Человеческая шкура (гет)

Прим. Авт. В тексте используются следующие термины:

Вожак стаи — Ульфрик.

Его подруга и спутница — Лупа (lupa — волчица).

Силовики вожака — по именам волков Одина: Сколль и Гати.

Ремус Люпин ежился в Визжащей Хижине на продавленной кровати. Скоро, скоро, оно почти рвется из груди. Но ничего — в лесу ему станет легче. Можно найти какую-нибудь волчицу и сбросить напряжение.

Скрипнули половицы, открылась дверь подвала.

— Чужак, — зарычал зверь.

— Так вот где тебя прячут, — ощерился Северус Снейп, тройная всеобщая мигрень и двойной личный Круциатус Ремуса Люпина.

— Северус, уйди, я не хочу причинять тебе боль.

— А вот я хочу, — прошептал Снейп, поднимая руку с резко удлинившимися ногтями.

Оборотень внутри заревел.

Ох, как же тяжело было сдерживаться в Хогвартсе, когда на твоей территории ходит другой волк-самец.

Люпин не обманывался — и он, и Северус знали о существовании друг друга. Где держали Снейпа в полнолуние — он не знал. Дамблдор не говорил этого. Чтобы не возникало искушения двум волкам передраться. И если Ремус его понимал — то вот Северусу существование конкурента на территории, да еще и рядом с самкой, на которую он положил глаз, покоя не давало. С первого курса он рыскал в поисках лежбища Люпина. С четвертого — как только самцы вошли на пик формы — искал с особым остервенением. И вот — нашел.

Рык перекатывался в груди каждого, требуя крови врага. Люпин знал, что он сильней, потому что его трансформации продолжались несколько дней, в то время как волк Северуса приходил лишь по ночам. Преодолеть силу солнца он не мог. Таких — ночников — Дамблдор брал в школу даже не в первый раз. Подумаешь, ночь в обличье волка. Их запирали на эту ночь, никто даже не замечал — тем более что нарушителей режима было достаточно. А вот Ремусу, чьи обращения продолжались по нескольку дней, было сложно попасть в школу.

Но все-таки Снейп был сильнее характером. Чуть больше держал волка за загривок.

— Уйди с моей территории. Оставь Эванс, — прорычал Снейп, — тогда, так и быть, я тебя сейчас не трону.

Спустя минуту Ремус выбил головой Снейпа забитое досками окно. Болтовня надоела волку. Он хотел под полнолунные лучи, хотел сбросить надоевшую человеческую шкуру с тела и исполосовать тело соперника так, чтобы тот приниженно визжал под лапами, моля о пощаде.

Волк Снейпа был тощий, со впалыми боками. Люпин был в полтора раза объемней, но менее резвый.

Конфликт был из-за территории и девиц. Девчонки висли на них. Им нравилась звериная грация Снейпа и Люпина, им нравился зашкаливающий у самцов-волколаков уровень феромонов. Они даже не догадывались, насколько опасны те, с кем они спят. Впрочем, Люпин был очень осторожен и на полнолуние свиданий не назначал. А вот Северус не удержался и пригласил к себе на полнолуние Мэри МакДональд. Нет, он ее не укусил. Но девочка тряслась от ужаса, а уж потом, когда Мальсибер и Эйвери зажали ее в угол и «рассказали, что будет, если она скажет хоть кому-то», — в общем, состояние ее было таково, что Ремус и Лили отпаивали Мэри успокоительным до сих пор.

Северус прыгнул на Люпина, целясь зубами в горло. Ремус, скользя, отбил его лапами, бросив взвизгнувшего волка в стену Хижины. Сколько гонору, сколько самовлюбленности. Метит в Ульфрики, а стаи-то еще не собрал. И Лупу себе уже нашел, только Джеймс его на расстоянии и держит. Бедная Лили, она даже не в курсе, кто ее дружок. А может, и в курсе — уж больно обиделась на снейповское «грязнокровка». Ремус мог объяснить это тем, что Лили ликантропию Северуса терпела, а вот он ее как грязнокровку — прилюдно позорил.

Да только чтобы сделать выбранную человеческую девушку Лупой, по кодексу оборотней нужно было быть Ульфриком, а при наличии двух конкурентов на одной территории Снейп не имел на то никакого права. До того, как станет Ульфриком. Но он не станет.

Ох, как раздражал этот придурок Ремуса. Вот и сейчас — Рем сосредоточенно отвесил тяжелой лапой по морде противника и ткнул его носом в козий помет. Спасибо тебе, Аберфорт, что коз своих разводишь и пасешь, где пасутся. По всему Хогсмиду эти мины справедливости лежат.

Снейп метался вокруг Ремуса, выпустив длиннющие когти. Бешеный и злой. Нет, судя по тому, как свободно он скачет — ему тоже в Запретный Лес удается выбраться. И также сомнительно, что Дамблдор это разрешил. Слизеринцы — крысы, пожри их Фенрир. Своих волков не сдают, а чужих — задавить готовы.

Снейп мог строить из себя жертву сколько хотел — ему никто не верил. Кровь он портил Рему и Мародерам очень даже взаимно.

Паскудник смог напрыгнуть на Рема и начал обхаживать когтями бока. Кожа аж закипела от боли.

Стук копыт. Рычание волкодава. Бродяга зубами сгреб Снейпа со спины Люпина и, швырнув наземь, вжал лапами в грязь, подставляя горло под зубы Ремуса.

Люпин зашелся смехом, осознавая, что выглядит закашлявшимся волком.

Хорошо, когда есть Сколль, который может прикрывать вожаку спину даже в поединке. Да, Блэк был оборотнем кровным — по проклятию.

Сириус пришел к Ремусу в первое же их полнолуние и вывел его в лес. Тогда — загнав олененка и разделив ее напополам, щенок Блэк и предложил стать Сколлем волчонка Ремуса, признавая того своим вожаком. А какой дурак от этого откажется? Пусть разные виды. Зато родственные души.

Вот кого надо было выбирать безмозглому щенку Снейпу. Не Лупу — подстилку, а Сколля и Гати — свои руки, тех, кто будут защищать спину. Выбрать и дать им «анимагию». Ты ж вервольф, ты мог это сделать.

Мог не кусать, мог сделать большее — «проклясть» кровь. Научить их брать зверей под контроль. Сделать их анимагами. Именно поэтому оборотни не могли заразить анимагов. Просто потому, что оборотнем вторично не станешь. И регистрируют анимагов, как и оборотней, — именно поэтому. И хотя о даре «анимагии» мечтают столь многие, но когда узнают цену — мечты обычно меняются. Ведь не ты один будешь оборотнем, но и твои дети. С малолетства по полнолуниям в колыбели будут находиться зверята. И огромный риск, что у «анимага» родится сквиб. Как ни странно, но оборотни-волшебники — явление довольно-таки редкое, почти все поголовно оборотни рождаются сквибами, либо магия истребляет проклятие "оборотничества". Редко бывает что магия и проклятие существуют одновременно. Можно заразить ликантропией волшебника. Можно проклясть волшебника. Можно укусить, по укусу — магия не поражается. Правда, даже в маггловских семьях оборотней не любят никаких. Ходят слухи, что мать Снейпа за то, что она обратила сына, муж избивал. Кто распространял эти слухи — было не ясно. Может, сам Снейп, чтобы сыграть еще и на жалости. Каких только способов он не придумывал, чтобы соблазнить побольше девчонок.

Чем он и занимался, покуда Сириус и Джеймс искали проклятие, чтобы оборотень по укусу Ремус сделал оборотнями по проклятию Питера и Джеймса. Это, кстати, мог сделать только оборотень-волшебник.

Нет, Снейпа не волновала стая, ему милей был романтичный статус Одиночки, который так горделиво смотрелся с фамилией его матери. А ведь Мальсибер и Эйвери хотели его защищать. Но нет, Снейп гордый, потому сейчас и жалобно скулит под зубами Рема.

А толку, вот сейчас Ремус задаст ему трепку, выбьет всю дурь, сбросит напряжение, которое терзает его волка. И да — у Рема будет яростно кипеть кровь, и он будет с трудом удерживаться от того, чтобы не переступить грань и не разодрать побежденному противнику глотку. Ведь именно этого и не хотел Дамблдор — междоусобных оборотнических войн.

И Джеймс — был на страже, чуть заметил в глазах Ремуса желание убить, сразу же оттеснил его от поверженного Северуса. Врезал копытом для острастки. Снейп тогда возненавидел его еще пуще, ведь Джеймс молча наблюдал, давая другу выхлестнуть всю скопившуюся злость. Свидетелей унижения ненавидят даже больше, ведь вражду с Ремусом обуславливает ликантропия, а вот соперника отбившего девушку, да еще и «спасителя» — лишь только человечность. Да, Северус, наверное, предпочел бы умереть. Но ему этого не дали, и утром третьего дня, когда Ремус Люпин «вернулся от больной бабушки», — Северус Снейп, сидя за столом слизеринцев, не смел поднять взгляд на своего Ульфрика. Может, он и не из стаи. Да и какая тут стая — среди двух-то оборотней и полдесятка незарегистрированных анимагов.

Но теперь Рем спокойно сможет зазвать на свидание бедную Мэри без боязни задеть территорию Снейпа. В конце концов — девушку нужно успокоить, а Рем делает отличный расслабляющий массаж.

Директор Дамблдор, улыбаясь, производил с Ремусом расчет. Всегда было интересно, что за зверь у него. Человек такой толерантности к оборотням просто не мог сам таковым не являться. Что-то хищное, если судить по тому, что у него в родне Аберфорт и он — разводит коз, которых никому не продает.

Питаться, похоже, этим двоим нужно много, и мясом.

Может быть, тигр?

Рем бросил взгляд на феникса, на вазочку со сладостями и задумался. Ну, нюх у Дамблдора явно хромает, не иначе много сладкого ест.

— Ну что, удачи, Ремус? — наконец опуская последний сикль по квитанции, произнес Дамблдор.

— Спасибо, сэр.

— Снова вернешься к стае?

— Сначала захвачу своего Сколля, а уж потом в стаю — да. Правда, оттуда писать получается плохо... Ну, я надеюсь, Гарри не обидится.

— Гарри — хороший ребенок. И проклятие Джеймса не унаследовал, — заметил Дамблдор.

— Еще раз спасибо, сэр, за эту работу.

— Спасибо, что подтвердил, что проклятия на бумагах нет. Я уже, честно говоря, начал напрягаться. А Северус — отказывался помочь. В общем, я не жалею, что ты его... приструнил.

Ремус улыбнулся. Злорадно. Улыбкой голодного волка.

Этот год был довольно тяжелым, хотя Ремус не мог не признать, что он был довольно-таки веселым.

С первого же его шага внутри Хогвартса он учуял запах Снейпа — самца, что занял территорию. И с каким же удовольствием в следующее полнолуние он оттаскал этого недоволка за шкирку, знакомя морду Снейпа со всеми помеченными им деревьями и пришептывая: «Знаешь это дерево, ушлепок? А это? А это?».

С не меньшим удовлетворением он увел у Снейпа и Аврору, и Септиму спустя неделю собственного пребывания в Хогвартсе.

Снейп плевался ядом и убеждал Дамблдора в том, что побег Блэка связан с наличием Ремуса в Хогвартсе. Конечно, связан. И состоялся не случайно сразу же после собеседования Ремуса с директором Хогвартса.

И именно Ремус, учуяв в стенах Хогвартса слишком незастарелый запах Крысы-Которая-Уже-Умерла, отправил Бродяге с посланием: «Он в Хогвартсе» патронуса-волка, разбросавшего навалившихся на друга дементоров и вдохнувшего в него силы на то, чтобы сбежать. И Блэк рванул в Хогвартс со всех лап, а Рем первым и единственным из учителей сопровождал учеников в Хогвартс-экспрессе. Как знал, что дементоры придут с обыском. И ведь почти поцеловали Гарри, от которого пахло Сириусом. Тогда, вырубая дементоров, Ремус поклялся задать трепку идиоту, подставившего ребенка под поцелуй. Эти твари же не ведают градаций. Если пахнет преступником — значит, соучастник. И кому как не Бродяге знать повадки этих голодных чудовищ.

Снейп, разумеется, был прав во всех своих подозрениях. Но доказать ничего не мог. А Рем самолично навел Сириуса на гостиную Гриффиндора, потому что от Рона Уизли уж очень пахло Питером. Он даже подумывал устроить мальчику отработки, чтоб Сириус мог найти крыса спокойно, но Пит постоянно сбегал. И все было практически бесполезно.

Дамблдору надоела грызня двух взрослых волков, и он приказал им пить Аконитовое зелье. Обоим. Снейп решил добавить Рему в зелье травки, подавляющие феромоны, да только либидо надо было подавлять. Рему хватало обходительности и ума, чтобы очаровывать преподавательниц. Да и пил Рем эти зелья через раз. В общем, в борьбе за женщин Снейп проигрывал, от чего безумно злился. У Рема вообще было ощущение, что Снейп самолично устраняет всех мужчин, приходящих в Хогвартс. И в проклятии вовсе не Тот-Кого-Нельзя-Называть замешан, особенно потому что Люпин перепроверил всю канцелярию Дамблдора и бумаги. Даже на Присяге Преподавателя не было темных чар. И в кабинете не было. А значит, проклятие накладывалось вручную.

Когда Рем высказал это Северусу — тот вызвал его на поединок, очевидно, позабыв, как его летом таскали за шкирку по лесу, прикладывая лбом обо все коряги и протягивая когтями по хребту всякий раз, когда волк пытался хотя бы шевельнуться.

И когда он вышел против Рема, навстречу ему, опережая Люпина, выпрыгнул черный громадный пес, заявляя: «Негоже моему вожаку об тебя когти марать». И отбил Снейпа так, что тот скулил при каждом движении последующие три недели. Выходя к приемам пищи, Ремус просто наслаждался этой музыкой.

И Северус с остервенением носился по Хогвартсу, пытаясь отыскать Сириуса и пылая жаждой мести.

Позже — Ремус и Сириус наконец-то зажали в угол Питера, но Петтигрю сбежал, а Люпин целую ночь стирал лапы, бегая по всему лесу, мечтая лишь о капле крысиной крови на зубах.

Не нашел. Утром Снейп сдал Ульфрика Попечителям и, задав ему следующей же ночью трепку, Ремус решил отправиться в путь вслед за Клювокрылом. Напоследок соблазнив Сибиллу, добив самолюбие Снейпа, который так и не смог пробиться сквозь прагматизм прорицательницы.

Этот год был трудный.

Но сейчас — он уже под сенью Запретного Леса. Уже сбросил человечью шкуру, и шерсть на загривке топорщится под ветром. Он только что сожрал кролика и вот-вот отправится за своим побитым Азкабаном Сколлем-Бродягой.

Женщин много, а друг всего один и остался. А новые друзья — где же их возьмешь? Проклятыми быть не все хотят. И волку в человечьей шкуре жить непросто.