близости… Куда Торес ходил на вылазку, не к реке ли? Вряд ли он кому-то другому доверил ответственное дело разрушения планеты. Сам, небось, и приборы подключал, и часовой механизм устанавливал. Надеялся, что побольше народу на выручку прилетит — тут-то он всех одним махом…

Эда бедняжка. Вот так найдёшь человека, с которым захочешь провести всю жизнь, а он выбьет землю у тебя из-под ног. В буквальном смысле.

Что бы на это сказала Эйси? Она ведь мастерица давать советы в любви.

Так, что-то дымом тянет. Если я успела наглотаться, неудивительно, что в голове у меня полный кавардак. Что там, неужели лес горит? А Торес хитёр. Просто так к стабилизатору не сунешься, а времени захватить огнеупорный костюм у меня как-то не случилось.

И где его искать, стабилизатор этот? Где конкретно, под пятой сосной? Немат должен знать… и если бы я не посеяла где-то в развалинах мой интерфон, я могла бы у него спросить.

Да на что я, собственно, надеюсь? Туда всё равно не проберёшься: сплошная стена огня. Хотя если вкось, по тропинке… Туда пожар, кажется, ещё не дошёл…

— Капитан, — сипло раздалось у меня над головой. Приподнявшись, я смахнула со лба спутанные пряди. Пот заливал мне глаза, мне не сразу удалось разглядеть лицо пошатывающейся косматой фигуры.

— Адми… — я закашлялась, — адмирал Немат?

— У вас оружие при себе?

Я нашарила на поясе кобуру.

— Так точно.

— Поставьте на максимальное поражение, — он поднял свой лазерник. — Цельтесь в макушку вон той сосны. Вдвоём у нас не вышло… может, с вами получится.

Я пригляделась к сосне, не тронутой пламенем. Соседние деревья трещали вовсю, а её огонь словно обходил.

— Стабилизатор? — я вытянула руку.

— Он самый.

Немат отошёл на несколько шагов — и тяжело осел на снег, сбитый с ног толчком. Меня отбросило на спину, приложило обо что-то твердое поясницей.

Руку бы кто подал…

Кое-как приподнявшись, я увидела трещину, разломившую землю между нами. В горле у меня всё смёрзлось.

— Стреляем по моей команде! — гаркнул Немат. — Готовьсь… Давай!

Два белых луча слились в один у макушки сосны. Откуда-то из ветвей прорвался к ним третий.

Ничего.

Под ногами что-то загудело, заходило ходуном. Вот сейчас оно вырвется наружу, ударит — и всё. Кончено.

— Не опускать оружие, — сипел Немат. — Продолжать!

От нестерпимо яркого света, от дыма из моих глаз текли слёзы. Горящие сучья сливались в последний, огненный виток спирали.

Что-то блеснуло — не на верхушке, чуть ниже, под толстой, изогнутой веткой. Так, крохотным зеленоватым огоньком, не пламя дрожит. Так мигает электронная лампочка.

Может, почудилось?

Не раздумывая, я отвела руку в сторону, едва-едва опустила — и вновь нажала на кнопку.

Сосна качнулась. Замерла на миг, словно гадая: падать или нет? И тяжело, с надрывным металлическим скрежетом рухнула на снег.

…Гул под землёй словно затаился, прислушиваясь к самому себе. Ему вторили глухие удары пульса у меня в висках, на шее, меж ребёр.

Снег снова поехал было у меня из-под ног, но тут же умиротворённо замер. Меня едва качнуло, я выставила ногу для равновесия.

— Молодец, — Немат шагнул ко мне. — Умница, — тяжёлые ладони легли мне на плечи. — Я и впрямь взял стоящего инструктора по стрельбе.

Из моего горла вырвался какой-то глупый девчачий смешок. Я попыталась согнуть, опустить руку, всё ещё сжимающую лазерник — от плеча до кончиков пальцев её прошило иголками.

— Иннард! — Немат вытянул шею, сощурился, словно пытаясь что-то разглядеть в дымном мареве. — Мы отключили стабилизатор. Надо уходить.

Где-то совсем недалеко затрещала, ломаясь, ветка. Я обхватила себя за плечи: мне вдруг стало по-настоящему холодно в лёгком полевом комбинезоне, по потной спине побежали мурашки.

— Иннард! — ещё раз позвал Немат, шагнул ближе к дымному мареву, заволокшему опушку.

Я шевельнула занемевшими губами:

— Он что, там? В лесу?

— Он стрелял с той стороны. Сейчас он должен к нам выйти, вряд ли он забрёл далеко, — спокойно произнёс Немат. — В березняк пожар ещё не перекинулся.

Конечно, он выйдет. Надо подождать.

Что ж так горло дерёт дым… Ветер, похоже, в нашу сторону. Как бы огонь не нанесло: эти кустарники, хоть и по колено мне, ой как могут вспыхнуть.

Немат, похоже, задумался о том же самом. Он с явной досадой покачал головой, рука его коснулась моего локтя.

— Пойдём, капитан Грат. Задерживаться опасно. Иннард сам доберётся до Академии.

Я невольно повернулась к кромке сосняка, брызжущего огненными искрами.

— А вдруг ему понадобится помощь?

Немат взглянул на меня, его усталые глаза подслеповато щурились.

— Если ему понадобится помощь, мы всё равно ничего не сможем сделать. Там, где у аллирада есть шанс, мы с тобой погибнем в два счёта.

Да. Да, конечно, он прав, мой командир, повидавший на фронтах такое, что мне и не снилось. Надо возвращаться. Неизвестно, что ещё устроит нам Торес, когда поймёт, что планета уцелела. Иннард знал, чем рискует. Он и не ждёт помощи от нас. В конце концов, разве сам он для кого-то сунулся бы в пылающую чащу? Своя шкура всегда была для него ценней всего на свете, он говорил об этом, ничуть не стесняясь…

Гортанный вскрик, донёсшийся из-за стены огня, мне, должно быть, послышался. Я ещё успела подумать, что не мешало бы спросить в лазарете успокоительное — а ноги уже несли меня в душные клубы дыма, в едкий жар.

— Рита, дура! — рванулось мне в спину. — Вернись!

Откуда-то сверху сыпались хлопья пепла, обжигая шею и ладони. Хоть бы что-нибудь разглядеть. Где же ты, Анвар, где же ты?

Сплюнув на ладонь, я прижала её к носу: может, немножко легче будет дышать, хоть на секунду перестанет раздирать лёгкие мучительная резь. Что ж так в висках давит… Не упасть, только бы не упасть: я тогда уже вряд ли поднимусь.

— Анвар! — крикнула я, даваясь дымом. — Анвар!

Он не отозвался. Но за поваленным стволом, в серо-сизой мешанине подтаявшего снега, пепла и грязи, я разглядела чёрное пятно формы.

Подбежав, я опустилась на корточки, мои ладони вцепились в плечи Иннарда.

— Вставай, ну же. Пошли.

Веки слабо дрогнули, он что-то пробормотал на своём, родном наречии.

— Пошли, — я через силу притянула его тяжёлую руку к себе на плечо, обхватила узкую поясницу. Где-то наверху хрустнула ветка: огонь уже норовил взять нас в кольцо.

А откуда же я вышла? В какую сторону нам возвращаться?

В горле вновь запершило, глаза мне застили слёзы, горькие от дыма. Я прижалась щекой к бледной, горячей щеке Иннарда и гаркнула:

— Хадарт, пленная сбежала!

— А? — он ошалело дёрнул головой, покрасневшие глаза распахнулись.

— Вставай, говорю, — я потянула его вверх. — Мы должны выбраться.

Порыв ветра обдал мои щёки жаром, я едва успела зажмуриться. Что-то ударилось о землю совсем рядом — верно, ещё одно обгорелое дерево упало.

Пальцы Иннарда стиснули мою ладонь. С трудом повернувшись, он уперся коленом в скользкий мокрый снег.

— Вот так, — я приподнялась, помогая ему выпрямиться. — Нам надо выйти на тропу.

Она должна быть там, по левую руку от нас… где языки пламени уже вовсю лизали поваленную берёзу.

Идти некуда… голова в тумане… не выдержу, упаду, засну…

Крепче сжав запястье Иннарда, я сделала шажок. Ещё один. И ещё.

 

— Рита, ты не спишь?

Знакомый голос донёсся до меня тихо-тихо, будто шорох в траве. Отзываться не хотелось. И так, стоило сглотнуть, горло словно кипятком обжигало.

Зачем я им сдалась? Оставили бы меня одну. Я всё равно не убегу. Мне некуда бежать… да и не хочется.

Я шевельнула рукой, пытаясь отвернуть край одеяла — непривычно тяжелого, словно набитого опилками. Пальцы едва слушались, как чужие.

— Жарко? — с сочувственным смешком одеяло стянули вниз, к моим ногам. — А у меня зуб на зуб не попадает. Почти все окна расколотило — ты бы видела! Спасибо, Тим курткой поделился.

Тим? Я поморщилась, пытаясь припомнить. Как Тим здесь оказался? И где это — «здесь»?

Под веками запекло, стоило мне приоткрыть глаза. Я всё же попыталась рассмотреть потолок — весь в разводах, растрескавшийся. Круглое лицо Эйси наклонилось ко мне:

— Ты лежи, лежи. Доктор Тиллан сказал, тебе отдых нужен — да и мне, в общем-то, не повредит, — хихикнула она. — Но я не могла к тебе не забежать. Ты ж ещё главного не знаешь.

Главного? Ты что-то путаешь, Эйси. Я всё знаю давно — может, ещё с самого начала. Просто плести самой себе тысячу небылиц куда легче, чем признать одну-единственную правду.

— Тореса взяли! — она хлопнула в ладоши так, что в затылке у меня зазвенело. — Думал, видно, над нами посмеяться — вот и подошёл на своей «Горгоне» слишком близко к орбите. Наши тут как тут, зажали его в кольцо. Он трепыхался-трепыхался — да куда ему с одним крейсером против эскадры? Ну, и сдался со всем экипажем.

— Сдался? — я недоверчиво приподняла брови.

— Как миленький! — хохотнула она. — Будет суд.

— Вон оно что. Ему ещё одного представления захотелось.

— Ну разумеется, он будет вопить, как несправедливо флотские отобрали у него землю, — Эйси коротко усмехнулась. — И на кой она ему? Участок на пару гектаров — там, небось, и не росло ничего, кроме чертополоха. А он взъярился, как будто у него целую планету отняли.

— Так бывает, — просипела я. — Тебя ставят на колени силой — ты можешь только молчать. Ждать. Годы проходят, вроде всё давным-давно быльем поросло, ты живёшь как прежде… а внутри трещинка не зарастает. В какую-то секунду тебе становится так больно, что ты готов на всё, лишь бы отомстить. И о цене уже…

Наклонившись, Эйси приложила палец к губам

— Чшш, глупенькая! Тебе нельзя пока много говорить. Не то бы я сама давно уже на тебя с расспросами накинулась. У кого ещё узнать, что там, в лесу, стряслось? — она развела руками. — К Немату не подойдёшь, у него и так дел по горло. А на Иннарде вовсе живого места нет, в биоплёнку его замотали похлеще, чем тебя.

— А он…

Горло скрутило колючим спазмом. С хрипом глотнув воздуха, я уткнулась лицом в подушку, пытаясь сдержать кашель, распирающий глотку.

— Ну, ну, — мягкая ладонь скользнула мне под шею, помогая приподняться. Зубы стукнули об обод стакана, я глотнула тёплой воды раз, другой.

— Он за стенкой лежит. Тиллан говорит, бояться нечего, выкарабкается. Тебе легче? — тёмные глаза тревожно заглянули мне в лицо. — Может, ещё водички — или медсестру позвать?

Переведя дыхание, я откинулась на подушку. Мягкая ткань, пахнущая почему-то лесом, влажной травой, коснулась моей щеки.

— Легче.

Собственный шёпот я сама едва расслышала. Но уголки губ Эйси приподнялись, на щеках показались озорные ямочки: похоже, она всё поняла.

— Никакого стыда, — ворчал старый Освальд, устраивая на поднос нетронутую тарелку. — Хочешь помочь хорошим людям, сам предлагаешь свой дом под госпиталь, теснишься, понимаете ли. А кое-кто разборчивый даже не попробует рассольник, который ты варил два часа. Ну да, — он с сердитым видом повернулся ко мне, — с вашими кухонными роботами мне, может, и не сравниться. Но чего она хочет, я не понимаю? С голодухи ноги протянуть?

— Ну что вы, Освальд, вы здорово готовите, — отозвалась я, изрядно покривив душой: прогорклый вкус до сих пор чувствовался на языке. — Просто когда тяжело на душе, за стол совсем не тянет. Разве с вами такого не бывало?

Маленькие сизые глазки уставились на меня в искреннем недоумении.

— Ни разу. А вы к ней, что ли? — он покосился на притворенную дверь комнатки.

— Надо её проведать.

— Ну-ну, — хмыкнул Освальд и попятился к стене, давая мне протиснуться. — Мой суп есть не стала — думаете, с вами разговаривать захочет?

Я толкнула дверь.

Сгорбившаяся фигурка сидела на краю разобранной постели, смуглые пальцы отбивали монотонный ритм по железной спинке кровати. Взгляд упирался в босые ступни.

— Здравствуй, Эда, — я подошла ближе, присела на подоконник. Из-за треснутого стекла дуло нещадно, и я плотнее прижала шерстяную ткань платка к пояснице, всё ещё обмотанной биоплёнкой.

— Доброе утро, — отозвалась она, не поднимая головы.

— Да уже к закату время. Как твоя нога?

Эда пожала плечами:

— Доктор Тиллан сказал, лучше.

— Я слышала, он советовал тебе потихоньку её нагружать, упражнения делать. Что ж ты не встаёшь?

— Не хочется, — она покосилась на студёно-голубое небо за моим плечом. Я покачала головой:

— Даже роботы из нержавеющих сплавов превращаются в труху, если их не включать. Может, рановато списывать себя на металлолом?

— Может, и рановато, — Эда невесело усмехнулась. — А что мне делать? Были бы лекции, я бы училась как-нибудь. Но вы же сами видели, от Академии одни развалины остались.

— Не знаешь, чем себя занять? Это дело поправимое. Тиллану людей не хватает за ранеными ухаживать. Слушай, — я потянулась вперёд, — а готовишь ты как?

— Лейтенанту Торесу нравилось, — тускло отозвалась она.

— Ну, что пошло впрок ему, то и нам сгодится! Пошли к Освальду, скажем ему, что помощник нашёлся.

— Думаете, стоит?

— Ещё как стоит! — я вскочила с подоконника. — Вдруг нас наконец начнут кормить чем-то съедобным?

Спустив с плеч цветастый халатик, Эда поднялась, неловко припала на правую ногу. Я поддержала её под локоть:

— Помочь тебе одеться?

— Да ладно, я сама.

Отбросив подушку, она полезла в изголовье, под матрац, выудила свёрнутую форму. Присела, начала натягивать штанину. Полурасплетённая коса соскользнула с плеча на грудь, растрёпанные пряди упали на глаза.

— Причесаться надо, — пробормотала она, — а то скоро колтуны выстригать придётся. Вы не подадите мне гребешок, капитан Грат? Он на столике.

— Что-то не вижу… Ах, вон он куда запропал, — я отодвинула вазочку, до краев засыпанную конфетами и мармеладом. — У тебя тут прямо рог изобилия.

— Это всё Ранхил приносит, — хмыкнула она, стягивая на талии пояс. — Хотите — берите. Я ему твержу: куда мне столько? А он смеётся: углеводы, говорит, лишними не будут.

— Но и злоупотреблять ими не следует, — донеслось от двери. — Мисс Кавани, как вы себя чувствуете?

— Сначала скажите, что вы вообще тут делаете, — я смерила Леона подозрительным взглядом. — Вас что, из-под стражи выпустили?

Он неловко переступил с ноги на ногу, пальцы обхватили прижатое к животу запястье.

— Выпустили, капитан. Тиллан разрешил помогать ему с выздоравливающими.

— Чтобы их вновь сразила какая-нибудь неведомая хворь — так, что ли?

— Да у меня и в мыслях не было никого заражать! — впалые щёки залил свекольный румянец. — Это всё Торес. Застукал меня в «Альтаире» с малолеткой и пообещал молчать, если я для него кое-какую работёнку сделаю. Я было рыпаться — а он мне: «Если откажешься, сперва угодишь за решётку, а потом крышка тебе будет вместе со всей Конфедерацией. Я её сожгу до последней планетёнки — и начну с Кулона».

Я растерянно покосилась через плечо на Эду. Гребень в её руке скользил плавно, укладывая волосок к волоску. Блестящие глаза неотрывно глядели Леону в лицо.

— Долго вы работали на него? — тихо спросила она.

— Да с весны. Думал иной раз: может, заложить его властям? Глядишь, и мне скостят срок. Но как представлю скандал… Лина мне бы не простила. И потом, вдруг Торес и впрямь одолеет Конфедерацию? Видел я пару раз его шайку: эти головорезы мать родную сожгут, не то что планету.

— Что ж, зато сейчас вы по уши в выгоде, — усмехнулась я. — К сроку за совращение малолетних добавится участие в банде. Из тюрьмы вас невеста вряд ли дождётся.

— Так я же пытался от Тореса избавиться! — Леон всплеснул руками, и они вновь повисли, будто плети. — Это же я его по голове шарахнул. Мочи не было уже меж двух огней ходить. Думал, всем легче станет дышаться… и мне уже не придётся обманывать.

Эда сцепила пальцы под грудью, выступившие костяшки побелели.

— И ради этого вы обкололи Ранхила наркотиками? Вы и его хотели убить?

— Да не собирался я убивать мальчишку! — Леон тряхнул головой. — Мне надо было, чтобы он исчез на пару дней — тогда бы всё свалили на него. Нашли бы в его комнате и Тореса, и глушилку…

— А потом Ранхила бы судили вместо вас, — хмыкнула я. — И кто бы поверил его словам о том, что он ничего не помнит. Препарат-то, поди, через пару дней из крови выветривается?

Леон упрямо нахмурился:

— Этому прохвосту всё равно одна дорога — на зону. Рано или поздно он до неё доиграется. Эх, кабы я ударил посильнее, кабы мисс Кавани не полезла спасать Тореса, столько людей уцелело бы! Да и Академия бы не рухнула.

Эда яростно тряхнула головой:

— Какое вы имеете право так говорить? Вы не знаете Ранхила, даже не представляете, что он за человек! Да он под лучевой обстрел выйти не побоялся, чтобы меня вытащить! А вы думали только о себе.

Бледных губ Леона коснулась сочувственная улыбка:

— Все думают о себе, дорогая моя.

— Все, вы правы, — кивнула я. — Только у каждого это по-своему получается. Пошли, Эда? Освальд скоро затеет ужин, а если я снова получу пересоленные кабачки, моё терпение может и кончиться.

 

— Сюда заносите. Аккуратней, аккуратней, о косяк не тресните! — Немат нетерпеливо тряхнул головой. Парни в курсантской форме косились на него с явной тревогой. Ящики у них в руках не казались громоздкими, но, видно, присутствие адмирала смущало молодёжь настолько, что ребята так и норовили выпустить их из рук или приложить об стенку.

Засмотревшись, я сама не заметила, что иду по влажному полу. Каблук поехал, и я едва не растянулась посреди коридора в шпагат — спас адмирал, крепко ухвативший меня за плечи.

— Рита, а вам не рановато ещё вставать? Это хуже всего — в бой с недолеченными ранами.

— У меня не бой, адмирал, — рассмеялась я, переведя дыхание. — Небольшая гуманитарная помощь. У Тиллана ребята с ног валятся, он попросил меня лекарства разнести выздоравливающим.

— Список-то он вам дал? — нахмурился Немат.

— А как же? — я кивнула на планшет, выглядывающий из кармашка туго набитой сумки. Губы Немата тронула одобрительная усмешка.

— Молодец. Помню, лет тридцать пять назад в полевом госпитале — мы тогда дрались под Калипсо — медсестра заболталась со своим кавалером-штабистом и вколола мне вместо успокоительного энергетик. Я-то ладно, а вот у моего соседа — ужасно болтливый был тип — к ожогам на животе и ногах добавились переломы обеих рук.

— И, видимо, ему ещё повезло, — хмыкнула я. — Всё будет в порядке, господин адмирал. У меня нет кавалеров, которые могли бы меня отвлекать.

Седые брови недоверчиво приподнялись:

— Да ну?

За дверью что-то звякнуло, и до нас долетело приглушённое, но от того не менее отчаянное ругательство.

— Ну, троглодиты! — с бессильным вздохом адмирал стукнул кулаком по бедру. Распахнув дверь, он просунулся в комнату по плечи и гаркнул:

— Разбили?

— Думаю, что нет, адмирал, — со смешком донеслось в ответ. — Только не разрешайте им ничего поднимать, лучше я сам. Я не сломаюсь, а вот техника вполне может не выдержать варварства.

Я невольно помедлила у двери, направилась к соседней. Пациент мой никуда от меня не денется, пусть они сначала с ящиками разберутся.

Постучав, я заглянула к раненому:

— Можно?

Лохматая голова приподнялась над подушкой, ровные белые зубы блеснули в жизнерадостной улыбке:

— А как же! Заходи, котик.

— Сержант Барроу, — я с трудом удержалась, чтобы не прыснуть, — так нахально при мне ещё никто не нарушал субординацию. Не будь вы ранены, получили бы пять нарядов вне очереди, зайчик.

Широкие плечи Барроу задрожали от смеха, и он тут же болезненно поморщился, прижал ладонь к повязке над рёбрами.

— Ох, капитан, как же я рад вас видеть. Только, умоляю, не говорите, что вы пришли делать мне перевязку, — он подозрительно покосился на сумку с зелёным крестом.

— Кто бы мне перевязку доверил? — я присела рядом с ним на койку, достала коробочку с таблетками. Надо ещё раз со списком назначений сверить, а то как бы вправду путаницы не вышло. — Моя задача — дать тебе лекарство и убедиться, что ты его выпьешь, как и подобает преданному воину Конфедерации, не боящемуся трудностей.

Барроу утвердительно наклонил голову:

— Таких трудностей я не боюсь. Вот когда повязки менять начинают, рвут по живому… Приятного мало.

— А как же биоплёнка? — я растерянно провела ладонью по плечу, накрепко обмотанному под тканью блузы. — Она ведь обезболивает.

Барроу доверительно подмигнул:

— У меня почти на все виды регенерационных плёнок аллергия. А те, которые мне бы подошли, здесь не достанешь.

— Адмирал Немат об этом знает? — я протянула ему таблетку и стакан воды. — Вас надо как можно скорее отправить на Гею. Там наверняка всё найдётся.

Он пожал плечами:

— Первыми рейсами отправляют тяжелораненых, а уж все остальные потом. Ничего, капитан, потерплю.

Помолчав, он тихо произнёс:

— А вы ведь действительно добрались до Геи на флаере.

— Звучит так красиво, что мне даже жаль поправлять вас, — рассмеялась я. — Нас с адмиралом Иннардом подобрали на полпути.

Поднявшись, я поправила на плече ремешок сумки.

— Вы мне как-нибудь обязательно должны рассказать, сержант, как с ребятами вшестером ждали эскадру. И как пробирались в Академию перед землетрясением.

— Да там и говорить-то не о чем, — он махнул рукой. — Вы нам сказали ждать — мы и ждали.

Я потянулась к кровати, мои пальцы крепко пожали его ладонь.

— Я приду ещё, сержант. Держитесь.

Выйдя в коридор, я нерешительно прошлась около двери в комнату напротив. Знать бы, закончили там с ящиками или нет. Неудобно как-то врываться, если люди делом заняты.

Можно, конечно, спуститься вниз, отнести таблетки курсантам из большой палаты, а потом вернуться…

Нет уж. Если к нему нельзя, он мне сам об этом скажет.

Гулкий стук в дверь разнёсся по коридору.

— Хадарт Иннард?

— Проходи, Рита, — услышала я. И шагнула через порог.

Иннард сидел перед экраном, вытянув худые длинные ноги, откинувшись на подушки. Под коротким воротом рубашки виднелась синеватая биоплёнка, она же обтягивала обе лодыжки. На ладонях, на шее, на бледном лице выступали неровные малиново-розовые пятна, вокруг которых шелушилась, сползала обожжённая шкура.

Ох, наверное, ему до сих пор было больно говорить, может, даже улыбаться. Но серые глаза заискрились лукавством, уголки губ довольно приподнялись.

— Я как раз хотел тебя кое с кем познакомить, — пальцы крепко обхватили мою ладонь, привлекая меня ближе к экрану. — Мама, это Рита Грат, капитан Звёздного круга Терры. Рита, знакомься: Нерея Иннард, моя мать.

Из дальних далей на меня спокойно, с лёгкой тенью любопытства смотрела женщина с осанкой правительницы. Её волосы, такие же, как у Иннарда, прямые, жёсткие, цвета воронова крыла, были забраны к затылку и закручены в высокую причёску, несколько прядей спускались к обнажённой шее. Широкий нос и резко очерченные скулы придавали ей надменный вид, но когда яркие, чувственные губы улыбались, она, верно, казалась очень привлекательной.

— О вас много говорят, капитан Грат, — заметила госпожа Иннард. — Хорошо, что я наконец вижу вас собственными глазами.

— Рада встрече, — отозвалась я.

— Вы с Анваром, кажется, давние знакомые?

— О да, — я благодушно улыбнулась, — ещё с Терранской войны. Правда, тогда мы только и делали, что трепали друг другу нервы.

— Я бы не сказал, что с тех пор что-то серьёзно изменилось, — хмыкнул Иннард. Его мать слегка повела плечами:

— Что ж, по крайней мере, именно вы помогли моему сыну остановить это ужасное землетрясение, вывели его из огня. Вы имеете право на мою признательность. Я надеюсь увидеться с вами лично на Большом приёме и узнать вас получше.

— На Большом приёме? — я озадаченно нахмурилась.

— Разве вы ещё не слышали? — госпожа Иннард снисходительно улыбнулась. — Через две недели всех, отличившихся на Кулоне, будет награждать правительство Конфедерации. Анвара и вас, разумеется, в первую очередь. Я надеюсь, к этому времени самые жуткие ожоги уже заживут, — она озабоченно покачала головой. — Хотя пару рубцов можно и не сводить: на шее, например. Голографии с приёма попадут во все журналы. Следы былого мужества на герое очень подогревают интерес.

Потрескавшиеся губы Иннарда на миг сжались — и он тут же вновь беззаботно ухмыльнулся.

— Ты просто ни разу не чувствовала, мам, как чешутся эти следы былого мужества.

— Врагу не пожелаешь, — кивнула я.

Госпожа Иннард негромко рассмеялась:

— Что ж тут поделаешь — терпи. Медикаменты вам доставляют?

— Да вроде пока на дефицит никто не жаловался.

— Прекрасно, — она поднялась со стула, и складки алого платья мягко зашелестели. — Надеюсь очень скоро увидеть тебя дома, Анвар. Последние дни в Высоком собрании только и разговоров, что о тебе. Я горжусь тобой.

Иннард улыбнулся непривычно мягко, отстранённо, и его жёсткая ладонь нашла на покрывале мою руку.

— Спасибо, мам. До встречи.

— Жду тебя. А вам удачи и здоровья, капитан Грат, — благодушно обронила она.

Экран потух.

Повернувшись на бок, Иннард подпер подбородок ладонью. Серые глаза с любопытством заглянули мне в лицо:

— Что скажешь?

— Она впечатляет.

— Да, она даже Немата плясать под свою дудку заставила. Притащил от связистов монитор и всю аппаратуру — а то как же, матери не дают взглянуть на сына-героя. Героя, — с досадливой усмешкой повторил он. — Я всегда знал, что от храбрости до дурости — полшага. На кой меня вообще понесло в этот лес? Лучше бы, как ты, издали вычислял, куда целить.

— Главное, что ты цел, — я потрепала его по затылку. — Между прочим, я к тебе по делу. Вот, кожу лица обработать нужно.

Иннард с недоверием покосился на пластиковый флакончик, в котором плескалась бледно-розовая жидкость.

— Может, так обойдётся? Наверняка опять щипать будет.

— А ты потерпи, — я смочила тонкую салфетку, поднесла к его лбу, исчерченному багрово-коричневыми рубцами. Один спускался к самому веку — чудом глаз не достал.

Иннард смотрел на меня молча, неотрывно, и мне не хотелось отводить взгляд. Я осторожно провела салфеткой от виска к виску, отвела за ухо длинную чёрную прядь. Спустилась ниже, к переносице, и бугорков под моими пальцами коснулось тёплое дыхание. Короткие, едва отросшие ресницы опустились, позволяя мне коснуться век.

Щёки — жёсткие, в белесых хлопьях шелушащейся кожи. Шея, словно заляпанная пятнами краски от бледно-розового до багрового. Пусть так — всё заживёт, обязательно заживёт, и не будет больно, и не понадобятся никакие «следы былого мужества»… Потому что ты сам лучше всех знаешь себе цену — и в хорошем, и в плохом.

— Вот так, — я кинула салфетку в утилизатор. — Больше щипать не будет.

— Значит, всё? — Иннард отодвинулся к стене, похлопал по покрывалу. — Иди сюда.

Я потянулась к сумке:

— Погоди, ещё таблетку надо выпить.

Иннард с видом мученика поднял взгляд к потолку.

— Не морщись, не маленький. Где можно взять стакан?

— На столе бутылка, — он махнул рукой, — давай её сюда.

Пожав плечами, я открутила крышечку, достала из коробки белую кругляшку. Вернувшись к кровати, протянула её Иннарду, но он раскрыл рот, как галчонок, и я со смехом положила таблетку прямо ему на язык. Тёплые губы на мгновение сжали подушечку моего пальца, тут же выпустили из плена. Несколько капелек пролилось Иннарду на колени, прежде чем я наконец вручила ему бутылку:

— Пей уже.

Он с наслаждением прижался к горлышку, глотал долго, жадно.

— Ух, — провёл костяшками пальцев по лбу, — сам не знал, как мне пить хочется.

— Жара нет? — на всякий случай я наклонилась, прижалась своим лбом к его. — Как будто всё в порядке.

— Тогда ложись.

Скинув туфли, я устроилась рядом с ним, свернулась в клубок.

— Только на чуть-чуть, мне ещё на первом этаже обход делать.

— Угу, — выдохнул он мне в волосы. Проворная рука нырнула мне под локоть, обняла за талию. — Готовься, я собираюсь признаться тебе в страшной-страшной вещи.

Я хихикнула, но под рёбрами тревожно застучало.

— Что ж, признавайся, я тебе слушаю.

— Короче, вот, — он закатал левый рукав до локтя. Чуть выше запястья, между двумя полосками биоплёнки, болталась обтрёпанная нитка. Кое-где на неё были нанизаны странные беловато-розовые обломки.

— И что это? — я подняла брови. — Твой последний боевой трофей?

Иннард иронически покачал головой.

— Это бусы из ракушек, которые ты отдала мне. Вернее, всё, что от них уцелело. Боюсь, Дана Рейн останется без подарка.

Я со смешком придвинулась ближе, взяла его ладонь в свою. Нить, шершавая, вся в узелках, скользнула меж моих пальцев.

— Наверняка в каком-нибудь магазинчике на Терре найдутся точно такие же. А нет — выберу что-нибудь ещё красивее. Дане не придётся огорчаться.

— Огорчаться? — Иннард поднял брови. — Если она тебя и впрямь так обожает, как ты говоришь, она будет прыгать до потолка уже оттого, что ты вернулась целая и невредимая.

— Надо будет сказать маме, чтобы она приготовила для Даны гостевую спальню. Наверняка её нетрудно переделать в детскую.

Блеклые, сухие губы изогнулись в улыбке:

— Всё-таки забираешь Дану из приюта?

— Я, конечно, не смогу всегда быть рядом с ней. Но родители к Дане очень привязались, они нам помогут. И служить я буду на Терре, а не за тысячи световых лет от дома.

— Если тебе назначат на патрульный корабль, вряд ли у тебя останется много времени на домашних, — заметил Иннард. — Да и на себя саму.

— Начальству виднее, — я повела затекшими плечами. — Но было бы здорово, если бы меня направили в одно из наших военных училищ. Инструкторов до сих пор не хватает — наверняка место для меня найдётся.

— Интересно, куда же теперь переведут нашу Академию. Это ж сколько денег надо: новые корпусы, полигоны, техника…

— А разве здесь уже ничего не восстановишь?

Он мотнул головой:

— Комиссия по планетопользованию запретила ставить новый гравитационный стабилизатор. А без него планету раз в полгода будет трясти, как шарик на ниточке. Так что здесь даже склад утиля устраивать небезопасно.

— Выходит, Торес всё-таки добился своего, — пробормотала я. — Отнял планету у Конфедерации.

— Это ненадолго, — Иннард прикрыл ладонью зевок. — Нынешние начальники уйдут, придут другие, которые не научились на своей шкуре не трогать естественный порядок вещей… Они обязательно примутся строить тут города, или рыть каналы, или добывать какую-нибудь жутко ценную дребедень. И у них всё пойдёт как по маслу. Они получат кучу денег, нацепят ордена, начнут расхаживать, задрав нос. А потом — шарахнет. Для этого даже не нужен несчастный дуралей вроде Тореса. Просто планета терпит вмешательства в свои дела лишь до некоего предела. И его знает только она сама.

— Но ты сюда больше не вернёшься? — я приподняла голову, встречаясь с его непривычно мягким, задумчивым взглядом.

— Мне незачем возвращаться. Матушка проболталась, что меня назначают комендантом форта Айлара.

— Айлара, — озадаченно протянула я. — Это, кажется, где-то у Терранского рубежа?

Он кивнул с ухмылкой:

— На самом пограничье. Меня не затруднит слетать к вам в гости.

— Именно этого и ждёт полиция Терры, — я легонько щёлкнула его по подбородку. — Ты не забыл о своём почётном месте в двадцатке военных преступников?

— Я не собираюсь рисковать своей шкурой без особых причин, — серьёзно произнёс он. — Но когда ты соскучишься без меня, я прилечу, и никакая полиция меня не перехватит.

Я сглотнула. Меньше всего на свете мне хотелось говорить о том, что будет дальше, когда мы распрощаемся в очередной раз — теперь, похоже, всё-таки в последний.

— Анвар, — я уткнулась щекой ему в грудь, чтобы не видеть беспечного, нахального, нестерпимо желанного лица. — Мне кажется, я до сих пор тебя ненавижу. Но как-то совсем не так, как раньше.

— Я рад, — его дыхание щекотно коснулось моего затылка. Я мотнула головой:

— Так нечестно! Не сбивай меня с толку. Понимаешь, между нами всегда будет что-то стоять: наше прошлое, наши родные, друзья, политика… Расстояние, наконец. Терра для тебя закрыта, а я всегда буду чувствовать себя не в своей тарелке на Аллираде.

— Понимаю, — он негромко усмехнулся. — Хочешь сказать, что нам лучше разбежаться насовсем?

— Мы можем иногда писать друг другу, — неуверенно сказала я. — Созваниваться. Чтобы не чувствовать себя разделёнными.

— Неплохая идея, — в глубоком, обволакивающем голосе послышалось не то одобрение, не то насмешка. — Постепенно всё забудется, верно? Ты взбежишь вверх по карьерной лестнице, станешь адмиралом, может, главнокомандующим. Выйдешь замуж за славного парня, который будет ждать тебя со службы и разогревать в час ночи остывший ужин. И я женюсь на милой девчушке, которую мне представит на каком-нибудь приёме мать… Время от времени мы, разумеется, будем встречаться: не зря же учёные говорят, что Вселенная замкнута. Улыбнёмся друг другу, как старые приятели, посмеёмся над чьей-нибудь чужой глупостью — и снова по домам.

— Всё так и будет, — я заставила себя улыбнуться. — Знаешь, через сколько бы лет мы ни встретились, нам наверняка найдётся о чём поговорить.

Иннард крепче обнял меня, его ладонь прошлась по моей спине, поглаживая.

— По-хорошему, мне сейчас следовало бы накинуться на тебя, прижать к кровати и перечеркнуть все наши планы невинной бескорыстной дружбы. Беда в том, что с ободранной шкурой я гожусь для постельных игрищ не больше, чем пробитый шаттл — для межгалактических полётов. Да и потом, может, нам и впрямь стоит держаться друг от друга подальше.

— Чем дальше, тем лучше, — вздохнула я. — Не хотелось бы снова натворить глупостей.

— Если не хочешь, значит, не натворишь, — резонно заметил Иннард. Оперевшись ладонью о покрывало, он попытался повернуться на бок, и болезненная гримаса исказила на миг его лицо.

— Развалина, — процедил он сквозь зубы.

— Это пройдёт, — я потянулась к нему, поцеловала влажный от испарины висок. — Всё будет хорошо у тебя и у меня. Надо только перетерпеть.