Кому, как не Алеку (джен)

У Алека внутри — буря.

Он идет, почти не разбирая дороги, слепо натыкаясь на стены. Перед глазами — черный туман и солнечно-рыжие всполохи. В голове — сумбур и лихорадочный блеск пары сине-черных глаз.

У Алека внутри — демон.

Джослин открывает дверь после первого же стука, и ее зеленые — как у Клэри — глаза широко распахнуты в удивлении.

— Александр? Что ты…

Алек не дает ей договорить и стискивает пальцы вокруг её шеи.

— Это твоя вина.

Джослин в ужасе хватается за его запястья тонкими — как у Джейса — пальцами, пытаясь оторвать руки Алека от горла. Но Лайтвуд сильнее. Внутри него бушует море ненависти.

И демон.

— Это твоя вина! — еще неистовее шепчет Алек, приложив женщину затылком к стене. — Это разрушает меня, я не могу ни есть, ни спать, черт возьми, я дышать не могу…

Слабый стон Джослин понемногу переходит в хрип.

— Как ты это сделала, Джослин? — отчаянно цедит Алек — демон. — Как ты умудрилась? Ты сделала это, чтобы уничтожить меня?

Ненависть почти перекрывает кислород Алеку, и ему кажется, что он тонет, отчаянно задыхается, так же, как и та, что стала виновной во всех его бедах, во всей той боли, что разрывает его.

— Как ты умудрилась породить двух существ, которых я так нелепо полюбил, Джослин Фейрчайлд? Двух существ, которые по очереди вырвали мне сердце? — Лайтвуд немного отводит назад левую руку. — Знаешь, как это больно, Джослин?

Ладонь Алека в мгновение она разрывает грудную клетку женщины, и он чувствует в своих пальцах ее трепещущее сердце.

— Вот так… — шепчет демон — Алек -, наблюдая, как в зеленых глазах угасает жизнь.

* * *

У Алека внутри — буря.

Он стоит рядом с Клэри и наблюдает, как своими руками убивает ее мать. И Лайтвуд почти счастлив, понимая, что камера не разбирает слов, которые демон шепчет Джослин.