Магический парадокс (гет)

Вспышки... Крики. Холод. Всё это было неизменными атрибутами его снов, его кошмаров. В очередной раз он видел всё, что происходило тогда в Хогвартсе — смерть и страх... задыхался в своих снах.

Гарри выдохнул и открыл глаза. В темноте едва ли можно было различить облупившийся и покрытый трещинами потолок или огромные плакаты с «Пушками Педдл», которыми были обклеены все стены небольшой комнатушки Рона. Но именно эту обстановку он помнил с момента, как впервые приехал в гости к Уизли, и она странным образом успокаивала израненную душу.

Послышалось тихое сопение и всхрап. Рон... Он был рядом... Как мало нужно было для счастья Гарри Поттера. Всего лишь место, где ему были рады, и люди, которые его искренне любили.

Но сколько горя он принёс этой семье... Гарри невольно зажмурился со всех сил так, что перед глазами поплыли цветные пятна. Дышать стало тяжело.

Фред... Никогда Гарри не сможет стереть из своей памяти сцену его похорон. Джинни, которая с воем бросилась к закрывавшейся крышке гроба. И Джордж, тихо стоявший рядом так, словно это его душу хоронят сейчас, словно это он сам, там, в гробу, скоро окажется завален землёй навсегда. Рон, чьё пепельно-серое лицо было одного цвета с мятежным небом, разразившимся тогда сильной грозой.

«Как дальше жить? — думал Гарри. — Как мы все будем жить дальше?»

Но они жили, даже нет, скорее, существовали. А он, так и вовсе словно бы умер. Остался на том вокзале с Дамблдором. И лишь бренное тело в этом мире не знало покоя.

Ещё всхрап, и Гарри вынырнул из душивших воспоминаний. Он осторожно встал с кровати, пытаясь не разбудить спавшего на полу Рона.

Эта комната уже давно была мала даже для одного взрослого человека, но Гарри по привычке попросился сюда. Не в комнату же близнецов ему идти... Да и Рон хоть как-то разгонял ту тоску, что грозила поглотить собой всю душу без остатка.

Гарри толкнул дверь и оказался на лестнице, пытаясь нашарить в темноте крутые ступеньки. Дорога до кухни заняла минут пятнадцать. В темноте было нелегко не наткнуться на что-нибудь ненароком. Взмахнув палочкой, которую теперь всегда носил с собой по старой привычке с тех самых палаточных времен, он зажёг одинокую свечу и сел за стол. Опустив голову на руки, он снова погрузился в свои невесёлые думы.

Очень скоро лето закончится, и им нужно будет вернуться в Хогвартс, чтобы закончить учёбу... Вернуться... Вернуться туда, где раньше был дом, а теперь лишь призраки утраченных друзей мерещились за каждым поворотом, словно немой укор ему — живому. Сможет ли Гарри там находиться? И как ему вести себя с остальными?

Сейчас наступило временное затишье. Дом Уизли находился под специальной защитой Министерства Магии. Никаких визитёров или репортёров... Но с возвращением в замок всё изменится... Готов ли он к этому?

Тихий шорох вырвал Гарри из объятий отчаяния. Кто-то спускался по лестнице. Через минуту в поле зрения показалась Джинни. Его дорогая, любимая Джинни. Самый близкий, самый понимающий человек.

— Гарри? Ты чего не спишь? — тихо спросила она. — Опять кошмары...

Это был даже не вопрос, а утверждение. Джинни знала Гарри лучше, чем кто-либо другой. Лучше, чем он сам себя знал.

— Прости, если разбудил, — проговорил Гарри.

— Глупенький, — слабо улыбнулась Джинни, — извиняешься ещё. Не разбудил ты меня, я сама встала. Может, почувствовала?

Она подошла к Гарри и села рядом.

— Поговорить не хочешь? Ты же знаешь, я всегда пойму и приму все твои слова.

— Джинни... — он привлёк её к себе и крепко обнял. — Просто посиди со мной вот так, и мне сразу станет легче...

— Волнуешься из-за школы? — со свойственной проницательностью спросила Джинни, уткнувшись носом в плечо парня.

— Есть немного... — признал Гарри. — Я слишком часто вижу замок во сне, чтобы ещё и наяву на него смотреть.

— Ну, Гарри, — проговорила Джинни, поднимая на него своё понимающий взгляд, — сам-то должен понимать, что тебе необходимо закончить учёбу. Ты ведь ни дня занятий не посетил. Я вот всего семестр пропустила, так чтобы мне на седьмой курс перевестись, пришлось всё лето за учебниками просидеть. Да ты и сам видел.

— Видел, — признал Гарри. — Ты молодец.

— Речь не обо мне сейчас, — отмахнулась Джинни. — Просто соберись и перетерпи один этот год. Хотя бы сможешь начать жить самостоятельно. Просто жить дальше. Пойми, Гарри: Фред, Тонкс, Люпин... Да, они ушли от нас. Ушли туда, где их уже ничто не побеспокоит. Но мы остались. Мы живы! И должны продолжать жить. Ты должен отпустить их, Гарри! Просто отпусти...

Гарри задумался над её словами. За окном уже начинал брезжить рассвет.

— Мне, кстати, сегодня восемнадцать исполнилось... — заметил он невзначай.

— В такую дату без подарка никак нельзя... — промурлыкала Джинни, и их губы встретились в поцелуе.

— Остановись, Джин... — через пару минут, задыхаясь, выдавил из себя Гарри. — В доме полно народа, мы не можем вот так...

Джинни хихикнула и отстранилась.

За окном занималась заря, предвещая начала нового солнечного и тёплого дня. Стал ли этот рассвет первым настоящим в жизни Гарри Поттера, не знал и он сам. Но после слов Джинни определённо стало легче. И узел, сжимавший душу всё это время, чуточку ослаб.

* * *

— Гарри! С днём рождения тебя! — воскликнула Гермиона, как обычно заключая его в свои объятья. — Держи подарок!

Она сунула Гарри в руки небольшую, красиво упакованную коробку.

Сейчас, когда на дворе вовсю светило солнце, а все они сидели за праздничным столом, всё произошедшее утром казалось лишь сном. И только вкус губ Джинни, который, казалось всё ещё ощущался на языке, говорил об обратном.

— Гарри, и от меня, вот, подарок, тоже... — слегка неуклюже произнёс Рон, протягивая парню коробку побольше. Гарри мог понять его заминку. С Гермионой Рон начал встречаться относительно недавно и отнёсся к дружеским объятьям не совсем равнодушно.

Гарри рассмеялся.

— Спасибо вам огромное, Рон, Гермиона. Что бы я без вас делал!

В этих словах не было ни капли лжи. Рон и Гермиона. Его верные друзья и соратники. Они прошли с ним через всё: радость, страдания, печаль... Они с полуслова понимали друг друга, они были частью друг друга...

Гермиона приехала в Нору совсем недавно. Она вернулась из Австралии, куда ездила, чтобы найти своих родителей и снять с них заклинание забвения. К таким мерам пришлось прибегнуть в прошлом году, чтобы хоть как-то защитить от нового режима и Пожирателей Смерти. Гермиона не говорила, как отреагировали её родители после всего. Хотя, будучи людьми очень умными, они должны были понять, что заставило дочь пойти на такие крайние меры.

За столом было немноголюдно. Миссис Уизли, как обычно, закатила пир горой, но прийти особенно было некому. Теперь некому... Если раньше частыми гостями были Римус и Тонкс, то теперь... Гарри вновь отогнал от себя тоскливые мысли. Сегодня он пообещал себе не думать об этом. Нужно просто жить... Просто жить дальше.

Он окинул взглядом сидящих за столом. Миссис Уизли… Господи, как сильно она постарела... Гарри как-то не замечал этого до сих пор. Столько потрясений за короткий срок сделали своё чёрное дело. Некогда пышущее здоровьем лицо осунулось и покрылось сетью мелких морщинок. Под глазами залегли тени.

Мистер Уизли выглядел не намного лучше жены, хотя и старался всеми силами улыбаться и поддерживать праздничную атмосферу. Джинни смотрела на него и лукаво улыбалась. Маленькая соблазнительница.

Рон и Гермиона сидели рядом. Рука Рона по-хозяйски обхватывала её за талию. Глупый Рон. Никто здесь не утащит твою девушку!

Вот и всё... Больше никого не было. Джордж всё своё время посвятил работе в магазине, снова открывшемся в Косом переулке. Гарри не винил его, понимая, что за работой тот пытается забыть, притупить хоть немного боль от потери Фреда.

Фред и Джордж... Кто же мог подумать, что всё так обернётся? Близнецы, которые всегда в представлении Гарри были только вместе, только рядом, вдруг оказались разделены непреодолимой преградой. Разлучены... смертью...

Ещё утром сова принесла подарок от Джорджа — свёрток, в котором была вечерняя мантия. И записка. «Пригласи Джинни куда-нибудь на вечер. Не теряйте зря время...».

Не теряйте время... Этой фразой было сказано всё. Жить моментом, пока можно. Один из девизов близнецов Уизли. Жить и наслаждаться жизнью.

Были и другие подарки: от членов семьи Уизли (Билла и Флер, Чарли, Джинни), от друзей из Хогвартса (Невилл прислал,— кто бы мог подумать! — напоминалку), и даже письмо с официальными поздравлениями от кузена Дадли (вот уж и правда неожиданность, а особенно то, что конверт принёс магловский почтальон, которого, правда, ещё в деревне перехватили мракоборцы).

— Ну что же мы сидим! — рассмеялся мистер Уизли. — Столько вкусностей на столе! Айда набивать животы!

Миссис Уизли улыбнулась, и все принялись за еду.

«Совсем как в старые добрые времена», — подумал Гарри. Умиротворённая картина общего застолья приносила и в его растерзанную болью душу покой и исцеление. Пусть они не вместе, как раньше. Пусть тень смерти уже омрачила светлое будущее, но они будут жить ради тех, кого уже нет, будут жить за них, будут жить так, чтобы выжившим потом не было стыдно перед павшими!

* * *

В тот же день вечером Гарри и Рон вместе сидели в своей маленькой комнатушке и играли в волшебные шахматы. Такое незамысловатое времяпрепровождение в последние дни стало их небольшой традицией. После всех тревог, волнений и опасностей, связанных с войной, шахматы были чем-то настолько домашним и умиротворяющим, что Гарри даже позволял себе ощутить себя хоть на несколько мгновений по-настоящему счастливым.

— Даже не верится, что через месяц мы снова туда вернёмся... — задумчиво проговорил Рон, не отрывая взгляда от доски, где сейчас «вражеский» конь пытался покуситься на его офицера.

Гарри очень не хотелось портить такие прекрасные и спокойные моменты разговорами о будущем. Он, конечно, понимал, что жизнь за пределами Норы вовсе не остановилась с победой над Волан-де-Мортом, но старательно избегал любых разговоров на тему: «А что дальше?»

Гарри, загруженный своими мыслями, сделал очередной ход и «потерял» пешку.

— Шах, — удовлетворённо постановил Рон. — И, Гарри, я могу понять это нежелание говорить о будущем, так ведь и дураку понятно, что я, Гермиона, Джинни и все остальные, как бы, переживаем за тебя.

Гарри снова промолчал и следующим ходом «отвёл опасность» от своего короля.

— Наверно, я просто боюсь... — негромко отозвался он. — Боюсь неизвестности, боюсь прошлого, боюсь себя...

— А мы тогда на что?

Гнев Рона был таким искренним, что на минуту он даже позабыл про игру.

— Ты думаешь, приятно нам каждый день смотреть на твои страдания и знать, что ничем не можем помочь? Гермиона вся извелась, я уже про Джинни молчу! Ты замкнулся в своём мире и не пускаешь туда никого. Это очень жестоко с твоей стороны... Мы тебе всё-таки не чужие люди!

Прозвучавшие слова подействовали на Гарри, словно ушат с холодной водой. Если даже Рон не выдержал, каково тогда было Джинни и Гермионе?

— Прости, Рон... Мне кажется, что эта безумная война сделала меня таким эгоистом...

— Дурак ты! — беззлобно отозвался тот, возвращаясь к игре и переставляя очередную фигуру.

— Я знаю, — ответил Гарри, и они дружно рассмеялись.

* * *

— Это обязательно? — поморщился Гарри. — Без моего присутствия никак?

Со дня рождения прошла неделя. Всё было спокойно, но вот сегодня утром к ним пожаловал Кингсли. С ним было ещё два мракоборца. Бруствер временно выполнял обязанности министра магии, пока собрание Визенгамота не утвердило окончательного кандидата на это место. С того времени, как они встречались в последний раз на битве при Хогвартсе, он абсолютно изменился. Золотая серьга в форме кольца пропала, а в чернильного цвета строгой мантии Кингсли здорово смахивал на вымышленных маглами борцов с пришельцами — людей в чёрном.

Миссис Уизли любезно предложила побеседовать на кухне, где им никто бы не помешал.

— Я понимаю, каково вам, Гарри, — в голосе Кингсли сейчас не было той привычной мягкости, скорее, напряжение, — но без вас никак. Вы одни из главных свидетелей по делу Малфоев. Люциусу, с побегами и прочими подвигами, есть, что предложить совету, в конце концов, мы ещё далеко не всех смогли взять. Но вот мальчишку и Нарциссу мне немного жаль. Они всего лишь жертвы...

Из окна виднелись головы Рона и Гермионы, занимавшимися чем-то по указу миссис Уизли. В голове Гарри пронеслись воспоминания: круциатус в Малфой-мэноре и измождённые, лишённые всякой надежды, лица друзей.

— Жертвы... — повторил он. Злость на Малфоев соревновалась в Гарри с жалостью к этому проклятому роду чистоплюев.

Люциус Малфой, трусливый богатей, пытавшийся ставить себя выше остальных. Если бы победил Волан-де-Морт, Малфои и не посмотрели бы на проигравших, просто растоптали бы всех на своём пути... Уничтожили и жили бы спокойно дальше, восхищаясь своим надутым самомнением.

Нарцисса... Едва ли была лучше мужа, лишь страх за сына мешал ей в полной мере выступать на стороне Волан-де-Морта. А вот Драко Малфой... помог ему однажды... Гарри скрипнул зубами, сжав челюсти так, что по лицу заходили желваки. Что ж, он уже спасал жизнь Малфою, и не раз! Разве этот факт не считается расплатой с долгом?

— Хорошо... — отозвался парень. — Просто расскажу всё, как было.

Кингсли на минуту замер, а затем кивнул, и уже выходя из дверей, сказал:

— Суд назначен на послезавтра, в десять утра.

Гарри промолчал, лишь проводил взглядом фигуру Бруствера, пока тот не скрылся из виду.

— Гарри, Кингсли приходил? — на пороге кухни появилась Гермиона. Она озабоченным взглядом скользнула по его лицу, и Гарри подавил в себе желание отвернуться. Слишком долго они все вместе были рядом, слишком многое пережили и теперь могли, наверное, читать друг друга, как открытую книгу. — Что он от тебя хотел?

— Ну… хотел он не только от меня, — выдавил из себя Гарри, — но и от вас тоже. Только вот разговаривать об этом со всеми ему, видать, совесть не позволила.

— О чём ты говоришь? — за спиной Гермионы появилось удивлённое лицо Рона. — Кингсли же член Ордена Феникса, вряд ли он будет делать что-то против нас. Чего ему было нужно-то?

— Хочет, чтобы мы все выступили на судебном разбирательстве дела Малфоев, — бросил Гарри, отворачиваясь к окну, чтобы не видеть их реакцию.

— Суд над Малфоями? Что может быть проще! — радостно воскликнул Рон. — Да я такого наговорю, что они всей своей чистокровной семейкой поселятся там навечно!

— Рон! — возмутилась Гермиона. — Если уж давать показания на суде, то правдивые! Малфои натворили достаточно, чтобы загреметь в Азкабан и без твоей помощи. Не опускайся до лжи!

— Кто тут опускается? — обиделся Рон. — Разве не в их святейшем поместье тебя столько мучили? Не они ли первыми примкнули к Тому-Кого-Нельзя-Называть? Хотя их амбиции потом малость сбавили обороты...

— Рон! — оборвала его Гермиона. Дрожь в её голосе заставила Гарри обернуться. Рон уже был не рад, что вообще открыл рот, таким бледным было её лицо. Гермиона всё же справилась с собой и тихо продолжила:

— Я и без твоих слов знаю, кто такие Малфои, и чем лично я им обязана.

— Кингсли хочет вытащить Драко Малфоя, — тихо сказал Гарри, но Гермиона и Рон его услышали, поскольку тут же обратили на него всё своё внимание.

— Почему ты так решил, Гарри? — удивлённо спросила Гермиона.

— Он сам сказал, не прямо, но я понял... Им зачем-то нужен Малфой... — задумчиво протянул Гарри, снова поворачиваясь к окну. — Хотел бы я знать, зачем. Снова эти тайны...

— Тебе не могло показаться? — вклинился в его мысли Рон.

Гарри раздражённо закатил глаза.

— Нет, Рон, мне не показалось. Я слишком долго играл в эти игры-недомолвки с Дамблдором и научился различать двойной подтекст. Им определённо нужен Малфой. И пока Кингсли не объяснит мне, зачем, я ради этого слизняка и пальцем не пошевелю.

— Гарри... — начала Гермиона.

— Гермиона, — оборвал её Гарри, — я знаю, что, по сути, он ничего нам не сделал и даже помог однажды. Но всё это время Малфой активно поддерживал Волан-де-Морта, сознавая при этом все последствия своих решений, и даже не пытался сопротивляться чужой воле. Он такой же слабохарактерный, как папаша! Да победи Волан-де-Морт — Драко Малфой первым отпраздновал бы это на наших могилах!

— Ты неправ, Гарри... — возразила Гермиона, заставив Рона удивлённо на неё уставиться. — Ты сейчас просто злишься на Кингсли за его утайки, но ты неправ... Если кто и заслуживает милости суда, так это Драко Малфой. Хватит таращиться на меня, Рон, я в своём уме! Как вы не понимаете? Он натерпелся не меньше нашего. Я видела это в его глазах... Не так легко переступить через принципы, которыми живёшь всю сознательную жизнь! Всё, что он считал правильным, в одночасье превратилось в кошмарный сон. Мне искренне жаль Малфоя, и я хотела бы ему помочь.

— Послушал бы он твои речи, Гермиона, — скривился Рон. — Небось, там и стошнило бы, от осознания, что его защищает грязнокровка!

— Рон! — Гарри перевёл на него взгляд.

Рон побагровел, когда осознал смысл своих слов.

— Прости меня, Гермиона, я не хотел... — залепетал он.

— Забудь, — бросила Гермиона и быстрым шагом вышла их кухни, а следом за ней вылетел и бормочущий извинения Рон.

А Гарри так и остался у окна, прокручивая в голове слова Гермионы. Конечно же, она права. С этим трудно было не согласиться. Да он и сам уже давно знал, как поступит. Знал, что всеми силами постарается защитить на суде Драко Малфоя. Вернее, он просто расскажет правду, не заостряя внимание на углах. В конце концов, все жалкие потуги Малфоя хоть как-то повлиять на ход боя в пользу Волан-де-Морта, неизменно проваливались. За исключением, пожалуй, того раза, когда он починил тот проклятый шкаф. Кто знает, чем обернулась бы эта война, проживи Дамблдор хоть немного дольше...

Гарри с усилием заставил себя забыть о директоре и вспомнить странности в поведении Кингсли. Что-то явно происходило, пока они здесь, отрезанные ото всех, почивали на лаврах. Он пойдёт на суд, но перед этим обязательно поговорит с Бруствером.

Ближе к вечеру Гарри, устав от бесконечных раздумий, гулял по заросшему садику позади Норы. Ему понравилось это место ещё с тех пор, когда он впервые попал сюда с Фредом, Джорджем и Роном на летающем Фордике. Улыбка невольно тронула губы при воспоминании о тех счастливых временах. Подумать только, что дядя Вернон, поставивший на окна решётки, с твёрдым намерением не дать Гарри попасть в Хогвартс, казался тогда куда страшнее и опаснее Волан-де-Морта со всеми своими возвращениями.

Взгляд пробежался по разросшимся кустарникам, никогда не знавшим стрижки и по тропинкам, которые никому и в голову не приходило расчистить. Как же Гарри нравился этот буйный и первозданный беспорядок, являвшийся неотъемлемой частью Норы. Идеальный порядок, скажем, тёти Петуньи, всегда наводил на него скуку и раздражение. Вечно не там стоишь, не там сидишь, не тут прикоснулся, напачкал или сдвинул на сантиметр в сторону. Может, именно поэтому, чисто из чувства противоречия, Гарри относился к беспорядку даже положительно.

Подул лёгкий ветерок, принеся с собой вечернюю прохладу, столь желанную после жаркого июльского дня. Гарри нашёл среди деревьев покосившуюся старенькую лавочку и сел. Он с наслаждением вдохнул воздух, напоенный ароматом диких трав и чуть влажный от приближающейся вечерней росы.

— Гарри! Не ожидала тебя тут встретить! — воскликнула показавшаяся из зарослей Гермиона. На ней было лёгкое, светло-бежевое платье, а свои босоножки она держала в руках вместе с какой-то книгой, явно решив прогуляться босиком по мягкой траве.

— Да я тут решил пройтись, отвлечься от всего... — задумчиво протянул Гарри, неопределённо махая рукой на окружающую флору.

— Вот как? — улыбнулась Гермиона. — Я тоже. И книжку взяла почитать.

Гарри перевёл взгляд на старый фолиант в её руке.

— Что за древность? — спросил он. — Всё никак не начитаешься?

— Брось хоть ты! — рассмеялась Гермиона. — Мне хватает подначиваний Рона. Это очень интересная книжка, чтоб ты знал! В единственном экземпляре, между прочим.

— Да? — с сомнением в голосе отозвался Гарри. — И о чём же сей бесценный талмуд?

Гермиона тут же прочувствовала его интерес и пристроилась рядом на лавочку, очевидно, чтобы продемонстрировать своё сокровище.

— Да вот, помнишь ту книгу про крестражи? — спросила она.

Гарри кивнул. Как будто бы он мог забыть. Сам лично Гарри никогда не открывал и не читал её, но от Гермионы был наслышан про этот сборник тёмной магии.

— Я ещё тогда, когда её читала, — нетерпеливо начала Гермиона, нервно теребя ремешок от босоножки, — наткнулась на одну оговорку в тексте. Что-то вроде — крестражи никак не действуют на душу за гранью магического парадокса. Это к нашей ситуации не относилось, и я не стала зацикливать своё внимание. Но, когда мы были в Хогвартсе, я вернула в кабинет Дамблдора ту книгу и увидела там ещё одну. Её название не могло оставить меня равнодушной.

Гермиона снова махнула томиком, на котором было что-то написано полустёртыми рунами.

— Я, разумеется, с разрешения профессора МакГонагалл, взяла её почитать, и та сразу предупредила меня, чтобы я ни в коем случае не потеряла книгу, потому что это единственный экземпляр.

— Ну, я понял, что это раритетный раритет, — нетерпеливо прервал её Гарри. — Что за книга-то?

— Она называется «Истина магических парадоксов»! — почти торжественно заявила Гермиона.

— Эмм... — замялся Гарри. — И о чём она?

Гермиона рассмеялась.

— О парадоксах, конечно! — и, наткнувшись на взгляд, полный недоумения, начала объяснять, как будто зачитывала параграф из вышеупомянутого трактата. — Магическим парадоксом является мир, созданный в результате инакопринятого решения, вызвавшего ответную реакцию в виде конкретных изменений в событиях при дальнейшем развитии реальности.

Гарри впал в ступор.

— Ты издеваешься сейчас? — язвительно спросил он.

— Ну ладно, ладно, — недовольно хмыкнула Гермиона. — Проще говоря, Магические парадоксы — это параллельные миры, которые возникают на распутьях наших решений. Вот, например, в этом мире ты решил купить в магазине яблоко, пошёл туда и по дороге попал под дождь. Пока ты ждал его завершения, то познакомился с девушкой, которая тоже случайно оказалась без зонтика. Но у тебя был выбор — пойти в магазин за яблоком, или, например, забыть про яблоко и съесть грушу, которая имелась в наличии. Представь, что ты решил съесть эту грушу и в магазин не пошёл. Ты не попал под дождь и не познакомился с девушкой, которая, может быть, стала бы твоей женой. Это всё образно, разумеется. Понимаешь?

— Не совсем, но кое-что... — заинтересовался Гарри, и Гермиона могла бы понять его. Кто, как не Гарри Поттер, был вынужден стоять перед бесчисленным количеством решений, многие из которых были судьбоносными для всего магического сообщества!

— А если, вдруг, чисто теоретически попасть в такой парадокс, что будет?

— Я не знаю, — призналась Гермиона, поглаживая руками томик. — В книге на этот счёт нет точного ответа, сплошные загадки. Что-то там про время обернувшееся вспять… И с двойниками тоже какие-то условия.[1]

— С двойниками? — не понял Гарри.

— Ну да, с альтер-эго проживающим в том мире. Вроде как одна и та же материя не может находиться в одном и том же месте. Если честно я не знаю, что это значит[2], — замялась Гермиона. Гарри же удивляло и забавляло, что даже она может чего-то не знать. — В общем, в этой книге подробно описываются сами парадоксы. Их виды и классификация. Похоже, автор книги всерьёз занимался изучением путешествий в другие миры. И, кстати говоря, не он один. Небезызвестные нам основатели Хогвартса тоже когда-то баловались теориями о параллельных реальностях, пока эти теории не были официально запрещены, как опасные для всего мира.

— Опасные? — удивился Гарри. — Это чем же?

— Ну, видишь ли, если просто предположить, что такие путешествия были бы возможны, — ответила ему Гермиона, — то от частых переходов ткань бытия очень быстро истончилась, вызвав тем самым большой парадокс или слияние миров, что привело бы, мягко говоря, к концу света. Поэтому все исследования в данной области были запрещены, а вся литература уничтожена, за исключением вот этой вот книжки, которая, видимо, принадлежала одному из основателей школы.

Она отложила книгу и перевела взгляд на пылающее вечерними красками небо.

— Конечно, я не собираюсь заниматься запрещёнными исследованиями. Но, знаешь, сама мысль о существовании других миров, в чём-то похожих на наш, а в чём-то совершенно отличных, не могла меня не захватить! — проговорила Гермиона спустя какое-то время.

Гарри молчал и думал над её словами. Хотел ли он увидеть такой вот «другой мир»? Глупый вопрос. Спроси его кто-нибудь, Гарри бы ответил на него категорическим отказом, но где-то, в самой глубине души он понимал, что это ложь. Увидеть такой мир, где не было войны, крови, убийств — не это ли величайшая мечта Гарри Поттера?

_____________________________________________________________________

[1] и [2] — дополнение к сюжету.