Зверополис. И солнце засветит вновь (джен)

Вечер, опустившийся на Зверополис, был удивительно свеж и красив. Солнце уже готово было вот-вот коснуться холмов за окраиной города, и в его последних кроваво-красных лучах блестел смоченный недавно прошедшим ливнем асфальт. Улица Сайлент-Стрит была пустынна в это время, да это и являлось её обычным состоянием, так она оправдывала своё название. Лишь из других переулков доносились весёлые голоса и смех зверей, решивших прогуляться на сон грядущий. Когда солнце скрылось за холмами, Сайлент-Стрит неторопливо пересекла пара хомяков.

По большей части этот район Зверополиса был тихим, здесь редко происходили серьёзные, забавные и странные происшествия. Лишь днём, когда многие здесь живущие шли на работу или возвращались с неё, на улице царило оживление. Но сегодня привычный ход событий был нарушен. Когда солнце полностью скрылось за горизонтом и город начала медленно поглощать ночная тьма, где-то раздался приглушённый гул, и на Сайлент-стрит, освещая её фарами, медленно въехала чёрная машина. Проехав по асфальту почти до самого конца — поворота к холмистой гряде — она сбавила ход у тёмной повреждённой конструкции, стоявшей в отдалении от жилых домов и асфальта. Повернув за высокий забор, машина остановилась, теперь мало кто мог увидеть и её, и то, что происходило дальше.

Дверь отворилась, и на асфальт вышел высокий тигр довольно мощного сложения и специфического внешнего вида. Часть левого уха у него отсутствовала, а правый глаз, закрытый бельмом, пересекал длинный шрам. Выйдя из машины, он осмотрелся по сторонам и стал закрывать дверь, но привычного щелчка замка тигр не услышал. Выругавшись, он отбросил фиксатор ремня безопасности, попавший в проём и мешавший двери закрыться, на сиденье. «Давно пора починить ремень», — подумал хищник, закрывая дверь. Через несколько мгновений он коротко скомандовал:

— Вылезайте. Достаём.

Задние двери распахнулись, и наружу выбрался ещё один тигр, но в компании волка, оба они были одеты в чёрные костюмы. Тигр-водитель и тигр, сидевший сзади, были очень похожи друг на друга, только у одного из них был белый кончик правого уха. Молча они подошли к багажнику. Тигр-шофёр легонько свистнул и бросил сородичу ключи. Поймав их, тот сунул одну из железок в замок. Он легонько щёлкнул, и тигр поднял крышку. Волк же подошёл к нему, и они осторожно достали оттуда длинный и тяжёлый ящик. Тигр, что сидел за рулём, взял из багажника прочный непрозрачный пакет и пошёл вслед за остальными, не забыв закрыть багажник на ключ.

Два тигра и волк подошли к подъезду, обшарпанная дверь которого болталась на одной петле.

— Слушай, Альвин, нас не могли спалить? — спросил тот тигр, у которого было белое ухо. Они вошли внутрь дома и теперь стояли перед другой дверью, ведущей в подвал. Альвин — волк — открыл было рот для ответа, но раздался грубый и сиплый бас, принадлежавший тигру, который вёл машину:

— Подбери хвост и не дрожи, Роджер! Не надоело тебе?

— Нет, — буркнул Роджер, по привычке шаря в карманах в поисках ключа. Тигр оттолкнул его в сторону и распахнул дверь. В трёх метрах находилась ещё одна дверь, на этот раз стальная, за которой угадывался вход в подвал. Водитель подошёл к ней и достал электронный ключ. Откуда-то донёсся тихий писк, и щёлкнул замок. Дверь приоткрылась. Тигр и волк открыли её и занесли внутрь ящик с пакетом. Тот, что говорил сиплым басом, закрыл дверь и щёлкнул выключателем.

Свет, загоревшийся над дверью, осветил небольшой коридор и лестницу, ведущую вниз. Спустившись по ней, тигры и волк оказались перед лифтом. Снова электронный ключ, снова тихий писк, и створки его разъехались в стороны. Водитель, Альвин и Роджер вошли со своими ношами внутрь. Лифт медленно заскользил вниз. За всё время, что хищники ехали в лифте в известные им глубины, они не обменялись ни одним словом.

Наконец лифт остановился. Тигры и волк вышли в узкий и длинный коридор без дверей, где слышалось странное и низкое гудение, как будто недалеко работал мотор. Этот коридор был слабо освещён только двумя лампочками из трёх, последняя, та, что была ближе всех к лифту, не горела. Компания уверенными шагами направилась к видневшейся вдали чёрной двери. Спустя несколько мгновений они оказались в железнодорожном тоннеле, а прямо напротив стоял тепловоз с включённым двигателем. Из-за него донеслась глухая возня, затем на железную дорогу вышел машинист — гиппопотам, сжимавший в правой лапе сигару. Он ждал именно Альвина, Роджера и того, кто сидел за рулём автомобиля.

— Чего так долго? — спросил он вместо приветствия, бросая на пути сигару и следя за её дугообразным полётом.

— Не ворчи, толстяк, — буркнул Роджер. — Лучше помоги.

Фыркнув, гиппопотам подошёл к троице, обдав их запахом машинного масла. Осторожно погрузив ящик в тепловоз, тигры и волк забрались внутрь, и транспорт медленно, но постепенно набирая скорость, поехал в глубь тоннеля.

Ехали звери довольно долго, пока машинист, которого звали Дерек Гиппингтон, не увидел стоявший вдали, на соседних путях, знак аварийной остановки, который высветили фары. Гиппопотам начал тормозить, и тепловоз остановился, когда знак остался недалеко позади.

— До связи, — произнёс тигр, управлявший автомобилем, по-видимому — главный в тройке. — Если что, я тебя вызову.

Гиппингтон коротко кивнул, а тигры и волк, неся ящик и пакет, подошли к двери в стене тоннеля и попали на этот раз в коридор, который был гораздо шире и просторнее того, по которому они пришли в тоннель. Здесь тоже был лифт, на котором они спустились вниз. Выйдя из лифта, компания ещё немного петляла в подземном лабиринте коридоров, пока не упёрлась в широкую дверь. Тигр снова воспользовался электронным ключом, и группа оказалась в очередном коридоре. Они прошли мимо двух дверей слева, из-за которых доносились голоса, затем повернули на развилке налево. Вскоре они оказались перед новой дверью, похожую на те, что закрывают входы в бункер. Альвин нажал на звонок три раза, и с той стороны заскрежетал замок, как будто кто-то их ждал, затем дверь распахнулась.

— Вигмар Дарктайгер! — произнёс стоявший прямо перед ними тигр в защитном костюме. — Как обычно, припозднились!

— Не остри, хвостатый, — оборвал его водитель машины — это к нему обращался тигр. — Сам знаешь, что перевозили.

— Не бухти! — фыркнул тигр и усмехнулся. — Это стандартное приветствие. Ну что, привезли? — спросил он нормальным тоном.

— Да, — коротко ответил Дарктайгер и кивком головы указал на ящик. Альвин и Роджер подняли его и понесли через длинное помещение, где находились ещё два или три волка. Они остановились перед небольшой дверью, и тигр открыл ключом замок.

— Насколько мощное? — спросил он, когда Дарктайгер и его подопечные вошли и закрыли за собой дверь.

— Одной десятой части хватит, чтобы разнести три дома, таких же, какими было это чудо архитектуры, — с потаённой ухмылкой ответил Дарктайгер. Тигр не мог не заметить в его глазах торжествующий блеск. Он удовлетворённо хмыкнул и спросил:

— А что в пакете?

— Тебе понравится! — с многообещающей улыбкой ответил Вигмар. — Пошли и проверим.

Через несколько минут Дарктайгер, Альвин, Роджер и Эйдан (так звали тигра, который встретил компанию) стояли перед небольшой стойкой в другом помещении. На противоположной его стене была нарисована большая мишень. Эйдан, что-то напевая себе под нос, смотрел то на мишень, то на Дарктайгера, достающего из прочного пакета разобранный арбалет. Некоторое время у него ушло на его сборку, и когда он был готов, Вигмар взял его в правую лапу, а левую вытянул в сторону. Поняв его немую просьбу, Альвин достал из пакета стрелу, наконечник которой был закрыт.

Звук заряжаемой стрелы. Дарктайгер взял оружие в обе лапы и прицелился. Звонкий и резкий звук — и стрела со свистом вонзилась прямо в центр мишени.

— Ага, прекрасно! — бормотнул тигр себе под нос, затем зарядил вторую стрелу. Она через несколько мгновений оказалась рядом с первой. Положив арбалет на стойку, Дарктайгер сообщил:

— Я специально попросил, чтобы его усилили. Это то, что нужно. Для усиления впечатления возьму его с собой, когда пойду навещать нашего дорогого гостя.

* * *

В маленькой комнате со стальными стенами, где царил полный мрак, без окон, на железном стуле сидел привязанный к нему лев. Прочные верёвки опутали его крупное мускулистое тело, врезались в бока, когда он пытался пошевелиться, причиняя ему невыносимую боль. Он здесь находился уже давно, но попыток выбраться не смог предпринять — его всё время держали связанным и по необходимости выводили со скованными за спиной лапами. На задних также были цепи, но более длинные, чтобы он мог хоть и не так быстро, но всё же идти.

Последние дни, что лев провёл здесь, сказывались на его самочувствии и внешнем виде. Его несколько раз довольно сильно били, пытаясь выведать нужные сведения, на широкой морде и гриве его темнели пятна крови, одежда на плечах и груди также была запятнана. Но жизнь ему сохраняли — Вигмар Дарктайгер ему сказал, что убивать льва они не собираются. Пока не собираются.

Тут заскрежетал замок, и лев поднял голову. Железная дверь распахнулась, и в проёме появились три знакомые фигуры. Смерив презрительным взглядом стоявшего впереди Дарктайгера, лев вздохнул и прохрипел:

— Соскучился по мне, Вигги?

— Представь себе — да, Стеффи! — в тон ему ответил Дарктайгер. Сзади него Альвин щёлкнул выключателем, и комнату залил яркий свет. Лев заморгал, и на его карие глаза навернулись слёзы — они отвыкли от света за прошедшее время с последнего приёма скудной пищи. Когда глаза льва привыкли к свету, он увидел в лапе тигра арбалет. Связанный зверь поднял голову, и его озарило понимание. Хохотнув, лев произнёс:

— Я надоел тебе, да? Какой толк от бесполезного льва?

— Как от простого зверя, пользы от тебя никакой, — кивнул Дарктайгер. — А вот есть одна сторона ситуации, которая делает тебя полезным. И ты…

— Я же тебе сказал, — заговорил лев, и с каждым словом его голос креп в злобе. — Я же тебе сказал, что ты ничего от меня не услышишь. Я друзей не предаю.

— Не слишком ли много «я» на фразу? — сделал шаг вперёд Альвин. Вигмар сделал ему знак, чтобы волк замолчал, затем повернулся ко льву. Внезапно тигр вскинул арбалет и прикладом ударил льва по морде. Голова его мотнулась в сторону, он зарычал от боли, затем медленно повернул голову к Вигмару и сплюнул кровь ему прямо ему на правую лапу. Дарктайгер снова вскинул оружие, затем, шумно выдохнув, развернул его, и остриё стрелы уставилось льву прямо в переносицу. Тигр готов был уже нажать на спусковой крючок, но опустил арбалет и ударил льва снова, но уже лапой.

— Ты испытываешь моё терпение, Стефан! — прорычал он ему в ухо. — Оно не безгранично.

— Да я своего брата ещё и не так изводил, — обнажив покрасневшие от крови клыки, хохотнул лев. — Хотя он полная противоположность тебе, Дарктайгер.

Несколько мгновений полосатый хищник колебался. Он очень хотел ударить Стефана ещё раз, но тут его злобный взгляд встретился с решительным взглядом льва. В нём ясно читалась непоколебимость, твёрдость духа и непреодолимое упрямство. Такой никогда не сознается ни в чём, особенно когда речь идёт о брате и о надёжных друзьях — полиции Зверополиса. Вигмар это понял уже в первый день, когда Стефан попался к ним в лапы. Он ограничился тем, что в ярости топнул лапой и, резко развернувшись, направился к выходу из комнаты. Стефан снова на неизвестное время остался в темноте, чувствуя, как сильно болит место удара и как в пасти ощущается солоноватый привкус крови.

В коридоре, сжимая в лапах арбалет, Дарктайгер прорычал себе под нос:

— Скоро ты сам будешь умолять меня, чтобы я тебя выслушал, Стефан Златогрив, брат мэра Зверополиса и бывший начальник полиции! Ни Буйволсон, ни брат тебе не помощники, они не знают, что их ждёт!

Снова, как и изо дня в день, весь Зверополис гудел этим утром. По тротуарам деловито сновали туда-сюда животные, многие из них переговаривались друг с другом; издавали нетерпеливые гудки стоявшие в пробках автомобили. Город ярко освещало и согревало утренними лучами солнце, величественно проплывая по небу, его лучи отражались в зеркальных окнах небоскрёбов центральной части.

Уже почти полгода прошло с тех пор, как Джуди Хоппс, пройдя подготовку, поступила на работу в полицию Зверополиса. За всё время она проявила себя с лучшей стороны и, несмотря на сомнения со стороны руководства и более сильных полицейских, смогла завоевать уважение. Те дни, когда огромные тигры, львы и носороги смотрели на неё во всех смыслах свысока и смеялись в открытую, прошли, и работала Джуди теперь не одна. Крольчиха во время раскрытия дела о пропавших хищниках познакомилась с тем, кто пружинистой походкой мчался сзади.

— Привет, мой морковный друг! — раздался сзади весёлый голос, за ним последовал лёгкий толчок в бок. Джуди обернулась и встретилась с задорным взглядом улыбающегося лиса.

— Ник, ты в своём репертуаре, — закатила глаза Джуди и усмехнулась: — Здравствуй, здравствуй.

— Ты ничего не заметила? — Ник наклонился к Джуди, понизив голос.

— Ты снова назвал меня «морковным другом», снова не почистил зубы после завтрака, — резюмировала Джуди. — Передо мной прежний Ник Уайлд, которого я знаю полгода.

— Рад, что ты проявляешь к своему другу и коллеге такое внимание, — протянул Ник, — но я не про себя. Ты не заметила, кто припарковался сегодня недалеко от входа в участок?

Крольчиха проследила за лапой лиса, которой он указывал куда-то в сторону, и удивилась:

— А почему сюда с утра пораньше приехал мэр?

— Это уже давно новость номер один для всего Зверополиса, — напомнил Ник. — Больше месяца, как у мистера Златогрива исчез брат, Стефан. Ты ведь знаешь, что он задолго до нашего появления в полиции возглавлял её. — Ник сейчас не спрашивал, а утверждал. — Вот снова приехал сюда, чтобы допечь наших доблестных коллег за недостаток рвения и отсутствие решительных действий. Сейчас наверняка капает Буйволсону на мозги, а тот шумно сопит и перебирает в голове…

— Ник, не остри, — строго оборвала его Джуди. — Это всё очень серьёзно.

Переговариваясь таким образом, лис и крольчиха вошли внутрь участка, и их тут же окружила прохлада. Через несколько мгновений раздался сзади громкий топот, и мимо Джуди и Ника прошагал офицер МакРог.

— Верховная власть сегодня снова снизошла до нас, — пропыхтел носорог, поздоровавшись с офицерами. — Хотя мэра можно понять.

На своём месте, месте диспетчера, сидел, тыча пальцем в телефон и изредка поглядывая в сторону коробки с пончиками, Бенджамин Когтяузер — гепард. Если из него мог выйти быстрый и ловкий офицер полиции, то эти времена остались давным-давно в прошлом, поскольку благодаря своей любви к пончикам и малоподвижному образу жизни выглядел очень упитанным. Но своей работой он был вполне доволен, ведь он, как-никак, был хищником, пусть и своеобразным. Когда Джуди и Ник подошли к нему, гневные голоса, доносившиеся откуда-то из глубины участка, стали чуть громче.

— Охх… — протянул Бенджамин, протягивая пухлую лапу за очередным пончиком и с потаённой тревогой оглядываясь назад. — Как бы из-за этих криков не обрушился потолок и не похоронил нас всех.

— Его можно понять, Бенджамин, — сказала Джуди. — Брат всё-таки пропал.

В это время дверь, рядом с которой стоял одетый в серый костюм тигр, с треском распахнулась, и в проёме возникла мощная фигура льва. Мэр Зверополиса Леодор Златогрив был одет в привычный чёрный костюм с галстуком. Глаза его метали молнии, и, сделав шаг, он развернулся и крикнул:

— Учтите, капитан, я не собираюсь выслушивать от вас оправдания! Это ваша работа, прошу её выполнять! Жду вас через полтора часа у себя в офисе!

Протестующий голос капитана Буйволсона был заглушён громким стуком двери. Лев быстро пошёл к выходу, нахмурившись и шумно дыша. Он был очень зол, поскольку даже не ответил на приветствие Джуди и Ника. Тигр в сером костюме — водитель — опередил мэра и, отворив дверь, пропустил его.

Через несколько минут Джуди и Ник сидели за столом в кабинете для собраний. Бегемот-полицейский громко крикнул: «Смирно!», и дверь, ведущая в кабинет капитана, отворилась. Буйволсон, легко неся могучий торс, пошёл к своей трибуне, сжимая в правой лапе несколько тёмно-красных папок. Полицейские дружно забарабанили кулаками по столу с приветственными возгласами — стандартная процедура приветствия.

— Так, тихо! Заткнитесь! — гаркнул Буйволсон, оказавшись за трибуной. Гам разом смолк, и в помещении воцарилась на мгновение тишина.

— Значит, так, — заметался под сводами помещения звучный голос капитана. — Сомневаюсь, что среди вас есть кто-то, кто утром не увидел нашего главного зверя. А повод для его яркого визита известен. Дело с пропавшим Златогривом-младшим принимает серьёзный оборот. Я бы сказал, что с этим надо работать в первую очередь, но у нас нет зацепок. Хочу верить, что они появятся после того, как я предстану пред очи повелителя.

Во время своего монолога Буйволсон обводил суровым взглядом каждого, кто сидел перед ним. Звери-полицейские сидели, думая каждый об одном — сейчас капитан обратится к ним с обвинениями в недостаточном рвении в работе. В какой-то момент взгляд его тёмных глаз переместился влево, а затем брови Буйволсона взметнулись вверх — одно из мест было пустым. Капитан оборвал речь на полуслове.

— Где Волкас? — спросил он. — Почему его нет сегодня?

— Опаздывает, добираясь от своего дома, — пробормотал Ник. — Ещё пара шагов в сторону от его дома — и ты окажешься в Тундратауне.

Буйволсон услышал слова Ника, и, судя по сузившимся глазам капитана, лис понял, что сморозил глупость. В следующее мгновение капитан полиции впечатал массивный кулак в дерево трибуны.

— Это полиция, Уайлд! — рявкнул Буйволсон. — Здесь никто не имеет права опаздывать! Значит, так, — буйвол сбавил тон и нацепил очки. — Распределимся. Звермайер, Клыкадо и Гризелли — сегодня отправляетесь на Площадь Сахары, там видели нашего старого гостя, грабителя магазинов.

Из-за своих столов поднялись тигр, лев и полярный медведь. Буйволсон протянул им одну из папок, и её тут же схватил, опередив льва, Гризелли. Через несколько мгновений они скрылись за дверью.

— Далее — Гиппинс, Хоботовски и МакРог — район тропического леса.

Папка с материалами оказалась в огромной лапе носорога.

— Уайлд и Хоппс, — объявил Буйволсон, когда МакРог, слон и бегемот покинули помещение, — для вас спецзадание. Отправляйтесь к Волкасу и узнайте, где он.

— Быкан-капитан лучше придумать ничего не мог? — возмутился Ник, когда он и Джуди вышли из здания полиции. — Я бы лучше штрафы на парковке выписывал.

— Согласна, — кивнула Джуди. — Для этого есть сотовая связь, неужели он позвонить не мог Волкасу сам?

Пока лис и крольчиха добирались до дома Волкаса, Ник несколько раз набирал его номер. Каждый раз прохладный женский голос отвечал, что абонент недоступен.

— Ох, — вздохнул Ник, кладя телефон в карман, — чувствую, Буйволсон отправит его на парковки.

Однако лис ошибся. Войдя в подъезд, они с Джуди поднялись на нужный этаж и оказались перед дверью, окрашенной в чёрно-белые полосы. Ник трижды постучал в дверь. Тут же раздался голос — так быстро, как будто за дверью ждали стука:

— Кто там?

— Полиция, офицеры Уайлд и Хоппс, — мигом отреагировал Ник.

Заскрежетал дверной замок, и в проём высунулась серая морда волчицы. Увидев коллег супруга, она сначала улыбнулась, а потом удивилась:

— Вас Гарольд зачем-то послал?

— Нет, — покачала головой Джуди. — Понимаете, миссис Волкас, тут такое дело… Ваш муж не пришёл к собранию.

— А ему сегодня в половину пятого утра позвонил Буйволсон и вызвал на работу, — затараторила волчица. — Гарольд сразу собрался и уехал. Сказал что-то о чрезвычайном происшествии. Честно говоря, поражаюсь логике Буйволсона. Сам звонит ни свет ни заря, вызывая на работу, а потом отправляет своих подчинённых на поиски коллег, не глупо ли? Хотя мне это кажется странным.

— Да уж, я всегда считал кэпа личностью с чудинкой, — фыркнул Ник себе под нос, когда они вышли на улицу. Джуди только кивнула, думая о том, что им сказала миссис Волкас, но когда она с Ником села в служебную машину, в её душу змеёй вползло странное предчувствие. Непонятно почему, но чем ближе они подъезжали к зданию полиции, это предчувствие усиливалось.

— Что за чушь ты несёшь, Хоппс? — поднял брови Буйволсон, когда Джуди рассказала о поездке к Волкасу домой. — Я? Звонил ему? В полпятого утра? Сколько вам понадобилось времени, чтобы придумать этот бред?

— Капитан Буйволсон, я всего лишь сообщила то, что мы услышали от миссис Волкас, — сказала Джуди, снизу вверх глядя на массивную широкогрудую фигуру капитана. — Зачем нам сочинять ерунду?

— Да, как бы Волкас поступил, если ему позвонит в несусветную рань начальник и сообщит о задании, к выполнению которого нужно приступить сейчас? — подхватил Ник. — К тому же он отлично знает ваш голос.

— Да, знает. Но я Волкасу не звонил, — отчеканил Буйволсон. Он встал из-за стола и начал ходить по кабинету из стороны в сторону, сложив лапы на груди. Джуди и Ник смотрели на него с недоумением. В этот момент дверь распахнулась.

— Капитан, можно? — раздался высокий голос.

— Что? — Буйволсон, резко остановившись, развернулся к появившемуся на пороге Когтяузеру.

— Сообщение об ограблении цветочного магазина на проспекте Олений рог, — на едином дыхании выпалил Бенджамин.

— Хоппс, Уайлд, — вперёд на задание! — скомандовал Буйволсон. — Поймаете нарушителя — немедленно в участок, не поймаете — пеняйте на себя!

— Есть! — в унисон ответили лис и крольчиха и быстро выскочили за дверь. Буйволсон проводил их долгим взором, затем, раздражённо вздохнув, сел за стол. Так он сидел минут пять, периодически барабаня по столешнице лапой, затем схватил телефон и набрал номер Волкаса. «Вызываемый вами абонент недоступен, позвоните позже или оставьте голо…» Капитан нажал на отбой вызова, и тут же зазвонил городской телефон. Он снял трубку.

— Полиция Зверополиса, говорит капитан Буйволсон.

— Буйволсон, вы уже на четверть часа ко мне опаздываете! — раздался в трубке негодующий бас Леодора Златогрива. — Немедленно ко мне!

Бросив трубку, Буйволсон встал из-за стола и вышел из кабинета.

* * *

Проспект Олений рог — довольно широкая улица, протянувшаяся среди уличной паутины Зверополиса полукругом — кипела жизнью и торговлей. Всюду сновали животные, неся в лапах то коробки, то свёртки, то кульки, переговаривались друг с другом. Вдали слышались возбуждённые голоса, с той стороны, где у цветочного магазина «У Розы» гомонила небольшая толпа. Джуди с Ником подъехали на служебной машине к собравшимся и увидели, что у магазина была разбита витрина. Хозяйка точки, молодая гепардиха Роза, переводила встревоженный взгляд с одного на другого.

— Вы вообще запомнили хоть что-то? — простонала она и прижала лапы к вискам, как будто у неё заболела голова. — Так никогда не найдёшь грабителя!

— Пропустите, пожалуйста! — крикнула Джуди. Они с Ником, вышедшие из машины, протолкались сквозь толпу к хозяйке цветочного магазина. Гепардиха перевела на них взгляд, затуманенный печалью, тревогой и гневом. — Офицеры Джуди Хоппс и Николас Уайлд из полиции.

— Вы очень вовремя! — всплеснула лапами Роза. — Мой магазин ограбили, украли только что привезённые гладиолусы и гиацинты. Не побоялись и даже витрину разбили! И никто не запомнил, как он выглядит!

В это время по улице поехала машина. Сидевшего за рулём было плохо видно, но Джуди заметила, что на его морде были тёмные очки. А взгляд Ника зацепился за одну более важную деталь — дверью был прищемлен цветок, соцветие которого под порывами встречного воздуха грозило оторваться от стебля.

— Эй, Морковка, машина! — толкнул Ник Джуди, но она и сама уже успела заметить цветок. В следующий миг они оба уже мчались к машине. Ник прыгнул за руль и, резко стартовав с места, включил сирену. Вор, поняв, что его преследует полиция, прибавил скорость. Однако удача сегодня не была на его стороне — уже при повороте с Оленьего рога на Львиное шоссе в его машине что-то громко хлопнуло, и автомобиль встал чуть ли не перед переходом. Из-под капота повалил пар. Из салона выскочил вор и, распахнув заднюю дверь, выхватил оттуда цветы и бросился бежать в первый попавшийся переулок. Убегающий показался Джуди очень знакомым.

— Стоять! Полиция! — крикнула крольчиха, когда они мчались за вором по переулку.

— Врёшь, не возьмёшь! — крикнул вор, на какой-то миг обернувшись назад. Но в следующее мгновение прямо в его морду прилетел неизвестно откуда тёмный полиэтиленовый мешок с мусором. Убегавший, вскрикнув от неожиданности, на всей скорости шлёпнулся на каменистое покрытие. Цветы выпали из его лап и рассыпались по переулку. Подоспевшая Джуди сорвала с него очки и протянула:

— Так-так-так, Дюк Хорьковиц принялся за старое!

— Кто? — визгливым тоном отозвался вор, оказавшийся хорьком. Отплёвываясь от мерзкого содержимого мусорного мешка, он поднялся на лапы. Теперь Джуди с Ником могли разглядеть его более внимательно. Крольчиха ошиблась. Это был не Дюк Хорьковиц, хотя сходство с ним было огромным. Зато незадачливого воришку узнал Ник.

— Марти Хитрис, снова крадущий цветы, на этот раз ты попался!

— Уайлд, да чтоб тебя! — выругался хорёк, поднимаясь и отплёвываясь. — Всё испортил, зараза такая!

— Врёшь, не уйдёшь! — сообщил лис, заводя Марти лапы за спину и защёлкивая на них налапники*.

* * *

— Амалия, я прошу вас, успокойтесь. — Капитан Буйволсон налил из графина воды в стакан и протянул его всхлипывающей миссис Волкас. Волчица резко отодвинула стакан и прерывающимся голосом сказала:

— Капитан, прошу вас, сделайте что-нибудь. Я точно уверена, что с Гарольдом что-то случилось!

— Мне не хотелось бы вас обманывать, но я тоже так думаю, — глубоко вздохнул капитан полиции Зверополиса. — Совершенно не понимаю, как я мог позвонить ему… то есть сам я Гарольду не звонил, конечно же. Но я обещаю вам, что сделаю всё, чтобы найти его. Мы этими двумя делами будем заниматься в первую очередь. Что-то мне это не нравится — сначала пропадает Стефан Златогрив, а теперь и Волкас. Бывший капитан и офицер…

— Вы брата мэра не можете найти уже больше месяца, — утерев слёзы, сказала миссис Волкас.

— К сожалению, — снова вздохнул Буйволсон. — Нет ни свидетелей, ни зацепок. Но я даю вам слово, слово капитана — я приложу все усилия, чтобы отыскать Гарольда и вернуть его вам. Я это сделаю.

— Хотелось бы верить, капитан Буйволсон, — кивнула Амалия. — Гарольд с большим восторгом о вас рассказывает. Полиция вас уважает, граждане Зверополиса вас уважают. Но я вас умоляю — держите меня в курсе всего!

С этими словами миссис Волкас встала и, всхлипывая, медленно вышла из кабинета. Буйволсон, в очередной раз издал глубокий вздох и выпил стакан воды, от которого отказалась Амалия.

— Ладно, пора домой, — сказал он сам себе. Очередной сложный день был позади, его остаток стоило провести дома, с женой и сыном. Однако на сегодня потрясения не закончились. Буйволсон только-только выключил в кабинете свет, как вдруг зазвонил телефон. Он взглянул на дисплей и ахнул — входящий вызов был от Волкаса.

— Волкас, что происходит? Где ты? — гаркнул капитан.

Ответом Буйволсону послужила тишина, нарушаемая глухим потрескиванием.

— Волкас, ответь! — велел капитан.

В динамике прозвучало:

— Здравствуй, капитан Буйволсон. Правда, очень скоро я скажу «прощай, капитан Буйволсон!»

Буйволсон отнял телефон от уха и в недоумении уставился на дисплей, затем снова поднёс трубку к уху, чувствуя, как сквозь него прокатываются волны потрясения. Это был не голос Волкаса, Буйволсон это прекрасно понял. Это был его собственный голос.

Вдалеке от здания полиции Зверополиса, глубоко под землёй, Вигмар Дарктайгер оборвал соединение с Буйволсоном и спрятал в карман небольшой предмет, который он держал в лапе. С его помощью он говорил голосом капитана полиции города. Положив в другой карман телефон, мощный тигр повернулся к связанному зверю, лежавшему на полу.

— Посмотрим, успеет ли до своей смерти твой капитан найти тебя и своего предшественника.

На серой морде, темневшей пятнами крови, горели ненавистью глаза, взгляд которых был устремлён прямо на Дарктайгера. Глаза офицера полиции Зверополиса. Глаза Гарольда Волкаса.

Часы уже показывали три часа ночи, и через приоткрытую форточку доносились приглушённые расстоянием звуки музыки, игравшей в ночном клубе для любителей отдыхать и веселиться. Беззаботные жители Зверополиса, для которых день начинался ночью, веселились, смеялись, радуясь жизни, не предполагая, что над другими жителями сгущаются тучи. Вот уже больше часа Буйволсон не мог уснуть, думая о том, что сегодня произошло. Одна тревожная мысль сменяла другую, капитан полиции не успевал найти хотя бы приблизительного ответа на один вопрос, как рождался новый. Тяжело вздохнув, капитан повернулся на другой бок. В этот миг справа раздался приглушённый стон, и жена охрипшим со сна голосом спросила:

— Ты так полночи ворочаешься. Что-то случилось на работе?

— Я же тебе рассказал сегодня обо всём, — пробормотал Буйволсон. — За месяц пропали два жителя города, имеющих отношение к полиции.

Жена капитана утешающе дотронулась до его плеча. Помолчав немного, Буйволсон тихо сказал:

— Я одного в толк никак взять не могу — как и кто по телефону Волкаса мог говорить моим голосом? И как к ним попал младший Златогрив?

— Мне кажется, что это ловушка, и тебе не стоит в это влезать, — не замедлила с советом миссис Буйволсон.

— Что ты ещё посоветуешь? — с глухим раздражением дёрнул головой капитан полиции. — Капитану полиции остаться в стороне, когда пропадают его коллеги?

Супруга оставила вопрос без ответа — Буйволсон слишком ревностно относился к своей работе и своим обязанностям. В первые годы их совместной жизни она не раз высказывала недовольство мужем, когда он приходил домой порой за полночь, ничтожно мало уделяя тем самым внимания жене и сыну. «Зверополис — огромный город, здесь никогда не будет идеальной жизни без преступников. А ты вознамерился их всех изловить?» — не раз говаривала миссис Буйволсон. Но сам капитан желал видеть своих сограждан в спокойствии, чтобы ничто не могло омрачить их плавный ход жизни. Сын давно смотрел на отца, мечтая, как и он, стоять на страже закона. Ещё в детстве маленький Гилберт сказал папе:

— Я обязательно стану таким, как ты, папа!

Эта мечта росла и крепла в душе юного буйвола, она не ослабла даже тогда, когда его отец во время выполнения особо тяжёлого задания чуть не погиб. С каждым годом, подрастая, юный Гилберт прекрасно понимал, что от действий каждого офицера полиции зависит слаженность работы всей команды. Но с другой стороны, сотрудники полиции часто рискуют своими жизнями, ведь нередко полицейские будни пересекаются с поимкой опасных преступников, способных на убийства. Теперь же младший Буйволсон отметил своё совершеннолетие, и для себя молодой сын капитана давно решил, что поступит в полицейскую академию. Только своё решение Гилберт пока не озвучивал — опасался реакции матери.

— Эддрик, — чуть ли не взмолилась миссис Буйволсон, снова дотронувшись до его плеча, — я не хочу, чтобы это продолжалось дальше. Я понимаю, что ты любишь свою работу, но, помимо неё, у тебя ещё есть другая жизнь.

— Давай спать, Анабель, — дёрнул плечом Буйволсон и медленно и глубоко засопел, изображая сон. Однако душу капитана по-прежнему терзала тревога за Волкаса и Златогрива, которые сейчас томились неизвестно где.

* * *

Гарольд Волкас очнулся в кромешной тьме, лежащим на холодном полу. Он повёл глазами по сторонам, тщетно пытаясь разглядеть хоть что-то. Голова болела и кружилась после газа, которым его лишили сознания. В следующее мгновение офицер осознал, что связан так, что не смог высвободить хотя бы одну конечность. Даже пасть была замотана веревкой, чтобы Волкас не смог позвать кого-нибудь. Несколько раз он издавал протяжное мычание в надежде на то, что его услышат, и понял, что это — дело напрасное.

Переведя дыхание на несколько мгновений, Волкас начал дёргать конечностями, однако путы, связывавшие их, сидели крепко, врезаясь в шкуру, причиняли сильную боль. Потратив почти десять минут, Волкас не добился ровно никакого результата. На его лбу выступил пот, и волк-офицер оставил попытки освободиться.

— Что за чертовщина происходит? — мысленно спросил он себя. Тот момент, когда он ответил на звонок Буйволсона, раздавшийся в половину пятого утра, казался странно далёким. Как будто после него прошёл не один день. Память услужливо потащила Волкаса к тому мгновению…

Телефон, издавая надрывные сигналы и вибрируя, соскользнул с прикроватной тумбочки на пол. Помедлив, чтобы выбрать одно из нескольких своих любимых ругательств, Волкас протянул лапу к телефону и принял вызов, не глядя на дисплей.

— Волкас слушает, — буркнул он в трубку охрипшим со сна голосом.

— Волкас, поднимайся! — понёсся в ухо бас Буйволсона. — Спецзадание, у нас появился след в деле о пропаже Стефана Златогрива. Есть подозрение, что его могут прятать недалеко от тропического леса. Поднимайся и одевайся, машина скоро подъедет к твоему дому! Живо!

Услышав о пропавшем бывшем капитане полиции Зверополиса, Волкас потряс головой, пытаясь выгнать до сих пор окутывавший его хмель сна. Откинув одеяло, офицер встал с кровати и стал одеваться. Правая половина одеяла зашевелилась — проснулась супруга.

— Гарольд, в чём дело? — спросила она.

— Буйволсон, будь он неладен! — буркнул Волкас. — Обнаружил след в деле об исчезновении Златогрива-младшего. Спать бы ему вместо того, чтобы бодрствовать на работе и будить других!

— Так не езди и оставайся со мной, — сонно улыбнулась волчица и, протянув лапы, обвила ими шею мужа.

— Прости, милая, — пробормотал он, поцеловав Амалию. — Но приказ есть приказ, шеф может здорово настучать потом по макушке.

Разочарованно вздохнув, миссис Волкас откинулась на подушку. Гарольд быстро надел полицейскую форму, взял телефон, шокер и транквилизатор и вышел из комнаты. Через несколько мгновений Волкас осторожно, чтобы не разбудить дочь, закрыл входную дверь. Едва выйдя из подъезда, он увидел, как по асфальту плавно скользит машина полиции Зверополиса. Шофёра он не разглядел, но сидевшего на переднем сидении Волкас узнал мгновенно. Автомобиль остановился, окно передней двери опустилось.

— Молодец, Волкас! — одобрил Буйволсон.

Внезапно Волкаса будто что-то кольнуло, ему показалась странной одна деталь, но он так и не понял — какая именно. Прогнав посторонние мысли, офицер сел сзади, рядом с какой-то кучей тряпья. Шофёр повернул голову, это был тигр. На мгновение Волкас решил, что это Звермайер, но потом вспомнил, что у него нет шрама на правой щеке. Непринуждённым тоном он обратился к сидевшему впереди шефу:

— Здравия желаю, капитан Буйволсон. Познакомите с водителем?

Капитан не ответил, чем насторожил Волкаса ещё больше. Двери захлопнулись, и машина быстро поехала по улице.

— Капитан, вы меня слышите? — окликнул его Волкас уже громче. В этот момент тигр протянул лапу к какой-то кнопке. Раздался лёгкий щелчок, и все двери оказались заблокированными. Куча тряпья неожиданно подпрыгнула к потолку автомобиля, и в салоне оказался ещё один пассажир, ещё один волк. В следующее мгновение острый наконечник стрелы упёрся Волкасу в бок, а Буйволсон повернулся.

— Капитан тебя познакомит со всеми, обещаю! — произнёс капитан совершенно не своим голосом. Именно это и показалось Волкасу странным — голос. Затем странное действующее лицо стянуло с головы эластичную кожаную маску, имитирующую голову Буйволсона, превратившись в тигра с изуродованным шрамом и бельмом правым глазом. Волкас, потрясённый до глубины души, переводил взгляд с одного пассажира на другого. Но сидевший впереди тигр отвернулся и больше не поворачивался к нему мордой.

— Ты потрясён, Волкас, это ясно, — сказал «Буйволсон».

— Что происходит? Вы кто такие? — взвился Волкас, и острый наконечник стрелы упёрся ему в бок сильнее.

— Не стоит шуметь, — сказал ему сидевший спереди тигр, по-прежнему смотря на дорогу через лобовое стекло. — Выйти из машины ты не сможешь, да пока и не выйдешь. Так что в твоих интересах, Гарольд, сохранять спокойствие, если ты не хочешь, чтобы тебя из этой машины вынесли вперёд лапами. У того, что рядом с тобой сидит, хватит силы в случае чего затолкать стрелу тебе в сердце, пусть она и для арбалета.

— Вы в своём уме? — взвился Волкас. — Это нападение на офицера полиции!

— Оставь при себе свои притчи из полиции, — буркнул тигр-водитель. — На тебя никто не собирается нападать, мы просто прокатимся в одно место.

— Немедленно выпустите меня или я за себя не отвечаю! — рявкнул Волкас, и в этот момент волк, что сидел сбоку от Гарольда, с силой ударил его по голове. Ударившись мордой о стекло, Волкас потряс головой, затем быстро потянулся к шокеру, но и этого ему не дали сделать. «Буйволсон» резко повернулся к нему и пшикнул в морду из какого-то баллончика. В глазах Волкаса взметнулось ослепительное пламя, а грудь мучительно сдавило от боли — газ попал в лёгкие и начал его душить. Судорожно кашляя и пытаясь вдохнуть, офицер потянулся снова за шокером, но тут почувствовал, что силы стремительно оставляют его сильное тело. Перед глазами всё поплыло, но перед тем как Волкас потерял сознание, в его поле зрения оказался брызнувший в него газом тигр. Его морда показалась очень знакомой, как у…

Окинув равнодушным взглядом обмякшего на сидении Волкаса, тигр, имитировавший Буйволсона, осклабился.

— Может, он поможет нам сделать хотя бы шаг вперёд, — пряча баллончик в карман, сказал Вигмар Дарктайгер.

Тигр, сидевший за рулём, только криво усмехнулся на слова волка. Однако он недоумевал от действий Дарктайгера, спрашивая себя, почему он поступает именно так. Внимательно посмотрев на него, Дарктайгер коротко махнул лапой и сказал:

— Я знаю, что ты скажешь. Буйволсона просто так не выманишь, ему нужен весомый повод, чтобы начать действовать. Бывший коллега и нынешний коллега. Пропали с разницей в несколько недель. Он нервничает, а значит — скоро начнёт искать их. А для этого ему придётся встретиться с нами.

Автомобиль тихо ехал по улицам начинающего просыпаться Зверополиса, пока не приехал к месту, где под землёй находилась банда Вигмара и где томился брат мэра.

* * *

Уже вторые сутки Стефан Златогрив находился в другом помещении. Оно, как и предыдущее место его заточения, было заперто снаружи, но теперь лев был развязан. Температура воздуха здесь была значительно ниже, из-под потолка доносился шум работающего на полную мощность кондиционера. Теперь брат мэра Зверополиса находился не в кромешной тьме — над дверью горела красная лампочка, тускло освещая глухие и совершенно гладкие стены.

Стефан Златогрив не знал, сколько времени он мерил шагами помещение, терзаясь в раздумьях. Он понял, что происходит, а также понял, что вырваться из этой ловушки будет сложно, а учитывая охрану и то, что Вигмар Дарктайгер постоянно находится здесь, это просто не представляется возможным. Параллельно с ходьбой по «камере заключения» душу льва терзала злость. Злость на тех, кто посмел посягнуть на полицию Зверополиса, и отчасти злость на своего старшего брата. Всесильный мэр города имел в своём распоряжении многих сильных и влиятельных животных, не говоря уже о полиции, мог бы давно уже вытащить отсюда брата! Но чувство досады сменяли вскоре оправдательные мотивы, которые он бессонными ночами находил для брата и полиции. Им не нужно совершать резких телодвижений и действовать открыто. Быстро накрыть и обезвредить банду Дарктайгера — дело очень и очень сложное, но Златогрив-младший и не подозревал, чем оно обернётся впоследствии.

Устав от длительной ходьбы, лев сел в угол и вытянул лапы. Тёмные глаза бездумно уставились в пол, а массивная грудь медленно вздымалась и опускалась в такт дыханию. Так он просидел довольно долго и начал впадать в дрёму, которая рассеялась, когда в двери заскрежетал открывающийся замок. Стефан поднял голову, затем его глаза расширились в удивлении. В помещение вошёл со связанными за спиной лапами Волкас.

— Товарища своего встречай, Златогрив, — пробасил, войдя в комнату, Дарктайгер. — Чтобы скучно не было.

— Волкас, что ты здесь делаешь? — Златогрив быстро поднялся.

— Сам и расскажет, — буркнул шедший с Дарктайгером Альвин.

— Ох, зря ты это всё затеял, Дарктайгер, зря, — покачал головой Волкас. — Не лезь в огонь, тебе однажды уже это сказали. Не вредно и повторить!

— Да, да, — кивнул Дарктайгер. Несколько мгновений он внимательно смотрел на Стефана, затем с силой ударил Волкаса в живот. Не ожидавший нападения, офицер полиции согнулся от боли пополам и опустился на холодный пол. Златогрив подскочил к нему, но Альвин мгновенно достал из кармана какую-то трубку и ткнул льву в бок. Вскрикнув, он оказался на полу рядом с Волкасом.

— Теперь мы лучше осознаём своё бедственное положение, правда? — нараспев произнёс Дарктайгер, и они с Альвином вышли.

— Подонок, — просипел Волкас, потирая живот и морщась от боли, когда в двери повернулся ключ. Только потом он повернулся к Стефану и сказал: — Я уже думал, что вас нет в живых, сэр.

Прерывисто дыша и приходя в себя после удара током, Стефан слабо отмахнулся:

— Не очень подходящая ситуация, чтобы обращаться ко мне на «вы», Гарольд. Мы с тобой теперь в одной лодке, так сказать. Ты-то как здесь оказался?

Волкас подробно рассказал о событиях вчерашнего дня. Стефан слушал его, не перебивая. Когда рассказ закончился, лев покачал головой и сказал:

— Похоже, у Дарктайгера серьёзные намерения, раз он действует таким образом, говоря голосом твоего начальника. Ты видел, что он здесь устроил? Я увидел по крайней мере зверей двадцать пять, если не больше.

— А что они здесь делают? — спросил Волкас.

— У них оружие и ещё что-то опасное, — пояснил Златогрив. — На днях Дарктайгер чуть не застрелил меня из арбалета.

— Он при мне говорил с Буйволсоном его собственным голосом и угрожал убить, — пробормотал Гарольд. Помолчав несколько мгновений, волк спросил: — А ты как сюда попал?

— Я должен был навестить брата в больнице, — начал рассказывать Стефан.

…Отпустив секретаршу, Стефан набрал номер брата.

— Мэр Леодор Златогрив слушает, — раздался в трубке хриплый голос.

— Скорее, пациент Леодор Златогрив, — усмехнулся Стефан. — Привет, брат, как ты?

— Легче, чем на прошлой неделе, — ответил мэр. — Но слабость и кашель ещё сохраняются.

— Ну да, — саркастически фыркнул Стефан. — А на что ты рассчитывал, бегая по Тундратауну без пиджака, вспотевший и в одной рубашке?

— Я уже сто раз об этом пожалел, — вздохнул Леодор и закашлялся. Справившись с приступом, лев продолжил: — Слушай, у тебя планы не поменялись? Ты навестишь меня? Мне как раз нужна твоя помощь. Пропуск у охранника заказан.

— Нет, планы те же — навестить своего больного старшего брата, нуждающегося в присутствии родственника, — улыбнулся Стефан. — Что для тебя прихватить?

«Опять целый список», — усмехнулся про себя Стефан, запирая свой кабинет. Держа в лапе портфель, он, привычно проигнорировав лифт, спустился с четвёртого этажа на первый. Попрощавшись с охраной, лев вышел из здания «Зверополис-банка» и направился к своей машине. Парковка перед банком была пуста, да и на самой улице не было автомобилей, кроме стоявшей на противоположной стороне улицы машины. Стефан щёлкнул брелоком сигнализации, и машина коротко прогудела и моргнула фарами, приветствуя хозяина. Через несколько мгновений автомобиль тронулся с места и поехал вдоль автострады, а Златогрив-младший пока не замечал, что стоявшая невдалеке от банка машины медленно поехала за ним.

Проехав несколько кварталов, Стефан остановился у супермаркета. Ничего не подозревая, он отправился в магазин, а следовавшая за ним машина остановилась напротив небольшого проулка, соединявшего две улицы. Вскоре брат мэра Зверополиса вышел из супермаркета, держа в лапах два больших пакета. Положив их на заднее сиденье, лев сел за руль и поехал в сторону больницы. Другая машина, ожидавшая у проулка, неотступно следовала за Стефаном.

Огромный госпиталь имени доктора Олениса находился в другой части города, поэтому путь туда занял немало времени. Стефан спокойно поворачивал руль из стороны в сторону, степенно переключал передачи и время от времени посматривал в зеркало заднего вида. Только от супермаркета он видел следовавший за ним автомобиль, но не придал этому значения. В больнице очень много больных, может быть, кто-то едет навещать родственников. После очередного поворота машина исчезла, и Стефан встал перед пешеходным переходом. На зелёный сигнал светофора улицу переходил массивный носорог и два жирафа. Когда загорелся сигнал, разрешающий движение, Златогрив повернул направо. Дорога пошла под уклон. До госпиталя оставалось буквально несколько кварталов…

Внезапно сбоку вспыхнул яркий луч света, лев рефлекторно повернулся на него и зажмурил глаза. В то же мгновение на автомобиль справа обрушился страшный удар. Стефан сильно ударился головой о боковое стекло, разбив его. Звон бьющихся стёкол, режущий уши скрежет металла… Небо и земля несколько раз поменялись местами, затем бешеная карусель прекратилась. Искорёженный автомобиль брата мэра Зверополиса упал на крышу. От самого худшего льва спас ремень безопасности, но на несколько мгновений он потерял сознание. Он пришёл в себя, чувствуя, как голова словно гудит от боли и как по левой стороне морды стекает что-то мокрое и горячее. Раненый лев медленно выполз из машины, стеная от боли. Из автомобиля, который врезался в Златогрива-младшего, медленно вышли два крупных и мускулистых тигра. Завидев их, лев медленно поднялся на дрожавшие лапы, и тут один из них достал из-за пазухи транквилизатор и выстрелил Стефану в грудь. Усыпляющий препарат подействовал почти мгновенно, но за малый промежуток времени лев попытался шагнуть в сторону устроивших аварию тигров. Безуспешно — массивное тело льва медленно опустилось на асфальт, засыпанный осколками разбитых стёкол.

Тигры остановились рядом с окровавленным Стефаном, затем переглянулись и, подхватив его под лапы, потащили к своей машине. Она была тоже сильно повреждена, но сидевших внутри тигров спасли от травм ремни и подушки безопасности. Однако уехать на машине дальше было проблематично, но пара тигров действовала не в одиночку. Не прошло и двух минут, как к месту аварии плавно подрулила ещё одна машина. В неё тигры и загрузили безвольное тело Стефана и сами сели внутрь.

На момент аварии улица была почти пуста, но когда появилась вторая машина, на месте собрались несколько зверей. Очевидцы аварии, подходя к разбитому автомобилю, смотрели только на него, и лишь один из них — молодой ягуар — заметил отъезжавший автомобиль с тиграми и пленённым Стефаном Златогривом. Он запомнил номер, но, как оказалось, через четыре дня транспортное средство с номером 39DWU42 обнаружили на илистом дне одного из прудов недалеко от Малых Норок. Внутри никого не было. А автомобиль, который атаковал Стефана Златогрива, был лишён номеров.

* * *

— Ужас, Стеф, — покачал головой Волкас. — Чудо, что ты не погиб в результате такой аварии. А что с тобой было за всё это время?

— Да много чего, — пожал могучими плечами Стефан. — Иногда били, сам видишь по мне, демонстрировали своё оружие. Только я не понимаю, зачем оно им.

— Для чего оружие, как ты думаешь? Да ещё такое? — выдохнул Волкас.

Ответ на этот вопрос не требовался — Златогрив-младший всё понял. Но новая информация, сообщённая Волкасом, ввергла его в шок.

— Когда меня вели сюда… когда мы проходили мимо одного из помещений, я слышал, как один спрашивал у другого — насколько эта ерунда мощная? Я подумал — что за ерунда и в каком смысле «мощная»? А второй отвечает: «Очень мощная. БАХ! — и никого не останется».

— Бах… — повторил Стефан. И тут его осенило.

— Постой… Ты хочешь сказать, что у Дарктайгера здесь, кроме арбалетов и прочего оружия, есть… — От волнения у Златогрива не хватило дыхания, и он продолжил только после прерывистого вздоха: — …взрывчатка?

Испуганные и потрясённые взгляды двух пленников — офицера и бывшего капитана полиции Зверополиса — встретились, затем Волкас поднёс лапу ко лбу и прошептал:

— О небеса, помогите городу… И нам тоже.

Отряд полицейских во главе с Буйволсоном медленно двигался вдоль полуразрушенных построек. Эти дома ещё несколько лет назад были в настолько аварийном состоянии, что жить в них было невозможно, и их прежние жители были давно уже переселены в другой район Зверополиса. Сами постройки смотрели на мир выбитыми окнами, входные двери по большей части отсутствовали, а стены были разрисованы граффити — изредка заезжала сюда повеселиться молодёжь.

Вокруг стояла удивительная тишина, казавшаяся капитану полиции нереальной из-за того, что он покинул шумный мегаполис и оказался в совершенно другом месте. Всё вокруг — и старые дома, и кустарники, и обломки щебня и камней — казалось преувеличенно чётким. А вдали, за широкой полосой воды, светились в закатных лучах солнца причудливые очертания небоскрёбов Зверополиса — оживлённый, как и днём, город пускал в тёмное, цвета индиго, небо разноцветные снопы и пучки света.

Каждый офицер двигался осторожно и медленно, будучи наготове. Мощные лапы полицейских неслышно ступали по земле, все смотрели по сторонам. Отряд двигался к обозначенной цели — большому и длинному трёхэтажному дому, который выглядел по сравнению с остальными более красиво. Почти все окна в нём были целы, в отличие от его собратьев. На мгновение Буйволсон остановился и, повернувшись к отряду, указал лапой на дом. Держа наготове электрошоковые пистолеты, полицейские один за другим подошли к двери, висевшей на одной петле. Капитан полиции осторожно открыл дверь и вошёл внутрь, офицеры последовали за ним, стараясь ступать как можно тише. Едва они оказались внутри постройки, как отряд окружила тишина, напрочь отрезав от доносившихся издали звуков огромного мегаполиса.

В подъезде было темно, уличный свет проникал через небольшое окно над лестницей, ведущей наверх. Капитан Буйволсон ступил на нижнюю ступень, и она тут же протяжно скрипнула.

— Тс-с! — шикнул сзади МакРог, ткнув капитана в спину. И тут взгляд Буйволсона упал на стену. Над ступенями, примерно на уровне груди капитана, была косо нарисована стрелка, указывавшая направление наверх, по лестнице. Она была сделана чем-то красным, до ужаса напоминавшим кровь.

— Вперёд, и без лишних звуков! — прошипел Буйволсон и двинулся наверх. Офицеры пошли за ним, не ступая на нижнюю скрипящую ступень. Отряд медленно и тихо поднимался на второй этаж, но не успел капитан оказаться на лестничной площадке между этажами, как послышался резкий щелчок, свист, и прямо над головой капитана пролетела стрела и вонзилась в стену за ним. Буйволсон резко пригнулся, и в то же время из вскинутого МакРогом электрошокового пистолета вылетели поражающие электроды. Поражённый ими стрелявший — им оказался ягуар в сером комбинезоне рабочего — свалился у двери, дёргаясь и извиваясь от боли. Буйволсон, подскочив к нему, резко приложил свой массивный кулак к его затылку, лишив стрелка сознания. Схватив арбалет, капитан медленно поднялся… и тут же уставился на остриё стрелы, смотревшее ему прямо в переносицу.

— А вот и гости дорогие пожаловали! — насмешливо пропел стоявший в проёме тигр с арбалетом. Пальцем он уже нажимал на спусковой крючок, но Буйволсон отреагировал быстро — развернув арбалет, он ударил прикладом тигра по подбородку. Стрела со свистом взвилась в воздух, едва коснувшись уха капитана, и вонзилась в потолок. Следом последовал мощный удар в солнечное сплетение, выбивший из лёгких тигра весь воздух. Согнувшись от сильной боли пополам, хищник опустился на колени, и Буйволсон оглушил и его.

Оставив безвольные тела ягуара и хищника лежать у двери, полицейские вошли в тёмное просторное помещение с одним окном. Через него задувал ветерок, а в воздухе висел какой-то странный запах. Когда весь отряд оказался внутри, из противоположной стороны комнаты донёсся какой-то шорох. В тот же миг дверь за спинами офицеров заскрипела. Шедший сзади Клыкадо обернулся и успел увидеть только мелькнувший между косяком и створкой хвост, и дверь захлопнулась. Лев метнулся к двери и потряс ручку. Дверь не подавалась — выскочивший зверь закрыл её на замок. Клыкадо ударил кулаком по филёнке пару раз, и в этот момент на пол что-то упало и покатилось к полицейским. Это «что-то» остановилось у лап Буйволсона, и никто не успел отреагировать на это, как раздался оглушительный взрыв, разметавший отряд. Всё вокруг потонуло в жарком пламени и грохоте.

Дико вскрикнув, Анабель Буйволсон подскочила в постели и села, прижав обе лапы к груди, где бешено колотилось сердце, словно обезумевший зверь, попавший в ловушку. Казалось, что оно настолько велико, что занимало всю грудь. Часто дыша, супруга капитана полиции, содрогаясь всем телом, пыталась прийти в себя — и не могла в первые мгновения. Всё приснившееся ей казалось необычайно реальным и продолжало яростно трясти её сознание, а перед глазами так и стояла картина взрыва, убивающего полицейский отряд. Слева зашевелилось одеяло, и проснувшийся Буйволсон повернулся к супруге:

— Что такое, милая?

Сделав несколько прерывистых глубоких вдохов и не убирая лап с груди, буйволица дрожащим голосом выдавила из себя:

— Прости… я не знаю, что… Кошмар приснился просто.

— Ты здорова? — с беспокойством спросил Буйволсон, приподнявшись на матраце. — В последние дни ты уже не в первый раз вскакиваешь посреди ночи с диким криком и зовёшь меня. Что-то со мной связанное?

— Я… я не знаю, почему мне это снится, — прошептала немного успокоившаяся миссис Буйволсон, ложась на бок. — Просто я боюсь за тебя, Эддрик.

Анабель Буйволсон боялась за жизнь супруга уже не первый год, ведь неизвестно, что может ждать на задании любого сотрудника полиции. И кошмары, в которых её супруг и офицеры полиции погибали, заканчивались одинаково, но место действия менялось.

— Ну вот, опять… — шумно выдохнул Буйволсон. — Тебе не кажется, что ты слишком переживаешь понапрасну? Неужели ты думаешь, что со мной может что-то плохое случиться?

В ответ на вопрос капитан полиции услышал тихий всхлип. Ласково обняв супругу, Буйволсон тихо сказал:

— Успокойся и спи спокойно, я тебе обещаю, что всё со мной будет в порядке.

Картина кошмара, продолжавшего отравлять душу Анабель, съёжилась в воображении до размеров точки, а мускулистая лапа супруга, обнимающего свою единственную, действовала успокаивающе, и под его мерное дыхание она вскоре заснула. В приоткрытую форточку врывался свежий воздух, а небо на востоке начинало постепенно алеть. И в этот предрассветный час Анабель, больше смерти боявшаяся того, что кошмар сбудется, и всеми силами души надеявшаяся на обратное, даже не могла предположить, что ужас скоро станет явью.

* * *

Распределив «больших» полицейских по своим заданиям, Буйволсон доверил Нику и Джуди допрос пойманного ими вчера хорька Марти Хитриса. Возмущённый простым и бессмысленным, как ему казалось, заданием, Ник ещё раз назвал капитана своим прозвищем.

— Ник, мы сейчас с тобой, как и все офицеры, на страже правопорядка, — напомнила ему Джуди. — За этим Марти тянется кое-какой след, ведь он не просто так воровал цветы. Вдруг куда-то их сбывал? Допросим его, узнаем необходимые сведения и сообщим Буйволсону.

— А если не расскажет? — фыркнул Ник. — Неужели Буйволсон не мог сам его допросить? Одного его вида было бы достаточно, чтобы мелкий хорёк поджал хвост, ха! А ещё мистер Биг мог бы подсобить, со своими помощниками!

— Ну да, ну да, — усмехнулась Джуди. — Сама забыть не могу!

Разговаривая таким образом, крольчиха и лис пришли в комнату для допросов — небольшое помещение с непробиваемыми стёклами, в котором из мебели были только стол и два стула. Ждать пришлось несколько минут, потом вдали послышались шаги, дверь открылась, и в комнату вошёл пойманный вчера грабитель в сопровождении молодого тигра-полицейского. Лапы хорька были скованы за спиной налапниками. Тигр подвёл его к столу, усадил за него и вышел. Джуди села напротив Марти, а Ник остался стоять сбоку.

— Ну что, — произнесла Джуди, заглянув в папку с материалами дела, — Марти Хиртис…

— Хитрис, — недовольно поправил хорёк. — Читай внимательнее, зайка-полицейский!

— …Вы были доставлены сюда после ограбления магазина цветов «У Розы», — не обратив внимания на реплику Марти, продолжила Джуди. — Так же вы разбили витрину этого магазина и угнали чужой автомобиль. Порча чужого имущества, кража и угон транспортного средства — всё тянет на реальный срок лишения свободы…

— Перестань на мозги капать! — подскочил на месте хорёк.

— Нервный ты какой-то, — фыркнул Ник. — Облом на самом интересном месте вышел, да? Надо цветы аккуратно класть в автомобиль, тогда бы мы тебя и не заметили!

— Облом, да! — взвизгнул Марти. — Всё из-за того придурка, который бросил в меня мешок с мусором! Если бы не он, плакали бы вы тогда без меня, я бы смог уйти!

— Торопился куда? — прищурилась Джуди. — Советую тебе не запираться Марти — чистосердечное признание облегчает вину.

— Ага, но увеличивает срок наказания, — фыркнул Марти. — Я реально торопился, поскольку меня ждал один парень с Площади Сахары, которому цветы были нужны позарез. Я собирался ему выгодно их толкнуть, знаете, сколько эти цветы стоили бы, если бы продавались там?

— Да, рискованная авантюра, — согласился Ник. Марти посмотрел в его сторону и скорчил противную рожицу.

— Уайлд, я же тебя сразу узнал. Мы вроде коллегами по делам были, а ты в копы подался? Захотелось спокойной жизни, да?

Прервав его визгливый голос, нахмурившийся Ник ответил:

— В жизни есть вещи важнее, чем воровство и мошенничество. Ты об этом не думал?

— Ты сам не думал об этом ещё год назад, Никки, — скривился Марти.

— Так, ребята, перестаньте, — оборвала их диалог Джуди. — Давайте по делу.

— «Делу»! — передразнил Марти писклявым голосом крольчиху и залился пронзительным смехом. — Погляди, Уайлд, какая серьёзная зайка попалась! Интересно, что заставило её променять свои Норки на полицию?

— Эй, ты следи за словами, — Ник сделал шаг к Марти, и хорёк тут же сжался, но только на миг.

— О, — допрашиваемый картинно задрожал, — подвесишь меня вниз головой? Или здесь вы как-то иначе действуете?

— Показать? — ухмыльнулся Ник. — Побыстрее расскажешь всё в компании нашего капитана или, того круче, МакРога. У нас все офицеры со впечатляющими габаритами, может, они тебе помогут. А ещё они, — Ник незаметно подмигнул Джуди и приблизил морду к носу Марти, — могут быстро потерять терпение и прибегнуть к нестандартным методам, таким, которых ты и не знал! Я сам видел, как они тут пользовали одного такого же, как ты, несговорчивого. Так он потом как шёлковый всё рассказал. Ну, позвать капитана? Или лучше МакРога? Звермайера, когда он с патруля вернётся?

Зловещий шёпот Ника возымел действие — Марти напрягся и трусливо заёрзал на стуле. Ник сильно кривил душой — никто из офицеров полиции не имел права прибегать к лапоприкладству.

— Тогда… может, начнём допрос? — немедленно заюлил Марти и нервно хихикнул.

— Вот так бы сразу! — довольно кивнул Ник.

— В общем, цветы я должен был толкнуть одному тигру, — начал рассказывать Марти. — Его по городу ищут по подозрению в каких-то тёмных делишках. В прошлый раз я стащил цветы в одном складе, меня тогда не заметили. Но тогда эта зараза меня обломала, заплатив только половину! Отправил прямо в этот магазин. Я думал спросить этого полосатого, зачем ему понадобились цветы, и он, усмехнувшись, сообщил: «На свою вторую половинку впечатление произвести хочу!» Он не представлялся мне, но я знаю, как его зовут. И ему явиться в центр Зверополиса — всё равно что явиться прямиком в отделение полиции.

— Имя его назови, — велела Джуди, перед рассказом включившая свой диктофон-морковку.

— Бенедикт Тигретто, — сообщил Марти. — Так что теперь ищите его, а меня оставьте в покое. Я вам всё рассказал.

— У меня ещё один вопрос, — выпрямилась на стуле Джуди. — Почему ты решил, что этому Бенедикту Тигретто нельзя показываться в городе?

— Так он чуть больше месяца назад такое устроил! — чуть не подпрыгнул на месте Марти. — Не сойти мне с этого места!

Не дожидаясь ответной реакции Ника или Джуди, хорёк затараторил:

— В общем, в тот день я прятался на крыше одного из домов от одного своего знакомого. Надул я его, оказывается, а он на меня клык наточил. Струханул я, короче, и решил, пока он не остынет, подчистить следы. Притаился на крыше — и вижу, как останавливается в проулке машина, а из неё выходит этот Бенедикт. Я удивился безмерно — с чего бы ему появляться на зверях, когда ещё светло и когда его без труда можно опознать? В общем, я решил за ним понаблюдать. Он несколько раз ходил от машины до улицы, смотрел по сторонам, по большей части — в левую сторону. Казалось, ждал кого-то. Точнее, ждали — Бенедикт был не один, ещё с каким-то тигром. Но того, что был с ним, я видел впервые, честно. И вот, когда он в очередной раз дошёл до улицы, он мигом рванулся к машине и сел за руль — видно, дождался. Я сначала подумал, что его заметили, но услышал шум другой машины, она двигалась как раз в нашу сторону. Бен сел за руль, как дал по газам, а в следующие мгновения… Бах! Трах! Дыщ!!! — Марти в ажиотаже подпрыгнул на стуле. — Машина Бенедикта ка-а-ак врежется в другую! Та несколько раз перевернулась и упала на крышу. Я притаился, чтобы незаметным быть, и вижу — из машины вылезает лев. Досталось ему, бедолаге, в результате аварии, по морде и гриве кровь так и струится. А Бенедикт достал что-то из-за пазухи и с этим предметом вытянул лапу вперёд, а лев через мгновение свалился на землю рядом с машиной. Эти тигры подобрали его и увезли, только на другой машине. А вы попробуйте уехать на покорёженной тачке!

Джуди и Ник переглянулись. Марти рассказывал им то, что они знали уже давно. И авария, и лев, о которых хорёк рассказывал, были известны полиции. И совершенно неожиданным оказалось то, что поимка Марти Хитриса оказалась ниточкой, ведущей к делу, которое стояло на одном месте уже долгое время.

— Когтяузер! — крикнула Джуди, несясь со всех лап к диспетчеру, когда они вышли от Марти. — Немедленно дай материалы дела по пропаже Стефана Златогрива!

Проглотив пончик в шоколадной глазури, Бенджамин начал искать папку. Через минуту Ник и Джуди мчались к Буйволсону.

— Капитан Буйволсон! — распахнув дверь с этим криком, лис и крольчиха ворвались в кабинет к начальнику. — Есть зацепка в деле о пропавшем Златогриве!

— Немедленно рассказывай! — вскочил Буйволсон. — Кстати, что Хитрис сказал?

— Он рассказал про аварию, после которой Златогрива-младшего увезли! — выпалила Джуди. — Машину с номером 39DWU42, в которую погрузили брата мэра, видел не только тот ягуар, но и сам Марти, прячась на крыше дома, рядом с которым произошла авария. Он даже назвал имя одного из водителей — Бенедикт Тигретто.

— А что с машиной? — прищурился Буйволсон.

— Спустя несколько дней автомобиль с номером 39DWU42 был найден на дне пруда неподалёку от… — Джуди внимательно пробежалась по строчкам, чтобы убедиться, что глаза её не обманывают, и продолжила, но уже тише: — неподалёку от Малых Норок. Моего городка, сэр!

— Уайлд, Хоппс — вы молодцы! — ударил кулаком по столу Буйволсон. — Теперь дело начинает сдвигаться с мёртвой точки. Нельзя упускать ни мгновения, так что вместе с Уайлдом отправляешься на задание. Я даю вам три дня на него. Отправишься к себе домой, узнаешь, кто видел машину и кто что видел. Вдруг новую зацепку обнаружим. Вперёд! Уверен, справитесь вдвоём. Берите машину — и езжайте.

* * *

Держа в лапках маленький и наполовину пустой стакан с кофе, Джуди в компании Ника быстро шла в сторону припаркованной на участке полицейской машины.

— Неплохо, — ухмыльнулся Ник, покосившись на Джуди. — Я и с твоими родителями познакомлюсь наконец!

Повернувшись к Нику, Джуди хотела было ответить, но тут раздался быстрый топот. Навстречу им быстро бежал молодой кролик. Увидев Ника с Джуди, он быстро затормозил, но не успел остановиться и довольно сильно толкнул крольчиху. Кофе из стакана выплеснулся на её форму офицера.

— Ой! — воскликнула она и пожурила виновника инцидента: — Молодой кролик, вы не видите перед собой никого?

— Внимательнее надо быть, товарищ, — попенял Ник.

— Ох, — кролик шумно выдохнул и попятился назад. — Приношу извинения, я тороплюсь, мне нужно…

Тут он осёкся и внимательно посмотрел на Джуди, а затем его мордочка расплылась в странной улыбке.

— Что такое, Морковка мужского пола? — хмыкнул Ник.

— Эй, это же вы! — воскликнул кролик, указывая лапкой сначала на Джуди, а потом и на Ника. — Вы!

— Да, мы, — кивнул Ник. — Мы знаем, что мы — это мы, а у тебя сомнения какие-то?

— Да нет! — тряхнул длинными ушами незнакомец. — Я вас узнал — это же вы гнались в прошлый раз за воришкой. Ну что, поймали этого Марти?

— А ты откуда его знаешь? — спросила Джуди, стирая с формы пятна кофе.

— Ему понравилось, как ему в нос прилетел вонючий мешок с мусором, который я запустил! — расхохотался кролик. — Я видел, как он шустро удирает от вас, и решил помочь вам, незаметно, правда. Зато эффект превзошёл все ожидания, верно?

— О, так это мы тебя обязаны поблагодарить за помощь, — улыбнулась Джуди и протянула ему лапу. — Офицер Джуди Хоппс — будем знакомы!

Горделиво выпрямившись, кролик отставил правую нижнюю лапу в сторону и с бравадой возвестил:

— Рад познакомиться с первым кроликом-полицейским в истории Зверополиса! Тогда и мне разрешите представиться — Элдред Фогель, ваш, так сказать, неофициальный коллега.

— Рады знакомству, мистер Фогель, — кивнула Джуди, — но извините нас, мы торопимся, у нас дело.

— Дело? Какое дело? — подпрыгнул на месте Элдред Фогель. — Снова воришка? Мелкий? Или побольше? Берите меня с собой, я вам помогу его поймать!

— Какой прыткий, однако! — фыркнул Ник.

— О, хитрый лис тоже в полицейские подался! — шагнул назад кролик. — Я ведь тебя тоже знаю.

— Значит, — Ник нагнулся к Элдреду, — мне нет необходимости представляться, Элдред Шустрель.

— Во-первых, я Фогель, — выпятил грудь Элдред, — а во-вторых, если у симпатичной крольчихи и её весьма интересного помощника не интересует дополнительная помощь? Если у вас есть транспорт…

— Пошли, — велел Ник и решительно потянул Джуди за собой. Они уже подходили к машине, в то время как Элдред всё это время широко раскрытыми глазами смотрел на офицеров. Когда Джуди взялась за дверцу, кролик быстро запрыгнул на капот автомобиля.

— Ребята, у нас с вами разговор не заладился, я действительно хочу предложить вам помощь!

— Сделай милость, Элдред, — проникновенным тоном произнесла Джуди, — слезь с машины. Нам помощь не нужна, во всяком случае — пока.

Крольчиха открыла автомобиль, но Элдред, быстро оттолкнув её, запрыгнул на переднее сиденье. Ник потерял дар речи от такой напористости и наглости, но Джуди быстро сориентировалась.

— Мистер Фогель, — начала она твёрдым голосом, — сейчас вы препятствуете раскрытию сложного дела, над которым полиция бьётся уже больше месяца, поэтому прошу вас покинуть автомобиль, в противном случае мы с офицером Уайлдом будем вынуждены принять соответствующие меры.

— Вау! — протянул Элдред, но из машины всё-таки вылез. — Какие слова! Я просто загипнотизирован вашей велеречивостью, госпожа полицейский.

Тут у Ника лопнуло терпение. Лис бесцеремонно схватил болтливого кролика за шиворот и, оттащив от машины, куда уже успела сесть Джуди, захлопнул переднюю дверь и сел за руль. Полицейский автомобиль неторопливо покатил по улицам Зверополиса.

— Интересный экземпляр попался, — усмехнулась Джуди, посматривая по сторонам.

— Угу, — буркнул Ник, поворачивая руль то вправо, то влево. — Наглости ему не занимать.

— Что они все смотрят на нас? — удивлённо спросил лис через несколько минут. Джуди вопросительно посмотрела на него, но сразу же поняла, что имел в виду её напарник. Её взгляд упал на тротуар, по которому шли разнообразные звери. Точнее, не шли, а смотрели на полицейскую машину, указывали на неё лапами, смеялись и что-то кричали.

Путь до Малых Норок занял примерно два с половиной часа. Когда Ник с Джуди въехали в городок, то поняли, что и здесь стали объектом того же странного внимания, что и в Зверополисе — в полицейский автомобиль тыкали лапками многочисленные кролики, взрослые и детишки, и тоже смеялись и кричали.

— Да что такое со всеми? — изумилась Джуди, и тут Ник остановился. Лис вылез наружу, и через несколько секунд раздался его возмущённый крик:

— Что ты здесь забыл, Шустрель?

Джуди подпрыгнула на сиденье от неожиданности, затем на неё камнем обрушилось понимания, и она быстро выскочила из машины.

— Элдред, что за фокусы? — закричала она, увидев распластавшегося на земле кролика. — Ты всё это время ехал на машине, цепляясь сзади?!

— Да, — подтвердил, поднимаясь, отплёвываясь и отряхиваясь от земли, Элдред. — Здорово смотрелось, да?

Через несколько минут Джуди и Ник подъезжали к ферме, а Элдред, что-то бормоча себе под нос, сидел сзади за решёткой.

— Мама, папа, привет! — с улыбкой подбежала Джуди к родителям. Бонни и Стью Хоппс одновременно заключили её в объятия, а через несколько мгновений их окружили многочисленные братья и сёстры Джуди. Встречи, объятия и поцелуи закончились, и Джуди указала на Ника, который стоял в стороне и с любопытством смотрел на огромное семейство:

— Прошу всех любить и жаловать — это Николас Уайлд, мой друг и коллега, офицер полиции Зверополиса! Ник, познакомься, это мои родители, Бонни и Стью Хоппс, я о тебе им рассказывала.

Пожилой кролик обменялся с лисом лапопожатием.

— Здравствуйте, Ник, здравствуйте, — улыбнулся отец семейства. — Джуди действительно много о вас рассказывала!

— Я надеюсь — хорошего? — ухмыльнулся Ник, на что Джуди легонько толкнула его в бок. — И я рад знакомству, сэр.

— Эй! — раздался из машины вопль Элдреда Фогеля. — Может, вы меня выпустите отсюда? Ведь вы меня в мой родной городок привезли!

— Какими судьбами сюда? — спросил Стью уже вечером. Дочь и родители медленно шли вдоль широкого поля, любуясь красотой заката, игрой его красок. Вздохнув, молодая крольчиха рассказала о пропаже Стефана Златогрива, закончив исчезновением машины около их городка.

— Слишком серьёзное дело тебе доверено, Джуди, — покачала головой Бонни Хоппс. — Мне кажется, оно опасно.

— Мистер Хоппс, у нас там скучно, — развёл лапами Ник. — Буйволсон отправит то на парковки штрафы лепить, то воришек ловить, которые крадут цветы из магазинов.

— Но ведь его машину эти тигры атаковали намеренно, — напомнила Бонни. — Тигры, Джуди, — они намного сильнее вас, пусть все звери в городе и живут в мире. А здесь их никто не видел.

— Это вы ещё не видели у нас МакРога и самого Буйволсона, — усмехнулась Джуди, вспомнив, как она «стукнулась кулаками» с носорогом в первый день работы в полиции.

— Кстати, а какими судьбами в вашей машине оказался наш авантюрист Фогель? — спросил Стью.

— Нагловатый и болтливый кролик, — хихикнула Джуди. — Привязался к нам, как тень, вот и поплатился. А вы его знаете?

— Как не знать? — всплеснула лапами Бонни. — За три недели до твоего приезда так ловил одного хулигана, что чуть не половину урожая испортил, а потом удирал от нашего местного силача Хэнка так, что запрыгнул на фургон и свалился Гидеону Грею прямо на голову, когда он нам хлеб приносил!

— Если будет под лапами путаться, мы все завоем как волки, — закатила глаза Джуди, пока Ник сгибался от хохота в три погибели. — Хотя его маленькие братья и сёстры полюбили, он успел Мэри рассмешить до колик одной историей. Уверена, мама, что он кого угодно заболтает, храни нас небо! Зря мы его выпустили из машины, наверное…

Маленькая крольчишка, девочка лет пяти, сидела на крыльце и играла кубиками, когда к ней подошла Джуди.

— Как дела, Мэри? — спросила её она.

— Хорошо, — тоненьким голоском пропищала девочка. — Смотри, я сложила слово. Длинное красивое имя!

Джуди ласково потрепала сестру по головке, и тут её взгляд упал на кубики, которыми было выложено имя «Бенедикт». В её памяти что-то шевельнулось.

— Мэри, а откуда ты взяла такое красивое имя? — ласково спросила крольчиха у сестры.

Бесхитростный ребёнок быстро затарахтел, и из её слов Джуди узнала совершенно невероятную информацию.

Как оказалось, девочка чуть больше месяца назад уехала на велосипеде с одним из старших братьев далеко от дома. Тогда дело было вечером, и детям грозило от родителей наказание за слишком позднее возвращение. Мэри и Арнольд доехали до довольно большого пруда, по берегам которого росли кустарники, и увидели нечто странное. Недалеко, на противоположном от Мэри обрывистом берегу, остановилась машина, из которой вышли тигры. Один из них осмотрелся кругом, но девочку с братом не заметил — их надёжно скрывал кустарник. Затем тигры вытащили из салона другого зверя, не менее крупного, и опустили на землю. Острый глаз Арнольда различил льва, грива, морда и светлый костюм которого был покрыт красными пятнами. Вокруг стояла тишина, из-за чего кролики слышали голоса тигров хорошо.

— Бенедикт, может, и его вместе с машиной на дно? — спросил один тигр.

— Нет, — рыкнул тот, к которому хищник обращался. — Стефан пока нам нужен. А машину нашу видели, если её найдут, что могут и до нас добраться. Уверен, что Буйволсон вместе с братом этого, — тигр указал на окровавленного Стефана, который, похоже, был без сознания, — примутся на поиски незамедлительно. В полиции и у меня брат работает, знаешь ведь! Давай, оттащи его от берега, а я машину утоплю.

Тот, кого звали Бенедиктом, сел за руль, затем отъехал назад. Автомобиль разогнался, и примерно в двух десятках метрах от обрыва тигр выскочил из салона и покатился по земле, подняв облако пыли. Машина с громким плеском упала в пруд, подняв тучу брызг. В сторону берегов понеслись волны. Дно тянуло к себе автомобиль, воздух стремительно выходил из него, и через несколько минут тёмная вода сомкнулась над крышей. Некоторое время на поверхность поднимались пузырьки воздуха, и вскоре вода успокоилась, а тигры с раненым львом исчезли, сказав что-то про старый заброшенный тоннель.

— Ты маме сказала? — спросила у Мэри Джуди, схватив сестрёнку за плечи.

— Пыталась, но нас с Арни наказали, — вздохнула девочка. — А ты хочешь найти этих тигров, которые унесли раненого дядю льва?

— Надо, Мэри, надо, у твоей старшей сестры такая работа, — сказала Джуди. — Ладно, давай теперь будем выкладывать другое имя! Как насчёт Николаса?

Недалеко от двух крольчих прямо на песке сидел Элдред Фогель. Подперев голову руками, он исподлобья смотрел на Джуди. Слишком бойкой показалась ему молодая крольчиха-полицейский, слишком амбициозной для работы в полиции… и довольно привлекательной.

«А она действительно симпатичная», — пронеслась в голове молодого кролика мысль, и в этот момент Стью Хоппс позвал всех в дом.

Прошло совсем немного времени, и о том, что в пруду была утоплена машина, почти ничего не напоминало. Со дна пруда на поверхность продолжали тянуться цепочки мелких пузырьков, но свидетелей странного события уже не было на берегу — маленькая Мэри и старший брат уже получали дома нагоняй от родителей за то, что убежали так далеко от дома. А от пруда тем временем шли два тигра, волочившие за собой бессознательного и окровавленного льва. Его крупная голова безвольно моталась из стороны в сторону, а нижние лапы чертили носками песок, оставляя за собой длинные полосы. Бенедикт и тигр не обмолвились ни словом до тех пор, пока не увидели вдали небольшое облако пыли.

— Это за нами, — сказал Бенедикт, указав свободной лапой в сторону облака.

Через минуту рядом с тиграми и раненым Стефаном Златогривом остановился старый автомобиль, заляпанный грязью по самую крышу. Оставалось удивляться, как сидевший внутри водитель видел дорогу сквозь запылённое донельзя лобовое стекло. Задняя дверь распахнулась, и сидевший за рулём леопард, над глазами которого темнели солнцезащитные очки, хриплым голосом велел:

— Быстро залезайте!

Тигры устроили массивное тело льва на заднем сидении, затем Бенедикт сел вперёд. Леопард всё это время преспокойно сидел за рулём, предоставив тиграм самим справляться с погрузкой раненого, и с преувеличенным вниманием вглядывался в простиравшиеся вдали холмы. Машина резко тронулась с места.

— Не так быстро, Бэзил, — дёрнул его за плечо севший сзади тигр.

— Угу, — только и буркнул он в ответ.

— Договорился? — спросил его Бенедикт.

— Локомотив будет ждать в условленном месте, — сообщил Бэзил.

Примерно четверть часа автомобиль ехал по дороге, пролёгшей через пустоши. Мимо мелькали то деревья, то кустарники, то небольшие поля, и Бенедикт ленивым взором провожал их. За всё время никто — ни тигры, ни леопард Бэзил — не произнёс ни слова. Вскоре впереди возникла небольшая группа старых полуразрушенных построек, среди которых возвышалось здание старой железнодорожной станции. Попетляв между домами, автомобиль подъехал к перрону, на котором уже стоял старый, видавший виды тепловоз. Машинист — пожилой гиппопотам — стоял рядом с открытой дверью и, держа в правой лапе сигару, медленно выпускал из пасти дым. Увидев приехавших, он быстро подошёл к ним.

— Давайте быстрее, а то вдруг увидят! — прошипел он.

— Успокойся, — отмахнулся товарищ Бенедикта. — Здесь никто не живёт давно, да и кому хочется сюда шляться?

Гиппопотам что-то нечленораздельно пробормотал себе под нос и проворно направился к раскрытой двери тепловоза, в то время как тигры доставали из салона автомобиля Стефана и затаскивали его внутрь. Через минуту тепловоз тронулся с места и исчез в туннеле, а автомобиль Бэзила, резко стартовав, уехал.

* * *

Непрошеные воспоминания о работе, которая стала уже давно неприятной, лезли Бенедикту в голову почти всё время его пути к окраине Сахара-Сити. На Зверополис плавно опустился вечер, и красивые четырёх— и пятиэтажные дома отбрасывали длинные тени на дороги. Такси, в котором ехал Бенедикт, остановился недалеко от перекрёстка. Расплатившись с шофёром, молодой тигр с большим букетом роз, купленных в центральной части города, вышел на тротуар и быстрой и уверенной походкой направился по проспекту. Бенедикт, опасаясь, что его могут опознать, достал из кармана большие тёмные очки и надел их. Они почти полностью скрывали его широкую морду, но сквозь стёкла он прекрасно видел. Никто из встречных прохожих не обращал внимания на Бенедикта, но он продолжал оставаться настороже, и, завидев издали полицейский автомобиль, быстро прятался между домами.

Так Бенедикт шёл довольно долго. Солнце уже давно не освещало жаркие улицы Сахара-Сити, в его рубиново-красных закатных лучах искрились верхние этажи огромного небоскрёба, построенного в виде тропической пальмы. Он был настолько высок, что его можно было разглядеть в этом районе Зверополиса практически отовсюду. Наконец впереди замаячил знакомый дом, окружённый красивым стальным забором. Сердце молодого тигра быстро и радостно забилось от предвкушаемой встречи. Сжимая в лапах красивый букет, он осторожно перелез через забор, спрыгнул на землю и подошёл к балкону, сквозь окно которого сочился слабый свет ночника. Все остальные в доме либо спали, либо Софи сегодня осталась одна, и Бенедикт надеялся на последнее. Улыбаясь про себя, он взял стоявшую неподалёку лестницу, приставил её к стене и залез по ней, оказавшись на уровне балкона. Через несколько мгновений в комнате мелькнула тень, и в поле зрения Бенедикта возникла Софи Брукстэнтон с коробкой конфет в правой лапе, и со стаканом сока — в левой. На ней был красивый домашний махровый халат, расшитый цветами.

Бенедикт, оглянувшись по сторонам и не заметив никого, тихо постучал три раза в окно. Молодая тигрица, уже устроившаяся на кровати с книгой, быстро подняла голову. В умеренном свете настольного торшера она рассмотрела ночного гостя. Молодой тигр махнул ей лапой, предварительно спрятав за широкую спину букет роз. Софи встала с дивана, подошла к балкону и распахнула окно.

— Бен, для того чтобы войти ко мне, существуют двери, — напустив на себя строгий вид, произнесла тигрица.

— Я могу вернуться к двери и позвонить, но боюсь, что ты не одна дома, — усмехнулся Бенедикт.

— Нет, тебе повезло, родители уехали на три дня по делам, так что дело твоё, — хихикнула Софи. Бенедикт перелез через балкон и, оказавшись в комнате, подошёл к молодой тигрице и обнял её.

— Я ждала тебя, — тихо произнесла Софи, когда Бенедикт поцеловал её. — Ты не побоялся пройти почти через весь Зверополис ради этого?

— Я могу спрятаться от чужих глаз, если это требуется, ты же знаешь, — улыбнулся тигр. — А для любви расстояние — не помеха. Особенно когда ты так привлекательно выглядишь…

Молодая тигрица снова одарила Бенедикта своей незабываемой и мягкой улыбкой, которая всегда так ему нравилась. Чувствуя, как сердце начинает биться в два раза быстрее и сильнее, молодой тигр положил на кровать букет роз и нежно провёл лапой по щеке Софи. Она стояла так близко, что Бенедикт видел каждую её ресницу, видел своё отражение в её ярко-голубых глазах. Положив лапы на его мускулистые покатые плечи, молодая тигрица прижалась к его большому тёплому телу, чувствуя, как их сердца стучат в унисон.

Минуты две они наслаждались обществом друг друга, затем Софи спросила:

— Хочешь чаю?

Бенедикт кивнул, и Софи вышла из комнаты. Тигр проводил долгим взглядом её гибкую и изящную фигуру и сел в ожидании чая на кровать. Взгляд его упал на обложку книги, которая лежала на подушке. «Лучший детектив сезона» — гласила надпись. Софи любила проводить вечера в компании необременительной литературы. В это мгновение в окне мелькнул луч света, а затем послышался тихий шум машины, в коридоре раздался быстрый топот, и в комнату буквально влетела Софи с горящими от тревоги глазами.

— Бен, прячься быстро под кровать, родители приехали!

— Вот же чёрт! — подскочил молодой тигр. — Ты же сказала…

— Да откуда я знала! — прошипела тигрица, быстро хватая букет и буквально кидая его в шкаф. — Давай, давай, сейчас вдруг отец войдёт!

Повторять дважды не было смысла. Бенедикт быстро упал на пол и залез под кровать. И вовремя! В этот момент в дверь постучали.

— Софи? — раздался приглушённый хрипловатый голос. — Дочка, ты спишь?

— Нет, папа! — очень быстро и суетливо отозвалась молодая тигрица. Лежащий на ворсистом ковре Бенедикт закрыл глаза, опасаясь, что отец мог уловить в голосе дочери напряжённость. Впрочем, кажется, мистер Брукстэнтон ничего не заподозрил — вполне законное отцовское любопытство, проявление заботы… Раздался скрип открывающейся двери, и Бенедикт заметил в полосе между полом и кроватью лапы отца Софи.

— Папа, в чём дело? — удивилась молодая тигрица. — Как-то ты поздно, я подумала, вдруг вы передумали ехать в гости.

— Нет, Софи, нет, — суетливо отозвался тигр. — Я просто кое-что забыл, меня мама попросила, а у меня из головы вылетело… Чёртова старость нападает!

— Ой, перестань, папуль! — Софи отмахнулась. Тут тигр внимательно всмотрелся в окно за спиной Софи и удивился:

— А почему у тебя к балкону приставлена лестница?

Бенедикт замер. Вцепившись всеми лапами к ворс ковра, он молил небеса, чтобы мистер Брукстэнтон не вошёл в комнату.

— Это я спускалась, — быстро выкрутилась молодая тигрица. — Не хочется спускаться два этажа, а тут ближе.

Тут Бенедикт почувствовал, что положение становится всё более щекотливым и напряжённым. В носу у тигра нестерпимо защипало, и он всеми силами подавлял желание чихнуть. В душе он ругал мистера Брукстэнтона — ну не мог он разве приехать за забытой вещью — или что он там забыл сделать? — хотя бы на час раньше?! Но терпеть больше было невозможно… и тут у Брукстэнтона громко и надрывно зазвонил телефон. Его сигнал заглушил слабо донёсшееся из-под кровати «Апчхи!» Бедняга Бенедикт, чихая, уткнулся в ковёр, чтобы заглушить чихание.

Коротко переговорив — на той стороне оказалась мать Софи, — мистер Брукстэнтон сунул телефон в карман и быстро, с придыханием сообщил:

— Ладно, дочка, я поехал. И всё-таки — будь осторожна с лестницей, мало ли кто может залезть. Я люблю тебя!

— Пока, пап, — улыбнулась Софи. — Я тоже тебя люблю.

Когда хлопнула входная дверь и заурчал мотор отъезжающего автомобиля, из-под кровати, кряхтя и снова чихая, выполз Бенедикт. Несколько мгновений он и Софи смотрели друг другу в глаза, а потом громко рассмеялись.

— Ещё бы чуть-чуть — и попался! — выпалил молодой тигр.

Эту ночь и весь следующий день Бенедикт провёл вместе с любимой. Он не выходил даже на крыльцо, не решаясь показываться наружу, но в течение всего дня он испытывал желание повидать свою семью. Поначалу оно было мимолётным, будто ничего не значащим, но когда он вспомнил старшего брата-полицейского, очаровательную маленькую сестрёнку и родителей, тех, с которыми он столько лет прожил бок о бок в мире и согласии до определённого времени, оно вспыхнуло в нём с неуёмной силой. Интересно, они до сих пор на него обижаются?

Обижаются… Бенедикт с крайне недовольным видом прогнал это слово. Обижаются! Как выглядит семейная обида, если родители, особенно отец, выставляет родного сына за порог огромного дома, а старший брат ставит на первое место работу, где стремится захватить Бенедикта и через него выйти на самого опасного зверя в городе? Хорошо, что маленькая Мелисса, трогательно любящая обоих братьев, ещё ничего не понимает, а когда вырастет она, откроют ли родители и Вальтер ей правду о Бенедикте? Станет ли она его презирать и ненавидеть, как брат, или, в силу того, что женский характер более предрасположен к пониманию, выразит сострадание?

«Нет, нельзя не попытаться. Я должен их увидеть!» — сказал сам себе Бенедикт, вспомнив последнюю встречу с матерью. Она тоже не одобряла действий сына, но была более разговорчивой, нежели отец, напрочь отказывающийся видеть младшего отпрыска. Молодой тигр понимал настроение родителей и брата, но в его душе жило чувство правоты. Он сделал то, что от него требовалось, а жизнь маленького больного тигрёнка не угасла, но работать Бенедикт вынужден был на того, о котором сейчас не хотел говорить.

Софи с беспокойством смотрела на Бенедикта, который сегодня очень часто хмурился. Они знали друг друга уже немало времени и прекрасно понимали друг друга даже без слов. Молодой тигрице достаточно было только быть рядом с любимым, только по одному выражению его морды или взгляду его глаз можно было понять, о чём он думает. Но и её душевное спокойствие пошатнулось от одной ужасной мысли, которую она боялась открыть Бенедикту, опасаясь потрясти его. И причина этого тоже крылась в семейных и родственных связях.

Когда Зверополис купался в вечерних лучах солнца, Софи и Бенедикт сидели рядом друг с другом на балконе. Молодая тигрица, уже несколько раз собиравшаяся обратиться к тигру, не выдержала и, положив лапу на его плечо, тихо спросила:

— Ты весь день такой грустный ходишь, тебя что-то мучает, Бен?

Тяжело вздохнув, молодой тигр ответил:

— Да, Софи. Мучает уже давно. Об этом я тебе рассказывал.

Вздох последовал уже от Софи, и тигрица сказала:

— Не понимаю логики твоего отца, Бен. Если они в курсе всего того, что ты на самом деле сделал, то почему так к тебе относятся. Хорошие дела не так легко сделать, препятствия на пути осуществления их неминуемы, и, в конце концов, всегда приходится чем-то жертвовать. Ты спас ребёнка от неминуемой гибели, достал для него лекарство, сделал добро!

Раздражённо фыркнув, Бенедикт резко встал и начал ходить по комнате взад-вперёд.

— Да, — буркнул он себе под нос. — Да! — неожиданно рявкнул он, так что Софи вздрогнула. — Я сделал, как ты сказала, доброе дело, но это просто слова, Софи! Ты знаешь, что мне пришлось делать. Проникнуть в хранилище с оружием, сделать так, чтобы полиция не поймала других членов банды Дарктайгера, и — фанфары! — устроить аварию со Стефаном Златогривом! Я же мог его просто убить, понимаешь?

Сделав несколько глубоких вдохов, Бенедикт тихо закончил:

— С одной стороны — мальчик более-менее в порядке и идёт на поправку, а с другой… Я преступник, да за мной давно уже след тянется. Может, меня поймают, но я боюсь, чтобы они про тебя не узнали. У большей части Зверополиса моё имя на слуху, хоть я и умею скрываться от чужих глаз. Но мне кажется, что это ненадолго. А если про нас с тобой узнает мой брат, то… Я его знаю, он может добиться того, чтобы на тебя повесили соучастие!

Софи с грустью смотрела на Бенедикта. Поймав её взгляд, молодой тигр тихо сказал:

— Я вовсе не защищаю себя. Может, я и заслужил такое наказание, но, будь ты на моём месте, ты бы осталась спокойно смотреть, как маленький ребёнок умирает от тяжёлой болезни на лапах матери? Смогла бы ты спокойно жить, если бы он умер?

— Нет, — решительно ответила молодая тигрица после нескольких секунд молчания.

— Вот и я пытаюсь втолковать эти слова отцу, но он меня и слушать не желает, как и Вальтер. Чёртовы моралисты! — Распираемый чувствами, Бенедикт нанёс воздуху боксёрский удар.

— Ты не должен приходить к ним, Бен, — Софи встала и подошла к молодому тигру. — А если твой отец сразу вызовет полицию? Соседи о тебе тоже могут знать.

— Я не хочу, чтобы наша семья была расколота, — парировал Бенедикт, на пару мгновений закрыв глаза. — Что бы мне ни говорил отец, как бы ко мне ни относился Вальтер, я их всех люблю. Я после аварии с младшим Златогривом пытался предложить им помощь. Сама знаешь, как они отреагировали.

— Ты сильно рискуешь, милый! — Молодая тигрица взяла Бенедикта за лапу. Посмотрев на любимую, тигр взял её лапу в свои тёплые ладони, поднёс её к губам и поцеловал.

— Мне тоже непросто, Софи, — тихо сказал он. — Я не могу просто стоять в стороне.

Видя, что Бенедикт непреклонен, тигрица крепко обняла его и поцеловала.

— Только будь осторожен, Бен, я тебя умоляю, — взмолилась она, и молодой тигр увидел, как в свете лампы блестят глаза Софи, наполнившиеся слезами. — Я буду тебя ждать.

* * *

Бенедикт медленно шёл по безмолвной улице, по обеим сторонам которой стояли красивые одно— и двухэтажные дома, каждый из которых стоял посреди сада. Этот район Сахара-Сити располагался почти на побережье, поэтому зелёную растительность здесь можно было много где увидеть. Вдоль улицы, недалеко от дороги, по обеим её сторонам, выстроились в ряды высокие пальмы. Солнце недавно село, и на район медленно опускалась темнота. В домах не горел свет — жители либо уже легли спать, либо их не было дома.

Наконец молодой тигр увидел вдали тот самый дом, который был его сердцу дороже всех. Он был единственным, где в окнах горел свет. Тигр быстро обошёл красивый кованый забор и увидел припарковавшуюся недалеко от ворот машину, которую он сразу узнал. Этот автомобиль принадлежал его брату. Опасаясь, что его могут заметить, Бенедикт быстро спрятался за один из каменных столбов. Когда вышедшая из машины семья — тигры-супруги и маленькая девочка по имени Матильда — вошли в дом, тигр выглянул и внимательно посмотрел на входные двери. На крыльце с двумя небольшими колоннами никого не было, но в стороне от крыльца доносились детские голоса. Бенедикт улыбнулся — там играла сейчас его сестра. Всё это время он смотрел на свой дом. Здесь он вырос, здесь он жил, здесь с ним играл в детстве его старший брат — с ним и с маленькой Мелиссой. Казалось, это было совсем недавно, а столько лет прошло…

Тут Бенедикт увидел, как Мелисса со звонким смехом побежала за Матильдой, размахивая маленькой пластмассовой лейкой, из которой выплёскивалась вода.

— Не догонишь, не догонишь! — весело кричала Матильда.

— Девочки! — раздался с крыльца до боли знакомый голос, в котором Бенедикт сразу узнал мать. Вы знаете, сколько времени? Давайте-ка, бегом домой!

— Сейчас, мам, подожди чуть-чуть! — крикнула Мелисса и пошла к надувному бассейну. Матильда же послушно подошла к бабушке, тигрица ласково потрепала девочку по макушке и увела в дом. Тут Бенедикт не выдержал — быстро пройдя вдоль забора и остановившись совсем рядом с бассейном, издал тихое:

— П-с-с!

Мелисса обернулась, и Бенедикт быстро поднёс лапу к губам, показывая, чтобы сестрёнка вела себя тихо. Мордочка маленькой тигрицы мгновенно озарилась трогательной детской улыбкой, и Мелисса быстро подбежала к забору и просунула лапки между прутьями, обняв могучие плечи брата.

— Бен! Как я рада тебя видеть! — прошептала девочка. — Почему ты так долго не приходил к нам?

— Так надо было, солнышко, — произнёс молодой тигр, ласково обняв сестрёнку. — Я сильно занят, у меня просто нет времени, прости.

— А мама с папой говорят, что ты ушёл и вряд ли ещё когда придёшь, — грустно сказала Мелисса. — А ты пришёл!

— Да, Мел, я решил повидать вас… хотя бы тебя, — с горечью закончил Бенедикт, продолжая обнимать Мелиссу. — Ах, какой же твой брат дурак!

— Почему? — Вопрос, заданный тоненьким голоском, повис в воздухе, и не успел Бенедикт найти на него ответ, как с крыльца раздался ещё один голос:

— Мелисса, иди домой, папа уже звал!

Мелисса отпустила Бенедикта, и он увидел обладателя голоса — того, кто стоял в десяти-пятнадцати метрах от младшей сестры. С крыльца спустился старший брат Бенедикта — офицер полиции Зверополиса Вальтер Звермайер. Оба взрослых тигра уставились друг на друга — брат на брата, затем вышедший тигр спросил с явной злостью:

— Ты зачем сюда пришёл? — И повернулся к Мелиссе: — Беги домой, Мел!

Опустив голову, маленькая тигрица пошла домой, но у крыльца обернулась и помахала Бенедикту. Молодой тигр, улыбнувшись, помахал в ответ, и тут старший брат, быстро выйдя за ворота через несколько мгновений оказался рядом с Бенедиктом. Крепко ухватив его за локоть, он поволок его за угол дома, где никто их увидеть не мог.

— Какого чёрта ты пришёл сюда? — с силой оттолкнув Бенедикта к стене, прорычал Звермайер. — Тебе не ясно дали понять в прошлый раз, что тебя здесь никто не хочет видеть?

— Говори за себя, Вальтер, — пропыхтел, потирая ушибленную спину, Бенедикт. — Я могу прийти сюда и повидать хотя бы Мелиссу, если ты с родителями отказываешься меня видеть. У меня есть право на это!

— Ты потерял в нашей семье все права, когда клюнул на предложение этого монстра Дарктайгера! — прошипел Звермайер, с каждым шагом надвигаясь на брата. — Я уже знаю, благодаря нашим новеньким сотрудникам, что аварию, едва не унёсшую жизнь Стефана Златогрива, устроил ты! Ты знаешь, что я сейчас могу тебя арестовать и привезти в наше отделение?

— «Новеньким»! — Бенедикт саркастически скривился. — Да, я слышал, кролик и лис! По какому недоразумению они в полиции оказались?

— Ловкости у них хватило, — фыркнул Звермайер.

Помолчав примерно минуту, офицер полиции горячо заговорил:

— Знаешь, что я сейчас хочу больше всего? Заковать тебя в налапники и увезти к себе на работу. То-то Буйволсон обрадуется!

— Давай! — Бенедикт сделал шаг вперёд и протянул верхние лапы к брату. — Надевай налапники. Сажай в машину! Вези к Буйволсону! Ты же видишь перед собой преступника, а не брата!

— Именно так, Бенедикт! — рыкнул Звермайер. — Ты не поверишь, но меня неизвестно что останавливает, удерживает от этого шага.

Устало выдохнув, Бенедикт опустил лапы и почти с мольбой в голосе проговорил:

— Вальтер, Вальтер, прошу тебя, перестань. Мы же с тобой братья, так зачем ты делаешь нас врагами?

— Мы с тобой уже враги! — буркнул Звермайер. — Причину объяснять не буду, ты сам всё понимаешь.

— Вальтер, неужели ты считаешь меня своим врагом? — Потрясённый Бенедикт смотрел на нахмурившегося брата во все глаза. Как и в прошлые разы, он какими-то дальними закоулками своего сознания надеялся на то, что брат рано или поздно поймёт ту причину, ради которой он вынужден был пойти на сотрудничество с Дарктайгером. И всякий раз призрачная надежда рушилась, когда Бенедикт натыкался на холодную стену отчуждения, которая, казалось, навсегда разъединила его с Вальтером и родителями.

— Ты — враг для города, как и твой Дарктайгер, — отчеканил Звермайер, сложив на мускулистой груди лапы.

— Я пошёл на сделку не для себя! — выходя из себя, сделал Бенедикт шаг к брату. В этот момент ему хотелось встряхнуть офицера полиции. — Я хотел помочь Франческе, её маленькому сыну. Мальчик серьёзно болен, он фактически умирал, когда я предложил помощь! Отбрось в сторону свои принципы и постарайся понять меня, Вэл!

— Мои принципы тебя не касаются, — холодно возразил Звермайер. — Ты преступник, а я — страж закона. Это сейчас мы с тобой говорим как… братья. — Тигр произнёс это слово, поморщившись, как если бы оно оцарапало его горло. — Но если мы возьмём Дарктайгера, то ты будешь отвечать по всей строгости закона. И забудь тогда о нашем родстве.

— А если бы ты оказался в моей ситуации, ты как бы поступил? — тихо спросил Бенедикт, заглянув старшему брату в глаза. — Если бы, пусть судьба помилует, на месте сына Франчески оказалась наша Мелисса, ты бы и дальше свои принципы показывал?

Вопрос явно поставил Звермайера в тупик, и на какой-то миг Бенедикту показалось, что брат сейчас тяжело вздохнёт. Но ещё до этого разговора стало ясно — на понимание рассчитывать было бесполезно. И через несколько мгновений тяжёлый вздох действительно вырвался из груди Звермайера, но офицер ничего не сказал, а развернулся и пошёл прочь, к стальной калитке.

— Ты просто не хочешь признаться сам себе в том, что я более сострадательный, нежели ты, Вальтер! — выпалил Бенедикт в спину брату.

Тигр, услышав эти слова, подпрыгнул, словно подкинутый невидимой огромной пружиной. В два прыжка преодолев расстояние, на которое он успел отойти от Бенедикта, Звермайер схватил его за грудки и прижал к стене.

— Сострадательный? — прошипел он, дыша в лицо брату. — А с каким состраданием ты выполнял поручения своего босса? С каким…

Спазм сжал горло тигра, и он, отпустив брата и злобно оскалившись, ударил кулаком по стене, рядом с головой Бенедикта. Несколько мгновений ему понадобилось, чтобы взять себя в лапы, потом он поднял взгляд, полный глухой злости, на брата и тихо сказал:

— Уходи отсюда, Бенедикт. И постарайся больше не попадаться на глаза ни мне, ни родителям. Это мой тебе братский совет.

Бенедикт долго смотрел на брата с горечью, потом безжизненным тоном тихо произнёс:

— Нас с тобой разделяет восемь лет, а кажется, что целая пропасть, Вальтер. Знай, что я тоже думаю о семье и не желаю вам плохого. Надеюсь, что ты это когда-нибудь поймёшь. А сейчас я уйду, как ты хочешь. И, если тебе не сложно, если твои принципы тебе позволят, передай родителям, что я всё равно люблю их. И тебя с Мелиссой тоже…

Развернувшись, молодой тигр медленно пошёл прочь. Его широкие плечи, казалось, поникли под грузом разочарования и непонимания. Звермайер смотрел брату вслед без всякого сожаления, он даже не окликнул его. Вскоре мускулистая фигура Бенедикта растворилась вдали, и тигр-полицейский вернулся в дом.

* * *

Проводив Бенедикта, Софи сразу почувствовала, как на неё резко рухнуло гнетущее ощущение одиночества. Без любимого тигра молодой тигрице было грустно, и она пыталась себя хоть чем-то занять, но ни на чём не могла сосредоточиться. Софи просто уселась на диван и щёлкнула пультом телевизора. На одном канале демонстрировался глупый комедийный сериал, где герои то попадали ногами в унитаз, то швырялись друг в друга тортами и пирожными, на канале новостей что-то быстро тараторил Питер Лосини. В этот момент раздался громкий и требовательный звонок в дверь. Софи подскочила на месте и, будучи уверенной, что это вернулся Бенедикт, быстро подошла к двери и, навесив на мордочку радостную улыбку, распахнула створку. В следующий миг улыбка резко пропала, уступив место ужасу, и молодая тигрица попятилась назад. В дверном проёме стоял крупный тигр мощного телосложения. Но это был не Бен. И не отец. Ни у которого из них не было жуткого шрама, пересекавшего правый глаз.

— Ну здравствуй, Софи, — криво улыбнувшись, произнёс Вигмар Дарктайгер. — Давно не виделись, как говорится.

— Что вам нужно? — Оцепенение спало с Софи, и она попыталась закрыть дверь, но Дарктайгер быстро сунул нижнюю лапу между косяком и створкой.

— Ты даже родного отца не пустишь? — скривился тигр.

— Моего отца зовут Доминик Брукстэнтон, убирайтесь прочь! Или охрану вызову!

— Расслабься, Софи, — поднял лапу Дарктайгер. — Я скоро уйду, раз ты этого хочешь. Может, хотя бы чаю сделаешь?

И, не дожидаясь согласия Софи, тигр прошёл внутрь дома. Несколько мгновений молодая тигрица стояла рядом с открытой дверью, словно превратившись в каменное изваяние, затем, прогнав оцепенение, прикрыла створку и поспешила на кухню. Дарктайгер уже сидел на стуле и осматривался кругом.

— Да, ты живёшь в хороших условиях, — хмыкнув, сообщил тигр. — Окружена заботой, вниманием.

Обуянная ужасом, Софи попыталась ответить на слова Дарктайгера, но вместо этого из её горла вырвалось нечленораздельное мычание. Взгляд её беспомощно метался по кухне, перескакивая с одного предмета на другой, как будто молодая тигрица ждала от них помощи.

— Ты думала, я не найду тебя? — тихим и вкрадчивым голосом спросил тигр, внимательно посмотрев на Софи. Тигрица попятилась на пару шагов и, наткнувшись на стул, с размаху опустилась на него. Дарктайгер, наоборот, встал и медленно стал приближаться к дочери, и она вцепилась в стул, словно утопающий за бревно.

— Ты боишься, Софи, — скорее утвердительно, чем вопросительно, сказал тигр. — Зря боишься, ведь мы с тобой одной крови.

— Что вам нужно от меня? — снова спросила молодая тигрица.

— Просто так, пришёл зайти, поговорить, — пожал плечами Дарктайгер. — Разве отец не имеет на это право?

В течение этого времени, мгновение за мгновением, страх и потрясение от встречи постепенно уступали место решительности. Молодая тигрица встала и, отойдя в сторону, указала лапой на дверь и велела:

— Уходите отсюда по-хорошему. Вы не мой отец! Как зовут моего отца, я уже сказала.

— Тебе ли не знать, Софи? — хмыкнул Дарктайгер. — Они не родные тебе.

— С какой стати мне верить вам? — моргнула Софи.

— Хочешь упорствовать дальше — продолжай, — махнул лапой тигр. — Я уверен, что ты знаешь правду, неужели Брукстэнтон тебе её не открывал?

— Не ваше дело! — огрызнулась молодая тигрица. — Если не уйдёте отсюда, вызову полицию.

— Полиции ехать досюда долго, — покачал головой тигр. — Но ты зря боишься — я тебе ничего не сделаю. Считай, что это проявление мною отцовской заботы, Софи. Хоть ты и не рада меня видеть, я тебя разочарую — мы ещё не раз встретимся. А теперь — до следующей встречи. — Дарктайгер развернулся и пошёл к двери. Открыв её, он на пороге потянулся, хрустнув позвонками и с сожалением сказал: — Эх, рассчитывал чаю попить, но, раз такая встреча была уготована…

Не договорив, он вышел на улицу, и через мгновение ночная темнота поглотила его мощную фигуру. Трясущимися лапами Софи заперла дверь на ключ, задвинула щеколду и села прямо на пол, прислонившись спиной к филёнке. Она чувствовала себя так, как будто пробежала три мили без остановки — в груди бешено колотилось сердце, а нижние лапы дрожали. С трудом переводя дыхание, Софи закрыла глаза, стараясь прогнать из памяти продолжавшую стоять перед её взором морду Дарктайгера. Именно он и был её ужасной мыслью, которую она утаивала от Бенедикта. Но и молчать она больше не хотела, она была уверена, что любимый тигр сможет защитить её от проблем. В этот момент раздался звонок в дверь, и молодая тигрица подскочила от неожиданности. Но на этот раз за дверью стоял Бенедикт, которого она немедленно заключила в объятия.

Медленно и величественно плыло по яркой лазури неба жаркое солнце. Малые Норки уже начинали гудеть в хозяйственных хлопотах. Джуди стояла на крыльце, медленно вдыхая свежий воздух, а из огромной столовой доносился шум голосов — чета Хоппс, уже позавтракавшая, одновременно раздавала указания по утренней уборке дома и выговаривала чересчур болтавшим за едой детишкам. Несколько маленьких крольчат, уже проглотившие свои порции, весело носились друг за другом. Джуди смотрела с улыбкой на то, как сидевший у входа в сеновал Элдред играет с маленькой Мэри. Маленькая сестра Джуди тянулась к опущенным длинным ушам кролика, и когда она была уже готова вот-вот коснуться их, он резко поднимал их, и в результате малышка оставалась ни с чем. Однако эта игра забавляла её, и звонкий и чистый смех Мэри разносился вокруг. Девочка повернулась в сторону сеновала и пискнула:

— Доброе утро, дядя Ник!

— Привет, Мэри! — улыбнулся, выходя под яркий свет солнечных лучей, Ник, затем потянулся. Почувствовав, как хрустнул позвоночник, лис направился к Джуди, но именно в этот момент у неё в кармане зазвонил телефон. Как и следовало ожидать, по ту сторону оказался Буйволсон.

— Как дела, Хоппс? Есть информация по делу?

— Да, капитан, — ответила Джуди и пересказала шефу весь разговор с сестрой.

— Что ж, — удовлетворённо вздохнул Буйволсон, — видать, у вас в Малых Норках все жители внимательные, замечающие всё происходящее. Поэтому дальнейшая задача такова — берёшь Уайлда и отправляешься искать тот заброшенный тоннель. Да, кстати, на помощь к вам сегодня подоспеет сотрудница из Второго отдела. Ждите её, как только она прибудет, позвонишь мне. Задача ясна? И где Уайлд?

— Так точно! — отрапортовала крольчиха. — А Ник рядом, передать ему трубку?

— Нет, — коротко ответил капитан.

— А что за сотрудница? — запоздало поинтересовалась Джуди.

— Вопросы потом! — отчеканил Буйволсон. — Она приедет и сама всё расскажет, но уверен, в отличие от её начальника, что она окажется дельным помощником. До связи, Хоппс.

В ухо понеслись гудки. Ник, наблюдавший за разговором, понял, что звонил шеф, и поинтересовался:

— Что-то на работе, Морковка?

— Да, — ответила молодая крольчиха, положив телефон в карман. — Шеф сказал, чтобы мы шли искать тот тоннель, о котором услышала Мэри.

Вспомнив рассказ, Ник буркнул себе под нос: «Угу».

— Ты спросила у шефа про сотрудницу, к нам едет кто-то на помощь?

— Да, — кивнула Джуди. — Кто-то из Второго отдела, но кто именно, он не сказал.

— Из Второго отдела? — фыркнул Ник и рассмеялся. — Шеф окончательно свихнулся, если договорился с этим узколобым чудаком Дэнсмэйном? И вообще, как он мог договориться с ним, если они друг друга просто ненавидят?

— Буйволсону нет смысла договариваться с кем-то, — усмехнулась Джуди. — Для нашего капитана никакие авторитеты не страшны! Рявкнет, настаивая на своём — и всё, весь разговор.

Ник с улыбкой кивнул на слова напарницы.

— А я что-то слышала про их проблемные отношения, только в подробности так никто и не посвятил, — сказала Джуди. — Ты не в курсе, Ник?

Лис покачал головой, и Джуди вздохнула. О том, что в Центральном районе Зверополиса существует не один отдел полиции, крольчиха знала, но про отношения двух капитанов ей не довелось узнать, и ей стало интересно.

* * *

Примерно через три часа, когда Джуди помогала отцу переносить в амбар мешки с мукой, Ник окликнул её и, когда она подошла на зов, указал лапой в сторону горизонта. Вдаль извилистой серой лентой уходила дорога, ведущая в Зверополис, и близ окраины Малых Норок появилось облако пыли, которое становилось со временем всё больше. Острый глаз Ника различил крошечную чёрную точку — в сторону родного городка Джуди довольно быстро ехал автомобиль. Элдред Фогель, слонявшийся без дела по просторному двору, подошёл было к полицейским, но тут его окликнул Стью:

— Элдред, подойди на минутку! Арни, — он обратился к одному из сыновей, — следи за Мэри и Энн, чтобы не трогали грабли!

Молодой кролик, с любопытством всматривавшийся в том же направлении, что и Джуди с Ником, вздохнул и пошёл на зов главы семьи Хоппс, в то время как из-за угла донёсся ломающийся подростковый басок — Арнольд укорял маленьких сестёр за то, что они находились в опасной близости от острых сельскохозяйственных предметов. А друзья-полицейские наблюдали за тем, как полицейская машина Зверополиса въехала в город.

— Джуди, кого там увидела, дочка? — окрикнула с крыльца дочь Бонни.

— Полиция в помощь, мам, — ответила Джуди.

Через несколько минут автомобиль подъехал к ферме Хоппс. За рулём сидел угрюмого вида массивный носорог, удивительно похожий на МакРога, только на левой стороне его серой морды виднелся бледный шрам. Увидев, что их ждут офицеры из Первого отдела полиции, носорог только кивнул и, повернувшись к пассажиру, очевидно, что-то сказал ей. Дверь открылась, и наружу выбралась молодая львица в полицейской форме. Осмотревшись кругом, она вдохнула полной грудью свежий и значительно более чистый, нежели в самом городе, воздух. Носорог захлопнул дверь, и машина на второй скорости стартовала с места и скрылась за первым поворотом.

Прибывшая в помощь офицер полиции повернулась к ожидающим Джуди и Нику и мелодичным голосом спросила:

— Это вы из Первого отдела? Джуди Хоппс и Николас Уайлд?

— Да, это мы, здравствуйте, — улыбнулась Джуди.

— Привет, — обронил Ник и, сощурившись, внимательно посмотрел на львицу. Офицер, окинув его оценивающим взглядом, едва заметно ухмыльнулась и обратилась к Джуди:

— Меня к вам на помощь отправил Буйволсон. Меня зовут Мариэтта Монтгомери, я из…

— Второго отдела полиции Зверополиса, — закончил за молодую львицу Ник. Мариэтта, поправив воротник форменной рубашки, слегка нахмурилась.

— Извините, коллега, — произнесла львица холодноватым тоном, сделав нажим на последнее слово, — но я не очень люблю, когда меня перебивают. Впрочем, вы уже знаете, откуда я.

— Ник! — шикнула на него Джуди и толкнула локтем в бок, затем обратилась к Мариэтте: — Не обращайте внимания, Ник не издевается.

— Я поняла, — спокойно ответила львица, затем достала телефон и, набрав номер, коротко сообщила: — Я на месте. Как будет информация, сообщу.

* * *

Сообщив родителям, что уходит на несколько часов, Джуди надела полицейскую форму, взяла с собой фонарик и — на всякий случай — электрошоковый пистолет. Ник и Мариэтта ждали её рядом с крыльцом. Недовольно сопя, недалеко от амбара ходил взад-вперёд Элдред — ни Ник, ни Джуди не позволили ему пойти с ними. Путь до пруда, в котором был утоплен тиграми автомобиль, компания проделала молча, затем Ник спросил:

— Слушай, Морковка, я так и не понял, что за тоннель, о котором сказала Мэри? Он же вроде заброшенный.

— Я сама недавно сообразила, что это может быть старый железнодорожный тоннель, по которому раньше ездили в город, до появления монорельсовой дороги, — ответила Джуди. — Это старая железнодорожная станция Малых Норок.

— Я недавно слышала, что там идут какие-то ремонтные работы, только далеко от въезда, — сообщила Мариэтта. — Джуди, вам удалось быстрее нас выйти на след пропавшего Стефана Златогрива, чем наш отдел занимается столь же долго, как и вы. Сейчас мы работаем вместе, так что расскажи — как вы узнали, где в последний раз видели брата мэра?

— Тоже слышала про этого Бенедикта, — сказала молодая львица, когда рассказ иссяк. — Но никак не думала, что именно он чуть не убил Стефана. Вам просто повезло, что вы поймали этого мелкого воришку Хитриса.

Помолчав немного, львица с явной радостью в голосе добавила:

— Как хорошо, что мне, хоть и с огромной неохотой, Дэнсмэйн поручил помочь вам в сложном деле. Мы тоже этим занимались, поскольку мэр привлёк оба отдела к поискам брата. Только наш капитан, скорее всего, отправил бы меня ловить нарушителей на парковках, если бы Буйволсон не позвонил. Хотя… после того, что я сделала… — Тут Мариэтта неожиданно махнула лапой и замолчала, Джуди с Ником переглянулись. Во взорах обоих читалось любопытство. Крольчиха посмотрела на Ника и, судя по его рыжей морде, поняла, что он хочет расспросить Мариэтту о том, что она сделала. Лис только успел открыть пасть, как Джуди толкнула его в бок и беззвучно произнесла:

— Не сейчас.

Молодая львица, шедшая сбоку, чуть покосилась на спутников. Если она и поняла, что Ник собирался спросить её, то не подала виду. Лис же недоумённо покосился на друга и в ответ получил отрицательное покачивание головой и серьёзный взгляд. Возведя на миг взор к небу, Ник выдохнул, и до тех пор, пока вдали не завиднелась старая железнодорожная станция Малых Норок, путь они проделали молча.

— В первый и последний раз я была здесь в четыре года, когда мы с папой и мамой катались на машине, — сказала Джуди, окидывая изучающим взором старые полуразрушенные деревянные и каменные конструкции. Время было беспощадно к ним — дерево темнело и под действием природы превращалось в труху, камень серел с каждым месяцем и крошился. Жалкие на вид остатки домов печально смотрели на мир пустыми, без стёкол, окнами, в пустых помещениях, густо пахнущих нежилым, гулял сквозняк. Ник же, вспоминая постоянно гудящий и кишащий работающим населением родной городок Джуди, только вздохнул.

— Да уж, пейзажи здесь и там — просто небо и земля…

По бывшей главной улице станционного городка львица, крольчиха и лис прошли к старой станции и увидели стоявший у перрона тепловоз. Дверь его кабины была распахнута, что означало, что машинист отошёл недалеко. Через минуту на перроне появился машинист — пожилой гиппопотам с довольно объёмистой коробкой в руках. Опустив её на платформу, он выпрямился, затем сунул лапу за пазуху, достал оттуда толстую сигару и с наслаждением закурил. Извилистая сизая струйка дыма устремилась вверх, постепенно тая в воздухе. В этот момент Джуди, Ник и Мариэтта подошли к нему. Глаза гиппопотама при виде полицейских на миг расширились, и он спросил:

— Доброго дня, какими судьбами сюда направилась полиция?

Мариэтта сделала шаг вперёд и твёрдым тоном заговорила:

— Нас направили из Центрального района Зверополиса. До нас дошли сведения, что далеко в тоннеле проводятся несанкционированные работы, и мы обязаны посмотреть, что там происходит. Если действительно там что-то проводится, то сколько вас?

Гиппопотам чуть не выронил сигару.

— Вы что такое говорите? — изумился он настолько правдоподобно, что молодая львица поверила, как и Джуди с Ником. — Какие работы? Этот тоннель давным-давно заброшен, да и в развалинах этих никто не живёт. Если вам кто-то сообщил в полицию, то найдите этого зверя и передайте ему, что он — больной дебил. Я из тоннеля вывожу мусор.

— Прямо в локомотиве? — саркастически изогнул бровь Ник. — Очень оригинальный способ перевозки мусора. И куда его потом деваете? И что за коробка, которую ты нёс сюда?

По мере разговора гиппопотам медленно-медленно пятился назад, к открытой двери кабины тепловоза, где под сиденьем, спрятанный от посторонних глаз, лежал заряженный пистолет. Ещё чуть-чуть… оказаться бы рядом… одно резкое движение… Но потом в голову гиппопотама пришла более интересная идея, и он, притворно тяжело вздохнув, произнёс:

— Если вы мне не верите, то садитесь внутрь, я вас отвезу внутрь тоннеля и покажу, что там нет ничего такого, что могло бы показаться полиции подозрительным. Только подождите меня пару минут, у меня осталась ещё одна коробка.

— Что за коробка? — полюбопытствовала Джуди.

— Я вывожу мусор оттуда, а там не очень легко работать без воды, кролик-полицейский, — ответил гиппопотам, с некоторой долей презрения произнеся последние слова. — Так что оставайтесь здесь, а я сейчас вернусь.

С этими словами гиппопотам неторопливо потопал от перрона, а Мариэтта подозрительно смотрела ему вслед. Однако и Джуди с Ником этот машинист показался странным. Все трое заметили во время разговора, как у зверя непроизвольно дёргается правая лапа.

— Нервничает, — тихо озвучила мысль Мариэтта. — Скорее всего лжёт. Минутку…

Молодая львица неслышно подошла к открытой двери и заглянула под сиденье. Через пару мгновений она вытащила оттуда пистолет и продемонстрировала оружие коллегам.

— Уж не оружие ли он туда возит? — спросила Мариэтта. Ник, осматривавший коробку, с удивлением протянул:

— Насчёт воды он не соврал.

Джуди подошла на голос друга и увидела торчавшие из коробки горлышки пластиковых бутылок, плотно завинченных крышечками.

— Вот же негодяй, — прошипела львица, держа в лапах пистолет гиппопотама. — Он заряжен и снят с предохранителя!

— И что делать? — прошептала Джуди. — Вдруг он здесь не один?

— Есть идея, — без улыбки сообщила львица-офицер и, поставив пистолет на предохранитель, положила на место. — Джуди, если выйдет, подай сигнал.

Молодая крольчиха кивнула, а львица-офицер достала телефон, набрала номер и сообщила:

— Говорит офицер Монтгомери. Пришлите наряд на старую станцию Малых Норок. В туннель не заходить, ждать нас снаружи, около здания станции.

В этот момент Джуди громко закашлялась, и Мариэтта быстро спрятала телефон в карман. На перроне показался гиппопотам и коротко велел:

— Прошу, господа, экипаж подан!

Львица, лис и крольчиха послушно залезли внутрь локомотива, а гиппопотам сел на место машиниста, злорадно улыбаясь. Ведь всего минуту назад он набрал хорошо известный номер и коротко велел:

— Передай боссу — у нас гости. Повторяю — у нас гости. Веду их к вам, разберётесь сами.

— Что за гости? — раздался в динамике искажённый мужской голос. — Дерек, ты сам не можешь разобраться? У тебя же есть оружие!

— Передай — и всё! — рыкнул Дерек и убрал трубку от уха.

— Кто они? — спросил невидимый собеседник.

— Львица, лис и крольчиха, — буркнул машинист, отсоединяясь.

Спустя несколько минут тепловоз медленно тронулся со станции, и сразу его окружила тьма тоннеля, рассеиваемая светом фар. Дерек молча управлял транспортным средством, что-то негромко, но бодро напевая себе под нос. Видимо, предвкушал то, что произойдёт с незваными гостями. Однако тройка полицейских была готова. Через минуту Джуди спросила:

— Мариэтта, а ты как давно работаешь в полиции?

— Не так давно, — улыбнулась молодая львица. — Я об этом мечтала с детства, ещё смотрела на своего отца. Он тоже работает в моём отделении, только не капитаном, а заместителем этого хмыря Дэнсмэйна. А о тебе, Джуди, я наслышана. Такая маленькая с виду, но достойный полицейский!

Крольчиха улыбнулась.

— Я, как и ты, в детстве всё для себя решила. Только сначала меня и всерьёз не воспринимали, Буйволсон отправлял штрафовать нарушителей на парковке. Если бы не Ник, — Джуди покосилась на друга, — я, может быть, сейчас продавала овощи у себя.

— Это же Зверополис, и здесь каждый может стать, кем захочет, — выдала Мариэтта старую истину всего города. — Мне просто повезло, что мой отец работает со мной, он очень сильный профессионал. С ним даже Дэнсмэйну приходится считаться, хотя он бы с радостью вырвал папе всю гриву, судя по его выражению морды, когда за меня заступился вместе с Буйволсоном. И меня бы выкинул, хотя в первые дни я сама этого хотела…

— А что случилось? — спросил Ник, вспомнив, как по пути на старую станцию Мариэтта прервала разговор.

— Долгая и печальная история, — погрустнела молодая львица. — В первую очередь мне досталось от шефа, но отец за меня вступился, они чуть не подрались. Схватка львов! — И Мариэтта горько усмехнулась. Джуди задумалась, вспомнив свои слова после, казалось бы, полного раскрытия дела и ареста Леодора Златогрива. «Дичать могут лишь хищники…»

Словно подслушав мысли Джуди, Мариэтта сказала:

— Тебе тоже пришлось пережить неприятный момент, Джуди, я слышала твоё выступление. Но всё равно это дело с горлодёрами раскрыли вы, и благодаря вам город живёт спокойно.

Джуди не нашлась, что ответить и просто улыбнулась. Мариэтта вздохнула и, словно приняв для себя какое-то решение, сказала:

— Инцидент, который произошёл со мной, тоже имел место во время дела о пропавших животных, правда, у меня всё было намного серьёзнее.

И под мерный гул работающего двигателя молодая львица начала рассказ. Гиппопотам Дерек тем временем спокойно управлял тепловозом, глядя на рельсы, двумя длинными параллельными линиями уходящие под машину. В голове у него были свои мысли, но он тоже, как и Джуди с Ником, слушал рассказ Мариэтты.

* * *

— Если Дэнсмэйн тебя отправит на задание, звони мне, я тебе помогу, — тихо произнёс молодой и сильный лев-офицер и взял Мариэтту за лапу.

— Ты в отпуске, Доран, — напомнила ему львица.

— Ну и что? Разве меня это остановит? — улыбнулся лев, затем поднёс лапу Мариэтты к морде и поцеловал. Молодая львица только улыбнулась — она не могла дать на этот вопрос никакого ответа, кроме одного.

— В общем, я на связи, — сказал Доран и поцеловал Мариэтту в щеку. В этот момент от главного входа раздался громкий крик:

— Монтгомери, Джонсон! Что за обмен микробами?!

Стоявшие рядом с автомобилем Дорана лев и львица оглянулись на зов. К ним быстро шагал довольно могучего вида лев. Он был уже не молод, хотя его карие глаза блестели, но в них горела ярость. Тёмно-коричневая пышная грива топорщилась у него на голове и подпрыгивала в такт быстрым шагам. Под синей формой полицейского бугрились мощные мускулы, верхняя пуговица у воротника, окружавшего толстую шею, была расстёгнута, а форменная рубашка, казалось, вот-вот треснет из-за распиравшей её могучей груди. Это был капитан Второго отдела полиции Зверополиса, Альвисс Дэнсмэйн.

— Вы на работу приехали, офицер Монтгомери, а не на свидание в ресторан. Джонсон, быстро в машину и отчалил отсюда, ты не здесь работаешь! И вообще, у тебя отпуск, кажется. Ты, — он ткнул лапой в грудь Мариэтты, — пошли за мной. И поживее!

— Полегче, капитан, — Доран шагнул вперёд, но был остановлен сильной лапой Дэнсмэйна, сжатой в кулак.

— Я по два раза не повторяю, парень! Кыш! Монтгомери, за мной!

«Психопат старый!» — со злостью подумал Доран, сверля взором широкую спину Альвисса. Мариэтта повернулась к любимому, и лев увидел на её, казалось бы, поблёкшей мордочке извиняющуюся улыбку. С тяжёлым вздохом молодой лев сел в машину и уехал.

Шумно дыша, Альвисс Дэнсмэйн шагал ко входу в здание полиции, а Мариэтта семенила следом. К грубому обращению начальника она уже привыкла давно, но понимала, что, если бы не её отец, он бы давно уже выставил её за порог здания. При Дэнсмэйне никогда в его отделе не было полицейских-женщин, поскольку он никогда ни считал их годными для такой работы. Да и отношения капитана с отцом Мариэтты, со своим коллегой, были довольно натянутыми, несмотря на то что Асмунд Монтгомери был его заместителем. Именно в этот момент заместитель шефа и стоял около входа — он услышал громкие голоса Дэнсмэйна. Улыбнувшись дочери, он поманил Альвисса.

— Потом поговорим, Ас, — отмахнулся лев. Асмунд схватил капитана за локоть и оттащил его в сторону. Шеф успел бросить в спину Мариэтты:

— В кабинет!

Львица покорно пошла в сторону кабинета, но даже на расстоянии услышала голоса двух матёрых львов — обширный вестибюль здания был почти пуст.

— Слушай, Альвисс, я знаю, что ты начальник, но я тебе запрещаю — слышишь? Я запрещаю так разговаривать с моей дочерью!

— Ас, не тебе это решать! — огрызнулся шеф. — Где она и где я, знаешь?

— Знаю, — рыкнул отец Мариэтты. — А благодаря кому ты стал здесь боссом, ты это знаешь?

— Отставить глупые разговоры! — рявкнул Альвисс. — За работу, Монтгомери-старший!

— Не переживай, детка, — сочувственно произнёс пожилой лев, когда они с Мариэттой сидели в буфете. — Бесполезно его переделывать.

— Да ладно, пап, — львица навесила на мордочку натянутую улыбку. — Что взять с такой мега-харизмы?

Усмехнувшись, Асмунд оставил вопрос без ответа и, сложив грязную посуду, взял её со стола и понёс на положенное место. После обеда Дэнсмэйн дал молодой львице новое дело.

— У нас очередной пропавший зверь, уже десятый за три месяца. Ягуар по имени Эдриан Веллингтон, двадцать пять лет. В последний раз его видели два дня назад в районе Тропического леса, где он гулял со своей девушкой Глорией. Так соседи сказали. Отправляешься туда прямо сейчас, но в помощь получишь отца. Одна не справишься с делом, в этом-то я уверен.

Лев невозмутимо произнёс эти слова, но молодая львица уловила в них злую насмешку. К манере общения Дэнсмэйна с подчинёнными Мариэтта уже привыкла, но её выводил из себя тот факт, что пожилой капитан просто отказывается верить в неё. Несколько небольших дел она раскрыла сама, без помощи своего отца, который всячески поддерживал львицу, и среди многих коллег завоевала уважение. Хотя видящий не дальше своих клыков Дэнсмэйн, в открытую и скрыто выражая сомнения в отношении Мариэтты, нарушал её душевное равновесие. Молодая львица несколько раз выручала своих коллег из сложных ситуаций, а насчёт того, справится ли она с заданием, у неё было собственное мнение, которое никто не мог поколебать. Но потом Мариэтта постепенно прогнала из головы неприятные мысли, и постепенно, когда они с отцом уже ехали в район Тропического леса, в её душу начало вползать странное предчувствие. Мысли в своём быстром течении как будто налетали на какую-то преграду…

— Эдриан — наш старый сосед и приятель, — вторгся в разум Мариэтты голос отца. — Помнишь его?

— Да, — кивнула дочь. — Довольно приятный в общении и на вид ягуар, вежливый, готовый помочь. Как ты думаешь, что с ним случилось?

— Не знаю, — вздохнул Монтгомери-старший. Никто из полицейских — ни Первый, ни Второй отделы — так ничего и не знали о судьбе остальных исчезнувших. Часто капитаны обоих отделений и их сотрудники задерживались на работе допоздна, а то и оставались на ночь, пытаясь найти хотя бы маленькую зацепку в таинственном исчезновений животных. К работе самим Леодором Златогривом были подключены сразу оба отдела полиции Зверополиса, но результатов это не давало.

Большую часть пути до места назначения полицейские проделали молча, затем Асмунд, явно желая отвлечь дочь от неприятных терзаний, спросил:

— Слушай, Мари, а если бы тебе предложили выбрать с собой на задание Дорана или меня, ты бы с кем отправилась?

— Сложный выбор, пап, — улыбнулась молодая львица. — Ты более сильный и опытный, но и Доран достойный полицейский.

— Он тебе нравится? — на миг повернулся отец к дочери. Молодая львица почувствовала, как кровь приливает к её морде. Почему-то она стеснялась дать отцу положительный ответ на этот вопрос, тогда как уже сама понимала, что успела полюбить молодого и сильного офицера, ведь они уже давно знали друг друга. Асмунд, уже обративший внимание на дорогу, снова посмотрел на дочь-коллегу и понимающе улыбнулся. Поймав его взгляд, Мариэтта почему-то смутилась и с преувеличенным вниманием стала рассматривать медленно проплывающие в окне автомобиля дивные сооружения в виде огромных деревьев и многочисленных переплетений лиан, выстраивающиеся в улицы и проспекты. Тем временем на Зверополис уже опускался вечер, тени становились длиннее, а в некоторые места лучи светила и вовсе не проглядывали. Автомобиль уже ехал по окраине населённого пункта, когда вдруг перед капотом мелькнула тень.

— Чёрт! — выругался Асмунд, резко тормозя так, что оба чуть не разбили лбы о приборную доску. Испуганная Мариэтта укорила отца:

— Папа, разве можно так тормозить!

— Бешеный какой-то под колёса метнулся! — обронил лев, отстёгивая ремень безопасности и выскакивая наружу. Через мгновение дочь тоже оказалась на дороге, от которой в сторону густых джунглей быстро убегал зверь. Что-то в его фигуре показалось знакомым, и как раз в тот момент, когда Мариэтта догадалась, кто это, зверь скрылся среди лиан и деревьев. Львица подбежала к отцу.

— Папа, это Эдриан!

— За ним!

Дважды повторять не требовалось. Лев и молодая львица понеслись в гущу леса по следам убегавшего.

— Эдриан, стой! Всё в порядке, мы из полиции! Я Мариэтта Монтгомери! — крикнула ему вслед офицер.

Они буквально врезались в чащу, и сразу льва и львицу окружила темнота — такая, что через минуту потребовалось включить фонарики. Чуткий слух Мариэтты уловил шорох и странные протяжные звуки, перемежавшиеся с яростным рычанием. С Эдрианом происходило что-то странное и непонятное. Пройдя несколько десятков метров вперёд, Мариэтта вытянула лапу с фонариком. Луч света неуверенно пополз по земле и выхватил из тьмы странно скрючившуюся гибкую фигуру ягуара, который занимался не чем иным, как яростно царапал когтями ствол толстого дерева и злобно рычал.

— Эдриан… — тихо позвала молодая львица. — Эдриан, не бойся, это я, Мариэтта!

Ягуар стремительно обернул к ней голову, и в свете фонаря ярко вспыхнули зелёные глаза, полные невероятной ярости. Через миг он оскалил клыки и пронзительно зарычал.

— Эдриан…

Ягуар, резко скребнув когтями по стволу, взревел не хуже льва и… бросился на Мариэтту. Вскрикнув, она отскочила в сторону, и взбесившийся по непонятной причине старый сосед Монтгомери упал на землю и начал яростно расцарапывать почву. Куски земли и пучки травы так и полетели в разные стороны. Мариэтта не успела спросить, что с ним — в этот момент он неожиданно подскочил и лягнул её задними лапами в живот. Не ожидавшая толчка, молодая львица отлетела назад и упала наземь, чувствуя сильную боль в солнечном сплетении. Безостановочно и с каким-то ярым фанатизмом рыча, Эдриан продолжил беситься, раскидывая землю и траву, затем вновь повернулся к лежавшей на земле Мариэтте. Он выглядел совершенно невменяемым и от этого — страшным, шерсть на его загривке вздыбилась, а сильные лапы готовились оттолкнуться от земли, чтобы броситься в любую сторону.

— Эдриан, перестань, мы тебе…

Голос пожилого офицера прервался — ягуар внезапно набросился на него. Сильный толчок отбросил льва на ствол дерева, ударившись о него головой, Асмунд со стоном сполз на землю и схватился за затылок. Перепуганная Мариэтта метнулась к отцу, но в этот момент ягуар снова ринулся к ней. Львица едва успела отскочить, и острые клыки спятившего зверя мелькнули в сантиметре от кончика её носа. Он припал к земле и начал подкрадываться к отбежавшей Мариэтте — совсем как настоящий хищник…

— Эдриан, прошу тебя, успокойся! — взмолилась львица. — Да что с тобой происходит?

Пятясь назад, она нащупывала лапой электрошоковый пистолет, будучи готовой в случае нападения вырубить ягуара. Единым усилием мощных мускулов ягуар прыгнул на львицу, её лапа успела только цапнуть оружие, но не выхватить его. Новый сильный толчок отбросил львицу назад, в этот момент Мариэтта находилась на краю довольно крутого, но не высокого обрыва. Она упала на твёрдую землю с высоты трёх метров спиной, и ей сбило дыхание. Пытаясь вздохнуть, молодая львица подняла голову и увидела, как ягуар готовится прыгнуть вслед, прямо на неё. Мускулы напряглись… мгновение… Мариэтта снова увидела полыхающие яростью зелёные глаза зверя…

Прыжок!

У Мариэтты не оставалось выбора. Каким-то чудом она изловчилась выхватить пистолет из-за пояса, вскинула его и, практически не целясь, нажала на спусковой крючок. Но из ствола не вырвались поражающие электроды. По лесу разнеслись оглушительные хлопки двух выстрелов. Выстрелов из боевого пистолета. Вздрогнув от первого хлопка, Мариэтта рефлекторно нажала на спусковой крючок ещё раз. Ягуар, протяжно взревев, упал прямо на Мариэтту. Все действия заняли буквально пару мгновений.

Упав с края обрыва прямо на Мариэтту, Эдриан так и остался лежать на ней, лишь только странно подёргивались его лапы. Несколько мгновений молодая львица лежала на земле, придавленная тёплым телом молодого ягуара, и в этот момент сверху раздался полный тревоги и ужаса зов отца. Одновременно с этим молодая львица ощутила, как её синяя полицейская форма липнет к телу, заливаемая чем-то тёплым. Оттолкнув от себя странно отяжелевшее тело ягуара, молодая львица учуяла до ужаса знакомый запах и перевела взгляд на свою форму и вскрикнула. Её грудь и живот были залиты кровью, а правая лапа продолжала сжимать боевой пистолет, из ствола которого вился лёгкий дымок.

— Нет! — выдохнула Мариэтта в глубоком ужасе и осторожно перевернула Эдриана на спину. — Папа, немедленно вызывай «Скорую»! — дико закричала она.

Всем полицейским Зверополиса предписывалось носить с собой два пистолета — электрошоковый, чтобы ловить мелких хулиганов и прочих преступников, и боевой. Огнестрельным оружием нужно было пользоваться, когда противники вооружены и оказывают сопротивление. Истина обрушилась на молодую львицу с силой упавшего на землю булыжника. Оказалось, что Мариэтта от страха перепутала пистолеты — электрошоковый находился на поясе слева, а она выхватила тот, что был справа. Теперь молодая львица обезумевшим и остановившимся взором смотрела на результаты своей оплошности. Обе пули глубоко застряли в теле ягуара — одна попала ему в живот, чуть ниже правого подреберья, а вторая ненамного выше. Из обеих ран обильно струилась кровь, заливая одежду и землю.

— Мариэтта! Дочка! — крикнул отец сверху. В этот момент ягуар открыл глаза и страшно захрипел.

— Эдриан! — охрипшим голосом окликнула его Мариэтта. Тут взгляд его зелёных глаз сфокусировался на молодой львице, и он, с трудом вдохнув прохладный вечерний воздух — мешала разрывающая тело невыносимая жаркая боль, — простонал:

— Мариэтта… ты?

— Папа, вызывай «Скорую»! — снова крикнула Мариэтта, затем повернулась к истекавшему кровью ягуару. — Эдриан… ужас, что я наделала!..

— Помоги… мне… — прохрипел раненый зверь. — Помоги…

Чувствуя, как парализующий страх начинает расползаться по телу, и слыша, как Асмунд Монтгомери наверху вызывает близлежащую «Скорую помощь» и полицию, Мариэтта быстро сорвала с себя форменную синюю рубашку, оставшись в одной чёрной футболке, и резким движением разодрала её на две части. Одну половину она, скомкав, прижала к животу, а вторую — к груди Эдриана. Его обезумевший взгляд блуждал по деревьям, из стороны в сторону.

— Держись, миленький, держись, не умирай, Эдриан! Пожалуйста! — лихорадочно бормотала она, пытаясь остановить обильно текущую из ран кровь. Ягуар с течением времени переставал дёргаться на земле, его движения стали вялыми, и он наконец успокоился, однако жуткое хрипящее дыхание, хотя и ослабевшее — не прекратилось. В этот момент рядом с ними оказался Асмунд.

— В чём дело? Ты цела? — спросил он обращаясь к дочери, затем перевёл взгляд на окровавленного ягуара и отшатнулся. — Что здесь…

Мариэтта подняла на отца обезумевший взгляд, в её красивых глазах в свете фонаря Асмунда блестели слёзы.

— Я не хотела… — прошептала она. — Папа, я не хотела… я перепутала!..

Асмунд поспешно склонился над ягуаром. Ему, более опытному сотруднику полиции и неплохо разбирающемуся в медицине, сразу стало ясно — ранения смертельные. Одна из пуль пробила Эдриану печень, обрывки рубашки быстро намокали от тёмной крови бедного ягуара…

* * *

— Вот так… — неожиданно резко оборвала Мариэтта рассказ. Печаль и ужас всего пережитого до сих пор звучал в её голосе, несмотря на то что после того кошмарного случая прошёл не один месяц. — Мы ничего не смогли сделать с Эдрианом, он умер на наших лапах.

Джуди и Ник молча слушали длинный и тяжёлый рассказ. В голове молодой крольчихи прозвучал голос Буйволсона: «У нас здесь всегда было неспокойно…» Она, как и Ник, не могла представить, насколько было тяжело Мариэтте в те страшные моменты. А если такое случится, что на лапах Джуди будет умирать кто-то из её знакомых или коллег? Нет, о таком нельзя даже думать, крольчиха поспешно прогнала гнетущие мысли. Примерно через полчаса момент тепловоз затормозил, и Дерек оповестил:

— Приехали, господа офицеры полиции, выходим!

Джуди, Ник и Мариэтта были далеко от станции, и здесь единственным освещением были фары тепловоза. Они обошли гудящую машину, и в этот момент Дерек поднял лапу. Через пару мгновений вспыхнул под потолком свет. Удивлённые сверх меры, полицейские сначала зажмурились от неожиданного яркого света, а затем повернулись к Дереку. Повернулись как раз в тот момент, когда гиппопотам направил на них свой пистолет. Его злорадная ухмылка и злобный взгляд не предвещали ничего хорошего.

Джуди инстинктивно отшатнулась назад и наткнулась на Ника, который, в свою очередь, во все глаза уставился на Дерека и пистолет в его лапе, готовый выстрелить в любое мгновение. Лапа Мариэтты скользнула было к кобуре, но гиппопотам резко перевёл ствол на неё, целясь ей точно в лоб.

— Не советую, — рыкнул он чуть дрогнувшим голосом. — Если крольчиха или лис хоть чуть-чуть дёрнутся, получишь пулю, попытаешься выхватить пистолет — уложу всех троих! Назад.

Мариэтта застыла с протянутой к пистолету конечностью, но больше не рисковала вытащить его.

— Я сказал — НАЗАД! — неожиданно рявкнул Дерек, брызгая слюной.

— Эй, приятель, успокойся, — попытался успокоить его Ник, как и Мариэтта, не пытаясь вытащить своё оружие. — Давай поговорим, а?

Дуло пистолета резко переместилось, теперь оно смотрело в глаз лиса.

— Заткнись, рыжая тварь! — протяжно прорычал Дерек. — Вы совершили очень большую ошибку в своей жизни. Не нужно было совать нос не в свои дела, но ваши маленькие мозги явно не приспособлены для того, чтобы думать правильно. Теперь придётся вас всех убрать, потому что вы идёте не на того. Не переживайте, вы ничего не почувствуете, но и вас самих больше никто не найдёт. У меня нет выбора.

Гиппопотам поочерёдно переводил оружие с Ника на Мариэтту, с неё — на Джуди, а с крольчихи — обратно на лиса. Примерно минуту он молчал, выбирая первую жертву, однако Мариэтта видела, как дрожит лапа, сжимающая пистолет. Но никто не посмел шевелиться — риск получить пулю был слишком большим. Наконец, нервно усмехнувшись, Дерек нажал на спусковой крючок, но выстрела не последовало, вместо него раздался глухой щелчок — гиппопотам так и не увидел, что пистолет стоял на предохранителе. Недоумевая, он поднёс пистолет, чтобы осмотреть его, и у Мариэтты не оставалось выбора. Резко выхватив пистолет, она выстрелила вверх, где над рельсами — прямо над Дереком — ярко горела лампа. Пуля попала в неё, раздался взрыв, яркая вспышка, и разбитая лампа вмиг перестала гореть. Осколки стекла посыпались вниз, прямо Дереку на голову. Прикрывшись лапами от острых осколков, коловших и резавших шкуру, гиппопотам выругался. В тот же миг молодая львица выстрелила ещё раз, но только уже дальше, под потолок тоннеля, где, как Мариэтта давно заметила, моргала красная лампочка. Звон бьющегося стекла оповестил её о том, что и эта пуля попала в цель. Параллельно с Мариэттой, оттолкнув Джуди в сторону, выхватил свой электрошоковый пистолет Ник. Поражающие электроды угодили Дереку в грудь, гиппопотам задёргался под действием тока и рухнул на колени. Оторвав от крупного тела зверя электроды, Ник шагнул назад, к Джуди, а Мариэтта в один прыжок преодолела расстояние, разделяющее её и гиппопотама, и резко опустила пистолет на его затылок. Оглушённый Дерек безвольно свалился на правый бок, прямо на осколки того, что ещё считанные мгновения назад было лампой. В тоннеле стало значительно темнее, густой мрак рассеивали только фары тепловоза.

— Вот зараза! — выпалил Ник. — Я так и подозревал, что он может что-нибудь этакое выкинуть. Ты молодец, Мариэтта, спасибо тебе. Считай, ты нам жизнь спасла!

— Я должна была проверить, пока его не было, — опуская пистолет, ответила Мариэтта. — Похоже, он что-то очень хотел скрыть от нас. А может быть, и кого-то.

— Ну и как мы его наружу доставим? — спросил Ник. — Если там нас ждёт полиция, они все извелись в ожиданиях.

— На тепловозе увезём, — ответила Мариэтта. — Не очень удобно тащить многокилограммового гиппопотама, положим его в ту кабину, где ехал он, а сами сядем, если поместимся, в переднюю кабину.

— Ты справишься с управлением? — подозрительно спросила Джуди.

Мариэтта вместо ответа лишь кивнула, затем подошла к бесчувственному Дереку, перевернула крупное тело на бок и сковала лапы за его спиной налапниками. Пару минут она потратила на то, чтобы обыскать его на наличие другого оружия. В нагрудном кармане она нашла несколько листков с непонятными каракулями и упаковку мятной жвачки, но в левом кармане брюк обнаружился довольно острый складной нож. Молодая львица бросила его Нику, и тот поймал его. «Он довольно прилично подготовился к приходу незваных гостей!» — хмыкнул про себя лис. Больше ничего подозрительного Мариэтта не нашла, но обыскивала Дерека тщательно — вдруг он мог спрятать что-нибудь такое, с помощью чего можно снять налапники? Связку ключей, найденную в правом кармане, она дала Джуди, а телефон, найденный там же, она выключила и отдала Нику. Затем несколько минут у них ушло, чтобы запихнуть до сих пор находившегося без сознания гиппопотама внутрь кабины, после чего группа, утирая пот, втиснулась в переднюю кабину тепловоза.

Мариэтта действительно неплохо управлялась с железнодорожным транспортным средством. Она ехала чуть быстрее, нежели Дерек. Когда до выезда наружу оставалось немного, у Мариэтты зазвонил телефон. Глянув на дисплей, она коротко ответила:

— Доран, я занята, позже перезвоню.

Трубка противно запищала, однако молодая львица нажала на отбой вызова.

— Подмога ждёт? — спросил Ник, на миг повернувшись к Мариэтте. Львица-полицейский коротко кивнула.

Вскоре впереди появилось пятно света, которое по мере приближения тепловоза увеличивалось. Мариэтта начала тормозить, и вскоре транспорт осветили яркие лучи солнца. Свет залил нутро кабины, и глаза пассажиров, привыкшие к полумраку тоннеля, заслезились. Тем временем Дерек, находившийся в задней кабине, крикнул:

— Эй, это что такое?

Тепловоз остановился почти на том же месте, где стоял. Мариэтта выглянула из окна и окликнула:

— Я здесь, выходите!

Через несколько мгновений на перрон, словно ягоды из корзины, высыпали несколько полицейских — тигр, два льва, бурый медведь, полярный медведь, капитан Второго отдела Альвисс Дэнсмэйн и носорог — тот самый, что привёз Мариэтту. На немой вопрос начальника молодая львица ответила:

— Задержанный доставлен, он в той кабине.

— Дерек Гиппингтон, Вы имеете право хранить молчание, всё, что Вы скажете, может быть использовано против Вас в суде, — произнёс заученный текст капитан, могучей лапой подталкивая гиппопотама в спину, когда его вели к полицейским автомобилям после короткого допроса. В одну из машин посадили арестованного, и она, резко стартовав с места, унеслась в сторону шоссе. Альвисс суровым взглядом проводил транспорт, затем повернулся к Мариэтте и спросил:

— Всё обошлось? Что ещё там заметила, Монтгомери?

— Заметила слежку, сэр, — сообщила Мариэтта. — Первым выстрелом я разбила лампу, чтобы отвлечь его и сбить с толку, а вторую пулю я выпустила в камеру под потолком тоннеля. За нами следили. Дерек в курсе всего.

— Допросим и решим, что делать дальше. Остальное обсудим позже. А теперь в машину — и в город! — скомандовал Дэнсмэйн. При разговоре он не удостоил ни Джуди, ни Ника даже взглядом, как будто они были частью платформы. Развернувшись, лев уверенной походкой направился к своему автомобилю, а Мариэтта пошла за ним. Обернувшись, она помахала Нику и Джуди на прощание.

— Да уж, — пробормотал Ник, после того как машина скрылась из виду. — Хоть бы слово нам сказал этот лев.

Джуди что-то пробормотала в знак согласия, и тут зазвонил телефон.

— Хоппс, ты не забыла, что ты на службе находишься? — раздался в трубке громкий голос Буйволсона. — Я жду от тебя звонка и отчёта о проделанной работе, Монтгомери не одна работает! И где этот рыжий прохвост?

— Рядом, сэр, — ответила Джуди. — Арестовали машиниста Дерека Гиппингтона за вооружённое нападение на сотрудников полиции, но, думается, он может ещё кое-что интересное рассказать.

— В вашем присутствии расскажет! — гаркнул капитан, и из динамика раздался стук — похоже, Буйволсон ударил кулаком по столу. — Бегом в город! Допрашивать Гиппингтона будут у Дэнсмэйна, я жду вас там. Чтобы через час были на месте!

Наскоро попрощавшись с родными, Джуди быстро направилась к машине. Не успела она открыть дверь, как сзади раздался оклик:

— Джуди! Эй, Джуди!

Молодая крольчиха обернулась и увидела подходившего к ней Элдреда. Она с трудом подавила улыбку — в светлой одежде, перемазанный землёй, он выглядел весьма комично. Стирая с левой мохнатой щеки грязь, кролик спросил:

— Почему ты не сказала мне, что едешь на задание?

— Зачем? — с иронией переспросила Джуди. — Чтобы ты прицепился к тепловозу, а затем вляпался в переделку?

— Какую? — оживился кролик, и его уши сразу поднялись.

— Я на работе, поэтому не могу рассказывать тебе о задании, Элдред, — усмехнулась Джуди, садясь на переднее сиденье. — Пока останешься здесь, мы с отцом договорились. И не пытайся прицепиться к машине.

Ник завёл мотор, и полицейский автомобиль резко стартовал с места, оставив позади удручённого Элдреда кашлять от пыли и выхлопных газов.

* * *

— Где он? — сразу спросил Дэнсмэйн, войдя в вестибюль здания Второго отдела полиции.

— В камере для допроса, — ответил один из его сотрудников — полярный медведь, приезжавший на старую станцию в составе группы полицейских. — Напрочь отказывается что-либо говорить.

— У меня заговорит, — отрезал Дэнсмэйн, затем подошёл к Буйволсону, стоявшему в стороне. Капитан Первого отдела слушал слова своего коллеги, сложив лапы на груди. Рядом с ним тихо переговаривались Ник и Джуди. — А твоё присутствие, Эддрик, не совсем обязательно.

— Я дал это дело своим сотрудникам, поэтому и они будут здесь, — отчеканил Буйволсон.

Лев-капитан открыл было пасть для возражения, но сейчас Буйволсон выглядел слишком недовольным, чтобы продолжать препираться с ним. Поэтому, махнув лапой и приглашая следовать за собой, Дэнсмэйн быстрым шагом направился в помещение, где ожидал своей участи Дерек. Комната для допроса была защищена пуленепробиваемым стеклом, через которое было видно, как исцарапанный осколками стекла гиппопотам сидит на стуле и безучастно смотрит попеременно то на входную дверь, то на потолок. Дэнсмэйн остановился на миг и сказал:

— Сначала я с ним поговорю, а вы оставайтесь с Буйволсоном. Потом и ему дам слово.

С этими словами лев открыл дверь и вошёл внутрь. В небольшом помещении было всего лишь маленькое оконце для вентиляции, и в воздухе висел тяжёлый запах пота. Гиппопотам, сидевший за столом, был скован цепями. Он не мог видеть тех, кто стоял за стеклом, так как оно изнутри камеры было зеркальным, но включённые динамики передавали туда звук, и допрашиваемые могли слышать стоявших с той стороны. Гиппингтон поднял безразличный взор и уставился на вошедшего.

— Я имею право знать, в чём меня обвиняют, капитан, — лениво сообщил он, демонстративно зевая.

— Узнаешь, — пообещал ему Дэнсмэйн. — Для начала рассказывай, для чего тебе, обычному машинисту, оружие? И как ты посмел напасть на мою сотрудницу и полицейских из Первого отдела?

— Незваные гости, кэп, — отозвался Гиппингтон. — Слишком много их было для визита. Им же и повезло, что их было трое. Гору тел сложнее спрятать, нежели одно.

— Ты просчитался! — рявкнул лев, остановившись рядом с гиппопотамом. — На что ты рассчитывал, размахивая стволом перед тремя полицейскими? Решил, что пальнёшь раз-другой — и проблема решена? Что ты там прячешь, Гиппингтон? Или кого?

В ответ на вопрос Дэнсмэйна гиппопотам лишь расплылся в коварной улыбке.

— Я знаю, капитан Дэнсмэйн, что ты на своей территории полноправный властелин, но эти мальцы с твоей молоденькой смазливенькой сотрудницей сунули свои носы в дела не того зверя, — покачал он головой, затем принял на стуле положение поудобнее, отчего цепи с налапниками легонько звякнули. — Пусть они выполняли задание своего Буйволсона, но своим появлением они разворошили змеиный клубок. Я помню, что перед тем, как эта тварь меня оглушила, она выстрелила в камеру, через которую наши звери за всем происходящим наблюдали! О, зрелище им понравилось — настолько, что они ни за что не упустят возможности ещё раз насладиться такой феерией!

В следующий миг Дэнсмэйн впечатал свой огромный кулак в деревянную столешницу. Джуди, находившаяся по ту сторону стекла, вздрогнула. Ей, Нику, Буйволсону, присутствовавшей при допросе Мариэтте и сотрудникам обоих отделов полиции было прекрасно видно и слышно происходящее в камере. Дэнсмэйн вплотную приблизил морду к широкому носу гиппопотама.

— Тебе будет достаточно только одного нападения на сотрудников полиции Зверополиса, находящихся при исполнении своих служебных обязанностей, чтобы угодить в тюрьму на добрые два десятка лет, тварь! — злобно прорычал он. — Думаешь, Буйволсон просто так излагал свои соображения насчёт пропажи Стефана Златогрива?

— Ах, Буйволсон! — расплылся в мерзкой улыбке Гиппингтон. — Несдержанный бык-психопат, готовый в случае чего сразу разломать свой телефон, если ему не по нраву пришлось что-то не так сказанное! Я думал, вы с ним постоянно цапаетесь, как лемминги из-за одной «Лапочки на палочке», а тут действуете плечом к плечу!

Буйволсон, услышавший нелестное выражение в свой адрес, нахмурился и сжал могучие кулаки в ярости, но при сотрудниках постеснялся выплёскивать свои эмоции.

— Это не твоего жалкого ума дело, Дерек! — тихо и зловеще произнёс Дэнсмэйн. — Отношения капитанов полиции не касаются таких отбросов как ты. Сейчас ты будешь отвечать на мои вопросы, и только посмей увильнуть, иначе тебе будет светить ещё больший срок!

— Мой срок здесь ограничится считанными часами, капитан! — фыркнул Дерек.

— Я тебя в последний раз спрашиваю, тварь, — рявкнул во весь голос Дэнсмэйн, — что вы там прячете? Сколько вас в этом треклятом тоннеле?

Гиппингтон очень медленно поднял взор на капитана, внимательно посмотрел в его глаза несколько мгновений, затем засмеялся — сначала тихо, еле слышно, но потом его смех постепенно перешёл в громкий и раскатистый хохот. Арестованный выглядел чем-то очень довольным, как будто все его мечты чудесным образом осуществились. Но веселиться ему пришлось недолго. Уставший от глупого и бессмысленного разговора и давно терзаемый злобой из-за того, что этот Дерек Гиппингтон посмел поднять оружие на полицейских, хранителей порядка в Зверополисе, Дэнсмэйн с силой ударил гиппопотама мордой о стол. Смех мгновенно прекратился. Джуди, увидев вольные методы разговора с арестованным, подпрыгнула от неожиданности и покосилась сначала на Ника, который выглядел скорее восхищённым, нежели поражённым, а затем — на Буйволсона. Посмотрев со своего огромного роста вниз на крольчиху, буйвол только покачал головой, словно говоря: «Ничего, этому подонку не повредит!» Того же мнения, очевидно, был и Дэнсмэйн. Дрожа от злости, он смотрел на Гиппингтона, который, жмурясь от боли, вытирал показавшуюся из широких ноздрей кровь.

— Отвечай мне! — шепотом, и от этого ещё более страшно, велел капитан Первого отдела полиции. — Кого там прячешь? Или пригласить сюда Буйволсона?

— А ты не промах, — шмурыгнул носом Гиппингтон, уже не улыбаясь. Кровь из его носа капала на пол, на стол, на запачканные грязью и машинным маслом штаны. — Я думал, у полицейских есть свои принципы, и твои мне не по душе.

— Не переживай, — рыкнул Дэнсмэйн. — Я тебе ещё могу добавить, и мне плевать, что ты скован цепями. Я и не таких раскалывал.

— Капитан, угомонитесь! — рванулся к стеклу полярный медведь. Одновременно с ним с места тронулась и Мариэтта.

— Отошёл назад, Кристенсен! — обернулся на звук Дэнсмэйн. — Оба назад, я сказал! — Затем вновь повернулся к Гиппингтону. — Я даю тебе десять секунд на ответ, а если никакой стандартной реакции от тебя не последует, с тобой Буйволсон поговорит.

Гиппингтон только усмехнулся и демонстративно зажал копытами рот. Десять секунд прошли в полном молчании, Дэнсмэйн только слышал, как снаружи шёпотом переговариваются полицейские. Огромным усилием воли подавив желание ударить гиппопотама ещё раз, лев только рыкнул от злобы и резко развернулся к двери. Едва он протянул лапу к дверной ручке, когда услышал сзади зловещий шёпот:

— Этот удар я тебе припомню, Дэнсмэйн, вот увидишь!

Но лев даже не обернулся на его слова, зато выместил всю свою злость на двери — капитан хлопнул ей так, что стены помещения задрожали, а с потолка на стол и на голову Гиппингтона посыпалась пыль. Выйдя наружу, он коротко кивнул Буйволсону, и капитан Первого отдела мгновенно двинулся в сторону комнаты для допросов. Через несколько мгновений он был внутри.

— О, кого я вижу! — попытался приподняться Гиппингтон, но цепи помешали ему это сделать. — Капитан Буйволсон собственной персоной. Что, сейчас начнётся второй сеанс допроса с применением силы?

— Заткни свою мерзкую пасть и слушай сюда! — рявкнул Буйволсон, подойдя к гиппопотаму. — Если ты думаешь, что сможешь долго молчать, то у тебя ничего не выйдет, ты понял меня?

Гиппингтон несколько мгновений смотрел куда-то в точку над головой Буйволсона, затем медленно произнёс:

— Судя по всему, времени — час дня. У меня должен быть обед.

— Без удовлетворения физиологических потребностей обойдёшься! — гаркнул Буйволсон, обрушив массивный кулак на столешницу. — Наешься в камере или в тюрьме за пособничество в похищении!

— Слушай, — тряхнул головой гиппопотам, отчего дрожавшая на краю его морды капля крови отлетела в сторону. — Зачем мне нужно тебе что-то рассказывать, если ты и так в курсе? Может, всё не так, как ты думаешь? Может, ты, Буйволсон, ошибаешься?

Капитан глубоко вздохнул, пытаясь обуздать свою поражающую размерами ярость, отчего пара пуговиц на его широкой груди грозились вот-вот оторваться. Несколько мгновений он испытывал жгучее желание как следует приложить преступника мордой о стол, как это сделал несколько минут назад Дэнсмэйн. Словно подслушав мысли Буйволсона, Гиппингтон расплылся в ухмылке:

— Держи себя в копытцах, капитан, ведь не в своём отделении находишься.

Договорить он не успел — в его скулу со всей силы врезался мощный кулак капитана. Голова гиппопотама мотнулась в сторону, на пол моментально закапали капли крови. В следующий миг Буйволсон схватил его за грудки и принялся бешено трясти, и из динамиков одновременно раздались голоса Джуди и Дэнсмэйна:

— Капитан!

— Буйволсон, прекрати!

— Молчать! — рявкнул он, свирепым взглядом смерив динамики, затем буквально отшвырнул от себя окровавленного Гиппингтона, и тот рухнул на стул, задыхаясь и пыхтя от боли. Через секунду стол вновь содрогнулся под могучим ударом.

— Мне плевать на то, где я нахожусь, у меня свои методы допроса, особенно если дело касается таких выродков, как ты — выродков, покушающихся на жизни полицейских и братьев высокопоставленных чинов! Отвечай мне — где Стефан Златогрив? Думаешь, мы не догадываемся, где вы его прячете?

Вытерев кровь, насколько позволяли закованные в налапники и цепи лапы, Гиппингтон неожиданно спокойно сказал:

— Я не знаю.

— Врёшь, Гиппингтон! — гаркнул капитан.

— Не вру! — повысил голос и гиппопотам. — Если хочешь правды, быкан, получай! Я не знаю, где он на самом деле находится, но в тоннель его отвёз я. Брата мэра привезли на машине два тигра и леопард по имени Бэзил, которого я отправил к условленному месту. Это было больше месяца назад, примерно тогда город и хватился блестящего ума — брата Леодора Златогрива?

— Тигров знаешь? — уже немного тише спросил Буйволсон.

— Одного зовут Бенедикт, а второго я не знаю, впервые видел тогда, — буркнул Гиппингтон и отвернулся в маленькому окну, всем своим видом давая понять, что разговор закончен. Буйволсон сердито фыркнул, и в этот момент раздался из динамиков голос Альвисса Дэнсмэйна:

— Молодец, хороший гиппопотам. Надо было сразу всё рассказать, и мордашка была бы целой.

Гиппингтон резко повернулся к стеклу, и Дэнсмэйн увидел устремлённые прямо на него взгляд, полный ненависти и злобы. Как будто гиппопотам смог разглядеть капитана сквозь зеркальное стекло. Буйволсон же, повернувшись направился к выходу из комнаты.

— Капитан! — окликнул его сзади Гиппингтон.

— Что? — рыкнул Буйволсон, не оборачиваясь.

— Один вопрос — как вы смогли догадаться обо всём, если нас никто не мог видеть?

Вопрос заставил капитана обернуться. Гиппопотам смотрел на Буйволсона без всяких эмоций, но капитан, почувствовавший удовлетворение, процедил сквозь зубы:

— Свидетели всегда найдутся, а ещё есть такое понятие как «судьба», Гиппингтон. И она у тебя будет нелёгкой с сегодняшнего дня, поверь.

С этими словами Буйволсон хлопнул дверью, оставив гиппопотама в одиночестве. Посмотрев на стекло, затем на динамики и переведя взгляд с них на дверь, он мысленно спросил: «А тебе интересно будет узнать судьбу капитана Дэнсмэйна?»

— Он явно в курсе всего, — сказала Джуди во время обеда, когда они с Ником сидели за столом. — По глазам это заметно.

— Морковка, ты же сама слышала, что он сознался, — произнёс Ник, проглотив пищу. — Теперь Буйволсон и вся полиция во главе с мэром заявятся туда, чтобы вытащить Стефана Златогрива.

— Это может быть опасно, — покачала головой Джуди. — Гиппингтон сообщил про камеру, которую разбила Мариэтта, это значит, что тоннель под наблюдением. А если сам гиппопотам был с оружием, то и остальные вооружены, абсолютно уверена. Он не в одиночку действует.

Со словами друга Ник был полностью согласен. Он, как и Джуди, всё слышал из допроса гиппопотама и был абсолютно уверен в том, что полиция, если помчится выручать брата Леодора Златогрива, столкнётся с вооружённой бандой. Полиция… В мыслях Ник наткнулся на это слово, и вдруг его осенило.

— Слушай, Джуди, а может ли быть связанным с похищением Стефана пропажа Волкаса? Он ведь тоже исчез.

От неожиданности вопроса Джуди чуть не уронила вилку в тарелку с морковным салатом. Ведь она совсем забыла, что их коллега тоже не показывается на работе несколько дней. Ещё перед отъездом в Малые Норки она, выходя из кабинета Буйволсона, увидела буквально летящую к двери кабинета начальника встревоженную Амалию Волкас с покрасневшими глазами. Каждый день в кабинете шефа начинался со звонка молодой волчицы, и капитан всячески пытался её успокоить, сообщая, что все сотрудники Первого отдела занимаются поисками пропавшего офицера.

— Ты прав, Ник, — кивнула Джуди. — Надо сообщить Буйволсону.

Но сообщить капитану о своём предположении молодые офицеры смогли лишь вечером, поскольку их после обеда вызвал к себе узнавший о новом повороте в деле Леодор Златогрив. Как раз перед возвращением Джуди и Ника Буйволсон стоял в кабинете перед большим шкафом, на одной из створок которого висело большое зеркало. В него и смотрелся капитан, полируя значок со своей фамилией, и без того блестевший, как новая монета. Он слишком большое внимание уделял своему внешнему виду и требовал того же от своих подопечных. Недавно, когда он был в плохом настроении, что в последнее время случалось довольно часто, капитан, заметив небольшое пятнышко на рукаве форменной рубашки Звермайера, отправил того домой стирать форму.

Ещё повозив несколько мгновений замшевой тряпочкой по значку, Буйволсон, прищурившись, внимательно осмотрел результаты своих трудов и остался доволен. Кивнув своему отражению в зеркале, капитан сделал было шаг в сторону, как вдруг раздался звук упавшего предмета. Обернувшись на этот звук, буйвол увидел лежавший на полу значок, который по непонятной причине оторвался от синей рубашки. Капитан нагнулся, чтобы поднять его, и вдруг в его душе поселилась странная тревога. Оторвавшийся значок у начальника среди полицейских считался плохой приметой. Некоторые считали это глупым суеверием и пренебрежительно посмеивались над этим, однако Буйволсон не мог забыть историю одного из своих предшественников, у которого на улице сорвался с формы значок и упал в лужу. Через несколько дней тот капитан погиб в автокатастрофе. Похожая история случалась и во Втором отделе полиции Зверополиса, с Альвиссом Дэнсмэйном, а вскоре он чудом избежал гибели в перестрелке, когда он потерял одного из своих лучших сотрудников, который в самый последний момент успел заслонить капитана своим телом от пуль. Буйволсон, хоть и был жёстким и принципиальным полицейским, верил в эту примету и, когда в его дверь постучали, рыкнул:

— Занят!

— Капитан, — в кабинет просунулась голова Джуди, — у нас…

— Хоппс, сказано же — занят! — рявкнул Буйволсон. — Закрой дверь!

Крольчиха покладисто прикрыла дверь, и капитан услышал её шёпот. Кажется, она была с Ником. Через несколько минут, прикрепив значок к одежде понадёжнее, велел:

— Входите.

— Капитан! — сразу же заговорила Джуди, войдя к начальству. Следом за ней появился Ник. — У нас появилась мысль относительно Волкаса.

— Говорите, — сдвинув брови, приказал шеф.

— Сэр, а есть вероятность того, что пропажа Волкаса может быть связана с похищением Стефана Златогрива? — спросил вместо Джуди Ник.

Буйволсон внимательно посмотрел сначала на Ника, затем на Джуди, но, прежде чем он успел что-либо ответить, на столе зазвонил телефон. Раздражённо фыркнув, капитан схватил трубку:

— Полиция, Первый отдел, Буйволсон.

Трубка отчаянно запищала, очевидно, находившийся по ту сторону собеседник что-то активно сообщал капитану. Судя по тому, как вытягивалась широкая тёмная морда Буйволсона и как расширялись его глаза, информация была невероятной. Последовавшее следом за этим подтвердило мысли Джуди и Ника — Буйволсон вскочил так, что его стул кувырком полетел назад, к окну, а глаза бешено забегали в глазницах.

— Как — сбежал? — гаркнул он в трубку. — Как вы это допустили?!

Через несколько мгновений, когда капитан швырнул трубку на базу так, что телефон свалился на пол, крольчиха и лис, прослушав несколько крепких ругательств от Буйволсона, узнали шокирующую новость — Дерек Гиппингтон сбежал из здания Второго отдела, угнав полицейский автомобиль и чуть не убив офицера Торфинна Кристенсена. Громовым голосом позвав Звермайера и МакРога, шеф буквально вылетел из кабинета, оставив Джуди и Ника недоумённо смотреть ему вслед. Несколько мгновений друзья помолчали, глядя друг на друга, затем в тишине Ник пробормотал себе под нос:

— Обалдеть!..

* * *

Дерек Гиппингтон продолжал сидеть один в камере для допросов. После ударов Дэнсмэйна и Буйволсона его нос и морда сильно саднили, и гиппопотам время от времени вытирал слабо сочившуюся кровь грязным рукавом, пропахшим машинным маслом. Через маленькое окно доносился шум большого города, но в этом помещении гиппопотаму казалось, что он безнадёжно оторван от внешнего мира. Внешне он был спокоен, этот зверь, сидящий за покрытым какими-то пятнами столом и флегматично покачивающий головой, но в душе его кипела злоба. Гиппингтон никак не ожидал, что он так просто попадётся полицейским в лапы. И каким полицейским! Львица — ладно, но то, что в сопровождении у неё были крольчиха и лис… Арестованный никак не мог смириться с этим. Сначала ему было смешно видеть в команде из трёх офицеров полиции этих странных и необычных для такой работы зверей, но теперь… Вспоминая всё произошедшее, гиппопотам жалел о том, что, уходя предупредить остальных скрывавшихся под землёй, не захватил с собой пистолет. Та львица не сразу бы заподозрила опасность, и из тоннеля бы они не выбрались живыми. Однако Гиппингтон прекрасно знал, что тот, чьи распоряжения он выполняет, в курсе его ситуации, и на такой случай у Дерека были чёткие инструкции.

Для бушевавшей в груди гиппопотама злобы была ещё одна причина. Альвисс Дэнсмэйн. Этот психопат-капитан сразу после того, как ударил Гиппингтона, стал его врагом номер один. Никогда арестованный ещё не испытывал таких эмоций, он ненавидел, когда его били, и в детстве и юности часто дрался. Дерек быстро распалялся и лез на противника, и ему было всё равно, кто это был — хоть тигр, хоть носорог, любой мог дать ему сдачи. И часто случалось так, что сдачи он получал. Но тогда Гиппингтон становился неуправляемым, и его уже ничто не могло остановить. Здесь же он не мог достойно ответить капитану Второго отдела полиции — положение и обстановка не позволяли. Но сейчас гиппопотам был уверен, что уже сегодня всё изменится. Стены этой маленькой комнаты со спёртым воздухом скоро перестанут окружать его, и когда он окажется на свободе, он обязательно найдёт способ отомстить Дэнсмэйну. Он получит удар гораздо сильнее!

Тут заскрежетал замок, и в комнату вошёл молодой полярный медведь — офицер Торфинн Кристенсен. В лапах он держал поднос с едой и стаканом кофе. Подойдя к столу, он поставил свою ношу на столешницу, и на мгновение взгляды его и Гиппингтона встретились.

— Почему меня держат здесь? — спросил гиппопотам, звякнув цепями. — Допрос ещё не закончен?

— Распоряжение капитана Дэнсмэйна, — невозмутимо ответил Кристенсен. — Он уехал по делам, ближе к вечеру вернётся.

Больше офицер не сказал Гиппингтону ни слова. Гиппопотам же молча съел принесённый обед, выпил кофе и отодвинул поднос на середину стола. Медведь подошёл к нему, забрал посуду и вышел из камеры. Арестованный проводил его взглядом, и через пару мгновений на его морде появилась мерзкая усмешка. Он теперь точно знал, как будет действовать.

Незадолго до возвращения Дэнсмэйна Кристенсен снова пошёл в камеру для допросов, где до сих пор ожидал своей участи Гиппингтон. Молодой полярный медведь нёс заключённому стакан с кофе — гиппопотам сообщил ему о пониженном давлении. Открыв дверь, он замер от неожиданности. Гиппопотам неподвижно лежал головой на столе, крупные лапы безвольно свисали вниз. Чуть не выронив стакан с кофе, Кристенсен поставил его недалеко от входа и бросился к Гиппингтону. Едва медведь положил лапу на его шею и убедился в том, что пульс на сонной артерии есть, как арестованный стремительно поднял голову и резко накинул Кристенсену цепь на шею. Резко рванув лапы к столу, он с силой ударил офицера лбом о стол. Медведь зарычал от боли, а Гиппингтон уже встал и ещё два раза ударил офицера головой о прочную поверхность. Кристенсен беззвучно свалился мордой на пол, оставив на столе несколько небольших красных пятен. Гиппопотам проворно нагнулся к нему и, придвинув бесчувственное грузное тело к себе, вытащил из кобуры пистолет, а из левого кармана достал ключи. Один из них подошёл к налапникам и кандалам на нижних лапах как по маслу, и через минуту гиппопотам был полностью свободен. В это мгновение Кристенсен зашевелился, и Гиппингтон, положив ключи к себе в карман, подскочил к медведю, ухватил его за шиворот и приставил к его виску пистолет.

— Лучше не дёргайся, а то украшу стены этой комнаты твоими мозгами, тварь! — прорычал он.

— Ты что творишь, Гиппингтон? — простонал медведь, чувствуя, как голова как бы гудит от боли и как со лба по его морде сочится кровь. Красные капли по одной падали ему на грудь. Обхватив левой лапой Кристенсена за шею, а правой держа пистолет у его головы, Гиппингтон толкнул его вперёд. В этот момент раздался топот нескольких пар лап, и рядом с комнатой оказался Альвисс Дэнсмэйн и ещё несколько офицеров. Все они были вооружены.

— Стоять! — взревел гиппопотам, приставив дуло пистолета к виску белого медведя. — Только шевельнись кто-нибудь, и я его убью!

— Ты что творишь! — ничуть не тише взревел Дэнсмэйн. — Я тебя…

Лев-капитан прервал свою угрозу на полуслове — Гиппингтон резко вытянул лапу с пистолетом и выстрелил в стоявшего позади Дэнсмэйна офицера-леопарда. Пуля попала ему в левую лапу чуть выше локтя, зверь вскрикнул от боли и отступил назад. На пол закапала кровь. Гиппопотам нацелил пистолет на полицейских.

— Ещё слово, Дэнсмэйн — и следующая пуля полетит в тебя или кому-то в голову! — прокричал Гиппингтон. — Назад, я сказал!

С этими словами зверь мгновенно вернул оружие к голове Кристенсена. К раненому леопарду быстро подбежал коллега-тигр. Гиппингтон направил на миг ствол на него, но, увидев, что у него нет в лапе пистолета, вновь приставил оружие к захваченному медведю.

— Не двигаться! — медленно и угрожающе прорычал он, двигаясь боком и увлекая за собой тяжело дышащего Кристенсена. — Без глупостей.

Так они продвигались к выходу из здания. Многие из полицейских были на заданиях, и свидетелями происходящего были лишь капитан Дэнсмэйн, раненый леопард, тигр и ещё три офицера. Прекрасно понимая, что наблюдавшие эту сцену полицейские думают, как поступить в такой ситуации, Гиппингтон, быстро осматриваясь по сторонам, пятился к дверям. Через несколько мгновений они оказались на улице. Гиппопотам не ослабевал хватку, отчего Кристенсен чувствовал, что начинает задыхаться, и предпринял попытку вырваться. Гиппингтон ткнул его холодным дулом оружия в висок и прорычал в ухо:

— Не дёргайся! Ключи от твоей машины, живо! — рявкнул он Дэнсмэйну. Капитан сделал было шаг вперёд, но Дерек вскинул пистолет и выстрелил. Пуля просвистела в каком-нибудь сантиметре над головой льва и угодила в стену. Проходившие мимо мирные жители закричали, разбегаясь в разные стороны.

— Не глупи, Дэнсмэйн! Я второй раз повторять не буду!

— Капитан, не давайте ему ничего. Не давайте! — сдавленным голосом выкрикнул Кристенсен.

Рыкнув от ярости, Гиппингтон ударил медведя стволом по скуле.

— Заткни пасть! А ты, — обратился гиппопотам к капитану, — давай ключи по-хорошему, или прострелю Кристенсену башку! Считаю до трёх!

— Я… — начал было Дэнсмэйн, но Гиппингтон начал отсчёт.

— Раз… два…

На счёт «два» он плотнее прижал дуло пистолета к виску полярного медведя. Злобно рявкнув, лев достал из кармана ключи и швырнул их к лапам Гиппингтона.

— Подавись, мразь! — Полный ярости и гнева рык разнёсся над парковкой у здания Второго отдела полиции.

— Поднимай ключи! Быстро! — велел гиппопотам Кристенсену. Медведь послушно наклонился и подобрал связку с асфальта, затем последовал приказ открыть и завести машину. Кристенсен, утирая кровь со лба и чувствуя уткнувшийся в затылок пистолет, включил зажигание. Полицейский автомобиль сыто заурчал мотором, и в этот момент Гиппингтон вытащил из кармана офицера телефон и с силой оттолкнул от себя окровавленного медведя. Кристенсен упал на парковку, а гиппопотам быстро вскочил в машину и, стартовав на второй скорости, умчался в глубь города.

Офицеры быстро бросились к своему товарищу, Дэнсмэйн достал из чехла рацию и завопил как ненормальный:

— Всем постам, говорит капитан Второго отдела полиции Зверополиса Дэнсмэйн! Объявляю по всему городу план «Перехват»! Угнан полицейский автомобиль, за рулём сбежавший заключённый Дерек Гиппингтон, напавший на сотрудников полиции! Задержать любыми усилиями!

* * *

— Чем тебе обычное оружие не нравится? — спросил тигр в защитном костюме, стоявший рядом с сородичем, державшим в руках арбалет.

— Ничего ты не понимаешь в оружии, Эйдан, — нараспев проговорил Вигмар Дарктайгер, заряжая очередную стрелу в арбалет. — Когда у тебя в руках огнестрельное оружие, то ты слышишь при его действии только хлопок и ничего больше. А здесь… — тигр вскинул арбалет и, прицелившись в мишень, изображавшую льва, нарисованную на стене метрах в тридцати от него, нажал на спусковой крючок. Треньк! — и стрела со свистом вонзилась прямо в середину лба.

— А здесь… — повторил тигр, обрадованный своими результатами, и самодовольно хмыкнул. — Здесь же — просто музыка! Спускаешь стрелу и слушаешь свист, с которым она летит. Восторг!

Эйдан только покачал головой. Для него оружие не представляло ничего такого, к чему он мог бы относиться с трепетом. Пистолет и есть пистолет. Только у Вигмара Дарктайгера было своё мнение по этому поводу. Он часто тренировался в стрельбе из арбалета, и в этом, как он говорил, развлечении ему равных не было. К огнестрельному же оружию он относился довольно равнодушно.

Дарктайгер, напевая себе под нос, достал из колчана очередную стрелу, зарядил, и в этот момент у Эйдана зазвонил телефон.

— Да! — буркнул он в трубку.

— Передай боссу — у нас гости, — понёсся из динамика знакомый голос. — Повторяю — у нас гости. Веду их к вам, разберётесь сами.

— Что за гости? — чуть не подпрыгнул Эйдан. — Дерек, ты сам не можешь разобраться? У тебя же есть оружие!

— Передай — и всё! — велел невидимый собеседник.

— Кто они? — спросил тигр.

— Львица, лис и крольчиха, — буркнул Дерек и отсоединился.

— В чём дело? — повернулся Дарктайгер к Эйдану.

— Дерек говорит, что на старую станцию полицейские приехали, — сообщил тигр. — Львица, крольчиха и лис.

— Странный набор, — пробормотал Дарктайгер, казалось, ничуть не удивившийся тому, что их тайное место могут вот-вот раскрыть. — Львица может оказаться шустрой, а кролик в полиции ни на что не способен. Я, кажется, догадываюсь, кто это. Слышал про Джуди Хоппс, первую крольчиху-полицейского в Зверополисе?

— А то как же? — скривился Эйдан. — Куда она полезла вообще, с мелким мокрым носиком в серьёзную работу? Постой, — спохватился тигр, — ты разве никого не отправишь к Дереку?

— У него есть оружие, а стреляет он не хуже меня, — ответил Дарктайгер. — Я в нём уверен, он справится.

Посчитав разговор законченным, тигр снова повернулся к мишени. Ещё примерно час он продолжал стрелять по мишени. Когда стрелы заканчивались, он подходил к мишени и вытаскивал их оттуда и снова ими же стрелял. Вскоре от верхней части «жертвы» Дарктайгера мало что осталось — он подтверждал своё умение стрелять из метательного оружия. В какой-то момент дверь за его широкой спиной распахнулась, и внутрь вбежал молодой гепард в очках.

— Виг, у нас проблемы в старом тоннеле!

— Что случилось? — резко обернулся Дарктайгер, опустив арбалет.

— Иди и сам посмотри, — махнул лапой гепард и скрылся за дверью.

— Чёрт! — выругался тигр и, положив оружие на стойку, побежал вслед за гепардом. Преодолев по длинному извилистому коридору несколько поворотов, он распахнул стальную дверь и оказался в небольшой комнате с двумя компьютерами. На одном из мониторов отображались данные с видеокамер. Несколько минут назад гепард заметил здесь нечто интересное, но потом изображение пропало, и сейчас он объяснял причину неполадки.

— Я видел, как Дерек нацелил на них пистолет. Какого чёрта этот кретин сразу не стрелял? Надо было сразу кончать эту офицершу и её напарников!

— Ну, дальше что? — нетерпеливо оборвал его тигр.

— Она выстрелила в лампу, он закрыл голову лапами, чтобы защититься от осколков, а львица затем пальнула в камеру…

Дарктайгер посмотрел сначала на гепарда, а потом — на пришедшего с ним Эйдана. Поймав его взгляд, тигр пробормотал:

— Ничего не понятно… Теперь так и не знаем, что там произошло. Может, и он разобрался с ними, может, и они скрутили его.

— Ну-ка, набери его, — велел Дарктайгер.

— Не отвечает! — сообщил через минуту Эйдан. В эту минуту зазвонил телефон у Дарктайгера.

— Да, Дуглас, — произнёс он. Судя по всему, невидимый Дуглас сообщал тигру какую-то невероятную информация, судя по тому, как его украшенная шрамом морда вытягивалась.

— Значит, так, Дуглас, просто лежи молча на крыше и наблюдай за ними. Потом позвонишь и расскажешь мне всё, понял? — велел Дарктайгер и рыкнул, отсоединяясь: — Сюда чуть ли не половина полиции приехала. На станцию! Похоже, и впрямь Дерека захватили.

— И что теперь делать? — в один голос спросили Эйдан и гепард.

— Со временем определимся, — отчеканил Дарктайгер. — Я Дерека знаю, он не из тех, кто сразу лапы опускает. Будьте уверены, что к вечеру он сам мне позвонит! А если полиция уже начала под нас копать, то мы их быстро остановим.

Тем временем в тёмной комнате с запертой дверью сидели друг рядом с другом офицер Гарольд Волкас и брат мэра Зверополиса, Стефан Златогрив. Первого похитили рано утром у собственного дома, и вот уже несколько дней, как он здесь томится. А Стефан пребывал здесь уже больше месяца. В первые две недели он предпринял две попытки сбежать отсюда, но пробежать ему удалось не дальше первого поворота по коридору, и всё заканчивалось для льва побоями и пытками электрическим током. После этого Стефан не пытался лезть на рожон, но с мыслями о том, что отсюда нужно спасаться, не расставался. И вот когда к нему в камеру посадили Волкаса, они часами думали, как отсюда выбраться.

— Когда меня один раз провожали к Дарктайгеру, я видел кучу дверей и камер наблюдения, — сказал он Волкасу в первый день. — Мы здесь будем как на подушечках лап, да вообще заблудиться можно.

Несколько дней они перебирали различные варианты того, как можно сбежать из заключения незамеченными, и вот наступил тот день, когда Мариэтта Монтгомери и Джуди с Ником проникли в тоннель. Однако Стефан и Волкас об этом узнали случайно. Как раз в тот момент, когда Дерек Гиппингтон держал на прицеле трёх полицейских, в камеру зашёл молодой лев и принёс узникам завтрак. Не сказав ни слова — как и во все дни заточения Стефана, — он вышел за дверь и запер её на ключ. Волкас только подтянул к себе свой поднос, как до их ушей донеслись возбуждённые голоса. Стефан привстал и припал к замочной скважине. Рядом с дверью стоял лев, принёсший еду, но в небольшое отверстие Стефан увидел бегущих Вигмара Дарктайгера и Эйдана.

— В чём дело? — спросил молодой лев.

— Полиция проникла в тоннель, — бросил на ходу Эйдан, скрываясь с Дарктайгером за поворотом. Стефан резко оторвался от замочной скважины и посмотрел на Волкаса, который тоже слышал разговор.

— Неужели? — дрогнувшим голосом произнёс лев.

— Ну и что теперь делать? — спросил через несколько часов Волкас. Они надеялись, что через несколько минут по коридорам будут бегать вооружённые полицейские, отыскивая коллегу и бывшего капитана полиции, однако с течением времени надежда таяла.

— Возможно, с ними что-то случилось, — хмуро пробормотал Стефан. — Ты же знаешь, сколько оружия и всего прочего Дарктайгер хранит здесь. Он наверняка обо всём узнал, ведь и наверху у него есть сообщники! Несложно представить, что с ребятами могли сделать. — В порыве ярости лев ударил кулаком по полу.

— Сплюнь! — поморщился Волкас. — Надейся на лучшее, Стефан.

— Я больше чем за месяц заточения здесь утратил это чувство, — фыркнул лев. Некоторое время они просидели в молчании, думая, что могло произойти наверху, в том тоннеле, о котором упомянул Эйдан. Тоннель… Это слово ракетой пронеслось в голове Стефана, и он поднял голову.

— Гарольд, слышал ты этого тигра? — тихо спросил он у волка. — Он сказал — тоннель. Я помню, как меня везли сюда на каком-то тепловозе, я там ненадолго пришёл в себя. Если мы выберемся отсюда в тоннель и пойдём по нему, то рано или поздно выберемся наружу. Возможно, прямо в город.

— И как мы отсюда выберемся? — тоже тихо поинтересовался Волкас.

— Есть идея, — спустя минуту произнёс Стефан.

— Эй! — закричал Волкас и, подбежав к двери, забарабанил в неё кулаками. — Эй, кто-нибудь! Помогите, Стефану плохо!

Прошли несколько минут, показавшихся молодому волку часами, и дверь распахнулась. Внутрь влетели лев, приносивший еду, и волк в костюме доктора. Увидев колотящегося в судорогах и страшно хрипящего Стефана Златогрива, они поспешили к нему. Выглядел лев ужасно — карие глаза были закачены вверх, а из пасти текла по подбородку пенистая слюна, мощное тело сотрясали конвульсии. Оба зверя опустились рядом со львом… и в этот момент Волкас закрыл дверь. Тут же Стефан резко поднялся с пола и, обхватив могучими лапами льва за шею, повалил его на себя. Сказались годы службы в полиции и постоянные тренировки — в считанные мгновения он одолел льва и, ударив его затылком о стену, лишил сознания. Волкас же напал сбоку на прибежавшего с разносчиком еды волка и обхватил его шею лапой. Поднявшийся с пола Стефан с силой ударил волка в живот, а когда тот согнулся пополам от сильной боли в солнечном сплетении, резко опустил свой кулак на его череп. Зверь беззвучно свалился на пол, лев выпрямился и, вытирая с подбородка и щёк слюну, довольно произнёс:

— Первая часть плана выполнена! Молодец, Гарольд!

Через пару минут из камеры вышли Стефан и Волкас, переодетые в работающих здесь зверей. Волкас в этот момент думал, что ему невероятно повезло, что со львом в комнату вбежал именно волк. Сейчас он был за пределами той комнаты, где находился несколько дней, а впереди их со Стефаном ждала свобода, затем поездка в полицию и арест всей банды Дарктайгера, который свозит сюда неизвестно откуда оружие и взрывчатку. Сердце у офицера радостно забилось, и в этот момент Стефан, толкнув его в бок, тихо прошипел:

— Сохраняй невозмутимый вид. Внешне мы на тех зверей очень похожи.

— Понял, понял, — шепнул в ответ Волкас. — Куда идти?

— Не знаю, — покачал головой Стефан. — Не станешь же спрашивать у первого встречного. Вдруг тот лев и тот волк вхожи туда? Представляешь, что с нами сделают, если обман раскроют?

Да, Волкас боялся даже думать об этом.

Они миновали несколько поворотов и увидели большую дверь, в которую пытался протащить тележку с какими-то ящиками молодой лис. Он увидел Стефана и Волкаса и моментально принял их за своих коллег.

— Карл, Курт, помогите-ка затащить эту телегу туда. Мешает этот чёртов порог!

Стефан и Волкас совершенно спокойно приблизились к лису, однако офицер почувствовал, как по спине текут струйки пота. Лев наклонился и с лёгкостью оторвал тележку от пола. Вся компания оказалась в другом коридоре — более широком и длинном. Справа и слева располагались двери, ведущие неизвестно куда. Тут у лиса зазвонил телефон. Коротко переговорив, он повернулся к Стефану и Волкасу и быстро проговорил:

— Вызывает опять… Слушайте, ребята, увезите это туда, к тоннелю.

— А где тоннель? — спросил Волкас.

— Прямо по этому коридору до конца, затем поворачиваешь налево и идёте всё прямо, пока не остановитесь у лифта. Он ведёт наверх, к тоннелю, — ответил лис, не заподозрив подвоха. Впрочем, он и не приглядывался к мордам Стефана и Волкаса, что было сбегающим только на лапу. Но делать нечего — Стефан послушно повёз тележку вперёд, а Волкас пошёл рядом с ним.

— Да это просто подарок судьбы! — выдохнул офицер, когда они оказались у лифта. — Я сначала подумал, что нас раскроют.

— Времени у нас немного, Гарольд, — сказал Стефан, нажимая на кнопку. Створки лифта послушно разъехались в стороны. — Они рано или поздно могут обнаружить, что запертые в той комнате — не мы.

Нажав на кнопку «вверх», Волкас неожиданно хлопнул себя лапой по лбу. Стефан недоумённо посмотрел на молодого волка. На его не сорвавшийся с уст вопрос офицер ответил:

— Надо было забрать у одного из них телефон и вызвать полицию.

— Не очень хорошая идея, — покачал головой лев. — Если эти ребята узнают, что сюда мчится на всех парах полиция, то устроят им настоящую бойню. Ты же слышал — у них есть система видеонаблюдения.

Волкас промолчал, однако в его душу закрались сомнения. Если они попадут в тоннель, который тоже оборудован камерой слежения, то им остаётся только одно — бежать очень быстро, на свой страх и риск. О том, что камера была разбита выстрелом Мариэтты Монтгомери, ни Волкас, ни Стефан не знали.

Поднявшись на лифте к тоннелю, Стефан и Волкас вышли наружу и осмотрелись в поисках возможной угрозы. Но в коридоре, ведущем в подземную транспортную артерию, было пусто. Звери крадучись прошли по коридору и вышли прямо к рельсам. В тоннеле было темно, хоть глаз выколи, и Стефан включил фонарик, забранный у льва. Около железной дороги валялись осколки разбитой лампы, заблестевшие в свете фонаря. Лев посветил вглубь тоннеля, и луч света, уверенно побежавший вперёд, выхватил тянувшиеся в неизвестном направлении пути.

— Давай туда, — сказал он Волкасу, и бывшие узники побежали в указанном направлении — к выходу на заброшенную железнодорожную станцию Малых Норок.

Тем временем Вигмар Дарктайгер в компании Эйдана проходил мимо комнаты, где были заперты Стефан и Волкас. Оттуда доносились отчаянные крики. Тигр подошёл к двери и прорычал в замочную скважину:

— Хватит вопить! Или сейчас отдам приказ увести на ночь в холодильную камеру!

— Вигмар, чёрт подери, открывай! Это мы, Курт и Карл! Эти лев и волк напали на нас, а сами сбежали!

— Чёрт! — взревел тигр, затем повернулся к Эйдану и рявкнул: — Бери ребят и бегом за ними! Они не должны отсюда уйти! Если не будут останавливаться — стреляйте по лапам! — Затем Дарктайгер достал телефон и закричал: — Дуглас, у тебя гости! Следи за выходом из тоннеля, как только покажутся Златогрив и Волкас — стреляй!

Спустя довольно длительное время запыхавшиеся, но довольные Стефан и Волкас остановились в пятидесяти метрах от выхода из тоннеля. У обоих сильно кололо в боку, и лев, и волк были мокрыми от пота. Солнце уже давно скрылось за горизонтом, и на станцию опустился мрак ночи. Рядом с перроном стоял тепловоз с закрытыми дверями. Отдышавшись, Волкас вдохнул полной грудью ночной воздух, казавшийся невероятно свежим после камеры. Покосившись на приятеля, Стефан улыбнулся и довольно произнёс:

— Вот он, сладкий воздух свободы!

— Для тебя он свежее, Стефан, — хмыкнул волк. — Особенно после месяца заточения.

— Пошли, — махнул лапой Стефан. — Надо как-то добраться до города.

Но едва они успели сделать несколько шагов под открытым небом, как раздался короткий свист, и Стефан, громко вскрикнув, схватился за правое плечо и упал, как будто его толкнули. Волкас быстро перевёл взгляд на упавшего льва, затем посветил на него фонарём и увидел, как по одежде брата мэра струится кровь. Раненый Стефан крикнул:

— Волкас, ложись! Снайпер!

В этот момент просвистела вторая пуля, и Волкас ощутил сильный и больной толчок в правый бок. Зарычав от боли, молодой офицер тоже оказался на земле. В следующий миг третья пуля вошла в землю в паре сантиметров от левой лапы волка, затем издалека раздался голос:

— Не двигаться! Попробуйте убежать дальше, буду стрелять!

Стеная от боли, Волкас осмотрел раненый бок. Пуля, скользнув по рёбрам, содрала шкуру, из длинной царапины текла кровь. В голове мелькнула облегчающая мысль — могло быть хуже. Но Волкас тут же опомнился и бросился к скрючившемуся на земле Стефану.

— Стефан, ты как?

Рыча от боли, лев принял сидячее положение, и Волкас при свете фонаря осмотрел приятеля. Пуля попала льву в правое плечо, быстро текущая кровь пропитывала одежду и капала на пути.

— Чёрт, — простонал раненый Стефан, взглянув на рану и поморщившись от сильной боли. — Пуля внутри осталась…

В этот момент рядом с ними раздался шорох камней, и луч света осветил раненых зверей. Одновременно с этим в лоб Волкасу уткнулся ствол пистолета. Самодовольно ухмылявшийся стрелок стоял рядом с ними, сжимая оружие в правом копыте, готовый в случае чего нажать на спусковой крючок. Левая лапа его держала фонарь. Стрелком, ранившим Волкаса и Стефана, оказался баран Дуглас.

— Рискнёте бежать дальше? — спросил баран.

Волкас смерил снайпера самым злым взглядом, на который был способен. Через полчаса прибежали охранники-тигры во главе с Эйданом и запихнули раненых в тепловоз, предварительно сковав им лапы налапниками. Локомотив, испуская дым, медленно пополз вглубь тоннеля.

Злость и отчаяние терзали Волкаса — ведь они были так близки к тому, чтобы насовсем сбежать! Ворча себе под нос, офицер вытирал текущую из носа кровь — Эйдан с силой ударил Волкаса, когда он метнулся к нему. Стефан же, тяжело дыша, всеми силами старался удержать уплывающее сознание. Лев потерял много крови и не мог зажимать рану — лапы были скованы за спиной налапниками.

— Эй, вы! — злобно окликнул Волкас одного из тигров и указал на Стефана. — Вы что, не видите? Он истекает кровью!

— Ничего, доедет! — буркнул управлявший тепловозом Эйдан. Но один из тигров, который был самым молодым, подошёл к окровавленному льву и, оторвав от своей рубашки рукав, сложил его вчетверо и осторожно прижал к ране.

— Рана не смертельная, — тихо сказал он Волкасу, но волк только рыкнул в ответ на его слова.

Уже была глубокая ночь, когда Волкас, сильно избитый за побег и закованный в цепи в другой, более тесной комнате, повернулся на звук открываемой двери. Эйдан грубо толкнул шедшего впереди Стефана в окровавленной одежде. Волкас увидел на его широкой морде кровоподтёки и следы побоев. Лев со стоном упал на пол, тигр подошёл к нему и, пнув в бок, рявкнул:

— Встал!

Короткая фраза из трёх слов повисла в воздухе, и за ней последовал очередной удар. Подтащив льва к цепям в дальнем углу комнаты, Эйдан сковал ему нижние лапы кандалами и ушёл, оставив их в полной темноте.

— Стефан, ты как? — охрипшим голосом спросил его Волкас. Лев, находясь в полуобморочном состоянии, пробормотал:

— Бывало и лучше, Гарольд. Хорошо хоть пулю вытащили, не ожидал. А ты как?

— По касательной задело, только болит, — сообщил волк и, забыв, что Стефан его не видит, кивком указал на перевязанный бок.

Помолчав несколько мгновений, молодой офицер спросил:

— И что теперь с нами будет, Стефан? Как думаешь?

В ответ Волкас услышал тяжёлое дыхание — измученный болью и потерей крови, Стефан Златогрив в изнеможении потерял связь с действительностью. Волк тяжело вздохнул и, чувствуя, как саднит раненый бок, уставился в потолок, в темноту.

По широким улицам и по многочисленным переулкам Зверополиса, сплетавшихся в невообразимую и напутанную паутину, на большой скорости ехал, оглашая районы города работающей сиреной, полицейский автомобиль. Встревоженные звери разбегались кто куда, многие торопились перебежать улицы, дабы избежать столкновения, а любопытные выглядывали из окон своих домов и квартир, открывались двери магазинов, являя глазеющих жителей. Все думали, что ведётся очередная погоня за вором или каким-либо другим преступником, но никто не знал, что за рулём автомобиля сидит сбежавший из Второго отдела полиции Дерек Гиппингтон. Часто дыша и поминутно смотря в зеркало заднего вида — не видна ли погоня? — гиппопотам бешено вертел рулём, вписываясь в крутые повороты и чудом не задевая фонарные столбы. Однако полиция, оповещённая о побеге Альвиссом Дэнсмэйном, уже мчалась за ним, и Гиппингтон, слушая, как надрывается рация, в которой перекрикиваются полицейские, буквально вдавливал в пол автомобиля педаль газа. Временами он резко разворачивал автомобиль и ехал некоторое время в обратном направлении, затем следовал резкий поворот в другую сторону — этим преступник надеялся сбить преследовавших его полицейских со следа. Через несколько мгновений из динамика раздался искажённый помехами, но всё равно узнаваемый голос Буйволсона, и Гиппингтон, сорвав рацию с подставки, вышвырнул её в окно.

С течением времени гиппопотам оказывался всё ближе к концу города, к тому месту, где был ещё один вход в подземную базу Дарктайгера. Вот и безмолвная улица, Сайлент-Стрит, вот и трёхэтажный полуразрушенный дом. Но вместо того, чтобы остановиться около него, автомобиль проследовал дальше. Дома окраины Зверополиса остались позади, а впереди маячил мост через неширокую, но глубокую реку. Молясь небесам, чтобы ремень безопасности уберёг от худшего и чтобы не переусердствовать со скоростью, Гиппингтон въехал на мост и, резко повернув влево, врезался в перила. Прочный корпус полицейского автомобиля пробил ограждение, и автомобиль передними колёсами повис над водой. Вниз полетели камни покрытия и куски металла. Послышался протяжный скрип — транспортное средство грозилось вот-вот сорваться вниз, вместе с Гиппингтоном, лишь пока чудом сохраняло равновесие. Сам же гиппопотам, отстегнув ремень, осторожно, но стараясь двигаться настолько быстрее, насколько позволяли его габариты, откинул назад спинку переднего пассажирского сиденья, перебрался назад, ежесекундно рискуя жизнью, и открыл дверь. Выбравшись на мост, он облегчённо вздохнул и услышал где-то далеко вой полицейских сирен. Полиция приближалась, оставались считанные мгновения. Дерек в один прыжок оказался сзади автомобиля и что есть упёрся обеими лапами в багажник. Крупный вес и развитая мускулатура подействовали — через несколько мгновений раздался натужный и резкий звук. Это машина, скребя железом по мосту и ограждению, наклонилась капотом вперёд и рухнула вниз. Раздался громкий плеск, тысячи брызг полетели во все стороны, автомобиль начал, стремительно заполняясь водой, идти ко дну. Глянув на дело своих лап, Гиппингтон быстро, как позволяла его комплекция, метнулся в сторону леса, росшего на противоположном берегу реки. В течение пяти минут он бежал, петляя между деревьями, чувствуя, как мокрая от пота одежда липнет к телу и как саднят царапины от осколков разбитой лампы, на которые он упал в тоннеле. Звуки полицейских сирен стали громче — стражи порядка Зверополиса прибыли на место аварии. Ухмыляясь, Дерек вслух произнёс:

— Ну что, поймали меня, да?

Дождавшись, пока полиция уедет прочь от моста, и выждав для надёжности в лесу ещё несколько часов, до тех пор, пока не стемнело, Дерек рискнул выйти на дорогу. День у него выпал сегодня не из лёгких, и в желудке у гиппопотама громко бурчало. Успокоив себя тем, что скоро он окажется в безопасном для него месте, и думая о том, что скажет Дарктайгеру, когда предстанет перед ним, Гиппингтон медленно, оборачиваясь чуть ли не на каждом шагу, направился к старому полуразрушенному трёхэтажному дому. Вступив на мост, гиппопотам сунул лапу в карман — ему нужно было позвонить своему товарищу. Но в тот момент сзади раздался шум едущей машины. Недолго думая, Гиппингтон быстро сбежал вниз и спрятался за опорой моста. Автомобиль, проезжавший сверху, притормозил, и сбежавший преступник услышал женский голос:

— Опять кто-то улетел с моста в реку. И как только здесь ездят?

В ответ на это Гиппингтон услышал мужской голос, но в этот момент автомобиль взревел двигателем и поехал дальше. Выдохнув, гиппопотам достал телефон и набрал хорошо знакомый номер. Трубку сняли на семнадцатый гудок, в ухе раздался усталый и раздражённый голос:

— Ты на часы смотришь, Дерек?

— Не возмущайся, — резко оборвал собеседника гиппопотам. — Быстро дуй на наше место, недалеко от реки. Я там.

— Почему не на станции? — удивился помощник.

— Долго объяснять, пришлось путать следы и скрываться, — вздохнул Гиппингтон. — Давай, жду через полчаса.

В ухо после протяжного вздоха недовольства понеслись гудки.

Спустя полчаса Гиппингтон стоял за тем самым домом, куда больше месяца назад Дарктайгер со своими приспешниками привёз очередную партию оружия. Пребывая в состоянии волнения, гиппопотам то сновал туда-сюда, то садился на старый пень и крутил головой по сторонам. От любого шороха он вздрагивал, и его лапа сама собой тянулась к пистолету, который он отобрал у избитого им офицера Торфинна Кристенсена. О том, что его могут увидеть, Гиппингтон не думал — на этот дом уже давно никто не обращает внимания. Редко забредавшие сюда любопытные звери задавались вопросом — почему эти развалины до сих пор не снесут и не построят какой-нибудь магазин? А то некоторые обитатели Сайлент-Стрит вынуждены бегать к огромному супермаркету, который находился чуть ли не в десяти кварталах.

Так Гиппингтон и коротал время в ожидании своего помощника, не подозревая, что за ним из густых зарослей кустарника следят чьи-то внимательные глаза. Наконец, под давлением естественного желания гиппопотам отошёл от дома к близстоящим деревьям, а следивший за ним зверь медленно вышел из своего укрытия и, медленно, но уверенно двигаясь и сжимая в лапах пистолет, стал подходить к Гиппингтону. Их разделяло не более десяти метров, когда гиппопотам повернулся. Повернулся — и увидел, как прямо ему в переносицу смотрит дуло пистолета, который сжимал в правой лапе офицер Звермайер. В левой лапе тигр держал фонарик, светя Гиппингтону в глаза.

— Ну что, добегался? — с холодной иронией спросил тигр. Лапа Гиппингтона дёрнулась было к стволу, засунутому за пояс, однако Звермайер, мгновенно сделав шаг вперёд, рыкнул:

— Только посмей!

— А то что? — хмыкнул Гиппингтон. — Застрелишь меня, офицер?

— Могу и так, — кивнул Звермайер, решив припугнуть пойманного. — Попробуешь сбежать — выстрелю в тебя и скажу, что ты пытался оказать сопротивление. Хотя из-за того, что ты пытался сделать с моими коллегами и избиение Торфинна Кристенсена, я испытываю очень сильное желание прострелить тебе что-нибудь. Это бы доставило мне удовольствие!

Офицер сильно преувеличивал — на такой поступок никто из сотрудников полиции не имел права, однако эффект такие слова оказывали впечатляющий. Впрочем, если сказанная тирада подействовала на Гиппингтона, то он не подал виду. Гиппопотам был спокоен как камень.

— Но большее удовольствие мне доставит твой арест и сопровождение к Буйволсону, — продолжал Звермайер, доставая налапники. Он бросил их под нижние лапы Гиппингтона. — Надевай их, быстро, иначе я надену!

Гиппингтон в ярости плюнул Звермайеру под лапы. За свою наглость он поплатился — молодой офицер ударил его пистолетом по скуле. Сила удара опрокинула грузное тело Гиппингтона наземь, а Звермайер, рыча себе под нос ругательства, сковал лапы гиппопотама за спиной и рывком поднял его.

— Думаешь, тебя сложно было найти? — прошипел тигр, направив луч света в глаза преступника. — Тебе феерически не повезло, Гиппингтон. О твоём побеге слышала вся полиция города, а все автомобили оснащены датчиками движения. Отследить тебя было делом пустяковым. И — гвоздь в крышку твоего гроба — за транспортом всей полиции слежу в Зверополисе я, и я с радостью вспоминаю тот день, когда приложение по отслеживанию транспорта полиции города разработали для смартфонов. Шагай давай!

Шумно сопя от злости, Гиппингтон повернулся и медленно пошёл в сторону улицы, но, сделав несколько шагов, остановился и осмотрелся по сторонам.

— Шагай! — повторил Звермайер, ткнув гиппопотама дулом пистолета в затылок. Полицейский и Гиппингтон уже подходили к улице, как сзади них мелькнула тень. Несколько мгновений тигр, шагавший за захваченным беглецом, слышал, как Гиппингтон бормочет себе под нос ругательства… и неожиданно тёмная улица и гиппопотам исчезли, уступив место тьме. Последнее, что помнил Звермайер — ощущение сильного удара по голове. Гиппингтон стремительно обернулся и увидел, как офицер полиции, бесчувственный, валится наземь. Пистолет и фонарик выпали из его лап, и из темноты раздался знакомый голос:

— Полицейские часто забывают смотреть по сторонам.

Тот, кто оглушил Звермайера, бросил в траву камень, затем наклонился к поверженному и методично обшарил карманы. Найдя заветную связку ключей, зверь, скрытый полумраком, подошёл сзади к Гиппингтону, и через несколько мгновений тот был свободен. Рыкнув от ярости, он довольно сильно пнул бесчувственного офицера в бок, затем поднял пистолет и фонарик и прицелился тигру в затылок…

— Стой! Не нужно! — остановил его помощник. — Если убьёшь его, то ясно дашь понять, что был здесь. Так они смогут добраться до нас.

— Надеюсь, ты сильно его кокнул? — прорычал Гиппингтон, ненавидевший, когда его бьют.

Луч света упал на затылок молодого офицера, и в нём блеснула кровавая ссадина. Сам Звермайер дышал, но был без сознания.

— Порядочно, — ответил зверь. — А теперь быстро уходим отсюда, пока Звермайер не очнулся. Здесь и войдём.

Гиппингтон кивнул и бросил пистолет рядом с раненым тигром, и через несколько мгновений две тени проскользнули внутрь старого дома и исчезли в нём.

Прошло около четверти часа, и лежавший на земле Звермайер пришёл в себя. И тут же застонал — голову стиснули жаркие обручи боли. Схватившись за затылок лапами, он осторожно перекатился на бок и поморщился. На месте, куда его пнул Гиппингтон, под шерстью явно вскочил большой синяк. Пролежав ещё несколько минут на прохладной земле, Звермайер ощупал больной бок и, убедившись, что рёбра не повреждены, осторожно принял сидячее положение. К головной боли прибавилось головокружение, и тигр упёрся лапой в землю, чтобы не упасть. К горлу подкатила тошнота, и молодой тигр сделал несколько глубоких вдохов. Более-менее придя в себя, Звермайер осторожно поднялся, подобрал лежавшие рядом пистолет с фонариком и подошёл к стене, чтобы опереться на неё — силы ещё не в полной мере вернулись к нему. Тигр пощупал лапой место удара и посветил на неё. На подушечках лап блеснула кровь.

«Вот тварь!» — подумал Звермайер, чуть не отшвырнув в сторону фонарик. На молодого тигра нахлынула злость — ведь он должен был сообразить, что Гиппингтон может действовать не в одиночку, должен был! А ведь любому полицейскому надлежит быть готовым ко всему. В этот момент раздался звонок.

— Вальтер, ты где? — раздался из динамика голос супруги Звермайера, Каролины.

— Извини, милая, я на работе задержусь сегодня, — произнёс Звермайер, стараясь придать голосу будничный тон. — Скоро буду, ложитесь спать без меня.

— У тебя всё в порядке? — Голос молодой супруги прозвучал тревожно. От Каролины, насколько её знал Вальтер Звермайер на протяжении десяти лет, ничто не могло ускользнуть, она могла по интонации мужа почувствовать, что с ним что-то произошло. И молодой тигр разубедил супругу:

— Всё хорошо, я ещё немного поработаю и приеду к вам. Просто… я совсем рядом с истиной. Когда закончу и выеду, позвоню.

Сунув телефон в карман, Звермайер полной грудью вдохнул свежий ночной воздух, чувствуя, что боль понемногу проходит. Затем тигр-полицейский решил осмотреть место происшествия. Уверенно скользящий по земле луч света осветил следы, принадлежавшие Гиппингтону и ещё одному зверю. Следы копыт гиппопотама Звермайер различил сразу, а другая цепочка… Чтобы убедиться, тигр сравнил отпечатки лап со своими. «Не совпадают», — пробормотал офицер себе под нос. Его следы были меньше. Тут Звермайер заметил, что две вереницы следов ведут в сторону дороги, но около угла дома они сворачивали. Тигр по следам Гиппингтона и его неизвестного помощника вышел ко входной двери, ведущей в дом. Она выглядела убого и болталась на одной петле. Открыв её, молодой полицейский вошёл внутрь. Свет фонаря осветил ещё одну дверь, на этот раз стальную. Изучив её, Звермайер понял, что к ней нужен не обычный ключ, а электронный. Теперь он понял, куда скрылся Гиппингтон и помогающий ему зверь. Довольно фыркнув себе под нос, тигр ударил кулаком по двери и торжествующе сказал:

— Попались, мерзавцы!

Снова зазвонил телефон, на этот раз на том конце оказался Буйволсон.

— Звермайер, где ты? — крикнул он в трубку. — Гиппингтон с тобой, ты взял его?

— Нет, сэр, к сожалению, — ответил тигр.

— Что значит — нет?! — рявкнул Буйволсон. — Ты что делал столько времени? Тебе было дано задание!

— Я узнал, куда они ушли, капитан! — прервал разбушевавшегося капитана полиции Звермайер. — В этом же доме они и скрылись.

— Кто они? — чуть сбавил тон начальник.

— Гиппингтон и… В общем, он был не один, когда я вёл Гиппингтона к машине, меня сзади кто-то огрел камнем, — начал объяснять тигр. — Очнулся — а рядом никого нет. Осмотрел следы, а они ведут в дом, сэр. Там стальная дверь с электронным замком…

— Бегом в отделение! Чтобы через десять минут был у меня в кабинете! — рыкнул Буйволсон и отключился.

Тем временем, уже внизу Гиппингтон, стоя перед большим письменным столом с компьютером, повернулся к своему помощнику и яростно прошипел:

— Я же говорил, что нужно было пристрелить его прямо там!

— Что же не пристрелил? — медленно осведомился сидевший за столом Дарктайгер, раскуривая сигару и пуская клубы вонючего дыма под потолок. С виду тигр был спокоен, хотя внутри него бушевала ярость. — У вас обоих было оружие, могли и у него забрать.

Зверь, стоявший рядом с гиппопотамом, только вздохнул, провожая сизые струи дыма, плывущие вверх. Гиппингтон же ответил:

— Извини, виноват. Если бы он меня не остановил…

Дарктайгер поднял лапу, давая обоим знак, чтобы замолчали. Звери ожидали, когда он заговорит, и понимали, судя по тому, как морщины пересекают лоб тигра, что в его голове идёт мыслительный процесс. Докурив наконец сигару, Дарктайгер сказал:

— Ладно, поступим так… Вы мне оба будете нужны на некоторое время. Ты, парень, — тигр обратился к приятелю Гиппингтона, — свободен. Понадобишься — Гиппингтон тебя вызовет. А ты, Дерек, — Дарктайгер обратил взор на Гиппингтона, — останься.

— Хорошо, — кивнул подельник и вышел. Гиппингтон проводил его взором и вновь повернулся к тигру. В его глазах плясали злые огоньки, и, когда он обратился к нему, в голосе звенела злоба.

— Только не капай мне на мозги, понял? Я без тебя понял, что допустил ошибку!

— Я и не собирался, — невозмутимо сообщил Дарктайгер, откинувшись в кресле назад и сложив лапы на могучей груди. — Сегодня ты просто превзошёл самого себя, Дерек. С таким успехом удрать из переполненного копами участка!

— Не играй на нервах, — оборвал его ёрничанье Гиппингтон. — Ты для этого меня сюда вызвал?

— Я вызвал тебя, чтобы обсудить один вопрос, — сказал Дарктайгер, доставая новую сигару. — Ты понимаешь, что после того, что произошло сегодня, полицейские обязательно нагрянут сюда?

— Здесь они вряд ли пройдут, — махнул лапой Гиппингтон. — А вот через тоннель — могут, хотя там снайперы.

— А теперь ты понимаешь, что над нами нависла угроза? — тихо и вкрадчиво спросил Дарктайгер, поднимаясь в кресле. — Знаешь, что сегодня ночью Златогрив и Волкас чуть не сбежали? Спасибо Дугласу, остановил обоих, ничего им не удалось сообщить полиции. А те гости, с которыми ты сегодня имел дело, уже знают о входе сюда со стороны тоннеля. На Сайлент-Стрит вас засёк офицер из Первого отдела полиции. Знаешь, к чему всё приведёт?

Притворяться глупцом, не знающим ответа на этот вопрос, не было смысла — Гиппингтон прекрасно понимал, что не сегодня-завтра к обоих входам может заявиться полиция. Оставалась последняя слабая надежда, но она тут же рухнула, стоило гиппопотаму вспомнить слова Буйволсона.

— Скорее всего, кто-то видел, как сюда везли Златогрива. Недалеко отсюда расположен городок Малые Норки, там слишком много любопытных жителей, — сказал Гиппингтон.

— У меня есть мысли касательно этой крольчихи, Джуди Хоппс, — задумчиво произнёс Дарктайгер, щёлкая мышкой и явно что-то читая на мониторе. — Надо узнать о ней побольше.

— Но ты же не будешь ждать, когда копы свалятся нам на головы? — воскликнул Гиппингтон, сделав к Дарктайгеру шаг.

Тигр очень медленно отвёл взгляд от монитора и посмотрел на Гиппингтона. Его изуродованная шрамом морда не выражала ровно никаких эмоций, но через несколько мгновений гиппопотам увидел, как на ней появилась коварная ухмылка.

— Конечно же нет, Дерек! — пробасил Дарктайгер и заговорщицки подмигнул Гиппингтону. — У них есть время на подготовку, но завтра они никак не смогут направиться к нам. Знаешь, какой завтра день?

— Завтра День Зверополиса, — кивнул гиппопотам. — У полиции будут свои хлопоты по охране мероприятия, они под завязку будут заняты.

— Вот! — ударил кулаком по столу тигр. — Время есть и у нас. И его мы потратим вот на что — как только к нам заявятся копы и войдут либо в тоннель, либо в этот дом, то обратно уже не выйдут!

* * *

— Так что там было? — спросил Буйволсон, чуть подавшись в своём кресле вперёд.

— Шеф, я же всё по телефону сообщил и сейчас четверть часа в красках расписывал! — раздражённо выдохнул сидевший перед столом Звермайер, минуту назад обработав рану на голове при помощи Буйволсона. Тигр устал несколько раз повторять одно и то же. Он услышал о побеге по рации от Альвисса Дэнсмэйна, как и Буйволсон, шеф быстро передал приказ коллеги-капитана своим служащим. Звермайер же находился далеко от центра, ближе всех к району, где располагалась улица Сайлент-Стрит. Он, возвращаясь в полицейский участок, собирался уже, выезжая из крошечного переулка, повернуть направо, но тут прямо перед капотом с огромной скоростью пролетел полицейский автомобиль, за которым явно велась погоня. Дальнейшее известно.

Буйволсон, услышав рассказ, нахмурился. Пересёкшая лоб борозда говорила о глубоких размышлениях. В голове всплыл рассказ Джуди о том, что видела её сестра, и капитан чуть не вскочил. За всеми событиями богатого на происшествия дня Буйволсон совсем забыл расспросить крольчиху и лиса об их поездке на старую станцию. Увидев перемену, произошедшую с капитаном Звермайер открыл было пасть для вопроса, но промолчал — в таком настроении Буйволсон мог легко сорваться. Но что-то ему оставалось неясным. Наконец, протяжно выдохнув, капитан достал телефон и, набрав номер, каменным тоном велел:

— Хоппс, немедленно в участок с Уайлдом! Так звони и буди его!

— Шеф, на часы смотрели? — недовольно пробормотал Ник, садясь на один из стульев, заранее принесённых Звермайером. Буйволсон ничего не ответил на выпад со стороны подчинённого и велел Джуди во всех подробностях рассказать о походе в тоннель.

— Значит, Мэри видела именно Стефана, — закончила рассказ крольчиха. — Эти тигры ещё говорили про тоннель, а в этом районе он только один.

— Значит, так, — вскинул голову Буйволсон. — Тигры привозят Стефана на станцию, увозят на тепловозе, которым управляет Гиппингтон. Значит, там его и прячут. А сколько по времени вы туда добирались?

— Больше полутора часов, это точно, — ответил Ник.

Буйволсон схватил со стола лист бумаги, затем, помедлив немного, взял карандаш и начал что-то рисовать и чертить, бубня себе под нос. Звермайер, Ник и Джуди внимательно следили за каждым его движением. Спустя некоторое время шеф пододвинул исчерченный листок к ним.

— Ничего не замечаете? — спросил он.

Ник, посмотрев на нечто, напоминающее план, и нахмурился. Что-то из этого следовало, но что, лис пока не догадался. А вот Джуди, придвинув лист к себе, сразу догадалась — Буйволсон изобразил на нём старую станцию Малых Норок и длинную линию, обозначавшую железнодорожный тоннель. Но главное было не это. Главным было то, что тоннель, по мере того, как Джуди и Ник с Мариэттой ехали через него, постепенно изгибался дугой, и линия уходила вверх, в угол листа. А там был изображён район небольшой реки и одни из самых отдалённых кварталов Зверополиса. И там же, недалеко от извилистой линии, изображавшей реку, было мелкими буквами написано «Сайлент-Стрит».

— Старый район, — пояснил Буйволсон. — Тоннель закрыт во время постройки нового жилья в двух с половиной милях оттуда. И он проходит через Сайлент-Стрит.

— Так вот в чём дело! — вскочил Звермайер. — Я верно думал. Тот старый дом и есть вход туда. Точнее, один из входов. Куда — не знаю, но теперь на сто процентов уверен, что там и держат Стефана Златогрива!

— Догадываюсь я ещё кое о чём, — медленно проговорил Буйволсон. — Один из тигров, который перевозил Стефана к старому вокзалу… Я слышал только об одном тигре с именем Бенедикт. Теперь известно, что это он устроил аварию с братом мэра.

Услышав имя брата, Звермайер не смог подавить тяжёлый вздох. От внимательного Буйволсона это не ускользнуло, и он повернулся к молодому офицеру:

— Что такое?

— Да ничего, вспомнил просто… — чересчур быстро сказал тигр, но Буйволсон понял его по-своему.

— Ты знаешь этого Бенедикта? — шеф резко встал из-за стола. — Рассказывай, у тебя на морде всё написано.

— Как ты смел молчать?! — взревел чуть ли не на всё здание Буйволсон, после того как Звермайер завершил рассказ. Джуди и Ник боязливо вжались каждый в свой стул. — Ты знал, что за аварией и транспортировкой похищенного Стефана стоял твой брат — я не говорю уже об остальных его «подвигах»! — и не сказал мне ни слова? Да если бы ты сразу мне сообщил, Стефан был бы уже спасён! И не пытайся оправдываться! — гаркнул шеф, увидев, что Звермайер открыл пасть, чтобы возразить. — Ты всё это время фактически покрывал преступника!

Джуди с Ником были потрясены новостью о том, что офицер полиции был в родстве с непосредственным похитителем Стефана Златогрива. Они переводили взгляды с Буйволсона на тигра и обратно, пока шеф на все лады распекал подчинённого. Наконец Джуди кашлянула и произнесла:

— Э… шеф?..

— Убирайтесь по домам! — рявкнул Буйволсон, и крольчиха с лисом быстро соскочили со стульев и скрылись за дверью. Последнее, что они слышали, подходя к выходу — яростный вопль Буйволсона.

— Бедняга Вальтер, — покачал головой Ник. — Вообще не ожидал такого поворота.

— Только не говори, что тобой двигали братские чувства к этому преступнику, — прошипел Буйволсон, приблизив свою широкую морду чуть ли не вплотную к носу Звермайера. — Любой преступник в этом городе должен быть наказан! Ты представляешь, что будут говорить обо мне и нас, когда узнают о тебе правду? В Первом отделе полиции Зверополиса трудится брат похитителя Стефана Златогрива! Я так и вижу заголовки с таким названием в газетах, так и слышу возбуждённые голоса жадных до фактов журналистов!

— Капитан, я… — хотел было оправдаться Звермайер.

— Молчать! — взвился шеф и ударил кулаком по столу так, что монитор компьютера подпрыгнул. — Когда ты видел брата в последний раз?

— Тогда, когда родители и я всё узнали, — опустив голову, ответил молодой тигр. — Уже почти полгода прошло. Больше мы с Бенедиктом не виделись. Отец просто выставил его за порог, когда узнал, что он…

В этот момент Звермайер никак не мог объяснить то, почему он не сообщает Буйволсону правду, что Бенедикт заходил к нему совсем недавно. Конечно, в последнюю встречу с ним он испытывал острое желание наказать брата и арестовать его, но… не смог. Как будто его что-то остановило.

— Когда узнал, что он — что? — спросил Буйволсон, поднимаясь над столом.

Поколебавшись мгновение, Звермайер выдал только два слова:

— Вигмар Дарктайгер.

На несколько секунд Буйволсон застыл в удивлении, вытаращившись на молодого офицера. Вид у капитана был такой, как будто он не услышал имя давно забытого зверя, а увидел падающие с неба золотые монеты. Однако он не ослышался и, опускаясь с шокированным видом обратно в кресло, выдохнул:

— Что… откуда… как?

— Бенедикт работал на него до недавнего времени, а работает ли сейчас — не знаю. Об их связи я в курсе, — выпалил тигр, и очередной информационной бомбой вызвал новую бурю негодования.

— То есть ты ещё и параллельно с раскрытием прочих преступлений в городе пытался выйти на Дарктайгера в одиночку, не поставив в известность меня, своего начальника? — С каждым словом голос Буйволсона становился громче. — Просто так, решил поиграть в частного сыщика, напрочь забыв, что такое я здесь запретил?

— Сэр, — поднял лапу Звермайер, — да я…

— Заткнись! — снова грохнул кулаком по столу Буйволсон. — Замолчи и слушай сюда. Работаешь здесь как обычно, но прямо с сегодняшнего дня, с этого часа, с этой минуты, с этой секунды начинаешь искать своего брата и притаскиваешь его ко мне в отделение в налапниках! Даю тебе на это трое суток. Не найдёшь Бенедикта — можешь искать другую работу!

В ужасе молодой офицер полиции чуть не вскочил со стула. Отвернувшись к окну, Буйволсон буркнул:

— Свободен, Звермайер!

Тяжело вздохнув, тигр вышел из кабинета шефа. Медленной походкой, с поникшими широкими плечами, как будто на них лежал тяжёлый груз, Звермайер вышел из здания и направился к своей машине. Как только молодой офицер сел за руль, у него зазвонил телефон. Думая, что это супруга, тигр не посмотрел на дисплей и принял вызов:

— Милая, я уже еду, не беспокойся. Почему не спишь до сих пор?

— Вальтер! — раздался в трубке знакомый голос, при звуках которого в душе Звермайера взметнулась фонтаном злоба. На том конце был Бенедикт, его брат, из-за которого над Звермайером теперь висело дамокловым мечом увольнение.

— Какого чёрта тебе надо? — рявкнул в микрофон Звермайер. Тигра как прорвало из-за разрывающей его грудь ярости — не давая Бенедикту вставить ни слова, он рассказал обо всём, что с ним сегодня произошло.

— Лучше сам приди и сдайся, иначе хуже будет. И тебе, и мне, — с угрозой закончил Звермайер. — Буйволсон просто выкинет меня, а всё из-за тебя! Хватит скрываться.

Бенедикт так и пытался что-то сказать, но брат не стал его слушать. Кипя от злости, Звермайер отключил телефон, завёл мотор и резко стартовал с места — пора было ехать домой, часы показывали глубоко за полночь. А по пути домой в его голове созрело вполне закономерное решение — он сам будет искать брата, если он не явится в полицию с признанием.

* * *

Резкий телефонный звонок вырвал Джуди из сладостных объятий сна. Зажмурившись от яркого света, проникавшего через большое окно в комнату, она пошарила лапкой по прикроватной тумбочке и, нащупав телефон, приняла вызов.

— Эй, Морковка! — раздался в ухе весёлый голос Ника. — Подниматься пора, праздник сегодня!

— Чувствуется, что у тебя праздничное настроение, Ник, — пробормотала с усмешкой Джуди, потягиваясь в кровати. — Только всё равно сегодня на работу.

— Да, — судя по голосу, лис слегка погрустнел. — Я не выспался сегодня из-за этого ночного собрания.

Джуди была солидарна с другом, она вернулась домой глубоко за полночь, и, уже одеваясь на работу, надеялась, что сегодня шеф не будет давать им тяжёлых заданий. Сегодня же праздник общегородского масштаба — День Зверополиса, поэтому вся полиция будет патрулировать районы города, и молодая крольчиха надеялась, что сможет присутствовать на основном моменте праздника. Ведь сегодня будут выступать фокусники из Малых Норок, ожидается костюмированное представление жителей района Тропического леса, а в самом конце праздника будет грандиозный салют, не говоря уже о выступлении Газелле. Ещё неделю назад Джуди видела развешенную около центральной площади программу мероприятия, и в ней наткнулась на незнакомое имя — Пантерис. На вопрос, кто это такая, Ник, пренебрежительно махнув лапой, ответил:

— Недавно петь начала, лет пять назад. Муть какую-то исполняет, под оркестр. По мне, так до Газелле ей далеко.

Ник не первый раз присутствовал на Дне Зверополиса, поэтому его словам можно было смело верить — каждый год в этот день появлялось что-то новое.

Спустившись вниз, Джуди вышла на улицу и увидела припарковавшийся рядом с тротуаром светло-серебристый автомобиль Ника. Сам владелец авто сидел за рулём в тёмных очках и потягивал из стакана кофе. Удивлённая Джуди подошла к другу и произнесла — скорее утвердительно, нежели вопросительно:

— Ты меня ждал здесь и отсюда звонил, да?

— Ты проницательна, друг мой! — улыбнулся Ник. Джуди села внутрь, и автомобиль резво покатил по улицам, к зданию Первого отдела полиции. Парковка была уже наполовину занята автомобилями сотрудников.

— С праздником, Бенджамин! — помахала лапой Джуди сидевшему за стойкой диспетчера Когтяузеру, который в этот момент с наслаждением уплетал с газировкой пончики, откусывая сразу от обоих. Быстро проглотив содержимое рта, толстенький гепард помахал им в ответ и крикнул:

— И вас тоже с праздником, ребята!

В кабинете для общего сбора уже собрались все полицейские. Через несколько минут в помещение вошёл Буйволсон.

— Нет смысла, — заметался его звучный голос по кабинету, — говорить, что за день сегодня, поэтому скажу сразу — всех с Днём Зверополиса!

Все полицейские — носороги, львы, белые и полярные волки и медведи, гиппопотамы, слоны и тигры — приветственно зарычали, застучали кулаками в ответ на слова Буйволсона. Также все полицейские поздравляли друг друга, сопровождая поздравления хлопками по плечу. Привычным «Тихо!» Буйволсон призвал всех к тишине.

Спустя четверть часа довольные Ник и Джуди выходили из кабинета.

— Всё-таки есть плюсы в том, что допоздна работаешь, — заметил Ник. — До вечера мы свободны, мы патрулируем вечером район площади. Днём работает Второй отдел, так что можно съездить переодеться и посмотреть на то, что на площади происходит. Основное начнётся в полдень.

Ник довёз Джуди до дома и сам уехал переодеваться. Встретились они вновь примерно через полчаса. Автомобиль плавно стартовал с места и поехал по улицам Зверополиса. Спустя какое-то время Джуди тихо пробормотала:

— Как-то всё некстати происходит — и с Волкасом, и со Стефаном Златогривом, и Гиппингтон сбежал. Только где он может скрываться сейчас? У этого босса своего? Что за Дарктайгер?

Ник, напевая себе под нос, смотрел за дорогой. Отреагировал он на слова Джуди через минуту:

— Про Дарктайгера мало знаю. Слышал только то, что он пятнадцать или шестнадцать лет назад — не знаю точно — был одним из кандидатов в мэры Зверополиса, а перед выборами его посадили в тюрьму. А насчёт Волкаса и Златогрива-младшего… Уверен, они томятся… что там Буйволсон вчера рисовал на бумаге?

— Дерек Гиппингтон не просто машинист, он охраняет проезд в тоннель, — осенило Джуди. — Не исключено, что ещё внутри есть охранники. Теперь понятно, почему он вооружён. Значит, похищенных держат где-то недалеко от того входа. Или наоборот — далеко.

Вывод последовал сам собой, но за ним напрашивалось множество вопросов. Зачем Дарктайгеру похищать брата мэра, бывшего капитана полиции, и офицера? С какой целью он их удерживает? Джуди не могла знать, звонил ли похититель Леодору Златогриву, не знала она и того, что Дарктайгер звонил Буйволсону с телефона Волкаса. Если Джуди, расспросив Мэри, сначала думала, что дело обстоит как банальное похищение, то теперь, с учётом того, что с офицерами пытался сделать сбежавший Дерек Гиппингтон, она понимала, что похищение принимает гораздо более серьёзный оборот. А что, если за этим стоит нечто большее?

— Морковка? — вклинился в мысли Джуди голос Ника. Крольчиха потрясла головой и повернулась к другу:

— А? Что?

— Я спрашиваю, приедут ли твои родители на празднование Дня города, а ты сидишь с выпученными глазами и губами шевелишь, — произнёс Ник.

— Не знаю, я не спрашивала, — пробормотала Джуди, погружённая в размышления. Ник внимательно посмотрел на коллегу и, покачав головой, снова обратил взор на дорогу.

Тем временем по одной из улиц уверенной походкой шла молодая лисица. Надменный взгляд её карих глаз скользил по редким прохожим, и в каждом её шаге, в каждом движении сквозило спокойствие. На ней был надет лёгкий костюм цвета вечернего заката, в тон была подобрана и юбка, через правое плечо висела оранжевая сумочка. Кончик длинного и пушистого хвоста едва касался тротуара. В следующий миг лиса повернула в глухой переулок — даже не оборачиваясь, она чувствовала, что за ней шли два лиса в тёмных очках. Трое оказались в довольно узком проходе между двумя высокими домами, и тут один из шедших сзади окликнул её:

— Эй, красотка, подожди!

— Ну что тебе ещё надо, Колин? — раздражённо повернулась к нему лисица. — Я тебе уже всё вчера сказала. И зачем прихватил с собой этого упыря?

— Ну постой, Эрнестина, — подошёл к ней тот, к кому она обращалась, и схватил её за лапу. — Ну куда ты так торопишься?

— Отстань от меня! — буркнула Эрнестина и вырвала лапу, затем повернулась, намереваясь продолжить путь. Однако ей помешал лис, шедший с Колином. Не церемонясь, он ухватил молодую лисицу за талию и резко потянул на себя. За свою наглость он сильно поплатился — круто развернувшись, Эрнестина с размаху ударила его по нагло ухмыляющейся морде сумочкой. Вскрикнув, лис отшатнулся назад, а Эрнестина, возмущённая наглостью, лягнула его в промежность. Схватившись верхними лапами за пах, лис согнулся пополам, рыча и ругаясь, а Колин рявкнул:

— Обалдела, что ли?

Одним пинком Эрнестина выбила из-под лап Колина почву и отправила его наземь. Больно стукнувшись копчиком о каменное покрытие, лис выругался, а молодая лисица достала из сумочки противолисный спрей и прыснула каждому в морду по очереди. Морщась и протирая глаза, два лиса остались на земле и изрыгали проклятия, пытаясь подняться. Эрнестина лишь самодовольно хмыкнула и продолжила свой путь. Выйдя на шумный проспект, она обернулась и выкрикнула:

— Ещё раз подойдёте ко мне — сильнее по вашим хозяйствам надаю! Хватит за мной шляться, как хвосты, мне одного своего достаточно!

Тут раздался вой клаксона, и перед молодой лисицей резко затормозил светло-серебристый автомобиль. Сидевший за рулём Ник в негодовании высунулся наружу и крикнул:

— Эй, красотка, тебе жить надоело, что ли? Смотри внимательно на дорогу, тебе красный!

Эрнестина же как ни в чём не бывало пересекла проспект, не обращая внимания на недовольного лиса. Внезапно что-то в его голосе насторожило её, и она, оказавшись на тротуаре, внимательно посмотрела на Ника. Молодой лис смотрел на неё таким же взором — несомненно, он узнал переходившую дорогу Эрнестину. Сзади раздалось недовольное гудение и нетерпеливый крик:

— Эй, чего встал?

С трудом отведя взгляд он Эрнестины, Ник стартовал с места, а молодая лисица, тоже узнавшая лиса, долгим взглядом провожала удалявшийся автомобиль. «Интересно, куда он едет с этой крольчихой?» — мелькнул в голове Эрнестины вопрос. Не найдя ответа на него, молодая лисица быстро растворилась в толпе.

Вскоре Ник и Джуди пришли на главную площадь Зверополиса. Именно пришли, а не приехали — до места празднования Дня города им пришлось идти несколько кварталов пешком, поскольку движение в районах, окружающих площадь, было ограничено. Поэтому друзьям пришлось оставить машину на охраняемой парковке. Окружённая многочисленными небоскрёбами, магазинами и патриархально выглядевшими зданиями давней застройки, поражающая обилием и игрой цветов, она выглядела невероятно. С широкой сцены, у которой уже собирались звери, неслась музыка, от разношёрстных толп и отдельных групп неслись весёлые разговоры и смех. От сцены по краю площади тянулся длинный ряд палаток, где торговали прохладительными напитками, пирожками и работами известных на весь город ремесленников. Джуди впервые видела праздник Дня города, поэтому от многочисленных световых бликов и ярких отсветов многообразных оттенков у неё рябило в глазах. Но вместе с тем она была поражена и не могла оторвать взора от потрясающей картины готовящегося праздника — столько красок и света она ещё не наблюдала никогда.

— Пойдём посмотрим, что привезли на праздник, — позвал её Ник.

Крольчиха и лис пошли вдоль ряда палаток. Ник то и дело кивал проходившим мимо зверям и разбрасывал направо-налево приветствия. Джуди тоже махала лапкой в ответ на улыбки жителей Зверополиса — многие знали и помнили то, как она при помощи Ника раскрыла загадочное дело о ночных горлодёрах. Только несколько тигров и львов, проводив взглядом её маленькую фигурку, тихо переговаривались между собой, чего Джуди не видела, — как видно, помнили её заявление о хищниках… Молодая крольчиха смотрела по сторонам, часто обращая взор на палатки, откуда доносились аппетитные запахи. Рядом с одной из палаток стоял знакомый фургон, и Джуди увидела шедшего к палатке Гидеона Грея. Заметив Джуди, крупный лис помахал ей лапой, и она помахала в ответ.

— Джуди! — раздалось за спиной через несколько мгновений. Звал крольчиху Гидеон.

— Здравствуй, Гидеон, — с улыбкой кивнула Джуди, подойдя к пекарю. — Решил навестить большой город?

— Я каждый год сюда езжу, — качнул головой лис, стряхнув с фартука налипшие крошки. — Видел вчера твоих родителей, сегодня собирались с маленькой Мэри приехать сюда. Только я их пока не видел. А у тебя как служба в полиции?

Джуди не успела ответить, как невдалеке раздался очень знакомый детский голос:

— Вот это красота! Мама, мама, мы взяли фотоаппарат?

Джуди и Ник стремительно обернулись. К палатке приближались Бонни и Стью Хоппс, а вокруг них прыгала маленькая Мэри. Девочка первой увидела Джуди и с радостным криком бросилась ей навстречу.

— Вы только втроём решили приехать? — спросила Джуди, обняв сестрёнку и родителей.

— Ох, не говори-ка, дочка! — замахал лапами Стью. — Работы у нас много, на старших пришлось оставить. А тот чудо-кролик, который с вами приехал тогда, поймал машину и уехал в Зверополис, а я ему велел помочь грабли починить! Здравствуйте, Ник!

— Здравствуйте, глава большой семьи! — улыбнулся в ответ Ник.

— Ну что, когда основное действие начинается? — весело спросила Бонни.

* * *

По жарким и залитым ярким солнечным светом улицам Сахара-Сити быстрым и уверенным шагом шла молодая тигрица. В этот утренний час прохожие ей встречались не так часто, как в обычные дни — немалая часть жителей уехала на праздник Дня Зверополиса в его Центральный район, остальные жители, предпочитавшие не ездить на большие расстояния, тянулись к главной площади этого района. Попадавшиеся среди них тигры провожали взглядом идущую Софи, а некоторые, что были наглее, весёлыми голосами окликали её. Однако тигрица не обращала на них внимания — она шла к своей цели.

После недавнего разговора с Бенедиктом Софи решила наведаться к его родителям и поговорить с ними о младшем сыне. Она считала, что слишком велика несправедливость, которой подвергся со стороны старшего поколения её возлюбленный. Да, именно это слово крутилось в голове Софи с того вечера и не оставляло её сейчас — она считала, что родители поступили с её любимым Бенедиктом слишком жестоко. Ещё примерно за месяц до Дня Зверополиса Бенедикт обронил адрес родителей, и теперь он всплыл в памяти Софи и настойчиво бился среди мыслей. Сам Бенедикт не знал, что Софи отправилась к старшим Звермайерам.

Впереди замаячил нужный дом, рядом с воротами стоял автомобиль с открытой дверью — похоже, родители Бенедикта куда-то собирались. Поколебавшись мгновение, Софи двинулась по выложенной камнями дорожке к дому. Как раз в это время мистер и миссис Звермайер вышли на крыльцо, а вокруг них с весёлым смехом прыгала маленькая тигрица. Быстро переведя взгляд с девочки на мать, Софи сразу поняла, в кого она пошла внешностью. Улыбнувшись про себя, молодая тигрица подошла к крыльцу.

— Доброго дня, девушка, вы к кому? — спросил её пожилой тигр, одетый в белоснежную сорочку и красивый чёрный костюм поверх неё.

— Здравствуйте, сэр, — вежливо произнесла Софи и улыбнулась. — Вы мистер Звермайер, верно?

— Да, — кивнул тигр и слегка приосанился. — Меня зовут Гектор Звермайер. Мелисса, у нас гости, что надо делать?

— Здравствуйте! — улыбнулась девочка. Софи поприветствовала Мелиссу в ответ и снова повернулась к Звермайеру-старшему.

— Чем я вам обязан, душа моя? — спросил тигр, играя нотками басистого голоса.

— Я бы не хотела вас тревожить, особенно в праздничный день, но мне нужно поговорить с вами, — негромко, но решительно произнесла молодая тигрица.

— Видите ли… как вас зовут? — спросил мистер Звермайер.

— Софи.

— Извините, Софи, вы выбрали не очень подходящее время для визита и разговора, — вежливо, но твёрдо начал пожилой тигр. — Сейчас мы уезжаем в Центральный район на праздник, поэтому разговора сегодня не получится. Будьте так добры прийти в следующий раз.

— Сэр, это касается вашего младшего сына, — выпалила Софи. Молодая тигрица хотела не так резко начать разговор, она думала плавно подойти к нужной теме, пусть она и была серьёзной. Но сейчас слова вырвались из неё помимо воли. Услышав про брата, Мелисса быстро подошла к Софи и схватила её за лапу своими маленькими лапками.

— Ты от Бена пришла? Как он живёт? — спросила девочка. В её огромных и широко распахнутых голубых глазах плескалась радость, смешанная с любопытством. Однако Гектор Звермайер резко изменился — с его морды вежливая полуулыбка резко исчезла, уступив место строгому, если не сказать злому взгляду. Казалось, что его морда потемнела. Сделав глубокий вдох, тигр подошёл к Софи и тихо спросил:

— Зачем он тебя подослал?

Под испытующим и суровым взглядом мистера Звермайера Софи отступила на шаг и почувствовала, как решимость, с которой она шла в этот дом, начинает понемногу испаряться. Молодая тигрица оробела при виде крупного тигра, но смогла собрать смелость и ответить:

— Я сама пришла, Бен меня не присылал. Собственно говоря, я и пришла поговорить о нём, и…

— Собственно говоря, — прервал её Гектор Звермайер, — собственно говоря, уважаемая, говорить нам не о чем. Будьте добры развернуться и покинуть этот дом. Я ничего не желаю слышать о Бенедикте!

Софи отступила ещё на два шага.

— Гектор, — окликнула его пожилая тигрица, которая также была поражена, услышав имя сына. — Пусть она войдёт, я с ней поговорю.

Тигр резко обернулся к ней. За эти мгновения он разом потерял всю вежливость и готов был просто схватить Софи за плечи, развернуть её и выгнать за ворота. Однако воспитание и традиции знатного рода не давали ему это сделать, поэтому он ограничился тем, что фыркнул со злостью и прорычал:

— Десять минут, не больше. И разговор будет в моём присутствии. Сейчас я машину закрою и приду.

Пожилой тигр запер автомобиль, и чета Звермайеров вошла в дом, за ними шла Софи. Молодую тигрицу провели в красиво обставленную гостиную и усадили в мягкое кресло бежевого цвета, в тон ковру. Хозяин сел на диван напротив и холодным тоном велел:

— Излагайте суть.

Яркие глаза, казалось, насквозь просвечивали Софи, и, поёжившись под взглядом старшего Звермайера, она произнесла, тщательно подбирая слова:

— Я несколько месяцев назад познакомилась с вашим сыном. Тогда я, естественно, не знала, чем он на самом деле занимается, но он мне сразу понравился — такой красивый, добрый и приятный в общении. Не скрою, у нас с ним тоже произошёл не слишком приятный разговор, когда я узнала, на кого он работает. — На этом месте Софи остановилась, почувствовав ком в горле — недавний визит Дарктайгера до сих пор не выветрился из её памяти. Он так и метался в сознании, не давая покоя, но об этом она решила не говорить.

— Дальше, дальше, — раздражённо поторопил Софи хозяин, постукивая правой нижней лапой по полу.

— Для меня это не было таким ужасным известием, как для вас, — продолжила молодая тигрица. — Но потом он рассказал мне, ради чего он выполнял указания…

— Вигмара Дарктайгера, — оборвал тигрицу Звермайер. Софи в изумлении уставилась на пожилого тигра. Откуда он знает?

— Да-да, я знаю эту сволочь! — выпалил отец Бенедикта и, встав с дивана, раздражённо заходил взад-вперёд по гостиной. — Я прекрасно помню, что он сделал шестнадцать лет назад, когда шла предвыборная кампания. Скоро должны были состояться выборы нового мэра Зверополиса. На его пост было несколько кандидатов, включая меня. Знаешь, что со мной случилось за месяц до выборов? — Гектор Звермайер резко повернулся к Софи, и та вздрогнула. — Знаешь?

Расстегнув пиджак, тигр подошёл к Софи и задрал рубашку вверх. Молодая тигрица резко отшатнулась и увидела на животе тигра длинный и уродливый шрам.

— Стальной обломок, — дрогнувшим голосом произнёс Звермайер, — распорол мне живот, когда я попал в аварию. Я был абсолютно уверен, что это Дарктайгер подстроил. Он всегда жаждал власти в Зверополисе, ещё во времена Демарата Сэйджа. Тогда Дарктайгер работал главой Комитета внутренней безопасности Зверополиса. После аварии со мной к делу подключилась полиция, и против Дарктайгера нашли столько доказательств! В деле активно участвовал Буйволсон, нынешний капитан Первого отдела полиции. Мой старший сын, Вальтер, у него работает, — как бы между прочим добавил старший Звермайер.

Спустя мгновение тигр продолжил:

— Тогда Дарктайгера осудили на четырнадцать лет, сейчас он на свободе. Чем занимается — не имею понятия, но проворачивает явно незаконные дела. Ещё до ареста у него было множество связей. Теперь знаешь, с каким монстром связался Бенедикт?

Такого поворота Софи не ожидала. Чтобы Бенедикт работал на зверя, который в далёком прошлом пытался убить его отца? Но потрясению на смену пришла мысль — а если Бенедикт не в курсе ситуации?

Словно узнав мысли, молодой тигрицы, миссис Звермайер сообщила:

— Бенедикт в курсе этого. Он, хоть и лежал в больнице на тот момент, смотрел новости по телевизору. Приговор Дарктайгеру сразу попал в газеты и на экран!

— А про свои подвиги он наверняка тебе рассказывал! — саркастически добавил глава семьи.

Параллельно с этими словами Софи вспомнила рассказ Бенедикта о том, как он помог своей бывшей девушке Франческе — достал редкое лекарство для её больного сына. Именно для того, чтобы спасти маленькую жизнь, Бенедикт и работал на Дарктайгера. Не похож был её любимый тигр на опасного преступника, хотя он в тот вечер в порыве злости выпалил о своих «подвигах» немало горячих слов. А ради чего он выполнял указания Дарктайгера? Ради того, чтобы продолжал жить и радоваться жизни маленький тигрёнок, радость и любовь молодой матери. Когда приходится выбирать между приказаниями опасного босса, при выполнении которых велик риск оказаться в лапах полицейских, и жизнью маленького ребёнка, беззащитный и открытый взгляд которого так и хватает за сердце — здесь для Бенедикта выбор был очевиден.

— Я уверена, что он поступил правильно, — тихо произнесла Софи после нескольких минут раздумий. — Вы ошибаетесь, считая своего сына опасным для семьи и остального общества. У него в сердце для любви и сострадания есть место.

— А думал ли он о нас? — тихо спросил Гектор. — На протяжении долгих десятилетий во всём нашем роду не было преступников. Ты знаешь, кем был я, я и сейчас занимаю в Зверополисе важный пост, мой старший сын работает в полиции. А Бенедикт? Он опорочил всю семью и весь наш род. Сейчас он — отрезанный ломоть, а его, как понимаешь, обратно не прилепишь. Вальтеру пришлось всё рассказать Буйволсону о Бенедикте, и теперь ему грозит увольнение, если он не найдёт брата. Ещё два года назад Бенедикт не был таким, каким стал сейчас. Он чуть не погиб, защищая брата, когда они ловили главарей «Чёрного черепа». Вальтер был ранен, был без оружия, его уже собирались убить. Бенедикт находился рядом, у него была буквально пара секунд, чтобы заслонить собой брата… Тогда я гордился младшим сыном — до того момента, когда узнал, с кем он связался.

Старший Звермайер замолчал, затем поднялся из кресла и сказал:

— Сейчас вернусь.

Пожилой тигр вышел из комнаты молча, однако Софи всем телом ощущала его раздражение и злость. Сидевшая на диване пожилая тигрица помолчала минуту, затем повернулась к Софи и спросила:

— Скажи, ты видишься с Беном?

— Он же приходил к вам недавно, миссис Звермайер, — ответила Софи.

— Зови меня Ариадной, — слегка улыбнулась тигрица. — Да, Бен приходил к нам, но я сама его не видела. С ним говорил только Вальтер, но я догадываюсь, что он ему сказал.

«Ничего хорошего», — мрачно подумала Софи и спросила:

— Я спрошу вас как у женщины и как у матери — как вы относитесь к поступку Бена?

— Сначала… — пробормотала миссис Звермайер. — Сначала я не одобряла его действий. А ведь я слышала каждое его слово, когда Гектор выгонял его из дома. А спустя неделю я решила ему позвонить. На меня Бен зла не держал, а потом он мне рассказал, ради чего пошёл на преступления. Знаешь, я от него другого не ожидала. Бен всегда был таким добрым и отзывчивым, готов был в любой момент прийти на помощь родным и близким. Когда ему было десять лет, мы выходили из супермаркета, а недалеко шла старушка-рысь с большими пакетами. Так Бен сразу пошёл к ней и помог донести баулы до автобуса. И учителям в школе помогал, не говоря уже о нас. А здесь на кону стояла жизнь мальчика — сына его бывшей девушки. Он бы не оставил Франческу в такой беде. Сейчас мальчик поправляется, и это главное.

— Вы хотите, чтобы Бен вернулся к вам, хотите помириться с ним? — спросила Софи.

— Да, — через мгновение ответила Ариадна Звермайер. — Мне кажется, Бен не заслужил такого отношения со стороны отца и брата. Мелисса пока маленькая и не понимает всего произошедшего. Она скучает по брату, каждый день спрашивает у меня, придёт ли Бен? Чуть не плачет иногда. Она очень любит его.

— Когда узнает, то поймёт, и не факт, что будет относиться к нему так, как сейчас, — раздался голос, и в гостиную вошёл мистер Звермайер.

— Гектор! — с укором воскликнула Ариадна, встав с дивана. Софи тоже встала и направилась к выходу, но на пороге обернулась. В её голосе появились стальные нотки, когда она заговорила.

— Очень жаль, что Вы, мистер Звермайер, отказываетесь признать то, что Бен добрый и заботливый. Я это уже не один месяц знаю по себе. А Вы сам ничего дальше своего носа не видите. Вы в курсе всей ситуации, просто отказываетесь признать и увидеть во младшем сыне добрые качества. Вы просто убеждаете себя в том, что Бен — преступник, игнорируя другие обстоятельства. Я рада по крайней мере тому, что смогла найти общий язык с вашей супругой. Когда-нибудь вы поймёте и оцените доброту Бена, надеюсь только, что не поздно. Он всё равно любит вас и всегда любил.

— Уважаемая, спасибо, что пришли поговорить, а сейчас уходите, мы уезжаем через несколько минут, — отчеканил Звермайер-старший и для вящей убедительности постучал по элегантным часам на левой лапе. Со вздохом Софи развернулась и вышла на крыльцо, где стояла в ожидании родителей Мелисса. Увидев вышедшую гостью, девочка быстро подошла к ней.

— Тётя Софи, скажите, с Беном всё хорошо? — спросила она, заглянув молодой тигрице в глаза. Увидев в больших детских глазёнках волнение за брата и любовь к нему, Софи опустилась рядом с ней на корточки и взяла её за лапки.

— С ним всё хорошо, детка, — сказала она с улыбкой. — Он любит вас всех и передаёт тебе привет.

— А он придёт проведать меня снова? — с надеждой спросила маленькая тигрица.

— Конечно, придёт, Мелисса, — пообещала Софи. — Ты надейся и жди!

Мордочка маленькой сестры Бенедикта ещё долго стояла перед глазами Софи, и по пути домой молодая тигрица думала, о чём поговорит сегодня с возлюбленным. С одной стороны — ей не хотелось рассказывать о посещении его семьи, а с другой — Софи всей душой желала, чтобы Бенедикт помирился с семьёй.

* * *

Время стремительно продолжало лететь, и на центральной площади Зверополиса жителей города всё прибывало и прибывало. Вокруг стоял несмолкаемый гомон, где сплетались голоса, смех, крики сотен и тысяч зверей от мала до велика, гремевшая с установленной сцены музыка и изредка лопавшиеся воздушные шарики разнообразных форм. Многие звери щеголяли в причудливых украшениях типа разноцветных рожек, в масках, имитирующих головы других животных. Джуди в полном восторге смотрела на всё это многообразие цветов, и у неё просто разбегались глаза, наблюдая великолепие празднества в сотнях и тысячах многоцветных оттенков. Сама площадь была окружена множеством многоярусных балконов, чтобы происходящее могли видеть все поднимавшиеся туда звери — многие из присутствовавших на празднике. Жирафы же в этом не нуждались — благодаря длинным шеям и огромному росту они видели абсолютно всё. По краям площади, в нескольких метрах над землёй, были установлены три гигантских экрана, на которые с камер подавалось всё происходящее на сцене с разных ракурсов.

Шедшие по бокам от Джуди Мэри и родители оглядывали заполненную зверями площадь с видом самого сердечного удовольствия, Мэри безостановочно ахала, восторгалась каждой мелочи и каждому одетому по-праздничному зверю и поминутно одёргивала родителей, привлекая их внимание, Ник же равнодушно смотрел по сторонам — праздник Дня Зверополиса был для него давно не в новинку. «Каждый год рябит в глазах от обилия цветов, но каждый раз что-то новое происходит», — думал он в этот момент. Компания, неторопливо пересекая площадь, шла к её краю, где стояли знакомые полицейские из Второго отдела, патрулировавшие место праздника и близлежащие кварталы. Джуди заметила знакомых коллег и жизнерадостно махала им лапой, они махали ей в ответ, Ник только кивал на приветствия.

— Вы сегодня не работаете разве? — спросила Бонни у дочери.

— С вечера патрулируем площадь мы, — ответила Джуди. — Видите, вон Второй отдел стоит на страже.

Вскоре они были около самой сцены, и, чтобы кролики слышали друг друга, им приходилось повышать голос. Недалеко стоял ещё один полицейский автомобиль, а рядом находились две знакомые фигуры. Это были Монтгомери — отец с дочерью. Мариэтта пила кофе из стаканчика, а рядом с ней что-то рассказывал Асмунд, и оба время от времени пересмеивались. Заметив Джуди, молодая львица движением лапы подозвала её к себе. Крольчиха познакомила коллег со своими родителями.

— Как дела сегодня? — весело спросила Мариэтта.

— Отдыхаем пока, — ухмыльнулся Ник.

— Везёт вам, — вздохнул Асмунд. — Мы с Мари уже двоих подростков остановили — чуть не подрались из-за бутылки лимонада.

— Кстати, — произнесла Мариэтта и, наклонившись к Джуди и Нику, тихо, но так, чтобы сквозь грохот музыки и крики толп зверей было слышно, спросила: — Поймали Гиппингтона? После его побега?

Асмунд Монтгомери услышал вопрос к дочери и повернулся к ней. Крольчиха рассказала о том, как его выследил Звермайер и о том, как гиппопотаму удалось скрыться — со слов самого офицера полиции.

— Так что наверняка прячутся там, где Вальтер их в последний раз видел, — закончила рассказ Джуди. — Пока неизвестно, как будет действовать Буйволсон, но мне почему-то кажется, что добром это не кончится.

«Оно и началось так же», — хмуро подумал Ник. Действительно, в плену уже много времени томятся их коллега Гарольд Волкас и брат мэра, а сумасшедший Гиппингтон чуть не разнёс здание Второго отдела полиции Зверополиса. И всё это стряслось перед городским праздником. Мариэтта поняла Ника без слов, прочитав его мысли на рыжей морде. В этот момент у Асмунда зазвонил телефон. Пожилой полицейский отошёл подальше от гомонящей площади, и в этот момент раздался оклик:

— Мариэтта!

Молодая львица повернулась на зов, а затем на её мордочке появилась улыбка. К ней уверенной походкой, держа в лапе букет цветов, шёл одетый в элегантный светлый костюм Доран Джонсон.

— Привет, ребята! — жизнерадостно кивнул Джуди и Нику молодой лев. Подойдя к Мариэтте, он вручил ей букет, затем поцеловал и поздравил с праздником. Спустя несколько мгновений Джуди с семьёй и Ником попрощались с Монтгомери и отправились на другой конец площади. По пути они встретили нескольких коллег из своего отдела — от сцены, видимо, устав от громких звуков, шёл МакРог с женой и дочерью, в паре десятков метров от Джуди о чём-то громко спорил офицер Носорожиц с бурым медведем. А спустя четверть часа Джуди около палатки Гидеона Грея увидела группу тигров. Это были Звермайеры — Вальтер, друг и коллега Джуди и Ника, с супругой Каролиной и дочерью Матильдой. С ними также были и родители Вальтера. Судя по тому, как пожилой тигр, несомненный глава семьи, всем бросал направо и налево приветствия, семью Звермайеров в городе знали очень многие. В какой-то момент Вальтер повернулся и заметил шедших невдалеке Ника и Джуди с родными. Он окликнул их. Бонни и Стью с Мэри пошли к палатке с сувенирами от ремесленников, а Звермайер, бросив семье несколько слов, завёл Ника и Джуди за одну из палаток.

— Классно выглядишь! — не удержался Ник. Лис не шутил — одетый в дорогой светло-кофейный костюм, Звермайер действительно выглядел великолепно. Однако молодой тигр только нервно кивнул на его слова и заговорил, обращаясь преимущественно к Джуди.

— Вы слышали, что мне вчера шеф сказал. — Голос Звермайера слегка дрожал. Джуди и Ник кивнули. — Вы не слышали его слов после вашего ухода. Буйволсон сказал — если я не найду Бенедикта, то он меня уволит. Понимаете?

— Ой, ладно тебе, Вальтер! — отмахнулся Ник. — Это же Буйволсон! Он сначала наговорит «комплиментов» до небес, а потом забывает!

— Не думаю, — покачал головой Звермайер, и Джуди показалось, что его массивный подбородок дрогнул. — Наша семья — не последние звери в городе, нас вся полиция знает, не только Буйволсон. Представляете его шок? Полицейский, родившийся в знатной семье — брат преступника! И не поймали Бенедикта потому, что уверены в том, что я его покрываю. Я слышал такие разговоры у себя за спиной уже не один раз. И мне, и родителям неприятно слышать, как о нас говорят, а шефу? Я не думаю, что он вчера вопил от шока! Зная его характер, я уверен — уже через день после праздника он будет планировать, как всей полицией заявиться к Дарктайгеру, чтобы вызволить брата мэра и Волкаса. Короче, у меня три дня на поиски Бенедикта, отсчёт пошёл со вчерашнего вечера. Если я не найду его — прощай, работа! — И Звермайер, тяжело вздохнув, опустил крупную голову.

Джуди и Ник переглянулись. Молодой крольчихе стало жаль друга и коллегу, который сейчас словно стал ниже ростом, а его плечи поникли под грузом проблем. Вальтер, снова вздохнув и, словно решившись на что-то, тихо произнёс:

— Я бы никогда не обратился с такой просьбой ни к кому… Сам привык справляться со всем, но у меня просто нет выбора, ребята… Прошу вас, помогите мне найти Бенедикта.

— Как именно? — спросили Ник и Джуди в один голос.

— У меня есть дома блокнот с несколькими адресами, где Бенедикт может бывать, — ответил Звермайер. — В некоторых местах я сам побываю, а адреса пары-тройки мест скину вам по SMS. Давайте созвонимся завтра, будем действовать вместе.

— Отличная идея, Вэл, — хмыкнул Ник. — Надо постараться сделать так, чтобы Буйволсон об этом не узнал. А то в гневе может и нас вышвырнуть.

— Не узнает, — покачал головой тигр. — Будем действовать осторожно, завтра вечером созвонимся.

— Папа! — раздался сзади голос маленькой Матильды. — Пошли к сцене!

— До скорого, — шепнул Звермайер и пошёл к дочери и остальным членам семьи. Проводив долгим взглядом удаляющуюся мощную фигуру молодого тигра, Ник спросил:

— Как думаешь, что он задумал?

Джуди промолчала — в голове её вертелось множество мыслей, но среди них она не смогла подобрать нужного ответа. Она понимала чувства молодого тигра, который на первое место всегда ставил работу и служение закону. Не могла она также забыть тот случай, когда именно Звермайер первым примчался в заброшенную деревеньку Блэк-Хилл, чтобы спасти Джуди, когда её грозила смертельная опасность. По расширившимся глазам напарницы Ник понял, что она вспомнила эту историю, и понял — Джуди уже приняла решение, она обязательно поможет Звермайеру.

— Ладно, — словно решившись на что-то сложное и серьёзное, вздохнул Ник. — Посмотрим, что будет завтра. И действовать будем вместе.

* * *

На противоположной стороне площади, докуда раскаты музыки доносились, приглушённые расстоянием, и где в ряд выстроились открытые кафе и забегаловки, за одним из столиков сидел молодой лев, одетый в бежевую рубашку-поло и брюки в тон. Его карие глаза равнодушно оглядывали разномастные стулья, стоявшие вокруг столиков, сидевших за ними зверей. День выдался жарким, поэтому большинство животных, главным образом женского пола, обмахивались пёстрыми веерами, мужчины-звери использовали в качества освежения воздуха свежую газету «Зверополис-ньюс». Взгляд молодого льва упал на обложку, на которой сообщалась уже известная ему новость — три офицера полиции подверглись нападению. Совершивший дерзкое преступление, зверь был арестован, но спустя некоторое время сбежал из здания полиции, причинив вред одному офицеру. Лев прекрасно знал действующих лиц этой напряжённой драмы, и в этот жаркий час его сердце терзало нехорошее предчувствие того, что эта история получит своё продолжение. И неизвестно, каким будет оно.

Офицер полиции Руфус Клыкадо отвернулся от газеты и обратил взгляд на веселящихся зверей. Отдельные реплики долетали до его слуха, почти не задевая сознания. Молодой полицейский ждал, когда к нему придёт та, о присутствии которой рядом с собой он в последние дни только мечтал. Так прошло около четверти часа, и вдруг сердце молодого льва дрогнуло — к столику, где он сидел, неторопливой походкой шла одетая в красивый красный костюм молодая львица. На её голове сидела широкополая шляпа, её поля отбрасывали тень, скрывающую её светлую мордочку. Казалось, что она нервничала. Львица быстро обернулась по сторонам, пока не услышала:

— Аманда!

Найдя обладателя голоса, она села за столик напротив Клыкадо. Молодой лев радостно улыбнулся севшей львице и положил свою крупную мускулистую лапу на её лапу — давно он не видел взгляда Аманды, её улыбки. Но почему она прячет морду в тени шляпы? Теперь, вблизи, когда Руфус и Аманда были разделены буквально полутора ярдами, он ясно увидел, что молодая львица нервничает. И сама она выглядела слегка странно, её лапы, лежавшие на поверхности чисто вытертого стола, подрагивали.

— Здравствуй, Руфус, — тихо произнесла она.

Голос молодой львицы насторожил офицера. Прежде звонкий и мелодичный, словно звон колокольчиков, ясный и чистый голос сменился на более низкий и охрипший. Умевший чувствовать настроение и эмоции по голосу, лев уловил в нём дрожь.

— Аманда, что случилось, милая? — спросил Клыкадо и подался вперёд, чтобы посмотреть в глаза Аманде. Тяжело вздохнув, молодая львица сначала опустила голову и исподлобья посмотрела на льва. Под его необычно суровым взглядом она медленно сняла шляпу с головы, и у Клыкадо пропал дар речи. Правый глаз молодой львицы уродовал большой синяк, а левая щека казалась припухшей и чуть больше правой. Львица тихо и беззвучно заплакала, по её светлой мордочке быстро побежали слёзы. Лев же почувствовал, как к нему возвращается способность говорить, а вместе с ней злость.

— Кто это сделал с тобой? — тихо и спокойно спросил молодой лев. Но его спокойствие было лишь спокойствием вулкана, готового взорваться в любой момент. Взгляды Клыкадо и Аманды встретились, и молодая львица отвела глаза в сторону — она боялась сообщить ему правду, однако офицер понял её без слов.

— Это Эллиот тебя ударил? — тем же тихим голосом спросил Клыкадо, и его лапы сами собой сжались в кулаки. — Только не говори, что ты упала, в это раз не поверю!

Не в силах что-либо возразить, молодая львица только покачала головой, не переставая плакать. Яростно выдохнув воздух, Клыкадо вскочил из-за стола.

— Где эта тварь? Говори! Когда он это сделал?

— Вчера… — тихо всхлипнула Аманда. — Руфус, успокойся… не привлекай внимание…

— Успокоиться? — взвился молодой лев, заставив нескольких прохожих и посетителей кафе обернуться в его сторону. Опомнившись, молодой лев тяжело опустился обратно на стул, однако не перестал злопыхать. — Почему ты не обратилась в полицию или сразу ко мне?! Ты понимаешь, что-то, что он с тобой сделал — преступление? Или… постой, он тебе угрожал? Где он сейчас?

— Нет, не угрожал, — шмыгнула носом Аманда. — Он уехал куда-то. Слушай, Руфус, можно сегодня у тебя переночевать? Я просто боюсь того, в каком состоянии он сегодня придёт, сегодня же праздник, а ты с недавних пор знаешь его…

— Сегодня он меня узнает, — угрожающе произнёс Клыкадо. — Давай, успокаивайся, подумаем, что делать…

Две-три минуты у молодой львицы ушло на то, чтобы успокоиться. Достав из бордовой сумочки сложенные кружевной платок, Аманда промокнула им глаза и более твёрдым голосом сказала:

— Я же специально ушла, как будто на праздник, а на самом деле хотела тебя найти. Поговорить с тобой по этому поводу.

Переставив стул поближе к Аманде, Клыкадо сел рядом с ней и обнял её за плечи.

— Я разберусь с этим подонком, обещаю, — тихо сказал молодой лев. Казалось, эти двое были единственными на всей центральной площади Зверополиса, которым на данный момент было не до веселья. Мимо текли толпы зверей, влюблённые пары, пробегали с весёлым хохотом стайки детей, а Клыкадо и Аманда были погружены в свои мысли. Мускулистая лапа, лежащая на плечах молодой львицы, ощущала её волнительное тепло, такое незабываемое и манящее. За то время, что они не жили вместе, молодой офицер никогда не забывал ни взгляда её красивых улыбающихся глаз, ни трепетного тепла её тела… За те три месяца, что прошли после разрыва, Клыкадо как никогда ощущал себя одиноким без Аманды. На работе он был окружён не только друзьями и коллегами, но и повседневной суетой и вознёй с документами, но даже в минуты занятости у него не выходила из головы любимая львица.

А Эллиот, которого он знал благодаря работе в полиции, ему решительно не нравился. И здесь речь шла не о коллегиальном сотрудничестве или тем более дружбе — благодаря своему поведению этот лев уже не раз попадал в поле зрения полиции. Клыкадо раздражало в нём буквально всё — бегающие в разные стороны при разговоре глаза, манера постоянно во время разговоров хрустеть шейными позвонками. Даже голос с лениво растягиваемыми гласными, которым он произносил слова, вызывал у Клыкадо желание просто отвернуться от крепкого молодого сородича и отойти от него как можно дальше. Когда он узнал, что Аманда после разрыва стала встречаться именно с Эллиотом, то был просто потрясён. Клыкадо был уверен, что этот лев ничем ей не подходил. Ворочаясь ночами в постели, молодой лев часто себя спрашивал: «Неужели со мной ей было хуже?» В то время как будто сама богиня неудачи, сама судьба, нехорошо усмехнувшись, царственным взмахом своей руки распорядилась, чтобы Клыкадо чуть ли не ночевал на работе в связи с разрядившейся криминальной обстановкой в Зверополисе. Это обстоятельство отнюдь не радовала Аманду — желавшая, чтобы любимый был рядом, она как-то возмутилась и сообщила, что не может оставаться одна в квартире, которая пустует чуть ли не неделями. Тогда отношения между молодыми дали трещину — молодая львица оказалась не готовой к такой жизни. И когда её на пути попался Эллиот, менее загруженный работой и работающий по строгому графику, она решила обратить на него внимание. Клыкадо же, не понаслышке знавший о приводах его в полицию, сначала попытался открыть её глаза, но мало добился успеха. Теперь же и сама Аманда поняла, что жестоко ошиблась.

Желая отвлечь дорогую его сердцу молодую львицу, офицер вздохнул и сказал:

— Давай пойдём ближе к сцене, скоро будут представления.

Успокоившаяся к тому времени Аманда кивнула. Скрипнули отодвигаемые стулья — лев и львица поднялись со своих мест и направились туда, откуда доносились весёлые звуки праздника. В это время всё уже начиналось.

* * *

Джуди с родителями и Мэри, стоявший рядом с ними Ник, ушедшие поближе к сцене Звермайеры и многие находившиеся в разных местах площади офицеры Первого отдела полиции Зверополиса ждали, когда праздник Дня города будет объявлен открытым. Вся площадь гудела в ожидании зрелища. Со слов Ника (и сама догадываясь об этом) Джуди знала, кто первым выйдет на большую сцену. Когда до полудня оставалось пять минут, сзади раздался знакомый голос:

— Он прекрасно знает, что вся полиция здесь присутствует.

Джуди обернулась и забыла выдохнуть в изумлении и восхищении. Перед ними стояла могучая фигура Буйволсона, одетого вместо привычной полицейской формы в замечательный и идеально сшитый тёмно-серый костюм с галстуком. Шедшие вместе с ним буйволица и молодой буйвол угадывались без труда — капитан полиции также был в сопровождении семьи.

— О… непривычно видеть Вас не в полицейской форме, сэр, — деликатно заметила Джуди, переводя взгляд с начальника на его сына. Молодой буйвол был несомненной копией отца — та же высокая и мощная фигура состоящая из литых мускулов, только немного ниже ростом, тот же цепкий, но более добрый взгляд тёмно-карих глаз. Через двадцать — двадцать пять лет его невозможно будет отличить от настоящего Буйволсона.

— Полицейская форма сегодня должна быть на вас с шести вечера, — сообщил капитан. — А сейчас необходимо соблюсти приличия — познакомьтесь! Мой сын Гилберт и моя жена Анабель.

Джуди познакомила своих родителей с Буйволсонами. Сам же капитан поприветствовал подходивших к нему Звермайеров, как ни в чём не бывало поздоровавшись с Вальтером, однако его суровый взгляд, словно напоминая об уговоре, остановился на молодом офицере полиции. Выдержав взгляд, Звермайер повернулся к своей семье. Младший Буйволсон увлёкся разговором с Джуди и её семьёй, в то время как у капитана полиции зазвонил телефон. Отойдя на несколько шагов от родных и коллег, Буйволсон глянул на дисплей — номер был скрыт. В этот момент музыка на сцене стихла, осталось только возбуждённое перешёптывание толпы зверей, собравшихся около внушительных подмостков.

— Алло!

Гилберт, оторвавшись на миг от собеседников, посмотрел на отца.

— Говорите же! — повысил голос Буйволсон. — Вы звоните, чтобы помолчать в трубку?

Сначала несколько мгновений в динамике раздавалось потрескивание, затем странно знакомый голос спросил:

— Хороший сегодня праздник, капитан Буйволсон? Празднуйте, пока живы!

— Какого… Что тебе надо? — рявкнул капитан, узнавший обладателя голоса. Однако злоумышленник в этот момент отключился. Выругавшись вполголоса, буйвол положил телефон в карман и направился к семье. Сын по-прежнему смотрел на отца. Правильно истолковав взгляд молодого буйвола, капитан быстро ответил:

— Номером ошиблись.

Гилберт только кивнул, однако возмущённое восклицание отца он услышал. Кивнув для вида, он снова повернулся к Джуди. Старший Буйволсон присоединился к сыну, однако в его душе появилось странное предчувствие не отдалённой и неизбежной беды. Атмосфера начавшегося праздника глушила его ненадолго, но это предчувствие каждый час напоминало о себе.

В этот момент на миг на сцене воцарилась тишина, затем установленная по бокам аппаратура огласила огромную площадь звуками торжественных фанфар, которыми открывался каждый день города и после которых на сцену выходил глава Зверополиса. Через несколько мгновений мощные звуки фанфар были заглушены бурей аплодисментов и криков зверей — на сцене появился облачённый в привычный чёрный костюм Леодор Златогрив. Массивный лев медленно шёл к установленному заранее микрофону, его глаза метались по возбуждённой толпе, сам же мэр Зверополиса улыбался направо и налево и даже кому-то приветственно помахивал. Подойдя к микрофону, он поднял правую лапу, и гомон толпы тут же стих.

— Светлого, солнечного, яркого праздника вам, мои дорогие жители Зверополиса! — Мощный и чистый голос мэра пронёсся над толпами зверей, окруживших сцену. — Наш замечательный город, в котором каждый может стать тем, кем пожелает, отмечает очередной свой день рождения. И я рад сегодня, как и в предыдущие праздники, как и каждый день, видеть вас всех в праздничном настроении!

— Вы лучший! — выкрикнул кто-то из толпы. Судя по голосу, этот возглас издал один из маленьких зверят, и мэр тут же повернул массивную голову в сторону звука.

— Спасибо тебе, юный житель этого города! — улыбнулся Леодор Златогрив в толпу, затем снова обратился к гражданам. — Мы уже давно отмечаем праздник дня рождения нашего любимого и яркого Зверополиса, эта традиция прочно вросла в историю города. Сейчас передо мной стоят потомки героев тех славных времён, когда Зверополис только создавался. Тогда всё было по-другому. И помнит наш город немало — как радостных событий, так и дней скорби. Но, что бы ни происходило, тогда мы все держались рядом друг с другом, плечо к плечу. Мы все жили ради общего блага, ради своих родных и близких, ради своего потомства, чтобы у них была гораздо лучшая жизнь. Сейчас я попрошу каждого из вас посмотреть на того, кто стоит рядом с вами.

Слушая обращение мэра к гражданам, многие звери покорно смотрели по сторонам. Маленькие на больших, большие на маленьких… Смотрели мужчины на женщин — и наоборот. Смотрели старые на молодых — и наоборот.

— Многие из вас наверняка видят стоящего рядом зверя впервые, — вновь рассеял тишину голос главы Зверополиса. — но, как сказал однажды один из первых лидеров Зверополиса, не важно, что стоящий рядом, тебе не знаком, важно то, что, если случится в Зверополисе беда, ты непременно объединишься с любым зверем. Именно эти слова научили нас сплачиваться друг с другом, когда на пороге стоит беда, когда сеется смута и вражда. Мы должны создавать друг с другом, вид с видом и маленький с большим прочные связи, основанные на дружбе и доверии. Мы все разные только внешне, но в душе мы все друг другу родные. Весь наш родной Зверополис — одна гигантская дружная семья, где все живут друг с другом в мире и согласии. И сегодня я хочу в очередной раз поздравить свою родную и разношёрстную семью с Праздником Зверополиса! С Днём Рождения, любимый город! С праздником, мои дорогие сограждане!

Гигантскими волнами по площади Зверополиса покатились аплодисменты и признательные выкрики мэру. Некоторые от избытка чувств подпрыгивали на месте. Джуди с родными, Ник, Звермайеры и Буйволсоны присоединились к буре овации. Впервые присутствующей на таком масштабном мероприятии молодой крольчихе речь мэра буквально запала в душу. Словно догадавшись, о чём думает маленький ушастый друг, Ник наклонился и — чтобы Джуди сквозь могучую симфонию оваций смогла услышать — сообщил:

— Леодор каждый год на Дне города обращается к нации. Но в целом говорит одно и то же.

Джуди только кивнула. Она запомнила почти каждое слово того, на что направил свою велеречивость мэр города. В её памяти всплыли её собственные слова, произнесённые ею после поимки злодейки, получившей дурную славу на весь Зверополис. Но главная мысль слов была понята каждым — лидер мегаполиса совершенно прав, назвав всех присутствующих огромной семьёй. А ведь и Леодор Златогрив, и она, Джуди Хоппс, и стоящий рядом с ней Николас Уайлд, все их друзья и коллеги — все относятся к ней. Все эти мысли мелькали в её голове, когда площадь сотрясали овации и ответные поздравления мэру.

— И первым, — Леодор повысил голос, стараясь перекричать овации (впрочем, при первых звуках его мощного голоса все почти мгновенно затихли), — первым сегодня город поздравляет знаменитый Большой филармонический оркестр Зверополиса! Они исполнят избранные произведения, исполняемые десятилетиями!

Объявляя первый номер на сцене, лев указал лапой за спину, где, пока ещё не видные толпе зверей, стояли музыканты с инструментами. Мэр Златогрив поспешно удалился в сторону, и в этот момент организаторы начали выносить на подмостки стулья. Размер сцены позволял проводить различные мероприятия, но для того, чтобы разместить целиком Большой филармонический оркестр, состоявший более чем из сотни музыкантов, потребовалось изрядно потрудиться, чтобы расширить подмостки. Десять минут возни: расстановка стульев и пюпитров, выход музыкантов с инструментами — и вот весь оркестр уже разместился на сцене. Каждый музыкант думал о своей исполняемой партии — сейчас, как и всегда, все участники должны действовать чётко и слаженно. Таков принцип исполнения музыки.

— Пойдёмте на возвышение! — позвала Джуди родителей и указала на сооружения для зверей поменьше ростом — оттуда можно было наблюдать за происходящим на сцене и не быть заслонёнными более крупными и высокими зверями.

Когда весь оркестр разместился на сцене, на подмостки вышел дирижёр — пожилой леопард в очках. Увидев, что весь музыкальный коллектив в сборе, собравшиеся жители бурными аплодисментами и приветственными выкриками встретили его и через несколько минут застыли в ожидании потрясающего исполнения музыки. Было объявлено об исполнении первого произведения. На мордах всех зверей-оркестрантов застыло сосредоточенное выражение, каждый приготовился к исполнению. Дирижёр взмахнул лапами и палочкой…

Будучи ещё маленькой, Джуди пару раз слышала те произведения, которые исполняли сейчас на большой сцене. Предмет музыки у них изучался в школе, но тогда классика казалась ей чем-то далёким, душа не лежала к такой музыке. Теперь же она вживую наблюдала удивительное действо и была поражена тем, как слаженно и синхронно действуют музыканты, как взвывающие звуки струнных и мощный рёв духовых инструментов и тяжёлые удары барабанов и литавр сливаются в единое целое — нечто, не передаваемое словами. Многие звери, находившиеся ближе к сцене, затаили дыхание, не отрывая взоров от гремящего оркестра. Его мощные и чистые звуки разносились далеко над площадью Зверополиса, уносясь ввысь. Джуди услышала сквозь музыку, как стоявший под возвышениями Звермайер сказал супруге: «Это действительно великолепно». Некоторые же, более впечатлительные, утирали слёзы восторга. Теперь молодая крольчиха была полностью согласна с мнением Вальтера о классической музыке. Но далеко не все жители города смотрели выступление оркестра — многие до сих пор ходили около палаток, одни приходили на площадь, другие уходили…

Когда окончилось первое произведение, Джуди и Ник, также находившийся под впечатлением от исполнения, присоединились к буре оваций, которыми награждали оркестр зрители.

— Интересно, сколько сил и подготовки нужно для такого исполнения? — спросил Ник, кончив аплодировать.

— Очень много, — без колебаний ответила Джуди. — Это искусство, Ник.

Искусство исполнения музыки друзья, их коллеги и прочие жители наблюдали ещё более двух часов, к тому на часах уже было больше трёх. А что началось, когда Большой филармонический оркестр окончил своё праздничное выступление! Казалось, что вся площадь, заполненная зверями от мала до велика, задрожала от бурного проявления эмоций, грома аплодисментов и выкриков! Джуди едва не закрыла уши лапками, но и сама аплодировала не менее горячо. Страстные фанаты классики уже наперегонки мчались к сцене с гигантскими букетами цветов. Уставшие от тяжёлого труда и довольные тем, что концерт закончен, оркестранты и дирижёр кланялись публике, одаривали всех улыбками и приветственными помахиваниями, принимали букеты и выслушивали пожелания здоровья и дальнейшей успешной работы. Тут Джуди обратила внимание на отца — Стью переминался с лапы на лапу, словно в ожидании чего-то волнующего. Только она хотела обратиться к нему с вопросом, не случилось ли чего, как вспомнила программу мероприятия — почти сразу же после выступление Большого филармонического оркестра должны пожаловать на сцену со своим номером фокусники из Малых Норок. И тут послышался снизу детский голосок:

— Папа, а сегодня Газелле будет петь?

Джуди выглянула вниз. Голос принадлежал маленькой Матильде, дочери Звермайера. Обняв за плечи маленькую тигрицу своей большой и тёплой лапой, тигр сказал:

— Конечно, будет. Поднимемся наверх к Нику и Джуди, оттуда её увидим.

— Ой, папа, а можно мне с ней спеть? Ну пожалуйста! — запрыгала девочка в нетерпении, как будто Газелле в компании постоянных спутников — четырёх молодых и сильных тигров — уже вышла на подмостки.

— Матильда, Газелле ещё не появилась, — ласковым и терпеливым тоном сказала Каролина Звермайер.

В этот момент Джуди ощутила в кармане вибрацию — на телефон пришло SMS-сообщение. Номер приславшего его не был известен ей, но, прочитав послание, она узнала адресата. Невесть зачем Асмунд Монтгомери просил Джуди и Ника подойти к краю площади — к тому самому месту, где она встретила львов-полицейских.

— В чём дело, Морковка? — спросил Ник сквозь шум публики, увидев, как изменилось выражение мордочки напарницы. Сообщив суть, она подошла к отцу и сообщила, что вынуждена ненадолго по работе отлучиться.

— Но Джуди, дорогая, — начал возражать Стью, — сейчас будут выступать наши фокусники! Это очень интересно, ты же… Ну ты же всё пропустишь!

— Папа, я вернусь быстро, обещаю, — успокоила его дочь. — Что-то срочное.

Не дожидаясь ответных реплик отца, Джуди спустилась вниз на площадь. За ней следовал Ник, которого она взмахом лапы поманила за собой. Проходя сквозь плотную толпу зверей, обсуждавших, что будет дальше, они преодолели половину площади и завидели издали Асмунда и Мариэтту, когда Леодор Златогрив объявил выступление фокусников из Малых Норок.

— В чём дело, мистер Монтгомери? — нетерпеливо спросила Джуди. — Сейчас выступают на сцене жители моего городка.

— Джуди, — Асмунд подозвал молодую крольчиху поближе, а Мариэтта многозначительно покачала головой. — Тут, в общем… Дело серьёзное. Это по поводу Дерека Гиппингтона.

— Его нашли, что ли? — подскочил Ник.

— Да куда там нашли! — фыркнул лев. — Сейчас неизвестно, где он скрывается. Либо уехал за город, либо вообще может находиться на площади, что маловероятно. Мы по полицейским отделам всего Зверополиса разослали ориентировки и фото.

— Так в чём дело, мистер Монтгомери? — поторопила его Джуди.

— Дело в том, — начал рассказывать Асмунд, — что я недавно был в архиве и нашёл одно дело. Оно трёхмесячной давности, но рассказывать о нём долго, поэтому… Джуди, ты сегодня долго не будешь дома?

— Мы патрулируем сегодня площадь и близлежащие кварталы до салюта и после полуночи, — ответила Джуди. — А что?

— Отец снял копии материалов дела, а папка лежит у нас дома, — ответила Мариэтта.

— Джуди, давай пересечёмся сегодня ближе к салюту, — заговорил Асмунд. — Я передам папку тебе, там…

Но договорить пожилой офицер не успел — откуда-то из глубины проулка донеслись крики и звуки ударов. Мариэтта и отец обернулись вовремя, чтобы увидеть драку трёх молодых ориксов.

— Эй, а ну прекратить! — крикнула Мариэтта, бросаясь разнимать зверей.

— Что в этой папке, мистер Монтгомери? — спросила Джуди в тот момент, когда отец бросился вслед за дочерью.

— Отдам — узнаешь, — пообещал лев.

Крольчиха с недоумением смотрела на убегающих львов. Её любопытство не было удовлетворено односложным ответом, и в голове назойливо крутилось только одно слово, в спешке сказанное Асмундом. «Там…» Что — там? И где? Что может быть в папке с копиями дела, о котором вскользь обронил Монтгомери? Что-то важное? Интересное? Или, может быть, предостерегающее, даже страшное? Ник тоже был озадачен, и, пока друзья шли обратно к семье Джуди, Звермайерам и Буйволсонам, никто из них не обмолвился ни словом. Умы у обоих занимали слова Асмунда.

— Ну вот, — огорчённо произнёс Стью, увидев дочь и Ника. — Джуд, ты всё пропустила. Два фокусника были, такие ловкие и быстрые! Оказывается, мои фокусы с монетами вообще никуда по сравнению с этим не годятся.

Джуди не нашлась, что ответить и просто улыбнулась на слова отца, продолжая думать о своём.

Время продолжало лететь над Зверополисом, и продолжал набирать обороты грандиозный праздник. Больше полутора часов разделяли выступления фокусников и костюмированное представление жителей района Тропического леса, и в течение этого периода времени на сцене выступали те звери, которые умели петь. Они исполняли наиболее известные песни. Звери же, принимавшие участие в костюмированном представлении, танцевали, медленно и быстро, плавные движения сменяли резкие и наоборот, действие сопровождалось красивой танцевальной музыкой, гремевшей из мощных акустических установок. При этом выступающие были одеты в костюмы, платья, накидки самых невероятных расцветок. К примеру, группа из семи молодых ягуарих вышла на сцену, и каждая из них была одета в платье определённого цвета радуги, а стояли они в том же порядке, в каком идут цвета этого явления природы. Но самое интересное не это — рукава, грудь, горловину и подолы длинных платьев украшали живые цветы: белые, жёлтые, фиолетовые, оранжевые, синие… Просто праздник оттенков! У Джуди просто рябило в глазах от их обилия. Но настал тот момент, когда нужно было переодевать обычную одежду на полицейскую форму — у многих офицеров полиции на телефонах было поставлено соответствующее напоминание.

— Мы тоже скоро уезжаем, минут десять ещё побудем, — сообщил Стью, когда Джуди сказала, что они с Ником едут переодеваться. — Завтра много дел.

Внизу прощался на ночь со своей семьёй Звермайер — остальные члены семьи собирались остаться до самого салюта. Матильда снова спросила у отца, когда на сцену выйдет Газелле. Попрощавшись с родителями и сестрой (Бонни, как обычно, просила дочь быть осторожной на работе), Джуди и Ник, пробираясь сквозь толпу зверей, пошли к припаркованной недалеко от площади машине, принадлежащей Нику. До неё оставалось каких-нибудь несколько шагов, как вдруг Ник увидел знакомую фигуру в легком костюме пурпурного цвета и с оранжевой сумочкой через плечо. Они шли друг другу наперерез, а молодая лисица явно не замечала Ника. Оказавшись примерно в двух ярдах от неё, Ник громко произнёс:

— С праздником, Рыжая Эрни!

Лисица резко повернула голову на слова и увидела прямо перед собой ухмыляющегося Ника. Лис смотрел на неё, ожидая ответа на приветствие. Изогнув бровь, «рыжая Эрни» проговорила чуть нараспев:

— Посмотрите, какие звери! Николас Уайлд собственной персоной. И что бывший мошенник и махинатор делает при столь большом скоплении зверей?

Ехидный тон лисицы ничуть не покоробил Ника. По-прежнему не стирая с рыжей морды ухмылку, он тем же тоном ответил:

— А ты теперь внимательно смотришь на дорогу, прежде чем перейти её, Эрнестина?

На этот раз Эрнестина ничего не ответила, продолжая смотреть на Ника. Лис сделал к неё пару шагов, подойдя почти вплотную и без всяких слов взял её за лапу.

— Раз мы снова встретились с тобой, да ещё и на празднике, может, ты обнимешь и поцелуешь свою старую любовь, Эрни? — тихо спросил он. — Ты такая же очаровательная, как и в последнюю нашу встречу!

— А ты ничуть не изменился, рыжий Никки, — фыркнула в ответ Эрнестина, медленно, но решительно убрав свою лапу из лапы Ника. — У меня нет необходимости тратить своё время на то, чтобы обнимать и целовать тебя. Я тороплюсь!

Джуди внимательно смотрела на парочку, переводя взгляд с Ника на Эрнестину и обратно. В этот момент молодая лисица повернулась и пошла прочь от машины.

— Хоть номер оставь! — крикнул ей вслед Ник, но удаляющаяся Эрнестина проигнорировала его просьбу. — Можем вместе сходить куда-нибудь… Ну Эрни!

С каждым словом Эрнестина уходила всё дальше. Сквозь топот и гомон шагающих зверей она вполне отчётливо слышала слова Ника, но не подавала виду. Чтобы она ещё раз куда-то пошла с тем, кто успел несколько лет назад основательно подпортить ей жизнь! Нет, она не будет вестись на его примитивные речи. Она, Эрнестина Фокстер, вовсе не намеревалась снова бегать за ним! Стоило ей только увидеть Уайлда, как она вспомнила то, как он с ней однажды поступил. С тех пор она вынашивала планы мести, но каждый следующий план казался ей смешнее предыдущего. Что-то испортить? Автомобиль? Слишком слабо, надо чтобы на всю жизнь запомнил! А ещё она желала ему позора. В этот момент взор молодой лисицы упал на видневшуюся между могучими фигурами двух носорогов вывеску ресторана «У Элли», и в голове Эрнестины мелькнула мысль — а почему бы не пригласить Ника в ресторан? Теперь она точно знает, как будет действовать! И смех, и позор для рыжего лиса! И, самодовольно ухмыляясь, в восторге от своей идеи, лисица быстро пошла с площади. Всё в порядке, раз Ник сегодня встретил её, завтра непременно будет пытаться её разыскать.

— Твоя подружка? — весело спросила Джуди, толкнув друга в бок.

— Типа того, — пробурчал Ник себе под нос. — А ты почему спрашиваешь, — повернулся он к ней. — Ревнуешь, что ли? Ха-ха!

Джуди изобразила подобие улыбки, хотя шутка не показалась ей смешной.

* * *

Примерно час спустя Джуди с Ником, уже переодетые в полицейскую форму, вернулись на площадь. Ник на этот раз оставил свой автомобиль на парковке около здания полиции. Поскольку все офицеры были разделены утром на планёрке, Джуди и Ник знали, какую территорию они будут патрулировать — они придут на смену Мариэтте и Асмунду Монтгомери. Их на посту уже не было.

Спустя пять минут после того, как лис и крольчиха заступили на патрулирование, как началось, наверное, самое интересное. Все звери, которые в этот момент присутствовали на площади (их было теперь больше, нежели днём), громко переговаривались между собой, и по огромной толпе гуляло очень хорошо знакомое имя. А через несколько мгновений, встречая его обладательницу, всё население Зверополиса, что собралось здесь, бурно зааплодировало и закричало. Приветственные крики зверей, гудение слоновьих хоботов, рычание хищников слились в один сплошной гуд.

Сзади Ника и Джуди послышалось пыхтение и топот лап. Друзья обернулись и увидели несущегося к ним — с такой скоростью, какую позволяло развивать большое и полное тело — Бенджамина Когтяузера.

— О-ох, — простонал он, утирая взмокший лоб. — Привет, ребята! Фу-ух… успел… слава небесам!

— Вовремя ты, Коготь, — усмехнулся Ник, хлопнув диспетчера по большому и тёплому плечу. — Она уже здесь, Газелле твоя любимая!

— Я уже думал, что не успею! — пропыхтел Когтяузер, сопровождая каждое слово шумным вдохом и выдохом, так что большие и пухлые щёки ходили ходуном. — Так, где мой телефон…

Пока Бенджамин рылся в карманах, ища сотовый, поп-звезда Зверополиса уже вышла на сцену, вызвав новую бурю восторга. Дрожа от нетерпения и предвкушая удовольствие, Бенджамин нашёл-таки телефон и начал, бесконечно извиняясь, проталкиваться как можно ближе к сцене. Джуди сама любила Газелле и, не будь она сейчас на дежурстве, побежала бы следом за Когтяузером. Но работа есть работа, сказала она себе, ведь можно наблюдать выступление Газелле и со стороны.

— Добрый вечер, Зверополис! — разнёсся над площадью приветственный возглас Газелле, и на него сразу бурно отреагировали зрители, разразившись аплодисментами и приветственными возгласами. Своё место рядом с Газелле заняли постоянные её спутники — крепкие молодые тигры из подтанцовки, и значительная часть зверей женского пола приветствовала именно их. Джуди первые несколько мгновений пыталась найти взором Когтяузера, но он уже успел затеряться в толпе, и крольчиха обратила взгляд на сцену.

— В этот замечательный праздник я невероятно рада присутствовать здесь и видеть каждого гражданина, — стоило Газелле только начать говорить, как на площади воцарилась тишина, точнее, настолько стало тихо, насколько это возможно при скоплении сотен и тысяч животных. — Это не мой сольный концерт, так что на сцене я сегодня не на полтора-два часа, — звезда Зверополиса усмехнулась, — но не поздравить свой родной город и всех его жителей я не могу. А ещё я приготовила сюрприз. Хотите знать?

По толпе собравшихся пронёсся одобрительный гомон, изредка доносились до ушей Джуди и Ника выкрики «Да!», «Давай!», «Ждём!»

— Я спою не одна, но с тем, кого выберу, — улыбнулась Газелле. — Как-то раз на концерте я пела с одной девочкой-львёнком, у неё оказался очень хороший голос. Я скажу, что не нужно скрывать таланты юных жителей Зверополиса, и уверена, что в этот тёплый вечер найдутся желающие спеть здесь, со мной. Что скажете?

Ответом снова послужили одобрительные выкрики.

— Замечательно! — воскликнула газель, одарив зверей сияющей улыбкой. — Что ж, сейчас я сама выберу маленького счастливчика, а детей здесь я вижу много! Интересно, кому повезёт?

«Интересно, кому повезёт?» — тот же вопрос мелькнул в голове Джуди. Газелле же, загадочно улыбнувшись, закрыла глаза и ткнула микрофоном куда-то в плотную толпу. В ожидании выбора все собравшиеся на несколько мгновений притихли, и над площадью раздался голос Газелле:

— А вот и наша маленькая счастливица! Давай, выходи сюда, на сцену, не бойся!

Увидев быстро бегущую к сцене и до сих пор не верящую своему счастью маленькую тигрицу, звери моментально зааплодировали. Овации продолжались до тех пор, пока девочка не оказалась рядом с поп-звездой Зверополиса. Джуди, которая находилась с Ником на удалении от сцены, стоя на асфальте, не могла увидеть, кто именно будет петь с Газелле, однако через пару секунд певица спросила:

— Как тебя зовут?

— Матильда, — ответила маленькая тигрица в протянутый ей микрофон, и детский голос пронёсся над площадью. Ник и Джуди переглянулись с удивлением и улыбками — исполнилась мечта маленькой дочери Звермайера спеть с любимой певицей.

— Ты ведь не одна на празднике? — спросила у Матильды певица.

— Нет, я с мамой, папой, бабушкой и дедушкой. Мой папа работает в полиции, — сообщил бесхитростный ребёнок. В этот момент Звермайер и остальная его семья подошли к сцене поближе, чтобы увидеть Матильду. Обе — и маленькая тигрица, и Газелле — помахали им, и радостный Звермайер послал дочери воздушный поцелуй.

— Что ж, уверена, что они очень рады видеть тебя на сцене, — снова улыбнулась Газелле. — А ты давно поёшь?

— Ну… — замялась Матильда, — я ещё в садик ходила, там пела. Воспитателям очень нравилось! И в школе иногда выступаю.

Находясь на сцене, рядом с одной из знаменитостей города, видя, что на неё смотрят сотни и сотни пар глаз, маленькая тигрица явно не стеснялась. Девочка росла энергичной и весёлой, унаследовав смелость от отца, и нахождение на виду у великого множества зверей не вызывало у неё чувства страха или стеснённости.

— Ну, здесь присутствующих гораздо больше, чем в садике или школе, — заметила Газелле. — Ну что, ты готова всех удивить? Что будем петь?

— Можно «Try Everything»? — после секундного колебания спросила девочка.

— Как пожелаешь, — улыбнулась звезда.

Матильда говорила чистую правду о том, что воспитателям в садике и учителям в школе нравилось, как она поёт. У девочки оказался очень хороший голос, и Газелле, после продолжительных оваций и похвал, к которым присоединились и Джуди с Ником, сказала счастливой дочери Звермайера, что её ждёт замечательная карьера на сцене, и позвала на подмостки подошедшего к самой сцене счастливого отца. Получив множество комплиментов о том, какой замечательный талант растёт в его семье, молодой тигр пожелал Газелле дальнейшего процветания в шоу-бизнесе и вернулся с дочерью к остальным. В этот момент у Джуди зазвонил телефон, по ту сторону оказался Асмунд Монтгомери.

— Джуди, ты на месте? — каким-то взволнованным голосом спросил пожилой лев.

— Да, сэр, — ответила Джуди. — Когда вы принесёте ту папку, о которой говорили?

— Я недавно выехал из дома, — слишком быстро сообщил Асмунд. — Постараюсь как можно быстрее приехать, и…

— Мистер Монтгомери, с вами всё в порядке? — тревожно спросила Джуди, она смогла уловить в его нетвёрдом голосе волнение.

— Джуди, слушай внимательно, — почему-то зашептал в трубку Асмунд. — Будь предельно осторожна — и на работе, и в нерабочее время. Дело принимает такой оборот, что…

Но узнать, что за дело и какой оборот оно принимает, Джуди не смогла, потому что именно в этот момент в динамике раздался странный звук, похожий на визг, затем явственный звон бьющегося стекла и грохот. В ухо понеслись короткие гудки. Недоумевая, Джуди снова набрала номер Асмунда. «Вызываемый Вами абонент в данный момент недоступен. Пожалуйста, повторите попытку соединения позже».

— В чём дело, Морковка? Кто звонил?

— Отец Мариэтты, — ответила крольчиха. — Он как-то странно говорил, а потом разговор прервался каким-то визгом и звоном.

В этот момент Ник взглянул на часы и охнул:

— Морковка, время! Обход кварталов нашего участка, давай пошли!

— Я так хотела увидеть, что за Пантерис, которая будет выступать после Газелле, — произнесла Джуди спустя примерно полчаса, когда они с Ником шли по одному из широких проспектов, что тянулся к площади. — Я про неё впервые слышу.

— Не переживай, — махнул лапой Ник. — У меня на телефоне есть запись с прошлого Дня Зверополиса, она там выступала, потом покажу. Кстати…

Продолжить Ник не успел, так как из одного из узких проулков, тянувшихся к основному проспекту, раздались возмущённые крики и звон бьющегося стекла. Быстро переглянувшись друг с другом, Джуди с Ником приготовили на всякий случай транквилизаторы и помчались на шум.

— Полиция Зверополиса! — гаркнул Ник. — Что здесь происходит?

Картина оказалась интересной — два молодых бобра бросались камнями в окна на втором этаже. Судя по их движениям и глуповатым взглядам, они были сильно пьяны и не отдавали отчёт в том, что делали. Увидев быстро приближающихся полицейских, бобры на мгновение замерли. Один из них медленно попятился назад, его затуманенные алкогольным опьянением глазки пару раз метнулись с товарища на Джуди и Ника.

— Упс… — пробормотал бобр, делая ещё шаг назад. Он явно намеревался бежать, увидев, что лапа Ника скользнула к транквилизатору. Оттолкнув товарища, второй бобр — либо от отчаяния, либо от того, что выпитый алкоголь слишком сильно бил в мозги — резко замахнулся. Камень, который секунду назад сжимала его лапка, со свистом описал в воздухе дугу и пролетел над головой Ника, который успел отскочить в сторону.

— Бежим! — визгливым голосом выкрикнул бобр.

— Стоять! — взвизгнула Джуди. Спустя мгновение все мчались по проулку — полицейские за хулиганами. Однако фортуна отвернулась от незадачливых бобров — не пробежав и тридцати ярдов, один из бобров неловко вильнул в сторону и толкнул товарища. Оба с криками упали на асфальт, и в этот момент Ник и Джуди подбежали к барахтающимся на земле бобрам.

— Далеко собрались? — с усмешкой спросила чуть запыхавшаяся Джуди.

— Что, надоело спокойно отмечать праздник? На подвиги потянуло? — ворчал Ник, поднимая обоих бобров, в то время как длинноухая напарница защёлкивала за их спинами налапники.

— Эй, ну-ка отпустите, вы… — заплетающимся языком пробормотал бобр, что бросил в Ника камень.

— В участке отпустим, — пообещал лис. — Морковка, кто у нас сегодня дежурит?

— Крумпански, до самого утра, — ответила Джуди и, не дожидаясь следующих слов лиса или действие от задержанных бобров, набрала знакомый номер. Трубку сняли мгновенно.

— Крумпански слушает, — раздался в трубке суровый бас носорога-полицейского.

— Джозеф, есть задержанные, — сообщила ему крольчиха без долгих церемоний.

— Везите, — скучающим голосом отозвался носорог. — Полчаса назад Гризелли ещё привёз парочку — возомнили себя экстремалами и полезли по водосточной трубе на крышу пятиэтажного дома. Похоже, перебрали немного, когда праздновали.

— У нас веселье с тем же самым, — фыркнула Джуди. — Сейчас приедем.

— Так, давай-ка, весельчаки, прокатимся до полиции, — проворчал Ник, легонько подталкивая бобров в спины. Полицейский автомобиль, на котором друзья приехали, был припаркован как раз неподалёку.

— Похоже, сегодня так и будут привозить одних «героев праздника», — прогудел мощный носорог, направляясь в сторону приехавших Ника и Джуди. Увидев Крумпански, бобры попятились назад и попытались спрятаться за лиса с крольчихой, но преуспели в этом немного.

— Проследуем-ка в камеру, хулиганьё! Живо! — скомандовал носорог. Бобры испугались его могучего вида настолько, что, кажется, протрезвели.

— Я по два раза не повторяю! — топнул ногой Крумпански. — Бегом за мной!

Спорить с гигантом никто из бобров не решился, и им не оставалось ничего другого, кроме как послушно следовать за носорогом. По-прежнему нетвёрдо держась на лапах, задержанные ковыляли в глубь почти пустого здания полиции, Крумпански шёл следом за ними, бряцая связкой ключей, которую он сжимал в правой лапе. В левой он всё это время держал книгу. Задержав на ней взгляд, Ник повернулся к Джуди и, когда носорог скрылся за углом, тихо произнёс:

— Снова читает!

— Пока посидят здесь, глядишь, протрезвеют, и мозги на место встанут, — вернувшись через несколько минут, сообщил Крумпански. — Ну, что интересного на площади?

— Да всё как обычно, — отмахнулся Ник. — Выступления зверей из прочих районов, Газелле, мэр с речью…

— Понятно, ничего нового, — резюмировал носорог. Судя по голосу, Крумпански был разочарован немногословным ответом Ника, однако его вполне удовлетворил ответ Джуди.

— Сегодня Матильде, дочери Звермайера, повезло спеть с Газелле, — сказала крольчиха. — Девочка буквально на седьмом небе от счастья!

— Ну вот, — расплылся в улыбке носорог, а затем повернулся к Нику, и на его морде появилось выражение насмешки, смешанной с укоризной. — А ты говорил — ничего нового или интересного!

— Ну… э-э… замямлил Ник.

— Ладно, Джо, мы уходим, нам пора, — встрепенулась Джуди.

— Счастливо вам, — кивнул на прощание Крумпански. Через несколько мгновений двери за лисом и крольчихой закрылись, носорог смотрел на то место, где друзья были ещё несколько мгновений назад, с лёгким разочарованием.

— Как будто ему новостей не хватает! — буркнул Ник, едва за ними захлопнулись двери. В этом и заключалось желание дежурящего сегодня носорога — Крумпански всегда любил быть в курсе всего, что происходит в полиции, в обоих отделах — своём и Альвисса Дэнсмэйна. Джуди не успела ничего возразить в ответ на слова Ника, как у неё зазвонил телефон. Уверенная, что это звонит Асмунд Монтгомери, крольчиха даже не взглянула на дисплей.

— Джуди?

Джуди слегка ошиблась в своей уверенности — звонила Мариэтта.

— Папа передал тебе папку, о которой говорил сегодня? — сразу спросила молодая львица. Крольчиху сразу насторожил её голос — в нём так и металась тревога. Джуди быстро рассказала о звонке Асмунда, так резко и странно завершившемся.

— Джуди… — пробормотала Мариэтта, и проницательная крольчиха мгновенно поняла, что дочь Асмунда едва сдерживает панику. — Папы до сих пор нет, он не вернулся домой! Он должен был приехать уже давно, и я дозвониться ему не могу.

В душе у Джуди уже не в первый раз за эти дни появилась тревога. Оглянувшись на Ника и встретившись с ним взглядом, молодая крольчиха поняла, что те же ощущения испытывает и он.

— Морковка, я не понимаю, что… — начал было он. Они успели уйти от полицейского департамента и выйти на тротуар, до обоих продолжали доноситься звуки праздника. Как вдруг недалеко раздался громкий звук клаксона. Джуди и Ник обернулись. Позади них, на противоположной стороне улицы, был припаркован огромный джип. Лис и крольчиха пристально посмотрели на автомобиль, и через мгновение он коротко гуднул и мигнул фарами, словно приглашая подойти. Друзья подошли к машине, и в этот момент опустилось переднее стекло. Знакомый голос из недр автомобиля произнёс:

— Садитесь, ребята.

Ник сразу узнал обладателя голоса.

— Звермайер, ты что здесь делаешь? — удивлённо спросил лис. Автомобиль стоял рядом с фонарём, освещающим улицу, и в его свете была видна морда молодого тигра-полицейского. На ней застыло странное выражение — тревоги и отчасти… гнева? Не успев понять, что вызвало у коллеги и друга такое выражение, Ник спросил:

— Зачем садиться, мы дежурим сегодня, нам надо возвращаться…

— Садитесь, пока Крумпански не заметил нас! — раздался другой голос, совсем незнакомый. Переглянувшись друг с другом, Джуди и Ник повиновались. Как только они оказались внутри салона, пахнущего освежителем воздуха, крольчиха недовольно начала:

— Вальтер, что тебе от нас…

Закончить фразу Джуди не успела — сзади, за вторым рядом сидений, раздался тихий шорох, затем крольчиха ощутила лёгкий укол в шею. То же произошло и с Ником. Свет через несколько померк, а в памяти осталась морда повернувшегося к ней Звермайера и его слова, доносящиеся словно откуда-то издалека. «Прости, Джуди…»

Через несколько минут огромный автомобиль быстро ехал по почти пустым улицам и проспектам Зверополиса. Дежуривший в участке Крумпански ничего не заметил.

Первое, что услышала Джуди, когда начала постепенно приходить в себя — это тихое и равномерное гудение. Крольчиха попробовала разлепить веки, но создавалось такое ощущение, что они были налиты свинцом. На несколько мгновений она оставила эти попытки, но тут же включился разум — негромкий шум оказался звуком работающего двигателя автомобиля, который ехал неизвестно куда. Чувствуя во всём теле неприятную слабость, Джуди смогла наконец открыть глаза и сразу наткнулась на низкий потолок салона. Повернув голову в сторону водителя, она тихо прошептала:

— Что происходит? Где я?

Сзади раздалось шевеление, и Джуди вспомнила — Ник! Он тоже должен быть в автомобиле. Через несколько мгновений её догадка подтвердилась — откуда-то сбоку раздался хриплый шёпот:

— Морковка?

Сидевший на переднем сидении Звермайер обернулся и, увидев, что коллеги пришли в себя, собрался что-то сказать, но Джуди неожиданно для себя резко села и громко воскликнула:

— Вальтер, что ты делаешь?

— Это похищение! — возмущённо сообщил с заднего ряда Ник. — Немедленно остановитесь, иначе…

— Успокойтесь, — произнёс низкий и незнакомый голос, но тон зверя был вовсе не грубым, а спокойным. — Никто из нас не причинит вам вреда.

— А вы кто такой? — повернулась Джуди к сидевшему за рулём тигру. — С какой стати вы увозите нас во время нашего патрулирования? И вообще — куда мы едем? Вальтер!

— Вам же сказали — никто вас не тронет, — медленно сказал незнакомец, крутя баранку. — Мы почти приехали. Потерпите немного.

Джуди открыла было рот, чтобы возразить, но тут Звермайер вздохнул и тихо сказал:

— Джуди, я обещаю, мы вам всё расскажем. Подождите! Почти приехали.

На язык крольчихи просилось множество вопросов. О чём незнакомый тигр и второй зверь, которого она пока так и не увидела, должны ей рассказать? Почему их патрулирование так неожиданно прервали? И куда они направляются, что за место, куда они «почти приехали»? Джуди снова намеревалась заговорить, но, наткнувшись на суровый взгляд коллеги-тигра, раздражённо вздохнула и до тех пор, пока вдали не показалась какая-то деревушка, ни она, ни Ник ничего не говорили.

Автомобиль свернул с асфальтированной дороги налево. В тишине слышался только тихий шорох гравия, шуршащего под колёсами огромного джипа, да тихие звуки включённой магнитолы. Управляющий машиной тигр тоже молчал, однако Джуди заметила кое-что странное — Звермайер не мог удержаться от того, чтобы примерно раз в минуту не бросить на водителя взгляд, полный злости и презрения. Через несколько минут тигр остановил автомобиль у небольшого аккуратного домика с садом.

— Передай ключ Бенедикту, — раздался голос сидевшего с Ником зверя. Слух Джуди резануло странно знакомое имя. Где она совсем недавно слышала его? Почти перед носом крольчихи оказалось копыто, сжимавшее связку ключей. Джуди послушно передала её тигру, который отстёгивал ремень безопасности.

— Открывай дверь, я сейчас приду, — велел зверь.

— Джуди, вылезай, — сказал Звермайер, выбираясь наружу. Крольчиха открыла дверь и спрыгнула на траву. После беспамятства глоток свежего воздуха показался ей глотком жизни. Однако сама она была охвачена любопытством, так и не понимая, что происходит. И ни на миг Джуди не покидало ощущение того, что она где-то слышала имя «Бенедикт». Она усердно рылась в памяти, но даже по пути от автомобиля до дома не смогла вспомнить. Тигр открыл дверь, и компания оказалась в тёмной прихожей. Пошарив лапой по стене, Бенедикт щёлкнул выключателем, и вспыхнувший свет озарил небольшой и аккуратно прибранный холл. Сзади вошёл недоумевающий Ник и, встретившись со взглядом Джуди, прошептал:

— Морковка, где мы?

Крольчиха только пожала плечами и отрицательно покачала головой. Тут с улицы раздались уверенные шаги, и теперь Джуди смогла разглядеть очередного участника этого странного действия. Им оказался зубр весьма мощного сложения. Под клетчатой рубашкой на широких плечах и массивной груди бугрились стальные мускулы, а сам зверь немного смахивал на Буйволсона, однако мех его был не серым, а бурым, и глаза при свете лампы светились яркой голубизной. Когда взгляд этих глаз упал на Джуди, то крольчиха невольно поёжилась — ей показалось, что они, словно рентген, просвечивают её насквозь. Но когда зубр заговорил, то его голос был таким же спокойным, как и в автомобиле.

— Доброго, если можно так выразиться, вечера, Джуди Хоппс и Николас Уайлд. Я о вас слышал, но со мной вы не знакомы. Что ж, позвольте представиться — меня зовут Хоаким Зубриус.

— Доброго вечера? — поразился Ник, переводя взгляд с зубра на тигров. — У нас на этот добрый вечер назначено патрулирование кварталов, если вы не в курсе, то сегодня День Зверополиса. Знаете, что с нами Буйволсон сделает, особенно с тобой, Вальтер? Помнишь свой последний разговор с ним?

Глаза Зубриуса расширились, он медленно повернулся к Нику, и в наступившей тишине прозвучал его голос:

— Буйволсон? Как он там, всё ещё работает в полиции? — В вопросе зубра прозвучало изумление, смешанное с восторгом.

— Ещё как работает! — сообщил Ник, ухмыльнувшись. — Он давно уже капитан отдела, мощно так заправляет!

Ник продолжал что-то ещё говорить, но его громкий голос теперь доносился до слуха Джуди словно через вату. В её мозгу ракетой взвивались одно за другим воспоминания — маленькая крольчиха рассказывает ей про тигра по имени Бенедикт, про него же говорил несколько часов назад Звермайер. Теперь у неё не осталось сомнений — джипом управлял именно брат Вальтера, тот самый Бенедикт, который устроил аварию с братом Леодора Златогрива. Однако молодой тигр совсем не замечал всех тех эмоций, что отражались на мордочке Джуди. Хоаким Зубриус сообщил:

— Я сразу скажу, что это была моя идея — привезти вас сюда вместе с Вальтером.

— Твоя идея может стоить нам, всем троим, работы! — рявкнул Звермайер. — Ты в курсе, что, если я не притащу Бенедикта в отделение, Буйволсон меня выкинет с работы? Зачем забирать надо было Ника и Джуди с патрулирования? Нам всем отчитываться перед шефом, а мне врать придётся?

— Ты сам сказал, что Гризелли согласился один патрулировать и прикрыть тебя, — возразил Бенедикт, — а за кварталами Джуди и Ника присмотрят Клыкадо и Хоботовски.

— Слушай, я устал уже изворачиваться из-за тебя, — топнул лапой тигр. — Где гарантия, что Буйволсон сам не приедет проверить своих сотрудников?

— Ребята, — остановил их Зубриус, — давайте вы свои братские и рабочие проблемы решите позже, когда обсудим наше важное дело.

— Слушайте, — громко воскликнула Джуди, и все обернулись к ней, — а мы-то вам зачем? И что это за важное дело?

— Давайте пройдём на кухню, там всё и выясним, — предложил хозяин.

Звери прошли по длинному коридору мимо закрытых белых дверей. Пройдя через арку, отделявшую кухню от коридора, Зубриус щёлкнул выключателем. Вспыхнувший свет осветил небольшое, но довольно уютное помещение. Обеденный стол, накрытый клеёнкой, стоял в компании стульев рядом с окном, с правой стороны от него выстроились шкафчики. Слева же стояли плита, стиральная и посудомоечная машины, а рядом со входом расположились два мягких кресла. Пахло в кухне недавно приготовленной едой и ещё чем-то, но не очень приятным. Ник принюхался и понял, чем именно. Кухня была прибрана, как будто хозяин ждал гостей, но единственный беспорядок являла стоящая на столе пепельница с четырьмя окурками.

— Садитесь, — указал Зубриус на кресла. Джуди и Ник переглянулись и сели, куда пригласил хозяин. Зубр и братья Звермайеры устроились на стульях, повернувшись к крольчихе и лису.

— Так кто вы такой? — решила вернуться Джуди к главной теме вечера. — И зачем привезли нас сюда? Что это за место?

— Вы находитесь в городке Грэйлэндс, в пятнадцати милях от Зверополиса, — ответил Зубриус. — Я работаю здесь шерифом полиции. Бенедикт, — зубр указал на младшего тигра, — мой приятель, несколько раз помогал мне, но это было давно, поэтому не столь важно.

«Да уж, странно! — подумала Джуди. — То этот Бенедикт помогает полиции в работе, то устраивает аварии, чуть не убивая зверей. Потрясающий контраст!» Но вслух молодая крольчиха этого не стала произносить и посмотрела на Ника. Сверля взором попеременно то Зубриуса, то Бенедикта, лис явно думал о том же.

— То, о чём я расскажу, намного важнее, — продолжал тем временем Зубриус. — Некоторое время назад ко мне в полицию обратилась одна молодая особа, рысь по имени Бризеида, вместе с супругом. Она жаловалась на то, что неизвестный ей зверь вот уже несколько недель названивает ей с угрозами рассказать какую-то постыдную тайну из её жизни. Голос был явно изменённый. А спустя ещё некоторое время он заставил её выплатить довольно приличную сумму.

— Шантаж? — сообразила Джуди.

— Да, — подтвердил шериф Грэйлэндс. — Она рассказала всё в подробностях, как поступала потом. Скажу, что Бризеида довольно смекалистая. Но… — как хороший рассказчик, Зубриус сделал паузу.

— Но?.. — чуть наклонился в кресле Ник.

— Но смекалку свою она проявила, когда он выжал из неё ту же сумму во второй раз. В первый раз, следуя указаниям шантажиста, она принесла деньги в условленное место. Бризеида опустила пакет с наличностью в мусорную урну, а потом отошла и спряталась за дерево. Но того, что происходило дальше она не увидела — получила удар по голове, от которого лишилась сознания. Очнулась, вскочила, подошла к урне — денег нет. Осмотрелась кругом — никого. Другого было сложно ожидать. Когда мерзкий шантажист позвонил ей снова и потребовал денег, она решила действовать уже вместе с супругом. Деньги Бризеида несла одна, но другими путями к месту встречи уже направлялся её супруг. Положив в условленное место пакет — на этот раз под большой камень, — она развернулась и быстро пошла прочь. А мужу Бризеиды повезло — шантажист не заметил его, он прошёл мимо одного из деревьев, за которым тот стоял. Когда шантажист доставал деньги из-под камня, рысь успел сфотографировать его, а ночью рядом с камнем ярко светил фонарь. Вымогатель даже не заметил слежки. Фотографию они передали нам, и она хранится в материалах дела у меня в кабинете. Я сделал её копию и привёз домой.

— А потом? — поторопил Ник Зубриуса, когда пауза затянулась.

— Фото потом принесли мне, — продолжил зубр. — Супруг пострадавшей, как оказалось, снял не самого вымогателя, а его помощника, горностая. Недавно этот Квинт Эрмин проходил фигурантом по делу о магазинном воре, которого мы поймали. Мне удалось припереть его к стенке, и я получил в ответ больше, чем хотел. Слова Эрмина побудили меня перерыть дела за последние полгода, и мы нашли ещё несколько дел с шантажом. И почти каждый раз деньги забирали разные звери, поскольку в последний раз за ним следил я, вооружённый весьма интересными сведениями. Две недели назад мне удалось выйти на след вымогателя. Вот о нём речь и идёт!

— Ты хочешь спросить, не знаем ли мы этого шантажиста? — спросил Ник. — Откуда бы!

— Я сейчас вернусь, — сообщил Зубриус и вышел из кухни.

— Вы-то ему зачем? — шёпотом поинтересовался Ник. — Зачем он нам рассказывает про эту историю с вымогателем?

— Мне он всё уже поведал, — сообщил Звермайер. — И я уверен на сто процентов — речь идёт именно о том звере, который на днях смог ускользнуть от меня! Уж ты точно знаешь его! — тигр повернулся к брату, который проигнорировал его выпад, лишь только кивнув.

— А от нашего присутствия здесь какой толк? — спросила Джуди. Зубриус вошёл в кухню, держа в копыте копию фотографии. Услышав вопрос, зубр сказал:

— По пути к вам Вальтер поделился со мной тем, что с ним произошло. Как только я услышал имя и фамилию этого зверя, то сразу понял, что он не только шантажом промышляет. Вы уже догадываетесь, кто изображён на снимке, поэтому я покажу вам его, чтобы подтвердить ваши догадки. А Джуди и Ник могут его и не знать.

Снимок перекочевал из копыта Зубриуса в лапу Звермайера. Вальтер лишь кинул беглый взгляд на фотографию и гневно нахмурился. Передав фото Бенедикту, тигр сжал кулаки. Брат Вальтера произнёс только два слова: «Это он». Затем снимок оказался в лапках Джуди. Крольчиха примерно полминуты разглядывала отпечатанное на фотобумаге фото. Там была запечатлена крупная фигура гиппопотама, который держал что-то в лапе. Потом Джуди потребовалось несколько мгновений, чтобы вспомнить запечатлённого на снимке шантажиста, и она громко охнула. Ник поспешно выхватил у Джуди из лап фото, чуть не порвав его, затем воскликнул:

— Ну и ну! Это же тот самый тип, что напал на нас с Мариэттой Монтгомери в том тоннеле! Дерек Гиппингтон!

— Да, так его и зовут, — через несколько мгновений произнёс Зубриус, который услышал только последние слова Ника. — Он здесь жил некоторое время, как оказалось, но по поддельным документам, а уехал не так давно. Сейчас…

Вдруг Зубриус поперхнулся и повернулся к Джуди и Нику — слова, сказанные лисом, дошли до него только сейчас:

— Что значит — напал на вас? В каком тоннеле?

Джуди в подробностях рассказала о поездке в тоннель с коллегой из Второго отдела полиции, о стычке с гиппопотамом и его арестом. После окончания первой части рассказа Зубриус выглядел потрясённым, но потом на него обрушилась новая порция сведений, на этот раз — уже о побеге Гиппингтона из участка, а также о своих умозаключениях — рассказал Ник. Если до этого шериф, поражённый, только открывал и закрывал пасть, не в силах что-либо произнести, то сейчас это были просто пустяки — с таким же успехом Звермайер мог ударить его ножом в грудь.

— Ты теперь думаешь, Хоаким, что он только шантажом занимается? — спросил его тигр-полицейский. — Сейчас ты о нём ещё кое-что узнаешь. Ну, Бенедикт, — Звермайер повернулся к брату, — поведай-ка о нём, на кого он работает вместе с тобой!

Молодой тигр покосился на брата со злостью. Зубриус, перехватив его взгляд, сказал:

— Бен, не нервничай, никто тебя не собирается арестовывать, особенно я. Просто расскажи нам то, о чём знаешь. Твои показания могут помочь нам выйти на его след, а он расскажет, где они прячут ваших похищенных коллег.

Бенедикт нахмурился, а его брат сообщил:

— Буйволсон в курсе всего, он сам догадался. Он выслушал Ника и Джуди, нарисовал что-то вроде плана на листе бумаги. Оказывается, этот тоннель длинный, соединяет станцию Малых Норок со старым районом Зверополиса, но станция давно заброшена, а тоннель не так активно функционирует. Туда есть ещё второй вход, со стороны Сайлент-Стрит в северном районе. Там я и застукал Гиппингтона, сковал его и повёл к машине, но эта мразь была не одна — меня кто-то ударил сзади камнем по голове. Потом нашёл их следы, Гиппингтон и его помощник скрылись в старом доме. Пройти туда я не мог — стальная дверь. Сразу показалось это обстоятельство странным — как-то не вяжется крепкая и надёжная створка с полуразрушенным домом.

— И про меня он тоже догадался? — тихо поинтересовался Бенедикт, затем неожиданно вскочил и, тыча лапой в брата, почти закричал: — Так вот почему твой Буйволсон всё понял — ты ему про меня рассказал!

Звермайер, в последнее время резко реагировавший на любые реплики брата, в этот раз только тяжело вздохнул:

— Он о тебе знал уже давно — не от меня. Стоило мне только услышать твоё имя… в общем, он всё по выражению морды всё понял. Такой крик поднял!

— Можешь не продолжать, — не глядя на брата, буркнул Бенедикт и сел обратно на стул. — Буйволсон заставил тебя всё обо мне выложить.

— Можно и так сказать, — кивнул Звермайер. — Что мне грозит, если я тебя не привезу в отделение, ты знаешь. А причина всех моих проблем за последние дни сейчас сидит в этой кухне. Будешь спорить?

Бенедикт медленно поднял голову и посмотрел на брата со смесью недовольства и сожаления. Он не раз озвучивал Вальтеру причину, по которой вынужден был работать на опасного для Зверополиса Дарктайгера. Молодой тигр прекрасно понимал, что совершаемое им — серьёзные преступления, за которые можно получить солидный срок в тюрьме, взять хотя бы похищение Стефана Златогрива. Авария могла окончиться для льва смертельным исходом. Несколько бессонных ночей Бенедикт провёл, размышляя, какими могут оказаться для него последствия. То, что Леодор Златогрив узнает о случившемся, было лишь вопросом времени. У главного зверя города были хорошие отношения со Стефаном, и он после случившегося подключил к делу всю полицию. Почти месяц никаких зацепок не было, мэр обрывал все телефонные линии и прорычал Буйволсону, Дэнсмэйну и их сотрудникам все уши. Поворот в деле наметился благодаря Звермайеру, а вскоре Ник и Джуди обнаружили в Малых Норках свидетелей.

Встретившись со взглядом Бенедикта, Звермайер отвернулся. Тигр-полицейский не раз угрожал брату тем, что сдаст его в полицию, что за ним скоро придут. С одной стороны, он хотел справедливости и выйти на след похитителей, чтобы они понесли наказание за покушение на жизнь близкого родственника столь высокопоставленного зверя. На брата он вышел случайно, но разговор запомнился Бенедикту надолго, и при каждой из редких встреч с молодым тигром он не уставал подчёркивать, что он, Бенедикт, представляет угрозу для мирного населения, что он на свободе только благодаря молчанию Звермайера. С другой стороны, молодой офицер терзался тем, что не мог открыто привезти брата в отдел полиции, поскольку буквально на следующий день всему Зверополису станет известно о том, что в полиции работает брат преступника. Нетрудно представить, какой шум поднимется! И Буйволсону придётся несладко, а Вальтеру точно пришлось бы распрощаться с работой. В этом он и винил брата. Сколько так могло продолжаться, Звермайеру оставалось только гадать — до сегодняшнего дня, пока к нему вечером не подъехал Бенедикт с Зубриусом.

— Я знаю, что уже давно стал для тебя проблемой, Вальтер, — глухо, словно из бочки, сказал Бенедикт, — но в семьсот семьдесят седьмой раз один и тот же ответ тебе говорить не буду. Мы с Хоакимом взяли тебя сюда не для этого.

— Ну и для чего? — слегка выпрямился на своём стуле Звермайер.

— Поскольку мы знаем теперь, чем ещё Гиппингтон занимается, есть возможность найти его, — проговорил Зубриус. — В тоннель, где он управляет тепловозом, соваться больше не следует, иначе исход может быть хуже, чем в прошлый раз. Джуди говорила о том, что там установлены камеры наблюдения.

— Хорошо устроились, — буркнул Звермайер.

— Есть другой вариант, — подала голос Джуди, и все повернулись к ней. — Поскольку у вас, Хоаким, есть материалы дела по Гиппингтону, то там должны быть сведения о тех, у кого этот гиппопотам вымогал деньги. Возможно, кого-либо из них он может потревожить ещё раз.

Зубриус с уважением посмотрел на молодую крольчиху, а в голове Джуди тем временем мелькнула неожиданная мысль — а не с похожими ли сведениями хотел передать ей папку Асмунд Монтгомери? Затем по её спине пробежал холодок ужаса — возможно, об этом узнали пособники преступников. Звермайер только что говорил о том, что Гиппингтон действовал не в одиночку. Его неведомый помощник мог следить за ними, он что-то заподозрил и сообщил «своим» об этом. Подумав об этом, Джуди почувствовала, как в её душе постепенно нарастает пугающая её уверенность в том, что с Асмундом что-то случилось.

— Если таким образом удастся выйти на след Гиппингтона, то найти его будет несложно, — произнёс Зубриус.

— Если поймаем эту тварь, то нужно везти его в наше отделение, а не к Дэнсмэйну, — холодно сообщил Звермайер. — Буйволсон или МакРог быстро заставят его говорить. От нас, — тигр усмехнулся, — ему вряд ли удастся сбежать!

Ник в ответ на слова молодого тигра прищурился, однако в глазах Бенедикта плескалось лёгкое недоверие. За время работы на Дарктайгера он успел изучить некоторые особенности гиппопотама, поэтому сказал:

— В таком случае нам нужно быть предельно осторожными, поскольку Гиппингтон не так глуп, как можно подумать. Так просто выманить его не получится, поэтому нужен надёжный план.

— Ну-ну, предлагай, — усмехнулся Вальтер.

— Я знаю, где он живёт, — невозмутимо сообщил молодой тигр. — И поступим мы так…

Едва Бенедикт закончил излагать суть плана, как у Джуди зазвонил телефон. Глянув на дисплей, она насторожилась — высветился номер шефа.

— Хоппс, это что за дела? — раздался в трубке яростный крик Буйволсона. — Где твой рыжий напарник? И где вас самих носит?

— Капитан, мы… — начала было говорить крольчиха, но разъярённый буйвол тут же оборвал её:

— Не вздумай врать, я уже в курсе, что ни тебя, ни Уайлда, ни Звермайера нет на посту! Не знаю, что у вас там творится, но немедленно дуйте к отделению, и только попробуйте не добраться за полчаса! Хоть на секунду позже прибудете — все трое будете искать новую работу!

В ухо испуганной Джуди понеслись противные гудки. По её телу вновь побежал холодок, словно пышущий жаром ярости Буйволсон стоял прямо здесь, перед ней и Ником. Ник, братья Звермайеры и Зубриус озадаченно смотрели на неё

— Буйволсон, — пробормотала крольчиха, отвечая на немой вопрос. — Срочно едем в город, иначе у нас будут большие проблемы. И у тебя, Вальтер!

— Кто-то проболтался о том, что вы нас увезли? — спросил Ник.

— Ник, Буйволсон не дурак, — вздохнул Звермайер. — Он же говорил, что каждый участок объедет и спросил об инцидентах. Наверняка что-то произошло.

Через пять минут джип уже мчался в сторону Зверополиса. На этот раз за руль сел Звермайер, Бенедикт же сел спереди. На втором ряду сидений устроились Джуди и Ник, а Зубриус, как и по пути в Грэйлэндс, сидел позади. Все думали о том, что им предстояло сделать в соответствии с разработанным планом. Джуди он не казался лёгким, она не была уверена, что операция пройдёт без сучка без задоринки. Гиппингтон наверняка будет вооружён.

— Я всё-таки не понимаю, — заговорил Звермайер, когда вдали завиднелись яркие огни огромного мегаполиса. — Зачем ты всё это придумал, Бен?

— Я не знаю, что с тобой будет после встречи с Буйволсоном, — ответил Бенедикт, — но я хотел предложить тебе помощь. Если спросит, сразу говори, что это ты меня арестовал. Увидел — и задержал.

— Думаю, что толку от твоей помощи будет мало, — с горькой иронией усмехнулся хищник-полицейский. — В любом случае на моей репутации будет огромное пятно. Ладно, попробую, только не обижайся, если что-то не так пойдёт.

— Я попробую поговорить с Буйволсоном, — неожиданно сказал сзади Зубриус. — Если поймаем Гиппингтона, думаю, что его гнев утихнет, а я попробую сделать так, чтобы ты и дальше продолжал работать в полиции.

— Ты знаешь Буйволсона? — только сейчас догадался задать этот вопрос Ник, вспомнив восторженное восклицание Зубриуса, когда лис упомянул про капитана. На тёмной морде зубра появилась ухмылка, и он сообщил:

— Немного!

Братья Звермайеры обменялись изумлёнными взглядами — интересно, как Зубриус может помочь в такой ситуации?

Автомобиль вскоре уже нёсся по широким улицам Зверополиса, мимо зверей, шедших в одиночестве и группами. От компаний неслись весёлый смех и разговоры, одиночки же быстро или медленно шли в нужном им направлении. Джуди безразлично смотрела в окно, её бездумный взгляд скользил по зверям, а в голове были совершенно другие мысли. Ещё немного времени — и огромный джип подъезжал к полицейскому участку, где несколько автомобилей уже стояли на парковке. Когда Бенедикт остановился, то повернулся к Вальтеру и раскрыл было пасть, но тут увидел, как на крыльце появилась знакомая фигура. Даже на таком расстоянии можно было различить, в каком эмоциональном состоянии находится Буйволсон — как только Джуди увидела начальника, ей сразу стало сильно не по себе. Увидев остановившийся автомобиль, капитан быстро направился к нему. Красивый парадный костюм уже не облегал его мощный корпус — на капитане была привычная полицейская форма. «Сейчас будет колоссальный тайфун», — мелькнуло в голове у Ника. Резко распахнув дверь автомобиля, рядом с которой сидели кролик и лис, разъярённый буйвол уставился на них, в ожидании объяснений. Джуди почувствовала, как все заготовленные у неё по пути к отделению слова испарились из её головы, как капля воды на раскалённой сковороде, и из её рта вырвалось что-то нечленораздельное. Ник же, только вжавшись в сиденье, как-то исказился.

— Быстро из машины! — рявкнул капитан.

Повторять дважды не понадобилось — злобный голос капитана будто подталкивал Ника и Джуди в спины. Через несколько мгновений они оказались на тротуаре и смотрели с испугом снизу вверх на могучую фигуру начальника. Их примеру последовал и Звермайер.

— Ну, — голосом, полным сдавленной ярости и не предвещающим ничего хорошего, начал Буйволсон, — я весь внимание. Что это вы устроили?

— Сэр, — осторожно начала Джуди подбираться к основной теме, — понимаете, случилось…

— Случилось злостное нарушение должностных инструкций полицейскими, находящимися при исполнении служебных обязанностей! — гаркнул Буйволсон. — Знаете, чем вам это грозит? Вам была чётко обозначена территория, которую вы патрулируете, даны инструкции на случай происшествий! А ты какого шакала с ними? — повернулся Буйволсон к Звермайеру. — Что за клуб нарушителей? Только не говорите, что решили покататься по городу вместо того, чтобы дежурить на своих постах!

— На самом деле не просто так, сэр, — осторожно подбирая слова, сообщил Звермайер. Несмотря на волны гнева, исходящие от Буйволсона, тигр-офицер внешне сохранял спокойствие, хотя каждый раз робел при капитане, несмотря на то, что тигр проработал под его руководством больше одиннадцати лет. Офицер повернулся к автомобилю и велел: — Выходи!

Молодой тигр со скованными налапниками передними конечностями медленно выбрался наружу. Когда Буйволсон шёл к джипу, Бенедикт велел брату надеть на него налапники. Несколько мгновений Буйволсон и Бенедикт смотрели друг другу в глаза, в то время как Звермайер с наигранной усмешкой произнёс:

— Вот, капитан! Вроде бы трёх дней ещё не прошло, так что в срок я уложился. Как Вы и велели… эй-эй, постойте, Вы что творите?!

Голос молодого тигра-полицейского перешёл в крик — яростно взревев, Буйволсон ухватил копытами Бенедикта за грудки и буквально швырнул его на капот автомобиля. Тигр сильно ударился спиной о твёрдую поверхность.

— Где Волкас и Стефан Златогрив?! — проревел буйвол, брызгая слюной и с трудом удерживаясь, чтобы не ударить Бенедикта по морде. — Отвечай, мерзавец! Где вы их держите? Что вы с ними сделали?!

Бенедикт не мог сопротивляться огромной силе Буйволсона — его передние лапы были скованы за спиной налапниками. Молодому тигру оставалось только рычать от боли.

— Капитан, успокойтесь! — рванулся Звермайер к обезумевшему от злобы начальнику, но тот с силой оттолкнул тигра в сторону. Джуди и Ник только сделали шаг в сторону шефа, но подойти к нему на более близкое расстояние они побоялись. Через несколько мгновений они услышали топот лап — это от здания полиции наперегонки мчались Крумпански, Гризелли и Клыкадо. Полицейская форма на последнем была покрыта какими-то пятнами, но Джуди не поняла, какими именно, и сам молодой лев держался за правое плечо. В этот момент дверь автомобиля отворилась, и на тротуар поспешно выбрался Зубриус. Из салона он увидел, что происходит, а о характере Буйволсона Хоаким знал не понаслышке, поэтому решил вмешаться, чтобы не вышло более серьёзного исхода встречи.

— Эд, успокойся, отпусти и посмотри, кто ещё приехал с твоими сотрудниками, — громко произнёс он, сам не рискуя подойти к Буйволсону.

Буйволсон стремительно повернул голову на звук голоса, который он не слышал уже несколько лет, но сразу узнал. От неожиданности он выпустил Бенедикта, и молодой тигр поспешно отошёл за машину, морщась от боли. Бежать он, естественно, не собирался, и ему, как Нику, Джуди и брату, оставалось лишь наблюдать за развитием событий.

— Шеф, всё в порядке? — спросил чуть запыхавшийся Клыкадо.

Однако Буйволсон не ответил. После вспышки ярости его могучая грудь ходила ходуном, вдыхая и выдыхая прохладный воздух позднего вечера, однако потом на его тёмную морду начало наползать выражение изумления, а глаза стали медленно расширяться. Наблюдая за тем, как меняется облик Буйволсона, Зубриус только стоял и, сложив лапы на груди, улыбался. Капитан, продолжая смотреть на Зубриуса так, словно видит перед собой не обычного зверя, а какое-то мифическое существо, сделал шаг вперёд…

— Глазам своим не верю!.. — пробормотал он, моргнув несколько раз, затем с радостным воплем бросился к Зубриусу и заключил его в объятия. Зубр с не меньшей горячностью обнял буйвола.

— Хоаким, сколько лет, а! Сколько лет! — произнёс капитан, отпустив старого друга. — Совершенно не ожидал тебя встретить при таких обстоятельствах, но я невероятно рад тебя видеть!

— Это взаимно, Эддрик, — широко улыбнулся Зубриус и потрепал капитана по плечу. — Так получилось, что встретились сегодня с твоими сотрудниками.

Услышав о тех, кто находился в его подчинении, Буйволсон быстро стёр с морды улыбку и посерьёзнел.

— А у нас сейчас нелёгкое время, Хоаким, — сообщил буйвол. — Мои сотрудники вовсю этим занимаются, а параллельно покидают свои посты, на которых обязаны дежурить! — И он грозно покосился на стоявших неподалёку Джуди и Ника, которые были крайне удивлены встречей.

— Может быть, вы нас лучше выслушаете, капитан? — подал голос Бенедикт, косясь на Буйволсона. Капитан полиции бросил на молодого тигра злой взгляд, показывая всем видом, что не намерен разговаривать с преступником вне камеры для допросов. Зубриус же, вздохнув, сообщил:

— Действительно, Эд, чтобы ты понял всё происходящее, нужно всё объяснить тебе с самого начала. Надеюсь, что ты теперь успокоился и не причинишь вреда молодому тигру.

Несколько мгновений шеф колебался, переводя взгляд с одного зверя на другого. Ему до дрожи хотелось напуститься на Бенедикта прямо сейчас и выбить из него информацию о том, где они скрывают Волкаса и Стефана Златогрива. Стоявшие неподалёку Гризелли, Крумпански и Клыкадо смотрели на группу в ожидании развязки. Наконец, Буйволсон глубоко вздохнул, с трудом успокаивая разошедшиеся нервы, и напряжённым тоном велел:

— Все, кто приехал, ко мне в кабинет!

Войдя с тёмной улицы в вестибюль здания полиции, который заливал ровный свет, Джуди смогла разглядеть пятна на форме Клыкадо и испугалась — это была кровь. Сам лев продолжал придерживать левой лапой правое плечо. Заметив, что коллега-крольчиха смотрит на него, и прочтя в её глазах вопрос, Клыкадо покачал головой, давая понять, что не собирается рассказывать в подробностях о том, что с ним произошло. Он только повёл головой в сторону шагающего Буйволсона, как бы говоря: «Не при нём». Около своей двери Буйволсон повернулся к молодому льву и произнёс:

— Жди Спотса, он должен скоро подъехать. Как себя чувствуешь?

Лев снова не ответил на вопрос, только повёл головой и поморщился, словно говоря: «Так себе». После такой встречи Клыкадо не был настроен разговаривать.

В кабинете Буйволсона ярко горел свет, на столе мерцал ровным голубым светом включённый монитор компьютера. Шеф прошёл за стол, вошедшие Ник, Джуди, Звермайеры и Зубриус сели рядом со столом. Увидев садящегося с некоторой боязнью Бенедикта, Буйволсон гаркнул:

— Постоишь у дверей! Здесь не сидят преступники!

Фыркнув и закатив глаза, Бенедикт медленно поднялся со стула и отошёл к двери. Придвинувшись ближе к столу и вновь обведя всех посуровевшим взором, капитан полиции, сдвинув брови, спросил:

— Ну и кто начнёт объяснять?

Несколько мгновений все молчали, потом Буйволсон посмотрел на каждого присутствующего, надеясь прочесть в его глазах ответ на свой вопрос — на один из многочисленных. Раздалось тихое покашливание, затем Звермайер поднял голову и сообщил:

— Сэр, это было как раз на дежурстве…

* * *

Некоторое время назад происходило следующее.

В вечер, когда продолжалось празднование Дня Зверополиса, он и Гризелли сидели в машине. Молодой белый медведь углубился в прочтение нового выпуска «Зверополис-ньюс», но каждый раз настораживался, ожидая услышать что-либо по рации. Звермайер же безразлично смотрел в окно на улицу, мимо патрульного автомобиля медленно проходили прохожие, которым праздник уже наскучил, а также те, которые только сейчас нашли время прийти на площадь. Тишину нарушила резкая трель телефонного звонка. Гризелли отложил газету на приборную доску и достал из кармана телефон.

— Да, — произнёс он. Звермайер повернулся к другу и увидел на его морде улыбку. — Привет. Да, я на дежурстве, а что ты хотела? Не знаю, если ничего серьёзного сегодня не произойдёт. Нет, нас сегодня по парам распределили, я с Вальтером. А, так ты недалеко? Ну… не знаю, посмотрим. Сегодня до полуночи дежурство, до салюта. Давай, до встречи!

— Снова Элайра соскучилась? — с понимающей улыбкой повернулся тигр к медведю.

— Ну да, — кивнул Гризелли без тени смущения. — Она не смогла прийти сегодня на праздник, у неё мама заболела, вот она и осталась днём с ней. В общем… Слушай, ты не хочешь кофе?

— Не откажусь, — кивнул Звермайер.

— Тогда и мне принеси тоже, — улыбнулся Гризелли. — В прошлый раз я ходил, сегодня твоя очередь.

— Эрл, ты обалдел? — наигранно возмутился молодой тигр. — Тогда кофейный аппарат находился чуть ли не напротив автомобиля, а мне тащиться чуть не три квартала! На машине лучше доехать.

— Четыре, — звонко хохотнул белый медведь. — А на машине не надо — помнишь, ты мне проспорил тогда? Так что топай пешком, тем более что я люблю слегка остывший эспрессо.

— Точно обалдел! — покачал головой Звермайер и с чрезвычайно занятым видом начал рыться между сидениями, прекрасно зная, что ничего из того, что ему нужно, там не завалялось. Однако Гризелли видел, что его друг с трудом сдерживает улыбку. Уже открывая дверь, молодой тигр шутливо пригрозил:

— В следующий раз, когда Быкан отправит нас вдвоём на патруль, специально уеду за десять кварталов от аппаратов, и сам пойдёшь!

— Ой, напугал, ха-ха, — хихикнул Гризелли и вновь погрузился в чтение газеты.

Ближайший кофейный аппарат находился в одном из больших супермаркетов, других таких агрегатов на улице не было, поэтому Звермайеру пришлось идти за кофе пешком. Он и пошёл по тротуару, мысленно кляня в душе и Гризелли, и спор, и себя — за то, что так легко поддался другу. Через несколько минут тигр пришёл к супермаркету. Двери его отворились, выпуская из недр магазина обвешанного пакетами гепарда. Звермайер посторонился, пропуская его, и вошёл внутрь. Вскоре он вышел, сжимая в лапах два стакана с кофе, и в этот момент перед переходом припарковался большой джип, тигр-полицейский равнодушно скользнул по нему взглядом. Послышался шум опускаемого стекла, затем из автомобиля раздался знакомый голос:

— Вальтер!

Звермайер обернулся. Переднее стекло было опущено, но на переднем сидении никого не было, а внешность водителя в полумраке не угадывалась. Правда, молодому тигру было достаточно голоса, чтобы узнать его. Тигр быстро подошёл к джипу, по-прежнему держа в лапах кофе.

— Бен, что ты здесь делаешь? — от удивления Звермайер чуть не выронил ароматный напиток на асфальт, увидев младшего брата.

— Нет времени объяснять, садись, надо проехаться, — заявил Бенедикт. Вальтер услышал не столь частые в его голосе стальные нотки.

— Ты с ума сошёл? Куда садиться, куда проехаться? — возмутился Звермайер. — Я вообще-то на работе, на дежурстве!

— Сэр, — раздался из недр автомобиля другой голос, вежливый, приятный бас, но совсем незнакомый. — Он не оставит вас в покое, лучше сядьте.

Лапа Звермайера инстинктивно дёрнулась к кобуре, хранившей пистолет, но тут же остановилась. Сидевший сзади зверь, морды которого тигр так и не смог разглядеть, так же вежливо сообщил:

— Оружие вам не понадобится, мы не причиним вам вреда, особенно ваш младший брат. Я прошу вас, ненадолго сядьте в машину. Всё равно Бен от вас не отстанет. Сообщите своему напарнику, что, к примеру, вам позвонили из дома и сообщили, что произошла некая ситуация, требующая вашего непременного присутствия.

Раздражённо фыркнув, Звермайер достал рацию и сообщил Гризелли о том, что поехал домой — супруга оставила свой ключ дома, а про него вспомнила только на лестничной площадке, и теперь Каролина и Матильда ждут Вальтера у закрытой двери. Рация начала издавать громкие звуки, и Звермайер возмутился:

— Ничего без меня не случится за полчаса! Прикрой, если что.

Сунув рацию на место, Звермайер распахнул дверь и сел на переднее сиденье, по-прежнему держа кофе, затем бросил взгляд на задние ряды. Позади Бенедикта сидел крупный зверь с головой, увенчанной закрученными рогами. На какой-то миг тигру показалось, что на заднем ряду сидит Буйволсон, однако густой мех незнакомца был бурым, а не серым. Мгновение понадобилось Вальтеру, чтобы осознать, что сзади устроился зубр. Зверь отложил в сторону какую-то бумагу и произнёс:

— Доброго вечера, меня зовут Хоаким Зубриус. Мне…

— Мне плевать, кто ты такой! — злобно прервал зубра Звермайер, затем повернулся к брату. — У вас не полчаса, а десять минут! Не больше.

Бенедикт не отреагировал на слова брата, он протянул лапу, взял из его лап один из стаканов и сделал глоток.

— Меньше не получится, — по-прежнему вежливо, но твёрдо сказал Зубриус. — У нас к вам вопрос касательно некоего Дерека Гиппингтона. Знаете про него?

Второй стакан выпал из лап Звермайера на резиновый коврик. Ни зубр, ни молодой тигр не обратили внимания на безобразие, зато Бенедикт слегка напрягся, увидев, как медленно расширяются глаза брата. В этот момент Звермайер почувствовал, как начала саднить на голове ссадина от удара камнем.

— Ну-ка… — прошипел тигр, стараясь справиться с нахлынувшей на него злостью, вызванной воспоминаниями о том, как он чуть не поймал Гиппингтона совсем недавно, — ну-ка немедленно мне рассказывайте, откуда вы знаете про этого преступника. Я не говорю о Бенедикте — он уже давно с ними в одной команде. А ты, — Звермайер повернулся к зубру, — ты… как там тебя? Ты-то откуда слышал о Гиппингтоне?

— Ты меня не дослушал, Вальтер, — с лёгким укором покачал головой Зубриус. Звермайер догадался, что Бенедикт сообщил этому зубру имя брата. — Сведения о Дереке Гиппингтоне касаются и меня. А если бы ты меня не перебил, то услышал бы продолжение. Я представился тебе, но кем работаю — не сказал. Я тоже имею отношение к органам правопорядка, но подведомственный мне населённый пункт вовсе не Зверополис, а небольшой городок Грэйлэндс недалеко от города. Так вот, я — шериф этого городка, поэтому определённая порция информации касательно Гиппингтона мне нужна, так как в некоторых делах, что хранятся у меня в конторе, сей индивид значится. Не как свидетель.

Слушая спокойный голос с властными нотками, Звермайер почувствовал, как поселившаяся в его душе подозрительность постепенно идёт на спад. Зубриус говорил весьма убедительно, не оставляя сомнений в правдивости сообщаемой им информации. Повернувшись к младшему брату, тигр-полицейский получил в ответ на свой немой вопрос кивок — Бенедикт словно сказал: «Этот врать не станет!» Проницательный Зубриус, видя колебания молодого офицера, достал из кармана удостоверение шерифа и, помахав им перед носом тигра, с лёгкой улыбкой спросил:

— Надеюсь, что так я выгляжу более убедительно, офицер Звермайер?

Несколько мгновений у Звермайера ушло на то, чтобы овладеть собой, затем, глубоко вздохнув, он спокойным голосом спросил:

— Что вы хотели узнать о Гиппингтоне? И почему спрашиваете у меня? За рулём сидит тот, кто с ним в одной банде работает!

— От Бена я уже узнал, что нужно, и некоторые мои догадки относительно Гиппингтона подтвердились, — сообщил Зубриус. — В Грэйлэндс он объявлен в розыск.

— Как и здесь! — подхватил задетый Звермайер. — Гиппингтона нашли два моих коллеги, но он потом напал на них. Правда, безуспешно — его связали и привезли на допрос во Второй отдел полиции. Так он оттуда сбежал, избив офицера Кристенсена. Я смог его выследить, но он действовал не один. В тот самый миг, когда я уже надел на него налапники, меня кто-то сзади оглушил. Очнулся — а Гиппингтона и его таинственного помощника и след простыл!

— У него был какой-то повод нападать на ваших сотрудников? — спросил Зубриус.

— Был, — кивнул Звермайер. — Ты слышал, что месяц назад пропал брат мэра Златогрива?

— Слышал, — кивнул уже зубр. — Бен мне всё рассказал. Он честно признался, что сам устроил аварию, правда, он об этом жалеет, это сразу ясно. Но вряд ли у него в такой ситуации был другой вариант, ведь…

— Не надо, я в курсе ситуации, — поднял лапу офицер, который знал о Франческе и её маленьком сыне. — А он рассказал тебе, чьи указания он выполнял?

— Рассказал, — снова кивнул Зубриус. — Дарктайгер очень опасный зверь, я, честно говоря, думал, что он до сих пор сидит в Дип-Призон. Бен попал в очень серьёзную переделку, просто так ему оттуда не уйти.

— Где вход в их берлогу, мы уже узнали, их даже два, — сообщил Звермайер. — У одного их них меня и ударили по голове. А второй вход обнаружили Ник и Джуди. С ними была Мариэтта Монтгомери из Второго отдела.

— Джуди — это Джуди Хоппс? Первая крольчиха-полицейский в Зверополисе? — удивился Зубриус. — Наслышан о ней.

— Да, это она, — подтвердил Звермайер. — Буйволсон от неё в восторге, хотя внешне этого не показывает.

— Если она видела Гиппингтона, то… — начал было Зубриус и осёкся. Затем опустил голову и закрыл глаза.

— Что? — поторопил его Звермайер. Бенедикт повернулся к Зубриусу и с испугом спросил:

— Хоаким, тебе плохо?

Зубр медленно поднял голову и открыл глаза. Нет, ему вовсе не было плохо, ему пришла в голову одна интересная идея. Если её реализовать осторожно и с верным расчётом, то план может удаться. В наступившей тишине он договорил:

— Если Джуди видела Гиппингтона, то сможет его опознать, если встретит его ещё раз.

— Ты слышал, что я тебе говорил о нём минуту назад, Хоаким? — взвился Звермайер. — Если Гиппингтон снова увидит кого-либо из нас, где гарантия, что эта встреча не станет для кого-то последней? Он наверняка вооружён!

— Тогда мы поступил следующим образом, — словно подводя итог разговору, сообщил Зубриус. — Пока у нас есть время, познакомь меня с Джуди и Ником.

В это время у Звермайера ожил телефон — Гризелли сообщил, что доставил в отделение двух енотов в состоянии алкогольного опьянения, которые полезли по водосточной трубе наверх.

— Сразу после твоего ухода попались, — хихикал белый медведь. — Я сообщил, что привезу их. А ты давай поторапливайся, Вальтер! Джуди с Ником тоже молодцы, по рации услышал, что тоже поймали кого-то подшофе!

Не ответив, Звермайер отсоединился и повернулся к брату и Зубриусу.

— Джуди и Ник сейчас едут в отделение и везут нарушителей.

Через несколько мгновений джип плавно тронулся с места и поехал в сторону здания Первого отдела полиции города. Мимо плыли работающие магазины и освещённые прожекторами небоскрёбы. Прошло десять минут, и автомобиль проехал мимо того места, где дежурили Клыкадо и Хоботовски. Территория, на которой они несли свой дозор, граничила с кварталами Ника и Джуди.

— Что за ерунда происходит? — буркнул огромный слон. — Вальтер уехал куда-то, а Джуди и Ник поехали в участок. Что за массовый исход?

— Ник только что мне звонил, — напомнил Клыкадо. — Сказал, что они с Джуди повезли двух хулиганов-бобров в отделение.

— И ты, конечно же, пообещал, что мы присмотрим за их кварталами, — покачал головой Хоботовски. — Тебе повезло, сейчас за руль моя пора садиться, а ты здесь останешься. Заодно территорию Ника и Джуди осмотрю.

Гулко протопав мощными ногами по мостовой, Хоботовски подошёл к полицейской машине, к большому внедорожнику. Проводив ленивым взором тронувшуюся с места машину, Клыкадо, напевая себе под нос, направился по тротуару в другую сторону. Что ж, нарушений они с Хоботовски сегодня не заметили, всё шло спокойно… до определённого момента. Прошло примерно полчаса, к этому времени Хоботовски должен был уже вернуться, Клыкадо продолжал идти по оживлённым улицам и проспектам, проходя через тёмные и глухие переулки. Внезапно из одной из узких улочек послышался звон разбиваемой бутылки, затем хохот. Молодой лев навострил уши и замер на мгновение, затем, опомнившись, быстро побежал на источник звука. Открывшаяся картина впечатлила — два пьяных молодых льва бросались камнями в пустые стеклянные бутылки, поставленные в ряд.

— Полиция! — загремел Клыкадо, быстро приближаясь к хулиганам. — Это что такое?!

Один из львов обернулся, и Клыкадо сжал челюсти и нахмурился — перед ним стоял Эллиот, тот самый Эллиот, с которым сейчас встречалась Аманда и который ударил её. Второй лев только отступил на шаг назад. Сфокусировав взгляд разбегающихся глаз на полицейском, пошатывающийся Эллиот протянул:

— О, какие звери! Кавалер-неудачник!

При виде этой мерзко и нагло улыбающейся физиономии Клыкадо почувствовал, как в нём взметнулась, подобно разрушительному вихрю, ярость и ненависть. Собрав всю свою силу воли, чтобы не броситься на обидчика любимой львицы, молодой лев-офицер с нехорошим блеском в глазах подошёл к Эллиоту. Его товарищ крепче сжал в лапе пустую бутылку.

— Спокойная жизнь совсем надоела, Эллиот? — тихим и вкрадчивым голосом спросил Клыкадо. — Кто дал тебе право поднимать лапу на Аманду?

Эллиот, самодовольно фыркнув, сделал к противнику шаг.

— Насчёт спокойной жизни — я и так вроде не переживаю, — процедил он, распространяя густой запах перегара. — Я думал, что ты не находишь себе места из-за того, что твоя Аманда сейчас живёт с другим!

— Заткнись! — рявкнул Клыкадо, чувствуя, как по его телу словно прокатываются волны ненависти к этому мерзавцу и как в его мозг назойливо стучит желание ударить ненавистного льва. Но он элементарно не имел права прибегать к лапоприкладству без повода, а для усмирения у офицера имелся электрошоковый пистолет. — Закрой свою пасть! — уже тише прорычал он. Глаза молодого льва метали молнии.

Эллиот залился пьяным смехом и повернулся на мгновение к стоящему рядом другу.

— А что ты мне сделаешь? — отсмеявшись, спросил лев с наигранным страхом. — Отвезёшь в участок?

— Эллиот, может, оставишь его? А то нарвёшься, — бормотнул его друг. Клыкадо бросил на молодого льва быстрый взгляд. Да уж, хотя бы этот сохранил разумное мышление, но Эллиоту в данный момент спиртное было в голову с порядочной силой. Противник смотрел на офицера с вызовом и издёвкой, словно чувствуя своё превосходство и безнаказанность.

— Отвезу, не беспокойся, — пообещал Клыкадо. — Уже есть повод — беспорядки, которые ты устраиваешь со своим другом. Это хулиганство, если твои затуманенные алкоголем мозги поймут это.

— Молодец! — саркастически выпалил Эллиот. — Режим полицейского на полную катушку! Постой-ка! — лев снизил голос до театрального шёпота. — Такой метод общения, думается, не очень помогал тебе в личной жизни. Ты так с утра до ночи общаешься со всеми, кто тебе на глаза попадётся? Может, Аманда от тебя поэтому и ушла? А ты даже удержать её не сумел, коп-неудачник!

В глазах у Клыкадо потемнело от сдерживаемой ярости — Эллиот тронул незарубцевавшуюся болячку. А самому же нынешнему «ухажёру» доставляло удовольствие сейчас стоять перед тем, кого он считал неудачником. Эллиот, скорее всего, прекрасно понимал, какую бурю чувств он вызывает у молодого полицейского, ему просто нравилось видеть его отчаявшимся и несчастным. Но в случае с Клыкадо он серьёзно просчитался — перед ним стоял сильный и уверенный в себе лев, который сможет решить все свои проблемы, не тратя на это много времени. Не раз после размолвки с Амандой Клыкадо встречался с Эллиотом как полицейский с нарушающим порядок гражданином Зверополиса, не раз противный негодяй указывал на то, что Клыкадо неполноценный, что с ним долго не проживёт ни одна львица. Молодой офицер, до сих пор не забывавший любимую Аманду, внешне не показывал своего эмоционального состояния, но в груди его бушевал дикий пожар злобы и ненависти, которая грозилась вот-вот прорваться наружу. И сейчас, стоя перед ненавистным ему Эллиотом, насмешливо смотрящим ему в глаза, Клыкадо чувствовал, что только при одном упоминании имени Аманды самообладание начинает ему отказывать. Лев подошёл к Эллиоту ещё ближе, так что их носы почти касались друг друга.

— Ещё скажи о ней хоть слово, — прорычал молодой офицер, чувствуя, как от злости в голове начинает шуметь, — и я…

Но полностью произнести свою угрозу в адрес ненавистного Эллиота Клыкадо не успел. Испытывавший к полицейскому почти такие же чувства, молодой лев, потерявший из-за опьянения стоп-сигнал, сжал кулак и сделал резкое движение. Увесистый кулак врезался Клыкадо чуть ниже скулы и сбил его с лап на землю. Место удара словно зазвенело от боли, солоноватый привкус крови наполнил пасть. Сплюнув на асфальт, Клыкадо попытался вскочить, но Эллиот быстро оказался рядом с ним и замахнулся лапой для пинка. Полицейский смог предотвратить сильный удар, ухватив соперника за пяту и дёрнув на себя. Охнув, Эллиот потерял равновесие и шлёпнулся на спину. Клыкадо попытался навалиться на него, но в этот момент молодой лев изловчился и ухватил валявшуюся рядом пустую бутылку. Держа её за горлышко, он заехал офицеру в глаз её донышком. Лев-полицейский, выругавшись, опрокинулся на спину, бутылка же упала Эллиоту на живот. Издав рык ярости, Клыкадо вскочил и потянулся за электрошоковым пистолетом, но, едва он успел его вытащить из кобуры, на него напал товарищ Эллиота, выбив из лап льва оружие. Однако второй противник не учёл того, что Клыкадо был намного сильнее — сказывались долгие годы работы в полиции. Через несколько мгновений нападавший лежал рядом со стеной дома, скрючившись — сильный удар в солнечное сплетение выбил из его лёгких воздух. Из-за сильной боли в теле он почти не мог пошевелиться. Сзади раздался звон бьющегося стекла, и Клыкадо, поднявший к тому моменту поражающее оружие, стремительно обернулся. Это Эллиот разбил бутылку о торчавший из стены металлический штырь, сделав так называемую «розочку». Выставив опасное оружие вперёд, потерявший спьяну рассудок лев со злобной усмешкой спросил:

— Что, крутой, да?

Тяжело дыша и не без внутренней опаски косясь на опасный остаток бутылки, Клыкадо выпалил:

— Совсем разум потерял, Эллиот? В тюрьму захотел?

— Я знаю, — пропыхтел Эллиот, по-прежнему держа перед собой «розочку», — знаю, что Аманда приходила к тебе жаловаться на меня. Наверняка просила, так сказать, повлиять на меня, верно? Но я тебе её не отдам, понял? Понял?! Она уже не твоя!

— Я знаю, как ты с ней обращаешься, — вскинул голову Клыкадо. — Ты — мразь и подонок. Только такой зверь будет бить свою возлюбленную!

Обозлённый оскорблением пуще прежнего, Эллиот, крепко сжимая осколок бутылки, начал надвигаться на Клыкадо. Его лапа, сжимавшая электрошоковый пистолет, дёрнулась было кверху, но тут молодого офицера обхватил сзади поперёк живота приятель Эллиота. Рыча, лев лягнул его в бедро, затем развернулся и пустил в противника электроды. Нападавший задёргался на земле, жалобно взвизгивая от боли. На секунду отвлёкшийся от Эллиота, Клыкадо обернулся и тут же ощутил резкую боль в правом плече — метнувшийся к нему молодой лев ткнул его острыми осколками. Прорвав полицейскую форму, они неглубоко впились в тело. Синяя ткань окрасилась красными пятнами. Клыкадо, вскрикнув от боли, отшатнулся назад, Эллиот замахнулся ещё раз. Лев пригнулся, и в этот момент Эллиота шатнуло в сторону. Обхватив его торс лапами, полицейский резко подался вперёд и припёр льва к стене. «Розочка», сверкая следами крови, упала и разбилась. Клыкадо ударил Эллиота кулаком в живот, заставив его согнуться пополам, и в этот момент раздался женский крик:

— Руфус, Эллиот, прекратите!

К ним со всех лап неслась Аманда. Тяжело дыша, молодая львица остановилась рядом со львами. Клыкадо же швырнул Эллиота наземь и, заломив лапу ему за спину, наступил на неё, достал рацию и почти завопил:

— Хоботовски, бегом сюда! Нападение!

— Что происходит? — с нотками истерики выкрикнула молодая львица. — Руфус, ты ранен!

— Всё в порядке, — отрывисто бросил молодой полицейский, затем наклонился к поверженному Эллиоту и, ткнув его мордой в асфальт, приказал: — Извиняйся перед ней!

— Пошёл ты… — прогнусавил лев, но ему пришлось тут же пожалеть о сказанном — Клыкадо потянул заломленную лапу к затылку, причиняя Эллиоту сильную боль.

— Я сказал — проси у Аманды прощения, Эллиот! — громче и по слогам повторил молодой лев-офицер, сильнее оттягивая лапу. А второй лев, уже сорвавший с себя электроды, медленно поднимался на дрожащие лапы. Судя по всему, встряска выбила часть хмеля из головы Эллиота, поскольку он, стиснув зубы, поднял голову и, глядя на Аманду, пробормотал:

— Прости меня, Аманда.

— Дай ему подняться, — тихо произнесла Аманда.

Клыкадо отступил на шаг назад, а Эллиот, кряхтя, медленно принял вертикальное положение. Молодой лев смерил полицейского злобным взглядом, который Клыкадо вернул ему с процентами, и повернулся к Аманде. Сжав губы в нить, молодая львица отвесила ему пощёчину. Голова Эллиота мотнулась назад, он пошатнулся, и в этот миг сзади раздался визг шин тормозящего автомобиля. Через несколько мгновений послышался гулкий топот, и перед участниками действия материализовался запыхавшийся Хоботовски. Оценив обстановку, он поспешил к другу Эллиота и защёлкнул за его спиной налапники, сковав зверя. То же самое с Эллиотом, преодолевая слабое сопротивление, проделал Клыкадо. Слон повёл обоих арестованных к машине. Аманда же подошла к Клыкадо и дрожащей лапой дотронулась до раненого плеча.

— Руфус, тебе нужно к врачу.

— Не опасно, — отмахнулся молодой лев. — Я поеду с ними в участок. Больше он тебя не тронет, обещаю.

Клыкадо поцеловал Аманду в щеку и поспешил вслед за Хоботовски и львами к полицейскому автомобилю, придерживая раненое плечо. Аманда проводила дорогого ей льва тревожным взглядом и, слегка вздрогнув при виде красных капель, ярко выделяющихся на асфальте, развернулась и медленно пошла в сторону широкого проспекта, чувствуя, как дрожат её лапы…

* * *

Выслушав рассказы своих подчинённых о том, что с ними произошло во время праздничного патрулирования, Буйволсон нахмурился. Сейчас на его язык просилось немало крепких ругательств и претензий к полицейским. Зубриус, оба Звермайера и Клыкадо смотрели на шефа с некоторой опаской в ожидании упрёков. Постукивая ручкой по столешнице, буйвол пошевелил челюстями, словно жевал что-то не податливое на язык, затем шумно выдохнул и заговорил:

— Стоило только вам выйти на патрулирование вечером, так сразу начались чудеса. Двое исчезают шакал знает куда, на одного нападают…

— Эддрик, по большей части это всё из-за меня, — обратился к Буйволсону Зубриус. — Дай мне время объяснить.

Но не успел Буйволсон хотя бы кивнуть или что-то сообщить в ответ на слова Хоакима, как в кабинет без стука влетел молодой леопард, одетый в светлый спортивный костюм. На его носу сидели очки в золотой оправе, сквозь стёкла которых на мир весело взирали ярко-зелёные, как трава, глаза. Да и двигался леопард так, как будто к лапам у него были приделаны пружины. В правой передней лапе он сжимал барсетку. Осмотрев присутствующих, новоприбывший обвёл всех задорным взглядом и спросил:

— Всем привет, кого не видел! Где пациент?

— Аксель, — повернувшись к вошедшему, скучающим тоном оборвал его Клыкадо, — ты тоже хорошо отметил сегодня День Зверополиса?

— Спотс, займись Клыкадо! — скомандовал Буйволсон.

Леопард перевёл взгляд на молодого льва-полицейского, и вся весёлость с его морды слетела вмиг, уступив место серьёзности. Оценив обстановку, Спотс жестом велел Клыкадо следовать за ним и вышел из кабинета начальника, раненый офицер пошёл вслед за ним. Проводив быстрым взглядом вышедших, Буйволсон вновь повернулся к присутствующим.

— Так что это за исход с мест дежурства? — вновь спросил Буйволсон. Каждый ожидал этого вопроса и буквально нутром чувствовал — неосторожный или неверный ответ на этот вопрос способен спровоцировать очередную бурю негативных эмоций. — Какая причина на это была? Кто мне объяснит? — С каждым вопросом голос капитана повышался, и Джуди боязливо заёрзала на своём стуле, видя, как раздуваются ноздри широкого носа буйвола.

— Эд, не нервничай, — обратился к нему Зубриус. — В общем, корни всей сегодняшней истории связаны со мной и некоторыми моими делами…

И Зубриус рассказал о своих поисках Гиппингтона, о проводимом им шантаже мирных жителей. На первой части рассказа Буйволсон выглядел потрясённым и резким шипением пресекал любые попытки кого-либо из присутствующих перебить его, пока старый друг рассказывал о Гиппингтоне.

— А сегодня я встретил Вальтера, он мне рассказал о том, как твои сотрудники подверглись нападению Гиппингтона, и я решил с ними поговорить. Как видишь, этот ход оказался удачным — они с ним пересекались. Ты же знал о нападении на Ника и Джуди?

— Конечно, знал! — выпалил Буйволсон. — Мы пытались допросить Гиппингтона, но он вёл себя слишком самоуверенно и самым непостижимым образом умудрился сбежать из-под носа чуть ли не десятка полицейских.

— А я услышал по рации, как Дэнсмэйн вопит во всю глотку, что Гиппингтон сбежал, вступил в разговор Звермайер. — По счастливой случайности я был недалеко от того дома и увидел, как он во все колёса мчит по проспекту этак миль под семьдесят в час. Поехал было за ним, а потом издали увидел, как он сталкивает с моста машину. И в голову вдруг влетела мысль — а что, если он, инсценируя аварию, собирается спрятаться где-то недалеко? Вот я и стал ждать его недалеко от моста, пока не увидел.

— Молодец, Вальтер, — повернулся к нему Зубриус.

— Не согласен, — покачал головой тигр. — Я подстерёг Гиппингтона, но он был не один… Я же тебе рассказывал об этом меньше часа назад!

Несколько мгновений все звери молчали, затем Зубриус повернулся к Буйволсону.

— Эд, мы с тобой идём к одной и той же цели, — мягко заговорил он. — Знаю, что на вас свалилось это загадочное дело, о котором мне Ник и Джуди уже рассказали. А после того, что ты для меня сделал, неужели ты сомневаешься в том, что я не предложу тебе помощь?

Буйволсон внимательно посмотрел Зубриусу прямо в глаза. У Джуди создалось такое ощущение, что капитан пытается прочесть в его мозгу мысли. Спустя минуту капитан произнёс:

— Я надеюсь, вы не придумали никакого собственного плана? Учти, Хоаким, что поимка Гиппингтона — задание не только для моего отдела, но и для отдела Дэнсмэйна! Я должен быть посвящённым в это дело.

— Не бойся, в стороне не останешься! — улыбнулся ему Зубриус.

Изобразив подобие улыбки, Буйволсон ткнул в кнопку селекторной связи:

— Крумпански, ко мне!

Прошло несколько мгновений, и в кабинет Буйволсона заглянул носорог. Буйвол указал взглядом на Бенедикта и скомандовал:

— Уведи его отсюда.

Глаза молодого тигра широко раскрылись, он медленно повернул голову к Звермайеру. Тигр покачал головой в ответ, словно говоря — с Буйволсоном спорить бесполезно. С самого начала, после того как шеф узнал о брате Вальтера, он зачислил брата полицейского в особо опасные для города преступники и, когда Бенедикт ему попадётся, так просто Буйволсон его не отпустит. Но делать нечего — Бенедикт готов был пойти на это. Только ради того, чтобы Буйволсон не выгонял Вальтера с работы. Поэтому молодой тигр покорно поднялся с места. Крумпански легонько подтолкнул его в спину и, шумно сопя, пошёл следом за арестованным. Но на пороге Бенедикт обернулся и, глядя в глаза Буйволсону, сказал:

— Вальтер сделал то, о чём вы его просили, капитан Буйволсон. Я знаю, что бы вы с ним сделали в противном случае. Ваш приказ выполнен, не увольняйте брата.

Буйволсон только отмахнулся в ответ.

* * *

Асмунд Монтгомери ехал как можно быстрее, но не игнорируя правила дорожного движения. Время было уже не раннее, на Зверополис постепенно опускались сумерки, а в такое время не так легко было заметить зверя-одиночку в тёмной одежде, переходящего улицу. Справа от пожилого льва, на переднем сидении, лежала папка с важными и нужными для полиции сведениями. Именно эту папку с копиями документов из архива полиции он собирался передать Джуди Хоппс. Лев-полицейский, как только узнав о всех прежних успехах крольчихи и её верного друга, прекрасно понимал, что поимка ими Гиппингтона будет для них опасной, но, принимая в виду их умение соображать, верил, что рано или поздно полиция благодаря этой паре доберётся до преступников. Рано или поздно — Асмунд надеялся на первое.

Лев, выехав на широкую дорогу, ведущую из пригорода Зверополиса к самому центру города, попытался соединиться с Джуди. Ещё не успели в ухо льва понестись гудки, как неожиданно смартфон выскользнул из его лап и упал на пол автомобиля. От удара он отключился. Выругавшись, Асмунд поднял аппарат и снова включил его. Неожиданно в зеркале заднего вида мелькнула какая-то тень. Насторожившийся лев внимательно присмотрелся во тьму — ему послышался шум машины. Тут раздалось требовательное пиканье телефона — села баратейка. Смартфон без подзарядки рисковал превратиться в бесполезный кусок пластмассы. Пока оставалось несколько процентов зарядки, Асмунд попытался соединиться с Джуди. В ухо понеслись гудки.

— Джуди, ты на месте? — дрогнувшим голосом спросил отец Мариэтты.

— Да, сэр, — ответила молодая крольчиха, чей голос искажал динамик и заглушали далёкие звуки праздника. — Когда вы принесёте ту папку, о которой говорили?

— Я недавно выехал из дома, — продолжил Асмунд. Слова быстро срывались с его языка, толкая друг друга. — Постараюсь как можно быстрее приехать, и…

— Мистер Монтгомери, с вами всё в порядке? — встревоженным тоном спросила Джуди. Крольчиха смогла уловить в его нетвёрдом голосе волнение.

Асмунд не заметил на этот раз движения справа.

— Джуди, слушай внимательно, — зашептал в трубку лев. — Будь предельно осторожна — и на работе, и в нерабочее время. Дело принимает такой оборот, что…

Но договорить лев не успел. В момент разговора с Джуди Асмунд выехал на глухой участок дороги, соединявший пригород Бист-Таун со Зверополисом. Отдалённый район и гигантский мегаполис, который сиял яркими огнями, отделяли пятнадцать миль, пять из которых Асмунд уже благополучно миновал. Он доехал до того места, где дорога делала крутой поворот. Сам участок был ограждён довольно хлипким деревянным барьером, за которым начинался довольно крутой, но невысокий угор. Когда мистер Монтгомери въехал на этот участок, слева мелькнула тень… и лев ощутил очень сильный толчок в левый бок автомобиля. Боковое стекло разбилось, телефон выпал из лапы льва на пол, к педалям. Новый сильный толчок — и Асмунд почувствовал, что теряет управление автомобилем. Прямо перед капотом оказался деревянный барьер. Раздался глухой звук удара, преграда с треском рухнула, и автомобиль оказался за её остатками, на краю спуска. Асмунд буквально прыгнул обеими нижними лапами на педаль тормоза, но автомобиль запрокинулся на бок… Грохот, звон бьющихся стёкол… Земля и небо несколько раз поменялись местами, и через несколько мгновений эта бешеная карусель прекратилась. Автомобиль, сильно искорёженный, плюхнулся на крышу. Из-под капота повалил дым и понеслось недовольное шипение, а водитель, окровавленный и потерявший сознание, остался внутри. Все произошедшее заняло считанные мгновения.

Передняя дверца помятого автомобиля, который столкнул Асмунда с обрыва, распахнулась, и наружу с места водителя выбрался гиппопотам в рабочем костюме. Легко неся большой живот, зверь подошёл к разломанному барьеру и, окинув дымящиеся остатки автомобиля Асмунда Монтгомери, обернулся и сделал лапой движение, как будто кого-то манил. На этот раз распахнулась задняя дверь, из которой вышел тигр. Оба зверя начали медленно спускаться вниз…

Через несколько минут тигр по имени Эйдан и гиппопотам Дерек Гиппингтон увозили в своё логово изувеченного Асмунда Монтгомери.

Тигр и гиппопотам молча спустились вниз и, подойдя к искорёженному автомобилю, осторожно вытащили из его дымящихся останков пожилого офицера и уложили чуть поодаль на землю. Затем Эйдан заглянул внутрь изуродованного салона. Цепкий взгляд тигра упал на лежавший под педалью тормоза смартфон Тигр поднял его и нажал на боковую кнопку — аппарат был выключен, а на дисплее белели трещины. Гиппингтон тоже взглянул на телефон и велел:

— Включи и посмотри, может, он успел позвонить кому-то.

Эйдан ничего не ответил — он так и собирался поступить. Включившись, аппарат навязчиво сообщил о низком уровне заряда батареи. Тигр проигнорировал оповещение — несмотря на повреждение, сенсорный экран работал — и открыл журнал вызовов. Последний вызов был сделан буквально пару минут назад — до катастрофы Асмунд звонил…

— Джуди Хоппс, — сообщил Эйдан и посмотрел на Гиппингтона.

— Та самая крольчиха, что в туннель заявилась с лисом и львицей, — хмыкнул гиппопотам. — Запомни номер и перепиши в машине. Уверен, пригодится.

— Ты лучше не болтай, а обыщи его, — окрысился тигр.

Буркнув что-то себе под нос, Гиппингтон неуклюже из-за полной фигуры склонился над неподвижным львом. Оружия у Асмунда не было — после патрулирования он переоделся, оставив полицейскую форму на работе. Сейчас на нём был надет простой спортивный костюм. Дальше гиппопотам обыскал бардачок, там он обнаружил пистолет и жетон полицейского, лежавшие на какой-то папке. Пара листов выпала из неё. Гиппингтон взял её в лапу и открыл. Его взгляд сразу упал на снимок, где был запечатлён Гиппингтон собственной персоной. Оружие гиппопотам сунул к себе в карман, жетон небрежно отбросил в сторону, а папку сунул за пазуху. В этот момент зазвонил телефон. Эйдан взял было аппарат в лапу, чтобы отклонить вызов, но смартфон отключился сам, разрядившись полностью. Бросив ставший бесполезным сотовый внутрь салона, полосатый хищник повернулся к Гиппингтону. На вопрос, который читался в глазах тигра, Гиппингтон ответил:

— Нашёл в бардачке оружие.

— Надо связать его, — велел Эйдан. — Давай верёвку.

Гиппингтон вытащил из кармана требуемое, и звери связали его по всем лапам. Затем, подхватив бесчувственного льва под передние лапы, преступники потащили его тяжёлое тело наверх, к своему автомобилю. Через минуту машина тронулась с места и поехала в сторону Зверополиса. Гиппингтон увидел в боковом зеркале слабую вспышку и потянувшийся к тёмному небу столб чёрного дыма — искорёженный автомобиль Асмунда взорвался.

Сознание возвращалось к Асмунду Монтгомери урывками. Когда льва, окровавленного и связанного, везли в неизвестном направлении, он на несколько мгновений приходил в себя. В первый раз разум, затуманенный болью, сообщил пожилому льву, что его массивное тело лежит на большом полотне полиэтилена. Передние и задние лапы были связаны прочными верёвками, а пасть сжимал тесный намордник, чтобы лев не смог крикнуть. Каждая попытка пошевелиться оборачивалась новой накатывающей волной острой боли во всём теле. Нещадно болела голова, Асмунд ощущал, что его пушистая грива местами слиплась от крови. В такие моменты он не мог определить, были ли у него переломы или вывихи, у него не было сил поднять голову. Боль, побеждающая тело и отнимающая силы, брала своё, и Асмунд вновь погружался в болото беспамятства.

— Куда едем? На базу? — спросил Эйдан.

— Нет, — покачал головой Гиппингтон. — На мою старую дачу поедем, о ней мало кто знает. Да в то захолустье уже давно никто не приезжает. Сначала там побеседуем с ним. Дорогу покажу.

Яркие и переливающиеся всеми цветами радуги огни Зверополиса бросали танцующие блики на дома, проспекты и улицы. Автомобиль с пленником повернул на окружное шоссе и ещё несколько минут мчался по широкой многополосной автостраде, пока не свернул на примыкающую трассу. Вдоль её тянулись каскады домов строящегося нового микрорайона. По мере удаления автомобиля от окружной автострады дома постепенно редели, и через несколько минут им на смену пришёл густой лес — тёмный и казавшийся в ночное время мрачным и неприветливым, даже пугающим. Эйдан внимательно следил за дорогой, изредка моргая, Гиппингтон время от времени оборачивался назад — посмотреть, не пришёл ли в себя Асмунд.

Автомобиль ещё долго мчался по длинной дороге, стиснутой с обеих сторон лесным массивом. Мимо с оглушительным рёвом проехала фура, и в этот момент мелькнул покосившийся указатель, название объекта на котором было сложно различить из-за грязи и облупившейся краски. Гиппингтон легонько толкнул локоть Эйдана и указал на поворот налево. Машина свернула с трассы на узкую просёлочную дорогу.

— Да уж, едем шакал знает куда, на шакальи какашки, — недовольно пробурчал Эйдан, крутя баранку. Гиппингтон никак не отреагировал на слова напарника, только нахмурился.

Вскоре лес рассеялся, явив взору гиппопотама и тигра небольшой дачный посёлок. Точнее, то, что им было недавно. Гиппингтон был прав, когда говорил о том, что это место — захолустье и что никто там не живёт. Большинство домов печально смотрело на окружающий мир пустыми окнами и широкими проёмами без дверей. У некоторых сооружений окна и двери были заколочены досками, сами дачи давно заросли травой и кустарниками. Из более чем семидесяти домов только два или три выглядели пристойнее остальных. Они располагались на самой широкой улице, однако автомобиль, проехав мимо них, остановился в самом конце, у небольшого двухэтажного домика. Дальше в темноте простиралось большое поле, за которым начинался лес. Гиппингтон, порывшись в карманах, выудил связку ключей, вылез наружу и, грузно топая, направился к даче отпирать замок.

— Ты уверен, что никто не увидит? — поинтересовался Эйдан, не без внутренней тревоги оглядываясь по сторонам, когда гиппопотам вернулся.

— Уверен, уверен, — кивнул Гиппингтон. — Посмотри вокруг, кто станет жить в таком отстойнике? У всех дачи в другом посёлке. Лучше перестань задавать тупые вопросы и помоги его вытащить.

Тигр только покачал головой и пошёл на помощь. Вдвоём звери вытащили из автомобиля связанного Асмунда и осторожно потащили его к дому. Гиппингтон пинком распахнул дверь. Автомобиль стоял капотом к крыльцу, и свет фар осветил небольшой холл. Даже в темноте было видно, что сюда давно не приезжали. Беспорядка в помещении не было, но мебель, пол и остальные предметы покрывал слой пыли. Звери вволокли бесчувственного льва в одну из комнат, где из мебели был только шкаф и стол с двумя стульями. Гиппопотам, включив свет, взял один из стульев, на него Эйдан осторожно усадил Асмунда.

— Принеси ещё верёвку, — обратился Гиппингтон к Эйдану.

Тигр выполнил поручение. Гиппингтон обмотал верёвкой мускулистый торс льва, привязав его к спинке стула вместе с передними лапами, связанными за спиной. В этот момент пожилой лев глухо застонал и медленно поднял голову. На левом стороне морды темнела рана, тёкшая из неё кровь осела на одежде и гриве, превратившись в засохшие бурые пятна. Асмунд медленно открыл глаза, чувствуя, как к нему вновь возвращается боль. Его взгляд сфокусировался на Гиппингтоне и Эйдане, которые в ожидании смотрели на льва. Сам полицейский не мог говорить — на нём был намордник, который Эйдан, впрочем, снял, когда пленник пришёл в себя.

— Знаешь, кто я? — без всяких церемоний спросил Гиппингтон, заглянув Асмунду в глаза.

Лев глубоко вздохнул, ощутив в груди приступ боли — у него были сильные ушибы рёбер, возможно, что и переломы. Очередная волна слабости накатила на него, и голова льва начала медленно клониться на широкую грудь.

— Эй-эй, не спать! — грубо окликнул его Эйдан и, взяв лапой за гриву, отогнул его голову назад. — Тебе задали вопрос, а на вопросы надо отвечать. Разве в полиции тебя не научили?

Сделав несколько неглубоких вдохов, Асмунд тихо сказал:

— Знаю. А вы знаете, кто я, и что вам будет за похищение полицейского?

— Не сомневайся, никто не знает, что ты здесь, Монтгомери, — оборвал льва Эйдан. — Ты не в том положении, чтобы сыпать угрозами. Та крольчиха, которой ты звонил, наверняка и не догадывается, что у тебя… кхм… временные трудности далеко от Зверополиса. Вряд ли она сможет что-то сделать.

— Одна — вряд ли, — фыркнул лев и слабо усмехнулся. — А вы хитрые мерзавцы — успели уже и в телефоне пошарить, и выводы сделать. Молодцы, что сказать…

Гиппингтон молча достал из-за пазухи папку со снимком и прочими материалами. По пути в посёлок он успел изучить её содержимое. Асмунд своё дело знал — материалов на Гиппингтона было много.

— Куда ты это вёз? — посуровел гиппопотам, помахав перед носом Асмунда папкой. — Кому собирался передать?

— Тому, кто её не получил, — буркнул лев, однако за свой сарказм поплатился. Эйдан с силой ударил льва по ране. Голова Асмунда мотнулась в сторону, лев зарычал от заново вспыхнувшей острой боли. Рана закровоточила, красные капли покатились по щеке, падая затем на одежду.

— Я тебе советую ответить, — нагнувшись к Асмунду, прорычал Гиппингтон в его ухо. — Не шути с ним.

— Я догадываюсь, — сообщил Эйдан. — Ты хотел передать папку с его делом этой крольчихе? Поэтому ты ей звонил?

— Не твоего преступного ума дело! — огрызнулся Асмунд и дёрнулся, однако он был прочно привязан к стулу, в результате чего переместился с ним на дюйм-другой вперёд. Гиппингтон с силой ударил льва в живот. Лев глухо охнул от боли и со стоном закашлялся, а Гиппингтон достал из кармана принадлежащий Асмунду пистолет и приставил его дуло к глазу похищенного.

— Стой, Дерек, не горячись! — подняв лапу, остановил напарника Эйдан. — Какой толк будет от его убийства?

— Мы и так узнали, что нужно! — повернулся гиппопотам к тигру. — На сто процентов уверен, что он вёз документы этой зайке. Они наверняка что-то ещё узнали обо мне. Кстати, — Гиппингтон, сощурившись, внимательно посмотрел на один из листов, — это не оригиналы дела, а копии!

— А оригиналы — в полиции, — Эйдан не спрашивал, а утверждал.

— Ты проницателен, — фыркнул Асмунд, морщась от боли. — Но туда вы не заберётесь, сразу засыплетесь!

— Ты так уверен? Думаешь, мы действуем только вдвоём? — саркастически скривившись, спросил Гиппингтон, и в этот момент в его кармане зазвонил телефон.

— Слушаю.

Эйдан увидел, как выражение сарказма на морде гиппопотама вытесняется испугом, как широко раскрываются его глаза. Убрав телефон обратно в карман, Гиппингтон еле слышно выругался и сообщил:

— Из больницы звонили. Эвелин почувствовала себя плохо.

— Поедешь сейчас? — с видимым сочувствием поинтересовался тигр.

— Да, — отозвался гиппопотам. — Отвези меня.

— А что с ним делать? — Эйдан указал лапой на Асмунда.

Не ответив, Гиппингтон взял намордник и надел его на полицейского. Отстранившись от него, гиппопотам только ухмыльнулся под взглядом Асмунда. Если бы взглядом можно было убивать, этот толстяк-преступник сейчас рухнул бы замертво рядом со связанным львом — так связанный полицейский смотрел на гиппопотама!

— Потом решим, что с ним делать, — махнул лапой Гиппингтон и направился к выходу из комнаты.

— Постой, — остановил его Эйдан, затем достал из кармана небольшой чёрный пистолет и дважды выстрелил Асмунду в грудь. Лев широко раскрыл глаза, затем снова дёрнулся пару раз в попытке ослабить путы. Однако усилия его быстро прекратились — глаза льва закатились, и Асмунд бессильно уронил голову на грудь. Из его тела торчали два маленьких дротика с транквилизатором.

— Гарантия того, что он не сбежит отсюда до утра, — сообщил Эйдан. — Поехали.

Гиппингтон выключил свет, оставив бесчувственного льва в полной темноте.

* * *

Едва за Крумпански, уводившим Бенедикта, захлопнулась дверь, Буйволсон повернулся к оставшимся в кабинете. Звермайер несколько мгновений внимательно смотрел на шефа и открыл было пасть для вопроса, но его опередил Зубриус:

— Что будем делать?

— Если ты про его брата, — Буйволсон указал копытом на Звермайера, — то пусть до завтра посидит за решёткой, а потом его надо будет допросить. Посмотрим, сдаст ли он своих друзей по банде. А с этими алконавтами, которым острых ощущений захотелось, разберутся другие.

В это мгновение в радиотелефоне что-то щёлкнуло, затем раздался писк, и сквозь потрескивание из мембраны донёсся слегка искажённый голос Крумпански:

— Шеф, к вам капитан Второго отдела Дэнсмэйн.

— Что ему понадобилось? — буркнул Буйволсон себе под нос, затем сообщил в микрофон: — Пусть проходит.

Судя по тому, что дверь в кабинет Буйволсона распахнулась почти сразу же после звонка Бенджамина, капитан Альвисс Дэнсмэйн прошёл мимо поста диспетчера, даже не остановившись. Быстро войдя в кабинет коллеги и не поздоровавшись ни с Джуди и Ником, ни с Зубриусом и Звермайером, мощный лев сел на свободный стул и без обиняков сообщил:

— Эд, у нас проблемы.

— У тебя постоянно проблемы, Альвисс, — буркнул Буйволсон, сверля взором исподлобья коллегу-капитана. — Почему их должен решать я?

— Эту проблему, — Альвисс особенно налёг на слово «эту», — нужно решать тебе и тем полицейским, которые сейчас сидят с тобой в одном кабинете. Я про ушастую и рыжего.

— У нас всех есть имена, крутой шеф! — повернулся к Дэнсмэйну Ник, задетый таким обращением. — Николас Уайлд, для вас — офицер Уайлд. Ушастая — Джуди Хоппс!

Матёрый лев повернулся было к Нику, чтобы обрушить на него гневную отповедь. Под взглядом Дэнсмэйна лис заёрзал на стуле.

— Уайлд, заткнись! — бросил Буйволсон и вновь повернулся к Дэнсмэйну. — Что за проблема?

— Мой заместитель, Асмунд Монтгомери, пропал, — Дэнсмэйн вновь обратил взгляд на Буйволсона. — Несколько минут назад мне позвонила его дочь и сообщила, что он должен был передать какую-то папку с документами твоей Джуди.

Все повернулись к крольчихе, кроме Ника. Буйволсон через пару мгновений спросил:

— Что это значит, Хоппс?

— Мы с Асмундом и его дочерью виделись ещё во время праздника, — начала рассказывать Джуди. — Помните тот побег Гиппингтона из вашего участка, сэр? Похоже, ваш заместитель занимался этим делом.

Джуди подробнее рассказала о своих подозрениях и предположениях о том, что могло содержаться в той папке. Завершив рассказ, крольчиха увидела, как на широкую морду льва-капитана наползла тень. Дэнсмэйн тихо, словно из бочки, заговорил:

— Когда Гиппингтон был арестован, я велел Асмунду поднять прежние дела, в которых он мог фигурировать. Среди этой кучи макулатуры наверняка нашлась та папка. Так она у тебя? — повернулся лев к Джуди. И тут же вспомнил — адресат не получил обещанное. — А, точно…

— А дальше было так, — заговорил Звермайер, молчавший в течение всего времени присутствия Дэнсмэйна. — Кто-то узнал, что ваш Асмунд мог скопировать материалы дела, что он собирался передать их Джуди.

— Об этом знали только я, Джуди, сам Асмунд и его дочь Мариэтта, — заявил Ник.

— Но кто-то же узнал про это, — вкрадчивым голосом произнёс Дэнсмэйн и нахмурился. Буйволсон посмотрел ему в глаза и понял, о чём капитан Второго отдела думает. А когда понял — его огромные мускулы напряглись, и буйвол чем-то стал напоминать Джуди огромную пружину. Тронь её — мигом выпрямится.

— Если ты подозреваешь моих сотрудников в чём-то неблаговидном… — начал Буйволсон, с каждым словом возвышая голос.

— Когда в опасности мои сотрудники, я подозреваю каждого, — отчеканил Дэнсмэйн. — В этом отношении я не одинок, верно, Эддрик? И не надо, — лев поднял лапу, видя, что Буйволсон готовится гневно возразить. — Не надо. Признайся сам себе, что ты тоже думаешь так же, как и я.

Буйвол, наполовину поднявшись из своего кресла, шумно выдохнул воздух, опустился обратно. Тёмная обивка тихо скрипнула под весом могучего зверя, и в этот момент Зубриус, тоже не издавший ни звука во время разговора при Дэнсмэйне, спросил:

— А что, если всё обстоит проще?

— Как — проще? — обернулся Дэнсмэйн к зубру.

— Скорее всего, — Зубриус подался чуть вперёд, — кто-то решил подпортить полиции игру. Я понимаю ваши подозрения, капитан Дэнсмэйн, под подозрением в случае исчезновения полицейского запросто могут оказаться его коллеги. Это я знаю по собственному опыту, но речь не об этом. Скорее всего, разговор Джуди и Асмунда могли подслушать. Кто ещё мог знать о том, что Асмунд собирается передать Джуди дело Гиппингтона? Мог ли его кто-то видеть в архиве с делами?

— Не исключено, — кивнул Дэнсмэйн. — Туда каждый раз кто-то из моих сотрудников заходит, я тоже.

— Сэр, — обратилась Джуди к Дэнсмэйну, — если Асмунд снял копию дела, то оригинал остался у вас в отделе! Почему Вам нельзя его привезти?

На несколько секунд в кабинете Буйволсона воцарилось молчание, затем Альвисс одобрительно хмыкнул:

— А ты сообразительная, хоть и мелкая, Хоппс!

— Вези дело сюда, — велел Буйволсон. — Всё равно нам предстоит решить ещё не один вопрос.

Дэнсмэйн резко встал и вышел, коротко бросив: «Скоро буду!» Едва за его массивной фигурой захлопнулась дверь, Буйволсон повернулся к оставшимся. Звермайер посмотрел на шефа и спросил:

— Какой план у нас? Какая цель?

— Ты вроде присутствовал на протяжении всего разговора, должен понять, — холодно ответил Буйволсон. — Гиппингтону известно — без преувеличения — всё, он знает про Стефана Златогрива и Волкаса, сам признался! Его нужно срочно найти. Ты, кстати, — обратился шеф к Звермайеру, — можешь узнать об этом у своего брата. Можешь даже прямо сейчас к нему пойти. Иди! Потом всё дословно мне сообщишь.

Звермайер послушно встал и вышел из кабинета.

— Сэр, стоит ли нам посвящать Вальтера в дело? — спросил Ник.

— У него нет иного пути, — сказал как отрезал Буйволсон. — И дело здесь не в его опыте. И вообще речь не об этом! Как будем выходить на след Гиппингтона?

— Мне кажется, что к этому делу нужно подключить более опытных и сильных сотрудников, — сказал Зубриус. При этом он как бы ненароком покосился на Ника и Джуди, но крольчиха быстро перехватила его взгляд и поняла, что зубр думает. Больше всего Джуди не любила, когда ей казалось, что её недооценивают. Прекрасно понимая подозрения зверей, она мысленно говорила им: «Только я знаю, на что я способна!» Повернувшись к Зубриусу, крольчиха несколько мгновений гневно взирала на него, затем вскочила со своего стула и горячо заговорила, её громкий звенящий голос заметался под сводами кабинета шефа:

— «Опытных и сильных сотрудников?» Хоаким, Вы, говоря о таких полицейских, представляете себе гору мускулов, огромную и могучую фигуру, а также острые когти и клыки? Главное в полицейском вовсе не его габариты, а умение здраво рассуждать и чётко действовать в сложных ситуациях, уметь помогать друзьям и добиваться успеха, предварительно сплотившись! Вы сами говорили, что слышали о нас с Ником, когда мы раскрыли дело о «ночных горлодёрах». Только не надо, — крольчиха, со сверкающими от гнева ярко-лиловыми глазами, подняла лапу, не дав Зубриусу, открывшему пасть, возразить, — не надо оправдываться — я уверена, что ты, — в минуту запальчивости Джуди перешла с зубром на «ты», — тоже серьёзно усомнился в том, что мне место в полиции, мол, меня сожрут там заживо, бедненькую! Но позволь мне напомнить — это именно мы с Ником и Мариэттой Монтгомери оказались под прицелом Гиппингтона! Мы, а не ты. Это нас он угрожал убить! Нас, а не тебя. И благодаря нам троим он был пойман! Благодаря нам, а не тебе. Теперь этот преступник сбежал, а мы знаем, чем он на самом деле занимается в том тоннеле. Дерек Гиппингтон крайне опасен, он вооружён. Где гарантия, что он не совершит никаких преступлений? Он — кладезь ценной информации, благодаря которой у нас есть шанс вызволить из беды Стефана Златогрива, а также нашего коллегу и друга. А если Асмунду Монтгомери угрожает опасность опять же от этого гиппопотама, мы здесь будем мериться силами, выбирая подходящих для этого дела полицейских? Если ты забыл, то я напомню — в тот момент, в тоннеле, Мариэтта фактически спасла нас с Ником, мы обязаны ей! Теперь наша пора платить по счетам — мы поможем выручить её отца. И если ты думаешь, что мы с Ником не подходим для этого дела, то ты жестоко ошибаешься. Только я одна знаю, что я могу и на что я способна! И не тебе решать за меня и судить, понял?

Выпалив жаркий монолог на едином дыхании, Джуди в ожидании какой-либо реакции смотрела на Зубриуса, однако его тёмные глаза спокойно взирали на неё, как будто крольчиха сейчас не сорвалась, а произнесла или сделала что-то совсем обычное, будничное, например, поговорила по телефону или села за стол. Ник же во все глаза смотрел на ушастую напарницу — прежде ему не приходилось видеть, чтобы Морковка настолько теряла над собой контроль. Буйволсон же ничего не сказал, он внимательно смотрел на крольчиху, затем поднял взор на Зубриуса.

— Хоаким, я тебе серьёзно скажу, как её начальник, — заговорил буйвол после глубокого вдоха. — Когда она помогла отыскать пропавших хищников и предотвратила очередной конфликт в Зверополисе, я понял, что недооценил Джуди. Как полицейский — она не только смелая, но даже отчаянная. Порой. Поверь мне — в ней есть чутьё и хватка, ловкости и рассудительности на самом деле ей не занимать. То же самое могу сказать и в отношении Николаса.

Зубриус откинул голову назад и посмотрел в потолок. Зверь периодически хмурился, думая над словами Буйволсона. Спустя примерно минуту он вновь посмотрел на друга и сообщил:

— Я вовсе ничего не имею против Джуди или Ника. Я хотел сказать, что дело, на которое нам придётся пойти, опасное, что оно не для них.

— Тогда к этому делу перейдём прямо сейчас, — Буйволсон стукнул копытом по столешнице. — Подождём Альвисса, он привезёт дело Гиппингтона, там наверняка указан его адрес. Первым делом нужно проверить его место жительства и запросить у прокурора ордер на обыск. Надо посмотреть, где он ещё жил, работал, есть ли у него родственники. Короче, всё, что может вывести нас на его след!

Дэнсмэйн приехал примерно через полчаса. Лев подошёл к Буйволсону, сжимая в лапе папку. Взгляд капитана скользнул по коллеге и заметил на его морде печать какого-то смятения. На не заданный Дэнсмэйн ответил:

— Всё, что нужно на Гиппингтона, здесь. Завтра, как придумаете, как поймать эту мразь, сообщите мне. Я участвую в этом деле.

— Можешь сейчас начинать, — фыркнул Буйволсон. — Ты знаешь, где он живёт?

— Я читал дело. Некоторое время назад Гиппингтон жил около побережья, — ответил Альвисс. — Не исключено, что жил по поддельным документам. Затем перебрался в Уэст-Виллэдж, в тридцати милях от Зверополиса. Там есть больница, где находится на лечении его тяжелобольная сестра. Может, она расскажет нам кое-что интересное. Завтра отправлю туда кого-нибудь из своих сотрудников или отправлюсь туда сам. Вы что будете делать?

— То же, что и ты — искать путь к Гиппингтону и вызволять Асмунда из беды, — ответил Буйволсон и снова взглянул на коллегу-капитана. На этот раз он не удержался от вопроса: — С тобой всё в порядке?

Альвисс вздохнул и ответил:

— Похоже, и вправду что-то нехорошее намечается. За мной кто-то следил — пока я ездил туда и обратно, видел, как за мной ехала машина. Не думаю, что это совпадение. Ладно! — Дэнсмэйн вскинул голову, так что его густая грива подпрыгнула. — Тогда завтра я сам отправлюсь в тот госпиталь к сестре Гиппингтона и заставлю её выдать своего брата. Я её петь заставлю!

— Как поговоришь с ней — сразу звони мне, — велел Буйволсон.

— Жди звонка, — произнёс Дэнсмэйн и, не сказав «до свиданья», вышел в коридор. Буйволсон открыл одну из задвижек стола, достал оттуда очки и открыл папку, поданную Дэнсмэйном.

— Сестра — Эвелин Гиппингтон, находится в клинике на сохранении перед сквозной кератопластикой, это пересадка роговицы… был осуждён за убийство по неосторожности… адрес — Уэст-Виллэдж… — доносились до присутствовавших в кабинете обрывки фраз. Джуди и Ник переглянулись в потрясении, услышав о том, что гиппопотам отбывал наказание за убийство.

— Эддрик, — обратился к Буйволсону Зубриус, — не будет ли сестра покрывать своего брата?

— Дэнсмэйн кого угодно разговорит, — отмахнулся Буйволсон.

— Грубый он какой-то, — покачал головой Хоаким. — Не всегда соблюдает приличия.

— Ты прекрасно знаешь, я тоже не эталон вежливости, — усмехнулся капитан. — Ладно!

Буйволсон, по своей привычке, сдвинул брови, напуская на себя суровый вид, каждый раз, когда отправлял сотрудников своего отдела на задания. Тёмно-карие глаза внимательно смотрели в основном на Джуди, но обращался он ко всем:

— Значит, так. Задача предстоит нелёгкая. Хоппс, Уайлд — Звермайер отправится завтра с вами. Да, Хоаким. Ты, кажется, хотел предложить мне помощь? Завтра ты этим займёшься, если тоже жаждешь добраться до Гиппингтона. Тогда вас будет четверо.

Помолчав, Буйволсон добавил:

— Очень надеюсь, что завтра уже всё сдвинется с мёртвой точки, и мы в скором будущем сможем вызволить Стефана и Волкаса из плена. Теперь с вами, — Буйволсон повернулся к Нику и Джуди, вперив в них взор, полный серьёзности. — Вы готовы пойти на это дело? Не только вы отвечаете сами за себя, но и я за вас.

— Сэр, у нас нет другого выхода, — медленно заговорила Джуди спустя примерно минуту. — Мы — полицейские, наша главная задача — стоять на защите правопорядка. Гиппингтон и пока незнакомый нам Дарктайгер — прямая угроза безопасности. Сделаем хотя бы один шаг — приблизимся к цели. Пусть наверняка и не настолько, но приблизимся. Надо действовать — и действовать решительно.

Ник только кивнул, выражая свою поддержку напарницы. Буйволсон на некоторое время опустил глаза, вперив их в столешницу. Крольчиха-полицейский, которую капитан в первые дни её работы привык наедине с самим собой называть по несколько раз в день «ушастым недоразумением» и «длинноухим недокопом», оказалась права, и повода возразить что-то в ответ на её пламенные слова не было. Джуди произнесла совершенно верные для происходящего слова. Они с Ником действительно полицейские, причём довольно решительные и смелые. Они это доказали Буйволсону, МакРогу, Звермайеру и остальным уже давно, благодаря своему внушительному послужному списку. Их работа, как и каждого полицейского в Зверополисе, — защищать город и его жителей от преступных элементов. А сам Буйволсон задумался, понимая, что оказался на грани серьёзного выбора — отправить самых маленьких, но тем не менее крепких сотрудников на серьёзное задание, прекрасно понимая, что ответственность, если с Джуди и Ником что-то случится, ляжет на капитана, или же поймать Гиппингтона, вырвать у него признание и добраться благодаря его сведениям до места, где томятся в неволе брат мэра и волк-полицейский. Разумеется, в обычной ситуации ни один начальник не отпустил бы своих подчинённых на подобную миссию и уж тем более не поддержал бы Джуди. Но в данной ситуации у них просто нет выбора, так как под угрозой сейчас находятся жизни коллег. Буйволсон это прекрасно осознавал. «Отчаянные времена требуют отчаянных мер», — прозвучали в голове буйвола слова его отца, произнесённые после тяжёлой семейной трагедии. А сам капитан понял, что за этими словами, произнесёнными твёрдым тоном уверенного в себе сотрудника полиции, скрывается уговаривание. В первые мгновения в его голове взметнулась ракетой мысль немедленно отказать Джуди в участии в этом деле, но свой тон задавала ситуация, развернувшаяся в течение последних дней, а также стойкое и гнетущее ощущение того, что над Зверополисом начинают сгущаться тучи. И Буйволсон, с ощущением чего-то неопределённого и того, что это произойдёт, признал, что у него нет никаких аргументов для возражения — Джуди совершенно права.

— Ладно, — медленно, словно нехотя, произнёс Буйволсон, подняв голову. — В деле участвуете вы двое, Хоаким и Звермайер. Ему я завтра сообщу, когда вас троих вызову после планёрки к себе. Хоаким, ты будь на связи, я тебе позвоню. Но на всякий случай дождёмся результатов от Дэнсмэйна — посмотрим, сдаст ли сестра своего братца! А нам пока должен продумать детали. Так, а на сегодня вы двое, — Буйволсон посмотрел на Ника с Джуди, — свободны. По домам. Хоаким, останься.

— Салют наверняка уже отгремел, — с грустью произнесла Джуди, спускаясь по ступеням главного входа в полицейский участок. — А я так хотела увидеть такое зрелище.

— Не последний день живём, — подбодрил её Ник, но и он сам был разочарован этим же обстоятельством. — Завтра наверняка зрелищ будет ещё больше. Лично мне снова хочется посмотреть на гадкую морду Гиппингтона, когда он попадётся!

Джуди только пожала плечами. В глубине сознания она тоже желала, чтобы преступник, чуть не убивший их, получил по заслугам. Но это было далеко не самой существенной деталью загадочного дела, стержнем его по-прежнему оставалось загадочное исчезновение двух известных зверей. А с задворок сознания снова дала о себе знать тревожная мысль о несостоявшейся встрече с Асмундом Монтгомери. Выйдя из кабинета Буйволсона и оставив его говорить с Зубриусом, крольчиха уже несколько раз набирала номер полицейского, но равнодушный женский голос упрямо гнул свою линию: «Вызываемый Вами абонент в данный момент недоступен. Пожалуйста, повторите попытку соединения позже». Ник же не особо беспокоился на этот счёт, думая, что у Асмунда просто разрядился аппарат. Чтобы унять тревогу, терзавшую сердце, Джуди спросила:

— Как думаешь, что теперь будет с Вальтером и Бенедиктом?

— Вряд ли Быкан уволит Вальтера, — отмахнулся лис. — Неважно, как он выполнил его приказ, но выполнил. А с Бенедикта наверняка спросят по всей строгости, только у меня такое ощущение, что c ним могут возникнуть сложности. Мне кажется, что он не так просто сдался.

— Разве не для того, чтобы вывести Звермайера из-под удара? — повернулась к другу Джуди, её уши резко взметнулись вверх.

— Морковка, включи логику, — вздохнул Ник. — Ты уже знаешь, что Бенедикт натворил месяц назад. Теперь у нас есть уверенность, что он шёл не преступления не для себя. Лично мне кажется, что он очень хороший актёр, Бенедикт просто хочет направить нас по ложному следу и запутать.

— Не похож он на обманщика, — покачала головой молодая крольчиха. — Он любит брата, это видно сразу.

— Ох, Джуди, — снова вздохнул лис — и почему-то с очевидной грустью, — ты поживи с моё, чтобы разбираться в зверях и их душах.

Джуди открыла было рот, чтобы возразить другу, но её слегка насторожил тон, которым Ник произнёс фразу. За ней явно стояло что-то глубоко личное, и в душе крольчихи начала подниматься волна любопытства. Кое-как обуздав нарастающее чувство и желание расспросить Ника, Джуди промолчала. Не высказала она и своего мнения касательно Бенедикта — она почему-то была уверена в том, что этот тигр действительно хорошо относится к брату и переживает за него.

— Поехали, отвезу тебя до дома, — велел Ник.

Весь путь до дома Джуди друзья проехали молча. Крольчиха уже больше полугода работала в полиции, но жила по-прежнему в том самом общежитии, куда приехала перед самым выходом на работу. Пожелав Нику спокойной ночи, Джуди медленно поднялась по лестничным пролётам на свой этаж. Уже подходя к своей комнате, она слышала знакомый шум из соседней комнаты — соседи Орикс-Антлерсоны мирно, но громко переругивались, играя в шахматы.

* * *

Бенедикт тем временем ходил взад-вперёд по камере предварительного заключения — маленькой комнатушке, где была только узкая кушетка. Пространство внутри камеры освещалось лишь слабым светом из коридора, а через узкое зарешеченное окно задувал прохладный ночной воздух. Молодой тигр подошёл к окошку, ветерок ласково обдул его морду. До его слуха доносились храп и невнятное бормотание — в соседней справа камере опьянение свалило с лап двух бобров пойманных Джуди и Ником, а в помещении слева сидел на жёсткой кушетке, потирая ушибленную морду, Эллиот.

Невдалеке послышался скрип плохо смазанных петель, и Бенедикт обернулся на звук. В коридоре звучали быстрые шаги, и перед решёткой, отгородившей заключённого от внешнего мира, возникли Звермайер и Крумпански. Увидев брата, Бенедикт буквально в два прыжка преодолел разделяющее его и прочную решётку расстояние. Крумпански с предупреждающим суровым видом шагнул вперёд и пробасил:

— Отойди от решётки!

— Вальтер, что происходит? Всё в порядке? — игнорируя носорога, спросил молодой тигр у брата.

— Неизвестно, — ответил тигр. Бенедикт с удивлением смотрел за действиями полицейских — Крумпански отошёл к стене, а Звермайер достал из кармана электронный ключ, чтобы открыть дверь камеры. Раздался короткий писк, электронный замок щёлкнул, и дверь в камеру Бенедикта слегка приоткрылась.

— Оставь нас, — вполголоса велел тигр и на удивлённый взгляд носорога добавил: — Всё в порядке, его нечего опасаться. Я тебя позову.

Крумпански кивнул и направился в сторону выхода, но на полпути остановился. Из интереса — послушать разговор. А ещё носорога разрывало удивление — с чего это полицейский решил войти в камеру к заключённому? Носорог-полицейский немало повидал неуравновешенных преступников и арестованных. Из камеры не доносилось ни звука, затем вдруг раздался громкий голос Звермайера:

— Джозеф, выйди за дверь!

Шумно выдохнув от разочарования, Крумпански методично потопал в указанном направлении. Убедившись в том, что ненужный слушатель удалился, Звермайер подошёл к кушетке брата и сел на неё. Помолчав несколько мгновений, тигр-полицейский произнёс:

— Бен, сейчас в твоих интересах рассказать мне всё о Гиппингтоне и о Стефане Златогриве. Как видишь, об этом известно пока ещё не всему отделу, но ты представляешь, какой поднимется шум потом, когда все узнают, что аварию подстроил брат полицейского? Где гарантия того, что меня не обвинят в том, что я тебя покрывал?

Бенедикт стремительно повернулся к брату.

— А где гарантия того, что меня не убьют эти мерзавцы, если узнают, что я всё тебе рассказал? — взвился молодой тигр. — Я согласился приехать в полицию только для того, чтобы вывести тебя из-под удара, чтобы Буйволсон тебя оставил на работе, но рисковать своей жизнью я не намерен, уж извини. Дарктайгер обязательно узнает, что я сдал их полиции. Неважно как, но узнает, поверь.

Звермайер тяжело вздохнул и опустил голову. Ему хотелось как следует встряхнуть своего брата, чтобы заставить его говорить, но он, борясь с этим желанием, методично тасовал в голове доводы для убеждения. Нужный довод нашёлся.

— Ты помнишь, что Дарктайгер сделал с нашим отцом? — тихо спросил тигр у брата. — Помнишь, что это он чуть не убил его? Папа чуть не стал инвалидом из-за этой сволочи, на которую ты сейчас работаешь!

Слова, толкаясь, вылетали их пасти молодого тигра — одно громче другого. На этом моменте горло офицера сжала сухая спазма. Закрыв на мгновение глаза и шумно выдохнув, Звермайер продолжил, но уже тише:

— Я абсолютно уверен, что Дарктайгер что-то замышляет. Прошло около двух лет с тех пор, как он вышел из тюрьмы, но я сердцем чувствую, что сейчас неспокойно! Я вышел на его след благодаря его одному мелкому шестёрке, я занимался этим делом ночами, втайне от Буйволсона. Знаешь, что я за эти недели смог раздобыть? То, от чего ты придёшь в настоящий ужас, Бен. И просто так ты оттуда уйти не сможешь. И не думай, что я буду всё выжимать из тебя силой. Я тоже хочу тебе помочь, ибо несмотря на всё, ты остаёшься моим братом. Ты сильно рискуешь своей жизнью. Будь на моём месте отец, он бы сказал это более мощными словами, и не только ими. Ты знаешь, что он до сих пор не хочет слышать о тебе? Он наверняка сказал то же самое и той миловидной тигрице, что приходила к нам сегодня.

Услышав последние слова брата, Бенедикт резко повернулся к нему.

— Что? Софи приходила к родителям? Зачем?

— Хотела поговорить с ними и убедить их в том, что они не правы, отказывая тебе от дома, — горько усмехнулся Звермайер. — По-моему, у неё мало что получилось. Хотя… Мама целый день о тебе вспоминала. И Мелисса скучает.

Молодой тигр тяжело вздохнул, вспомнив мать и улыбку младшей сестры. От воспоминаний под сердцем властно ворохнулась тоска. Судя по изменившемуся выражению морды брата, Звермайер понял, что попал в точку.

— А теперь представь, что опасность угрожает им. Или твоей Софи. Неважно от кого, от Дарктайгера или прочей пакости. Перед тобой стоит выбор — рискнуть своей жизнью ради защиты родных или спрятаться от всего и трястись над своей шкурой. Что ты выберешь?

В этот момент Звермайера прервал резкий и требовательный звонок телефона. Тигр извлёк из кармана аппарат.

— Да. Да, милая, я ещё на работе, прости. Скоро буду. Что? Насколько высокая? Вызывала доктора? А, только что уехал… Хорошо, заеду в аптеку. Сейчас выезжаю.

Слушая ответы брата и догадываясь, что произошло, Бенедикт сидел, уставившись в одну точку. Слова Вальтера посеяли в его душе семена серьёзных колебаний. Нет, ради семьи Бенедикт, как и его брат, пошёл бы на всё ради тех, кого он любит. Ещё недавно от его действий зависела жизнь маленького ребёнка, а теперь тигрёнок пойдёт на поправку. Но что может быть важнее родной семьи? Важнее тех, у кого ты появился на свет, тех, кто тебя вырастил и воспитал? Эти мысли стремительно проносились в голове Бенедикта, когда его брат сунул телефон в карман и сказал:

— Мне надо ехать, Матильда заболела. А насчёт моих слов — ты, Бен, подумай над ними. Не исключено, что завтра с тобой будет разговаривать Буйволсон, а он не такой выдержанный и спокойный. Время подумать у тебя есть.

Встав и подойдя к двери, Звермайер окликнул Крумпански. Через несколько мгновений вошедший носорог, воспользовавшись своим ключом, открыл замок и, выпустив коллегу, запер снова. Когда Звермайер удалился, Крумпански подошёл к камере и тихо спросил:

— О чём говорили?

— Не твоё дело! — буркнул Бенедикт и отвернулся к стене.

Фыркнув, Крумпански вышел вслед за Звермайером. Через несколько мгновений лампы погасли, оставив камеры предварительного заключения с их узниками во мраке, а сквозь маленькие окна доносились снаружи звуки ночного Зверополиса.

* * *

— Ну как она? — тихо спросил Звермайер, когда Каролина вышла из комнаты дочери, аккуратно затворив за собой дверь.

— Заснула, — шепнула в ответ молодая тигрица. — Я дала лекарство, ей стало немного легче. Завтра доктор снова придёт.

— Она жаловалась на слабость ещё перед выступлением, — вздохнул тигр. — Но ты же знаешь, что она обо всём забудет, лишь бы с Газелле спеть!

Каролина слабо улыбнулась, и супруги ушли в свою спальню. На подушке Каролины лежала обложкой кверху книга. Взгляд Звермайера упал на обложку.

— Ждала мужа, наслаждаясь классикой? — с лёгкой улыбкой спросил молодой тигр.

— Немного, — ответила супруга, закрывая книгу и кладя её на прикроватную тумбочку. Звермайер разделся и лёг на кровать, Каролина легла рядом и погасила торшер. Полежав несколько минут в темноте и тишине, молодой тигр повернулся набок и ласково провёл лапой по плечу супруги.

— Может, немного времени проведём с пользой? — улыбаясь в темноте, спросил Звермайер. Однако Каролина не издала привычный ей при такой просьбе смешок, нет, она тяжело вздохнула. Вздох насторожил офицера.

— Малыш, что не так? — с потаённой тревогой спросил Звермайер. Каролина повернулась к мужу.

— Вальтер, ты завтра не отправляешься на какое-нибудь задание?

— Скорее всего, — медленно ответил Звермайер, вспомнив свой разговор с братом и Буйволсоном. — Всё от Буйволсона зависит, я же тебе рассказывал.

— Он не уволит тебя? — продолжала с волнением допытываться Каролина. — Из-за Бенедикта?

— Бен сам сдался, — закрыв глаза, выдохнул тигр. — Но я чувствую, что он что-то утаивает от меня, скрывает. Или не хочет говорить.

— А ты обвинял своего брата во всех грехах, — с лёгким укором произнесла тигрица. — Я не раз тебе говорила — зря ты очерняешь Бенедикта.

«Он сам давно очернил себя», — мрачно подумал молодой тигр. Звермайер не сказал супруге о том, что его брат участвовал в похищении Стефана Златогрива, просто вскользь обронил о том, что он стал виновником серьёзной аварии на одном из оживлённых перекрёстков.

После слов Каролины снова последовал тяжёлый вздох. Вальтер уловил в нём что-то тревожное и волнующее. Как будто через прикосновение к супруге ему передалось её волнение.

— Каролина, в чём дело? — тихо спросил супруг. — Ты чем-то взволнована?

Молодая тигрица повернулась к Вальтеру.

— Ты все эти недели приходил домой либо поздно вечером, либо за полночь. Совсем недавно тебя кто-то сильно ударил по голове, чуть не до сотрясения. Потом я узнаю, что Буйволсон поставил тебе ультиматум — ты привозишь ему Бенедикта, или он тебя увольняет. Ты всё это время занимался его поисками? Ты мне рассказывал об аварии, виновником которой он стал. Неужели она настолько серьёзная, что родители не желают видеть твоего брата и что Бенедикт вынужден скрываться от полиции и выдумать себе другую фамилию?

Звермайер тяжело вздохнул.

— Вальтер, если твой брат сейчас конфликтует с законом, будь осторожен и с ним, и на работе. Прошу тебя! — взмолилась Каролина. — Я просто чувствую, что дело, связанное с Бенедиктом, рано или поздно обернётся серьёзными проблемами. Милый, пожалуйста!

— Каролина, да что с тобой? — изумился молодой тигр. — Всё в порядке, Бен сдался полиции, я остался на работе. Всё хорошо, лучше, чем ты себе сейчас напридумывала! Из-за чего сейчас в тебе поднялась такая волна беспокойства?

Каролина тяжело выдохнула и еле слышно произнесла:

— Не знаю, Вальтер… Я просто… Ладно, давай спать.

Вальтер поцеловал супругу в щеку и, немного поворочавшись в постели, затих, лишь мерное сопение, перемежавшееся короткими очередями лёгкого храпа, возвещало о крепком сне. Каролина же ещё долго лежала, уставившись во тьму спальни. Терзало её неприятное предчувствие, недавно поселившееся в её душе — непонятное, ещё не осознанное в полной мере, но от этого более угнетающее. Оно, как казалось молодой тигрице, принимало форму большого зверя и тяжело топало по сердцу. Чувствуя, что на грудь словно давит булыжник, Каролина забылась беспокойным сном, изредка просыпаясь.

Часа через три Звермайер проснулся от того, что захотел пить. Неслышно ступая лапами, тигр прошёл на кухню, где одним стаканом воды утолил жажду. Вдруг в коридоре раздался тихий скрип двери, и из детской вышла, потирая глаза, Матильда. Девочка направилась в сторону спальни родителей. Звермайер вышел из кухни, и дочка обернулась на звук шагов отца.

— Эй, тигрёнок мой, ты чего не спишь? — молодой тигр подошёл к Матильде и обнял её. — Как себя чувствуешь?

— Я уснуть не могу, — прошептала маленькая тигрица, уткнувшись мордочкой в тёплый живот отца. — Температура мешает…

— А если папа с тобой полежит, ты уснёшь? — спросил Звермайер.

— Пожалуйста, пап, — шепнула девочка.

Молодой тигр только усмехнулся про себя — он догадывался, что дочка шла к ним в спальню, чтобы разбудить отца. Иногда Матильда долго не могла заснуть, лишь присутствие рядом родного члена семьи успокаивало, а одиночество и мрак в спальне тяготили. Звермайер это прекрасно понимал, а оставлять больную дочку одну беспокойно ворочаться в постели он не захотел, он был уверен, что с ним она спокойно заснёт.

— Пойдём, милая.

Кровать в детской была большой, на ней смогли бы комфортно уместиться родители девочки. Саму комнату заливал слабый свет ночника. Звермайер щёлкнул выключателем, сказав:

— Давай выключим ночник. С папой же лучше будет?

Матильда, слабо улыбнувшись, легла и накрылась лёгким одеялом. Отец лёг с другой стороны, и дочка тут же повернулась к нему. Звермайер потрогал лоб девочки — температура у неё была, но уже не такая высокая, так как данное на ночь лекарство подействовало. Маленькая тигрица, положив лапу на мощное плечо отца, тихо произнесла:

— Спокойной ночи, папа, я тебя люблю!

— И я тебя, мой лучик, — шепнул Звермайер, целуя Матильду в лоб. — И тебе спокойной ночи…

* * *

Стрелки больших настенных часов, висевших в гостиной, ушли далеко за полночь, когда сидевшая в полумраке у телевизора Анабель Буйволсон услышала, как заскрежетал в замке ключ. Супруга вышла в коридор. Уставший Буйволсон подошёл к жене и, обняв её, с некоей долей виноватости произнёс:

— Я опять поздно, а ты опять не спишь и ждёшь… Ложилась бы без меня. Если бы я в три ночи пришёл?

— Ты бы всё равно меня разбудил, — усмехнулась супруга. — Иди на кухню.

Сев за стол, Буйволсон спрсоил:

— Гилберт спит уже?

— У него в колледже завтра зачёт, только недавно лёг спать, — ответила супруга.

— Ты знаешь, — сказал Буйволсон, отставив пустую тарелку в сторону, — я сегодня встретил своего старого друга. Помнишь Хоакима Зубриуса?

— Который вместе с тобой учился в академии и работал? — удивилась Анабель. — Помню, а как же? Я знаю, как вы потом отметили поступление на службу в полицию! — И, не в силах удержаться, буйволица рассмеялась. Посмотрев на супругу, капитан издал короткий и грустный смешок. Это было так давно…

— Сегодня приехал ко мне на работу, — продолжил Буйволсон. — Сам он работает недалеко от Зверополиса, в своём городке, шерифом.

— В следующий раз, когда увидитесь, приглашай его к нам, — велела Анабель.

— Обязательно, — кивнул буйвол. Помолчав мгновение, спросил: — А у тебя как дела на работе?

— Как обычно, — отмахнулась Анабель. — Две операции, один отёк Квинке плюс пара капризных пациентов. «Гроза отделения»!

— Ты про важного енота? — хохотнул Буйволсон. — Когда ты его выпишешь? Ведь он у тебя только место в больнице занимает.

— У него сегодня последний день лечения, — сообщила Анабель, наливая себе стакан сока. — Завтра быстренько, без церемоний, попрощаемся. Надеюсь, навсегда.

Уже в спальне миссис Буйволсон, одетая в ночнушку, стояла у окна и смотрела на удалённые очертания огромных небоскрёбов Зверополиса, которые освещали сотни лучей света разноцветных оттенков. По проспекту, на котором жила семья, проезжали редкие автомобили. Привычная панорама ярко освещаемого ночью центра действовала на Анабель успокаивающе, но сегодня она почему-то не ощущала умиротворения и спокойствия. С того самого дня, как ей приснился кошмар про гибель супруга и его отряда в огне взрыва, буйволица не могла найти себе места от стихийно вспыхивавшего беспокойства, где бы она ни находилась — дома или на работе. А страх и волнение для высококлассного хирурга — дело опасное, если во время операции копыто дрогнет, то может случиться непоправимое. Только в присутствии мужа Анабель обретала душевное равновесие, ведь в жизни врача нередко происходят такие тяжёлые события, как смерть больного. И в такие моменты, когда жизнь казалась сплошным серым полотном, рядом находился родной и заботливый зверь, знающий, какие слова утешения произнести. Тогда миссис Буйволсон из врача превращалась в своеобразного пациента, а супруг служил чем-то вроде психоаналитика. Со временем серьёзная работа сделала буйволицу более жёсткой, но нет-нет да и оживали мрачные воспоминания. То же самое было и с Буйволсоном — капитан полиции нёс ответственность за жизни своих сотрудников, а работа в полиции всегда нелегка и опасна. В любой момент нить жизни любого полицейского может оборвать вражеское оружие.

Но сегодня…

Сегодня все внутренние ощущения Анабель как будто обострились, она опасалась того, что снова может присниться очередной кошмар, а её душу с той самой ночи терзало тяжёлое предчувствие недалёкой беды. Уже не один раз миссис Буйволсон встречалась с супругом на своей работе, не один раз его жизнь висела на волоске, поэтому поводы для переживания у неё имелись серьёзные. Часто свои мысли буйволица высказывала супругу, но натыкалась на крепкую тёмную стену возражения. Эддрик не раз доказывал, что может постоять за себя, говорил, что желает сделать Зверополис безопаснее, но никто не живёт вечно. Все эти чувства и настроение сплетались в груди буйволицы в единый тугой ком, а ещё требовала немедленной огласки новость, которая наверняка обрадует Буйволсона.

Сзади послышались тихие шаги, и плечи Анабель ласково обняли тяжёлые тёплые лапы Буйволсона.

— В таком виде ты ещё привлекательнее выглядишь, — шепнул буйвол ей на ухо.

Миссис Буйволсон медленно повернулась к супругу, затем крепко обхватив лапами его могучую шею, прижалась к нему. С не меньшей горячностью ответив на объятия, Буйволсон спросил:

— Ты мне хотела что-то сказать за ужином, что-то случилось?

Слегка отстранившись от мужа, буйволица просияла улыбкой.

— Только хорошее, Эддрик. Об этом никто не знает, даже Гилберт.

Буйволсон выжидающе уставился на супругу. Проведя копытом по его щеке, Анабель тихо и с улыбкой произнесла:

— У нас с тобой будет ещё один ребёнок, Эд!

И улыбнулась, видя сквозь темноту спальни, рассеиваемую сиянием ночного Зверополиса, каким восторгом начали лучиться глаза Буйволсона. Капитан полиции обнимал свою единственную, прижимая её к своей массивной груди, чувствуя, как колотится её сердце. В тихом его шёпоте звучала вся его любовь и нежность к супруге:

— Ты моё сокровище…

* * *

Ночь стремительно прошла, уступив место солнечному и яркому утру. Джуди, отнюдь не чувствуя себя выспавшейся после длинного дня, делала зарядку перед завтраком, чтобы взбодриться. Завтрак окончен, время быстро летит — и вот Джуди уже видит здание полиции. Подойдя к центральному входу, она слышит сзади быстрый топот. Оборачивается — Ник.

— Доброе утро, — пробормотал лис, отчаянно зевая. — Думал — опоздаю.

— Утро бывает и добрее, — усмехнулась крольчиха. — А день, что-то подсказывает мне, будет не таким добрым.

— Что за пессимизм, Морковка? — хохотнул Ник, слегка толкнув крольчиху. — Держи уши выше!

Но на дружеское напутствие и привычное прозвище Джуди никак не отреагировала. Проснувшись, она с самого утра чувствовала какую-то апатию и странное желание не идти на работу. В эти мгновения ей казалось, что её телодвижения какие-то замедленные. Но мысль о желании не присутствовать на работе Джуди прогнала сразу — сегодня им предстояло сложное и большое дело.

— Может ли настроение поднять стаканчик кофе? — спросил Ник, когда они подошли к кофейному аппарату, приветственно помахав Когтяузеру, сосредоточенно открывающему коробку с любимыми пончиками. — Эй, ты задумалась о чём?

— Нам предстоит серьёзное дело, Ник, — негромко сказала крольчиха, принимая из лап друга кофе. — Пусть это и не в первый раз, но чувство какое-то… неприятное.

— Это же чувство и у меня, — с ухмылкой кивнул Ник. — И это чувство недосыпа.

Джуди в ответ промолчала, допивая кофе. Тем временем в здании Первого отдела полиции становилось всё более шумно, подтягивались остальные сотрудники. Полисзвери что-то обсуждали друг с другом, о чём-то спорили, над чем-то шутили, приветствовали друзей.

— Привет весёлой парочке! — прогудел проходивший мимо Носорожиц. — Отчего морды такие помятые?

Лапа носорога указала на Джуди. Крольчиха натянуто улыбнулась:

— Да так, не выспалась.

Через час Буйволсон, отправив подчинённых по объектам, позвал Ника, Джуди и Звермайера к себе в кабинет. В первую очередь капитан обращался к тигру:

— Когда привезёте Гиппингтона, вразуми своего брата, чтобы он всё рассказал. Ты говорил с ним?

— Никакой пользы, сэр, — вздохнул Звермайер. — Он не сказал ни слова.

— Потому что допрашивать так и не научился! — ткнул буйвол копытом в тигра. — Сегодня допрошу обоих. Сразу! И оба всё расскажут в подробностях. А станут уходит в несознанку — методы принуждения у меня имеются! Теперь вы, — Буйволсон повернулся к Нику и Джуди и, открыв одну из задвижек стола, достал оттуда маленький предмет и передал его крольчихе. — Будете у меня на виду с этим устройством. Уайлд, держись рядом с Хоппс, понял?

— Есть! — выпалил Ник.

— Что это? — полюбопытствовала Джуди, глядя на миниатюрное устройство, которое могло без труда поместиться в её кулаке.

— Отслеживающее устройство, — ответил Буйволсон. — Достал при помощи Зубриуса. Теперь я буду знать, где вы находитесь. Все трое держитесь втроём, ясно?

— Ясно, сэр, — кивнула Джуди, и в этот момент зазвонил телефон Буйволсона — не рабочий, мобильный.

— Они у меня, ждут. Подъезжай, — коротко сообщил капитан.

— Шеф, — обратился к Буйволсону Ник, — кого мы ждём?

— Зубриуса и Дэнсмэйна, — ответил Буйволсон, щёлкая мышкой и сосредоточенно глядя в мерцающий голубым светом монитор. — Гривастый хам, как ты его назвал, Уайлд, должен вооружить вас важными сведениями!

Буйволсон был в курсе того, что Дэнсмэйн выехал рано утром в Уэст-Виллэдж, как раз к началу рабочего дня в больнице, где находится на сохранении перед операцией Эвелин Гиппингтон. Пусть буйвол и относился ко льву-капитану с презрением из-за того, что его отдел не всегда справляется с раскрытием преступлений, но в его трудовой квалификации был уверен. Альвисс был настоящим зверем слова, и рогатый коллега знал, что сведения, которые им необходимы, скоро окажутся у них.

* * *

— Сэр, у нас посещения пациентов… — Молодая антилопа в халате медсестры, услышав звук резко распахнувшихся дверей, быстро метнулась из-за поста с предупреждением навстречу посетителю — массивному льву в полицейской форме.

— Форму на мне не видите? — сурово нахмурился Альвисс Дэнсмэйн и быстрым, многократно отработанным движением показал жетон полицейского. — Полиция Зверополиса, капитан Второго отдела Альвисс Дэнсмэйн. Где лежит пациентка Эвелин Гиппингтон?

— У пациентов режим, господин Дэнсмэйн! — понеслась в атаку медсестра. — У нас строгие правила!

— У нас тоже строгие правила, когда речь идёт о поимке особо опасного преступника! — повысил голос лев. — Последний раз спрашиваю — где Эвелин Гиппингтон? Вы препятствуете раскрытию дела, пропустить меня к ней — для вашей же пользы!

Антилопа строго нахмурилась и хотела было разразиться гневной тирадой, но Дэнсмэйн предупреждающе поднял массивную лапу.

— Дайте пройти… пожалуйста, — тихо произнёс полицейский, слегка перекосившись при выговаривании последнего слова, как если бы оно оцарапало его горло изнутри.

— Седьмая палата, третий этаж, — буркнула антилопа и неохотно посторонилась, не без труда сдержав рвавшиеся наружу бурные возражения. Альвисс только кивнул и быстро пошёл в указанном направлении. Медсестра недовольным взором проводила удаляющуюся могучую фигуру капитана.

Седьмая палата оказалась в самом конце длинного коридора. Мимо сновали врачи, медсёстры и прочий персонал, распространяя терпкий запах медикаментов. Громко отчитав за что-то одну из молоденьких медсестёр, за дверью кабинета заведующего скрылся пожилой бурый медведь. Дэнсмэйн беспрепятственно прошёл к нужной ему палате и услышал за спиной властный голос:

— Стойте! Куда идёте?

Лев обернулся и увидев направляющегося к нему медведя-заведующего. Привычным жестом показав ему жетон, капитан Второго отдела стальным голосом произнёс:

— Полиция Зверополиса, капитан Дэнсмэйн. Мне нужно поговорить с пациенткой Эвелин Гиппингтон.

— Сэр… — начал было медведь, однако Дэнсмэйн в свойственной ему манере прервал его, скользнув взором по бейджику:

— Господин Аркуда, полиция просто так не приходит, даже в больницу. Про ваши правила мне сказали внизу, но меня это, как видите, не остановило. Речь идёт о важном деле.

— Важнее, чем жизнь? — недоверчиво хмыкнул медведь.

— Да, — глядя прямо в чёрные глаза доктора Аркуда, подтвердил Альвисс. — У меня своя работа, я — полицейский, капитан полиции, у меня разговор с пациенткой. А у вас свои обязанности, тем более… — Дэнсмэйн посмотрел на часы, надетые на левую лапу, — …тем более что у вас скоро начнётся обход. Вот и начинайте, а я пока займусь своей работой.

Медведь в изумлении посмотрел на стоящего перед ним льва, явно не привыкший к тому, что с ним, заведующим, разговаривают в подобном тоне. Но не в его интересах было препятствовать работе полицейского, поэтому Аркуда недовольным тоном буркнул:

— Десять минут. Не больше. И запомните — ей нельзя нервничать.

Не сказав ни слова, Дэнсмэйн проследовал в палату, чувствуя направленный ему между лопаток недоброжелательный взгляд заведующего.

Небольшое помещение мало было похоже на больничную палату на нескольких пациентов. Это была довольно уютная комната с удобной, но не совсем новой мебелью. У стены стояли диван и одно кресло, в углу на тумбочке стоял телевизор. На одном из окон стояла ваза с искусственными цветами, на другом — горшок с геранью. Рядом со вторым окном, спиной к широкой, специально подобранной по размеру и весу кровати, сидела в другом кресле гиппопотамиха. На звук открывающейся двери она повернулась и спросила:

— Доктор Аркуда, вы?

— Доброго утра, миссис Гиппингтон, — сказал Альвисс, закрывая створку.

— Вы не доктор, — утвердительно произнесла Эвелин Гиппингтон. — Кто вы?

Почувствовав явственный страх, прозвучавший в голосе гиппопотамихи, Дэнсмэйн произнёс:

— Не бойтесь, Эвелин, я из полиции. Меня зовут Альвисс Дэнсмэйн, у меня есть несколько вопросов касательно вашего брата.

Миссис Гиппингтон заметно напряглась и, насколько Дэнсмэйн понял, попыталась всмотреться в посетителя. Однако видела она плохо — сказывалась дистрофия роговицы, причина ожидаемой операции. Для того, чтобы развеять возникшие у гиппопотамихи сомнения, лев подошёл к ней вплотную и протянул ей жетон полицейского. Проверив его на ощупь, миссис Гиппингтон явно успокоилась. Но не до конца.

— Дерек что-то опять натворил? — обеспокоенным тоном спросила она.

— «Опять»? — переспросил Дэнсмэйн, наливая в стакан воду из графина. — Вы в курсе того, что ваш брат вытворяет?!

— Точно не знаю, — покачала головой гиппопотамиха. — Дерек мне говорил, что добывает деньги на операцию, правда, не вдавался в подробности. Но что-то мне подсказывает — способ добычи им средств явно незаконный.

«Твой брат ещё и не такое вытворяет!» — мысленно произнёс лев и слегка покривил душой:

— Об этом мы не знаем, но у нас есть информация, что он… — Дальше Дэнсмэйн заговорил, тщательно подбирая слова. Он за время своей работы встречал немало зверей, которые покрывали своих родственников-преступников, и, предполагая, что Эвелин Гиппингтон может относиться к таким, боялся сделать неверный шаг. — В общем, Гиппингтон благодаря своим показаниям может вывести нас на след одного преступника, который похитил нашего сотрудника и неизвестно где его удерживает.

— Я ничего не знаю, сэр, извините, — сказала гиппопотамиха. Дэнсмэйн мгновенно насторожился — Эвелин слишком быстро произнесла эти слова. Со стуком поставив стакан на стол, лев отчеканил:

— Вы врёте, Эвелин. Говорите правду!

— Мне нечего сказать вам, господин Дэнсмэйн, — вздохнула миссис Гиппингтон. — Правда.

— Нет, неправда! — Дэнсмэйн пододвинул к креслу стул и сел на него. Деревянная мебель скрипнула под его весом. — Вы от меня скрываете правду, прекрасно зная её. Говорите, где ваш брат?

Гиппопотамиха только покачала головой и произнесла:

— Оставьте меня в покое, сэр. Я не видела брата уже давно.

— Тогда как вы с ним общались? — тихим и вкрадчивым голосом спросил лев. — Он же вам наверняка говорил про деньги, которые ищет на вашу операцию.

Эвелин отвернулась к стене, чувствуя, как её копыта мелко дрожат, и в этот момент у Дэнсмэйна зазвонил телефон. Гиппопотамиха только слушала его ответы.

— Да, Кристенсен. Я ещё не в городе. Да, Мариэтта говорила об отце… Что?! Ты уверен? Немедленно езжайте с ребятами туда и всё обыщите! Потом доложишь обо всём!

Новость была шокирующая — сотрудник отдела Дэнсмэйна сообщил ему о том, что недалеко от Бист-Тауна нашли сгоревшую машину Асмунда Монтгомери, но самого владельца автомобиля не было — ни внутри, ни поблизости. Он вспомнил испуганную Мариэтту, которая первой примчалась на работу, её испуганное выражение морды, и в этот момент у Альвисса лопнуло терпение.

— Знаешь что, — прошипел хищник, переходя на «ты», — сейчас я поделюсь кое-какой информацией с тобой. Если ты не смотришь телевизор, то я побуду несколько минут для тебя телеканалом новостей. Твой брат — преступник, он участвовал месяц назад в похищении брата мэра Златогрива, а два дня назад пытался убить мою сотрудницу, когда она нашла место его так называемой работы! Сейчас мне позвонил мой сотрудник и сообщил о том, что машина моего заместителя Асмунда Монтгомери обнаружена под обрывом. Разбитая, искорёженная и сгоревшая! А офицер, которая могла погибнуть от копыт твоего брата, приходится Асмунду дочерью. И у меня есть все основания полагать, что именно твой Дерек зачем-то похитил Асмунда и неизвестно где держит его. Так что тебе же спокойнее жить будет, если расскажешь, где твой брат ещё может обретаться! В противном случае я легко устрою так, что ты, Эвелин Гиппингтон, окажешься — пусть и после операции — в тюрьме, за сокрытие опасного преступника!

В палату буквально ворвался доктор Аркуда, но Дэнсмэйн, резко повернувшись к нему, рыкнул:

— Вон!

Глаза льва-капитана метали молнии, а исходившая от него злость казалась осязаемой, и Аркуда поспешно закрыл створку. Дэнсмэйн же повернулся к гиппопотамихе и как можно более спокойно сказал:

— Твой брат обеспечил себе как минимум двадцать лет тюрьмы. Мне известно, что он уже сидел за убийство по неосторожности. Ты хочешь, чтобы он разгуливал на свободе?

— Дерек — мой брат, — прошептала Эвелин, опустив голову.

— Сейчас должна восторжествовать справедливость закона, а не возобладать родственные связи, — гаркнул Дэнсмэйн. — Даже если меня уволят с работы! Или говори, где твой брат, или десять лет за соучастие тебе гарантировано!

Гиппопотамиха судорожно вздохнула, пытаясь успокоиться. Дэнсмэйн, несмотря на суровость и грубость, прекрасно понимал её. Ей предстояло сделать нелёгкий выбор между братом и справедливостью — не без опасения последствий. А Альвисс чувствовал, что Эвелин любит своего брата, который проявляет заботу о ней. Что, если он её последняя надежда, если только Дерек может найти средства на сложную и дорогостоящую операцию? На миг сердце льва кольнуло сострадание, но кодекс полицейского обязывал его поступать в соответствии с законом. Наконец, миссис Гиппингтон глубоко вздохнула и, зажмурившись до огненных брызг в глазах, тихо произнесла:

— Только умоляю вас, не говорите Дереку, что это я сказала вам о нём. Пожалуйста, сэр!

Альвисс положил лапу на грудь.

— Слово капитана полиции. Но и вы, — лев снова перешёл на церемонное «вы», словно забыв о вспышке, — не смейте сообщать брату о том, что я к вам приходил, Запрещаю вам каким-либо образом предупреждать его о том, что по его следам идёт полиция! Иначе это будет приравнено к сокрытию.

Эвелин с трудом кивнула, как будто мышцы её шеи одеревенели.

Через несколько минут Дэнсмэйн вышел из палаты, а Эвелин, уставившись в окно, опустила голову на копыта и тихо заплакала.

— Прости, Дерек, — доносились между всхлипываниями слова. — Прости, брат… я не могла… не могла!..

— Что вы себе позволяете, сэр? — насыпался на Дэнсмэйна доктор Аркуда, явно ожидавший выхода капитана из палаты, чтобы обрушить на него гневную отповедь. — Вы находитесь в лечебном учреждении, а не у себя в полиции. Здесь у нас — пациенты, а не преступники и задержанные, у них режим! Многим нельзя волноваться, а вы пришли и чуть ли не ураган устроили здесь!

Дэнсмэйн ухватил медведя за лапу, и заведующий повернулся к нему. В тёмных глазах доктора мелькали искры гнева. Ответив ему таким же взором, капитан прорычал:

— Мне приходится действовать не так плавно и мягко, как вам, докторам. Но я исполняю свои обязанности, как и вы, от этого зависит успех поимки преступника и жизнь коллег. Вы в любом бы случае меня не остановили, мистер Аркуда!

Большой бурый медведь ничуть не дрогнул, в его тёмной морде ничего не изменилось. Звучным и уверенным тоном от отчеканил:

— Я велю, чтобы вас на посту записали и больше никогда не пускали в больницу, мистер Дэнсмэйн.

Не отреагировав на слова Аркуда, Дэнсмэйн отпустил его лапу и быстро зашагал по коридору к выходу. Уже на выходе из больницы он оглянулся. Уже знакомая Альвиссу антилопа, положив трубку, о чём-то шушукалась с другой медсестрой — лисицей, и обе сверлили льва недобрыми взглядами.

Приехав в свой отдел, Асмунд сразу набрал номер Буйволсона и сообщил о разговоре. Не успел лев войти в свой кабинет, как услышал, что на столе разрывается рабочий телефон, а сзади его окликнул знакомый голос:

— Капитан!

Лев повернул гривастую голову. К нему спешила со всех лап Мариэтта Монтгомери, на глазах которой блестели слёзы. Судя по следам на её щеках, она очень нервничала, а повод был Альвиссу хорошо известен.

— Сэр, мой отец… Его так и не нашли. Мы всё обыскали, нашли только его жетон.

— Занят! — гаркнул в трубку Дэнсмэйн, затем повернулся к Мариэтте. — Я в курсе, но кто за этим стоит, догадываюсь.

Порывшись в столах, Альвисс сунул что-то в карман и, проигнорировав вновь зазвонивший телефон, вышел из кабинета.

— Если вы искать отца, если вы знаете где он… — начала было Мариэтта, однако Дэнсмэйн сразу понял, какие слова последуют за этим. — Я поеду с вами!

— Нет, ты не поедешь с нами! — резко оборвал лев молодую львицу.

— Кто это «мы»? И почему не поеду? — всплеснула лапами офицер, с каждым словом её голос становился всё звонче от гнева. — Сэр, это мой отец, и я имею полное право…

— Я сказал, а вы слышали, офицер Монтгомери! — отрубил капитан. — С вами говорит старший по званию, извольте подчиняться! Сегодня занимаешься отчётами.

Смерив Мариэтту суровым взглядом и резко развернувшись, лев отправился к выходу. Молодая львица со слезами разочарования, злости и тревоги за отца смотрела вслед начальнику, сверля взором его мощную спину. Ей хотелось бежать вслед за Дэнсмэйном и умолять его взять с собой на поиски отца, а ещё хотелось встряхнуть его как следует. Сердце Мариэтты разрывали мучение неизвестностью и страх за любимого и дорогого зверя. Мариэтта с трудом повернулась и пошла в архив, по пути в мыслях понося жёстко обошедшегося с ней начальника. Пусть Альвисс наверняка и пытался предостеречь её от возможного несчастного случая, но он забыл, что дочь волнуется за родного отца гораздо больше, чем старший коллега.

— Гиппингтон, — начал Альвисс, влетев в кабинет Буйволсона, где его уже ждали Звермайер, Ник и Джуди с Зубриусом, — наверняка может удерживать Асмунда в Вудланде.

— Это где? — удивился Буйволсон.

— Старый заброшенный дачный посёлок, куда Гиппингтон приезжал несколько лет назад с сестрой. У них там оставалась дача, но туда давно никто не ездит. Для Дерека это плюс — нет лишних свидетелей.

— Далеко это? — спросила Джуди.

— В сорока милях от Зверополиса, — ответил лев. — Надо выезжать сейчас же, будем там примерно через час. Я еду с ними, это не обсуждается.

— Не много ли нас? — Ник глядел собравшихся льва, зубра, крольчиху и тигра.

— Гиппингтон может быть не один, поэтому чем больше нас, тем лучше, — сказал Зубриус. — Поедем на моей машине, я специально поехал не на рабочем транспорте.

— Ага, — кивнул Буйволсон с кривой усмешкой, — а форму надел полицейскую!

Хоаким оглядел себя и, вздохнув, сообщил:

— Привычка — вторая натура, Эд. Ладно, — Зубриус встал, — идёмте.

Звермайер, Дэнсмэйн и Ник вышли за шерифом Грэйлэндс. Джуди повернулась к Буйволсону и выжидающе посмотрела на него, видя, что шеф хочет что-то сказать.

— Спрятано надёжно? — сдвинув брови, спросил буйвол. Джуди кивнула, поняв, что речь идёт о маячке.

— Как только выедете за Зверополис, сразу включи его — и я буду видеть вас на карте, — Буйволсон ткнул копытом в монитор компьютера. — Вы знаете, что делать. Берегите с Уайлдом себя и держитесь рядом с Хоакимом, Вальтером и Альвиссом. Поймаете Гиппингтона — сразу сообщаете мне и везёте его сюда. Только сюда! Ясно?

— Так точно, сэр! — выпрямилась Джуди.

— Тогда вперёд!

Крольчиха быстро скрылась за дверью. Буйволсон опустился в кресло и уставился в монитор, ожидая заветного мигания, которое оповестит о том, что Джуди активировала отслеживающее устройство. Минуты тянулись одна за другой, и в какой-то момент компьютер издал тихий писк, и на мониторе загорелся красный огонёк на карте. Буйволсон посмотрел на него и издал облегчённый вздох — Зубриус с остальными выехали за Зверополис и успешно едут дальше, прочь от города. Навстречу неизвестному, которое вынуждало Буйволсона волноваться за трёх своих самых активных сотрудников и за друга.

Автомобиль — тот самый огромный джип, на котором Джуди и Ник уже ездили ночью — с пятью пассажирами аккуратно повернул с заасфальтированной трассы на просёлочную дорогу, к которой с обеих сторон тесно подступал густой лес. Джуди, никогда не бывавшая здесь, только смотрела по сторонам, поражаясь красоте молчаливого и красивого зелёного массива. Ей вспомнились прогулки с родителями по лесу у себя, в Малых Норках. Та же величественная тишина, нарушаемая только шелестом листвы, те же огромные силуэты деревьев…

— Номер дома есть? — рассеял мысли Джуди голос Зубриуса, сидевшего за рулём.

— Восемьдесят шестой, это на том конце посёлка, — ответил Дэнсмэйн, устроившийся на переднем сидении. — Кстати, я думаю, что машину можно оставить здесь.

— Да здесь никто не живёт, автомобиль ничем не привлечёт внимание, — отмахнулся Ник.

— А если там Гиппингтон, если он увидит нас? Или вообще если он не один? — накинулся на лиса лев. В этом случае Ник ошибался, так как подъезжающий к дому автомобиль можно услышать, а осторожно подкрадывающихся зверей — не всегда.

Через несколько минут в плотном массиве появился просвет, который всё расширялся и расширялся. Вскоре деревья расступились, и полицейские увидели Вудлэнд. Зубриус, увидев слева небольшую поляну, аккуратно съехал с дороги и остановил джип там. На недоумённый взгляд Ника — Джуди поняла манёвр — зубр ответил:

— Если мимо будет кто-то проезжать, я наберу кого-нибудь из вас, Буйволсон дал ваши номера.

— Связь здесь плохая, — буркнул Ник, с досадой глядя на экран своего телефона. В верхнем правом углу дисплея белела перечёркнутая красным трубка. — То пропадает, то появляется…

— Наберу кого-либо я, — сказал Дэнсмэйн. — Я останусь, у меня зрение лучше. Заодно территорию осмотрю.

— Я думал, ты пойдёшь с нами, выручать своего заместителя, — покосился на Альвисса Зубриус.

— Нас слишком много, — сообразила Джуди. — Четверых будет достаточно.

Звермайер, Зубриус, Ник и крольчиха пошли по направлению к посёлку, к серевшим вдали домикам. Альвисс проводил их взглядом, затем повернулся к автомобилю и достал из кармана телефон. Ник был прав — связь появлялась периодически. Отойдя на несколько десятков ярдов от джипа в попытках поймать сигнал сети, лев неожиданно услышал странный шорох, который доносился, как показалось льву, со стороны припаркованной машины. Лев-капитан внимательно всмотрелся в просветы между деревьями, возвышавшимися над автомобилем, и внезапно у него сложилось чувство, что за ним пристально следят чьи-то глаза. «Наверное, показалось», — подумал Альвисс, подходя к автомобилю. Взгляд его ненароком упал на траву рядом с транспортным средством. Она была примята, как будто по ней только что проходили. Эти следы не принадлежали ни Зубриусу, ни Звермайеру, ни тем более Нику или Джуди, поскольку они ушли в сторону посёлка, к дороге. А эта вереница следов вела в сторону леса. Это были следы копыт другого зверя. Лапа Альвисса быстро скользнула к пистолету в кобуре, но достать оружие лев не успел — сзади на его голову обрушился мощный удар, от которого гривастый полицейский потерял сознание и беззвучно рухнул мордой в траву.

Яростно выдохнув, сжимающий толстую палку Дерек Гиппингтон ещё раз с размаху опустил её на затылок капитана полиции и бросил её в лес. Осмотрев бесчувственного льва, он отобрал у него оружие, обыскал его карманы и выбросил извлечённый телефон в лужу неподалёку. Осмотревшись по сторонам, гиппопотам медленно пошёл к рядам домов, оставив позади лежащего на земле льва с разбитой головой. За поясом у Гиппингтона был спрятан пистолет с глушителем.

Джуди, Ник, Звермайер и Зубриус тем временем шли по одной из прямых улочек Вудлэнда. Тишина вокруг стояла потрясающая, её нарушали только тихий звук ступающих вразнобой лап зверей и доносившийся издали шелест листвы. По необъятному лазурному куполу неба медленно плыло яркое солнце в окружении грудастых облаков. На фоне недоступной яркой сини виднелась белая полоса — высоко над землёй летел самолёт.

— А здесь точно никто не живёт? — спросил Ник, то и дел осматриваясь по сторонам и оглядываясь назад. Лиса съедало волнение, его пушистый хвост ходил из стороны в сторону.

— Не слишком приятный пейзаж, чтобы жить здесь, — пробормотал себе под нос Звермайер, окинув взглядом один из домов с заколоченными окнами. Ставня крайнего окна болталась на одной петле, а стекло было пробито брошенным кем-то камнем. Стены старенькой постройки были в пятнах, а на двери красовался огромный замок.

— Дом восемьдесят шесть, — указал лапой Звермайер на небольшую двухэтажную постройку. На углу дома вместо таблички чья-то лапа намалевала его номер белой краской. Группа зверей проследовала в садик. Зубриус посмотрел на землю.

— Здесь есть следы машины, — объявил зубр. — Похоже, свежие.

— Значит, Гиппингтон точно приезжал сюда, — резюмировала Джуди и помчалась к двери, украшенной замком. Звермайер, достав пистолет, подошёл к закрытой створке. Крольчиха отошла в сторону.

— Постой, — остановил его Зубриус и указал на лежавший рядом со стеной массивный топор. Молодой тигр кивнул и убрал оружие обратно в кобуру. Хоаким, вооружившись топором, подошёл к двери. Трёх мощных ударов хватило сильному зверю, чтобы повреждённый замок упал на крыльцо. Зубриус распахнул дверь, и компания оказалась внутри.

— Всё равно держите ухо востро, — предупредил зубр. Звермайер тем временем заглянул в ближайшую комнату, крепко сжимая в лапах пистолет. Однако из закрытых помещений не доносилось никаких звуков, но острое чутьё, чуткий слух хищника и опыт работы в полиции подсказывали тигру, что в доме кто-то есть. Прошипев «Тихо!», полицейский поднял оружие и начал осторожно подбираться к двери, Джуди, Ник и Зубриус встали за ним, прислонившись к стене. Протянув лапу к ручке, Звермайер повернул её в сторону — дверь была не заперта. Дальше он действовал быстро — рывком распахнув дверь, он вскочил на порог, с пистолетом на изготовку.

— Полиция! — выкрикнул он, но в следующий миг поперхнулся воздухом. Посередине небольшой комнаты стоял стул, к которому был крепко привязан бесчувственный Асмунд Монтгомери. Лев безвольно свесил крупную голову на широкую грудь — он до приезда полицейских был под действием транквилизатора. Грива и форма на плечах и груди была покрыта бурыми пятнами засохшей крови. Джуди вырвалась вперёд и, испуганно выдохнув, бросилась к коллеге, но полосатый коллега опередил её. Приподняв голову, он пощупал пульс на его шее и, убедившись в его наличии, вытащил из груди дротики со снотворным.

— Асмунд! — окликнула его крольчиха. — Слышишь меня?

На оклик бесчувственный лев не отреагировал, и тогда Звермайер похлопал его лапой по щекам. Не добившись успеха, тигр энергично потёр его виски, и в этот момент пожилой лев застонал и поднял голову. Его глаза, затуманенные сном и болью, больше минуты не смогли сфокусироваться на пришедших, и только тогда, поняв, кто стоит перед ним, лев выдавил натянутую улыбку.

— Вовремя вы… — прошептал Асмунд. — Джуди, я…

Лев пошевелился — и тут же поморщился от боли, которую причиняли врезавшиеся в его крепкое тело верёвки и полученные в крушении травмы.

— Тихо, сейчас освобожу, — легонько хлопнул Звермайер коллегу по плечу. — Как ты?

— Как будто через шланг продели, — буркнул Асмунд, пока тигр развязывал верёвки, освобождая льва.

— Что случилось с тобой? — спросила Джуди, вспомнив, каким голосом Асмунд произносил последние слова перед исчезновением.

— За мной явно следили, — выдохнул лев. — Я только отъехал недалеко от своего городка, как заметил ту машину, которая меня спихнула с обрыва. Думал — всё, погиб! Если эти мерзавцы обыскивали автомобиль, то наверняка достали папку. Но это были копии из дела.

— Знаем, — сказала крольчиха. — Оригинал в твоём отделе, в архиве. Твой капитан привёз её нам. Альвисс с нами приехал, кстати. Он остался у выезда.

— Неужели? — слабо усмехнулся лев.

— Кто тебя похитил, Ас? — обратился к офицеру Звермайер.

— Гиппингтон и ещё какой-то тигр, не знаю его имени, — пробормотал Асмунд. — Но они оба вооружены. А как вы узнали, где я?

— Всё благодаря твоему начальнику, — улыбнулся Зубриус. — Дэнсмэйн допросил сестру Гиппингтона в больнице, она сообщила адрес этой дачи. Но вдруг она может связаться с братом, чтобы предупредить его?

Звермайер развязал верёвки, которыми было опутано крупное тело пожилого льва. Путы упали на пол, и лев с трудом пошевелил затёкшими конечностями и довольно вздохнул, но тут же вновь поморщился от боли. Тигр познакомил Асмунда с Зубриусом, а Джуди рассказывала о том, как они планировали искать коллегу. Ник тем временем вышел в коридор и осторожно выглянул на улицу. Всё было тихо, никого, кто мог бы направляться к дому, не было. Слушая разговор, лис прошёл в одну из комнат. На полу и мебели лежал ровный слой пыли, но, судя по её состоянию на давно не чищенном ковре, сюда кто-то недавно заходил. Лис осмотрелся кругом, что-то напевая себе под нос, затем подошёл к окну. В проёме виднелся густой лес — манящий и одновременно чем-то пугающий, громадой возвышающийся над посёлком, и, глядя в его притягательную черноту, Ник ощущал, как в желудке что-то шевелится. Отойдя от окна, он случайно задел дверцу письменного стола, та с лёгким скрипом отворилась. В нише лежала какая-то тетрадь — потрёпанная и замусоленная. Лис, оглянувшись на дверь, протянул лапу за находкой и открыл на первой попавшейся странице.

Перед глазами замелькали странные строчки, состоявшие из слов и комбинаций цифр. Взгляд Ника упал на начало одной из строк, в которой была написана информация о неизвестном льве по имени У. Клыкус. Рядом с ним было написано «300», после числа шло тире. А дальше… Ник протёр глаза, чтобы убедиться, что они его не обманывают. «Четыре месяца назад сбил на автомобиле маленькую зебру». Когда это происходило на самом деле, понять было сложно — неизвестно, когда эта запись была сделана.

«Так вот чем ты ещё занимался, толстячок!» — подумал Ник и пошёл к остальным, сжимая в лапе тетрадь.

Асмунд тем временем чувствовал, как его тело наполняется силами, однако при определённых движениях лев испытывал боль. Он осторожно попытался подняться, но тут же рухнул обратно на стул. Звермайер поспешно подхватил коллегу под локоть.

— Резко не двигайся, — посоветовал ему Зубриус. — Ник, ты где был?

— Смотри! — Рыжий полицейский протянул зубру тетрадь с невероятным открытием. Хоаким раскрыл её, пробежался взглядом по строчкам и нахмурился, словно пытаясь что-то припомнить или сообразить. Пролистав «талмуд», зубр ткнул копытом в одну из страниц.

— Вот и оно! Джуди, помнишь, я вам рассказывал про Брисеиду, молодую рысь? О том, что её шантажировал Гиппингтон? Смотри!

Джуди посмотрела на нужную строчку. «Рысь Брисеида Линкс, 200 долларов в месяц, родила ребёнка не от мужа».

— Вот чем Гиппингтон её пугал, — осенило крольчиху. — Он угрожал, что расскажет об этом её мужу.

— Вот же мразь, а! — фыркнул Звермайер и в сердцах нанёс удар воздуху. — Ещё и шантажом занимался! Грязное дело.

— Тут не только речь о Брисеиде, я видел некоего У. Клыкуса, — сообщил Ник. — И это — лишь двое. Похоже, жертв у Гиппингтона были десятки. Интересно, как он в них не путался?

— Может, его дружок, которого я сегодня видел, в доле с Гиппингтоном, — со злостью проворчал Асмунд. Однако Джуди уже перестала слышать их слова — пролистав тетрадь вперёд на несколько страниц, она наткнулась на такое, от чего шерсть на её затылке и шее встала дыбом, а по спине словно побежала холодная вода. Ник, увидевший перемену, произошедшую с другом, подошёл к ней?

— Морковка, что с тобой?

Не в силах отнять язык от нёба, крольчиха протянула другу тетрадь и ткнула в одну из строк. Рыжая лапа взяла блокнотик. Проследив, куда указывала лапка Джуди, Ник на несколько мгновений вытаращил глаза, затем повернулся к Джуди.

— Твой отец?

— Что там? — подал голос Звермайер, заглянув в тетрадь. Джуди быстро выхватила её из лап Ника и холодным тоном произнесла:

— Надо ехать отсюда. Вызывайте Альвисса.

Асмунд осторожно поднялся, но передвигаться быстро он не мог — одна из его задних лап сильно болела, когда он опирался на неё, а от напряжения под его шерстью выступили капельки пота.

— Давай, давай, — подбадривал Зубриус ослабевшего Асмунда. — Всё в порядке, Асмунд, не отключайтесь. Дойдём до машины. Джуди, Ник, возьмите записи. Вальтер, набирай Альвисса, пусть подгоняет машину. И Буйволсону тоже позвони.

Тигр послушно начал тыкать лапой в дисплей смартфона, Джуди же повернулась и пошла внутрь комнаты, где на столе лежали записи Гиппингтона. Через несколько мгновений раздался раздражённый голос Звермайера:

— Зараза, сигнал пропадает!

— Что ты хотел от этой деревушки? — буркнул себе под нос Ник.

— Всё в порядке, я могу идти, — слабым голосом отозвался Асмунд, морщась от боли в теле от недавно полученных ран и ушибов. Однако сам он чувствовал, что его тело протестует — Зубриус поддерживал пожилого льва, который тяжело обвисал на его плече. Звермайер сзади едва слышно ругался сквозь зубы, безуспешно пытаясь дозвониться попеременно то до Дэнсмэйна, то до Буйволсона. Джуди же снова открыла тетрадь, куда Гиппингтон записывал своих жертв шантажа. Она никак не могла поверить тому, что там увидела, но галлюцинацией это не было — на посеревшей странице и вправду было равнодушно запечатлено имя её отца. Стью Хоппс ежемесячно платил Гиппингтону «дань» в размере шестисот долларов. Поражённая шоком, крольчиха резко опомнилась при звуках происходящего на выходе из дома.

Зубриус открыл дверь, придерживая раненого Асмунда. Внимательный взор быстро скользнул по сторонам, а дальше тело действовало быстрее разума. Зубр быстро оттолкнул назад Асмунда, лев чуть не упал, но вовремя был подхвачен Звермайером. В этот момент раздался короткий свист, и Зубриус, громко вскрикнув, схватился за левое плечо. Угодившая в тело пуля с силой оттолкнула мощного зверя назад, в холл, а в воздухе над порогом на несколько мгновений застыло маленькое облачко из мельчайших частиц крови, прежде чем рассеяться. Дверной косяк окропили красные брызги. В глазах у Зубриуса потемнело, но, падая, он успел увидеть, как к дому быстро шагал Дерек Гиппингтон, сжимая в вытянутой лапе пистолет с глушителем. Звермайер, увидев, что происходит, выхватил своё оружие и выскочил на порог. Гиппопотам, увидев знакомого офицера, снова выстрелил. Пуля оцарапала молодому тигру правую сторону шеи, полицейский, схватившись лапой за царапину, выронил пистолет. Гиппингтон в несколько прыжков преодолел расстояние до порога.

Зубриус, стиснув зубы и привалившись спиной к стене, со стоном прижимал копыто к ране, по его одежде стекали красные струйки. Звермайер, воротник форменной рубашки которого был запятнан красным, дёрнулся было к лежащему у порога оружию, но последовавший удар пистолетом по морде заставил его отступить на шаг назад и упасть на пол. Джуди и Ник в ужасе попятились, крольчиха крепко вцепилась в рыжую лапу друга. Гиппингтон, наставив оружие на лоб Звермайера, прорычал:

— Дёрнетесь кто-нибудь — пристрелю офицера! Встал!

Тигр смерил гиппопотама взглядом, полным злобы, и плюнул ему под лапы. Не изменившись в морде, Гиппингтон перевёл оружие на Зубриуса. За пазухой у гиппопотама что-то топорщилось.

— Тебя стимулировать? — с угрозой произнёс преступник. — Я не шучу, мне не жаль потратить пару пуль на одного или двоих.

— Вальтер… делай как он велит… — простонал Зубриус. — Не делай хуже…

— Не торопись, рогатый, — повернулся к раненому Гиппингтон. — Сначала его обыщем. Телефоны, ключи от налапников, оружие и прочие предметы — из карманов мне!

Ствол снова уставился Звермайеру в переносицу. Не сводя глаз с оружия, молодой тигр нехотя повиновался, вытащив из кармана требуемое и бросил гиппопотаму под копыта.

— Вас это тоже касается! — на сей раз гиппопотам перевёл пистолет на Ника и Джуди. Но крольчиха и лис только крепче вцепились в лапы друг друга. «Ладно, потом с ними разберусь!» — подумал Гиппингтон спустя миг и, сунув копыто за пазуху, вытащил оттуда моток верёвки и канцелярский нож. Разделив им верёвку на несколько обрезков, он положил нож в карман, затем, бросив получившиеся куски под лапы Звермайеру, велел:

— Вяжи обоих. Льва — так, чтобы когти не смог выпустить. Быстро!

Звермайер, с рычанием выдохнув, потянулся к моткам.

— Думаешь, если в этот раз напал на пятерых, а не на троих, то не попадёшься? — выпала из оцепенения Джуди, по-прежнему не выпуская лапу Ника из своей.

— Пятерых многовато, да, — с кривоватой и неприятной улыбкой кивнул Гиппингтон, затем быстро извлёк из кармана другой пистолет и, прежде чем лис или крольчиха успели шевельнуться, всадил в обоих по дротику с транквилизатором. Поскольку на друзьях были надеты бронежилеты, Гиппингтон пустил снотворное Джуди в бедро, а Нику дротик прилетел в правое плечо. Через пару мгновений крольчиха и лис рухнули на пол там, где стояли.

— От них всё равно пользы мало. Кто таких мозгляков на работу в полицию берёт? — вскинул голову гиппопотам. — Весь вред от вас, хищников. Так, я тебе что велел делать? — рявкнул Гиппингтон, развернувшись к Звермайеру. Его большой живот заколыхался. — Рогатого вяжи, быстро!

— Он ранен, не видишь? — окрысился Звермайер. — Ему нужно в госпиталь!

Гиппопотам нацелил ствол Зубриусу между глаз.

— Сейчас всажу пулю ему в голову — и ему нужно будет только в холодную землю на кладбище, зато в тёплую домовину! — Гиппингтон не выражался короткими фразами, но всё это время следил за движением каждого, кто был у него на глазах в этот момент. На последних словах он навесил на длинную массивную морду самодовольную ухмылку. — Ну, решай, или украсить стены содержимым его рогатой головы?

— Не спорь с ним… Вальтер… — снова раздался тяжёлый стон от порога.

Сжав зубы, Звермайер схватил верёвку и завёл передние копыта Зубриуса за его широкую спину. Гиппингтон, шумно дыша и раздувая широкие ноздри, стоял за спиной Вальтера и пристально следил за процессом связывания. Молодой тигр старался не причинять раненому больше боли и не связывать его копыта крепко, но не тут-то было. Гиппингтон ткнул Звермайера в спину пистолетом:

— Крепче вяжи!

Подавив желание огрызнуться крепким словцом, но в тоже время понимая, что от его поведения может зависеть жизнь не только Зубриуса, Асмунда, Джуди или Ника, но и своя собственная, Звермайер плотно привязал конечности раненого зубра одну к другой, чувствуя, как от ярости кровь словно гудит в голове и как трясутся передние лапы. Задние копыта Гиппингтон тоже велел связать. Когда Звермайер закончил, на его полосатых лапах темнели пятна крови Зубриуса. Точно так же ему пришлось связать и Асмунда Монтгомери, и это молодой тигр проделывал тоже не без дрожи лап. Гиппингтон встал рядом с бессознательными Ником и Джуди, между раненым Зубриусом и Асмундом, внимательно наблюдая, как Звермайер связывает лапы льва за его спиной. Под внимательным и угрожающим взглядом тигр связал лапы Асмунда так, что он не смог бы воспользоваться когтями.

— Прости… — шепнул тигр на ухо пожилому льву, на что получил слабый кивок, словно лев говорил: «Ничего страшного». Звермайер поднялся и медленно повернулся к Гиппингтону. На форменной рубашке виднелись маленькие капли крови.

— Если тронешь Джуди и Ника… — начал было молодой полицейский.

— Ты не в том положении, чтобы сыпать угрозами, тигр! — жёстко оборвал его гиппопотам. — Сейчас унесём их в подвал, ты поможешь. И без глупостей! А с твоими маленькими друзьями я прокачусь в одно место.

Зубриус, услышав последние слова (от боли и накатывавших волн слабости раненый слышал слова Гиппингтона словно через слой ваты в ушах), едва смог скрыть торжествующую усмешку — всё получалось по разработанному им с Буйволсоном, Ником и Джуди плану.

Некоторое время у Гиппингтона и Звермайера ушло на то, чтобы перенести тяжёлые тела пленников в глубокий подвал дома. Едва звери оказались под полом, как их окутал холод и полнейший мрак — здесь не было ни одного, даже очень маленького окошка. Внутри пахло сыростью и чем-то затхлым — создавалось впечатление, что туда никто давно не заглядывал. Оставив связанных зверей, Гиппингтон, нацелив пистолет на Звермайера, велел:

— Доставай свои налапники. И без глупостей.

Делать нечего, молодой тигр отцепил требуемое и протянул Гиппингтону. Дерек скривился:

— Мне-то они с какого бока нужны? На себя надевай, Звермайер!

Молодой тигр застегнул один из браслетов на лапе. Гиппингтон, наблюдая за нехитрыми манипуляциями, раздражённо выдохнул и шагнул к Звермайеру — передний лапы полицейского были не за спиной. Резко развернув тигра мордой во тьму, Гиппингтон защёлкнул налапники за его спиной, затем раздражённо выдохнул — чуть не забыл. Взяв кусок верёвки, гиппопотам крепко связал тигру лапы, чтобы он тоже, как и Асмунд, не смог освободить когти, и оттолкнул от себя, затем достал из кармана остатки мотка, который предусмотрительно захватил с собой, связал полицейскому и задние лапы. Выпрямившись, гиппопотам хрустнул шейными позвонками и напоследок «утешил»:

— Можете пробовать кричать сколько угодно, вас никто не услышит — сюда максимум раз в месяц заезжают. До нашего приезда не сбежите.

Во тьме, рассеиваемой слабым лучом проникающего из коридора света, послышались гулкие топающие шаги Гиппингтона, поднимавшегося наверх. Звермайер чувствовал, как его буквально разрывает от ярости и досады — в коридоре оставались бесчувственные Ник и Джуди, дальнейшая судьба которых виделась молодому тигру в самых мрачных красках. Если сейчас Дерек увезёт их на своей машине? Если в машине его ещё кто-то ждёт, то что они сделают с друзьями? Вальтер рывком подтянул к себе задние лапы и попытался подняться, но на связанных конечностях было сложно сохранить равновесие, и молодой тигр почувствовал, что падает обратно на холодный пол погреба. Сбоку застонал раненый Зубриус, и в этот момент дверь захлопнулась, затем послышался щелчок запирающегося замка. Пленники остались в подвале в кромешной тьме, которую через несколько мгновений прорезал хрипловатый приглушённый голос Звермайера:

— Сука!..

Гиппингтон тем временем обыскал бесчувственных Джуди и Ника, отобрал у обоих телефоны, а также оружие — и огнестрельное, и электрошоковое (а у Джуди и баллончик со спреем). Сотовые гиппопотам выключил и небрежно бросил в другую комнату. Оба аппарата, проскользнув по полу пару метров, оказались под кроватью. Далее Гиппингтон связал обоих друзей, затем вышел из дома — подогнать машину. Взгляд его упал на валяющийся рядом с дверью замок. Выругавшись сквозь зубы, гиппопотам пошёл в кладовку и, потратив пару минут на поиски, достал с одной из верхних полок новый замок. Через несколько минут автомобиль резко стартовал с места, подняв небольшое облако пыли, и понёсся в сторону шоссе. Ник и Джуди, вырубленные транквилизатором, лежали в багажнике, а в ожидании своей судьбы в подвале вновь запертой дачи Гиппингтона томились связанные полицейские.

Некоторое время Звермайер сидел в темноте, навалившись спиной на холодную стену подвала, и прислушивался к звукам. Но тишина наваливалась со всех сторон и давила на уши так, как будто молодой тигр находился под водой. До его слуха доносилось собственное дыхание, шорох, который издавал Асмунд Монтгомери, пытаясь принять удобную позу, и стон раненого Хоакима Зубриуса. В шкуру лап связанного тигра врезались прочные верёвки, причиняя неприятные ощущения, сам тигр то открывал, то закрывал глаза, но картина перед ними не менялась — та же сплошная чернь подвала и никаких звуков снаружи. Страх опутывал Звермайера ледяным полотнищем, вызывая острое желание кричать, звать на помощь… сделать хоть что-нибудь, чтобы выбраться из плена. Асмунд же, ослабленный полученными травмами и болью, просто лежал на холодном полу и безучастно глядел в одну точку. Его мысли сейчас были о дочери. Чувствует ли Мариэтта, что с её отцом случилась большая неприятность? Чувствует. Она всегда ощущает, когда с её отцом беда — такое чуткое у неё сердце. А как ей придётся жить, если… Нет! Об этом даже нельзя думать. Асмунд поморщился, словно от боли, и прогнал страшную мысль, мелькнувшую в его голове.

Зубриус же ни о чем не мог думать — его мучила сильная боль из-за полученного ранения. Он не мог зажимать рану, так как его лапы были связаны, и кровь неумолимо покидала его могучее тело вместе с силами. Форма шерифа на нём уже давно была насквозь пропитана кровью и неприятно липла к телу, в кромешной тьме подвала сгустился тяжёлый кровяной запах. О состоянии товарища по несчастью ни Асмунд, ни Звермайер не забывали, и спустя несколько минут, после того как Гиппингтон покинул подвал, молодой тигр негромко окликнул Зубриуса:

— Хоаким?

Зубр со стоном повернул рогатую голову на звук.

— Ты как? — спросил Звермайер.

— Бывало и хуже, Вальтер, — слабым голосом был произнесён ответ. — Угораздило же забыть бронежилет…

— Сейчас хуже некуда, — буркнул Асмунд из другого угла. — Как нам отсюда выбраться? Как мы будем добираться до больницы, особенно когда Зубриус в таком состоянии? Как снова найти Гиппингтона?

— Мы сейчас между двух огней, — пробормотал Звермайер и опустил голову на грудь, чувствуя, как саднит на шее царапина от пули. Не было никакой необходимости сомневаться в правильности сказанного. С одной стороны — полицейские, лишённые связи с внешним миром и возможности освободиться, ничем не могли помочь увезённым коллегам, и теперь оставалось только гадать, какая судьба ожидает Джуди и Ника, попавших в лапы Гиппингтону. С другой — в нескольких футах находится серьёзно раненный Хоаким Зубриус, истекающий кровью и с каждой минутой теряющий силы и шансы выжить. Если бы только была какая-нибудь возможность высвободить хоть одну конечность, хоть один шанс на помощь… Звермайер резко поднял голову. Как он мог упустить из виду такую деталь?

— Сейчас, один момент, — пробормотал молодой тигр и, кряхтя и чертыхаясь, с трудом пропустил связанные передние лапы под задними. Но этого было мало — тигр не забывал о верёвках, больно врезавшихся в лапы. И выход из ситуации офицер — хищник — нашёл через мгновение.

— Гиппингтон, ты — недалёкий дурачок, — пробормотал Вальтер. Часто преступников, даже опасных, могут погубить недостаток сообразительности и невнимательность. Гиппингтон, пренебрежительно отозвавшийся несколько минут назад о хищниках, упустил из виду такую часть тел тигра и льва, как острые когти и клыки. Именно клыки и пустил в ход Вальтер, освобождаясь от пут на лапах.

Через пару минут Звермайер позвякивал налапниками уже впереди торса и шевелил начавшими затекать задними лапами, удовлетворённо вздыхая и чувствуя, как в конечностях восстанавливается кровообращение, а на полу валялись обрывки верёвки. На ощупь молодой тигр продвигался вперёд, пока не наткнулся на живое тепло крупного тела Зубриуса. Тигр осторожно пробрался к раненому со стороны полученного ранения, поднял скованные лапы и прижал к ране одну из них. Зубр застонал.

— По крайней мере, можно сделать только так, — выдохнул Звермайер. Зубриус только что-то промычал в знак благодарности — от потери крови и боли кружилась голова и действительность воспринималась не так отчётливо. Тигр повернул голову к коллеге и тихо подбодрил:

— Держись, Хоаким, держись!

Так пролетело неопределённое количество времени, а в этом чёрном и холодном подвале оно тянулось крайне медленно, будто одна минута шла за десять. Полицейские либо молчали, либо гадали вслух, что может сейчас происходить в самом Зверополисе, в полиции, что сейчас чувствуют семьи пленников… Зубриус молчал — ему было не до разговоров, сказывалось ранение. Боль усугублялась тем, что пуля не вышла, оставшись остывать в теле, окружённая пучками мускулов и осколками раздробленных костей. Мощный зверь временами впадал в беспамятство, отдаляясь от суровой реальности — но ненадолго, вплоть до того момента, когда сознание с болью вернутся и властно напомнят о себе. Плечо словно горело, Звермайер как можно осторожнее зажимал рану, стараясь не причинять Зубриусу боли, но это не очень получалось — стоило только либо тигру, либо зубру хоть чуть-чуть пошевелиться, как на второго накатывала новая оглушающая волна боли.

Придя в себя в очередной раз, Зубриус глухо простонал:

— Не получилось уйти быстро. Думал, что сработает наш план…

— Какой план? — не поворачивая головы, спросил Асмунд Монтгомери, вынырнув из состояния полудрёмы.

— План с твоими поисками, который мы разработали вместе с Буйволсоном и твоим капитаном, — опередил Звермайер, когда Зубриус собрался ответить на вопрос, но вновь издал стон боли. Тигр продолжал по-прежнему держать лапу на ране коллеги, пытаясь остановить кровотечение, а в голове его быстро заметались мысли. Да, с тем, что план быстро вызволить из беды Асмунда и поймать Гиппингтона провалился, не было смысла спорить. Трое раненых полицейских находятся в подвале — запертые, отрезанные от внешнего мира, помощи им ждать не от кого, а Джуди и Ник увезены опасным преступником неизвестно куда. Джуди… Звермайер поднял голову. Он же всё видел в кабинете Буйволсона! Как он мог забыть?

— Как я мог забыть? — озвучил Звермайер вопрос вполголоса. — У Джуди же есть маячок, по которому нас Буйволсон отслеживает! Если он повезёт их не в сторону Зверополиса, то у Быкана хватит ума понять, что здесь нечисто!

— Гиппингтон наверняка их обыскал, — сообщил Асмунд. — Мог и найти маячок, если он у неё в кармане.

— Не думаю, — возразил молодой тигр и ухмыльнулся в темноту, прекрасно понимая, что его не видит ни Зубриус, ни пожилой лев. Однако Асмунд уловил в его голосе усмешку. После короткой паузы Вальтер продолжил:

— Она спрятала маячок рядом с тем местом, которое напоказ обычно не выставляют! А благодаря твоему Дэнсмэйну Буйволсон знает адрес этого посёлка, так что остаётся рассчитывать на то, что они приедут как можно скорее.

Наступило молчание, прерываемое тяжёлым дыханием раненого Зубриуса и редкими тяжёлыми вздохами Асмунда. Теперь им всем оставалось надеяться на благополучный исход этой авантюры. Но тут раздался голос льва:

— Если вы оставили Альвисса около въезда, он не мог заподозрить ничего плохого? Его долго нет.

…Мощная лапа Альвисса, безвольно откинутая в сторону, слегка дёрнулась в траве. Лев с трудом поднял голову, чувствуя, как она наполняется болью — создавалось ощущение, что внутрь черепа вливается кипяток. Медленно поднявшись на четвереньки, мощный зверь издал протяжный стон и поднёс лапу к затылку, к месту удара. Подушечки ощупали раны и начавшую подсыхать кровь. Шумно выдохнув, лев привалился спиной к автомобилю и потратил около минуты, чтобы прийти в себя. Затем Альвисс вспомнил, что произошло, и его лапа поспешно влезла в карман в поисках телефона. Не найдя аппарат, лев осторожно поднялся и осмотрел участок вокруг автомобиля. Обнаружив свой телефон в луже, лев быстро достал его оттуда и попытался включить. Никакой реакции на требовательные действия владельца и изрыгаемые сквозь зубы ругательства не последовало — пробыв в несовместимой для него среде, смартфон, не являющийся влагозащищённым, безнадёжно скончался. Швырнув внутрь салона не нужный уже аппарат, Дэнсмэйн открыл бардачок и обнаружил там ещё один пистолет. Взгляд льва при этом упал на его часы. После того как остальные полицейские ушли, прошло около двадцати минут. То есть примерно столько же Альвисс пролежал без сознания, когда его оглушил… Кто?

В это же мгновение лев понял всё. Издав тихий, но яростный рык, зверь схватил пистолет и, не обращая внимания на вспыхнувшую в голове с новой силой боль, чеканным шагом направился в сторону Вудлэнда. И именно в этот момент со стороны заброшенного посёлка послышался шум быстро отъезжающей машины. Альвисс внимательно присмотрелся в ту сторону и увидел, что автомобиль движется по дороге, удаляясь от скопления домов. Капитан встал посреди дороги и, когда уже смог разглядеть сидевшего за рулём зверя — это был Гиппингтон, — поднял лапу с оружием, целясь ему точно между глаз. Машина начала притормаживать.

— Дерек Гиппингтон, быстро выйти из машины, копыта назад и мордой к дверям! — громко скомандовал Альвисс, не убирая оружия.

Ещё до того, как нажать на педаль тормоза, Гиппингтон узнал льва, которого он оглушил совсем недавно. Гиппопотама стали раздражать постоянно появляющиеся на его пути полицейские, но он покорно нажал на тормоз и, когда машина начала сбавлять скорость, протянул копыто к переднему сиденью, где лежал необходимый предмет. Однако зоркий глаз Альвисса заметил движение, и он, подскочив к двери водителя, рявкнул:

— Убрал копыта от оружия! Выходи! Глуши двигатель!

Двигатель замолчал. Гиппингтон со вздохом покорно вышел наружу и тут же получил от Альвисса сильный удар в живот. Гиппопотам резко выдохнул воздух и склонился от неожиданности и боли. Дэнсмэйн ткнул дуло пистолета ему в морду.

— Попался, подонок!

Выпрямившись, Гиппингтон проглотил крепкие слова, просившиеся на его язык, и ничего не ответил. Альвисс продолжал наседать на него.

— Открой-ка багажник! — Лев по-прежнему не убирал пистолета с цели, и, когда пойманный повернулся на копытах, предупредительно ткнул гиппопотама стволом в спину. Подойдя к багажнику, Дерек, достав из кармана ключ, почувствовал очередной предостерегающий тычок огнестрельным оружием, и, сжимая его в правом копыте, сунул в замочную скважину, но поворачивать и не собирался. Резко дёрнув левой лапой, он хлёстко ударил Альвисса прямо по морде. Лев с громким рыком схватился за разбитый нос, Гиппингтон же резко развернулся и, выхватив у полицейского пистолет, с силой оттолкнул его назад. Лапа льва, уже залитая его собственной кровью, по привычке метнулась к кобуре, но она была пуста. Злорадно хмыкнув, гиппопотам без колебаний выстрелил в живот и в грудь Дэнсмэйну. Коротко и обессиленно рыкнув, Альвисс рухнул на грунт. Громкие хлопки разорвали тишину, и ещё несколько мгновений коротко, но звучно в глубине леса играло эхо от выстрелов.

— Это тебе за те удары в участке, тварь! — прошипел Гиппингтон, окинув злобным и одновременно торжествующим взглядом неподвижное тело льва, распростёршееся посреди дороги. Не теряя времени, гиппопотам сел в машину и резко сорвался с места, подняв тучу пыли. Через несколько мгновений она рассеялась, автомобиль скрылся вдали, шум его двигателя смолк, а на грунте, нагретом солнцем, осталось неподвижно лежать — окровавленный нос в грунт — массивное тело капитана Второго отдела полиции Зверополиса.

* * *

— Слушай, у меня почти половина сотрудников работает над этим делом, — громко говорил в трубку Буйволсон. — Я не могу бросить на поиски своего брата весь свой отдел! В гигантском многомиллионном мегаполисе каждый день происходят преступления, мне каждые пять минут поступают сообщения о том или ином преступлении.

— Послушай, — заверещала трубка искажённым, но узнаваемым голосом Леодора Златогрива, мэра Зверополиса, — твой полицейский отдел разве один на весь Зверополис? А куда смотрит Дэнсмэйн? Вообще, куда ты постоянно пропадаешь? Я ищу тебя для разговора, а ты то в отъезде, то ещё где-либо.

— Я тебе говорил, что занимаюсь делом твоего брата, — сообщил Буйволсон с нетерпением. — Зря ты думаешь, что мне плевать на Стефана. Если не веришь — приезжай после обеда. Всё узнаешь. Сейчас я занят, не мешай.

— Как смогу, так сразу приеду, — отрезал мэр и отсоединился. Буйволсон буквально швырнул трубку на рычаг и яростно выдохнул, но тут раздалось пиканье, и кабинет наполнил голос Когтяузера:

— Шеф, к вам Амалия Волкас, срочно просит принять!

Подавив тяжёлый вздох, капитан велел пропустить её. Не прошло и половины минуты, как дверь с треском распахнулась, и в кабинет влетела молодая волчица с перекошенной от напряжения серой мордой. Глаза её горели непередаваемым пламенем отчаяния и беспокойства, а в её звонком голосе, в каждом её слове звенела мольба.

— Капитан, что происходит? Ответьте, пожалуйста! — взмолилась Амалия, остановившись перед столом Буйволсона. — То вы заняты, то вас нет на месте! Я уже весь покой и сон потеряла, гадая, что может происходить с Гарольдом. Он ваш коллега, а вы вообще прилагаете хоть какие-то усилия, чтобы найти его?

— Миссис Волкас, — нетерпеливо оборвал её Буйволсон, — я даю вам слово — мы занимаемся поисками Гарольда, но дело принимает гораздо более серьёзный оборот, чем мы думали. За этим стоит…

— Господин капитан, я устала выслушивать от вас постоянные отговорки и оправдания, — устало выдохнула миссис Волкас и бессильно опустилась на один из стульев. — Мне нужны не слова, а результаты ваших действий.

Буйвол выскочил из-за стола и начал ходить взад-вперёд по кабинету. Несколько мгновений он молчал, пытаясь справиться с обуревающими его эмоциями, миссис Волкас слышала его шумное дыхание.

— Не нужно думать, что мы все сидим ровно на одном месте, — заговорил капитан, стараясь, чтобы его голос звучал ровно. — Мы каждый день и каждый час ищем зацепки, но свидетелей нет. Правда, есть подозрения…

В этот момент Буйволсон подошёл к компьютеру, на котором была по-прежнему открыта карта Зверополиса и Зверополис Дистрикт. Возражений Амалии он уже не услышал.

— Что за… — пробормотал капитан, следя за точкой, которая указывала на местоположение Джуди Хоппс. Она быстро удалялась от посёлка Вудлэнд, затем оказалась на трассе, ведущей к Зверополису. Только двигалась Джуди вовсе не к городу, а в обратном направлении. Выругавшись, буйвол снял трубку и потыкал в кнопки, набрав номер Джуди. Прохладный женской голос сообщил о недоступности абонента. То же самое было с телефоном Ника, Зубриуса, Звермайера и Дэнсмэйна.

— Сэр, что происходит? — испуганно спросила миссис Волкас.

* * *

Альвисс Дэнсмэйн очнулся здесь же, где потерял сознание — на дороге. Стоило ему лишь перекатиться на спину, как его могучую грудь и живот пронзила резкая боль, она словно вливалась, как расплавленный свинец, в каждую клеточку. Лев, поморщившись, провёл лапой по груди и животу — тело надёжно защищал бронежилет, надетый из предусмотрительности не поверх формы, а под неё. Нельзя сказать, что Альвисс испытывал от этого комфорт, но в любом случае защита спасла ему жизнь. Капитан горестно вздохнул, осмотрев разрывы от пуль на одежде. «Форма новая понадобится точно!» — облегчённо подумал лев, медленно поднимаясь. Однако телодвижения незамедлительно отозвались сильной болью в местах попадания пуль, сообщая о том, что у льва, возможно, были сломаны рёбра, а на животе под густой шерстью обещала быть огромная гематома. Альвисс крайне осторожно поднялся на задние лапы, но боль в животе мешала ему полностью выпрямиться. Льву приходилось дышать и двигаться крайне осторожно, когда он направился к машине Зубриуса. Аккуратно сев за руль, Дэнсмэйн на несколько мгновений закрыл глаза, но медлить было нельзя — лев понял, что Гиппингтон был в доме, когда там находились Джуди, Ник и остальные. В зеркале заднего вида лев увидел своё отражение и вытер с морды кровь, сочившуюся из ушибленного носа.

Альвисс завёл мотор, и джип, звонко шурша колёсами по грунту, медленно поехал в сторону дома, и вскоре лев-капитан уже въезжал в нужный двор. Двери старой дачи вновь щетинились замком, и лев, постоянно морщась от боли, медленно подошёл к крыльцу и на всякий случай окликнул:

— Асмунд! Хоппс, Уайлд! Звермайер! Вы здесь?

Ответа не последовало. Тогда Альвисс поступил так же, как и Зубриус — сбил замок топором, вновь испытав приступ боли. Но другого выхода у него не было — внутреннее чутьё опытного полицейского подсказывало матёрому льву, что в доме не пусто. Дэнсмэйн вошёл внутрь, осмотревшись перед этим по сторонам. В этот момент из-за двери, ведущей в подвал, послышался шорох, затем стук. Лев, переместившись в глубь коридора, насторожился и вновь автоматически схватился лапой за кобуру — долгие годы службы в полиции вырабатывают у сотрудников определённый стереотип поведения и соответствующую реакцию. Альвисс сделал несколько шагов к двери подвала и услышал голос:

— Кто здесь? Помогите, у нас раненый!

— Звермайер, это ты? — поразился Дэнсмэйн. — Какого…

— Такого? — грубо оборвал его молодой тигр. — Эта жирная сволочь нас здесь заперла! Открой дверь, иначе Зубриус скоро умрёт!

Не теряя времени на дальнейшие разговоры, лев метнулся к двери и подёргал за ручку. Она, запертая на замок, не поддавалась.

— Звермайер, отойди назад, — скомандовал капитан.

Дальнейшие действия Альвисс совершал, забыв о боли. Отойдя немного назад, он с силой ударил правой задней лапой по двери. Раз, другой, третий… Долго сопротивляться силам могучего хищника дверь долго не могла, поэтому после седьмого удара она слетела с петель и с грохотом рухнула на лестницу. Хлынувший внутрь мрачного подвала свет упал на сидевшего в полубессознательном состоянии Зубриуса. Его одежда была пропитана кровью до такой степени, что можно было выжимать. Скованные налапниками передние лапы Звермайера, которыми он зажимал рану коллеги, также были покрыты бордовыми пятнами. На полу валялись многочисленные обрывки верёвки — за время до прихода Альвисса молодой тигр, используя когти и клыки, разорвал путы на Асмунде и — с величайшей осторожностью, чтобы не причинять больше боли — развязал и раненого Зубриуса. В нос льву ударил железный запах свежей крови.

Увидев состояние коллеги, Альвисс быстро спустился вниз и склонился над Хоакимом. Свободным копытом зубр прижимал к ране сложенный в несколько раз рукав форменной рубашки, который оторвал Асмунд. Сам лев тем временем слабо окликнул сородича. Альвисс устремился сразу к нему.

— Эй, Ас, как ты? — спросил он, слегка потрепав его по гриве.

— Как видишь, — слабо улыбнулся лев. — Живой, а про самочувствие не спрашивай. Надо отсюда выбираться.

Дэнсмэйн кивнул, выражая полное согласие, и подошёл к тяжелораненному Хоакиму.

— Можешь подняться? — участливо спросил полицейский. Зубр, не в силах говорить, слабо кивнул. Альвисс позвал Звермайера на помощь. Вдвоём они смогли поставить тяжёлое тело окровавленного зверя на задние копыта и с величайшей осторожностью вышли из подвала в коридор. Свежий воздух, пришедший на смену тошнотворному запаху крови и подвальной затхлости, ненадолго привёл Зубриуса в себя, и он поднял голову. Поддерживая его под обе лапы, Звермайер и Альвисс ввели его в одну из комнат и аккуратно уложили на диван. Хоаким продолжал прижимать к простреленному плечу пропитанный кровью рукав рубашки Асмунда. Дэнсмэйн вышел из комнаты и вернулся через пару минут со своим заместителем.

— Сделай с этим что-нибудь, — попросил Звермайер и выразительно потряс передними лапами, закованными в сталь. Альвисс пошарил лапами в карманах и достал заветный ключ. Через несколько мгновений молодой тигр потирал запястья.

— Где ты был? — спросил Вальтер, оглядывая Альвисса и его покрытую пятнами крови густую взлохмаченную гриву. Лев коротко рассказал о произошедшем, а когда закончил рассказывать, Звермайер, протяжно выдохнув, спрятал морду в ладони — не оставалось никаких сомнений в том, что Гиппингтон увёз Ника и Джуди с собой. Теперь он всеми фибрами души надеялся на то, что гиппопотам не будет обыскивать их и не найдёт отслеживающее устройство.

— Не зря я решил надеть бронежилет под форму, — выдохнул лев и вновь поморщился, когда почувствовал, как между рёбер и в живот словно воткнулись острые штыки. — Надо что-то делать, а то у меня нет ни телефона, ни оружия, чтобы Гиппингтону пулю в пасть всадить! Иначе Зубриус в таком состоянии копыта отбросит.

Звермайер тяжело вздохнул в ответ и сообщил, что гиппопотам и их лишил оружия и средств связи. Несколько минут в комнате витало молчание, затем Асмунд тихо спросил:

— Как теперь связаться с Буйволсоном?

Спустя время после этого дня и Дэнсмэйн, и Асмунд, и Зубриус говорили: «Фанфары судьбы и спасения заиграли очень вовремя — и одновременно неожиданно!» В этот момент откуда-то от выхода раздался мужской голос:

— Эй, есть здесь кто?

К невидимому собеседнику присоединился нервный женский голос:

— Здесь кровь и ещё какие-то следы! А что если…

Звермайер сине-рыжей молнией выскочил в коридор, в проёме только мелькнул длинный полосатый хвост.

У входа взирали на заляпанные кровью Зубриуса дверной косяк и стену с полом молодая лосиная пара. Увидев тигра, лосиха попятилась, однако её спутник сразу увидел на выбежавшем хищнике полицейскую форму.

— Помогите, пожалуйста, — зачастил Звермайер. — У нас серьёзно раненные коллеги, одному нужна срочная помощь. У вас есть телефон?

— Да, — понемногу осмелела молодая лосиха. — Но в самом посёлке связи почти нет, только на поляне у леса. Это в двух шагах отсюда.

— Дайте позвонить, срочно! — выбежал в коридор уже Альвисс. Лось покорно достал из кармана телефон и протянул его тигру. Звермайер, позвав пару за собой, вылетел из дома стрелой.

— Вон у того дерева, — указала лосиха на огромную сосну с затёской на коре. Молодой тигр уставился в дисплей с надеждой и вздрогнул от восторга — перечёркнутая трубка исчезла, уступив место крошечному изображению антенны и одним делением индикатора сети. Дрожащими лапами Вальтер поспешно набрал номер Буйволсона. Шеф снял трубку почти мгновенно:

— Алло, кто это?

— Шеф! — закричал Звермайер так резко, что лосиха подпрыгнула от неожиданности. — Срочно присылайте подмогу!

— Звермайер, что происходит? — не менее громко завопил буйвол в ответ. — Почему никто из вас не отвечает на звонки? Где вас носит всех?

— Гиппингтон нас всех чуть не расстрелял и увёз Ника и Джуди на машине! — рявкнул тигр. — Немедленно отправляйте в Вудлэнд вертолёт, отслеживайте по маячку Джуди — и вперёд за этим негодяем! Шевелите все задницами, иначе Зубриус умрёт от потери крови!

— Понял! — мгновенно отреагировал Буйволсон. Забыв отсоединиться, он схватил трубку рабочего телефона. Звермайер слышал несколько мгновений, как капитан начал быстро раздавать указания, пересыпая свою речь отнюдь не печатными выражениями, и разорвал соединение. Тигр отдал телефон супругам и быстро помчался в дом.

Прошло около получаса. Полицейские тем временем ожидали прибытия помощи в доме. Альвисс то и дело выходил каждые пять минут на крыльцо, ожидая, что вот-вот, отчаянно ревя двигателями, подъедут к дому полицейские автомобили; Звермайер прислушивался к происходящему снаружи и ждал, когда раздастся рокот снижающегося вертолёта. Зубриус, протяжно и тяжело дыша, лежал на диване, пачкая обивку кровью, и из последних сил прижимая копыто к ране. Асмунд смотрел в окно и время от времени переводил взор на раненого Хоакима, всерьёз опасаясь за недавнего узника. Шериф городка Грэйлэндс оставил в подвале не менее пяти пинт крови, и с каждой потерянной каплей несчастный зверь терял шансы на спасение.

— Пуля… могла повредить… какой-нибудь из сосудов… — хрипло произнёс Зубриус, открыв глаза и взором, в котором плескалась боль и изнурение, обвёл комнату. — Поторопились бы там…

— Альвисс, — обратился к капитану, когда тот вошёл в комнату, Асмунд, — как там Мариэтта? Ты видел её?

— Да, — коротко ответил лев. — Но брать её с собой я не собирался. Знаешь же, как с Гиппингтоном встретились на дороге. Совершенно уверен, он увёз крольчиху и лиса с собой.

— Слышите? — вдруг воскликнул Звермайер, вскочив.

Издалека послышался приглушённый расстоянием звук вертолёта, который с каждым мгновением становился всё громче. Асмунд и Альвисс облегчённо вздохнули. Звермайер же жадно прислушивался к звукам, который сейчас были спасительными, и выглядел так, как будто не мог поверить своим глазам. Не говоря ни слова, молодой тигр выскочил в коридор, а оттуда — наружу.

Оглашая окрестности оглушительным рёвом, над посёлком зависли два полицейских вертолёта. Ветер, образовавшийся из-за работающих мощных лопастей, поднимал облака пыли и трепал деревья. Звермайер увидел рядом с пилотом одного вертолёта офицера Мариуса Джексона, замахал лапами, указывая на поляну рядом с лесом, где машина могла сесть. Через несколько минут летательный аппарат плавно приземлился на траву, колыхавшуюся волнами под воздействием воздушных потоков, второй вертолёт завис над домами. Джексон выскочил на траву, задняя боковая дверь скользнула в сторону, явив взору Звермайера двух врачей-оленей, в том числе и их полицейского доктора, леопарда Акселя Спотса, с медикаментами в чемодане. Звери быстро достали носилки, а в это время к дому подъехали, отчаянно воя сигнализацией, три полицейских автомобиля. Из одного из них выскочил Буйволсон и вместе с докторами, Мариусом и Звермайером помчался к дому.

— Где все? — спросил буйвол.

— В доме, — ответил Звермайер.

В прихожей моментально стало тесно от множества крупных зверей. Всей толпой они ворвались в комнату, Буйволсон оказался впереди.

— Хоаким, где ты? — крикнул он, врываясь в комнату и окидывая взглядом Альвисса и Асмунда. — О небо… — ужаснулся капитан при взгляде на окровавленного друга и сразу метнулся к нему. Спотс тем временем приготовил носилки и доставал из чемодана капельницу с готовым препаратом. Хоаким с трудом приподнялся, новая волна острой боли окатила его, но зверь ослабел уже настолько, что едва не потерял сознание. Доктора действовали быстро, чётко и слаженно — не без помощи сил полицейских они аккуратно уложили раненого на носилки и приладили капельницу.

— Быстро Зубриуса в вертолёт, следить за ним в оба глаза! — скомандовал Буйволсон. — Со всех шкуру спущу, если с ним что-то случится. А вы, — он обернулся к Звермайеру, Джексону, Дэнсмэйну и Асмунду, — бегом в машину! Да шевелитесь же! — рявкнул буйвол, хотя львы и тигр уже устремились к выходу.

Зубриуса с великой осторожностью подняли на борт вертолёта. Спотс внимательно следил за поступлением в его организм содержимого капельницы. Один из оленей измерял зубру давление, перебрасываясь с коллегой-сородичем в словах своим, медицинским; тот прижимал чистое полотенце к ране. До задворок сознания затуманенного болью и усталостью раненого зверя всё происходящее уже долетало лишь урывками, и, едва вертолёт оторвался от земли, в голове Зубриуса мелькнула облегчающая мысль: «Вот и всё…» Зверь, окончательно обессиленный потерей крови, потерял сознание, но боль всё равно не оставляла его, и всё время полёта до Зверополиса Зубриус то впадал в беспамятство, заставляющее забыть о боли, то возвращался в реальность. Но с каждым таким перепадом боль тупела, а пробитое пулей плечо словно становилось свинцовым. Перед тем как вертолёт начал заходить на посадку на крышу Центрального госпиталя, зубр почувствовал сквозь пелену слабости, что его мощное тело холодеет, а сердце, гоняя по жилам кровь, сокращается всё слабее и медленнее. Стенки и потолок вертолёта как будто ушли вверх и в стороны, и зверя накрыла широкими крыльями тьма. Перед погружением в неё Зубриус разобрал еле слышный, словно издалека доносившийся крик одного из докторов — он не мог понять, кто испуганно кричал:

— Давление, давление падает!

Спотс буквально слетел с места и подскочил к Зубриусу и проверил его пульс. Коллега-олень тем временем снял с себя фонендоскоп и приложил мембрану к широкой груди раненого зверя. Зубриус не дышал.

— Аксель, он не дышит! — констатировал доктор.

— Быстро звони супруге Буйволсона и вызывай её и реаниматологов на крышу! — скомандовал Спотс, обнаруживший отсутствие пульса. — Иначе мы его потеряем. Дыхательный мешок сюда, быстро!

Подходящий для зубра дыхательный мешок был взят заранее — Буйволсон обо всём распорядился, поскольку, звоня в госпиталь, сообщил всё и жене, и Спотсу, как будто чувствовал ухудшение ситуации с самочувствием тяжело раненного друга. Леопард взял инициативу в свои лапы и велел делать непрямой массаж сердца, чередуя его с искусственной вентиляцией лёгких. Вертолёт как раз плавно коснулся взлётно-посадочной площадки на крыше многоэтажного госпиталя, а к прибывшим докторам с экстренным пациентом торопились несколько коллег во главе с Анабель Буйволсон. Не вытаскивая Зубриуса из вертолёта, подоспевшие вытеснили Акселя и оленей из салона. Доктор-буйволица взяла инициативу в свои копыта, узнав, что коллеги уже начали проводить реанимационные действия. Супруга капитана полиции знала, что перед ней — друг её мужа, поэтому серьёзная ситуация требовала от неё немедленных действий. Прочно заперев на замок в глубине сознания все посторонние мысли, она принялась раздавать указания. Прибежавшие с миссис Буйволсон доктора и двое молодых интернов поспешно готовили адреналин и дефибриллятор, пока Спотс и его коллеги делали непрямой массаж сердца и вентиляцию лёгких мешком Амбу. Серьёзная квалификация и многолетний опыт работы Анабель Буйволсон дал свои плоды — через несколько минут Зубриус пришёл в себя. Обернувшись к молодым коллегам, буйволица распорядилась:

— Немедленно его в реанимацию! Готовьте операционную и инструменты! Позвоните на ближайшие станции переливания крови, нужно не менее трёх литров крови зубра.

Молодые практиканты — лев и леопард — тем временем приготовили под крышей, у лестницы, ведущей наверх, каталку. Врачи быстро занесли раненого друга Буйволсона внутрь госпиталя и сразу же переложили на эту каталку. Один из оленей помчался вниз выполнять приказ начальницы.

* * *

— Шеф, прошёл почти час, Гиппингтон может быть где угодно, — сказал Звермайер, осторожно притронувшись лапой к царапине на шее. Микроавтобус тем временем вырулил с просёлочной дороги, соединяющей Вудлэнд с основной трассой, за ним следовали два внедорожника. Один из них, в котором находился Асмунд Монтгомери, повернул в сторону Зверополиса, Альвисс Дэнсмэйн поехал вслед за Буйволсоном и Носорожицем.

— Я его найду, что бы мне это ни стоило! — рявкнул буйвол, обернувшись к тигру. — Если он что-нибудь сделает с Хоппс или Уайлдом… да за то, что он с вами пытался сделать, я его растопчу и на этом же месте, где схвачу, зарою! — Буйволсон ударил кулаком по сиденью и шумно выдохнул, затем, переведя взор, пышущий злостью, на шею подчинённого, и уже спокойнее спросил: — Не сильно задел?

— Царапина, — отмахнулся Звермайер. — Заживёт. Как Зубриус?

Буйволсон, очень переживавший за буквально несколько часов назад объявившегося давнего друга, не успел ответить. В этот момент из динамика раздался усиленный включённой громкой связью голос МакРога:

— Шеф, Гиппингтон едет прямо по трассе Зверополис — Нью-Фэнгз. Вы в сорока милях от него.

— Глаз с монитора не своди, понял! Если куда повернёт — сразу докладывай! — приказал Буйволсон. — Я не буду отключаться.

Находившийся в кабинете Буйволсона носорог только возвёл глаза к потолку — он слышит эту фразу от шефа уже в четвёртый раз. Не отрывая взора от монитора, полицейский протянул лапу к стоявшему рядом стакану с кофе.

— Нью-Фэнгз? — чуть повернул могучую голову к Буйволсону Носорожиц. — Сомневаюсь, что он сможет проехать через город, когда его нагоним.

— Была бы возможность предупредить посты города… — пробормотал под нос Звермайер и замолчал — номер автомобиля, в котором Гиппингтон увозил Ника с Джуди, был им неизвестен. Да и он не такой дурак, чтобы ехать через оживлённое место.

— МакРог, — взял трубку Буйволсон через несколько минут, — где сигнал?

— Объект свернул с трассы, сэр! — сообщил офицер. — Развилка в тридцати милях от вас, повернул налево в сторону… э-э-э… — молчание в пару мгновений, — …деревни Блэк-Хилл. От развилки до пункта около двадцати миль, едет довольно быстро.

Когда прошло немногим меньше четверти часа, носорог сообщил:

— Что-то странное… Он остановился. Около какого-то озера.

Услышав информацию, Звермайер на мгновение нахмурился, затем, переведя взор на Буйволсона, увидел, как медленно расширяются его глаза, словно он увидел что-то необычное. Но на самом деле это было выражение не изумления, а опасения. После громогласного распоряжения капитана ехать вперёд быстрее Носорожиц буквально вдавил в пол педаль газа, и микроавтобус, взревев двигателем, быстро помчался вперёд, в то время как Буйволсон отчаянно молил небеса, чтобы Гиппингтон не обнаружил маячок у Джуди.

* * *

Гиппингтон, не догадываясь, что за ним едет полиция, продолжал двигаться прочь от Зверополиса, увозя в багажнике одурманенных снотворным Ника и Джуди. Вскоре мелькнул указатель, сообщавший, что до города Нью-Фэнгз оставалось немногим больше пятидесяти миль. Однако гиппопотаму был нужен вовсе не город — у него на примете было одно место, где он уже бывал пару раз с родителями, но это было так давно… До ближайшего населённого пункта было больше десяти миль, вокруг — ни души, жители деревни Блэк-Хилл стеснялись в большинстве своём контактировать с остальной звериной цивилизацией и выбирались в Нью-Фэнгз или Зверополис только в случае крайней необходимости. И Гиппингтон надеялся, что с его последнего появления там ничего не изменилось.

Наконец впереди замаячила развилка, за которой вместо густого простирались поля и пашни. Гиппингтон повернул влево, на Блэк-Хилл, согласно указателю. Снова та же просёлочная дорога, что и на Вудлэнд, снова стискивающий неширокую трассу с обеих сторон лес, снова неумолчный шелест листвы. И снова та же тишина, присущая не очень оживлённым местам. Проехав несколько миль, гиппопотам свернул направо, куда указывала покосившаяся стрелка, на которой неаккуратно было намалёвано «Озеро Дип, 3 мили». Автомобиль медленно поехал по тесной лесной дороге, по которой можно было проехать только одному транспортному средству — росшие местами мелкие деревья и кустарники хлестали по дверям, лобовому и ветровым стёклам. На небольшой скорости Гиппингтон доехал до озера и, остановившись у самого берега, рядом с длинным плотом, заглушил двигатель и вышел из салона, вдохнув полной грудью свежий воздух.

— Ладно, время терять нельзя, — сказал гиппопотам сам себе, затем открыл багажник автомобиля, где лежали Ник и Джуди, начавшие ко времени приезда к озеру приходить в себя. Грубо схватив связанных друзей за шиворот, Гиппингтон вытащил их и опустил рядом с багажником. Джуди со смесью ужаса и злости смотрела на преступника, Ник же, тяжело дыша, дёргался, пытаясь хоть как-то ослабить путы.

— Не стоит даже пытаться, — насмешливо пропел Гиппингтон, наблюдая за тщетными усилиями лиса. — Убежать от меня вы всё равно не сможете, а времени у нас будет предостаточно.

— Для чего? — фыркнула Джуди.

— Для разговора! — топнул ногой гиппопотам. — Отвечай, что вам понадобилось у меня на даче! Откуда о ней узнали? И что за папку тебе должен был передать Монтгомери? Отвечай, ушастая!

— Можно подумать, что ты не убьёшь нас, если узнаешь правду! — прорычал Ник и в чувствах плюнул в сторону Гиппингтона. Массивная морда зверя словно перекосилась от ярости и, гулко топая лапами, он подошёл к Нику и, чуть склонившись, хлёстко ударил его копытом по морде. Джуди охнула от ужаса и отчаянно задёргалась, но это не помогло — её тело тоже крепко опутывали проклятые верёвки. Рыжая голова лиса мотнулась в сторону, глухо стукнувшись виском о корпус автомобиля. Повернувшись к Гиппингтону, Ник лишь осклабился, показывая поалевшие от крови зубы.

— Не трогай его! — крикнула крольчиха, в голосе которой, помимо слёз злости и страха, звучала отчаянная мольба.

Гиппингтон, странно улыбаясь, переводил взгляд с крольчихи на лиса и обратно. Затем, шумно вздохнув, он прошёл к багажнику и достал оттуда то, что положил, когда грузил бесчувственные тела, — большой чёрный полиэтиленовый мешок. Расстелив его перед связанными друзьями-полицейскими, гиппопотам достал из-за пояса пистолет и направил его точно в лоб Нику.

— Если не начнёте говорить, один из вас через минуту окажется в этом мешке, — прорычал преступник. Тон, которым он произносил эти слова, был уверенным, голос Гиппингтона не дрожал. Он не пытался породить у Ника и Джуди иллюзию страшной обстановки, не кривил душой, он действительно готов был пойти на страшный шаг — и у Джуди было очень много сомнений в том, что этот гиппопотам их просто отпустит. Гиппопотам продолжал держать пистолет в вытянутой лапе, не сводя его с головы Ника, а время, казалось, застыло на месте. Неожиданно зверь, шумно вздохнув, опустил оружие и пробормотал:

— Кажется, тебе надо немного освежиться, рыжий.

Подойдя к Нику, Гиппингтон ухватил его за шиворот и поволок на плот. Длинное деревянное сооружение скрылось под водой почти на треть под весом тяжёлого зверя. Джуди, отделённая от кромки воды буквально тремя ярдами, резко рванулась и повалилась, связанная, на бок, из её груди вырвался сдавленный крик:

— Не трогай его! Не трогай!

— И тебе не советую напрягаться, зайка, — проворчал Гиппингтон. — Никто не услышит нас, мы далеко от цивилизации. А ты, — он повернулся к крольчихе, — трезво оцени своё решение молчать, оно может тебе дорого обойтись!

— Морковка, — взвился Ник, выплёвывая в воду кровь, — молчи! Не говори ничего!

Договорить лис не успел — ухватив его за загривок, Гиппингтон погрузил его голову в воду. Через несколько мгновений Ник начал дёргаться, пытаясь высвободиться из хватки гиппопотама — ему не хватало воздуха, и он начинал задыхаться, но всеми силами пытался не вздохнуть и не пустить воду в лёгкие. Игнорируя полные боли и страха за друга крики Джуди, Гиппингтон продолжал удерживать голову лиса в воде. Лапы его были связаны, и не было никакой возможности сопротивляться. Помедлив ещё несколько мгновений, Гиппингтон резко вытащил голову Ника на воздух. Лис отчаянно откашливался от воды, она текла ручьями с его головы и морды. По поверхности озера, взбаламученной Гиппингтоном и его действиями, расходились большие и маленькие круги. Дождавшись, пока Ник прокашляется и задышит нормально, Гиппингтон поднял его голову и развернул мордой к себе.

— Знаешь, какой бывает смерть под водой? — спросил гиппопотам, глядя лису в глаза. — Ответ простой — она ужасна. Но если ты перестанешь сопротивляться и впустишь в лёгкие воду — наступит эйфория. Думаю, это прекрасное ощущение, ты оценишь. Но вряд ли с кем-либо поделишься!

— Отпусти его, Дерек! — отчаянно молила Джуди, чуть не плача. — Умоляю, отпусти его!

Фыркнув, гиппопотам повернулся к крольчихе, которая умоляющим взором смотрела на него. В её ярко-сиреневых глазах блестели слёзы, а сама Джуди дрожала от напряжения. Гиппингтон же словно испытывал наслаждение, мучая свою рыжую жертву и наслаждаясь отчаянием крольчихи. И, проигнорировав вопли молодой сотрудницы полиции, гиппопотам снова опустил голову лиса в тёмную водную гладь.

— Прекрати! — уже чуть не визжала крольчиха, пытаясь встать, несмотря на связывающие её путы. Гиппингтон даже не обернулся на её крик. В этот момент раздался звучный хлопок выстрела, который разнёсся эхом по лесу. Гипппингтон, рывком вытащив Ника из воды, повернулся на звук вместе с Джуди. Державший лиса преступник зарычал от злобы, его копыто скользнуло к пистолету за поясом, а в голосе Джуди, когда она закричала, звучали отчаянная мольба и одновременно облегчение с радостью:

— Капитан!

К пленникам и Гиппингтону, раздувая от ярости широкие ноздри, стремительно шагал Буйволсон. Тёмно-карие глаза буйвола метали молнии, и Джуди чувствовала исходящую от своего начальника злобу, казавшуюся осязаемой. Произведя первый выстрел в воздух, он наставил пистолет на Гиппингтона, готовый выстрелить в преступника. Гиппопотам успел вытащить своё оружие и прижать его к виску Ника.

— Отпусти его, Гиппингтон, или тебе несдобровать! — прорычал Буйволсон.

— Сначала убери своё оружие, или его мозгами полакомятся озёрные рыбы! — не сдался гиппопотам.

Буйволсон взвёл курок, не собираясь опускать пистолет, а Гиппингтон готов был нажать на спуск. Капитан полиции поднёс свободное копыто к уху и коротко произнёс:

— Носорожиц!

Через мгновение раздался резкий, но тихий свист, и рядом с копытом Гиппингтона в дерево с гулким стуком влетела пуля. Притаившийся со снайперской винтовкой Носорожиц выбрал прекрасное место для прицела — огромное дерево, толстенный ствол которого разветвлялся на уровне его груди, а в получившемся большом проёме полицейский установил мощную винтовку, способную убить одним выстрелом носорога. Гиппингтон от неожиданности отскочил и чуть не упал в воду, по-прежнему держа мокрого Ника за воротник полицейской формы. Буйволсон снова скомандовал:

— Наведи на него прицел. И вызывай остальных.

Джуди и Буйволсон смотрели на широкую грудь Гиппингтона. Сам гиппопотам медленно перевёл взор на своё тело и увидел, что на уровне сердца маячила маленькая ярко-красная точка — лазерный целеуказатель винтовки. Буйвол, по-прежнему не сводя оружие с преступника и медленно, шаг за шагом приближаясь к нему, отчеканил:

— Одно лишнее движение — и мой снайпер без всякого предупреждения сделает в твоей груди дыру. Последний раз говорю — отпусти Уайлда, брось пистолет мне и на колени!

Медленно Гиппингтон отвёл пистолет от виска Ника и, протяжно рыкнув от бессилия и разочарования пополам с яростью, бросил пистолет под копыта подошедшему Буйволсону. Капитан полиции бросил гиппопотаму складной нож и велел:

— Развяжи его. И без глупостей.

Джуди, всё ещё не в силах поверить в избавление от разворачивавшегося на её глазах кошмара, словно во сне наблюдала за манипуляциями Гиппингтона и за неотрывно скользящей по его груди красной точкой. Зверь покорно разрезал путы, крепко связывавшие лиса, и их остатки упали в воду и на плот. Растирая передние лапы — конечности от пережатия верёвками затекли — и неловко шевеля задними, Ник вырвал у гиппопотама нож и поспешно подошёл к Джуди, в то время как преступник находился под прицелом Буйволсона и Носорожица. Гиппингтон опустился на колени.

— Ты как, Ник? — дрожащим голосом спросила Джуди, когда лис начал осторожно разрезал верёвки на её лапах.

— Живой и здоровый, — в свойственной ему манере фыркнул рыжий друг и потряс головой, чтобы прочистить от воды уши. Фонтан брызг окатил Джуди. — Я рядом, говорю и двигаюсь, значит, живу! А ты?

Джуди не ответила, только ограничившись кивком, но когда Ник освободил её от пут, она крепко схватила его за лапу. В это время раздался шум колёс, и на берег озера из леса въехали микроавтобус и полицейский автомобиль, которые ожидали приказа Буйволсона. Выскочившие из автомобилей полицейские мигом вскинули свои пистолеты и направили их на Гиппингтона. Буйволсон подошёл к преступнику и надел на него налапники, заведя конечности за спину.

— Теперь не сбежишь, жирдяй! — прорычал капитан ему в ухо. Гиппингтон, никак не отреагировав, покорно шёл, подталкиваемый Буйволсоном, к автомобилям. Скользнув взглядом по развязанным Нику и Джуди, гиппопотам не удержался от вопроса:

— И как же вы могли узнать об этом месте и приехать по моим следам?

Подошедший к нему Звермайер холодно сообщил:

— Не ты один такой хитроумный. Нелестно отзываясь о хищниках, никогда не забывай о том, что у них есть клыки и когти, которыми они смогут воспользоваться.

Ник и Джуди, обогнав коллег, встали между ними и полицейской машиной. Затем правая лапа крольчихи скользнула под полицейские брюки, к низу живота, и ловким жестом фокусника извлекла из-под одежды маленький чёрный предмет и показала его Гиппингтону.

— Отслеживающее устройство, — торжествующе сообщила крольчиха. — Когда мы находились на твоей даче, где ты чуть не убил наших коллег и друзей, когда ты вёз нас с такими же намерениями, этот прибор всё время был у меня под одеждой. А в твоём доме найдено ещё кое-что интересное, что я уже отдала капитану!

Окинув ликующим взглядом раздосадованного Гиппингтона, крольчиха и лис хором добавили:

— Прости, схитрили чутка!

— Я тоже схитрил чутка! — раздался знакомый голос, заставивший Гиппингтона изумиться. Из автомобиля вышел совершенно целый и живой Альвисс Дэнсмэйн, в смерти которого гиппопотам был уверен ещё мгновение назад. Подойдя к Дереку, Дэнсмэйн ударил его по морде в ответ, заставив отступить на шаг назад. Зверь потряс головой, а лев, расстегнув несколько пуговиц на массивной груди, показал надетый под полицейскую форму бронежилет.

— Никогда не меряй всех по себе, Гиппингтон-неудачник, — фыркнул лев-капитан. — У меня для тебя плохие новости — ты видишь только то, что на поверхности.

* * *

— МакРог и Носорожиц, быстро отведите Гиппингтона в камеру, под усиленную охрану, и не сводите с него глаз! — распорядился Буйволсон, когда все приехали в здание Первого отдела. Носороги, подтолкнув преступника, повели его вперёд, никто из компании не обернулся. Буйволсон повернул голову к Дэнсмэйну:

— В больницу поедешь? Как себя чувствуешь?

— Я в порядке, поеду к себе на работу, — отмахнулся лев и вновь поморщился от боли. — У меня тоже есть кому осматривать.

— Где Когтяузер? Когтяузер! — гаркнул капитан и увидел Бенджамина, быстро выпрямившегося за постом диспетчера и чуть не уронившего на пол пончик. — Вызывай Спотса, пусть осмотрит Звермайера и остальных.

— Есть, сэр, — кивнул Когтяузер и потянулся к телефону.

— Со мной всё хорошо, сэр, — поднял голову молодой офицер.

— Тогда, раз ты в порядке, допроси своего брата, пока меня не будет, — велел капитан и позвал подходившего к компании зверей офицера Джексона. — Пойдёшь с ним, Джексон.

Тигр кивнул.

— Хоппс и Уайлд, — капитан повернулся к Джуди и Нику, — езжайте домой, приведите себя в порядок и приезжайте обратно. Если я не вернусь до вашего приезда, ждите меня.

Буйволсон и Дэнсмэйн развернулись и пошли к выходу, каждый к своим машинам. Альвисс поехал на работу, а Буйволсону немедленно нужно было узнать о состоянии Зубриуса. Он мог бы позвонить супруге, но он должен был убедиться в том, что жизни его друга ничего не угрожает, только если он увидит его лично. Сев в свой автомобиль, капитан поехал в Центральный госпиталь. Отъезжающий автомобиль провожали шум дневного города и отдалённые раскаты грома — надвигалась гроза.

— Что с ним? — напрямую спросил Буйволсон, едва увидев супругу. Одетая в пижаму хирурга, буйволица торопилась, и, судя по встревоженному выражению её тёмной морды, супруг понял, куда — в операционную.

— Оперируем, — быстро бросила миссис Буйволсон на ходу. — Он потерял много крови, у него раздроблены кости и повреждены сосуды. Нужно срочное переливание.

— Ты мне скажи, — не отставал буйвол, — он поправится? Анабель, не молчи! Поправится?

— Делаю всё возможное, Эд! — обернулась хирург с нетерпением. — Не мешай, пожалуйста, у меня работа! И к Хоакиму нельзя! Только после операции!

С этими словами буйволица перешла почти на бег, а в спину ей донёсся громкий голос супруга:

— Сразу позвони мне после операции! Слышишь?

Не ответив, Анабель скрылась за дверями операционной. Буйволсон тяжело вздохнул и, моля небеса о том, чтобы супруга спасла друга, повернулся и, сжимая копыта в кулаки, направился вниз, к своей машине. Надо было ехать на работу. Когда капитан вышел из госпиталя, его встретила стена ливня и резкие порывы ветра. Ругаясь про себя, он добежал до автомобиля и сел за руль, пытаясь успокоить себя самовнушением — его супруга отличный специалист, она обязательно вылечит Хоакима. Другого исхода капитан полиции не предполагал.

Минуты две-три Буйволсон сидел в тёплом салоне автомобиля, слушая, как по крыше и по стёклам барабанят крупные дождевые капли. Взгляд его, затуманенный думами, равнодушно скользил по прохожим, спешащим укрыться от обрушившегося на Зверополис ливня. В этот момент раздалась трель телефона, и шеф посмотрел на дисплей. Слегка улыбнувшись при виде номера, Буйволсон поднёс телефон к уху.

— Здравствуй, папа, — произнёс зверь.

— Здравствуй, Эд, здравствуй! — раздался в динамике бодрый, совсем не старческий голос. — Как у тебя дела? Надеюсь, не отвлекаю от работы?

— Пока нет, — вздохнул Буйволсон, стараясь, чтобы его голос звучал как можно более непринуждённо. — Отъехал по одному делу. Как ты?

— У тебя всё в порядке? — каким-то образом находившийся по другую сторону телефона старый буйвол уловил всё то, что сейчас испытывает сын.

— Всё в порядке, — отчеканил Буйволсон. — Честно, отец. Как ты живёшь? Говорил, что собирался приехать к нам на несколько дней.

— Своих дел по горло, да и приболел слегка, — вздохнул Буйволсон-старший. — Я ждал вас с Анабель и Гилбертом, надеялся, что вы приедете на эти выходные. Хотя, у вас же день Зверополиса.

— И работа тоже, и патрулирование на празднике, — подхватил капитан и с несвойственной ему утомлённостью в голосе сообщил: — Иногда она меня спасает, но иногда просто давит, как камень на шею. И нет никакой возможности освободиться. Но с учётом того, что разворачивается сейчас, я понимаю, что отступить уже нельзя… что эта ситуация требует моего вмешательства.

— Ты сам выбрал этот путь, сын, — сухо напомнил ему отец. — Скажу тебе твоими же словами — стремись ощущать свою надобность в этом мире, несмотря ни на что.

Буйволсон не нашёлся что возразить.

— Послушай, — сообщил он. — Я как раз планировал на этой неделе взять пару дней и приехать к тебе. Гилберт сдаёт в колледже последние зачёты, когда закроет их — вырвемся к тебе. Ты рад?

— Я давно вас не видел, — вздохнул старый буйвол. — Тебе и отдых нужен, и… В общем…

Отец замолчал.

— Ну, говори, — поторопил его капитан полиции.

— Будь осторожен, — приглушённым голосом произнёс старший Буйволсон. — Особенно сейчас. Я очень переживаю за тебя, сынок…

— Вы с Анабель сговорились, что ли? — недовольно выпалил сын. — Ей то кошмары про меня снятся, то ты с предупреждениями нагнетаешь! Может, мне ещё уволиться?

— Ты не один живёшь! — повысил голос отец. — У тебя есть друзья, жена, сын, отец в конце концов. А я тебя знаю, Эддрик — всегда бросишься в самое пекло! Не раз такое заканчивалось для тебя… не самым приятным исходом. Я не хочу, чтобы с тобой случилось то же, что и с Рикардом, я не хочу потерять второго сына!

При упоминании о родном младшем брате у Буйволсона резко кольнуло в груди. Спустя несколько мгновений он негромко сказал:

— Моя жизнь зависит от меня самого, отец. Мой брат знал, на что шёл. Сделаю всё, чтобы со мной ничего подобного не случится, ты доволен?

— Не игнорируй отца, — после короткой паузы сообщил Буйволсон-старший. — Я просто беспокоюсь о тебе. Кроме тебя и твоей семьи, у меня никого не осталось…

— Я обещаю, у меня всё хорошо, отец. И так и будет, — произнёс Буйволсон-младший. — Не сгущай краски, у меня этого достаточно и на работе. И не волнуйся — на этой неделе увидимся. Пока, я люблю тебя.

— Передавай Анабель и Гилберту привет, — чуть повеселевшим голосом сказал отец и отсоединился. Несколько мгновений Буйволсон слушал короткие гудки, затем в его груди снова кольнуло — но уже не от упоминания имени брата, но от другого, пока не поддававшегося объяснению. Буйвол завёл мотор, автомобиль, отозвавшись сытым урчанием, покатил по улицам к зданию Первого отдела полиции.

* * *

Носороги отвели Гиппингтона в камеру. Гиппопотам шёл со скованными за спиной лапами, путь его проходил мимо камеры, где сидел Бенедикт. Увидев идущего мимо решётки арестованного беглеца, молодой тигр в потрясении даже встал с койки. Поймав его взгляд, гиппопотам незаметно послал тигру неприятную ухмылку, а тигр продолжал смотреть ему вслед. Следом раздались быстрые шаги, и Бенедикт обернулся — к его камере шли Мариус Джексон и брат.

— Что происходит? — тихо спросил брат Вальтера. — Вальтер, что он здесь делает?

— Сейчас ты и расскажешь! — буркнул тигр, однако Бенедикт заметил на шее брата царапину.

— Вэл, что это? Откуда у тебя…

— Иди за ним, быстро! — рыкнул Мариус. Бенедикт покорно вышел наружу, и Джексон — его друг детства — защёлкнул за спиной брата коллеги налапники. Тигры повели сородича в камеру для допросов, весь путь они проделали в напряжённом молчании, которое все хранили в ожидании нелёгкого разговора. Бенедикт пару раз пытался спросил у брата, для чего они хотят поговорить с ним, но оба раза в горле на пути слов будто вставала невидимая преграда. Едва Бенедикта привели в комнату для допросов и усадили за стол, как вдруг в помещении погас свет.

— Что за… — пробормотал Мариус, уставившись на лампочку, ещё несколько мгновений назад заливающую камеру для допросов тусклым светом.

— Лампочка перегорела, — предположил Звермайер.

Мариус выглянул в коридор и покачал головой:

— В коридоре тоже не горит. Отключилось электричество.

— Значит, придётся говорить без света, — резюмировал Звермайер. Бенедикт выжидающе посмотрел на брата, а Вальтер, указав на рану на шее, прошипел:

— Это след от пули, выпущенной в меня Гиппингтоном. А ещё он чуть не застрелил Альвисса Дэнсмэйна, тяжело ранил Хоакима Зубриуса и собирался убить Ника и Джуди. Он запер нас в подвале своей старой дачи, и шакал знает, что с нами случилось бы, если бы не маячок слежения у Джуди и не случайный заезд в посёлок одной молодой пары!

— Что?! — вскочил Бенедикт, однако стоявший за его спиной Мариус рывком усадил молодого тигра обратно на стул. Несколько мгновений брату Вальтера понадобилось осознать сказанное им, и слова ввергли тигра в шок, а затем — в ярость. Тигр долго не мог что-либо сказать, и он только открывал и разевал пасть.

— Он стрелял в тебя? — наконец выдавил из себя Бенедикт. Его мощная грудь расширилась во вдохе, и тигр нахмурился.

— Бен, — обратился к брату коллеги Мариус, — сейчас в твоих интересах рассказать всю правду. Всю. Вы с Вальтером — мои лучшие друзья, поэтому ради твоей пользы он всё рассказал мне. Мы оба хотим обезопасить тебя от этих сволочей, оба рискуем своей карьерой из-за тебя. Гиппингтон крайне опасен для многих, ты сам знаешь, кто стоит за ним.

Глаза молодого тигра буквально вылезли из орбит, когда Мариус замолчал, и Бенедикт перевёл взгляд на брата.

— Не надо упрёков, — осадил открывшего пасть тигра Звермайер. — Говори, при Мариусе, где они прячут Волкаса и Стефана Златогрива!

Бенедикт снова вздохнул, и по вздоху брата Вальтер понял всё.

— Не хочешь говорить — я сам скажу. Нашёлся свидетель, который видел, как вы вытащили из автомобиля раненого Стефана, столкнули автомобиль, на котором приехали, в пруд недалеко от Малых Норок. Так Джуди с Ником вышли на старую станцию, где и наткнулись на Гиппингтона. Вы там прячете Стефана с Гарольдом? Отвечай!

Бенедикт, обезоруженный осведомлённостью брата, только опустил голову. Тигры дожидались, когда арестованный скажет хоть слово. И молодой тигр, не отрывая взора от столешницы, кивнул.

— Тебе светит солидный срок за соучастие в преступлениях, — припечатал Мариус. — Но мне кажется, что лучше — тюрьма, нежели то, что тебя ждёт на свободе. Я не хочу узнать из новостей по телевидению или из газет, что в каком-то мусорном баке обнаружили тело Бенедикта Звермайера.

— Можно подумать, что вы сможете обеспечить мне защиту от них! — горько произнёс Бенедикт и уронил голову на передние лапы. — Можно подумать, что вы сможете справиться с Дарктайгером и со всеми, кто с ним повязан одной ниточкой! А этих зверей — десятки, если не сотни! Вы не представляете, в какую нору лезете, ребята! Если отправитесь туда всем отрядом полиции, даже с Буйволсоном, и наткнётесь на этого тигра и его банду, то живыми вы не вернётесь. Это как минимум, Вальтер!

В избытке чувств молодой тигр обхватил голову лапами и застонал. Ему понадобилось примерно две-три минуты, чтобы полностью овладеть собой, и когда Бенедикт заговорил, голос его звучал ровно:

— А что с вами произошло? С тобой, Хоакимом и крольчихой с лисом?

— Сейчас мы тебя допрашиваем, а не ты, — оборвал Бенедикта Вальтер. Молодой тигр вскинул голову и резко сообщил:

— Это не просто любопытство, Вальтер! Я неспроста интересуюсь, непонятно, что ли? Думаешь, мне небезразлична твоя судьба? Я спрашиваю, что сделала эта сволочь с тобой, Хоакимом и остальными? Отвечай.

Тигры молча посмотрели друг на друга, затем Мариус, повернувшись к другу, кивнул — он тоже не услышал от Звермайера всей правды о плене. Полицейский вздохнул и принялся рассказывать…

В то время, когда рассказ Вальтера подходил к концу, вернулся Буйволсон. Стряхнув с формы дождевые капли, он посмотрел на огромный вестибюль, где не горело ни одной лампочки.

— В чём дело? — разнёсся по зданию его громовой голос. — Почему нет света?

— Уже больше часа не горит ничего, сэр, — отозвался Носорожиц. — Гроза ведь, да ещё вон какая!

— Когтяузер, звони на подстанцию, узнай, в чём дело! — велел капитан. — Да хватит трескать свои пончики! — гаркнул он, видя, как диспетчер запихивает за огромную щеку остаток очередного пончика. — У меня и так работы вагон!

— Сэр, я сразу и позвонил, они обещали прислать бригаду для осмотра, сказали, что прибудут через час-полтора, — сообщил пятнистый диспетчер.

Сердито топая копытами, Буйволсон направился к себе в кабинет. Из-за отсутствия освещения и тёмных туч, клубившихся над Центральным районом, в помещении было гораздо темнее обычного. Шеф сел за стол, но тут же встал и направился в комнату для допросов, где находились три молодых тигра. Закрыв за собой дверь, он направился прямо к Бенедикту.

— Покиньте помещение, сейчас я с ним поговорю, — непреклонным тоном велел Буйволсон. Мариус и Звермайер послушно вышли из комнаты допросов в коридор и остались наблюдать за допросом.

— Капитан, если вы опять собираетесь спросить про брата мэра, я уже всё рассказал своему брату, — без обиняков сообщил Бенедикт, без малейшего страха глядя Буйволсону прямо в глаза. — Пойдите и спросите у него, а я устал говорить одни и те же слова.

— Ты не в том положении, чтобы вести игру по своим правилам! — гаркнул Буйволсон. — Здесь главный — я, гегемон здесь — я, власть здесь — я. Я и никто больше, понял? Здесь всё делается так, как распоряжусь я, поэтому, если я тебе велю рассказывать правду — ты это делаешь моментально! Мне плевать, сколько раз ты рассказал правду брату, но мне ты её скажешь, так или иначе. Я тебя слушаю.

Бенедикт посмотрел куда-то в сторону, затем повернулся к Буйволсону.

— Если я расскажу всё о Дарктайгере, они обязательно это узнают. Я просто обрисую Вам ситуацию. Я предупреждал брата о возможной опасности, скажу и Вам, сэр. Весь Ваш отдел для него — сор под лапами или крошки на столе после завтрака. Он просто сдунет вас всех и не поморщится.

— Он что-то готовит? — спросил Буйволсон. — И зачем ему Стефан с Волкасом?

Молодой тигр вздохнул и поднял на капитана честные глаза.

— Сэр, я клянусь, я заходил под землёй не во все помещения. Я многих зверей там встречал, они много чем заняты. Но я лично видел — и привозил — ящики с оружием. Автоматы, пистолеты и даже взрывчатку. И это только часть того, о чём я осведомлён этой сволочью!

— Ты его ненавидишь? — снова задал вопрос капитан. — Ненавидишь, но работаешь на него?

— У меня не было выбора, — покачал головой Бенедикт и уже в который раз рассказал историю о ребёнке.

— А в глубине души я уже давно испытываю желание сильно навредить ему за то, что он сделал с нашим с Вальтером отцом, — закончил молодой тигр. — Мне было только десять лет, а Вальтер заканчивал школу.

— Знаю, — прервал его Буйволсон. — Звермайер-старший чуть не погиб в автокатастрофе, подстроенной этим подонком. Я этим делом и занимался. Но ты не ответил на мой вопрос — зачем ему Стефан?

Помолчав несколько мгновений, брат Вальтера обрушил на Буйволсона очередную порцию невероятных сведений:

— Я не в курсе точно, ещё раз скажу, но Дарктайгер пытал этого Стефана и пытался выбить из него сведения о какой-то вакцине против вируса. Брат мэра работал вирусологом задолго до похищения, я просто выполнил приказ Дарктайгера — доставить Стефана к нему на базу.

— Вирусы, вакцина… — пробормотал Буйволсон себе под нос и несколько раз прошёлся взад-вперёд по комнате, затем развернулся к Бенедикту. — Тогда зачем ему Волкас? Ты и его увозил?

— Нет, — без колебаний ответил молодой тигр. — Я только доставил Дарктайгеру Стефана, дальше я ничего не совершал, клянусь. Как не знаю того, зачем ему ваш офицер.

— Это нам может рассказать твой коллега по банде, — сообщил Буйволсон. При упоминании о Гиппингтоне в душе у Бенедикта вскипела ярость — из его головы никак не выходил рассказ брата о том, как гиппопотам чуть не расстрелял их.

— Эта сволочь стреляла в моего брата! — взвился молодой тигр.

— Вот сейчас допросим его, и он всё нам расскажет, — припечатал капитан.

— В моём присутствии, — безапелляционным тоном заявил Бенедикт, вставая с места. Он прекрасно понимал, что находится на территории, где безраздельно властвовал Буйволсон, с предельной ясностью осознавая то, что принципы морали и нрава у авторитетного зверя действуют выборочно. Тигр не боялся буйвола, а если речь шла о брате, который мог погибнуть меньше трёх часов назад, Бенедикта переубедить ничто не могло, и он не собирался уходить обратно в камеру, не увидевшись с Гиппингтоном. Молодой хищник очень хотел посмотреть в глаза гиппопотаму, осмелившемуся напасть на полицейских. Буйволсон хотел что-то резко возразить, но Бенедикт тут же повторил — раздельно и по слогам:

— В моём присутствии, капитан!

Тут дверь открылась, и в проём просунулась голова Звермайера.

— Сэр, бригада электриков приехала, для осмотра проводки. Требуют вас.

«Не могли позже подъехать!» — раздосадованно подумал буйвол, но за дверь вышел. Подойдя к Звермайеру и Джексону, ожидавшим окончания разговора с Бенедиктом, капитан велел:

— Сейчас приду. Подождёте меня, и будем допрашивать Гиппингтона. А пока уведите этого, — он указал на Бенедикта, — в камеру.

Спустившись в вестибюль, Буйволсон осмотрелся в поисках приехавшей бригады. Взгляд его заметил стоявших рядом со стойкой диспетчера трёх зверей в рабочих спецовках — двух волков и одного массивного тигра, половину морды которого скрывал длинный козырёк. Капитан направился прямо к ним, и один из волков повернулся к подходящему полицейскому.

— Доброго дня, капитан, — вежливо приветствовал его волк. — К нам поступил вызов от вас…

— Знаю, — перебил его Буйволсон. — Сколько времени на всё уйдёт?

— Когда мы подъезжали сюда, нам сообщили, что на подстанции скоро устранят неполадки, поэтому мы будем вынуждены, так сказать, злоупотребить вашим гостеприимством, — чуть приметно улыбнулся второй серый хищник. — Мы просто осмотрим основные узлы и проводку, а когда дадут электричество, протестируем. Всё будет зависеть от ситуации, сэр. Вы только покажите, где у вас основные узлы.

Всё это время стоявший чуть позади тигр молча смотрел из-под козырька на Буйволсона. Его молчание не укрылось от капитана, и шеф, ткнув в него копытом, спросил:

— А этот что молчит? Немой, что ли?

Тигр быстро закивал, ему на помощь пришёл волк:

— Дефект с рождения, — и сочувственно вздохнул. — Ничего не говорит, но своё дело знает, набил лапы на этом. Так где у вас главный узел? — деловито спросил зверь.

— Когтяузер, иди и покажи им, — велел Буйволсон и пошёл к ожидавшим его наверху тиграм-офицерам. Гепард вразвалочку вышел из-за стойки, проследивший за его движениями тигр недобро усмехнулся. Но этого никто не заметил. В этот момент Буйволсон обернулся и окликнул рабочих:

— Вас только трое?

— Да, сэр, — кивнул волк. — Целой толпы рабочих для этого не нужно!

— Тогда работайте! — бросил Буйволсон и пошёл наверх. Волк проводил его недолгим взглядом, и бригада пошла вслед за Когтяузером.

Мариус, Звермайер и Буйволсон втроём пошли к камере, в которой сидел на койке Гиппингтон. Гиппопотам долгое время смотрел в одну точку на стене, мерно постукивая копытом по полу. Он ждал, но вовсе не тех зверей, что сейчас направлялись к решётке, отделявшей его от свободы. Повернув массивную голову на звук шагов, он лениво процедил:

— Рад снова свидеться с вами, многоуважаемый Мистер Несгибаемый!

Глаза гиппопотама блестели и издевательски смеялись, что действовало Буйволсону на нервы. Тем же взглядом преступник играл с ним во время прошлого разговора. Звермайер открыл замок, и Буйволсон скомандовал:

— На выход, живо!

— Что, амнистия? — скривился Гиппингтон. — Как-то быстро!

— Заткни пасть! — рявкнул Звермайер и, дрожа от едва сдерживаемой ярости, сделал было к несостоявшемуся убийце шаг, однако Буйволсон удержал молодого тигра. — Теперь ты точно сядешь навсегда, Гиппингтон! Уж я позабочусь.

Гиппопотам вновь скривился — на этот счёт у него было своё мнение и свои планы. Но он не собирался сообщать их полицейским, которые сейчас взирали на него глазами, полными злобы и ненависти. Они сами всё увидят воочию.

— Встал и вышел! — скомандовал Буйволсон. Шумно вздохнув, гиппопотам поднялся и, звякнув налапниками, которыми были скреплены его передние копыта, медленно вышел из камеры. Не говоря ни слова, звери вновь направились к комнате допросов. Когда они проходили мимо камеры Бенедикта, заключённый внутри её молодой тигр, завидев Гиппингтона, метнулся к группе.

— Вальтер, ты же обещ… — От возмущения у Бенедикта не хватило голоса, чтобы закончить полный негодования укор. Звермайер сверкнул глазами на брата, словно говоря: «Не сейчас!» Гиппингтон, услышав недовольное восклицание брата, сразу пришёл к выводу, что его выдал именно Бенедикт, что на самом деле не было правдой. Подавив взметнувшуюся волной ярость, гиппопотам, топая копытами громче и сильнее обычного, шёл за зверями, ожидая того, что скоро случится. Вслед ему донёсся голос молодого тигра, охрипший в злости:

— Я до тебя доберусь, Дерек, вот увидишь!

Гиппопотам сделал вид, что не слышит.

— Один вопрос я вам задам, — по возможности ровным голосом сообщил Гиппингтон, когда тигры и буйвол ввели его в помещение, которое недавно покинул Бенедикт. — Раз уж вы в курсе того, что мы с Бенедиктом… как бы это сказать… одной ниточкой повязаны, не его ли слова подвизали вас на то, чтобы впихнуть вашей крольчихе маячок, чтобы меня найти?

Звермайер, неоднократно в течение этого долгого дня впадавший при словах Гиппингтона в ярость, резко шагнул к нему вновь. Манеры Гиппингтона кривляться, его игра слов просто бесила молодого тигра, и этот изворотливый преступник вызывал у офицера только одно желание — как следует ударить гиппопотама. Преступник же, прекрасно видя настроение молодого полицейского и понимая, что доводит его до белого каления, не умолкал:

— Ах да, я и думать забыл — на что способна братская любовь! Поэтому Бен тебе всё докладывает?

— Не твоё дело, — прорычал Звермайер, чувствуя, как шумит в голове. Ещё чуть-чуть, и он не сдержится…

— Слушай сюда! — Буйволсон толкнул Гиппингтона к стулу, отчего тот с размаху сел на него, и приблизил к нему пышущую жаром ярости серую морду. — Мы в курсе твоих тёмных делишек, о которых поведала твоя тетрадка, что отдала мне Хоппс. За шантаж тоже следует суровое наказание!

— Ну-ну, — протянул Гиппингтон. — И это лишь верхушка огромной вонючей кучи дерьма. Уверены, что хотите в ней порыться?

— Я его сейчас убью! — взревел Звермайер и метнулся к гиппопотаму. Капитан оттолкнул тигра в сторону, рявкнув:

— Успокойся, Звермайер! — И — Гиппингтону: — Что вы с Дарктайгером задумали сделать? Зачем вам брат мэра и мой сотрудник?

— Есть у нас к нему очень занятный разговор, — издевательски спокойно, но не без внутренней усмешки сообщил Гиппингтон. — Только он затягивается.

Буйволсон в ярости обрушил огромный кулак на стол, заставив Гиппингтона вздрогнуть. Но сам гиппопотам чуть не рассмеялся — он испытывал чуть ли не наркотическое наслаждение, видя, в каком состоянии находятся стоящие перед ним полицейские. Самодовольство и уверенность в собственной безнаказанности, значительно подкреплённая поддержкой тех, кто за ним стоит, придавали преступнику уверенности, которая в глазах полицейских приравнивалась к идиотизму и безмозглости.

— Этот разговор скоро кончится! — рявкнул буйвол. — О ваших проделках и том, что вы там собираетесь творить, уже давно знает не только мой отдел, но и участок Дэнсмэйна. У нас хватит сил, чтобы запереть в кольцо всю вашу шайку, и мы подготовлены ничуть не хуже.

— О, желаю удачи, — хохотнул Гиппингтон. — Особенно твоим самым мелким сотрудникам — я про рыжего прохвоста и зайчишку. Мелкие при таких разборках, что вы планируете, страдают наиболее часто и сильно. Думаю, с учётом сегодняшних событий вы в этом убедились. А мне оставалось совсем немного…

Несколько мгновений гиппопотам и Буйволсон смотрели друг другу в глаза: Гиппингтон — преисполненный уверенности в себе и в том, что уже очень скоро всё изменится, буйвол — со злобой, бушевавшей в груди и грозящейся вот-вот прорвать хлипкую плотину сдержанности. Гигантским усилием воли сумев справиться с собой, капитан прорычал сквозь плотно сжатые белые зубы:

— В камеру его!

Мариус и Звермайер рывком подняли крупное тело Гиппингтона и повели обратно, к месту заключения. Когда дверь за ними захлопнулась, Буйволсон, шумно дыша, прошёлся несколько раз вокруг стола и, давая волю злости, снова треснул копытом по столу. Мощные мышцы зверя, напрягаясь, ходили ходуном под полицейской формой.

Звермайер и Мариус, заперев Гиппингтона в камере, как раз собирались войти в просторный вестибюль, как вдруг послышался странный удар, затем — резкая автоматная очередь. Пришедшие в здание полиции жители Зверополиса рухнули на пол, крича от ужаса, полицейские же схватились за оружие. Через главный вход ворвались по меньшей мере с дюжину вооружённых зверей — медведи, волки, львы и тигр Эйдан, держащий в лапах автомат. Шедшие позади двое зверей развернулись и быстро навесили на массивные ручки дверей цепи с замками. В воздухе беспорядочно захлопали выстрелы и засвистали пули, находившиеся на отдалении от Буйволсона полицейские залегли на пол. Когтяузер, опрокинув на пол бутылку с крем-содой, рухнул на пол. Дрожащие пухлые лапы толстяка-гепарда нашарили лежавший в одной из задвижек стола пистолет. Схватив его, Бенджамин с несвойственной ему скоростью пополз к месту, где бы он мог прицелиться, стараясь остаться незамеченным. Однако первым делом острый глаз Эйдана зацепился именно за скрывшегося за стойкой Бенджамина. Тигр с автоматом бросился к посту и, ухватив Когтяузера за воротник полицейской рубашки, выволок его наружу и, отняв у него пистолет, поставил гепарда перед собой на колени.

— Не двигаться! — рявкнул на весь холл Эйдан и ткнул стволом автомата в широкий затылок гепарда. Двое нападавших остались с ним, несколько с оружием на изготовку загнали полицейских в дальний угол.

Буйволсон, Звермайер и Мариус, выхватив свои пистолеты, мгновенно выскочили из-за одной из колонн, за которой спрятались. Эйдан и один из пришедших с бандой медведей, заметив полицейских, подняли своё оружие. Новая очередь заставила офицеров и капитана резко пригнуться, и смертоносные пули вгрызлись в стену и мощную колонну. На пол посыпались осколки камня и щебёнки. Из лапы Звермайера выпала на пол рация, по которой он собирался вызвать подмогу. Когтяузер, стоя на коленях, зажмурился до огненных брызг в глазах и отчаянно молил небеса, чтобы тигр не пустил в него очередь.

— На мушку быка с тиграми! — скомандовал Эйдан. Медведь с пистолетом и два волка метнулись к затаившимся у колонны полицейским и нацелили на них стволы. Звермайер сжимал в лапе поднятую рацию. Рыкнув, медведь вырвал средство связи у полицейского и разбил его о колонну.

— На колени! Где Гиппингтон? — прорычал бандит, тыча дулом автомата в морду Буйволсона. Полицейские неохотно опустились на колени, но отвечать на вопрос не решались. Один из волков взвёл курок и направил пистолет на Мариуса, который до этого в отчаянии осматривал вестибюль в поисках коллег. Однако все самые сильные сотрудники отдела, как назло, отсутствовали — не было ни МакРога, ни Носорожица, не вернулись с патруля Гиппинс, Крумпански и Хоботовски… В паре десятков ярдов, привалившись спиной к стене, полулежал раненый Доран Джонсон и с глухим стоном прижимал к окровавленному боку лапу.

— Второй раз спрашивать не буду — сделаю решето из толстяка-гепарда! — рявкнул Эйдан. Лев, один из бандитов, подбежал к нему и сообщил:

— Он в одной из камер, наверху.

— Пусть идут за ним! — скомандовал тигр. Лев поднёс лапу к уху и, не сводя взора с замерших нескольких полицейских, коротко сообщил:

— Альвин, Донни, пошли!

Одна из дальних дверей распахнулась, и наружу с пистолетами выскочили два волка, которые приехали в составе «группы электриков». Один из них, помимо оружия, держал в лапах маленький чемодан. Не говоря ни слова, они быстро проследовали туда, откуда только что вернулись Звермайер и Мариус с шефом, и скрылись за дверями. В этот момент раздался стук резко распахнувшейся двери, и в вестибюле откуда ни возьмись возникли с пистолетами Гризелли и Клыкадо, выжидавшие подходящего момента для атаки. С громкими криками «Бросить оружие!» полицейские устремились на бандитов. Бурый медведь, стоявший рядом с державшим на прицеле Когтяузера Эйданом, мгновенно повернулся и поднял свой пистолет, то же сделал и один из львов. Пуля, выпущенная гривастым бандитом, попала в пистолет Клыкадо, выбив его из лапы льва. Одновременно с этим выстрелом грохнул ещё один, и Гризелли, выпучив глаза и выронив своё оружие, глухо охнул и опустился на колени. Медленно опустив голову, он неверящим и слегка удивлённым взглядом уставился на быстро расползающееся на правой стороне груди кровавое пятно. Пол окропили блестящие красные капли. Разум и сознание молодого медведя заволокло пеленой слабости, в глазах у него потемнело, Гризелли с хрипом втянул в себя воздух, затем массивное тело полицейского завалилось на бок. Стрелявший в Клыкадо бандит подошёл ко льву и с силой ударил его пистолетом по морде, опрокинув на пол.

— Гризелли, нет! — взревел Буйволсон и вскочил, порываясь броситься к раненому коллеге. Медведь мгновенно ткнул капитана дулом автомата в живот, заставив его вновь упасть на колени.

— Без лишних движений! — прорычал массивный зверь и для вящей убедительности поднёс дуло оружия к переносице Буйволсона. — Или отправить тебя следом?

Буйвол метнул в бандита убийственный взгляд, полный ярости, и ничего не ответил. В этот момент с балкона одного из верхних этажей раздалась целая канонада выстрелов — отряд полицейских встретил нападавших шквальным огнём. Звери стреляли прицельно, опасаясь попасть в своих. Пули засвистели в воздухе, одна из них оцарапала лапу льву, что стрелял в Клыкадо. Не менее яростный ответ последовал от бандитов, и полицейские попадали на пол, прячась за перила балкона.

— Прекратить огонь, я сказал! — гаркнул медведь и развернул к ним Когтяузера, прижимая ствол к его виску. — Без глупостей, или убью жиртреста!

Тем временем два волка быстро подбежали к камере, где сидел в ожидании начала всех этих событий Гиппингтон. Увидев друзей по банде, гиппопотам вскочил. Один из волков спросил:

— Заждался?

— Давай, вытаскивай меня побыстрее! — рявкнул гиппопотам. Волк аккуратно насыпал из мешка на электронный замок термит — смесь алюминия и оксида железа — и аккуратно поджёг. Гиппингтон быстро отбежал от решётки. Несколько мгновений — и зажигательная смесь, приправленная серой для возгорания, воспламенилась. Альвин и Донни стремительно отбежали в сторону. В коридоре мгновенно стало светлее, повалил вонючий дым. Понадобилось немного времени, чтобы благодаря горению термитной смеси образовалась температура, при которой плавится сталь. Через несколько минут Гиппингтон был свободен. Точно также враги освободили Бенедикта, но едва четвёрка зверей подошла к выходу, гиппопотам резко развернулся и с силой ударил молодого тигра передним копытом в живот. Согнувшись от боли, хищник опустился на колени, и Гиппингтон ещё одним сильным ударом разбил ему нос. На пол закапала кровь, несчастный брат офицера Звермайера повалился на пол, и Дерек ещё несколько раз пнул его, затем, наклонившись к избитому, прошипел:

— Это тебе за то, что сдал меня, мразь! Лучше не попадайся нам, не то убью! Хотя и так долго не протянешь!

Звери поспешно бросились в вестибюль, где остальные члены банды держали на мушке полицейских — раненых и невредимых. Клыкадо стоял на коленях рядом с Гризелли, пытаясь остановить кровь, заливавшую его грудь. Напротив, у стены, лежал в тёмно-красной луже Доран Джонсон, потерявший сознание. Проходя мимо Буйволсона, Альвин злорадно произнёс:

— Проводка в порядке, капитан Буйволсон!

Эйдан достал из кармана рацию и отрапортовал:

— Толстяк у нас.

— Всё, уходим! — донёсся из динамика рации искажённый бас. Сунув рацию в карман, Эйдан с силой ударил Когтяузера по голове прикладом, отправив вскрикнувшего от боли гепарда на пол. Вся шайка бандитов, держа на прицеле всех сотрудников полиции, пятилась к запасному выходу — туда, куда волки и тигр ушли якобы осмотреть проводку. Перед тем как закрыть дверь, Эйдан дал ещё одну очередь из автомата. Пули просвистели над головами полицейских, попадая в стены потолок и окна. Осколки с громким звоном обвалились на пол, и дверь за бандитами и Гиппингтоном захлопнулась. Буйволсон и Звермайер с Джексоном вскочили с пола, и капитан взревел как ненормальный:

— Бегом вызывайте всех с патруля, скорую помощь! За ними!!! Несите аптечку и помогите раненым! Звермайер, Джексон, Рыксон, Андерсен, Клыкадо — за мной!

Пятёрка полицейских бросилась вслед за убегавшими зверями, несколько бросились к тяжелораненым. Опередив всех, мчался быстрее ветра Звермайер. Молодого тигра разрывала на части ярость, в крови кипел адреналин, и казалось, что ничто не могло остановить молодого полицейского. Тут одному из убегавших бандитов не повезло — волк внезапно споткнулся и упал. Звермайер, не давая ему подняться, оглушил его, ударив пистолетом по голове. Зверь мгновенно обмяк и распростёрся на полу. Вдалеке мелькнули чьи-то задние лапы, и тигр прибавил скорости. Повернув за угол, он увидел, как закрылась дверь, ведущая на улицу. Вальтеру оставалось каких-нибудь несколько шагов до выхода, когда он вдруг услышал тихий щелчок. Молодой тигр резко остановился и посмотрел вниз. Под его задними лапами лежала тоненькая нить с каким-то колечком на конце, её часть обмоталась вокруг конечностей. Она отходила от основания арки, а там… Обжигающая волна ужаса стремительно окатила Звермайера.

— Шеф, назад! Ребята! — отчаянно взревел молодой тигр и метнулся навстречу мчащимся полицейским. — НАЗАД!!!

Крохотный промежуток времени между рёвом и ярчайшей вспышкой с грохотом показался Звермайеру словно вечность. Он успел подбежать вплотную к друзьям, разъярённому Буйволсону и опережавшему его молодому полярному волку — Рыксону. Все они оказались рядом друг с другом, однако белый хищник не остановился и оказался в проёме арки. Звермайер едва успел инстинктивно ухватить товарища за лапу, намереваясь остановить. Напрягая все силы, тигр успел на пару ярдов оттащить коллегу от арки и оттеснить остальных полицейских назад. Но всего лишь на несколько шагов. Для Буйволсона время словно замедлилось после отчаянного вопля молодого тигра — каким-то отдалённым краем сознания он понял, о чём его предупредил Звермайер. Морда молодого тигра, искажённая ужасом, на какой-то миг промелькнула перед остановившимся взором капитана. «Я боюсь за тебя…» — стремительным вихрем пронеслись в голове буйвола слова супруги, сказанные после недавно приснившегося ей кошмара. Больше ни о чём Буйволсон не успел подумать, никакой мысли не мелькнуло — кошмар супруги сбылся почти мгновенно. Никто из полицейских, теснимых Звермайером, не успел пригнуться. В следующее мгновение раздался мощный взрыв, разнёсшийся эхом по всему кварталу и буквально разметавший полицейских. Следом раздался оглушительный грохот — валились разрушенные стены и потолок, жуткие звуки мешались с криками падающих зверей, находившихся на втором этаже. Двое полицейских едва успели вытащить пойманного волка из коридора, а зверей из отряда Буйволсона, разбросанных по коридору, засыпало обломками.

* * *

От сильной боли в теле от ударов, нанесённых Гиппингтоном, Бенедикт не сразу пришёл в себя. До его слуха донеслись словно издалека звуки автоматной очереди, выпущенной Эйданом. Молодой тигр, держась за туловище, осторожно поднялся на дрожащие задние лапы. В длинном коридоре клубился густой дым, резавший лёгкие, узники в камерах кашляли, срывали с себя одежду и закрывали ими морды. Бенедикт выбрался наружу, в вестибюль, который уже покинули бандиты. Услышав отчаянный рёв Буйволсона, зовущего подчинённых, тигр вздрогнул, когда капитан назвал их с Вальтером фамилию. Словно подчиняясь какому-то необъяснимому воздействию, Бенедикт пошёл в сторону двери, за которой скрылись полицейские. Взгляд младшего Звермайера скользнул по лежащему около выхода Гризелли, к которому подбежал один из коллег, по Когтяузеру, который, похоже, не мог прийти в себя от потрясения, по слабо пошевелившемуся Дорану Джонсону. В этот момент один из сотрудников, запомнивший с прошлой ночи Бенедикта, ткнул в него лапой с криком:

— Сбежавший!

Бенедикт замер на месте, и в этот момент всё здание содрогнулась от звучного хлопка и грохота. Стёкла, не повреждённые пулями, обвалились на пол с оглушительным звоном, могучие колонны задрожали, а одна из стен вдали, частично обвалилась. Дверь, за которой открывался коридор, ведущий к запасному выходу, открылась, оттуда повалил густой чёрный дым, смешанный со свежим уличным воздухом. Вестибюль моментально наполнился запахом гари. Полицейские попадали на пол, прикрывая головы лапами, и душу Бенедикта пронзило острое предчувствие. Сердце тигра дрогнуло. «Вальтер…» — мелькнуло в голове молодого хищника перед тем, как его обхватили сзади две пары мощных лап и повалили на пол.

— Пустите! — взревел Бенедикт, вырываясь из крепкого захвата. — Там мой брат… Вальтер! Вальтер, нет! Нет!!!

Голос тигра сорвался, державшие его лев и бурый медведь больно заломили лапы Бенедикту за спину, ещё трое или четверо метнулись на подмогу попавшим в ловушку зверям. В этот момент дверь захлопнулась, но никто не увидел того, кто её закрыл.

Врывавшийся в разрушенные коридор и помещения и вытесняющий густой дым свежий воздух подсказывал медленно идущему по коридору тигру, что большой участок стены со стороны запасного выхода разнесло взрывом начисто. В изуродованной части здания витал тяжёлый запах гари, крови и горелого мяса, от которого тигра защищала надетая на морду маска. Со стороны вестибюля доносились крики и удары в дверь, которую тигр заблокировал фрагментом балки и большими камнями, чтобы никто не смог открыть её хотя бы временно. Ему предстояло дело, которого он жаждал уже давно.

Тихий и полный боли стон заставил хищника посмотреть вниз. По полу, покрытому сажей и усыпанному обломками, полз медведь, бывший недавно белым, а теперь представлявший из себя огромный кусок мяса. Белая его шерсть почти полностью обгорела, мощное тело было в страшных ранах и ожогах, опалённая полицейская форма свисала лохмотьями, а на полу после медведя оставалась широкая полоса крови. За несчастным офицером Андерсеном на тонком лоскутке шкуры волочилась оторванная у колена правая лапа, левую конечность по середину бедра оторвало напрочь, а вместо морды было что-то совершенно неузнаваемое, сплошное кровавое месиво, сквозь которое виднелись обломки костей. Страшные мучения зверя оборвались через несколько мгновений — издав последний жуткий булькающий хрип, полицейский умер под равнодушным взглядом остановившегося полосатого хищника. Оставив изуродованные останки Андерсена позади себя, «электрик» повернул за угол. Под его лапами валялись фрагменты какого-то тела — тоже не то. Тигр поморщился и, устремив взор вдаль, ближе к выходу, увидел масштабы взрыва. Дневной свет с трудом проникал сквозь облака пыли, а внутри здания и снаружи лежали большие и малые обломки рухнувших стен и потолка. Покосившись вправо, идущий по коридору зверь почувствовал, как в его душе поднимается мрачное удовлетворение. Он испытывал почти экстаз, увидев окровавленное тело того, кто лежал около обвалившейся стены под камнями. Знакомая рогатая голова пошевелилась, и тигр медленно подошёл к Буйволсону, сняв с головы бейсболку.

— Ну, здравствуй, капитан Буйволсон, — хриплым басом произнёс Вигмар Дарктайгер. — Помнишь меня?

Раненый Буйволсон со стоном приподнял голову и, открыв глаза, попытался сфокусировать взгляд на возвышавшемся перед ним звере. Дарктайгер равнодушно осмотрел лежавшие поодаль в разных местах коридора изувеченные и засыпанные камнями тела Звермайера, Клыкадо и Мариуса Джексона. Последний тяжело стонал, с трудом перекатывая залитую кровью голову — по странному стечению обстоятельств он пострадал не сильнее, нежели Звермайер, Клыкадо и тем более Андерсен. Повернувшись к поверженному капитану полиции, Дарктайгер с силой наступил на левую переднюю лапу Буйволсона, вывернутую под неестественным углом. Могучий зверь застонал от боли и слабо дёрнулся.

— Я спрашиваю — помнишь меня? — наклонился над ним тигр. — Назови имя!

— Мр… мразь — твоё имя… — прохрипел Буйволсон и попытался приподняться, но пронзившая мощное тело обессиливающая боль не позволила ему это сделать. — Ты… убил моих ребят… и сам сдохнешь…

— Уверен? — морда тигра, изуродованная шрамом и глазом с бельмом, перекосилась в злобе. — Я гораздо дальше от этого, в отличие от тебя, Буйволсон. Знаешь, что мне пришлось пережить из-за тебя в этой поганой тюрьме? Четырнадцать лет… Четырнадцать лет, Эддрик или как там тебя… — От переполнявшей его злобы голос Дарктайгера прерывался, и он уже глуше докончил тираду: — Всё, что я там перенёс, на твоей совести!

— Моя совесть чиста, — обнажая красные от крови зубы, прошипел Буйволсон и закашлялся. — Я страж закона… а ты обыкновенный… бандит и убийца…

Голос буйвола, хриплый и ослабленный болью и ранами, оборвался — Дарктайгер пнул капитана в бок.

— Назови. Моё. Имя! — рыкнул тигр, в такт каждому слову нанося удары Буйволсону.

— Виг… мар… — захрипел Буйволсон. — Да… д… Дарктайгер…

Пока капитан полиции, охваченный огнём боли, разлившейся по всему мощному телу, с трудом произносил имя злодея, тигр доставал арбалет и короткую стальную стрелу с оперением. Всё это он сжимал под мышкой после того, как взял из микроавтобуса, на котором приехал.

— Тебя… схватят… и убьют на месте… — стонал тем временем раненый буйвол. — Ты совершил… самую большую… ошибку… в своей… жалкой грёбаной жизни…

— Ошибку? — воскликнул Дарктайгер и рассмеялся, заряжая болт в арбалет. — Я сейчас исправлю самую большую ошибку в своей жизни!

Приготовив арбалет, он нацелился на поверженного капитана полиции. Движения его были медлительно-уверенные, точные и рассчитанные. Несколько мгновений звери смотрели друг другу в глаза, Буйволсон попытался что-то сказать, но из горла вырвалось что-то нечленораздельное. Дарктайгер без колебаний нажал на спусковой крючок. Тетива тихо тренькнула, и острая стрела глубоко вонзилась Буйволсону в грудь. Глаза его широко распахнулись, видневшееся сквозь опалённые обрывки формы тело обагрилось горячей кровью, красные струйки потекли на пол, смешиваясь с сажей и пылью. Издав протяжный стон, перешедший затем в хрипение, капитан Первого отдела полиции Зверополиса закатил глаза и уронил голову. Наклонившись к потерявшему сознание зверю, Дарктайгер надавил задней лапой на стрелу, вогнав её в его тело ещё на пару дюймов, затем резким рывком сорвал с груди Буйволсона покрытый сажей и кровью значок полицейского и бросил рядом с телом.

— Прощай, капитан! — буркнул Дарктайгер и, наступив на значок, быстро направился к выходу, оставив позади себя истекающих кровью капитана полиции и его верных сотрудников. Выбежав наружу, тигр вдохнул полной грудью свежий воздух, пришедший на смену смраду копоти, сгоревшей плоти и крови, затем помчался по проулку, где его ждал один из трёх микроавтобусов, на которых приехала банда. Два транспортных средства без номеров уже уехали в разных направлениях.

В это время полицейские, всё время барабанившие в дверь, смогли с трудом открыть её и прорваться внутрь. Полисзвери, даже самые опытные и много повидавшие, были ввергнуты в глубокий шок увиденным. Где-то вдалеке выли сиренами полицейские машины и реанимобили, приближаясь к полуразрушенному зданию Первого отдела полиции. Бенедикт со скованными за спиной передними лапами лежал на полу и плевался страшными выражениями, а из глаз его текли слёзы — он никак не мог поверить в то, что с его братом могло такое произойти. С трудом выбравшийся из центра трагедии Мариус Джексон велел снять с молодого тигра налапники.

— Там… там его брат… — прохрипел молодой тигр, указав лапой в разрушенный коридор.

Через некоторое время автомобили скорой помощи, отчаянно воя сиренами, увозили раненых полицейских — Дорана Джонсона, Мариуса Джексона, Руфуса Клыкадо и Эрланда Гризелли. В тяжелейшем состоянии находился капитан полиции Эддрик Буйволсон, и самоотверженные сотрудники Центрального госпиталя в последующие дни долго боролись за их жизни. Однако Дэймону Андерсену, Гереварду Рыксону и Вальтеру Звермайеру уже ничем помочь было нельзя — все трое погибли на месте.

КОНЕЦ ПЕРВОГО РАЗДЕЛА

Огромной, широкой, медлительной и могучей рекой беспощадно текло время над многочисленными улицами, проспектами, переулками и скверами гигантского звериного мегаполиса. В этой реке быстро тонули уходившие в прошлое мелкие события; все звери занимались своими делами — кто-то шёл с работы, кто-то направлялся в супермаркет за продуктами, школьники и студенты шли домой с занятий… Оживлённый повседневной суетой Зверополис доживал последние минуты перед огромным шоком, в который его ввергнет экстренный выпуск новостей.

Ровно в три часа пополудни, спустя час после традиционного сеанса сообщений информационной службы начался экстренный выпуск новостей. Знакомая уже многие месяцы заставка и характерная музыка неслись со всех мониторов — кто-то смотрел онлайн-трансляцию с компьютеров, кто-то сидел перед экранами дома, в удобном диване или кресле, покупатели в магазинах бытовой техники и электроники взирали на телевизоры всевозможных размеров. И отовсюду чётким дикторским голосом бесстрастно, но подавляя внутреннее потрясение, начал свою речь ведущий Питер Лосини:

— Здравствуйте, в эфире экстренный выпуск новостей, в студии — я, Питер Лосини.

Кадр, куда, помимо стола ведущего и самого Лосини, попадала ещё часть студии, сменился, теперь экраны почти полностью заполнял силуэт сидящего за столом лося. Перед началом вещания ведущий не навесил на морду лёгкую полуулыбку, которую обычно видели зрители.

— Меньше часа назад, — начал рассказывать о происшествии, которому и был посвящён выпуск, лось, — на здание Первого отдела полиции Зверополиса напала крупная группа неизвестных вооружённых зверей. После перестрелки, которая произошла между полицейскими и в результате которой пострадали несколько сотрудников, прогремел сильный взрыв, унёсший жизни по меньшей мере пятерых офицеров полиции. Обстоятельства произошедшего пока неясны, но на месте уже работает бригада специалистов. Подробности у нашего корреспондента Семирамиды Сноу с места происшествия.

На смену студии новостей на экране появился силуэт хорошо знакомого здания. Рядом с местом работы капитана Эддрика Буйволсона стояло несколько экипажей «Скорой помощи» и приехавших с задания сотрудников Первого и Второго отделов. С правой стороны здания, где находился запасной выход, в воздухе клубился негустой дым и клубы ещё не осевшей пыли — всего лишь одно из кошмарных последствий трагедии. Вокруг здания столпились любопытные звери, кто-то кричал, кто-то плакал, одни оживлённо обсуждали произошедшее, а вторые просто смотрели на величественные очертания здания. Место происшествия было оцеплено полицейскими, которые не подпускали ближе любопытных зверей. Панорама простиралась за спиной стоявшей перед объективом камеры молодой ирбис. Сверкая ярко-зелёными глазами, она смотрела прямо в объектив.

— Зверополис — город, в котором уже многие годы живут в мире и согласии бок о бок звери различных видов, хищники и травоядные, город, неоднократно сталкивавшийся с опасностями и угрозами для мирного общества, — сегодня пережил страшный удар, от которого ещё долго не сможет оправиться, — раздался её ясный и красивый голос. — Посреди бела дня на полицейский участок напали неизвестные звери. Пока неизвестно, кто мог стоять за этим делом, но уже неоднократно звучало мнение, что это может быть связано с профессиональной деятельностью капитана Первого отдела полиции Эддрика Буйволсона или некоторых сотрудников. Здание полиции за моей спиной оцеплено, внутри, на месте взрыва, откуда уже вынесли тела погибших и тяжелораненых полицейских, работают специалисты.

В следующие мгновения экраны показывали последствия налёта на участок, равнодушно запечатлённые камерами операторов — пятна крови на полу вестибюля, мрачных полицейских, покрытых грязью и пылью, а затем, под предупреждение корреспондента о том, что кадры могут шокировать впечатлительных зрителей, сотни тысяч зрителей увидели место взрыва. Весь коридор был завален камнями, обломками кирпича, щебёнкой, щепками, немалая часть стены вокруг двери запасного выхода была снесена напрочь, внутри деловито сновали эксперты, а в тёмный микроавтобус затолкали носилки с телом, упакованным в большой чёрный полиэтиленовый мешок.

— Уже известны имена трёх погибших офицеров, — продолжала тем временем бесстрастно вещать Семирамида, в то время как на экранах телевизоров сменялись кадры. — Взрыв унёс жизни Вальтера Звермайера, Гереварда Рыксона и Дэймона Андерсена. С огнестрельными ранениями увезли с места трагедии Эрланда Гризелли и Дорана Джонсона, с многочисленными ожогами и тяжелейшими травмами госпитализированы Руфус Клыкадо и сам капитан полиции Эддрик Буйволсон, которого обнаружили со стрелой в груди. Это навевает на мысль о личной мести либо всему полицейскому отделу, либо самому капитану. Взрыв сильно повредил второй этаж, где также находились несколько сотрудников полиции, ведётся разборы завала. Однако полицейские, бывшие свидетелями этому кошмару, говорят, что двое из бандитов уводили через вестибюль одного из арестованных, так что у бандитов была не одна цель. Многие из очевидцев и сотрудников Первого отдела шокированы трагедией, которая потрясла весь Зверополис. Также двое полицейских — Николас Уайлд и Джуди Хоппс — сделали сенсационное заявление.

Кадр в очередной раз сменился, теперь оператор снимал поражённую ужасом Джуди Хоппс.

— Это произошло в наше отсутствие, — дрожащим голосом говорила молодая крольчиха. — Сегодня до начала грозы мы вернулись с преступником по имени Дерек Гиппингтон, который был вооружён и чуть не убил наших друзей. Он принимал непосредственное участие в похищении Стефана Златогрива, младшего брата мэра Зверополиса. Мы с Ником… с офицером Николасом Уайлдом, — в объективе появился лис, который выглядел так, как будто никак не мог поверить в произошедшее и широко раскрытыми глазами смотрел во всех направлениях, — должны были вернуться после небольшого перерыва. Мы вернулись, когда уже всё произошло, остальное узнали со слов очевидцев и коллег… — На этих словах по щеке крольчихи скатилась слеза, голос её дрогнул, и она едва закончила монолог: — Никто не может поверить в то, что это случилось с нашими друзьями и защитниками города!.. Простите, я не могу говорить… — И отвернулась.

Камера крупным планом показала рыжую морду Ника, но лис тоже отвернулся — у него не было сил ни сказать что-либо, ни даже посмотреть в объектив. Полицейский пребывал в состоянии глубокого шока, но, видя, что на него нацелены в ожидании какой-либо реакции репортёры и операторы, лишь кивнул, выражая согласие со словами ушастой напарницы.

— Никаких комментариев, — буркнул офицер Носорожиц и массивным копытом отвёл от себя камеру.

— Абсолютно уверен, что нападение было заранее спланировано, — глухо, хрипло и медленно, словно превозмогая физическую боль, говорил МакРог. — Я услышал по рации о произошедшем. Мы примчались со всех копыт…, а тут такой ужас… Среди нас было немало потерь, но чтобы сразу столько и в самом здании полиции… Такая жестокость… надеюсь больше никогда не увидеть такое. Капитан, мой друг, в госпитале, в тяжелейшем состоянии, я не знаю, выживет ли он. Ещё несколько жизней на волоске…

В этот момент оператор — пожилой леопард — убрал камеру, прервав съёмку.

— Подожди, — велел МакРог. Семирамида Сноу сверкнула глазами, давая оператору понять, чтобы возобновил репортаж. — Снимай!

Звери, наблюдавшие за новостями, увидели носорога, взгляд которого был устремлён прямо в объектив. Огромный полицейский, морду которого теперь коверкала злоба, заговорил.

— Я знаю, мразь, — голос МакРога дрогнул в ярости, — знаю, что ты наверняка сейчас смотришь это и наслаждаешься отчаянием. Но очень скоро это чувство уступит место чувству долга. Ты не знаешь, с кем связался на самом деле! Так слушай сюда. То, что ты совершил — самая страшная ошибка в твоей жизни. Ты поднял свои грязные и вонючие лапы не на тех, связался не с теми! Я лично тебе клянусь — ты ответишь нам за каждую пролитую каплю крови моих друзей, за каждую жизнь, отнятую у них, за каждую слезу, что прольют безутешные матери, жёны и дети, которые своих мужчин сегодня не дождутся. Сегодня полиции была объявлена война, но развязал её ты. Поэтому запомни, сучёныш — кто к нам с оружием придёт, тот от него и падёт! Ты подписал себе смертный приговор, и я не успокоюсь, пока не найду тебя и не раздавлю. Где бы вы со своей шайкой ни прятались — я найду вас. Поэтому советую начать уже сейчас готовиться к самому худшему.

Сидевший за своим столом Вигмар Дарктайгер раздвинул широкую морду недоверчивой усмешкой и закрыл ноутбук, прервав монолог полицейского. Сейчас на тигре был надет привычный чёрный костюм.

— Неплохо, Шеймас, неплохо, — пробормотал тигр, доставая из серебряного портсигара толстую сигару и чиркая зажигалкой. К потолку клубами медленно потянулся сизый дым. — Посмотрел бы я на тебя, когда ты поймёшь, что это только начало!

* * *

— Сними с него налапники, — с трудом приподнимаясь на передних лапах, произнёс Мариус Джексон, указав взглядом на Бенедикта, извивающегося под лапами полицейских.

— Он сбежит! — рявкнул державший его медведь.

— Он — брат Вальтера, я ручаюсь за него… — простонал Мариус и, весь в крови и в пепле с пылью, осторожно попытался подняться на ослабевшие задние лапы, но потерпел неудачу — голова резко закружилась, и молодой тигр снова осел на пол. — Сбежит — хуже для него…

— Лучше не вставай, Мариус, — с этими словами медведь послушно достал ключи, и через пару мгновений Бенедикт был свободен.

— Вызывайте «Скорую», живо! Помогите Мариусу! — скомандовал молодой тигр. Вскочив на задние лапы пружиной, он вихрем влетел в коридор, обезображенный недавним взрывом. Он лишь краем глаза заметил пойманного члена банды, но сейчас Бенедикту было не до него.

— Вальтер! — крикнул Бенедикт, мчась к месту трагедии, чувствуя, как в ушах при быстром беге шумит воздух. В спину хищнику донеслись звучные хлопки нескольких выстрелов — полицейские при помощи оружия сбили замок и цепи, сковывавшие ручки дверей главного входа в полицию. Дым, остававшийся в коридоре, резал молодому тигру лёгкие и горло. Взгляд Бенедикта упал на пол, и он притормозил — его чуть не парализовало от увиденного. Шокированный Звермайер-младший прижал обе лапы к пасти, задние лапы онемели, а желудок словно рванулся вверх. На полу лежал мёртвый офицер Дэймон Андерсен, точнее, то, что им недавно было. Страшный вид останков запечатлелся в мозгу молодого тигра навсегда — сплошной обгорелый и окровавленный кусок мяса, а не белый медведь. С трудом подавляя тошноту, Бенедикт повернул за угол и увидел картину, которая подошла бы для съёмок фильма ужасов. Почти от самого выхода, от сильно повреждённой взрывом стены здания, и до поворота валялись обломки камня вперемешку с кусками обгорелой плоти. Сзади послышался топот лап бегущих полицейских, но Бенедикт даже не обернулся — он увидел вдали тёмную массу, один вид которой заставил его с отчаянным криком броситься в эту сторону. Он не обращал внимания на коловшие и царапавшие подушечки его задних лап обломки камня — страх за брата был гораздо сильнее физической боли.

На засыпанном обломками полу почти полностью разрушенного коридора, в разных его местах лежали без сознания Клыкадо, Звермайер и Буйволсон. На неподвижных телах всех троих болтались опалённые, испачканные пылью и пропитанные кровью обрывки красивой полицейской формы. Из груди Буйволсона торчал черенок металлической стрелы, исчезающей в его могучей груди, под телом растеклась тёмная лужа крови. Капитан не подавал признаков жизни, однако Бенедикт не обратил внимания ни на Буйволсона, ни на Клыкадо. Сейчас значение для него имел лишь один зверь, к которому он и устремился.

— Вальтер! — выкрикнул на бегу молодой тигр и, оказавшись рядом с телом брата, рухнул рядом с ним на колени. — Вальтер, очнись!

Никакого ответа не последовало — молодой полицейский выглядел ужасно. Светлая морда и голова были залиты кровью, одно из ушей было оторвано, на груди и животе темнели глубокие раны. Задние лапы были придавлены большим куском стены. Не веря своим глазам, Бенедикт с усилиями и осторожно убрал обломок с конечностей брата и дрожащими передними лапами осторожно приподнял голову Звермайера.

— Вальтер, пожалуйста… — взмолился брат, чувствуя живое тепло и всё ещё веря, что Вальтер жив. — Открой глаза!

В этот момент Звермайер глухо застонал, щёлки чуть приоткрывшихся глаз блеснули. Стон тут же перешёл в жуткий, полосующий сердце хриплый кашель, в горле Вальтера булькала кровь. В этот момент к братьям подоспели и остальные полицейские, у одного из них была аптечка скорой помощи. Двое из сотрудников склонились над Буйволсоном, один — над Клыкадо.

— Помогите ему! — Бенедикт поднял голову.

— Бен… — прохрипел Звермайер, пытаясь вздохнуть — и тут же сморщился от пронзившей тело боли. Бенедикт сорвал с себя рубашку, оставшись в одной футболке, и разорвал её на части. Сложив обрывки, он прижал их к кровоточащим ранам на груди и животе брата.

— Всё хорошо, Вэл, я здесь! — шептал молодой тигр, не без холода в теле глядя, как части рубашки быстро темнеют и намокают от крови. — Держись, всё будет хорошо, не сдавайся!

— Я… не… — снова попытался что-то сказать полицейский, но силы стремительно покидали его мощное тело. Обрывки слов вновь сменились жутким булькающим хрипением — Звермайер захлёбывался идущей горлом кровью.

— Бегом носилки и аптечку сюда! — пронзительно закричал один из стоящих рядом с Буйволсоном полицейских, заставив Бенедикта вздрогнуть. — Скорее!

Медведь, что держал Бенедикта, подбежал к окровавленному Звермайеру, сотрясающемуся в конвульсиях. На несколько мгновений прижав лапу к его шее, он медленно отвёл её назад, взгляды его и Бенедикта пересеклись. Полицейский печально покачал головой, вздохнув, и всё ужасное значение этого жеста молодой тигр понял сразу.

— Нет… — упавшим голосом выпалил Бенедикт, чувствуя, как холодеют его внутренности. Только одно это слово во всепоглощающем отчаянии срывалось с его языка. Нет, этого не может случиться, Вальтер должен, нет, обязан выжить! Поняв весь ужас, стремительно охвативший Бенедикта, медведь-полицейский неожиданно сочувственным тоном произнёс:

— Мне жаль… Он умирает.

— Заткнись или сделай что-нибудь! — рявкнул Бенедикт. Медведь отшатнулся, а молодой тигр вновь склонился над братом. — Вальтер, не смей сдаваться! Слышишь?!

Полный тревоги и ужаса взгляд Бенедикта задержался на морде брата. Из уголка его пасти текла тёмная струйка. Тигр едва разлепил тяжелеющие веки, с великим трудом сделал небольшой вдох и тут же издал полный боли сдавленный стон — в лёгких, стремительно заполняющихся кровью, будто бушевал огонь.

— Держись, братишка, держись, тебя обязательно спасут, — глухо произнёс молодой тигр, взяв Вальтера за лапу. Стремительно толкавшие друг друга слова сорвались с уст Бенедикта с деланной бодростью. Молодой тигр боялся мысли о том, что брат умрёт, и не хотел верить в это. — Всё будет…

— Бен… — вновь услышал Бенедикт приглушённый и исковерканный страданиями голос брата. Тяжело и медленно подняв правую лапу, Звермайер дотронулся до плеча брата. Ярко-зелёные при жизни глаза тигра смотрели на Бенедикта с болью и мольбой. Тут полуразрушенный коридор вновь наполнился топотом лап — примчались ещё несколько полицейских с парой носилок на изготовку. Один из них при виде Бенедикта — это был Крумпански — выхватил из кобуры оружие и наставил его на молодого тигра.

— Прочь от него! — рыкнул он, направляясь к нему.

— Не надо, Джозеф… — простонал Звермайер, при каждом слове из пасти которого стекала струйка крови. — Не… не трогай…

Носорог остановился, услышав тяжкий стон друга и коллеги. Мощная лапа, державшая пистолет, опустилась, стоило огромному полицейскому увидеть, в каком состоянии находится Звермайер.

— Помолчи, Вальтер! — Бенедикт только крепче сжал лапу родного тигра, словно ребёнок — любимую игрушку. Крумпански так и стоял, не сводя оружия с брата офицера. — Не трать силы.

Звермайер что-то неразборчиво прохрипел, но Бенедикт не услышал, что именно — в этот момент один из полицейских громко вскрикнул — видимо, он был чем-то поражён. Из его слов молодой тигр понял, чем именно.

— Бегом Буйволсона на носилки, он живой!

Забыв о Бенедикте, Крумпански сунул оружие в кобуру и поспешил к кричавшему медведю. Тот ещё пару мгновений назад пощупал толстую шею Буйволсона и ощутил слабый, еле ощущаемый пульс.

— Шеф… Клыкадо… помогите им… — бессвязно бормотал Звермайер, пытаясь приподнять голову. Он хотел окликнуть ещё и Мариуса, но не смог — закашлялся, выпуская из пасти кровавые пузыри и очередные бордовые потёки. Кашель вновь перешёл в натужное хрипение, терзающее душу Бенедикта. Крумпански и его напарник-медведь с величайшей осторожностью переложили тело тяжелораненого Буйволсона на носилки и, осторожно подняв, понесли через разрушенный запасной выход, через огромную дыру в стене — туда подъехали два микроавтобуса «Скорой помощи». В этот момент в коридор вихрем ворвался Аксель Спотс со своим медицинским чемоданчиком и в компании сегодняшних коллег-оленей. На его морде не было всегдашней приветственной улыбки — молодой леопард выглядел испуганным и поражённым. Он приехал быстрее остальных врачей, поскольку по счастливой случайности находился недалеко от здания, где прогремел взрыв. Оценив обстановку, он метнулся к Звермайеру, однако тигр, поморщившись, только простонал:

— Руфус… Аксель… помоги лучше ему…

— Не говори, прошу тебя, Вальтер! — взмолился Бенедикт, чувствуя, что на глаза начинают наворачиваться слёзы. Даже находясь на краю смерти, молодой и отважный полицейский велит оказывать помощь другим раненым коллегам и друзьям, прекрасно понимая, что не доживёт до приезда экипажей «Скорой помощи». Спотс пару секунд беспомощно переводил взгляд с бесчувственного Клыкадо на умирающего Звермайера…

— Иди к Клыкадо!.. — собрав силы, велел Вальтер и вновь закашлялся с жутким хрипением. Даже при смерти он сохранил в голосе властность, и леопард, судорожно выдохнув, подбежал к Клыкадо. Осторожно ощупав льва со всех сторон, он со вздохом покачал головой.

— Поднимаем его как можно осторожнее — у него тяжёлая травма позвоночника, — подал он голос, повернувшись к ветвисторогим коллегам, которые тут же положили рядом с телом Клыкадо носилки, принесённые полицейскими. Молодого льва понесли следом за Буйволсоном ко второму экипажу.

— Зачем? — с укором и слезами в голосе спросил Бенедикт, обращаясь к брату. — Зачем ты отказы…

— Не нужно… — простонал молодой полицейский. — Бен, я не выживу…

Только услышав эти слова, Бенедикт почувствовал, как в его груди словно что-то оборвалось. По его мохнатым щекам покатились слёзы, однако молодой тигр даже не вытирал их.

— Ты выживешь, слышишь? — стиснув зубы, прорычал он. — Выживешь!

Горячие капли падали на колени Бенедикта, на грязный, покрытый обломками и пятнами крови пол, на изувеченное тело брата.

— Не плачь, Бен, — слабо произнёс Звермайер. — Это не для нас…

В этот момент раздался со стороны вестибюля крик Крумпански:

— Там ещё раненый!

Одновременно с ними послышался далёкий, а затем — с каждой секундой всё более различимый вой сирен подъезжающей «Скорой помощи». Бенедикт издал облегчённый вздох, но не успел подбодрить брата — Звермайер, напрягая уходящие силы, тихо произнёс:

— Бен, прости… за все…

— Всё будет хорошо, Вальтер, — Бенедикт сжал обеими лапами тёплую конечность брата. — Не говори…

Слабым движением головы молодой полицейский заставил брата умолкнуть, его правая передняя лапа по-прежнему покоилась на плече Бенедикта.

— Что бы я тебе… ни говорил, знай — ты мой брат… — с каждым словом прерывающийся голос Вальтера становился всё глуше и слабее. Ему становилось говорить всё труднее и труднее, но он заставлял себя из последних сил удерживаться на этом свете — для последних слов брату. — Я верю… что у тебя… всё будет хорошо… Ты справишься с этими мерзавцами… Найди их…

— Мы вместе их найдём — ты и я! — громко сказал Бенедикт, вновь чувствуя на своей морде горячие потёки слёз. — Прошу тебя, не умирай!

Молодой тигр с надеждой заглянул в глаза брата и вновь почувствовал, как внутренности словно превращаются в лёд. В ярких глазах молодого полицейского уже не было того жизнерадостного блеска, которым Звермайер радовал свою семью, свою маленькую сестру и остальных членов семьи. Вместо жизни Бенедикт увидел в них смерть.

Звуки сирен прибывших бело-красных микроавтобусов красноречиво сообщали о том, что транспортные средства «Скорой помощи» подъехали к самому зданию полиции. Вальтер, чувствуя, как начинают холодеть задние лапы, напрягал все оставшиеся у него силы, выхаркивая кровь:

— Пообещай… пообещай, что позаботишься… о моих девочках, Бен… И о наших родителях… о Мелиссе… Пожалуйста… Помоги полиции… найти этих мразей…

Бенедикт чувствовал, как его мощное мускулистое тело сотрясает дрожь от осознания того, что произойдёт уже через считанные мгновения. Он по-прежнему сжимал лапу брата в своих, словно отказываясь отпускать его в чёрное болото смерти. Однако у неё нет сентиментальности, нет жалости, нет пощады.

Голос Звермайера уже был еле слышен:

— Я люблю тебя, брат…

Это было последнее, на что молодому полицейскому хватило сил. Его лапа судорожной хваткой на мгновение сжала плечо Бенедикта. Широкая грудь Звермайера мучительно расширилась в последнем вдохе, затем по мощному телу пробежала судорога. Бенедикт ощутил её, продолжая стискивать в своих лапах лапу брата, затем заглянул в глаза Вальтеру. Широко раскрытые глаза, не мигая, смотрели в одну точку на потолке, из уголка пасти текла кровь, пересекая щеку. Бенедикту показалось, что сердце, словно превратившись в тяжёлый камень, рухнуло вниз. Молодого тигра обуял холод — он продолжал стоять на коленях возле окровавленного тела мёртвого брата, ничего не видя и ничего не слыша. Всё онемело внутри него от осознания страшной потери, в ушах стоял странный звон, сам он не отрываясь смотрел прямо в яркие при жизни глаза брата — глаза, которые уже ничего не видели… Тигр не услышал топота множества лап, не увидел докторов в белых халатах, полицейских — Крумпански и МакРога. Он смотрел только на тело Вальтера. Медленно поднять залитую слезами морду молодого тигра вынудили только звуки знакомого с детства родного голоса. Между могучими носорогами стоял, широко раскрыв глаза, Гектор Звермайер. Вытянув перед собой передние мускулистые лапы, пожилой тигр медленно, словно слепой, пошёл к сыновьям — мёртвому и живому. В футе от тела Вальтера хищник остановился и рухнул на колени, мгновенно запачкав их в саже, грязи и крови.

— Вальтер… — простонал мистер Звермайер и дрожащей лапой провёл по лбу старшего сына. — Сынок…

Бенедикт, с лапами, запятнанными тёмной кровью брата, медленно поднялся с пола. Молодой тигр не ощущал своего тела, он даже не мог вздохнуть — горе, обрушившееся на него, словно обручами стягивало ему грудь, не давая ни вздохнуть, ни выдохнуть, а из глаз продолжали катиться горячие капли. Едва Бенедикт выпрямился, как какая-то неведомая сила толкнула его в грудь, и он упал рядом со стеной, прямо на обломки. Звермайер-старший тем временем трясся в беззвучных рыданиях, приподняв окровавленную голову погибшего сына. Старый хищник не мог произнести ни одного слова — голосовые связки словно парализовало. МакРог и Крумпански, так и не сдвинувшись с места, только со вздохом опустили головы.

Старший Звермайер, не утирая струящихся по морде слёз, осторожно провёл лапой по морде Вальтера, закрыв его глаза навсегда. Бенедикт же, не в силах сдвинуться с места, только смотрел на плачущего отца, на то, как он целует холодеющий лоб сына, на то, как он аккуратно опускает его голову на пол.

— Я уничтожу их… — посреди бушевавшего в вестибюле хора голосов раздался охрипший голос молодого тигра, который услышали все присутствующие. Мистер Звермайер медленно повернул голову в сторону Бенедикта и уставился на сына так, как будто впервые его увидел. Взгляды отца и молодого тигра встретились…

В следующий миг Гектор Звермайер вскочил на задние лапы и, с яростным рёвом набросившись на Бенедикта, схватил его могучими лапами за шею. Когти через густую шерсть неглубоко впились сквозь густой мех в плоть. Тигр с силой толкнул сына на стену, отчего тот больно ударился спиной и затылком о каменное перекрытие. Носороги с испуганными возгласами метнулись к потерявшему от горя разум мистеру Звермайеру, который с силой ударил сына кулаком в живот. Бенедикт с рыком боли рухнул на колени, а отец обернулся к носорогам и ворохнул на них таким безумно-злобным взглядом, что Крумпански попятился. Гектор упал сверху на Бенедикта и стиснул его шею, начав его душить. МакРог же обхватил огромной лапой старого хищника поперёк туловища и оттащил его от молодого тигра, который тут же схватился за шею, с жадностью хватая пастью воздух.

— Сэр, успокойтесь, он ни при чем! Это не он!

— Это ты виноват, чёртов ублюдок! — взревел Гектор. — Ты!

— Я не убивал его! — ничуть не тише рявкнул Бенедикт, рывком поднявшись на лапы.

— Пусти меня, пусти! — Старый тигр, напрягая все силы, вырывался из стальных объятий МакРога. Он силился добраться до сына, горя жарким желанием ударить его ещё раз, сейчас только в Бенедикте он видел причину гибели старшего сына. Молодой тигр, потирая шею, со страхом и болью смотрел на отца, который не свозил с сына взора, затуманенного горем и яростью. Захлёстывающие разум эмоции превратили старшего члена семьи в беснующегося монстра, и Гектор, со страшной силой извернувшись, вырвался из лап МакРога и вновь устремился на Бенедикта. Плохо соображающий молодой тигр не успел уклониться от отцовской лапы — в воздухе сверкнули трёхдюймовые когти, и на морду его обрушился невероятной силы удар. Мир превратился в боль, и Бенедикт почувствовал в этом состоянии, как он отлетает к стене и, ударяясь об неё, вновь валится на пол. Левая сторона морды мощного зверя горела огнём, из глубоких царапин на пол, а также на шею и грудь молодого хищника стекали красные струйки. Когти, острее любого ножа, каким-то чудом не повредили левый глаз Бенедикта. На этот раз и МакРог, и Крумпански рванулись с места и крепко схватили обезумевшего старого хищника. Мистер Звермайер, опустив лапу, запятнанную кровью обоих сыновей, тяжело задышал. МакРог отпустил старого хищника, и тот бессильно рухнул на колени, схватившись за грудь. Бенедикт, забыв о ранах, в испуге метнулся к отцу.

— Не трогай меня! — рявкнул тигр, не отнимая лапы от груди, и поморщился, но в его голосе звучала такая злоба и ненависть, что Бенедикт непроизвольно отступил на шаг назад. — Не прикасайся!

Молодой хищник в шоке вновь попятился. Носороги и подоспевшие доктора быстро увели резко ослабевшего Гектора из коридора. На выходе в вестибюль они услышали полный горя и боли отчаянный рёв тигра, разнёсшийся эхом по всему зданию, однако старый тигр даже не обернулся. Все, кто услышал крик неимоверного страдания, невольно вздрогнули. Раненый Мариус Джексон, которым занимался Аксель, медленно слез с носилок и, несмотря на пытающегося остановить его молодого леопарда, пошёл вглубь изуродованного взрывом коридора. Бенедикт снова стоял на коленях рядом с окровавленным телом брата и трясся в рыданиях. Обратив внимание на то, что безутешный брат прижимает к своей груди лапу Вальтера, Мариус подошёл к друзьям — живому и мёртвому — и осторожно коснулся плеча Бенедикта.

— Мне жаль, Бен, — тихо произнёс раненый тигр, чувствуя, как у него самого начинает щипать в глазах от сдерживаемых слёз. Бенедикт медленно поднялся, чувствуя, как болят пораненные об обломки и камни лапы, и повернулся к Мариусу. Вздохнув, молодой полицейский шагнул к другу и крепко обнял его, чувствуя, как тигр сотрясается от рыданий. Бенедикт обнял Мариуса в ответ и уткнулся в его плечо. В полумраке разрушенного коридора Мариус не заметил рассечённой морды друга.

— Пойдём, — тихо сказал Мариус, не убирая лапу с плеч друга.

— Я не оставлю его, — прошелестел Бенедикт.

— Мы ему ничем не поможем, Бен, — попытался убедить его Мариус. — Пойдём!

Бенедикт, никак не отреагировав на слова Мариуса, вновь повернулся к телу брата. Не колеблясь ни мгновения, молодой тигр подхватил умершего Вальтера под передние лапы. Поняв намерения безутешного друга, Мариус взял мёртвого за задние лапы, и они вдвоём потащили тяжёлое тело тигра к вестибюлю, а не через запасной выход — помощь Звермайеру была уже не нужна. А к тиграм уже спешили подъехавшие доктора с носилками. Увидев процессию, они остановились, и друзья осторожно положили тело Звермайера на носилки. Бенедикт, вновь взяв остывающую лапу Вальтера в свою, медленно шёл рядом с докторами и Мариусом. Разодранная когтями отца морда продолжала сильно болеть, давали о себе знать и поцарапанные задние лапы, однако физическая боль от ран приглушалась душевной.

Когда все звери оказались внутри вестибюля, в свете дня Мариус увидел окровавленную морду Бенедикта. Однако, взглянув на раны друга, молодой полицейский всё понял — он видел, с каким безумным взором к месту взрыва спешил Звермайер-старший. Брат Вальтера медленно прикоснулся лапой к глубоким порезам, которые тут же отозвались болью. Выглядел Бенедикт плохо — пушистый мех на шее и светлая футболка были пропитаны кровью, сочившейся из ран. Ударив сына, Гектор чудом не задел когтями его глаз, но морда от уха и до кончика подбородка была разодрана когтями, глубокие рваные раны обещали остаться уродливыми шрамами на всю жизнь. По вестибюлю и по этажам тем временем носились, обмениваясь тревожными криками полицейские — те, что находились в здании на момент нападения, и те, что только что подъехали. Мариус и Бенедикт увидели, как доктора уносят носилки с лежащим на них тяжело раненным Гризелли, а рядом быстро шла с перекошенной от тревоги мордой белая медведица — сержант-инструктор Элайра Уайт.

— Отец уверен, что это я погубил Вальтера, — сокрушённо сообщил молодой тигр, поймав потрясённый и вместе с тем сочувствующий взгляд Мариуса. Друг только вздохнул — он знал, какая драма разворачивалась в семье Бенедикта. Невдалеке от друзей сидел рядом с выходом Гектор Звермайер, возле которого суетился Спотс. Стоявший рядом МакРог мрачно смотрел куда-то в сторону. Старый тигр посмотрел на раненного им же сына. Бенедикт успел только увидеть взгляд отца, полный тяжёлой неприязни и горя, и Гектор тут же отвёл глаза — он не хотел смотреть на младшего отпрыска.

— Отпустите его, — негромко велел один из врачей, подойдя к молодому тигру. Мёртвая лапа Вальтера, покрытая засохшей кровью, по-прежнему была в лапе Бенедикта, младший брат словно не желал расставаться с телом родного ему полицейского. Сражённый горем тигр прекрасно понимал, что Вальтер давно умер, но ему казалось, что он — единственный, кто удерживает его на этом свете, на этой земле, рядом с собой; отпустив брата, он расстанется с ним навсегда. Бенедикт только покачал головой.

— Ваш брат? — сочувственным голосом спросил второй доктор. Вместо Бенедикта ответил Мариус. Он же и поманил в свою сторону Акселя, который велел МакРогу отвести старшего Звермайера к машине, где старого хищника ждал водитель. Носорог осторожно повёл несчастного отца наружу. Подойдя к Бенедикту, Аксель тихо охнул, увидев на его морде глубокие следы от когтей.

— Бен, отпусти его, — севшим голосом сказал Мариус и, преодолевая слабое сопротивление, высвободил лапу мёртвого тигра из хватки друга. Конечность безжизненно упала, Бенедикт закрыл глаза и бессильно опустился на колени. Аксель тем временем обрабатывал его раны. Молодой тигр ничего не чувствовал — не открывая глаз, он в своём неизбывном горе не хотел ни о чём думать. Перед его глазами проносились картины из прошлого — маленький Бен осторожно едет на велосипеде и весело смеётся, а Вальтер его поддерживает… Оба по очереди катают маленькую Мелиссу на своих мощных плечах… Но с большей отчётливостью в памяти Бенедикта всплывают сцены последних разговоров с братом, но во взгляде Вальтера на этот раз нет теплоты. Только задымлённый враждебностью и презрением взгляд ярко-зелёных глаз. Тут в ушах молодого тигра прозвучали последние слова умирающего брата: «Я люблю тебя, брат…» Непроизвольно сжав лапы в кулаки так, что когти впились в шкуру, Бенедикт почувствовал, как в глазах вновь вскипают жгучие слёзы. Несмотря ни на что, Вальтер всё равно любил своего брата. До самого последнего вздоха.

Словно нехотя открыв глаза, Бенедикт воззрился на Мариуса и как будто сейчас увидел, что он тоже в крови и грязи. Разорванную форму покрывали многочисленные тёмные пятна, видневшаяся шерсть слиплась и торчала сосульками. Однако в глазах молодого тигра Бенедикт не видел физической боли — только боль от утраты друга и сочувствие.

— Ты сам как? — слабым голосом спросил Бенедикт. — Выглядишь гораздо хуже.

— Всё в порядке, — отмахнулся Мариус и впервые за это время мрачно усмехнулся. — Жить буду.

Бенедикт ничего не сказал — у него не было ни сил, ни желания говорить что-либо. Он только тяжело вздохнул, позволяя Акселю дальше заниматься ранами. Массивные плечи тигра, казалось, поникли под тяжестью постигшей его трагедии. К молодому хищнику подошли Ник и Джуди, которые, потрясённые, находились неподалёку. Они видели, как доктора уносили тело Звермайера. Крольчиха, не зная, что сказать, осторожно дотронулась до мощного плеча хищника. Тигр обернулся, и Джуди отшатнулась, увидев рассечённую и окровавленную морду. Ник, зажмурившись, отвернулся.

— Мне жаль, Бенедикт, — тихо произнесла крольчиха.

Хищник, заметив на щеках маленькой сотрудницы полиции следы слёз, только кивнул и ничего не сказал. Ник тем временем обратился к Мариусу:

— Езжай-ка в больницу, Мариус.

Молодой полицейский только отмахнулся от коллеги.

— Тебе сейчас лучше спрятаться где-нибудь, — посоветовал Мариус Бенедикту, пока Аксель осторожно протирал раны в густом меху. — Вдруг они будут тебя искать?

Джуди удивилась, переводя взгляд с одного тигра на другого, но в душе была согласна с Мариусом.

— Я прятаться не собираюсь, — тихо, но решительно ответил Бенедикт, ощутив в своём голосе властность. — Пока не уничтожу эту сволочь Дарктайгера!

— Один ты не будешь действовать, — отчеканил Мариус.

— Кстати, — Бенедикт только сейчас вспомнил, — вы вроде поймали одного. Где он?

Мариус открыл было пасть для ответа, но увидел, что к ним направляется МакРог, сжимая в копыте пистолет. Полосатые хищники выпрямились, а у Мариуса слова застряли в горле — носорог направил оружие прямо в лоб Бенедикту. Спотс же во все глаза уставился на полицейского, не успев до конца обработать раны у молодого хищника.

— МакРог, что за… — изумлённо начал Мариус.

— Лапы за спину! — скомандовал огромный полицейский. — Мариус, надень на него налапники и отведи обратно. Ну же!

Тигры переглянулись.

— Старик Звермайер кое-что рассказал о тебе, — хмурясь, продолжал носорог. — Тебе очень не повезло, Бенедикт!

— Шеймас, не стоит, — попытался вразумить МакРога молодой коллега. — Видишь, в каком он состоянии…

Слова тигра резко оборвал толчок в бок — Бенедикт с силой оттолкнул от себя Мариуса. Полицейский налетел на МакРога, а молодой хищник, резко развернувшись, бросился в коридор, в котором погиб его брат и ещё несколько его коллег. Сбитый на мгновение с толку, МакРог проглотил рвущееся наружу ругательство и с яростным рёвом бросился вслед за Бенедиктом. За зверями с криками помчались Джуди и Ник, однако перед дверью лис остановил крольчиху:

— Не ходи туда, Джуди! — Ник представлял, что они могут там увидеть.

Уже в коридоре носорог вскинул пистолет, видя, что убегающий вот-вот скроется за поворотом. Грохнул выстрел, разнёсшийся эхом по разрушенному коридору, Бенедикт пригнулся на бегу. Мелкие осколки камня, отбитые попавшей в стену пулей, осыпали голову Бенедикта, попав ему за шиворот.

— Стой! — рявкнул мчащийся вслед за МакРогом Мариус. — Не стреляй, Шеймас!

Оба полицейских уже преодолели поворот, когда Бенедикт мчался мимо луж крови на полу. Ещё немного — и он уйдёт. Носорог вновь прицелился, и Мариус с громким рычанием повис на его мощной лапе. Полицейский рефлекторно нажал на спуск. Вылетевшая с очередным громким хлопком пуля просвистела в паре дюймов от плеча Бенедикта, но через мгновение он выскочил наружу и исчез, а тигр и носорог несколько мгновений боролись, издавая злобный рык.

— Чёртов кретин! — взревел МакРог, припирая копытами Мариуса к стене. — Он ушёл! Из-за тебя! Где теперь прикажешь его искать?! Что, если он с ними на самом деле заодно?

Чувствуя давление огромной носорожьей силы на грудь и шею, Мариус начал задыхаться, а МакРог продолжал рычать, приблизив пышущую жаром злобы морду:

— Что, если это из-за него сейчас на грани смерти мой друг-начальник, ещё трое наших ребят мертвы и чуть не с половину десятка ранены? А если эти твари с завтрашнего дня будут убивать нас поодиночке?

Сопротивляясь могучей силе коллеги, Мариус прерывающимся голосом выпалил:

— Он сам придёт, Шеймас, вот увидишь!

— Ты так в этом уверен? — В ярости МакРог, отпустив молодого тигра, швырнул своё оружие на пол и схватился копытами за голову. Сейчас носорог казался буквально помешанным. Всё ещё тяжело дыша после жаркой схватки, Мариус уже спокойнее произнёс:

— Я знаю Бена со школы. С самого детства. Они с Вальтером мои лучшие друзья. Я тебя уверяю, Шеймас — Бенедикт не сбежит после такого, он будет мстить за Вальтера. Он сам — я ручаюсь за него — придёт в полицию, вот увидишь! Мне ты веришь?

Несколько мгновений МакРог, гневно раздувая широкие ноздри, смотрел на Бенедикта с яростью. Затем, постепенно овладев собой, он поднял с пола пистолет и тихо, но с видимой угрозой произнёс:

— Чем раньше он придёт — тем лучше для него.

На секунду взгляды двух зверей пересеклись, затем Мариус повторил:

— Бенедикт придёт. Придёт!

Носорог посмотрел на коллегу с видимым недоверием, затем глухо буркнул:

— Тебе бы к врачу, Мариус. Отправляйся сейчас же, это приказ начальства.

Развернувшись, МакРог медленно пошёл к вестибюлю, но через несколько шагов вновь обернулся к Мариусу.

— Если этот Бенедикт действительно будет работать с нами, то не только из личной мести за Вальтера. Так ему и передай!

Огромный полицейский скрылся за поворотом, молодой тигр окинул огромный завал в коридоре. Взрыв оказался достаточно мощным, чтобы уничтожить небольшой жилой дом. Несколько помещений на обоих этажах были разрушены, остатки стен и потолка валялись вперемешку с мебелью. Молодой полицейский тяжело вздохнул и опустил взор. И тут же вздрогнул — между обломками одиноко торчала лапа одного из находившихся на втором этаже полицейских. Мариус быстро помчался в вестибюль.

* * *

Бенедикт выскочил на улицу и помчался со всех лап прочь от места страшной трагедии, чувствуя, как лёгкие благодарно расширяются принимая кислород вместо пыли, удушливого запаха крови, сгоревшей шерсти и плоти. Сейчас ему нельзя было оставаться в полицейском участке, он не собирался проводить ещё не один день за решёткой. Начинать действовать было нужно уже сейчас, и мысли в голове молодого тигра совпадали со словами Мариуса — Бенедикт действительно придёт назад, к полицейским, к друзьям погибшего брата.

Петляя в узких проулках и стараясь не выбегать на места, где звери могли увидеть окровавленного тигра, Бенедикт остановился и прислонился спиной к стене дома. Звуки воющих сирен «Скорой помощи», оживление рядом со зданием полицейского департамента остались позади, и молодой тигр, оказавшись вдали от зверей, с ощущением одиночества почувствовал, что на него снисходит понимание случившегося. Чувствуя, как в груди бешено колотится сердце, а задние лапы подкашиваются, Бенедикт сполз по стене на землю и уронил голову на сложенные передние лапы, пытаясь успокоиться. Перед глазами мельтешили чёрные точки, а голова кружилась — от всего пережитого за этот день зверь был близок к обмороку.

— Вальтер… — хрипло выпалил тигр, закрыв глаза и чувствуя, что его тело будто не принадлежит ему. Проведя в таком состоянии несколько минут, Бенедикт поднял голову.

— Что я скажу Каролине? — вполголоса произнёс и огляделся, будто в поисках зверя, что даст ему ответ на этот нелёгкий вопрос. В самом деле, как сообщить супруге, точнее, вдове Вальтера о том, что её любимый муж погиб, да ещё такой страшной смертью?

— Она знает, — раздался у Бенедикта в голове голос брата. Молодой тигр резко вскинул голову, но рядом никого не было. «Знает… — прошептал он себе под нос. — Отец мог сообщить». На мгновение перед взором тигра появился отец с перекошенной от злобы и ненависти мордой, его мощная лапа и острые когти, рассекающие Бенедикту морду. Словно в ответ на картину из сознания, заныли начавшие подсыхать на левой стороне морды глубокие раны. Бенедикт снова дотронулся до них подушечками лап. Глубокие разрывы кровоточили уже не так сильно, лишь несколько красных капель остались на лапе молодого тигра. Вытерев лапу о штаны, тигр медленно поднялся с земли. Долго оставаться здесь ему было нельзя, ему нужно было найти временное убежище.

«Софи!» — мелькнуло в голове имя возлюбленной. В тот день, когда он влез к любимой через балкон, молодая тигрица сказала ему, что родители просили её на время отъезда пожить у них и присмотреть за домом. Сама Софи жила и работала не в Сахара-сити, а в Центральном районе, но её дом находился далеко от полицейского департамента. Бенедикт похлопал себя по карманам — и не нашёл телефон. В тот вечер, когда молодого тигра привезли в полицию, Вальтер забрал у него средство связи.

— Твою… — в сердцах выругался Бенедикт и, застонав, обхватил голову лапами.

— Вам помочь, сэр? — раздался в нескольких ярдах от молодого тигра участливый женской голос. Бенедикт резко обернулся на звук. На него смотрела молодая львица, державшая в руках пакет, набитый продуктами из супермаркета.

— Вы ранены? — испугалась львица вида окровавленного Бенедикта. Молодой тигр тут же подскочил к ней, и молодая хищница отшатнулась.

— Пожалуйста, дайте позвонить, — попросил полосатый хищник. — Это срочно!

— Да, конечно! — суетливо отозвалась львица и покорно достала из сумочки телефон. Быстро выхватив аппарат, Бенедикт дрожащими лапами набрал хорошо знакомый номер. В ухо понеслись гудки, но Софи не спешила принимать вызов.

— Пожалуйста, Софи, возьми трубку! — взмолился вполголоса Бенедикт на одиннадцатом гудке. Словно в ответ на его отчаянный призыв в ухе раздалось:

— Слушаю, кто это?

— Софи, это я, Бен, — внезапно охрипшим голосом произнёс молодой тигр, чувствуя, как в горле ворочается огромный ком.

— Бен, что случилось? — почти закричала Софи. — Где ты? Почему не отвечаешь на звонки? Что-то случилось?

— Какой это адрес? — обратился Бенедикт к львице.

— Тайгер-авеню, семнадцать, — оторопело произнесла хищница, опустившая на землю пакет с продуктами.

— Ты можешь меня забрать сейчас, если тебе не трудно? — заговорил молодой хищник в трубку.

— Конечно, где ты? — В голосе тигрицы по-прежнему звучала тревога. Бенедикт озвучил адрес, названный львицей.

— Скоро буду, — выпалила Софи и отключилась. Благодарный Бенедикт вернул телефон владелице. Положив его обратно в сумку, львица спросила:

— Может, вам «Скорую» вызвать, сэр?

— Не нужно, — отказался Бенедикт. — Спасибо вам большое.

Львица ушла, а Бенедикт остался стоять на прежнем месте, дожидаясь Софи.

Несомненно, всё свалившееся на молодого тигра было настоящим шоком. Сейчас Бенедикт чувствовал себя так, как будто на него давит тяжкий дурной сон, но нет никаких сил проснуться и избавиться от его свинцовых оков. В ожидании возлюбленной он то сидел, уставившись в одну точку, то ходил взад-вперёд. Время тянулось мучительно медленно, и когда прошло около часа, рядом с переулком, где маялся молодой тигр, притормозила машина. Подняв взор, Бенедикт сразу увидел сидящую за рулём Софи. Тигр быстро сел назад.

— Бен, что с тобой? — в ужасе спросила молодая тигрица, задержав взгляд на засохшей крови, покрывающей футболку и тело Бенедикта. — Ты ранен?

— Езжай, — велел тигр.

Софи, проглотив вертящиеся на языке многочисленные вопросы, покорно включила скорость, и автомобиль плавно поехал по улицам Зверополиса. Преодолев пару кварталов, Софи повернула в первый попавшийся глухой переулок, и, выйдя из-за водительского места, села назад к Бенедикту.

— Быстро рассказывай, что произошло! — велела она.

Молодой тигр сделал глубокий вдох перед тяжёлым рассказом и спросил:

— Ты слышала, что произошло час назад?

Тигрица отрицательно покачала головой. Бенедикт, чувствуя, как начинает колоть в глазах, только буркнул:

— В здании полицейского департамента произошёл взрыв. Там был мой брат, и он…

Около получаса ушло у молодого тигра, чтобы описать в подробностях всё, что случилось с ним после ухода от Софи. Он не утаил и того, с чьей подачи было совершено ужасное деяние. До самого тяжёлого момента тигрица только охала, слушая рассказ возлюбленного. О гибели брата Бенедикт рассказывал уже прерывающимся голосом, чувствуя усиливающуюся с каждым словом нутряную боль — произнося слово за словом, молодой тигр словно заново переживал всё случившееся. К завершению рассказа из его глаз скатилось несколько слезинок, а Софи, потрясённая ужасными событиями, взяла любимого за лапу.

— Милый, мне так жаль… — прошептала она и, не обращая внимания на кровь, обняла Бенедикта. — Так жаль!.. Ты был рядом с Вальтером?

— Я держал его до последнего его вздоха, Софи, — тихо всхлипнул молодой тигр. — Я не хотел его отпускать, не хотел! Не хотел! Он умер на моих лапах, сейчас его кровь на них!

С каждым словом голос Бенедикта становился выше, и под конец он почти кричал. Огромным усилием воли молодой тигр удерживался от желания вновь предаться плачу. Софи прижала его лапу к губам — и через мгновение вспомнила ещё об одном близком ей звере.

— А Мариус? Он… что с ним?

— Ранен, — вздохнул Бенедикт. — Ему тоже досталось, но он жив. Ещё в двоих офицеров стреляли, насколько я понял. А когда Вальтер… — молодой тигр почувствовал укол в груди, он просто не мог произнести слово «умер» — произнесли его значило окончательно и бесповоротно признать гибель брата. — Когда Вальтер… ушёл… приехал отец, которому наверняка сообщили. Он набросился на меня и… — тигр показал на глубокие раны на морде и замолчал. Говорить дальше он не мог, но Софи поняла всё без слов. На её взгляд, в котором плескался ужас, молодой хищник ответил:

— Ты знаешь, как отец ко мне относился в последнее время. А случившееся лишило его разума на тот момент.

Тигрица тяжело вздохнула — она сама слышала, как отец отзывался отзывался о Бенедикте. Словно подслушав её грустные мысли, тигр тихо сказал:

— Вальтер сказал мне, что ты ходила к родителям.

— Поехали ко мне, — сказала Софи, не отреагировав на слова Бенедикта.

Оказавшись в знакомой полутёмной прихожей и вдохнув запах пищи, Бенедикт почувствовал себя немного успокоившимся, однако по его жилам продолжало жгучими потоками течь боль по брату. Молодой тигр сразу направился в ванную. Взгляд Бенедикта упал на собственное отражение — с морды, покрытой засохшей кровью, смотрели глубоко запавшие и покрасневшие, в паутинке тонких жил, глаза. Тигр стащил с себя окровавленную футболку, бросил её на пол и с минуту смотрел на себя в зеркале. Стекло бесстрастно отражало мощную фигуру молодого тигра, бело-рыжий мех на плечах, груди и животе свалялся, побуревший от крови, и торчал бурыми засохшими сосульками. Бенедикт задержал взор на отражении своей морды и, медленно протянув лапу, коснулся его.

— Вальтер, Вальтер… — вздохнул молодой хищник. — Если бы я был рядом с тобой…

Через четверть часа Бенедикт вышел из душа, где смыл с себя кровь, одетый в банный халат, и прошёл на кухню, где сидела Софи. Молодая тигрица остановившимся взором смотрела на телевизор, который передавал очередной выпуск новостей, где сообщалось о нападении на отдел полиции №1. Увидев своего возлюбленного, подошедшего к ней, Софи встала ему навстречу, крепко обняла и поцеловала. Бенедикт со вздохом прижал возлюбленную к тёплой груди. Сейчас только она одна существовала для него, только Софи могла понять его неизбывное горе и сочувствовать ему, только Софи сейчас заслоняла собой всю пустоту в его душе, только Софи сейчас была ему нужна.

— Родимый мой… — прошептала молодая тигрица, уткнувшись в грудь Бенедикта. — Сколько на тебя всего свалилось… Это ужасно!

Ужасно… Это слово крутилось в голове Бенедикта с того самого момента, когда неумолимая и жестокая смерть разлучила его с братом навсегда, и молодой тигр опасался того, что трагедия разорвёт его оставшуюся связь с семьёй. Хищник, обнимая Софи и чувствуя тепло её тела, думал о матери, о Мелиссе, об оставшихся без главы семейства Каролине и маленькой племяннице. Если они знают о случившемся, то их боль и страдания сложно представить — им сейчас даже тяжелее, чем самому Бенедикту. Врагу не пожелаешь такого. Разве что врагу, непосредственно приложившему лапу к взрыву, убившему брата. Дарктайгеру…

Эти оба слова мелькнули в голове Бенедикта и слились в жёсткий постулат, который с сегодняшнего дня будет преследовать молодого хищника в течение долгих недель. С самого момента гибели Вальтера и до этого момента на задворках сознания тигра зародился план мести, который нужно было претворять в жизнь, когда выпадет нужный для этого момент. Бенедикт прекрасно знал обстоятельства. при которых чуть не погиб его отец более семнадцати лет назад. Знал, но продолжал работать на этого монстра — ему нужно было помочь ребёнку. А Дарктайгер, видимо, догадывался, как к нему был настроен молодой «тигрушка на побегушках», так он называл Бенедикта, раздражая его. И после похищения Стефана Златогрива больше не давал серьёзных поручений. Но после того, что случилось два часа назад, Бенедикт вынес Вигмару приговор. И молодой тигр знал — он будет суровым.

А сама Софи терзалась в мучениях — она так и не сообщила Бенедикту правды о своём настоящем отце. Молодая тигрица не догадывалась, что за нападением на полицейский департамент стоял Дарктайгер, и опасалась того, что это может настроить возлюбленного против неё. Разрушить отношения с любимым зверем значило для Софи окрасить жизнь в чёрный цвет — она любила Бенедикта больше жизни.

— Что ты теперь будешь делать, Бен? — спросила молодая тигрица, заглянув Бенедикту в глаза.

— Найду того, кто за этим стоит, и уничтожу, — нахмурившись, сказал Бенедикт и сел рядом со столом. — Хотя мне и искать Дарктайгера не надо!

— За всё, что он делал, нет кары справедливее, — пробормотала Софи дрогнувшим голосом. — Ты рисковал из-за этого мерзавца собой, он мог сделать с тобой что угодно.

Бенедикт поднял голову, глаза его загорелись злостью.

— Мне он теперь ничего не сделает, — прорычал он. Софи успокаивающе положила лапу на его плечо. — Дарктайгер очень сильно об этом пожалеет!

С телевизора продолжала литься информация о недавних событиях в здании Отдела полиции Буйволсона. «Число жертв выросло до шести зверей — из-под завалов извлекли ещё одного погибшего офицера полиции», — сообщалось там. Бенедикт перевёл изнурённый взгляд на экран, и Софи, поняв, что любимому лучше не слышать одно и то же, щёлкнула пультом. Репортаж прекратился, и через минуту молодой тигр произнёс:

— Я должен повидать свою семью.

— Не боишься вновь встретиться с отцом? — слегка испугалась Софи.

— Нет, — решительно покачал головой Бенедикт. — Они все — моя семья, у нас общее горе. Вальтер просил позаботиться о Каролине и Матильде.

Софи с минуту колебалась — она хотела поехать со своим возлюбленным и выразить соболезнования семье родного ей зверя. Но потом приняла решение не навязывать Звермайерам своё присутствие — пусть они все побудут вместе, семейным кругом.

— Поезжай на моей машине, — предложила Софи. — Когда ты заберёшь свою?

— Надеюсь, что уже готова, надо заехать и узнать, — вздохнул молодой тигр. — Прости, если напрягаю тебя.

Ничего не ответив, Софи снова обняла Бенедикта и поцеловала.

— Я люблю тебя, — прошептала она. — Будь осторожен.

Бенедикт, забыв, что на нём банный халат, направился в коридор, но на полпути вспомнил:

— Вот же…

Бенедикт подъехал к родному дому лишь вечером. Одежду, пропитанную собственной кровью, он выстирал у Софи, но она не успела высохнуть полностью, в результате молодой тигр надел ещё влажные вещи. В авторемонтной мастерской ему сказали, что ещё не выполнена диагностика и что автомобиль будет готов к завтрашнему дню. После этого он позвонил Мариусу с телефона-автомата, и друг сообщил ему, что вынужден был уехать в больницу из-за ухудшения самочувствия.

— Я пока не советую тебе общаться со своего телефона, Бен, — негромко говорил Мариус. — И не думаю, что эти подонки будут тебе звонить. Я постараюсь выйти из больницы как можно быстрее и что-нибудь придумаю. Ты как сам? Где находишься?

— Догадайся сам, — буркнул Бенедикт и повесил трубку.

Припарковавшись рядом с воротами, молодой тигр выбрался на тротуар и глубоко вдохнул жаркий воздух Сахара-Сити. При взгляде на родной дом сердце вновь кусанула боль — совсем недавно он разговаривал здесь с Вальтером и обнимал свою сестрёнку. Казалось, что это было целую вечность назад, словно в прошлой жизни. Трагическая смерть брата глухой стеной встала между недалёким прошлым, с пусть и малой, но всё же теплотой, и тяжёлым, давящим на душу настоящим, которое тонуло в боли от потери. Смерть Вальтера словно разделила жизнь Бенедикта, но теперь смысл его жизни станет другим.

Идя по дорожке к крыльцу, Бенедикт чувствовал, что его лапы с каждым шагом тяжелеют, и, когда молодой тигр уже поднимался по ступенькам, создавалось ощущение, что каждая задняя конечность весит больше его самого. Сделав глубокий вдох, молодой хищник тяжело поднял лапу и постучал массивным круглым кольцом в дубовую дверь. Массивная створка тут же распахнулась, как будто хозяева ждали Бенедикта. Тигр прямо на пороге обнимал заплаканную мать, едва успев произнести: «Здравствуй, мама».

— Бен… сынок… — сыпались невнятно произносимые слова в перерывах между судорожными всхлипываниями. Голова пожилой тигрицы тряслась на груди Бенедикта. Дав матери выплакаться, молодой тигр приподнял её голову и посмотрел ей в глаза.

— Я не мог не прийти, — тихо пробормотал хищник, целуя Ариадну в щеку. — Как ты?

Пожилая тигрица не ответила, продолжая плакать. Закрыв дверь, она отвела сына в гостиную, где сидела их соседка, львица по имени Верона. Завидев вошедшего, она встала, а Бенедикт осмотрелся. В большой комнате молодой тигр не увидел сестры. Ариадна Звермайер тихо сказала:

— Я отвела Мелиссу к Вероне, к её детям. Просто не могла сообщить ей об этом ужасе… Отец должен привезти Каролину с Матильдой, он отведёт девочку к ним же. Она приболела после праздника, но чувствует себя лучше.

Взгляд основательно покрасневших глаз остановился на морде сына, и пожилая тигрица сдавленно охнула при виде ран.

— Это… — начала было тигрица.

— Всё в порядке, — отмахнулся полосатый хищник. — Что ещё отец сказал?

— Вальтера привезут завтра к вечеру, — прошептала Ариадна и снова залилась слезами. Молодой тигр вновь обнял маму. Через несколько мгновений раздался звук открывающейся двери, и Ариадна вышла в коридор. Бенедикт с Вероной остались вдвоём, и тягостное молчание нарушила соседка:

— Соболезную, Бен. Очень тяжёлая для вас утрата.

Молодой тигр только кивнул, прислушиваясь к звукам из прихожей. Он узнал хриплый бас отца и тихий плачущий голос вдовы. Прошло несколько секунд, и в гостиную медленно вошла, поддерживаемая свекровью, заплаканная Каролина. При виде молодой тигрицы, её светлой морды с не высохшими слезами, Бенедикт встал из кресла, которое занял. Вдова несколько мгновений смотрела на деверя. Не дожидаясь реакции, молодой тигр подошёл к ней и обнял.

— Мне жаль, Каролина… — прошептал он, чувствуя, как начинает щипать в горле.

— Скажи, что это неправда, Бен! — простонала молодая вдова, уткнувшись в плечо брату погибшего мужа. Слёзы с новой силой хлынули из её глаз. — Прошу тебя, скажи!

У молодого тигра просто не было сил произнести слова правды. На шум голосов в гостиную быстрым шагом вошёл Гектор Звермайер. Ушибленный неожиданно свалившимся горем, тигр, и без того немолодой, выглядел лет на десять-пятнадцать старше. Оглядев присутствующих и увидев среди них младшего сына, он нахмурился, а в глазах появился яростный блеск. Бенедикту и Ариадне показалось, что морда старого хищника потемнела. Глава семьи вытянул лапу и ткнул ей в сына, в полнейшей тишине раздался его полный сдавленной злобы голос:

— Какого шакала он здесь делает?

В глазах Бенедикта уже не было того ужаса и потрясения, с которыми он смотрел отца, когда тот избил его. Молодой тигр понимал чувства Гектора при виде тела старшего сына, но сейчас Бенедикт не собирался позволить отцу вновь унижать его, младшего сына. Хищник сделал шаг к отцу и громко сказал:

— Сейчас ты можешь делать что угодно — оскорблять меня или снова бить, как днём. Но выгнать отсюда меня ты не имеешь права, тебе ясно! Хочешь или нет, но мать и сестру я одних не оставлю.

— Бить? — переспросили Ариадна и Каролина в один голос, затем пожилая тигрица повернулась к супругу. — О чём он говорит?

Взгляд матери вновь скользнул по ранам, которые обещали остаться на морде Бенедикта уродливыми шрамами, и она всё поняла.

— Это ты ударил его, Гектор? — спросила Ариадна, делая к супругу шаг. — Ты избил Бена?

— А вы хотите снова услышать про его похождения? — рявкнул тигр. — Знаете, с кем Бенедикт работал? Как только я услышал о том, как Бенедикт попал за решётку, где Вальтер сегодня побывал, и о том, что случилось потом, я сразу всё понял! А тебе, — разъярённый Гектор повернулся к супруге, — рассказать, из-за кого я так покалечился в машине годы назад?

— Не надо, — покачала головой тигрица. — Гектор, не сейчас, прошу!..

— Лучше признайся при всех, — прорычал Гектор и, подойдя к младшему сыну, ткнул его лапой в грудь. — Признайся, что эти твари выходили тебя выручать! Признайся, что ты специально там остался!

Бенедикт, услышав от слова эти отца, просто оторопел. Впрочем, не он один был в шоке от слов старого главы семейства. Каролина и Ариадна медленно переглянулись друг с дружкой, а Верона пробормотала: «Кажется, я не вовремя пришла, пора мне». Молодой тигр несколько мгновений смотрел на отца, сдвинув брови, Гектор пронзал сына взглядом с не меньшей суровостью и даже ненавистью. Затем Бенедикт, яростно рыкнув, ухватил отца за воротник пиджака, и, не обращая внимания на протестующие возгласы женщин, поволок хищника к выходу.

— Не ходить за мной! — рыкнул Бенедикт снова и захлопнул дверь перед носом мчащейся за ним матери. — Мы просто поговорим, отец! По-семейному!

Выведя отца на ступени, молодой хищник толкнул его вперёд себя, с такой силой, что Гектор упал с крыльца. Выругавшись и поднявшись, старый тигр отряхнул костюм и воззрился на Бенедикта. Глаза старика по-прежнему метали молнии ярости, но к ним примешалось удивление. Бенедикт, надвигаясь на отца и заставляя того пятиться назад, рычал:

— Я не позволю тебе оскорблять меня при матери и всех остальных членах семьи! А если бы тебя увидели Матильда или Мелисса? Какой бы пример ты им подал?

— Ты… — начал было Гектор, но сын не дал ему договорить. Схватив отца за грудки, Бенедикт притянул его к себе и, дыша прямо в морду, продолжил:

— Сейчас я буду говорить, отец! Понял? Включи свои старые проржавевшие мозги и подумай — стал бы я губить собственного родного брата? Пошёл бы я против тебя? Стал бы после этого работать на Дарктайгера дальше, прекрасно помня, что это он чуть не отправил тебя в могилу? И заслужил ли я эти раны, которые останутся на моей морде шрамами на всю жизнь?

С каждым предложением, вылетавшим сквозь плотно стиснутые зубы, так что слова звучали слегка неразборчиво, — Бенедикт встряхивал отца, но Гектор почему-то и не думал сопротивляться. Шумно выдохнув, молодой тигр отпустил отца и отошёл от него на пару шагов, но не смолкал:

— Тебе ведь просто плевать было на то, что я целыми ночами не спал, думая о вас. Знаешь, почему я попал в полицию? Не потому что Вальтер меня задержал, а потому, что Буйволсон собирался его уволить, если он не привезёт к нему в полицию меня. Неужели Вальтер тебе не сказал ничего? Так вот, слушай. Я сам узнал от него про возможное увольнение и через сутки специально сдался полиции. Всё для того, чтобы Вальтер сохранил своё место в полиции! И он остался — навсегда остался в памяти и сердцах его друзей и коллег, в сердцах членов семьи! Он погиб, выполняя свой долг.

На этих словах горло молодого тигра перехватила сухая спазма, и он опустил взор на дорожку, вымощенную камнем. Ему в голову пришла мысль, несомненно, порождённая потрясением — если бы Буйволсон всё-таки выгнал Вальтера с работы, он наверняка сейчас был бы жив. Он находился бы рядом со своей женой, с дочкой, он помирился бы с Бенедиктом, а не лежал бы на цинковом столе в холодном морге.

— Вальтер, — хрипло, но решительно сказал Бенедикт, — попросил меня перед смертью позаботиться о Каролине и Матильде. И о вас тоже. И если вам понадобится помощь, я из шкуры буду лезть, чтобы помочь, и только посмей мне помешать! У нас общее горе, делить его будем вместе. Сегодня я останусь здесь, маме и остальным нужна поддержка — и тебе тоже. Завтра, когда тело Вальтера привезут к нам домой, я тоже буду здесь. Послезавтра, когда состоятся похороны полицейских, я тоже буду присутствовать. И не вздумай возражать! — повысил голос молодой тигр, увидев, что Гектор открыл пасть для каких-то слов. — Если выставишь меня из дома — буду сидеть у порога. Вывезешь за город — найду способ добраться обратно, ты меня знаешь, папа! Так что я никуда не уйду!

Выпалив тираду, Бенедикт развернулся и быстро пошёл к дому и скрылся в его недрах. Гектор, проводив сына взглядом, в котором уже усталость сменила злобу, протяжно выдохнул и, закрыв глаза, опустился прямо на газон. Старый тигр ещё очень долго сидел на траве, лениво глядя на плывущие по вечернему небу последние облака, подкрашенные багрянцем заходящего солнца…

— Бен, что у тебя с отцом случилось? — сразу наскочила на младшего сына Ариадна.

— Неважно, мам, — отмахнулся молодой хищник. У него не было никакого желания вновь рассказывать эту историю и вновь переживать одно и то же, не было желания делать больно и себе, и матери. Внезапно Бенедикт ощутил дикую жажду и направился на кухню.

— Нет, важно! — помчалась вслед за молодым тигром мать. — За что он тебя ударил?

На кухне Бенедикт залпом выпил три стакана воды и на вопрос матери, который отчаянно плескался в её глазах, глухо ответил:

— Когда меня не было, он неоднократно обрисовывал меня при тебе не в самых светлых красках, верно? А ты помнишь, с какими словами он вышвыривал меня отсюда? Наверное, то же самое сказал при Софи, что вчера к вам приходила? Теперь представь — он видит меня рядом с телом Вальтера, своего ненавидимого младшего сына. Он набрасывается на меня, винит меня в гибели Вальтера и чуть не убивает. На глазах у полицейских! Как тебе?

Ариадна в шоке поднесла лапу ко лбу и опустилась на стул. Бенедикт не сел, а продолжал стоять.

— Хотя… — после длинной паузы произнёс он. — Хотя его можно понять. Но проблема отца только в одном — он принципиально отказывается принять то, что я действовал, руководствуясь другими мотивами. Мне достаточно будет того, что хотя бы ты мне веришь.

Бенедикт отказался от ужина и поднялся наверх, в библиотеку. В просторном помещении, заставленном шкафами с книгами, горела настольная лампа. Прозрачные, почти невесомые занавески колыхал лёгкий ветерок, задувавший через приоткрытую створку окна. Молодой тигр подошёл к подоконнику, взгляд его упал на сидевшего прямо на зелёном газоне отца. Гектор словно застыл на месте, глядя в одну точку, из окна библиотеки старый тигр казался младшему сыну каменным изваянием. Тяжело вздохнув, Бенедикт повернулся к столу. Взгляд его упал на одну из фотографий в настольной рамке. В груди у молодого хищника что-то шевельнулось — прямо на него смотрел беззаботно улыбающийся Вальтер, стоявший в обнимку с коллегами. Молодой полицейский упёр левую переднюю лапу в пояс, правая исчезала за широкой спиной Буйволсона, который с привычной ему суровостью смотрел в объектив. Его огромная лапа покоилась на плечах Звермайера, а самого капитана по-дружески за плечи обхватывал могучей лапищей стоящий справа от него МакРог. Огромный носорог ухмылялся уголком пасти. Печально улыбнувшись, Бенедикт снял обеими лапами рамку со снимком трёхлетней давности — снимком, который он сделал собственными лапами во время дня рождения Вальтера. Это было как будто вчера, но с того момента пряжа времени стремительно и неумолимо разматывалась. Время, отведённое старшему брату на этой земле, закончилось — так резко и страшно. Больше Бенедикт не увидит своего брата с его жизнерадостной улыбкой… Молодой тигр сел за стол, взяв с полки первую попавшуюся книгу и, сам не понимая зачем, раскрыл её, затем резко захлопнул и отодвинул на край стола и долго сидел, подперев лапой голову и думая о своём…

Когда все легли спать, было уже поздно — сказывалось обрушившееся на семью горе. Бенедикт, после гибели брата ощущавший властную потребность остаться одному, вышел из библиотеки и направился в комнату, приготовленную для него матерью. Полосатый хищник проходил мимо комнаты, где сейчас спала его маленькая племянница. Из узкой щели между косяком и створкой пробивался слабый лучик света, излучаемого небольшим торшером. На большой кровати лежала, уткнувшись мордочкой в подушку, Матильда, в кресле, рядом с кроватью, темнели очертания Ариадны. Несколько мгновений молодой тигр смотрел на дорогих и любимых женщин, затем поднял лапу, чтобы тихо прикрыть створку…

— Дядя Бен… — послышался тихий шепоток. Матильда медленно подняла голову, в темноте блеснули её глаза.

— Эй, ты чего не спишь, радость моя? — Бенедикт подошёл к племяннице и поцеловал её в лоб.

— Не спится, — вздохнула девочка. — Я о папе думаю. Бабушка сказала, что он уехал далеко-далеко на небо, на большой остров… Он вернётся оттуда?

Бенедикт тяжело вздохнул — он не знал, что ответить на это маленькой тигрице. Его грудь снова, словно стальные тиски, сжала боль. Молодой тигр взял лапку племянницы в свои большие и тёплые лапы и как можно ласковее сказал:

— Видишь ли, детка… Оттуда, куда папа уехал, никак не вернуться.

— Почему? — Красивые большие глазки Матильды широко распахнулись, и в них дядя увидел блеск слёз. — Его оттуда не выпускают? Его заперли?

— Можно сказать и так… — кивнул Бенедикт. Матильда тихо заплакала.

— Я хочу, чтобы папу отпустили оттуда к нам! — пробормотала она сквозь слёзы. В тихом голосе девочки звучала такая тоска и боль, что Бенедикт почувствовал, что у него самого увлажнились глаза, а сердце защемило. Молодой хищник нежно обнял девочку и прошептал:

— Папа всегда будет с тобой, малышка… — Тигр положил лапу на грудь маленькой тигрицы, где быстро-быстро билось её сердце. — Он у тебя здесь.

* * *

— В каком он состоянии, доктор? — доносился из мембраны нервный женский голос. — Он поправится?

— Вашего шерифа сейчас оперируют, — терпеливо повторила фразу медсестра-газель. — Доктор не может разговаривать, она на операции.

— В таком случае пусть позвонит после операции нам и сообщит о результатах, — распорядилась зверь по ту сторону телефона и бросила трубку.

Газель, с шумом выдохнув, вновь потянулась к стоявшей на столе чашке с ароматным чаем. Дёргая пакетик за ярлычок, она уставилась в телевизор, который передавал главную новость дня — недавний взрыв в полицейском участке №1. Медсестра чуть не расплескала содержимое кружки — супруг её начальницы, капитан Буйволсон, находился в этот момент в здании. В этот момент в сестринскую влетел буйвол Каледон Рогателло, заместитель заведующей, и буквально закричал:

— Виола, бросай свой чай и быстро мчись предупреждать всех, чтобы готовили оборудование для операций! К нам раненых везут из полицейского департамента Буйволсона. Шевели копытами!

Медсестра дёрнулась, услышав новость, и на самом деле сшибла кружку с горячим чаем на пол. Но её было не до беспорядка — она вынеслась из помещения вслед за доктором, который тем временем раздавал указания направо и налево.

— Звони на станцию переливания крови, — повернулся буйвол к газели, — нужна кровь для медведя, двух львов и буйвола. Капитану тоже досталось! Так, теперь вы, — окликнул доктор ещё нескольких медсестёр и врачей, — бегом наверх…

Не вслушиваясь в приказания заместителя Анабель Буйволсон, медсестра метнулась к посту и схватила трубку. Тем временем вдали распахнулись двери, в коридор ворвалась толпа зверей. Доктора со всей возможной скоростью, но с большой осторожностью катили носилки с лежащим на них молодым полярным медведем. Его полицейская форма была обильно залита кровью.

— Большая потеря крови…

— Давление падает…

— Пульс нитевидный! — неслись разрозненные обрывки фраз от санитаров и докторов. Доктора быстро исчезли с носилками в дали коридора, а через мгновение распахнулись двери, и внутрь буквально влетела белая медведица — сержант. Медсестра поспешно подбежала к ней.

— Сержант, вам нельзя сюда!

— Пропустите! — отмахнулась Элайра Уайт. — Там мой…

Кем является сержант для Гризелли, газель не успела расслышать — на этот раз ввезли остальных раненых. Коридор сразу наполнился десятками голосов различных зверей — малых и больших, хищников и травоядных, пациентов и больничного персонала… Во всех сторон к носилкам с раненым метнулись доктора и медсёстры. Краем глаза медсестра-газель увидела на одной из железных каталок Буйволсона. Огромный зверь был весь в крови и грязи, из его массивной груди торчало нечто похожее на стальной обломок. Под сводами коридора тем временем метался звучный голос доктора-буйвола — продолжая раздавать указания персоналу, он приближался к каталке с неподвижным телом капитана полиции. Увидев, в каком состоянии находится сородич, зверь широко раскрыл от ужаса глаза, но почти мгновенно овладел собой.

— Так, всех в операционный блок, быстро! Зовите хирургов с другого этажа. Побыстрее!

Громкий голос заместителя заведующего перемежался короткими фразами врачей:

— Огнестрельное, пробито правое лёгкое!

— Травма позвоночника, четыре позвонка в труху.

— Нужно переливание крови!

— Внутреннее кровотечение.

Подоспевший персонал направил каталку с Гризелли в сторону операционного блока. Оттолкнув от себя медсестру, сержант помчалась за врачами и оказалась рядом с железной конструкцией. С великой тревогой молодая медведица посмотрела на дорогого ей зверя. «Только не умирай, прошу тебя, только не сдавайся!» — отчаянно молила инструктор и взяла Гризелли за лапу.

— Состояние критическое, — без всяких эмоций сообщил один из врачей, пожилой олень, когда вся группа оказалась рядом с операционным блоком. — Гражданка, отойдите в сторону, вам сюда нельзя!

Последняя фраза была адресована Элайре. Обойдя каталку с раненым медведем, сержант ухватила доктора за рукав халата.

— Доктор, он выживет? Скажите — выживет?

— Во время или после операции станет ясно, — отрезал олень. — Я не могу вам сказать, сержант, прогноз в случае тяжёлых ранений строить сложно. Отойдите в сторону, не мешайте.

Двери блока распахнулись, и группа докторов с Гризелли исчезла внутри. Сержант дрожащими лапами обхватила голову и опустилась на стоявшую рядом скамью.

* * *

— Осталось пятнадцать минут! — тишину в аудитории нарушил чёткий, хорошо поставленный голос профессора колледжа. Пожилой лев в очках обвёл присутствующих строгим взором. Гилберт Буйволсон снова вернулся к своим записям — он полностью ответил на первый вопрос в билете и наполовину подготовил второй, но забыл один важный момент. Перед зачётом молодой буйвол чувствовал себя уверенно, но непосредственно перед его началом ощутил нечто странное. Все его мысли во время написания ответа текли в одном направлении, но постоянно словно натыкались на какую-то преграду, словно река на огромный подводный камень в своём русле. Закончив управляться с первой частью билета, Гилберт сразу приступил ко второй. Спустя несколько строк сын капитана полиции вывел слово «отец». И насторожился — именно мысли об отце не давали ему покоя. Буйвол пытался успокоить себя и сосредоточиться на зачёте, но чувство беспокойства обострялось с каждой минутой. Смяв листок, молодой зверь тяжело вздохнул и запрокинул голову назад.

— Мистер Буйволсон, вы готовы отвечать? — заметив выпрямившегося Гилберта, спросил профессор. В этот момент тревога достигла своего пика.

— Сэр, мне нужно выйти!

Слова вырвались из груди Гилберта прежде, чем он совладал с языком. Пожилой лев с удивлением поднял взор на своего студента.

— Нельзя, дорогой мой, нельзя, — покачал головой хищник. — Вы ещё не полностью ответили на вопросы билета.

— Сэр, это срочно, прошу! — воскликнул молодой буйвол и встал. Соседи по партам кидали на молодого зверя изумлённые взгляды. Профессор тоже встал.

— Ещё раз повторяю, — голос его стал строже, лев нахмурился и отбросил церемонное обращение «мистер»: — Вы не выйдете до тех пор, пока я не начну принимать ответы. Сядьте, Буйволсон!

Младший Буйволсон стиснул зубы и покорно начал садиться, но тут же вновь встал, услышав требовательный звонок телефона. Гилберт быстро пошёл к выходу, не обращая внимания на возмущённые крики профессора и призывы немедленно сесть на место. Молодой буйвол захлопнул дверь и вытащил из кармана заходящийся в призывном сигнале телефон.

— Гилберт? — раздался в трубке знакомый голос. — Здравствуй.

— Дядя Шеймас, у меня зачёт! — возмутился Гилберт, оборвав МакРога. — Ты сильно отвлекаешь!

В динамике раздался протяжный тяжёлый вздох носорога, затем его голос, ставший глуше, сообщил:

— Гил, у меня плохие новости. Твой отец…

Речь МакРога оборвалась на полуслове. Гилберт посмотрел на телефон, на погасший его дисплей и отчаянно нажал несколько раз на клавишу под дисплеем. Никакой реакции — смартфон по непонятной причине сам собой отключился. Стиснув в копыте аппарат, молодой буйвол повернулся к двери и услышал позади себя оклик:

— Гилберт!

Зверь обернулся и увидел подбегавшую к нему молодую газель. Марта была соседкой Буйволсонов сверху. Она была чем-то сильно встревожена, это Гилберт уловил даже на расстоянии, а когда она подбежала к нему, он ощутил, что её напряжение передалось и ему.

— Марта, в чём дело?

— С твоим отцом беда, — прошептала молодая газель со слезами на глазах. — Услышала в библиотеке, все говорят! В здании полиции, где работает твой отец, произошёл сильный взрыв, есть жертвы…

Звонкий голос теперь доносился до слуха Гилберта словно сквозь слой ваты. Молодой зверь непроизвольно сделал шаг назад и чуть не упал. Тут распахнулась дверь, и в коридор вышел лев-профессор.

— Буйволсон, что вы себе позволяете? — чуть не закричал он. — До конца зачёта осталось десять минут. Извольте вернуться и дописать ответ, иначе не зачту его!

В напряжённые моменты младший Буйволсон, как и его отец, реагировал резко. Развернувшись к преподавателю, молодой буйвол прошипел ему в морду:

— Да плевать я хотел на ваш зачёт, профессор!

Даже не забрав вещи из аудитории, сын Буйволсона бросился к выходу, не обернувшись. Лев и Марта смотрели ему вслед, затем пожилой хищник спросил:

— Да что с ним?

Марта, не поворачивая длиннорогой головы, сдавленным голосом процедила:

— Включите новости и узнаете, профессор.

* * *

Миссис Буйволсон, тяжело дыша, вышла в коридор. Увиденное врезалось в её память — она была уверена — на всю жизнь. Ещё утром она обнимала и целовала супруга перед рабочим днём, а сейчас он лежал перед ней на каталке — весь в крови и ранах, с тяжёлой стальной стрелой в груди. Страшный вид супруга чуть не лишил её сознания. Врачи, вместе с Анабель оперировавшие Зубриуса, вежливо отправили её из операционной, оставив вместо буйволицы её сородича-заместителя. Операция с Зубриусом продолжалась уже не один час, а буквально несколько минут назад поступили раненые в результате нападения на полицейский отдел её супруга. Буйволица, обхватив копытами голову, прислонилась к стене, чувствуя, как в груди бешено колотится сердце, а ноги подкашиваются.

— Эддрик… — простонала она, чувствуя, как на глаза наворачиваются горячие слёзы. В этот момент раздался окрик:

— Мама!

Анабель обернулась. К ней со всех копыт мчался сын.

— Гилберт, ты почему… — начала было она.

— Где отец, что с ним? Мама, слышишь?! — Молодой буйвол подбежал к хирургу и, схватив её за плечи, встряхнул. В этот момент колени буйволицы подогнулись, и Гилберт едва успел удержать мать на своих мощных лапах. Оглянувшись по сторонам и заметив одну из медсестёр, сын капитана взревел:

— Доктор! Сюда! Мам, что с тобой?

Через полминуты рядом с серой мордой буйволицы маячило копыто медсестры-газели, сжимавшее ватку с нашатырным спиртом. Анабель потрясла головой.

— Мне надо идти… — бормотала она, глядя перед собой остановившимся, прямо-таки безумным взором.

— Миссис Буйволсон, вам нужен отдых! — потрясённо выпалила медсестра. — Идёмте.

— Не надо, — покачала головой буйволица. — Эддрик… Хоаким… операция… там раненые, их нужно…

— Без вас справятся! — заявила медсестра. — Нельзя работать в таком состоянии, миссис Буйволсон!

Миссис Буйволсон была в глубоком шоке, резко вырвавшем её из привычного существования. Ей казалось, что всё, что происходит рядом с ней, кажется странно далёким, будто разворачивающимся не в этом мире, не в реальном. Супруга капитана одновременно ощущала себя и не ощущала, как будто по коридору шла не она сама, а кто-то передвигал её конечности. Гилберт дрожащим голосом пытался успокоить маму, но она видела только шевелящиеся его губы, как будто в немой киноленте. Лишь одна мысль билась в ее голове металась в её мозгу, охваченном шоком — этот кошмар стал явью. Гилберт и медсестра быстро отвели миссис Буйволсон в ординаторскую и усадили на диван.

— Как отец? — тихо спросил молодой буйвол. — Я должен его увидеть.

— Не надо, — покачала головой буйволица, с её морды упала на покрытый пятнами крови халат слеза. — Лучше тебе его не видеть, сынок.

— Скажи мне — он жив? — Гилберт схватил мать за плечо. — Мама, не молчи, прошу!

Вместо ответа миссис Буйволсон, которую ужасный стресс лишил самообладания и врачебной выдержки, уткнулась в грудь сына и затряслась в рыданиях.

— Ужас… — между всхлипываниями доносились её слова. — Гилберт… ужас… там столько крови. Столько раненых… погибших. Там был взрыв, мне сказали… Его коллеги и друзья… ужас… погибли!..

Страшный день стремительно пролетел, уступив место ночи. Весь город по-прежнему гудел, обсуждая событие, которое навсегда останется кровавыми страницами в книгах истории Зверополиса. Миссис Буйволсон, несмотря на сопротивление коллег, через два часа ушла на помощь врачам, которые оперировали раненых. Когда часы пробили шесть часов вечера, никто из сотрудников отделения не ушёл — здесь каждый в чём-то помогал. А время продолжало мчаться, как сумасшедшее, как одичавший хищник. Несмотря на поздний час, в ординаторской было тесно от зверей. Здесь собрались все так или иначе связанные с пострадавшими или погибшими. Джуди и Ник сидели на одном стуле, взяв друг друга за лапы; Мариэтта Монтгомери, примчавшаяся сразу, как услышала о том, что среди раненых её возлюбленный Доран Джонсон, сидела и дремала, опустив голову на плечо отца; сержант Элайра Уайт сидела на диване, смотря в одну точку; бросившая работу Аманда, в страхе за Клыкадо, ходила по просторному помещению взад-вперёд; рядом с Элайрой, заняв значительную часть дивана, сидел Бенджамин Когтяузер, забывший от шока про любимые пончики и газировку; в углу комнаты стоял, сложив на массивной груди лапы, Гилберт. Тела погибших привезли в морг, несколькими этажами ниже, их родственники были там же. Жена и шестнадцатилетняя дочь Дэймона Андерсена сидели на жёсткой скамье, обняв друг дружку, горе у обеих медведиц было так велико, что они плакать не могли. Беспрестанно всхлипывая, вытирала платком белую морду старшая сестра офицера Рыксона. Самые дорогие в их жизни звери покинули их навсегда, они не могли ни слышать их плача, ни видеть их горя. К ним подошёл МакРог. С тяжёлым вздохом носорог произнёс:

— Примите наши искренние соболезнования в связи с вашими невосполнимыми утратами.

Остальные офицеры полиции — Носорожиц, Крумпански, Гиппинс, а также сотрудники Второго отдела полиции, включая капитана Альвисса Дэнсмэйна — находились в коридоре, рядом с ординаторской. Стрелки часов неумолимо подползали к двум часам ночи, когда Рогателло и миссис Буйволсон вошли в ординаторскую. При виде их все мгновенно поднялись со своих мест.

— Какие новости? — спросили в один голос Носорожиц и Дэнсмэйн, вошедшие в помещение вслед за докторами.

Каледон Рогателло, вздохнув, сообщил:

— Ваши друзья и коллеги все прооперированы. Хоаким Зубриус поправится. Эрланд Гризелли находится в тяжёлом состоянии, но операция также прошла успешно. Его жизнь тоже вне опасности.

Услышав о возлюбленном, Элайра быстро поднялась с дивана.

— Дорана Джонсона можно завтра, точнее, сегодня утром навестить, когда отойдёт от наркоза, — сообщила миссис Буйволсон. Голос буйволицы всё ещё подрагивал — шок от случившегося с мужем ещё сказывался. — Ранение менее серьёзное, чем у первого офицера. Вы можете отправляться домой, сейчас уже поздно. О состоянии ваших друзей и близких можете узнать по телефону.

Элайра и Мариэтта подошли к докторам-буйволам и обняли обоих по очереди о словами благодарности. К выходу из ординаторской направился и Асмунд. Остановившись рядом с Анабель, он спросил:

— Когда можно навестить Хоакима?

— Лучше тогда, когда он придёт в себя, его состояние тоже нелёгкое. Через день или два, — тихо ответила буйволица. — Он потерял много крови, но мы сделали ему переливание.

— Хорошо, — кивнул Асмунд и вместе с Альвиссом вышел из помещения вслед за дочерью и сержантом.

— А что с остальными? — спросила Джуди. Ник вопросительно посмотрел на врачей. Аманда медленно поднялась — о состоянии Клыкадо они пока не сообщили. Но дальше новости оказались хуже.

— Жизнь офицер Клыкадо также вне опасности, — заговорил Рогателло, — но с его состоянием довольно серьёзная проблема.

— Что такое, доктор? — прошептала Аманда, чувствуя, как ледяной страх сковывает её тело.

— У него очень тяжёлая травма позвоночника, несколько позвонков были просто раздроблены, — говорил буйвол под медленно расширяющиеся в ужасе глаза оставшихся зверей. — Мы не знаем, как сообщить молодому льву об этом, когда он придёт в себя…

— Говорите! — воскликнули в один голос Джуди и молодая львица. Ник выпрямился на стуле в ожидании ответа. После их слов в ординаторской воцарилась густая тишина, которую нарушили отдававшиеся эхом слова Рогателло:

— Боюсь, что с такой травмой мистер Клыкадо будет частично или полностью парализован ниже пояса.

Несколько мгновений Аманда смотрела на докторов. В её широко распахнутых глазах плескались страх и потрясение, затем, издав протяжный стон ужаса, молодая львица опустилась на диван, прижав обе лапы к пасти. На пол упала блестящая слезинка. Анабель подошла к несчастной хищнице и положила копыто на её плечо.

— Мы сделали всё, что могли, милая.

Джуди спрятала мордочку в лапы, Ник с тяжёлым вздохом отвернулся. Буйволица пыталась как могла успокоить плачущую Аманду, чувствуя, как у неё самой разрывается сердце из-за тревоги за мужа, которого оперировали дольше всех остальных. Молодая львица встала и взяла конечность миссис Буйволсон в свои горячие лапы.

— Доктор, прошу вас, сделайте что-нибудь с Руфусом. Пожалуйста!

— Мы не бросим его, миссис Лайонесс, — кивнул рогатой головой Рогателло. — Обещаем.

— Можно его увидеть? — тихо всхлипнула Аманда. — Пожалуйста, хоть на минуту!

Анабель тяжело вздохнула и велела Рогателло проводить молодую львицу к палате реанимации. В ординаторской остались лишь Джуди с Ником и Когтяузер. Первым тягостное молчание нарушил гепард:

— А как капитан? Выживет?

Судорожно вздохнув, буйволица невнятно пробормотала, чувствуя, как в горле ворочается огромный ком, а на глаза в который раз за эти часы наворачиваются слёзы:

— Очень верю в это, ребята… — И с этими словами миссис Буйволсон вышла в коридор. У неё не было сил сообщить полицейским всю правду.

Хирург подошла к Рогателло, стоявшему около двери, за которой лежал в палате реанимации Клыкадо. Рядом с бесчувственным молодым львом, поглаживая его лапу, стояла, вытирая слёзы, Аманда. Буйвол повернулся к супруге капитана полиции и тихо спросил, перейдя на «ты»:

— Почему ты не сообщила правду о супруге, Анабель?

Буйволица покачала головой и хрипло произнесла:

— Столько сегодня свалилось на нас, Кэл… Я просто не смогла, не знала, смогут ли перенёсшие весь этот ужас пережить ещё одно известие. Язык не поворачивается сообщить и Гилберту…

Рогателло промолчал. Он сам присутствовал при операции Буйволсона, но не мог представить его состояние. Стрела, которой Дарктайгер нанёс буйволу тяжелейшее ранение, вошла глубоко в грудь меньше чем на полдюйма ниже сердца, буквально распоров лёгкое, не говоря уже об осколочных ранениях, многие из которых были серьёзными, и переломах. Доктор при своей работе оставался реалистом — могучий зверь каким-то чудом оставался на этом свете, балансируя на тончайшей грани между жизнью и смертью.

В этот момент к матери подошёл Гилберт. Молодой буйвол осторожно взял Анабель за копыто.

— Поехали домой, мама. — велел он. — Тебе нужен отдых.

— Я не устала, — покачала головой миссис Буйволсон. — Надо за остальными присмотреть.

— Персонал присмотрит, — отрезал Рогателло. — Я могу остаться, только вас отвезу домой.

— Я останусь, — громче повторила Анабель. — Никуда не поеду. Кэл, отвези Гилберта домой.

Буйвол со вздохом кивнул. Гилберт подошёл к матери и обнял её.

— Всё будет в порядке, — прошептал он. — Я утром приеду за тобой. Не расстраивайся, пожалуйста, всё с отцом будет хорошо.

Проводив взглядом мощные фигуры удаляющихся сородичей, буйволица медленно развернулась и пошла в палату реанимации, где лежал её супруг. Помещение наполняло ровное гудение приборов. Уже не в первый раз за сегодняшний день Анабель вздрагивала при виде супруга. Буйволсон выглядел хуже некуда — после операции на его морде и шее темнели многочисленные раны и ссадины, и под простынёй тело выглядело не лучше. В него со всех сторон были воткнуты трубки и шланги, тревожно гудел какой-то аппарат у изголовья. Внутри стеклянной емкости с громким чавканьем медленно ходила взад-вперед гофрированная резина.

— Только выживи, родимый! — прошептала миссис Буйволсон, чувствуя дрожь в ногах. — Прошу, только не оставляй нас…

Спустя примерно четверть часа измученные полицейские и родственники пострадавших и погибших в результате трагедии разошлись по домам. Ординаторская опустела от встревоженных посетителей, и миссис Буйволсон всё ещё стояла в палате рядом с супругом. Буйволица просто не могла отойти от дорогого ей зверя, словно какая-то сила удерживала её рядом с ним. Она так и держала его копыто в своём и неотрывно смотрела на его серую морду, будто надеясь, что муж откроет глаза и повернёт к ней голову. Однако сейчас на хирурга наваливалась жестокая действительность, а не радужные надежды — в таком состоянии Буйволсону ещё долго не суждено было прийти в себя.

С трудом заставив себя отойти от любимого супруга, миссис Буйволсон вышла из палаты реанимации и услышала стук резко распахнувшихся дверей. В конце коридора возникла знакомая фигура мощного льва, одетого в строгий чёрный костюм, а за ним следовали два охранника-тигра. Несмотря на поздний час, сна у Леодора Златогрива не было ни в одном глазу. Даже издали Анабель увидела написанное на его морде выражение крайней обеспокоенности и быстро направилась льву навстречу.

— Как только услышал о взрыве, сразу прервал свою командировку, — заговорил лев, подойдя к буйволице. — Неужели и капитан был там?

Анабель только кивнула, затем движением головы пригласила мэра в ординаторскую. Охрана осталась снаружи. Лев сел на диван напротив буйволицы. Молчание висело в помещении пару минут, всё это время Леодор сидел, опустив голову. Несколько прядей пышной гривы упали на его морду, прикрыв глаза.

— Вообще не понимаю, как такое могло произойти? — пробормотал лев, будто обращался к самому себе, подняв голову и откинув золотистые пряди назад. — Какой зверь мог совершить такой кровавый теракт?

— Изверг, — глухо буркнула Анабель. — Чудовище. Вот кто, сэр. Таких зверей там была целая банда.

— Как Эддрик? — спросил глава Зверополиса. — Сильно ему досталось?

— Я вообще опасалась, что он умрёт во время операции, сэр, — тихо сказала буйволица, чувствуя, что на этих словах её словно кто-то хватает за горло. — Тяжёлые травмы, повреждения органов… Ещё мы извлекли из его груди болт, стрелу для арбалета.

При этих словах Леодор резко поднял голову.

— Болт? — хриплым голосом переспросил лев.

Буйволица с трудом кивнула. «Ужас», — едва слышно прошептал Златогрив и, вздохнув, спрятал морду в лапах, как если бы у него заболела голова. Миссис Буйволсон услышала его судорожный вздох, окинула льва коротким взором и выпрямилась, думая, что он плачет. Хищник поднял голову — дорожек слёз на его щеках не было, но глава звериного мегаполиса пребывал в крайней степени потрясения.

— Такое нападение и то, как поступили с твоим мужем, — глухо начал Леодор, — говорят либо о невероятной жестокости преступников, либо о личной мести Эддрику. Здесь и то, и другое. Никто не был ранен подобным образом?

— В нескольких офицеров стреляли, — после короткой паузы ответила Анабель.

Златогрив замолчал, и тишина в ординаторской спустя минуту казалась такой плотной, что её можно было резать ножом. Говорить и дальше о случившейся трагедии было свыше всяких звериных сил. Главный зверь города, чувствуя, как голова начинает болеть на самом деле, чуть слышно пробормотал:

— Как всевышние силы допустили такое? Шестеро полицейских, шестеро!

— Давай не будем об этом говорить, — взмолилась буйволица, переходя с Леодором на «ты».

— Прости, — после очередного вздоха произнёс мэр. — Тебе сейчас гораздо тяжелее. Разрешишь его увидеть?

Анабель только кивнула и поднялась с дивана, вместе со львом они вышли из ординаторской. Подойдя к палате реанимации, буйволица остановилась. Поняв, что друг лежит здесь, Леодор медленно поднял словно отяжелевшую лапу и открыл дверь.

— Грива моя с усами, Эд… — прошептал поражённый хищник при виде друга. Несколько мгновений, воплотившихся в сознании льва как минуты, он смотрел на Буйволсона, неподвижно лежащего на койке, затем осторожно дотронулся до его плеча… и в этот момент в палате погас свет. Леодор, оказавшийся во мраке, в изумлении осмотрелся по сторонам. В палату пробивался через небольшое окно только свет из коридора. Задержав на нём взгляд, хищник повернулся к тяжелораненому другу, и в то же мгновение кто-то резко схватил его за грудки. Острый взгляд льва различил в темноте поднявшегося на кровати Буйволсона, он крепко держал мэра. Глаза буйвола горели кроваво-красным огнём, они смотрели на Златогрива, полыхая так, что словно жгли его самого изнутри. Капитан полиции резко притянул к себе льва.

— Они удерживают твоего брата! — зарычал зверь, с каждым словом встряхивая главного зверя мегаполиса. — Они убийцы!

— Эд, успокойся! — просипел Леодор, пытаясь расслабить стальную хватку копыт Буйволсона. Сильная боль пронзила лапы льва — конечности буйвола словно превратились в раскалённую сталь. Мэр отскочил в сторону, размахивая обожжёнными лапами, а Буйволсон ещё три раза повторил произнесённые ранее фразы. Его голос был гораздо громче и ниже, от этого звучал страшно. Леодор попытался сделать шаг назад в ужасе, но его мощное тело как будто окаменело. Не в силах пошевелиться, лев, распахнув глаза так, что они почти вылезли из орбит, смотрел на разворачивающийся на его глазах ужас. С головы Буйволсона обильно струилась кровь, стекая на его могучую грудь, плечи и спину и заливая пол, затем шкура на его широкой морде разорвалась с жутким протяжным звуком, обнажая белые кости черепа. Куски плоти посыпались на пол, затем рогатая голова буйвола раскололась на две части, оттуда высунулась гигантская окровавленная лапа с длиннющими когтями. Леодор взревел от ужаса, и в этот момент раздался до боли знакомый голос:

— Брат, помоги мне!

Мэр, дрожа всем телом, рухнул на пол, глядя, как чудовище надвигается на него. Сердце бешено металось в груди Леодора, он закрыл глаза и вновь открыл. Наваждение не рассыпалось — чудовищная конечность обрушилась на морду льва. Место удара словно взорвалось дикой болью, а в ушах стоял рёв Стефана:

— Помоги!!!

— НЕТ!!! — С этим криком Леодор резко сел в постели. Жуткая картина кошмара сменилась тишиной и мраком спальни, в приоткрытое окно задувал свежий ночной ветерок. Лев автоматически прижал обе лапы к морде, но никаких кровавых ран на ней, естественно, не было. С трудом переводя дух, хищник осмотрелся по сторонам, чувствуя, как в груди бешено колотится сердце.

— Сколько можно на сегодня кошмаров… — пробормотал мэр, ложась на другой бок. С другой стороны широкой кровати раздался тихий шорох и стон, затем проснувшаяся от крика супруга спросила:

— Лео, что с тобой?

— Ничего, это просто плохой сон… — выдохнул лев. Словно успокаивая, на его плечо легла лапа жены, и сердце стало биться ровнее. Через несколько минут главный зверь города снова забылся, но перед тем, как погрузиться в липкое болото сна, в сознании Леодора вновь мелькнул находящийся на грани смерти Буйволсон, подключённый к аппаратному дыханию.

* * *

— Вот, выпей, — Ник сунул в лапки Джуди чашку с горячим чаем. Сжимая ёмкость дрожащими конечностями, так что её содержимое чуть не выплёскивалось на пол, крольчиха сидела на кровати, уставившись в одну точку. Несмотря на позднее время — часы показывали четвёртый час утра, — сна не было ни в одном глазу ни у Джуди, ни у её рыжего друга.

— Как такое могло произойти? — хрипло прошептала крольчиха, с видимым усилием сделав глоток. Горячая волна пронеслась по пищеводу. — Скажи, Ник!

— Это настоящее убийство, — пробормотал Ник, садясь рядом. На ум ему не приходило ни одной мысли, кроме этой. — Такая страшная смерть… — И лис судорожно сглотнул — он видел страшно изуродованное тело Дэймона Андерсена. Картина теракта до сих пор представала в воображении обоих, казалось бы, с преувеличенным реализмом, заставляя друзей содрогаться от ужаса. За всю свою жизнь Джуди не видела ничего страшнее, столько чужой крови оказалось в её жизни впервые. Молодая сотрудница полиции не была готова к такому повороту событий. Никто из их с Ником коллег не заслуживал такой чудовищной смерти…

— Я до сих пор вижу их тела, — шептала крольчиха. — Вижу лужи крови…, а этот страшный запах не выветривается совсем!..

— Джуди, тебе надо успокоиться и немного поспать, — тихо сказал Ник и положил лапу на плечо Джуди. Он был настолько шокирован, что забыл о прозвище, которым каждый раз называл напарницу. — Нам всем нужен отдых после такого…

— Я сегодня точно не засну, Ник, — шепнула молодая крольчиха. Каждый вздох отдавался в её груди резкими уколами, Джуди казалось, что вместо сердца под рёбрами ворочается огромный булыжник. День ей казался чудовищно длинным, и в памяти крольчихи ему навсегда было суждено остаться кошмаром. Кошмаром, с которым и ей, и Нику придётся жить всегда. Из коридора общежития, в котором Джуди до сих пор жила, донеслись голоса, и длинные уши крольчихи быстро поднялись — голоса были очень знакомыми. Зайка не успела сказать ни слова, как дверь в комнату распахнулась, и внутрь ворвались запыхавшиеся родители.

— Джуди, детка!.. — выпалила с порога Бонни и метнулась к дочери, чуть не сбив стоящий неподалёку стул. Подбежав к кровати, крольчиха заключила дочь в объятия, через мгновение к ним присоединился и отец. Джуди, ощущая на своих плечах тепло родительских лап, почувствовала, что всё произошедшее с ней за сегодняшний день — охота за преступником, смерть, которую они с Ником избежали и взрыв в департаменте, — сплелось в её груди тугой узел. И впервые за долгое время самообладание изменило ей — не сумев справиться с собой, Джуди уткнулась с плачем в плечо матери.

Дав дочери выплакаться, Стью, поздоровавшись с Ником, спросил:

— Ты в порядке, милая? Ты была там в момент взрыва?

— Только после того, как всё случилось, — всхлипнула молодая крольчиха. — Мы с Ником приехали после перерыва и всё увидели…

— А мы, как услышали про этот ужас из новостей, сразу собрались и поехали, — пробормотала Бонни, поглаживая дочь по голове. Они с супругом и множеством братьев и сестёр Джуди увидели репортаж и рассказ крольчихи по телевизору. С ней было всё в порядке, как и говорили многочисленные дети, но справиться с тревогой любящие родители не смогли, поэтому вмиг собрались и поехали в Зверополис.

— Мы и до этого чуть на том свете не оказались, — буркнул Ник и рассказал об их похищении Гиппингтоном. Джуди подняла голову — в её памяти всплыла строка из его тетради, где был указан её отец. Но спрашивать у отца о связи с Гиппингтоном дочь не решилась — не такое подходящее для этого было время. Стью слушал молодого лиса, совершенно не моргая, а Бонни, не прекращавшая обнимать старшую дочь, постоянно охала и ахала.

— Кто же такое мог сделать? — спросил Стью после того, как Ник закончил рассказ. Этот вопрос сегодня задавали друг другу и самому себе все жители Зверополиса.

* * *

— Обещаю, никому из вас это с лап не сойдёт! — рычал массивный лев, сидящий на стуле рядом со столом. Сбоку от него висел на стене стеклянный шкафчик, набитый медицинскими препаратами. На столешнице лежала грязная, покрытая засохшими пятнами крови рубашка, бывшая когда-то белой, а теперь по цвету сравнявшаяся с серой стеной помещения.

— Интересно, с чего вдруг такая забота? — продолжал ёрничать Стефан Златогрив, наблюдая за тем, как молодой тигр перевязывает ему простреленное два дня назад плечо. — Или я из заложника превращаюсь в любопытный экспонат для выставки в музее?

— Не дёргайся, — спокойно попросил хищник. — Мне надо перевязать тебе рану.

— Не трогай меня! — рыкнул лев и, встав, потянулся за рубашкой.

— Сядь! — гаркнул тигр. — Ты можешь получить заражение крови, и брат тебя тогда не увидит.

Стефан не без злости посмотрел на молодого хищника, но повиновался и сел, правда, с большой неохотой. Едва тигр закончил перевязывать льву рану, как отворилась дверь, и в помещение вошли Дарктайгер и Эйдан. При виде обоих врагов брат мэра сжал лапы в кулаки и напрягся. На этот раз на изуродованной морде тигра не было злорадной усмешки, её перекашивала злоба.

— Я слишком много времени трачу на тебя и на твоего дружка-волка, — прорычал Дарктайгер, подойдя к Стефану. — А моё терпение не бесконечно!

Не дожидаясь ответа от льва, тигр подошёл к нему и, ухватив лапой за гриву, рывком поднял со стула. Острые тигриные когти оцарапали Стефану макушку, заставив гривастого хищника поморщиться от боли. Эйдан и Дарктайгер вывели льва в коридор, молодой тигр-медик удивлённо посмотрел им вслед. Рубашка Стефана так и осталась лежать на столе.

Полосатые хищники втолкнули брата мэра в слабо освещённое помещение, где он и Волкас томились после неудачной попытки побега — без еды и воды. Лев упал и приподнялся со стоном — от удара о пол заболела рана. Волкас, со связанными лапами и следами недавних побоев, поднял голову.

— По-моему, простые слова и угрозы на вас действуют не достаточно, — тоном, не предвещающим ничего хорошего, заговорил Дарктайгер. Он не ходил взад-вперёд, вопреки своему обыкновению, а стоял на одном месте и полыхающим яростью взором сверлил обоих хищников. Его длинный полосатый хвост метался из стороны в сторону. — Я давно устал тратить время на вас — на каждого из вас. Поэтому через несколько минут, если будете себя плохо вести, убью одного из вас. Либо ты больше никогда не увидишь своих братьев, — тигр ткнул лапой в брата Леодора, — либо тебя, — конечность указала на Волкаса, — отправлю вслед за твоими дражайшими коллегами!

Стефан и Волкас переглянулись друг с другом, поражённые словами врага. Что они означают? Лев был уверен, что Дарктайгер не знает про их с Леодором брата, а Волкас не понял, что тигр имел в виду, говоря о сотрудниках его отдела полиции.

— А, замешательство, — насмешливо пропел Дарктайгер. — Знакомое чувство. Что ж, смотрите сюда. Заодно убедитесь, что я шутить не намерен!

Движением фокусника тигр извлёк из кармана смартфон, потыкал в дисплей лапой и повернул к пленникам. Экран показывал репортаж с места трагедии — полицейского участка Буйволсона. Серый и гривастый хищники остановившимися взорами смотрели на повреждённое взрывом здание департамента, на санитаров, выносящих из здания тела погибших и раненых. После того как корреспондент Семирамида Сноу сообщила имена жертв, Дарктайгер убрал телефон в карман, затем с удовольствием посмотрел на растерянные и испуганные морды волка и льва.

— Ваших друзей нет в живых, думаю, что и этот бык-психопат тоже долго не задержится на этом свете. Оказывается, я не добил Буйволсона, — проговорил хищник последние слова с явным сожалением. Тем не менее тигр с наслаждением наблюдал за шокированными Стефаном и Волкасом. — И это мой первый шаг. О втором я уже сказал, так что…

Слова врага долетали до слуха Стефана словно через слой ваты, а внутри всё похолодело от ужаса увиденного — из полицейского департамента, который брат мэра возглавлял до Буйволсона, выносили тела погибших и раненых друзей. Речь Дарктайгера прервалась на полуслове — с яростным рёвом Стефан вскочил и бросился на ненавистного врага, метя выпущенными когтями ему в морду. Эйдан быстро шагнул вперёд и ударил льва по перевязанной ране, заставив его упасть на колени и схватиться за плечо, а сам быстро достал пистолет. Рыкнув, Дарктайгер с силой пнул Стефана, в результате тот отлетел к стене и ударился об неё затылком. На бинтах теперь алело красное пятно. Волкас попытался вскочить, но не смог — и передние, и задние лапы у него были связаны. Злобы в его глазах было не меньше, чем у Стефана, когда он сфокусировал взгляд на Дарктайгере.

— Ах ты, подонок! — прорычал Стефан, оскалив клыки, окрашенные кровью. — Ты пожалеешь об этом, понял?

— Ещё слово — и замолкнешь навсегда! — угрожающе произнёс Эйдан, направив ствол Стефану в переносицу.

— Ах, какой накал страстей, — хохотнул Дарктайгер, обнажив острые желтоватые клыки. — Давайте-ка все успокоимся и послушаем меня.

Ещё пару мгновений тигр сохранял внешнее спокойствие, затем с глухим рычанием подскочил к Стефану и вновь ухватил его за гриву.

— Я устал тратить на тебя уйму времени! — рявкнул он, водя лапой из стороны в сторону и тем самым причиняя льву невыносимую боль. — Говори — где образцы?

— Отпусти его! — одновременно с Дарктайгером выкрикнул Волкас. Эйдан быстро встал между офицером и боссом, не сводя с первого пистолета. В этот момент Дарктайгер с криком отскочил от Стефана, размахивая передними лапами. На пол закапала кровь — в попытке освободиться от хватки тигра Стефан расцарапал ему когтями одну из конечностей.

— Так, продолжаем выпускать когти, да? — криво усмехнулся тигр. — Хорошо, поступим так. Ты, — обратился он к Стефану, — будешь смотреть.

Дарктайгер подмигнул Эйдану, тот отошёл обратно к Волкасу и поднёс ствол к его переносице почти вплотную. Не говоря ни слова, молодой офицер лишь смотрел на тигра, но горевший в его глазах огонь ярости выдавал все его чувства.

— Если ты не ответишь на мой простой вопрос, то будешь коротать время в компании его разлагающегося трупа, — тигр ткнул лапой в сторону Волкаса, которого держал на прицеле напарник. — Представляешь удовольствие — не один день в помещении, и с таким смрадом! Не пройдёт и двух суток, как ты сам будешь умолять меня выпустить тебя, сам захочешь рассказать, куда спрятал образцы вируса и вакцины!

Дарктайгер говорил на этот раз тихо, понизив голос почти до шёпота, но в небольшом помещении его голос был великолепно слышен.

— Я устал повторять, — выдохнул Стефан, — что я ничего не знаю. Я в глаза не видел того, о чём ты говоришь.

Тигр наклонился к Стефану и посмотрел ему в глаза, навесив на морду противное притворно-понимающее выражение.

— Правда? — тихо, словно добрый отец у маленькой девочки, спросил Дарктайгер. Но за этой интонацией угадывались злость и недоверие. Тигр повернулся к сородичу и кивнул ему. Эйдан достал из кармана канцелярский нож и разрезал верёвки на передних лапах Волкаса. В следующий миг по комнате разнёсся звучный хлопок выстрела, тут же последовал мучительный вопль боли. Эйдан, обладающий гораздо меньшим терпением, нежели его босс, выстрелил Волкасу в правое предплечье. На пол потекла кровь, крик серого хищника перешёл в протяжный стон. Стефан с яростным криком снова попытался вскочить на задние лапы, но Дарктайгер с силой оттолкнул его к стене.

— У меня хватит пуль, чтобы помучить волка! — пригрозил Эйдан. — Решайся — или правда для нас, или твой друг будет умирать в мучениях.

— Стефан, не говори ему ничего! — выкрикнул Волкас, дергаясь всем телом, тщетно стараясь ослабить опутывающие его верёвки. — Молчи!

Снова грохнул выстрел, снова в уши Стефана ворвался дикий крик боли. Кровью на сей раз обагрилась левая задняя лапа.

— Прекрати! — взревел Стефан.

— Думаешь, мы недостаточно серьёзны?! — легко перекричал льва Дарктайгер. — Я тебе задал вопрос, ты на него не ответил. Это последствия твоего выбора, Стефан! Хочешь усугубить ситуацию? Две конечности у Волкаса ещё целые!

Последние слова тигр произнёс с хриплым смешком и перевёл взгляд на Волкаса. Эйдан уже готов был нажать на спусковой крючок…

— Стой! — подскочил Стефан. Больше он не мог выносить того, как полосатые хищники методично и хладнокровно расстреливают товарища. — Не стреляй, стой!

Эйдан с явной неохотой опустил пистолет. Оба тигра медленно повернулись к взволнованно дышащему Стефану. Лев непривычным для него умоляющим взором смотрел на полосатых хищников.

— Не надо, — устало выдохнул он. Дарктайгер шагнул к нему, и в этот момент в комнату ворвался тигр-медик.

— Что происходит, кто стрелял? — испуганно спросил запыхавшийся молодой сородич, затем, окинув взглядом стонущего и окровавленного Волкаса, с неодобрением фыркнул: — Опять развлекаешься?

— Что тебе, Марти? — недовольно оборвал его Дарктайгер.

— Тебя в твоём кабинете ждут твои… кхм… подчинённые, — последнее слово Марти произнёс с иронией. Дарктайгер, не обратив внимания на неприкрытый подкол, быстро вышел из камеры пленников. В коридоре он обернулся и велел Эйдану:

— Пока меня не будет, разговори этого здоровяка. Мотивацию ты знаешь. Марти, перевяжи этого, — тигр ткнул лапой в раненого волка. — Потом заприте обоих.

Предводитель вышел из камеры, оставив пленников наедине с опасным зверем. Марти, закончив перевязывать раненого полицейского, поднял голову.

— Только не убивай никого, слышишь? — обратился он к старшему хищнику.

— Без тебя разберусь! — грубо оборвал его Эйдан. — Если закончил — проваливай!

Молодой тигр вышел с недовольным видом. Стефан и Волкас уставились на тигра в ожидании дальнейших его действий.

— Я тоже не буду ходить вокруг да около, — прорычал Эйдан. — Моё терпение тоже не безграничное. Я позову ещё кое-кого, и тогда у твоего друга будут не только дырки от пуль в конечностях, но и содранные лоскуты шкуры. Я это умею делать, Стефан, умею! — И, наслаждаясь яростью, полыхающей в глазах льва, добавил: — Так что ваша судьба в ваших же лапах. Повторяю ещё раз — где образцы?

— Иди к шакалам! — рыкнул брат мэра, дёрнувшись всем телом. — Я своей тени боюсь больше, чем тебя. Знаешь, что с тобой сделает Леодор, когда узнает обо всём?

— Он же тебе сказал, что у него нет никаких образцов! — простонал Волкас, повернув голову к Эйдану. В то же мгновение на морду молодого волка упал мощный удар. Зверь опрокинулся на бок и застонал от вновь вспыхнувшей боли в простреленных лапах.

— Когда старшие разговаривают, младшие молчат, тебя в детстве не учили этому? — выкрикнул Эйдан.

— Стефан, молчи, ни слова! — взмолился серый хищник.

Эйдан, с перекосившейся от ярости мордой, с силой пнул Волкаса, затем, подойдя к Стефану, жёстко ткнул его лапой в грудь, процедил:

— Сейчас ещё будет кровь. Вы сами напросились!

Резко развернувшись, хищник выскочил из комнаты и громко хлопнул дверью. Издавая стоны, Волкас поднял голову и посмотрел на раненого друга. Лев судорожно вздохнул — он ясно представил, что последует дальше.

— Стеф, что бы они со мной ни делали — прошу тебя, молчи! — тихо выдавил волк, опаляемый жаркими волнами боли. — Иначе они нас убьют. Мы живы до сих пор только потому, что молчали.

Лев не ответил, только перевёл взгляд на бинты, из-под которых уже сочилась кровь. После того как он увидел ужас, устроенный Дарктайгером, надежда на благополучный исход, и раньше казавшаяся призрачной, стремительно таяла. Время как будто нарочно замедлило свой ход, каждая минута казалась часом, а он, в свою очередь, — вечностью. В камере стояла тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием раненых пленников. Вскоре в замке заскрежетал ключ, и внутрь вошёл Эйдан с небольшим серым чемоданом в лапе, а позади тигра шли два леопарда в годах и огромный одноглазый носорог. Велев стоять зверям у входа, мощный хищник подошёл к Волкасу и, поставив чемодан рядом с ним, вытащил волка на середину комнаты и начал снимать с него полицейскую рубашку. Бросив одежду на пол, Эйдан достаточно грубо повалил серого хищника на живот. Зверь снова застонал от боли.

— Скотч! — коротко приказал Эйдан и протянул лапу в сторону. Один из леопардов дал тигру требуемое, и тот быстро замотал липкой лентой задние лапы Волкаса. Ту же операцию он проделал и с передними конечностями, вытянув их вперёд и не обращая внимания на усилившиеся стоны. Теперь молодой волк не пошевелить ни одной лапой. Затем Эйдан разорвал рубашку на спине офицера.

— Держите ему голову и лапы, — приказал тигр. Носорогу он велел следить за Стефаном.

Когда леопарды прижали Волкаса к полу, а могучий зверь наставил на Стефана пистолет, Эйдан достал из чемодана хирургический зажим со скальпелем, а затем, держа в лапе эти предметы, повернулся к Стефану. Молодой полицейский взволнованно дышал в ожидании дальнейшей судьбы, он нутром чувствовал, что ему будет невероятно плохо.

— Знаешь, какую боль ощущает зверь, когда с него заживо сдирают шкуру? — спросил Эйдан у Стефана, смотря льву прямо в глаза. — Это сложно описать, но я думаю, что Волкас сможет, если через десять секунд не скажешь, куда вы дели образцы вакцины и вируса. Каждая секунда молчания будет куплена сначала его шкурой, а потом, когда тело и разум не выдержат, твоей!

Волкас, прижимаемый к холодному полу леопардами, задышал ещё чаще, по его телу пробежала дрожь. Эйдан плавными и уверенными движениями разрезал шкуру на спине волка крест-накрест, заставив его зарычать от сильной боли. По шерсти побежали красные, тёплые струйки. Тигр глянул в расширившиеся от ужаса глаза Стефана, злобно ухмыльнулся и, ухватив зажимом один из образовавшихся углов, начал отгибать его назад, отдирая от тела шкуру. Волкас пронзительно заревел во всю силу голосовых связок от жуткой боли, которая, как ему казалось, заполнила собой весь мир. Было такое ощущение, что на тело льётся расплавленный металл. Молодой хищник отчаянно извивался под крепкими лапами пятнистых зверей, а в уши ему нёсся хриплый голос палача — Эйдан обращался к Стефану:

— Он чувствует боль, это очевидно. А что чувствуешь ты, Стефан? Хоть капля сочувствия наберётся?

Тигр оторвал от плоти ещё около половины дюйма шкуры. Дикий рёв метался под потолком тесной комнаты, смешиваясь с воплем Стефана:

— Прекрати, хватит! Стой! — Лев вскочил на лапы и метнулся к Волкасу, однако носорог оттолкнул хищника в угол.

— Что ты сказал? — скривился Эйдан. — Вас плохо слышно, мистер Златогрив!

Уже вся спина Волкаса была в крови, но Эйдан не собирался останавливаться. Он перебрался на другой участок тела Волкаса. Новый, ещё более ужасный вопль прогремел в ушах зверей. По морде офицера катились слёзы, а в глазах стало затуманиваться от боли. Стефан больше не мог выдерживать мучений товарища — наблюдать такую картину пытки было свыше его психологических возможностей и выдержки. Лев вновь вскочил.

— Хватит! Стой!

Носорог предупреждающе поднял оружие.

— Может, хватит, Эйдан? — повернулся к тигру леопард, что держал голову и передние лапы Волкаса. Эйдан вполне красноречиво промолчал, продолжая отдирать шкуру со спины полицейского.

— Умоляю, остановись! — С этим воплем брат мэра вновь устремился к группе хищников. Носорог тут же обхватил его огромными лапами поперёк туловища.

Тигр отпустил Волкаса, оставив его трястись в луже собственной крови. Рёв сменился жалобным, бессильным подвыванием. Стефан, тяжело дыша, пытался освободиться от стального захвата державшего его носорога.

— Клеманд! Нашего брата зовут Клеманд! — выпалил лев, дрожа всем крупным телом. — Но он живёт не в Зверополисе, он далеко отсюда! За океаном, в городе Санта-Зверра!

— Нет… — с трудом простонал измученный Волкас, готовый потерять сознание. — Молчи…

— Говори дальше, — велел Эйдан и для пущего устрашения снова поднёс зажим к разрезам.

— Клеманд знает всё про этот вирус и про вакцину, — быстро и сбивчиво заговорил Стефан. — Это всё, что мне известно, я клянусь тебе! Я не знаю, где образцы, правда! Поверь!

Носорог отпустил льва, и тот обессиленно упал на колени. Его мощная грудь тяжело вздымалась и опускалась, а сердце было готово выскочить из неё. Тигр протёр от крови зажим и скальпель и положил их обратно в чемоданчик, затем, выпрямившись, довольно кивнул.

— Вот видишь, — сообщил Эйдан. — Такие методы воздействия всегда эффективны. Через боль своего друга ты вышел на новый уровень. Подобные вещи из пешек делают королей!

Собрав инструменты, четвёрка зверей вышла из камеры. Эйдан выключил свет, оставив окровавленного Волкаса и психологически измотанного Стефана почти в полной темноте — лишь красная лампочка горела над дверью, слабо освещая комнату. Молодой волк хотел повернуть голову, но не смог — все силы разом покинули его тело. Стараясь двигаться как можно меньше, он охрипшим, едва слышным голосом просипел:

— Зачем, Стеф?!

— Прости. Я не мог смотреть. Не мог, — выдохнул раненый лев и обессиленно прислонился спиной к стене. Волкас от перенесённой пытки потерял сознание. Стефан, понемногу придя в себя после перенесённого стресса, медленно поднялся и подошёл к бесчувственному коллеге. Кровь продолжала течь из длинных разрезов, на полу её становилось всё больше. Лев подобрал валявшуюся на полу рубашку и, сложив её вчетверо, осторожно прижал дрожащими лапами к ранам волка. Неизвестно, мог ли прийти Марти, чтобы помочь израненному Волкасу, а без помощи и с такими ранами Гарольд мог получить заражение крови. Волк тихо застонал, а у Стефана, решившего, что раненый пришёл в себя, не нашлось слов, чтобы подбодрить его. Недавняя пытка до сих пор стояла перед глазами льва, она потрясла Стефана настолько, что его конечности до сих пор тряслись. Эйдан безошибочно выбрал слабое место Стефана, сыграв на его чувствах. Тигр не сомневался, что под таким воздействием брат мэра быстро расколется, что он не сможет долго выносить мучений друга.

Тут в голове льва зазвучал голос Дарктайгера: «Я шутить не намерен!» Злодей доказал серьёзность своих намерений, устроив взрыв в полиции, который унёс несколько жизней. Дальше будет только хуже. Теперь Стефан не сомневался, что он и Гарольд попали в капкан, а над городом нависла угроза. И любая попытка вырваться отсюда, возможно, будет стоить им жизни, а вдвоём, учитывая ранения, пленники далеко уйти не смогут. Подумав таким образом, Стефан ощутил навалившееся на него чувство отчаяния, которое более чем за месяц плена было для него не в новинку. Отчаяние переплеталось в его душе с непривычным для льва страхом. Он выдал врагам их с Леодором брата, а такому зверю, как Вигмар Дарктайгер, ничего не стоит его найти. Поняв, что натворил, Стефан обхватил голову лапами и застонал от злости на самого себя и от осознания собственного бессилия. Он утратил чувство уверенности в завтрашнем дне, понимая, что самое худшее будет ещё впереди.

Время продолжало лететь минута за минутой, и, когда Стефан начал погружаться в дрёму, раздался звук открывающегося замка, и внутрь вошёл Марти. Молодой тигр не видел событий, развивавшихся после его ухода, поэтому увиденное им, когда он включил свет, заставило его отступить назад. Глаза хищника в ужасе расширились.

— Что здесь происходило? — пролепетал зверь, быстро подходя к Волкасу и снимая с его спины окровавленную рубашку Стефана. — О, вот же…

— Спроси у своих старших дружков! — буркнул лев, смотря прямо перед собой.

— Совсем ума лишились, палачи чёртовы! — рыкнул Марти и выскочил из комнаты, вытаскивая на ходу рацию. Вскоре он вернулся со своим чемоданчиком и в сопровождении двух гепардов с носилками. На них звери аккуратно уложили стонущего Волкаса.

— Куда вы его? — спросил Стефан.

— В изолятор, — последовал ответ от тигра. — Ему срочно нужна помощь!

— Где этот изолятор? — спросил лев, когда Марти вновь начал перевязывать открывшуюся от удара рану.

— Не здесь, — сказал Марти. — Волкасу ещё повезло, они его могли запросто убить.

Молодой тигр, недовольно сопя, справился с заданием. Сложив бинты обратно в чемодан, полосатый медик обратился к Стефану:

— Мой тебе совет — не говори этим выродкам ничего. Будет только хуже.

— Какой смысл теперь? — устало выдохнул в пустоту Стефан, когда за Марти захлопнулась дверь.

* * *

Преодолев несколько поворотов по подземным лабиринтам, Дарктайгер вошёл в полутёмный кабинет, слабо озаряемый мерцанием экрана компьютера. Замерев на миг, тигр подошёл к столу, с шумом потянул в себя воздух, словно принюхивался. Даже не видя того, кто сюда пришёл, Дарктайгер узнал пришедшего. Хищник процедил с насмешкой:

— Ты такой смелый, что решился прийти сюда… или глупый?

Сзади раздался тихий шорох, затем — медленные шаги подходившего зверя. Дарктайгер медленно обернулся и холодным взглядом смерил стоявшего перед ним сородича. В правой лапе он держал пистолет, направив его старшему тигру в переносицу.

— То, что твой брат работает, вернее, работал в полиции, явно не прибавило тебе мозгов, Бенедикт, — сообщил Дарктайгер. Произнеся имя молодого тигра, зверь услышал щелчок взводимого курка.

— Ты убил Вальтера, — прорычал сквозь зубы Бенедикт, сделав ударение на предпоследнем слове. — Даже не вздумай отрицать!

— Мне отрицать нечего, — совершенно спокойно сказал Дарктайгер и, отвернувшись, подошёл к столу. — В таких случаях жертвы неминуемы.

— Не отворачивайся от меня! — рявкнул Бенедикт. Враг повернулся, в его глазах мелькнуло удивление. Молодой тигр шагнул к преступнику, не опуская оружие. Дарктайгер прищурился.

— Ты не выстрелишь, Бен, — невозмутимо произнёс хищник. — Кишка тонка.

Взревев, Бенедикт бросился на Дарктайгера и повалил его на стол. Органайзер, кружка с недопитым кофе и куча бумаг со схемами посыпались на пол, с громким стуком упал и монитор. Молодой тигр держал одной лапой ненавистного врага за шею, а второй, в которой сжимал пистолет, с яростным рычанием молотил Дарктайгера по морде. Он знал, что бьёт тигра, который был в два раза старше его и намного сильнее, но Бенедикту было всё равно, какой силы удар он получит в ответ. Самым желанным для него было сейчас причинить убийце брата боль — чем сильнее, тем лучше, несчастный хищник с каждым ударом вымещал на сородиче всю свою душевную боль и страдания. Изловчившись, Дарктайгер с силой оттолкнул от себя молодого тигра задними лапами и выпрямился, потирая шею.

— Ты бы не орал во всё горло и держал бы себя в лапах, — покачал он головой. — А то как бы не пришлось старику Звермайеру хоронить вскоре и второго сына! Мы здесь не одни. Как ты прошёл сюда?

В этот момент дверь распахнулась — с такой силой, что, ударившись о стену, чуть не закрылась обратно. Дарктайгер и Бенедикт обернулись на шум. В помещение вошёл Дерек Гиппингтон с пистолетом в копыте.

— Убери пистолет, ты, полосатый! — пророкотал гиппопотам, подойдя к молодому тигру и ткнув его стволом в грудь. — Я же тебе сказал, чтобы ты больше не появлялся здесь, предатель!

— Предатель? — вздёрнул брови Дарктайгер и повернулся к напарнику. — О чём ты, Дерек?

Гиппопотам рассказал о том, что произошло на этаже с заключёнными.

— Он сдался полиции, точно тебе говорю, — закончил Гиппингтон. — Как они ещё узнали, куда я увозил ушастую и рыжего? Он меня выдал!

— Я тебя не… — попытался было оправдаться Бенедикт, но тут же получил сильный удар пистолетом по морде. Молодой хищник оказался на полу.

— Выведи его отсюда, — велел Дарктайгер. — Если ещё раз появится… Смотри мне в глаза! — рыкнул он, пнув Бенедикта.

Брат Вальтера поднял голову, из уголка его пасти стекала тонкая струйка крови. Бенедикт сверлил сородича злобным взглядом, в котором явственно читалось пожелание мучительной смерти.

— Если ты ещё раз здесь появишься, Бенедикт, я тебя отправлю вслед за братом и его друзьями, тебе ясно? — чеканя каждое слово, спросил Дарктайгер.

Хищник плюнул убийце под лапы. Фыркнув, тигр посмотрел на Гиппингтона и кивнул:

— Он понял.

Гиппингтон рывком поставил Бенедикта на задние лапы и вытолкнул в коридор. «Я тебя уничтожу!» — успел бросить он напоследок, однако Дарктайгер сделал вид, что не слышал угрозы в свой адрес.

Несостоявшийся убийца Ника и Джуди, ворча себе под нос, выволок молодого тигра в тоннель и с силой оттолкнул его от себя. Не удержавшись на лапах, Бенедикт больно ударился лбом о рельс.

— Я и тебе припомню, что ты стрелял в Вальтера! — простонал молодой тигр, перевернувшись на спину.

— Забудь дорогу сюда, понял? — пропустив угрозу мимо ушей, рявкнул Гиппингтон. — Больше повторять не буду.

Гиппопотам развернулся и ушёл, легко неся крупное тело. Бенедикт проводил врага злобным взглядом, утёр с подбородка кровь и медленно поднялся, приходя в себя после припадка ярости. Разрозненные видения мелькали в мозгу молодого тигра — разрушенный коридор в полицейском департаменте, умирающий на лапах брата Вальтер, весь в крови и ранах, бросающийся на младшего сына отец… Схватив камень, Бенедикт с яростью швырнул его в дверь. Эхо от удара несколько мгновений отдавалось под сводами железнодорожного тоннеля. Отдышавшись, молодой зверь сделал несколько шагов, затем сел на рельсы. Прошло немного времени, потом открылась дверь, и знакомый голос окликнул Бенедикта:

— Бен?

Бенедикт обернулся — к нему подходил Марти.

— Тебе чего надо? — грубо рявкнул Бенедикт.

— Садись, довезу, — предложил Марти, не обращая внимания на резкость сородича, и указал лапой на стоящий неподалёку тепловоз.

* * *

Пока Гиппингтон выпроваживал Бенедикта прочь из подземелья, Дарктайгер в ярости расхаживал по своему кабинету. Из состояния равновесия его выводили несколько причин. Взрыв в полиции, спланированный тигром и его бандой, был направлен на убийство самого Буйволсона, хищник специально отправился со своими зверями, чтобы убить капитана лично. А из недавнего полуночного выпуска новостей Дарктайгер узнал о том, что ненавистный ему зверь жив, хотя состояние его нельзя было назвать жизнью. Вигмар всей душой надеялся на то, что Буйволсон умрёт. А если что-нибудь пойдёт не так, он обязательно примет меры. Пока в планах тигра сбоев не случалось. Теперь над этими планами нависла угроза — Бенедикт, который относился к Дарктайгеру с ненавистью и презрением, мог запросто ему навредить, особенно с учётом гибели Вальтера. Злость достигла своего предела, и Дарктайгер, подняв с пола органайзер, со злобным рычанием запустил его в стену. Равнодушным взглядом проводив разлетевшиеся дождём пластмассовые осколки вкупе с канцелярскими принадлежностями, тигр сел за стол и долго сидел, подперев одной лапой голову, а второй гладя поверхность стола. Вскоре вошёл Гиппингтон.

— Ты не напугал полицию, ты их только разозлил, — сообщил гиппопотам, сев на один из стульев.

— Спасибо за информацию, — с кислой иронией отозвался тигр и повысил голос: — А то я не понял!

— Ты плохо знаешь Буйволсона и его подчинённых, особенно МакРога, — продолжал Гиппингтон. — Теперь, благодаря этим Джуди Хоппс и Нику Уайлду, вся наша операция под угрозой!

Дарктайгер вскочил.

— Это твоя ошибка, Дерек! — закричал тигр, тыча в напарника лапой. — И уже не первая! Надо было сразу убить их в тоннеле. Всех троих! Что ты делал, когда увозил их в эту деревушку Блэкхилл? Вы там хороводы водили и распевали гимн Зверополиса?

— Смени-ка тон, приятель! — с угрозой пророкотал Гиппингтон, тоже вставая. — Я не просиживаю здесь задницу, не придумываю какие-то хитроумные схемы, не кочую от одного помещения к другому и не занимаюсь только тем, что пытаю Златогрива с Волкасом! Я чуть не каждый час рискую попасться на глаза полиции, а какой у меня послужной список, ты сам знаешь. Мне светит пожизненное, а тебе и подавно!

— А ну, успокойся! — взревел Дарктайгер. — Мы оба допустили ошибки, но если мы будем орать с пеной у пасти и обвинять друг друга во всех промахах, своего не добьёмся! Надо не ссориться, а действовать.

— Рад, что ты наконец-то начал соображать, — буркнул Гиппингтон, садясь обратно на стул.

Преступники с минуту помолчали, затем Дарктайгер медленно заговорил:

— Ты прав, Дерек. Нам давно пора выбираться из этой норы и действовать в полную силу. И кое-что у меня уже наметилось.

— Вот это другой разговор! — с довольным видом кивнул гиппопотам.

— Послезавтра будут похороны полицейских, но это не столь интересно, — сказал тигр. — Буйволсон жив, но вот-вот отдаст концы. Надо ему помочь!

Гиппингтон кивнул, потом спросил:

— А что делать со Златогривом и копом?

— Эйдан сейчас уделяет им внимание, — ударил лапой по столу Дарктайгер. — Подождём его.

Спустя примерно четверть часа в кабинет быстрым шагом вошёл Эйдан. Дарктайгер, лениво откинувшись на спинку кресла, спросил:

— Как успехи?

— Ты до сих пор во мне сомневаешься? — фыркнул хищник и рассказал о жестокой пытке. Даже во время рассказа, после кровавого действа, Эйдан упивался подробностями. По окончании рассказа Гиппингтон одобрительно покачал головой, а Дарктайгер сообщил:

— Что ж, теперь самое время приступать к активным действиям. Дерек, займёшься этим Клемандом, а мы с Эйданом останемся здесь. Времени и сил у нас теперь должно хватить на всё!

— Постой! — поднялся Гиппингтон, доставая из кармана телефон. — Ты кое-кого забыл.

Гиппопотам набрал номер, но вызываемый не отвечал.

— Спит, белый пушистик, — недовольно и с долей насмешки буркнул преступник. — Ладно, скажу ему завтра.

Громко топая толстыми ногами, гиппопотам вразвалку вышел из кабинета. В наступившей тишине Дарктайгер внимательно смотрел на Эйдана несколько секунд, затем с улыбкой протянул:

— А ты совсем не такой, каким бываешь на настоящей работе, Эйдан!

— Цель оправдывает средства, — хмыкнул сородич. — Я же говорил, что пригожусь тебе!

— И ты оказался чертовски прав! — обнажив клыки, хохотнул злодей.

* * *

Над Зверополисом начал заниматься новый день, время летело, унося в забвение всё, кроме нападения на полицейский участок. Бонни и Стью остались ночевать у дочери, Ник, чтобы не мешать им, уехал к себе домой. После всех событий несчастная крольчиха легла спать только около четырёх утра и проснулась спустя меньше двух часов, отнюдь не чувствуя себя отдохнувшей. Несмотря на просьбы и убеждения родителей остаться дома и отдохнуть, Джуди поехала на работу, чувствуя, как мысли из-за недосыпа тяжело ворочаются в голове. Её часто вез в полицейский департамент Ник, но крольчихе не хотелось напрягать друга, которому было сейчас ничуть не легче, чем ей самой.

Уже подходя ко входу в участок, Джуди заметила знакомую фигуру у массивных дверей. Прислонившись спиной к стене, Ник стоял и смотрел равнодушным взором на идущих прохожих и постепенно прибывающих на работу коллег.

— Ник? — удивлённо спросила зайка и, подойдя к рыжему другу, дотронулась до его локтя. — Ты совсем не ездил домой?

— Ездил, — хрипло буркнул лис. — Выпил, попробовал заснуть, поворочался в постели с час, плюнул на всё и поехал сюда. Не успокоился бы всё равно. А ты как?

— Мама с папой остались у меня, — сообщила Джуди. — После вчерашнего, точнее, сегодняшнего разговора у меня сложилось впечатление, что они хотят увезти меня на время к себе, в Норки.

— Сомневаюсь, что МакРог тебя отпустит, — покачал головой Ник. — Не то у него настроение. Ладно, пошли.

Друзья вошли в здание департамента. Стойка, из-за которой всегда улыбался каждому коллеге и жителю Зверополиса Когтяузер, пустовала. Сам диспетчер обнаружился через миг — у дальней стены, возле досок почёта, полицейские выставили в ряд несколько столов, на которых в рамках стояли фотографии погибших офицеров. Джуди с Ником медленно подошли к правому столу с фотографиями Звермайера и Андерсена, около него и стоял Когтяузер. Чёрные ленты, пересекавшие углы фоторамок, казались совершенно неуместными на фоне улыбающихся друзей. Джуди тяжело вздохнула. Обернувшись и увидев подошедших крольчиху и лиса, гепард шумно вздохнул и тихо произнёс:

— Привет, ребята…

Ответив на приветствие, Джуди с Ником подошли ближе к столам. Бенджамин, не сказав ни слова, с печальным видом поплёлся к своему посту.

— Такими наши друзья были при жизни… — едва слышно пробормотал Ник. Горе от трагедии ощущалось гораздо сильнее, когда лис смотрел на фото полицейских, весело и беззаботно смеющихся. Теперь жизни таких опытных и матёрых сотрудников, замечательных друзей и известных на весь мегаполис зверей унёс этот страшный теракт. Джуди не нашлась, что сказать и просто взяла друга за лапу.

— Я не понимаю, почему в такой день мы должны работать? — вздохнул Ник. В этот момент сзади раздался звучный топот, и на друзей и на столы с фотографиями упала тень подошедшего МакРога.

— Потому что преступность не дремлет никогда! — пробасил зверь, вперив суровый взор в лиса. — После того, что случилось, расслабляться нельзя.

— Даже в таком пейзаже? — Ник указал лапой сначала на выбоины в полу от попадания пуль, затем — на трещины на стенах и разбитые окна. Часть здания получила в результате взрыва серьёзные повреждения, так что ремонтникам предстояло много работы. Проследив за лапой коллеги и уже подчинённого, МакРог нахмурился и отрезал:

— Даже в таком пейзаже. С этим справятся без вас. А сейчас — марш в кабинет!

Друзья покорно направились на нужный этаж. Из-за двери кабинета доносился гул голосов. Войдя внутрь, Джуди и Ник увидели собравшихся в круг полицейских, которые что-то обсуждали. На пришедших крольчиху и лиса они, занятые своим делом, не обратили внимания. Самые маленькие полицейские уловили из общей какофонии голосов отдельные реплики: «немедленно вытащить» и «порвёт всех». Друзья переглянулись — что эти слова могут означать? В этот момент в комнату для брифингов вошёл МакРог, и внутри стало как будто теснее. Носорог прошёл к трибуне под непривычное молчание, никаких приветственных криков и ударов кулаками по столам не раздалось — многие звери до сих пор пребывали в состоянии шока от вчерашней трагедии. Окинув тяжёлым взглядом изрядно поредевшее количество сотрудников, исполняющий обязанности капитана после глубокого вздоха начал:

— Вы все знаете меня не первый год, поэтому понимаете, почему я теперь занимаю пост капитана отдела. Безусловно, это временно, поскольку капитан Буйволсон обязательно поправится.

— Я бы на его месте не был так уверен, — шепнул Ник на ухо Джуди.

— Сейчас у всех один и тот же вопрос — что делать? — продолжал новый капитан полиции. — Я понимаю каждого, кто здесь сидит — мы все в шоке от случившегося, а ведь на месте Вальтера или Дэймона мог оказаться любой из вас. Но нельзя забывать, кто мы. Мы — полиция, и наше призвание — служить и защищать. Служить на благо города, защищать своих друзей, свои семьи и весь наш любимый город. Все мы должны выполнять свою работу дальше. Напавшие на участок преступники сами подписали себе приговор. Нам объявлена война, мы обязательно найдём этих мразей и отомстим за наших друзей!

Носорог грохнул массивным кулаком по трибуне, ответом ему раздался общий одобрительный рёв полисзверей.

— Многое о нападавших мы уже знаем благодаря двум нашим самым маленьким сотрудникам, — вновь заговорил МакРог и указал на сидевших прямо перед ним Ника и Джуди. Взгляды всех присутствующих обратились на маленьких полицейских.

— Они, сами того не ведая, оказались в самой гуще событий и чуть не погибли, — вещал зверь. — Благодаря Звермайеру, Хоппс и Уайлд смогли подобраться к одному из преступников вплотную…

— И эта тварь скрылась из участка прямо у нас под носами! — вскочил Крумпански. — Где теперь искать его?

— Сядь на место, Джозеф! — гаркнул сородич. — О Гиппингтоне знает и Второй отдел.

— Второй отдел! — скептически фыркнул Хоботовски. — А ты точно уверен, что Дэнсмэйн станет нам помогать?

— Я его не то, что помогать — петь заставлю, если он откажется! — вновь обрушил кулак на трибуну МакРог. — Гиппингтон чуть не убил его заместителя, Альвисс это так не оставит. Ладно, теперь к работе.

Вскоре просторное помещение для собраний опустело — полисзвери, получив задание, разъехались по своим районам для патрулирования. Бумажная работа была поручена Нику с Джуди, но перед этим МакРог попросил задержаться Мариуса Джексона и позвал всех троих в кабинет Буйволсона.

— Сейчас приедет мэр, всё ему расскажете! Он мне уже звонил.

Лис и крольчиха переглянулись.

— А мне что делать, Шей… сэр? — спросил Мариус, чуть не назвав МакРога по имени, а не по званию.

— А ты, — носорог ткнул копытом в молодого тигра, — передай Бенедикту, чтобы он не смел уезжать из города. Ни под каким предлогом! У меня с тобой ещё будет разговор.

— Завтра похороны! — напомнил Мариус. Друг Звермайеров никак не мог допустить мысли о том, что Бенедикт пропустит похороны родного брата. — Бен никуда не уедет.

— Тогда завтра сам его поймаешь, закуёшь в налапники и ко мне в кабинет, — припечатал капитан. — Всё, Джексон, свободен!

Пожав широкими плечами, молодой полицейский вышел за дверь.

— А вы, — повернулся МакРог к Джуди и Нику, — подождите меня.

Огромный полицейский ушёл вслед за Мариусом, оставив друзей одних. Тишина была такая, что было слышно, как тикают настенные часы. Вдруг в кармане Ника требовательно зазвонил телефон. Не глядя на дисплей, офицер ответил:

— Да, слушаю.

В ответ раздался тревожный и знакомый женский голос:

— Ник? Ник, ты где?

— Эрни? — Ник чуть не выронил телефон от удивления. — Что случилось? Как ты узнала номер?

— Ты в порядке? — перебила его лисица, не обратив внимания на вопрос.

— С чего это ты вдруг стала тревожиться за меня? — угрюмо буркнул лис. — После двух лет игнорирования?

— Я слышала, что случилось вчера в полицейском департаменте твоего начальника, — после пары секунд молчания произнесла Эрнестина. — Боялась, что ты был там…

— Меня там не было, — отрезал Ник. — Надеюсь, ты хотя бы этому рада.

Лисица ещё что-то говорила, но рыжий полицейский, не обращая внимания на слова бывшей возлюбленной, уже разорвал соединение. Ему почему-то не хотелось говорить с Эрнестиной, которую он ещё на празднике пытался пригласить в кафе. Случившееся практически сразу после Дня Зверополиса словно стёрло всё из памяти.

— Эрни? Та симпатичная лисица, которую ты встретил на празднике? — полюбопытствовала Джуди. Ник вздохнул и кивнул, ощутив неожиданное чувство стыда. Ему стало неудобно оттого, что он так холодно говорил с Эрнестиной, а ведь она явно беспокоилась о нём. Во всём Зверополисе у Ника не было никого из родных и близких, из тех, кто мог бы за него переживать, кроме Джуди и друзей по работе. Под действием нахлынувших волн раскаяния лис достал телефон, но номер набрать не успел — вернулся МакРог. Носорог и Джуди с Ником стали ждать мэра, глядя на медленно движущиеся стрелки часов. Вскоре раздался быстрый топот, говоривший о том, что зверь не идёт, а мчится со всех лап к кабинету. Ник, опустив голову, изучал свои ступни, Джуди же, не в силах сдержать дрожь волнения, повернулась к двери до того, как она распахнулась. В кабинет стремительным шагом ворвался Леодор Златогрив, принеся за собой струю свежего воздуха. Главный лев был слишком встревожен, чтобы здороваться, поэтому, едва увидев Джуди с Ником, подскочил к ним и велел:

— Быстро рассказывайте, что знаете!

МакРог сидел перед компьютером, повернув в сторону разговора массивную голову. Носорогу пришлось перенести из своего кабинета своё кресло — широкое и крепкое. Джуди рассказа всё от самого начала, с того, что она узнала от своей младшей сестры, — во всех подробностях. Леодор внимательно слушал рассказ, первые несколько минут постоянно доставал из кармана телефон и сообщал невидимым собеседникам, что занят. В конце концов он поставил аппарат на беззвучный режим и сунул в нагрудный карман.

— С ума сойти! — прошептал потрясённый мэр. — И Буйволсон молчал о том, что брат вашего сотрудника устроил аварию со Стефаном! Да вы знаете, что вам всем за такое грозит? Будь сейчас Эддрик здоров, он бы лишился должности!

После шёпота голос мэра с каждым словом становился всё громче, под конец лев уже кричал. МакРог спросил:

— И что вы предлагаете?

— Предлагать, капитан МакРог, должен не я! — рявкнул лев, рывком поднявшись со стула так, что он упал на спинку. — Вы месяц не можете найти моего брата! Месяц! А ещё именно ваш отдел работает успешнее всех в Зверополисе! Может, работают у вас только Хоппс и Уайлд, а остальным лень своими затёкшими конечностями пошевелить?

— Господин мэр, — промямлила Джуди, — мы…

— Где этот тигр, брат Звермайера? — резко сменил тему Леодор.

— Он у вас за спиной! — раздался голос. Мэр резко обернулся — за собой закрывал дверь Бенедикт. Джуди и Ник выпрямились в изумлении — они не думали, что молодой тигр придёт прямиком в кабинет капитана. МакРог же в следующий миг вскочил с предупреждающим криком — Леодор схватил молодого хищника за грудки и припёр к стене.

— Где. Мой. Брат?! — взревел он, дыша Бенедикту в морду. Носорог решительно подошёл к хищникам и легко оттащил Леодора от брата Вальтера.

— Без лап, господин мэр! — Как и Буйволсон, МакРог, несмотря на разницу в должностях, не боялся Златогрива. Леодор первое время рвался из копыт носорога в сторону бывшего пособника преступников, затем, словно обжёгшись, отскочил от нового капитана в сторону, пронзая яростным взором Бенедикта. Молодой тигр, поправив воротник рубашки, осторожно дотронулся до вчерашних ран, которые были заклеены специальным пластырем. Он опасался, что глубокие царапины могли вновь открыться. Сделав шаг вперёд, Бенедикт заговорил:

— Я вам сразу признаюсь, господин мэр — аварию со Стефаном устроил я. Но я давно уже об этом жалею. А работать мне пришлось по причине, важной для меня — от меня зависела жизнь ребёнка.

— На кого ты работал? — перебил тигра мэр. — Кому понадобился Стефан? Сколько вас?

Вопрос сыпались один за другим пулемётной очередью. Но на всё у Бенедикта был один ответ.

— Я полагаю, вам знаком Вигмар Дарктайгер?

Услышав имя, Леодор застыл, будто громом поражённый. В этот момент лев был похож на каменную статую — от шока он забыл дышать, даже глаза его застыли, уставившись в одну точку — в переносицу полосатого собеседника. Бенедикт тихо и скорее утвердительно, чем вопросительно, произнёс:

— Я так понял, вы его знаете?

— Да, — с трудом обретя дар речи, пробормотал Леодор. — Ещё двадцать лет назад он был одним из почитаемых жителей Зверополиса. Дарктайгер основал крупнейшую в Анималии фармацевтическую корпорацию, которая за несколько лет вытеснила с рынка всех конкурентов. Его состояние исчислялось сотнями миллионов долларов, когда он решил баллотироваться в мэры. Кто же мог знать, что на дне его души таились такие демоны, когда он…

— Он пытался убить моего отца, поскольку он опережал его по результатам голосования, — перебил мэра Бенедикт.

— Он ещё много что совершал противозаконного, как выяснилось во время следствия, — продолжил лев. — Много кто из зверей на него работал, и это были очень влиятельные политики, судьи. Ходили слухи, что он подкупал пару раз генерального прокурора Зверополиса. Суммы были такими, что отказаться зверям было свыше их сил. Деньги способны на многое, а Дарктайгер занимался, как оказалось, не только фармацевтикой — у него везде были огромные связи, в том числе в мире криминала. Когда состоялся суд, этому мерзавцу дали огромный срок, и он освободился сравнительно недавно. Абсолютно уверен, что многие, с кем Вигмар имел дело, были просто нашпигованы долларами! Ты, я полагаю, — Леодор обратил искажённую яростью морду к Бенедикту, — в курсе того, то он творит сейчас!

— Вам это не понравится, — покачал головой Бенедикт. — Но Ваш брат у него.

— Так зачем тогда ему Стефан, господин мэр? — обратилась к Леодору молчавшая всё это время Джуди.

— А вы, часом, не забыли про свою работу? — обернулся к крольчихе и лису МакРог. — Отчёты ждут! Всё, что надо знать, глава города уже узнал.

Когда за Джуди и Ником захлопнулась дверь, Леодор подошёл к МакРогу, а Бенедикт решился отойти от двери и сесть на один стульев. Краем глаза хищник заметил тень на непрозрачном стекле двери и понял — крольчиха с лисом не ушли разбирать отчёты, как им приказало начальство.

— Надо срочно вытаскивать Стефана оттуда! — яростно произнёс лев. — Уже месяц стоим на одном месте. Бенедикт, ты сам в курсе, где его держат?

— Да, сэр, — кивнул молодой тигр. — Но у меня для вас плохие новости — мне сказали, что Стефан и ваш офицер полиции пытались сбежать пару дней назад, но их поймали. Оба были ранены, в них стреляли. А сегодня ночью Волкаса пытали, очень жестоко.

МакРог даже не заметил, как вскочил, а мэр так стремительно обернулся к тигру, что заболела шея. Теперь оба зверя смотрели на Бенедикта, в глазах Леодора читался невероятный страх и тревога за брата.

— Откуда ты знаешь? — прошипел носорог.

— Есть тот, кто делится новостями со мной, — невозмутимо произнёс молодой тигр. — А вы, господин Златогрив, не нервничайте и не принимайте опрометчивых решений. Лучше действовать обстоятельно.

— Я без твоих советов разберусь! Ты… — яростно начал Леодор, но остановился на полуслове. Главный хищник города имел в своём распоряжении влиятельных зверей и прежде всего — умного и расчётливого заместителя. Находящиеся в подчинении обоих зверей служащие способны были за короткий срок провернуть любую работу, даже самую нелёгкую. Но выяснить и пробить по своим каналам, куда мог пропасть Стефан, не смогли даже они — по той причине, которая была Леодору неизвестной. Сам Бенедикт был в курсе и прекрасно понимал, что новость обернётся для льва шоком. Поэтому молодой тигр собирался предупредить мэра Зверополиса о нависающей над ним опасности и дать тот же совет, что излагал сейчас МакРог.

— Господин Златогрив, — перебил носорог главу мегаполиса, опередив Бенедикта. — Сейчас вы не должны совершать резких движений и подключать к делу своего заместителя Шарпклоу. Действовать нужно слаженно и осторожно.

— Слаженно и осторожно… ай, ладно! — Леодор оборвал гневную сентенцию на полуслове, удержавшись от упрёка в недостаточно активной работе полиции, и повернулся к Бенедикту. — Со Стефаном и Волкасом всё в порядке, раз ты их видел?

— Они живы, оба, — кивнул Бенедикт и отважился на небольшую шутку: — Стефан грозился вам гриву вырвать, за то, что долго собираетесь!

Но Златогрив не был расположен шутить, как и МакРог, нахмурившийся при последних словах молодого зверя. Окинув Бенедикта неодобрительным взглядом, где читалось ясное отношение к весёлому выпаду, лев сообщил:

— Если бы не взрыв в вашем участке, я бы заставил всех вас работать с сегодняшнего дня, МакРог. После похорон, сразу на следующий день, я вместе с Шарпклоу буду у вас в восемь ноль-ноль. И не вздумайте уходить или уезжать — вы мне нужны будете в первую очередь. И ты, Бенедикт, тоже.

— Присутствие заместителя обязательно? — спросил носорог-капитан.

— К его мыслям советую прислушаться, он умный зверь, — кивнул Златогрив.

«Умный, да!» — покачав головой, саркастически подумал Бенедикт. И вспомнил — как раз в тот момент, когда Леодор уже собирался уходить.

— Господин мэр! — окликнул его молодой хищник. — Ваш заместитель…

— Он скоро вернётся, он уехал по делам, — быстро ответил Златогрив. — Всё, мне некогда. МакРог, будьте на связи.

— Хоппс! Уайлд! — рявкнул носорог, ударив кулаком по столу так, что стоящие на нём стопки с папками, монитор компьютера и наполовину пустая кружка с кофе подпрыгнули. — В следующий раз обоим прищемлю уши этой дверью, если будете подслушивать! Быстро за работу!

Крольчиха и лис быстро помчались прочь от двери и были уже в нескольких ярдах от неё, когда в коридор вышел мэр Зверополиса.

— Нет ничего хуже и тяжелее похорон, — пробормотал Гилберт Буйволсон, мрачно тыча вилкой в тарелку с остатками ужина. — Не в первый раз иду на кладбище, но всё равно тягостно…

Молчаливое согласие матери послужило молодому буйволу ответом. Миссис Буйволсон, губы которой что-то беззвучно шептали, смотрела на экран телевизора, где шёл выпуск новостей. Телеведущий сообщил о завтрашних похоронах погибших полицейских.

— Мам, ты слышишь? — повысил голос Буйволсон-младший.

Мать вздрогнула, вернувшись в реальность.

— А? Что? — тряхнув головой, безразличным тоном спросила она.

— Я спросил — как думаешь, дед ещё не в курсе? — спросил сын.

— Не знаю, — вздохнула Анабель. — Несколько раз звонила сегодня, он не отвечал. Может, уехал…

Молодой буйвол со вздохом уткнул взор в столешницу. Он не знал, что сегодня самый старший член семьи звонил отцу в явной тревоге, как не знал того, как сообщить деду о трагедии. Узнай Зигвард Буйволсон об этом, он примчался бы в Зверополис со всех копыт, забыв обо всём. После трагической гибели младшего сына старик боялся, что тяжёлая участь может постигнуть и Эддрика. Но с другой стороны — новость нужно было сообщить осторожно, а старому буйволу месяц назад исполнилось семьдесят пять лет. К этому времени зверь успел перенести один инфаркт.

— Как отец сегодня? — нарушил молчание Гилберт. — Остальные?

— Он без изменений, сынок, — опустила голову миссис Буйволсон. — Из раненых никто не пришёл в сознание, кроме Дорана Джонсона.

— И дядя Хоаким тоже? — вспомнил сын про друга отца. Анабель не успела ничего ответить, как раздался требовательный и долгий звонок в дверь. Чья-то уверенная лапа жала на кнопку, не переставая. Хозяйка быстро встала и вышла в холл. Через несколько мгновений оттуда послышался знакомый бас. Гилберт выскочил вслед за матерью и увидел её в объятиях того, о ком только что думал.

— Здравствуй, милая моя, здравствуй, — бормотал Зигвард Буйволсон, поглаживая сноху по плечу. — Как ты?

— В двух словах не рассказать, — вымученным тоном произнесла Анабель. Гилберт молча подошёл к деду и крепко обнял его мощные плечи. Молодой буйвол поприветствовал старого сородича без привычной при встрече улыбки.

— Я уезжал по делам, никак не мог ответить, — уже на кухне рассказывал Зигвард. — Только после обеда приехал домой, включил телевизор — а там этот ужас передают. Я ведь как чувствовал беду, разговаривал с Эдом вчера перед отъездом. Он в настолько тяжёлом состоянии?

В ярко-голубых, не выцветших с возрастом глазах старого буйвола плескалась такая тревога за жизнь старшего сына, что Анабель решила не сообщать полную правду о полученных супругом ранениях. Ограничилась лишь общей картиной:

— Он очень тяжело ранен, Зигвард. Делаем всё возможное.

Буйволсон-старший опустил рогатую голову. Анабель не без страха подумала о том, что бы пришлось испытать несчастному старику, увидь он сына в палате реанимации, балансирующего на тонкой грани между жизнью и смертью. В течение всей ночи, казавшейся буйволице невероятно длинной, в течение всего дня, наполненного медицинской суетой, супруга не покидала отделение и совсем не спала. За эти часы она осунулась и как будто постарела, а сердце её рвала на куски не прекращающаяся ни на миг тревога — состояние любимого мужа ухудшалось. Гилберт же, забыв о сорвавшемся зачёте, тоже провёл большую часть дня с матерью. Он всей душой молил небесные силы о том, чтобы отец выжил.

Словно подслушав мысли родных, Зигвард спросил:

— Можно навестить его завтра? Или нельзя?

— Не стоит, дед, — повернулся к старому буйволу внук и положил копыто на его плечо. — Он очень плохо выглядит.

Зигвард закрыл глаза, чувствуя в них жжение. Собравшись с силами, он тихо, но решительно сказал:

— Я просто хочу убедиться, что ему сейчас ничего не грозит. Но с тобой, Анабель, — буйвол повернулся к снохе, — Эддрик в безопасности, я уверен.

Обеспокоенная буйволица через силу улыбнулась.

Спустя час весь дом спал. Хозяйка постелила свёкру в гостиной, и сейчас оттуда доносился храп, издаваемый Зигвардом. Несмотря на поздний час, на мучительно долгую бессонную ночь и полный треволнений день, сна у миссис Буйволсон не было ни в одном глазу. Сердце её тревожно ныло — сегодня вторая половина супружеской кровати пустовала. Некому было ласково обнимать и целовать супругу перед сном, некому было желать спокойной ночи — один из главных защитников Зверополиса сейчас находился в палате интенсивной терапии. Без Эддрика Анабель ощущала пустоту в душе, ей казалось, будто часть её осталась в Центральном госпитале. Мысли буйволицы крутились сейчас вокруг любимого мужа, за жизнь которого боролся целый штат докторов. Чувство тревоги за его коллег также не оставляло Анабель, но среди пострадавших Буйволсон занимал первое место. Последняя ночь, проведённая с супругом, сообщение о беременности и последовавший за ним шквал ласки и любви словно остался в прошлой жизни. А сейчас в душе вместо цветущей уверенности в счастливой жизни простиралось тёмное полотно, будто выжженная поляна.

«Если бы ты знал, родимый, как мне тебя сейчас не хватает! — подумала Анабель. — Если с тобой…» И буйволица тут же оборвала мысль. Нет, нельзя об этом думать, нельзя! Тяжело вздохнув — вздох отозвался в груди болью, — супруга капитана полиции неожиданно провалилась в сон, какой-то странный, тяжёлый, давящий.

Буйволица стояла в просторном помещении с высокими окнами, расписанными фресками. В центре комнаты стоял стол, на котором покоился гроб с откинутой крышкой. Внутри было пусто, но Анабель, словно повинуясь какому-то порыву, подошла к домовине. По спине буйволицы бежали мурашки, и причиной этому был стоящий в помещении какой-то нежилой холод. Едва миссис Буйволсон оказалась рядом, как крышка гроба с треском захлопнулась. Доктор вздрогнула и повернулась в сторону, услышав тихое:

— Анабель…

Сердце буйволицы болезненно сжалось и ухнуло куда-то вниз — перед ней стоял Буйволсон, не в том виде, в каком она часто видела его. Вместо синей полицейской формы на нём было надето длинное белое одеяние, похожее на саван. На Анабель смотрели пустые глаза, без всяких чувств — так на мир смотрит покойник. Внезапно супруга ощутила страх.

— Эд, что это на тебе? — с трудом ворочая языком, пролепетала Анабель.

— Здесь это все носят, родимая, — глухо сказал Буйволсон.

Необъяснимый ужас сковал Анабель при виде супруга. Глаза её расширились, а Буйволсон медленно повернулся к жене спиной и медленно направился в сторону черной двери. Было в его движениях что-то одновременно притягивающее и отталкивающее, и миссис Буйволсон видела в этом только страх. Она хотела окрикнуть мужа — репьём застряло в горле слово, хотела броситься за ним — ноги словно приросли к холодному полу. Мощная фигура, закутанная в белый саван, подошла к двери, Буйволсон схватился за дверную ручку и обернулся. Родной голос доносился до Анабель словно издалека:

— Я очень люблю тебя, Анабель, прости меня за то, что оставляю вас. Назови нашу дочь Бернадетт. Рассказывай ей обо мне, береги себя, Гилберта и отца…

С каждым словом голос Буйволсона становился всё тише. Филёнка со скрипом открылась, из проёма на пол упала полоса тусклого света, и зверь исчез за порогом.

— Эддрик, постой! — отчаянно закричала миссис Буйволсон. Страх придал ей силы, она резко сорвалась с места и понеслась к закрывшейся створке. Снаружи не было ничего — ни домов, ни сада, ни деревьев. Только пустота. Распахнувшаяся от толчка буйволицы дверь вела в никуда. Анабель, крича, падала сквозь серый туман, в её ушах свистел ветер, затем вокруг начал сгущаться мрак. Ещё несколько страшных секунд падения, потом раздался звук взрыва, и буйволица упала прямо в огромный шар пламени. Закрывая морду от огня и жара копытами, она, продолжая кричать, сжалась в комок и… резко выпрямилась в кровати. Дверь в супружескую спальню распахнулась, внутрь ворвались Гилберт и Зигвард.

— Мама, что с тобой? — задыхающимся голосом выкрикнул молодой буйвол.

Тяжело дыша, Анабель только покачала головой. От приснившегося очередного кошмара она пришла в себя далеко не сразу. Зигвард включил ночник, сел на кровать рядом со снохой и утешающе обнял. Сын помчался на кухню за водой, к его возвращению в груди буйволицы сердце продолжало метаться, словно обезумевший монстр. Прижимая Анабель к себе, Зигвард ощущал через рёбра бешеный перестук её главного жизненного органа. Трясущимися копытами она схватила стакан и, стуча зубами о тонкое стекло, сделала несколько судорожных глотков. Холодная жидкость пронеслась по пищеводу и немного успокоила Анабель.

— Мне то и дело снится его смерть… — прошептала она, продолжая подрагивать. Зигвард заглянул в глаза жены сына, где в свете торшера поблёскивали слёзы.

— Ты слишком много переживаешь, детка, — заявил старый буйвол. — Попробуй успокоиться и снова заснуть.

Анабель покачала головой.

— Последние недели я места себе не нахожу, — слова, быстро рвясь наружу, толкали друг друга. Зигвард и Гилберт переглянулись друг с другом, затем молодой буйвол сел с другой стороны и обнял мать.

— Мама, для тебя сейчас самое главное — взять себя в копыта, — негромко сказал он. — Мы тоже беспокоимся об отце, но от твоих переживаний ему лучше не станет. Я знаю, что ты изо всех сил стараешься вытащить его, но тебе для этого нужно не терять самообладание. Беспокойство только в ущерб.

— Я знаю, как ты любишь Эддрика, — сказал Зигвард. — Поэтому не позволяй эмоциям завладеть собой. У нас общая проблема, и мы обязаны её решить.

— Я беременна, — неожиданно призналась Анабель, слова помимо воли вырвались наружу. Дорогие ей мужчины уставились на буйволицу. — Эд так обрадовался! А уже через несколько часов случилось это… — Миссис Буйволсон замолчала. Всё это время она опасалась не только за жизнь любимого мужа, но и за то, что второй ребёнок может не увидеть своего героя-отца. Именно героя — в глазах супруги Буйволсон всегда был воплощением добра, мужества и справедливости.

Минута пролетела в полном молчании, затем оба родных зверя обняли свою любимую женщину.

— Почему ты раньше не сказала, мам? — с лёгким укором спросил Гилберт, поцеловав мать.

— Мы с папой решили тебе сообщить об этом вместе, — чуть приметно улыбнулась Анабель. — Но сейчас…

— Сейчас, — безапелляционным тоном произнёс Зигвард, — тебе нужно немедленно успокоиться и лечь спать. Думай о ребёнке, думай о том, каким он будет прекрасным и сильным. И верь, что Эддрик вернётся в семью!

Миссис Буйволсон покосилась на старика, но читавшийся в её глазах вопрос был ему понятен. Зигвард, не убирая лапы с плеч снохи, ответил:

— Я не думаю, что Эд поправится. Я это знаю. Просто знаю.

Объединённые общей бедой, родственники сидели на краю кровати. Пусть в их жизни наступила тёмная полоса жизни, пусть сейчас они с трудом верили в счастливый исход, но постепенно в сердцах буйволов, словно небо, медленно алеющее перед восходом солнца, зародилась надежда. Зигвард не мог представить себе другого исхода.

* * *

Всю ночь над Зверополисом клубились тяжёлые свинцовые тучи, периодически накрапывал мелкий дождик. Унылое серое утро заглядывало в окна жилых домов и центральных небоскрёбов, вызывая у проснувшихся зверей чувство тоски и апатии. Тёмное отяжелевшее небо мрачно нависало над мегаполисом, не давая солнцу пробиться сквозь облачную завесу, и город, совсем недавно искрившийся непередаваемым многообразием оттенков, казалось, слился с хмарью. Казалось, что мертвенной пеленой подёрнулось само здание Первого отдела полиции Зверополиса, которое было полно сотрудников.

Обломки и камни после взрыва были убраны, а стену завесили тёмным полиэтиленовым полотнищем, чтобы скрыть выбоины. Дверь, за которой произошла трагедия, была заперта. Столы с фотографиями полицейских, погибших в результате недавнего нападения Дарктайгера, по-прежнему стояли у стены. Рядом с портретами сотрудников горели свечи и лежали цветы, которые в течение всего вчерашнего дня приносили жители города — в память о тех, кто ещё недавно защищал мегаполис мечты. С другой стороны, ближе к входу в Департамент, стояли на столах шесть гробов, обмотанных флагами с гербом Зверополиса. У полиции были свои обычаи похорон — перед самой церемонией прощания погибших привозили в здание полиции, чтобы потом оттуда везти на главное кладбище. Организаторы действия во главе с МакРогом прибыли на место работы ещё до рассвета, чтобы всё подготовить для скорбного мероприятия. Ник и Джуди, которых ночью вновь мучила бессонница, тоже приехали рано, к тому времени исполняющий обязанности капитана полиции раздавал указания. С мрачными выражениями по вестибюлю сновали Мариус Джексон, Гиппинс и Носорожиц, на приветствие друзей они ответили сдержанными кивками. Все полисзвери выглядели безупречно, чего от них и требовал МакРог — форма на каждом отглажена так, что на ткани не было видно ни одной, даже самой маленькой складочки, значки с жетонами полиции Зверополиса и фамилией сотрудника начищены до блеска.

По мере того, как летело время, в огромном холле полицейских становилось всё больше, со многими из них Джуди с Ником, работающие не один месяц, так и не успели познакомиться. Пожилой носорог со шрамами на шее и около глаза, два барана, братья-близнецы, молодой лев с оторванным левым ухом — все приветствовали МакРога и прочих коллег и отходили к столам с портретами. Через некоторое время к крольчихе и лису подошли Мариус и Когтяузер. Не дожидаясь вопросов от друзей, молодой тигр негромко сказал:

— Был вчера в госпитале.

— Как Буйволсон и остальные? — спросила Джуди, подняв уши.

— Судя по тому, что сказала его жена, хуже всех, — тяжело вздохнул гепард. — Только Доран пришёл в себя, у остальных состояние без изменений. Гризелли и Клыкадо… представляю, как они отреагируют, узнав о трагедии. Предвижу, что скажет Буйволсон, когда очнётся…

— Если очнётся, — буркнул Ник, но его слова не остались не услышанными. Джуди толкнула друга локтем, Мариус сурово покосился на рыжего коллегу.

— Не смей думать о таком, Ник! — одёрнул его тигр. — Буйволсон вернётся к нам! — На этих словах Когтяузер тяжело вздохнул.

Несмотря на уверенный тон, каким были произнесены эти слова, Мариус чувствовал, что на сердце будто скребут огромные и острые когти. Он не понаслышке знал о состоянии капитана и своих друзей, которым досталось в результате нападения намного сильнее, поэтому страх за них занимал в душе хищника далеко не последнее место. Сам Мариус ещё не полностью оправился после полученных ранений, но физическая боль, ещё тревожащая его, притуплялась душевной — сегодня полицейские будут хоронить его лучшего друга. Не сказав больше ни слова, молодой тигр отошёл от маленьких коллег и остановился рядом с гробом, в котором лежало тело друга. На флаге, обмотавшем домовину, стоял ещё один портрет Звермайера. Друг-сородич со сдержанной улыбкой смотрел с фотографии прямо на Мариуса.

От входа в Департамент раздался знакомый голос. Джуди, повернув на звук голову, увидела знакомую мощную фигуру льва в полицейской форме. Альвисс Дэнсмэйн, с причёсанной и вымытой тёмной гривой, быстрым шагом подошёл к МакРогу и поздоровался с ним. Заметив внимательный взгляд Ника, лев коротко кивнул им и отвернулся, продолжая о чём-то негромко переговариваться с носорогом.

— Что эта львиная харизма здесь делает? — вполголоса спросил Ник у Джуди.

— На похороны собирается вся полиция, — пояснила крольчиха. — Дэнсмэйн — капитан, так что его присутствие обязательно. Как и его сотрудников.

— А родственники погибших? — не успокаивался лис. — Разве они не прибудут сюда?

— Нет, только на кладбище, сначала прощаются коллеги.

— Всем наружу! — раздался под сводами холла зычный голос МакРога, когда Альвисс пошёл в сторону дверей.

Десятки сотрудников молча потянулись к выходу. Джуди с Ником из-за своих размеров быстро затерялись в толпе коллег. МакРог, Мариус и ещё две дюжины полицейских остались в здании — им предстояло выносить гробы.

Как и следовало ожидать, мест на парковке рядом со зданием департамента не хватило, поэтому подавляющее большинство полицейских прибыли либо на общественном транспорте, либо пешком. Джуди внимательно оглядывала собравшихся полисзверей. Такого огромного количества присутствующих ей ещё не приходилось видеть — здесь были и медведи из Тундра-тауна, верблюды из Сахара-Сити. Погибшие сотрудники Буйволсона были известны не только в пределах Центрального района Зверополиса. Ближе всех к крыльцу здания стоял Второй отдел, оставив место для своих коллег из Департамента. Увидев среди сотрудников отца и дочь Монтгомери, Джуди махнула им лапой. Мариэтта и Асмунд ограничились короткими печальными кивками. Неподалёку от самого края шеренг полицейских стояли катафалки.

Когда все полицейские заняли свои места, раздался звучный голос офицера Гиппинса:

— Сми-ир-рна!

Все собравшиеся около здания полицейский вытянулись по команде. Лапы хищников и копыта травоядных взметнулись к фуражкам — полицейские отдавали честь. Над кварталом воцарилась давящая тишина, которую через миг рассеяло заунывное и громкое завывание волынки — высоко вскидывая задние лапы, медленно шёл с церемониальным инструментом лев, наряженный в традиционный костюм. Пронзительные звуки траурной музыки разносились далеко вокруг, устремляясь вверх, в серое небо.

Сотни полицейских, продолжая держать лапы у козырьков фуражек, смотрели прямо перед собой, никто не крутил головой, не дёргал конечностями и не переговаривался с соседом — все сохраняли полную неподвижность и безмолвие. Волынщик с духовым инструментом продолжал степенно шествовать вдоль рядов полисзверей. Издаваемая волынкой траурная музыка словно гипнотически воздействовала на животных, ни у одного из полицейских не было никаких мыслей в голове.

Следом, сохраняя необходимое расстояние, медленно, устремив взор в одну точку, шёл МакРог. Зверь ничем не выдавал обуревавших его чувств, на морде застыло каменное выражение, но ощущение душевной пустоты из-за потерянных безвозвратно друзей и коллег не оставляло его ни на миг.

«Вот и отправились в последний путь наши друзья…» — грустно произнесла про себя Джуди, покосившись влево, в сторону входа. В этот момент крольчиха почувствовала, как будто что-то перехватило её горло. Двери участка были раскрыты настежь, оттуда осторожно спускались по ступеням её коллеги. Медленно и с величайшей осторожностью звери выносили гробы с телами погибших, Мариус, Носорожиц, Гиппинс и Крумпански несли домовину с Вальтером Звермайером. Когда процессия поравнялась со стоящими в первом ряду Ником и Джуди, крольчиха почувствовала пощипывание в глазах и давящее на неё чувство обречённости. Обоим, несмотря на пасмурное небо, всю трагичность и траурность процедуры, всё происходящее казалось преувеличенно ярким и живым. Полицейские, неся покойного друга, медленно подходили к стоящим на парковке катафалкам. Следом за Звермайером шёл черёд Дэймона Андерсена…

Наблюдая за проводами друзей и коллег в последний путь, Джуди чувствовала присутствие смерти здесь, где-то рядом. Раньше она никогда не представлялась ей в облике кого-то конкретного, но теперь, когда жизнь выкинула такой поворот, когда друзья из полиции уходили навсегда из этого мира, в её воображении мелькали зловещие чёрные образы, мрачные силуэты. В сознании крольчихи, угнетённом трауром, они сплетались в огромное многоликое чудовище, с сатанинским блеском смотрящее прямо на неё и тянущие к ней свои склизкие щупальца. Прогнав захватившее разум мимолётное наваждение, Джуди чуть тряхнула головой, возвращаясь к действительности. Ник подозрительно покосился на подругу.

Время тянулось так же медленно, как шли полицейские, выносящие из здания Департамента гробы с телами коллег. Едва мимо сотрудников Первого отдела пронесли последний деревянный ящик, смолк стенящий визг волынки, и в небольшом промежутке тишины послышался тихий всхлип, и по мохнатой щеке Мариэтты Монтгомери быстро скатилась одинокая слезинка и упала под лапы. Погребальное шествие окончилось.

— Вольно! — скомандовал МакРог. Его подчинённые и стражи порядка из других районов Зверополиса убрали лапы от голов. Полицейские осторожно стали загружать саркофаги внутрь гробовозок, и вскоре капитаны городских отделов полиции распорядились об отъезде на кладбище. Парковка перед Центральным департаментом опустела, а в сторону места вечного упокоения потянулась огромная колонна транспорта. Машины с гробами должны были ехать позади.

Джуди, Ник и Мариус ехали в одном автомобиле далеко от начала процессии, впереди всех следовал огромный рабочий внедорожник, где сидели МакРог, Носорожиц и Гиппинс. Говорить о чём-то не было никакого смысла — всё уже было переговорено на протяжении этих двух дней после взрыва в полиции, — и крольчиха молча смотрела по сторонам. Ей с максимальной ясностью и во всех красках открывалась неведомая доселе картина. Справа и слева плавно ехал, словно тёк по асфальту, полицейский транспорт, улица, по которой тянулись колонны машин, была полностью свободна для проезда, а улицы, пересекавшие магистраль, — закрыты. Вдоль тротуаров выставлены заграждения с предупреждающими плакатами, чтобы никто из зверей не выходил на проезжую часть. Собравшиеся за барьерами жители Зверополиса долгими взглядами провожали огромный кортеж — кто с болью и печалью, а кто, в частности дети, с любопытством. Полицейский департамент остался далеко позади, и крольчиха обернулась назад в попытке разглядеть хвост процессии, но обзору мешали транспортные средства коллег. Вскоре в поле зрения мрачного Ника оказалось возвышающееся перед дальним перекрёстком сооружение, напоминающее букву «Х». Через несколько мгновений лис понял, что это поднятые вверх лестницы пожарных машин, с которых свисал огромный флаг с гербом Зверополиса — под ним и проезжали сотрудники правопорядка. Транспорт с покойными следовал в самом конце, чтобы к его прибытию на кладбище полиция была готова.

* * *

Главное кладбище Зверополиса располагалось недалеко от окраины города, в трёх милях от небольшой реки. Это был гигантский участок земли, который граничил вдали с густым лесом, отсюда открывался прекрасный вид на деловой центр города. Десятки и сотни рядов, в которые выстраивались могильные плиты, тянулись к лесу и далеко вдоль него. Здесь хоронили жителей Зверополиса уже давно, на некоторых надгробиях позолота, которой были выбиты имена погребённых, частично осыпалась. С самого раннего утра здесь уже работали сотрудники похоронного бюро, в которое обратились родственники погибших при взрыве в здании Первого отдела полиции и сами сотрудники. Могилы были вырыты задолго до прибытия погребальной колонны.

Семья Звермайеров приехала на кладбище рано, едва рабочие-бобры из похоронной конторы закончили своё неприятное и нелёгкое дело. Вся семья была одета в чёрное, они находились в автомобиле, недалеко от ворот кладбища. Гектор сидел, положив лапы на руль, и безразличным взором смотрел на свежие земляные холмы, под одним из которых вскоре должен был оказаться его старший сын. Старому хищнику будто что-то мешало дышать, и при каждом вздохе покалывало в левой стороне груди. Миссис Звермайер откинулась на переднем сидении назад, время от времени тяжело вздыхая и окидывая беспокойным взглядом супруга — с утра он жаловался на боли в сердце. Безмолвная молодая вдова сидела позади старших членов семьи, мерно покачивая головой, на коленях у Каролины дремала не выспавшаяся Матильда.

Старый тигр думал о своём, уставившись в одну точку. Мысли, тревожащие его сознание, сменяли одна другую, в основном они крутились вокруг старшего сына. Всего лишь две недели назад Вальтер отметил своё тридцатипятилетие, а сегодня его уже везут в наглухо закрытом деревянном гробу. И никто не в силах изменить случившееся, которое в силу своего трагизма казалось невероятным — только три дня назад Зверополис отметил очередной свой день рождения. А потом, как гром среди ясного неба, — нападение на полицейский департамент с такими чудовищными последствиями, разрушение жизнерадостной атмосферы города и свержение её руин в пучину горя и траура. Позавчера мир рухнул не только для семьи тигров.

«Да, приедет он, как же…» — мрачно подумал мистер Звермайер. Меньше, чем о Вальтере, старику хотелось вспоминать сейчас младшего сына. Потрясение и гнев, вызванные известием о его сотрудничестве с Дарктайгером, страшная гибель сына-полицейского, встреча с самим Бенедиктом у самого тела Вальтера и неприятный для отца визит младшего отпрыска домой до сих пор ворочались в груди Гектора тяжёлым узлом. Он до сих пор отказывался признавать непричастность того, на кого возлагал не меньшие надежды, к случившейся трагедии, не понимал, что молодому тигру сейчас ничуть не легче, чем остальной семье. Сказанные Бенедиктом слова об общем семейном горе сейчас казались сложными для восприятия — Звермайер-старший чувствовал, что ему будет неприятно видеть второго сына на скорбном мероприятии.

— Гектор, — вклинился в размышления старого тигра тихий, словно шелест листвы, супруги. Он только моргнул, не поворачиваясь к Ариадне. Тигрица осторожно дотронулась лапой до его плеча.

— У сотрудников морга такие правила, — пытаясь успокоить мужа, заговорила она. — Они не должны выдавать нам тела накануне похорон.

— Я хотел, чтобы он последний раз побыл дома, — чуть слышно сообщил Звермайер. — Прощание в похоронном бюро совсем не то.

Пожилая тигрица была в этом отношении солидарна с супругом, но сообщить ему она хотела другое. В ожидании ответа хищник медленно повернул голову в сторону жены и встретился с её грустным и немного укоризненным взглядом.

— Гектор, — снова обратилась к нему миссис Звермайер.

— Угу-м, — неопределённо хмыкнул тигр.

После тяжёлого вздоха пожилая мать решительно произнесла:

— Перестань думать плохо о Бене и обливать его грязью при каждом удобном случае. Унижать его при Вероне — это было уже слишком, постыдился бы!

— Я… — начал Звермайер, но Ариадна оборвала его:

— У тебя всё по глазам видно. Из всех, кого затронул этот ужас в Департаменте полиции, только ты зациклился на этой мерзкой мысли. Ты ведь ещё и избил его! Своего сына! И не по его вине на нём остались шрамы от твоих когтей.

С каждым словом голос несчастной матери повышался, позади проснулась с тихим стоном маленькая Матильда.

— То, что делал Бен, осталось в прошлом, — миссис Звермайер перешла на свистящий шёпот, но в эмоциональном плане её слова звучали ярче, чем если бы это был крик. — Ошибаться свойственно всем, но ты просто ничего не желаешь слушать!

— Замолчи! — глухо, но грубо одёрнул жену старый тигр и отвернулся.

Напряжённая тишина висела в салоне большого внедорожника несколько мгновений, и Ариадна завершила гневную тираду:

— Никогда не смей забывать, что Бенедикт наш сын. Он тоже пострадал. И не трогай его больше, понял?

Звермайер ничего не ответил, но, судя по тому, как напряглись под его одеждой мощные мускулы, он с трудом сдерживал себя от желания продолжить ссору. Но с учётом случившегося она была совершенно нелепой, поэтому, раздражённо выдохнув, глава семьи вышел из автомобиля и хлопнул дверью. Закрыв глаза, мать вернулась в мыслях к обоим сыновьям, в то время как Бенедикт ехал к кладбищу вместе с Софи Брукстэнтон и Мелиссой. Маленькая тигрица наотрез отказалась ехать с отцом, после того как узнала, кто так сильно ударил её любимого брата, девочка просто боялась находиться рядом с Гектором.

Младший Звермайер подъехал с сестрой и возлюбленной за четверть часа до прибытия полицейских. Услышав тихий шорох гравия, приминаемого колёсами, и увидев останавливающуюся машину Бенедикта, мать семейства вышла навстречу подъехавшим, а Гектор предпочёл остаться в стороне. Софи подошла к Звермайерам.

— Здравствуй, Софи, здравствуй, — с печальной улыбкой приветствовала молодую тигрицу Ариадна. Старый хищник только мрачно кивнул.

— Мне очень жаль, примите мои соболезнования, — произнесла Софи. — Это страшная потеря для всех вас. Я знала вашего сына только со слов Бена, но уверена, что Вальтер был замечательным зверем и отважным полицейским.

Хищница подошла к возлюбленной младшего сына и обняла её. Гектор же не выказал особой радости при виде прибывших.

— Зачем вы приехали? — с видимым неудовольствием поинтересовался старый тигр, скользнув недобрым взглядом по Бенедикту и проигнорировав молодую хищницу. Ариадна, уловившая в голосе эмоции, зло посмотрела на мужа, и тот потупил взор.

— Поддержать Бена и вас заодно, — не обратив внимания на недовольный тон, ответила Софи. — А Вы, мистер Звермайер, поступили с ним ужасно!

Услышав нелестное заявление в свой адрес, глава семьи шагнул к мисс Брукстэнтон.

— Софи, сейчас не время говорить об этом, — подняв лапу, остановила молодую тигрицу пожилая хищница и встала между ней и мужем, но в её глазах возлюбленная Бенедикта прочитала всё отношение к поступку Гектора.

* * *

Ряд низких постаментов из похоронного бюро, на которые полицейские водрузили гробы с телами павших и фотографии поверх них; стражи порядка Зверополиса, выстроившиеся в ряды в ожидании начала церемонии; трибуна, ожидающая восшествия за неё мэра Златогрива и капитана МакРога; разместившийся в стороне похоронный оркестр, приготовившийся исполнять традиционный траурный гимн во время погребения; печальный выражения морд собравшихся зверей; тихий плач родственников… Вся картина происходящего действовала на Джуди и Ника угнетающе. Крольчиха судорожно вздохнула, она представляла, что сейчас испытывают родные и близкие тех, чьи жизни были несправедливо и жестоко отняты. И, думая о несчастных и разбитых семьях, которые остались без любимых, зайка только сильнее ощущала наваливающееся на неё необъяснимое чувство тоски и страха. Она никак не могла поверить в то, что Вальтер Звермайер, ещё недавно рисковавший жизнью, чтобы уберечь её, Ника, Асмунда и Зубриуса от ужасной участи, сейчас лежит в одном из гробов, в то, что он больше никогда не войдёт с громким и радостным приветствием в зал для брифингов… Сердце в груди словно кто-то сжимал, не желая отпускать. Это чувство не покидало Джуди с того самого момента, когда покойных доставали из катафалков и медленно, под торжественный «Гимн павшим», подносили к вырытым могилам. Музыка, великая, сильная, завораживающая, заставляющая замирать при первых звуках, и сопровождающий её хор продолжали звучать в голове, не отпуская сознание. Взгляд самой маленькой сотрудницы полиции скользнул по толпам собравшихся и выхватил стоящих неподалёку Звермайеров. Светлые дорожки слёз поблёскивали на щеках Каролины и Ариадны, к обеим тигрицам жались девочки. Мелисса крепко сжимала в своих ладошках большую тёплую лапу Бенедикта, который изредка поглядывал на отца.

Тишина нависала над огромным кладбищем, как мрачное небо над землёй, когда одетый в чёрный костюм Леодор Златогрив оказался за трибуной с гербом Зверополиса. Взоры всех присутствующих устремились на главного зверя города.

— Я не знаю, как назвать то, что произошло несколько дней назад, — хрипло начал лев. — За всё время моего пребывания в должности мэра это первый случай такой вопиющей жестокости. Главная сила города, гарант его безопасности — наша доблестная полиция, и именно она стала жертвой преступников. Никто не был готов к такому повороту событий, хотя служба в рядах правоохранительных органов — сложная и опасная — к этому обязывает каждого сотрудника. И этот инцидент ляжет большим кровавым пятном на историю полицейского департамента и самого нашего Зверополиса. Наверное, мне неуместно вспоминать сейчас про недавний День города, но я хочу сказать практически те же слова, что и тогда. Когда на пороге стоит с угрожающим видом беда, враждующим нужно отбросить в сторону все разногласия и объединиться для общего успеха. Я верю, что дружеские связи в страже закона стоят на одном из первых мест после борьбы с преступностью, верю, что полиция приложит все усилия на то, чтобы свершилось справедливое возмездие. Потому что вы — все вы, собравшиеся здесь — есть оплот и наша защита, вы обязаны оправдывать все наши надежды и оберегать нас.

Посчитав речь законченной, Леодор освободил место для подходящего к трибуне МакРога. Нахмурившийся носорог кивнул главе Зверополиса и оказался у всех на виду, голос его, пронизанный горечью и сожалением, разносился над толпами тихо стоящих зверей.

— Так вышло, что место нашего капитана Буйволсона пришлось занять мне. С одной стороны, господин мэр всё сказал за меня, но с другой… — зверь тяжело вздохнул, оборвав речь.

— Да какая вы полиция, если вы даже себя защитить не можете? — раздался из глубины толпы высокий, с нотками истерики голос. Звери повернулись на источник звука — на юную полярную медведицу, дочь офицера Андерсена, стоящую вместе с матерью у гроба. Вдова одёрнула дочь, а некоторые из собравшихся жителей Зверополиса с недоумением переглянулись и неодобрительно покачали головами. Но девушка не собиралась останавливаться.

— «Все вы, собравшиеся здесь, оплот и наша защита» — как бы не так! — звонкий голос подростка был слышен каждому присутствующему на кладбище. — А оплот и защита Зверополиса больше месяца не может найти пропавшего Стефана Златогрива, не говоря о пропавшем неделю назад вашем сотруднике. Что вы сделали для поисков Волкаса? — медведица ткнула лапой в МакРога.

— Ванесса, прекрати! — прошипела на неё мать.

— Хороша полиция! — окончательно пошла вразнос Ванесса Андерсен. — При такой работе скоро будут десятками убивать не только полицейских, но и мирных жителей! Неужели вы, мистер Златогрив, это допускаете? — Взгляд жемчужно-белой хищницы переместился на льва. — А вы, — она снова повернулась к МакРогу, — вместо того чтобы искать Волкаса и брата мэра, устраиваете пафосные сборища! Ваше руководство не мучает совесть за то, что мой отец погиб?

— Немедленно успокойся! — Медведица-вдова ухватила дочь за плечи и с силой встряхнула. Голова её мотнулась назад, Ванесса поперхнулась словами, которые ещё хотела выпалить, и, уткнувшись в плечо матери, затряслась в рыданиях. Полицейские смотрели на бьющуюся в истерике девушку со смесью недовольства и сочувствия. Гиппинс и Крумпански подошли к разрушенной семье и стали их успокаивать. Дождавшись, когда вновь установится тишина, МакРог продолжил:

— Не в моих принципах оправдываться и сваливать всё на неготовность полиции к эксцессам, подобным позавчерашнему. Мы все скорбим по безвременно ушедшим ребятам. Мы никогда больше не увидим их, не поговорим с ними. Здесь всем собравшимся больно от этой ужасной потери, но она в десятки раз меньше той скорби, что сейчас испытывают родные и близкие тех, кто вот-вот покинет этот мир безвозвратно. Я могу понять каждого, кто пришёл сюда проститься со своими братьями и друзьями, отцами и сыновьями. Вне всяких сомнений, ответственность за случившееся ляжет на нас тяжёлым грузом на долгое время. Удар был нанесён врагами в самое сердце полиции, но мы заставим его биться вновь. Чтобы гибель наших верных товарищей не оказалась напрасной, к поиску злоумышленников будут приложены все усилия. Все павшие давно стали частью нашей работы и жизни, и никто из них не заслужил того, чтобы уйти в расцвете лет и сил. Преступники будут наказаны, даже если лично мне придётся заплатить за торжество справедливости своей жизнью.

Во время речи все полицейские без исключения смотрели на начальника полиции, и после её окончания носорог направился к гробам под молчаливое одобрение и согласие с каждым сказанным словом. Полицейские вновь отдавали честь, когда огромный зверь подошёл к домовинам. На протяжении церемонии небо становилось всё темнее, на землю стали падать первые капли дождя.

— Вальтер Звермайер, Дэймон Андерсен, Геревард Рыксон, Томас Гривьеро, Норман и Осберт Крутороги, — обращался к каждому мёртвому, словно он стоял рядом, МакРог, — покойтесь с миром, друзья. Вместе с вами уходит невосполнимая частица души каждого из нас, все здесь знают, какими вы были при жизни. Пусть земля будет вам пухом. Мы гордимся вами, и вы останетесь у нас в памяти и сердцах навсегда.

С каждым словом капитана у Джуди сильнее щемило сердце, и к тому времени, когда он отошёл от гробов, по её щеке быстро скатилась одинокая слеза и упала в примятую следами множества зверей траву. Но ещё больнее крольчихе было смотреть на то, как с хоронимыми прощаются семьи. От ряда гробов доносились громкие всхлипывания и плач женщин и детей. Вдова Дэймона Андерсена по-прежнему обнимала Ванессу, прижимая её к себе и поглаживая свободной лапой полированную поверхность крышки домовины. Братьев-баранов Круторогов окружили более десятка сородичей — у обоих остались семьи с тремя детьми. Сестра офицера Рыксона стояла возле своего брата, молча смотря на его фотографию и не вытирая струящихся по белой мордочке слёз. Грудью на саркофаге с телом Томаса Гривьеро лежала, трясясь в рыданиях, старая львица. Из погибших полицейских этот офицер был самым молодым, чуть старше Джуди, а из родственников у него никого не было, кроме матери. Теперь вся жизнь для несчастной хищницы до самого последнего дня будет окрашена в чёрный цвет…

— Я не могу на это смотреть… — раздался сбоку хриплый шёпот Ника. Молодой лис со вздохом отвёл взор, в то время как его ушастая напарница смотрела за тем, что происходило у тела Вальтера Звермайера.

— Вальтер… родимый… — сдавленно шептала Каролина, буквально лежа на гробу и обнимая его лапами, словно это было не последнее пристанище, а сам муж — добрый, любимый и нежный. Слёзы обильно струились по светлым щекам молодой вдовы и падали на полотно флага Зверополиса. Маленькая дочь Вальтера стояла рядом с мамой, вцепившись в её лапу и тоже плача. В силу детской наивности она ещё не понимала слова «смерть», а в голове крутился рассказ о далёком-далёком острове, куда отправляется любимый папа. Матильда, увидев перетянутую чёрной лентой фотографию с улыбающимся Вальтером, протянула к нему лапки и плачущим голосом произнесла:

— Папа, возьми меня с собой на этот остров! Я хочу туда с тобой, не уплывай туда! Возьми меня!

Поцеловав крышку гроба на уровне морды лежащего внутри тигра, Каролина повернулась к дочери и, плача уже в полную силу, прижала её к себе.

— Не надо туда, детка… — с трудом выдавила из себя молодая хищница.

— Я хочу к папе, мама! — дрожащий голосок маленькой тигрицы слышали все, кто был поблизости. При звуках плача внучки Гектор поморщился от вновь вспыхнувшей в левой стороне груди боли. Каролина, пытаясь успокоить дочку, отошла в сторону вместе с ней, позади вдовы стояли Бенедикт и Софи. Отец молодого хищника шагнул вперёд, но его удержала на месте Ариадна, прекрасно понимая, что супруг хочет сделать — не дать ему проститься с Вальтером раньше. Подойдя к деревянному ящику вплотную, брат провёл лапой по гробу и сдавленно заговорил:

— Прости меня, Вальтер. Я знаю, что подвёл тебя и нашу семью, но я всегда любил тебя и буду тобой гордиться. Ты… — молодой тигр, сглотнув вставший в горле огромный ком, уже шептал: — Ты не заслужил того, чтобы так рано покинуть нас!

Горячая слеза упала рядом с изображением молодого офицера полиции. Почувствовав на своих мощных плечах нежное обнимающее прикосновение лапы Софи, Бенедикт опустил голову и беззвучно заплакал, не в силах больше сдерживаться. Его возлюбленная тихо всхлипнула. Наклонившись к домовине, несчастный хищник прошептал:

— Я отомщу за тебя, клянусь… Прощай, Вэл…

Слова услышала только Софи, но если они и достигли её слуха, то виду она не подала. Движимая острым чувством сострадания, молодая хищница поцеловала любимого тигра в щеку. Пара отступила в сторону, давая проститься с Вальтером родителям. Мелисса подошла к брату и крепко ухватила его за лапу. Присев на корточки рядом с девочкой, Бенедикт крепко обнял её. Безостановочно ронявшая слёзы Ариадна сразу упала с плачем на гроб сына, Гектор, поглаживая супругу по спине, от горя не мог даже плакать.

— Сынок, милый… вернись! — простонала в перерыве между всхлипываниями Ариадна, продолжая узорить слезами пахнущее свежей тканью полотнище флага. — Вернись, прошу!

Последние слова бедная мать уже выкрикнула в полный голос, под действием ужасного горя, лишающего разума и спокойствия. Гектор тыльной стороной лапы провёл по морде старшего сына на фотографии.

— Несправедливо, что родителям приходится хоронить своих детей… — До этих слов старый зверь старался изо всех сил, чтобы его голос звучал твёрдо. Но едва фраза, полная безысходной боли и щемящей скорби, сорвалась с его уст, как выяснилось, что совладать с собой тигр больше не способен. По морщинистой морде Гектора покатились градом слёзы.

— Вальтер… сынок… — Это было всё, что смог произнести мистер Звермайер — совершенно неузнаваемым тенорком, — когда в его груди, в том месте, где находится сердце, словно вспыхнул пожар. Перед глазами всё поплыло, Гектор с хрипом потянул в себя воздух. Бенедикт повернулся к отцу как раз вовремя, чтобы увидеть, как могучий хищник, схватившись обеими лапами за грудь, оседает на колени и затем падает на землю.

Младший сын и мать с отчаянными криками бросились к потерявшему сознание тигру. Вокруг поднялась суматоха, кто-то тоже кричал, кто-то в испуге прижимал к пасти лапы.

— Вызовите «Скорую»! — разнёсся над толпой резкий голос. — Быстро!

Бенедикт опрометью бросился к своей машине. Распахнув переднюю дверцу, он дрожащими лапами начал обшаривать салон в поисках аптечки. Она оказалась под передним сидением, и молодой тигр, забрав найденное, со скоростью ветра помчался к отцу. Рядом с ним уже собралась группа полицейских из Первого отдела, среди них был и Мариус Джексон. Полисзвери и члены семьи пытались привести мистера Звермайера в чувство.

— Мариус, найди нитроглицерин! — велел молодой тигр, опускаясь рядом с отцом. — Папа, слышишь меня?

В ответ послышалось глухое мычание, Гектор раскрыл затуманенные болью глаза и простонал:

— Вальтер… ты…

— Это я, Бен, — оборвал старого хищника Бенедикт и осторожно уложил отца спиной на колени. — Слышишь меня? Сильно болит?

— Сердце… — прохрипел зверь, с трудом силясь вдохнуть. — Больно…

— Всё будет хорошо, милый, держись, не теряй сознание! — взмолилась жена, обняв Гектора за плечи.

Прибывшая через четверть часа «Скорая помощь», оглашая кладбище и окрестности мощным рёвом сирены, увозила отца Вальтера в ближайший госпиталь. Доктора поставили диагноз — инфаркт, и реанимобиль мчался по трассе со всей скоростью, чтобы не упустить шансы на спасение Гектора. Ни Ариадну, ни Бенедикта медики не пустили, и сейчас молодой тигр и его мать стояли и смотрели вслед микроавтобусу. В глазах обоих плескались боль и тревога за любимого члена семьи. Миссис Звермайер вновь отошла к телу старшего сына, Бенедикт же тяжело вздохнул, и сзади на его плечо опустилась тёплая лапа. Зверь обернулся. Переживающий за друга и его семью Мариус смотрел на сородича глазами, полными сочувствия. Бенедикт не нашёлся, что сказать, и из его массивной груди вырвался очередной вздох.

Родственники закончили прощаться со своими умершими родными, теперь пришла очередь друзей и остальных сотрудников полиции. Огромная очередь желающих произнести последние слова выстроилась почти от самых ворот. Первыми почтили память погибших те, кто работал с ними в одном здании. Ник с Джуди стояли в длинной веренице коллег, наблюдая печальными взорами, как мимо гробов со скорбными минами проходят МакРог, Крумпански, Гиппинс, Когтяузер, Носорожиц и Мариус…

— Ты всегда служил для меня символом веры и силы, Вальтер, — прошептал молодой тигр, остановившись рядом с телом сородича-сослуживца и касаясь лапой флага на деревянной поверхности гроба. — Я равнялся на тебя как на старшего товарища, и ты стал для меня одним из лучших друзей. Мне больно, что ты покидаешь нас при таких обстоятельствах, но нашей дружбой я буду гордиться. Как и самим тобой, Дэймоном и остальными… Прощай, друг мой…

Когда настал момент прощания для крольчихи и её рыжего друга, у Джуди встал большой ком в горле. Прерывисто вздохнув, она охрипшим голосом выдавила из себя:

— Мне жаль… жаль, что такие молодые и сильные звери рано уходят из жизни. Это неправильно!..

Крольчиха могла сказать ещё многое, но по пути к ряду с саркофагами почти все слова будто выдуло из головы, и она осеклась, не в силах продолжить тягостную речь. Неправильно… Действительно, всё случившееся — несправедливо, неправильно и больно, когда гибнут два брата, когда у большинства погибших остались дети, когда у старой матери жестокая смерть забрала единственного сына, который был чуть старше Джуди. Неправильно, когда злодеи и убийцы её друзей живут и здравствуют, не испытывая никаких мук совести, а для родных начинается чёрная полоса жизни. Могилы зарастут травой, а боль затянет временем, но полностью она не утихнет уже никогда.

— …уходя безвозвратно, вы оставляете после себя частички своей души как память о себе, — тихо произносил прощальные слова Ник. — После таких надёжных и верных сотрудников и просто хороших зверей обязательно должно остаться только хорошее.

После Джуди и Ника с коллегами простилась, едва сдерживая слёзы, медведица-сержант. Время продолжало лететь, смывая своими мощными потоками всё, кроме терзающего души горя. Зайка обернулась, увидев длинную вереницу полицейских позади себя, и в этот момент пошёл дождь. Многие офицеры, подняв головы к серому небу, думали об одном — о том, что мрачным тоном озвучил Ник:

— Даже природа их оплакивает…

Прощание сотрудников полиции с павшими затянулось не меньше, чем на час. Не обращая внимания на стекавшие по шерсти дождевые струйки, Джуди неотрывно смотрела на большую толпу зверей, приходившихся убитым добрыми приятелями. Взгляд зайки скользил от одного к другому и вдруг зацепился за длинные заячьи уши, мелькнувшие рядом с гробом Вальтера. Она увидела стоящего там кролика, который лишь немного возвышался над длинным деревянным ящиком, но это не помешало ему произносить слова прощания, глядя на фотографию молодого Звермайера и радостную улыбку погибшего. Маленький сородич показался ей знакомым. Несколько мгновений Джуди присматривается к нему, наблюдает, как шевелятся его губы, спустя несколько мгновений прощающийся, прикоснувшись лапкой к гробу, поворачивается к толпе — и крольчиха с изумлением узнаёт в приятеле Вальтера Элдреда Фогеля.

— А что здесь делает Шустрель? — широко раскрыв в изумлении глаза, спросил Ник.

Взгляды Элдреда и Джуди встретились, и молодой кролик подошёл к подруге Ника. Фогель, при первой встрече запомнившийся друзьям как наглый и слишком активный весёлый кролик, сейчас выглядел грустным и каким-то пришибленным, но, увидев тех, с кем ещё недавно ездил в Малые Норки, выдавил слабую улыбку и приблизился к ним.

— Привет, ребята, — поздоровался Элдред.

— Что ты здесь делаешь? — протянул Ник.

— Элдред, ты знал Вальтера? — одновременно с другом спросила Джуди.

— Да, — кивнул недавний попутчик. — Встретились с ним несколько месяцев назад, когда он занимался одним важным для него делом.

«Интересно, каким?» — подумал лис. Элдред ткнул лапой в сторону семьи Звермайеров:

— Большая у него семья… Могу представить себе, как им тяжело… — При виде Бенедикта глаза кролика расширились, и он спросил: — Так это и есть Бенедикт, его брат?

— Откуда ты их обоих знаешь? — этот вопрос Ник произнёс уже вслух. Джуди, встрепенувшись, схватила кролика за лапу.

— Вальтер был занят делом, связанным с Бенедиктом, и сообщал тебе об этом?

— Ну да, — кивнул ушастый. — А что в этом такого?

— В том, что и Вальтер, и остальные полицейские наверняка погибли из-за того, чем он занимался, — сообщил Ник. — Мы уже на своих шкурах ощутили происходящее, точнее, даже его часть.

— Не понял, — с потрясённым видом вымолвил Элдред, его уши быстро взметнулись вверх. — Может, объясните?

— Сначала расскажи, для чего тебя привлёк Звермайер, — не допускающим возражений тоном отчеканил рыжий полицейский.

— Не сейчас, — вздохнул Элдред и кивком головы указал на зверей-родственников, отходящих от гробов. Рядом теперь оказались полицейские, готовясь по команде поднять деревянные ящики и подносить их к вырытым могилам. Подошедшие сотрудники похоронного бюро положили над ямами канаты для опускания тяжёлых саркофагов. Плач стоящих рядом родственников усилился. Джуди, Ник и Элдред подошли ближе. Рядом с каждым гробом встали по четверо полицейских, и, подняв свой груз, начали переносить к могилам. Вновь заиграл медленный и торжественный «Гимн павшим». Другие коллеги, оттеснив в сторону копателей, ухватились за концы канатов, и под плач и громкие всхлипывания начали медленно опускать мёртвых внутрь ям. Сбоку от большого углубления, под которым навсегда суждено было остаться Вальтеру Звермайеру, стоял Бенедикт, обнимая плачущую навзрыд на его плече мать, к обоим прижимались девочки. Каролина же, когда гроб оказался на дне ямы, упала на колени и с протяжным стоном вытянула передние лапы вперёд. С другого конца ряда могил плач был громче — старая мать Томаса Гривьеро ползла на коленях по земле к свежей могиле сына, не обращая внимания на пачкающуюся одежду. Несчастная львица кричала на одной ноте:

— Том, мальчик мой, не уходи, прошу тебя! Не покидай меня!

Из глаз её потоком текли слёзы, смешиваясь с дождевыми каплями. Двое полицейских подошли и осторожно подняли обезумевшую от горя мать с холодной земли. Джуди, чувствуя, что горячая влага щиплет и её глаза, прерывисто вздохнула, Ник же выглядел так, как будто его сейчас стошнит.

Большие толпы полицейских, сохраняя присущее мрачному моменту скорбное молчание, стояли неподвижно и смотрели на процесс погребения коллег. Непрекращающийся плач и попытки зверей утешить своих родных и друзей смешивались с хором и мощными аккордами льющейся похоронной музыки, несущейся вверх. Небо, затянутое серыми тучами, продолжало плакать дождём, бобры, сохраняя на бурых мордашках невозмутимое выражение, засыпали гробы землёй. Ещё один прошедший час запомнился многим как бесконечно длинный промежуток времени, наполненный болью и страданиями, слезами и печалью, горем и безысходностью. Кладбище вскоре опустело, вся полиция Зверополиса уехала, семьи убитых остались без своих родных делить тяжёлое горе, и только возле одной из могил сгорбилась фигура пожилой львицы. Налетевший ветер трепал на её голове чёрную траурную вуаль. Вальтер Звермайер и его друзья навсегда покинули этот мир, полный красок, счастья и любви, — мир живых.

* * *

— Вот чёрт… — тяжело вздохнул мрачный Носорожиц и, закрыв глаза, обхватил копытами голову. Огромный полицейский внедорожник, рассчитанный на крупных зверей, медленно приближался к зданию полицейского департамента. Парковка была вновь забита транспортными средствами, по крыльцу к входу поднимались десятки сотрудников — поминки организованы были на месте работы погибших.

— Опять? — с сочувствием поинтересовался МакРог, повернувшись к другу-сородичу.

— Да, — жмурясь, со стоном процедил носорог. — С утра будто стреляют в голове.

Периодически на немолодого уже полицейского нападали приступы сильной головной боли, и в таких случаях лекарства ему практически не помогали. Требовался полный покой в темноте. Помолчав пару минут, МакРог с укором произнёс:

— Ригерт, я уже не раз тебе советовал обратиться к врачу. Знаешь, чем это может грозить?

— В прошлый раз было не до приёма, — слабо отмахнулся Носорожиц.

— Значит, так, — решительно сказал капитан, нажимая на педаль газа и заставляя транспорт проезжать мимо Департамента, — сейчас отвезу тебя домой, а завтра идёшь к доктору! Или могу вызвать к тебе Спотса, он тебя осмотрит.

— Нет-нет, не надо, — как-то суетливо запротестовал офицер. — Всё рано или поздно проходит, и мигрень закончится! А мне не хочется пропустить поминки, да и живу я рядом с полицией.

— Сегодня никаких хлопот для тебя, сейчас сразу идёшь домой, понял? — Тон, которым новый начальник произносил слова, не допускал ни малейшего возражения. Полицейский Шеймас МакРог мог и умел, когда надо, надавить авторитетом и силой, и Носорожицу ничего не оставалось, кроме как кивнуть.

— Есть, шеф! — не удержался от слабой улыбки носорог.

Джип свернул на широкую улицу, по обеим сторонам которой росли деревья, и остановился под сенью раскидистой кроны около пятиэтажного жилого дома. Носорожиц медленно выбрался из салона и благодатно вдохнул освежённый дождём воздух, радуясь прохладе, затем повернулся к другу:

— Если что, я позвоню.

— Поправляйся, — махнул копытом МакРог. — И про врача не забудь, Риг!

Могучий зверь только кивнул в знак согласия и, топая мощными ногами, поднялся по лестнице и скрылся в парадном. Капитан-носорог посмотрел в зеркало заднего вида и заметил следовавший по улице кортеж мэра Златогрива. Блестящая чёрная машина, покрытая дождевыми каплями, проследовала вместе с джипом сопровождения вдоль полосы и скрылась за поворотом.

— Куда Вас везти, господин мэр? — спросил молодой тигр-водитель. — В мэрию или домой?

— Сначала в мой загородный дом, а потом в мэрию, Моро, — ответил Леодор. — Нужно кое-что привезти.

— Хорошо, — кивнул полосатый хищник и выехал на окружное шоссе. Спустя пару минут автомобиль встал на обочину. Златогрив посмотрел в боковое зеркало, увидев притормозившую охрану, а сидящий за рулём зверь сунул лапу за пазуху.

— В чём дело? — спросил лев. В этот момент тигр, не произнеся ни слова, вытащил из внутреннего кармана пистолет-транквилизатор и выстрелил мэру в плечо. Все события заняли несколько мгновений, и лев не успел ничего предпринять, даже повернуться к водителю. Сознание мигом заволокло пеленой слабости и тумана, и мощный зверь обмяк на переднем сидении, расставшись с действительностью. Усыпивший начальника Моро достал телефон и, набрав номер, коротко сообщил:

— Эйдан? Везу его.

Один из охранников, лев, вышел из джипа и поспешил к мэру. Увидев сородича Златогрива, Моро быстро вытащил из плеча мэра дротик со снотворным и, напустив на себя испуганный вид, выскочил на асфальт.

— Почему встал, Моро? — раздался оклик.

— Мэр почувствовал себя плохо, велел везти его домой и отключился! — ответил тигр.

— Так какого шакала остановился? — налетел на полосатого хищника гривастый зверь. — Надо в больницу, а не домой!

— Это я потом в больницу попаду, если ослушаюсь! — огрызнулся Моро.

Рыкнув в раздражении, охранник поспешил к бессознательному Златогриву. Молодой водитель замер рядом с открытой дверью.

— И вправду утомился, — констатировал хищник. — Неудивительно, ведь спал за последние четыре дня только два раза по три часа!

— Так, некогда болтать, везём его в загородный коттедж, — распорядился тигр. — Он велел.

* * *

— Ладно, — тяжело вздохнул Элдред и, отставив в сторону чашку с остывшим чаем, посмотрел в окно. В комнату Джуди, куда они с Ником привезли кролика, проникал слабый свет солнца, пробившегося сквозь тёмную облачную завесу. — Раз Вальтера нет, то придётся всё рассказать, если вас касается случившееся.

Длинные уши молодой крольчихи, ожидающей информации, взметнулись вверх, Ник откинулся на спинку стула, приготовившись слушать. Когда Фогель закончил рассказ, то изумлению и шоку друзей не было предела, оба после услышанного буквально забыли дышать и шевелиться.

— За несколько месяцев до этого я по заданию Вальтера выследил один грузовик, который должен был приехать с какого-то заброшенного склада далеко от Зверополиса на старую станцию Малых Норок, — начал Элдред. — Я приехал погостить к родителям, поэтому моё появление не вызвало никакого удивления. Рано утром, когда все ещё спали, я поехал на велосипеде к указанному Вальтером месту и стал там ждать. Вскоре показался грузовик, но шофёра я не разглядел. Чтобы меня не заметили, я подождал несколько минут и поехал за этой машиной. Но, сами понимаете, фургон ехал быстрее, и мне пришлось мчаться по следам. Я подоспел, когда звери уже почти весь груз перетащили в паровоз. Начало восходить солнце, оно светило прямо на приехавших, а у меня был с собой фотоаппарат. Снимки получились вполне качественными, и на одном из них Вальтер узнал своего брата.

— Как получилось, что ты работал с Вальтером? — перебил кролика Ник.

— Он к тому моменту кое-что знал и приехал в Малые Норки в попытках найти свидетелей, — ответил ушастый следопыт. — А грузовик этот проезжал на старую станцию уже не в первый раз. Я ему об этом сообщил… и вот…

— Дальше, — поторопила его Джуди.

— В тот вечер, когда случилась авария со Стефаном Златогривом, я столкнулся с хорьком по имени Марти, — продолжил рассказ Фогель. — Он убегал с места происшествия, а я прижал Хитриса к стене и заставил рассказать о том, что он увидел. Он не всё сообщил, зараза! — воскликнул кролик и с досадой хлопнул в ладоши. — Ударил меня и смылся, но тигров успел описать. Один из них очень походил на Бенедикта, когда мы со Звермайером смотрели фото, я убедился в этом окончательно.

— Так ты не случайно оказался, когда мы преследовали Марти? В день ограбления цветочного магазина гепардихи Розы? — удивился Ник.

Помня мешок с вонючими отходами, которым запустил в хорька, Элдред довольно засмеялся.

— Душа требовала мести! А когда я встретил вас, то шёл к Вальтеру. Услышав, что ты, Джуди, собираешься ехать в Малые Норки, специально увязался за тобой. Вы уж простите мою наглость.

— Всё это, безусловно, интересно, — сурово сказал лис, — но где гарантии, что ты это всё не придумал? И почему ты выполнял его указания, Шустрель?

Кролик внимательно посмотрел на рыжего хищника, потом недовольно фыркнул и выложил на стол из кармана телефон. Открыл телефонную книжку и показал обоим друзьям один из контактов.

«Полиция, В.З.» Ниже значился номер Вальтера.

— Убедился? И запомни: я — Фогель, — с достоинством сообщил Элдред. — Элдред Фогель! Можете мне не верить, но я сам предложил ему помощь. Без всякой задней мысли.

Джуди только покачала головой. Она знала кролика всего лишь несколько часов, и всё это время он просто фонтанировал энергией. Этого хватило, чтобы сделать некоторые выводы о маленьком сородиче. Многим его поведение могло показаться элементарной навязчивостью, если не надоедливостью. Встреть Элдред кого-либо другого — и тому зверю было бы нелегко избавиться от нежеланного попутчика. Наверное, то же произошло и с Вальтером.

— А ещё, — торжествующе сообщил неожиданный помощник, — он озвучил имя того, к кому ведёт эта ниточка. Некий тигр по имени Вигмар Дарктайгер.

Джуди как раз подносила ко рту чашку с остатками чая. Услышав зловещее имя, она поперхнулась, расплескав напиток по столу. Ник повернулся к кролику и схватил его за плечо. Гость дёрнулся, с испугом уставившись на рыжего хищника.

— Ты новости смотрел? — сквозь плотно сжатые зубы процедил лис. — Видел, что случилось позавчера?

— Ник! — предостерегающе сказала Джуди, подвинувшись вперёд на стуле.

Рыжая лапа крепко стискивала плечо Элдреда, и ушастый зверёк только кивнул, чувствуя, что не может выдавить ни слова.

— Что там сообщили? Что? — глухо рычал Ник, с каждым словом возвышая голос и встряхивая Фогеля, словно пакет с молоком.

— Чт… что в-в-взрыв был связан с п-профессиональной деятельностью вашего к-капитана полиции… — пролепетал кролик, заикаясь. — Да что такого-то? — неожиданно взвился он, пытаясь высвободиться из хватки более сильного зверя.

— Ник, хватит! — вскочила крольчиха, но лис её не послушал.

— В твою ушастую голову не приходила мысль, что на Департамент напали не только из-за Буйволсона? — уже тише спросил рыжий полицейский. — Дарктайгер, о котором мы и так знаем, как-то мог пронюхать про тебя и Звермайера. Это не просто спланированное нападение, это убийство, для таких зверей лишние жертвы — ничто! Как думаешь, что будет с тобой, если эти бандиты о тебе знают? Вовсе не похищение, как с братом мэра или Волкасом!

Фогель раздражённо выдохнул, возвёл глаза к потолку и повернулся к Джуди.

— Скажи ему, пусть этот рыжик меня отпустит!

— Ник! — повысила голос зайка.

Лис фыркнул и отпустил кролика. Элдред похлопал себя по плечу, будто отряхиваясь от грязи, посмотрел Нику в глаза и вызывающе выпалил:

— Пусть лучше она со мной разговаривает!

Более спокойная, Джуди сообщила:

— Элдред, это всё на самом деле очень серьёзно. Я подумала о том же, что сказал Ник. Дело может оказаться гораздо более страшным, чем ты думаешь. Мы сами едва унесли лапы от одного из преступников, который хотел убить нас с Ником перед самим нападением. Все едва выбрались живыми из копыт Дерека Гиппингтона, а нас было шестеро!

— Я вам верю, — кивнул Элдред. Внешне он это сделал спокойно, но в глазах его метались страх и изумление. Встретившись с его взглядом, Ник понял ещё кое-что.

— Ты и про Гиппингтона знаешь, — рыжий зверь сейчас утверждал, а не спрашивал. — Видишь теперь, насколько тесно переплетаются пути наши и преступников? После теракта мы все в опасности.

Фогель судорожно вздохнул, по его телу побежали мурашками волны страха.

— У нас есть и его снимки. Гиппингтона, — сообщил спустя пару минут кролик. — Вальтер их спрятал.

— Где? — навострила уши Джуди.

— В сейфе, у себя дома, — последовал ответ. — Одной ночью мы обсуждали, что делать дальше, а его жена и дочка уехали к бабушке с дедом. А спустя пару недель случилось… — Элдред замялся, — …это.

— Что это за папка? — спросила крольчиха.

— Там снимки Дарктайгера, Гиппингтона, Бенедикта и ещё некоторых зверей. Ещё всякие чертежи, карты с отметками… — ответил Фогель, сложив на груди лапы.

— Эта папка теперь нам всем будет нужна, — заговорил Ник. — Надо её как-то получить, и ты нам поможешь.

— Помогу, — поколебавшись мгновение, кивнул Элдред. — Постойте! А если его брат узнает о документах?

После короткой паузы Джуди горько произнесла:

— Бенедикта, думаю, можешь не подозревать, ты сам видел его на похоронах. Младший Звермайер сам в некотором роде жертва Дарктайгера.

— Брат Вальтера сам горит решимостью наказать убийц брата. Значит, надо как можно быстрее достать эту папку и отдать её МакРогу, — резюмировал Ник.

* * *

— Господин мэр! — раздался откуда-то издалека тревожный голос. — Мистер Златогрив, вы слышите меня?

— М-м-м… что… — забормотал Леодор, с трудом разлепляя отяжелевшие веки и чувствуя большую слабость. Перед глазами всё расплывалось, а на голову будто надели тесный стальной обруч. Зверю понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что он лежит на кровати. Через миг в поле зрения материализовался водитель Моро. Привычный серый пиджак был снят с него, сейчас зверь был в светлой рубашке. С тихим стоном Златогрив медленно сел, и тут же закружилась голова.

— Что со мной случилось, Моро? — спросил мэр.

— По пути из города Вам стало плохо, вы внезапно потеряли сознание, — невинным тоном произнёс Моро. — Я привёз Вас домой, как Вы и велели, сэр.

— Странно, я даже ничего не почувствовал, — держась за голову, тихо проговорил Леодор. — Всё так быстро случилось…

— А что Вы хотели? — с напускным возмущением фыркнул молодой тигр. — Когда Вы последний раз спали как следует, сэр? От недосыпа это.

Не обращая внимания на недовольное бормотание Моро, Златогрив посмотрел на настенные часы. Так, всё ясно, водитель и охранники занесли льва в супружескую спальню на втором этаже загородного дома. Стрелки показывали девять вечера, в окно из-за противоположного берега реки заглядывало заходящее солнце.

— Это я столько проспал? — поразился хищник и напустился на Моро: — Почему ты меня не разбудил?

— Не хотел Вас тревожить, — попытался оправдаться Моро.

— Так, Моро, в твои обязанности входит управлять транспортом и везти туда, куда я велю, а не следить за моим здоровьем! — гаркнул Леодор. — Для этого у меня есть доктор или жена. Кстати, где Марта и Эва?

— Они только что приехали, господин мэр, — сообщил водитель. — Я не хотел говорить им о Вашем самочувствии, но думаю, что они сами всё увидят. Ждут в гостиной.

Потянувшись и услышав хруст позвонков, Златогрив направился на первый этаж, Моро шёл за ним. Преодолев повороты широких коридоров, лев повернул в гостиную и замер на пороге. Его дочь и жена сидели привязанными к стульям и с замотанными мордами. Широко раскрытые в страхе глаза львиц смотрели на вошедшего хозяина и маячившего позади Моро. Леодор рванулся было к семье, но услышал позади себя грубый оклик:

— Стоять!

Мэр повернулся и вновь остолбенел. Его поразило не то, что приказ таким тоном выпалил его личный шофёр. Прямо на широкую переносицу хищника был нацелен пистолет с глушителем, сжимаемый в твёрдой лапе Моро.

— На колени. Молча, — рыкнул тигр, ткнув стволом Златогрива в морду. — Иначе… — для устрашения предатель направил пушку в сторону беззащитных и не способных пошевелиться жены и дочери. Не в силах прийти в себя от такого поворота событий, Леодор повиновался, опустившись коленями на прохладный пол.

Двери с треском распахнулись, и в просторный холл ворвались два вооружённых черногривых льва в серых форменных одеждах. Фыркнув, Моро ударил мэра оружием по голове, отчего Златогрив с коротким рыком упал на пол.

— Стоять! — вновь процедил молодой хищник, опять нацелив ствол на голову Леодора. Львы замерли, но пистолетов не опустили. — Вы не хотите, чтобы кто-либо из главной семьи Зверополиса пострадал?

— Опусти оружие, быстро! — гаркнул один из телохранителей.

Но предупреждение уже было лишним. То, что Моро действует в одиночку, казалось Леодору очевидным, также на стороне льва было превосходство в физической силе и скорости. Терять выпадающий шанс на избавление от неожиданной угрозы было нельзя, и Леодор им воспользовался — резким и мощным рывком лев ударил Моро по задним лапам. Не ожидавший нападения, молодой хищник взмахнул передними лапами и, потеряв равновесие, повалился на пол и выронил пистолет. Стремительно вскочив, мэр навалился на врага всем своим могучим весом. Один из стражей подошёл и поднял оружие.

— Эх, Моро, Моро! — покачал головой Леодор и, перевернув тигра на живот, больно заломил ему лапу за спину. Молодой зверь в ярости зарычал. — Это было слишком глупо и самоуверенно!

— Вы в порядке, сэр? — участливо поинтересовался охранник и, наклонившись к поверженному Моро, защёлкнул на нём налапники.

— Да, — выдохнул Леодор и указал головой на семью: — Развяжи их, Джим.

Лев, к которому обратился глава Зверополиса, кивнул и послушно подошёл к Марте и Эве. Второй бодигард помог Леодору подняться, и в этот момент в холл вошёл ещё один зверь. Раздался сухой щелчок, телохранитель, странно дёрнувшись, замер, выпучил глаза и медленно повалился на пол. Супруга и дочь Златогрива в ужасе задёргались на стульях, вместо крика они издавали протяжное мычание. Услышав звуки выстрела и падения, лев по имени Джим стремительно повернулся. Навстречу своей смерти — вошедший в дом зверь хладнокровно застрелил и второго охранника. Мощный зверь коротко всхлипнул и упал на пол, опрокинув небольшой столик и стоящую на нём вазу с цветами. Красные брызги попали на испуганных львиц и на светло-бежевый паркет.

Леодор попытался подняться, но потерял равновесие и упал рядом с бездыханным телом сородича. Главного зверя города сковал ужас при виде хищника, убившего телохранителей — свет в холле безжалостно освещал его заместителя Эйдана Шарпклоу. Вместо серьёзного выражения, которое было знакомо уже не один год, Златогрив увидел на морде зверя нескрываемое торжество с примесью злой радости. Тигр направил пистолет на мэра.

— Как это понимать? — только и смог выдавить из себя Златогрив.

Вместо ответа полосатый зверь подошёл ко льву и, рывком подняв его, грубо оттолкнул к семье. Хозяин коттеджа вновь оказался на полу, рядом с перепуганными насмерть женой и дочерью. В проёме мелькнула новая тень, явив взору ещё одного тигра. Быстрым шагом Вигмар Дарктайгер пересёк прихожую и подошёл к заместителю мэра.

— Прекрасно, Эйдан, прекрасно, — одобрил зверь.

— Вы что наделали? — закричал молчавший до сих пор Моро. — Я же просил не убивать никого!

— Это нам решать, — отрезал Эйдан. Дарктайгер же, скользнув равнодушным взором по ругающемуся Моро и окровавленным телам охранников, словно те были обыкновенными паркетинами, с едким сарказмом произнёс:

— Моё почтение, господин мэр!

— Какого чёрта?! — взревел Леодор. — Что вы творите, Шарпклоу?

— Получаю повышение, — пробасил Эйдан, обшаривая карманы лежащего ближе к нему льва в поисках ключей от налапников. Через несколько мгновений ключи были найдены, Моро — освобождён. Златогрив только открывал и разевал пасть, как вытащенная из воды рыба. Происходящее никак не укладывалось у него в голове, лев не мог поверить, что нападение на его дом совершит тот, кому он доверял и с кем работал столько времени! Страх парализовал всю семью, Марта тяжело дышала и в панике озиралась по сторонам, надеясь на малейшую помощь, Эва не могла отвести переполненного ужасом взгляда с убитого телохранителя и медленно растекающейся под его мощным телом красной лужи. На светлых мордочках хищниц подсыхали красные капли крови Джима, лев с простреленной головой лежал рядом с окном.

— Ты за это ответишь, подонок! — прорычал Леодор, обжигая яростным взором Эйдана. Дарктайгер медленно подошёл к мэру и резко ударил его по морде. Жена и дочь хищника в который раз за вечер вздрогнули. Моро, часто и взволнованно дыша, осмотрелся по сторонам и схватился за голову.

— Я же просил — не надо крови! — простонал потрясённый хищник, не заметив, как Дарктайгер коротко кивнул Эйдану. Не говоря ни слова, зверь повернулся и выстрелил молодому тигру в живот. Комнаты огласил громкий и протяжный крик боли, схватившись обеими лапами за бок, Моро упал на паркет. Светлая рубашка вмиг окрасилась кровью. Убийца шагнул к бывшему водителю, вновь поднимая пистолет…

— Стой… пожалуйста… умоляю, нет! — прохрипел раненый зверь, отползя к стене и подняв окровавленную лапу, словно защищаясь ей от надвигающейся участи. Голос сочувствия не был доступен Эйдану — вторая пуля вошла Моро точно в сердце. Слабо дёрнувшись, несчастный тигр вытянулся на полу. Миссис Златогрив в момент убийства отвернулась к стене, зажмурившись до боли и ярких точек в глазах, по светлым щекам дочери мэра текли слёзы. Глава семьи повернулся к родным женщинам, но его остановил сиплый бас Дарктайгера:

— Слушай сюда, Леодор!

Взяв свободный стул, Вигмар сел на него, Эйдан, отойдя от трупов, последовал примеру сородича.

— Значит, так, — произнёс Дарктайгер. — Если не хочешь, чтобы твоя жена и дочь отправились следом за ними, — тигр указал на убитых зверей, — если хочешь увидеть своего брата живым, то будешь делать то, что мы тебе велим.

Леодор переводил затуманенный бессильной яростью взгляд со своего «заместителя» на похитителя брата.

— У тебя нет другого варианта, — припечатал Эйдан.

* * *

— Ты уверена? — нагнулся вперёд над столом МакРог. Кресло жалобно скрипнуло под его огромным весом.

— Так точно, капитан, — отрапортовала Джуди Хоппс. Стоящий рядом с подружкой Ник кивнул. — Если хотите поговорить с Элдредом, он остался у меня дома.

— Эта папка нужна мне! — пророкотал носорог. — Чтобы сегодня вечером она была на столе передо мной, ясно?

— Шеймас!

Дверь распахнулась, в проёме стоял тяжело дышащий Когтяузер. Молодой гепард по привычке назвал полицейского по имени, а не по званию, и тут же поправился:

— Капитан… ох, сэр!..

— В чём дело, Бенджамин? — воззрился на диспетчера носорог.

— Вам надо это видеть! — пропыхтел толстяк. — Срочно… там мэр…

Не сговариваясь, Джуди с Ником выскочили из кабинета, следом за друзьями громко топал копытами носорог и ковылял на пухлых лапах Бенджамин. Лис и зайка спустились на первый этаж и подошли к диспетчерской стойке, где рядом с работающим телевизором стояла толпа полицейских. Над копами возвышались огромные фигуры Хоботовски и Пеннингтона, ближе всех к телевизору стоял Носорожиц. Морды всех собравшихся выражали крайнее недоумение. Причиной этому был сочившийся из динамиков мелодичный голос Фабьен Гроули — шёл выпуск новостей.

— …сразу же после нападения на полицию с этим неожиданным заявлением сегодня утром на пресс-конференции выступил мэр Леодор Златогрив, — сообщала диктор.

Через мгновение зазвучал слегка искажённый сочный бас главного зверя города.

— Я долгое время скрывал это от граждан любимого мною города, — тяжело вздохнув, говорил Леодор. — Несмотря на болезнь, я продолжал оставаться у власти, благо у меня есть на кого положиться. Но некоторое время назад моё самочувствие резко ухудшилось, и доктора, у которых я нахожусь на лечении, сообщили мне неутешительные новости — опухоль увеличивается, и жить мне остаётся не так много. В связи с этим я не могу более возглавлять наш прелестный Зверополис и покидаю свой пост. Кресло мэра теперь займёт мой заместитель, Эйдан Шарпклоу.

Минуту полицейские хранили тяжёлое молчание, затем Носорожиц шумно вздохнул и пробормотал:

— Творится какое-то безумие…

* * *

Пустой стакан пролетел мимо телевизора и разбился о стену. Стеклянный предмет с яростным рёвом запустил Бенедикт, смотревший выпуск новостей. Он был одним из очень немногих зверей, кто знал, чем на самом деле занимается Эйдан. Именно об этом он пытался предупредить теперь уже бывшего мэра Зверополиса, а тот его и слушать не пожелал. Менять что-либо уже поздно — Эйдан вот-вот вступит в должность мэра, а за ним стоит зверь, при звуках имени которого молодой Звермайер чувствовал невероятную злобу. В голове Бенедикта отчаянно билась только одна мысль касательно не только его самого, но и полиции, мирных жителей и вообще всего Зверополиса.

«Из огня да в полымя».