Целуй и беги (гет)

Все началось в один из тех редких дней, когда заболел преподаватель физкультуры, проводивший уроки у девушек. В результате им пришлось сидеть в кабинете, заполняя тест по анатомии.

Без присмотра учителя.

Естественно, они нагуглили ответы, воспользовавшись телефонами, и сразу же занялись другими, более интересными вещами. Сплетни сменились шутками обо всех, кого обсуждали ранее, чуть позже неотвратимо перейдя в «Правду и вызов»*. Игра вышла из-под контроля, когда Аликс придумала какие-то жестокие «вызовы», Хлоя выпытала «правду» на самые унизительные вопросы, и Алья умудрилась отличиться в обоих случаях.

Маринетт со страхом ожидала своей очереди. Ей хватило прошлого раза, когда она выбрала «правду», и Алья заставила ее в малейших подробностях описать свои чувства к Адриану. Хлоя после этого издевалась над Мари и оскорбляла ее, остальные же девочки, кажется, искренне ей сочувствовали. Теперь, после того как Хлоя поручила Аликс заголиться перед всем миром, а самой блондинке пришлось повесить на шею табличку с надписью «Я жуткая стерва» (спасибо Роуз, хотя от нее никто не ожидал ничего подобного), и Сабрина была вынуждена признаться, что до пяти лет писалась в постель… Маринетт с ужасом представляла, что же придумают для нее.

— Алья, — громко спросила Аликс, натянув футболку и отвернувшись от окна, — правда или вызов?

— Вызов, — лениво ответила Алья, — могла бы не спрашивать.

— Ладно, — ехидно улыбнулась Аликс, — оближи щеку Хлои.

— Что?! — взвизгнула Хлоя. — Фу! Нет! Только попробуй, я превращу твою жизнь в ад!

— Именно этим ты обычно и занимаешься, — закатила глаза Алья.

Стоило Хлое нахмуриться и сердито скрестить руки на груди, как Алья неожиданно подалась вперед. Глаза Хлои в ужасе расширились, когда она все поняла и попыталась сбежать, но тут поднялась Джулика. Она схватила Хлою за руку и удержала ее на месте.

— Стой смирно, — злобно почти пропела Алья, — это займет всего секунду.

Хлоя задергалась в захвате.

— Не-е-ет! — она захныкала, когда розовый язык Альи прошелся по идеально накрашенной щеке. Стоило чуть смазать тональник и румяна, как Хлоя снова жалобно завыла без слов.

— Фу! — хихикнула Аликс. — Это было совершенно отвратительно.

— Ага, отвратительно, — скривившись, согласилась с ней Алья. — Боже, дорогуша, сколько на тебе штукатурки?

— А что? — возмущенно засопела Хлоя. — Приходится потрудиться, чтобы выглядеть идеально!

— Идеально для чего? — ухмыльнулась Аликс. — Чтобы напугать детишек?

Хлоя фыркнула:

— Когда об этом узнает мой отец…

В ответ на это большинство присутствующих в аудитории закатили глаза, хором рявкнув раздраженное:

— Да всем плевать!

— Мне не плевать, — сказала Сабрина и погладила Хлою по плечу, — и я считаю, что это ужасно, так мучить несчастную невинную Хлою.

Все фыркнули, услышав о «невинности» Хлои, но не стали пререкаться. Никто не хотел, чтобы часы их свободы закончились какой-то особо гадкой фразой, из-за которой, в конце концов, кого-нибудь захватит акума. Последнее, казалось, стало у Хлои новым хобби.

— Маринетт, — посмотрев на свою лучшую подругу, ухмыльнулась Алья, — правда или вызов?

— Правда! Нет! Стой! Вызов! Нет! То есть, правда! Нет! — нервно зачастила Маринетт, отчаянно вцепившись в свои хвостики. — То есть… эмм… это… Я…

— Ради Бога! — нетерпеливо рявкнула Хлоя. — Определись уже! По любому тебе не понравится, Маринетт Дюпен-Чэн!

Маринетт сглотнула. Она уже выдала один из своих грязных секретов (Роуз, неловко пытаясь успокоить заливающуюся слезами стыда Маринетт, сказала, что это вообще-то не было тайной), и не хотела, чтобы стали известны другие ее тайны. Сможет ли Тикки когда-нибудь простить ее, если из-за игры в правду или вызов половина Парижа узнает ее секрет? Хотелось бы верить… Но проверять эту догадку не было никакого желания.

— Тогда… — робко сказала Маринетт, — я выбираю вызов… Да, — кивок вышел твердым и решительным, — вызов!

— Ну ладно, — злорадно усмехнулась Алья, — я хочу, чтобы ты спустилась в мужскую раздевалку, схватила Адриана и поцеловала его!

— Что? — пискнула Маринетт, — Алья! — в ужасе выдохнула она. — Я не могу этого сделать! Если меня заметят учителя, мне здорово влетит!

— И она не может целовать Адриана, — в бешенстве встряла в разговор Хлоя, — потому что Адриан — мой! Это сексуальное домогательство, натравливать эту жалкую Маринетт на моего бедного Адрикинса**! Да стоит почувствовать ее отвратительные липкие губы, и травма на всю жизнь обеспечена! — драматично высказалась Хлоя.

Замолчав, она надулась, но мгновение спустя скривила губы в злобной ухмылке:

— К тому же, он все равно ее оттолкнет. Тогда, почему бы и нет? — она нарочито пожала плечами. — Иди, целуй. Другой возможности не будет, Маринетт Дюпен-Чэн, потому что Адриан больше никогда не захочет иметь с тобой ничего общего.

— Не слушай ее, подруга, — быстро сказала Алья. Она взяла Маринетт за руки и успокаивающе сжала ее ладони, — Адриан не такой. А ты такая милая, я уверена, что он не сможет перед тобой устоять.

— Да!

— Ты очень хорошенькая, Маринетт.

— Точно!

— Адриан ни за что тебя не обидит.

Маринетт покраснела, когда все девочки (кроме, разве что, Хлои и Сабрины) согласились с доводами Альи:

— Но… но… но… — она запнулась. — Если я не хочу этого делать?!

— Дорогуша, — скептически ответила Алья, — не ври. Все мы знаем, что ты хочешь его поцеловать.

— … Да, — медленно согласилась Маринетт, — но не выполняя же «вызов».

— Считай это шансом признаться в своих чувствах, — успокаивающе сказала Алья, — и ты не обязана этого делать. Всегда можно выполнить штрафное задание.

Милен уткнулась лицом в свою толстовку, отчего Аликс и Хлоя захихикали. Чуть раньше она выбрала правду, и ее вынудили поделиться некоторыми интимными подробностями их отношений с Иваном. Отказавшись говорить, она взяла штрафное задание.

Которое обязало ее пройтись по коридору голышом (на самом деле им очень повезло, что в этот момент никому из учителей не пришло в голову проверить, как у них дела, и остаются ли они на месте).

Выбирая между возможностью опозориться перед небольшой компанией парней и вариантом опозориться перед всей школой, что вполне может закончиться тюрьмой, а еще все это придется объяснять родителям… Маринетт понимала, что на самом деле выбора у нее нет.

Именно поэтому она и оказалась перед закрытой дверью мужской раздевалки, пытаясь морально настроиться на то, что собиралась сделать.

— Давай, Маринетт! — яростно прошептала она про себя. — Ты же Ледибаг! Да ты опасные ситуации на завтрак съешь и выплюнешь! Уж на один несчастный поцелуй тебя хватит! Ты можешь! Можешь! Ты мо... Обожемой! — кинувшись к стене, она отчаянно вцепилась в нее пальцами. — Ничего я не могу! — запричитала она. — Хлоя права! Адриану будет так противно, что он подаст на меня в суд, в результате мне придется сменить школу, они заставят меня признать себя сексуальным маньяком, и у меня никогда в жизни не будет ни единого свидания!

— Слушай, вот сейчас ты ведешь себя глупо, — вылетев из сумочки, упрекнула ее Тикки, — во-первых, за поцелуи с мальчиком маньяками не называют, во-вторых, Адриан никогда не зайдет так далеко, отказывая кому-либо, иначе Хлою бы закрыли еще год назад, и в-третьих, я не знаю, как еще обратить на это твое внимание, ты не обязана этого делать!

— Я должна! — причитала Маринетт. — Иначе придется бежать через всю школу! Голой!

— Они не могут заставить тебя делать что-либо, чего ты не хочешь делать, Маринетт, — строго сказала Тикки, — не поддавайся давлению одноклассников. Ты выше этого.

Маринетт покачала головой:

— Я не могу позволить Алье или Хлое выиграть, — фраза прозвучала не громче шепота, — к тому же… Я просто хочу это сделать. — Смущенно призналась она.

Тикки остановила на ней непроницаемый взгляд. Ее темные глаза впились в Маринетт, отчего та вновь почувствовала себя крайне неуютно и занервничала.

— Что ж, — мягко ответила Тикки, — я не могу тебя остановить.

Маринетт глубоко вдохнула, собрала все свое Ледибаговское мужество, проявила всю силу, выдохнула и гордо вскинула голову:

— Я готова, — твердо сказала она.

С этими словами она изо всех сил толкнула дверь в мужскую раздевалку, открыв ту с жутким, дико громким…

Бах!

Все парни, не успевшие переодеться, подскочили с места. Нино сдавленно пронзительно завизжал и пригнулся, пытаясь прикрыться рубашкой. Натаниэль бросился на пол, Макс прижал брюки к груди, Ким, вцепившись в сумку, прикрыл ей пах, а Иван с Адрианом просто удивились, потому что уже были одеты и им не надо было ничего скрывать.

— Какого хрена, Маринетт?! — взорвался Ким. — Ты опять перепутала комнаты с женским туалетом?!

— Ну правда, подруга, — взвизгнул Нино, — научись уже читать таблички на дверях!

Не обращая на них внимания, Маринетт решительно двинулась через всю раздевалку к Адриану.

— Эмм… — нервно пробормотал Адриан, заметив странный решительный блеск в глазах Маринетт, — я могу тебе чем-то помо… хмпф!

Маринетт не позволила Адриану закончить вопрос, потому что в противном случае ей пришлось бы ответить, а если бы она отвечала честно, то обязательно бы запнулась, начала бы заикаться и чувствовала бы себя настолько неловко, что пробег нагишом через всю школу показался бы ей неплохой альтернативой. Вместо этого она ухватила Адриана за ворот рубашки, прижала к шкафчику и накрыла его губы своими.

От этого зрелища неэстетично пороняли челюсти все парни без исключения. Бешено извиваясь, Адриан судорожно размахивал руками, а когда Маринетт слегка углубила поцелуй, попытался зацепиться хоть за что-нибудь.

А потом, все прекратилось так же неожиданно, как и началось. Маринетт отстранилась. Запыхавшаяся, ярко-розовая, и неожиданно смущенная:

— Вот и все! — невнятно пробормотала она перед тем, как отпустить Адриана, затем резко развернулась и быстро вышла из раздевалки. Ее руки едва двигались, словно она была каким-то боевым роботом.

У Адриана подогнулись колени, и он сполз по холодному металлу шкафчика прямо на пол.

— Эй, Адриан, — воскликнул Нино, — с тобой все в порядке?

— Кха!

— Боже мой! — Маринетт услышала голос Кима сразу же после того, как за ней с грохотом захлопнулась дверь раздевалки. — Маринетт сломала Адриана!

(1) «Правда или вызов» (у нас известна как «Правда или действие») — крутится бутылка. Ведущий изначально озвучивает правила: на кого укажет горло бутылки, тот спрашивает, на кого укажет дно — тот отвечает (в случае с компанией Маринетт и спрашивающий, и отвечающий определяются простой очередью).

Итак, водящий спрашивает: «Правда или вызов?» Если отвечающий отвечает «Правда», ему задают пикантный вопрос или вопрос с подвохом. Если отвечает «Вызов», то ему дают какое-нибудь каверзное, смешное задание. Смелость ваших вопросов и заданий зависит от вашей фантазии и раскрепощенности.

Можно отказаться от выполнения задания, но в таком случае взамен дается какое-то другое. Зачастую — еще хуже изначального.

(2) Адрикинс — суффикс «-кинс» относится к уменьшительно-ласкательным. Т.е., Хлоя по факту назвала младшего Агреста «Адрианчиком»

Его поцеловала Маринетт.

Маринетт его поцеловала.

Маринетт поцеловала. Его поцеловала!

Маринетт Дюпен-Чэн, самая застенчивая и милая девочка из всех, кого он когда-либо знал, ворвалась в мужскую раздевалку, приперла его к стенке и поцеловала.

Больше ничего не лезло в голову. В буквальном смысле. Он не мог рассказать о том, что происходило в этот день в школе, потому что был слишком занят, раз за разом прокручивая в памяти тот самый поцелуй. Тепло, что просочилось сквозь воротник, когда в него вцепилась Маринетт, ощущение ее мягких, мягких, мягких губ поверх его губ, нежно-сладкое послевкусие и разряд искр, прошивших тело, когда он осознал, что она его поцеловала!

А вот почему она так поступила — этого он понять не мог.

Да Маринетт никогда не могла ему даже в глаза посмотреть, заговорить с ним или рукой помахать! Собственно, пару недель назад, увидев его в окне вагона метро, она и вовсе спряталась за Алью… И все же Мари зашла в мужскую раздевалку и поцеловала его. Мало того — поцеловала так напористо! Вот чего, а агрессивности он до этого момента в ней не замечал. Впрочем, этот поцелуй наглядно показал, как он ошибался…

— Ой, ну хватит, пацан! — Плагг подлетел вплотную к лицу подопечного. — Очнись уже! Ты весь день как зомби!

— А? — Адриан моргнул и отпрыгнул от квами, поняв, насколько близко завис Плагг (они едва не уткнулись друг в друга носами). — Ой! — тихо вскрикнул он. — Прости! Прости! Я просто задумался о Маринетт.

— Да я заметил, — сухо ответил Плагг, — хотя и не уверен, что слово «думать» подходит для описания твоих действий.

Адриан вспыхнул. Теперь-то он понял, как глупо вел себя сегодня — Нино пришлось вести друга обратно в класс, а потом и удерживать его от встречи со стеной, когда Адриан увидел хвостики Маринетт и ее приметные розовые джинсы:

— Просто она меня поцеловала! — воскликнул он.

— Знаю, — отрезал Плагг, — я был там, забыл что ли? Тебя от расстройства чуть припадком не скрючило! — он заржал. Плаггу всегда было в радость любое унижение Адриана… Мелкий злобный мерзавец.

— Она просто зашла в мужскую раздевалку, — продолжил Адриан, — и поцеловала меня! У всех на глазах!

— Да знаю я! — Плагг закатил глаза. — С тобой был! Рядом!

— Ну да, — дернув себя за волосы, огрызнулся Адриан, — но, Плагг, почему она меня поцеловала?!

— А мне почем знать? — равнодушно пожал плечами Плагг. — Я в ее голове не живу. Хочешь выяснить — у нее и спроси, по-другому никак.

Адриан задумчиво залип на этот совет, а потом озорно ухмыльнулся:

— Да, — сказал он, — ты прав.

— Ну, еще бы я не был прав, — надменно ответил Плагг, — а теперь, раз уж мы все выяснили, может, принесешь мне сыра? Я сейчас умру от голода!

— Обязательно, — Адриан встал и отряхнул джинсы, — сразу после того, как мы с Маринетт поговорим о поцелуе.

— Плагг, — он рывком принял позу для перевоплощения, — трансформируй меня!

— Стой! — заполошно вскрикнул Плагг. — Зачем тебе говорить с ней как Кот Нуар? Это хрено-о-о-о…

Конец фразы — что бы там ни собирался сказать Плагг — оборвался, когда черного котенка затянуло в кольцо. В ту же секунду Адриан почувствовал, как его привычные футболка и джинсы самым что ни на есть волшебным образом превращаются в черный облегающий кожаный костюм, защищающий тело. Умиротворение от того, что на голове появились кошачьи ушки, а на лицо плотно села черная маска, было не менее ярким.

Не раздумывая, Кот Нуар помчался через весь Париж к пекарне Дюпен-Чэн. Свобода — вот что было главным бонусом всех этих супергеройских обязанностей. То чувство полета, когда ветер треплет тебе волосы, бьет в лицо, а потом все внутри сжимается в восторженном ужасе — в доли секунды достигнув верхней точки, ты внезапно падаешь вниз, в последний момент ухитряясь извернуться, избавив себя от судьбы стать кошачьим блинчиком на сером асфальте парижских улиц.

Абсолютная свобода.

Он ее обожал.

В этот раз удача была на его стороне — Маринетт на балконе он заметил сразу же. Повернувшись к нему спиной, она поливала цветы, даже не подозревая, что за ней кто-то следит. Ухмыльнувшись, Кот Нуар перепрыгнул улицу, на полпути использовав свой шест, чтобы остаться в воздухе, и приземлился на балкон. Тихо и незаметно, совсем как настоящий кот.

— Добрый вечер, — мурлыкнул он, отставив шест, — Принцесса.

— Иии! — взвизгнула Мари, подпрыгнув в воздух, и от неожиданности уронила здоровенную железную лейку. Та с оглушительным грохотом упала на пол, расплескав воду на ноги Коту и Маринетт.

— Кот Нуар! — воскликнула Маринетт, отчаянно покраснев. — Ч-что ты тут делаешь? — нервно спросила она. — Разве были новые акумы?

— Тише, тише, Принцесса, не надо шипеть и нервмяучать. — Маринетт застонала, когда он самодовольно ухмыльнулся, гордясь своим офигенным каламбуром. — Просто хотелось тебя проведать, но если я слишком навязчив — могу сбежать, задравши хвост.

Маринетт в ответ закатила глаза:

— Ты не навязчивый, — уверила она Нуара, — просто это не похоже на тебя. Не часто ко мне на огонек заскакивают супергерои. Чем могу помочь величайшему Коту всея Парижа?

Нуар уж было открыл рот, собираясь задать вопрос, донимавший его весь день с того самого урока физ.культуры, но тут же заставил себя промолчать. До него вдруг дошло… Он не мог спросить у Маринетт, почему она поцеловала Адриана Агреста! Не сейчас, когда он одет как Кот Нуар! Агх! Ну почему он так ступил! Если бы он задал этот вопрос, Маринетт сразу бы поняла, кто скрывается за его маской, и Бог знает, что тогда могло произойти! И пусть ему хотелось верить, что Маринетт уважала его право на приватность и сохранила бы в секрете его тайну, Алья все же оставалась ее лучшей подругой. Она сразу бы узнала о том, что у Маринетт появился какой-то секрет, выпытала бы все у подруги, растрезвонила на весь свет, и его Леди никогда не простила бы своего Кота за то, что он оказался таким махровым идиотом!

Ну почему он не просчитал все как следует? Почему поторопился, не задумался? Почему был таким легкомысленным? Ну когда он уже перестанет наступать на одни и те же грабли?!

— …Кот? — донесся до него голос Маринетт. — Ты тут? Прием?

Нуар моргнул и увидел, как перед его лицом движется ладонь Маринетт.

— Але-е-о-о! — тихо протянула она. — Земля вызывает Котенка.

Кот помотал головой и очнулся. Он был на балконе Маринетт. Все еще обряженный в костюм, по-прежнему без толковой причины для своего визита. Уж выпадать в астрал сейчас точно не стоило.

— Прими мои извинения, Принцесса, — сказал он, взяв себя в руки, — я просто потерялся в сиянии твоей красоты. Лучи заходящего солнца лишь добавили ей красок, не оставляя мне ни шанса, чтобы сосредоточиться.

К вящему удовольствию Адриана, Маринетт, до этого момента лишь слегка румяная, отчаянно покраснела и принялась старательно отводить взгляд:

— Я… Ты… Эм… Спасибо, — выдавила она, — за комплимент. Мило с твоей стороны.

И в этот момент его накрыла волна вдохновения.

Он не мог спросить, почему сегодня утром она его поцеловала… Но он мог заставить ее пережить те же чувства ошеломления, польщенности и смущения, что и она причинила ему раньше:

— Я лишь ваш скромный бравый рыцарь в сияющих доспехах, — отвесил он поклон, слегка ухмыльнувшись, когда услышал, как она фыркнула на «скромный», ведь они оба знали, что тут он слегка приукрасил, — это мой долг, дарить комплименты моей Принцессе.

— И Принцесса польщена, — тут же ответила Маринетт, лукаво улыбаясь, — но вряд ли она назовет тебя своим рыцарем в сияющих доспехах. Скорее уж неуклюжим оруженосцем в кожанке.

— Мяу-яй! — ухмыльнулся Кот, — Ты ранила меня, Принцесса, и это после того, как я столько раз рисковал своей жизнью, чтобы спасти тебя.

— И я искренне благодарна тебе за это, — тихо сказала Маринетт, — спасибо.

— Ну же, Принцесса, — укоризненно сказал Кот, — ты разве сказки не читала? Принцессы благодарят своих рыцарей совсем иначе.

— Оу? — уперлась Маринетт. В ее глазах горели игривые искорки, Кот видел их с того момента, как попал на балкон, но именно сейчас Нуар обнаружил, что они влекут его, как пламя свечи влечет к себе мотылька. — Ну и как же принцессы благодарят своих ры-мпф!

Больше он сдерживаться не мог. И нанес внезапный удар. Пока она говорила, он, сделав громадный шаг, подобрался ближе к Маринетт, вторгся в ее личное пространство, осторожно приподнял подбородок девушки и прижался к ее губам. Второй раз за день их губы соприкоснулись, и Кот с волнением почувствовал, как ёкнуло что-то внутри, и закружилась голова, когда он медленно углубил поцелуй, переведя его из целомудренного прикосновения в нечто более чувственное. Ему недоставало напора и агрессивности, что внесла Маринетт в их прошлый поцелуй, но взамен он получил нечто большее, когда она страстно ответила на поцелуй, обняла его за шею и запустила пальцы в пряди на его затылке. Улыбнувшись в поцелуй, он прикусил ее нижнюю губу, слегка пососал — в ответ ноги Маринетт ослабли, и она ахнула ему в рот, чем он тут же воспользовался. Адриан затянул поцелуй насколько, насколько смог, прежде чем нужда в воздухе стала нестерпимой, изучив каждую клеточку ее чудных розовых губ.

Обласкав напоследок нижнюю губу, он медленно отстранился, любуясь потрясенной Маринетт. За время их поцелуя он переместил руки, обхватив ладонями ее лицо, потом провел большими пальцами по нежным пылающим щекам, отметил ошеломленную мечтательную дымку в глазах, припухшие губы и милый яркий румянец.

— Ну вот! — ему удалось выдавить из себя улыбку. — Мои извинения, Принцесса, но мне пора бежать. Счастливо!

Он быстро отстранился, резко развернулся и, разбежавшись, спрыгнул с балкона… Перед прыжком успев краем глаза увидеть, что у Маринетт подломились колени и она, лишившись поддержки Нуара, осела на пол, с легким удивлением притринувшись к своим губам.

«Что за дичь здесь только что творилась?»

Расхохотавшись в ночь, Кот прыжками отправился домой.

Сейчас он чувствовал себя совсем счастливым, ему было намного легче — после возмездия казалось, словно с плеч упал тяжелый груз. Он даже не моргнул, когда из кольца вырвался Плагг и потребовал сыра. Не переставая ухмыляться, он принес Плаггу любимый Камамбер и, счастливо напевая, принялся за домашнюю работу.

— Охх, — простонал Плагг, — если подумать, то мне больше нравилось, когда ты хандрил.

Запихнув в рот еще один кусок сыра, он закатил глаза от удовольствия, смакуя каждую крошку. Адриан, решив не обращать на него внимание, с радостью сосредоточился на домашнем задании, но, к сожалению, молчание Плагга зависело от сыра, а кусок Камамбера был не таким уж и большим:

— Я думал, что ты хотел поговорить с ней и спросить, почему она тебя поцеловала, — возмутился Плагг, — а не целовать ее самому!

— Да знаю я! Знаю! — смущенно ответил Адриан. — Но мне показалось, что оставить ее в такой же растерянности, что и я утром, будет отличной местью.

Плагг слегка склонил голову:

— То есть, ты целовал ее в отместку? — спросил он.

Сформулированная таким образом, идея звучала не очень красиво, но… Точно отражала ситуацию.

— Да.

Плагг кивнул:

— В виде Кота Нуара, — продолжил он, — у которого с Принцессой в принципе нет никаких дел. И, соответственно, нет и никаких причин, чтобы ее целовать.

В третий раз за этот день понимание настигло Адриана. Его глаза в ужасе распахнулись и он, громко застонав, стукнулся головой о стол:

— Боже! — застонал Адриан. — Я такой идиот!

— Ах-ха, — протянул Плагг, — даже спорить не буду.

Этой ночью Маринетт не спалось.

Стоило закрыть глаза, как ее заваливало видениями о том, как она целует Адриана, или ее целует Кот Нуар, или, когда эти два образа в ее голове окончательно перемешались, о том, как в самый разгар поцелуя Адриан превращается в Нуара. Боже. Большую часть своей жизни она провела безо всяких поцелуев (тот раз, когда она сняла заклятие с Кота, не в счет. Не в счет, потому что ситуация тогда сложилась критическая), а теперь всего лишь за день она поцеловалась с двумя парнями. С двумя! В первом случае — выполняя вызов, а во втором — с парнем, с которым, формально, не знакома… Значит ли это, что она — шлюха? Ну конечно же нет… Нет же?

Она проворочалась до утра, раздумывая над свежеприобретенной романтической проблемой, и, конечно же, к тому времени, когда пора было в школу, с трудом могла двигаться.

Полуживая от усталости, Мари пошла через дорогу, не посмотрев по сторонам до того, как выйти на проезжую часть.

— Эй-эй, дорогуша! — Алья оттащила ее как раз вовремя — автомобиль проехал вплотную, едва не сбив Маринетт. — Смотри, куда идешь! Все твое живое обаяние не прокатит и не спасет, если тебя переедут насмерть.

— Прости, — зевнула Маринетт.

Алья обеспокоенно на нее посмотрела:

— Все в порядке? — спросила она. — Ты сама не своя.

— Всю ночь не спала, — призналась Маринетт, — некогда было, слишком распереживалась из-за вчерашнего. — Она не могла обо всем рассказать Алье, потому что… Ну, узнав о Коте Нуаре, она бы ни за что просто так не успокоилась, начала бы еще упорнее обо всем допытываться, в результате Маринетт могла бы проболтаться о том, что она — Ледибаг, и уж это бы точно ни к чему хорошему не привело! В общем, всем поделиться с Альей было нельзя, но кое-что рассказать ей она все-таки могла. — В голове не укладывается, я просто зашла в мужскую раздевалку и поцеловала его! — простонала она. — Не знаю, смогу ли я теперь ему хоть когда-нибудь в глаза посмотреть.

— Я бы не стала над этим заморачиваться, — сказала Алья, успокаивающе погладив подругу по руке, — потому что ты изначально не могла этого сделать.

Чуть не упав от такого заявления, Маринетт возмущенно вскинулась, но потом тяжело вздохнула, признавая поражение. Сказать ей было нечего… Гадство.

— Ладно, подруга, вчера было не до того, но мне нужны подробности. Как все прошло? Он поцеловал тебя в ответ? Было здорово?

Собираясь ответить, Маринетт уж было открыла рот, но тут же захлопнула его, когда на память пришел вчерашний вечер и Нуар, нарисовавшийся на ее балконе. Глубоко вздохнув, она потрясла головой, пытаясь избавиться от воспоминаний о том, какие мягкие у Кота губы, каким восхитительным был поцелуй — от него сносило крышу, в животе порхали бабочки, тамтамами громыхало сердце, и земля уходила из-под ног. Каково это — словно внутри тебя зажглись бенгальские огни, и насколько тепло, уютно и правильно было ощущать себя в его объятьях. Она пыталась заставить себя думать об Адриане, о том, как здорово — чувствовать его губы на своих губах, как нежно и феерично это было… Но воспоминания слились воедино, и она, усталая и сбитая с толку, едва ли могла отделить один поцелуй от другого.

— Поцелуй как поцелуй, — пожала плечами Маринетт, — а то сама не знаешь.

— Вообще-то нет, — смущенно призналась Алья, — никогда не целовалась.

Маринетт резко остановилась:

— Что? — завопила она. — Но ты же встречаешься с Нино!

— Ну, понимаешь, на самом деле все не так, — пробормотала Алья, — мы просто гуляем и болтаем обо всем подряд.

— Но вас же на несколько часов заперли вдвоем в клетке!

— И почти все это время мы проговорили о тебе! — раздраженно огрызнулась Алья. — Ну и о других вещах, нас это даже как-то сблизило, но мы не мутим друг с другом, ничего такого между нами нет! Черт, — закатила она глаза, — ты за кого меня принимаешь?

— Ну, я и не думала, что вы там прям мутите, — робко сказала Маринетт, — скорее, что обнимашки устраиваете.

— Боже, ты такая милая! — Алья притянула Маринетт ближе, обняла ее одной рукой и уткнулась носом в макушку.

Маринетт покраснела и приняла ласку, но тут в ее голове что-то щелкнуло и она отстранилась:

— Постой, — деланно спокойно сказала она, — ты никогда не целовалась сама, но все равно отправила меня в мужскую раздевалку целовать Адриана?!

— Эмм…

— Алья, вот клянусь, — грозно нахмурилась Маринетт, — я тебе отомщу.

— Пфф! — пренебрежительно фыркнула Алья. — Посмотрим, как это у тебя получится.

Марнетт, уже открыв рот, чтобы сказать что-то не менее остроумное и угрожающее, чуть не столкнулась с Адрианом, который выходил из своего лимузина. Пошатнувшись и рассыпавшись в извинениях, они внезапно повстречались взглядами и неуклюже отпрянули друг от друга. Маринетт, почувствовав, как вспыхнули щеки, промямлила что-то и бросилась в школу, прихватив Алью на буксир.

— Так, — чуть запыхалась Алья, — теперь я понимаю, почему вызов был не лучшим решением.

— Месть! — зарычала Маринетт. — Я отомщу!

В ответ Алья только усмехнулась.

Все утро Маринетт провела в попытках не думать об Адриане, Коте и поцелуях. Она старалась сосредоточиться на учебе и составляла план мести Алье. Затея оказалась провальной, в голову все время лезли мысли об Адриане или Нуаре, а с ними — и о том, как губы парней прижимались к ее губам. Масла в огонь подливало и то, что, каждый раз, поднимая взгляд, она видела, как Адриан, обернувшись через плечо, пристально на нее смотрит. Щеки Маринетт, наверно, стали красными, как костюм Ледибаг — она чуть не сломала карандаш пополам, когда в ее воображении сильные стройные руки Кота прижали Мари к его телу, а его узкие чувственные губы были все ближе к ее…

«Отомстить!»

Она собиралась жестоко наказать Нуара сразу же, как только его увидит. Раздраженная, запутавшаяся (потому что, ну правда, на каком именно уроке ей надо было сосредоточиться? Маринетт могла поклясться, что сейчас шла литература, но для нее все постепенно превращалось в формулы по физике), она была готова свернуть Коту шею.

Встречи не пришлось долго ждать.

Хлоя, действуя в своем репертуаре, ехидно выплюнула жвачку и втоптала ее в землю — все это на глазах у чересчур ответственного дежурного, который отнесся к ее демонстративному хулиганству очень серьезно. Потом, ляпнув что-то одновременно грубое и обидное, она отбросила волосы за спину и легкомысленно продефилировала прочь.

Так что никто не удивился, когда сразу же после звонка на урок появился новый акума, решивший навести порядок и уничтожить Хлою.

— Я — Мусорщик! — акума ничем не отличался от других злодеев, встречавшихся героям раньше: такой же аляпистый и поехавший крышей. А вот громадный жуткий мусорный бак у него за спиной — это было что-то новенькое. — Весь мусор нужно подбирать с земли, кругом должно быть чисто!

А потом Мусорщик щелкнул пальцами, и гигантский бак сожрал Хлою… Маринетт. Не должна. Была. Смеяться. Маринетт. Не должна. Была. Смеяться. Маринетт. Не должна. Была. Смеяться… Укрывшись за колонной, Маринетт изо всех сил кусала щеку. Убегая, она отчаянно старалась не расхохотаться. Посмеяться над самой ситуацией (скорее уж истерически проржаться, едва не описавшись), можно будет и позже, когда опасность больше не будет ей угрожать.

Наскоро трансформировавшись, она бросилась в бой, в этот же момент явился и Кот Нуар.

— Что ж, моя Леди, — мурлыкнул он, радостно сверкнув глазами, — пора разобраться с этими отбросами?*

— Боже мой! — застонала Ледибаг. — Ты ведь брякнул, даже не подумав?

— А мне и не надо было!

Хищная Моль не особо надрывался, создавая этого акуму — Ледибаг и Кот Нуар очистили несчастного дежурного и восстановили все повреждения, уложившись в пятнадцать минут.

Они стукнулись кулаками:

— Хорошая работа! — прозвучало на два голоса.

Затем Кот взял Леди за руку и притянул ее к себе для традиционного поцелуя:

— Как бы мне ни хотелось остаться и котолтать, — промурчал он (в ответ на очередной каламбур Ледибаг закатила глаза), — но я должен бежать, задравши хвост. — Нуар запечатлел на ее руке очередной поцелуй. — Счастливо, моя Ле…

Не мешкая, Ледибаг выдернула руку, чтобы не дать Коту так своевременно улизнуть:

— Постой, Котенок, — строго сказала она, — на пару слов.

Он склонил голову в молчаливом недоумении:

— Моя Леди?

Сейчас или никогда.

Либо она скажет что-нибудь о вчерашнем поцелуе, устроив Коту головомойку, либо навсегда закроет эту тему. Но стоило ей открыть рот, до нее вдруг дошло, что она не может ничего сказать о поцелуе, потому что это значит, что Нуар узнает о том, что она — Маринетт, чего нельзя допустить ни в коем случае, так как все выльется в такие проблемы и неприятности, и…

Но и оставить его безнаказанным было никак нельзя!

Если бы он просто ушел после того, как оставил ее — смущенную, взволнованную и потерянную, получилось бы ужасно несправедливо! Он заслужил прочувствовать те же смущение, волнение и ошеломление на своей собственной шкуре. Сотню раз заслужил!

Кот моргнул:

— Моя Леди? — снова спросил он.

«Да пошло оно все!» — приняв решение, Ледибаг твердо решила его выполнить. Глубоко вздохнув, она встала лицом к лицу с Котом, поймала взгляд напарника, а потом вцепилась в ворот его костюма — колокольчик истерически зазвенел, когда она неожиданно пришпилила Нуара к кирпичной стене и накрыла его губы своими.

Кот, прижатый к стене, слабо дергался, и было в этом поцелуе что-то щемяще знакомое, даже с учетом того, что он совсем не был похож на вчерашний поцелуй. Сейчас вела Ледибаг, и каждое движение происходило с ее подачи — она агрессивно прикусывала и посасывала его губы — вчера Нуар вел себя с ней точно так же. Кот застонал в поцелуй, и Ледибаг, коротко усмехнувшись, воспользовалась моментом.

Руки Кота медленно сомкнулись на ее талии, он притянул ее ближе, Ледибаг с радостью выпустила воротник костюма, с любопытством перейдя на плечи Нуара, она углубила поцелуй еще немного, а потом…

Бип! Бип! Бип! Бип!

Услышав первый сигнал об отмене трансформации, Ледибаг распахнула глаза. Пора было сваливать. Немедленнно.

— Прости, Котенок, — сделав шаг назад, ухмыльнулась Ледибаг. Она с дичайшим удовольствием буквально упивалась эмоциями, красовавшимися на лице Кота — идеальной смесью потрясения и блаженства. Волосы Нуара стояли дыбом, губы припухли, а с этим взглядом, подернутым мечтательной дымкой, он был чертовски привлекательным — так и хотелось опять его поцеловать. Увеличив дистанцию, она достала йо-йо. — Но мне пора бежать! — глумливо сказала Ледибаг.

С этими словами она запустила йо-йо в воздух и с хохотом улетела из школы. К тому моменту, когда вышло время ее трансформации, она уже благополучно упала на кровать и буквально залилась смехом. Ей было, чем себя побаловать — вспомнить восхитительное в своем ошеломлении лицо Кота, и момент, когда Хлою съел мусорный бак!

Чудесный выдался денек.

— Не понимаю, — зависнув у головы Маринетт, спросила Тикки, — зачем ты поцеловала Кота Нуара?

Перестав истерически хихикать, Маринетт вытерла от слез лицо:

— Понимаешь, — сказала она, изо всех сил стараясь не рассмеяться заново, — я не могла забыть обо всем, что случилось вчера, даже не попытавшись отыграться.

В ответ Тикки неодобрительно нахмурилась:

— Так это было местью за вчерашний поцелуй? — спросила она.

Маринетт скривилась — в подобной формулировке причина звучала ужасно… но… Точно отражала ситуацию.

— … Да, — неохотно сказала Маринетт.

— Но Коту Нуару не известно, что ты — Маринетт. — заметила Тикки. — Откуда ему знать, что ты поцеловала его, чтобы отомстить за его поцелуй?

Слова Тикки попали точно в цель, и у Маринетт едва глаза на лоб не повылазили. Кот Нуар не знал о том, что Маринетт была Ледибаг. Поцелуй для него стал полной неожиданностью и не имел под собой никаких веских причин. Он, наверное, теперь решил, что она попалась на его удочку, и в этот самый момент уже вовсю планировал свою свадьбу.

«Обожемой!»

Уткнувшись в подушку, она в отчаянье закричала:

— Агх! — стенала она. — Ну почему я такая глупая!

Тикки же просто хихикнула в ответ.

Примечания:

take out the trash* — отсылка к стандартной фразе хорошего парня, когда он собирается устроить разборки с бандой плохишей. Дословно — "вынести мусор/хлам". В разговорной речи — разобраться "по-пацански", и чтобы добро (с кулаками) обязательно восторжествовало :D

Разум Кота Нуара опустел. Полностью.

Только что он купался в лучах своего величия, а секунду спустя — уже целовался с Ледибаг…

Он целовался с Ледибаг.

Ледибаг поцеловала его.

Ледибаг, прекрасная, удивительная, потрясающая, независимая, сильная, умная, острая на язык — совершенство во плоти — героиня просто поцеловала его, Кота Нуара, вестника неудач.

Кот почувствовал, как стали ватными ноги — он сполз по неровной кирпичной стене и рухнул на такой надежный твердый пол. На его попытки в мельчайших подробностях запомнить это совершенно невозможное и нереальное событие, дико кружилась голова и сбоило сознание. О поцелуе с Ледибаг он мечтал всегда, но вот о том, что когда-нибудь предоставится шанс воплотить эти мечты в жизнь — об этом он даже не думал.

Его Леди просто взяла и поцеловала его…

— Божемой! — восторженно заверещала Алья. К несчастью для Кота, он забыл, что так и остался на территории школы. В результате, стоило Алье слезть со своей нычки на балконе — она сразу же загнала Нуара в ловушку. — Кот Нуар! — грубо вцепившись ему в руку, Алья спешно потрясла его ладонь, и глазом не моргнув на тот факт, что он по-прежнему сидел на полу, контуженный поцелуем с Ледибаг. — Алья, Ледиблог, могу я задать вам несколько вопросов? Это был ваш первый поцелуй с Ледибаг? — следующий вопрос она выпалила прежде, чем Кот успел ответить на предыдущий. — Вы встречаетесь? Как давно? Это серьезно? Вы знаете друг друга в лицо? Стоит ли нам в будущем ждать супергеройскую свадьбу?!

Кот ее не слушал — его разум был замкнут на суровый взгляд Леди, наполненный упрямой решимостью. Очень знакомый взгляд — Нуар ничего не мог с собой поделать, ему казалось, что совсем недавно кто-то еще смотрел на него точно так же. Потом ему вспомнилось тепло, просочившееся сквозь костюм, когда Ледибаг сгребла его воротник, агрессия, с которой она его целовала, и, по контрасту — мягкость ее губ. Ее мягких, мягких, мягких губ, пославших искры слабости по всему его телу и закоротивших мозг. А еще было нежно-сладкое послевкусие, осевшее на его губах (да, он облизнул губы, чтобы распробовать поцелуй, что в этом такого?), так напомнившее ему…

Кот распахнул глаза, понимая:

— … Маринетт? — неверяще прошептал он.

Нет, нет, это невозможно. Маринетт не может быть Ледибаг. Ну не может все быть настолько просто. В жизни Кота не было места простым решениям. Обычное совпадение. Люди целуются одинаково. Это же не отпечатки пальцев, которые у каждого — уникальны. Должно быть, у всех губы ощущаются одинаково, вызывают одни и те же эмоции, и не отличаются на вкус… Да? Так же?!

— Нет, — Алья нахмурилась, ее голос был полон разочарования и досады. — Я Алья, помнишь?

И в этот момент Кот осознал, что до сих пор в школе, вокруг него собирается толпа, а самый настырный журналист Парижа пытается узнать подноготную об их отношениях с Ледибаг.

Он должен валить оттуда немедленно!

Нуар вскочил на ноги и отвесил зрителям легкий поклон.

— Мои извинения, мадемуазель, — вежливо ответил он, — мне бы хотелось ответить на ваши вопросы, но кошачьи шуры-муры посторонних не касаются. Смяукнемся позже!

На этой ноте он достал шест и унесся прочь, не дожидаясь, пока выйдет время трансформации, и Алье обломится настоящая сенсация, завалив в то же время все его шансы на еще один поцелуй с Ледибаг. При попытке выбросить из головы Ледибаг и Маринетт с их до жути похожими поцелуями, мозг Кота отключился. В сознание Нуар пришел, оказавшись в безопасности собственной спальни (не хотелось бы сверзиться с крыши — или еще чего-то в этом роде — в тот самый момент, когда он вспоминал лучшее, что было в его короткой жизни). Он и глазом моргнуть не успел, как оказался дома. Стоило ему рухнуть на кровать, как его кольцо пискнуло в последний раз — Плагг вырвался на свободу, словно фейерверк.

— Сы-ы-ы-ы-ы-ыр!!!

Плагг пронесся по комнате, зарылся в ящик стола и, сорвав обертку с кусочка Бри, сожрал его в один присест (как на взгляд Адриана, все было проделано ну очень шумно). Растекшись по кровати, Адриан вновь и вновь вспоминал свой поцелуй с Ледибаг.

Ее теплые руки… то, как резко его толкнули к стене… ее нежные губы… с каким остервенением они двигались… ее сладкий вкус… припухшие ярко-розовые губы Ма…

«Нет!»

Застонав, Адриан попытался — изо всех сил — думать об этих девушках, как о двух разных людях, и не смешивать их поцелуи в одну кучу, но исполнить это оказалось слишком сложно: они набросились на него совершенно одинаково, их губы по ощущениями не отличались вообще ничем, они обе кружили голову, пускали сердце в бег, были страстными, чувствительными, а еще — оказались такими сладкими на вкус.

Адриан проклинал собственную неопытность — до вчерашнего дня он целовался лишь единожды и то, буквально наизнанку вывернувшись, все же ускользнул из щупальцев Хлои и отделался поцелуем в щечку.

В общем, его скудный опыт говорил одно — все девушки целуются одинаково.

Ему позарез было нужно с кем-нибудь посоветоваться. С кем-то, кто не был новичком в поцелуях, с кем-то, имевшим представление о том, что творится в голове у девушек, с кем-то, кто бы мог его успокоить… Адриан почувствовал укол обиды на отца — в миллионный раз за одну эту несчастную неделю. Если бы Габриэль вел себя как нормальный родитель, они бы обсудили все прежде, чем Адриан наделал дел, отправившись к Маринетт в обличье Кота Нуара.

В любом случае, говорить об этом ему было больше не с кем.

У Нино, скорее всего, опыта не больше, чем у самого Адриана, Горилла бы просто уставился на него нечитаемым взглядом, в дальнейшем доложив обо всем отцу, с остальной обслугой Адриан не общался сколь-нибудь близко, а все модели отца — они были старше и выглядели круто — лишь посмеялись бы над ним… В итоге, оставался единственный возможный собеседник, и сейчас он был очень занят — пожирал ломтик чеддера, который Адриан вчера засунул в коробку для сыра.

— Плагг, — неуверенно начал Адриан, — а все люди целуются одинаково?

— А мне почем знать? — небрежно пожал плечами Плагг. — Я квами. Квами не целуются. Мы выше этого — божества ведь, и все такое.

— А я видел, как ты нацеловывал сыр.

— Это же сыр! — пояснил Плагг, как нечто самим само разумеющееся (ну, с точки зрения Плагга это действительно все объясняло). — Да на него молиться надо, он того заслуживает!

— Фу! — поморщился Адриан. — Я бы прекрасно прожил, и не зная таких подробностей о твоей сырной мании.

— А я бы прекрасно прожил и без твоих страдашек по Ледибаг или Принцессе, — парировал Плагг, — но ведь до сих пор терплю и не жалуюсь.

— Не жалуешься? — неверяще булькнул Адриан. — Не жалуешься?! Да ты все время жалуешься!

— А ты все время хандришь, занимаешься самокопанием и ноешь, — ответил Плагг, — это дико достает, тем более, что все предыдущие Коты Нуары вели себя точно так же, а мне приходилось это терпеть. Ну почему мне всегда достаются влюбленные придурки?

Адриан пропустил возмущения Плагга мимо ушей — тот заводил привычную шарманку каждый раз, когда Адриан слишком долго вздыхал над свежими фотками Ледибаг. Вместо этого он устало потер лицо и застонал:

— Плагг, — проскулил он, — я трижды целовался с одной и той же девушкой, или это были две разные девушки, которые целовались одинаково и вызывали у меня одни и те же чувства?.. Что же мне делать?

— Не знаю, — Плагг пожал плечами, — ты же не можешь пригласить их в гости, чтобы поцеловать и сравнить впечатления?

«Поцеловать и сравнить…»

Адриан медленно поднял голову, на его лице расцвела улыбка.

— Плагг! — восторженно прошептал он. — Ты гений!

— Да, я такой! — хвастливо ответил Плагг. После секундной заминки его самодовольную улыбку сменила растерянность. — Постой, — моргнул он, — а почему это я гений?

— Поцеловать и сравнить! — воскликнул Адриан. — Мне нужно просто поцеловать их, и тогда я все выясню!

— А не с поцелуя ли и началась вся эта ерунда?! — раздраженно выкрикнул Плагг. — Как охапка поцелуев сверху сможет все исправить? Разве так ты не запутаешься еще больше? Ты что, на неприятности нарываешься? Ну почему подростки настолько не дружат с логикой?!

Адриан проигнорировал Плагга. Он был готов вернуться в школу. Из-за того, что акумы нападали на школу слишком часто, время на отдых сократили: если изначально всех отпускали по домам, не дожидаясь конца занятий, то теперь на то, чтобы прийти в себя, отводился лишь час (серьезно, их школу будто прокляли, или что-то в этом духе), поэтому скоро Адриан должен был вернуться в класс.

Скоро он доберется до Маринетт Дюпен-Чэн, приступит к сравнению и решит свою поцелуйную проблему.

И удача ему улыбнулась, в этот раз Маринетт он заметил буквально через минуту после того, как вошел в школу. Отчаянно красная, она стояла у своего шкафчика, в лицо ей взволнованно тыкала своим телефоном Алья.

— … вот позорище, все, что я смогла — сфоткать их издалека! — сетовала Алья. —Хотелось бы поймать кадр, на котором точно видно, что их губы соприкасаются. Ты представляешь, люди говорят, что на самом деле поцелуя не было! Что ЛедиНуара — нет! Они там что, тормозухой залитые?

— Эмм, ага, — неловко промямлила Маринетт, — наглухо.

Как бы ни хотелось Адриану послушать, с каким пылом Алья защищала отношения Кота Нуара и Ледибаг, ему пришлось встрять в разговор до того, как от него ускользнет такой удобный случай (зная его везение, либо прозвенит звонок на урок, либо на нем повиснет Хлоя).

— Привет, Маринетт, привет, Алья, — весело сказал он.

— Привет, Адриан, — рассеянно ответила Алья. Она начала лихорадочно набирать что-то на телефоне, наверно, грубое сообщение для антифанатов ЛедиНуара, набежавших в блог за последние несколько минут.

— И-и-ик!

Адриан тепло улыбнулся Маринетт, когда та поприветствовала его одним из своих печально известных писков. Поначалу он волновался из-за того, что Маринетт не могла нормально с ним поздороваться (а еще она постоянно пряталась за что-нибудь, когда он смотрел в ее сторону, или несла какую-то белиберду, или краснела и прятала глаза всякий раз, когда он с ней разговаривал), но это быстро стало довольно милым.

— Я могу с тобой поговорить, Маринетт? Наедине? — спросил он.

— Со мн-н-ной? — запнулась Маринетт.

Адриан очень старался улыбаться вежливо и отстраненно, но у него было сильное подозрение, что в улыбку добавилось немного от Чешира.

— Да, — успокаивающе произнес он, — с тобой.

— Иди, подруга, — Алья пихнула Маринетт локтем в бок, — увидимся в классе.

— Л-л-ладно!

— Чудно!

С этими словами Адриан положил руку на плечо Маринетт (она в прямом смысле аж подпрыгнула от этого прикосновения) и мягко подтолкнул ее в укромный уголок между шкафчиками. Потом он шагнул ближе, тесня ее к стенке. Она подняла на него огромные, широко распахнутые, невинные голубые глаза.

В жизни не поверишь, что она может напасть на кого-то в раздевалке и поцеловать его.

— Ты сказал, что хочешь меня? — ляпнула Маринетт. Когда до нее дошло, что она сказала, ее глаза расширились, она залилась яркой розовой краской и замотала головой. — То есть, ты меня хотел? — исправилась она и снова замотала головой, ее щеки были уже насыщенно алого цвета. — То есть, ты хотел со мной поговорить?

Она облегченно вздохнула, наконец-то правильно сформулировав свой вопрос. Вздох был настолько тяжелым и резким, что все ее тело сначала напряглось, а затем обмякло, когда она выдохнула. Адриан следил за Маринетт, умиляясь, какой же очаровательной она была.

(Ну правда, порой она была настолько милой, что это было невозможно выразить словами).

— Не совсем, — ухмыльнулся он, — я просто хотел проверить одну гипотезу.

— О, — ему показалось, или в ее голосе звучало жестокое разочарование? По виду она точно слегка расстроилась. Ее глаза больше не сияли, она смотрела в пол и нерешительно трепала один из своих хвостиков. — И что там за ги-ги-гипо-ги?

Больше Адриан ждать не мог. Просто она была настолько хорошенькой, очаровательной и милой, а еще, он терпеть не мог, когда она выглядела такой расстроенной, да к тому же, существовала одна бесячая мелочь: она, возможно — возможно! — и была любовью всей его жизни. Боже! Он должен узнать! Так что он набросился на Маринетт и заткнул ее поцелуем.

Он взял ее лицо в ладони, заставил поднять взгляд, а затем накрыл ее губы своими — второй раз за эти два дня. Маринетт пораженно выдохнула ему в рот, и Адриан не упустил возможности углубить поцелуй, вновь втянув ее нижнюю губу. Маринетт обхватила его шею, запустила пальцы в волосы на затылке и привалилась к Адриану, когда у нее окончательно подкосились ноги. Адриан, удерживая ее, прижал Маринетт еще ближе, целуя, покусывая, посасывая ее губы и постанывая в ее чудный сладкий рот.

И все казалось таким правильным…

А потом вдруг прозвенел звонок на урок.

Адриан заполошно отстранился, продолжая обнимать ошарашенную Маринетт — ее рот был слегка приоткрыт, губы припухли, глаза подернулись дымкой, щеки горели привычным румянцем. Он насладился этим зрелищем, а затем облизнулся (этот сладкий привкус чувствовался до сих пор. Она что, питается только сладостями из семейной пекарни?).

— Звонок, — тупо заявил он, — нам лучше пойти в класс.

— А-а-ага.

Адриан ухмыльнулся ее немногословности (сам ведь ее до этого довел!):

— Ну, тогда, — он почти мурчал — пора бежать, Принцесса.

Отпустив Маринетт (в этот раз — полностью), он развернулся и услышал, как она врезалась в шкафчики и с пронзительным писком рухнула на пол… Всю дорогу до аудитории Адриан охеревал со своей офигенности и расплывался в нелепой, самодовольной улыбке.

А уж когда после него в аудиторию наконец-то вошла шатающаяся Маринетт, стало только хуже. Щеки у нее были отчаянно розовыми, глаза — ошалевшими, а сама она выглядела так, словно ее голова вот-вот лопнет.

— Урок начался пятнадцать минут назад, мисс Дюпэн-Чен, — строго сказал учитель, — и что же оказалось таким важным, что вы посчитали допустимым опоздать?

— Я… Мня… кхе… ха…

Учитель, и весь класс вместе с ним (кроме Альи и Адриана, который не мог сдержать самодовольной улыбки), тяжело вздохнули и посмеялись над красноречием Маринетт.

— Не важно, мисс Дюпэн-Чен, — ответил учитель, сжав пальцами переносицу, — просто присаживайтесь и не повторяйте этого впредь.

Маринетт, поспешно кивнув на замечание, стыдливо опустила голову, покраснела и бросилась к своему столу.

— Дорогуша, — услышал он шепот Альи, — что случилось?

— Я… мхем… кха… да.

Остаток дня Адриан не расставался с самодовольной улыбкой, вполне себе удовлетворенный тем, что Маринетт из-за него не могла и двух слов сказать (правда, Алью такое поведение подруги взбесило очень быстро). Он счастливо сел в лимузин, и ничего в мире его не беспокоило. В этот день даже урок фортепиано не смог испортить ему настроение.

Именно этот момент и выбрал Плагг, чтобы наконец-то выползти из-под рубашки Адриана и устроить свою пушистую маленькую голову на плечо Адриана.

— Ну и? — прошептал Плагг Адриану прямо в ухо.

— Ну и что? — промямлил в ответ Адриан.

— Она целуется как Ледибаг?

И только тогда Адриан понял, что все время, пока длился поцелуй, он был куда больше сосредоточен на том, чтобы целовать Маринетт, вместо того, чтобы сравнивать ее губы с губами Ледибаг. Он был так занят, наслаждаясь ощущением ее губ на своих губах, на вкусе, эмоциях, вызванных поцелуем, что вел в их взаимодействии целиком и полностью. Он не мог сказать, держала ли Маринетт его за воротник в точности как Ледибаг, была ли она такой же напористой и пылкой, потому что именно он задавал темп поцелую. Именно он удерживал ее, углубляя поцелуй, и никак иначе.

Все, что он мог сказать — его поцелуй с Маринетт оказался таким же, как и поцелуй с Маринетт, когда он был в обличьи Кота.

Вот же черт!

— Я… не знаю, — со стоном признался Адриан, — я совсем не обратил на это внимание!

— Ха! — Плагг злорадно захихикал в ухо Адриану, — А я тебе говорил, что вся эта затея с поцелуями не принесет ничего, кроме неприятностей!

— Заткнись!

Горилла, вздрогнув, глянул в зеркало заднего вида, и Адриан покраснел, бормоча извинения.

Всю дорогу до дома Плагг ржал не переставая.

А вот теперь Маринетт вконец смутилась.

Только что ее поцеловал Адриан.

Адриан Агрест, самый красивый, добрый, милый парень из всех, кого она только знала, поцеловал ее, Маринетт Дюпэн-Чен. Заурядную, неуклюжую, глупую Маринетт.

Адриан, любовь всей ее жизни, зажал ее в углу школьного коридора и поцеловал!

И это было прекрасно!

Все было именно так, как ей об этом мечталось: нежно, с любовью и очень, очень, очень — а-а-ах! То, как он посасывал и прикусывал ее губы, буквально вскипятило Маринетт мозг и закоротило все эмоции. Ощущение теплых рук на ее щеках, когда, бережно погладив лицо, они скользнули вниз, прижав ее к чудесной, твердой груди Адриана, какими шелковистыми, мягкими были его волосы под ее пальцами…

Все было настолько идеально, романтично, словно все ее мечты стали явью… И так чертовски знакомо! Ощущения были такими же — один в один — как и при том поцелуе, что выдал ей на балконе Кот Нуар!

Маринетт перевернулась и застонала в подушку.

— Что случилось? — осторожно спросила Тикки. — Я думала, что после всего, что случилось сегодня, ты будешь на седьмом небе.

Она и была.

Сначала она не могла не то, что связное предложение выдать — даже слово выдавить, настолько была ошеломлена, а затем — блаженно счастлива, получив наконец-то Адриана, который, как в самых сладких снах, ее целовал… А потом, посреди этих грез, Адриан обернулся Котом Нуаром.

И чем больше она думала о поцелуе с Адрианом, тем больше ей вспоминался вчерашний поцелуй с Котом.

Он прикоснулся к ней точно так же, губы по ощущениям не отличались вообще ничем, поцелуй вызывал те же самые чувства — то искрящее, пенящееся чувство счастья, что разносилось по всему ее телу…

Значит ли это, что Адриан и Кот были одним и тем же человеком, или просто все люди целуются одинаково?

Маринетт перекатилась обратно и посмотрела на милое личико своей обеспокоенной квами.

— Тикки, — нерешительно сказала она, — а все люди целуются одинаково?

Тикки моргнула:

— Не знаю, — призналась тихо, — квами не целуются. Совсем. Мы иначе выражаем любовь друг к другу.

Маринетт снова застонала. Ну и с кем еще она может поговорить обо всех своих смущающих чувствах? Ее могла понять только Тикки, потому что она — единственная, кто знал обо всем. Тикки спустилась к Маринетт и, успокаивая, потерлась щечкой о щеку подопечной.

— Тебе стоит спросить у своей мамы.

Эта фраза заставила Маринетт подскочить:

— У мамы? — воскликнула она.

— Ну да, — неодобрительно нахмурилась Тикки, — для ответов на такие вопросы у тебя есть мама. Она обладает реальным опытом и знаниями по этой теме, а значит, сможет подсказать больше, чем я.

— Это да, — тихо ответила Маринетт, — но как же мне объяснить всю эту ерунду с Котом Нуаром?

— Уверена, ты что-нибудь придумаешь, — легкомысленно отмахнулась Тикки, — она поймет.

— … Думаешь? — Маринетт нервно закусила губу.

— Конечно! — бодро сказала Тикки. — С ее помощью ты появилась на свет, так? А значит, она — эксперт во всех этих Маринеттовских разговорах!

— Да, ты пра… — эй! — возмущенно рявкнула Маринетт, когда поняла, что именно ляпнула Тикки. — И что это должно означать?!

В ответ Тикки лишь хихикнула, и, поняв, что квами не собирается больше ничем помогать, Маринетт решила, что поговорить с мамой — всяко лучше, чем сидеть в комнате в компании подкалывающего ее говорящего насекомого.

Ее родители были на кухне, готовили ужин. Когда Маринетт нерешительно выглянула из-за угла и смущенно улыбнулась, ее заметили и радостно окликнули.

— Мам, — нервно сглотнула Маринетт, — можно мне с тобой поговорить? Наедине.— Она сцепила пальцы в замок, переступила с ноги на ногу, смотря куда угодно, кроме родителей (те же, в свою очередь, обменялись заинтригованными взглядами). — Насчет мальчиков… И поцелуев.

Маринетт вздрогнула: ее отец внезапно поперхнулся кофе, а лицо мамы восторженно просияло.

— Ну конечно, родная! — проворковала Сабин. Она положила нож, сняла фартук и, обогнув кухонный стол, обняла Маринетт. — Закончить с ужином твой отец может и сам, а мы как раз перекинемся парой слов наедине. Ты же не против, Том?

— Но…

— Не против?

— Нет, — отец Маринетт облокотился на стойку, — не против.

— Чудно, — довольно сказала ее мама. — Ну же, Маринетт, оставь это отцу.

Мама вытолкнула из кухни Маринетт — та бросила виноватый взгляд на отца — и повела ее к своей спальне, вниз по коридору. Дождавшись, пока Маринетт свернется калачиком на огромной кровати, Сабин заговорила:

— Так, родная, — она ободряюще улыбнулась, — что именно ты хотела узнать?

Маринетт подергала затяжку на простыне:

— Такое дело, — начало было уверенным, но потом она запнулась, — эмм… а… но… а что, все мальчики целуются одинаково? — выпалив это, она залилась краской.

Ее мама заморгала, но не спросила, откуда вдруг возникли такие вопросы, и это помогло Маринетт слегка расслабиться.

— Хмм, — протянула Сабин, — судя по моему опыту, один и тот же парень может целоваться по-разному. Есть разные виды поцелуев: милый невинный чмок, чувственный поцелуй и крепкий долгий поцелуй с язы…

— Гха! — перебила ее Маринетт, в брезгливом ужасе вытаращив глаза. — Нет! Я имела в виду, неужели по ощущениям поцелуи парней не отличаются ничем? Ну, там, — она неловко заерзала, — вызывают одни и те же чувства… губы ощущаются одинаково… и вкус у них один и тот же?

Ее мама улыбнулась, явно позабавленная этим заявлением, и присела рядом на кровать:

— Скажи-ка, милая, — она, успокаивая, обняла Маринетт покрепче. Та вздохнула и прислонилась к Сабин — мамины объятья могли исправить все на свете. — Разве мои поцелуи похожи на поцелуи твоего папы?

— Нет, — съехидничала Маринетт, — как минимум у тебя нет таких колючих усов.

— Вот видишь, — не повелась на ее провокацию мама, — не бывает губ, по ощущениям похожих на чьи-то другие губы, и уж конечно, одинаковые эмоции они вызывать не могут. Был у меня парень с ужасно слюнявыми губами. Целоваться с ним оказалось отвратительно — настолько влажно, скользко и… — слегка содрогнувшись, Сабин оборвала себя на полуслове. Маринетт сочувственно скривилась. — Бр-р-р! Зато потом, у другого парня были самые чудные губы в мире, — мечтательно сказала ее мама, — и, что было лучше всего, он знал, что ими нужно делать. От его поцелуев мир вокруг меня замирал.

Преодолевая рвотные позывы (такие подробности об отношениях родителей она с трудом могла переварить) Маринетт все же не смогла справиться с любопытством:

— И что, поцелуи с папой действуют на тебя так же? До сих пор? — без всякой задней мысли спросила она.

— Ой, нет, — развеселилась Сабин, — я говорила не о твоем отце, а о парне, с которым встречалась до него.

Маринетт подскочила, услышав, как за стеной поперхнулся ее папа, потом увидела сумасшедшую злобную ухмылку на лице мамы и испугалась еще больше.

— Пришлось убедиться, что он не подслушивает. — Объяснила Сабин. — На самом деле, поцелуи твоего отца — лучшие из всех, что у меня были. И если тебе интересно мое мнение, от его усов у меня просто мурашки по коже, от каждого поцелуя поджимаются пальцы на ногах, а уж как он дви…

— Так, хватит! — заскулила Маринетт, зажав уши. — Я не слушаю!

Ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-л…

Ее мама рассмеялась и, дотянувшись, уложила руки Маринетт на колени:

— Суть в том, что все целуются по-разному, — твердо сказала она. Немного помолчала, а потом, растерявшись, слегка нахмурилась. — Маринетт, а почему ты об этом спрашиваешь? — забеспокоилась она. — Проблемы с мальчиком?

— Ну… Понимаешь… Вчера я поцеловала Адри… мальчика, — поспешно исправилась Маринетт: ей не хотелось посвящать маму во все подробности. Да, она ее очень любила, но очень уж увлекающейся натурой была Сабин. Вспомнить хотя бы тот случай, когда Адриан приходил к ним в гости, чтобы подготовиться к турниру по видео-играм, — а потом, тем же вечером, другой мальчик в маске поцеловал меня.

— Постой! — вскинула руки Сабин. — Мальчик в маске? — в ужасе повторила она. — Милая, тебе снова нужно ходить на курсы самообороны? Если нужно, можем еще потренировать ту комбинацию — СПНП*.

— Чего? — вскрикнула Маринетт. — Нет! Ты не поняла!

— Уверена? — надавила ее мама, — Мы с папой без проблем дадим тебе свисток** или газовый баллончик.

— Он друг! — напряглась Маринетт. Она никак не могла обуздать свое воображение: так и видела, как поливает бедного Кота из перцового баллончика, а затем случается нечто жуткое! Зная, насколько ей везет, именно ее, скорее всего, и упекут за решетку за непреднамеренное убийство, или же за что-то еще в этом духе. — Это, типа, косплей! — быстро добавила она, пытаясь объяснить наличие маски. — Мы уже давно общаемся, но кто он под маской, этого я не знаю, — она скривилась от того, как это прозвучало, и спешно продолжила. — Просто знаю, что он блондин, у него зеленые глаза, и он любит каламбуры.

Судя по виду ее мамы, та не слишком поверила Маринетт, но не стала заострять внимание на проблеме:

— Ага… — тихонько протянула она, — и он тебя поцеловал?

— Да, и это было правда, правда, правда очень здорово, и, скорее, это я… ммм… я сама его поцеловала, а потом, потом! Адри… другой мальчик, с которым мы целовались до этого, — лихорадочно исправилась Маринетт, — поцеловал меня! Точно так же, как целовал тот мальчик в маске!

— Понятно, — задумалась Сабин. Глаза Маринетт распахнулись еще шире — она смотрела на маму, и было что-то в выражении ее лица, в сиянии глаз и в том, как кривились ее губы (в том едва заметном отблеске улыбки), что подсказало Маринетт — ее мама поняла гораздо больше того, что сама Маринетт пыталась ей объяснить. — Похоже, родная, что все это время ты целовала одного и того же мальчика. Он, должно быть, очень застенчивый, если так и продолжал навещать тебя в маске. Наверно, боялся, что ты отвергнешь его, если узнаешь, кто он на самом деле.

Маринетт уже открыла рот, чтобы отбрить эту идею, но с клацаньем его захлопнула, стоило ей вспомнить сегодняшний поцелуй с Адрианом. А точнее — слова, сказанные им после. Он тогда отстранился — насмешливый, ехидный взгляд, на лице ухмылка…

«Ну, тогда, — промурчал он — промурчал! — пора бежать, Принцесса».

Пора бежать, Принцесса.

Пора бежать, Принцесса.

Пора бежать, Принцесса.

А что там на балконе говорил Кот Нуар после того, как превратил ее в самое настоящее желе?

«Ну вот! — преувеличенно бодро сказал он. — Мои извинения, Принцесса, но мне пора бежать. Счастливо!»

Мои извинения, Принцесса, но мне пора бежать.

Мои извинения, Принцесса, но мне пора бежать.

Мои извинения, Принцесса, но мне пора бежать.

До этого момента Адриан называл ее только по имени, и никак иначе. Но Кот… Он всегда звал ее Принцессой, с того самого момента, как они — Кот Нуар и Маринетт — впервые встретились. На свете никто, кроме Кота Нуара, не называл Маринетт принцессой, и теперь — внезапно — когда появились два парня, которые поцеловали ее совершенно одинаково, Адриан назвал ее принцессой.

Может, Маринетт и была недотепой, но уж дурой, не способной все сложить воедино, ее точно назвать было нельзя.

— Это был он… — в озарении пробормотала Маринетт. Это Адриан напугал ее на ее собственном балконе. Это он подарил ей лучший поцелуй во всей ее жизни. Это Адриана она прижала к кирпичной стене школы и жарко поцеловала на глазах у сотен людей. И на всех фото их поцелуя, гуляющих по интернету, был Адриан. (Божечки, прошу, пусть только родители об этом не узнают!) Это Кот Нуар подошел к ней в школе и поцеловал, снова превратив ее в самое настоящее желе. Это Кот Нуар заставил ее беспомощно мямлить и заикаться. Это из-за Кота Нуара у нее теперь неприятности с учителем. Это на Кота Нуара она набросилась в мужской раздевалке, это его она поцеловала перед всеми парнями. Адриан и Кот Нуар были одним и тем же человеком! О! Без слов взбесилась Маринетт. Да она его просто убьет! — Это был он! Все это время! — сказала она, не сдержав волнение в голосе.

Она была в ярости, она была счастлива, она чувствовала облегчение, что целовалась не с двумя разными парнями, у нее в животе порхали бабочки и, в то же время, ей хотелось заболеть. Было так много эмоций… И ничего из этого нельзя было показать на глазах у мамы.

Маринетт обняла Сабин покрепче:

— Мама, спасибо! — радостно воскликнула она. — Ты мне очень помогла!

Мама обняла ее в ответ так же крепко:

— Обращайся, милая, — сказала она.

Маринетт отстранилась и взволнованно направилась к двери из комнаты.

— Люблю тебя! — выкрикнула ее мама.

— И я тебя! — через плечо ответила Маринетт.

И резво понеслась в свою спальню.

Когда она вернулась в свою комнату, то могла бы поклясться, что слышала, как ее мама восторженно верещала что-то о «зеленоглазых внуках»…, но это, скорее всего, было лишь ее воображением.

(Боже, пусть это будет только ее воображением!)

Когда Маринетт взобралась по лестнице, она задумалась, не мог ли Адриан прийти к такому же выводу? Что, если он понял, что она и есть Ледибаг, потому и подкараулил ее сегодня в школе? Был лишь один способ все это выяснить… К тому же, она задолжала ему поцелуй.

— Ну и? — подлетела к лицу Маринетт Тикки. Ее глаза были полны предвкушения — она едва дождалась, пока за Маринетт закроется дверь, прежде, чем начала свой допрос. — Разговор с мамой помог?

— Помог, — подтвердила Маринетт, — здорово помог. Спасибо, Тикки, — она взяла ее на руки и потерлась носом о носик квами, — что предложила это.

Тикки обняла ее в ответ:

— На здоровье, — мягко сказала она, — Всегда стоит разговаривать с родителями, для того они и есть — чтобы поддерживать тебя. Так же, как и я.

— Хмм, — протянула Маринетт, — ну, мама помогла мне собрать весь пазл. Теперь я знаю, что мне делать со всеми этими поцелуйными заморочками.

Тикки с любопытством склонила голову:

— И что же? — спросила она.

— Я хочу, чтобы ты трансформировала меня, — сказала Маринетт, — мы собираемся слегка прогуляться по городу. Нужно наказать одного котенка.

Услышав про наказание, Тикки распахнула глаза:

— Маринетт, — обеспокоенно начала она, — ты же не собираешься на самом деле на…

— Тикки! — перебила ее Маринетт. — Трансформируй меня!

Запищав, Тикки втянулась в серьги, и через пару секунд на месте Маринетт стояла Ледибаг. Торжествующе ухмыльнувшись, Ледибаг выпрыгнула с балкона и полетела по Парижу к особняку Агрестов.

Ей нужно было завершить свою миссию. Поцелуйную.

Примечания:

СПНП* — набор точек, удары по которым наносят максимальный урон предполагаемому насильнику: солнечное сплетение, подъем стопы, нос, пах. Бьют по порядку локтем-пяткой-локтем-кулаком. Актуален при нападении злоумышленника на жертву сзади.Если кто помнит фильм Мисс Конгениальность, то там эта комбинация представлена максимально наглядно :D

свисток** — нет, это не обычный свисток, который у вас могут выхватить из рук прежде, чем вы успеете сказать «мама». Это, по факту, мини-сигнализация на батарейках, ее не так-то просто отключить, для этого нужно две свободные руки, спокойствие (чтобы эти самые руки не ходили ходуном) и, что важно, знание алгоритма отключения. У нас эта приблуда не получила широкого распространения. В большинстве городов, даже если вы вооружитесь таким «свистком», окружающие просто не поймут, что случилось. В других странах народ знает, как звучит «свисток», поэтому, в меру сознательности, бегут на помощь. Можете посмотреть ролик, чтобы понять, о чем речь https://www.youtube.com/watch?v=a_4p-j0uZ0I

Адриан поплелся на занятия музыкой сразу же, как только вернулся из школы. Там он несколько раз выхватил линейкой по рукам за то, что попадал мимо клавиш (слишком далеко улетало его сознание, играя собственную мелодию на слова Ма-ри-нетт и Ле-ди-баг). Сразу после занятий его отправили к себе в комнату — нужно было выполнить домашнее задание, но он бросил это гиблое дело, потому что все, на что он был способен — думать о розовых, сладких губах своих Принцессы и Леди, и гадать, принадлежат ли эти губы одному и тому же человеку.

В итоге он лихорадочно нарезал круги по комнате, потом замер и дернул себя за волосы:

— Агрх! — застонал он в отчаянье, — Ну поцеловал я Маринетт еще раз, и что? Это не помогло ни капли!

Плагг лениво проглотил сыр, безразлично пожал плечами:

— А я говори-ил, — протянул он и взял еще один кусочек сыра.

— И толку с того! — огрызнулся Адриан.

— Как и с повторных поцелуев с Принцессой, — скучающе припечатал Плагг. С того момента, когда они забрались в лимузин, эта тема обсуждалась уже не раз (им с Плаггом было даже немного жаль Гориллу — тот, должно быть, подумал, что Адриан сошел с ума или что-то типа того). — Потому что, даже если ты и придумал некий план, чтобы доказать, что твоя Принцесса и есть Ледибаг, — продолжил Плагг, — каким образом ты собирался поцеловать свою напарницу? Акума может появиться и через неделю, а ты к тому времени скорее всего забудешь и ощущение, и вкус губ…

Адриан злобно зыркнул на Плагга:

— Я никогда не смогу забыть ни поцелуй Принцессы, ни поцелуй моей Леди! — пафосно сказал он, прижав руку к груди.

— Это к делу не относится, — закатил глаза Плагг, — суть в том, что она уж точно не постучится к тебе в дверь и не позволит поцелова… — он неожиданно замолчал, уронил сыр на пол (что было совершенно на него не похоже, потому что Плагг никогда не разбрасывался едой) и ошарашено уставился в окно. — Беру свои слова обратно, — сказал он сухо.

А потом внезапно шмыгнул под рубашку Адриану — того передернуло, он даже подпрыгнул от удивления.

— Плагг! — прошипел Адриан, — Ты что творишь?!

— Прячусь!

— Прячешься? — повторил Адриан, — От ко…

Краем глаза он заметил что-то за окном и тоже осекся на полуслове. Там, прямо на подоконнике, стояла пара ножек, затянутых в красный в черную точку костюм. Тех самых великолепных, точеных, сексуальных ножек, на которые он слишком часто залипал во время боя с акумой. Ножки сдвинулись в медленном приседе, и перед Адрианом появилась Ледибаг. Слегка покраснев, она постучала в окно его спальни.

Адриан так спешил, что едва не упал, неловко замешкался с замками, но окно все-таки открыл. Он уж было собирался сказать «привет», или спросить, что она здесь делает, или… Ну, сказать хоть что-нибудь, но голос его подвел, и он, чувствуя, как полыхают щеки под ее проницательным взглядом, тотчас захлопнул рот.

Ледибаг усмехнулась:

— Привет, — подмигнула она, — красавчик.

Адриан поперхнулся слюной. Красавчик?! И что это значит? Это что, тайное прозвище только для них двоих?! Тогда почему он впервые об этом слышит?!

Если бы это было возможно, Ледибаг бы усмехнулась еще шире и еще самодовольнее. Адриан же в это время все пытался понять, что она имела в виду, когда называла его красавчиком.

— Так ты позволишь девушке войти, или нет? — кокетливо спросила она, — Я-то думала, что тебя воспитывали настоящим джентльменом.

— К-конечно! — растеряно промямлил Адриан. Черт! Ну и где же галантность Кота Нуара, когда она так нужна? Наверно, спряталась под рубашкой вместе с Плаггом. — Т-то есть, т-так и есть! — исправился он и шагнул в сторону. — Прошу, — повел он рукой, — входи.

Нарочито медленно, полная уверенности в себе, Ледибаг просочилась в его спальню. Ее прекрасные голубые глаза прошлись повсюду, заметив и его игровые автоматы, и гардероб, и много, много-много других до нелепого дорогих вещей.

— Отличная спальня, — просто сказала она, — в прошлый раз мне не удалось как следует осмотреться.

— Чт-что привело тебя сюда, Ледибаг?

— О, да так, знаешь, — уклончиво ответила она, — то да сё.

Кот Нуар бы пошутил, что вся она такая загадочная, а потом под этим соусом пофлиртовал бы с ней. Он бы воспользовался моментом, пока она была здесь, в его спальне, и поддразнил бы ее в ответ. Они бы подкалывали друг друга до тех пор, пока один из них не сдался. Но Адриан Агрест… Ну, все, на что он был способен — это тихо пискнуть:

— Оу?

— Дело в том, — слегка смущенная Ледибаг мило улыбнулась и шагнула ближе, — что ты так и не поблагодарил меня за то, что я спасла тебя и твоего отца.

Адриан видел, к чему она ведет. Ведь именно он придумал этот повод, чтобы навестить Маринетт. Он знал, чем это закончится. Его подозрения насчет того, кем она была на самом деле, крепли с каждой секундой, он почувствовал, как к нему вернулась частичка уверенности Кота Нуара, и улыбнулся.

— Да, не поблагодарил, — спокойно согласился он, — пожалуй, мне стоит немедленно это исправить.

Ледибаг шагнула еще ближе, он встретил ее взгляд, горевший стальной решимостью. Такой же решимостью горели глаза Маринетт, когда она ворвалась в мужскую раздевалку и приперла его к стенке.

— Правильное решение, — твердо сказала она и вцепилась в воротник его рубашки. Потом притянула ближе и повергла Адриана уже привычным неистовым и напористым поцелуем. Ее губы, напротив, были очень нежными, он почувствовал их сладкий вкус, когда она уверенно углубила поцелуй.

Но в этот раз Адриан не собирался оставлять все ей на откуп, он сразу же вывернулся из захвата, обнял ее нежное лицо ладонями и принялся целовать ее так же настойчиво и сосредоточенно, как прежде его целовала она. Игриво прикусил в ответ ее нижнюю губу, пососал, снова ощущая ту самую чудесную сладость, и поймал ее стон. Она медленно отпустила воротник и обняла Адриана за шею, перебирая пальцами, затянутыми в перчатки, пряди волос на его затылке. Адриан в ответ огладил ее нежные щеки, шею, плечи и, сомкнув руки на талии, притянул Ледибаг ближе.

Они целовались и целовались, и целовались, до тех пор, пока у Адриана не запекли легкие от недостатка воздуха — только тогда он нехотя отстранился.

Ледибаг судорожно вздохнула, глотая воздух. Ноги дрожали, и она легонько привалилась к Адриану. Он обнял ее, жадно вдыхая цветочный аромат ее волос.

Теперь он знал. Больше не было никаких сомнений, их просто не могло быть, все было так очевидно — он знал!!!

Он задыхался, просто не мог дышать. Зарылся носом в ее волосы и попытался разом вдохнуть столько воздуха, сколько смог, пьяный пониманием, что обнимает девушку, которую любит больше всего на свете. Отстранился, чтобы взглянуть ей в глаза, стыдливо обдавая неровным дыханием ее нежную кожу, покрытую румянцем.

— Маринетт, — почти беззвучно прошелестел он.

Она гордо вскинула подбородок и вызывающе встретила его взгляд.

— Кот Нуар, — парировала она. И эта невозмутимость — после всех поцелуев, после того, как ее секрет был раскрыт, — была настолько в стиле его Леди! В ней не было ничего от привычной ему Маринетт. При мысли об этом Адриан не мог удержать Нуара, а тот явно собирался переквалифицироваться в Чешира.

Он знал, кто она. Она знала, кем он был. И они все равно обнимали друг друга и целовались!

— Моя Леди, — он поймал ее руку и прижался поцелуем к ладони, — вы потрясли меня своим умом и сообразительностью.

Она покраснела:

— Я… эм… а… недавно догадалась, — неразборчиво пролепетала она, — кхе… из-за того, что случилось.

И Адриан правда, правда, правда не смог сдержать улыбку. Если что он и понял за эти несколько дней — ему безумно нравится видеть Маринетт такой растерянной.

— Мои поцелуи были так хороши, — промурлыкал он, — что ты бы узнала их из тысячи, Принцесса?

— Нет! — рявкнула Ледибаг и вспыхнула, став такой же насыщенно красной, как и ее костюм. — То есть, да! — поправилась она, — Нет! — выкрикнула она снова, быстро замотала головой, — Я не это имела в виду! Мама сказала, что, скорее всего вы — один и тот же человек, потому что никто не целуется одинаково, но ты сам себя сдал.

Он заморгал, пытаясь вспомнить, что же он сказал такого, что могло его выдать. А Ледибаг, не в восторге от своей откровенности, внезапно решила, что намного интереснее изучать собственные пальцы или смотреть куда угодно, кроме самого Адриана.

И это было так похоже на Маринетт, так чертовски мило!

Он сомневался, что, глядя на такое очаровательное зрелище, сможет связать хотя бы пару фраз.

— Я бы с удовольствием посмотрел этот ваш фестиваль абсурда и дальше, — сухо сказал Плагг, выбравшись из-под рубашки Адриана, — но может, ты все же отпустишь Тикки, чтобы я мог с ней поболтать?

Когда Ледибаг заметила Плагга, ее глаза потрясенно расширились:

— Оу! — тихо удивилась она.

— Маринетт, это Плагг, — представил их друг другу Адриан, — Плагг, это Маринетт.

— В курсе, — закатил глаза Плагг, — я же был рядом с тех самых пор, как вы впервые встретились. — Он подлетел к Ледибаг и приветственно кивнул. — Рад знакомству во плоти, — он ухмыльнулся, — Принцесса.

Ледибаг приветливо улыбнулась в ответ:

— Взаимно.

А потом она сбросила трансформацию, и когда место Ледибаг заняла Маринетт, из ее сережек вылетело странное маленькое красное создание.

— Плагг!

— Тикки!

Адриан невольно перевел взгляд на Плагга, кружившего в танце красное насекомообразное существо (тот называл ее «Тикки»). Это было странно и, в то же время, прекрасно и удивительно — их безмолвный разговор, состоявший из пары движений и пристальных взглядов. Именно тогда Адриан вспомнил фразу, вчера с таким пренебрежением брошенную Плаггом: «Квами не целуются. Мы выше этого — божества ведь, и все такое». Это был их способ — способ Плагга и Тикки — показать свою привязанность? Если да, что же они сказали друг другу? Неужели это происходило каждый раз, когда трансформация была активна, и они с Маринетт никогда не замечали? Или сегодня они увиделись впервые за Бог знает сколько лет? И что та…

На этом размышления Адриана оборвались, потому что Маринетт чувствительно пихнула его в плечо.

— Ой! — вскрикнул он, накрыв больное место рукой. — За что?! — возмутился он и потер руку.

— Сам знаешь, за что! — прошипела Маринетт, ярко покраснев от смущения, — из-за твоего поцелуя у меня в школе были проблемы!

Адриан не смог сдержать ухмылку, тут же вспомнив, как румяную, растерянную Маринетт ругали за пятнадцатиминутное опоздание на урок. После того поцелуя ей понадобилось целых пятнадцать минут, чтобы очухаться и добраться до класса, и даже тогда она все равно не могла внятно разговаривать.

От такого у любого парня бы моментально раздулось самомнение.

Маринетт нахмурилась и попыталась снова его стукнуть — слишком уж самодовольным он выглядел, но Адриан задействовал свои Нуаровские рефлексы, поймал ее ладонь и прижался к пальцам в нежном поцелуе. Ее гнев тут же сменился смущенной робостью.

— Давай начистоту, моя Леди, — предложил Адриан, вновь целуя ее руку, — ведь я поступил так только потому, что тем утром ты сама поцеловала меня на глазах у всей школы, а потом оставила на растерзание Алье. Алье! — подчеркнул он.

В конце концов, Маринетт знала, какой беспардонной может быть Алья, когда чует любопытный сюжет.

— Сочувствия не дождешься, — открестилась Маринетт, — сам заслужил. Я поцеловала тебя за то, что ты напал на меня там, на балконе! Да я потом по полу лужицей растеклась… И хватит уже так самодовольно лыбиться!

— Прости, — соврал Адриан. Ему не было стыдно, он наслаждался тем, как действовал на нее. Ведь он сам реагировал на нее точно так же. Все было честно. Он попытался выглядеть серьезным, — но и я поцеловал тебя потому, что ты напала на меня в мужской раздевалке, на глазах у всех парней, и оставила меня растекаться лужицей на полу. Так что единственная, кого ты можешь винить во всех своих проблемах в школе — ты сама.

Маринетт фыркнула, очаровательная в своем возмущении:

— Я не виновата в том, что Алья заставила меня сделать все это! — возразила она.

Все хорошее настроение Адриана как ветром сдуло, его окатило разочарованием — словно холодной водой в лицо плеснули.

— О… так все это было на спор? — промямлил он, отпустил ее руку и попятился. — Ты не… не хотела… меня… целовать?

Маринетт понурилась и уставилась на свои туфли. Ее щеки покраснели еще сильнее.

— Ну конечно же я хотела тебя поцеловать, — смущенно пробормотала она, — я бы не стала выполнять задание, если бы не хотела этого, — она вскинула голову и решительно встретила его взгляд, с вызовом, так не вязавшимся с ее робким поведением. Сердце Адриана с надеждой встрепенулось, внутри все сжалось, перехватило дыхание. — Я хотела тебя поцеловать. Всегда хотела.

Страх, что его отвергнут, так потряс Адриана, что он с трудом заставил губы двигаться:

— И сейчас? — прошептал он.

— Сейчас — тем более, — рассердилась Маринетт, — глупый кот.

И тогда они шагнули друг к другу: Маринетт обвила руками шею Адриана и притянула его ближе, он поступил так же, крепко обняв ее за талию — и они встретились в поцелуе. Когда он вдохнул ее запах, почувствовал вкус ее губ, прикоснулся к ее теплому телу, внутри него взорвался уже привычный фейерверк. Он был решительно настроен выяснить, откуда же взялся этот сладкий привкус, поэтому он лизнул краешек губ — она ахнула — и поцелуй становился все глубже, и Адриан находил все новые оттенки ее вку…

— Маринетт! — пискнула Тикки, возникнув прямо между лицами Адриана и Маринетт. Парочка тут же разлепилась, ошарашенная и немного шокированная собственными действиями. — Как бы нам с Плаггом не хотелось посмотреть на то, как вы целуетесь…

— Даром не сдалось, — перебил ее Плагг, — есть сотни вещей поинтереснее.

— Твои родители почти приготовили ужин, — продолжила Тикки как ни в чем не бывало, — через пару минут позовут и тебя. Поэтому, если ты не хочешь потом им объяснять, как ты умудрилась улизнуть из дома и зачем ты это сделала, лучше нам все же вернуться.

Маринетт нехотя отстранилась — Адриан попытался ее удержать. Он ведь только что нашел ее. И не хотел так скоро отпускать.

— Она права, — грустно сказала Маринетт, мягко положила руку ему на грудь и чуть оттолкнула, — мне пора. Мама и папа меня убьют, если узнают, что я втихаря сбежала, и потом все будет только хуже. — Адриан вздохнул и заставил себя отойти от Маринетт, освободив ей место для трансформации. — Тикки! — выкрикнула Маринетт, — Трансформируй меня!

Он с трепетом смотрел, как вспышка бело-розового волшебства прошлась по коже Маринетт и облила ее черно-красным костюмом. Ледибаг сразу же запрыгнула на подоконник и оглянулась через плечо:

— До завтра? — спросила она, нервничая, совсем как Маринетт.

Адриан кивнул, не в силах отвести от нее взгляд, и выдавил:

— До завтра.

Она улыбнулась и потянулась ближе. Он удивился, когда она вцепилась в воротник рубашки и неожиданно дернула его к себе. Чуть отшатнулся, но прежде, чем он успел извиниться, она снова прижалась к его губам.

Он охотно ответил, взял ее лицо в ладони, чтобы повернуться поудобнее и углубить поцелуй, но не успел он распробовать, как Ледибаг уже оттолкнула его.

— Прости, красавчик, — усмехнулась она, — но мне пора бежать!

И стоило ей выделить последнее слово, как в голове Адриана словно что-то щелкнуло. «Пора бежать». А не эту ли фразу он говорил каждый раз после поцелуя — и когда целовал ее как Кот Нуар, и когда — как Адриан? Теперь он понял, что имела в виду Маринетт, когда сказала, что он сдал себя сам.

Боже, он был идиотом.

Он видел, как Ледибаг торжествующе улыбнулась напоследок, послала ему воздушный поцелуй и выпрыгнула из окна.

Адриан улыбнулся так широко, что у него даже щеки заболели. Он в жизни не чувствовал себя таким счастливым. Он был просто безумно счастлив. Восторг, удовлетворение, и еще уйма чувств, что скрывается между ними. Словно для него светит солнце, поют птички, и все вокруг прекрасно, все — чудесно. И сам он тоже может петь. Он был так оху…

— Боже, — с отвращением сказал Плагг, — знаешь, мне больше нравилось, когда ты зависал в раздумьях.

Той ночью Маринетт не спалось.

Сначала она была слишком взбудоражена, в полном восторге от того, что Адриан оказался Котом Нуаром, и уже целовал ее не раз и не два! Снова и снова Маринетт прокручивала в памяти все их поцелуи и ворочалась с боку на бок, не способная унять радость от мыслей о том, как поцелует его в следующий раз. Так она провела большую часть ночи — мычала что-то тихо себе под нос и крутилась на кровати (Тикки нашла это весьма занятным). Но вдруг ее осенила жуткая мысль — а что, если он больше не захочет с ней целоваться? — и Маринетт рухнула на грешную землю, осознав, что сбежала, не уточнив, что с этого момента они с Котом — пара, а значит, поцелуев теперь может и не быть.

Остаток ночи она просидела на нервах — боялась, что Адриан подумает, что она отбитая сталкерша, прилипчивая, как банный лист, на этом их отношения и умрут — вот так вот быстро и неумолимо.

— Ты слишком мнительная, Маринетт — пожурила ее Тикки, — и у тебя буйное воображение. Кот Нуар влюблен в тебя давным-давно. И это не изменится лишь от того, что он узнает, что девушка под маской оказалась той самой девушкой, которую он поцеловал пару дней назад.

— Но…

— Хватит! — сурово отрезала Тикки и подняла лапку в общепринятом требовании тишины, — Просто прекрати, — продолжила она мягче, — прекрати все время волноваться и расслабься уже. Только не особо увлекайся, — ехидное хихиканье, — а то снова опоздаешь в школу.

Именно в этот момент Маринетт осознала, какое время показывают ее часы, и поняла, что Тикки совершенно права. До занятий осталось всего пять минут, и как бы близко к школе она ни жила, она бы ни за что не успела добраться вовремя.

— Ааа! — Маринетт пронеслась по спальне, поспешно собрала книги, запихнула в рюкзак, ссыпалась по лестнице и помчалась через гостинную.

— Опаздываю! Люблю вас! Пока! — крикнула она, оглянувшись, и помахала родителям.

— Удачи! — ответила Сабин, — И мы тебя любим!

— Не давай мальчикам целовать те-ай!

Маринетт услышала, как мама стукнула отца по руке, и подавила смешок. Она вылетела из пекарни, готовая мчаться к школе со скоростью сто миль в час, но увидела, что в тени под деревом в странной позе стоит очень знакомый светловолосый парень — он завел одну руку за спину и скрестил ноги.

Маринетт тут же растаяла — громче зачастило сердце, загорелись щеки, в животе запорхали уже привычные бабочки, — это всегда происходило, стоило ей увидеть Адриана.

— П-привет! — чуть замялась она и подошла ближе.

Вся вальяжность Адриана моментально исчезла, его чудесные зеленые глаза распахнулись, на щеках появился легкий румянец:

— Привет, — пробормотал он в ответ, — эмм… это тебе, — с этими словами он протянул ей букетик.

— Тюльпаны! — восхищенно воскликнула Маринетт. Потрясающе желтые лепестки цветов по краям оттенялись розовато-красным. — Они прекрасны, — выдохнула она, упиваясь сладким ароматом, — спасибо. — Улыбка чуть поблекла, когда до нее дошло, что они направляются в школу, и ваз с водой по пути точно не найдется. — Правда, я понятия не имею, куда их пристроить.

— Не волнуйся, Принцесса, — неожиданно по-Нуаровски мурлыкнул Адриан. Маринетт моргнула, еще не свыкнувшись с этой его кокетливо-нахальной стороной (но, Боже, любила-то она его целиком и полностью!), — зато я знаю, куда ты можешь пристроить свои губы, — привлекая внимание, он постучал пальцем по своим губам.

— Боже, — Маринетт застонала и закатила глаза, она была готова поклясться, что Адриан специально выбрал тюльпаны, чтобы составить этот дурацкий каламбур, — ты отвратителен. Совершенно отвратителен.

Но все равно его поцеловала.

Легкое прикосновение трепещущих губ — оно длилось всего три секунды, в корне отличаясь от их прошлых поцелуев… И было таким же сладким, обжигающе горячим и потрясающим. Маринетт усмехнулась, почувствовав, как выдохнул Адриан, и с неохотой отстранилась.

— В общем, — занервничал Адриан, — я тут вчера понял, что так и не спросил, будешь ли ты… ну, понимаешь… моейдевушкой.

— Да! — тотчас выпалила Маринетт. — То есть, — она откашлялась и, пытаясь выглядеть круто, ответила максимально нейтрально, — я не против.

Получилось не очень, но судя по сияющему лицу Адриана, тот совершенно не расстроился из-за ее «некрутости», суетливости и постоянного заикания. Он протянул руку, заправил прядь волос ей за ухо — пальцы скользнули по щеке, оставляя пылающий след, и Маринетт почувствовала, как воздух застрял в горле. Адриан наклонился, между их губами оставались буквально миллиметры, но их заставил отпрянуть друг от друга стон, полный отвращения.

— Боже! — простонала непривычно растрепанная Алья. Маринетт подозревала, что та опять всю ночь зависала на Ледиблоге, поэтому и пришла так же поздно, как и они с Адрианом. — Вы так отвратительны, что я прям чувствую, как просится на волю мой завтрак.

— Алья! — прошипела Маринетт.

— Эй, — Алья обошла Маринетт кругом и ласково ее подпихнула, — не стесняйся ты так, я же просто пошутила. Рада видеть, что вы наконец-то вместе. Событие века, — она усмехнулась, — жду не дождусь, когда уже смогу рассказать своим будущим крестникам о том, как тетушка Алья вызовом свела их Мамочку и Папочку вместе, и как романтично все это было.

Маринетт залилась краской и мечтала провалиться сквозь землю.

— Что романтичного в том, что тебя зажимают в мужской раздевалке на глазах у всех? — проворчал Адриан, полыхая красными щеками. — Обоже! — его глаза расширились, когда его настигло ужасное понимание, — наш первый поцелуй случился в раздевалке, на глазах у потного голого Кима!

Маринетт поперхнулась из-за картинки, подсунутой воображением — увидеть вот это она не хотела никогда.

— Ой, — брезгливо сморщила нос Алья, — фууу.

— Не переживай, это был не первый наш поцелуй, — пробормотала Маринетт так тихо и успокаивающе, как только могла, — правда, самый первый тоже нельзя назвать особо романтичным. И Ким тогда тоже на нас смотрел.

— Стоп, — Адриан затормозил и обернулся к ней, — что?!

Маринетт совсем не хотела ударяться в воспоминания об их первом поцелуе, случившемся, когда Адриан попал под заклятье во время боя с акумой, а уж тем более — делать это при Алье, развесившей уши (потому что в результате та наверняка будет задавать миллион неудобных вопросов и запытает ее до смерти), к тому же до занятий оставалось всего пара минут, поэтому вместо ответа она переключилась на Алью.

— И не надейся, что тебе все спишется лишь потому, что все так удачно разрешилось, Алья! — она нахмурилась и с силой ткнула в нее пальцем. — Я тебе отомщу! Отомщу-у, Алья! — с чувством протянула она, — Обязательно! Именно тогда, когда ты меньше всего будешь этого ждать!

— Ха! — фыркнула Алья, — Я на это посмотрю.

Прошло четыре месяца, две недели и три дня, прежде, чем снова заболел преподаватель физкультуры, проводивший уроки у девушек. Они снова сидели в классе, заполняя тесты. И, конечно, снова нагуглили ответы и играли в «правду и вызов».

Было много рискованных заданий, неловких признаний, но, к всеобщему разочарованию, никому не удалось вызнать у Маринетт никаких подробностей об их отношениях с Адрианом (или вынудить ее взять штрафное задание), потому что от всех вопросов она игриво открестилась уверенным «Леди дела амурные не обсуждают». Услышав эту фразу все как с ума посходили. Особенно Хлоя — количество журналов, покусанных ей за последние четыре месяца в попытках сдержать крики ярости, не поддавалось счету.

— Алья, — сладко пропела Маринетт, когда раздраженная Алекс признала ее очередь водить, — правда или вызов?

Алья, не обратив внимания на дьявольские нотки в милом голосе Маринетт, самонадеянно встряхнула волосами:

— Вызов, — снисходительно ответила она, — это же и так понятно.

О своем решении она пожалела тот час — на лице Маринетт мелькнула злобная ухмылка, а в голубых глазах загорелся какой-то совсем нехарактерный для нее огонек.

— Чу-удно, — угрожающе проворковала Маринетт, — тогда твоим заданием будет…

Бах!

Дверь в мужскую раздевалку распахнулась с диким грохотом — слышно было во всей комнате. Парни подскочили и уставились в дверной проем. Реакция на Алью, стоявшую там с самым решительным видом, была моментальной — сердце у всех ушло в пятки: Нино сдавленно пронзительно завизжал и пригнулся, пытаясь прикрыться рубашкой, Натаниэль бросился на пол, Макс прижал брюки к груди, Ким, вцепившись в сумку, прикрыл ей пах, Иван просто удивился, а Адриан… Адриан просто закрыл лицо руками.

— Боже мой, какого хрена?! — в бешенстве проорал Ким, сверкая пунцово-красными щеками, — Ну правда, что с вами, девчонки?!

— Вы там что, вообще не в состоянии понять, что значит мужская раздевалка?! — зачитал Макс, — И кто будет следующей? Джулека и Роуз?! Милен? Сабрина? Боже, только не Хлоя!

Не обращая на них внимание, Алья решительно двинулась через всю раздевалку к Нино, который в ужасе смотрел на нее, спрятавшись в шкафчике.

— Э-эм, привет, Алья, — нервно пропищал он, — ты что-то хоте-мфм!

Алья толкнула Нино к стенке, прижала ладони к его обнаженным ключицам и затянула в неожиданный поцелуй. Резкий, глубокий и страстный поцелуй — когда они наконец-то отстранились, у обоих было сбито дыхание.

Алья глубоко вздохнула и вновь стала невозмутимой. Нино же стоял и смотрел — не способный ни говорить, ни даже дышать толком.

— На этом все, — Алья пожала плечами и окончательно отпустила Нино. Потом она кивнула ребятам, — Добрый день, джентльмены, обычно, — она бросила испепеляющий взгляд на Кима, — я оперирую этим термином без всяких проблем.

С этими словами она вышла из мужской раздевалки, гордо подняв голову.

Нино медленно сполз на пол…

— Эй, Нино! — обеспокоенно воскликнул Адриан. Неужели и он сам выглядел таким жутким и неживым, когда с ним так же поступила Маринетт? — Ты там как?!

— Ме-кхе!

— Божемой! — Алья услышала голос Кима сразу же после того, как за ней с грохотом захлопнулась дверь раздевалки, — Алья сломала Нино!