Пропавшие тени (джен)

День отбора был назначен на четырнадцатый день восьмого месяца. Со всех уголков света в Хасьерад съехались те, кого считали самыми достойными. Те, в чьих жилах течёт кровь истинных воинов. Те, кто готов на всё, лишь бы искоренить нечисть. Будущие Тени, одним словом.

По традиции первым проводит свои испытания старший брат Теней, то есть мой дядя Анкарус. Так как он самый строгий из воинов, его испытания проходит максимум половина кандидатов.

Однажды мои дяди — тогда их было ещё четверо — уже брали себе учеников. Их звали Келем, Сотурин, Эрсун и Хонорс, мой брат. Трое из них стали прекрасными воинами Теней и защищают мир от нечисти до сих пор, но Эрсун, к великому сожалению, предал нас, убив дядю Сорга. За это он поплатился своей жизнью. Мой брат собственноручно вырвал его сердце и сжёг, а тело отдал на съедение фаркасам, огромным волкам. Вроде, справедливое наказание за предательство.

Тогда я была совсем маленькой, поэтому не могла учиться с моим братом, но теперь мне уже почти пятнадцать, а значит, я почти совершеннолетняя и имею полное право официально обучаться искусству теней. Конечно, мои дяди не смогли удержаться, так что я тренируюсь с самого детства, но есть такие навыки, которые они не могли во мне развить. Они считали, что для этих уроков «я была слишком мала».

А теперь, когда я полностью созрела для обучения, мои любимые дяди набирают мне команду, чтобы я познавала науку Теней в окружении остальных будущих воинов. А ещё они хотят, чтобы у меня появились друзья — сомневаюсь, что оправдаю их надежды на этот счёт.

На рассвете мы с дядей Анкарусом вышли из Отхона, — так мы называем наш дом — оседлали лошадей и отправились в город. Дорога была недолгой, она лежала через холм Кентавров — на самом деле сейчас этих прелестных созданий там нет. Все они на лето переселяются на север (в Харагс или Килмению), туда, где в это время года температура такая же, как у нас зимой. А на одиннадцатый месяц кентавры вернутся на Родину, и тогда обычные люди вряд ли смогут пересечь этот холм. Но пока здесь безопасно.

Я люблю это место: эти высокие ели и кедры, сосны и туи, радующие взор своими массивными стволами; эти узкие тропы, покрытые толстым слоем иголок с деревьев; эти огромные камни, на которых можно отдохнуть после долгого пути. И этот туман. Туман, который заставляет позабыть обо всём на свете. Туман, без которого я не могу жить. Туман, к которому я спешу каждое утро.

Но как это часто бывает, в тот момент, когда я полностью погрузилась в атмосферу наслаждения и любования, мы уже почти спустились с холма, и лес начал заметно редеть. Мне пришлось вернуться в реальность, которая, надо признать, была не такой уж плохой.

Сегодня день отбора, а значит, я посмотрю на всех этих парней, пытающихся произвести лучшее впечатление на трёх воинов Теней — что может быть более забавным? Они все будут пытаться выглядеть лучше остальных, будут работать изо всех сил и расстраиваться, уходя с площади. Печально… наверное.

Спустившись с холма, мы ускорились, и теперь наши скакуны неслись изо всех сил. Я чувствовала, как счастлив Нопес, мой конь. Этот мальчик тот ещё егоза. Однажды я оставила его на три дня в загоне, когда мы с дядей Хаскаром ходили проверить, всё ли хорошо с царвами — это белоснежные дикие лошади с длинным рогом на лбу. Когда мы вернулись, дядя Мелин сказал, что Нопес сбежал.

Я нашла его на поляне Трёх камней — там он обычно пасся. Пришлось сильно постараться, чтобы вымолить его прощение за то, что оставила его на три дня без бега. В тот день стук его копыт не смолкал до полуночи…

Спустя полчаса после выхода из Отхона мы уже были в городе. Отбор будет проходить на площади Бравого охотника — центральной площади города. Когда мы с дядей Анкарусом подъехали к месту назначения, там собралась целая толпа. Матери подбадривали сыновей, которые будут бороться за право учиться у легендарных Теней. Отцы всячески старались выглядеть уверенными в своих отпрысках и бросали друг на друга презрительные взгляды. Маленькие дети играли в салки и, казалось, не замечали всеобщего волнения.

В тот момент, когда мы спешились, юноша в смешных красных штанишках продудел в рог, и тут же наступила гробовая тишина. Матери замолкли, отцы устремили свои взгляды на нас, участники отбора бесшумно построились в одну линию напротив трёх стульев на судейской трибуне, даже дети перестал бегать. Теперь двигались лишь мы и ветер.

Дядя Анкарус встал около среднего стула и окинул суровым взглядом всю площадь. Я пока что тихо стояла в паре метрах от него.

— Здравствуйте, участники отбора, — послышался бас моего дядюшки. — Здравствуйте, их семьи и друзья. Здравствуйте и вы, зеваки, что нагло пришли поглазеть на состязание. — Узнаю своего дядю Анкаруса. — Сегодня я со своими уважаемыми братьями, что прибудут в своё время, выберу трёх юношей, которым выпадет великая честь обучаться ремеслу Теней. Эта профессия увлекательна, важна, высокооплачиваема и опасна. Те, кто пройдут испытания, станут героями. Их будет знать каждый ребёнок, их будут уважать и бояться. Они будут пользоваться популярностью среди дам. Их друзьями станут многие влиятельные люди со всего мира. Каждый день эти юноши будут совершать великие дела и подвиги. Они будут спасать невинных детей, стариков, мужчин и женщин. И каждый день они будут вступать в интереснейшую игру со смертью. А если повезёт, и выходить из неё победителями. Но лишь достойнейшие смогут получить все эти привилегии. А кто из вас является этими счастливчиками, мы сейчас и выясним.

Дядя Анкарус сел на свой стул и вновь оглядел всех участников. Я последовала его примеру.

Сразу стало ясно, что эти люди съехались со всего мира. Я увидела семерых юношей с дальнего востока. Двое из них, судя по каменным лицам и безупречной выправке, прибыли из страны вечной войны Сотавии, кстати, один из предыдущих учеников моих дядь родом тоже оттуда. Пятеро же, скорее всего, из солнечного Итанра.

Здесь были представители южных стран. Чернокожие хушиги; похожие на кошек дикари из Вадрия; сильные, как львы, итэлианцы. С севера к нам прибыли массивные изакры, яростные жители Харагса и невероятно высокие килменцы. Последние внушали большее уважение …

Из центральных стран съехались бледные кескусы, тенгерцы и амунтагги. Это странно, но все они были голубоглазыми блондинами. Все. Абсолютно! Я бы свихнулась, живя там — слишком уж много светлых тонов. Я же предпочитаю что-нибудь более тёмное.

И конечно, нас не оставили без внимания наши соседи. Среди бравых юношей я разглядела марханда — пока лишь одного — в его убогих, грязных одеждах. Здесь также были и култы. Мне казалось, что от изобилия драгоценных камней на мантиях их ноги сейчас подкосятся и «бедных мальчиков» раздавят изумруды и сапфиры — и как они собираются в этом проходить испытания? Наших земляков, вуорцов, было больше всего. Я узнала их по длинным хвостам на затылке. Это может показаться глупым, но я точно знала, что у жителей Вуории самые красивые волосы, поэтому у нас не принято их стричь коротко.

— Моё первое испытание совершенно несложное, — после мучительной для участников отбора паузы — мой дядя любит поиздеваться над людьми — заговорил старший брат Теней. — Вам необходимо пройти полосу препятствия. Те, кто доберутся до финиша без единого падения, пройдут в следующий этап. А те, кто хоть раз окажется на земле не по своей воле, соответственно отправятся домой. Всё очень просто. Даже слишком, на мой взгляд.

Тридцать юношей подошли к стартовой черте. Им предстояло пройти невероятно лёгкую дистанцию — она внезапно возникла прямо на площади, — в которой я даже разочаровалась. Здесь было десять полутораметровых ограждения на всю ширину полосы, на расстоянии примерно двух метров друг от друга. Три сооружения со свисающими кольцами и длинные трубы с несколькими ответвлениями — некоторые из них обрывались, и тот, кто из них выбирался, точно бы упал, потому что они находились на приличной высоте над землёй. Затем парням нужно будет либо пройтись по сетке с маленькими ячейками, либо проползти под ней. Тут будет веселее всего: юноши, которые решат ползти, получат массу синяков от ног своих соперников, что сверху; а те, в свою очередь, будут вечно падать, из-за постоянно раскачивающейся сетки. Класс. Ну а в конце нужно будет всего лишь преодолеть яму, наполненную болотной тиной.

Интересно, кого дядя Анкарус попросил помочь с воссозданием этих препятствий? Наверное, Гризельду, ведьму из села неподалёку. Она у моего дяди в долгу, потому что однажды он спас её от ловца ведьм. Это было много лет назад, но Гризельда до сих пор перед нами выслуживается.

Прозвучал знакомый вой рога, и тридцать парней бросились бежать. Сразу определились фавориты — самые ловкие из участников. Это был тощий дикарь из Вадрия, парень из Мархана, два длинноногих килменца и низкий сотавец, неизвестно как, перепрыгивающий препятствия чуть ниже его самого. Все пятеро бежали примерно наравне.

А кто уже точно не пройдёт дальше? Кажется, я знаю. Самым последним бежал — если это мучительно медленное действие можно так назвать — смуглый парнишка. Он был среднего роста, примерно шестнадцати лет, довольно худощавый. Он видимо и не пытался прийти среди фаворитов. Первые преграды он не перепрыгивал, как все остальные, а осторожно переползал. Конечно, его тактика ясна, — так он точно не упадёт — но в то же время и глупа.

Я не удержалась и засмеялась.

— Крия! — с укором произнёс моё имя дядя. — Нельзя смеяться над неуд…теми, кто не справляется.

— Прости, дядя Анкарус. Но я не могу сдержаться. Ты только посмотри на этого паренька, что бежит последним. Откуда это взялось вообще?

Дядя, взглянул на юношу и прыснул в кулак, но тут же принял свой прежний, строгий вид. Он взял свиток с именами участников и их внешним описанием и стал искать этого «прирождённого бегуна».

— Темпур де Куло, из Итэлиана, — зачитал дядя.

— Из Итэлиана?! — удивилась я. — Не может быть! Он слишком щуплый для итэлианца. И низкий. Ты что-то перепутал.

— Нет, Крия, это так.

Дядя ненавидел, когда его поправляли.

— Значит, он убогий. Но какой смысл его сюда отправлять?

— Я не знаю, но он здесь, а это значит, мне придётся судить его так же, как и всех.

— Тогда он точно не пройдёт.

Прошло около десяти минут, прежде чем первый участник пересёк финишную черту. Это был тот вадр, что изначально бежал одним из первых. Как показала табличка, которую держал помощник, следящий за этим юношей, Корсун Рысь ни разу не упал.

— Я его не возьму, — твёрдо объявил мне дядюшка.

— Почему? Он ведь первый и не падал.

— Он жульничал. Сбросил с колец сотавца и того килменца, что только что прибежал. И ещё около пяти парней на сетке растолкал. Так что он не подходит.

— Ясно. — На самом деле, я была рада, что дядя против Рыси, поскольку учиться вместе с дикарём мне не улыбалось. — А вот этот? — спросила я, указывая на, кажется, единственного марханда среди юношей.

— Этот ничего. Ни разу не упал и пришёл четвёртым. Пока что он единственный кандидат. Посмотри, пожалуйста, его имя.

Я взяла свиток и нашла в нём представителей Мархана. Как я и думала, он оказался один.

— Рохкес Нивард, Мархан.

— Где он научился так бегать? — удивился дядя Анкарус.

— Наверное, соревновался с овцами и козами…

Дело в том, что Мархан — это самая бедная страна в мире. Люди там только и делают, что работают на фермах, принадлежащих богачам из соседней страны Култавии, пытаясь добыть себе хоть что-нибудь к ужину, так что на спорт времени нет ни у кого. Во всяком случае, так я думала раньше.

Последним — этого следовало ожидать — пришёл тот самый Темпур де Куло из Итэлиана, но он ни разу не упал. Повезло.

После первого этапа грязными и мокрыми ушло десять человек. Посмотрим, кто остался…

По одному амунтаггу, култу и марханду, по два Сотавца, итанра и итэлианца, три кескуса и по четыре харага и вуорца. В итоге получается четыре человека с востока, четыре — из центра, четыре — с севера, два — с юга и шесть — с запада. Неплохо для начала.

— Поздравляю, — с небольшой иронией сказал дядя Анкарус грязным и дурно пахнущим парням. — Вы прошли моё первое испытание. Теперь наступил этап, где требуется ваша меткость. Сейчас вы выберете любой снаряд, какой только пожелаете, и попытаетесь попасть им в цель. У вас три попытки. После этого испытания останется пятнадцать участников с лучшими результатами. Начинайте.

Гризельда уже уничтожила как все снаряды, так и зловонную яму посреди площади. Теперь под памятником Бравому охотнику стояла средних размеров мишень.

Первым метали копья кескусы. Двое из них по одному разу попали точно в цель, а третий, к своему сожалению, даже близко не приблизился к заветному кружку. Наверное, он просто переволновался, потому что всем известно, что кескусы — лучшие охотники в мире.

Затем наступила очередь амунтагга. Первая стрела попала в цель. После того, как её убрали, и он выстрелил второй раз, площадь погрузилась в аплодисменты — следующая стрела торчала из самого центра мишени. Третий выстрел был таким же точным, как и предыдущие два. Идеально. Дядя сделал пометку в свитке около надписи «Тэхор Ге».

Никто из представителей востока не добился успеха. Лишь один из них чудом попал по краю мишени, но это был их максимум.

— Видимо, им всё-таки мешают их узкие глаза, — бестактно прокомментировал дядя. Я промолчала — перечить ему равносильно самоубийству.

Все четыре харага выбрали топоры, трое из которых в итоге торчали недалеко от цели, а один — где-то с краю. Оба итэлианца копьями попали в мишень, но сделали это неточно. Вуорцы тоже были не очень хороши. Все стрелы култа пролетели в метре от мишени, а результаты марханда особого восхищения не вызывали.

После этого этапа нас покинули все сотавцы и итанры, а также последний култ. Остальные же вновь стояли в строю.

Настал черёд последнего испытания от дяди Анкаруса. Внезапно я заметила, что один из юношей, стоящих в шеренге напротив нас, внимательно на меня смотрит. Это настораживало. Если бы меня воспитывали не мои дяди, а кто-то другой, я бы испугалась такого пристального взгляда. Но я — это я, поэтому решив не обращать внимания, я отвернулась.

— И последнее испытание до полудня, — провозгласил дядя Анкарус, пока Гризельда силой мысли убирала ненужный инвентарь. — С его помощью мы с моей драгоценной племянницей выберем двенадцать самых выносливых из вас. — Ваша задача — принять упор лёжа, поднять одну ногу, сжать руки в кулаки и продержаться в таком состоянии три минуты. Если к этому моменту останется больше двенадцати участников, вы продолжите. Но если вас останется меньше, то я добавлю к этим людям тех, кто упал позднее. Всем понятны условия? — Все юноши кивнули. Все, за исключением этого мерзкого марханда — он всё ещё на меня глазел. — Командуй, милая, — разрешил мне дядюшка.

— Упор лёжа принять! — громко велела я. — На кулаки на счёт три становись! Раз… два… три!

В то же мгновение пятнадцать юношей приняли нужное положение, а Гризельда перевернула «новорождённые» песочные часы. Дядя Анкарус движением руки разрешил мне исполнять роль судьи.

Я спустилась с судейской трибуны и медленно начала своё шествие вдоль истекающих потом, плохо пахнущих, грязных юношей. Кто-то из них держался очень даже неплохо — таких было большинство. Некоторые, например тот неудачник с полосы препятствий, уже начинали немного трястись. Примерно на середине моего пути снизу послышался хрипловатый голос:

— Здравствуй, меня Рохкес зовут.

Не двигая головой, я опустила глаза и увидела того самого юношу, который поедал меня взглядом. А он не плох, — подумала я, — если может говорить в таком положении. Я решила его проигнорировать и пошла дальше.

— Осталось две минуты, — объявила Гризельда.

Дойдя до конца, я развернулась и направилась обратно с приятной мыслью, что сейчас начнутся обидные падения. И оказалась права. Пятым с конца стоял огромный хараг, чья рубаха от пота промокла насквозь. Я остановилась рядом с ним, потому что его руки дрожали, как кленовый лист во время бури, и с профессиональным интересом начала за ним наблюдать.

— Раз, два, три, — медленно, но достаточно громко посчитала я, и в тот момент, когда я закончила, громила с яростным воплем повалился наземь. На большой доске за участниками было зачёркнуто имя Граага Свинта.

Я пошла дальше в сопровождении громкого харагского говора. Этот язык я не знаю, но уверена, что эти слова были далеко не литературными. Мне вновь пришлось остановиться около того марханда, но не из-за того, что он спросил моё имя, а из-за итэлианца-неудачника, что стоял рядом. Мне стало жаль его (что со мной случилось?), потому что этот парень совсем не умел находиться в таком положении — он опирался на ногу, вследствие чего она скользили по тротуарной плитке.

— Перенеси вес на руки, — шепнула я ему на ухо, делая вид, что поднимаю случайно упавшую монетку.

— Осталась одна минута, — вновь услышала я голос Гризельды.

Я встала и пошла дальше. Первый в ряду юноша, кескус, упал на землю как раз в тот момент, когда я до него дошла.

— Какая досада! — с абсолютно наигранным сочувствием громко произнесла я. Участники, которые ещё могли это сделать, усмехнулись.

Упавший кескус вскочил на ноги и, как только я отошла, бросился на меня. Я резко развернулась, и мой кулак полетел в его серый глаз. Видимо, я правильно рассчитала силу, потому что через несколько секунд кескус поднимался с земли.

— Никогда не нападай со спины, бесчестная свинья! — холодно сказала я. И добавила:

— К тому же ты мог испортить моё новое платье.

На самом деле меня не волновало это платье. Абсолютно. Но поскольку это подарок на День Рождения, я решила его поберечь. Праздник только через четыре дня, но Гризельда не сможет на нём присутствовать, поэтому она преподнесла мне этот наряд заранее. Конечно, она не такой уж и близкий друг для нас, но, как я уже говорила, ведьма у нас в долгу.

Подойдя к Темпуру де Куло, я поняла, что он прислушался к моему совету, и теперь его руки тряслись не так сильно как раньше. А вот Рохкес Нивард, видимо, так и не понял моих намёков.

— Так как же вас зовут, уважаемая леди? — вновь спросил он. Я с радостью заметила, что теперь ему говорить труднее, чем раньше.

— Хасьерадский дьявол, — прошипела я в надежде избавиться от него. А этот противнейший тип ещё и улыбнулся так широко и радостно, что меня чуть не стошнило.

Я отправилась дальше и, дойдя до конца, услышала, как нечто тяжёлое с грохотом распласталось по земле. Я обернулась и увидела ещё одного огромного харага, лежавшего на серой поверхности главной площади Хасьерада. Через мгновение послышался голос Гризельды, объявивший о завершении испытания, и двенадцать юношей повалились без сил вслед за тремя своими предшественниками.

— Встать! — скомандовала я.

Некоторые вскочили сразу, а другие — такие, как Темпур — со стонами пытались поднять свои туши.

Когда я забралась обратно на судейскую трибуну и повернулась к участникам, они уже стояли в почти ровной шеренге, ещё грязнее и «ароматнее» прежнего.

— Что ж, до начала следующих испытаний у вас остаётся час, — объявил дядя. — Можете отдохнуть. Ты хочешь что-нибудь добавить, Крия?

— Помойтесь, — брюзгливо произнесла я, морща нос от ужаснейшего запаха.

Я спустилась с судейской трибуны и зашагала в сторону прекраснейшей чугунной скамьи под остролистым клёном. Я приметила это место, когда только пришла.

Но видимо, мне не было суждено спокойно насладиться приятным летним ветерком — мне преградили дорогу. Какой-то из участников так яростно вытирал себя полотенцем после принятого им душа в трёх метрах отсюда, что не заметил, как оказался прямо передо мной.

— Кхм, кхм, — настойчиво произнесла я.

Юноша обернулся, и я увидела белоснежное лицо кескуса.

— О, ты ведь племянница судьи!

— Допустим.

— Знаешь, ты довольно грубо обошлась с моим братом. — Только сейчас я поняла, что этот юноша — точная копия того, над кем я немного поглумилась во время прошлого испытания. — Мне это не понравилось.

— Святые небеса! Как же я не предусмотрела. Мне так жаль, что я задела твои чувства. Прости меня, о прекраснейший из кескусов! Я твоя должница! — Этот парнишка — тот ещё тугодум, поэтому мне пришлось добавить:

— Это хотел услышать?

— Ах, ты…

Оборвав предложение, кескус занёс руку для пощёчины, но мой кулак уже врезался в его живот. Однако случилось непредвиденное: в тот самый момент, когда этот гадкий молодой человек скорчился от боли, его руку схватил Рохкес Нивард — обстоятельство, ставшее причиной неприятного хруста в районе плеча кескуса. Он схватился за больное место и тихо простонал.

Я в ярости посмотрела на марханда, а тот — на своего соперника. Рохкес явно не ожидал такого развития событий, впрочем, как и я.

— Ты что натворил?! — возмущённо и, к моему сожалению, испуганно спросила я.

— Я натворил? — не понял марханд. — Вообще-то это ты его ударила.

— Но я сделала это не так уж и сильно, а корчится он из-за плеча, которое ты ему, вероятно, вывихнул.

— Да я не собирался выворачивать ему руку! Я просто хотел её остановить.

— Тебя кто-нибудь об этом просил?

— О таком не надо просить. Любой порядочный и культурный мужчина должен помогать женщине. Это закон.

— Да что ты знаешь о культурных людях! Ты же из Мархана. Всем известно, что в этой стране самое бедное и убогое население.

— Бедное не значит некультурное. И уж тем более это не значит бесчестное.

Кажется, он обиделся. Ну и пусть.

Рохкес Нивард ушёл прочь, оставив меня наедине со светловолосой проблемой. Делать нечего — придётся лечить. Причём быстро, поэтому на травы времени у меня нет.

Я бережно взяла его под здоровую руку и повела к Гризельде, которая рассматривала свои чёрные ногти недалеко от нас. Едва завидев пострадавшего, ведьма строго посмотрела на меня — прочитала мои мысли, я в этом уверена. Однако Гризельда не сказала ни слова и сразу принялась за дело. Она приложила руки к больному плечу и начала что-то нашёптывать.

— Сейчас будет немного больно, — предупредила я Кескуса. Его взгляд так и говорил: «То есть сейчас мне щекотно?!».

В какой-то момент я услышала жуткий вопль — это был больной. Я от страха отпрянула и упала на локти. Когда начали собираться люди, он разминал плечо, а я так и сидела. В шоке. Неужели получилось?

— Что случилось?

— Видимо, одним соперником меньше.

— Ты в порядке?

— Это что, племянница судьи?

Я резко встала и подошла к противному юноше с «боевыми ранениями».

— Ты как? — поинтересовалась я как можно непринуждённее.

— Хорошо. Даже очень! — ошеломлённо ответил он.

— Славно.

Я развернулась и вышла вон из кольца, окружившего нас, только кивнув Гризельде.

Дядя Мелин уже сидел на судейском стуле — по правую руку от своего старшего брата — и внимательно изучал свиток, половина имён в котором были зачёркнуты. На его лице читалось явное замешательство.

— Анкарус, — мягко обратился он, — скажи мне на милость, почему из тридцати участников осталось всего двенадцать?

— А я виноват, что они прислали самых слабых, медленных, безвольных и абсолютно не метких людей? — презрительно ответил ему брат.

— Нет, но ты мог бы быть и помягче. В конце концов, мог придумать испытания более лёгкие, чем эти. — Дядя Мелин как всегда олицетворял спокойствие и доброжелательность.

— Я, знаешь ли, и так их упростил до невозможности!

— Это правда, — подтвердила я. — Мне бы потребовалось на эту полосу препятствий не больше шести минут, а самый быстрый из этих олухов добрался только через десять. Так что дядя Анкарус не виноват — мальчики действительно так себе.

— Хорошо, Крия. Тебе я верю, — язвительно сказал дядя Мелин. Его брат лишь презрительно фыркнул.

Дело в том, что два старших воина Теней никогда особо не ладили между собой. Проблема в их абсолютно разных характерах: один очень суровый и вспыльчивый, а второй — наоборот, отзывчивый и порой слишком мягкий. Они совсем друг друга не понимают. Мне, конечно, обидно, но зато всегда есть над чем посмеяться — они грызутся, как кикимор с гарпией.

Часы на площади Бравого охотника пробили полдень, и двенадцать соперников мгновенно выстроились в шеренгу, лицом к судейской трибуне, в ожидание второй тройки испытаний. Теперь юноши и выглядели, и пахли намного лучше, чем час назад.

Я нашла в строю того кескуса, которого мы случайно покалечили. Он выглядел весьма здоровым. Судя по всему, боль прошла, а значит, наказания со стороны дяди Мелина не последует. За его братьев я не переживаю — дядя Анкарус всегда учил меня, что нужно уметь постоять за себя, а дядя Хаскар вообще не обратил бы внимания.

Рохкес выглядел немного подавленным. Интересно, это он из-за того, что вывихнул своему сопернику руку, или из-за моего высказывания в сторону его происхождения? А впрочем, это совершенно неважно — он всё равно вряд ли пройдёт испытания (судя по всему, умом он не блещет), а значит, мне больше и не придётся с ним общаться.

Дядя Мелин встал со своего места и с лёгкой улыбкой оглядел оставшихся претендентов на обучение.

— Добрый день, — по своему обыкновению немного напевно начал он. — Итак, насколько я понимаю, вы являетесь теми, кто, по мнению моего многоуважаемого брата, — он сделал небольшое движение по типу поклона в сторону дяди Анкаруса, — достоин обучаться великому искусству. Искусству, которое требует не только физических данных, но и умственных. Я надеюсь, что все вы это понимаете. Итак, я бы хотел начать первое испытание, дабы вы не утомились в ожидании.

Сразу стало понятно, что судья Мелин понравился парням больше предыдущего.

— Присаживайтесь, — разрешил средний воин Теней.

Юноши, немного насторожившись, уселись на землю и начали внимательно следить за своим «командиром» — слишком уж резкая перемена. Тот, в свою очередь, вернулся на своё место и оглядел участников состязания.

— Итак, моё первое испытание довольно простое. Вам нужно будет ответить на несколько вопросов об общем устройстве этого мира. Не бывает ничего легче этого. Итак, начнём. — Дядя специально слишком часто повторял «итак», потому что знал, что его брата это ужасно раздражает. — Господин Друб, встаньте, пожалуйста. — Большой рыжий хараг осторожно встал с тротуарной плитки. Он выглядел таким беспомощным перед двумя воинами Теней, что если бы я была обычной девчонкой, мне бы стало его жаль. — Скажите, как долго и в какой стране правил король Домиан Х?

— Э-э-э… три года в Итанре? — совершенно точно наугад, произнёс хараг. Рука неудачника с полосы препятствий взметнулась ввысь.

— Да, господин…де Куло?

— Восемь дней в Амунтаггии, — уверенно ответил он. Всё стало ясно — его прислали, в надежде на мозги.

— Верно. — Дядя сделал две пометки в свитке — около надписей «де Куло» и «Друб». — Далее. Назовите мне дату окончания Великой Юго-западной войны.

— Я… э-э-э…не знаю, — сдался хараг.

— Прекрасно. Де Куло?

— Пятое октября, двести двенадцатый год, — отчеканил тот.

— Верно. Присаживайтесь, Друб. Клоген, встаньте. — Ещё более огромный земляк предыдущего харага неуклюже поднялся на ноги. — Будьте так добры, расскажите мне о нынешнем правителе Вадрия.

— Это… король. Я точно не помню его имени — оно очень длинное. Вот. Э-э-э…

— Де Куло?

— В данный момент Вадрий не имеет правителя, так как его жители жестоко растерзали своего вождя после того, как у него родился ребёнок от итэлианки.

— Прекрасно. Де Куло, сядьте, пожалуйста, туда. — Дядя Мелин указал на скамью в нескольких метрах от судейской трибуны. Темпур неуверенно повиновался. — А вы, Клоген, скажите, куда впадает река Висельника.

— Какая река? — не понял хараг.

— Садитесь. Кто знает?.. Да, господин…Шейсел.

— В Дикое море, — ответил высокий и смуглый, как и все мы, его земляне, вуорец.

— Правильно. Присаживайтесь, Клоген. Шейсел, как звали первую королеву Кескусии?

— Галмир Моль.

— Верно. Пройдите к господину де Куло, пожалуйста. Далее. Господин Нивард, — марханд пулей вскочил с земли, — как называется самый крупный горный массив западного мира?

— Секунду… я это знаю. Кажется, Кровяные горы. Да, точно, Кровяные горы.

— Кровавые, вообще-то, но это несущественно. А что является символом Итанра?

— Специи?

— Я имел в виду официальный символ, господин Нивард.

Небольшая пауза.

— Специи?

— Нет. Садитесь. Господин Ге, сколько всего морей существует на свете, и что это за моря?

— Северное море, Дикое, Тенгерское, Золотое, Проклятое и… Восточное. Шесть морей. Шесть ведь, да?

— Пять, Тенгерского моря не существует. Это залив. Садитесь. Господин Глопин?

В итоге на скамье тех, кто ответил лучше всех, так и осталось два человека: Шейсел и де Куло. Хараги, не ответившие ни на один вопрос выбыли из соревнования. Осталось десять человек, каждый из которых дал хотя бы один верный ответ.

Дядя Мелин решил надолго не задерживаться, поэтому второе испытание он начал без разглагольствований.

— Назовите отгадку, пожалуйста. Что или кто идёт то в гору, то с горы, но остаётся на месте?

Все молчали, сосредоточенно раздумывая над ответом. Внезапно высокий вуорец поднял руку.

— Да, господин Шелтри?

— Дорога! — возбуждённо вскрикнул он. — Это дорога! Дорога не двигается, но по устойчивому выражению она «идёт»!

— Верно. Садитесь на скамью. — Довольный собой вуорец направился к месту для тех, кто точно прошёл испытание. — К реке подходят два килменца. У берега лодка, которая может выдержать только двух обычных людей, а соответственно, только одного килменца, но они оба переправились на противоположный берег. Как же они сделали это?

— Они были на разных берегах, — будто в трансе, не поднимая руки, ответил парнишка, чью национальность я не сумела с ходу определить, но внезапно опомнился. — Ой, извините. Я должен был поднять руку.

— Ничего, садись на скамью. Далее. Летели гарпии и сели на ветки. Сядут по одной — лишняя гарпия. Сядут по две — лишняя ветка. Сколько было ветвей, и сколько было гарпий? Кто-нибудь знает?.. Да, господин Шейсел?

— Четыре гарпии и две ветки.

— Нет. Отойдите в другую сторону, пожалуйста. — Вуорец обречённо отошёл от группы. — Кто знает верный ответ? Де Куло?

— Три ветки и четыре гарпии.

— Да. Вы знаете, куда идти. По какому пути никто и никогда не ездил и не ходил? Господин Гривс?

— По млечному.

— Вы правы.

Было ещё довольно много загадок. В конце концов, нас покинули ещё два человека: Шейсел и Грусто, итэлианец. Путём «сложнейших» арифметических вычислений мы получаем восемь человек. Восемь из тридцати. Ещё пять выбывших, и я узнаю имена тех, с кем мне придётся учиться. Класс!

— А теперь самый важный этап. Во всяком случае, я так считаю. Право— и чистописание! — объявил дядя Мелин, и в тот же миг перед каждым участником появился небольшой свиток, чернильница и перо. — Приступим. Диктант называется «Утро с гоблином».

Я знала этот текст. Дядя Мелин диктовал мне его года два назад, вовремя одного из наших «профилактических уроков письма». Тогда он назвал мою работу «удовлетворительной». Неблестяще, но сойдёт и так — я не являюсь большим поклонником устных уроков. По мне так лучше потратить это время на конную езду или боевые искусства.

Как оказалось, эти ребята не так уж и ничтожны в сфере чистописания — дядя Мелин не смог разобрать лишь работу нашего земляка, вуорца. А вот с правильностью написания слов подвели практически все, здесь худший результат также показал вуорец, только уже другой. Соответственно, к испытаниям дяди Хаскара осталось всего шесть участников, двое из которых — кескусы. Наверное, они жутко гордятся тем, что к последним этапам представителей их страны осталось больше, чем остальных. Но это ненадолго.

Я очень надеюсь, что мне не придётся учиться вместе с тем парнем, которого я чуть-чуть покалечила, ведь мне постоянно будет казаться, что я в чём-то провинилась. Ужасное чувство, если честно.

Часы на главной площади пробили три, и дядя Мелин отпустил участников соревнования на перекус. А сам же принялся обсуждать со своим братом возможных победителей. Тем временем народ вокруг стал медленно расходиться по своим делам, видимо, им наскучили совершенно незрелищные испытания от второго воина теней, и среди зрителей остались лишь семьи участников и выбывшие из отбора юноши. Наверное, им было слишком любопытно, кем же всё-таки станут эти счастливчики, получившие исключительное право обучаться искусству Теней.

Я собиралась встретить третьего воина Теней, но сегодня все мои планы рушились.

— Возвращайся в Отхон, Крия, — приказал дядя Анкарус. — Поешь и начни тренировку.

— Но я хотела посмотреть на победителей! — возмутилась я. Оставаться дома, пока здесь проходят самые весёлые испытания от дяди Хаскара, — нет уж, увольте!

— Крия, — вмешался дядя Мелин, — нам всем очень важно, чтобы ты находилась дома и тренировалась, когда мы привезём учеников.

— Но почему?

— Потому что мы хотим, чтобы они сразу поняли, чему им предстоит обучиться.

— То есть, вы сделаете из меня выставку?

— Нет, — услышала я весёлый голос моего дяди Хаскара за спиной, — мы сделаем из тебя последнее испытание.

За что люблю Отхон, так это за отсутствие правил внешнего вида. Кто вообще придумал эти платья? Уверена, что какой-нибудь мужчина. Назло своей жене. Я готова поспорить на пять минтаров, — а это немалая сумма — что так и было.

Я бросила новое платье в сундук и надела свой тренировочный костюм — обвязанные вокруг груди, со шнурками с правой стороны, где не было рукава, широкие ленты из кожи свиньи и гарпии, штаны из того же материала, набедренная повязка и высокие сапоги с плоской, толстой подошвой. Теперь, в этой одежде, я могу делать всё, что захочу. А хочу я тренироваться.

Отхон был очень небольшой одноэтажной постройкой из досок — иногда даже разного размера. Войдя в прочную дверь, попадаешь в кухню. В этой комнате стоит грубый деревянный стол с четырьмя стульями. Изначально они предназначались для четырёх братьев, — Сорга, Анкаруса, Мелина и Хаскара — но теперь на месте погибшего дяди сижу я. Тут также есть несколько кухонных тумб, на одной из которых стоит корыто с водой для мытья посуды. Небольшая печка находится в дальнем углу.

По другую сторону от двери, у стены, два шкафа и комод с одеждой, над которым располагается непрочное окошко. Сразу за нашим «гардеробом» есть низкая дверь, — дяде Анкарусу и дяде Мелину приходится нагибаться — ведущая в подвал.

Сразу за этой стеной моя комната — или что-то в этом роде. За белой занавеской находится узкая лестница к моей кровати. Из-за того, что спальное место под потолком, мне приходится лазать там на четвереньках. Под ним есть окно и два сундука с обувью и платьями. А ещё здесь находится шкафчик с различными травами. Поскольку я являюсь в семье единственным человеком, знающим о лечебных свойствах растений, все лекарства стоят у меня.

Напротив моего уголка арка в спальню воинов Теней. Там так же скромно, как и во всём доме: три кровати, отгороженные друг от друга подвешенными к потолку простынями, три маленьких тумбочки с личными вещами — «совать туда свой нос» мне запрещено, — и корыто для умывания.

На улице, перед входной дверью, находится скамейка и вёдра для дров или воды. Четыре умывальника стоят за углом. Там же у нас и поленница.

За домом загон для лошадей. Чуть дальше, за высокой деревянной оградой, — место для купания. Там у нас стоит большое деревянное сооружение, достаточно прочное, чтобы выдержать даже огромного дядю Анкаруса.

Отхон довольно бедный, но мы здесь живём, поэтому любим это место — как бы сентиментально это ни звучало. Однако здесь есть кое-что весьма любопытное. Это та низкая дверь в подвал — не сама дверь, конечно, а то, куда она ведёт.

Сегодня тренировка шла на удивление легко — наверное, сказывались её особые цели. Я решила не спускаться в Чёрную комнату, где я обычно занималась, а выйти на улицу. Зайдя чуть глубже в лес, я наткнулась на полянку, идеальную для тренировки. Бросив несколько боевых шестов в кусты, я начала оттачивать удары.

Я уже почти закончила, когда услышала стук копыт.

Я подбежала к дороге и выглянула из-за широкого дерева. На трёх прекрасных скакунах ехали воины Теней, а где-то позади них шли уставшие победители. «Благодаря» огромному телу, пышной рыжей гриве и чёрной шапке с красным пером дяди Хаскара, я не видела их лиц. Проклятье!

Вдруг я заметила, как дядя Анкарус делает едва уловимый жест правой рукой, означающий, что я должна приготовиться. Мы изобрели эту тайную команду, когда мне было десять. Тогда дядя впервые взял меня на охоту, где нам встретилась небольшая химера — тогда она казалась мне просто огромной. Я так испугалась этих её трёх голов, остроконечного хвоста и когтей, что не могла сойти с места. Тогда я и увидела, что дядя Анкарус два раза дёрнул кулаком, при этом выставляя лишь большой палец в первый раз, а во второй — ещё и указательный. Не знаю почему, но я сразу поняла, что он от меня хочет.

Эта химера была моим первым достижением. Первой нечистью, которую я одолела.

Вот и сейчас я заметила этот сигнал и пулей вернулась на поляну. Я взяла в руки шест и вытянулась по струночке, ожидая прихода своих учителей — по правилам я должна выражать им своё уважение при любой возможности и любыми способами. Дядя Мелин провёл мне небольшой инструктаж ещё два месяца назад, и с сегодняшнего дня законы, введённые им, вступили в силу. Так что теперь они мне не дяди, а учителя. Или мастера. Кем они пожелают быть, теми и станут.

Я прождала около трёх минут, и вот меж массивных стволов появились заветные силуэты. Они приближались и становились всё отчётливее с каждым метром. И тут я вспомнила, что не надела маску, как того требовал дядя Хаскар. Я мигом бросилась к кустам, где оставила запасные шесты, и извлекла оттуда деревянную маску, в которой было лишь три прорези: для глаз и для рта. Дядя сказал, что воздуха мне должно хватить. Надеюсь, он прав…

На ходу нацепив маску, я возвратилась на прежнее место и встала по стойке смирно. Как раз вовремя — из зарослей показался суровый дядя Анкарус. Он подмигнул мне своим карим глазом, что выглядело странно из-за его вечно нахмуренных бровей, и, кажется, он даже улыбнулся мне — не могу знать точно, потому что его густая борода полностью скрывает губы.

Дядя Мелин, появившись сразу за своим старшим братом, как обычно лишь тряхнул своими длинными белыми волосами и прошёл мимо. А дядя Хаскар показал мне большой палец — вот оно, рыжее бедствие нашей семьи.

Воины Теней синхронно развернулись кругом, и теперь я видела лишь их спины.

— А теперь вы встретитесь со своей первой проверкой, — грозно провозгласил дядя Анкарус — как же он любит этот пафосный тон. — Сейчас вы по одному будете проходить за наши спины, чтобы показать, на что способны.

— Помните, — продолжил дядя Мелин, — первое впечатление играет очень важную роль.

— Э-э-э. Удачи! — неуклюже закончил третий воин Теней.

Как только из-за их спин появилась первая фигура в длинной мантии с капюшоном, я поняла, зачем нужна маска. Я чувствовала, как моё лицо меняется и принимает глупое выражение от любопытства, но из-за того, что прорезь для рта представляла собой дугу с опущенными краями, этого, должно быть, не было заметно. Во всяком случае, я на это надеюсь.

Юноша встал в нескольких метрах напротив меня и снял накидку. Я увидела перед собой смуглого парня, среднего роста и худощавого склада тела, со светло-карими глазами, волосами каштанового цвета и родинкой над верхней губой. Это был Темпур де Куло.

Неужели он и есть один из тех людей, с которыми мне придётся учиться?! Никогда бы не подумала.

— Ой, — изумился он, — да ты девчонка!

— Неверное высказывание, — произнесла я и указала пальцем на шесты.

Пока парнишка неуверенно шёл за тренировочным оружием, воины Теней так же синхронно, как и в прошлый раз, развернулись. Темпур вернулся на место и вопросительно взглянул на меня.

Я слегка поклонилась ему — надо ведь соблюдать этикет. Де Куло сделал то же самое. Я приготовилась к бою, и он вновь повторил за мной — это у него получилось так же неуклюже, как и у дяди Хаскара его «Удачи».

— Нападай, — уступила я.

Мой противник замялся, а я, пользуясь моментом, атаковала первой. Спустя несколько секунд де Куло лежал на земле и тихо скулил от боли — кончик моего шеста сильно давил ему между лопаток.

— Пока ты на поле боя, не существует различий. Я не девчонка, а ты не мальчишка. Пока мы на поле боя, мы воины. Это понято?

С моего позволения Темпур встал на ноги и, отдышавшись, обречённо посмотрел сначала на меня, а затем на трёх мужчин, стоявших позади него. Те разочарованно глядели вдаль — очень эпично, если быть откровенной.

— Следующий, — раздражённо произнёс дядя Анкарус.

Некоторое время после того, как де Куло скрылся, никто, видимо, и не собирался выходить. Я прождала около минуты, и — о чудо! — передо мной появился следующий противник. Это был низкий, но очень крепкий амунтагг, с широким, острым носом, голубыми глазами и светлыми волосами, чего и следовало ожидать от человека из тех краёв. Его лицо показалось мне знакомым, но я никак не могла вспомнить, чем он отличился на отборе.

Юноша взял шест, мы провели тот же ритуал, что и с предыдущим победителем и преступили к бою. Этот парень орудовал своим телом лучше своего предшественника и был явно его сильнее, поэтому мне удалось повалить его наземь спустя лишь полминуты. Неплохо для новичка.

Амунтагг разочарованно вернулся в «убежище», и вместо него ко мне вышел очень высокий юноша. Конечно, не такой высокий, как килменец, но метра два в нём было точно. Он сбросил свой плащ, и я с разочарованием обнаружила, что Рохкес Нивард прошёл все испытания. Меня раздражало в нём всё: его слишком правильные черты лица, его хитрые ярко-зелёные глаза, его очень густые тёмные брови, его слегка растрёпанные чёрные волосы и даже его смуглая кожа. Я твёрдо решила, что этот мой противник испытает больше всех боли.

Я нехотя поклонилась ему и, получив ответный поклон, приступила к бою.

Примерно через две минуты я стала свидетелем досадного недоразумения — как бы сильно я не желала обратного, Рохкес Нивард прекрасно управлял боевым шестом…прекрасно для марханда, разумеется. В какой-то момент я осознала, что мой шест находится под его ногой, а я сама лежу на земле. Вот он уже заносит своё оружие надо мной, и я не нахожу ничего лучше, как ударить его ногой в голень. Юноша с воплем падает прямо на меня, я освобождаю свой шест и, будто ножом, втыкаю его в спину врага.

— Ты проиграл. — Тогда это было единственной фразой, пришедшей мне на ум. Никаких колкостей. Странно.

Рохкес повернул голову ко мне и внимательно вгляделся точно в прорези для глаз. Видимо, он узнал мой голос — какая же я дура! — и снова мерзко улыбнулся, точно как там, на площади. Это меня взбесило. Я уже собиралась толкнуть его в грудь, как он сам вскочил и — вот мерзавец! — протянул мне руку.

Демонстративно встав на ноги и будто не замечая этого унизительного знака, я повернулась к дядям и вытянулась по струночке. Хорошо, что они не видели моего лица, потому что сейчас я думала только о том, какая смерть лучше подойдёт Рохкесу Ниварду.

— Итак, — произнёс дядя Мелин, — я бы попросил всех вас построиться в шеренгу. — Победители и я выполнили указание. — Это была ваша первая проверка, и вы её не прошли. Не один из вас, — подчеркнул дядя и проницательно посмотрел на меня. Проклятье!

— Человек, с которым трое из вас сейчас бились, также является нашим будущим учеником. — Старший воин Теней говорил с большим удовольствием в голосе. Наверное, ему понравилось, что я победила во всех трёх боях. — Поэтому ты можешь снять маску, — обратился он ко мне.

Я сделала, что он попросил, и почувствовала на себе три пристальных взгляда.

— Это Крия, — представил меня дядя Хаскар. — Как видите, она немного превосходит вас в сфере боевых искусств, — Немного?! — а мы хотим, чтобы наши ученики были на одном уровне — высшем. Поэтому вы всё свободное время должны будете уделять тренировкам. Вопросы есть? Да, юноша?

— А разве наше свободное время будет рассчитано не на отдых от тренировок? — спросил амунтагг. Как же его зовут?..

— Пока нет.

— То есть мы будем тренироваться сначала под вашим контролем, а потом ещё и сами?

— Пока нет.

— Сегодня в полночь, на поляне Трёх камней. Крия знает дорогу, — сообщил старший воин Теней.

— А пока что можете отдохнуть, — радостно объявил дядя Хаскар.

И воины Теней ушли прочь.

Мы простояли в шеренге, пока их шаги не стихли совсем. Рохкес был первым, кто подал голос:

— Ну? И что дальше?

— Вам же сказали: можете отдохнуть, — ответила я, борясь с желанием огреть его палкой.

— А где? Прямо здесь? — поинтересовался амунтагг.

— Нет, я отведу вас.

Мы пошли по направлению к Отхону, но свернули вправо чуть раньше. Спустя три минуты мы уже стояли напротив высокого дерева, на котором и размещалось наше жилище на время обучения.

— Моя комната на самом верху, — пояснила я. — Решайте сами, где будете спать вы. На первом ярусе есть две кровати, на втором — гора сена.

— То есть? — не понял Темпур.

— То есть кому-то из вас надо жить вдвоём, а кому-то — одному, но без кровати.

— Постой, а у тебя есть кровать? — с подозрением спросил амунтагг.

— Напомни, как тебя зовут?

— Тэхор Ге.

— А, точно! Так вот, Тэхор, кровати у меня нет, но если ты думаешь, что у меня самая лучшая комната, ты прав. У меня есть собственный выход на улицу, и при этом мой ярус не проходной.

— А кто решил, что именно ты будешь жить там? Может, я тоже хочу.

— Хорошо, давай решим это в честной борьбе.

— И как же?

— Предлагаю скачки. Кто придёт к финишу первым, получает верхний ярус. Идёт?

— Хорошо. Я сделаю тебя, Крия.

— Мечтать не вредно.

— Я тоже хочу поучаствовать, — вызвался Нивард, — вдруг повезёт.

— Ладно, а ты Темпур? — предложил Тэхор.

— Н-нет, я, пожалуй, останусь тут.

— Как хочешь…

— Схожу за конями, — сказала я. — Ждите меня на дороге.

Я зашла в Отхон и увидела всех воинов Теней в сборе. Мастер Анкарус сидел за столом и, подпирая подбородок правой рукой, о чём-то думал. За все те годы, проведённые здесь, я поняла, что если у него такой удрученный взгляд, значит, в его голове идут невероятнейшие мыслительные процессы. Учитель Мелин, усевшись на соседний стул, читал «Нечисть. Том 13. Особо опасные». Нет, этого не может быть. Я посмотрела по сторонам в поиске дяди Хаскара. Он пытался разобраться с травами из моего шкафчика. Рядом стояла небольшая кожаная сумка.

— Вы… вы что, уезжаете куда-то? — спросила я.

Три удивлённых головы повернулись в мою сторону.

— Да, Крия, — заговорил мастер Мелин.

— Но как? Это же нечестно! Вы…вы не можете уехать сейчас.

— Прости, Крия, но боюсь, что можем.

— Не волнуйся, это недалеко. Мы вернёмся через три дня, — успокоил дядя Хаскар.

— А что всё это время делать мне? Я же буду одна с этими олухами!

— Попробуй подружиться с ними, — посоветовал магистр Анкарус.

— Ты не переживай, Крия, — продолжил дядя Мелин, — у вас будет много дел, так что скучать не придётся.

— То есть?

— Через четыре дня праздник, а вокруг такая грязь, будто мы в норе у лукира.

— А зачем ты зашла? — поинтересовался учитель Анкарус.

— Я хотела попросить коней. Мы не можем решить, кто будет спать на верхнем ярусе.

Теперь эта проблема казалась мне такой мелкой, что даже стыдно стало.

— Хорошо, только не сильно их нагружайте, ладно?

— Спасибо. Мастер Хаскар, возьми настойку Заурии и сушеный Марак.

— О, Крия, хвала небесам, ты сказала, а то я бы еще полчаса провозился.

— Думаю, больше, — вставил дядя Мелин, но две секунды оторвавшись от своей книги.

Без пятнадцати минут двенадцать я уже ждала победителей под Деревом. Первым спустился Темпур де Куло, который, видимо, так же, как и я, глаз не смыкал до этого времени.

— Привет, — с сомнением произнёс он.

— Здравствуй, — тио ответила я — сейчас у меня был не тот настрой, чтобы грубить, и даже победа в скачках не принесла мне ни малейшей радости. Несмотря на ужасное настроение, верхний ярус я всё-таки отвоевала, но Темпур оказался самым смышлёным из всех нас: зная, что точно не выиграет, он осмотрел все этажи и занял второй, посчитав, что лучше уж одному. Так что Рохкесу и Тэхору выбирать не пришлось.

— У тебя всё хорошо?

— Да, нормально.

Когда спустились остальные, мы без лишних слов направились через поле в сторону холма Кентавров. Затем свернув немного правее, мы вышли прямо к поляне Трёх камней, где нас уже ждали.

Посреди поляны находились два котла: один, наполненный желтоватого цвета жидкостью, был настолько большим, что я могла бы поместиться в нем целиком, другой, хранящий в себе чёрный порошок, — гораздо меньше, примерно с человеческий череп. А между ними, в небольшой чаше, светилась горстка раскалённых углей. Я вздрогнула при воспоминании, для чего нужен каждый из этих предметов, и как раз в этот момент послышался голос дяди Анкаруса:

— Сегодня ваша жизнь прервётся в одно мгновение. Вы моментально потеряете всё, что раньше считали важным: друзей и врагов, былые богатства и долги, семью и возлюбленных, репутацию и положение в обществе. Сегодня для вас начнутся новые времена — времена, когда вашей единственной целью станет борьба с ужаснейшими тварями этого мира. Времена, когда выжить станет столь затруднительно, что вы, возможно, даже станете благодарить небеса за каждый свой вздох. Сегодня вы пройдёте обряд посвящения в ученики воинов Теней.

— Для начала, — заговорил мастер Мелин, — вы должны оголить свои руки.

Рохкес и Темпур сняли свои рубахи с длинным рукавом, а мы с Тэхором даже не пошевелились — оба были одеты в кожаные жилетки.

— Теперь, — продолжил средний брат, — магистр Хаскар вымоет их настойкой Священного шапата.

Самая низкая и самая широкая фигура в капюшоне сдвинулась со своего места и направилась к большому котлу. Дядя извлёк из-под мантии жёсткую мочалку и окунул её в желтую жидкость. Подойдя ко мне — я стояла ближе всех, — он стал усердно тереть мою правую руку, периодически возвращаясь к котлу, и только когда я физически почувствовала, что она покраснела, отошёл, чтобы вновь намочить губку. Пока через такую же процедуру проходили ребята, я всеми силами старалась не выдать сильное жжение в правой руке, однако не могу утверждать, что у меня это получилось идеально. Надо отметить, что никто из нас даже не пискнул, думаю, дядя Анкарус был доволен этим — он всегда ценил стойкость.

— Итак, — снова заговорил мастер Мелин, — вы по одному будете подходить к углям, чтобы магистр Хаскар выжжет вам знак Валькирии на правом плече. Затем он осыплет получившийся рисунок пеплом Даввамы, чтобы поставленный знак был виден на протяжении всей вашей жизни.

Я медленно направилась к рыжеволосому мужчине, сменившему мочалку на железную палку со знаком Валькирии на конце. Он прислонил конец своего орудия к углям и сильно надавил. Через некоторое время прямо перед моим лицом уже излучал оранжевое свечение знак воинов и благородства. Я почувствовала, как по моим жилам растекается страх. Страх перед той болью, которая должна была последовать спустя несколько секунд. Я сделала усилие и повернулась правым боком к мастеру Хаскару. Со всей силы закусив нижнюю губу, я отвернулась, чтобы хотя бы не видеть, что происходит с моим плечом. И это случилось.

Я думала, что ещё немного и моя рука просто-напросто упадёт на землю. Думала, что меня прожгут насквозь, что кости рассыплются в прах, а сердце не выдержит этих мучений, но, к моему глубочайшему удивлению и бесконечному счастью, ничего этого не произошло. Дядя убрал раскаленное железо от моей кожи и, взяв горсть черного порошка, засыпал ожог. В то же мгновение огненная боль исчезла, уступив место приятной прохладе.

Не веря своему счастью, я вернулась на своё место, мимоходом взглянув на плечо: круглый знак с угловатыми узорами внутри.

Тогда я впервые почувствовала, что мне предстоит. Какая великая и интересная жизнь ждёт меня! В скольких местах я побываю, сколько жизней спасу, сколькими подвигами смогу гордиться в старости… Невероятное ощущение.

Затем настала очередь парней. Рохкес уверенным шагом подошёл к магистру Хаскару и сразу же повернулся к нему правой стороной. Он смотрел точно перед собой, когда в его плечо вонзилось раскалённое железо; его глаза непроизвольно закрылись, лоб нахмурился, а мышцы вздрогнули. Однако уже через секунду он вновь вернул себе то спокойствие, которым так бесил меня на отборе, и повернул лицо ко мне. И снова эта улыбка. Что же меня так раздражает в ней? Улыбка как улыбка — ничего особенного, но почему я вся сжимаюсь, когда вижу её? Вот и сейчас я почувствовала укол отвращения, который, однако, практически сразу сменился восхищением — да, да, восхищением! Как он может оставаться таким спокойным, когда горит его плоть? Может, он не чувствует боли? Нет, это невозможно. Я знаю, он… а хотя нет, я понятия не имею, как Рохкес Нивард это делает. И это самое невыносимое.

Темпур, в отличие от своего предшественника, очутился около углей спустя довольно долгое время. И когда де Куло всё же узнал на собственное шкуре всю «прелесть» посвящения, я услышала, как он сквозь крепко сжатые зубы втягивает воздух. А его лицо хоть и было опущено, передавало гримасу жгучей боли. Я невольно вспомнила, какого это — стоять там, и едва не содрогнулась при этой мысли, но вовремя взяла себя в руки. Возвращаясь на своё место, Темпур выглядел совсем иначе, чем весь этот день — возможно, мне показалось, но я всё же осмелюсь предположить, что этот парень был счастлив, пройдя обряд посвящения. Видимо, де Куло мечтал об этом дне. Его глаза будто светились от неизвестного никому, кроме него самого, чувства.

А может, это были слезы — сказать наверняка не могу…

И вот, настала очередь Тэхора. Он боялся. Это было видно сразу, однако во время клеймения он был абсолютно спокоен, да и когда возвращался на место — тоже. Только потом я вспомнила, что послужило причиной столь резкой перемены в его настрое — он что-то бормотал. Логичнее всего предположить, что это была молитва.

Насколько мне известно, в центральной части света люди исповедуют веру в единого бога, когда как во всех остальных частях принято язычество. Интересно, сменит ли Темпур религию или же останется при своей? Дядя Мелин, будучи на половину тенгерцем, тоже верит лишь в одного бога, хоть и живёт в окружении убежденных атеистов. Дядя Хаскар, обладая довольно мечтательной натурой, конечно, верит в некоторые вещи, но не до конца. Всё дело в их профессии и образе жизни — очень сложно быть верующим, когда нужно убивать так часто. Воины Теней не понаслышке знают обо всех муках, выпадающих на человеческий род, обо всех ужасных вещах, происходящих то там, то сям.

После получения меток настало время приносить клятву верности своему благородному делу. Я бы могла описать это действие более подробно, если бы это не было строжайшей тайной, за раскрытие которой мне не сносить головы. Так что ограничимся тем, что мы принесли клятву. На этом обряд посвящения в ученики воинов Теней подошёл к концу.

— Итак, теперь предлагаю поговорить о следующих трёх днях, — предложил дядя — вернее, магистр — Мелин.

— Через четыре с половиной часа, — начал мастер Анкарус, — мы вынуждены будем уехать. Вы останетесь здесь вчетвером. Но не надо думать, будто вы будете лежать на солнышке, попивать освежающие напитки и веселиться. Многоуважаемый магистр Хаскар приготовил для вас список дел, которые вы должны будете выполнить за то время, пока нас не будет. Если хотя бы один пункт окажется неисполненным, вас ждёт наказание. Нам плевать, если кто-либо один не завершит свою работу — наказание падёт на всех.

— Здесь, — продолжил дядя Хаскар, доставая из-под своей мантии небольшой свиток, — перечислены задания. Мне всё равно, как вы их распределите. Ыопросы есть?

— Какого рода задания нам придётся выполнять? — это был уже Рохкес.

— Всё написано в этом списке.

— А…

— Я надеюсь, этот вопрос будет умнее, чем предыдущий, — перебил Ниварда дядя.

— А куда вы уезжаете?

Наступила довольно долгая пауза, на протяжении которой воины Теней, видимо, решали, следует ли говорить ученикам о своей миссии.

— Когда мы вернёмся, — наконец продолжил мастер Хаскар, — мы обязательно вам всё расскажем. А теперь вы должны выспаться — завтра у вас много работы.

Однако я очень сомневаюсь, что кто-нибудь в Отхоне спал той ночью.

— А вы точно не можете остаться? — Конечно, я знала ответ на этот вопрос, но не попытаться было бы преступлением для меня.

Воины Теней закрепляли свой немногочисленный багаж на конях. Оранжевый круг готовился появиться из-за горизонта.

— Крия, — строго начал магистр Анкарус, — тебе уже почти пятнадцать, ты должна понимать, что наша работа очень важна.

— Как раз потому, что мне почти пятнадцать, я и расстраиваюсь!

— Крия, — это уже был дядя Хаскар. — Твой грозный учитель прав. Мы не можем не поехать. Но ты не беспокойся — у вас столько дел, что ты даже не вспомнишь о нас. К тому же у тебя будет возможность подружиться с этими ребятами.

Конечно. Так и будет…

— Они уже не ребята, — как всегда холодно произнёс мастер Мелин.

— Да-да, я знаю. — Младший воин Теней скорчил рожицу, так как терпеть не мог всё официальное.

— Но я видела, какую книгу читал дядя Мелин вовремя сборов! Тринадцатый том. Думаете, я не знаю, что в тринадцатом томе?

— Не волнуйся, племяша, всё будет в порядке. Мы же воины Теней, как-никак. Гроза нечисти!

— Ну, всё, — прервал наш разговор дядя Анкарус. — Хватит, пора в путь, а то к вечеру не успеем. Пока, Крия.

Он обнял меня.

— До встречи семнадцатого числа, — радостно попрощался дядя Хаскар, целуя меня в обе щеки.

— Удачи, Крия. — Взгляд у магистра Мелин был очень загадочный — впрочем, как всегда. — Постарайся не убить этих несчастных до нашего приезда.

— Хорошо, — пообещала я после небольшой паузы.

С дядей Мелином у нас никогда не было нежных отношений. За всю жизнь он обнимал меня от силы раза четыре. Но у меня всегда было такое ощущение, будто он меня понимает даже лучше своего старшего брата.

— Возвращайтесь скорее! — крикнула я, когда их тёмные силуэты уже скакали навстречу поднимающемуся солнцу. Солнце. Солнце! Оно поднимается! Какая же я идиотка…

— Поднимайтесь! — крикнула я, бросая уже четвертый камень в окно нижнего яруса.

Раздалось громкое «ай!», и спустя пару секунд, в окне появилась помятая голова Тэхора.

— Ты что творишь? — сонным, но уже не довольным голосом спросил он.

— Через минуту у нас пробежка. Кто не спустится к этому времени — труп.

Я стояла под Деревом и думала о воинах Теней. Не знаю почему, но я жутко волновалась за них. Такое у меня случилось впервые — они постоянно уезжают, но в этот раз что-то было не так. Раньше они ни за что не поехали бы за три дня до восемнадцатого числа. Ни за что. Пару раз их уже вызывали в это время, но они оттягивали отъезд. Что такого могло случиться, что дядя Хаскар нарушил своё главное правило — присутствовать на каждом моём Дне рождения?

Да еще эта книга. Тринадцатый том. В этой части собраны сведения об ужаснейших существах. Обычно, у них есть какое-то отличительное свойства. Паральвьёды, например, за полминуты способны парализовать человека одним лишь взглядом. Укус лахтаров вызывает сильнейшее отчаяние, из-за которого случилось немало самоубийств. А яд пэтры почти превращает тебя в камень. Ты не можешь сойти с места, тебя нельзя оттащить. Ты застываешь и медленно умираешь от голода, жажды или клыков какого-либо хищника. А самое главное: ты всё это чувствуешь и понимаешь, что сделать не можешь ничего. Все эти твари — и подобные им — описываются в тринадцатом томе. И я даже представить боюсь, что будет с воинами Теней.

Внезапно послышался грохот, очень напоминающий падение человека на табурет с тазом для умывания, и вот, передо мной уже стояли новоиспеченные жители Отхона. Темпур выглядел так, будто собрался на приём к королю: умытый, причёсанный, в чистой одежде. Рохкес, видимо, тоже пытался умыться, но судя по его мокрой голове, не рассчитал количество воды. Или расстояние до умывальника. И только Тэхору, кажется, было всё равно, и он совершенно не заморачивался насчет внешнего вида.

— Сейчас пробежимся, — начала я, пытаясь подражать тону дяди Мелина, — потом займёмся уборкой.

— А как же задания, что нам дали? — поинтересовался Темпур.

— А они как раз и представляют собой уборку.

— Постой, — встрял Нивард, — мы что же, проходили этот отбор, чтобы мыть пол и окна? А как же боевые тренировки? Верховая езда? Книги об ужасных существах и всё такое?

— Ты что, плохо слышащий? Магистры вчера прямым текстом сказали, что уезжают. И кто же нас, по-твоему, должен учить? Может быть, позовём того трубача в красных штанишках с площади? Он, кажется, одаренный малый.

— Да я просто спросил. Необязательно каждую мою реплику принимать в штыки.

— А ты думай, прежде чем говорить. Бежим до той ивы, — я указала на огромное дерево на вершине холма Кентавров, — и обратно. С тропы не сходить. Тот, кто вернется первым, сможет избежать уборки в конюшне.

— Постой, — перебил Тэхор, — я не видел тут никакой конюшни.

— А мы что, совсем идиоты, чтобы своих коней на видном месте держать?

И я побежала. Позднее они, конечно, заявили, что это не по правилам. А больше всех возмущался Рохкес, утверждая, что если бы мы стартовали одновременно, он точно бы пришёл первым. Я, естественно, лишь посмеялась, но внутри понимала, что он прав. Он финишировал через пару секунд после меня, так что вполне мог бы быть победителем.

Уборка давалась нам легко: к концу первого дня мы выполнили больше половины всех заданий. Было решено, что я должна заняться приведением в порядок личных вещей воинов Теней. Мне пришлось разложить по нужным полкам их одежду, расставить книги в алфавитном порядке, прибраться в кладовой и постирать простыни. Тэхор разбирал всякий хлам за домом, периодически спрашивая у меня о назначении тех или иных предметов. Я старалась делать вид, будто уверена в своих ответах, хотя это было совсем не так. Ещё амунтаггу достались дрова, потому что он самый крупный из всех нас, и держит топор так, словно тот весом с яблоко. Темпур занялся мытьем окон, полов, протиранием пыли и чисткой посуды. А ещё он починил дверцу, которую дядя Анкарус оторвал в порыве гнева, заделал дыру в крыше — раньше она была просто накрыта доской — и прибил к стене у входа крючки для одежды, которую мы всегда складывали просто на пол. Рохкес же весь день провёл в конюшне. Он сам вызвался сделать все в одиночку, потому что всю жизнь только тем и занимался, что содержал животных. По его словам, Тэхор и Темпур только мешали бы ему. Что ж, надо признать, те годы, что он провёл в Мархане, не прошли для него бесследно: грязи не было ни в проходе, ни в денниках, с потолка исчезла паутина, все сено было собрано в мешки и поставлено в угол, поилки, как и вода в них, были чисты. Но больше всего меня поразили игрушки, которые Рохкес сделал для лошадей. Это были деревянные шары чуть больше человеческой головы.

— Коням тоже бывает скучно, — пояснил Нивард. — Им, как и людям, нужны развлечения.

Вечером мы пошли на озеро. Не знаю как, но за этот день я подавила в себе желание вывезти ребят в дремучий лес и оставить там без еды на три дня. Мне стало даже интересно наблюдать за ними. Конечно, в беседы я не вступала — больно много чести, — но слушать их рассказы мне нравилось. Хоть большинство из них и было основано на плоском юморе.

Рохкес описывал нам, как однажды прошляпил полстада коз, а родители заставили его найти каждую. Как на него напал бык, у которого, по словам Ниварда, «рога были размером с руку!». Как ему в одиннадцать лет посреди ночи пришлось бежать за 6 вёрст, потому что пьяница из соседнего дома грозился перерезать себе горло, если ему не подадут особую настойку из соседнего села.

Тэхор рассказал, как смастерил свой первый лук, как со своей младшей сестрой пробрался в покои какого-то очень злого генерала — отец Тэхора служил при дворе — и остриг его прекраснейшие усы, но никто так и не узнал, кто это сотворил.

А вот у Темпура совсем не было интересных историй. Он лишь поведал нам об одном случае, который приключился с его старшим братом. Тот залез на крышу, чтобы показать проходящим мимо девушкам какой-то опасный трюк, но не успел, так как крыша под ним провалилась, и он угодил прямо в кладовую. Я думаю, что расскажи об этом Тэхор, все бы смеялись до боли в животе, но Темпур не умел заинтересовать рассказом, поэтому ребята ограничились лишь репликой Рохкеса: «И правда, забавно».

Возвращаясь домой, Рохкес и Тэхор без остановки дурачились, Темпур, задрав голову, не отрывал взгляда от звёзд, а я просто шла и гадала, смогу ли подружиться с ними, как того хочет дядя Хаскар, или они всегда будут меня раздражать. Но мои рассуждения внезапно были прерваны.

— Эй! — тревожно вскрикнул Темпур. — Там, кажется, огонь.

— Какой ещё огонь, чудик? — ответил Тэхор.

— Замолчи, — прервала его я. Мне вдруг тоже начало казаться, что сквозь деревья виднеется что-то смутно напоминающее пламя. Но в той стороне есть только лес, а за ним наш… нет, только не Отхон.

* * *

Такого яркого пламени я не видела еще никогда. Оно слепила глаза, обдавало таким жаром, будто я находилась внутри, а не в нескольких метрах.

Сразу было ясно, что это не просто огонь — едва заметный голубоватый дым кружил вокруг, словно подпитывая пламя и не давая ему погаснуть. К тому же так называемый пожар даже не двигался в сторону Отхона, а лишь окружал его так, чтобы невозможно было подойти к постройке.

— Нужно принести воды из озера! — прокричал Тэхор.

— Да? — мгновенно отозвался Нивард. — И в чём же ты, интересно, её донесёшь, умник?

— Но ведь нужно хоть что-то сделать! Нельзя просто смотреть.

— А что ты сделаешь? — сказал Темпур. — Пламя магическое: оно не погаснет, пока тот, кто его создал, этого не захочет. Так что нам остаётся лишь ждать, пока это произойдёт, или уходить. Верно? — обратился он ко мне.

Но, не успела я ответить, как пожар вдруг потух. Видимо, наславший его вдруг передумал сжигать нас заживо. Несколько мгновений мы смотрели в пустоту, пытаясь понять, что же случилось.

— И… — слишком неуверенно начал Тэхор, — как это понимать?

— Лично я, — как всегда встрял Рохкес, — сомневаюсь, что это к добру. Так что предлагаю вызвать магистров. Пусть они и разбираются.

— Прекрасная идея, господин Кладезь идиотских предложений! — ответила я. Быть может, довольно грубо, но это вообще-то не так уж и важно. — И как же ты собираешься их «вызвать»? Пошлёшь почтового голубя, не зная, где они? Или телепортируешь, не имея никакого магического дара? А, я знаю! Ты поскачешь на коне в неизвестность. Правильно?

— Послушай, — произнёс — к моему удивлению — Темпур, — я понимаю, тебе страшно, как и всем здесь, но…

Страшно? Мне? Каков наглец! Я тебе покажу страшно. Но позже. А пока что надо заняться делами более насущными. Так что я жестом прервала итэлианца и осторожно направилась к дому.

Зайдя внутрь, я начала действовать куда быстрее и увереннее. Недаром дядя Анкарус каждые три месяца устраивал учебную тревогу, чтобы я знала, что именно нужно брать с собой в экстренной ситуации, когда я должна покинуть дом. А именно это нам и предстояло сделать. Благодаря этим тренировкам, всё, кроме оружия, было готово примерно через семь минут.

— Это что? — спросил Темпур, едва увидев две набитые походные сумки. — Мы что же, уезжаем?

— Да.

— Почему?

— Потому что этот пожар был не чьей-то злой шуткой или случайностью, а предупреждением о том, что следующими гореть будем мы.

— Постой, — вмешался Тэхор. — То есть, кто-то хочет, чтобы мы горели?

— В точку. Но сейчас это не так важно. Нужно поскорее валить отсюда. Так что мы сейчас дружно спустимся в подвал, возьмём кое-что и поедем в Хасьерад. Все ясно?

Они кивнули, и мы направились к чёрной двери. Спустившись, по узкой лестнице, мы оказались в огромной тренировочной зале. Выложенные тёмным камнем стены были увешаны оружием самого разного типа: от кинжалов до арбалетов, от ядовитых шипов до самых острых мечей Вуории.

— Берём только то, чем хоть как-то владеем. Каждый берёт минимум по два кинжала. Это обязательно. Тэхор, лук и колчан со стрелами в том шкафу. Вопросы?

— Да. — В голосе Темпура слышались нотки страха. — А что мне брать?

— Я ведь сказала: два кинжала и то, чем можешь управлять.

— А если я ничем не могу управлять?

— Тогда бери это.

Я указала на ятаган, висевший справа от итэлианца.

Через пару минут мы уже были готовы. Я взяла меч и щит моего покойного дяди Сорга, захватив при этом пару засапожных ножей и спрятав, как и все, в сумке три кинжала. Тэхор закрепил у себя на спине колчан и лук, а на бедре — секиру. Рохкес вооружился двуручным мечом и сравнительно небольшим арбалетом — серьезно, он этим в Мархане волков от стада отпугивал? Темпур же, выполнив моё указание, стоял с ятаганом в руках, явно не зная, куда деть клинок. Мне пришлось одеть на него ножны — в первый и последний раз — и показать, как правильно в них складывать оружие.

— А как же я? — поинтересовался Рохкес.

— А что ты?

— На меня ты не наденешь ножны?

— Ты и сам прекрасно справился.

— Я могу снять и сделать вид, будто не умею.

— Закрой рот.

Нам придётся идти пешком и покупать коней в Хасьераде, потому что рисковать Нопесом мне совсем не хотелось.

Мы двинулись в путь. Отойдя на пару сотен метров от Отхона, я обернулась. Неужели это все происходит на самом деле? Неужели я пустилась в путь с тремя самыми дремучими идиотами мира, даже не имея примерного плана действий? Неужели я покидаю дом со ста тридцатью минтарами в кармане? Безумие. Хотя оставаться в Отхоне после угрозы явно от могущественного мага точно не намного разумнее. А всё же кто он, этот маг? Или, быть может, ведьма?