A True Friend — Настоящий друг (гет)

Ее зеленые глаза мне снятся.

Я, кажется, глупею рядом с ней.

И я готов играть хоть роль паяца,

Чтобы чуть-чуть ей стало веселей.

Мне никогда не нравилась предпраздничная суета. Что хорошего в том, что все окружающие бегают, как ошпаренные, готовя дом к «особому» ужину, на который приглашено столько людей, что дом становится похож на забитый вагон магловского метро в час пик? При этом все обычные планы и дела забрасываются до лучших времен, а в этом ничего хорошего точно нет. Я всегда любил дарить подарки, только не понимал, почему их обязательно нужно приурочивать к праздникам, но, раз уж так заведено, я свои сюрпризы для родных тоже готовил к особым дням и, по крайней мере, этой традиции я следовал с удовольствием. А вот в шумных мероприятиях я старался никогда не участвовать, предпочитая им чтение хорошей книги в тишине свой комнаты.

Но, кажется, я немного изменился. Сегодня вечером в Хогвартсе должен был состояться рождественский бал, на который я сам вызвался пойти. Усмехнувшись собственным мыслям, я сонно потянулся, впервые не желая скорее вставать и спешить к своим запасам непрочитанных книг. В спальне было шумно. Ребята уже проснулись и эмоционально обсуждали предстоящее событие.

Я нехотя вслушивался в их разговоры, положив руки под голову. Обычно меня смешила такая оживленность и небольшая нервозность перед увеселительными мероприятиями, но сегодня, надо было признать, я и сам немного нервничал. Виной этому была Амелия. «Нет, нужно быть честным с собой, — промелькнуло в мыслях. — Виноват в своих переживаниях только я сам».

Никогда бы не подумал, что когда-нибудь влюблюсь. Амелия появилась в Хогвартсе на шестом году учебы и привлекла мое внимание своим появлением только на первые пять минут. Дальше я обозначил ее, как одну их многих скучных однокурсниц, и забыл о ней думать, вернувшись к книгам. И только когда в этом году Драко пришлось готовить вместе с ней эссе по ЗоТИ, я увидел, что она не так проста, как показалось мне в первый раз. Чем больше я с ней разговаривал, тем больше понимал, что у нас с ней много общего. А ее любовь к книгам меня просто-таки восхищала.

Не знаю, в какой момент это началось, но я вдруг стал замечать, что нервничаю в ее присутствии, а сердце, всегда бьющееся ровно, — за исключением, наверное, бега и, конечно же, нахождения около открытого огня, вид которого повергал меня в ужас, — теперь колотилось как сумасшедшее, стоило мне только увидеть ее силуэт в коридоре. Я быстро понял, что это все значит, и признал, как данность. Раз я ничего не мог сделать с собственными чувствами, нужно было сделать все, чтобы проводить с Амелией побольше времени и завоевать ее расположение. Потому я и пригласил ее на рождественский бал, хоть никогда раньше мне и в голову не приходило ходить на подобные мероприятия.

Но кое-что тревожное не ускользнуло от моего внимания: взгляды, которые Амелия бросала в сторону Драко. Он, конечно, их не замечал, и это можно было понять, всеми мыслями и душой он стремился к профессору Грейнджер, так что до Амелии ему не было никакого дела. Как бы я ни старался призвать свой разум к спокойствию, то и дело продолжал замечать, что Амелия относится к Драко по-особому.

А когда Драко попал в Больничное крыло после неудачно обернувшегося сотрясением мозга и упадком сил практического занятия по ЗоТИ, я лишился всех сомнений. Амелия часто ходила проведывать Драко, много говорила о нем и была очень подавленной — она переживала за него. И я немного запаниковал, боясь потерять ее, даже не обретя. Каждый день я повторял себе, что Драко ни в чем не виноват, и старался подавить приступы ревности, но она преследовала меня во снах. Бездействовать было бессмысленно, как мне казалось, так что я решил, что если и предпринимать какие-либо действия, так в канун Рождества, которое считается почему-то порой чудес.

Я совершенно не представлял, чего можно ожидать от сегодняшнего бала, но я очень надеялся, что вечер станет для меня удачным. Не в силах больше лежать и размышлять на такие волнующие темы, я подхватился, быстро оделся и поспешил в самое любимое место во всем Хогвартсе — библиотеку.

Глупо было надеяться, что сегодня книги сумеют отвлечь меня от всей палитры эмоций, возникших в предвкушении вечера. Естественно, я несколько часов пялился на мелкие строчки текста, совершенно не понимая, что же там было написано. Мысленно посмеявшись над собственным помутнением рассудка, я долго пытался сосредоточиться, но в итоге бросил все и сбежал обратно в комнату, чтобы начать приготовления к балу.

Разглядывая собственное отражение в зеркале, я думал о том, что раньше меня абсолютно не волновал мой внешний вид. Сейчас же я расправлял несуществующие складки на новой темно-серой парадной мантии, непривычно сковывающей мне плечи, и пытался пригладить непослушные волосы, которые отказывались поддаваться на мои манипуляции с ними.

«Ты как девушка», — усмехнулся я своему отражению и состроил гримасу. Вздохнув, я махнул рукой, бросив попытки уложить все-таки волосы, и раскрыл книгу по нумерологии, чтобы хоть как-то убить время до встречи с Амелией.

Мы договорились встретиться в общей гостиной и вместе направиться к Большому залу, где нас должен был ждать Драко. Я в очередной раз напомнил себе, что он ни в чем не виноват передо мной, кроме того, он был в таком состоянии, что ему просто необходима была поддержка друзей, и я мог бы признать себя последней сволочью, если бы ради девушки, пусть и такой замечательной, бросил Драко один на один со своей проблемой.

Когда Амелия появилась в общей гостиной, у меня перехватило дыхание, ладони моментально вспотели, а сердце принялось выстукивать, казалось, какое-то срочное послание на азбуке Морзе. Я всегда отмечал, что Амелия была красива, но сейчас… сейчас она выглядела так, как никогда раньше. Я мог бы с легкостью назвать ее самой прекрасной и не посчитал бы, что мои слова наполнены хоть каплей пафоса или лести — в них была только искренность.

Амелия была одета в красивое красное платье, никогда раньше я не видел на ней одежды такого сочного цвета, и, надо было признать, ей он очень шел. Каблуки делали ее немного выше, но она все равно оставалась миниатюрной. Убранные в высокую прическу пшеничные волосы открывали точеную шею, которой тут же захотелось коснуться. Сжав до боли кулаки, я шагнул навстречу Амелии и, улыбнувшись, глухо произнес:

— Ты прекрасно выглядишь.

Слова показались такими банальными, что я мысленно стукнул себя по лбу. Но Амелия, казалось, была рада их услышать. Она тепло и немного смущенно улыбнулась мне и ответила:

— Спасибо. Ты тоже, кстати. Как думаешь, я сражу сегодня всех наповал? — она покрутилась сначала в одну сторону, а затем — в другую.

Интересно, кого она имела в виду под словом «всех»? Догадки на этот счет не радовали, но я постарался загнать их в дальний угол сознания, лишний раз удивившись тому, насколько сильно я глупел в присутствии Амелии.

— Меня ты уже сразила, — я театрально схватился за сердце и закатил глаза.

Амелия коротко рассмеялась и дотронулась рукой к волосам, проверяя, все ли в порядке с ее прической.

— Нам уже, пожалуй, пора. Драко ведь ждет.

Я мгновенно перестал кривляться и бесшумно вздохнул.

— Ты права, пойдем, — я с замиранием сердца подал ей руку, и она вложила в нее свою ладонь. Мне сразу же стало светлее, а еще появилась небольшая уверенность, что все будет хорошо.

Спускаясь вниз, мы обсуждали предстоящие каникулы и сошлись на том, что нужно почаще писать письма Драко, чтобы он чувствовал нашу поддержку.

Он сегодня был в таком же отвратительном настроении, что и все прошедшие после принятия зелья дни. Я понимал, что ему очень трудно, но все же он должен был взять себя в руки и взбодриться.

Драко критично осмотрел нас с Амелией, которая, к моему разочарованию, уже успела высвободить свою ладонь из моей, и уныло поздоровался.

Амелия еле слышно вздохнула.

— Так не пойдет, сегодня ты должен быть радостнее, — я услышал в ее голосе нотки заботы.

— Еще одна такая фраза, и я ухожу, — отрезал Драко, не заметив, как Амелия нахмурилась после этих слов.

— Ладно, Драко, не нервничай. Больше ни слова о веселье, — я поднял руки в примирительном жесте, всем своим видом пытаясь сказать ему: «Хватит уже быть таким! Борись!» Мне очень хотелось, чтобы он хоть немного взбодрился, но сейчас я не мог ему в этом помочь, надеясь только, что профессор Грейнджер сумеет достучаться до его рассудка и все-таки уговорит выйти из депрессии, вызванной неудачей с зельем.

В Большом зале было очень красиво, и даже Драко, кажется, оценил окружающую обстановку, временно перестав хмуриться. Мы пробрались поближе к стене, где толпилось не так много народу. После приветственного слова директора Драко отправил нас с Амелией танцевать. Настоящий друг, он пытался подтолкнуть нас с ней к чему-то большему, чем просто обыденное общение в библиотеке и на занятиях. Только вот Амелия очень неохотно пошла со мной в центр зала, чтобы присоединиться к танцующим парочкам. Ее взгляд то и дело обращался на Драко, пока динамичная музыка позволяла ей беспрепятственно и будто бы случайно поворачивать голову в его сторону. Но я все замечал и все больше склонялся к тому, что нужно сделать хоть что-то, иначе будет поздно.

А потом зазвучала медленная композиция. Я ужасно нервничал, обнимая Амелию за тонкую талию. Она положила руки мне на шею. Тепло, которое я ощущал ладонями через мягкую ткань платья, опьяняло меня до головокружения. Лицо Амелии находилось совсем близко от моего, слегка приоткрытые губы притягивали взгляд. Я вдыхал аромат ее духов, касаясь щекой ее волос, и мечтал, чтобы этот момент продлился как можно дольше. Мысли лихорадочно переплетались в бессвязный поток образов, поэтому я с трудом мог поддерживать беседу.

— Зал сегодня такой красивый, я бы никогда не подумала, что он может таким быть, — сказала Амелия мне на ухо.

— Я тоже еще не видел его таким, хоть я и проучился здесь гораздо дольше тебя.

— Иногда здорово побыть в такой атмосфере.

— Согласен, — улыбнулся я. — Даже мне нравится. Тем более, когда я в твоей компании. С тобой я готов танцевать хоть всю ночь.

— Это было бы слишком утомительно. Тем более, уверена, тебе бы скоро надоело, ведь в танце не почитаешь книгу, — она тихонько засмеялась.

— Не думаю, что мне стало бы скучно с тобой, но ты меня убедила: полночи можно танцевать, а оставшееся время вместе читать.

— Боюсь, если мы с тобой так и сделаем, то Драко нас совершенно не поймет и обидится.

— Да, конечно… — пробормотал я. Слова Амелии произвели отрезвляющий эффект.

Над головой что-то замаячило. Подняв взгляд, я обнаружил, что с потолка к нам спускалась омела. Можно было считать это знаком. Я усмехнулся, тихо вздохнув.

— Посмотри вверх, Амелия, — она сразу же подняла голову, чтобы поскорее понять, что же привлекло мое внимание, а потом немного смущенно посмотрела мне в глаза.

Я с трудом поборол предательскую дрожь в руках и невесомо провел рукой по ее щеке, а потом наклонился и очень осторожно поцеловал ее в губы. Она застыла в моих объятиях.

Наш поцелуй длился всего мгновение, а потом Амелия отстранилась и посмотрела на меня так, что я сразу понял, к каким последствиям привел меня мой порыв.

Она попыталась уйти, но теперь я не мог отпустить ее просто так, без слов, я был просто обязан идти до конца. Несмотря на то, что мне было страшно, я сглотнул и неуверенно спросил:

— Что-то не так?

— Просто… — замялась она, — это было неожиданно, — Амелия отвела взгляд от меня, опустив голову.

— Извини, если я тебя напугал, — выпалил я, а потом дыхание перехватило. — Но… — вздохнув, я прикрыл на секунду глаза, а потом положил руку на плечо Амелии, пытаясь всеми возможными средствами донести до нее свои мысли. — Ты мне очень нравишься. Понимаешь? — я попытался поймать ее взгляд, но она отвернулась.

— Прости, но ничего не получится, — ее голос прозвучал тихо, словно сквозь толщу воды. Наверное, это зашумело у меня в ушах.

— Почему? — это было все, что я смог спросить, беспомощно опустив руки.

Она только помотала головой и ушла, оставив меня посреди зала. Я застыл, ошарашено глядя ей вслед. Что я мог сказать, чтобы остановить ее?

Не знаю, сколько я простоял, но очнулся я, когда заиграла какая-то очень громкая и динамичная песня. Почувствовав внезапный приступ духоты, я поспешил на выход из зала.

Коридор оправдал все мои ожидания: здесь было прохладно, тихо и пусто. Дойдя до ближайшей ниши, я прислонился к стене и устало закрыл глаза, глубоко и размеренно дыша. Нужно было срочно успокоиться.

Я не ожидал такого развития событий, несмотря на то, что я подозревал, что Амелии нравится Драко, но такая ее реакция на мои действия все же очень удивила. Я переоценил себя. «И, — подумалось мне, — наверное, я слишком поторопился. Нужно было сперва честно признаться, что испытываю к ней чувства, а потом уже приставать с поцелуями. Тоже мне джентльмен! Стоило больше книг читать на тему взаимоотношений». Я усмехнулся этим своим мыслям. Отец как-то в шутку предлагал мне ознакомиться с подшивкой любого женского журнала, чтобы лучше понимать, как правильнее себя вести, если вдруг заведу разговор с кем-то, кроме мамы или тети.

Выводы, к которым я пришел меньше чем через пять минут были просты: я слишком дергался из-за того, как Амелия смотрела на Драко, мне не следовало так внезапно целовать ее, и теперь мне захотелось вернуться в Большой зал и извиниться.

Я, не мешкая, отправился туда и только немного поморщился, когда громкие звуки музыки ударили по ушам. Где искать Амелию в этом скоплении народа я не представлял, так что решил подойти к Драко и спросить у него, не заметил ли он, куда она ушла.

Но картина, представшая перед глазами, заставила меня резко остановиться и застыть на месте: в тот момент Амелия наклонилась к Драко, положив руки ему на плечи, и поцеловала его. Затем она быстро отвернулась от него и пошла в моем направлении. Я поспешил отойти, чтобы не встретиться сейчас с ней, а потом почти побежал на выход из Большого зала.

Некоторое время я бесцельно шатался по коридорам, пытаясь привести мысли в порядок. Но это оказалось сделать не так уж просто. Удивительно: впервые кто-то настолько сильно выводил меня из равновесия. Это было мне совершенно не свойственно, и я бы предпочел стать таким, как раньше, но, как выяснилось, чувствами не так-то просто управлять. Сейчас у меня было такое ощущение, что внутри что-то сжало мне горло и легкие, кроме того в желудке будто бы лежал тяжелый камень, и, как бы я ни старался, мне не удавалось прогнать эти неприятные симптомы, свидетельствовавшие о том, что моя нервная система была не в лучшем состоянии, а эмоции нагло захватили власть над телом. Побродив по замку, я направился в комнату, решив, что мне поможет хороший сон.

Но уснуть мне не удалось. Пролежав несколько часов с закрытыми глазами, я только еще больше разозлился. Тысячи мыслей противным гулом одновременно звучали в голове. Не выдержав этого, я поднялся с кровати, тихо, чтобы не разбудить соседей по комнате, достал из прикроватной тумбочки блокнот и ручку, подаренные отцом на прошедший день рождения, и устроился с этим добром под одеялом. Прошептав уверенное: «Люмос!», я начал выписывать в блокнот все, что меня тревожило в данный момент, чтобы потом попытаться проанализировать это и найти верный способ выхода из ситуации.

Спустя час, исписав десять страниц, я пришел к нескольким выводам.

Часть из них касались Амелии: во-первых, я мог только надеяться на взаимность, и в том, что мой расчет не оправдался, она не была виновата. Во-вторых, теперь я должен был дать ей время на размышления, как бы мне ни хотелось прояснить всю ситуацию и попытаться склонить ее в свою сторону. В-третьих, то, что она поцеловала Драко, не отменяет того, что я полез к ней с поцелуями без разрешения, а значит, мне нужно было обязательно извиниться перед ней за это и за то, что был излишне самоуверен. С Драко тоже все совсем неоднозначно. Я не сомневался, что он не ожидал от Амелии таких решительных действий и был искренне им удивлен, даже в то короткое мгновение, за которое я успел мельком рассмотреть его лицо, в его выражении мне отчетливо виделись недоумение и небольшой шок. У меня также абсолютно не было причин сомневаться в том, что Драко не пытался сам сблизиться с Амелией за моей спиной, даже наоборот — он старался немного сторониться ее. Кроме того, невооруженным глазом было заметно, что Драко питал особые чувства к профессору Грейнджер, так что Амелия как девушка интересовала его, наверное, в самую последнюю очередь. Так что я не должен был злиться на него. Равно, как и на Амелию. Ругать можно было только себя — за излишнюю импульсивность и потерю контроля над эмоциями.

В итоге я решил действовать по ситуации, дождавшись, что мне скажет утром Драко, и посмотрев, как станет себя вести Амелия. Когда эти мысли были окончательно сформулированы и записаны в блокнот на отдельной странице, я, наконец, успокоился и смог уснуть.

* * *

Утро не принесло мне ничего утешительного: Амелия пряталась от меня, как бы я ни искал ее взглядом в общей факультетской гостиной, коридорах и Большом зале, а Драко ни словом не обмолвился о том, что у них с Амелией произошло накануне вечером. Но вид у него был настолько растерянный, даже немного испуганный, что я не стал расспрашивать его, чтобы не причинять ему большего дискомфорта, ведь ему еще предстояла вечерняя поездка в Лондон в компании мисс Грейнджер, с которой он успел вчера поссориться в очередной раз. Я искренне пожелал ему найти нужные слова и помириться с ней. А сам готовился к разговору с Амелией в поезде.

Но мы не встретились и там, хоть я на это и надеялся. Сидя в пустом купе, я смотрел в окно и успокаивал себя, что ничего страшного в происходящем нет, ведь я мог написать Амелии письмо, если уж станет невтерпеж, а лучше всего было подождать начала второго семестра, предоставив ей время на размышления, а потом уже поговорить, в любом случае, наши встречи были неизбежны.

Только вот я и представить себе не мог, что следующий нормальный разговор с Амелией у меня состоится уже аж почти в середине весны.

* * *

Я не знал, зачем Драко попросил прийти в старый класс ЗоТИ, ведь никаких новостей не должно было появиться, но, разумеется, согласился, даже не задумываясь. И вот, когда в кабинет вошла — точнее, почти вбежала — Амелия, я был крайне удивлен. Не то, чтобы я не подозревал, что Драко пытается нас с ней помирить, но именно сейчас я не был готов к серьезному разговору. После случая с пожаром из-за дракона на ЗоТИ, когда я не смог помочь Амелии, я чувствовал себя слишком виноватым.

Но Драко заявил, что не выпустит нас из кабинета, пока мы все не обсудим. И я уже начал протестовать, когда Амелия вдруг перебила меня, подойдя совсем близко:

— Нет, Драко прав. Я убегала от тебя и поступила очень некрасиво. Я виновата, но не находила в себе силы сказать тебе это в лицо. Наверное, и правда пора уже объясниться.

Я не поверил собственным ушам и тихо переспросил:

— Ты серьезно? — она слабо кивнула. — Что ж, тогда, конечно, давай поговорим.

— Драко, — Амелия повернулась к нему, — ты не мог бы нас оставить? Я хочу поговорить с Алексом наедине. Можешь считать, что свою миссию ты уже выполнил. Я не сбегу, да и Алекс, думаю, тоже.

— Определенно, — я слабо ухмыльнулся.

— Мы сами во всем разберемся, — ее голос звучал очень уверенно.

Драко, казалось, не ожидал такого поворота событий, но быстро сориентировался и перед тем, как уйти, попросил нас обязательно помириться и бросил на меня беглый взгляд. Думаю, он хотел пожелать мне удачи.

Когда дверь за Драко закрылась, повисла неуютная тишина. Я видел, что Амелия не могла решиться заговорить первой, она смотрела куда-то в пол, скрестив руки на груди в защитном жесте.

Я поднялся со своего места и осторожно дотронулся до ее руки.

— Давай поговорим? — полуутвердительно проговорил я.

— Да, — обреченно прошептала она. — Алекс, прости меня, — она подняла на меня свои зеленые глаза, и у меня побежали по спине мурашки. — У меня не было права обижаться на тебя за то, что ты не помог мне тогда, во время пожара. И потом прогонять тебя тоже. А еще я неправильно поступила, избегая тебя, когда ты раскрыл передо мною свои чувства, но я испугалась и растерялась. Я чувствовала себя… — она запнулась, — ужасным человеком, но не могла придумать способа, чтобы в итоге никому не стало больно.

— И ты меня прости, — ответил я, — мне не следовало тогда тебя целовать, это было импульсивно и, хм, самоуверенно, — я провел рукой по волосам — не очень хороший жест, он всегда выдавал мое волнение.

— Мне очень хочется, чтобы мы снова могли общаться.

— Мне тоже очень этого хочется, — кажется, мой голос даже немного дрожал.

Амелия услышала в моих интонациях что-то такое, что ей явно не понравилось, и нахмурилась.

— Я должна сказать тебе одну вещь… Я влюблена в Драко, — она опустила взгляд и сжала пальцы в кулаки.

— Я знаю, — вздохнул я.

— Как это? — удивилась она.

Я только хмыкнул и усмехнулся.

— Я должна была догадаться, что ты в курсе, — покачала она головой. — Думаю, ты также знаешь, что я ему не нужна.

— Ты для Драко — хороший друг, — возразил я.

— Только друг… — Амелия вздохнула. — Да, я знаю. И мне еще пока неприятно это осознавать. Я хотела не этого. А в итоге только причинила всем нам боль, — ее глаза наполнились слезами.

Я не удержался и тут же обнял ее. Она застыла в моих объятиях, а потом крепко вцепилась руками в мантию, и ее плечи начали мелко подрагивать.

— Каждый может ошибиться, — успокаивающе заверил ее я, крепче обнимая. — Ты не виновата. Так случилось. Мы все это переживем, так что не стоит лить слезы.

— Я теперь совсем одна, — прошептала она.

— Глупости, — улыбнулся я и погладил ее по голове. — Я с тобой. И всегда буду, что бы ты ни сделала.

— Так нельзя, — возразила она, но только сильнее прижала голову к моей груди.

— Как же нельзя, если я уже это делаю. Я рядом.

Она немного отстранилась и заглянула мне в глаза.

— Ты очень хороший, но я не могу по-настоящему ответить тебе взаимностью сейчас, — судя по тону, она очень переживала по этому поводу.

— Я знаю, но я подожду, ладно?

— Да, — кивнула она и уже сама меня обняла. — Спасибо тебе за то, что ты меня простил. И за то, что ты рядом.

Она потянула меня за шею вниз, чтобы я немного наклонился, и, привстав на носочки, невесомо поцеловала в щеку. А потом снова прижалась к моей груди, слушая, наверное, как мое сердце громко стучит в рваном быстром ритме.

Я положил ей руки на спину — она такая миниатюрная — и закрыл глаза, только сейчас осознав, как же я хотел ее обнять все это время.

«А Драко — настоящий друг. Я был абсолютно прав, когда решил, что этот человек — хороший», — подумалось мне перед тем, как я почти незаметно поцеловал Амелию в макушку.