Пока тебя не было... (джен)

Родители — это такая штука, появление которой для взрослых детей почти всегда неожиданно. Впрочем, родители могли то же самое сказать бы и о своих детях, которые, решив, что им пора скакать в раздолье, без предупреждения начинают вылезать из живота. Но раз спроектировали — получайте готовую продукцию, с воплями, с соплями, с размазанной по стенам кашей… список далее бесконечен.

Так что здесь еще можно было бы поспорить… с неожиданностями, но Винчестеры куда меньше удивились бы ребенку, вылезающему из какого-нибудь живота, — в прямом смысле, без утруждения выискивать опасные для клаустрофобов ходы. Эй, Афина появилась из башки Зевса, а нечисть могла и из второго мизинца левой пятки третьей ноги.

Поэтому, когда Кас возник в бункере, с фингалом под глазом, в разодранном плаще и улыбкой (похоже, насильно натянутой до ушей), сказал что-то близкое по смыслу к: «Дин, Сэм, это Джон, и он теперь будет жить с вами, прошу любить и жаловать», эффект был немного не таким, каким он должен быть при встрече как бы раньше мертвого отца и живых сыновей, которые не виделись больше десяти лет.

Любящий папка не кинулся к сыновьям с воплями: «Я так скучал! Как же вы тут без меня, сиротиночки!», а первым делом, оценив окружающую обстановку, плюнул им в лицо. Святой водой. А потом расплылся в хмурой улыбке, от которой у Винчестеров почему-то затряслись поджилки. Вторую приписку Сэм начисто игнорировал, позже тайком возмущаясь Дину, что не таким бессовестным образом должно происходить воссоединение семьи. Дин на это только пожал плечами и ответил, что, возможно, у нормальных семей это и так, да к тому же, именно этим способом его самого встречал из Ада Бобби — с водицей, с солью и, вместо хлеба, серебряным ножом для его нарезки.

— Тем более мы квиты, — добавил Дин и выразительно закатил глаза.

Потому что Сэм, стоило Джону выкинуть этот финт, с нервным смешком дернул какой-то рычаг за спиной, и Джон усвистал прямо в открывшийся люк под своими ногами и потом минут пять плавал в бассейне со святой водой с серебряным тазиком на голове.

Дин на это ничего не сказал и первым героически пошел вытаскивать отца из бассейна, но, к его удивлению, даже не получил тазиком по морде, а одобрительный кивок и сдержанную ухмылку.

— Сэм, выходи! — крикнул Дин, оглянувшись через плечо. — Я забрал тазик.

Сэм с едва заметным испугом вышел из-за угла, готовый в любую секунду отскочить от заряда каменной соли, подошел к отцу и с чуть виноватой улыбкой протянул ему полотенце. И только он собрался сказать, как он рад его видеть, Джон помрачнел и повернулся к Дину:

— Ты что, подстричь его не мог?

Сэм удержал желание выхватить у Дина тазик и вернуть его отцу на законное место, выдавил: «Пойду сделаю нам кофе» и с достоинством направился к двери, откидывая назад волосы и слегка потряхивая головой. Дин смотрел на это совершенно спокойно и мысленно аплодировал.

— Сэм, да не обижайся ты! — гаркнул в спину Джон. — Они же, наверное, на охоте мешают! Ты их в хвостик хотя бы собираешь?

— Я же не девчонка, — выдержав паузу, ответил Сэм и скрылся за дверью.

— Кажется, за время своего отсутствия я упустил непозволительно много, — пробормотал Джон, и Дин рядом с ним чуть не подавился воздухом. — Расскажешь мне все?

Дин взглянул на тазик в своих руках, на отца, потом снова на тазик, вздохнул и согласно кивнул. Завещание Сэму он все равно уже составил.

— Итак, — взял слово Джон, когда спустя полчаса они всей семьей сидели за столом на кухне, чтобы подвести итоги за ближайшее время, — я даже не буду спрашивать, что это за место, потому что, кажется, догадываюсь. Но о вопросах приватизации поговорим позже. Что происходит в мире и что важного я пропустил?

Братья переглянулись и с одинаковыми нервными улыбками повернулись к отцу.

— А ты разве не знаешь? — осторожно поинтересовался Дин и тут же пожалел о своем вопросе, стоило Джону поднять левую бровь и слегка выкатить правый глаз.

— Я не думаю, что у них там есть телевидение, Дин, — судорожно дергая брата за рукав и неподвижно глядя на отца, ввернул Сэм. — Тем более ты же знаешь новости, они все перевирают.

— Сэм дело говорит, — кивнул Джон и откинулся на спинку стула. Сэм чуть ослабил хватку, а Дин под столом передвинул в сторону бейсбольную биту. — Ну и?..

Воцарилась неловкая тишина, прерываемая лишь звуком бьющихся о раковину капель воды. С каждым ударом воды о фаянс лицо Джона становилось все мрачнее, а желание Дина пустить в ход биту — сильнее.

— Может, сначала проверим его? — наклонившись к уху Дина, прошептал Сэм. — Если он выдержит эту новость, значит, мы сможем без опаски рассказать ему остальное.

— И какую выдать ему новость ты предлагаешь? — прошипел в ответ Дин, искоса поглядывая на отца, который замер, как тигр, готовящийся к прыжку, и, нахмурив брови, смотрел на них. — Он не смирился с твоей Скалли-прической, о чем здесь вообще можно говорить?

Он прикусил губу, раздумывая несколько секунд, и наконец решился.

— Ключи от Импалы в тумбочке возле моей кровати, там же конверт с передачей всего моего скромного имущества тебе, кремировать себя запрещаю, — он улыбнулся испуганному до чертиков Сэму и повернулся к Джону. — Пап, я гей.

Вероятнее всего, это была вина нестабильного освещения, но Сэму показалось, что у отца слегка поседела правая бровь. За очень короткое время он пришел к выводу, что одна седая бровь — это не модно, и потому, сглотнув, охрипшим голосом добавил:

— Я тоже, — выдержал паузу и продолжил: — У нас теперь все геи. Пандемия гей-вируса на планете. Иммунитет был выявлен только у кошек, слонов и пауков. Носороги были уничтожены как вид в результате неспособности договориться о том, кто будет вынашивающим отцом. Если говорить прямо: кто снизу.

— Ты что несешь? — начал было Дин, но Сэм шикнул на него, так и не отводя взгляда от внезапно посеревшего отца.

— Я смягчаю удар, — тихо объяснил он. — Если все пройдет гладко, его можно будет обрабатывать чем угодно. А если умирать, так вместе.

— Он от нас сейчас откажется…

— Ла-а-адно, — медленно протянул Джон и выпрямился. Дин и Сэм замерли, как олени, пойманные в свете фар. Но его лицо оставалось совершенно непроницаемым. — Признаюсь, это не то, что я ожидал. Думаю, я смогу с этим жить. В любом случае, это значит, я единственный в своем роде и, может быть, это как-то сможет всем помочь.

— Это точно, — хором пробормотали братья, практически увидев вспыхнувший над головой отца знак Супермена.

— Но меня больше интересует, что происходит в нашем мире, ? Джон многозначительно посмотрел на сыновей, всем своим видом давая понять, что отбрехаться у них не получится.

Дин решил, как старший брат, закрыть Сэма от огня и первым взял слово. Глубоко вдохнув, как перед прыжком в воду, он выпалил:

— Пап, я гей, но меня тянет к бабе в черном платье с декольте.

Лицо Джона вдруг просветлело, а правая бровь, в контраст лицу, стала чуть темнее.

— Это же отлично. Значит, твой организм все еще борется.

Дин спрятал дергающуюся щеку за ладонью и поехал дальше, добавляя немного правдивых деталей в свое повествование:

— Пап, она сестра Бога. И она ест души.

Секундное молчание.

— Я уверен, ты ее перевоспитаешь, — Джон на эмоциях бухнул кулаком под столу, отчего братья подпрыгнули на своих местах. — Если ты можешь сопротивляться вирусу, то ты сделаешь сестру Бога одним мизинцем. Я знал, что из тебя выйдет толк! Тем более я помню, что ты умеешь неплохо готовить. Она не устоит. Я не отказался бы от такой невестки, сын.

Сэм, сидевший рядом с братом, еле слышно всхлипнул.

— А мне что? Мне-то теперь что? — тихонько провыл он Дину. — Сказать ему, что у меня видения БДСМ-интерьера, среди которого я пробыл больше сотни лет наедине с другим мужиком, который трахал мне… мозг? Он же меня убьет…

— Сам виноват, нечего было придумывать всякую ересь.

— Эта ересь только что избавила тебя от кастрации! — возмутился Сэм. Улыбнулся чуть подрагивающими губами и смело встретил выжидающий взгляд Джона. — Пап, это я привел Дину девушку. Пока Дин боролся с… вирусом, я ходил к ведьме по имени Ровена, чтобы она свела Дину татуировку, набитую по пьяни, но побочным эффектом оказалась… сестра Бога. С такой же татуировкой.

— Что сказать, мода, — хмыкнул Дин, желая поддержать брата. — От татушек… так крышу сносит, улет.

Лицо Джона вытянулось.

— Ты сделал себе татуировку по пьяни? — в его голосе прорезались опасные нотки, когда он посмотрел на старшего сына, и Дин мысленно пнул Сэма за предоставленную «помощь».

— Я залечивал душевные раны, — буркнул он, косясь на Сэма, который невозмутимо пялился в стену перед собой. — Тату-мастер… он пообещал мне огромные скидки на будущее и гарантию, что перед такой татуировкой не устоит ни одна дамочка, а рыженькие вообще полягут от экстаза. Я не удержался. Ты же знаешь, как я люблю… рыженьких.

— А где в это время был ты, Сэм? — Джон, прищурившись, посмотрел на младшего сына. У Сэма дернулся кадык, но лицо осталось совершенно спокойным. — Ты прекрасно знаешь, к каким кошмарным последствиям могло это привести. ВИЧ, как минимум!

— Да, пап, ты знаешь… — Сэм под столом ободряющим жестом хлопнул Дина, у которого начинал дергаться глаз, по коленке. Он осторожно решил уводить отца от основного вопроса. — Все нормально. Все… живы, все здоровы. Правда, у Дина сначала наблюдался побочный эффект в виде огромного расширения зрачков, но ему прописали кое-какой курс… уколов, гемоглобинчик, все такое, и все пришло в норму. Но будь уверен, потом мы потребовали с тату-мастера всю компенсацию, и он бросил свой бизнес.

— Для него это было как нож в спину, — Дину даже не пришлось разыгрывать драматические нотки в своем голосе.

Джон затарабанил пальцами по столешнице. Братья не мигая наблюдали за его пальцами, словно ожидая, что из них сейчас начнут вырываться молнии Они чувствовали себя нашкодившими школьниками, хотя в их полном праве было сейчас орать на отца и предъявлять ему претензии. Но оба, не сговариваясь, решили, что бейсбольной биты под столом пока будет достаточно.

Джон шумно отхлебнул кофе из своей чашки и почесал щетинистый подбородок двумя пальцами. Его лицо, ничуть не изменившееся с их последней встречи, — отчего он казался ненамного старше своих сыновей, — выражало глубокую задумчивость.

— И все-таки я не понимаю, как побочным эффектом сведения татуировки могла оказаться сестра Бога с такой же татуировкой. Сэм, эта ведьма точно была не халтурщица?

— Она — мать Дьявола, — признался Сэм — как прыгнул в ледяную воду с обрыва. — Я думаю, если бы она схалтурила, это испортило бы ее репутацию.

Чашка выскользнула из ослабевших пальцев Джона и грохнулась на стол, расплескав остатки коричневой жижи по деревянной поверхности.

— Сестра Бога, мать Дьявола? В какой кружок вы записались, черт возьми?! — это был первый раз, когда братья видели отца шокированным. Они переглянулись, чрезвычайно довольные собой, и мысленно хлопнули друг друга по ладоням.

— «Апокалипсис однажды и не только», — без обиняков заявил Дин, решив: была не была, а кобыла уже погнала. — И, в общем… я убил Смерть. Его же косой. Но не то чтобы я планировал. Вот.

— Ты что сделал? — вторая бровь Джона не выдержала напора новостей и тоже поседела.

Дин внезапно для самого себя рассердился.

— А чего ты хотел? — Сэм предупредительно толкнул его локтем в бок, и ему пришлось понизить голос. — Я-то газонокосилку держал в руках раз или два в жизни, в отличие от нормальных людей, конечно, никто не учил меня обращаться с косой! Это каменный век, в конце-то концов.

— Попридержи коней, Дин, — шепнул Сэм, глядя на то, как отец, по всей видимости, старается не грохнуться в обморок. — Ты его до инфаркта доведешь, а он только что воскрес, имей жалость. Давай не будем говорить ему про других Всадников, про Испытания и вообще про все остальное, в особенности про то, что «Ред Сокс» еще дважды стали чемпионами. Он ведь не железный.

Джон стал подниматься из-за стола, и братья одинаково округлившимися глазами уставились на него. Они совершенно не удивились бы, если бы сейчас отец начал стрелять лазерными лучами из ушей.

— Вы были такими… милыми, — неожиданно хриплым голосом заговорил Джон, медленно обходя стол и приближаясь к ним. Сэм неосознанно вцепился в Дина, а Дин — в биту. — Я помню, как вы воровали хлопья друг у друга из тарелок и спорили, какую игрушку повесить на верхушку елки у Бобби и бесились с Рамсфелдом на ковре у дивана…

Сэм сглотнул.

— Сейчас он попросит позвать Каса, чтобы тот вернул его обратно, — прошептал он, наклонившись к Дину. — Мы же отдадим его, правда?

Тот дернул уголком губ и так же тихо ответил:

— Я рад, что ты мыслишь позитивно, Сэмми, но на твоем месте я бы подыскивал эвакуационные выходы или начал бы копать их в эту же секунду. У тебя есть план?

— Взмахни битой.

— Сейчас не время цитировать «Знаки», Сэм. У нас здесь не инопланетяне, а разгневанный папаша.

— Я серьезно.

— Ты надеешься, что я взмахну битой, и откуда-то сверху упадет стакан с водой и приземлится отцу на голову?!

— Я надеюсь, что бита приземлится ему на голову! — прорычал Сэм.

— Я один раз уже взмахнул косой, — прошипел Дин, не поворачивая головы, но краем глаза внимательно следя за отцом. — Твоя очередь.

— Сказал бы хоть для приличия, что он наш папа и так нельзя.

— Вообще-то я ждал этого от тебя.

Пока они препирались, Джон с непроницаемым выражением лица все приближался, смахивающий на зомби из фильмов ужасов.

— Вы были такими ангелочками, — снова заговорил он, и братья замерли, каждый прорабатывая для себя план действий на ближайшие пять минут. — А я лепил из вас солдафонов. А когда я видел вас последний раз, вы были еще такими молодыми и окончательно не встали на ноги и вынуждены были сражаться со злом… но вы были вместе и держались друг за друга.

Джон закончил обходить стол и встал за спинами сыновей. Они окаменели, когда отец, вздохнув, положил руки им на плечи и сжал их.

— Бита. Би-та, придурок.

— …я так вами горжусь. Вы выросли такими сильными, прекрасными сыновьями, которыми не мог гордиться бы больше любой отец.

— Ты не подсыпал ему ничего в кофе, Сэм?

— Да вроде нет.

— Тогда что за хрень он несет?

— …но когда папа просит вас рассказать ему последние новости, он хочет, чтобы ему говорили правду и только правду, — руки Джона вдруг исчезли с плеч и в следующую секунду с силой дернули за уши обоих сыновей. — И поэтому я спрашиваю еще раз, какого черта вы здесь устроили, пока меня не было?! Что за тяга к глобализации? Когда я вбивал вам в головы правило «Посолить и сжечь», я не имел в виду всю планету!

— Твою ж мать.

— А я говорил тебе: взмахни битой.