Магический парадокс (гет)

— Гарри... — позвал его кто-то. — Гарри, вставай! Гарри! Ну опоздаем же! Ты ведь собирался навестить перед слушанием Кингсли!

Эти слова заставили вынырнуть из пучины сновидений и обратить внимание на слегка рассерженную Гермиону, которая теперь с гораздо меньшим успехом пыталась растормошить Рона.

— Рональд Уизли! — почти шипела она. — Оторви, наконец, свою рыжую голову от подушки! Нам сегодня на слушание, если не забыл!

В ответ раздавались лишь неразборчивое мычание и стоны. Надо полагать, ни тон, ни увещевания подруги на сонного парня должным образом не подействовали. Слушая их своеобразную перепалку, в которой Гермиона всё сильнее раздражалась, а Рон всё никак не мог вспомнить хоть какие-то внятные слова, Гарри вдруг подумал о своём сне, очень странном, надо сказать.

Ему снился Хогвартс, — не те руины, что, казалось, калёным железом отпечатались у него в мозгу, а совершенно целый, будто бы и не было никакой войны. Небо догорало всеми красками заката, а приятный ветерок ласково шевелил волосы.Гарри сидел на небольшом камне у Чёрного озера и вглядывался в спокойную гладь его непроницаемых для света вод.

— Знаешь, Поттер, — раздался вдруг рядом спокойный, жутко знакомый голос с какими-то странными новыми интонациями, — мне никогда не понять людей, которые тратят свои время, нервы и молодость на то, чтобы кому-то насолить, кого-то оскорбить, самоутвердиться. Вот честно. Сам посуди, какой прок от всеобщей ненависти? Вечно дёргаешься, пытаясь угадать, с какой же стороны прилетит камень, брошенный очередным обиженным на тебя мстителем.

Гарри молча перевёл взгляд на собеседника и ошеломлённо уставился на сидящего рядом Драко Малфоя, серые глаза которого искрились от смеха и тепла...

— Я рад, что ты не такой, как он... — уже серьёзно проговорил Малфой.

В этот момент и произошло столь неожиданное пробуждение от голоса Гермионы, которое помешало услышать до конца слова их школьного врага.

«Чёрт, — подумал Гарри, — я за эти два дня совсем помешался на мыслях о суде, раз мне уже такая муть начала сниться».

Добренький Малфой... Гарри чуть не фыркнул от абсурдности самого предположения об этом. Слова «доброта» и «Малфой» явно не сочетались в одном предложении. Что за чушь он там нёс во сне? Не понимает, как это — самоутверждаться, — за счёт других? Это Малфой-то? Да они всей своей семейкой снобов могут на эту тему мемуары писать. Не осталось в магическом мире таких волшебников, которые так или иначе не почувствовали бы это на своей шкуре. Союзники всегда считались больше слугами, остальные — грязью под ногами.

Гарри нехотя поднялся с кровати, глядя, как Гермиона, оставив последние попытки поднять Рона «по-хорошему», просто наколдовала ему воды за шиворот, и друг теперь осоловело сидел в луже.

— Сам виноват! — холодно обронила девушка и прошествовала на выход с гордым и обиженным видом.

— Чего это она? — спросил Рон, не предпринимая никаких попыток встать и высушиться.

Гарри хмыкнул и потянулся за одеждой, которая была приготовлена ещё с вечера миссис Уизли.

— Поражаюсь её ангельскому терпению, Рон. Я бы сделал это гораздо раньше.

— Предатель... — вытаращил глаза друг, притворяясь жутко потрясённым.

— Ты, давай, шевелись уже, — поторопил его Гарри, — не то получишь вторую порцию душа, только уже от меня.

Рон скривился и потянулся к лежащей на тумбочке волшебной палочке, чтобы, наконец, наложить просушивающее заклинание. Гарри тем временем облачился в черные отглаженные брюки, кое-как натянул на себя рубашку. Строгую чёрную мантию он надевать не стал, в доме и без неё было достаточно душно. Привести в порядок торчащие во все стороны волосы оказалось вне его возможностей, и Гарри, промучившись добрые десять минут, просто махнул на них рукой.

Рон, который оделся почти одновременно с другом, составил ему компанию за завтраком, ведь Гермиона, вставшая раньше, уже поела и теперь весело болтала о чём-то с Джинни. Миссис Уизли поставила перед ними тарелки с яичницей и беконом. Мистер Уизли сидел напротив, читая номер «Ежедневного пророка», на первой странице которого красовался кричащий заголовок: «Судьба Злокозненных! Сегодня будет вынесен приговор аристократическому семейству Малфоев, которые известны также, как одни из самых преданных Пожирателей Смерти!».

Глядя на фото Малфоев, которое, по всей видимости, было сделано года три назад на каком-то приёме, Гарри поморщился, хотя жалость тут была совершенно не при чём. Просто то, с каким самозабвенным удовольствием все газетчики полоскали и смаковали любые новости об этой семье, напоминало время, когда он сам был в опале из-за возвращения Волан-де-Морта.

Мистер Уизли отложил газету и перевёл свой взгляд на Гарри.

— И как только они всё узнают? Не успели в Министерстве назначить точную дату, как у «Пророка» уже готов заголовок!

Гарри только неопределённо пожал плечами.

— Ну, Кингсли ещё два дня назад приходил к нам с разговором о заседании, к тому же внимание общественности, Артур. — ответила ему миссис Уизли.

— Конечно, Молли... — нахмурился глава семейства. — И всё же министру стоило быть повнимательнее с этим случаем. Дело едва ли не до тотализаторов уже доходит! Малфои далеко не ангелы, но даже они не заслуживают такой сомнительной чести, как ставки на собственное благополучие...

Диалог четы Уизли привлёк к себе внимание Джинни и Гермионы.

— Мистер Уизли, а что говорят по поводу дела Малфоев в Министерстве? — аккуратно осведомилась вторая.

Мистер Уизли взял со стола чашку горячего чая, заваренного ему супругой, сделал небольшой глоток, а после всё же ответил:

— Много чего говорят, Гермиона, — тон его был тих, в голосе слышалась озабоченность. — Кто-то считает, что они снова купят себе свободу, как в прошлые разы, кто-то поговаривает, что Люциус приберёг туза в рукаве и может рассказать много интересного о высокопоставленных лицах, другие же пророчат этой семейке прямой билет до Азкабана. Лично я склонен согласиться с последними. Суд показательный — у них практически нет шансов, если только Кингсли не сотворит чудо в последний миг.

— Вообще-то министр просил нас заступиться на слушании за Малфоев, па... — вставил в разговор Рон.

— Вот как? — мистер Уизли, похоже, был совсем не удивлён. — Его тоже можно понять. Эта семейка, конечно, порядком поднадоела общественности, но по сути, они далеко не самые ярые и уж точно не самые преданные последователи Того, Кого Нельзя Называть. После всех событий народ хочет зрелищной расправы, а Кингсли пытается действовать умнее. Гораздо полезнее иметь Люциуса Малфоя на поводке, чем в камере Азкабана.

— В общем, я пойду с вами, — продолжал мистер Уизли. — Нечего вам в одиночку там шастать.

Гарри промолчал и только кивнул головой, делая вид, что полностью увлечён поглощением яичницы. На самом деле он прекрасно понимал, с какой целью мистер Уизли решил составить им компанию. Сказать, что Министерство трясло от очередной смены порядков, не сказать ничего. Конечно, всего до конца Гарри знать не мог, поскольку от мира политики был очень далёк, но что любое слово, движение или поступок будут иметь огромное значение, было ясно сразу. Сидя в Норе, он был временно отгорожен от последствий своей победы, а теперь пришло время выйти в мир и оценить всё лично.

Гарри перевёл взгляд на настенные часы, которые показывали без пяти восемь. Слушание начиналось в десять, надо было торопиться, чтобы успеть зайти к Кингсли.

Добраться решили трансгрессией к гостевому входу. Гарри ещё месяц назад успешно сдал тест, поэтому с этим не возникло никаких проблем. Было немного интересно, функционирует ли до сих пор "туалет", но спрашивать у мистера Уизли он не стал, подумав, что это, собственно, неважно.

Оказавшись на знакомой заброшенной улице, он вдруг почувствовал себя неуютно. Не так легко избавиться от страха и ненависти, терзавших тебя не один год.

— Ничего-то здесь не изменилось... — протянул Рон, разглядывая мусорные бачки вдоль дороги. — Прибрались бы хоть.

— Это часть маскировки, Рон, — хмыкнула Гермиона, отыскивая глазами телефонную будку, которая собственно и служила входом.

Мистер Уизли кашлянул и бодрым шагом направился прямиком к ней.

Спускаться в Министерство пришлось по очереди, поскольку втиснуться вчетвером в узкую кабинку не представлялось возможным, они ведь уже не дети...

Сначала вниз отправились Рон с Гермионой, они немного повозились, пытаясь правильно сформулировать цель своего визита, но потом получили значки, и будка «поехала» вниз. Мистер Уизли кивнул Гарри, и они вошли в теперь уже пустую кабинку.

— Добро пожаловать в Министерство магии. Назовите, пожалуйста, ваше имя и цель посещения, — раздался где-то над головой такой знакомый прохладный женский голос.

— Артур Уизли. — бодро сказал мужчина. — Консультант отдела по борьбе с незаконным использованием изобретений маглов. Сопровождаю Гарри Поттера — свидетеля по делу Малфоев на суде.

— Благодарю вас, — произнёс голос. — Посетитель, возьмите, пожалуйста, значок и прикрепите к мантии спереди.

Из жёлоба для монет выкатился знакомого вида серебристый значок, на котором было написано: «Гарри Поттер. Свидетель». Парень прикрепил значок к мантии.

— Уважаемый посетитель, вам необходимо пройти досмотр и зарегистрировать вашу палочку у дежурного колдуна, чей пост находится в дальнем конце атриума, — предупредил их голос, и будка начала своё движение вниз.

Рон и Гермиона ждали их в стороне у стены, чтобы не мешать снующим туда-сюда работникам, которые спешили на свои рабочие места. Они изумлённо оглядывались по сторонам, поскольку всё в нём теперь выглядело совершенно иначе, словно бы специально было переделано, дабы не напоминать людям о тех зверствах, что творились здесь при Волан-де-Морте.

Жуткий монумент «Магия-сила» был, конечно же, убран, однако фонтан Магического братства сюда не вернули, теперь на их месте была огромная доска памяти, на которой значились имена всех погибших за время войны с Волан-де-Мортом. Люди приносили сюда цветы, огромное количество цветов, которыми была скрыта часть доски и ещё несколько метров пола вокруг. Подходить ближе особого желания не было, слишком много близких людей было потеряно в борьбе с Реддлом, чтобы лицезреть ещё и чужие потери.

Минуя толпу министерских работников, друзья и мистер Уизли подошли к охраннику, чтобы зарегистрировать свои волшебные палочки.

— Здравствуйте, Файнс, — сухо поздоровался мистер Уизли с дежурным колдуном. — Сопровождаю свидетелей.

— Прошу вас, палочки сюда, — подобострастно кланяясь, забормотал колдун, который, несомненно, узнал главных героев войны.

Гарри, Рон и Гермиона протянули ему свои палочки, и, пока Файнс их регистрировал, другой колдун очень тщательно просканировал каждого тонким золотым прутом. Для Гарри эти процедуры были знакомы, ведь он уже проходил их, когда впервые посещал министерство магии из-за использования волшебства при атаке дементоров, а вот Рону и Гермионе это всё было в новинку.

Получив назад своё имущество, они направились к лифтам, у которых толпилось немало народа. Пришлось встать в очередь, дабы протиснуться хоть в один из них. Чтобы попасть в кабинет Кингсли, им нужно было проехать почти до самого верха на первый уровень.

Через четверть часа толпа занесла их, наконец, в одну из кабинок. Вместе с ними зашли ещё несколько волшебников и волшебниц, которые, однако, были настолько погружены в свои записи или разговоры друг с другом, что не обратили на компанию под предводительством мистера Уизли никакого внимания.

По меньшей мере, дюжина магических записок порхали вокруг лампы под потолком, одна из них отделилась от остальных и упала в руки к мистеру Уизли. Развернув бумагу, он начал читать. Гарри, наблюдая за его лицом, заметил, как брови мужчины сначала поднялись вверх к самой рыжей шевелюре, а затем сошлись на переносице, придав лицу очень хмурый и грозный вид.

— Я выйду на втором уровне, — пробормотал мистер Уизли, всё ещё озабоченно разглядывая записку. — Нужно разобраться с одним срочным делом... Кабинет Кингсли найти нетрудно, а в зал суда он вас сам отведёт.

В этот момент лифт остановился, и прохладный женский голос оповестил:

— Уровень седьмой. Отдел магических игр и спорта, включающий в себя штаб-квартиру Британско-ирландской лиги квиддича, Официальный клуб игроков в плюй-камни и Сектор патентов на волшебные шутки.

На этом уровне никто не вышел, а волшебники, стоявшие снаружи, так и остались ждать следующий лифт.

— Что-то случилось? — спросил Гарри у мистера Уизли, который нетерпеливо постукивал пальцем по своим часам.

— Хм... — замялся тот, поглядывая на едущих с ними волшебников, затем склонился пониже и шёпотом объяснил: — Понимаешь, Гарри, я временно консультирую свой бывший отдел по борьбе с незаконным использованием изобретений маглов, и, похоже, у них большие проблемы.

— Уровень шестой. Отдел магического транспорта, включающий в себя руководящий центр Сети летучего пороха, Сектор контроля за мётлами, Портальное управление и Трансгрессионный испытательный центр.

На этом этаже из лифта, наконец, вышло несколько волшебников, но забилось в кабинку явно ещё больше, потому что их совсем прижали к металлической стенке. Рон и Гермиона оказались в аналогичном положении у противоположной стороны, хотя они наверняка были не так уж и против. Мистер Уизли тем временем продолжил:

— Сейчас сам понимаешь: на свободе ещё слишком много всякого отребья из числа сторонников Сам Знаешь Кого, думаю, что кто-то из них заколдовал медали на крупном магловском турнире. Весь отдел на ушах стоит, произошедшее ведь снимали на эти... как их... видикамеры.

— Видеокамеры, — машинально поправил его Гарри. — И что же вы теперь будете делать? Звучит довольно серьёзно. Всем зрителям память не сотрёшь.

Тут лифт сделал очередную остановку и голос возвестил:

— Уровень пятый. Отдел международного магического сотрудничества, включающий в себя Международный совет по выработке торговых стандартов, Международное бюро магического законодательства и британский филиал Международной конфедерации магов.

На этом этаже вышла примерно половина народа, а зайти, слава богу, желающих не нашлось. Внутри стало гораздо свободнее, и Рон с Гермионой приблизились к беседующим Гарри и мистеру Уизли.

— Я так понимаю, это не первый случай, — вяло ответил мистер Уизли, возвращаясь к прерванному разговор. — Видимо, для зрителей сделают объявление о розыгрыше с использованием копутерной графики.

— Это вы о чём? — вмешался Рон.

— Снова козни приспешников Волан-де-Морта, — не стал распространяться Гарри, памятуя о том, что в лифте они не одни.

— Уровень четвёртый. Отдел регулирования магических популяций и контроля над ними, включающий в себя подразделения зверей, существ и духов, Управление по связям с гоблинами и Консультационное бюро по борьбе с вредителями.

Лифт остановился и внутрь вошли две диковатого вида волшебницы, увлечённые своим разговором.

— Гарри, я хотела у тебя спросить, — заговорила Гермиона. — Нам идти с тобой к Кингсли или подождать в приёмной?

— Что значит, идти ли? — даже обиделся Гарри. — Конечно, идти! У меня от вас секретов нет. К тому же, дружеская поддержка в разговоре с нашим ИО министра мне не помешает, если мы хотим узнать хотя бы часть великих замыслов.

Гермиона и Рон улыбнулись, показывая, что готовы поддержать его везде, где бы не потребовала сложившаяся ситуация. Так они проехали один уровень, когда лифт снова остановился:

— Уровень второй. Отдел обеспечения магического правопорядка, включающий в себя Сектор борьбы с неправомерным использованием магии, штаб-квартиру мракоборцев и административные службы Визенгамота.

Мистер Уизли кивнул друзьям, сказав, что будет ждать их в отделе после того, как закончится заседание, и вышел. Вместе с ним вышли ещё несколько волшебников, и в лифте кроме друзей больше никого не осталось. Под потолком ещё летало несколько зачарованных записок. Наконец, движение кабины замедлилось, и всё тот же голос возвестил:

— Уровень первый. Министр магии и вспомогательный персонал.

Золотые решётки лифта разъехались, открывая друзьям вид на большой коридор, конец которого терялся где-то вдалеке.

Тут же нахлынули воспоминания о первом визите сюда. То состояние самой настоящей паники, ведь весь их тщательно продуманный план развалился в считанные минуты...

— Гарри, ты знаешь, куда нам дальше идти? — подал голос Рон. Он и Гермиона отошли чуть в сторону и теперь с большим интересом рассматривали двери кабинетов из красного дерева и фиолетовые ковровые дорожки на полу.

— Как тут тихо... — полушёпотом сказала Гермиона. — Поразительная звукоизоляция...

— Звуко-чего? — не понял Рон.

Но Гермиона только закатила глаза и сделала вид, что не услышала его вопрос.

— Нам прямо, — сказал Гарри. — Чуть дальше будет большой холл, а напротив кабинет хм... помощника министра. Полагаю, рабочее место самого министра находится дальше, туда я во время нашего прошлого визита не дошёл.

Рон кивнул, а Гермиона решительно направилась вперед. Они, несомненно, заметили заминку в его голосе, но вида не подали. Хотя Амбридж уже давно покинула свой пост и была осуждена, её имя негласно повисло в воздухе и давило на уши, подобно той мёртвой тишине, что царила вокруг.

Не успели они пройти и половину пути до холла, как им попалась небольшая группа волшебников, которые не просто спорили друг с другом, а, похоже, негромко ругались.

Гарри сразу узнал Кингсли и одного из мракоборцев, сопровождавших Министра во время визита в Нору. Третьего же парень видел впервые. Весь вид этого человека говорил о больших деньгах и благородном происхождении.

Мужчина был уже в преклонном возрасте. Волосы сверкали сединой, а походка утратила свою утончённость, сменившись старческим шарканьем. Он шёл, опираясь на элегантную трость с золотым набалдашником, которой время от времени активно размахивал.

— Я думал, министр, мы с вами это уже обсудили! — донёсся до друзей надсадный хрип старика.

— Граф, — голос Кингсли был, как всегда, тих и спокоен, — для вашей внучки и так уже сделано исключение, что касается семьи Малфоев, тут я вам ничего не обещал.

Гарри поймал взволнованный взгляд Гермионы и кивнул: кажется, причины внезапного визита в "Нору" стали понемногу проясняться.

Тем временем их, наконец, заметили, и спор немедленно прекратился.

— Гарри! — удивлённо воскликнул Кингсли. — Что тебя сюда привело? Слушание будет проходить на Девятом уровне, да и рановато ещё...

— Здравствуйте, министр! — Гарри чуть поморщился от своего официального тона, но по-другому при посторонних было нельзя. Рон и Гермиона последовали его примеру и вежливо поздоровались. — Я хотел бы переговорить с вами перед тем, как мы спустимся в зал суда. Надеюсь, вы сможете уделить нам немного времени?

— Эм... Конечно... — было видно, что просьба и тон Гарри застали Бруствера врасплох. — Роджер, проводи, пожалуйста, графа к выходу.

— Министр! — голос старика поднялся на добрую октаву вверх. — Мы ещё не закончили наш разговор!

— Лорд Виноградов... — устало выдохнул Кингсли. — Мне нечего вам больше сказать помимо того, что уже было сказано. А теперь извините, но меня ждут другие дела... Роджер, пожалуйста...

Старик окинул министра и ребят полным неприязни взглядом и гордо зашагал вперёд, не дожидаясь помощи мракоборца. Бруствер же лишь вздохнул и повёл рукой, приглашая друзей проследовать за ним.

Рон хотел что-то сказать, но Гарри едва заметно покачал головой. Не сейчас. Странного старика, просящего за Малфоев, лучше обсудить потом.

За Кингсли они прошли в холл мимо того самого кабинета Амбридж, который, насколько поняли друзья по отсутствию таблички, сейчас пустовал также, как и типография напротив.

В конце коридора обнаружилась небольшая приёмная, оформленная в холодном сине-зелёном цвете. За магическим окном занималась утренняя заря, заливая всё вокруг лёгким красно-оранжевым светом.

Помещение было довольно уютным, вдоль стен расположились ряды кресел для посетителей, а перед самим кабинетом министра за столом сидела секретарша лет сорока, и разбирала утреннюю почту.

— Что-то забыли, министр? — спросила женщина, при этом откидывая со лба длинную, почти чёрную прядь волос.

— Нет, нет, Регина, всё в порядке. До заседания ещё чуть больше часа, принесите нам, пожалуйста, кофе.

— Конечно, — секретарша деловито отодвинула корреспонденцию и принялась колдовать над кофейником.

— Пойдёмте, — Кингсли открыл дверь и указал палочкой на несколько мягких стульев, которые тут же вспрыгнули и встали перед его столом, образуя полукруг.

Друзья расселись по местам, и Гарри воспользовался моментом, чтобы рассмотреть кабинет.

Надо сказать, всё здесь выглядело довольно простенько: на полу толстый ковёр сливового цвета, слева два больших магических окна, шкаф с какими-то бумагами у стены напротив, чуть в стороне от него рабочий стол, вокруг которого они сейчас сидели, и всё. Гарри догадывался, что Кингсли просто выкинул отсюда всё лишнее, оставив только самое необходимое.

Тем временем сам хозяин кабинета прошёл за свой стол, но садиться не стал.

— Ну, я вас слушаю... — хмыкнул он и облокотился об стенку шкафа.

Гарри прокашлялся и заговорил:

— Эм... В общем... Я... Мы... пришли поговорить по поводу Малфоев.

Кингсли ничего не сказал, но кивнул, показывая, что слушает.

— А кто это был? — прервал друга Рон, заставив Гермиону едва заметно поморщиться.

Бруствер, наконец, оторвался от шкафа и сел, глядя на руки перед собой. Затем с усилием перевёл взгляд на друзей перед ним.

— Представитель высшего света из Европы, — ответил он после минуты молчания. — Граф Виноградов, очень влиятельный человек.

— Не слышала о нём раньше, — заговорила Гермиона. — И в «Справочнике чистокровных волшебников Великобритании» этой фамилии мне не встречалось. Он же чистокровный?

— Естественно, — фыркнул Кингсли. — Просто не англичанин, а русский. Правда, живёт в Венгрии.

В дверь постучали, и вошла секретарша, левитируя перед собой поднос с дымящимися чашками. Бруствер кивнул ей.

— Спасибо, Регина.

— Ну что вы, министр, — улыбнулась женщина и вышла.

— И что же нужно было от английского министра магии представителю зарубежной аристократии? — ляпнул Рон, заставив теперь поморщиться и Гарри тоже. Кингсли на этот выпад никак не отреагировал, но, когда заговорил, в его голосе слышались явственно холодные нотки, но не по отношению к другу, а, скорее, по отношению к старику.

— Первый раз он появился здесь около месяца назад с совершенно безумной просьбой. Хотел перевести в Хогвартс свою внучку.

— Перевести? — переспросил Гарри. В школе волшебства до этого не было ни одного переведённого студента. Для маглов в этом не было ничего особенного, а вот в мире волшебников, как догадывался парень, дела обстояли немного по-другому.

— Но ведь правила Хогвартса запрещают принимать в стенах школы учеников других магических заведений, за исключением специальных мероприятий, устраиваемых в рамках развития международных отношений. К тому же это должна решать Книга приёма! — удивлённо продекламировала Гермиона.

— Ты права, — кивнул министр. — Но граф человек непростой. Надавил на совет попечителей, приплатил нужным людям и добился-таки разрешения, а в Книге эта девочка записана с рождения. Поэтому она будет учиться с вами на одном курсе.

— Зачем ему понадобилось проходить через столько сложностей, чтобы перевести внучку в школу другой страны, да ещё и всего на год?

— Как всегда, зришь в корень, Гарри. У него действительно есть на то свои причины. Уж не знаю, как и когда, но старик заключил с Малфоями брачный договор, девчонку же для знакомства с женихом переводит.

— Помолвили с Хорьком? — расхохотался Рон. — Мне уже её жаль. Но вы мне одно объясните: на кой чёрт уважаемой и богатой титулованной семье связывать себя с опальным английским родом?

— Хороший вопрос... — задумчиво ответил Бруствер, переводя свой взгляд на него. — Признаюсь, что пытался выяснить и практически ничего не узнал.

— Так вот зачем вам нужен Малфой! — понял Гарри. — Хотя, судя по всему, тот старик тоже просил вас освободить своего будущего зятя?

— Просил, — подтвердил Кингсли. — Но так просто отпускать их я не собираюсь. Люциус знает очень много, даже слишком... И мне нужна эта информация. В министерстве и во всей стране сейчас чёрт-те что творится. Половину Пожирателей мы, конечно, поймали по горячим следам, но многие, как и в прошлые годы, пытаются увильнуть, ссылаясь на применённый к ним Империус и прочие обстоятельства. И именно старший Малфой может помочь мне разобраться хотя бы с частью этой путаницы. От его жены и сына мне толку чуть, но в качестве рычага давления они сгодятся.

— Значит, хотите заключить сделку с Люциусом Малфоем? А вы уверены, что он не обманет? — спросила Гермиона, глядя на Кингсли так, словно видит впервые.

— Как выяснилось, семья для Малфоев значит даже больше, чем преданность Волан-де-Морту, поэтому я готов рискнуть.

— Получив оправдательный приговор, Драко Малфой сменит одну тюрьму на другую, так, что ли? — заметил Гарри и почувствовал, как где-то в груди закипает гнев. Не ошибся он в своих предчувствиях ни на йоту!

— Гарри... — голос Министра смягчился, — я могу тебя понять, но Малфои знали, чем рискуют... В конце концов, это не самый худший вариант, согласись?

«Знали, чем рискуют»? «Не самый худший вариант»? Кровь застучала в висках, и парень перевёл взгляд на волшебное окно, где солнце уже оторвалось от заснеженных горных вершин и неспешно заскользило по нежно-голубому небу.

В нём сейчас бушевали очень противоречивые чувства. Разум говорил — Малфои даже легко отделались, если учесть, сколько злодеяний было ими совершено. Но упрямое сердце твердило, что так нельзя. Нельзя делать из людей кукол. Жизнь — не шахматная партия...

В размышления ворвался голос Кингсли.

— К тому же, Нарциссе и Драко Малфоям сейчас нужна усиленная охрана. Ты и сам должен понимать, Гарри, что как только Люциус заговорит — полетят головы, много голов. К Малфой-мэнору мы приставим охрану, а для Драко нет места безопаснее, чем в стенах родной школы.

— Безопаснее? — тихо переспросил Гарри. — А другие ученики? Об этом вы подумали?

— Брось, Гарри! — прервал его Рон. — Меня сейчас стошнит от твоего беспокойства! Это же Хорёк—Малфой! Да плевать, что с ним станется в школе! Хоть спеси поубавится.

«Эх, Рон, — покачал головой Гарри, — Просто не понимает, что говорит».

Наверняка большинство слизеринцев-старшекурсников покинет Хогвартс, чтобы не попасть под горячую руку «победителей».

Гарри поймал обеспокоенный взгляд Гермионы и понял, что она думает о том же.

— Сейчас трудно с уверенностью что-то утверждать, — сказал Кингсли и поднялся со своего места. — Драко Малфой нужен мне в Хогвартсе. Хочу понять, что задумал этот лощёный старик-аристократ. Нам сейчас только второго восстания не хватало!

— Сегодня будут рассматриваться дела всего семейства, но ваше присутствие мне нужно только на первых двух заседаниях, — продолжил он, направляясь к двери. — И ещё, Гарри... Хотя бы попробуй поговорить с Драко. Возможно, он согласится добровольно с нами сотрудничать. Это в его же интересах, в конце концов.

Друзья поднялись со своих стульев и проследовали вслед за Кингсли из кабинета. До начала первого слушания оставалось около двадцати минут, но, если вспомнить утреннюю загруженность лифтов, до нижнего уровня придётся добираться дольше обычного.

Пока они шли по коридору, Гарри вспомнил об одном вопросе, который мучил его едва ли не с момента визита Министра в Нору.

— Кингсли...

— Да, Гарри.

— А Драко Малфой... Он же не в Азкабане сейчас?

Кингсли остановился и очень внимательно посмотрел Гарри в лицо. Рон и Гермиона тоже остановились, но в разговор вмешиваться не стали.

— Конечно, он не в Азкабане, — слегка раздражённо ответил Министр минуту спустя. — Мерлин, Гарри! Ты за кого меня принимаешь? Я детей в тюрьму не отправляю, тем более, детей, которые такой участи явно не заслужили...

— Прости... — замялся Гарри. — Он ведь Пожиратель, и метка есть, я подумал...

— Ну да, ты прав, — кивнул Кингсли и развернулся, чтобы продолжить свой путь. — Было немало желающих его туда упечь, но решением большинства Драко и Нарциссу Малфоев было решено оставить в Малфой-мэноре под усиленной охраной без возможности использовать магию.

— А что Визенгамот думает по поводу его освобождения? — спросила Гермиона.

Кингсли молчал, а когда, наконец, заговорил, то голос его был грустным и уставшим.

— Знаешь, Гермиона, иногда мне кажется, что война настолько искалечила нас, что мы сами стали похожи на тех же Пожирателей. Я не стал бы просить вашей помощи, если бы был уверен, что Визенгамот настроен к Малфоям благожелательно. Увы, это не так. Большинство считает, что Малфои опять пытаются избежать заслуженного наказания, и всерьёз намерены упечь в Азкабан всю семью. Подумать только, совсем недавно Волан-де-Морт налево и направо расправлялся со своими недругами, не взирая ни на какие обстоятельства, и теперь мы занимаемся тем же самым!

— Но ведь они же послушают нас? Послушают Гарри! — возразил Рон, который, похоже, осознал масштаб катастрофы.

— Я надеюсь на это, Рон. Очень на это надеюсь...

Они вышли к лифтам, и теперь дожидались прихода ближайшего.

— Мне очень хочется, чтобы они осознали, что безрассудная жесткость не выход, — задумчиво проговорил Кингсли, ни к кому конкретно не обращаясь. — Все почему-то считают, что Волан-де-Морт пришёл к власти вновь, потому что в первый раз общество отнеслось к Пожирателям слишком мягко. На мой взгляд, это не так... Очевидно, что безумца поддерживали скорее из страха, как таковых, сторонников у него и не было почти. Те же, кто был, пали ещё там, в Хогвартсе...

Лифт подошёл почти бесшумно. Золотые решётки разъехались, и вся компания вошла внутрь. Пока они ехали вниз, Гарри отрешённо смотрел на кружащиеся под потолком записки и думал о словах министра. Вот значит, что сейчас происходит с волшебным сообществом. Смена власти привела примерно к тому же результату, что и при Волан-де Морте, с той только разницей, что теперь любого уличённого уже в связях с Пожирателями, ждала немедленная расправа.

Волшебников, конечно, можно было понять, ведь в своё время никто не церемонился с теми же самыми маглорождёнными. Количество жертв свергнутого режима исчислялось далеко не десятками и даже не сотнями. Однако Гарри считал, что всё же это не выход. Удар влечёт за собой лишь ответный удар, а значит, действовать в данной ситуации нужно было совершенно иначе. Теперь он понимал, как важно освобождение Малфоев. Такой громкий процесс, несомненно, будет освещён прессой в малейших деталях. В конце концов, от бешеной популярности был свой огромный плюс — любой поступок в глазах народа выглядел показательным. Гарри искренне надеялся, что своими действиями сможет увести волшебное сообщество от риска повторения старых ошибок.

— Отдел тайн, — произнёс прохладный женский голос, вырвав юношу из его тяжелых дум.

— Идёмте! — махнул им Кингсли и вышел из лифта.

И снова перед глазами, словно вырвавшись из прошлого, возник каменный проход, освещённый факелами. На чёрную дверь Отдела Тайн, видневшуюся вдалеке, Гарри теперь смотрел с какой-то приглушённой смесью боли и грусти. Конечно, ему никогда не забыть того, что здесь произошло, и сколько здесь им было потеряно, но время сделало своё дело. Вместо некогда зиявшей дыры осталась лишь неприятно сосущая пустота, которая постепенно скрывалась под гнётом новых событий.

— Ты как, Гарри? — шёпотом спросил Рон, обеспокоенно косясь на вышеупомянутую дверь.

— Всё нормально, — ободряюще улыбнулся тот и решительно направился к другой, тоже знакомой ему двери.

По дороге к залам суда никто не проронил ни слова. И лишь когда Кингсли остановился рядом с до боли знакомой Гарри дверью, ведущей в зал номер десять, он подумал: «Какая ирония, что Малфой сегодня окажется на моём месте».

Дверь открылась, и друзья увидели, что большое подземелье с рядами скамей, было уже наполовину заполнено разными волшебниками и волшебницами.

В центре, перед самым креслом, куда должен был садиться обвиняемый, уже чинно восседали судьи Визенгамота. Пустовало только место Кингсли, который должен был вести заседание. Гарри бросилась в глаза рыжая шевелюра Перси Уизли, сидевшего неподалёку от министерского кресла. Перси их заметил и махнул рукой в приветственном жесте. На душе стало чуточку теплее. Эта жестокая война отобрала у Уизли слишком много, но оттого лишь сильнее сблизила и сплотила их.

Левый край подземелья отвели для представителей прессы, которые то и дело переругивались из-за более удачного ракурса или места. Справа же были скамьи для свидетелей, как им шёпотом пояснил Кингсли. Там уже сидело несколько знакомых ребятам лиц: профессор МакГонагалл, профессор Слизнорт, Невилл Долгопупс и Полумна Лавгуд.

— Гарри, Рон, Гермиона! — воскликнул Невилл, как только ребята прошли к своим местам. Раны на его лице уже зажили, оставив лишь тёмные полосы шрамов, который придавали гриффиндорцу весьма устрашающий вид.

— Доброе утро, мистер Поттер, мистер Уизли, мисс Грейнджер, — поприветствовала их профессор МакГонагалл и недовольно взглянула на профессора Слизнорта, который кинулся пожимать им руки.

— Давно не виделись, — немного отстранёно проговорила Полумна, отвлекаясь от чтения очередного журнала своего отца. — Папа тоже хотел присутствовать. Но не смог получить разрешение. Я уже пообещала, что обязательно расскажу обо всём, что здесь происходило.

Гарри кинул взгляд на часы: до начала заседания оставалось чуть больше пяти минут. Гермиона завела разговор с профессором МакГонагалл, а Рон о чём-то оживлённо зашептался с Невиллом.

— Представляешь, — донеслось до Гарри оживлённое бормотание друга. — Визенгамот хочет упечь Малфоя в Азкабан, а Кингсли против.

— На самом деле я тоже против, Рон, — ответил ему Невилл. — Малфой, конечно, тот ещё засранец, но, знаешь, в отличие от своих дружков Крэбба и Гойла, он ни на одного ученика руку не поднял. В некотором роде нам было проще, у нас другой склад ума и характера. Мы с самого начала знали, за что сражаемся и умираем. А вот с Малфоем другой случай. Все его ценности и идеалы рассыпались буквально на глазах. Ты не видел его в школе. Если нас война закалила, то его она сломала... Он уже достаточно наказан своим выбором и своей судьбой...

— Ты говоришь совсем как Гермиона, — закатил глаза Рон, но спорить не стал.

Кингсли громко прокашлялся, и все разговоры в зале суда моментально стихли.

— Объявляю открытым судебное слушание по делу Пожирателя смерти, Драко Малфоя, — возвестил Кингсли. — Прошу, введите подсудимого.

Дверь подземелья скрипнула, и в проходе показались два мракоборца, за ними, почти скрытый могучими плечистыми фигурами, шёл худой юноша. Выглядел Малфой, мягко говоря, неважно. За то время, что Гарри его не видел, он ещё сильнее похудел и осунулся. Некогда идеально уложенные волосы сейчас отросли и паклей свисали на лицо. Строгая чёрная мантия лишь подчёркивала и без того болезненную бледность кожи.

Малфой шёл, глядя себе под ноги, и поэтому выражение его лица оставалось для всех скрытым. Стоило ему сесть на кресло, как золотистые цепи выскользнули из подлокотников, крепко опутывая руки.

До Гарри донёсся тихий испуганный всхлип, и он резко оглянулся на Кингсли, давая понять, что цепи — уже явно лишнее. Однако министр, поймав его взгляд, только едва заметно поморщился, показывая на своё предплечье. «На метку отреагировали». — понял Гарри.

— Разбирается дело Пожирателя смерти Драко Малфоя, который обвиняется в пособничестве Волан-де-Морту, нападении на учеников школы «Хогвартс» и ныне покойного директора Альбуса Дамблдора. Допрос ведут: Кингсли Бруствер, исполняющий обязанности министра магии, Джеймс Хартли, глава Отдела обеспечения магического правопорядка, Секретарь суда — Перси Игнациус Уизли... — монотонно проговорил седовласый волшебник, сидевший справа от Кингсли.

— Суд вызывает для дачи показаний первого свидетеля, заместителя директора школы «Хогвартс», Минерву МакГонагалл, — поднявшись, громко произнёс Кингсли.

Профессор МакГонагалл встала со своего места и прошествовала к трибуне, стоявшей рядом с креслом обвиняемого. Гарри подумал, что тумбу поставили специально для этого процесса, поскольку раньше её здесь не было.

— Итак, профессор МакГонагалл, не могли бы вы рассказать нам о событиях, происходивших в школе чародейства и волшебства с середины 1996 года.

Профессор прокашлялась и начала:

— В 1996 году осенью мистер Малфой, как и все остальные ученики, вернулся в школу, чтобы продолжить своё обучение. Не могу не отметить, что он выглядел немного подавленным, но, учитывая время и обстоятельства, я не увидела в его поведении ничего требующего особого внимания.

Мы все были очень напуганы, когда произошёл несчастный случай со студенткой факультета Гриффиндор — Кэти Бэлл. Кто-то попытался с помощью несчастной девушки пронести в школу очень мощный опасный тёмный артефакт, предназначавшийся Альбусу Дамблдору. Не сомневаюсь, что директор знал, кто стоит за покушением, но умолчал об этом. И только узнав историю профессора Северуса Снейпа, я смогла, наконец, понять причины такого безрассудного поступка.

— Что именно вы смогли понять, профессор? — задал ей вопрос Кингсли.

— То, что поступки Драко Малфоя в тот момент были продиктованы одним лишь страхом за безопасность своей семьи. Разоблачение грозило ему смертью.

Как бы то ни было преподавательский состав, за исключением Дамблдора и Снейпа, оставался в полном неведении, и в начале марта 1997 произошёл новый инцидент с отравленной медовухой, которая так же предназначалась Дамблдору, но по чистой случайности так и не попала в руки к своему адресату. Преподаватели не смогли установить связь между этими происшествиями, хотя мистер Поттер всячески пытался убедить меня в обратном.

Мне тогда казалось, что Гарри слишком предвзято относится к Драко Малфою, на фоне их многолетней и взаимной неприязни друг к другу. Я и подумать не могла, что моё неверие обернётся против всех нас.

В июне 1997 года в школу проникла группа Пожирателей Смерти с намерением убить Альбуса Дамблдора. Директор вместе с Поттером в тот вечер отсутствовали, и, хотя все коридоры находились под наблюдением учителей и членов Ордена Феникса, мы оказались не готовы к их нападению.

Голос профессора МакГонагалл дрогнул и сорвался, однако женщина продолжила:

— После смерти Дамблдора выяснилось, что Драко Малфой и Северус Снейп покинули территорию школы.

— Профессор МакГонагалл, — обратился к женщине поджарого вида мужчина, которого ранее представили как Джеймса Хартли — главу Отдела обеспечения магического правопорядка, — а не могли бы вы рассказать, что происходило в школе после прихода к власти союзников Волан-де-Морта?

Профессор кивнула.

— По решению министерства, на должность директора был назначен Северус Снейп, которого мы все тогда считали предателем и убийцей Дамблдора. Я была твёрдо настроена оставаться в школе до самого конца, ибо в качестве надзирателей со стороны Пожирателей в школу также направили Кэрроу.

Эти безумцы устроили над учениками настоящую вакханалию. Поощряли наказания непростительными заклинаниями и даже привлекали к участию в этом безумии других учеников.

По залу пробежался лёгкий шепоток. Слова МакГонагалл не оставили равнодушными никого. Гарри вспомнил слова Невилла, когда тот пересказывал ему последние новости о школе накануне финальной битвы, и снова перед глазами предстало его исполосованное шрамами и ранами лицо и лица других жертв Волан-де-Мортовского режима...

— И что же мистер Малфой? — поинтересовался Хартли. — Принимал ли он непосредственное участие в расправах над другими учениками?

— Насколько мне известно, — сухо ответила профессор, видимо не совсем довольная тем, что её перебили, — моральный дух Драко слишком слаб, чтобы причинить реальный вред кому-либо из детей, поэтому он всячески избегал эти «процедуры», а иногда и сознательно нарушал правила поведения на уроках, чтобы отказываться от участия под предлогом наказаний у других преподавателей.

Гарри перевёл взгляд на съёжившегося в кресле Драко Малфоя, вся ещё прикованного цепями к подлокотникам. В тот факт, что слизеринец отказывался мучить других школьников, верилось достаточно легко, если вспомнить, что он всегда поджимал хвост, стоило только делу принять мало-мальски серьёзный оборот, взять хотя бы тот день на башне Астрономии.

— Что ж, спасибо вам за такие исчерпывающие показания, профессор, — отозвался Кингсли, вырвав Гарри из его размышлений. — Вы можете вернуться на своё место.

— Суд вызывает для дачи показаний второго свидетеля, декана факультета Слизерин, профессора Горация Слизнорта.

Показания Слизнорта Гарри практически не слушал, в целом его слова вторили уже сказанному ранее профессором МакГонагалл. Как декан и наставник Малфоя, он всячески пытался выгородить того и показать с хорошей стороны, но, надо сказать, должного эффекта эти дифирамбы не возымели... Гарри чуть не пропустил тот момент, когда Слизнорт вернулся на своё место, и в зале прозвучало его собственное имя.

— Суд вызывает для дачи показаний третьего свидетеля, ученика школы «Хогвартс» и однокурсника обвиняемого, Гарри Поттера.

После этих слов Кингсли все на минуту притихли, а потом вдруг резко загудели, как разбуженный улей.

— Попрошу тишину в зале суда! — гаркнул Хартли, пока Гарри занимал своё место за трибуной. — Итак, мистер Поттер, прошу вас...

Гарри снова посмотрел на Малфоя, который вцепился в подлокотники с таким остервенением, словно собирался их вырвать, потом вдохнул поглубже и начал:

— В 1996 году, ещё до начала учебного года, я уже подозревал, что Драко Малфой вступил в ряды Пожирателей, но тогда это были ничего не значащие и ничем не доказанные предположения. Однако с течением времени и с появлением жертв, я стал всё сильнее убеждаться в том, что он всё-таки стал слугой Волан-де-Морта.

По залу пробежал шумок, и Гарри остановился, чтобы перевести дух.

— Не могли бы вы объяснить нам поподробнее, мистер Поттер, что же навело вас на подозрения о лояльности Драко Малфоя? — попросил его Хартли, подаваясь чуть вперёд. Кингсли же, напротив, недовольно нахмурился и откинулся на спинку своего кресла.

— Ну, я несколько раз видел, как он нервно одёргивал рукава, и срывался на любого, кто пытался взять его за руку или оголить предплечье. Согласитесь, это сразу наводило на некоторые мысли, если учесть все происходящие в то время события, — спокойно пояснил Гарри и увидел, как слизеринец в кресле сжался ещё сильнее. — Но я не могу сказать, что сильно обрадовался, когда мои догадки подтвердились. Как выяснилось, Волан-де-Морт намеренно мучил всю семью Малфоев за провал в Отделе Тайн летом 1996-го.

Зал снова зашумел, и Хартли разочарованно хмыкнул.

— Летом 1997 года, когда мне исполнилось семнадцать, я совершенно точно понял, что возвращаться в школу в данной ситуации не имеет никакого смысла. Позже переворот в министерстве и приход к власти приспешников Волан-де-Морта лишь подтвердили моё решение. Я, будучи «Нежелательным лицом номер один», теперь уже подозревался в убийстве Дамблдора. Гермиона Грейнджер состояла в списках, как магловский выродок, и соответственно, ничего хорошего ждать так же не могла. Поэтому она и Рональд Уизли, считавшийся отпрыском «предателей крови», подались в бега вместе со мной.

Так вышло, что во время этого нашего «путешествия», из-за моей привычки называть Волан-де-Морта по имени, нас схватили егеря и переправили в Малфой-мэнор, рассчитывая получить хорошую награду за таких ценных пленников. Конечно, Гермиона, как могла, старалась защитить меня и заколдовала так, что лицо стало практически неузнаваемым. Поэтому им понадобился хорошо знавший меня человек, чтобы окончательно убедиться в своих подозрениях. Этим человеком оказался находившийся в то время в поместье мой однокурсник Драко Малфой.

Гарри остановился, снова посмотрел на пленника, потом продолжил.

— Не знаю, по каким соображениям, но Малфой не выдал меня своей тётке Беллатрисе Лейстрендж, даже несмотря на увещевания своих родителей.

Зал загудел, и Хартли пришлось несколько раз крикнуть о тишине, прежде чем Гарри смог продолжить.

— Значит, Драко Малфой не выдал вас, я правильно понимаю? — оживился Кингсли.

— Да, — согласился Гарри, — полагаю, в тот момент он спас мне жизнь. Конечно, Пожиратели позже обо всём догадались, но мы успели найти выход, и их шанс был утерян.

Драко как-то смешно дёрнулся в своём кресле и нерешительно поднял голову, разглядывая зал суда, но избегая смотреть на самого Гарри.

— Мистер Малфой, — обратился к пленнику Хартли, чем заставил слизеринца снова сжаться, — ответьте же нам на этот интригующий вопрос. Почему вы не сдали Гарри Поттера приспешникам Того, Кого Нельзя Называть?

— Я... — голос Малфоя был хриплым, словно он по меньшей мере год ни с кем не разговаривал. — Я... Не знаю... Почему... Просто не смог... Его... Как Дамблдора...

Фраза так и осталась незаконченной, но Гарри всё понял и без этого. Этого следовало ожидать. Несмотря на всю свою продажную слизеринскую натуру, Драко Малфой приходил в ужас только при одной мысли об убийстве, и тот факт, что его слова, хоть и косвенно, но послужили бы причиной смерти Поттера, сыграл в деле решающую роль.

— Что ж, продолжайте, мистер Поттер, — обратился к нему Хартли после недолгого молчания.

Гарри выдохнул и снова заговорил.

— Мне с друзьями удалось сбежать из поместья, и в следующий раз наша встреча произошла уже в Хогвартсе во время финальной битвы. Я... искал некий артефакт, имевший непосредственное отношение к уничтожению Волан-де-Морта, а Малфой, видимо, пробрался в замок во время всеобщей суматохи, вызванной подготовкой к сражению с Пожирателями.

Я думаю, что он, вместе со своими друзьями Крэббом и Гойлом, проследил за мной в надежде поймать и доставить своему повелителю. Впрочем, не знаю, о чём думал Малфой, а вот дружки его, купившись на обещания награды, всерьёз собирались меня убить.

Они подкараулили меня в одной из комнат в школе и напали, но Малфой помешал им нанести решающий удар. Всё нёс какую-то ерунду про то, что Волан-де-Морту я нужен живым. Сомневаюсь, что у него хватило бы духу сдать меня, скорее, Малфой хотел завладеть артефактом, который я искал, и заслужить этим милость господина. Это можно назвать вторым спасением моей жизни, ведь он вновь неосознанно помог выиграть время моим друзьям, поспешившим прийти на помощь.

Теперь Малфой смотрел прямо на Гарри, словно не веря своим ушам. Парень не стал отводить свой взгляд, словно пытаясь сказать: «Ничего личного, Малфой, ведь всё так и было».

— Насколько мне известно, позже вы вернули свой долг, вытащив мистера Малфоя из адского пламени, — заметил Хартли.

— Да, — согласился Гарри. — Хочу ещё добавить, что после происшествия в Выручай-комнате ни сам Малфой, ни его родители к битве так и не присоединились.

— Что ж, спасибо вам, мистер Поттер, за такие исчерпывающие показания, — довольно произнёс Кингсли. — Вы можете вернуться на своё место.

Гарри кивнул и, обогнув тумбу, направился к скамье для свидетелей. Его рассказ дополнили вызванные после Рон и Гермиона. Друг сдержал своё слово и про Малфоя говорил кратко и только то, что имело место быть на самом деле. Гермиона же воздержалась от описаний пыток в Малфой-мэноре, зато достаточно красноречиво описала подавленное состояние слизеринца во время их там присутствия. Как только девушка покинула место своего выступления, Кингсли вызвал Невилла Долгопупса.

— Хм... — замялся Невилл, всегда немного боявшийся публики. — Про 1996 год мне сказать особенно нечего, но вот 1997-98, и всё, что творилось тогда в школе... С наступлением нового учебного года в Хогвартс вернулся Снейп, да ещё и на должность директора. Мы тогда ничего не знали, поэтому всячески сопротивлялись его режиму. Если задуматься, то кроме запрета на организации и посещение Хогсмида, ученикам он ничего не сделал, даже толком не наказывал, а вот Кэрроу оказались для нас самым настоящим кошмаром. Они не только поощряли наказания круциатусом и всяческие унижения нечистокровных учащихся, но и привлекали к участию в пытках других учеников.

Скажу сразу, что Драко Малфой в этом безумии не участвовал. Я не раз видел его одного в коридорах... Крэбб и Гойл были в фаворе у Кэрроу за свой «энтузиазм» и тягу к тёмным искусствам, Малфоя же, скорее, терпели. Во время схватки за Хогвартс абсолютно точно могу сказать, что его не видел, а родители слизеринца только и метались, что в его поисках.

Гарри слушал речь Невилла и думал о том, через что же прошли те, кому пришлось вернуться в школу в такое страшное для всех время. Если верить словам МакГонагалл и Долгопупса, то и Малфою в эти дни досталось не меньше. Сидя на этом стуле в центре зала и окованный цепями, он с каждым словом гриффиндорца всё сильнее сжимал подлокотники, в тщетной попытке справиться с призраками прошлого.

Невилл вернулся на своё место, и пришла очередь Полумны. В зале раздались смешки и издевательские реплики, но девушка будто и вовсе не обратила на них внимания.

— Мисс Лавгуд, — обратился к ней Кингсли, — вы можете что-то добавить к рассказу мистера Долгопупса?

— Пожалуй, могу... — задумчиво пропела когтевранка. — Я несколько раз сталкивалась в школе с Драко Малфоем. Сначала он казался мне заносчивым и пустоголовым, но в тот год всё изменилось. Он отдалился от своих друзей и избегал других учеников. Однажды мы с Джинни и Невиллом организовали вылазку за пределы замка, хотели разрисовать стены лозунгами, и наткнулись на слизеринца. Вряд ли он не понимал, что мы собираемся сделать, но сделал вид, будто вовсе нас не замечает... А когда я попала в плен к Пожирателям, и меня держали в подземельях мэнора, Беллатриса Лейстрендж несколько раз пыталась заставить его применить ко мне круциатус, но он всё время отказывался.

— Полагаю, что этих слов достаточно, — заключил Кингсли, показывая Полумне, что она может возвращаться на своё место. — Итак, пора подвести итоги нашего заседания, на котором мы разбираем причастность мистера Драко Малфоя к деятельности Пожирателей смерти. Прошу наших дорогих судей ответить мне на первый вопрос: кто за то, чтобы бы признать подсудимого виновным?

Малфой склонил голову так, что совершенно скрыл ото всех своё лицо. Между тем в воздух взметнулись руки. Гарри принялся было считать их, но уже сейчас понимал — они победили. Странное, казалось бы, облегчение волной накрыло его сознание. Повезло тебе, Малфой.

— Отлично, кто за то, чтобы признать подсудимого невиновным? — снова спросил Кингсли.

Да. Определённо, большинство в зале были согласны с доводами Гарри.

— Что ж, — довольно заключил Кингсли. — Драко Малфой, ввиду множества смягчающих вашу вину доказательств, а также принимая во внимание всю сложившуюся в вашей семье ситуацию, объявляю вас невиновным по всем пунктам! Можете быть свободны.

Цепи громко лязгнули и втянулись обратно в подлокотники, но этого уже никто не слышал. Заявление министра сделало просто фурор среди прессы, и вспышки фотокамер буквально ослепили всех вокруг.

— Спокойнее, спокойнее! — закричали мракоборцы, безуспешно пытаясь провести Малфоя через толпу к выходу. Отовсюду уже летели разнообразные вопросы и просьбы об интервью. Через некоторое время журналистов всё-таки смогли немного успокоить, и слизеринец покинул зал суда.

— Чёрт! — выдохнул Рон. — Ничего себе они слетелись!

— Достойные приемники Скитер... — брезгливо поморщилась Гермиона.

— Тишина в зале суда! — рявкнул Харпер, и гудение окончательно прекратилось.

— Объявляю открытым судебное слушание по делу жены Пожирателя смерти, миссис Нарциссы Малфой, — возвестил Кингсли. — Прошу, введите подсудимую.

Дверь зала снова распахнулась, и мракоборцы сопроводили к креслу бледную, измученную, светловолосую женщину, которая сейчас уже мало походила на ту гордую и надменную особу, какой её запомнил Гарри.

Этот процесс был гораздо быстрее предыдущего, да и список обвинений куда короче. Нарцисса официально никогда не вступала в ряды Пожирателей, поэтому к ней отнеслись гораздо мягче, чем к сыну, а после показаний Поттера и вовсе стало понятно, что Азкабан ей точно не грозит.

Проведя в этом душном, подземном помещении почти пять часов, друзья почувствовали острую необходимость немедленно оказаться на свежем воздухе. Ощущение было, будто их самих на пять часов посадили в тюрьму, но пробраться через толпу репортёров оказалось совсем непросто. Герои войны, защищавшие Малфоев, вызвали у писак гораздо больший интерес, чем сами обвиняемые. И теперь их со всех сторон забросали вопросами.

— Мистер Поттер, с чем связано ваше желание выступить на этом процессе в поддержку Пожирателя Смерти? — тараторил один из репортёров.

— Мисс Грейнджер, что сподвигло вас встать на защиту людей, пытавшихся уничтожить любое упоминание о маглорождённых волшебниках? — кричал другой.

— Мистер Уизли, какого было наплевать на многолетнюю вражду между вашими семьями? — верещала блондинка слева.

Вихрь голосов дурманил и без того уставшие головы, но, наконец, мракоборцы смогли пробиться из зала в коридор, где репортёров пока не было. Они остались дожидаться заявления Кингсли.

— Мне надо перекинуться парой фраз с Малфоем, — шепнул Гарри Гермионе. — Можете с Роном подождать меня у мистера Уизли?

— Конечно. Может, нам пойти с тобой? — взволнованно поинтересовалась подруга.

— Нет, — твёрдо сказал Гарри, — я сам.

— Пошли, Рон, — девушка взяла своего парня за руку и повела к лестнице.

Гарри некоторое время смотрел им вслед, а потом обернулся к одному из мракоборцев.

— Малфои ещё здесь?

— Конечно, мистер Поттер. Нужно уладить некоторые процедуры. Их должны были сопроводить в специальную комнату дальше по коридору, — ответил ему мужчина.

— Спасибо, — поблагодарил его Гарри и направился к указанной двери, возле которой стоял ещё один мракоборец. — Могу я войти?

— Конечно, мистер Поттер.

И он шагнул в раскрытую дверь.

Драко и миссис Малфой сидели рядом за небольшим столом. Комнатушка была совсем крохотная, и, вероятно, предназначалась для допросов. Едва завидев вошедшего, Малфой дёрнулся и встал.

— Какого чёрта ты здесь забыл, Поттер... — прошипел он.

— И тебе здравствуй, Малфой... — промямлил Гарри. Он уже и позабыл, каким невыносимым может быть их школьный недруг. — Глупый вопрос. Я вроде показания давал, хотел помочь.

— Помочь? Мне? Снова затеял какие-то свои игры? Решил показать благородство Мальчика, Который Так И Не Сдох?

— Драко! — воскликнула миссис Малфой. И перевела умоляющий взгляд на Гарри. — Простите его... Не смыслит, что говорит...

— Не смыслю? Я что, похож на идиота? — повысил тон слизеринец. — У меня нет никакого желания быть втянутым в очередные «великие» планы!

— Да... — лениво протянул Гарри на манер самого Драко. — А мне показалось, что с «великими» планами ты прекрасно и без меня справился.

— Что ты несёшь? — ядовитый голос сорвался почти на хрип.

— Ваши типично Малфоевские игры с иностранным графом. О, и только не говори мне, что ты тут не причём. До меня тут дошло кое-что, помолвка там, протекция зарубежной аристократии...

Малфой, казалось, онемел от такого заявления и не мог выдавить ни слова. За него ответила Нарцисса.

— Эту помолвку организовала я, Драко даже не знает ещё ничего, — тихий голос женщины звучал виновато. — Граф Виноградов первым связался с нами, предложил свою поддержку и освобождение взамен на помолвку нашего сына с его внучкой. Мне стало интересно, почему такой богатый чистокровный маг захотел выдать свою единственную наследницу за опального английского аристократа, и я кое-что разузнала. Полагаю, вас именно это интересует, мистер Поттер?

Гарри кивнул.

— Это и не только. У меня также предупреждение от министра для вашего сына, но сначала я хочу выслушать вас.

Нарцисса кивнула и продолжила.

— Эта богатенькая девочка — незаконнорождённая. Похоже, дочь графа принесла в семью ребёнка со стороны, будучи не замужем. Жена графа тогда ещё была жива, и именно она приняла девочку в семью. Естественно, что с таким постыдным происхождением они не могут рассчитывать на брак со сколь-нибудь значительной чистокровной семьёй, поэтому наш вариант показался им идеальным.

— Вы уверены, что этот граф никак не связан с последователями Волан-де-Морта? — обязан был спросить Гарри.

— Абсолютно, — сухо подтвердила женщина. — Он, конечно, самодур ещё похлеще моего мужа, но мозгов не влезать в эту трясину у него хватило.

— Отлично. Теперь я объясню условия вашего освобождения, — сказал юноша, обращаясь к Нарциссе. — Все ограничения с Малфой-мэнора будут сняты. Часть счетов так же будет разблокирована, с что будет с остальной частью выяснится после приговора вашему мужу. Конечно, ситуация с ним пока не ясна, но Кингсли дал понять, что при должном сотрудничестве Люциус также избежит заключения в Азкабане.

Драко судорожно выдохнул.

— Однако вашему сыну придётся вернуться в Хогвартс и закончить свой последний год, — продолжил Гарри. Его слова вызвали у слизеринца целую бурю негодования.

— Вернуться? Да не рехнулись ли вы там, часом? — взвился он. — Чего ради я должен туда возвращаться?

— Это обязательное условие, — непреклонно ответил ему Гарри. — Министр хочет...

Он замялся, не зная как лучше преподнести свои следующие слова. Но Малфой сделал это за него.

— Держать меня в поле зрения?

— Что-то вроде... — усмехнулся юноша, опираясь спиной на дверь, чтобы никто пока не смог войти. — Но ты ведь не дурак, Малфой. Мало того, что на свободе разгуливает немало сторонников Волан-де-Морта, так они ещё и всю вашу семейку предателями считают. На мой взгляд, тебе даже нужно вернуться в школу...

Малфой сверлил Гарри тяжёлым взглядом, переваривая услышанную информацию.

— А что с моей матерью?

— Министерство позаботится о её безопасности, можешь не переживать. И ещё одно...

Гарри сделал паузу, а затем перевёл взгляд с Малфоя на женщину, обращаясь к обоим.

— Никаких контактов со сторонниками Тёмного Лорда, — он специально подчеркнул два последних слова, памятуя, что так Волан-де-Морта называли только Пожиратели. — Если кто-то попытается выйти с вами на связь или втянуть в новое восстание, вы должны немедленно сообщить об этом министерству.

— Предлагаешь нам шестёрками работать, Поттер? Так, что ли? — прорычал разъярённый Малфой.

— Ну, это опять же только в ваших интересах, — устало осадил его Гарри. — Или хочешь снова на то кресло?

Драко вздрогнул и скрестил руки, словно всё ещё ощущал на них вес золочёных цепей.

— Ну, я так и подумал, — заключил юноша. — В общем, у меня всё. Кингсли ещё обсудит с вами вопросы разморозки счетов и охраны. Увидимся в Хогвартсе, Малфой.

Гарри кивнул замершему слизеринцу, измученной миссис Малфой и вышел.