Погружение (джен)

Барбара опускает руки. Страницы каталога не успевают свернуться. Они шуршат, как настоящие, осыпаясь вниз, к жемчужному глазку проектора. Тают картины курортов, исчезает тусклое золото пляжей и снежное кружево на ветвях, гаснут заманчивые рекламы.

— Ты с ума сошёл? Из всех санаториев… Это даже не отдых, это чёрт знает что!

— Ты не понимаешь. Это идеальный отдых. Переключение. Знаешь, как раньше говорили: нужно сменить вид деятельности…

Барбара вскидывает руку. На этот раз не забывает щёлкнуть пальцами. Виртуальный каталог летит Максу в лицо. Шлепок, панический шорох — и Макс ошарашенно трёт подбородок. Она всегда любила сенсорные дома за натуральные эффекты.

— Ты это называешь видом деятельности?

— Не бесись. В «Заповеднике» можно попробовать разные занятия. Ты можешь кормить животных, можешь изучать, можешь отправиться в любой сектор. Нам не обязательно быть вместе.

Макс начинает сердиться. Барбара не хочет соблазняться новыми веяниями. Раньше она его не разочаровывала, но пару лет назад и «Заповедника» не было. Дикарская, сумасшедшая мода! На кого это только рассчитано? Почему такие, как Макс, попадаются на удочку?

— Кормить животных? Ты это называешь отдыхом?

— Я устал, Барби. — Он подходит вплотную и доверительно смотрит ей в глаза. Зрачки у него расширенные, как от дурмана. Смешные торчащие ресницы чуть опущены. И синева вокруг век — едва ли не в пол-лица. Он устал. Но это не значит, что можно… можно…

— Я подумаю, — беспомощно роняет она. — Кормить животных… там же будет доступ в вирт, в самом деле.

* * *

«Заповедник» пахнет сырой землёй, дождём и полнокровной зеленью. Работа напоминает прогулку. Просто идёшь следом за кормовой машиной и смотришь. Крупные холёные обезьяны ворчат и дерутся за ветки со спелыми персиками. Трещат попугаи. В ветвях пестреют неестественно яркие перья, но существо не спускается за кормом. Нужно доложить.

Не так уж это и страшно, оказывается. Погружение.

Даже от спецодежды не смердит: работает поглотитель неприятных запахов.

Барбара смотрит в небо с изящными росчерками перламутровых туч, недавно излившихся моросью. Макс в другом секторе. С опасными хищниками. Она демонстративно отказалась от обруча для посетителей. Она просто терпит, пока это безумие подойдёт к концу.

Им, уставшим от решений и пресытившимся технологиями, оно необходимо.

По-видимому.

* * *

— Это что-то невероятное!

Карие глаза пылают хищным золотом. Барбара морщится: запах крупных кошек проникает даже сквозь поле поглотителя. Ещё она морщится от того, с каким восторгом Макс начинает рассказывать. Поцелуй отдаёт сырым мясом: неискренность. Весь его пыл — это всего лишь отголоски пережитого восторга, который вызвала не она.

— Ты обязательно должна попробовать! Тогда на следующий год мы вернёмся вместе. Это безопасно! Берёшь трансформ-обруч и…

Барбара не может удержать вежливую улыбку, и та сползает с лица мокрой грязью.

— Я туда не вернусь. Даже не думай. Надеюсь, ты это не всерьёз.

— Но ты должна попробовать, иначе как ты можешь судить? Говорю же, это невероятно. Такая легкость, такая беззаботность… Простота! На тебя ничто не давит, ничто не сковывает. Мне не хотелось возвращаться! Я решил. Отработаю сессию и уйду. Туда, к ним. В «Заповедник».

Сердце свинцово бухает. Барбара не шевелится. Она знает: если Макс говорит «Я решил», он действительно решил.

Но неужели…

— Навсегда, — продолжает он, и хищные искорки в глазах неохотно угасают. — Там есть программа трансформации. Пять лет — и ты вливаешься в биоценоз. Полное погружение, настоящее, а не эффект.

— Ты просто идиот, — бросает она.— Я подаю на развод.

Переубеждать бесполезно, Макс не реагирует на давление. Не зря он столько лет держится на посту топ-менеджера «Софт-трейд»… держался.

— Жаль, — отвечает Макс. Но в его голосе слышна исключительно досада.

* * *

Проклятый курорт растёт с каждым годом.

Бок о бок с жилыми кварталами, за силовыми загородками — всё новые площади. Деревья шумят листвой. Вирт-рекламы — «Новинка: гиппопотамы и стрекозы!», «Открыт набор на погружение! Сокращённая программа с достройкой!»

Было бы что достраивать.

Иногда Барбара покупает туристический билет на один день. Она ходит по узким тропинкам, похожим на мостики над бездной. Умело растрёпанные ветви нависают над головой, по ним скачут обезьяны, а неестественно огромные попугаи без интереса отворачиваются от гостей.

Затем, надев обруч для посетителей, она пересекает границу с сектором хищников.

Повинуясь импульсам обруча, те не обращают на неё внимания. Проходят мимо, иногда задевая полосатыми или пятнистыми хвостами. Кто-то фыркнет, кто-то мотнёт гривастой головой. И только один неизменно подкрадётся и потрётся о бедро. А потом поднимет тяжёлую морду и заглянёт в лицо.

Глаза у него — не по-тигриному карие. На фоне шерсти выделяются короткие жёсткие реснички.

Такие беззаботные.

Барбара уходит почти бегом. В её жизни стало слишком мало беззаботности.

«Погружение для всех! Оставь заботы в ноосфере!» — бойко подмигивает реклама.