Навыворот (джен)

— Коробку перечных чертиков, пожалуйста.

— Пять сиклей, — улыбнулась продавщица, и Лили опустила в ладонь пожилой волшебницы за прилавком заранее приготовленную мелочь.

Конец апреля на Хогсмиде отыгрывался в полной мере: почти что сошел снег, над головой галдели грачи, переругиваясь за право приватизации гнезд, студенты Хогвартса ходили парочками, радуясь, что День Святого Валентина оказался не самым романтическим днем года.

Лили Эванс шагала по улицам Хогсмида, никуда особенно не направляясь. Прогулка не требовала маршрута, а еще надо было проследить, чтобы ученики не посещали не одобряемые руководством Хогвартса заведения. За "Тремя метлами" курили третьекурсники, пришлось шугнуть, и с помощью "Акцио" конфисковать сигареты.

Лили никогда не считала себя невнимательной, в конце концов, чтобы успеть заметить, что зелье дает осадок раньше положенного срока, нужно иметь очень цепкий и дотошный взгляд.

Поэтому, когда близ "Кабаньей головы" она заметила Джеймса Поттера — и она его узнала, не смотря на то что он надвинул капюшон почти до кончика носа, — Лили скользнула на лавочку поодаль, затаившись за липой. Редко можно встретить Джеймса без привычной уже ему свиты.

Личность, вышедшая из “Кабаньей головы”, наперерез которой шагнул Джеймс, не выглядела порядочной. Хотя тот самый факт, что от Джеймса незнакомец отмахнулся и вперевалочку засеменил в подворотню, говорил о его возможной благонадежности.

Джеймс, казалось, стушевался, но когда незнакомец свернул и скрылся из виду, быстро зашагал следом.

Это была плохая затея. Очень-очень плохая, но Лили ничего не могла с собой сделать. Она и раньше пыталась проследить за Джеймсом, но когда он был в компании, они обнаруживали слежку очень быстро. Лили до сих пор не поняла как они это делали, но в конце концов, Блэк, Поттер и Люпин были отличниками все шесть курсов, которые они учились. И могли найти какие-нибудь выявляющие шпиона чары.

Лили сейчас действительно чувствовала себя шпионкой. Ведь ей удалось подкараулить Джеймса в Хогсмиде без его кодлы, и он до сих пор её не заметил.

Джеймс выбирал неторные пути, нелюдные улицы, и вообще, Лили приходилось очень сильно постараться, чтобы бдительный и постоянно оборачивающийся Поттер не сообразил и не обратил на неё внимание. Помогало, конечно, и дезиллюминационнное заклинание, и то, что туфли она надела без каблуков.

В конце концов, она должна была понять, что скрывает Джемс Поттер и что с ним вообще делать. И дело было даже не в избыточных знаках внимания, а в статусе старосты Лили. Ремус, тоже получивший значок, с бедокуром Поттером не справлялся.

Джеймс легко мог прилюдно издеваться над недостойным, по его мнению, учеником.

Хотя Лили еще ни разу не замечала, чтобы страдал хоть кто-то, за кем не числилось мерзкого поведения.

Так, например, последней жертвой Джеймса и его друзей был Шарль Джоунс. Охотник с Когтеврана, накануне матча с Пуффендуем подкарауливший и сглазивший ловца Пуффендуйцев. Но даже столь не этичный с точки зрения здоровой конкуренции поступок не должен был наказываться публичным многократным окунанием в Черное озеро.

Джеймс скрылся за углом. И оттуда внезапно раздался крик.

Лили заторопилась в конец улицы, все-таки она отстала от Джеймса слишком сильно, чтобы преодолеть расстояние быстро.

— Джеймс, — крикнула она, практически вскакивая в тупичок, и обернувшийся Поттер неровно дернул рукой, и Секо, выпущенное его волшебной палочкой, хлестнуло по горлу волшебника.

Кровь хлынула фонтаном и во все стороны. Тело противника Джеймса упало на землю. Полыхнула вспышка Фините Инкантатем,

— Эванс, черт тебя возьми, — прорычал Джеймс, — какого хрена?

— Ты его убил, ты его убил, — взвизгнула Лили, — убийца.

— Молчи, дура, — Джеймс резко склонился и начал обшаривать карманы трупа. Лили, раскрыв рот от изумления, наблюдала, как в пользование Джеймса поступают десятки маленьких мешочков и пузыречков.

— Боже, есть ли у тебя хоть какая-то честь, — охнула она, — ты его убил, а теперь еще и мародерствуешь?

— Из-за тебя убил, — огрызнулся Джемс, — нехрен лезть куда не надо. Я не собирался.

— Я не при…

— Тихо, — шикнул Джеймс, вскидывая голову.

А затем пихнул Лили к стене, выдрал из сумки комок серебристой ткани и набросил на себя, прижимая девушку к стене.

— Что ты… — охнула было Лили, но Джеймс, ласково улыбаясь, шепнул: “Силенцио”, — и горло отказалось воспроизводить звуки.

В переулке появился Аберфорт. Увидел труп, подскочил к нему и быстро выбежал из тупичка.

— Шевелись, — прошипел Поттер Лили, сбрасывая мантию, — через пять минут здесь будет половина Хогсмида и пара авроров. Тут недалеко Сладкое Королевство. Я проведу тебя в Хогвартс. И желательно тебе при этом молчать.

По улицам Джеймс тащил Лили почти бегом, в подвал и люк заталкивал, угрожая Петрификусом.

— Да как ты вообще можешь вот так спокойно идти и молчать, ты только что убил человека, — пропищала Лили, пока Джеймс, вцепившись в её запястье, торопливо шагал по подземному ходу.

— Эванс, ты вроде умная, я в Азкабан вообще не хочу, — отрывисто сообщил Джеймс.

— Я скажу профессору Макгонагал, и Дамблдору, и… — Джеймс резко обернулся, схватив Лили за лацканы мантии, и вжал в стену.

— Не скажешь ты, Эванс, ни слова ни скажешь, потому что, если я сейчас не получу с тебя Непреложного Обета, ты с места не сдвинешься, или получишь Обливиэйт в свою умную и красивую головку. Хочешь?

— Я не дам тебе Обета, — пискнула Лили и зажмурилась, увидев Джеймса — бледного от страха и подавшегося вперед, чтобы произнести заклинание. Но Джеймс лишь только замер, а потом, спустя пару минут, выпустил Лили и быстро-быстро скрылся в дальнем конце коридора.

То есть применять Секо на противнике он не побоялся, а заобливиэйтить Лили не решился?

Он же убил, убил… И она в том виновата. Виновата же. Из -за нее кто-то умер, умер, умер...

Из глаз ливнем хлынули слезы, и Лили присела на корточки, пытаясь собраться. Надо, надо успокоиться. Кажется где-то в кармане валялось успокоительное. Последние месяцы перед защитой дипломного проекта к успокоительному приходилось прибегать чаще.

Наконец она нашла в себе силы и спокойствие добраться до конца подземного хода. В Хогвартсе она зашагала к профессору Макгонагал, но та попалась ей навстречу на полпути к кабинету и не дала даже пикнуть.

— Мисс Эванс, встретьте гриффиндорцев и отведите их в башню. В Хогсмиде произошло ЧП.

— Профессор,я…

— Мисс Эванс, ученики не должны разойтись по замку, немедленно отправляйтесь встречать.

И профессор скрылась в коридоре, в конце которого обычно сторожила покой директора золотая горгулья.

— Ты слышала новости? — воскликнула Алиса, хватая Лили под руку. — В Хогсмиде убили волшебника.

— Кого?

— Не знаю, — Алиса понизила голос, — но ходят слухи, он продавал первокурсникам что-то запрещенное, Доксин и Амортия кажется.

Лили так и замерла. Доксин и Амортия были наркотиками. Веществами на основе слюны докси и Амортенции, вызывающими острое привыкание и эйфорию с галлюцинациями. Поттер — наркоман? И убил своего поставщика?

— ЛЮПИН! — рявкнула она и сгребла дернувшегося от первокурсников Ремуса за грудки.

— Лили, в чем дело? — охнул тот.

— Где твой дружок? — резко спросила она. — Тот самый, у которого мозги отшибло, после первого падения с метлы, и который с каждым матчем усугубляет свой диагноз.

— Видел рядом с астрономической башней, а что слу… Эванс…

Лили неслась так, что ступени просто боялись исчезать под её ногами. От её взгляда Пивз шарахнулся в сторону, а привидения так и вовсе просто скрывались в стенах.

— Если этот идиот сейчас передозировку себе устроит… И подохнуть вознамерится...— Лили влетела на башню будто гарпия на крыльях.

Джеймс обернулся.

На бледном лице играло отблесками замкнутое в хрустальной сфере Адское Пламя.

— Тебе чего? — тихо спросил он.

— Ты что делаешь… — Лили ожидала увидеть что угодно, от пускающего радужные слюни Джеймса до пустоты и обдуваемой лишь ветрами крыши, потому что Люпин мог и соврать, но не увидев ничего этого, ощутила разочарование.

— Сжигаю, — равнодушно пожал плечами Джеймс, — пока меня не забрали, нужно это уничтожить.

— П-почему…

— Потому что теперь первакам эту мерзость продавать никто не будет, — отрывисто сказал Джеймс и, взмахом палочки нейтрализовав Адское Пламя, исчез внутри башни.

В безмолвном непонимании Лили практически оглушил звон рассыпавшейся на осколки от падения на камень выгоревшей хрустальной сферы.

— Видела мракоборцев? — за завтраком спросила Алиса. — Искали свидетелей.

Лили подняла голову от яичницы: “И что, нашли кого-нибудь?”

— Неа, кто ж сознается, что водился с таким человеком, — пожала плечами Алиса.

Перед Лили приземлилась сова из почтовой службы Ежедневного Пророка.

Лили сунула в мешочек на когтистой лапке восемь кнатов.

“Убит торговец наркотиками, наркотики не найдены. Что делал наркоторговец рядом с Хогвартсом?”

Лили бросила взгляд на осунувшегося за одну только ночь Джеймса Поттера. Он без особого рвения ковырялся в омлете. На сердце было тяжело. Лили совершенно не понимала, что ей делать. Ведь она действительно окликнула Джеймса, и из-за неё он стал убийцей. Или нет?

Может быть, ей показалось, что его рука дрогнула, и он сделал то, что хотел? А тот человек? Он и правда продавал наркотики первокурсникам? Детям?

А может, ритуал сожжения трофеев на крыше — это задумка Джеймса, чтобы она не сказала никому о том, что случилось?

Но если да, то почему он просто не стер ей память? Почему спрятал от свидетелей, почему утащил подальше?

Лили ощущала, что голова сейчас взорвется.

Ей было и страшно, и в то же время мерзко. Вот — вчера при ней умер человек.

И очень вероятно, что она в этом виновата, потому что устроила свои глупые игры в шпионов.

— Нюнчик, я тебя предупреждал, что тебе будет, если увижу тебя здесь еще раз, — мерный и жесткий голос Джеймса вывел Лили из прострации. Она стояла совсем недалеко от гриффиндорской гостиной.

— Ну и что ты мне сделаешь? — звучит голос Северуса.

— То что ты и заслуживаешь, — отзывается Джеймс.

— Да что за хрень, — Лили вломилась в классную комнату, отшвырнув Питера, метнувшегося ей наперерез. Люпин сидел на парте и подбрасывал в ладони палочку Северуса. Блэк заламывал Снейпу руки. Джеймс снова вздрогнул от громко распахнувшейся двери.

— Эванс, тебе вчера мало было? — спокойно поинтересовался он.

— Отстань от него, — взревела Лили, вскидывая палочку.

— Нюнчик, сегодня тебе повезло, но запрета появляться здесь я не снимаю.

— Плевал я на твой запрет, — ехидно прошептал Северус, — и на грязнокровкину защиту тоже.

— Бродяга, сопроводи нашего друга подальше от нашей башни, пожалуйста, — уставившись на ногти произнес Джеймс, — и дай ему, пожалуйста, пинка посильней. Рем, помоги ему.

— А ты?

— А я разберусь, — отозвался Джеймс.

— Верни то, что взял, — вдруг выкрикнул Северус, — или благородные львы воровством промышляют?

— Понятия не имею, о чем ты, — бесстрастно отозвался Поттер, — если я что-то у тебя украл, сходи к моему декану, и заяви о воровстве. Буду рад пообщаться с профессором Макгонагал на тему моего нравственного падения. Если я у тебя действительно что-то украл.

Класс опустел.

Джеймс тяжело поглядел на Лили: “Не лезь в это. Просто не лезь — ясно тебе? Или просто сдай меня директору, или не лезь”.

— Да что ты за человек вообще, — взвизгнула Лили, — я всю ночь не спала, я мылась два часа, мне казалось, что я вся в крови, а ты — даже не моргнешь? Не паришься, что ты убил человека?

— Из-за тебя убил, — аккуратно поправил её Джеймс, — впрочем, директору я о твоем участии не скажу, не волнуйся. Докладывай смело.

— И тебе мало, да? — Лили подняла палочку. — Продолжаешь самоутверждаться на других, да?

— Да, — такого ответа она не ожидала. Не ожидала и встречного прямого равнодушного взгляда. Она даже отшатнулась от этого безразличия. Будто Поттер был цельным куском гранита, и ничто на свете не могло его взволновать.

— Если ты тронешь еще хоть кого-то, — Лили резко взглянула на Джеймса, — я сдам тебя аврорам, ясно? Отправишься целоваться с дементорами, раз ты такой мудак.

— Договорились, — усмехнулся Поттер, — а ты все еще дура, Эванс. И ничего не понимаешь, ровным счетом ничего.

И тихий его смех еще долго звучал в ушах Лили, хотя он уже вышел.

И Лили все сидела и думала — показалось ли ей, что в Джеймс сжимал в ладони маленькую стеклянную ампулу?

В гостиной было тихо и уютно. Лили притулилась рядом с Алисой, и уткнулась в книгу, чтобы было оправдание на данные невпопад ответы на вопросы.

Правильно или неправильно она поступает? Ведь она покрывает Джеймса. А он далеко не самый лучший человек. Но её не отпускал тот бледный и преисполненный какой-то странной решимости Джеймс с башни. И в классе — отстраненный и холодный, Джеймс не был похож на привычного себя. Чего греха таить — привычный имидж вечно выпендривающегося примочками для метлы придурка, был для Лили куда более приемлемым. Его отшивать и ставить на место в дискуссиях она привыкла. А как вести себя с ним сейчас?

Однако, условия были озвучены. Если Джеймс Поттер поднимет на кого-нибудь палочку или попытается снова над кем-то поиздеваться, она сдаст его убийство директору. И до той поры надо как-то убедить себя, что поступает она правильно. Хотя в это и слабо верилось сейчас.

— Эванс, на секунду, — Лили подняла голову и уставилась на схватившего её за руку Петтигрю.

— Что случилось?

— Нужна помощь, — выдохнул Питер, — с Джеймсом.

Джеймс Поттер стремительно превратился из придурка-однокурсника в главную проблему Лили Эванс. По всем симптомам, включавшим в себя тошноту, бледность, испарину и судороги, Джеймсу было худо. Сириус и Ремус суетились вокруг, взмахивая волшебными палочками, но облегчения не было. Джеймс так и оставался на постели, скулящим от судорог и трясущимся.

— Что это вообще? — охнула Лили.

— Убирайся, — прорычал Джеймс, — уходи к черту, Эванс, тебе тут не место.

— У тебя забыла спросить.

— Сохатый, ты б реально заткнулся, — заметил Сириус, опуская палочку, — тебе еще ни одно обезболивающее заклинание не помогло, и антисудорожное зелье тоже…

Джеймс снова охнул и сжался на простыне. Лили дернулась к нему, хотела было расстегнуть рубашку, но Поттер схватил её за руки. Будто на запястьях клещи сомкнулись.

— Не лезь.

— Петрификус Тоталус, — прозвучал за спиной Лили дрожащий голос Питера. Руки Джеймса прижались к бокам.

— Спасибо, Пит, — Хвост покраснел, а Лили наконец смогла расстегнуть на Джеймсе рубашку.

По всему телу Джеймса цвели черные прожилки, повторяя расположение капилляров.

— Фелоин, передозировка? — Лили обернулась к Люпину. Тот кинул, пряча глаза.

— Как давно он подсел? — интоксикацию Лили могла определить легко. И эта интоксикация имела древние и очень заскорузлые корни — вены Джеймса были покрыты маленькими узелками. Да — маленькими, значит употребил он впервые за несколько месяцев или пару лет. Но после первого приема узелки на венах не появлялись. Уж Лили, посвятившая наркотическим зельям дипломную работу, знала.

— Давно, — отрывисто сказал Сириус, — курсе на втором, бывший капитан подсадил почти всю команду. Сохатый пытался завязать, мы варили антидоты, но вот сейчас его снова сорвало. Он не хочет тебя вмешивать, хочет перетерпеть, но у него передозировка, и терпеть ему придется слишком много и слишком долго, чтобы мы это позволили.

— И меня вы позвали — для чего?..

— Ты можешь сделать антидот, который снизит эффект ломки и все последствия передозировки, — тихо произнес Люпин. — У нас нету ни компонентов для него, ни оборудования. Я могу сходить к Слизнорту, но придется оставить его… — Ремус кивнул на Джеймса, — ребята его могут не сдержать, а его вышибут из школы, если узнают, что он на дозе. И плевать, что в завязке год, плевать, что сильней его никто не держится, опять же вчерашний инцидент к нему все-таки пришьют…

— И правильно сделают, — рявкнула Лили, с удивлением обнаружив, что друзьям-то этот придурок все уже рассказал. Может, даже хвастался. Хотя сейчас так думать и не хотелось.

Ремус потупился и промолчал.

— И почему я вас не сдам? — тихо спросила Лили, просто для проформы. Скорей всего, потому же, почему она промолчала про убийство. Тогда — она была виновата. А сейчас — Джеймс казался таким сильным, борющимся с зависимостью. Хоть и поддавшимся слабости.

— Потому что ты хорошая, Эванс. Джеймса ведь попрут, когда узнают, да и Фелоин запрещен в квиддиче, он же влияет на магическое поле снитча. Скандал будет огромный.

Да, Фелоин мало того, что был запрещенным наркотиком, но никто не забывал о том, что это зелье было побочным от Фелициса и нарушало вероятностный ход, влияя на события, происходящие с принявшим его человеком, и потому лишь один факт приема Фелоина был достаточен для оспаривания результатов всех матчей, в которых участвовал пойманный на жульничестве игрок.

— Он не хотел, Эванс, — тихо произнес Сириус, — и не знал, мы совсем маленькие были, и стараемся держаться и мелкоту от этого защищать по мере сил. Так ты нас не сдашь, Эванс?

— Меня зовут Лили, — твердо произнесла девушка и встала, — пожалуйста, запомните это на будущее.

Старосты и любимчики профессора зельеварения могут пользоваться специальной лабораторией. В этой лаборатории есть реторты для перегонки, есть кальцинатор, есть множество вспомогательного оборудования для зельеварения высокого порядка. А еще здесь большое количество ингредиентов, которых нет в открытом доступе у школьников.

Запретная Секция для зельеваров, иначе лабораторию Слизнорта назвать было нельзя.

Лили, морщась, смотрела на рецепт антидота, выданный Ремусом. Рецепт был классическим, то есть четверть компонентов в нем обрабатывалась неправильно, пятую часть можно вообще было выкинуть, а технологический процесс был утяжелен ненужными действиями. Ясно, почему у Люпина не получается нужная эффективность.

— Лили?

Девушка, закрыв за собой дверь, уставилась на Северуса.

И тут она поняла, что Поттер был совершенно прав, назвав её дурой. Будто паззлы в голове сложились: Джеймс, валяющийся после передозировки, пузырек в его руке, Снейп, орущий: “Верни, что забрал”.

— Что тут делаешь, Сев?

— Да, так, варю кое-что…

— По домашке?

— Ну да, по домашке, — с видимым облегчением согласился Северус. — Лили, прости, я опять…

— Акцио, рецепт… — рука Снейпа дернулась, пытаясь перехватить, но пергамент, исчирканный вдоль и поперек, прыгнул в руку Лили.

— Фелоин? Амортия? — Лили, даже мимолетным взглядом заглянув в свиток, поняла, что не ошиблась, — Сев, я не помню такого домашнего задания. И больше того, я бы сдала профессора Слизнорта аврорам к чертовой матери, задай он такое.

Выпад Северуса она заметила, воздав хвалу своему вниманию. Если бы не оно, то лиловая вспышка Обливиэйта угодила бы не в Протего.

— Сев, тебе не стыдно?

Она и сама понимала, что ему не стыдно.

— Может, тебя запугали? Заставили это делать?

“Окстись, Лилс, — заметил внутренний голос, — единственный, кто пугает Северуса Снейпа, — Джеймс Поттер и его друзья. И только они могут его заставить что-то сделать”.

Еще два Ступефая врезались в Протего. А Джеймс на неё палочку так и не поднял. Хотя и возможностей для этого у него было больше.

— Левикорпус, — подумала Лили и резко дернула палочкой вверх. Снейп вскрикнул и повис кверху ногами.

— Экспеллиармус, — не без удовольствия сказала Лили, — знаешь, Сев. Я бы тебя сдала, но, в отличие от тебя, я еще имею понятие о чести. И помню, что мы с тобой были друзьями. Но учти: это единственное допущение, которое я тебе позволю. Если продолжишь заниматься этим… Отправишься в Азкабан, ведь именно этим чревато приготовление Фелоина и Амортии. А теперь пойди вон….

Лили взмахнула палочкой и приложила Северуса об дверь.

— Ой, прости, я случайно, — заметила она, понимая, что даже сама себе не верит.

Потом выкинула палочку Снейпа в коридор, заблокировала дверь и, очистив от почти готовой Амортии котел и простерилизовав его трижды, начала варить антидот.

— Как давно Сев варит наркоту? — спросила она, появляясь в спальне Поттера и его кампании.

— Курса с третьего, — прокашлял с постели Джеймс, — снабжал нашу команду, да и кого только не снабжал. Сначала его покрывал Малфой, а теперь он сам по себе, кажется с Макнейром спелся.

— Антидот будет готов утром. Принимать нужно свежий, поэтому, Джеймс, постарайся быть готов если не к передвижению по замку, то хотя бы к транспортировке в шесть утра, — и Лили отправилась спать. С нечистой совестью, но совершенно измотанной.

— Ты дотащишься вообще? — поинтересовалась она, спустившись утром в гостиную, потому что Джеймса шатало и мотало из стороны в сторону, стоило ему отлепиться от кресла.

— Пошли, — прошипел он, — не хочу, чтоб меня видели в таком состоянии, и на уроки сегодня надо.

Все-таки в лабораторию он вошел, опираясь на её плечо. Или повиснув на нем. Смотря с чьей стороны смотреть.

— Что за черт, — Лили принюхалась к содержимому котла. Разобрала три оттенка мха и свирепо обернулась на бледноватого Джеймса. Реакция для него, наверное, была неожиданной, он-то ни при чем, просто пока волокла на себе, осознала что от него мхом пахнет, будто в лесу ночует. А Лили ощущает этот запах от зелья, от которого так пахнуть не должно.

— Это не мое зелье, — Лили шагнула к двери, — и нам лучше уйти побыстрей, потому что это концентрат Фелоина.

Дверь захлопнулась прямо перед носом Лили.

— Коллопортус, — раздалось из коридора.

— Северус, — Лили прижалась к двери, — я знаю, это ты, я по голосу тебя узнала.

— И что? — отозвался Снейп.

— Северус, прекрати свои глупые шутки, это не смешно.

— Ну почему же, мне смешно, — не замедлил отозваться Снейп. — Я сразу понял, что ты будешь готовить антидот для него. А антидот готовится в два этапа — зелью надо настояться ночь. И принимать его надо сразу после добавления цветков златоглазок. Так что я оказался в выигрыше. Этот придурок с ломкой, ты с наркотиком, вас обоих отчислят.

Снейп засмеялся: “Зря ты приняла его, Лилс, очень зря, лучше уж тебя отчислят, чем ты спутаешься с ним, все, пока, я за Дамблдором”.

Лили с размаху ударила ладонью по двери. Но это было просто проявление эмоций — изнутри запечатанную Коллопортусом дверь было не открыть.

— Все плохо, да? — спросил Джеймс.

— У тебя есть способ связаться с друзьями?

— Есть, но кабинет Дамблдора ближе гриффиндорской башни.

— Теоретически и при большой удаче, у нас есть полчаса вренени, пока Сев подбирает пароль, и эта дрянь в котле.

Лили подскочила и заметалась по лаборатории, между шкафами с ингредиентами.

— Что ты делаешь, Эванс? — весело озадачился Джеймс. — Творишь нам яд перед отчислением? Лучше отравиться, чем отчислиться?

— Ну уж нет, — Лили воздела в воздух волшебную палочку, — я отличница по зельям, я, Джеймс. И если я не придумаю, как превратить эту дрянь в конфетку, то титул точно будет не заслужен. Время, время, еще бы знать, сколько у меня времени…

— Ну, способ есть, — задумчиво пробормотал Джеймс и выудил из -за пазухи сложенный квадратом пергамент, — Сейчас Нюнчик поднимается на второй этаж, застрял, его, кажется, атаковал Пивз.

— Отлично, — Лили высыпала на стол длинные белые стручки гномьей фасоли и, приступив к их измельчению, начала проговаривать действия, чтобы не паниковать. — Итак, в состав Фелоина входит выдержка из кроличьей крови…

— А это там зачем? — поинтересовался Джеймс. Лили было некогда на него смотреть, поэтому она ответила, не отрываясь от процесса.

— Кроличья лапка на удачу, не слышал? Глупый миф, однако талисман дарует эйфорию — уверенность в удаче. Эйфорию можно нейтрализовать толченым безоаром, — Лили схватила пестик и ступку и четырьмя резкими движениями растерла камешек из желудка козы в пыль, — разведенным в соке гномьей фасоли.

Фелоин в котле забурлил и начал пахнуть навозом.

— Теперь эффект привыкания, основанный на алкалоидах бузинного хмеля, — Лили схватила со стола тонкий серебряный ножик, — нейтрализуется жучиными глазами, по глазу на одну унцию зелья, и соком смоковницы…

— Знаешь, я боюсь представить, что ты можешь сделать с супом, — заметил Джеймс, с опаской косясь на котел, субстанция в котором после стакана сока смоковницы стала черной, гладкой и тягучей, как каучук.

— Даже не сомневайся, супы я варю шикарнейшие, — весело отозвалась Лили.

Зелья были её стихией. Тем, в чем творческий полет грязнокровной мысли открывал новые горизонты. Северус мог задирать нос сколько угодно, но именно он таскал у неё конспекты, а не она у него. Даже пометки в учебнике, кажется, делал по её записям.

— Дамблдор и Нюнчик отошли от кабинета, — заметил Джеймс.

С учетом директора, управлявшего лестницами и отгонявшего Пивза одним лишь взглядом, за семь минут Лили предстояло придумать, как сделать из получившегося обезвреженного Фелоина антидот к нему самому, да еще замаскировать их с Джеймсом под занимающихся перед уроками заучек.

Но сам Фелоин сочетал в себе всю компонентную базу для противоядия. И в этом заключалось счастье. Нужно было просто перестроить его структуру, нейтрализовав ненужные эффекты.

Лили зачитывала заклинание расщепления, торопясь и тараторя, но ни единого слога не было упущено. Нейтрализованная часть зелья отслоилась, и её удалось слить.

— Пей, — Лили едва удержалась, чтобы не сунуть Джеймса головой в котел.

Оставалось две минуты.

В слитую чернильную массу полетели иглы дикобраза и шерсть скунса. Оловянный черпак три раза прошелся в субстанции по часовой стрелке. Зелье порозовело и дало искристые разводы.

— Фините Инкантатем, — раздалось за дверью.

Альбус Дамблдор, подняв волшебную палочку, шагнул в лабораторию.

Лили и Джеймс синхронно подняли головы от котлов.

— До меня дошли слухи, что вы, молодые люди, здесь занимаетесь приготовлением запрещенных зелий.

— Сэр, я подтягиваю Поттера в противоядиях, — во весь рот улыбнулась Лили.

— Вингардиус Левиоса, — котел Лили слетел с тигля, и Дамблдор внимательно уставился на его содержимое.

— Сложные яды плохо даются вам, мистер Поттер? — подняв, наконец, голову спросил Дамблдор.

— Да мне и простые даются неважно, — виновато улыбнулся Джеймс, — но Лили отлично объясняет.

— Видимо, произошла ошибка, — Дамблдор отправил котел Лили на место, — мистер Поттер, дабы не возникало недомолвок и сложностей, можете закатать рукава?

— Конечно, сэр, — Джеймс шагнул к Дамблдору.

Лили казалось, что, если она сглотнет, то сердце, барабанившее сейчас в горле, шлепнется в желудок.

Если она отслоила не все, цветные прожилки по коже у Джеймса не исчезли. Да и успели ли они исчезнуть все?

— Через час начинаются уроки, не опаздывайте. Приятного занятия, господа.

Сработало?! Лили едва не шлепнулась в обморок от облегчения. А Джеймс, развернувшись к ней, загнул рукав на отворот выше: “Еще бы пара дюймов и…”

Цветные пятна и полосы уходили постепенно. Наверное, если на плечи Лили взгромоздился бы Хагрид, облегчение при его оттуда падении было бы меньшим. И вряд ли бы хотелось, ликуя, скакать по партам и размахивать над головой чепчиком. В отсутствии чепчика это было сделать, конечно, сложно, но ликование ощущалось именно таким. Отчисление было совсем рядом. В двух дюймах рукава, недозавернутого Джеймсом.

— А еще нам повезло, что Дамблдор не посмотрел в твой котел, — заметила Лили, — в своем-то я успела намешать бурду, которая является основой под комбинированную группу ядов.

— Возможно, я еще на удаче от Фелоина? — усмехнулся Джеймс.

— Знаешь, удача не удача, а все, что я сейчас хочу, — это тридцать шоколадных лягушек.

— Эванс, как при таких аппетитах ты такая стройная? — нахально ощерился Поттер.

— Я бегаю. Очень-очень быстро. А ты? — с намеком на последствия не очень угодных вопросов поинтересовалась Лили.

Этот придурок решил пофлиртовать, видно, то же облегчение дало по мозгам и отшибло здравый смысл. Хотя — это же был Джеймс Поттер, а он флиртовал всегда.

— Как думаешь, у тебя выйдет стукануть Слизнорту, что Снейп промышляет Фелоином?

— Сомневаюсь, — качнула головой Лили, — на его месте я бы до выпуска не отсвечивала. Ведь он засветился передо мной.

— А на слово Слагхорн тебе не поверит? — без особой надежды поинтересовался Джеймс. Все-таки он не случайно использовал неофициальные методы.

— Может, и поверит, но не будет выносить информацию за пределы кабинета, — тихо ответила Лили.

— Пойдешь со мной на свидание, Эванс? — внезапно спросил Джеймс. Вопрос прозвучал очень неожиданно. Лили задумчиво уставилась на Поттера.

— А трупов и наркотиков в программе не будет?

— Обижаешь, разве я буду повторяться?

— Тогда пойду, — вздохнула Лили, — ты ж не отвяжешься, а мне тебе антидоты все лето варить.