Поворот не туда (гет)

В очередной — третий по счёту — раз пересмотрев лежавшие перед ней документы, Гермиона слегка нахмурилась.

— Не понимаю, — пробормотала она, обращаясь к статуэтке дракона, служившей ей в качестве пресс-папье, — ну хоть убей — не понимаю. Какого дьявола ему здесь понадобилось?

“Должность штатного зельевара”, — ехидно напомнил ей внутренний голос, на что Гермиона фыркнула. Откинувшись на спинку кресла, она закрыла покрасневшие от недосыпа глаза и погрузилась в размышления.

Зельевар им необходим как воздух — это аксиома, не требующая доказательств, — но вот кандидатура претендента... “Единственного претендента”, — вновь отозвался внутренний голос, и Гермиона не слишком любезно попросила его заткнуться.

Так вот, кандидатура не вызывала к себе доверия и даже более того: внушала серьёзные опасения. Слишком уж хорошо, чтобы быть правдой. Один из лучших студентов их выпуска, чья дипломная работа по фармакологии в свое время произвела настоящий фурор, блестящий зельевар, которого наперебой приглашали к себе ведущие магические университеты мира...

— Так что же ему всё-таки понадобилось? — повторила Гермиона вслух.

Этот вопрос не давал ей покоя с тех самых пор, как на её столе оказалось проклятое заявление, — и уже совсем скоро ей предстояло это выяснить.

До начала собеседования оставалось минут двадцать, и Гермиона, чтобы разогнать сковавшую тело дремоту, решила прогуляться до кафетерия и выпить чашку кофе.

— Мэнди, — обратилась она к секретарше, закрывая дверь кабинета, — я поднимусь в кафетерий. Если наш посетитель появится раньше, пусть подождет в приёмной. Я недолго.

Девушка дежурно улыбнулась:

— Да, миссис Уизли.

Завтракать Гермионе не хотелось. Прихватив из кафетерия бумажный стаканчик с латте и посыпанную сахарной пудрой булочку, она вышла на недавно открытую летнюю террасу и, заняв один из дальних столиков, с наслаждением подставила лицо скупому апрельскому солнцу.

Несмотря на то, что день выдался ясным, на улице было прохладно и ветрено, поэтому очень скоро Гермиона, одетая лишь в тонкую форменную мантию, продрогла до костей. Палочка, как назло, осталась в кабинете, а сама она слишком устала, чтобы наколдовать простенькие Согревающие чары невербально. Чертыхнувшись вполголоса, она обхватила ладонями стаканчик с латте и сделала первый обжигающий глоток...

— Ну здравствуй, Гермиона, — негромкий голос раздался практически над самым ухом, и Гермиона от неожиданности едва не поперхнулась. Она вскинула голову, пытаясь рассмотреть говорившего, но в этот момент ветер, словно бы в насмешку, швырнул ей в лицо пряди волос, выбившиеся из небрежно скрученного узла, тем самым заставив её задохнуться.

— Здравствуйте, мистер Нотт, — ответила она, наконец-то совладав с непослушными локонами. Окрасивший щёки румянец смущения разозлил её даже больше, чем бесцеремонное вторжение в личное пространство. — Вы... — “...напугали меня”, чуть было не сказала она, но вместо этого довольно холодно произнесла: — Простите, но я не ждала вас так рано. Вы можете пройти в приёмную и...

Не спрашивая её разрешения, Теодор Нотт уселся напротив и, вытащив из рукава мантии палочку, наложил на неё Согревающие чары.

— Благодарю вас, мистер Нотт, — процедила Гермиона сквозь зубы, но потом, спохватившись, что её тон был далёк от вежливого, уже более миролюбиво добавила: — Представляете, забыла палочку в кабинете...

Нотт усмехнулся и легонько кивнул, принимая её объяснение как должное. Гермиона вконец смутилась и схватила злополучный стаканчик, едва не расплескав на себя содержимое.

— Можешь спокойно завтракать, Гермиона, я подожду, — проговорил Нотт, пододвигая к ней булочку.

Гермиона? Интересно, с каких это пор они с Ноттом перешли на “ты”?

— Я что-то пропустила, мистер Нотт? — спросила Гермиона с сарказмом.

Нотт отлично понял подоплеку её выпада.

— Предпочитаешь, чтобы я называл тебя Грейнджер? — ответил он вопросом на вопрос, явно наслаждаясь ее возмущением.

— Миссис Уизли, если вас не затруднит. Я...

Нотт пожал плечами.

— Прости, но после стольких лет... Как-то не вяжется с тобой эта фамилия, Гермиона. Да и ты могла бы...

Гермиона резко отодвинула стул.

— ...называть меня Тео.

— Пойдём, Нотт, — бросила она через плечо. — Не знаю, какую игру ты затеял, но мне она уже не нравится.

Ухмыльнувшись, Нотт встал и, отщипнув от булочки сладкую верхушку, направился вслед за Гермионой.

Спускаясь по лестнице, Гермиона пыталась собраться с разбежавшимися мыслями, однако получалось у неё из рук вон плохо. Теодор Нотт всегда казался ей странным. Книгой, знакомой с детства, но написанной на незнакомом ей языке. С одной стороны — высокомерный сноб, слизеринец до мозга костей, с родословной, насчитывающей как минимум пятнадцать поколений чистокровных предков, а с другой... В отличие от того же Малфоя, Нотт никогда не задевал ни её, ни других магглорожденных, предпочитая не влезать в межфакультетские разборки. Во время войны он был одним из тех немногих слизеринцев, которые ухитрились не принять Метку, — и это невзирая на то, что его папаша был одним из самых ярых сторонников Волдеморта! — благодаря чему смог сохранить репутацию и, что немаловажно, семейное состояние. В медицинском они с Ноттом учились на параллельных курсах и практически не пересекались. Кстати говоря, университет он окончил с отличием... На этом познания Гермионы в биографии бывшего однокурсника исчерпывались. Долговязый молчаливый юноша, каким он запомнился ей по школе, по прошествии десяти лет превратился в высокого широкоплечего мужчину с внимательным взглядом и тихим, спокойным голосом.

Откровенно говоря, Теодор Нотт пугал Гермиону до дрожи.

* * *

Следуя за Гермионой, Тео прислушался к дробному перестуку каблучков её лакированных сапожек и невольно улыбнулся: даже такому бесчувственному чурбану, каким его привыкли считать окружающие, было понятно, что маленькая мисс — миссис, напомнил он себе, — Невыносимая Всезнайка буквально кипит от переполняющего её раздражения.

“Словно позабытый на плите чайник”, — пришло на ум нелепое сравнение. Тео хмыкнул, за что немедленно удостоился исполненного подозрения взгляда.

Зайдя в приёмную, Тео поздоровался с Мэнди и даже успел перекинуться с ней парой слов, пока Гермиона отпирала дверь кабинета.

— Входите, мистер Нотт.

От сквозившего в приглашении официоза — да и к тому же приправленного изрядной долей яда, — Тео передёрнуло. Он притворно вздохнул и, поймав сочувствующий и вместе с тем лукавый взгляд Мэнди, подмигнул ей и вошёл внутрь.

Оказавшись в кабинете, Гермиона первым делом схватила палочку и нервным движением раздвинула шторы, разогнав царивший в нем уютный полумрак, села за стол и кивком указала Тео на кресло для посетителей.

— А теперь скажи мне, — голос Гермионы прозвучал глухо и безразлично, словно она из последних сил боролась с охватившей её усталостью, — на кой чёрт тебе сдалась эта должность? В заявлении ты написал, что — цитирую — “мечтаешь приносить пользу магическому сообществу...” К чему весь этот высокопарный бред?

Тео иронично вздёрнул бровь.

— Ты не веришь в мои благие намерения?

— Уж прости, — ответила Гермиона в тон. — Благими намерениями, как известно...

— Тебе нужен зельевар, — он не спрашивал, а констатировал факт.

— Допустим, не мне, а больнице. Ну и что?

— Перед тобой сидит дипломированный зельевар с дюжиной научных степеней, — произнес Тео самым своим приветливым тоном, хотя вопросы Гермионы показались ему довольно... странными. — Этого мало?

— Отчего же. Я даже могу перечислить все те клиники и университеты, где тебя приняли бы с распростёртыми объятиями и не задавали бы лишних вопросов. Мне интересно, почему ты хочешь попасть именно к нам.

— Достойный заработок?

Гермиона фыркнула.

— Придумай кое-что получше.

— Дружный коллектив?

— Снова мимо.

— Чуткое и готовое пойти навстречу руководство?.. Хотя нет, едва ли. А может, — тут он в упор посмотрел на Гермиону, отчего та смутилась и первой отвела взгляд, — может, потому, что вы вот уже месяц никого не можете найти на эту должность и очень скоро ситуация станет критической, — если уже не стала? Сколько ещё вы продержитесь на запасах?

— Нисколько, потому что мы на нуле. И я буду полной дурой, если откажу тебе, но... Зачем тебе это?

Тео пожал плечами, внутренне удивившись, что простой вопрос, произнесенный чуть слышным шёпотом, отчего-то пробрал его до мурашек.

Задумчиво перекладывая лежащие перед ней пергаменты, Гермиона продолжила:

— Зарплаты мизерные, коллектив... нет его, есть группа индивидуумов, занятых общим делом, а что до руководства... — она невесело усмехнулась, — руководство сидит перед тобой в лице одного из заместителей, пока его глава нежит свою жирную тушу на Бали.

— Кто сейчас занимается зельями? — спросил Тео, чувствуя прилив необъяснимой жалости к этой маленькой взъерошенной ведьме и уже догадываясь, что ответ его не удивит.

— Я.

— В свободное от руководства время? — поддразнил он.

Гермиона вздохнула.

— Что-то в этом роде.

— И как?

— Пока справляюсь.

— Заметно.

— Безумно содержательный диалог, ты не находишь?

— Нахожу.

Впервые за время их разговора Гермиона улыбнулась по-настоящему.

— Ты извини, что я так на тебя набросилась. С поставками бардак, не сплю третьи сутки, дочка уже забыла, как я выгляжу, Рон ворчит... Короче, полный набор, а тут еще ты... Пойми меня правильно.

— Понимаю, — Тео позволил себе улыбнуться в ответ, хотя его настроение было далеко не радужным. — Должности мне не видать как своих ушей. Что ж, благодарю, что уделила мне время, Гермиона. Не смею тебя больше отвлекать.

Гермиона снова вздохнула и пододвинула к себе папку, в которой — Тео слегка прищурился, чтобы разглядеть содержимое, — лежали его документы. Взмахнув палочкой, она сняла копии с дипломов, а оригиналы вернула ему, присовокупив к ним анкету.

— Ты неправильно меня понял. Само собой, я тебя беру. Испытательный срок три месяца, но я сокращу его до шести недель. Только... предупреди меня заранее, когда захочешь отсюда сбежать, чтобы я успела подыскать тебе замену, ладно?

— Я не собираюсь отсюда сбегать, — ответил Тео мягко, но Гермиона, казалось, его не услышала.

— Анкету можешь заполнить дома и оставить её у Мэнди, если меня вдруг не будет на месте. Бейдж тоже у неё заберешь, а допуск в лабораторию я открою тебе уже сегодня. Составишь... — она с трудом подавила зевок, — перечень необходимых ингредиентов — хотя бы на первое время. У тебя есть лицензия на приготовление зелий из красного списка?

Тео кивнул, и Гермиона обрадовалась так искренне, словно он преподнёс ей бог весть какой желанный подарок.

— Ты мой спаситель, Тео. Ума не приложу, что бы я делала, если бы ты не появился...

Интересно, сама Гермиона хоть заметила, что только что назвала его по имени?

— Все настолько плохо? — спросил Тео.

— Даже хуже, чем ты думаешь... Вот, прочти и подпиши, — с этими словами Гермиона протянула ему свиток. — Стандартный магический контракт сроком на один год, с возможностью продления по обоюдному согласию сторон. Ты точно не передумал?

Вместо ответа Тео поставил на контракте размашистую подпись и передал его Гермионе, которая также расписалась и скрепила подписи большой восковой печатью.

— Поздравляю вас, мистер Нотт. Вы приняты на работу в качестве штатного зельевара больницы имени Святого Мунго.

— Благодарю вас, миссис Уизли, за оказанную мне честь и доверие. Обещаю, что не подведу вас.

Гермиона рассмеялась.

— Мерлин, сколько пафоса!.. Можно просто Гермиона.

— Очень приятно, Гермиона, я Тео.

— Взаимно... Тео.

Дубликат контракта вместе с другими бумагами отправился в сейф, после чего Гермиона заметно повеселела.

— Не буду больше тебя задерживать, — сказала она, возвращаясь к прежнему деловому тону, хотя всё в ней — бледные щёки, бескровные губы и темные круги под глазами — буквально кричало о смертельной усталости. — Извини, что не предлагаю кофе, но Мэнди, между нами, готовит его хуже некуда, да и мне надо работать...

Тео усмехнулся.

— Ничего страшного. Иди лучше домой и выспись как следует. Все равно от твоего сонного руководства не будет никакого толку.

— Я бы с радостью, но зелья... — еще один зевок, — в лаборатории... закончить.

— Тебе настолько не терпится избавиться от парочки-другой пациентов? — Гермиона хихикнула. — Отправляйся домой, я сам разберусь.

— Я... Спасибо тебе, Тео. Мэнди тебя проводит и... Ой, там еще костерост должен был настояться, его надо...

— Не волнуйся, все будет в порядке.

Уже взявшись за ручку двери, Тео обернулся и, встретившись с Гермионой взглядом, тихо произнёс:

— Увидимся завтра.

Гермиона кивнула.

* * *

Засыпая практически на ходу, Гермиона добрела до служебного камина и, бросив горсть летучего пороха, шагнула в изумрудно-зеленые языки пламени. Дома она споткнулась о каминную решётку — и если бы не муж, собиравший разбросанные игрушки в непривычно-тихой гостиной их уютного домика, — наверняка разбила бы себе голову. Подхватив Гермиону на руки, Рон отнес её в спальню, уложил на кровать и укутал пледом.

— Где... — от усталости Гермиона еле ворочала языком, — малышка?

— У мамы. Я подумал, что когда ты наконец-то появишься дома, тебе надо будет отдохнуть.

— Прости, милый, — она улыбнулась — сонно и чуть виновато. — Я знаю, что в последнее время была невыносимой, но скоро всё изменится, обещаю. Мы наконец-то нашли зельевара, так что теперь я буду появляться дома куда чаще...

— Свежо предание, но верится с трудом, — фыркнул Рон, целуя её в кончик носа. — Спи... Кстати, кто он?

— Нотт, — прошептала Гермиона на выдохе. — Тео Нотт.

Услышав имя, Рон изумлённо вскинул брови.

* * *

Тео вошёл в идеально убранную лабораторию. Отпустив Мэнди, он прошёлся вдоль длинных стеллажей, заставленных всевозможными баночками, бутылочками и пузырьками, расписался в журнале и приступил к инспекции. Минут через сорок он набросал приблизительный список необходимых ингредиентов, прикинул их стоимость и, удовлетворенно кивнув, перешёл к изучению оставленных Гермионой заметок.

Работы было много — до утра бы разобраться, — однако Тео это не пугало. Его взгляд равнодушно скользил по листам, исписанным чётким уверенным почерком бывшей отличницы, но мысли витали где-то далеко.

”Шесть недель, — подумал он. — Что ж, время терпит”. 

Согласно моей теории, зелья делятся на четыре типа:

* зелёный список — разрешённые;

* жёлтый список — условно разрешённые;

* красный список — условно запрещённые;

* чёрный список — запрещённые.

Гермионе хватило одного взгляда на составленный Ноттом список, чтобы понять: дела обстоят даже хуже, чем она предполагала. Намного хуже. Настолько плохо, что впору удавиться, не дожидаясь возвращения Сметвика. Или уволиться.

Покусывая кончик пера, она уставилась на цифру, для наглядности обведённую ярко-красными чернилами.

— Мы не можем себе этого позволить, — пробормотала она наконец. — Покупка одних ингредиентов обойдется в сумму, равную трети квартального бюджета, не говоря уже обо всем остальном... Перчатки из драконьей кожи стоимостью семьдесят галлеонов?! Чем же тебе старые не угодили, позволь спросить? Не понравился цвет?..

Вместо ответа Нотт демонстративно пожал плечами: похоже, что её сарказм не произвел на него должного впечатления. Чёртов... Гермиона проглотила непечатное слово, уже готовое сорваться с языка, и вернулась к списку.

— Пятьдесят флаконов из горного хрусталя... три галлеона каждый? — на этом пункте она недоверчиво усмехнулась. — Набор колб за сто сорок галлеонов, универсальный котёл, а также специальная тренога к нему... Сколько?!

— Двести двадцать, — любезно подсказал ей Тео, и Гермиона почувствовала, что буквально задыхается от злости.

— Ты в своем уме?! — взвилась она. — Да ты хоть понимаешь...

— Понимаю. И если ты всё же выслушаешь меня вместо того, чтобы орать...

— Я не ору.

— Ну хорошо, не орёшь, — Нотт прищурился — и теперь его синие глаза смотрели на неё с... насмешкой? участием?.. нечитаемым выражением. — А как, по-твоему, это называется?

— Вспышкой праведного гнева. Мы не можем себе этого позволить. Всё, точка.

— Можем.

— Разве что заложив наши души гоблинам. Да и то, боюсь, вырученных денег не хватит.

— Гермиона, послушай…

— Нет, нет и ещё раз нет. На часть ингредиентов мы ещё как-то наскребём, а вот остальное…

— Гермиона.

— …как тебе вообще в голову…

— Грейнджер, будь любезна, замолчи.

Гермиона удивлённо моргнула.

— Что?

— Сегодня я угробил готовое зелье Ясной памяти и едва не лишился пальцев на руке, — сообщил Нотт нарочито-скучающим тоном, который, впрочем, не смог её обмануть: спокойствие Тео было напускным. — А всё потому, что у меня взорвался прохудившийся до невозможности котёл.

Только теперь Гермиона заметила, что его левая рука упрятана в заживляющую перчатку. Чёрт.

— Тео, мне жаль, что… — сказала она, стараясь подавить нарастающее раздражение.

— Чего тебе жаль, Грейнджер? — в его голосе прозвучала неприкрытая насмешка. — Моих пальцев или испорченного зелья?

После этих слов шевельнувшееся в душе Гермионы сочувствие моментально испарилось.

— Зелья, разумеется, потому что с рукой у тебя всё нормально, как я погляжу! И прекрати называть меня Грейнджер!

— Как скажете, миссис Уизли.

Вчерашнее решение взять на работу бывшего слизеринца — бывшего?! не смешите! — казалось теперь дурацкой, ничем не мотивированной блажью. Может, уволить его к драклам? Справлялась же она как-то все эти месяцы?

"Как-то — ключевое слово, — шепнул Гермионе внутренний голос. — Ты ведь знаешь, что без Нотта тебе не обойтись. Зелья из красного списка, помнишь?.."

Больше всего на свете ей хотелось швырнуть проклятый пергамент в мусорную корзину и увидеть, как спокойное, чуточку надменное и до неприличия красивое лицо Теодора Нотта искажают гнев, злость, непонимание... Увидеть что угодно, кроме этой идеально подогнанной маски насмешливого участия. А потом, упиваясь каждой секундой своего триумфа, выставить его за дверь.

Картинка была настолько яркой, что Гермиона, дабы не поддаться соблазну, скрестила руки на груди и холодно поинтересовалась:

— Ну и чего ты хочешь от меня?

— Во-первых — понимания. Я не смогу работать, если у меня не будет приемлемо оборудованной лаборатории.

— Считай, что моё понимание у тебя имеется. Дальше что?

— Во-вторых... Только не перебивай меня, ладно? — потребовал Нотт, хотя Гермиона и не думала его перебивать. — Деньги для меня не проблема, поэтому я готов оплатить заказ котла и всего необходимого из собственного кармана. Как это ни странно, мне моё здоровье куда дороже пары-тройки сотен галлеонов, — добавил он с иронией. — Сегодня я сделаю анонимное пожертвование, а ты проследишь, чтобы оно ушло на покупку нужных мне вещей, а не осело в чьих-нибудь бездонных карманах... Есть возражения?

Мысль, что скоро у них будет приемлемо оборудованная лаборатория, а Мунго это не будет стоить ни кната, приятно грела душу, и Гермиона покачала головой. О том, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, она старалась не думать.

— В-третьих, нам необходимо в кратчайшие сроки пересмотреть списки всех наших поставщиков.

— Это ещё зачем? — Гермиона недоумённо нахмурилась.

— Затем, что вас, миссис Уизли, — нарочито вежливое обращение Нотта показалось ей хорошо завуалированным оскорблением, — безбожно обманывают, продавая товар по завышенным ценам. А чтобы не быть голословным, — он протянул ей ещё один лист пергамента, — я подготовил вот это. Сравни на досуге рыночные цены и те, что предлагают вам Фросты и Кастерс.

Словно в дурном сне, Гермиона ощутила, как у неё немеют кончики пальцев: Нотт назвал именно тех поставщиков, через которых проходила львиная доля их заказов.

— Как же так? — прошептала она. — Мы работаем с ними много лет…

— Ровно столько, сколько Сметвик занимает руководящую должность, — закончил Нотт безжалостно. — Мерлина ради, Грейнджер, неужели я должен объяснять тебе значение слов “коррупция” и "откат"?

Каким-то шестым чувством она поняла: Тео не лжёт. Поняла, быть может, потому, что и ей приходило в голову нечто подобное? То, во что не хотелось верить и чего не хотелось замечать…

— Сколько мы переплачиваем? — спросила она глухо.

— От пяти до тридцати процентов от стоимости — и это только по предварительным подсчётам. Чтобы сказать точнее, мне надо просмотреть расходные книги — хотя бы за последние полгода.

Гермиона мысленно ахнула. Столько лет… столько лет она крутится как белка в колесе, делала всё возможное и невозможное, чтобы больница получала сверх необходимого минимума, иногда тайком докладывая свои собственные сбережения — благо, Рон никогда не интересовался размером её зарплаты! — и ради чего?

— Спасибо за помощь, Тео, — сказала Гермиона, тем самым давая понять, что разговор окончен. — Я обязательно с этим разберусь.

— На твоём месте я бы шепнул пару слов кому следует. Например, всемогущему Гарри Поттеру… или, на худой конец, мужу, — произнёс Тео, вставая. — Зря, что ли, они протирают штаны в Аврорате?

— Я разберусь, — повторила она. — А теперь извини, мне надо подумать.

Тео кивнул.

— Да, совсем забыл… — Уже стоя на пороге, он оглянулся, и Гермиона мгновенно напряглась, спрашивая себя, каких ещё неприятностей ей ждать. — Впрочем, это не к спеху.

И, прежде чем она успела его окликнуть, закрыл за собой дверь.

* * *

Представление было разыграно как по нотам.

Нарезая ингредиенты для очередного зелья, Тео ухмыльнулся, не без удовольствия вспомнив реакцию Гермионы на составленную им смету. Он специально выбирал самые дорогие материалы, зная, что она непременно вспылит, и тем легче будет направить разговор в нужное ему русло. Разве стала бы Грейнджер слушать, если бы он сходу вывалил на неё информацию о махинациях Сметвика? Нет, конечно же. В лучшем случае она бы от него отмахнулась, а в худшем… Тео сознавал, что несмотря на победившую прагматичность, желание Гермионы выставить его за дверь никуда не делось. Действовать надо было крайне осторожно.

Доведя зелье до кипения, Тео снял котёл с огня и, сверившись с часами, решил, что до начала следующего этапа варки успеет пообедать. Он поднялся в кафетерий, где заказал унылого вида салат, пару бутербродов с ветчиной, яичницу и кофе. Сгрузив тарелки на поднос, он вышел на террасу и направился прямиком к знакомому столику.

После бессонной ночи спать хотелось неимоверно. Усевшись на лёгкий раскладной стул, Тео вытянул ноги и позволил себе на секунду прикрыть глаза. Затем отхлебнул кофе — вернее, обжигающе-горячей мутноватой жижи, именуемой кофе не иначе как по ошибке, — и отставил стаканчик в сторону. Салат постигла та же участь: едва взглянув на чахлые листики латука, политые непонятного происхождения соусом, Тео брезгливо отодвинул тарелку. Насладиться вполне съедобной на вид яичницей и бутербродами он не успел.

— Извини, что отвлекаю…

— Теперь мы квиты, — пробормотал он чуть слышно.

— Что, прости?

— Ничего. Присоединяйся.

Повинуясь взмаху его палочки, поднос с недоеденным завтраком отправился на соседний столик. Гермиона предсказуемо поморщилась, но промолчала. В руках у неё было два стакана апельсинового сока, один из которых она поставила перед Тео.

— По четвергам кофе здесь лучше не брать, — пояснила она, усаживаясь напротив. — За всё время, что Мари выходит на подмену, она так и не научилась его готовить... А вообще в квартале отсюда есть замечательное бистро, где можно вкусно и недорого перекусить.

— Кто такая Мари? — зачем-то спросил Тео, но Гермиона лишь отмахнулась.

— Неважно. Что там с зельями?

— Пока доделываю начатое. — Он с опаской покосился на ярко-оранжевое содержимое стоящего перед ним стакана, не решаясь отпить первый глоток. — За остальное возьмусь сразу же, как только поступит новая партия ингредиентов.

— Если поступит.

— То есть?..

На вкус сок напоминал лекарство. Скривившись, Тео пришёл к выводу, что кофе был не так уж плох.

— Я тут поразмыслила на досуге, — проговорила Гермиона, рассеянно вертя в пальцах соломинку, — и решила, что не стану обращаться в Аврорат. Скандал с поставщиками нам вовсе ни к чему: это может сказаться на нашей репутации. Хочу предложить Кастерсу и Фростам расторгнуть контракт по обоюдному согласию сторон.

— Думаешь, они на это пойдут?

Гермиона кивнула.

— Они заинтересованы в огласке не больше нашего, так что, полагаю, с их стороны проблем не возникнет.

— А Сметвик?

— Что "Сметвик"?

— Когда он вернётся, то съест тебя с потрохами.

— Подавится... О Сметвике не беспокойся: его, в связи с ухудшением состояния здоровья, с почестями проводят на пенсию. Ну а если он вздумает упираться, — лицо Гермионы приобрело ожесточённое выражение, — я намекну ему, что домик в сельской глуши и тихая старость намного предпочтительнее холодной камеры в Азкабане.

Последняя фраза здорово его развеселила.

— Иными словами, намереваешься его шантажировать?

— Намереваюсь. И мук совести, поверь, испытывать при этом не стану.

— Охотно верю. Вот только... — Тео выдержал паузу, глядя, как Гермиона, допив сок, встаёт, явно собираясь уходить. — Где ты планируешь закупать ингредиенты для зелий?

— Свет клином на этих двоих не сошёлся, так что... Придумаю что-нибудь. Побеспокою старых друзей. Или... — Гермиона как-то странно усмехнулась. — Врагов.

И ушла, подкинув Тео новую пищу для размышлений.

* * *

Гермиона потёрла ноющие виски и снова взяла составленный Ноттом список.

— Привет, Мэнди. Гермиона у себя?

— Да, мистер Поттер, но скоро начинается обход...

— Ничего, я буквально на минутку.

Не утруждая себя стуком, Гарри толкнул дверь кабинета, и Гермиона поднялась ему навстречу.

— Привет.

Закрыв дверь, Гарри шагнул к Гермионе, крепко обнял её и с тревогой заглянул ей в лицо.

— Привет. Случилось что-то?

Гермиона покачала головой.

— Нет. С чего ты взял?

— Ты прислала записку, в которой просила меня прийти как можно скорее. Это из-за Рона?

— Записку? Я не понима… Ох, Мерлин! — Гермиона мысленно хлопнула себя по лбу. Во всей этой кутерьме у неё вылетело из головы, что она отправляла Гарри сову с просьбой о встрече. — Гарри, милый, прости. Я думала, мне понадобится твоя помощь, но уже сама со всем разобралась.

Гарри заметно расслабился.

— Я чёрт знает что себе навоображал, — пробормотал он, утыкаясь носом в её макушку. — Грешным делом решил, что Рон обо всём догадался.

Нехотя высвободившись из объятий Гарри, Гермиона привстала на цыпочки и поцеловала его в уголок рта.

— Рон никогда ни о чём не узнает, так что перестань себя изводить! — прошептала она с горячностью. — Я тебе запрещаю, слышишь?!

— Да, мэм, — Гарри шутливо поклонился, но мелькнувшая на губах улыбка не коснулась его глаз. — Ты в порядке? Выглядишь уставшей.

— Лучше не бывает. Я наконец-то нашла зельевара. А ещё раскрыла вселенский заговор и попутно избавилась от Сметвика… — В дверь постучали, и Гермиона торопливо закончила: — Потом расскажу. Мне пора.

В кабинет заглянула Мэнди.

— Миссис Уизли, тут мистер Нотт интересуется, сможете ли вы уделить ему пару минут.

Гермиона вздохнула и поправила съехавшую набекрень шапочку.

— Пусть зайдёт.

Гарри удивлённо переспросил:

— Нотт? Теодор Нотт?

Она ничего не успела ответить, когда за её спиной раздался прохладный голос:

— Он самый, мистер Поттер. К вашим услугам.

— Взаимно, — буркнул Гарри и после секундного замешательства пожал протянутую руку. — До скорого, — бросил он Гермионе и, не говоря больше ни слова, вышел из кабинета.

— Передавай привет Джинни! — крикнула Гермиона вдогонку, но ответа так и не дождалась.

Повернувшись к Нотту, она смерила его вопросительным взглядом.

— Зашёл сказать, что перечислил необходимую сумму.

— Я получила уведомление из Гринготтса. Сегодня же сделаю заказ.

Нотт кивнул, а затем... Наверное, её всегдашняя выдержка ей изменила, потому что он задал прозвучавший ранее вопрос:

— Ты в порядке?

И хотя на душе у неё скребли кошки, Гермиона одарила его ослепительной улыбкой:

— Лучше не бывает.

* * *

Тео вышел из Мунго около одиннадцати. За те неполные шесть дней, что он успел проработать, больница надоела ему до чёртиков. Он знал, что легко не будет, но чтобы до такой степени…

Укрывшись в ближайшей подворотне, Тео трансфигурировал мантию в маггловскую куртку и с наслаждением застегнул молнию: на улице было довольно прохладно. Чтобы собраться с мыслями, он решил пройтись, хотя моросил дождь, а приятели давным-давно ждали его в пабе, надираясь по случаю удачно провёрнутого дела.

“Удачно? — подумал он. — Ну, это ещё с какой стороны посмотреть”.

Признаться, встреча с Поттером в кабинете Грейнджер в его планы не входила, несмотря на то, что именно он посоветовал ей обратиться за помощью в Аврорат, зная наверняка, что поступит Гермиона с точностью до наоборот. Лишь значительно позже, запершись в лаборатории, он проанализировал и разложил по полочкам увиденное: смущение Грейнджер, недовольство Поттера, его поспешное бегство, тоску в её взгляде… И тогда Тео буквально обожгло: ”Дракл меня задери, да у них роман! У чистоплюя Поттера и высокоморальной до зубовного скрежета Грейнджер!” Открытие поразило его настолько, что ему захотелось срочно набить кому-нибудь морду. Желательно Поттеру. А ещё — раскрыть глаза Уизли. Причём обоим. В конце концов Тео решил, что это не его дело, но завладевшее им мерзкое чувство — смесь удивления и непонятного разочарования — никак не хотело отпускать, и остаток дня он провёл, думая о чём угодно, но только не о работе...

Дождь усилился, и Тео, натянув на голову капюшон, ускорил шаг.

Маггловский паб встретил его взрывом оглушительного хохота: кажется, праздновали чей-то день рождения. Он взял себе пива и направился вглубь зала, где, как он предполагал, разместились его приятели.

При виде Тео в промокшей насквозь маггловской куртке Драко недовольно скривился, тогда как Блейз молча отсалютовал ему бокалом.

— Где тебя носит? — прошипел Драко вместо приветствия. Вопреки предположению Тео, он был абсолютно трезв и зол как чёрт. — Мог бы и предупредить, что задержишься!

Тео бросил куртку на спинку стула.

— Драко, остынь, — сказал он примирительным тоном. — Я не мог прийти раньше, потому что был занят в лаборатории. — Сделав глоток пива, Тео повернулся к Блейзу. — Грейнджер с вами уже связывалась?

Блейз хохотнул.

— Ты хотел сказать — миссис Уизли? О да. Наш Драко до сих пор в шоке, что такая милая крошка торгуется похлеще его папаши… Но, так или иначе, контракт у нас в кармане. Наконец-то мы обставили Фростов и Кастерса — и всё благодаря тебе, Тео. Это надо отметить.

На столе как по волшебству появились бутылка бренди и три стакана, и Блейз разлил выпивку.

— Мы у тебя в долгу, приятель, — произнёс он без тени улыбки. — Если тебе нужна будет любая наша помощь — только скажи.

Тео вытащил из кармана сложенный вчетверо листок.

— Сможете это достать — и мы в расчёте.

Драко с любопытством заглянул Блейзу через плечо и присвистнул.

— Это же чёрный список!

— Условно красный, — возразил Блейз, хотя в его взгляде читалось неподдельное изумление. И, уже обращаясь к Тео, добавил: — Сможем, но не всё сразу: сам понимаешь, излишнее внимание нам ни к чему. И стоить это будет немало.

— Значит, договорились.

Гермиона проснулась в холодном поту. Старый кошмар — давно позабытый и похороненный на задворках подсознания — вновь напомнил о себе, заставив сердце болезненно сжаться. Какое-то время она лежала абсолютно неподвижно и слепо таращилась в расчерченный предутренними тенями потолок, пытаясь справиться с подступающими слезами.

Хотя на часах не было и шести, Гермиона по опыту знала, что не заснёт. Она нашарила под подушкой палочку, затем осторожно, чтобы не разбудить сопящего под боком мужа, выпуталась из тёплого кокона одеяла. Вздрогнула, когда босые ступни коснулись ледяного паркета, и поспешно завернулась в тяжёлый махровый халат. Чтобы окончательно проснуться и прийти в себя, ей нужно было принять душ и позавтракать.

В ванной Гермиона долго рассматривала себя в зеркале. “Видок ещё тот, — подумала она. — Бледная, растрёпанная и виноватая. С таким лицом только в измене и признаваться”. Наложив на дверь Заглушающее, Гермиона открутила кран на полную и встала под упругие, обжигающие кипятком струи. Ей хотелось плакать, но она привычно сжала руки в кулаки и зажмурилась, вспоминая сложнейший рецепт модифицированного ранозаживляющего. Помогло.

Наскоро вытершись и высушив волосы, Гермиона отправилась готовить завтрак. По дороге заглянула в детскую. Обычно малышка Роза вскакивала ни свет ни заря, но сегодня сладко спала, смешно подложив под щёчку крепко стиснутый кулачок. Плюшевый медвежонок в круглых очках — подарок дяди “Айи” — валялся рядом с кроваткой, однако Гермиона не стала его поднимать. Склонившись над спящей дочерью, она хмуро, без улыбки, вгляделась в изученное до последней чёрточки личико, сквозь которое сейчас проступало другое — любимое и до боли знакомое лицо.

В разметавшихся по подушке тёмно-каштановых кудряшках не было даже намёка на обычную рыжину, а ореховые глаза — Гермиона была в этом уверена — приобрели отчётливый изумрудно-зелёный оттенок. Однако проверить свою догадку так ни разу и не осмелилась.

Она задумчиво дотронулась до небольшой серебряной булавки — обычно такую мамы и бабушки цепляют маггловским детишкам от сглаза — и попыталась вспомнить, когда в последний раз обновляла чары на амулете. И не смогла. Со всей этой кутерьмой на работе она напрочь забыла об осторожности.

Гермиона аккуратно отстегнула булавку, положила её на ладонь и накрыла другой. Смежила веки и, сосредоточившись, зашептала заученные когда-то слова. Простейшие маскировочные чары — очень лёгкие, практически неощутимые даже для самого опытного мага, — искусно вплетённые в заклинание обычного поискового амулета. Стоило лишь немного изменить оттенок волос и цвет глаз — и никто не догадается, что на самом деле Роза — не дочь Рона. Люди слепы и очень часто не замечают очевидного.

В случившемся была какая-то горькая ирония: они с Роном долго и безуспешно пытались завести ребёнка, тогда как забеременеть от Гарри у неё получилось с первого раза. Она вспомнила, как пришла к нему после чудовищной ссоры с мужем, едва не окончившейся разводом. Пришла как к другу, нуждаясь в дружеских объятиях, поддержке и утешении. Джинни с годовалым Джеймсом в то время гостила у родителей, и они с Гарри оказались в огромном пустом доме совершенно одни. Они немного выпили и позже Гермиона не могла сказать, кто из них первым потянулся за поцелуем… За которым последовал ещё один, и ещё… И ночь жаркого, безудержного секса, которую она вспоминала до сих пор.

Чувство вины от содеянного — поначалу такое острое, что Гермиона всерьёз намеревалась стереть себе память — со временем притупилось. С мужем они помирились сразу же, как только выяснилось, что она ждёт малыша. Рон буквально носил её на руках, выполнял любой каприз и так радовался предстоящему отцовству, что у неё не хватило духу сознаться в том, что ребёнок не от него. И она почти смогла себя убедить, что у них наконец-то получилось, что та ночь с Гарри совершенно ни при чём… но лишь до того момента, как она взяла новорожденную дочь на руки. Хватило взгляда, и пока толпа радостно галдящих родственников осаждала её палату, Гермиона лихорадочно перебирала варианты. Старинный серебряный крестик — подарок её собственной бабушки, который она почти никогда не снимала, — стал её спасением. Как и освоенные в долгих скитаниях маскировочные чары.

Когда Роза немного подросла и начала активно ползать по всему дому, крестик дополнила булавка-поисковый маячок. Гермиона уже задумывалась, чтобы заменить её на серёжки, но Рон строго-настрого запретил прокалывать дочке уши. “Не раньше, чем Роза пойдёт в школу”, — заявил он, из-за чего они снова повздорили. Однако последнее слово осталось за ним.

А Гарри… Он ни о чём не догадался. Роза родилась, когда его младшему сыну исполнился месяц, и Гермиона не посмела открыть ему правду. Потом они встречались ещё несколько раз — в их редкие совместные выходные, в маггловских отелях, где их никто не мог узнать, — смотрели взятые напрокат фильмы, пили вино, болтая обо всём и ни о чём, и занимались любовью так, словно в целом мире не было никого, кроме них двоих… Да, он никогда не оставит семью и детей, но Гермионе этого и не требовалось. Ей нужно было хотя бы иногда делиться с ним обедом и ерошить украдкой непокорные тёмные вихры, изредка прикасаться и ещё реже целовать упрямо сомкнутые губы… Чего хотелось Гарри, она не знала. Знала одно: когда они были вместе, ему никогда не снились кошмары… Как и ей самой.

Очнувшись от воспоминаний, Гермиона вернула булавку на место, поцеловала дочь и спустилась на кухню.

Пора было готовить завтрак.

* * *

Тео зажмурился, когда солнечный луч, пробравшийся сквозь неплотно задёрнутые шторы, упал ему на лицо.

Вставать не хотелось.

Вчерашняя попойка не прошла для него даром: губы растрескались, язык распух и прилип к нёбу, а в голове шумело так, словно пили они не коллекционный бренди из малфоевских подвалов, а низкопробное пойло старого Аберфорта, вкус которого он не мог забыть ещё со школьных времён.

Где-то рядом хлопнула дверь, а в следующую секунду тяжёлые бархатные шторы с треском разъехались, впуская в комнату невыносимо яркие потоки солнечного света. Следом распахнулось окно.

— Драко, рано же ещё, какого чёрта?! — прохрипел Тео, зарываясь лицом в подушку, однако до отвращения жизнерадостный Малфой не обратил на его протест ни малейшего внимания.

— Завтрак через полчаса, так что, будь добр, приводи себя в порядок и спускайся.

— Лучше Блейза разбуди, он мне кое-что вчера пообещал. — Тео снова закрыл глаза, пытаясь поймать ускользающее сновидение. — Вам, кстати, не пора на работу? Проконтролировать поставки и всё такое?

— Насчёт поставок не волнуйся, заказ уже давным-давно отгружен. Блейзу на работу только к одиннадцати — в отличие от некоторых, — а у меня вообще-то выходной, который я намереваюсь провести с семьёй. Так что давай, шевелись, если не хочешь проспать всё на свете. Тебе ещё зелья сегодня варить из новых ингредиентов и всячески ублажать великую и ужасную Грейнджер, чтобы она позволила тебе покопаться в больничном архиве.

— Иди к дракклам, Малфой!

— Нет, ну а что? Дамочка в самом соку, даром что грязнокровка… Видел, какие у неё ножки?

— Заткнись, иначе я за себя не ручаюсь! — Окончательно проснувшийся Тео запустил в приятеля подушкой, однако та, не долетев до цели каких-то пары футов, шлёпнулась на пол.

Уловив в его голосе угрозу, Драко вмиг прекратил паясничать.

— Вчера, когда ты отключился, мы с Блейзом обсуждали твою… проблему и пришли к выводу, что полтора месяца — слишком долгий срок, за который может случиться всякое. Поэтому оптимальным для тебя вариантом будет соблазнить Грейнджер и таким образом получить доступ в архив.

— Вы оба спятили.

— Да нет же, ты только послушай! Тебе вовсе не обязательно с ней спать. Удели ей внимание, пригласи на обед, поцелуй пару раз… Мне, что ли, тебя учить?! Сделай так, чтобы она ела из твоих рук! Разве влюблённая по уши женщина сможет отказать тебе в маленькой просьбе?

Тео мстительно улыбнулся.

— Не хотелось бы тебя разочаровывать, но с Грейнджер мне ничего не светит. Она спит с Поттером.

От изумления у Малфоя вытянулось лицо.

— Чёрт, такая была идея… — Он запустил пятерню в волосы и бросил взгляд на ухмыляющегося Тео. — Ты уверен?

Тео пожал плечами.

— Не на сто процентов, но... Видел их как-то. Мне показалось, они больше, чем просто друзья.

— Жаль… Слышал новость? — Драко обернулся к вошедшему в комнату Блейзу. — Наш замечательный во всех отношениях план летит к чертям собачьим, потому что Грейнджер спит с Поттером.

Блейз никак на это не отреагировал, и Малфой переспросил:

— Ты слышал, что я сказал? Святая Грейнджер…

— ...спит с Поттером, — закончил за него Блейз. — Я тебя понял, не ори. Это ничего не меняет. — Жестом фокусника он выудил из кармана мантии небольшой хрустальный флакон и бросил его Тео. — Думаю, хватит и пары капель, но я бы добавил четыре — чтоб наверняка.

Тео повертел в руке флакон, на донышке которого плескалась бесцветная жидкость.

— Предлагаешь её отравить и под шумок занять освободившуюся должность?

Блейз рассмеялся.

— Это не яд, а зелье подчинения.

Тео выразительно приподнял брови.

— Да-да, то самое “жидкое Империо”, которого якобы не существует. Экспериментальный образец — и не спрашивай, как он ко мне попал. Через несколько дней — максимум неделю — из Грейнджер можно будет вить верёвки… Это хорошая новость.

— А плохая?

— У зелья куча побочных эффектов: тошнота, сильная головная боль, тремор конечностей, учащённое сердцебиение, временное помрачение сознания… К слову, это тебе только на руку: после всего она мало что будет помнить.

Аккуратно поставив флакон на тумбочку, Тео наклонился, чтобы подобрать валяющуюся на полу одежду.

— Нет, — сказал он, натягивая брюки.

— Зря отказываешься, — вмешался Драко. — Времени у тебя, насколько я понял, почти не осталось…

— Блейз забыл упомянуть о главном. Зелье вызывает неконтролируемое физическое влечение, которое тем сильнее, чем дольше ему сопротивляешься.

Вот теперь Блейз удивился по-настоящему.

— Откуда ты?..

— Оттуда, что я сам его создал и испытал его действие на собственной шкуре. Поэтому — нет.

* * *

— Привет. — Рон неслышно подкрался к ней сзади, обнял за талию и забавно потянул носом. — М-м, мои любимые блинчики… О, и даже какао? В честь чего праздник? Или… — Он деланно нахмурился, изображая бурный мыслительный процесс. — Только не говори мне, что я забыл о какой-нибудь годовщине!

Гермиона выложила последний блинчик на тарелку и с улыбкой покачала головой.

— Просто захотелось тебя побаловать. Подождёшь, пока я сварю кофе?

Рон кивнул, но стоило ей отвернуться к плите, как он тут же стащил блинчик и, обжигаясь, запихнул его в рот. Гермиона усмехнулась и сделала вид, что не заметила пропажи.

— Ты рано встала. Снова плохой сон?

— Да нет, просто не спалось, — ответила она, покривив душой.

Рон знал, что в последние пару лет ей периодически снятся кошмары, и не раз пытался выяснить причину. Гермиона обычно отмалчивалась или говорила, что всё в порядке, а Рон не настаивал. Просто обнимал — вот как сейчас, — грея своим теплом, и она радовалась, что ей достался такой любящий и заботливый муж… А ведь когда-то всерьёз считала, будто эмоциональный диапазон у него — как у чайной ложки.

Выключив плиту, Гермиона налила себе кофе, села напротив и, подперев подбородок ладонью, стала смотреть, как муж с аппетитом уплетает блинчики, поливая их сиропом.

— Спасибо, было очень вкусно, — сказал Рон, когда тарелка опустела. Гермиона поднялась, чтобы налить ему ещё какао, но не успела опомниться, как оказалась в кольце крепких мужских объятий.

— Рон, что ты делаешь?! — задохнулась она, осознав, что упирается бедром в его возбуждённый член.

— А как же десерт? — мурлыкнул Рон ей на ухо, и Гермиона почувствовала, как к щекам приливает краска.

— Рон… Мне пора... собираться… Скоро... придёт… няня... — Слабые протесты заглушил прижавшийся к её губам жаркий, голодный, ищущий рот.

Нетерпеливым движением Рон распахнул её халат, оголяя такое желанное для него тело, подхватил под ягодицы и усадил на столешницу. Чуткие пальцы поймали мгновенно напрягшийся сосок и легонько сжали, вырывая у Гермионы болезненно-сладкий стон.

— Рон! — вскрикнула она, хватаясь за его плечи. Грубоватые прикосновения его больших шершавых ладоней сводили с ума.

— Малышка… девочка моя… родная… — бормотал он, устраиваясь между широко развёденных бёдер. — Люблю тебя… так сильно люблю…

Признание мужа подействовало не хуже пощёчины.

Гермиона словно бы увидела себя со стороны: вот она наслаждается ласками законного супруга, тогда как полчаса назад изнывала от желания коснуться другого… От собственного двуличия её затошнило.

Сгорая от стыда, она хотела отстраниться.

— Рон, перестань… Прошу!

Но Рон как будто не слышал. Навалившись сверху, он жадно целовал её шею и плечи, царапая нежную кожу отросшей щетиной, мял и покусывал грудь, урча, как огромный голодный кот. Вконец отчаявшись, Гермиона попыталась дотянуться до палочки, но вместо резной деревянной поверхности пальцы нащупали тяжёлую керамическую кружку…

Громкая трель дверного звонка прозвучала как никогда вовремя.

* * *

Увидев Тео, девушка-бариста улыбнулась ему, как старому знакомому.

— Вам как обычно?

— Сегодня — американо и латте, пожалуйста. И два маффина на ваш выбор.

Кивнув, девушка достала бумажный пакет для выпечки.

— Черничные подойдут? — спросила она.

— Вполне.

Бариста отдала ему пакет и повернулась к кофемашине, а Тео задумался об утреннем разговоре.

Блейз так и не признался, как к нему попала секретная разработка. Экспериментальный образец несуществующего зелья, рецепт которого Тео не смог бы вспомнить при всём желании: перед уходом из Министерства ему основательно — хоть и довольно топорно — почистили память. Мерлин свидетель, он не хотел его брать, но Забини мог быть чертовски убедительным…

Тео взвесил на ладони почти пустой флакон. Всего три капли — именно три, а не две или четыре, — и проблема будет решена.

Вот только какой ценой?

— Латте с сахаром?

— Простите?..

— Ваша дама пьёт латте с сахаром? — повторила девушка, кивнув на стаканчик, который она держала в руке.

— А с чего вы решили, что латте предназначается даме?

— Приятелю вы бы взяли эспрессо и “Сникерс”, — ответила девушка преувеличено-серьёзно, и Тео невольно засмеялся.

— Вас не проведёшь, — сказал он. — Латте действительно предназначается даме, и она пьёт его с подсластителем.

Отвинтив крышечку флакона, Тео взял протянутый ему стаканчик и отмерил три капли зелья. Насколько он помнил, зелье было безвкусным, но на всякий случай добавил в латте щепотку корицы. “Если Грейнджер любит корицу — значит, судьба”, — загадал он и, расплатившись за кофе и маффины, отправился на работу.

Гермиона не помнила, как открыла дверь и поздоровалась с няней. Не помнила, как улыбалась, предлагала кофе и отдавала распоряжения на день, как приводила себя в порядок и прощалась с проснувшейся дочкой. Полчаса жизни просто выпали из её памяти, словно их никогда не было. Отчётливо ей запомнился лишь взгляд Рона — тяжёлый, пристальный и как будто знающий, — который напугал её до дрожи в коленках. Как и внезапно обрушившееся осознание, что собственный муж едва не изнасиловал её на кухонном столе, а она ничегошеньки не смогла сделать… Ей было больно и стыдно, и отчаянно хотелось хоть кому-нибудь выговориться, но рассказать об этом Гарри она не могла, боясь его непредсказуемой реакции.

— Гермиона, подожди!

Громкий настойчивый возглас настиг её на середине лестничного пролёта, вынудив обернуться.

“Чёрт, как же не вовремя”, — подумала Гермиона, глядя на спешащую к ней Парвати. Однако деваться было некуда, и она придала лицу максимально приветливое выражение.

Надо признать, удалось ей это с превеликим трудом.

— Скажи, это правда? — выпалила Парвати, забыв поздороваться. Её хорошенькая смуглая мордашка буквально светилась от едва сдерживаемого любопытства. — Я только сегодня вышла из отпуска, а тут такое болтают…

Гермиона насторожилась.

— О чём ты?

— Говорят, — Парвати понизила голос до драматического шёпота, — что на сегодняшнем собрании Сметвик объявит о своём уходе и нам придётся выбирать нового Главного. И ещё Мэнди сказала мне, что ты по старой дружбе взяла Теодора Нотта на должность зельевара и что теперь у нас новые поставщики, поскольку Фросты и Кастерс не справлялись. А ещё…

От непрерывной трескотни Парвати у Гермионы моментально разболелась голова.

— Прости, — перебила она её, мысленно пообещав себе предупредить Мэнди насчёт распространения сплетен в коллективе. — Собрание вот-вот начнётся, а мне нужно кое-что взять из кабинета. Позже поговорим, хорошо?

Парвати усиленно закивала:

— Да-да, конечно… — И, бросив взгляд поверх её плеча, внезапно переменилась в лице. — О. Мой. Бог.

Встревоженная такой реакцией подруги, Гермиона оглянулась.

— Он точно настоящий? — Парвати глазела на поднимающегося по ступенькам Нотта с выражением такого неописуемого восторга, что Гермионе захотелось хорошенько её встряхнуть. — Новый сотрудник?

— Это Нотт, разве ты его не узнала?

— Этот красавчик и есть Нотт?! — ахнула Парвати. — Мерлин всемогущий, а он изменился... помнится, в школе там и смотреть не на что было. Не знаешь, он женат?

— Понятия не имею. И прекрати на него пялиться, это невежливо! — прошипела Гермиона рассерженно, но Парвати лишь отмахнулась.

— Зануда. В кои-то веки к нам устроился нормальный мужик, а не очередной сморчок засушенный, а ты читаешь мне морали! Или… — Парвати вдруг прикрыла рот ладошкой и тихонько хихикнула. — Сама на него глаз положила?

Возмутиться словам Парвати Гермиона не успела: Тео подошёл достаточно близко и мог их услышать.

— Доброе утро, мистер Нотт, — прощебетала Парвати, сияя, словно новенький галлеон.

— Доброе, — Тео чуть наклонил голову, умудрившись даже в ограниченном пространстве отвесить изящный полупоклон. — Миссис Уизли. Мисс Патил, полагаю?

— Можно просто Парвати. Я так рада, что вы теперь работаете у нас и мы можем возобновить наше знакомство!

Гермионе не нравилось, что Парвати в буквальном смысле слова вешается Нотту на шею, но в то же время её можно было понять: Тео богат, умопомрачительно красив и — что немаловажно — холост, а сама Парвати недавно рассталась с женихом и теперь ищет ему подходящую замену.

— Прошу прощения, — произнесла Гермиона, прерывая затянувшийся обмен любезностями. — Всеобщее собрание через десять минут. Не опаздывайте.

— Мистер Нотт, вы знаете, где у нас находится зал для собраний? Нет? Тогда я провожу...

Гермиона стала спускаться, не дожидаясь ответной реплики Нотта, и была немало удивлена, когда он догнал её у подножия лестницы.

— Я тебе это припомню, — проворчал он вполголоса, и, поймав на себе недоумевающий взгляд Гермионы, упрекнул: — Ты бросила меня на растерзание хищнице!

Её губы дрогнули в невольной улыбке.

— Что в этом плохого, если красивая девушка обратила на тебя внимание?

— Я здесь не для того, чтобы заводить романы, — прозвучало в ответ, и она не нашлась, что сказать.

* * *

Пользуясь тем, что Гермиона отвлеклась на разговор с секретаршей, Тео позволил себе окинуть её чуть более внимательным взглядом. Бледнее обычного, с лихорадочно блестящими глазами и вымученной улыбкой на припухших, словно бы искусанных губах... Тео голову сломал, пытаясь понять, что с ней произошло. Поссорилась с мужем? Едва ли простая ссора могла настолько выбить её из колеи. Любовник бросил? Тоже маловероятно: таких, как она — красивых, гордых, знающих себе цену, — бросают только безумцы, а Поттер безумцем не был.

Что же такого произошло, что теперь Грейнджер казалась лишь тенью себя самой?

Они зашли в её кабинет, и Гермиона рухнула на диван как подкошенная.

— Гермиона, ты в порядке? — спросил Тео, добавив голосу нотку сочувствия. Ему даже почти не пришлось притворяться.

— Дай мне минуту, — попросила она, устало прикрыв глаза. — Как подумаю, что сейчас будет...

— Договориться по-хорошему не получилось?

— Увы. Сметвик отчего-то решил, что ему всё сойдёт с рук. Даже расходные книги попытался уничтожить, представляешь? Захожу с утра к нему в кабинет, а там бардак, все бумаги — в клочья. Хорошо ещё, что сжечь не успел… А знаешь, что хуже всего? — произнесла она, немного помолчав. — Мы все, когда пришли в Мунго, на него едва ли не молились. Мудрый и понимающий, Сметвик казался нам чуть ли не вторым Дамблдором. Он был моим наставником, и я обязана ему не только карьерой, но и уверенностью в своих силах. И сейчас мне невыносимо видеть, как он оправдывается в том, чему нет оправдания...

Так она терзается из-за Сметвика? Всё-таки логика Грейнджер лежала за гранью его понимания.

— ...А ещё сегодня четверг, — закончила она невпопад, но на этот раз Тео, как ни странно, прекрасно её понял.

— Кажется, я знаю, как тебе помочь. Я сейчас, — сказал он и вышел в приёмную, где чуть раньше оставил на попечение Мэнди пакет из кофейни. Вернувшись, он продемонстрировал Гермионе подставку со стаканчиками. — Американо или латте?

От предвкушения у Гермионы заблестели глаза.

— Латте, конечно же! Я не пью кофе без молока.

— Только он с корицей...

— Обожаю корицу! Надеюсь, без сахара?

— Без. — Тео осторожно вынул из подставки стаканчик с латте и передал его Гермионе. — Будешь маффин? Черничный.

Гермиона вытащила из протянутого ей пакета аппетитно пахнущий маффин и с видимым наслаждением откусила первый кусочек.

— Тео, ты либо легилимент, либо знаешь какой-то секрет, — пробормотала она, слизывая прилипшие к губам крошки, и отпила глоток латте… Едва заметно нахмурилась. В этот момент Тео практически перестал дышать. — Это ведь из той кофейни за углом? У них божественно вкусный кофе, а их выпечка выше всяческих похвал. Как ты догадался, что черничные маффины — мои любимые?

— Никак, просто я тоже их люблю, — засмеялся Тео, у которого отлегло от сердца. — Если хочешь — бери мой.

Гермиона с сожалением покосилась на пакет и покачала головой.

— Хочу, но не буду, — ответила она со вздохом. — Нам пора, мы и так уже задержались.

Торопливо доев маффин, Гермиона в два глотка допила оставшийся кофе и промокнула рот салфеткой. Поднявшись с дивана, она выбросила стаканчик в мусорную корзину и взяла со стола чёрную кожаную папку.

Остановившись у зеркала, чтобы поправить волосы, Гермиона обернулась.

— Спасибо за кофе, Тео. Как ты смотришь на то, чтобы потом пообедать вместе? Я угощаю.

И хотя первым его побуждением было отказаться, совместный обед неплохо вписывался в его планы.

Поэтому Тео кивнул.

* * *

Гермиона остановилась перед закрытой дверью и глубоко вдохнула, стараясь побороть охватившую её панику. Она ненавидела публичные выступления и всегда старалась их избегать, а сейчас ей предстояло пересилить себя и войти в помещение, где собралось больше полусотни человек.

— О боже, — прошептала она, нервно заламывая руки, — я не смогу… Не смогу.

Внезапно её запястья обхватили тёплые мужские пальцы, и ошарашенная таким поворотом Гермиона подняла голову.

Их с Тео взгляды встретились.

— Ты справишься, — сказал он мягко и привлёк её к себе. На долю секунды, не больше, но отчего-то этот дружеский жест от фактически чужого человека придал ей сил.

Она расправила плечи и вошла в зал для собраний с гордо поднятой головой.

* * *

Доклад Грейнджер о закупках ингредиентов для лекарственных зелий по завышенным ценам произвёл на присутствующих эффект разорвавшейся бомбы. Конечно, Сметвик пытался оправдываться и валил всё на недобросовестных поставщиков, но очень скоро сдался под давлением неопровержимых доказательств. Учитывая его прошлые заслуги, ему дали возможность написать заявление “по состоянию здоровья”. Временно исполняющим обязанности Главного целителя назначили заведующего отделением травмы Поука — после того, как Гермиона — к удивлению многих — отказалась от этой сомнительной чести.

За обедом Тео поинтересовался причиной, и когда принесли их заказ, Грейнджер поделилась своими соображениями.

— Поук — замечательный специалист и неплохой организатор, — сказала она, приступая к салату, — так что теперь я смогу больше времени уделять целительству и научным изысканиям. Потому как, откровенно говоря, административная работа сидит у меня в печёнках.

В этом Тео мог с ней согласиться: за то время, пока он работал в Министерстве, его порядком утомили как бесконечные отчёты перед вышестоящим руководством, так и крысиная возня внутри самого отдела.

— Только бы твой “замечательный специалист” не захотел пойти по стопам бывшего начальника, — заметил он. — Власть кружит голову, а Поук показался мне достаточно амбициозным.

— Для этого он слишком умён, — возразила ему Гермиона, — к тому же знает, что в любой момент я смогу его проконтролировать... И если потребуется — вмешаться.

— Скажи, а твой “неплохой организатор” в состоянии организовать мне помощника? Со следующей недели я приступаю к зельям из красного списка, и мне бы не помешал толковый ассистент.

Минуту или две Гермиона размышляла, теребя накрахмаленную салфетку, и Тео поймал себя на том, что любуется её руками — мраморно-гладкой кожей, узкими кистями и тонкими, изящными пальцами, словно высеченными резцом знаменитого скульптора. Красивые женские руки были его маленькой слабостью.

— Признаться, ты застал меня врасплох, — произнесла она наконец. — Сам понимаешь, денег на ассистента нет, а из наших едва ли кто-нибудь согласится работать сверхурочно. Разве что... — Она подняла на Тео блеснувший лукавством взгляд, и от внезапной догадки у него перехватило дыхание. — Могу предложить в качестве помощника себя. Как думаешь, сработаемся?

— Очень на это надеюсь, — ответил Тео как можно равнодушнее, хотя о такой удаче не смел даже мечтать. — Кстати, хотел тебя спросить… — Он отчаянно пытался придумать, как задать интересующий его вопрос — и в конце концов решил действовать напрямик. — Я знаю, что на испытательном сроке это против правил, но мне нужен доступ в больничный архив.

Гермиона снова задумалась.

— Ищешь что-то конкретное?

— Пока не знаю, — ответил Тео уклончиво.

— Хорошо, я посмотрю, что тут можно сделать. Зайдешь ко мне ближе к вечеру.

Вернувшись вечером с работы, Гермиона обнаружила пустой дом и записку от мужа, в которой он сообщал об очередной командировке. Дочь, как обычно, была у свекрови: Молли с радостью брала малышку к себе, когда они с Роном работали внеурочно.

На вызов через камин ответила Джинни, и Гермиону при виде улыбающейся, немного растрёпанной подруги привычно кольнула совесть.

— Привет. Ты как? Давно тебя не видела.

Наклонившись, Джинни поудобнее перехватила брыкающегося и орущего Джеймса. Чуть в стороне сидящие на полу Роза и Альбус мирно перекладывали кубики.

— Привет. Нормально. Работаю. А...

Отдельные слова никак не желали складываться в полноценное предложение. В последнее время Гермиона сознательно свела общение с Джинни к минимуму, опасаясь выдать себя неосторожным жестом или даже взглядом, но та, казалось, ничего не замечала.

— Гарри на дежурстве, — ответила Джинни на невысказанный вопрос. — Дома без него скучно, и мы решили немножко потрепать нервы нашей бабушке. Да, Джейми?

Джеймс заорал ещё громче, и Гермиона натянуто улыбнулась.

— Я заберу Розу через полчасика, ладно? Только душ приму…

— Оставляй её тут до завтра, мама будет только рада. А тебе не помешает хорошенько выспаться. Рон говорил, что ты работаешь на износ.

Глядя на дочь, которая пыталась пристроить очередной кубик на вершину угрожающе накренившейся башенки, Гермиона колебалась, но Джинни истолковала её сомнения по-своему.

— Ты должна отдохнуть, это не обсуждается, — сказала она твёрдо. — А если боишься, что ночью мама не справится, я останусь и помогу ей в случае чего.

Гермиона постаралась подавить всплеск неуместного раздражения: ей не нравилось, когда решали за неё. Она бросила взгляд на малышку, увлечённо играющую с братом, и сдалась.

— Я… в общем, спасибо тебе, Джинни. До скорого, — пробормотала Гермиона и отключилась.

Разговор оставил неприятный осадок. Она вдруг увидела на месте Джинни себя. Представила, как отреагировала бы, если бы узнала, что Рон изменяет ей с той, кого она считает своей близкой подругой — например, с Луной, — и ужаснулась. Да, она любила Гарри, любила так сильно, что порой при взгляде на него ей становилось трудно дышать, но сама мысль о возможной измене мужа причинила ей невыносимую боль. Она вспомнила его торчащие во все стороны рыжие вихры, светлую улыбку, ставший родным запах, его заботу и грубоватую нежность… Утреннее происшествие теперь казалось ей глупым, не стоящим внимания недоразумением. Он хотел её, свою жену, а она…

Погасив в гостиной свет, Гермиона шагнула в непроглядную темень коридора, расстёгивая на ходу блузку. Её ждали горячий душ, чашка травяного отвара и полноценный здоровый сон в уютной постели… Но никак не крепкие мужские объятия и жадный, похожий на укус поцелуй. Она вскрикнула от неожиданности и забилась, словно пойманная в силок птичка, как вдруг…

— Тише, тише, это всего лишь я, — шепнул на ухо знакомый голос.

— Г-гарри? — От невыразимого облегчения у Гермионы подогнулись колени, и она наверняка сползла бы на пол, если бы Гарри её не поддержал. — Как ты здесь оказался? Джинни говорила, у тебя дежурство...

— У нас полчаса, пока меня не хватились. — Ловкие пальцы Гарри быстро и уверенно вытащили из её волос шпильки, позволяя тяжёлым волнистым прядям рассыпаться по плечам. — Знала бы ты, как я соскучился...

Обычно Гарри любил долгую прелюдию, целуя и лаская каждый миллиметр её тела, но сегодня в него как будто вселился демон. Её блузка улетела на пол в мгновение ока, за ней последовала его мантия, а тесную юбку он попросту задрал. Горячие ладони легли ей на бёдра, и Гермиону затопила волна странного, какого-то болезненного возбуждения. Закусив губу, она безропотно дала развернуть себя к стене, упёрлась в неё руками и прогнулась, позволяя Гарри стянуть с себя промокшие трусики. Он вошёл в неё одним толчком и начал двигаться — резко, торопливо, подводя её к грани в считанные мгновения. В этот момент забылось всё: Рон, Джинни, недавние муки совести… Всё это потеряло значение, потому что внизу живота уже закручивалась огненная спираль, а хриплые стоны Гарри вторили её собственным…

Кончили они одновременно и, обессиленные, привалились к стене. Гермиона ощутила лёгкий, почти невесомый поцелуй между лопаток и повернула голову, чтобы поймать его губы, однако Гарри уже отстранился.

— Мне пора.

В его голосе прозвучало что-то, похожее на сожаление, но кромешная тьма вокруг не позволяла разглядеть выражение его лица.

— Рона не будет ещё пару дней, а мне на работе положен отгул. Может, завтра мы?..

Она услышала шорох ткани — судя по всему, Гарри отыскал сброшенную мантию и теперь приводил одежду в порядок. В ожидании ответа Гермиона затаила дыхание.

— Нет, завтра не смогу. Прости.

Он мазнул по её щеке равнодушным поцелуем и аппарировал.

* * *

Чтобы и далее не стеснять семейство Малфоев своим присутствием, Тео снял номер в маггловской гостинице, расположенной в одном из самых престижных районов города. Номер был небольшим, но уютным, и находился на третьем этаже старинного викторианского особняка. Цена оказалась непомерной, но ряд неоспоримых достоинств — широкая удобная кровать, прекрасно оборудованная ванная комната и чудесный вид из окна — с лихвой компенсировали этот недостаток. Однако главным его достоинством был действующий камин, и Тео не преминул воспользоваться одним из множества — ещё со времён работы в Министерстве — полезных знакомств, чтобы подключить его к каминной сети. Добираться в Мунго и обратно стало не в пример удобнее, ведь у Драко ему приходилось тащиться в противоположное крыло немаленького дома.

После обеда поступила очередная партия ингредиентов, которые необходимо было разобрать, надписать и разложить по местам. Работы навалилось столько, что оставшееся до конца смены время пролетело как один миг. Тео напрочь забыл о просьбе Грейнджер заглянуть к ней ближе к вечеру — и очень удивился, увидев её на пороге лаборатории. Посмеявшись над его забывчивостью, Гермиона отдала ему временный пропуск в больничный архив, выписанный на его имя и скреплённый печатью исполняющего обязанности Главного целителя Поука, с наказом немедленно отправляться домой.

Тео — которого к тому же пригласили на ужин к Малфоям — пообещал, но “немедленно” затянулось ещё часа на три, так что в конечном итоге ему пришлось отправить Драко записку с извинениями.

Зная характер Драко, Тео понимал, что одной запиской не отделается, и оказался прав: вернувшись в гостиницу, он застал у себя обоих приятелей. Блейз, сидя в кресле у камина, листал какую-то книгу, а Драко стоял у окна и рассматривал улицу, залитую ярким светом фонарей.

Тео сбросил опостылевшую форменную мантию и направился к мини-бару, чтобы предложить им выпить.

— Я, конечно, счастлив вас видеть и всё такое, но какого чёрта вы здесь делаете?

Обернувшись, Драко кивнул ему как ни в чём не бывало.

— Астория упрекала меня, что я позволил тебе съехать в “какую-то маггловскую дыру”, но, вижу, ты тут неплохо устроился. Как успехи?

Вместо ответа Тео продемонстрировал ему пропуск.

— Рад, что ты всё-таки прислушался к мудрому совету друзей и дал Грейнджер зелье. — Блейз отложил книгу и поднялся, чтобы поздороваться. — Не ожидал, что на неё так быстро подействует.

— Да нет, пока не подействовало, — усмехнулся Тео, пожимая протянутую руку. — Можешь назвать это жестом её доброй воли.

Драко от выпивки отказался, и стакан с виски перекочевал к Блейзу.

— Как всё прошло?

— В целом неплохо. Поук заменил Сметвика на посту главного, а Грейнджер, вместо того, чтобы искать мне помощника, согласилась ассистировать лично. Осталось сварить драклову уйму зелий, чтобы она ничего не заподозрила, и найти иголку в стоге сена… В общем, дело за малым.

Блейз и Драко многозначительно переглянулись.

— Очередная поставка будет послезавтра, — сказал Блейз. — То, что ты заказывал — кроме двух последних пунктов, — упаковано в небольшой деревянный ящик с зелёной маркировкой. Остальное через неделю.

Неделю? Разочарование было таким острым, что Тео не сдержался.

— Раньше никак нельзя?

— Мы и так сильно рискуем, — ответил Драко жёстко. — И хотим знать, ради чего. Только на этот раз правду.

* * *

До неё не сразу дошло, что Гарри исчез.

Несколько мгновений она стояла и вглядывалась в темноту, отчаянно надеясь, что хлопок аппарации ей послышался… Но нет.

Гарри просто… ушёл. Бросил её, как ненужную вещь. Попользовался и выкинул за ненадобностью.

По телу предательским теплом разливалась истома, но не сладкая, как это бывало после близости с любимым, а тёрпкая, с горьким привкусом отчаяния. И слёзы… Слёз почему-то не было. Было приправленное злостью сожаление, что она в очередной раз сдалась, пошла на поводу своих чувств. И жгучее, почти непереносимое желание отмыться — словно от грязи, в которой её вываляли с головы до ног.

Хотя почему “словно”?

Будто во сне, Гермиона одёрнула юбку и медленно, едва переставляя дрожащие от слабости ноги, побрела в сторону лестницы.

“Да к чёрту всё, — подумала она, проглатывая застрявший в горле комок обиды. — К чёрту. Больше этого не повторится”.

* * *

Давно назревавший разговор, во время которого они подчистую уничтожили содержимое мини-бара, затянулся далеко за полночь. Монолог Тео друзья выслушали не перебивая, лишь в конце Драко изменила его хвалёная выдержка: он грязно выругался, а потом залпом опрокинул в себя стакан виски, словно это была вода из-под крана.

— Неужели совсем ничего нельзя сделать? — спросил он, когда Тео выдохся и замолчал.

— Процесс необратим, но с помощью зелья я смогу его остановить.

Драко нахмурился.

— Ты хоть понимашь, на что обрекаешь себя и весь свой род? Что цена твоего решения непомерно высока? Ты мог бы…

Тео кивнул.

— Понимаю. Я всё обдумал. И готов платить.

Ладонь Блейза опустилась ему на плечо.

— Сколько у тебя времени?

— Месяц-два… три максимум.

— Успеешь?

Тео обхватил голову руками. Едва ли не впервые он подумал о том, что может не успеть…

— Надеюсь, — ответил он чуть слышно. — Потому что ничего другого мне не остаётся.