Гар'Пот, орчонок, который выжил (джен)

Кошка ждала. Она сидела неподвижно, игнорируя всё происходящее вокруг, и смотрела в одну сторону. Её можно было бы принять за искусное творение скульптора, если бы не редкое моргание и едва заметное шевеление усов. Кошка не поворачивала голову, не дёргала хвостом и точно не гналась за случайно прошмыгнувшей крысой, которая что-то забыла в этой сухой полупустыне.

Дуротар уже окутала ночь, и глаза кошки светились в темноте. Она видела всё, но никто не мог увидеть её сейчас, когда прошло несколько часов после заката. Если бы кто-то её увидел, то удивился, что кошки делают в таком непригодном для жизни месте, или вспомнил давние легенды о друидах, но некому было ни удивляться, ни вспоминать.

Вскоре на другом конце улицы сверкнула вспышка, и из портала на улицу вышел эльф. Синее свечение его глаз померкло от печали, а края старомодной фиолетовой с синим мантии безжизненно свисали и пачкались в пыли дороги. Когда он подошёл к забору, где сидела кошка, на её месте невозмутимо сидела женщина в тёмно-зелёной мантии и остроконечной шляпе, украшенной дубовыми листьями и сдвинутой на очки.

— Рад встрече, профессор МакГонагалл, — произнёс эльф, садясь рядом. — Даже не ожидал увидеть вас здесь. Сегодня все празднуют.

— Да, конечно, празднуют. По дороге сюда я видела не меньше дюжины вечеринок, и никто даже не подумал о безопасности или скрытности! — возмущённо фыркнула МакГонагалл.

— Их можно понять. Все устали от этой кошмарной войны. В их жизнях появился повод для радости, так почему бы его не использовать?

— Это их не оправдывает. Они ведут себя безответственнее трёхлетних детей!

— Думаю, будет очень символично, если маглы узнают о нас в день, когда он пал.

— Альбус, я всегда знала, что вас не устраивает современное положение волшебного мира, но не будет ли такой резкий выход из тени ошибкой? — она обратилась к эльфу.

— Ничуть. Раньше всё так и было, и было во многом даже лучше.

— Уже не те времена. Теперь маглы рассматривают магию, вернее, то, что доступно им, как что-то типа электричества, только более капризного. Для них весь волшебный мир в лучшем случае будет схож с крупным объединением механиков! Эпоха великих магов завершилась где-то век назад, и теперь мы можем только видеть закат волшебства.

— Вы правы, профессор.

Они ещё минуту сидели молча, не шевелясь. Вся суета обычного мира в эти секунды была просто не нужна. Луна умиротворённо светила с неба, немного рассеивая ночную темноту. Бояться было нечего: все жители уже спали, и никто бы не стал вглядываться за окно, чтобы рассмотреть говорящих.

— Скажите, для чего мы сегодня здесь? — тихо поинтересовалась МакГонагалл.

— Необходимо передать Гар’Пота родственникам. Вы знаете о своеобразных силах орочьего шаманизма… Теперь его сможет защитить только нахождение рядом с кровными родственниками.

— Значит, пророчество было верным? — Эльф тяжело покивал головой.

— Странно. Рубеус задерживается. Сейчас из-за огромного магического волнения опасно пользоваться порталами, а он как раз был не очень далеко.

— Вы считаете, что ему можно доверить такое ответственное задание?

— Я бы доверил ему свою жизнь.

— Не спорю, он предан своему делу и не отступает, но нельзя отрицать его некоторую вспыльчивость, пусть это и характерно для его клана.

Альбус замолчал и взглянул на часы с тонкой трещинкой, которые почти не снимал. Для чего они ему, было непонятно: существовало удобное заклинание, показывающее точное время, но он продолжал носить их на руке. Может быть, это была память о прошлом. Может, эти часы просто нравились ему. Альбус никогда не рассказывал это.

— Скажите… Вы-Знаете-Кто действительно пал?

— Я не уверен в этом, Минерва. Нельзя быть в чём-то уверенным до конца. Боюсь, мы не знали всей его мощи и всей его жестокости, но вряд ли он погиб. И давайте называть вещи своими именами. Он Волдеморт, а не все эти Знаете-Кто или Кого-Нельзя-Называть.

МакГонагалл вздрогнула. Это имя, больше похожее на жуткое прозвище, уже несколько лет вызывало только страх. Вряд ли на чьих-то руках было больше крови, и крови невинных, чем на руках Волдеморта. Где появлялся он, там появлялась Смерть.

А Альбус считал, что подобный страх перед именем только усиливает страх перед его носителем. Он не был праздным обывателем из мирных краёв, только слышавшим страшную историю от проезжего путешественника, но такая храбрость порой выглядела жутковато. Пусть он и был членом Совета Шести и крайне сильным магом, которого, говорят, боится даже Волдеморт и потому никогда не вызовет на бой.

— А если он… Волдеморт пал, а выжил только Гар’Пот, то… Его родители мертвы? — сбивающимся голосом прошептала МакГонагалл.

— К сожалению, да. Увы, ни одна война не обходится без жертв. — В словах эльфа не было той напыщенности, что присутствует почти во всех похоронных речах — в них ярко ощущалась горечь.

Они оба знали его родителей. Совсем недавно они были только выпускниками школы, причём одними из лучших… Его мать, Лилари, подавала надежды как способная шаманка, умевшая заставить замолчать, успокоиться и включить разум практически любого, кто попадался ей на глаза. Видимо, она так часто кричала на Джеруга — будущего мужа, а во времена школы просто головную боль всех учителей — чтобы он прекратил позорить факультет идиотскими выходками и начал использовать голову или "чем ты там думаешь, если вообще умеешь это делать", что он просто не мог не влюбиться в неё. Впрочем, на его шумные выходки учителя никогда сильно не злились: было бы странно, если бы он не шумел с друзьями как всякий нормальный орк, а тихо сидел в углу и перечитывал любимую сказку.

А теперь их нет. Как и многих учеников, друзей и сверстников. Кто-то погиб в битве. Кто-то стал жертвой засады. Кто-то бесследно исчез.

Откуда-то с небес раздался пронзительный крик, и на песчаную дорогу плавно приземлился огромный тёмно-серый грифон с чернобородым дворфом на спине. Он бережно держал в руках свёрток из одеял и иногда стирал пот с широкого лба с синей татуировкой. Пожалуй, единственное, в чём он отличался от других дворфов — необычайно высокий рост.

— Ну всё, тише, Остроклюв. Мы на месте. Отдохни немного, — он ласково потрепал грифона по голове и повернулся к остальным. — От дома осталось одно пепелище. Задержался из-за патруля над Ясеневым лесом: еле проскочил незамеченным. Вот мальчик.

Альбус и Минерва склонились над свёртком. В нём тихо сопел маленький зеленокожий орчонок с едва прикрытым прядкой чёрных волос похожим на молнию порезом на лбу.

— Вы можете сделать что-то со шрамом? — тихо спросила Минерва.

— Даже если и мог, то не стал бы. Порой шрамы бывают очень и очень полезными. Вот у меня, как выяснилось, во всю спину карта основных силовых линий Азерота. Выяснить бы ещё, как и когда она туда попала… — Альбус достал из кармана мантии запечатанное письмо. — Я написал письмо его родственникам, где всё объяснил.

— Вы… Вы действительно хотите оставить ребёнка вместе с этими… Маглами?! — ужаснулась МакГонагалл. — Вдали от нашего мира? У нас он станет настоящим героем. Легендой!

— Я этого и опасаюсь. Его будут почитать с младенчества за то, что он уже вряд ли вспомнит. Он победил опаснейшего врага, даже не научившись ходить. Вы представляете, как легко это вскружит ему голову? Тётя с дядей ему всё расскажут, но позже. Я всё написал в этом письме.

— Письмо не может передать всего. Но вы правы. — МакГонагалл покивала головой.

— А можно я попрощаюсь с ним? — неожиданно всхлипнул Рубеус. — Чай, ещё десяток лет не увидимся…

Осторожно взяв на руки свёрток, дворф поцеловал в лоб орчонка, вернул его Альбусу и громко разрыдался.

— Всё, хватит, успокойся, — забормотала Минерва, поглаживая дворфа по плечу. — Иначе нас заметят.

Достав из кармана носовой платок размером с простыню, он оглушительно высморкался и замолчал, глядя, как Альбус превращает лежавший на дороге камень в корзину, кладёт в неё завёрнутого в одеяла орчонка, вкладывает в одеяла письмо и кладёт корзину на крыльцо дома. Ещё минуту они стояли и смотрели на него, а затем, не говоря ни слова, разошлись.

Взмыл в небо тёмно-серый грифон и огласил округу печальным криком, унося на себе всадника. Прыгнула в тень невозмутимая кошка. Исчез в мерцающем портале эльф. А орчонок продолжал лежать в корзине и спать. Его маленькая ручка высунулась из одеял, нащупала письмо и помяла его. Затем он продолжил сопеть, не подозревая, что в следующий раз проснётся не в родном доме у любящих родителей, что несколько следующих лет станут для него настоящим испытанием на живучесть…

Он тихо чихнул: уже несколько часов его не оставлял холод. Иссушенный осенний ветер гнал по улицам пыль и старые пожухлые листья. Скоро должна была наступить зима — пора цветения всего живого в Дуротаре. А где-то далеко люди, орки, гномы, тролли — представители всех народов тайно или открыто собирались, радостно отмечали победу над Волдемортом и пили за здоровье Гар’Пота.

* * *

Проснувшись рано утром, Верр выглянул в окно и радостно оскалился. Это день начинался очень хорошо, и он надеялся на не менее благополучное продолжение: сегодня он должен был подписать крайне выгодный контракт о поставке горнодобывающего оборудования.

Когда он умылся и почистил зубы, то собрался выйти на улицу и сделать уже привычную зарядку. Его жена, каменный страж оргриммарской армии Петуна, ещё в день их знакомства сказала потрясающе правдивые слова: "Орк без мышц — это не орк, а эльфийский ублюдок". В этом Верр был с ней полностью согласен.

Едва открыв дверь, Верр опешил и осторожно позвал жену. Та вылетела, будто за дверью стояла минимум сотня вооружённых людей, намеренных сжечь дом и пустить на котлеты жителей, и сжала в руке топор, подаренный родителями на совершеннолетие. Увидев только излишне аккуратную корзину с ребёнком, она немного разочаровалась, но внимательно осмотрела её на расстоянии и, не найдя ничего подозрительного, вытащила письмо, в котором тоже не было ничего странного, не учитывая тёмно-фиолетовые чернила и пергамент вместо бумаги. Разорвав конверт, она начала разбирать непонятные слова, запутанные в завитках почерка, и с каждой секундой становилась всё мрачнее.

— Ты вчера ничего странного не замечал в Оргриммаре? — спросила она. Верр почесал затылок, пытаясь вспомнить хоть что-то необычное. Бродили группы туристов, занимались чепухой подростки, зевали стражники — ничего особенного, о чём он сообщил жене.

— Да? Всё равно прочитай. Тебя это тоже касается, — Петуна протянула письмо мужу и взяла орчонка на руки. Тот открыл глаза и, увидев незнакомое лицо, залопотал что-то непонятное.

— Твоя сестра была шаманкой?.. — потрясённо спросил Верр.

— Ей до шаманки как мухе до виверны. Обычная выскочка с парой-тройкой фокусов. Мало ли сейчас таких? — фыркнула она, толкнув ногой корзину к небольшому сараю. Та покатилась по утоптанной земле, пачкаясь, и вскоре уже не была похоже на творение художника, сияющее хрупкостью и непрактичностью.

Задумчиво коснувшись лба Гар’Пота, Петуна унесла его в дом со словами: "Надеюсь, если из тебя не вырастет полностью нормальный орк, то ты хотя бы не будешь позором семьи".

Солнце всё так же поднималось и опускалось над сухой степью. Ветер колыхал жёсткие листья полусухих растений, иногда принося с собой как тучи пыли, так и дожди. Уже почти десять лет Гар'Пот жил в доме дяди и тёти.

Но в доме не было ни единого знака этого. В доме ничто не поменялось с тех времён… Кроме фотографий, висевших на стенах. Сначала на них изображалось что-то, смутно похожее на зелёный мячик в окружении кусков звериной кожи, но сын Верра и Петуны вырос. Теперь на фотографиях был он с первым игрушечным топором, он на карусели, он в объятиях матери…

Ни одной фотографии Гар’Пота не было.

Он спокойно спал в своей крошечной комнатке под лестницей, когда дверь затряслась от ударов и резкого вскрика Петуны:

— Подъём!

— Да… Встаю… — заговорил он, пытаясь вспомнить, что же ему снилось.

Во сне он летел на какой-то огромной птице. Он видел невероятно густые леса, заснеженные горы и огромное, чистое звёздное небо… Пусть даже оно иногда перегораживалось чем-то тёмным и колючим. Сон точно был приятным, пусть и вызывал странное чувство, будто бы где-то он точно видел что-то похожее…

Ещё несколько ударов в дверь. "Ты ещё долго?" — крикнула Петуна, и Гар'Пот пробормотал, что ему осталось совсем немного. Он быстро нацепил старую одежду, походившую на огромные мешки — вещи ему приходилось донашивать за двоюродным братом — и кривые, не разваливающиеся только из-за липкой ленты очки.

— Присмотри за беконом. Сегодня день рождения у Дага. Всё должно быть идеально, — распорядилась Петуна, когда он вошёл на кухню, и вышла.

День рождения Дага… Гар'Пот удивился, как не смог вспомнить об этом раньше, даже тогда, когда он шёл на кухню и посмотрел в открытую дверь гостиной. Там на столе гордо возвышалась гора подарков. И, похоже, ему этим вечером будут подключать очередной экран для показа движущихся картинок, странное название которого у Гар’Пота вылетело из головы. Рядом с ним стоял новый спортивный велосипед.

Для чего Дагу велосипед, орк понять не мог. Его двоюродный брат ненавидел спорт в любых его проявлениях, если не считать спортом избиение кого-либо слабее. И больше всего он любил бить именно Гар’Пота, хоть это удавалось ему далеко не всегда: за прожитые годы Гар’Пот стал очень быстрым. Но по его виду это было сложно сказать, ведь по сравнению с другими орками-сверстниками он был худым, низкорослым и слабым. Говорят, несколько веков назад таких могли и убить ещё в младенчестве…

Во всей внешности ему нравился только шрам на лбу, похожий не то на молнию, не то на одну из старинных рун, которые он видел в школьном учебнике истории. Он был у него с самого детства… По крайней мере, Гар’Пот помнил, что ещё давно он спросил, откуда же он взялся.

— Тогда же, когда погибли твои родители. — Он чётко помнил ответ Петуны, хоть прошло уже больше семи лет. — И не задавай глупых вопросов.

"Не задавать глупые вопросы" — это было основное правило жизни в этом доме. И нельзя было жить в спокойствии, не нарушая его.

Бекон уже зарумянился, когда в кухню вошёл Верр и поприветствовал его так же, как и всегда: "Причешись!" Каждую неделю он говорил, что Гар’Пота надо подстричь. И его стригли куда чаще одноклассников, но от этого почти не было эффекта: его волосы отрастали с почти невозможной скоростью и продолжали торчать.

Однажды Петуне надоело постоянно разбираться с топорщащимися во все стороны света волосами племянника, и она побрила ему голову, оставив на голове только несколько прядок, чтобы прикрыть шрам. После этого Даг начал ещё чаще смеяться над ним. Всю ночь Гар’Пот не мог избавиться от мысли, что теперь над ним все точно будут смеяться, но на следующее утро он обнаружил, что его волосы отрасли до прежней длины.

После этого он ещё целую неделю не мог выйти из своей комнатки. Но после того случая его волосы стали расти ещё быстрее, ускоряя рост после каждой стрижки, и его оставили в относительном покое. Только вот причёсываться приходилось постоянно, хоть это и мало помогало.

Вскоре подошли и Петуна с сыном, который поглядел на родителей и, судя по топоту, помчался в гостиную. Уже было ясно, что в будущем он станет копией отца: крупное круглое лицо плавно переходило в массивное туловище, а крошечные глаза так же недовольно глядели из-под нависающих надбровных дуг. Гар’Пот слышал, что в детстве Дага иногда называли "лягушонком", но, по его мнению, он больше походил на капусту, поросшую шерстью.

Из гостиной раздался разочарованный вопль, и через несколько секунд Даг вновь был на пороге кухни.

— Но здесь только тридцать шесть подарков! — обиженно произнёс он.

— Видимо, ты забыл о подарке от тёти Марги, он под подарком от папы и мамы, который в жёлтой упаковке! — затараторила Петуна.

— Тогда получается… Тридцать семь! — Даг обиженно нахмурился и сжал губы. Гар’Пот, предвидя приступ ярости, после которого могли быть жуткие разрушения, начал ускоренно есть бекон. Родители тут же начали утверждать, что потом, когда они поедут в Оргриммар, ему купят ещё два подарка, Даг долго считал, затем капризничал, но через несколько минут упрашиваний согласился.

Это было ещё одной причиной ненависти Гар’Пота к этому дню. Его двоюродному брату доставалось всё: подарки, внимание, любовь — то, что и доставалось детям в этом возрасте. В редкие минуты ему казалось, что он тоже должен получать и заботу, и любовь… Но это было очень давно. Потом он чаще думал, что со всеми детьми в мире обращаются так же, как и с ним; изредка приходившие в этот дом друзья Дага явно жили не под лестницей, не в тёмной каморке рядом с пауками…

— Плохие новости. Арли Фиггльзвенк опять то ли ногу сломала, то ли обожглась при взрыве. Она не сможет взять этого. — Мрачно выговорила Петуна.

Гар’Пот почувствовал, как сердце начинает бешено колотиться. Традиционные визиты к этой чудом дожившей до преклонных лет гоблинше были ещё одной причиной его ненависти к этому дню.

Арли Фиггльзвенк больше всего в жизни любила кошек и изобретения. А ещё она умудрялась совмещать эти страсти. И пока Даг с друзьями катались на аттракционах, играли в могучих воинов и поедали вкусности, Гар’Пот был вынужден сидеть в её доме, пропахшем кошачьим кормом, окисленным железом и ещё чем-то едким, пока она вдохновенно рассказывала о котике, которого она видела несколько лет назад в какой-то там долине, или заставляла оценивать перепачканные наброски роботов-кошек, если судить по нацарапанным на краю листов названиям.

— Может быть, связаться с Маргой? Она может посидеть с ним… — предложил Верр.

— Не неси чушь. Она ненавидит мальчишку.

— А твоя подруга, забыл, как её зовут… А, точно, Иворр…

— Получила увольнительную, находится на отдыхе в Мулгоре.

— Вы можете оставить меня одного… — проронил Гар’Пот, втайне надеясь, что тогда сможет посмотреть все те передачи, что так любит смотреть Даг, и даже просто побыть в одиночестве. Чем он точно отличался от сверстников, так это тем, что, будучи один, мог спокойно размышлять, а не изнывать от скуки. Он даже любил это делать.

— Чтобы вместо нашего дома остались одни руины?

— Но я не собираюсь взрывать или сжигать этот дом… — Но его, как и обычно, никто не слушал.

— Может быть… — медленно заговорила Петуна, что было слишком необычно для неё. — Может быть, взять его с собой… Оставить в машине…

— Нет! — Верр возмутился. — Только не это! Я больше пятнадцати лет трясся на этом проклятом трицикле, чтобы купить нормальную и удобную машину, и всё это ради того, чтобы этот ненормальный превратил её в груду металла?

Даг затрясся и начал реветь, надеясь так добиться того, что этот задохлик не поедет с ними: когда он последний раз искренне плакал, он уже и не помнит.

— Ну, Даг, не плачь!.. Я не позволю ему испортить тебе день рождения! — прижимая его к себе, заговорила мать. Она не могла вынести того, что её ребёнок рыдает.

— Я… Я не хочу… Чтобы он с нами ехал… Он всё портит!.. — выдавил из себя Даг и, пока мать его обнимала, состроил гримасу Гар’Поту, надеясь того обидеть ещё сильнее.

В этот момент раздался стук в дверь, и через минуту в кухню, довольно ухмыляясь, вошёл его лучший друг, Пиртибу. Ростом он был выше Дага, даже когда по старой привычке ходил сгорбленным. Едва Даг увидел его, то прекратил свои завывания.

Через полчаса Гар’Пот сидел на заднем сиденье и, не до конца веря в свою удачу, ехал вместе с остальными в зоопарк. В его памяти всё ещё вертелись угрозы Верра, что с ним сделают, если он повредит машину. Пусть он и пообещал, что ничего не будет делать, ему не поверили. Как и обычно.

Но даже неверие окружающих не могло помешать Гар’Поту в полной мере наслаждаться этим днём. Он смотрел в окно, за которым раскинулась почти бесконечная красноватая пустошь, а вдалеке плескался океан: это он знал точно. Сухо кричала птица, мерно гудел двигатель…

— Бинки, шестерню мне в глотку! Оно работает!!! — раздался невероятной силы вопль, и мимо автомобиля на огромной скорости пронеслось нечто кривое и металлическое, оставляя за собой тучи багровой пыли.

— Опять они носятся как чокнутые… Говорят, когда-то эти коротышки не могли так безнаказанно шататься здесь и пугать граждан своими железными болванками, или как их там называют… Вот! Мотоциклами! Вот бы всем этим изобретателям птицы на головы нагадили.

— Я недавно сон видел… — неожиданно в том числе и для себя проронил Гар’Пот. — Там была очень большая птица, наверное, больше этой машины. Она летела по небу…

Даг и Пиртибу синхронно хохотнули. Верр резко повернулся и, не скрывая того, что у него дёргается глаз, проорал:

— Таких огромных птиц не бывает!!!

— Да… Я знаю, — быстро, но отрешённо проговорил Гар’Пот. — Это просто сон.

Всю оставшуюся дорогу он молчал, продолжая глядеть в окно. Всю свою жизнь он не покидал посёлка, а о других землях только читал в книгах. Сверстники смеялись, едва завидев мелкого орчонка в нелепых очках, державшего на коленях книгу, но ему это было безразлично. Он хотел побывать и в других странах, увидеть тонкие шпили Луносвета или громадное дерево, где, говорят, живут ночные эльфы, дотронуться до снега, который, говорят, очень холодный, или даже поглядеть на другие миры…

О других мирах не писали в книгах, но Гар’Пот слышал, что такие существуют. Когда ему не было и семи лет, он возвращался домой из школы. Уже стемнело, но он заметил двух переговаривающихся между собой людей. Прежде Гар’Пот никогда не видел людей, только знал, как они примерно выглядят, и слышал, что ещё полвека назад приходилось часто отбивать их атаки, что они готовы убить любого орка, которого заметят… Их лица были скрыты масками, а на поясах висели внушительные кинжалы. Один человек что-то оживлённо рассказывал другому: из всего разговора он понял, что они направятся в другой мир, что скоро будет готов какой-то "портал", а там они найдут некий могущественный артефакт или докажут, что его и не существовало.

Словно заворожённый, он стоял в полутьме, раскрыв глаза и слушая разговор. Вскоре один из людей кивнул в его сторону, и Гар’Пот испытал ужас. Он отошёл на несколько шагов назад, крепко сжав кулачки, но тут люди рассмеялись, будто бы находились не посреди орочьего посёлка, а в компании друзей. Затем одна из них — скорее всего, это была именно девушка, — сказала, что времена войны прошли, и бояться следует других… Орчонок и не заметил, как люди словно бы растворились в сумерках.

От воспоминаний его отвлекло резкое торможение машины. Верр отдал несколько монет прислонившемуся к забору охраннику и припарковал машину. Петуна, чуть прищурившись, оглядела стоянку и коротко кивнула. Даг оживлённо переговаривался с другом…

Над всем возвышались ворота Оргриммара. Величественные, сложенные из грубого камня и окованные тёмным железом, с пронзающими воздух шипами и вывешенными по традиции знамёнами Орды, они выглядели настолько же непоколебимо, как и окружающие горы. У прохода дежурили стражники, невероятно спокойные и холодные для самого жаркого времени в году. Высоко под солнцем наездники на вивернах патрулировали город с воздуха.

— Ты ещё долго спать будешь? — крикнула Петуна, и Гар’Пот, тряхнув головой, пошёл за остальными.

Ему нравился этот день. Он поедал редкое для этих мест лакомство — мороженое, подставлял лицо раскалённому ветру, наблюдал за животными, о многих из которых ему удавалось только прочесть в книгах… По крайней мере, он считал, что Даг, перепачканный в клее и упавший в шерсть, будет невероятно похож на позеленевшую клыкастую гориллу.

Но даже это не могло избавить его от привычки постоянно оглядываться. Он заметил, что и Дагу, и Пиртибу надоели животные, и это значило, что скоро они начнут охотиться за ним, чтобы избить. Пока, конечно, они были достаточно далеко…

После обеда в расположившемся неподалёку кафе, когда Гар’Пот смог даже попробовать торт, они продолжили бродить по зоопарку. Он незаметно дошёл до тихого уголка, где смог наблюдать за тем, что происходит вокруг. Вот к оргриммарским воротам подъехала группа синих с позолотой автомобилей, из одного из них вышел человек, предъявил страже какую-то бумагу, и вскоре автомобили проехали дальше.

Теперь ему стало окончательно ясно, про какую войну говорили те два человека, встреченные несколько лет назад. Только что проехала делегация Альянса, последняя война с которым была больше века назад. С тех пор, как писал учебник, было заключено перемирие, а поводов воевать больше не было; но в столицы некогда вражеских государств стало возможно попасть только по специальным образом оформленным документам.

Но чего тогда надо было бояться теперь?

Пока самой большой угрозой были направляющиеся к нему и ухмыляющиеся от уха до уха Даг и его друг-тролль.

— Проснулся? — заявили они, заходя с двух сторон. Даже горилла, так похожая на Дага, поняла бы, что это значит скорое избиение.

Гар’Пот увернулся от удара, вскочил и помчался прочь. Он не мог допустить, чтобы его увидели дядя с тётей, а про чужих и говорить нечего…

Тупик.

Когда-то он оказался в похожей ситуации, но после школы, когда за ним гналась вся банда во главе с Дагом. Тогда, как ему показалось, его подхватил порыв ветра и занёс на крышу школы, а тётя, дядя и директор школы решили, что это он сам туда вскарабкался, и наказали его. Но тогда был очень ветреный день, а сейчас, как он читал, моряки сказали бы, что за бортом штиль.

Вот к нему подбежал двоюродный брат с другом, они начали медленно придвигаться к нему, зная, что Гар’Поту некуда бежать, желая в полной мере насладиться своей победой, которая была очевидна… "На помощь" — в голове забилась мысль, но отступать было некуда.

Его охватила ярость. В другой день это нападение казалось бы печальной нормой, но Гар’Пот не мог позволить, чтобы кто-то испортил его праздник, день, во время которого он оказался там, где очень давно мечтал побывать. Ему показалось, что воздух вокруг него похолодел, а по венам потекла не известная ранее мощь…

Резкий порыв ветра заставил песок взметнуться. Даг зажмурился, пытаясь убрать песчинки из глаз, Пиртибу закашлялся… А ветер двинулась дальше. Раздался вопль: "Песчаная буря!" — вдали замелькали едва ясные за стеной пыли силуэты.

Гар’Пот стоял в центре бури, но его не тронула ни единая песчинка. Рядом с ним никого не было: все помчались ко входу в зоопарк, надеясь укрыться там. Зажмурившись и прикрыв нос рукой, он начал пробираться к остальным, но врезался в кого-то и отшатнулся, ожидая, что его оттолкнут.

— Не бойся, — раздался голос.

Гар’Пот поднял взгляд на встречного: с ним говорил седовласый орк. Несмотря на то, что его лицо было покрыто морщинами и глубокими шрамами, от его не по-старчески величественной фигуры исходила спокойная мощь. Его длинные волосы были уложены в косы, а роба была расписана незнакомыми знаками. Он смотрел на Гар’Пота, и в его глазах теплилась радость и едва заметная гордость.

Он, едва коснувшись плеча орчонка, прошептал ему несколько слов и прошёл сквозь бурю.

Гар’Пот продолжал стоять, обдумывая его слова, пока откуда-то не раздался резкий крик. Он помчался в его направлении — ко входу.

Там столпились, готовясь к отъезду, оставшиеся посетители. Два гоблина ожесточённо ругались, пытаясь выяснить, должна была сегодня быть песчаная буря или нет. Машина уже готовилась к отъезду, когда в неё Петуна за ухо втащила Гар’Пота, выговаривая ему то, что он неизвестно где проторчал долгое время, заставляя её беспокоиться…

Вечером, уже сидя дома, семья слушала новости. "И в завершение — сообщение о неожиданной песчаной буре… — с экрана говорил всё тот же гоблин, что и десять лет назад, — по всем прогнозам, сегодня на севере Дуротара ожидалась ясная погода, скорость ветра не должна была превышать одного метра в секунду…"

— Я видел, что этот мелкий что-то бормотал… — ляпнул Даг. С момента эвакуации из зоопарка он, не переставая, нёс бред, но на этот раз родители к нему прислушались.

— Живо в свою комнату! — рявкнула на Гар’Пота Петуна. — Никакой еды!

Он, повесив голову, поплёлся под лестницу. Спорить у него никогда не получалось, а с Петуной не решался спорить никто. Тётя обладала действительно железным нравом и держала под контролем всю семью…

Гар’Пот уже не первый раз пытался вспомнить, кем же были его родители. От тёти он слышал, что они были лоботрясами и занимались всякой ерундой, которая не подобает приличным оркам, но не верил этому. А сам ничего вспомнить не мог, кроме иногда повторяющегося сна: в нём раздавался вопль, и затем наступал всепоглощающий холод… Но нельзя было утверждать, что он связан именно с родителями.

В его жизни было слишком много странного и несвязного, начиная от быстрого роста волос и заканчивая сегодняшней бурей. Слишком часто он встречался с самыми разнообразными чудиками, то закованными в доспехи, то облачёнными в яркие костюмы —но неизменно интересующимися им.

И у него из головы никак не выходили понятные, но в то же время загадочные слова того старого орка: "Гляди на этот мир. Стихии хранят тебя".

Письмо. Адресованное ему.

Гар'Пот смотрел на тяжёлый, но аккуратный конверт, запечатанный пурпурной печатью со странным символом, похожим на глаз, и провёл пальцем по такого же цвета строчкам. "Гар'Поту из клана Разбитого Горшка, Калимдор, Дуротар, Песчаный Холм, четвёртый дом, комната под лестницей". Здесь не может быть ошибки: пишут именно ему.

— Ты ещё долго возиться будешь? — раздался резкий голос с кухни.

Ничего не ответив, Гар'Пот вернулся к родственникам, протянув им их письма, и принялся за свою пресную кашу, но вскоре достал присланное ему письмо и начал читать.

— Э, ему тоже что-то пришло! — завопил Даг.

— Да? И кто же ему пишет? — прорычал Верр, вырывая из рук Гар'Пота письмо. — И почему же?

— Это моё письмо! — крикнул он, но никто не обратил на него внимания. Выражение лица у Верра сменилось с насмешливо-пренебрежительного на настороженное, и в конце, побледнев, он отдал письмо Петуне. Та бросила взгляд на первую строчку, и её глаза в ужасе раскрылись, а ладони непроизвольно сжались в кулаки. "Нет…" — прошептала она.

— Верните. Это моё письмо! — повторил Гар'Пот.

— Я тоже хочу прочитать! — подал голос Даг, пытаясь заглянуть за плечи родителей.

— Вышли вон! — крикнула она, но дети не сдвинулись с места.

— Верните. Моё. Письмо. — Гар'Пот помрачнел, так глядя на кусок бумаги, будто бы желал притянуть его силой мысли.

— Дайте и мне посмотреть! — Даг завопил и начал лупить по всему палкой, которую были обязаны носить все в его новой школе. Туда брали далеко не всех, и Петуна очень гордилась тем, что её сын прошёл вступительное испытание.

— Неясно сказано? Вон! — Петуна всунула мужу письмо, взяла детей за шиворот и выволокла из кухни, грозно посмотрев на них напоследок и хлопнув дверью.

Через несколько секунд Даг занял наиболее удобное место для подслушивания и подглядывания, выпихнув оттуда Гар'Пота. Но даже так мало что можно было понять: старшие говорили тихо, разве что иногда раздавались громкие вскрики и удары по столу кулаком.

Из всего разговора удалось разобрать только одно слово: "Выслеживают".

* * *

Казалось, что для июля слишком холодно. Штормовой ветер проникал во все щели полуразвалившейся, пропитанной запахом мха и тления хижины, небо за окном прорезали вспышки молний, а море, казалось, готово накрыть хижину с крышей и смыть её с лица земли.

После второго получения такого же письма вся семья перешла на военное положение. Окна и двери были плотно заколочены, никто не выходил на улицу, всё оружие было под рукой, а пища, по привычке закупленная заранее, тщательно проверялась. Но когда через несколько дней письмо обнаружилось в копчёном мясе, в котором ещё вчера не было ничего, кроме мяса, у Петуны сдали нервы.

Едва успев собраться, вся семья быстро села в автомобиль и помчалась без спланированного направления: "А вдруг обнаружат?" На ночь пришлось остановиться в захудалой таверне, к которой раньше они даже не стали бы приближаться. Но на следующее утро в комнату внесли огромную стопку одинаковых писем, адресованных не кому иному, как Гар'Поту.

И начался ещё один день езды в неизвестном направлении. Уже красная пустошь успела смениться желтоватой, а солнце — скрыться за горизонтом, когда машина остановилась. Кивнув головой, Верр вышел и вернулся через полчаса с пакетом еды и седым троллем, который оживлённо что-то рассказывал.

Он довёз их до острова на лодке, старой, как и эта хижина, и ушёл. Через некоторое время они поужинали; попытка развести костёр провалилась — новомодные пластиковые пакетики только съёжились и заполнили помещение вонючим чёрным дымом, а ту кучу писем выбросили сразу в таверне. Даг, закутавшись в отсыревшее одеяло, спал на продавленном диване; дядя с тётей опять что-то обсуждали в другой комнате.

А Гар'Пот сидел на холодном дощатом полу и вырисовывал на сырой пыли странное изображение, отдалённо похожее на торт, который он всегда видел на днях рождения двоюродного брата. Он мечтал, что когда-нибудь у него тоже будет настоящий праздник, как и у остальных детей, и с нормальными подарками: ему всегда дарили какой-нибудь мусор вроде старых носков или трухлявого обломка бревна.

Наручные часы Дага, ещё не успевшие сломаться, издали тихий звон. "С днём рожденья, я", — прошептал он и задул воображаемые свечи на торте. Откуда пошла эта традиция со свечами, мало кто знал: детям нравилось, а поджимавшие губы старики только отмахивались от вопросов.

Вслед за часами раздался громкий стук в дверь.

— Это они… — прошептала Петуна, разъярённо оскалившись и сжав в руке топор, о котором — Гар'Пот был готов поклясться чем угодно — она заботилась больше, чем о нём. Верр тем временем достал ружьё.

Постучали второй раз. Никто не шевельнулся.

Третий удар в дверь снёс её с петель. На пороге появился огромный дворф с пышной чёрной бородой и татуировкой на почти полностью закрытом волосами лице, сжимающий в руке исписанный рунами молот. Пригнувшись, он прошёл через дверной проём и поставил слетевшую дверь на место. Едва завидев высовывающегося из-за дверного проёма Гар'Пота, он расплылся в улыбке:

— Ух, как ты вырос! Я ведь тебя ещё вот таким помню! — и развёл руками: судя по расстоянию, за прошедшее время Гар'Пот вряд ли сильно подрос.

— Покиньте этот дом, — едва сощурившись, отчеканила Петуна. Дворф только махнул рукой.

— Что вы вообще, маглы, понимаете? У меня важное дело!

— Непонятно? Убирайтесь отсюда! — Верр наставил на дворфа ружьё. Тот с лёгкостью выхватил его.

— Гоблины делали? Заметно. Чепуха у них получается хлопающая, а не ружья. Ни крепости, ни старания, ни души. — Он согнул ствол, практически завязав его в узел, и откинул ружьё в угол. Затем он прошёл в комнату, где на диване, трясясь от ужаса, сидел Даг.

— Ну-ка, подвинься. — Тот спрыгнул с дивана, выбежав из комнаты. Тотчас на него сел великан, от чего диван жалобно заскрипел, и поставил рядом молот. Ещё раз взглянув на осторожно выглядывающего Гар'Пота, дворф добро улыбнулся.

— Когда я тебя последний раз видел, ты ещё совсем крохой был! А теперь вырос. И так на отца похож: ну прямо вылитая копия! Только вот глаза как у матери, и кожа зелёная… — Он на миг погрустнел, но достал из-за спины мешок и начал рыться в нём. — Я тут ещё поздравить тебя хотел… С днём рождения, вот. Я тут тебе принёс кой-что… Надеюсь, в дороге не слишком помялось, но ведь вкус от этого не испортится?

Он вытащил из мешка огромную, слегка помятую коробку. Гар'Пот дрожащими руками взял её и открыл. Внутри лежал большой шоколадный торт, на котором зелёным кремом кто-то не очень аккуратно, но старательно вывел: "С днём рождения ".

Ему хотелось поблагодарить великана, узнать, откуда он узнал о дне рождения, — но вместо этого он спросил:

— А вы кто?

— Я ещё не представился? Я Рубеус Хладомолот, капитан стражи Хогвартса. Как понимаю, лучше не надеяться на чай или даже что-нибудь покрепче? Эх, слабоват костёр вышел…

Рубеус положил ещё что-то в огонь и прошептал несколько слов, и тепло проникло во все уголки хижины. Удовлетворённо кивнув головой, он вернулся к копанию в мешке и вскоре достал связку сосисок, несколько железных палок и большую флягу, из которой сразу же сделал несколько глотков.

Через несколько минут он протянул Гар'Поту несколько сосисок, румяных, ароматных и сочных.

— Я запрещаю тебе брать это. — Верр дёрнул облизнувшегося и высунувшегося за дверь Дага.

— Стал бы я его кормить. Да у него шея скоро будет толще ворот Стальгорна! — усмехнулся Рубеус, нанизывая на палку новые сосиски.

Гар'Пот понял, что за всю свою жизнь не ел ничего вкуснее. Практически мгновенно съев вторую порцию, он посмотрел на Рубеуса и осторожно спросил:

— Извините… Я всё ещё не знаю, кто вы.

— Эх… Зови меня Рубеус. Меня все так зовут, — ответил он, вытирая губы рукавом и ещё раз приложившись к фляге. — Я возглавляю охрану Хогвартса. Ты ведь знаешь про Хогвартс?

— Не знаю… — робко прошептал Гар'Пот и, увидев, что Рубеус дёрнулся, будто бы в него ударила молния, добавил: — Не могли бы вы рассказать? Я не слышал ничего про Хогвартс, извините…

— Извините?! — вскричал дворф. — Это не тебе извиняться нужно, а им! — Он ткнул пальцем в сторону второй комнаты. — Я слышал, что письма ты не получил, но чтобы совсем не слышал про Хогвартс? Неужто ты ни разу не спрашивал, где учились всему твои родители?

— Учились чему?

— Чему??? — Рубеус разъярённо вскочил, от чего хижина затряслась, и закричал: — Вы что, ему ничего не рассказывали? Из-за вас он ничего не знает? Вообще?!

— Нет, кое-что я знаю… — затараторил Гар'Пот. —Считать умею немного, про другие страны читал…

— Да я не про это… Я про наш мир. Мир твоих родителей.

— Мир? Какой мир? — испуганно спросил он, боясь, что ещё одной вспышки гнева хижина не перенесёт, но Рубеус опустился на диван и выругался под нос.

— Да… Ты ничегошеньки не знаешь. Ни-че-го… — он отвлечённо теребил бороду. — Но ты хоть знаешь, кто ты?

— Прекратить! — на пороге появилась Петуна. — Я запрещаю рассказывать это!

Рубеус разгневанно поглядел на неё, затем на Верра, пытавшегося разогнуть ружьё, вновь встал с дивана и прокричал:

— Вы ему ничего не рассказывали?! Пытались скрыть, что Альбус в письме написал?! Да я своими глазами видел это письмо! У дома вашего стоял, когда письмо отдавали! А теперь вы всё прячете от него!

— Что прячете?! — быстро спросил Гар'Пот.

— Да… Они не рассказали… Впрочем, я последнее тоже не видел, но один мой хороший знакомый рассказал, и клянусь бородой, это правда! В общем, Гар'Пот, ты шаман. Вот.

Могла бы повиснуть тишина, если бы не ветер, который настойчиво дул в щели стен. С потолка начали падать капли воды.

— Но… Но какой же из меня шаман? —тихо произнёс Гар'Пот, и сложно было понять, с унынием в голосе или же со слабой надеждой. — Я ведь самый обычный… Даже слабый, слабее всех сверстников.

— И не слабый ты вовсе! Вон, как сосиски ешь хорошо! — рассмеялся Рубеус, но тотчас же стал серьёзным. — Пожалуй, будет лучше, если ты прочтёшь своё письмо.

Он протянул ему тяжёлый конверт с пурпурной печатью. Гар'Пот в нетерпении схватил письмо и раскрыл его, пусть даже теперь на конверте было указано, что он проживает в хижине на скале в Великом море неподалёку от Степей и спит на полу.

Слегка закусив губу, он начал читать, и был поражён с первых же строчек. Да, он знал не так уж и много о культуре других народов, но это выглядело слишком странно.

— Извините… — Гар'Пот осторожно подёргал Рубеуса за широкий рукав рубахи. — А директор, Альбус Звенящий Луч, он ведь эльф? А разве эльфы бывают шаманами?

— Э, нет. Отродясь не видывал высших эльфов, ставших шаманами. Маг он, да какой маг! Глава Кирин-Тора! И хоть мало я понимаю в этих магических штуках, но это же точно немало значит!.. Ну, читай дальше.

"… Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в школе "Хогвартс", занимающейся обучением детей со способностями к взаимодействию с магической энергией. Просим Вас ознакомиться со списком необходимой для начала обучения литературы и экипировки.

Занятия начинаются 1 сентября. Ждём вашу сову до 31 июля.

Ваша Минерва МакГонагалл, заместитель директора."

Сухой, лишённый чувств текст. Подобное Гар'Пот уже слышал, но впервые он был адресован именно ему: даже постоянный как Вселенная орк из выпуска новостей говорил с большими эмоциями. Даже учебники или редкие книги, которые ему доводилось читать — и там автор куда дружелюбнее обращался к читателям.

И имя у заместительницы директора… Она, похоже, из людей? Непонятно. То, что раньше и высшие эльфы, и люди, и дворфы точно входили в Альянс, ему было известно, но неужели они там всегда так же безжизненно и заковыристо разговаривают? И если в этой школе принято так общаться? И там над ним тогда тоже смеяться будут, ведь он совершенно не умеет так говорить!

Слишком много вопросов из-за одного недлинного письма. И непонятно, какой из них задавать первым.

— А что значит, что они ждут мою сову?

— Сову?! Ох, кажется, ты мне напомнил одну вещь… — Рубеус достал из мешка взъерошенную, недовольную, но вполне живую сову, нацарапал на мятом листе из кармана несколько слов, сунул его птице в клюв и вышвырнул за дверь прямо в шторм, при этом ничуть не удивляясь тому, что он делает.

— Завтра мы поедем покупать всё нужное. Важный момент в жизни… Эх, воспоминания! — Дворф блаженно прикрыл глаза, когда на пороге появился Верр.

— Он никуда не поедет, — заявил он.

— Мне бы хотелось посмотреть, как такой храбрец, пусть и магл, его остановит!

— Простите, кто? — Гар'Пот быстро поинтересовался.

— Магл. Мы так называем всех обычных жителей. Но тебе, конечно, сильно не повезло: более жутких маглов я ещё ни разу в жизни не встречал.

— Когда он появился здесь, мы поклялись, что выбьем из него всю эту чушь. Тоже мне, шаман! — скривилась Петуна.

— Вы… Вы знали? Знали, что я могу быть шаманом?

— Да, знали! — яростно крикнула она. — Как мы не могли знать, кем была моя сестрица? Она тоже получила это письмо и уехала! Каждое лето она возвращалась, таская с собой эти тотемы, и постоянно что-то поджигала. Настоящее чудовище! Я единственная знала, кто она на самом деле. Но родители не слушали, ведь у них в семье появилась настоящая шаманка! Лилари получала всё, ведь родители постоянно гордились ей. А потом… Потом она в школе познакомилась с этим Джеругом, и вышла замуж за него. А у них родился ты! И ясно было, что ты станешь как они. А потом она сгорела, а тебя подсунули нам!

— Сгорела? — крикнул Гар'Пот, чувствуя, как всё вокруг меняется. — Но вы же все говорили, что мои родители погибли при крушении дирижабля!

— Крушении дирижабля?! — взревел Рубеус. — Да чтобы какое-то крушение погубило Лилари и Джеруга?! Ну и ну! У нас многие знают их историю!..

— А что случилось с ними? — осторожно поинтересовался Гар'Пот.

— Эх… Меня Альбус предупредил, что ты можешь и не знать что-то, но ведь не до такой же степени! Да я и подумать не мог, что ты не знаешь ни-че-го! Не мне должно рассказывать тебе всё, но… Кто-то же должен? Не сможешь ты жить среди нас, даже не зная, кто ты такой.

Рубеус помрачнел и уставился на едва трещавший огонь.

— Начну я, пожалуй, с человека одного… Или не человека. Но когда-то он точно был человеком. Странно, что ты не знаешь, но… Эх, ладно. Звали его… Не люблю его имя произносить. Никто из наших не любит. Боятся: говорят, что везде у него уши есть. Стал он очень плохим, ты не поверишь, насколько. Звали его…

— Может, вы напишете его имя? — предложил Гар'Пот.

— Нет. Не знаю я, как оно точно пишется. Странное у него имя было… Волдеморт. — Дворф поёжился. — И ни за что больше не повторю. В общем, был он нежитью.

— Как это?

— Да… Убили его когда-то, а потом оживили. Была там одна такая… Сильвана, кажется. Но это сейчас не так важно. Сидел он где-то тихо, только лет двадцать назад высунулся, когда покушение на неё было. Начал сторонников набирать… И ведь нашлись! Дальше он решил всю нежить контролировать. Отправился он на север, в Нордскол. А там сидит Король-Лич, управляющий всей нежитью. Хоть убей, не вспомню, как звали прежнего: человеческое имя было у него, сложное очень.

—Ну, убил Волдеморт того, шлем надел. — продолжил Рубеус. — А шлем нужен, чтобы приказы мысленные нежити отдавать. Восстановил меч какой-то жуткий… И что в нём привлекало? Ясно же, что властью он делиться не будет. И начал он свою армию пополнять. Убьёт он противника, поглотит душу, а тело в ряды армии своей поставит, и неважно, кем был он до смерти. Не осталось безопасных мест практически нигде в мире… Ну, кроме Хогвартса. Боялся он Альбуса, наверное, единственного, и потому на школу не решился напасть. И решил он родителей твоих тоже привлечь…

—Там очень тёмная история. Никто до сих пор не знает, что произошло. Знал же он, что не пойдут они за ним, что не нужна им власть над миром… — Дворф всхлипнул. — Ты уж извини… Знал же я твоих маму с папой, такими хорошими были… В общем, убил он их. А потом решил и тебя убить. То ли следов решил не оставлять, то ли убивать любил…

—Из-за него у тебя шрам. — Он указал пальцем на зелёный лоб. — Не порез это. Но никто не знает, откуда он у тебя. Так вот, убил он родителей твоих, даже дом разрушил, а тебя убить не вышло! Вот почему ты знаменит. Кого он хотел убить, тот уж точно не жилец. Стольких сильных воинов убил он… А тебя не смог.

Рубеус замолчал. А Гар'Пот схватился за голову, ощутив резкую боль. Холод был всё ощутимее, послышался злобный смех и слова на незнакомом языке… Но его вдруг будто выдернули в обычный мир.

— Я тебя своими руками вынес из развалин, — тихо проговорил дворф, продолжая глядеть в огонь.

— Всё это ерунда! — донёсся из угла голос Верра, о котором уже все забыли. Набравшись смелости, он продолжил: — Может быть, у тебя действительно есть какие-то странности, хотя я думаю, что стоило бы выпороть тебя, чтобы всё прошло. Твои родители… Твоя мать точно умела общаться со стихиями, но без них всё стало спокойнее. Они сами напросились, постоянно лезли куда-то, водились непонятно с кем, ожидаемо, что они так плохо кончили…

Его прервал Рубеус, вскочивший с дивана и поднявший свой молот.

— Я предупреждаю последний раз: если ещё хоть раз заявишь что-то, то я…

Верр живо представил, как его череп расплющивается от одного удара, и поэтому замолчал, уйдя в тёмный угол.

— И что случилось с Вол… — Гар'Пот замолчал на полуслове.

— Никто не знает точно. Многие говорят, что он умер, но как по мне, то чушь это! Нет в нём ничего человеческого уже давно, да и не было… А только живые могут умереть. Говорят, что спрятался он где-нибудь, ждёт нужного времени, но это вряд ли. Многие его сторонники вскоре перешли на нашу сторону, а сделали бы они такое, если бы он был рядом? Они утверждают, что их разум контролировали, но глупости всё это. Ещё некоторые говорят, что на самом деле он рядом постоянно, только вот ослабел сильно… Сумел ты сломать что-то в нём, когда он не ждал этого.

В глазах Рубеуса теплилось уважение, но Гар'Пот не чувствовал себя хорошо. Ему казалось, что допущена какая-то ошибка. Его постоянно унижали в школе, его заставляла делать всё Петуна… Почему он не мог испепелить их, когда его запирали в его комнатке? Почему у него не получалось, когда его гонял по игровой площадке Даг, засыпать его песком?

— Наверное… Наверное, вы ошибаетесь, — прошептал, наклонив голову, Гар'Пот. — Я не шаман. Я никогда не смогу им стать.

— Э, нет. Ошибаешься ты, — с добродушной улыбкой проговорил Рубеус. — Если даже последнюю бурю ты считаешь случайностью — а погоду теперь очень хорошо предугадывают — то неужто у тебя ничего не было похожего?

Медленно Гар'Пот стал вспоминать и другие случаи, но все они куда больше походили на совпадения. Ну, спастись от хулиганов он мог и по-обычному, вскарабкавшись на крышу, только забыть это. Волосы… Как-то он слышал, что дети в его возрасте очень быстро растут, а волосы же тоже растут? А больше таких ярких случаев и не было.

Но в слова этого огромного дворфа ему хотелось верить. Что-то подсказывало, что он не лжёт. Гар'Пот вспомнил, что в момент, когда ему едва удалось убежать от двоюродного брата, он взмолился о помощи — мысленно, конечно, чтобы не дать ему ещё повод для насмешек над ним. И поднялась буря. И стало ясно, что значили слова того старого орка.

Гар'Пот слабо улыбнулся, поняв, что его слышат. Что он не одинок.

— Убедился? — тепло спросил Рубеус. — Ну невозможно ошибиться здесь… Ладно, отдыхай пока. Завтра за вещами поедем, наш мир увидишь… А там и школа скоро!

— Он никуда не поедет. — Петуна оперлась о дверной проём, мрачно глядя на племянника.

— Если ему суждено поехать, то даже сотня таких, как ты, его не остановит. Надо совсем чокнуться, чтобы запретить ему поехать! Да его записали в ученики сразу с момента рождения! Хогвартс — лучшая школа в мире. И там он будет жить и учиться с такими же, как и он, и это в миллион раз лучше, чем с вами. И научится там много чему! А директором у него будет великий волшебник Аль…

— Я ни медяка не дам на то, чтобы какой-то старый идиот учил его фокусам!!! — проорала она и тотчас отступила: дворф поднялся с дивана, вокруг его рук начало образовываться бледно-зелёное сияние.

— Никогда… Не… Оскорбляй… При мне… Альбуса!!! — крикнул он и взмахнул руками, чудом не проломив крышу. Сияние погасло, но вскоре раздался громкий вопль: Даг запрыгал, прижав руки к копчику. Когда он повернулся спиной к Гар'Поту, тот заметил, что у него появилась дыра в штанах, а оттуда выглядывал поросячий хвост. Правда, он был зелёным, но какая теперь разница?

— Эх… Не выходят у меня эти штуки магов. Хотел я его в свинью превратить, да вот не вышло. Вот если бы не злился я, вышло бы всё… — Оглянувшись и увидев, что Петуна знаком отправила семью в другую комнату и скрылась там же, пробормотал Рубеус. — Ты только не рассказывай это в Хогвартсе. Для превращения экзамены нужно сдать, а я их почти провалил… Только мелкие неживые предметы превращать могу. А есть те, кто могут и живое превращать в неживое, и наоборот, и внешний вид предметов менять…

— А как это? — задал вопрос Гар'Пот, восхищённо раскрыв глаза. — Расскажете?

— Узнаешь. Всё узнаешь, когда учиться будешь. И давай не "выкать", чай, не в королевском дворце, да и друзья друг другу уже.

Рубеус перевернул мешок, вытряхнул оттуда несколько листков с каракулями и протянул его Гар'Поту.

— Возьми. Так теплее будет. А за меня не беспокойся: я к холодам привычен, — сказал он, когда тот на него недоумённо посмотрел, растянулся на полу и вскоре оглушительно захрапел.

Всё ещё не до конца веря произошедшему, Гар'Пот накинул на плечи мешок, подошёл к окну, покрытому трещинами: шторм не утихал. Опустившись на корточки перед угасающим костром, он заворожённо протянул руку к слабому огню. Что-то подсказывало ему, что всё будет в порядке…

Едва коснувшись языка пламени, он почувствовал, как по всему телу пробегает тепло, но не обжигающее — успокаивающее. Осмелев, он провёл рукой, будто бы поглаживая огонь как котёнка, и в ответ донеслось тихое потрескивание. Пламя вспыхнуло с новой силой, едва Гар'Пот вытащил руку.

Он радостно улыбнулся: это был просто прекрасный день рождения. Тепло вновь вспыхнуло в его душе. Теперь от него ничего не скрывали. Он поедет в школу, где его не будут дразнить и унижать все, кому не лень, где он не будет считаться придурковатым слабаком, где он сможет научиться невероятно интересным вещам… И где сможет завести друзей.

Резкий скрип заставил Гар'Пота проснуться. Он подумал, что сейчас его опять отправят что-нибудь чинить — нанимать мастера каждый раз было дорого, а так он, по мнению тёти, "отрабатывает содержание" — но открывать глаза не хотел.

Он хорошо помнил этот сон. К нему приходит большой добрый дворф, угощает его, поздравляет с днём рождения и сообщает, что он не бесполезное отродье двух дураков, а сильный шаман. И тепло улыбается ему. А потом опять крик, яркий свет и промораживающий до костей холод… Гар'Пот считал, что сны тоже имеют какое-то значение, особенно такие яркие, но ведь такого просто не может быть наяву?

Рядом раздался раскатистый храп. Орчонок подскочил и почувствовал, как от волнения и радости у него бешено колотится сердце.

Может.

Рубеус, чуть причмокивая, выдал последнюю руладу и оглушительно зевнул. Затем он пробормотал: "Куда это меня занесло?" — ощупал голову, оглянулся и резко сел.

— Да не смотри на меня так, как будто я из мёртвых поднялся, — усмехнулся он, заметив удивлённый взгляд орчонка.

— Доброго утра вам, — пробормотал он, но, заметив чуть недовольный взгляд, исправился, — Тебе.

— Вот, так-то лучше. — Рубеус раскинул руки и радостно выдохнул. — Тепло-то как у вас тут… Даже жарко. Вон в той железной коробке около костра, вчерашние сосиски есть. Они, конечно, не чета совсем свежим, но тоже хороши. Позавтракай, если хочешь, и не стесняйся. Поедем сегодня за твоими вещами к школе.

За вещами… Гар'Пот окончательно понял, что это всё не шутка. Он радостно схватил тяжёлую металлическую коробку и попытался её открыть. Не вышло.

Он сел поудобнее и начал озадаченно крутить её в руках, осторожно пытаясь найти двигающиеся части. Когда, наконец, одна из шестерёнок поддалась, орчонок чуть не откинул коробку: слишком уж он сильно давил на неё. Но затем крышка открылась, и стёкла его очков запотели от вышедшего ароматного пара. Перед ним, практически на его коленях, лежали ничем не отличавшиеся от вчерашних горячие и сочные сосиски.

— А это тоже магия? — спросил он, когда не осталось ни одной.

— Нет, это уже чистая технология. Могут же гномы придумать что-то полезное, когда захотят! И ты молодец, быстро разобрался с этой штукой. Я минут пятнадцать ковырялся, пока инструкцию не прочёл.

Из-за стены донеслись звуки разговора, из которого удалось разобрать только одно: "Сволочи альянсовские, кто вообще сказал вваливаться сюда…" — и следом прозвучал визг. Дворф устало выдохнул.

— Не повезло тебе с роднёй. Ты, похоже, любопытен, а они так тебя… Считай, полмира отгораживают. Ну, наши-то, магические, я имею в виду, немного то-ле-рантнее будут. Ты же читать любишь?

Гар'Пот кивнул, не понимая, к чему клонит его собеседник.

— Видел бы ты библиотеку в Штормграде… Я только здание видел, но оно внушительно! И говорил с одним магом, так он утверждает, что вряд ли ты там что-то не найдёшь. Ещё слыхал про луносветскую. Тоже, говорят, велика, но не довелось мне в эльфийских землях бывать, и пока я туда не собираюсь. Высокомерный народ эти эльфы; если с ночными ещё можно неплохо общаться, то посмотрит на тебя один такой кровавый, и так и хочется по носу съездить… Ладно, не буду путать тебя своей болтовнёй. Сам всё увидишь, сам оценишь, а пока быстрее собирайся: сейчас покажу, как используется настоящая магия, а не эти подсветки да экраны.

Расчесать волосы и слегка разгладить одежду — уже слишком привычное для Гар'Пота занятие, и вскоре он зачарованно наблюдал, как дворф чертит на полу замысловатую фигуру, бормочет в бороду непонятные слова и старательно массирует виски.

Через несколько секунд в центре комнаты повисла мерцающая дымка, сквозь которую угадывались черты высоких тонких колонн, увитых тёмно-синей и фиолетовой тканью. Довольно ухмыльнувшись, Рубеус сказал орчонку следовать за ним и смело шагнул вперёд.

А Гар'Поту на секунду стало страшно: он никогда в жизни не пользовался порталами. Он только читал, что их иногда используют для доставки крайне хрупких грузов, но этот способ просто невероятно дорогой, использующийся только в лабораториях, и там относительно постоянные порталы. А здесь сотворили прямо на его глазах, да ещё и в неизвестное место…

Но впереди ждала магия. Ждала школа, ждали знания и друзья. Да и, в конце концов, он узнал, что он шаман, а им точно не подобает бояться чего-то нового! И, плотно сжав губы, он прошёл в портал.

Тотчас его закрутило. Мимо проносилось множество разноцветных картин, в уши ворвался хор тысячи голосов, и он не успевал ничего понять. Всё слилось в странный и пугающий поток, который, казалось, невозможно осознать и описать словами…

И через несколько секунд его выплюнуло на ту самую площадку, что он видел в центре комнаты. Очертания хижины растаяли в воздухе. Тотчас его подхватил Рубеус. "Надо же, даже не грохнулся на пол!" — проговорил он.

Но Гар'Пот почти не слышал его. Он поражённо глядел вверх, в высокий потолок, расписанный под ночное небо. Или не расписанный, ведь всё выглядело так натурально, будто действительно смотришь на звёзды!..

"Пойдём, потом налюбуешься, а то на тебя ещё кто-то свалится", — дёрнул орчонка за руку Рубеус и подтолкнул его к выходу. Тот, всё ещё глядя на потолок, едва не поскользнулся на почти зеркально-гладком полу, потом его ударило током, а затем на него будто вылили несколько вёдер воды и обдали ледяным ветром. Гар'Пот почувствовал, что волосы у него опять начали торчать во все стороны, и попытался пригладить их ладонью.

— Это так очистка работает. Специально маги придумали, чтобы грязь в город лишний раз не тащить. Даже если в болото окунёшься, в крови нежити перемажешься и в песке поваляешься, всё равно всё счистят. Правда, сложно там всё устроено, одних свитков не меньше километра требуется. Если интересно, то обо всём тебе расскажут в школе. Извини, но в чарах я не силён.

Интересно ли ему? Гар'Поту было интересно всё. И как это работает, и куда направляется грязь, и как им удалось сделать такой потолок, и как восстановили Даларан, хотя он был разрушен, и почему его символ — странный глаз… И где сейчас вообще город находится? Всё, что известно, — на месте города раньше была огромная дыра.

— Слушай, мне тут надо к одному знакомому заглянуть, — Рубеус указал на одно из светлых зданий с вывеской на незнакомом языке. — Постой тут минут десять, не больше, но никуда не уходи. Тут и потеряться недолго.

И дворф сразу направился к дверям. Гар'Пот нерешительно присел на одну из изящных скамеек. Чисто-голубое небо слабо мерцало, будто по нему шли волны, в воздухе пахло какой-то странной свежестью, даже земля была выложена красновато-фиолетовой плиткой. Смеясь, что-то обсуждали стоящие рядом молодые маги в фиолетовых мантиях, мимо пронёсся дымящийся робот, за ним бежала растрёпанная гномка, пожилой тролль сокрушался, что реагенты опять подорожали, что раньше такого не было, и такими темпами через пару лет он едва ли купит пару заготовок…

А у орчонка совсем не было денег. И он прекрасно понимал, что для покупки вещей необходимы деньги. А откуда их ему взять, когда у него при себе только старые часы и несколько красивых, но совершенно обычных камешков?

— Ну, я всё сделал. — Рубеус не опоздал. — Ты уже привык? Тогда пошли за всеми этими штуками. Список-то я наизусть знаю.

— Извини… У меня совсем нет денег. Ни медяка. И заработать я вряд ли сумею так быстро.

— И не надо пока! Оставили тебе родители… Вот уж не знаю, сколько, но порядочно, чтобы ты спокойно выучился. А то, что дом разрушен, так кто же все деньги дома хранит? Есть тут банк, там всё и хранили. Туда и зайдём сначала, всего-то пять минут ходу.

И, взяв его за руку, дворф спокойно пошёл через толпу. Через минуту быстрой ходьбы Гар'Пот сильно вспотел и вытер рукой лоб, на несколько секунд открыв шрам. Бродившая неподалёку старая человеческая женщина коротко вскрикнула и прошептала, протягивая к нему руку: "Неужели?.." Тотчас шум умолк, и на него устремили взгляд все даларанские жители, бывшие неподалёку; их глаза были полны восторга и печали.

Орчонок попятился: он не привык к такому вниманию. А толпа тем временем подошла к нему ближе. Рубеус чуть ли не светился. И через несколько секунд Гар'Пот лихорадочно пожимал всем руки. Его благодарили, его благословляли, многие пожимали ему руку несколько раз.

— А вот и твой преподаватель, — дворф показал на бледного, постоянно трясущегося человека в длинной робе. Он протянул орчонку руку и затряс её в слабом рукопожатии.

— Н-невероятно рад встрече. — Он попытался улыбнуться, но вышла только неестественно перекошенная усмешка. — М-меня зовут Квисинор Креллиус.

— А что вы преподаёте? — спросил Гар'Пот, внимательно оглядывая его, и слегка поморщился от едкого запаха. Что-то в преподавателе казалось неправильным, но ему удалось отметить только то, что Квисинор, похоже, каждый день натирался чесноком и укладывал его в одежду.

— З-защитную магию, — он ещё раз попытался улыбнуться, после чего его оттеснила толпа. И вновь начались рукопожатия, послышались слова благодарности…

Казалось, что сюда телепортируются со всего Азерота, чтобы увидеть вживую того, кто победил Короля-Лича и выжил. Лишь через полчаса народ расступился, и то после громогласного заявления Рубеуса, что он сюда приехал за покупками к школе.

— Вот, я же говорил, что все тебя здесь знают. Даже преподаватель твой заволновался, когда увидел тебя… Пусть он и всегда так сильно волнуется.

— А почему? Мне кажется, что с ним что-то не так.

— Да. Жалко парня. Таким талантливым жрецом был, хвалили его все… А потом он отправился на зачистку Стратхольма. Из отряда выжил только он, и с тех пор всего стал бояться. Везде видит мертвецов, даже за этими колоннами. Обвешивается этим чесноком, мол, отпугивает он нежить, да только какое им дело до чеснока, когда обоняния нет у них? Их только Светом отпугнуть можно, да и то не сработает против совсем агрессивных... — Рубеус помрачнел, будто вспоминая что-то неприятное. — До квартала с магазинами минут пятнадцать ходу от банка. Ты не помнишь, я отправлял сову Альбусу или нет?

Всю дорогу дальше они молчали. Встречные всё ещё бросали на Гар'Пота заинтересованные взгляды, но тот вспомнил, что за всю свою жизнь в посёлке неподалёку от Оргриммара слышал о Короле-Личе только то, что он был обезумевшим человеческим принцем, которого потом убил некий паладин с горсткой солдат. Не больше. Но кто тогда стал новым? И почему о нём ничего не слышали там, в Калимдоре?

— Мы пришли, — прервал мрачное молчание Рубеус и указал на двери банка. Гар'Пот поднял голову, чтобы разглядеть их верх, а он находился выше многих шпилей. В Даларане почти над каждым зданием возвышался изящный бело-фиолетовый шпиль, разве что где-то вдали виднелись бело-синие и бело-красные.

Перед дверьми стоял стул, на котором развалился читающий журнал гоблин в фиолетовой форме, больше похожей на военную. Заметив приближавшихся к банку дворфа с орчонком, он быстро спрятал журнал, вскочил и спросил у Рубеуса:

— На каком основании вы сопровождаете этого парня? И имеется ли у вас разрешение на ношение оружия?

Раздражённо выдохнув, дворф достал несколько листов и протянул их гоблину. Тот несколько раз их прочитал и вернул, уныло покивав головой.

— Как всегда, где деньги — там гоблины. А где гоблины, там бумажная волокита и проблемы, — пробурчал Рубеус и обернулся, услышав восторженное "ого".

Из высоких витражных окон лился тускловатый свет. У стен из странного сиреневого камня стояли высокие серебряные подсвечники, с уходящего ввысь потолка свисала огромная люстра. По центру шла широкая тёмная ковровая дорожка, а вокруг неё за высокими кафедрами сидели гоблины в почти одинаковых одеждах. Они что-то считали, переписывали, читали документы, рассматривали непонятные вещи и переругивались. По стенам протянулись километры проводов: даже несколько колонн было увито ими. Откуда-то доносилась весёлая незатейливая музыка. Пахло чем-то жжёным, и в воздухе иногда проскакивали разноцветные искры.

— Защитные заклинания. Даже если бы у меня не было разрешения на ношение оружия — до чего додумались эти коротышки зелёные! — не смог бы я применить его. Да и не болван я протухший, чтобы на всех бросаться.

Окинув взглядом гоблинов, Рубеус быстро нашёл одного незанятого и направился к нему.

— Добрый день. Мы здесь, чтобы снять немного денег со счёта Гар'Пота. — Дворф мгновенно изменился: заговорил чётко и отрывисто. Гоблин зевнул:

— Да хоть двора Лордеронского. Ключ есть?

Кивнув головой и махнув рукой, Рубеус начал копаться сначала в заплечном мешке, затем в сумке на поясе, потом перешёл к карманам… Через пять минут перед гоблином лежал крошечный позолоченный ключ с выгравированными рунами.

— И ещё письмо от архимага Альбуса. Насчёт содержимого ячейки семьсот тринадцать.

Взяв чуть помятый лист, гоблин покрутил его в руках, бросив пару взглядов, и крикнул через плечо:

— Кренобрямс, где тебя носит! Живо сюда!

Тотчас около него появился молодой гоблин с невероятно оттопыренными даже по гоблинским меркам ушами и мокрыми торчащими волосами.

— Отведи этих двоих к ячейкам. Громилу к семьсот тринадцатой, а пацана… Да тут номер есть, разберёшься. Бумаги в порядке. Пулей!

Издевательски поклонившись начальнику, Кренобрямс махнул рукой к одной из множества дверей в конце зала. Гоблин на стуле ещё раз зевнул и вернулся к пересчёту, когда увидел на бумагах маленький ключ.

— Идиот, ты ключ забыл!!! — завопил он через весь зал и метнул ключ в Кренобрямса. Тот ойкнул и схватился за голову.

— Точняк, это он старых Жгункинсов замочил. Вон как кидает хорошо… Да чего уставились? Идёмте! Ключ у меня! Только осталось достать его из этой рубашки.

Обращая как можно меньше внимания на заковыристую брань гоблина, они зашли в одни из дверей и оказались возле длинных путей. На рельсах стояла косая, с щелями, не внушающая уверенности вагонетка, но зато на ней висели какие-то яркие значки вряд ли магического действия. Еле поместившись в ней, Рубеус ругнулся, что ненавидит эти "телеги" и с куда большим удовольствием съел бы свой ремень.

Вагонетка рванула с места так неожиданно, что он чуть не вылетел. Гар'Пот вжался в одну из стенок и попытался запомнить дорогу, но это было бесполезно: их мотало то влево, то вправо, на мигающих всеми цветами радуги развилках и так было ничего не понятно. То сверкало пламя, то нос забивала пыль, один раз даже запахло тухлым мясом… Когда вагонетка так же резко остановилась, Рубеус позеленел и держался ручищей за борт.

Всё-таки достав ключ из-за шиворота, Кренобрямс подошёл к одной из ячеек, просунул ключ в скважину и лихорадочно забормотал. Сверкнула зелёная вспышка, и дверь беззвучно открылась. Гар'Пот выглянул из-за плеча гоблина и ошеломлённо шмыгнул носом.

Горы золотых монет. Аккуратные ряды серебряных. Море медных. Разнообразное оружие. Статуэтки. Знамёна. Щиты.

— Это… Это разве всё моё? — спросил орчонок и, увидев кивок, ещё больше поразился. Сколько времени дядя и тётя заставляли его делать всё, чтобы "отрабатывать содержание", когда денег тут точно хватило бы на то, чтобы спокойно жить если не всю жизнь, что хотя бы лет сорок? И сколько же делали его родители, их родители и так далее, чтобы всё это заработать? Осторожно подойдя ближе, Гар'Пот коснулся рукой денег. Они были настоящими.

Трясущимися руками он начал набивать золотыми монетами не очень большую сумку, лежавшую тут же. Теперь он мог многое купить и не беспокоиться из-за каждого медяка. Ему бы, наверное, имеющегося в сумке хватило и на новую одежду, и на обувь, и на учебники…

— Ладно, хватит тебе этого с лихвой на этот год точно. Пойдём уже, пока ты не выдрал из стены всю ячейку, — хохотнул Рубеус.

Дальше вагонетка поехала вниз. Воздух становился всё более тяжёлым, факелы сменялись магической подсветкой. Иногда путь пролегал сквозь пещеры, потолки которых подпирали громадные колонны, название которых вылетело у Гар'Пота из головы, а своды были усыпаны кристаллами; иногда она, казалось, едва пролезала сквозь узкий тоннель.

Когда они подъехали к семьсот тринадцатой ячейке, орчонку даже не разрешили выйти из неё. Он только разглядел, что передавалось что-то в небольшом свёртке и что у двери не было ручки: она активировалась заклинанием. Вскоре тележка помчалась назад, заставляя Рубеуса зеленеть, бормотать ругательства и крепче держаться за разваливающийся борт.

— Торговый квартал — пятнадцать минут налево. — Дворф поморщился, когда они вышли из банка. — Ты уж извини, но я пойду и немного отдохну. Странные здесь тележки: за десять минут укачивает, хотя летать чуть ли не вечно можешь. Сам справишься?

Кивнув, Гар'Пот побрёл за покупками, сжимая в руке список. На него всё ещё кидали заинтересованные взгляды, но уже никто не толпился перед ним, стремясь пожать руку. Солнце ярко светило через тонкий мерцающий купол, а в воздухе едва ли не пахло волшебством: осталось только определить, как же волшебство пахнет.

Задумавшись, орчонок чуть было не прошёл мимо магазина одежды, но вовремя повернул. Заходить куда-то в одиночестве было страшно, пусть даже там светло, а волшебница — видимо, хозяйка — выглядела добродушной.

— Тоже школьная форма нужна? — полуутвердительно спросила она и, заметив удивлённый взгляд, пояснила: — Сейчас все только её и покупают. Вот тут ещё один готовится к школе.

Услышав, что говорят про него, к Гар'Поту повернул голову юный эльф крови. Тонкие черты его лица ничего не выражали, глаза неярко светились зелёным, а кончики длинных ушей слегка подёргивались. Вокруг него летали ленты, видимо, что-то измерявшие. На табличке в руках волшебницы время от времени появлялись цифры и непонятные фразы, прочтя которые, она шептала короткие заклинания и взмахивала жезлом.

— Здравствуй. Тоже едешь учиться в Хогвартс? — безразлично произнёс он, глядя на орчонка. Тот уже успел встать на невысокую табуретку и коротко кивнул. Возможно, это было такое начало разговора, но неужели для чего-то другого покупают школьную форму как раз перед учебным годом?

— Видимо, всё-таки едешь, — неприятно усмехнулся эльф, оглядывая сшивающуюся прямо на нём школьную мантию. — Судя по всему, покупать вещи к школе будешь тоже ты.

— А кто иначе? — огрызнулся Гар'Пот.

— Ну, сейчас родители покупают мне комплект учебников… — протянул тот. — Хотя, я не понимаю, почему нас с начала учат таким слабым приёмам. Я уже видел задания, которые выполняют на первом курсе. Мне отец показывал ещё вчера.

— Он тоже учился в Хогвартсе? — Орчонок спрашивал исключительно из вежливости. Его собеседник, так и не представившийся, уже выглядел высокомерным и на редкость неприятным.

— Конечно же! Как вообще можно принимать на учёбу детей маглов? Это дикость. Кстати, а твои родители кем были?

— Если ты про магию, то моя мать точно была шаманкой.

— А, шаманство… Слыхал, конечно же. — В этот момент Гар'Пот очень сильно хотел высказать эльфу в лицо всё, что он о нём думает. Презрительная интонация, с которой тот говорил, способна была вывести из себя даже камни. — Истинную мощь может дать только чистая магия, а в школе будут учить ещё и копанию в земле, и размахиванию дубинами. Бессмыслица.

— Если тебя всё так не устраивает, то почему же ты вообще тогда едешь туда? — На этот вопрос эльф крови не ответил. Уже потом, забирая покупки, он спросил: "Странная у тебя причёска… И как тебя зовут?" — но Гар'Пот сделал вид, что не слышит его. А традиционное прощание он пропустил мимо ушей.

Сунув аккуратный свёрток с одеждой в сумку, он уже собрался идти дальше, когда к нему подошёл взволнованный Рубеус.

— Да чтобы я ещё хоть раз в жизни покупал что-нибудь у этих торгашей… Извини, просто Остроклюв — ну, это грифон мой — лапу повредил, а самому лекарства делать у меня не выходит. Купил одежду? Если да, то пойдём уже обедать, а то есть хочется после всех этих запахов аптечных.

Пока они шли за едой, Гар'Пот думал: грифон у Рубеуса огромный или просто очень сильный? И откуда у него мог взяться такой грифон? Да и сам дворф ему казался странным: для обычных слишком высокий, два метра ростом, а то и больше.

Слишком много странностей за эту неделю.

— Ты почему мрачный такой? Обидел кто? — встревожено спросил Рубеус, глядя, как орчонок мрачно поедает мороженое. До этого он ел мороженое раз в жизни, а это было очень вкусное, да ещё и немного волшебное, так что же могло испортить настроение?

— Всё в порядке, — соврал Гар'Пот и съел ещё ложку мороженого.

Потом они купили и набор пергаментов, и перья с чернилами, и необходимые ингредиенты… Но всё это время он ходил печальным, и даже происходящее вокруг не могло его развеселить.

— Когда я покупал мантии — они же так называются? — со мной был ещё один мальчик. Он говорил, что детей маглов нельзя обучать и что мы там будем в земле копаться… Это всё правда?

— Чушь это всё. Если он думает, что сразу надо учиться разрушать огненным ливнем полстраны, то он ошибается. Ты ведь понимаешь, что начинать всегда нужно с малого?

— Да. И ещё он говорил, что детей маглов не следует принимать в школу…

— И сколько бы тогда талантливых детей остались без знаний? Многие ведь были из магловских семей, а высот достигали огромных. Не от происхождения ведь зависят умения, а от старания. Можно и в семье потомственных магов родиться, но не уметь даже воду коркой льда покрыть. И… Сам-Знаешь-Кто тоже был против маглорождённых. Мол, они кровь ослабляют, магия из-за них уходит… Да вот только что бы осталось от нашего мира? Два-три десятка якобы чистокровных волшебников? Тогда через несколько поколений не осталось бы ничего.

Гар'Пот повеселел: не все думали так же, как тот эльф, а ещё они направлялись к книжному магазину. Около прилавка высились стопки практически одинаковых свёртков, отличавшихся только цветом. Большинство толпилось именно там; на втором этаже практически никого не было. Едва зайдя в магазин, орчонок помчался наверх. Рубеус только понимающе покивал головой и занял очередь.

Через полчаса, когда уже пришло время покупать набор учебников, он спустился со стопкой книг, совершенно не похожих на учебники. Если подробный географический атлас с указанием всех значимых мест и "Несколько интересных гипотез о происхождении мира" ему разрешили купить, то самоучитель по насыланию проклятий пришлось оставить.

— Не дело это — проклинать. В магловском мире не стоит, а тут и рассеять можно проклятие. Правда, особо сильные нельзя, но и применять их сложно, — терпеливо разъяснял Рубеус. — Подобная магия не только цели вредит, но и самому заклинателю. Для этого часть своей души отдать надо, а если много пользоваться, то и от души почти ничего не останется. Еле жив ходить будешь и со злобой на всё. А там и до смерти недалеко.

Остальные магазины были не менее интересными. В алхимической лавке очень весело булькали разноцветные жидкости, пахло чем-то странным, а на полках стояли баночки с самыми странными ингредиентами. Усталый продавец заканчивал прикручивать к стене внушительную табличку с надписью на всеобщем языке: "Взрывчатки и ингредиентов к ней нет в продаже". Ниже были приписки на других языках; фраза на орочьем значила то же самое. Стандартные наборы для первого курса тоже стояли ровными рядами около стены: этот список не менялся практически со дня основания школы.

— Ох, я про самое главное забыл совсем… — пробормотал Рубеус, когда все школьные принадлежности были куплены. — Подарок-то не купил я тебе, а у тебя же сегодня день рождения…

— Но вы… Ты совсем не обязан… — невнятно промямлил орчонок, всё сильнее смущаясь.

— Обязан, не обязан… — махнул рукой дворф, — а оставаться без подарков — не дело. Куплю-ка я тебе сову. Кто о ней не мечтает? И письма носит, и по ночам не топает, и вообще.

Где-то через полчаса Гар'Пот осторожно нёс в руках клетку, в которой, спрятав голову под крыло, спала немного взъерошенная белоснежная сова. Он уже в который раз благодарил Рубеуса, едва не заикаясь, а тот незлобно ворчал.

— Ну всё, хватит. Осталось тебе только жезл купить, и, считай, уже настоящий ученик.

— Жезл?

— Ну да. Им все пользуются в учёбе. Как слышал, он нужен "для кон-цен-трации потоков энергии", и ещё куча заумных слов. Удобная штука для бытового колдовства, по крайней мере, для меня. Некоторые маги всю жизнь только им и пользуются, но это их дело. Кто-то с посохом ходит, и я их понимаю: в бою лучше палкой противника отдубасить, чем тыкать в него чем-то хрупким. А есть и мечом размахивающие...

Магазинный прохладный полумрак был необычен для яркого солнечного дня. В воздухе летала серебристая пыль, тонким слоем покрывавшая ряды аккуратных длинных коробок, стоявших рядами от пола до потолка, узкий подоконник и сиротливо стоящий в углу стул. Орчонку не хотелось нарушать эту строгую тишину очередным рядом вопросов, но больше не было никого…

— Приветствую, — произнёс чуть шелестящий голос. Словно из ниоткуда перед ним появился высокий ночной эльф. Нельзя было точно ответить, сколько он прожил; но во взгляде мерцающих глаз читалось, что ему много лет. В руках он держал несколько длинных коробочек.

— Здравствуйте. — Гар'Пот отрывисто кивнул, надеясь скрыть своё волнение.

— Да. Я ждал вас сегодня. Вы очень похожи на мать… Я помню, когда она приходила за жезлом. Десять дюймов с четвертью, ветвь ивы, осколок элементаля бури. Очень мощный жезл, прекрасно подходящий для заклинаний. Ах, возможно, я вас запутал: вы похожи не внешностью.

Создавалось ощущение, что он говорит сам с собой, даже повернувшись лицом к собеседнику. На мгновение могло показаться, что эльф слеп, но в мерцании глаз ясно горела мысль, правда, непонятно, какая именно.

— Ваш отец был не таким. Кость протодракона и еловые иглы. Странное сочетание, необычное, но не менее сильное…

Прервавшись, он коснулся длинными сухими пальцами шрама на лбу Гар'Пота.

— Сюда… Перо феникса, сердцевина тиса, паутина. Невероятная сила. Знал бы я тогда, к чему её применят… — мрачно вздохнул эльф, и сияние его глаз на несколько секунд померкло. — Ничто нельзя точно предсказать. Какая рука у вас ведущая?

— А? Ну… Я правша.

— Да? Хорошо-хорошо…

Внимательно оглядев орчонка, эльф двинулся в пыльную глубину магазина, откуда донёсся стук, и вскоре вернулся с ещё несколькими коробочками, открыл одну из них и протянул лежавший в ней изящный белый жезл.

— Сконцентрируйтесь. Возьмите в правую руку жезл, направьте его на восточную стену — это справа от вас — и взмахните.

Ничего не произошло. Эльф дал другой жезл, потом ещё один и ещё… Магазин уже заволокло цветным дымом, вместо небольшой табуретки стояла огромная лягушка, а его ярко-белые глаза только сильнее светились азартом.

— Невероятно… Столько попыток, и мы не приблизились к нужному результату! — даже немного весело воскликнул эльф. — А, всякое бывает в этой жизни. Может, этот подойдёт.

Пожав плечами, он нырнул за прилавок и вытащил коробку, мало чем отличавшуюся от сотен и тысяч других, но обмотанную новомодной клейкой лентой. Размотав её и выкинув комок ленты в корзину, он осторожно достал очередной жезл.

— Ну, процедуру уже точно выучили. Держишь, концентрируешься и взмахиваешь. Даже мурлок запомнит.

Почему-то лежавшая в руке палочка казалась Гар'Поту непозволительно хрупкой. Осторожно зажав её в кулаке, он закрыл глаза и почувствовал тепло, исходящее от палочки. Она будто придавала новые силы, но которые уже встречались ему единожды… После резкого взмаха сияние было заметно даже с закрытыми глазами.

— Впрочем, мне следовало этого ожидать… Слишком очевидно, что именно у вас такое сочетание. И слишком странно: обычно перья феникса вступают в контакт с эльфами крови, а тут… Да ещё и дал тогда феникс два пера. Жадные они существа, обычно и одного пера у них не допросишься, а тут целых два дал. Второе здесь. А первое оставило вам этот шрам. Да, он тоже учился в Хогвартсе. И тоже когда-то пришёл сюда и купил свой первый жезл.

Остальное было словно в тумане. Гар'Пот смутно помнил, что расплатился, что его проинструктировал Рубеус, как добираться до школы, что его порталом доставили домой… Но даже обидные шутки избавившегося от хвоста Дага, мол, его будут несколько лет учить громко читать "старые россказни", не могли испортить непередаваемое ощущение прикосновения у чему-то великому.

— И скоро ли ты поедешь… учиться? — презрительно спросила Петуна уже в конце августа. До этого ни она, ни остальная семья не сказали Гар’Поту ни одного слова. Такое молчание было для него привычным, но в нём не было прежнего презрения к "слабому отродью" — в нём был тщательно скрываемый страх.

— Первого сентября. Нужно будет добраться до Оргриммара…

— Эта так называемая школа находится в Оргриммаре?!

— Не знаю, — Гар’Пот пожал плечами. — Мне сказали, что нужно будет доехать туда и как дойти до портала.

— Видимо, эти ваши настолько богаты, что для доставки школьников используют порталы. Тогда неудивительно, что школа скрывается: ограбь её, и твои потомки ещё тысячу лет будут в золоте купаться.

Очередной раз пожав плечами, он ушёл складывать вещи и кормить сову. Когда Гар’Пот зашёл в свою комнату, до него донеслась уже едва различимая тихая фраза Петуны:

— Уже не осталось настоящих шаманов.

* * *

— Не подскажете, как мне пройти в Расселину Теней? — как можно более вежливо спросил он у проходящего мимо тролля.

— Эге, пацан, ты чего там забыл? Там же не на карусели катают. Это район криминальный. Да и странный ты какой-то…

— Просто… Надо.

— Ну, надо так надо. Короче, сейчас прямо, там свернёшь налево и зайдёшь под навес. Там такая тёмно-фиолетовая тряпка, точно не пропустишь. И я тебе этого не говорил. — Нервно оглянувшись, тролль поспешил дальше.

Да, первого сентября Гар’Пота всё-таки отвезли в Оргриммар и высадили на центральной площади. На карте некую Расселину Теней, как назвал относительно магический район Рубеус, не показывали, и пришлось долго интересоваться у прохожих, как туда добраться: дворфу не довелось бывать в этом городе, а жители знали о дурной славе Расселины.

Дав себе слово, что в ближайшее свободное время приедет сюда и обязательно обойдёт все значимые места, орчонок поспешил в Расселину Теней. Действительно, над входом висела тёмно-фиолетовая ткань, но очень небольшая, а вход выглядел как крупное здание, прижатое к соседним постройкам. Оглянувшись, Гар’Пот зашёл внутрь и спустился по крутой лестнице.

Высокие стены Расселины освещались факелами, непонятным образом не дымившими, но этого явно не хватало. Со всех сторон слышался гомон на разных языках. Некоторые обитатели только на секунду доставали из длинных тёмных плащей какие-то странные предметы, в одном из которых удалось угадать изогнутый кинжал. Из крупной постройки, неаккуратно сколоченной из грубых досок, доносился смех и звон стекла.

Едва не поскользнувшись на бурлящей зеленовато-серой луже, орчонок смущённо огляделся. Происходящее вокруг совсем не было похоже на жизнь в Даларане. Там не было такого количества шума, мрака и разных подозрительных личностей. Где здесь находится портал до школы, было ещё менее понятно.

—…Или ты оставляешь эту гадость в покое, или можешь забыть о школе! — совсем близко от себя услышал Гар’Пот. Мимо него только что прошла грозная рыжая пандаренка с несколькими детьми. Дочь, выглядевшая самой младшей, испуганно держала мать за руку, самый старший сын что-то выговаривал двум неотличимым друг от друга братьям, а младший сын разглядывал всё вокруг. Каждый сын вёз с собой такой же огромный чемодан, какой был у Гар’Пота, а у старшего была ещё и клетка с совой. Обрадовавшись тому, что они тоже едут в Хогвартс, орчонок поспешил за ними.

Через минуту они оказались около высокой каменной стены. Разбежавшись, куда-то исчез старший сын, затем близнецы. Для уверенности на мгновение сжав кулаки, Гар’Пот подошёл к пандаренке.

— Извините, как мне найти портал до Хогвартса? — Оставалось надеяться, что она не примет его за сумасшедшего. Но пандаренка только понимающе улыбнулась.

— Ты ведь будущий первокурсник? Наверняка из маглорождённых. Портал здесь! Он замаскирован, чтобы всякие не ломились. Сейчас младшенький как раз пройдёт… Рон! Хватит разглядывать камни! В школу опоздаешь! — Встрепенувшись, тот, кого назвали Роном, разбежался и исчез. — Так вот, тут всё просто. Нужно войти в стену прямо перед тобой. Если нервничаешь, то лучше с разбега. Попробуй, о камни точно не разобьёшься.

Зажмурившись, орчонок отошёл подальше, толкнул чемодан и побежал. Порталы были не таким уж и жутким способом перемещения, а раз у других получилось, то и у него должно получиться.

Уже знакомый вихрь цветов и звуков подхватил его, и через несколько мгновений его выкинуло на довольно широкую площадку, но по размерам меньше даларанской. Едва удержавшись на ногах, он отскочил в сторону.

Где он находится сейчас, Гар’Пот не мог сказать. Воздух был непривычно прохладным для самого начала осени, небо заволокли тяжёлые тучи, а ветер дул только в одном направлении, как на море. С небольшого возвышения телепортационной площадки можно было легко разглядеть и бурлящую толпу на платформе, и длинный поезд насыщенного фиолетового цвета, и уходящие вдаль рельсы, и даже уютные холмы где-то на горизонте.

Крепче сжав ручку чемодана, орчонок спустился на платформу. Мимо него кто-то пронёсся, едва не падая на ступенях. Совы, видимо, очень популярные здесь, ухали друг с другом, надрывно мяукали кошки. Школьники прощались с родителями или искали свободные места. Рядом несколько школьников сгрудились вокруг ящика с дырками и вскоре закричали не то от страха, не то от радости: из ящика показался длинный змеиный хвост.

Все купе были заняты, а свободные места остались только в самом конце поезда. Поправив клетку с совой, Гар’Пот начал протискиваться через толпу, стараясь не разнести всё чемоданом и рассыпаясь в извинениях. К концу платформы толпа рассасывалась, и действительно, свободное купе нашлось быстро. Втащив туда неповоротливый чемодан, орчонок покормил сову её любимым печеньем и задумчиво уставился в окно. Вот, громко смеясь, вваливается в вагон компания старшеклассников, летит над платформой взъерошенная сова, ночная эльфийка напоследок обнимает взволнованную дочь…

Гар’Пот вновь ощутил тяжёлую тоску. Ему хотелось, чтобы его так же проводили, обняли, похлопали по плечу, взъерошили волосы — почему-то ему казалось, что волосы отца должны торчать в разные стороны не слабее его волос, — пытались жестами объяснить что-то через стекло и махали рукой, пока поезд не скроется из вида. Вместо этого он едет совершенно один, никому не нужный и никому не интересный. "А зачем вообще нужна эта слава?" — спросил он у совы, но та неопределённо ухнула и довольно склевала ещё одну печеньку.

Поезд оглушительно загудел, тронулся и помчался вдаль. Через несколько секунд платформа промелькнула перед окном и исчезла, уступив место тёмно-зелёным лесам и уютным холмам, так не похожим на иссохшие колючки и песчаные бугры красноватых пейзажей Дуротара. Изредка на стекле появлялись длинные следы капель: начинался дождь. Холодный, но приятный воздух вынуждал его плотнее кутаться в школьную мантию очень странного покроя: она выглядела как нечто среднее между халатом и плащом.

Едва Гар’Пот достал недочитанную книгу и приготовился провести поездку в одиночестве, к нему в купе постучали. В дверь просунул голову рыжий пандарен, которого он уже видел в Расселине Теней.

— Привет! У тебя тут не занято?

— Нет, конечно! Садись. — Гар’Пот показал на места напротив. Радостно улыбнувшись, пандарен занёс огромную сумку и плюхнулся на сиденье.

— Уф, а то весь поезд уже занят. Братья опять своими приколами заняты, на старшего даже смотреть с осторожностью надо… Кстати, я Рон. Рон Конопатое Ухо. — Он протянул руку для рукопожатия.

А Гар’Пот страшно смутился. Он знал, что его имя значит для жителей волшебного мира, и произносить его казалось ему хвастовством. Но промолчать — обидеть нового друга… Лгать же было хуже всего остального.

— А я… — едва ли не прошептал он. — Я Гар’Пот из клана Разбитого Горшка.

— Да ну? — Рон вытаращил глаза. — Я думал, что всё это шутки. Ну, слухи там всякие. Говорят, что тебе даже учиться ничему не надо, ты уже всё знаешь и умеешь.

— Скорее всего, я буду учиться хуже всех. Ничему меня раньше не обучали. Я у маглов рос.

— Ничего себе… Никогда бы не подумал. В Хогвартсе много детей из магловских семей, и далеко не всегда они плохо учатся. И ещё… Можно на шрам посмотреть?

Гар’Пот откинул чёлку тем исполненным пафоса жестом, что однажды видел в каком-то сериале. Тогда Петуна, ненавидящая всей душой романтику и романтические фильмы, отвлеклась от переключения каналов, и ему удалось увидеть, как какой-то сияющий до кончиков длинных бровей эльф изящным жестом убрал чёлку с лица. Вскоре фильм переключили, но жест запомнился…

Рон хмыкнул, но вскоре замолк. Хоть шрам и мог привести в трепет, эльфийской утончённости орчонку явно не хватало.

— А как… Оно было? — потрясённо спросил пандарен.

— Я плохо помню… Был крик. Был холод. И всё. Только неприятное ощущение.

Он понимающе покивал головой и замолчал, сделав вид, что его сильно интересуют виды из окна, но из его кармана раздался писк. Рон вытащил на свет сонную, кажущуюся полудохлой крысу, которая только лениво дёрнула лапкой.

— Позволь представить самую бесполезную крысу в мире, — очевидно, эту фразу Рон тоже где-то услышал. — Короста! Ленивая, вечно спящая и обожающая сырные крошки. А ещё она чихает, если ей пощекотать живот.

Когда мальчики начали щекотать ей брюшко, крыса взвизгнула и, выпрыгнув их руки Рона, забежала под сиденье.

— Ну, нам зато удалось её разбудить. А это уже немало!.. Красивая у тебя сова. Мне сову вряд ли подарят. Вот Пенцзяо подарили, но он старостой стал, а на сов для остальных ден… Родители говорят, что нужны особые заслуги. — Закусив губу, Рон мрачно уставился в окно.

Гар’Пот не мог понять смущения друга. Он сам до недавнего времени не имел ни медяка. Ну да, не все рождаются в семьях богачей, которые легко могут скупить треть Оргриммара со всеми прилежащими территориями и заставами, но это же не преступление!

Едва он придумал, как сказать Рону, что у него тоже долгое время не было ничего, в дверь опять постучали, и в купе просунула голову взлохмаченная юная ночная эльфийка с тёмно-оливковыми волосами и странным желтоватым свечением глаз.

— Жабу не видели? — требовательно спросила она. — В этом коридоре недавно была жаба.

— К нам не запрыгивала. — Рон пожал плечами. — А куда она могла упрыгать?

— Наверное, туда, где жабы обычно живут… — предположил орчонок. — В болотах, вроде бы. Или около крупных рек.

— В болотах, говоришь?.. — Эльфийка чуть нахмурила брови, задумавшись, и пошла в конец поезда, кому-то что-то объясняя. Вскоре раздалось тихое кваканье, и она вновь заглянула в купе.

— Жаба нашлась около раковины. Спасибо за помощь, — довольно сухо поблагодарила она и заметила лежащую неподалёку от Гар’Пота книгу. — А что ты читаешь? — поинтересовалась и села рядом. Он удивлённо посмотрел на неё, но подвинулся.

— Я только начал читать…

— Значит, тебе нравится научно-популярная литература, — заключила она, рассмотрев обложку. — А фантастику любишь?

— Наверное… Я ещё её не читал.

— О, ты тогда многое упустил! Думаю, что в школьной библиотеке должно найтись что-нибудь такое. Я советую почитать "Сотню лет без магии". Представляешь, больше миллиарда одних только людей на одной планете, несколько сотен государств, ещё больше языков и совершенно никакого волшебства! Пожалуй, сложно выживать в таких условиях. Идёт тебе кто-то навстречу, а ты даже не знаешь, на каком языке он говорит. Кстати, меня зовут Гермиона.

Она протянула ему раскрытую ладонь. Орчонку не пришлось на этот раз заморачиваться с представлением себя: он пожал ей руку, скорчил театрально-величественную гримасу, назвал своё имя и в довершение всего отработанным жестом откинул чёлку. Видимо, всё выглядело настолько надуто и пафосно, что Гермиона засмеялась.

— Я, кажется, даже знаю, откуда ты данные жесты вычитал. Вернее, выглядел, — всё ещё посмеиваясь, сообщила она. — Несколько лет назад крутили какие-то дурацкие фильмы про ужасно благородного кровавоэльфийского паладина. Он так же поправлял волосы после очередного боя с нечестивцами.

— Видимо, эту сцену я и запомнил.

— Гар’Пот… Ты смотришь сериалы?! — потрясённо спросил Рон.

— Ага. А ещё рыдаю в сотню ручьёв над любовными историями и…

Очередной стук в купе прервал его исполненную пафоса речь. Дверь открыл тот самый эльф крови, которого Гар’Пот видел в магазине, только выражение его лица было ещё более надменным, а многослойную ярко-алую мантию, похоже, не один час наглаживали и надевали на него.

— Итак, мне сообщили, что в этом вагоне едет Гар’Пот. Это ведь ты? — как-то лениво произнёс он, будто делая одолжение всем своим присутствием.

— Собственной персоной. Шрам настоящий, что было в ту ночь, я не помню. Больше вопросов нет? Я терпеть не могу раздавать инв… Итн…

— Интервью, — подсказала Гермиона.

— Пользуешься помощью этих ленивых гордецов? А ещё орк… Так. Что-то выглядишь как-то странно. — Он повернулся к эльфийке. — Странные глаза, непонятного цвета кожа и волосы. Значит, очередная грязнокровка. Впрочем, в этом вашем Альянсе такое сплошь и рядом.

— Растягиваешь слова, не желаешь замечать очевидного и расширять кругозор, мыслишь шаблонами. Значит, либо избалованный сынуля, надеющийся достичь высот при помощи мамы с папой, либо просто дурак. Впрочем, одно не исключает другого, — скривилась Гермиона.

— Мои родители, по крайней мере, точно смогут мне помочь. Они, как и я, потомственная элита всех эльфов. Я Драниллиор Крыло Рассвета, наследник могущественного рода, ведущего свою историю за несколько тысячелетий до Раскола.

— Кажется, я знаю, кто его любимый герой, — заливаясь смехом, громко пробормотал Рон.

— Тебя рассмешило моё имя? Мне твоё даже не интересно. Не зря говорят: видишь рыжего пандарена в обносках — это кто-то из семьи Конопатое Ухо. Детей больше, чем себе могут позволить родители.

— В этом мире есть разные волшебники, — он продолжил свою напыщенную речь. — Есть по-настоящему могущественные, а есть пыль под их ногами. Я могу помочь разобраться тебе, кто есть кто, — он протянул руку Гар’Поту. Тот нахмурился и отвёл её в сторону.

— Я сам решу, с кем дружить, а с кем — нет, — мрачно выговорил он.

Уши Драниллиора покраснели, он яростно сверкнул глазами.

— Осторожнее со словами. Конечно, от того, кто водится с грязнокровками и прочим отребьем, ожидать большего и не стоит, но твои родители были такими же глупцами. Ты знаешь, чем они поплатились.

После этих слов Гар’Пот окончательно разозлился. Как этот остроухий трус смеет вновь оскорблять тех, кто ему дорог? Он вскочил, сжал кулаки и крикнул:

— А ну повтори, что сказал! — Эльф отступил на полшага назад, и вокруг него повисла мерцающая дымка.

— Ты собираешься драться? Другой способ разрешения проблем недоступен тебе? Я не удивлён.

Мерцание вокруг Драниллиора на секунду потускнело, и в воздухе возникло некое подобие элементаля из учебника, только полупрозрачное и размытое.

— А ты, видимо, способен только прятаться за чужими спинами, — мрачно выговорила Гермиона, начав шептать что-то, похожее на заклинание.

— Заучивание умных фраз не сделает тебя умнее, грязнокровка. — В его ярко-зелёных глазах мелькнул страх: вокруг рук Гермионы начало образовываться пламя.

— Лучше убирайся отсюда. Видать, ты настолько глуп, что не понял: нельзя оскорблять других. — Рон посмотрел на него исподлобья. Драниллиор прошептал что-то на непонятном языке и исчез.

В купе повисла тяжёлая тишина. Неловко теребил зашитый рукав рубашки Рон. Гермиона угрюмо смотрела в окно. А Гар’Поту было невероятно противно, будто бы на него вылили бак помоев, от которых невозможно отмыться. И ещё противнее.

— Гермиона… — он осторожно коснулся её предплечья. — Извини, но что обозначает это слово, которым он тебя назвал?

— Так некоторые называют тех, у кого родители из разных народов, — не поворачивая голову, тихо ответила она. — У меня папа человек. Обычно о таком не догадаешься, но у этого… неразумного типа явно на этом помешательство.

— Да ему просто сказать больше нечего было, — махнул рукой Рон. — Вот, типа, все вокруг плохие, один я весь такой замечательный, дружите со мной, слушайтесь меня, поклоняйтесь мне! — Он попытался изобразить презрительное выражение лица, с которым Драниллиор смотрел на них.

— Наверное. Извини, я так и не спросила, как тебя зовут.

— Рон. И незачем извиняться: этот придурок всё испортил. Нормально сидели, общались, но надо было ему ввалиться.

Гермиона покивала головой.

— Я, наверное, пойду. — Она привстала с места.

— Если хочешь, то оставайся. — Гар’Пот виновато улыбнулся. — Мы же не такие дураки, чтобы соглашаться с этим недоразумением.

— Я думала, что такие уже не встречаются в мире. Редчайший экспонат, как говорят мои родители.

— Они у тебя учёные?

— Да. Они познакомились на раскопках в Фераласе. Там грандиозные места, конечно, но и условия тяжёлые. Жарко, душно и мало что видно из-за лиан. Но побывать советую.

Начав рассказывать, Гермиона заметно повеселела. Пусть она говорила чрезвычайно быстро, слушать её Гар’Поту нравилось: она очень много знала и про волшебный мир, и про обычный. Рон больше молчал, но иногда вставлял довольно колкие комментарии.

— Вообще, сам Хогвартс очень стар, — она рассказывала Гар’Поту историю школы: сухой текст учебника было сложно воспринимать. — Больше тысячи лет ему точно. Просто где-то век назад пришлось на время закрыть: бесконечные войны, как мне кажется, позже ставшие просто бессмысленными. Когда всё успокоилось, в Кирин-Торе вспомнили, что маги не рождаются седовласыми мудрецами и их где-то учить надо. Но нынешний Хогвартс уже не похож на себя прежнего. Теперь он стал, как говорят, "учебным заведением широкого профиля". Сначала основам научат, а потом каждый решит, какое дело ему интереснее остальных. И символика во многом изменена.

— А это зачем?

— Чтобы ссор не было. Всего четыре факультета, каждый назван по фамилии основателя. Там и принципы отбора на каждый были, и цветовые отличия. Там даже пришлось школьную форму переделывать, иначе бы произошло ещё большее расслоение из-за политики. Там сложно всё было. В первый год Хогвартс работал по-старому, и один факультет стал настоящим полем боя. Потом даже пришлось перераспределение всех делать. Теперь факультеты различаются только расписанием и мнением окружающих. Конечно, предрассудки остались, но уже не такие заметные. И общение уже не так завязано на факультет: будет меньше группировок.

"Ну и дурак этот…" — имя пришедшего к ним эльфа крови уже вылетело из головы Гар’Пота. Он слушал интересные истории, потом ел всякие вкусности, купленные в поезде или предложенные новыми друзьями, обсуждал то или иное событие и никак не мог понять, почему же он должен был пойти с ним. Чтобы просидеть всю поездку вместе с ещё несколькими высокомерными эльфятами или как называют эльфов-детей? Слушать унылые разговоры о величии кучки магов и важности чистоты крови и магии? Или неумелые беседы о политике, которая была ему если не противна, то точно неинтересна?

— А огры-женщины вообще существуют? — Это подходил к концу спор о том, откуда взялся Рубеус. Рон его знал только по рассказам братьев, Гермиона однажды видела в Даларане. Пока наиболее правдоподобно звучала версия, что его рост — результат мутации.

— Их никто не видел, поэтому рассуждать трудно. Огров вообще изучать сложно. Вот ты видел огра вживую?

— Нет. — Рон помотал головой. — А для чего мне на них смотреть?

— Они очень агрессивны. Ходит легенда о миролюбивом огре, который яростно протестовал против убийства каких-то редких пауков, но я сомневаюсь, что это правда… Ух ты!

Поезд заехал в тоннель, вскоре ставший подводным. Через прозрачное стекло было видно и длинные листья водорослей, и бьющихся о стекло любопытных рыб, и даже лучи заходящего солнца, просвечивающие через толщу воды. Мелькали тонкие подпорки стенок и потолка тоннеля, тусклое синеватое свечение — очевидно, магическое — пронизывало воздух.

Закат выглядел особенно красивым. Яркий, обложенный пышными облаками, многоцветный, он был совершенно не похож на безжизненное красноватое свечение неба над иссохшей полупустыней. Всё выглядело как-то странно, волшебным образом притягательно, и от созерцания отвлёк только механический голос, напоминавший о скором прибытии в школу. Пришло время собираться.

Через несколько минут Гар’Пот смог определить, как носить мантию правильно, а не как одеяло, но лишь потому, что Гермиона с самого начала поездки была в этой чёрной мантии с ярко-фиолетовой окантовкой. Только одно подняло настроение: мысль о том, как же весело надевать школьную мантию поверх своей Дар… Дри… Короче, тому крайне невежливому эльфу крови.

Скоро померк и яркий закат. Сквозь тьму неба начали просвечивать яркие звёзды, на небо выкатилась огромная, сияющая серебром луна. Поезд плавно остановился около платформы. "Оставьте чемоданы здесь: их доставят сразу в спальни", — сообщила Гермиона. Они вышли из поезда.

Ночной ветер промораживал до костей, но многие шли, набросив мантию на плечи как плащ. Звёзды отчуждённо светили с неба, больше напоминая неаккуратные брызги краски с пятном-луной где-то на крае.

— Первокурсники! Все сюда! — раздался над платформой громкий голос Рубеуса. Он держал над головой яркий фонарь, вокруг которого вились несколько мошек. Когда вокруг него сгустилась пёстрая толпа детей, он продолжил распоряжения: — Итак, сейчас вы все делитесь на четвёрки, и каждая четвёрка садится в лодку. То, что все лодки зачарованы, ещё не значит, что в них можно крутиться как ужаленный под хвост грифон! У вас есть две минуты.

Мгновенно сориентировавшись, Гермиона выудила из толпы, похоже, её знакомого, тоже ночного эльфа, только с более фиолетовой кожей, светлыми серебристыми волосами и сияющими белым глазами. В руках он трепетно держал большую и громко квакающую жабу. Он пробормотал приветствие и дёрнулся, чуть не выпустив жабу из рук. Очевидно, его куда больше занимал питомец, и никто его не стал отвлекать.

Галдящая толпа первокурсников спустилась к причалу, где стройными рядами мерно покачивались лодки. Нельзя было сказать, что они какие-то необычные: внешне они были вполне добротными и крепкими магловскими лодками, которые точно прочнее гоблинских вагонеток из банка. Как только в одну лодку садились четверо первокурсников, она сразу уступала место другой, уплывая из строя.

"Все расселись?" — прокричал Рубеус и, не найдя ни одного ребёнка на причале, засвистел и неожиданно ловко забрался на приземлившегося грифона, столь же громадного, сколь и величественного. Мощно взмахнув крыльями, он поднялся в воздух и полетел к школе, а следом за ним поплыли лодки.

Может быть, так было задумано; может, это он такой невнимательный; но Гар’Пот увидел школу — высокий замок с башнями — только через несколько минут. И она поражала воображение куда сильнее Даларана. Тот был вполне реальным городом, пусть и волшебным…

Замок выглядел привидением, несуществующим образом, плодом фантазии — чем угодно, только не настоящим зданием. Он одиноко возвышался над покрытым лесом островом и, казалось, вот-вот растаял бы в темноте. Из некоторых окон, высоких и узких, лился желтоватый свет, показывая, что в школе есть жизнь, но окон этих было мало.

Лодки остановились у причала. Рубеус спрыгнул на землю с грифона, ласково потрепал его по загривку и поднял фонарь над головой, и высадившиеся школьники поспешили за ним. Пусть каменистая дорога скользила не то от росы, не то от дождя, а стройные ели не спасали от ветра, Гар’Пот едва ли не физически ощущал всё умиротворение этого места. Здесь было спокойно и безопасно, будто… Наверное, дома, где тебя всегда ждут и любят.

Миновав лесные тропинки, школьники вышли на широкую лужайку прямо перед школой. Вокруг неё мерцал магический купол, который вскоре потух. На пороге, прямо перед большими резными дверями, стояла ведьма в изумрудной клетчатой мантии и остроконечной шляпе, украшенной дубовыми листьями. На её шее висела старинная серебряная подвеска в форме герба, но герба чего, было сложно разглядеть. Она строго глядела из-за очков на приближающихся детей и ведущего их дворфа.

— Мы прибыли, — он довольно обвёл рукой окрестности. — Вот и школа, ваш второй дом на семь лет, где вы заведёте друзей на всю жизнь.

— Спасибо, Рубеус, — кивнула ведьма. — Первокурсники, следуйте за мной. — Она резко развернулась, взмахнув полами мантии, и прочитала заклинание. Двери с торжественным скрипом распахнулись, и школьники пошли за ведьмой внутрь.

Сбивчивый топот ног мог бы показаться милым или смешным, но Гар’Пота переполняло чувство невероятного величия этого момента. Мерцали свечи в высоких канделябрах, со стен на первокурсников бросали взгляды портреты — двигающиеся! — а высоко державшая голову ведьма шла дальше и дальше, пока все не остановились перед входом в зал.

— Меня зовут Минерва МакГонагалл, и я декан одного из факультетов школы, Гриффиндора. Все знают о форме деления учащихся?

Орчонок попытался вспомнить, где слышал это название. Да, его упоминала Гермиона в своём рассказе о школе как место нескончаемых боёв между любителями традиций из Альянса и из Орды, пусть такое отнюдь не поощрялось. Определённо, Минерва МакГонагалл должна быть на редкость решительной и суровой женщиной, чтобы пресекать любые попытки развязать войну в масштабах школы. Всё же, это не самый лучший вариант: ему хотелось выучиться и завести друзей, а не бесконечно противостоять тем, кто придаёт большое значение происхождению.

— Сейчас все пройдут в Общий зал, где и пройдёт церемония распределения. До меня уже доходили слухи, — МакГонагалл внимательно посмотрела на детей, — что для этого необходимо в одиночку убить десяток огров, разорить поселение наг или что-нибудь в таком духе. Так вот. Это. Всё. Ложь. Вам наденут на голову шляпу, старинный артефакт, и она скажет, на каком факультете вы будете учиться. Ясно?

Все кивнули, боясь даже прошептать что-либо, только Гермиона внимательно слушала Минерву и думала, кем же надо быть, чтобы поддаться на такое. Тишину нарушил только слабый, срывающийся шёпот: "Кажется, на нас напали мертвецы…" За несколько секунд до этого из стены выплыли привидения, сосредоточенно переговаривающиеся между собой.

— Спокойно! — резкий голос Минервы прекратил ропот. — Хогвартс — одно из самых защищённых мест во всём Азероте, и кучка неорганизованной нежити точно не проникнет сюда! Агрессивные призраки называются банши, и о них вам расскажут во время обучения. Теперь выстройтесь в шеренгу и идите за мной.

Наверное, Общий зал был самым красивым зрелищем, которое когда-либо видел Гар’Пот. Он чем-то был похож на зал банка, но не потерял величественности. Парили в воздухе сотни горящих свечей, освещавших четыре длинных стола с белыми скатертями, за которыми сидели старшекурсники. Они с любопытством смотрели на цепочку робко сжавшихся первокурсников. За пятым столом, развёрнутым перпендикулярно остальным, сидели учителя, а перед ними стояла табуретка со старой шляпой, совершенно не похожей на сильный артефакт.

Гар’Пот попытался отвлечься от мысли о распределении, посмотрев на потолок, которого, казалось, не было вовсе, но восторженный шёпот Гермионы, которая читала о зачаровании потолка, вернул его на землю. Он знал, по каким признакам распределяют детей, и считал, что ничего у него нет. Очень умным он никогда не был, как и хитрецом, отваги в нём не наблюдалось, не говоря уж про терпение. Если бы был факультет для никчёмных, то он готовился бы туда попасть.

Шляпа зашевелилась и, изобразив глаза и рот, затянула песню, подтверждавшую слова о процедуре распределения, после чего она замолчала и после бури аплодисментов вновь стала выглядеть обычной шляпой. Началось Распределение.

Кто-то слышал название своего факультета, едва Шляпа качалась его головы. Кто-то мог сидеть долго, как Гермиона, которую Шляпа после десяти минут раздумий всё-таки отправила на Гриффиндор. Тот противный эльф крови мгновенно отправился на Слизерин. Наступил момент, которого он боялся больше всего.

"Гар’Пот из клана Разбитого Горшка!" — громко объявила МакГонагалл, и шёпот в зале замолк, чтобы через мгновение все стали спрашивать, действительно ли это он. К табуретке он шёл как на казнь, зная, что никто его не сможет распределить. Когда перед его глазами предстала тьма, он попытался поправить Шляпу, но она продолжала съезжать ему на глаза.

— Хм… Любопытное сочетание, — раздался в его голове голос. — Да, талант есть, и немалый. Храбрость почти невероятная. И желание показать, на что ты способен… Но выбор непрост. Думаю, Слизерин тебе подойдёт больше остального.

Слизерин? Гар’Пот мысленно запротестовал. Все, кого он знал и кто туда распределялся, были личностями крайне неприятными и опасными. Оттуда вышел и Волдеморт!

— Со Слизерина выпускались достойнейшие. Они всегда шли к своей цели. И ты не исключение.

Это уже было похоже на слова демонов, какими их себе представлял орчонок. Рогатых, страшных и очень коварных. А чернокнижником он быть точно не хотел!

— Не самое приятное сравнение, знаешь ли. И зря ты от величия отказываешься, очень зря. Но выбор за тобой. Тогда…

— Гриффиндор!!!

Шляпа, кажется, выкрикнула это громче остального, но не это ошеломило Гар’Пота, и не грянувшие через миг аплодисменты. Только что его определили на факультет храбрецов, на факультет, где в любой момент может начаться война. Значит, он достоин того, чтобы ринуться в гущу схватки.

И он точно не отступит.

На еле дрожащих от волнения ногах орчонок пошёл к столу, где ни на секунду не замолкали хлопки. Ему вновь начали жать руку, слышались щелчки камер, восторженно кричали как старшеклассники, так и его сверстники… Лишь опустившись на длинную скамейку перед столом, он спокойно выдохнул, но тотчас на него будто бы высыпали ведро колотого льда. Бодро улыбающийся призрак человеческого мужчины в доспехах одобрительно похлопал его по плечу и взмыл выше. Гермиона, сидевшая рядом, бормотала что-то непонятное про высокую вероятность данного исхода на основе анализа прошлых поступков…

Из-за стола преподавателей Рубеус помахал орчонку рукой, показал ему поднятый вверх большой палец и снова отпил из крупной деревянной кружки. Рядом с ним сидели что-то обсуждавшие друг с другом профессор МакГонагалл и гном, с которым Гар’Пот пока не успел познакомиться. А в центре стоял высокий позолоченный стул, на котором гордо сидел высший эльф в фиолетово-голубой старомодной мантии. Он тепло улыбался ученикам. Гар’Пот понял, что это и есть архимаг Альбус Звенящий Луч, директор Хогвартса и один из членов Совета Шести. Про него говорил Рон, жалуясь, что легендарную карту с ним невозможно получить.

Вскоре Шляпа вновь выкрикнула: "Гриффиндор!" — и к столу направился обрадовавшийся Рон. Весьма гордый пандарен с значком на груди похвалил его, его братья-близнецы одобрительно подмигнули ему. Распределение подошло к концу, и МакГонагалл вынесла из зала табурет со Шляпой. Альбус поднялся со стула и развёл руки.

— Добро пожаловать! Добро пожаловать в Хогвартс! И перед началом пира я хочу сказать вам несколько слов. Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Всё, всем спасибо!

Директор хлопнул в ладоши и сел. Ученики зааплодировали, а Гар’Пот не понял совершенно ничего.

— Он немного сумасшедший? — спросил он у сидевшего слева брата Рона, Пенцзяо.

— Сумасшедший? — переспросил он, но тут же спохватился. — Он гений! Один из величайших волшебников в истории! Но, пожалуй, он немного ненормальный, как и большинство великих магов.

На столах начали появляться огромные тарелки с едой. Жареная рыба, вяленая рыба, жареная оленина, свиные котлеты, сосиски из кабанов, варёная картошка, тыква, горох, соусы… От такого разнообразия у Гар’Пота голова шла кругом. Его не морили голодом, но он никогда не ел столько, сколько хотелось и чего хотелось. А тут… Еды было невероятно много. И даже запах говорил о том, что она потрясающе вкусна.

— Эх, запечённые куриные ножки… — грустно вздохнул призрак, когда орчонок доедал уже вторую. — Прекрасно выглядит.

— Вы хотите…

— Я уже больше сотни лет не нуждаюсь в еде. Но мне её не хватает, особенно этой прекрасной хогвартской курицы. — Призрак печально посмотрел на опустевшее блюдо и метнулся куда-то в сторону, вернувшись с призрачной чашей.

— За вас, новые гриффиндорцы! — он поднял чашу, будто в ней был напиток. — Надеюсь, в этом году вы поможете нам выиграть соревнование факультетов и получить Кубок! Уже шесть лет победа достаётся Слизерину, и его привидение уже совсем невыносимо…

За столом Слизерина сидел другой призрак, не обращавший внимания на остальных. Судя по выражению лиц сидевших рядом слизеринцев, его общество было крайне неприятным. Он качал головой, неодобрительно оглядывая новых школьников, но молчал. Пронеслась мимо стола Рейвенкло тень волшебницы в развевающихся одеждах и, кажется, неодобрительно посмотрела прямо на Гар’Пота. Он поёжился, но увидев похожее смущение на лице некоторых других учеников, расслабился и продолжил есть. Всё было просто превосходно…

Неприятное ощущение заставило его поднять голову и оглянуться. Соседи по столу что-то обсуждали или ели, сидящие дальше были заняты тем же. Преподаватели за столом тоже говорили между собой. Гар’Пот уже списал это на насыщенность дня, когда встретился взглядом с кем-то пугающим.

Он был похож на человека, но точно не был им. Сероватая кожа облепила череп, выпячивая крупный нос, жидкие безжизненные волосы свисали около впалых щёк, иногда прикрывая чуть светящиеся глаза. Некто носил мантию типа обычной магической, только чёрную и грязную, как его волосы. Он ничего не ел, только плотно сжимал тонкие потемневшие губы и сверлил глазами Гар’Пота. Тотчас орчонок понял, кто это.

Мертвец. Жуткое порождение темнейшей магии, лишённое любых намёков на чувства, если верить учебникам. Осквернённая душа, связанная с разлагающимся телом. Гар’Пот слышал как-то про сбросивших власть Плети мертвецов, но слабо верил в это. Какой-то источник должен был подпитывать эту… Нет, не жизнь — существование в полуживом состоянии.

И один из таких сейчас сидел за учительским столом и будто собирался просверлить взглядом дыру в его черепе.

— А кто этот… мрачный в углу? — спросил Гар’Пот у сосредоточенно жующего Рона. Тот мотнул головой и что-то пробурчал, указывая на брата.

— Это профессор Северус Снейп. Он учитель алхимии, но говорят, что он хотел бы преподавать защитную магию, а не учить приготовлению зелий. А ещё ходят слухи, — едва слышно зашептал Пенцзяо, — что он чернокнижник. Лучше не кричи об этом на каждом углу: если это правда, то так проклянёт, что не очистишься. Или отравит.

По коже орчонка пробежал холод. Снейп показался ему слишком опасным для учителя. Но все остальные, не считая первокурсников, были спокойны, а сидящие за одним столом с ним учителя даже не теряли аппетита, если не считать бледного трясущегося жреца. Но кто бы не волновался рядом с чернокнижником-отравителем?

Вскоре мертвец перевёл взгляд на тарелку с несколькими кусками мяса и начал пережёвывать один из них. Орчонок перестал его интересовать, по крайней мере, на несколько минут. "Для чего ему еда?" — спросил он у себя, глядя, как Снейп медленно двигает челюстью, но тут остатки блюд на факультетских столах сменились десертами. Нетающее мороженое, шоколадное печенье, вафли, леденцы, кексы… Такого разнообразия сладостей Гар’Пот не видел никогда и, несмотря на почти полный желудок, начал пробовать всё, до чего мог дотянуться.

За столом Гриффиндора дети тоже повеселели. Гермиона выпытывала у старшекурсников, чему же их будут учить, и сидела разочарованная: сначала все будут учить самое простое в каждой области, что она уже давно прочитала в учебнике. Окружающие не разделяли её печали и после уничтожения сладкого продолжили болтать на самые разные темы.

Альбус поднялся с кресла и громко прокашлялся.

— Итак, когда все успели насладиться сегодняшним ужином, я сделаю несколько объявлений, — начал говорить он. — Во-первых, всем школьникам запрещено заходить в лес около школы дальше линии защитных кристаллов на просеке. Первокурсники, запомните это. Впрочем, некоторым ученикам постарше это тоже не мешало бы повторить…

Взгляд архимага на несколько секунд задержался на двух гриффиндорцах.

— Также я хочу напомнить о недопустимости колдовства в школьных коридорах. Третьекурсники, за эту неделю вы должны окончательно определиться с дисциплиной, которую каждый будет изучать в дальнейшем. Расписания для каждого факультета висят в гостиных. А теперь давайте споём школьный гимн!

Перед каждым учеником возникли слова песни на всеобщем.

— Каждый поёт на свой любимый мотив. Начали! — Альбус взмахнул руками, и зазвучала музыка. Даже Гар’Пот, не одарённый музыкальным слухом, сразу понял, что под неё петь невозможно, и негромко запел, вспомнив мелодию старинной песни. Получалось не очень хорошо, но в хоре поющих невпопад детей это вряд ли было заметно.

Когда последние ученики дотянули заунывный плач, директор зааплодировал громче всех. Другие учителя его энтузиазма не разделяли: если Снейп даже не пытался скрыть гримасу отвращения, то остальные хотя бы сохраняли вежливую заинтересованность на лице. Затем школьников отправили по гостиным.

Гар’Пот уже в трудом переставлял ноги, но теперь ещё и от усталости. Не было сил даже удивляться, и двигающиеся портреты казались совершенно нормальным явлением, как и путь, пролегающий через потайные ходы, и стоявшие в широких коридорах старинные доспехи, и вход в гостиную Гриффиндора, охраняемый портретом румяной дворфийки в красно-розовых одеждах и со щитом за спиной. Пенцзяо сказал ей пароль, и портрет отъехал в сторону, открыв проход.

Уютная круглая гостиная казалась размером в половину Общего зала. Около горящего камина стояли кресла, высокие окна прикрывали тёмно-алые шторы, сияли свечи на старинной люстре. Две деревянные лестницы вели к дверям, и Пенцзяо попробовал подойти к одной из них, но лестница мгновенно стала гладкой. Он предупредил, что там находятся спальни девочек, и зашедшие туда мальчики будут таким образом спущены вниз, а ему просто повезло мягко приземлиться.

Все разошлись по комнатам, следуя тексту списка. Сумки, чемоданы и сундуки уже стояли около кровати каждого, а сами кровати были просто огромны: казалось, на них спокойно растянется взрослый таурен. Сил на беседы уже ни у кого не было, и потому они быстро переоделись и повалились спать.

Уже засыпая, Гар’Пот услышал песню откуда-то издалека, а затем строгий голос МакГонагалл: "Никаких неприличных песен в самом Хогвартсе и на территории его!" Голоса тут же замолкли.

До учёбы оставалось несколько часов. И прошедший день казался орчонку самым лучшим днём в его жизни. И даже ночные кошмары он не вспомнил на утро.

Уже первое утро стало для Гар’Пота испытанием. Привыкший к уединению и незаметности, он не мог представить, что за завтраком все будут на него смотреть и говорить о нём. Со всех сторон слышались разговоры про него, про его шрам, про его очки и необычную причёску, что ему сильно надоедало…

Поэтому первый в жизни волшебный урок стал для него облегчением. Увидев в расписании историю, Рон зевнул и сказал, что там ничего интересного не будет, и на него недоверчиво покосились сидящие рядом, очевидно, родом из магловских семей. С трудом найдя дорогу к классу в многоэтажном замке, дети зашли сразу после звонка — громкого удара в колокол — и расселись, ожидая появления учителя.

Он выплыл прямо из огромной доски. Какие-то дети спокойно посмотрели на него, кто-то едва не завизжал от страха, но вспомнил вчерашние слова МакГонагалл. Призрак старого тощего дворфа с растрёпанной бородой безразлично оглядел класс и начал бубнить лекцию так спокойно, будто учит их не первый день и даже не первый год. Гермиона, как и многие, бросились записывать, но Рон спокойно вздохнул и начал смотреть в окно на пролетающих чаек. Вскоре он зашептал Гар’Поту, что записывать всё необязательно, уроки не меняются никогда, и конспекты он возьмёт у старших братьев: те точно дадут их, пусть и придётся их уговорить. Тот прочитал учебник ещё месяц назад и, не заметив различий с речью учителя, оставил в покое перо. Орчонок даже не мог представить, что историю можно преподавать так скучно.

Он совершенно не удивился, когда во время перемены к ним подлетела возмущённая Гермиона. Она сразу чуть ли не закричала, что нельзя так безответственно относиться к учёбе, и даже возможность получить конспекты на семь лет вперёд не была оправданием в её глазах. Напоследок укоризненно взглянув, Гермиона помчалась на следующие занятия.

* * *

От урока защитной магии можно было ожидать чего угодно. Старшекурсники рассказывали про прошлых учителей, из которых мало кто отличался знанием предмета, и потому готовились учиться только по учебнику или высказывали предположения, как и почему покинет должность этот. Самым распространённым мнением было то, что он умрёт от разрыва сердца при виде изображения какого-нибудь опасного чудовища, что невероятно возмущало относившуюся с уважением ко всем учителям Гермиону. От вопросов, что она забыла на Гриффиндоре с таким отношением к жизни, она отмахивалась.

На первый урок защитной магии прилетело привидение с Рейвенкло, отчего "мистер Креллиус", как успел попросить называть себя учитель, грохнулся в обморок. Волшебница устало приложила руку ко лбу и пробормотала, что в её времена учителей брали нормальных, а не "идиотов безвольных", после чего удалилась. Дальнейшие уроки проходили примерно так же, только без привидений и учительских обмороков. На них ходили только из страха прогуливать или чтобы посмеяться: все знания было проще получить из учебника.

* * *

— Трансмутация — одно из самых сложных направлений во всей магии и одно из самых опасных, — начала урок профессор МакГонагалл. — Любая ошибка может привести к гибели заклинателя или такому искажению, что смерть будет казаться облегчением. Поэтому любой нарушитель дисциплины сразу же покинет класс и не появится здесь оставшиеся семь лет. Я предупредила.

Затем она так строго посмотрела на желавшего поаплодировать ей гриффиндорского призрака, что он кивнул и исчез. На учеников глядеть ей не пришлось: они поняли, что если она может взглядом прогонять легендарных храбрецов, то с ней точно не стоит конфликтовать. И с тех пор на её уроках никто не осмеливался даже обмениваться записками.

Сначала профессор МакГонагалл долго рассказывала, как именно применяется магия трансмутации и чем именно опасны ошибки. Затем она перешла к наиболее безопасному разделу, изучаемому школьниками: превращению одних неживых объектов в другие. Рассказав, что надо делать, она записала на доске заклинание, уточнила, что мастера могут самостоятельно выводить формулы для превращения или обходиться вовсе без них, и раздала всем материалы — спички, которые надо было превратить в иголки при помощи заклинания. Как и ожидалось, что-то приближенное к иголке получилось только у Гермионы, чью металлическую заострённую спичку МакГонагалл продемонстрировала всему классу и неожиданно улыбнулась.

* * *

Определённо, Гар’Поту учиться нравилось, да и многие учителя были очень хорошими, особенно профессор МакГонагалл: умная, справедливая и сильная духом, она не могла не вызвать у него уважение. Ещё ему нравились уроки Филникса Фазопрыга, эксцентричного гнома-мага, декана Рейвенкло и в прошлом одного из лучших дуэлянтов Азерота. Он преподавал "Теорию магии", то есть рассказывал, как работают заклинания, почему именно так и даже немного об устройстве мира. От остальных учителей его сильно отличала манера преподавания: он мог рассказать на уроке забавный анекдот или показать любопытное заклинание, но при этом все успевали усвоить весь материал. Пожалуй, Филникс был единственным учителем, разрешающим смех на уроке. Ещё Гар’Пот учился географии с астрономией у Авроры Печальный Восход, некогда картографа Армии Покорителей, и травологии, которой пока не было.

Его страшила только алхимия. Но и на неё рано или поздно надо было идти: первые два урока в пятницу как раз должны были проходить в подземельях. В тот день он впервые увидел взволнованного Рона. Гермиона только глубже закопалась в учебник, и орчонок был готов поклясться, что она уже выучила абсолютно всё.

В отличие от остального замка, холодные и сырые подземелья Хогвартса освещались коптящими факелами, отбрасывающими дрожащие неровные тени на стены. Те, как и пол с потолком, были сложены из грубого тёмного камня, постоянно холодного на ощупь, только камни для пола были немного лучше отшлифованы. Лишайники покрыли плотным ковром некоторые камни. Иногда от основного коридора отходил небольшой проход в сторону и терялся где-то во тьме. Где-то тут должны были быть расположены комнаты слизеринцев… Но в каком коридоре, они не желали говорить никому, кроме своих.

Сам кабинет алхимии казался ещё холоднее и темнее остальных подземелий. Парты ровными рядами стояли перед доской, рядом с ней возвышался учительский стол. На выступающих сводах дымились всё те же факелы, только несколько свечей висело под потолком. В банках, колбах и даже пробирках в шкафах у стен плавали заспиртованные твари, иным словом было сложно назвать всех тех жутких созданий, и их органы; около каждой ёмкости стояла табличка с подробным описанием мелкими буквами. От резкого запаха зелий слезились глаза.

Едва замолкло эхо от звонка, в классе появился Снейп. Пришёл ли он так тихо или его не заметили? Обсудить это уже не вышло: он настолько мрачно посмотрел на учеников, что весь шёпот мгновенно прекратился, затем раскрыл журнал и начал негромко называть каждого.

— Гар’Пот, — протянул мертвец и обнажил жёлтые зубы в оскале. — Наша новая знаменитость.

Никого больше он не комментировал, пусть и продолжал кривиться. Только после переклички Снейп перестал смотреть исподлобья и медленно обвёл взглядом напуганных детей, словно выискивая среди них жертву.

— Этого я и ожидал. Практически ничто не меняется… Скорее всего, вряд ли кто-нибудь из вас покажет знания, превосходящие знания мясного голема или уборочной метлы. — Его глухой голос не отражался эхом от стен. — Гар’Пот!

Тот едва не подскочил на месте, но осторожно посмотрел на учителя.

— Что же, поведайте нам всем, чем отличается зелье от настоя.

— Я не знаю, — ответил он через несколько секунд.

— Хм, видимо, слава не помогает в обучении, — очень быстро ответил Снейп. — Но я дам второй шанс. Какой эффект даёт употребление кровопийки?

"Но это же вроде не алхимия…" — подумал Гар’Пот, пытаясь вспомнить, где мог слышать это название. В любом случае, её свойства не приходили на ум.

— Я не знаю. — После этого ответа Снейп ещё презрительнее посмотрел на него, подчёркнуто не обращая внимания на усердно тянущую руку Гермиону.

— Вы даже не уделили час вашего драгоценного времени чтению учебника? И как вы планировали учиться? Что же, можете ли вы хотя бы сказать, почему зелье тролльей крови так названо?

— Я не знаю, — глядя прямо в глаза учителю, проговорил Гар’Пот. — Но очевидно, что это знает Гермиона. Почему бы вам не спросить её?

Раздались нервные смешки, и некоторые ученики показали ему большой палец. Многим было очевидно, что учитель придирается, и остроумный ответ только помог снять напряжение. Впрочем, это тоже не понравилось Снейпу.

— Раз уж вы решили, что читать книги — удел слабаков, — заскрежетал он, — то запоминайте. Как правило, настой действует долго, когда эффект зелья кратковременен. Основное свойство кровопийки — улучшение концентрации, потому она входит в состав многих зелий. Зелье тролльей крови ускоряет регенерацию тканей, и странно, что вы не знаете о скорости заживления ран у троллей. Остальные, тоже записывайте!

Он отвернулся к доске и наколдовал инструкцию, пока ученики торопились записать всё, что он сказал.

— И я снимаю пять очков с Гриффиндора. По одному за каждый вопрос, на который вы не знали ответ, одно за нежелание учиться и ещё одно — за дерзость. — Снейп вновь скривил губы, едва скрывающие гниющие челюсти. — А теперь посмотрите на доску и приступайте к варке зелья.

Гар’Пот хотел возразить Снейпу, но Рон пнул его по ноге, едва заметно мотнул головой и прошептал: "Лучше не лезь".

Даже не рассказав элементарные правила по работе с опасными веществами, мертвец начал прохаживаться по классу и нещадно критиковать учеников за любое неверное движение. Вскоре стало понятно, что Снейп всех учеников ненавидит и не думает скрывать это… Почти всех.

* * *

— Похоже, правду говорят, что ты победил Волдеморта исключительно своим твёрдым лбом, — раздался противный голос за спиной Гар’Пота, когда он шёл в Общий зал на обед. Орчонок резко развернулся.

— Чего тебе? — Он сморщил нос, вспомниная, как зовут собеседника. — Драниллиор. Нравится ходить в любимчиках у нежити?

— Я всего лишь хотел спросить, правда ли это. Почему ты сразу лезешь в драку? А, ты же из орков… — снисходительно протянул эльф, отступая на полшага.

— Зато я отвечаю за свои слова, а ты почувствуешь опасность и сразу сбегаешь.

— Думаешь, я трус? Тогда сегодня в полночь в зале наград. Дуэль. Только попробуй не прийти, и вся школа узнает, какой ты на самом деле храбрец.

Неприятно усмехнувшись, эльф крови поспешил в Общий зал. Презрительно посмотрев ему вслед, Гар’Пот решил не портить аппетит воспоминаниями о его выражении лица и как можно спокойнее направился за гриффиндорский стол, где его уже ждал Рон.

— Не переживай, — тот ободряюще похлопал Гар’Пота по плечу. — Снейп всегда плохо относился к гриффиндорцам. Знал бы ты, сколько раз моим братьям влетало от него…

— Вообще-то, профессор Снейп. — Их услышала только что зашедшая Гермиона, и её сумка стала ещё больше с начала дня. — Я не знаю, где вы так долго пропадали, но после обеда у нас ботаника. Вы не забыли?

— Будь этот Снейп хоть великим архимагом со страницей в учебнике истории и именным заклинанием, это не отменяет того, что он ведёт себя как последний урод, — скривился Рон. — И у нас травология, а не ботаника.

— Не вижу особой разницы, как называть. И то, что тебе не нравится учитель, это не значит, что о нём можно так говорить.

— Странно, что ты его защищаешь. Не помню, чтобы он тебе что-то хорошее сказал за время урока.

— Так, прекратите спорить. То, что он задавал вопросы только мне, ещё не значит, что он урод или как там ещё. Нам ещё ведь на уроки идти? Поэтому предлагаю побыстрее всё съесть и найти дорогу к теплицам.

Уговаривать Рона съесть что-либо не было нужды, и вскоре компания поспешила на следующий урок, который прошёл гораздо спокойнее и приятнее алхимии: пожилая тауренка Помона Заиндевевшее Копыто не испытывала никакой ненависти к детям и разъясняла всё, что могло быть непонятным.

* * *

— Да ладно? Ты серьёзно? — шёпотом спросил Рон.

Этим вечером они опять сидели в библиотеке Хогвартса, выполняя задания. Эссе по первым империям троллей никак не хотелось писаться, и пока Гермиона искала ещё больше книг, чтобы написать ещё больше, Гар’Пот и Рон болтали о всякой чепухе. Орчонок спросил, где находится зал наград и был вынужден рассказать, для чего ему эти знания.

— Раз уж тебя угораздило ввязаться в дуэль с этим пришибленным, то можешь особо не беспокоиться. Вы друг друга магией точно не сможете покалечить… Но если будет нарываться, то дай ему кулаком в нос. Если хочешь, могу про…

За стол неожиданно села Гермиона с очередной высокой стопкой книг. Перелистывая их с невероятной скоростью, она подозрительно посмотрела на мальчиков, и тем показалось, что теперь она знает ещё и про будущую дуэль.

* * *

Все уже спали. Накинув на плечи мантию, Гар’Пот прокрался мимо сопящих однокурсников, хлопнул по плечу Рона, и они вдвоём пробрались в гостиную. Несколько угольков ещё пылало в камине, но света они не давали: в гостиной было совершенно темно. Пройти к двери, не наткнувшись на что-либо, было почти невозможно…

— Зря пытаетесь. Я всё равно вас вижу. Не могу поверить, что вы всё-таки решились на это.

Гермиона щёлкнула выключателем, и гостиную залил мерцающий свет настольной лампы.

— Что ты тут забыла? — прошипел Гар’Пот.

— Я могла бы рассказать всё, что слышала, старостам или учителям, но я промолчала. Не ввязывайтесь, будет больше проблем.

— Меня на дуэль вызвали, а не цветочки под луной собирать.

— А ты уверен, что он придёт? Если вас поймают, то серьёзно накажут. Лучше не страдайте ерундой, а останьтесь и идите спать.

— По-твоему, лучше быть трусом?

— Не трусом, а благоразумным. Я уверена, что он спровоцировал тебя, и у него есть план.

Махнув рукой, орчонок сдвинул портрет и вышел в коридор. Рон пошёл за ним.

— Вы не можете просто так взять и пойти куда-то в запрещённое время! — возмущалась Гермиона, следуя за ними. — Вы совершенно не думаете о факультете! Вам лишь бы поцапаться с кем-нибудь!

— Может, ты останешься и не будешь занудствовать и лезть в чужие дела? — огрызнулся Гар’Пот. — Я знаю, что я делаю, и я не нуждаюсь в наставлениях!

Она фыркнула, но не вернулась в гостиную.

— А я не нуждаюсь в твоих указаниях! Если нас поймают, я всегда могу сказать, что отговаривала вас, и мне ничего не будет!

— Может, вы уже прекратите препираться? Теперь ни у кого вернуться не получится, — мрачно заметил Рон, глядя на портрет. Румяной дворфийки на нём не было. — Идёмте, а то так точно поймают. И помолчите, ради всего святого, что у вас есть!

Сквозь высокие окна лился лунный свет, и в нём Хогвартс казался ещё более таинственным. В каких-то коридорах было темнее, и тут мальчикам приходилось идти за Гермионой, которая видела во мраке гораздо лучше их. Зал наград уже был совсем близко… Дети прошли в открытую дверь. Слышался шорох из другого конца зала, мерцал слабый огонёк в фонаре. Кто-то ходил кругами по залу.

"Да, они должны быть где-то здесь… Если меня обманули, то им не поздоровится…" — кряхтел некто. Это явно был не Драниллиор: тот не скрипел, как старая дверь. Некто, чьи очертания было сложно разглядеть в дрожащем слабом пламени, всё приближался и приближался к детям.

Гермиона прошептала, что скоро он заметит их, и надо убираться отсюда. Вероятно, некто заметил их и поэтому забормотал увереннее: "Ну где же вы, я ведь всё равно вас поймаю…"

Неожиданно он ускорился и едва не сбил с ног Рона. "Бежим!" — крикнул он и рванул с Гар’Потом и Гермионой к ближайшей открытой двери, помчался по коридору, свернул направо, затем по длинному переходу… Они бежали по лестницам, по узким проходам, пронеслись мимо кабинета Филникса, едва не забежали на чердак и остановились только перед окованной металлом дверью. Судя по звукам, некто из зала наград был не очень далеко и сейчас выпытывал информацию у гриффиндорского привидения. "Что? Ты за кого меня принимаешь? Я не какой-нибудь разбойник, продающий друзей за пару золотых и новую шапку!" — слышалось негодование призрака.

Гермиона оглядела дверь, ткнула в ручку лежащим в кармане затупившимся пером и попыталась отцепить его, но только сломала его у основания. "Не трогайте, а то останетесь здесь до утра, — прошептала она. — Раз уж другого выхода нет, я попробую что-то сделать". Прикрыв глаза, она начала читать заклинание и водить руками над дверной ручкой. Когда бледно-голубое сияние померкло, Гермиона снова коснулась ручки остатками пера. "Продержится недолго. Надеюсь, успеем открыть", — пробормотала она и, натянув рукава мантии на ладони, нажала на ручку. Дверь неожиданно легко поддалась, и дети быстро забежали на неё.

— Уф, вроде всё обошлось… — выдохнул Рон. — Ты была права, Гермиона.

— Жалкий трус. Пусть только попробует хоть что-нибудь сказать мне ещё раз… — прорычал Гар’Пот, массируя кулаки. Он развернулся, чтобы оглядеть комнату, и обомлел.

Перед ним стоял огромный двухголовый пёс, выше него раза в четыре. Его белёсая шерсть была измазана в чём-то буром, ярко-красные глаза сверкали голодной злобой. Тяжёлая раздвоенная цепь из серебристо-белого металла, крепящаяся к руническим ошейникам на обеих шеях чудовища, натянулась до предела, грозясь вырваться из стены. Пёс рычал и облизывался, и слюна стекала с его обнажённых клыков.

Наказание за ночные прогулки в тот момент казалось куда лучшим вариантом, чем съедение монстром. Изо всех сил дети толкнули дверь и выбежали наружу. Голос того неизвестного замолк, и поблизости его нигде не было видно…

— Не трогайте больше дверь, — прошептала Гермиона. — Я едва смогла заморозить липкую ловушку, сомневаюсь, что получится теперь. Здесь должно быть недалеко до гостиной: пойдёмте быстрее, пока никто не пришёл.

* * *

— Вам не кажется странным, что кто-то ходил по залу наград? — спросил Рон, когда они уже добрались до гостиной. Дворфийка уже успела вернуться и пропустила детей, совсем не осуждая их ночную вылазку. — Ведь висят следящие кристаллы, которые могут заметить вредную магию…

— Меня больше интересует, что за чудовище сидело в той комнате, — хмыкнул Гар’Пот.

— Наверное, это один из детей Омена. Мне как-то рассказывала о нём мама, но я думала, что это всё легенды… — Гермиона задумчиво посмотрела в окно. — Но для чего такое опасное существо держать в школе, да ещё и без охраны? Цепи и толстой двери мало, пусть и укреплённых магией.

— Кажется, я знаю, для чего. Когда я только посмотрел на него, я заметил фиолетовую плиту под его лапами. Может, это проход куда-то, а пёс что-то охраняет?

— Но что?

— Я как-то слышал разговор старшекурсников, — зашептал Гар’Пот. — Они говорили, что Снейп некогда работал на Волдеморта. Сейчас он вполне может искать место для какого-нибудь ритуала или пытаться украсть что-нибудь для него…

— Глупости всё это, — фыркнула Гермиона. — Директор никогда бы не пропустил в школу прислужника Плети.

— И всё же, это выглядит слишком подозрительно. Все эти собаки-порождения кого-то там, нежить, ритуалы… Но я пошёл спать, что и вам советую.

Заразительно зевнув, Рон пошёл к спальням мальчиков.

Орчонок думал, что же может быть спрятано за этой плитой. Почему-то ему казалось, что за ними следил именно Снейп. Голос, наверное, можно было изменить магией, как и внешность, а характерный запах тоже должен был убираться магическим путём. Только что мертвец хотел получить?

С высоких деревьев медленно облетали листья, кружась в холодеющем с каждым днём ветре. Уже скрылась под жёлто-алым ковром пожухлая трава. Тревожно кричали птицы, стая за стаей взмывая в небо, скрытое тяжёлыми облаками. В Азероте наступила осень. Чем-то она была похожа на дуротарскую: всё те же красноватые пейзажи, тот же ночной холод, только растения не цвели — увядали.

Теперь все жители Азерота праздновали Тыквовин. Уже неделю с фонарей свисали жутковатые игрушечные висельники, углы старательно затягивались наколдованной паутиной, а ученики не на уроках натягивали маски и поедали огромное количество конфет, появлявшихся даже среди блюд в Общем зале. Кто-то пытался прокатиться на зачарованной метле, пусть и не всегда это выходило удачно: один второкурсник умудрился врезаться в летящего Остроклюва. Пусть грифон успел схватить его в воздухе, от мётел это его отпугнуло надолго.

Гар'Пот долго пытался вспомнить, как же проходил Тыквовин в его посёлке. В любом случае, не было ничего сильно выделяющегося. Появлялись редкие сладости, которых в иное время не было. Иногда украшали жилища, но гораздо более скромно, чем тот же Хогвартс. Из-за невозможности применять магию с таким же размахом или из-за непонятной истории праздника? Всё, что он слышал, — Тыквовин был связан с Отрёкшимися, и так редкими гостями в Калимдоре, но как именно?

В любом случае, это было не так важно. Сейчас его гораздо больше волновало очередное эссе по истории, про которое точно расскажет Гермиона как одна из немногих, делающих задания по истории честно: похоже, учитель не мог понять, что некоторые сочинения учеников подозрительно похожи даже по почерку. Обычно она проводила время либо в огромной хогвартской библиотеке, либо где-то в лесу, около линии защитных кристаллов.

На этот раз Гермиона вскарабкалась на низкую ветвь дерева и теперь читала толстую книгу в окованном железом переплёте, пережёвывая очередную конфету. На земле, поджав ноги и расслабленно закрыв глаза, сидел Рон. Услышав шорох листьев, он приоткрыл один глаз, несколько раз кивнул и продолжил размышлять о чём-то. Гермиона повернула голову, не закрывая книгу.

— Если что, ты знаешь, как я отношусь к списыванию заданий, — буркнула она. — Можешь не просить.

— Я и не собирался списывать. Я сам справлюсь с таким заданием.

— Поэтому ты прошлый раз гордо сдал заляпанный чернилами лист с несколькими строчками задания и огромной карикатурой на Драниллиора? Я не одобряю его поступок, конечно, но и такое отношение к учёбе тоже.

История о пропущенной дуэли уже стала довольно популярной темой для обсуждения у гриффиндорцев. Они теперь не упускали возможности подколоть проходящего мимо случайного слизеринца, что его факультет — пристанище трусов и подлецов, которые не умеют держать слово. Говорили ли об этом на других факультетах, неизвестно, но до преподавателей слухи вряд ли дошли.

— Ты слишком занудна. Постоянно то в библиотеке сидишь, то ещё где-то читаешь.

Гермиона устало приложила руку ко лбу и продолжила чтение, пробормотав, что от её отдыха есть хоть какая-то польза, в отличие от бессмысленного шатания по окрестностям. Вдруг Рон подскочил как ужаленный.

— Я же совсем забыл сдать теорию магии!!! Спасибо, что напомнила! — чуть не проорал он, схватившись за голову, и унёсся куда-то в направлении замка. Краем уха он услышал ворчание Гар'Пота, что его так испортило Гермионино влияние, но теперь ему было не до этого.

По дорожке, по холлу, по лестнице. Быстрее ко входу в гостиную, выпалить пароль, еле протиснуться в раскрывающийся проход, в спальню, вытащить из сумки свиток. Вновь бежать по куче лестниц, желая хотя бы составить карту этого замка, с трудом найти нужный коридор. Влететь в кабинет, положить сочинение на стол преподавателя, услышать его понимающий смешок и теперь с чистой совестью пойти на улицу.

Теперь Рона терзали сомнения, что же могло произойти, пока он сдавал работу. Скорее всего, опять Гар'Пот с Гермионой поссорились из-за учёбы, а сейчас сидят и дуются друг на друга. В который раз это было, Рон уже и не помнил, но его эти ссоры жутко бесили. Уже готовясь разбираться, что на этот раз произошло, он вышел на поляну. На него мрачно посмотрел Гар'Пот.

— А где Гермиона?

— А я откуда знаю? — огрызнулся он и неопределённо махнул рукой. — Ушла туда. Может, там решила посидеть, а не в компании глупого необразованного орка.

— Ты… Ты серьёзно?! — Рон испуганно раскрыл глаза. — Мы и так около границы стоим, а там уже глухой лес. А вдруг что-то случится? Куда именно она ушла? Не ковыряй землю носком и рассказывай!

— А почему я вообще должен что-то говорить? Пусть сама разбирается.

Укоризненно посмотрев на друга, Рон попытался позвать Гермиону, но она не отвечала. Тогда он оглянулся и пошёл дальше в лес. "Подожди… — крикнул Гар'Пот, взял сумку и вскочил на ноги. — Я пойду с тобой".

Одиноко стоящий на крошечной полянке охранный кристалл тускло мерцал, потрескивая. Серебристая рама была погнута, несколько фиолетовых осколков упали на измятую траву. Если мимо него проходил ученик, кристалл предупредительно трещал, но теперь удалось пройти практически бесшумно: он ещё несколько раз слабо сверкнул, зашипел, выбросив искры, и потух окончательно.

Таких же крутых оврагов, как в диком лесу, не было нигде. Громадные деревья заслоняли небо кронами, пусть и наполовину облетевшими, и груды листьев тлели на земле. Лишь изредка доносился тревожный клёкот птицы… И ужасающий рёв, раздавшийся совсем близко. А затем слишком знакомый вопль испуга.

"Она там… — прошептал Рон, прижавшись к дереву. Рёв усилился. — Пойдём быстрее". Проскользнув между деревьями, он подобрал с земли крупный камень и высунул голову из-за широкого ствола. Рёв раздался уже совсем близко. Гар'Пот следом высунулся из-за дерева и на миг обомлел.

Огромное двухголовое чудовище высотой где-то с четырёх взрослых орков только что потрясло громадным бревном в руке длиной до земли. Массивные челюсти то смыкались, то раскрывались, роняя на местами сожжённую траву тяжёлые капли слюны. Обломки заборов, крыш и просто железки были примотаны к коричневому телу чудовища верёвками и при резком движении сваливались, но его это не заботило. Четыре мутно-жёлтых глаза смотрели на мертвенно-бледную Гермиону, застывшую на месте и бессвязно что-то шепчущую.

— Сможешь отвлечь это… Это? — прошептал орчонок, прищурившись. — Я пока выведу оттуда Гермиону. Не думаю, что оно сможет развернуться между деревьями. — Рон согласно кивнул и подобрал ещё несколько камней.

Прокравшись за спину чудовищу, он заорал и, когда оно неуклюже отвернулось от Гермионы, бросил камень ему в глаз. Взвыв от боли, оно замахнулось бревном, чуть не задев Рона, и побежало на него. Бросив ему в одну из голов ещё один камень, он отбежал дальше к лесу, не забыв ещё раз прокричать что-то обидное.

Тем временем Гар'Пот подошёл к шокированной Гермионе и, пошевелив за плечо, прошептал: "Иди отсюда. Оно слишком опасно". Всё ещё не придя в чувство, она посмотрела на орчонка и, уставившись в точку под ногами чудища, зашептала очередное заклинание. Преследуя Рона, выбившего ему глаз, оно не успело заметить, что после осеннего дождя листья стали необычно холодными и скользкими. Наступив на заледеневшие листья, оно поскользнулось.

Сквозь грохот от падения такой массивной туши донёсся вопль боли. Несколько раз дёрнувшись, чудовище затихло. Жидкие волосы на одной из голов слиплись от крови. Рон осторожно подошёл к нему и пнул. Оно всхрипнуло, но не подняло ни одну из голов.

— Пойдём отсюда быстрее. Оно ещё живо, — поторопил он друзей. Гермиона стряхнула грязь с сумки и немного виновато посмотрела на тушу. Та резко дёрнулась.

— Кажется, пора отсюда бежать, — заметила она и помчалась к школе. Недолго думая, Рон побежал за ней, Гар'Пот ещё несколько секунд поглядел на чудовище и побежал следом.

Где-то за спинами вновь раздался знакомый рёв, но теперь он был уже далеко. На поляне со сломанным кристаллом кто-то бранился и громко скрипел. Незнакомец закутался в глухой тёмный плащ, из-за чего невозможно было разглядеть его лицо, и держал в руке громадную книгу — тяжелее Гермиониной! — с пожелтевшими от времени страницами, скованную цепями. Не желая попадаться ему на глаза, дети, прячась за деревьями, обогнули поляну и уже хотели вернуться в школу, когда к незнакомцу явилось то самое чудище.

Теперь оно выглядело ещё более отталкивающим: одна голова безжизненно свисала, взгляд второй сильно поглупел. Густая кровь оставила отвратительные пятна на шкуре и изломанной "броне", стекала с жидких прядей волос. Свою дубину оно где-то оставило, но трясущиеся окровавленные кулаки выглядели не менее жутко. Оно пыталось что-то прорычать, но выходило несвязное бульканье.

— Хорошо, я понял тебя, — прошелестел незнакомец и взмахнул рукой. — А теперь отправляйся и найди их! Они вполне подойдут.

Шумно втягивая воздух, чудовище побрело дальше, натыкаясь на деревья. Незнакомец раскатисто рассмеялся и исчез в сотворённом портале.

— Оно идёт к школе… — едва пошевелила губами Гермиона. — Надо предупредить учителей.

— Разве его не задержат кристаллы? — Рон прошептал ещё тише.

— Один уже сломан. Может, остальные тоже не работают. Похоже, нам придётся его остановить. — Гар'Пот нахмурил брови, следя за шатаниями чудовища.

— Ты с ума сошёл?! Как ты будешь его останавливать? Одной смелости хватит только для самоубийства.

— А ты можешь просто заморозить его, как тогда ту ручку? Тогда всё очень просто: оно расколется от одного хорошего удара.

— Знаешь, заморозить небольшую железку и превратить громадное нечто в ледяную статую — это совершенно разная сложность, и сделать я такое не смогу. Есть идеи лучше?

В другой момент Гермиона рассмеялась бы, увидев сосредоточенное лицо думающего Гар'Пота, и отпустила шутку в его адрес, но сейчас она надеялась, чтобы его мозгов хватило придумать хоть что-то. Но как назло, он продолжал двигать выдвинутой челюстью, чесать лоб и молчать.

— Если ты не убьёшь этого монстра, то ничего страшного не будет, — зашипела Гермиона. — В конце концов, от этого не зависит ни судьба Азерота, ни твоя жизнь.

— Ты просто не понимаешь… Я должен справиться с ним. — Он не поворачивался, продолжая наблюдать из-за дерева за чудовищем.

— Она права. Лучше уйти отсюда по-тихому, защита школы не зависит от нас, — прошептал Рон. — Это бессмысленное геройство никогда не доводило до добра.

— Раз такие умные, то можете идти! Я и сам с ним справлюсь.

"Идиот…" — сокрушённо прошептала Гермиона. Вся эта затея с победой монстра, название которого вылетело у неё из головы, была совершенно безумной. Логично было бы прекратить отговаривать его от практически самоубийственной атаки, добежать до школы и рассказать всё учителям… Вот только оставлять Гар'Пота наедине с чудовищем было ещё более безумно. В одиночку Рон вряд ли сможет его удержать от нападения, а это практически равно самоубийству. Что они, пусть даже и вдвоём, смогут сделать с громадной разъярённой машиной смерти, над которой работал неизвестный колдун?

Чудовище повернулось к дереву, за которым спрятались дети, и его единственный живой рот растянулся в хищном оскале. Оно пошло прямо на них, сминая кусты, спотыкаясь о камни, не сворачивая, чтобы преодолеть очередную преграду, будто видело их, но не видело ничего другого. Завизжав, ученики побежали к школе, а за их спинами молодые деревья с оглушительным треском ломались от ударов чудовища. Казалось, его не может остановить ничто, и оно уже было совсем близко…

Что-то заскрипело, и оно со сдавленным криком повалилось на землю, пока не затихло совсем.

— Что же, раз уж вы умудрились привести в школу внушительных размеров эттина, да ещё и почему-то полумёртвого… — голос профессора Снейпа так и сочился ядом, — то вам придётся понести наказание. С каждого из вас я снимаю…

— По пять очков за безрассудство. — Профессор МакГонагалл отвернулась от сдавленного корнями эттина. — И я желаю выслушать ваше объяснение. Коллега, прошу вас разобраться с аномалией пятнадцатого сектора. И, думаю, ингредиенты вам никогда не помешают.

Усмехнувшись, Снейп достал длинный нож, отточенным движением перерезал горло живой голове эттина и нацедил в небольшой флакон совсем свежую кровь. Что он сделал дальше, дети не увидели: МакГонагалл отправила их в портал, ведущий прямо в её кабинет, а на их изумлённые взгляды ответила, что учителям предоставляются некоторые дополнительные возможности. Потому они сидели в несколько мрачноватом, но уютном кабинете на скамейке около камина.

— Надеюсь, нас не исключат за всё это… — дрожащими губами пробормотала Гермиона, пытавшаяся очистить руки с помощью заклинания. Судя по тому, что она не была на грани срыва, с книгой было всё в порядке.

— Главное, что удалось выжить. Хорошо, учителя рядом оказались… — Рон облегчённо выдохнул. — Точнее, МакГонагалл.

— По крайней мере, нас не пустили на ингредиенты, — попытался пошутить Гар'Пот, но у него тоже дёргался глаз. — Не думаю, что…

— Конечно, не думаешь! — перебила его Гермиона. — Если бы ты думал, ты бы не стал красоваться неизвестно перед кем, а тихо ушёл. И не было бы этих забегов!

— Что? Ты хочешь сказать, лучше трусливо сбежать? Если бы не твои возмущения, всё бы прошло отлично, и учителям было бы не нужно нам помогать!

— Если бы вы не ссорились, то не пришлось бы вообще всё это обсуждать! Так что, замолчите. И. Не. Создавайте. Ещё. Больше. Проблем, — сквозь зубы отчеканил Рон и покрутил в руке один из оставшихся камней.

Как ни странно, это подействовало: на какое-то время все перестали спорить. Повисла тяжёлая, как дубина того эттина, тишина, изредка прерываемая вздохами. Казалось, что сейчас им огласят весь список проступков с раннего детства до этого момента, вынесут смертный приговор и сразу же приведут в исполнение самым мучительным образом.

В кабинет вошла заметно обеспокоенная МакГонагалл.

— Кристалл мы не ломали! — выпалил Рон как самый успокоившийся.

— Я знаю. — Она устало опустилась за стол. — Расскажите, что вы видели.

— Ну, кто-то кристалл сломал, да. — О ссоре он решил умолчать. — Потом мы наткнулись на этого, как его… Эттина. Точнее, он на нас наткнулся. Мы побежали к школе. А около кристалла стоит кто-то в огромном плаще, весь закутан, ничего не узнать. В руке у него книга была громадная. Этот тип поколдовал что-то, куда-то исчез, а эттин на нас набросился. Мы побежали к школе, а там уже вы его…

— Как вас вообще понесло в глухой лес? Вы же знаете, что там опасно!

— Простите, профессор… — Гермиона покраснела. — Мне стало жутко любопытно посмотреть, что там. Я и пошла, тем более, защита была сломана. Если бы они не пошли за мной… Мне страшно представить, что бы со мной случилось.

— Почему тогда он оказался в таком состоянии?

— Мне казалось, мы сможем его победить. Я придумал план, который должен был помочь нам… Я повёл себя как безответственный идиот, Гермиона права.

— Но как вы умудрились убить ему одну голову, проломить вторую, сломать несколько рёбер и руку, да ещё и позвоночник повредить?!

— Он споткнулся и упал на камни. Не подумайте, я не смог бы так его отделать. И все мы не смогли бы.

— Было бы странно, если бы смогли. Победить таких великанов оружием практически невозможно, тут требуется мощная магия. Эффективнее всего против них мощные огненные заклинания, но вы понимаете, что тогда остаётся? Потому профессор Снейп был так рад, когда увидел его. Можете идти… И двадцать очков вам за неоценимую помощь школе.

Уже уходя, Рон услышал:

— А для чего нужны эти камни в карманах?

— Их можно складывать друг на друга. Успокаивающее занятие, помогает стать терпеливее. Старое изобретение, но прекрасно работает.

* * *

— И всё-таки, это слишком уж странно. Сначала двухголовая собака, теперь двухголовые великаны… Что будет дальше, не знаю, но что-то мне подсказывает, что у этого тоже будет две головы.

Даже прихваченные с ужина булочки с вареньем не помогали успокоиться полностью. После прошедшего ученикам выдали успокоительное, но тревога всё равно осталась: слишком много было непонятного, странного, пугающего.

— Кто мог быть этим колдуном?

— Я знаю, такое говорить нехорошо, но мне кажется, что это профессор Снейп. Вспомните: он был довольно тощим, не сказать, что высоким, одет в чёрное, а голос легко можно изменить магией. К тому же, вспомните, что про него говорят. Скорее всего, это клевета, но что-то же легло в основу этих слухов.

Рону показалось, что в этот день мир окончательно сошёл с ума. Сначала стычка, в которой они выжили чудом, потом их даже не наказали, а сейчас Гермиона обвиняет учителей в чём-то. Пусть даже и противного злого Снейпа, который не любит никого и справедливо получает то же самое. Пусть даже с железными аргументами.

В конце концов, уже подозрительно долгое время ни она, ни Гар'Пот не отпускали в адрес друг друга ни одной колкой шутки.

— Как же надоела вся эта учёба… — Гар'Пот громко захлопнул книгу и уставился в окно. Крупные мягкие хлопья снега падали на землю. На бесконечном, иссиня-чёрном небе сияли россыпи звёзд; казалось, некоторые из них сорвались вниз, чтобы мерцать меж деревьев старинного леса, укутанного в снежное одеяло. Зачарованные окна не запотевали, но покрывались причудливыми узорами. Лунный свет смешивался с магическим, создавая длинные тени на белом снегу.

К величайшему сожалению учеников, это никак не сказалось на промежуточных экзаменах. Точнее, на их отмене. Надо было готовиться, учить или делать шпаргалки в надежде, что это поможет. Казалось, даже Гермиона тогда возненавидела учёбу — что уж говорить об остальных.

— Начали бы вы готовиться, что ли. — Она притащила очередную стопку книг весом около двух с половиной Гермион. — Не подготовитесь же, тогда вас исключат!

— А за что ещё исключают? — прочавкал Рон, запуская лапу в полупустую корзину с имбирным печеньем.

— В уставе сказано, что за крупные нарушения правил, влекущие за собой опасность для жизни и здоровья остальных учащихся, а именно за несанкционированный призыв демонов и прочих иномировых сущностей, бесконтрольные эксперименты с магией, дуэли, убийства…

— А своей чрезмерно усердной зубрёжкой ты убиваешь себя, — перебил он, двигая к ней корзину. — Не лучше ли отдохнуть? Ты всё равно сдашь на высший балл, так зачем переживать? Кстати, в Общем зале, наверное, стол поставили. Сходить, что ли, посмотреть, какие колоды сейчас самые играющие?...

— Тебя в жизни волнует что-либо помимо этих твоих картонок?! — Гермиона закатила глаза и застонала. — Или ты будешь до скончания лет сидеть за столом и перебрасываться картами?

— Увлечения помогают достичь внутренней гармонии, обрести смысл жизни и быть счастливым. Подготовиться можно и позже, а вот для игры с кем-то необходимо договариваться заранее. Да успею я подготовиться, честное слово!

— Особенно к истории, не так ли? — хмыкнул Гар'Пот, отвернувшись от окна. — Не то чтобы я посещал совсем всё, но ты там вообще появлялся хоть раз?

— Хоть раз появлялся! В самом начале года. Нет, не раз! Ещё потом приходил, когда голема спрятали, чтобы учителя не злились. Ну надо же было мне чем-то заняться.

Голем был школьной реликвией. Некогда он был проектом небольшой группы будущих призывателей, желавших лучше разобраться в сознании простых существ, но сейчас он который год помогал не самым усердным ученикам скоротать время за игрой в "картонки". Если учителей уважали, то на него молились.

Гермиона картинно приложила ладонь к лицу и достала один том из горы подобных, возвышавшейся над ней. Гар'Пот чесал подбородок и прикидывал, стоит ли сходить взглянуть на очередной матч или лучше дочитать второй том "Мифов о космосе".

— Читай давай. — Она встала и положила перед Роном которую по счёту книгу. — Школьный курс истории. Ничего сложного, но так ты хотя бы не завалишься.

— Да зачем? Я лучше поиграю, чем буду зубрить очередную дату! Заодно, это, как его, тактические навыки улучшу…

— Уверяю тебя, великие воины и полководцы прошлого не просиживали штаны за игрушками. Если бы ты действительно хотел стать знатоком в этой области, ты бы больше читал, в том числе и историю.

Рон пробурчал что-то о бессмысленности такого подхода, но уткнулся в книгу. Как назло, незнакомые строчки размывались, буквы танцевали танец пьяного дворфа, даты сливались в одну громадную цифру — проведённые в бесконечных матчах ночи давали о себе знать. Порой спать удавалось на некоторых уроках, но чаще приходилось мужественно превозмогать и сидеть с по-огрски умным выражением лица и царапать каракули под видом записей.

На каждой двери висели праздничные венки, а каждый столб обвивала гирлянда. Громадная живая ель сияла всеми цветами радуги: по традиции, на украшенное дерево новые ученики вешали по одной своей игрушке, и теперь, казалось, на тяжёлых ветвях можно было найти всё что угодно. В коридорах то и дело можно было наткнуться на учеников, чей взгляд выражал беспредельную усталость, а трясущиеся руки едва держали громадные книги. Приближался традиционный Зимний Покров.

* * *

Положив на учительский стол листок с ответами, Рон выполз из кабинета, едва не выронив шпаргалку. Треклятая история была последней в списке экзаменов, и он испытывал огромное облегчение, что вопросы теста так и не поменялись: после того вечера он больше не открывал учебник. Всё было позади: и чудом не подпаленная шерсть на сдаче алхимии, и попытки вспомнить основные школы магии и их различия, и почти одинаковые растения… Можно было расслабиться и отдохнуть. Связаться с семьёй. Но прежде всего — поспать.

* * *

В воздухе расцветали яркие фейерверки. Пока младшие курсы бросали друг в друга снежки, старшие поднимали снежные вихри и возводили укрепления. Кто-то забрасывал снежками одного незадачливого мага, посмевшего бросить несколько огненных шаров в прекраснейшую снежную крепость, из-за чего ступеньки превратились в покатую горку, и пришлось вырезать новые из свеженаколдованного снега. По идеально ровному льду озера кто-то пытался кататься, но чаще всего это заканчивалось незапланированным катанием на седалище. Крепость уже пытались штурмовать, чтобы лишний раз скатиться с горки. Иногда получалось, и предыдущие "завоеватели" скатывались вниз, чтобы потом, смеясь, самим подталкивать других.

Конечно, не все предавались безбашенному веселью. Кто-то уехал на каникулы домой, но кто-то просто сидел в замке вокруг наряженного камина. Под ёлками в факультетских гостиных росли горы подарков, завёрнутых в упаковки всевозможных цветов и узоров, в воздухе витал пряный аромат праздничной выпечки. Негромко играла праздничная музыка. Ничего не надо было делать, можно было ложиться спать и просыпаться когда хочешь, столы ломились от угощений — идиллия, одним словом.

Гермиона писала письмо. Со стороны это можно было принять за написание научного труда: перед ней лежал громадный лист бумаги, почти полностью исписанный мелким почерком, лишь изредка появлялись схемы, на первый взгляд непонятные. Но это было письмо, где она во всех подробностях описывала полгода, проведённые в школе.

Занятия. Учителя. Библиотека. Факультеты. Расписание. Меню. Комнаты. Кабинеты. Досуг. Увлечения. Традиции. Необходимо было рассказать обо всём. Не потому, что на этом настаивали родители — она прекрасно понимала весь их интерес, но они не сказали ей об этом ни слова. Длинное письмо помогало упорядочить всю информацию, создать более чёткую картину нового мира. В коротких записках, отправляемых раз в несколько недель, просто невозможно описать всё в достаточной степени.

Сомневалась Гермиона только в одном. Стоило ли писать о дружбе с орком? Пускай в её семье никто не разделял взгляды о неполноценности некоторых народов… Чрезвычайно распространённое мнение об орочьей агрессивности не возникло из ниоткуда, и орки не горели желанием опровергать его. Что вообще могло быть общим у одного из них и тихой полуэльфийки, предпочитающей шумным компаниям уединение с книгами? Ничего. Пусть даже Гар'Пот не был обычным орком, это было слишком странно.

Надеясь, что её слова правильно поймут, она дописала письмо и запечатала его, чтобы отправить как можно скорее. Накинув на голову капюшон и надев на торчащие из прорезей уши небольшие вязаные шапочки, Гермиона поспешила отнести конверт к школьной телепортационной площадке: до того она находила традицию использовать сов для передачи писем нерациональной, а в такую погоду это казалось ей живодёрством. В такое время площадкой пользовались часто, можно было попросить какого-нибудь старшекурсника передать письмо в даларанскую почту, а там уже найдут безопасный способ отправить дальше. Долгий способ, но гораздо лучше, чем заставлять бедную птицу лететь во время сильного снегопада через добрую треть Азерота. Тем более, эта зима казалась Гермионе очень холодной, гораздо холоднее даже привычных для неё штормградских.

* * *

Зима была спокойной. Наверное, лучше бы описать Гар'Пот не мог. Медленное падение снега, завывающий ветер, умиротворяющий треск огня — абсолютная гармония. Было что-то необъяснимо правильное в молчаливом наблюдении за этим. Порой старшекурсники своими заклинаниями вносили хаос, но со временем он затихал, не в силах преодолеть невозмутимость мира.

Единственной проблемой был мороз. Увидеть лёд в Дуротаре можно было только в редко встречающихся холодильниках, и то не всегда. Первое время Гар'Пот героически игнорировал снега, но сложно показывать всем свою силу и храбрость, когда постоянно шмыгаешь носом. В тёплой одежде не надо было думать об этом. Он немного завидовал Рону с его шерстью, позволявшей не так сильно зависеть от капризов погоды.

Пусть даже ему удавалось предугадывать, что будет завтра, это было проблемой. Гар'Пот никогда не любил холод. Раньше он навевал неприятные, но нечёткие мысли. Сейчас, когда он знал о смерти родителей, эти мысли начинали грызть его, и избавиться от них было очень сложно.

Отражающий все лучики света снег скрипел под его сапогами. Если бы не пробирающий до костей холод, Гар'Пот с радостью бы оставался в лесу хоть целыми днями, созерцая заледеневшее море. Накладывать защитные чары на одежду он не умел, а рисковать, прося помощи у старших, не хотелось: вряд ли они не перепутают что-нибудь, и вместо тепла одежда будет колоться, пахнуть грибами и испускать фиолетовый дым. Он не лелеял надежды на то, что они учатся усерднее его.

Быстрая прогулка согревала гораздо лучше неподвижного созерцания. Гар'Пот пробирался всё дальше и дальше в лес, стряхивая с частично выбритой головы падающий с веток снег: он не мог забыть того старого орка, благословившего его в Дуротаре, явно очень сильного и мудрого, и решил быть хоть в чём-то на него похожим. Конечно, косы не могли греть так же, как вечно растрёпанная шевелюра, но оно того определённо стоило. Увы, раздобыть похожее облачение было очень и очень сложно, тем более, тут ему бы пришлось носить как минимум ещё и позорные подштанники.

Вот и просека с охранными кристаллами. Они мерно гудели, разливая тусклый фиолетовый свет вокруг себя. Стоило поворачивать к школе, благо заблудиться было довольно сложно: начинало темнеть, а спотыкаться о крупные корни, спрятанные под снегом, и отодвигать лбом внезапно появляющиеся на пути ветки никому не хочется. Тем более, у него было много дел, например, придумать, что же подарить друзьям за Зимний Покров. Гар'Поту всегда если что-то и дарили, то символическую ерунду, он же не мог подарить и того. Размышления о подарках обещали быть очень, очень долгими…

Неестественный холод окатил его.

Гар'Пот дёрнулся. Это был не внезапный порыв ветра и не куча снега за шиворот — этот холод был замогильным. Он прекрасно знал, что это означает. Оглянувшись, он помчался прочь. Где-то за его спиной зажужжал один из кристаллов, перекрывая иное дребезжание. Кто бы то ни был, ему нужно было оборвать короткую орочью жизнь.

Он продолжал мчаться, пока не рухнул носом в снег. Клятвенно пообещав себе бегать по утрам ещё больше, Гар'Пот поднялся и отряхнулся. Не было ни единого намёка на потусторонний холод, только усилился ветер. Спокойный и естественный для этого места. "Может, показалось", — подумал орчонок, но не верил в это. Слишком уж всё было ярко, слишком неожиданно, слишком подозрительно.

Совсем скоро он вышел на расчищенные дорожки. Снежинки плавно кружили в воздухе, на небе начинали сиять звёзды, постепенно зажигались фонари, ветви деревьев слабо колыхались в такт ветру. Несколько троллей, закутанных по самые клыки, по привычке сидели на корточках и что-то живо обсуждали, хохоча и размахивая руками. Всё как обычно. Безопасность. Покой. Тишина. Теперь Гар'Пот был совершенно уверен, что это его воображение сыграло злую шутку, и лучше перестать шататься невесть где в полном одиночестве: не хватало ещё с ума сойти. Зато точно стоило сесть и подумать, что же дарить друзьям.

* * *

Давно известно: когда печенье начинает высыхать, фейерверки стали привычнее мух летом, а конфеты остаются на несколько дней, Зимний Покров близится к концу. Когда выросли горы подарков под ёлками, а вкусности поднадоели, самое время раскрыть первые, доесть вторые и вернуться к обыденной жизни.

Гермиона задумчиво разглядывала подаренную Гар'Потом головоломку. Странный многогранник из десятков полуподвижных кристаллов, на гранях которых узоры явно не совпадали, вызывал одновременно и невероятное любопытство, и какую-то иррациональную, смутную тревогу. До неё доходили слухи о кошмарных найдённых головоломках, датируемых чуть ли не Чёрной Империей, но школьные охранные системы ни за что бы не пропустили такие тёмные артефакты. Судя по материалам, это было что-то дренейское, а значит, ни о каких жутких сущностях точно не стоило беспокоиться, только полюбопытствовать, где же он смог такое найти. На столе стояла громадная зачарованная коробка с разнообразной выпечкой — очень вредный и непозволительно вкусный подарок Рона, который, к счастью, можно растянуть надолго.

Следуя своим представлениям о пользе, она не могла не подарить книги. Следуя своим представлениям о дружбе, она не могла подарить недостаточно полезные подарки. Пока Гар'Пот восхищённо разглядывал громадный том, отсутствующий в школьной библиотеке и содержащий практически всё, что известно об орочьих кланах прошлого, Рон чесал затылок в попытке понять, как именно стратегический трактат должен повысить его игровые навыки. Подкладывать его на слишком низкий стул? Это было бы неуважением. Предназначение крепкого сундучка с дюжиной ячеек было гораздо более простым, чем эта загадка.

Пообещав себе обязательно прочитать всё позже, орчонок начал рвать упаковку на подарке от Рона. Он не мог предугадать, что будет внутри: Гермиона была несколько более предсказуемой в этом. Для коробки сладостей размер подарка был маловат, а для цельного куска карамели слишком мал был вес. Не было похоже это и на оружие, что и так было маловероятно….

Смяв остатки бумаги, Гар'Пот вытащил мягкий и пушистый свитер неописуемо красного цвета, настолько яркого и насыщенного, что сложно было найти что-то такое же красное. Казалось, он излучал тепло и согревал, даже находясь в руках. Не теряя ни минуты, он натянул свитер на себя и тут же расплылся в довольной улыбке: действительно, было очень тепло и мягко, а сам свитер казался невесомым, несмотря на объём. Как раз то, что нужно было зимой.

Он ни о чём не жалел. Это был лучший Зимний Покров в его жизни. Определённо.