Чума на все их дома (джен)

— Я знаю, что многие из вас до сих пор чувствуют себя не очень хорошо, но пришло время вернуться к нормальной жизни. Ведь у нас школа, а не больница!

Слова мисс Кэкл были встречены слабыми смешками, впрочем, достаточно громкими для того, чтобы заглушить слова Энид.

— Ну, и стоило ли нам столько читать? — шепнула она на ухо Мод.

Мод пихнула подругу в ребра и кивком указала на мисс Кэкл. В зале присутствовала только половина школы, и девочка прекрасно понимала, что перешептывающихся будет поймать гораздо легче, чем обычно. Кроме того, судя по взгляду мисс Дрилл, они уже были замечены. Учительница физкультуры страдала от вынужденного безделья, и последнее, чего хотелось Мод — это выполнять «легкие» гимнастические упражнения, которые помогут им «набраться сил». Девочка снова обратила свое внимание на мисс Кэкл, прислушиваясь к заключительной части ее речи, краем глаза глядя на Энид, чтобы убедиться, что она поступила так же.

— Те из вас, кто чувствует себя достаточно хорошо, — то есть, все вы — вернутся к урокам. Так как очень немногие из нас в данный момент могут творить магию, это будут не совсем обычные уроки, но мы сделаем все возможное, чтобы заставить «зелье в наших котлах бурлить красиво»! — Мисс Кэкл сделала паузу и улыбнулась. Ученицы заулыбались в ответ, хотя и немного неохотно. Некоторые из них уже чувствовали себя достаточно хорошо, а потому наслаждались передышкой от уроков. — На этом у меня все. Можете идти в свои комнаты и помните, что в это нелегкое время нужно работать слаженно и помогать друг другу. И, возможно, не пользуясь магией, вы сможете обнаружить у себя некоторые скрытые таланты. — Директриса снова замолчала, а потом, обернувшись, напомнила мисс Бэт, что пора начать играть.

— Я по утрам ненавижу жизнерадостных людей, — проворчала Энид, в то время как мисс Бэт начала наигрывать школьный гимн, а девочки запели. — А особенно мисс Кэкл. Честно говоря, она даже не выглядит больной, будто с ней, и правда, все в порядке, и все действительно возвращается к нормальной жизни.

— О, прекрати жаловаться, Энид, — упрекнула ее Джадо. — Я думаю, мисс Кэкл права. Это будет даже полезно — немного пожить без магии.

— Ну, конечно, — огрызнулась Энид, и вскинув голову, пошла в комнату, которую временно использовали как класс зельеварения. Ходили слухи, что мисс Хардбрум отказалась пускать тех, кто болен, в свою любимую лабораторию зелий, пока их магические навыки не будут восстановлены.

— Что это с ней? — спросила Руби у Мод и Джадо, кивнув на удаляющуюся Энид. — Она ворчит вот уже несколько недель!

— Моя мама сказала бы, что она не очень хорошая пациентка, — ответила Джадо, чья мать была врачом. Она взяла подруг под руки и повела их к дверям класса. — Пошли, а то опоздаем. И хоть бедной Милли сейчас нет, держу пари, что Х-Б по-прежнему будет наблюдать за нами, а я не думаю, что смогу сейчас вынести одно из ее взысканий.

Руби рассмеялась, но Мод осталась мрачной, и молча позволила подругам отвести ее в класс. Она беспокоилась о Милдред, которую последние ночи мучили кошмары, что вызвало новую вспышку температуры. Кроме того, Мод догадывалась о том, чего Энид не сказала Джадо, и ее сердце сжалось. Они были вполне счастливы в школе Кэкл, которая держалась особняком от волшебного мира, и ей страшно было думать о том, что его политика наконец стала просачиваться в их замок, подобно ветру и дождю.

«Интересно, читает ли Энид газеты? — с беспокойством думала Мод, занимая свое место рядом с местом Милдред, которое сейчас напоминало зияющую дыру. — Она знает, что происходит?» Мод не была снобом, помешанным на чистоте крови, как Этель, но тем не менее…

Ее мрачные размышления были прерваны открывающейся дверью, и все мысли об Энид вылетели из головы. У Мод отвисла челюсть, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы придать своему лицу нейтральное выражение. В класс вошла мисс Дрилл, которая катила перед собой инвалидное кресло, в котором сидела мисс Хардбрум.

— Перестаньте таращиться, девочки, — скомандовала учительница зельеварения. Этот тихий шепот был лишь тенью ее прежнего голоса. — Я могу заболеть так же, как и любая из вас, хоть иногда этого и не скажешь. Спасибо, мисс Дрилл.

Мод моргнула, наблюдая, как мисс Дрилл начала что-то говорить, но мисс Хардбрум махнула рукой.

— Благодарю вас, мисс Дрилл, — повторила она так решительно, как только могла. Учительница физкультуры пожала плечами и вышла из класса, без сомнения, спеша на свой собственный урок.

Мисс Хардбрум внимательно осмотрела класс.

— Ммм, сегодня наш урок не может являться ярким примером посещаемости, — заметила она. Сидя за учительским столом, мисс Хардбрум выглядела почти как обычно, хотя шепот, которым она говорила, выдавал ее. Шептать было не в привычках учительницы зельеварения. Ее взгляд остановился на Мод.

— Мод Муншайн, я так понимаю, твоя подруга не сможет присоединиться к вам сегодня.

— Нет, мисс, — тихо ответила Мод. — Мисс Бэт сказала ей оставаться в постели. Ее температура снова поднялась.

— Да уж, у Милдред, пожалуй, самая тяжелая лихорадка в школе, — прошептала мисс Хардбрум. — Я полагаю, что и остальные не пришедшие по-прежнему страдают от болезни?

— Мы тоже все еще страдаем, — услышала Мод за спиной тихий голос Энид. У нее зачесались руки: сейчас она мечтала отвесить Энид смачную оплеуху.

— Этель тоже сильно больна, мисс, — сказала Друзилла из другого конца классной комнаты. — Прошлой ночью ее трижды вырвало. И меня тоже! — Она бросила торжествующий взгляд в сторону Мод, и та закатила глаза.

«Неужели мы сейчас будем конкурировать в симптомах?» — устало подумала она, и почти развеселилась, когда мисс Хардбрум сухо сказала:

— Благодарю тебя, Друзилла. Но я все же уверена, что не все жаждут слышать об этом.

— Мисс, почему мы здесь? — осмелев, спросила Энид. Возможно, к столь опрометчивому поступку ее подтолкнула видимая слабость их неукротимой учительницы зельеварения. — Какой в этом смысл, если мы не сможем выполнять реальные задания?

Мисс Хардбрум пронзила ее своим обычным, ледяным взглядом.

— Вот как, Энид Найтшайд? Но ты ведь можешь раздать всем лежащие на столе книги? — ядовито спросила она, а затем обратила взор на класс в целом. Повысив голос настолько, насколько могла, учительница обратилась к девочкам: — В следующем году вы будете получать свой юношеский ведьмовской сертификат, и ваша болезнь не помешает вам сейчас прочитать о зельях, которые потребуются для подготовки к этому.

Класс застонал, и на этот раз Мод присоединилась к остальным. «Расширенный курс зельеварения» был наиболее ненавистным учебником у третьеклассниц, потому что, как однажды скорбно заметила Милдред, он был очень толстый, и в нем почти не было картинок.

— Потише, пожалуйста, — строго сказала мисс Хардбрум. она выглянула в окно, оценив осеннюю погоду на улице. — Помнится, мисс Дрилл хотела устроить для тех, кто пошел на поправку тренировку. Может быть, вы предпочтете это?

В классе сразу же повисла тишина, нарушаемая лишь шагами Энид, которая раздавала книги, с гораздо большим шумом, чем можно было ожидать. Когда очередь дошла до Мод, Энид просто швырнула ей книгу, несмотря на близость мисс Хардбрум.

— Энид! Соберись, ладно? — протестующе прошептала Мод.

— Заткнись, — прошипела в ответ Энид, и пошла дальше. Мод закусила губу, пытаясь подавить слезы, которые навернулись на глаза. Что с творилось с Энид? Мод могла понять, что их обычно озорная подруга ненавидела всяческие неудобства, болезни и прочее, но честно сказать, Энид была одной из счастливчиков. Ее лихорадило в течение четырех дней, в отличие от Мод, которой было плохо десять дней, Этель, которая не вставала с постели вот уже две недели или Милдред, которая болела почти месяц.

Мод потянулась к учебнику, рассеянно перелистывая страницы, ища указанную мисс Хардбрум. Что это было? Неужели Энид так расстраивало ее быстрое выздоровление? И если да, то почему?

Буквы плясали перед глазами, так как Мод пыталась читать и думать одновременно. Теперь, задумавшись обо всем, она поняла, что настроение Энид было отвратительным с тех пор, как они вернулись в школу после новогодних каникул. До этого все было в порядке, Мод была в этом уверена. Так что же изменилось?

Девочка вспомнила свои каникулы и родителей. Семья Муншайн принадлежала к древнему чистокровному роду, хоть и не была особо известной или богатой. Мод припомнила, как ее родители кое-что взволнованно обсуждали, думая, что дочь их не слышит. Они хотели забрать Мод из школы Кэкл, говоря что-то про то, что школа слишком дружелюбна в отношении магглов, а сейчас это небезопасно. Мод случайно подслушала этот разговор, но была слишком смущена, чтобы ворваться и потребовать объяснений, но сейчас, вспомнив все это, она начала замечать, что после праздников начали происходить странные вещи, которые постепенно начинали складываться в общую картину. Нервозность ее матери, затравленный взгляд отца. В день, когда они отправились за покупками в Косой переулок, который был непривычно пуст, беспокойство мамы ощущалось гораздо сильнее. Она отказывалась присесть передохнуть или зайти в тот, или иной магазин, как обычно делала. Мод давно заметила, что ходить по магазинам, было одним из любимых занятий ее матери. Может, нечто подобное случилось и с Энид? Или… еще хуже?

— Мод, ты закончила? — устало спросила мисс Хардбрум, и Мод подскочила, мигом выходя из состояния задумчивости.

— Нет, мисс, — неохотно призналась она, виновато опустив взгляд вниз и морщась, ожидая, когда на нее обрушится гнев учительницы.

Вместо этого мисс Хардбрум вздохнула.

— Просто делай то, что можешь, пока не прозвенит звонок.

— Да, мисс. — Мод немедленно вернулась к чтению и попыталась сосредоточиться, не веря в эту неслыханную снисходительность.

«Все действительно изменилось», — мимолетно подумала она, прежде чем заставить себя разбираться в тонкостях состава бодрствующего зелья.

* * *

Колокол только что возвестил о наступлении обеденного перерыва и Амелия сидела в своем кабинете, с тоской глядя на тарелку с чизкейком, которую принесла ей миссис Тапиока. Он выглядел очень аппетитно, как и все сладости, которые готовила повариха. Корочка была золотистой, а тесто рассыпчатым, как Амелии и нравилось. Даже не попробовав, она знала, что чизкейк будет невероятно вкусным, но сейчас директриса всерьез подумывала отдать его кошке, которая притаилась на шкафу, стоящем позади нее. Амелия не могла отделаться от мысли, что нехорошо будет наслаждаться вкусной выпечкой в то время, когда ее ученицы и сотрудники до сих пор переживают последствия магической эпидемии, а в волшебном мире казалось, начинается какой-то апокалипсис. Директриса оттолкнула тарелку с чизкейком подальше и надулась, почти как ребенок, лишенный удовольствия. Это было просто несправедливо! Что они сделали, чтобы заслужить это? Школа Кэкл всегда старалась держаться в стороне, всячески избегая споров и конфликтных ситуаций. Да, с появлением Милдред Хаббл это стало гораздо сложнее, но даже Милдред с ее беспечностью, не могла быть ответственна за свое нынешнее положение. Мало того, Милдред была первой, кто пострадал.

— Мы попали под прицел, — пробормотала Амелия, рассеянно перебирая бумаги на столе. — И держу пари, что моя милая сестра каким-то образом приложила к этому руку.

Эта мысль напомнила директрисе о газете, которую дала ей Минерва МакГонагалл, и Амелия слегка смущенно извлекла ее из нижнего ящика стола, куда затолкала сразу же, как только вернулась из Лондона. На тот момент проблем, доставляемых эпидемией было более чем достаточно, и директрисе не хотелось нагружать мозг еще и проблемами остального магического мира.

Звук перепалки в коридоре заставил Амелию оторваться от газеты. Директриса положила ее на стол и вздохнула, услышав, как Имоджен сказала что-то похожее на «упрямая!»

«Нетрудно догадаться, к кому она обращается», — подумала Амелия, опираясь ладонями о столешницу и поднимаясь на ноги. Открыв дверь, она увидела то, что ожидала. Констанс сидела в своем инвалидном кресле и была крайне бледна, но ее поза была максимально прямой и неприступной, что крайне раздражало Имоджен, которая утверждала, что коллеге надо закругляться и возвращаться в свою комнату.

— Я не привыкла увиливать от своих обязанностей, мисс Дрилл, как бы себя ни чувствовала, — услышала директриса надменный голос Констанс. — Мы вернулись к нормальной жизни, или к ее подобию, поэтому вполне естественно, что я вернусь к своей обычной работе.

— Это не совсем обычная жизнь, Констанс, — сказала Амелия присоединяясь к ним и отмечая, как губы ее заместительницы вытянулись в тонкую линию, а Имоджен закатывает глаза. Говоря откровенно, вмешательство в споры директрисы требовалось ее коллегам гораздо чаще, чем ученицам.

Констанс наградила мисс Кэкл взглядом, который Руби Черитри, наверное, озвучила как «ну еще бы!»

— Конечно, директриса. Уверяю вас, я вполне осознаю, что больна. Однако, как я уже не раз говорила мисс Дрилл, нам плохо не физически. Привыкнуть к жизни без магии будет, конечно, сложно, но вполне возможно, а потому я была бы очень признательна, если она, вы и Давина прекратите эти бессмысленные уговоры!

— Констанс… — снова попыталась Амелия.

— Оставьте это, мисс Кэкл, — прошипела мисс Хардбрум, сердито глядя сначала на нее, а потом на мисс Дрилл. — Я в порядке. Если мне понадобится помощь, я ее попрошу. Сейчас же мне необходимо разобрать груду безнадежно плохих эссе, которые, я уверена, оставили для меня третьеклассницы!

Имоджен взглянула на директрису, и Амелия пожала плечами.

— Будьте любезны, мисс Дрилл, — сказала она бесцветным голосом, — пропустите ее. Я полагаю, что если мисс Хардбрум хочет вернуться к работе, то не стоит ей запрещать. — Сказав это, директриса развернулась на каблуках и вернулась в свой кабинет, хлопнув дверью. К боли и беспокойству теперь примешивался гнев. Как смеет Констанс говорить с ней так, будто она непослушный ребенок, а не начальница и ее единственный друг? Она просто не заслужила этого!

Основательно раздраженная, Амелия села в свое кресло и посмотрела на чизкейк, который еще недавно планировала скормить кошке. Ее глаза сузились и лицо стало решительным. Директриса придвинула тарелку к себе, внимательно изучила ее содержимое и взяв вилку, проткнула пирог, слыша, как нержавеющая сталь царапает фарфоровое дно. Подцепив вилкой кусочек, Амелия отправила его в рот. Закрыв глаза, она наслаждалась его вкусом и свежестью, послав все проблемы к черту.

* * *

Атмосфера в учительской была напряженной. Констанс сидела за своим столом, с особой свирепостью делая пометки в работах учениц. Имоджен сидела в мягком кресле, лениво подбрасывая бейсбольный мяч, не обращая внимания на то, как равномерные звуки удара мяча о ладонь раздражают коллегу. Мисс Бэт, естественно, удалилась в шкаф. Видимо, она верила, что дверца шкафа в сочетании с тихим пением, могут оградить ее от проблем.

Царящую тишину сейчас нарушали только скрип пера, стук мяча и негромкое бормотание Давины. Имоджен наблюдала, как лицо Констанс становится все более раздраженным, но обнаружила, что на этот раз ей было все равно.

В конце концов Констанс сделала глубокий вдох и повернулась к Имоджен лицом.

— Мисс Дрилл, я была бы очень признательна, если…

— Откровенно говоря, мисс Хардбрум, мне плевать на то, что вызовет вашу признательность, — ответила Имоджен тоном, который мог бы принадлежать и самой Констанс. — Вы были непростительно грубы!

— Это не ваше дело, — отрезала Констанс, быстро отвернувшись. Пожалуй, слишком быстро, и вернулась к проверке работ.

— Я не люблю напоминать, но я являюсь членом преподавательского состава так же, как и вы, — рявкнула Имоджен. — Вы не имели права говорить такое мне или мисс Кэкл, особенно когда мы просто проявляли заботу. Или пытались! — Констанс не ответила. Имоджен тяжело вздохнула. — Ну что же, это ваш выбор. — Она встала с кресла, подошла к шкафу и слегка постучала в дверцу. — Давина, это я. Выходите. Мы можем спуститься на кухню, и миссис Тапиока приготовит нам осенний фруктовый салат.

Из-за дверцы робко выглянула седая голова Давины.

— С ароматизированным кремом? — спросила она с надеждой в больших серых глазах, поблескивающих за стеклами очков.

Имоджен расслабилась и улыбнулась. Давина никогда не изменится.

— Мы могли бы попросить. — Она взглянула на заместительницу директрисы, и ее тон снова стал холодным. — Мисс Хардбрум желает, чтобы ее оставили в покое.

Мисс Дрилл и мисс Бэт вышли из учительской, оставив Констанс одну.