Чудовище и его красавица (гет)

* * *

Белль не задумывалась, куда идет, и, в общем-то, ей было все равно. Она почти не знала город, но в этот момент даже страх заблудиться не мог ее остановить. Обида и разочарование требовали выхода — хотя бы в движении.

Румпельштильцхен всегда играл словами и людьми. Почему же именно сейчас это так ее задело? Оттого что прежде он не играл с ней? Да, видимо, дело в этом. Белль резко остановилась и посмотрела в сумрачное небо, по которому с бешеной скоростью неслись почти черные тучи. И погода под стать настроению. Белль невесело усмехнулась. То, что Румпельштильцхен повел себя с ней, как с остальными — ловко подбирая слова, недоговаривая, манипулируя, заставив поверить и в итоге поступив по-своему, наплевав на ее просьбу, — заставило ее усомниться в его любви. И это было больнее всего. Может, и не было ничего? Может, она — глупая, наивная девочка — все придумала? Но ведь поцелуй подействовал тогда в замке.

Белль тряхнула головой и пошла дальше, уже гораздо медленнее. И эта его колкая фраза в ответ на ее упрек… Но ведь потом Белль видела в его глазах сожаление. Искреннее. Просто гнев и обида заставили ее не обратить на них внимание. Теперь же она задумалась над тем, что произошло, над всем сказанным. И спросила себя: а не было ли в их ссоре и ее вины?

Умоляя Румпельштильцхена не убивать Регину, она заботилась не о Злой Королеве, а о нем: о том, чтобы не дать ему окончательно соскользнуть во тьму. Но понимал ли он это? Возможно, с его стороны ситуация выглядела иначе. Он думал, что обязан отомстить, или, может, даже считал это необходимой мерой, чтобы защитить ее — Белль. А она поставила его перед выбором. И, конечно же, он поступил так, как привык — нашел лазейку, чтобы получить и то, и другое.

Белль сама не заметила, как вышла на берег моря, и теперь медленно брела по песку. Почти совсем стемнело, пляж был пустынен, и от этого становилось немного жутко. Но Белль не могла сейчас возвращаться — сначала она должна все как следует обдумать.

Может быть, ей не стоило давить на Румпельштильцхена. Может быть, его колкость была инстинктивной реакцией. Просто потому что он привык нападать, чтобы защититься. Просто он не умеет доверять. Белль снова остановилась, решительно вскинув голову и прикусив губу. Если обида еще и осталась где-то в глубине души, она была столь мала, что ее можно было проигнорировать. Пожалуй, прогулка пошла на пользу: теперь Белль знала, что должна делать. Развернувшись, она пошла обратно.

* * *

Когда Белль спустилась в столовую, Румпельштильцхен уже был там. Читал газету, медленно потягивая кофе. Он поднял голову на ее шаги, и Белль смущенно улыбнулась — в его темных глазах отразилось такое восхищение, обожание и неверие в свое счастье, что становилось почти неловко.

Она быстро преодолела оставшееся расстояние и поцеловала его в щеку. Белль собиралась тут же отстраниться, но Румпельштильцхен мягко притянул ее к себе и поцеловал уже в губы. На несколько мгновений Белль забыла обо всем. Ее сбивало с толку, как в одно мгновение он бывает с ней робок, будто она хрустальная и он боится разбить ее неосторожным движением; а в другое — становится властным собственником. Как это могло уживаться в одном человеке, она не понимала. Но ей это нравилось.

Белль нехотя разорвала поцелуй и села напротив, налив себе кофе. Румпельштильцхен выглядел одновременно довольным и слегка разочарованным. Белль улыбнулась ему и попыталась сосредоточиться на завтраке. Получалось не очень. Как когда-то в Темном Замке, она не могла думать больше ни о чем, если Румпельштильцхен оказывался поблизости. Даже книги не могли поглотить ее внимание настолько, чтобы не бросать взгляды украдкой. Время от времени они встречались глазами, и Белль понимала, что он точно так же не может не смотреть на нее. В этом отношении с прежних времен ничего не изменилось.

За завтраком они изредка обменивались ничего не значащими фразами, гораздо больше говоря друг другу взглядами и жестами. А когда Румпельштильцхен ушел в магазин, Белль принялась с любопытством исследовать дом. Она ожидала найти интерьер, похожий на Темный Замок, но ошиблась. Ничто здесь не напоминало о родном мире. Кроме разве что ужасной запущенности. Белль усмехнулась, изучая многочисленные комнаты, покрытые слоем пыли. Румпельштильцхен, похоже, пользовался спальней, столовой и кабинетом, в остальные помещения даже не заглядывая.

Вооружившись тряпкой и ведром с водой, не без труда разобравшись в моющих средствах, Белль с увлечением принялась за уборку. Она успела справиться со вторым этажом, когда, спустившись, наткнулась на библиотеку. И на этом ее уборка закончилась.

Вернувшийся вечером Румпельштильцхен так и застал ее — забравшуюся с ногами в кресло, с книгой в руках. Несмотря на увлеченность чтением, она почувствовала его присутствие. Он стоял, прислонившись плечом к косяку двери и глядя на нее с насмешливой нежностью. И только в этот момент Белль вспомнила, что собиралась приготовить ужин.

— Ооой, — протянула она.

Румпельштильцхен засмеялся:

— Кое-что никогда не меняется.

— И ты рад этому, — нахально заявила Белль, отложила книгу и, подойдя к нему, обняла за шею.

— Ну, я не несчастлив, — усмехнулся он, притягивая ее к себе еще ближе.

* * *

За этот бесконечный день Белль испытала, наверное, все возможные эмоции: от отчаяния до облегчения, от злости до радости, от обиды до боли сострадания. Отголоски их все еще волновали душу. И лежа, завернувшись в одеяло, на узкой кровати в своей новой квартирке над библиотекой, Белль думала, что этой ночью не сможет уснуть.

Снова ее жизнь пошла кувырком. И снова из-за Румпельштильцхена. Он не прогонял ее на этот раз, но ясно показал, что по-прежнему ей не доверяет и не собирается делиться своими планами. И это было больно и обидно. Ей казалось, она достаточно доказала свою любовь и преданность. Но невозможно строить отношения с человеком, который не доверяет тебе, который не желает пускать тебя в свою жизнь. Поэтому Белль ушла, как бы это ни было трудно.

Однако Румпельштильцхен снова удивил ее. Он все-таки нашел в себе силы открыться. Рассказать хотя бы что-то. Приоткрыть занавес над частью своей жизни. И он снова подарил ей библиотеку.

Когда он уходил, Белль чувствовала, что ее сердце разрывается. В этот миг она четко осознала, что он никогда не сделает первый шаг, потому что по-прежнему не верит, что его можно любить. Поэтому в который раз она сама сделала этот шаг.

Белль тяжело вздохнула и, сдавшись, встала, подойдя к окну. Ночной Сторибрук выглядел уютным и спокойным. Казалось, здесь никогда не может произойти ничего страшного и даже просто неприятного. Однако это было обманчивое впечатление. Взгляд немедленно зацепился за вывеску над магазином Румпельштильцхена. Белль прижалась лбом к стеклу, сердце постепенно наполнилось надеждой. Они смогут начать все сначала и исправить свои ошибки.

* * *

АУ версия

— Скажи честно: зачем тебе магия? — Белль посмотрела Румпельштильцхену прямо в глаза, пытаясь достучаться до него.

Но он вновь ушел от ответа:

— Я говорил: магия — это власть.

— Румпель! — Белль сердито нахмурилась. — Почему ты мне не доверяешь?

Он открыл было рот, собираясь что-то сказать — наверняка, очередную отговорку, — но почему-то замолчал. Отвернувшись, он долго смотрел в окно. Белль терпеливо ждала, боясь спугнуть, всем своим существом понимая, насколько хрупок этот момент, насколько он может развернуть в ту или иную сторону их отношения.

И вот Румпельштильцхен медленно повернул голову, посмотрев на Белль со смесью страха, надежды и еще чего-то неопределимого.

— Помнишь, ты спрашивала меня о сыне?

Она напряженно кивнула, вся превратившись в слух. Он так редко чем-то делился с ней, и подобные моменты были на вес золота.

— Магия нужна мне, чтобы найти его. Бэй когда-то провалился сквозь портал…

— В этот мир, — неожиданно для самой себя закончила Белль — многое внезапно стало понятным.

Румпельштильцхен кивнул.

— Я собирался отправиться на поиски, когда Проклятие падет. Но теперь всякий, кто пересекает границу города, теряет память, — немного помолчав, он заключил: — Именно этим я и занимался в подвале: искал способ покинуть Сторибрук, сохранив свою личность.

Белль приблизилась и взяла его ладони в свои, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Неужели они, наконец, сдвинулись с мертвой точки и он начал ей доверять?

— Спасибо, что рассказал, — тихо произнесла она. — Я никогда не предам твое доверие, знаешь?

Румпельштильцхен кивнул — его глаза тоже подозрительно блестели, и Белль, подавив всхлип, крепко обняла его.

— Ты обязательно найдешь сына.

Румпельштильцхен, не ответив, зарылся лицом в ее волосы. Белль чувствовала, как он расслабляется в ее объятиях, словно осознав, что поступил верно, внезапно поверил в нее, в них. И от этого стало так светло и легко на сердце, будто выросли крылья.

* * *

— И все-таки, кто такая Кора?

Вопрос Белль застал Румпельштильцхена врасплох. После испорченного Региной свидания в кафе они решили немного погулять возле моря: по крайней мере, здесь их точно никто не побеспокоит. Следовало бы догадаться, что Белль так просто не забудет тот разговор.

Румпельштильцхен некоторое время колебался — рассказывать про Кору совершенно не хотелось. А с другой стороны, если он опять замкнется в себе, Белль может опять обидеться. Ссориться же с ней, после того как с таким трудом добился примирения... Они постоянно словно ходили по лезвию бритвы, и Румпельштильцхен до дрожи боялся сделать неверный шаг и потерять ее.

Так что, взвесив все за и против, он решил ответить:

— Мать Регины. И моя ученица. Она опасна, коварна и жестока. Достаточно сказать, что, когда ей не понравился возлюбленный Регины, она просто убила его. На глазах у дочери.

Белль пораженно посмотрела на него, расширившимися глазами, в которых читался немой вопрос: разве такое возможно? Румпельштильцхен невесело усмехнулся и кивнул. С Корой и не такое возможно.

— И что ей надо в Сторибруке? — спросила Белль деловитым тоном.

Явно уже начала продумывать, как справиться с новыми обстоятельствами. Улыбка Румпельштильцхена стала гораздо веселее. Его храбрая девочка — никогда не опускает руки.

— Понятия не имею, — пожал он плечами. — Но уверен, что ничего хорошего. И надо сделать все, чтобы она сюда не попала.

Белль кивнула, сжав его руку.

— Значит, сделаем, — решительно заявила она и тут же резко сменила тему: — Ты обещал сводить меня в какое-то интересное место, помнишь?

На ее губах играла озорная улыбка, и он просто не мог удержаться, чтобы не притянуть ее к себе и поцеловать.

— Помню.

* * *

День выдался до невозможности тихий. Жители Сторибрука в общем-то никогда особо библиотеку не посещали, но в этот раз не было совсем никого. Ни одного человечка. Однако Белль не скучала — разве можно скучать, когда тебя окружает столько книг? Она даже и не заметила, как наступил вечер, когда ее отвлек от чтения звук шагов и стук трости. Белль улыбнулась и встала навстречу Румпельштильцхену.

— Не пора ли закрываться? — спросил он, обнимая ее.

— Смотря по обстоятельствам, — весело ответила она, легко поцеловав его.

Румпельштильцхен приподнял бровь, одарив ее заинтригованным взглядом.

— Каким именно?

— Хм… — Белль сделала вид, что задумалась. — Например, если у меня появится достойная замена уютному вечеру в компании книги…

— Боюсь, моя компания не настолько хороша, — с деланным беспокойством протянул Румпельштильцхен, принимая игру, — но все же осмелюсь предложить. Говорят, прогулки при свете фонарей ужасно романтичны.

— Правда? — Белль состроила удивленную физиономию. — Тогда мы просто обязаны это проверить.

Румпельштильцхен с довольной усмешкой склонился к ней, чтобы поцеловать, и Белль с готовностью подалась навстречу. Каждый поцелуй с ним был словно в первый раз — восторг и полет.

Некоторое время спустя Белль с сожалением отстранилась, чувствуя, что если они продолжат в этом духе, то никуда сегодня не пойдут. А ей все-таки хотелось погулять по вечернему Сторибруку, освещенному фонарями. Если у Румпельштильцхена и были иные желания, возражать он не стал.

* * *

Белль подумывала о том, чтобы пойти помириться с отцом. Она все еще злилась на него, но понимала причины его поступка, хоть и не одобряла. В конце концов, он был ее семьей. Он любил ее и заботился о ней, как умел.

Долго колебаться не пришлось. Отец сам появился в библиотеке. Белль только-только открыла ее, перед этим зайдя к Румпельштильцхену в лавку. А потом они долго прощались, стоя на пороге и перемежая слова поцелуями. Такие утренние встречи стали уже традицией, и Белль, прежде любившая поспать, теперь ждала утро с нетерпеливым предвкушением.

Весело напевая, она разбирала книги, время от времени выглядывая в окно, из которого был прекрасно виден магазин. Отец вошел, нерешительно замявшись на пороге, и прочистил горло.

Белль повернулась к нему и замерла, не зная, что сказать. И поэтому решила начать с самого простого:

— Здравствуй, папа.

Он кивнул и тут же выпалил, будто боясь передумать:

— Белль, милая, прости меня. Я знаю, что дурно поступил, но я так боялся, что ты погубишь свою жизнь. Мне казалось, все средства хороши, чтобы оградить тебя от этого чудовища.

Белль нахмурилась:

— Румпель не чудовище, папа.

— Да? — отец вскинулся, сразу становясь решительнее. — А ты знаешь, что он избил меня до полусмерти — еще до того, как было снято Проклятие?

Белль вздрогнула — будто повеяло откуда-то ледяным ветром.

— Это правда? — на всякий случай спросила она — если отец не погнушался лишить ее памяти, чтобы разлучить с Румпельштильцхеном, мог и солгать.

— Правда, — отец посмотрел ей прямо в глаза, и Белль почувствовала: он не лжет.

Отвернувшись, она невидящим взглядом смотрела на книжные полки. Что же случилось? Что заставило Румпельштильцхена так поступить? Вопреки расхожему мнению, она прекрасно знала, что он никогда не прибегал к насилию просто так, ради удовольствия. Для этого у него должны быть причины. Насколько обоснованные — другой вопрос.

— Белль? — отец робко, с надеждой попытался заглянуть ей в глаза, когда она повернулась к нему.

— Я прощаю тебя, папа, — мягко произнесла она. — Но больше никогда не пытайся решать за меня, как мне жить.

Он быстро закивал и шагнул, чтобы обнять ее, но Белль отступила.

— А сейчас оставь меня, пожалуйста. Мне надо подумать.

Отец хотел что-то сказать, но передумал и покорно ушел. А Белль достала свой телефон и отправила сообщение: «Надо поговорить. Срочно».

Ответ пришел немедленно: «Приходи в лавку».

Белль глубоко вздохнула, набираясь храбрости для предстоящего разговора, и решительно вышла из библиотеки.

Привычно уютно звякнул колокольчик над дверью магазина, прозвучав диссонансом с внутренним напряжением и душевным смятением Белль. Румпельштильцхен встретил ее обеспокоенным взглядом.

— Что случилось?

Он стоял за прилавком, опираясь на столешницу, но при ее появлении взял трость и вышел навстречу. Белль вытянула руку, не давая ему приблизиться, и Румпельштильцхен замер — в его глазах вспыхнули недоумение и страх.

— Белль?

— Это правда, что ты избил моего отца? — прямо спросила она.

Теперь в его глазах появилось обреченное понимание. Секунду помолчав, он тихо произнес, опустив взгляд:

— Да.

— Почему?

Он молчал, упрямо глядя в пол, и в его застывшем лице Белль ясно прочитала то, что он думал: «Ты все равно сейчас уйдешь, так что давай обойдемся без лишних объяснений».

— Румпель, — твердо произнесла она, — посмотри на меня.

Он медленно поднял голову.

— Я никуда не собираюсь уходить, — продолжила она и по изумлению, мелькнувшему в его глазах, поняла, что была права. — Просто объясни мне, что случилось.

Он тяжело вздохнул, снова отвел взгляд, на этот раз уставившись на полки с товаром.

— Он обокрал меня. Украл нашу чашку. Уверен, Регина подговорила его, иначе откуда бы ему знать…

— И? — подтолкнула его Белль.

— И тогда я думал, что он виноват в твоей смерти.

Белль вздохнула. Теперь картина предстала перед ней во всей полноте. Это не значит, что она одобряла избиение ее отца, но она понимала ярость и боль Румпельштильцхена. Она шагнула вперед и положила ладони ему на плечи.

— Я понимаю, Румпель, — мягко произнесла она, пытаясь поймать его взгляд. — Ты поступил нехорошо, но я понимаю тебя и не злюсь. Что было, то прошло.

Он, наконец, повернулся к ней, и на его лице было написано такое изумление, что Белль чуть не расплакалась. Вместо этого она крепко обняла его, уткнувшись носом в шею. И когда он обнял ее в ответ — сначала робко и неуверенно, а потом изо всех сил прижав ее к себе, — Белль тихонько выдохнула. Она научит его верить, что он тоже достоин счастья.

* * *

Возвращаясь из порта, некоторое время они шли молча, пока Белль не решилась задать беспокоивший ее вопрос:

— Румпель, что случилось с Милой?

Он бросил на нее быстрый взгляд, тут же отвернувшись.

— По-моему, мы уже говорили на эту тему.

Белль слегка нахмурилась:

— Да, но это было до того, как Крюк кое-что мне рассказал. И я хочу услышать твою версию.

Румпельштильцхен молчал так долго, что Белль начала думать, что он не ответит. Но он вдруг заговорил — тихо, медленно, старательно подбирая слова, он рассказывал историю, случившуюся сотни лет назад. Когда он замолчал, Белль некоторое время обдумывала услышанное. Не то чтобы она одобряла Румпельштильцхена (совсем нет), но Крюк не был до конца честен с ней в том, что касалось его роли в этой истории. Да и Мила была далеко не столь невинной жертвой, как он пытался представить.

Совершенное Румпельштильцхеном убийство — не просто жены, матери его сына — было, конечно, ужасно. Но Белль пришла к выводу, что и Крюк нес ответственность за ее смерть, как бы он ни пытался свалить всю вину на соперника.

Все так же молча они дошли до магазина, где, остановившись возле дверей, Румпельштильцхен, наконец, прямо посмотрел на Белль. И она задохнулась от тоски и безнадежности в его взгляде. Внезапно она поняла: он ждет, что она сейчас бросит его, не захочет больше видеть. Каждый раз, когда он смотрел на нее с таким выражением — будто спрашивал себя, почему она еще рядом и каждую секунду ждал, что это закончится, — разбивал ей сердце.

Чувствуя, как глаза наполняются слезами, Белль порывисто обняла Румпельштильцхена, прошептав ему в шею:

— Я люблю тебя, этого ничто не изменит. Но я рада, что ты стал откровеннее со мной.

Несколько секунд он не дышал, точно не в силах поверить в происходящее, а потом так крепко стиснул ее в объятиях, что стало больно. Белль улыбнулась, прижавшись щекой к его плечу. Крюк больше ничего им не сделает. Румпельштильцхен найдет Бейлфайра, и все у них будет хорошо.