Забудь и вспомни (гет)

Остановившись на краю полуразрушенного моста, ведущего к вратам Хогвартса, я задумался, вертя в руках Бузинную палочку и вглядываясь в небо, словно ожидая от него ответов на мои не высказанные вслух вопросы. Одновременно боковым зрением я старался уловить любые, мельчайшие движения, как Рона с Гермионой, так и всех, кто мог приблизиться к нам. Хоть со смерти Волдеморта уже прошло без малого два часа, но я, не в силах расслабиться, все еще всем своим нутром ждал нападения не простивших гибели хозяина Пожирателей Смерти и был готов в любую секунду защитить друзей.

Все это время Рон, не отрываясь, смотрел на Бузинную палочку и несколько раз порывался что-то сказать, открывал рот, но, словно в последний момент передумав, тут же молча его закрывал.

Я подавил усмешку — Рон, как всегда, завидовал мне: сам не пытаясь сделать ничего путного, он всегда считал, что вся эта слава и почести будто преследовали меня. А напоминать ему, что за каждую толику этой славы, этих наград я заплатил сторицей — многочисленными травмами как тела, так и души, кровью и жизнью друзей, родных, любимых, — мне уже в конечном счете надоело. Лишь раз он почувствовал, что такое быть мной — и то после того, как я схитрил, сделав вид, что пою его Зельем Удачи. В тот день он купался в славе, а я вытирал слезы той, кого он не был достоин. Как, впрочем, и я. Гермиона. Она, кажется, уже поняла, что я задумал, зачем привел их сюда. Она всегда была умницей и всегда искренне меня поддерживала, но, прости, любимая подруга, сейчас я не вижу иного пути.

Я напрягся, сделав вид, что решился переломить Бузинную палочку надвое, и в тот же миг раздался удивленно-возмущенный возглас Рона, который не мог допустить, чтобы такая мощь, как Жезл Смерти, не досталась больше никому:

— Ты спятил? Уничтожить самую могущественную палочку?! — от ясно видимого негодования его аж затрясло.

— Рон! — мягко одернула его Гермиона.

— От нее слишком много бед, — ответил я Рону, с усталой усмешкой искоса наблюдая, как тот не может понять, почему я решил сломать палочку, а не передать ее кому-либо из друзей. Кому-то? Или только тебе, Рон? Ведь Гермионе от меня никогда ничего не было нужно, кроме дружбы.

— Он прав, Рон! — требовательно повторила Гермиона, дергая его за рукав мантии. Умница, какая же ты все-таки умница и как веришь в дружбу, Гермиона.

— Но это же самая могущественная палочка, — повторил Рон, с неожиданной злостью выдергивая мантию из рук Гермионы. — С ней же можно...

— Можно что? — резко повернувшись к нему, спросил я, не дав ему закончить. — Стать непобедимым? Ты этого хочешь?

Я устало посмотрел на своего лучшего друга, который никак не мог понять, что время детских приключений и забав миновало и что любое решение могло круто изменить нашу жизнь.

— Если уверен, что сможешь справиться с ней, с бременем ее грозной славы, ее могуществом, то отбери ее у меня. Я не буду сопротивляться!

«Но она будет! Ведь я ее хозяин!» — промелькнула в моей голове мысль, пока я спокойно и невозмутимо наблюдал за Роном, не решавшимся подойти и забрать у меня волшебную палочку.

Наконец он решился, но не успел сделать и полшажка, как дорогу ему перегородила ладонь Гермионы. Она разгневанно посмотрела на нас и, чуть ли не перейдя на крик, спросила:

— Рон, Гарри! Да что с вами такое?!

— Я не возьму ее! — насупившись, обронил Рон, отступая на шаг назад.

— Может, ты? — мягко улыбнувшись, спросил я Гермиону. — Она поможет тебе безопасно вернуть память родителям.

— Гарри, что с тобой? — с трудом сдерживая слезы, спросила она.

Я повернул голову в сторону замка. Несмотря на серьезные повреждения, он по-прежнему выглядел величественным. Я улыбнулся, глядя на уцелевшую гриффиндорскую башню, казалось, что она просто зависла в воздухе. Почему-то от того, что именно наша башня устояла, в груди растеклось тепло. И появилась толика сомнений — правильно ли я собираюсь поступить? Но вдруг я заметил, как от башни отделился камень, потом еще и еще... И в один миг все рухнуло. Вместе с моими сомнениями. Я посмотрел на друзей и спокойно ответил:

— Просто используйте ее правильно! Может, профессор это и имел в виду? — последнее предложение я произнес еле слышным шепотом, после чего приставил Бузинную палочку к виску, коротко сказав единственно верное на тот момент заклинание: — Обливиэйт!

— Гарри! — неизвестная девушка в потрепанной и забрызганной кровью мантии подскочила ко мне и потрясла за плечо. — Что ты наделал?!

Я поднял взгляд, с легким удивлением вглядываясь в ее заплаканное лицо.

— Гарри! Ты помнишь нас? — следом за девушкой во второе мое плечо вцепился высокий рыжий парень, растерянно смотрящий на меня. — Гарри! Это я, Рон! Рон Уизли! Твой лучший друг! Твой друг… — последняя фраза угасла, не успев сорваться с его губ, он недоуменно оглянулся на девушку. — Гермиона, он что, забыл нас?

И словно подтверждая его слова, я наконец очнулся от раздумий и, сбросив их руки со своих плеч, тихо спросил:

— Кто вы?

Стремительно войдя в свой магазин, я заставил вздрогнуть молодого человека, сидевшего за небольшим столом недалеко от входа. Кевин Тэйт, двадцатидвухлетний маггл, спокойный и ответственный, но почему-то до дрожи в коленках боящийся меня. Хотя я и не был самым грозным начальником — иногда отпускал его за пару часов до закрытия магазина, давал дополнительные выходные, чтобы он спокойно подготовился к экзаменам в университете, ну и делал вид, что не замечаю, что он тайком читает выставленные книги, несмотря на то, что я ему это запрещал. Нет, он не портил их, но хоть раз прочитанная книга теряла некий свой магнетизм. Не знаю, откуда у меня такое отношение к книгам. Не помню, чтобы я когда-то очень ими увлекался, возможно, это отголоски «прошлой жизни».

Я остановился и, сделав вид, что на секунду задумался, быстро спросил:

— Кевин, вы выполнили заказ городской школы?

— Да, сэр, — полный невысокий блондин резко встал из-за стола, при этом смахнув с него чашку с недопитым чаем. — Через час должен подъехать курьер.

— Хорошо. После этого упакуйте заказ миссис Норфокс. Она зайдет ближе к вечеру.

Кевин нервно сглотнул, посмотрел на лежащие осколки чашки, что-то промямлил себе под нос и скрылся между книжными стеллажами, которыми был заставлен торговый зал магазина.

Я вздохнул и покачал головой, внимательным взглядом окидывая зал. Я уже не тот великий Мальчик-Который-Выжил. Десять лет назад его не стало. Мои друзья, как и весь магический мир, так и не догадались, что Бузинная палочка не могла навредить своему владельцу, даже сам я лишь имел смутные, ничем не обоснованные подозрения, основывающиеся на моей интуиции и не очень-то полном знании о магической природе волшебных палочек.

Я забыл многое, но не все. Мощь Бузинной палочки позволила уничтожить мне память о тех лишениях, которые перетерпел магический мир за последний год и виновником которых я стал, но сохранила все мои познания о нем.

Да, я несколько часов потерянно метался по развалинам замка, мучительно пытаясь сообразить, где я и что тут произошло. Несколько раз меня окликали, пытались поговорить, но наткнувшись на мой равнодушно-холодный взгляд, в недоумении отступали. Какие-то парень с девушкой постоянно крутились возле меня, глядя с такой жалостью, будто я потерял нечто самое дорогое.

А потом меня остановил один человек, впившись в меня цепким внимательным взглядом. Фоули. Главный целитель Мунго мгновенно понял, что я сделал. И даже не предпринял малейшей попытки укорить меня в содеянном. Фоули вывел меня за территорию Хогвартса и нескольким наводящими вопросами определил, как много я забыл.

Поняв все, что двигало мной в тот момент, когда было произнесено заклинание Забвения, он не попытался реабилитировать мою память, а подарил мне шанс на новую жизнь.

Только благодаря его совету я за бесценок выкупил этот магазин у сквиба, что в нищете доживал свой век, и пользуюсь услугами гоблинов, которые за галеоны и мое молчание об ограблении их банка, которого я, если честно, не помнил, помогали мне найти все, что угодно. Но магические книги появились в моем магазине недавно, буквально пару лет назад.

Нарушенная магией память первое время то и дело давала сбои. Меня периодически мучили головные боли, порой я забывал свое имя, а иногда мне снились кошмары. Фоули подозревал, что такое может произойти, и я около месяца провел в Мунго. Конечно, никто кроме нас с Фоули об этом не знал. Он терпеливо объяснял, что мне надо спрятаться на время, иначе моя попытка сбежать от магов с треском провалится. Он демонстрировал мне газеты, от первой до последней страницы посвященные мне, а точнее моему исчезновению, и я послушно сидел в скрытой от всех палате, а потом, когда измененные события моей жизни полностью уложились в голове и я перестал то и дело находить какие-то провалы в памяти, я переехал в Бирмингем. Отремонтировал приобретенный книжный магазин, достроил второй этаж, взял на работу Кевина и, изучив маггловский рынок, быстро добился популярности своего магазина.

А спустя несколько лет ко мне обратился Фоули с просьбой подобрать ему литературу по маггловской медицине, к которой он, скрепя сердце, решил обратиться после того, как в Мунго все чаще и чаще стали попадать маги с неизвестной болезнью, вылечить которую с помощью магии и зелий никак не получалось. А уже через месяц я сидел в кресле в банке Гринготтс и торговался с гоблинами. И в скором времени книжный магазинчик «Библиомаг» приобрел некую популярность среди немногих сведущих в магическом искусстве.

Десять лет прошло, как я заново родился. Клиентов магазина, которым были нужны экземпляры редких магических книг, обычно направлял мне Фоули, и они блюли слово, взятое у них, — никто не рассказывал обо мне никому из моих друзей из прежней жизни. Я по-прежнему не хотел помнить, что произошло за последние семь лет моей прошлой жизни, и думал, что такая жизнь меня устраивает полностью.

Разом оборвав мои размышления, раздался тихий стук, затем щелкнул замок двери в мой кабинет, и внутрь заглянул Кевин.

— Что? — спросил у него я.

— К вам по поводу заказа, сэр, — негромко ответил он. Его ничем не мотивированный страх все сильнее напрягал меня. Поморщившись, я небрежно взмахнул рукой:

— Зови! — и поудобнее устроился за столом в ожидании клиента, но уже через секунду передумал. — Нет, не надо! Я спущусь.

Кевин кивнул и скрылся за дверью. Мгновение помедлив, я поднялся и, открыв дверь, вышел в торговый зал, спустившись по лестнице со второго этажа, где, собственно, и располагался мой кабинет. У одного из стеллажей, открыв книгу и улыбаясь чему-то, стояла девушка. Закрыв глаза, она поднесла книгу ближе к лицу и вдохнула ее запах. Я невольно улыбнулся — эта девушка была явно большой любительницей книг. Я сделал еще один шаг ближе к ней и спросил:

— Чем могу быть полезен?

Распахнув глаза, она обернулась, и новенький том с грохотом рухнул на пол из ее внезапно обессилевших рук.

— Мисс? — я слегка приподнял брови, бросив короткий взгляд на упавшую книгу — от удара согнулись уголки обложки и помялись несколько страниц, что мне очень не понравилось. Во-первых, я не любил такое отношение к книгам, и во-вторых — уже представлял себе, как буду объяснять девушке, что ей придется купить испорченный товар.

Наконец она совладала с собой, пришла в себя и резким движением подняла книгу.

— Прошу прощения, — тихо сказала она, прижимая к груди пострадавший том. — Мне сказали, что вы можете мне помочь, — она покосилась на наблюдавшего за нами Кевина и подняла глаза на меня.

Меня удивило и даже немного разозлило то, что она так на меня отреагировала. Мне хватало и вечно вздрагивающего Кевина. Но когда она перевела взгляд на мой лоб, я усмехнулся, поняв, что она пытается там разглядеть, — но шрам был надежно прикрыт челкой. Тихо вздохнув — я не стал отрицать, что девушка мне понравилась и я до последнего надеялся, что она не волшебница, — я махнул рукой за стеллаж, в сторону лестницы, ведущей на второй этаж, и произнес:

— Пройдемте! — и сам пошел первым, спиной ощущая ее взгляд. Нутром я уже чуял, что эта новая клиентка принесет мне немало проблем. Один ее взгляд заставил возникнуть в моей памяти бешеный ураган, мучительной болью сейчас терзавший меня.

Мы поднялись на второй этаж, и, открыв дверь, я пропустил ее в свой кабинет. Он был большим и, как по мне, очень уютным. Окно на всю стену не задерживало ни один солнечный луч, и весь кабинет был залит ярким желтым светом.

— Присаживайтесь! — указал я ей на кресло напротив моего стола, сам садясь во главе его.

Она опустилась, все также не сводя с меня пристального и несколько задумчивого взгляда. Поняв, что она может разглядывать меня бесконечно долго, я посмотрел ей в глаза, безмолвно намекая, что пора бы уже объявить о цели своего визита. Несколько секунд мы играли в гляделки, но потом она наконец сообразила, что я хочу от нее.

— Мне, — прохрипела она и откашлялась, — мне сказали, что у вас можно приобрести довольно редкие книги.

— Вам правильно сказали, — медленно кивнул я.

— Я пишу диссертацию, — она порылась в своей сумочке и достала оттуда блокнот. Открыв на нужной страничке, она протянула его мне. — Вот на эту тему.

— Скрытые возможности и опасности ментальных заклятий, — прочитал я и резко вскинул на нее внимательный взгляд. Но сколько я ни напрягал память, пытаясь понять, знал ли эту девушку, так ничего и не вспомнил. Лишь получил моментально вспыхнувшую головную боль. Мне не понравилась тема, на которую она искала книги, хотя, возможно, это мне стоило списать на свою мнительность. Наверное, в моем взгляде отразилось раздражение, потому что она поежилась, будто пыталась сильней вжаться в спинку кресла, и даже немного побледнела. — В этом нет ничего запретного, — моргнув, вновь заговорил я, опуская глаза в блокнот. — Не могу обещать, что действительно существуют какие-то редкие секретные фолианты на эту тему.

— Все, что найдете, — энергично кивнула девушка, оживившись.

— Как скажете, — ответил я, возвращая блокнот. — Зайдите через три дня, в пятницу.

Я откинулся на спинку кресла, с трудом сдерживая себя, чтобы не прижать ладони к вискам, и давая понять, что разговор окончен, и девушка медленно поднялась из кресла. Пройдя несколько шагов к двери, она неожиданно повернулась ко мне и тихо позвала:

— Гарри?

В тот момент я уже активно рылся в ящике стола, пытаясь отыскать таблетки, но, услышав свое имя, резко поднял голову и удивленно посмотрел на нее. Впрочем, мое удивление быстро сменилось раздражением. Да, она меня знала, и судя по «Гарри», а не «мистер Поттер» — мы явно не были друг другу чужими. Но ее каштановые густые волосы, ее голос, ее глаза — все это абсолютно никого мне не напоминало.

— Ты меня не узнаешь?

Я вздохнул. Сколько раз я еще услышу этот вопрос? Не раздумывая, я обронил:

— А должен? — и вернулся к поискам таблеток.

— Извините! — прошептала девушка еле слышно и выскочила из кабинета, оставив меня наедине с терзавшей мой разум покалеченной памятью. Проглотив сразу две таблетки, я швырнул очки на стол и крепко сжал голову руками. Мне уже было все равно, заплатит эта девушка за испорченную книгу или нет. Я лишь хотел одного — чтобы она больше здесь не появлялась.

— Мистер Поттер, мне всегда интересно было с вами работать! — протянул гоблин, сидевший напротив меня. Я лишь кивнул в ответ, не сводя взгляда с большого подсвечника, стоящего на столе. В отличие от яркого красивого холла банка, кабинеты гоблинов, некоторые из которых находились на большой глубине, были просто темными пещерами с дверьми. И этот подсвечник с пятью толстыми свечами был единственным предметом, на который хотелось смотреть. В углу за спиной гоблина звонко капала вода, но его, казалось, это вовсе не волновало. У меня же каждая капля отдавалось набатом в голове.

Прошло два дня после визита той неизвестной, что так неожиданно разворошила остатки моей памяти. Все это время я отлеживался у себя дома, появляясь в магазине лишь утром и вечером, чтобы открыть и закрыть его, не в силах и не имея ни малейшего желания выполнять ее заказ — но, берясь за дело, я всегда доводил его до конца, каким бы неприятным оно ни было. Поэтому я собрался с силами и отправился в Гринготтс, к одному из главных своих поставщиков редких экземпляров магических книг — гоблину по имени Крохобор, которое ему идеально подходило. Он очень любил со мной работать, ведь я никогда не задавал вопросов о том, где он взял нужную мне книгу, а главное — я всегда оплачивал его услуги, какой бы непомерной ни была сумма.

Сидеть в низком кресле, предназначенном больше для гоблина, чем для волшебника, было несколько неудобно, поэтому я поторопил своего собеседника:

— Сколько?

Гоблин прищурил глаз — он не особо любил, когда его поторапливали. Но на его прихоти мне было плевать — я платил деньги, он доставал мне книги. Подозреваю, он чаще всего брал их из сейфов древних чистокровных семей, которые могли в принципе и забыть, что у них в хранилище лежит какая-то редкая магическая книга, стоящая иногда в разы больше, чем все остальное содержимое.

Спустя несколько секунд он все-таки выдавил из себя ответ:

— Сто пятьдесят галлеонов.

Цена была непомерно завышена, но я не любил торговаться, зная, что гоблины не уступят и кната. Единожды назвав цену, они будут стоять на своем даже под угрозой смерти. Чрезвычайно упрямый народец эти гоблины. Меня спасало то, что когда-то, семь лет назад, я ограбил один из их самых охраняемых сейфов и они с готовностью работали со мной только ради моего молчания. Если бы я рассказал хоть кому-то об этом, они бы потеряли клиентов, что их совершенно не устраивало. Забавно, что я об этом ограблении ничего не помнил. Когда я впервые обратился к гоблинам, они тут же потребовали, чтобы я забыл об этом и никому не рассказывал. Я согласился, не раздумывая. Легко забыть то, что и так не помнишь.

— Хорошо! — я выложил заранее заготовленный мешочек с монетами, в котором было чуть больше, чем сто пятьдесят галлеонов, забрал лишние монеты и, уже поднимаясь, произнес: — Я приду за ними послезавтра. Утром.

— Конечно, мистер Поттер! — подхватив мешочек, кивнул мне гоблин.

Спустя пару минут выйдя из банка через специальный служебный выход, к которому меня любезно проводили, я аппарировал в Бирмингем — недалеко от моего магазина была очень удобная темная подворотня, — подождал, пока Кевин обслужит последних посетителей, и, закрыв магазин, отправился домой. Нужно было как следует набраться сил перед завтрашним днем.

Следующим утром проснувшись неожиданно даже для себя, я посмотрел на часы — будильник должен был сработать только через час, но, конечно, заснуть я уже не смог. С трудом поднялся и отправился в душ — вода всегда помогала мне расслабиться. Придя в магазин, я постарался сосредоточиться на составлении списка книг, которым хотел разнообразить свой ассортимент, но то и дело в моих мыслях возникала та странная клиентка. Неизвестно было, когда она могла появиться, ведь я не назначил точного времени и замирал от каждого звяканья колокольчика на входной двери, ожидая, что вот-вот послышатся шаги на лестнице и в кабинет войдет она. Хоть я и не хотел ее больше видеть, но заказ был принят, и нужно было его исполнить. Вот после этого и можно было мечтать, чтобы эта девушка больше никогда не переступала порог моего магазина.

Я так углубился в свои мысли, что не сразу услышал стук в дверь. Та, которую я так не желал видеть, шагнула в мой кабинет. Наверное, мой взгляд приобрел некую холодность и жесткость при виде ее, потому что девушка, едва переступив порог, чуть не споткнулась, лишь увидев меня.

Я махнул рукой в сторону кресла, молча предлагая ей сесть:

— Я нашел для вас несколько любопытных изданий, — заговорил я, когда она уселась. — Но общая сумма за заказ составит девяносто галлеонов.

У девушки невольно вырвался удивленный вздох. Хоть я намеренно занизил истинную цену заказа, которую уже заплатил своим поставщикам, я ожидал такой реакции и внутренне возликовал. Мне хотелось, чтобы эта девушка ушла, унеся с собой и мою память. Все то, что я не хотел вспоминать.

Но меня ждало разочарование.

— Я согласна! — собравшись, кивнула она.

— Тогда жду вас завтра утром, — ответил я, поднимаясь из кресла.

На следующее утро девушка вернулась с деньгами, а я уже поджидал ее с книгами. На этот раз встреча была очень короткой. Наше общение ограничилось лишь приветствием и ее тихим «Спасибо». Свою дежурную фразу «Буду рад видеть в своем магазине снова» я, конечно, оставил при себе. Прощаясь с девушкой медленным кивком головы, я радостно размышлял, что больше ее не увижу, но прошла неделя, и она нежданно появилась вновь...

В то утро мне названивала Миранда, одна из моих немногих подружек, последняя, возомнившая себя миссис Поттер. Мы прожили вместе год, из которых нормальными были только месяцев пять-шесть. Потом она стала закатывать мне истерики на тему моих частых отлучек. Я думал над тем, чтобы рассказать ей все — что я маг, что мои отлучки — это не беготня по любовницам, а поиски редких и довольно часто опасных книг. Но спустя еще месяц скандалов я передумал откровенничать. И вот уже почти год назад мой дом вновь опустел, но Миранда периодически объявлялась.

Я всеми силами пытался завершить очередной бессмысленный разговор, когда в дверь постучали и, получив мое разрешение войти, распахнули ее. На порог моего кабинета ступила она. Я едва не застонал в голос.

— Обсудим это позже, — кивнув ей, произнес я в трубку, направляясь к своему столу. — Я тебе перезвоню... Я перезвоню, — с нажимом произнес я, перебивая причитания бывшей девушки, и засунул телефон в карман.

Услышав это, посетительница чему-то грустно улыбнулась, садясь в кресло.

— Вам нужны еще какие-то книги? — спросил я, стараясь придать своему голосу как можно более вежливый тон, усаживаясь за стол.

— Нет, — ответила она. Я не сдержался и скептически вздернул бровь. — Я бы хотела поговорить с то... с вами на более личную тему. Если вы, конечно, позволите.

Я снял очки и устало потер переносицу. Естественно, я заметил ее запинку и уже готовился к худшему.

— И о чем же вы хотите поговорить, мисс?

— Миссис Уизли, — кивнула девушка и протянула мне колдографию, на которой я был запечатлен вместе с ней и неизвестным мне рыжим парнем.

Я взглянул на снимок, потом посмотрел на нее, слегка прищурившись, и, еще раз быстро взглянув на колдографию, вернул ее. Все это время девушка не сводила с меня внимательного взгляда.

— Чего вы хотите? — спросил я.

Миссис Уизли немного растерялась, даже опешила от ледяного, равнодушного тона моего голоса и некоторое время молча хлопала глазами.

— Ничего, — наконец еле слышно произнесла она. — Я десять лет мечтала снова тебя увидеть.

— Так я вроде не прятался, — хмыкнул я в ответ. Знакомая песня.

— Зачем ты это сделал? — спустя несколько секунд молчания так же тихо спросила она. — Зачем стер себе память?

— Послушайте, — вкрадчиво начал я, наклоняясь вперед, определенно начиная злиться. — Может, мы раньше и были знакомы, но сейчас я вас не знаю. И не надо лезть мне в душу.

— Джинни ты тоже не помнишь? — миссис Уизли, видимо, решила попытаться достучаться до меня, чего бы это ни стоило. — Сириуса? Дамблдора?

— Дамблдора? — переспросил я, чуть наклонив голову в сторону, неожиданно почувствовав интерес. — О нем что-то писали в «Пророке».

— Ты читаешь «Пророк»? — удивилась миссис Уизли. Я хмыкнул — это явно ее запутало. — Значит, знаешь, что ты весьма знаменитая личность?

— Ну, вроде я грохнул какого-то темного мага, — поморщился я. — Я не интересуюсь прошлым.

— А что ты помнишь из прошлого? — медленно, осторожно и боязливо спросила она меня. Наверняка догадывалась, что этот вопрос останется без ответа.

— Я не собираюсь это обсуждать с вами, миссис Уизли, — ответил я. — Если у вас нет ко мне вопросов, связанных с книгами, то прошу покинуть мой кабинет.

Не знаю, какая именно эмоция отразилась на моем лице, но миссис Уизли, закусив губу, опустила тут же увлажнившиеся глаза. Мне не хотелось причинять ей боль, но другого способа избавиться от ее дотошности я не видел. Но я внимательно наблюдал за ней — у меня появились кое-какие догадки, и я очень хотел, чтобы они не подтвердились. Она медленно подняла голову и столкнулась с моим внимательным взглядом.

— Можно я буду приходить к тебе? — дрогнувшим голосом спросила миссис Уизли.

Я молчал, глядя, как в ее глазах застыли слезы, и задумчиво постукивая пальцем по губам. Любопытство внутри меня заинтересованно подняло голову и навострило уши.

— Кто третий на колдографии? — спросил я после долгих раздумий, с усмешкой замечая, как она удивленно моргнула, не сразу понимая, о чем я спрашиваю.

— Рон, — ответила она и через секунду тише добавила: — Рон Уизли.

— Уизли? — я чуть приподнял брови.

— Да, — она вздохнула. — Сейчас он мой муж.

Я тут же бросил взгляд на наручные часы и быстро поднялся. Меня почему-то задело то, что тот рыжий парень — муж этой девушки. Я уже не мог отрицать, что, даже несмотря на последствия от появления этой клиентки, она мне понравилась.

— Прошу извинить, но мне пора, — сказал я, доставая из кармана телефон.

— До свидания, — тихо сказала миссис Уизли и, встав из кресла, направилась к двери.

Я замер, уже набрав номер, но пока не нажав кнопки вызова. Еще секунда, и она уйдет, быть может, навсегда. И почему теперь я не хочу этого?

— С пяти до семи, — быстро произнес я, понимая, что позже пожалею об этом. Миссис Уизли обернулась, а я, уже поднеся к уху телефон и посмотрев на нее, повторил: — Чаще всего я свободен с пяти до семи.

— Спасибо, — она улыбнулась, и неожиданно одинокая слеза все-таки скатилась по ее щеке.

Я кивнул ей, слыша, как в телефоне мне отвечает Миранда. Зачем я перезвонил ей, я уже не помнил.

Мои мысли постоянно были о миссис Уизли. Не знаю почему, но я с нетерпением ждал следующей нашей встречи, хоть и не хотел вспоминать ничего из своего прошлого. Только, может быть, ее саму. Видимо, в прошлой жизни она мне была дорога, и мой разум усердно старался восполнить утерю именно тех воспоминаний, которые были связаны с ней.

Я даже предупредил Кевина, что, если она появится на пороге моего магазина и снова будет спрашивать меня, чтобы он сразу проводил ее в мой кабинет. Для миссис Уизли я не был занят, чего никогда раньше не делал. Она была очень упорна, и мне стало чертовски любопытно почему.

На пятый день она все-таки появилась. Как и было приказано, Кевин проводил ее до двери моего кабинета сразу же, как только она вошла в магазин.

Я сидел у окна, читая газету. Вообще, я очень любил читать. Как только в моих руках оказывалась книга, меня накрывало странным теплым ощущением, будто в этот момент рядом со мной появлялся кто-то близкий. Даже если я читал прогноз погоды в газете. На стук в дверь я отозвался машинально, все еще пребывая в своих мыслях, и едва не вздрогнул, когда услышал знакомый уже голос.

— Привет, — тихо сказала миссис Уизли, зайдя в кабинет и остановившись возле двери.

— Привет, — отозвался я, взглянув на нее поверх газеты и предчувствуя новый раунд игры.

— Я не помешала? — спросила она, смущенно переминаясь с ноги на ногу у двери. Что, ну что заставляло эту симпатичную замужнюю девушку раз за разом приходить ко мне и терпеть мою отстраненность?

— Я же сказал тебе время, — ответил я и кивнул на диван. — Проходи, присаживайся.

— Идиотская ситуация, — она издала нервный смешок, сев на краешек дивана, и я опустил газету на колени, вопросительно глядя на нее, отчего она еще больше смутилась. — Ну... Ты был моим самым близким другом, а сейчас я понятия не имею, как себя с тобой вести, о чем разговаривать.

— Я так понимаю, ты задалась целью вернуть мне мои воспоминания? — спросил я, откладывая газету на подоконник.

— Зря трачу время? — грустно улыбнулась мне она.

— Именно, — кивнул я.

— Но может, я тебе расскажу что-нибудь... — начала она, но я выставил вперед руку, и она замолчала.

— Я не хочу стирать себе память второй раз, — сказал я. — Если я принял такое решение тогда, значит, так было надо.

— В таком случае почему же ты разрешаешь мне приходить? — спросила она.

Я вздохнул и привычно взъерошил волосы, отчего она тут же всхлипнула, смаргивая слезы. Я и сам толком не знал, почему. Помучить эту неизвестно откуда свалившуюся на мою голову миссис Уизли за ее упорство, с которым она вторглась в мою спокойную жизнь? Или просто после нескольких одиноких месяцев я не могу сдержаться при виде приглянувшейся мне девушки? Я пристально посмотрел на нее. «Близкий друг»... Насколько близкий? Я медленно подошел и опустился рядом с ней на диван.

— Потому что тебе это надо, — негромко ответил я. — Послушай, — я запнулся — на миг мне показалось, что я знаю ее имя, но стоило мне зацепиться за эту мысль, как в голове сразу стало пусто. Миссис Уизли всхлипнула, вытирая платком новый поток слез.

— Гермиона, — подсказала она.

Я удивленно кивнул и решительно накрыл ее ладонь своей.

Гермиона вздрогнула и резко вскинула голову.

— Между нами раньше что-то было? — тихо спросил я.

Она моргнула и опустила взгляд. Неужели я угадал?

— Эй, — я чуть сжал руку Гермионы и убрал свою, поднимаясь с дивана. Прикосновение к ней не дало мне ровным счетом ничего. — Объясни мне, почему ты так усердно добиваешься от меня... — я присел на стол и, разведя руки в стороны, хлопнул ими по ногам. Ее молчание стало раздражать. — Я даже не знаю, чего ты от меня добиваешься.

Гермиона зажмурилась и мотнула головой. У меня возникло такое чувство, что она ждет от меня каких-то действий, например, чтобы я сказал, что заклятье Забвения было подстроено и я все помню. Но ведь это было не так. И я молчал, сверля ее взглядом.

— Я ничего не добиваюсь, — наконец заговорила она. — И между нами ничего не было. Мы были лучшими друзьями и не больше. Но мне не хватает тебя.

— Но я не тот, кого ты помнишь и знаешь, — мягко возразил ей я.

— И это убивает, если честно, — прошептала Гермиона.

— Тогда зачем ты себя мучаешь? — я оттолкнулся от стола и подошел ближе к ней. Давно никто не пробуждал во мне такие противоречивые эмоции.

— Я надеюсь на лучшее, — она посмотрела на меня снизу вверх. — Если ты не хочешь вспомнить меня, то позволь хотя бы мне узнать тебя... нового.

Я на мгновение задумался о том, на что себя обрекаю, глянул на часы, решился:

— Пошли тогда поужинаем где-нибудь, — и еле сдержал усмешку, когда она удивленно вздохнула. — Только... — я вернулся к столу и, достав из ящика палочку, подошел к Гермионе и осторожно коснулся кончиком ее щеки. Гермиона слегка вздрогнула. — Теперь лучше, — заключил я, отходя на пару шагов назад. — А то подчиненные не поймут, почему клиенты рыдают в моем кабинете.

Я снял с вешалки пиджак и кивнул в сторону двери.

— Пошли?

Она улыбнулась и подскочила с дивана. Что я только делаю? Остается лишь убеждать себя в том, что это вовсе не свидание с замужней девушкой. Мы вышли из магазина и прошли в подворотню, которую я обычно использовал для аппарации, впрочем, как и все волшебники, обращавшиеся за моими услугами. Крепко схватив Гермиону за руку, я аппарировал и завел ее в небольшой красивый ресторан с живой музыкой и множеством картин на стенах. Столики были отгорожены плетеными перегородками и застелены бело-красными скатертями, на которых стояли красивые подсвечники с длинными красными и белыми свечами. Только мы переступили порог, я сразу отметил, что взгляд Гермионы прилип к большому аквариуму. Подозвав администратора, я тихонько, так, чтобы Гермиона не слышала, попросил столик именно у аквариума. Когда нас подвели к столику, лицо Гермионы озарилось лучезарной улыбкой, и только администратор удалилась, вручив меню, она произнесла:

— Знаешь, именно этот столик мне приглянулся больше других!

— Я заметил это, — улыбнулся я, открывая первую страницу меню и опуская на него глаза, чтобы не видеть замерший взгляд Гермионы.

Секунду подумав, я подозвал официанта и попросил его принести нам вина, а после того, как он налил его в бокалы, озвучил заказ и отправил восвояси.

Подняв полный бокал, я, усмехнувшись, произнес:

— За знакомство!

Гермиона издала какой-то нервный смешок и подняла бокал в ответ.

— Муж искать не будет? — спросил я, задумчиво прокручивая между пальцами ножку бокала.

— Нет, — тихо ответила Гермиона и повернулась к аквариуму. Небольшие разноцветные рыбки хаотично плавали в чистой прозрачной воде, глядя на посетителей ресторана круглыми глазами. — Мы мало общаемся. Сплошные ссоры.

— Ты говорила, мы втроем были лучшими друзьями?

Гермиона оторвалась от разглядывания рыбок и с надеждой посмотрела на меня. Нет, я не решился на экскурс в прошлое, я хочу понять тебя, Гермиона.

— Да, — ответила она, наблюдая, как вернувшийся официант расставляет наш заказ на столе. — Во время учебы в Хогвартсе мы были лучшими друзьями. Потом все как-то рухнуло. Видимо, ты был нашим связующим звеном. И не только для нас двоих, но и для всех волшебников. Они готовы были на руках носить своего героя-спасителя и никак не ожидали увидеть его шарахающимся от них и не понимающим, что он вообще делает здесь, на этих развалинах замка, и почему он весь в крови.

Я нахмурился, не желая вспоминать и запирая разбушевавшуюся память на крепкий замок.

— Многие знания — многие печали, — медленно произнес я. — Раз мы были близкими друзьями, значит, у тебя наверняка имеется несколько догадок о том, почему я решил все забыть, ведь так? — дождавшись ее кивка, я продолжил: — Вот и старайся обходить эти темы стороной. Договорились? — снова кивок. — Расскажи лучше что-нибудь о себе, например.

— Тяжело будет не затронуть опасную тему, — улыбнулась Гермиона. — Многое в моей жизни связано с тобой.

Я удивленно поднял брови, не донеся вилку с кусочком мяса до рта.

— Но не последние десять лет, — ответил я ей.

— Ну, мои родители магглы, — начала издалека Гермиона, не замечая мой удивленный взгляд и тихий смешок и ковыряя вилкой салат. Издалека начала. — Они дантисты. Письмо из Хогвартса было для меня полной неожиданностью. Помню, как сутки напролет читала книги, купленные в Косом переулке, — она улыбнулась своим воспоминаниям, не замечая, как я внимательно наблюдаю за ней. — В Хогвартсе меня всегда называли заучкой, но после того, как мы стали друзьями, меня перестало это волновать, а потом мои знания не раз нам пригодились. Дружба с тобой несла серьезные опасности, — она зажмурилась и покачала головой, наверное, понимая, что ведет рассказ не в ту сторону. — Но я ни о чем не жалею. Пусть это и прозвучит пафосно, но ты — лучшее, что было в моей жизни. Не считая, конечно, того факта, что я вообще волшебница.

— Что же у тебя не заладилось с еще одним другом? — спросил я после того, как она замолчала.

— Рон, — протянула она. — Мы слишком разные. Ты постоянно сдерживал его нападки в мою сторону, а потом... — она вздохнула и сделала глоток вина. — Хочешь узнать, почему я вышла за него? Сама не знаю. Наверное, сказался поствоенный синдром. Все так рвались к свободной и спокойной жизни, что с трудом замечали, с кем связываются. Тебя рядом не было, а меня еще долгое время преследовали страх и кошмары. Тогда я решила, что Рон — тот, кто сможет мне помочь. Но я ошиблась, — Гермиона перевела взгляд с тарелки на аквариум. — Мы поженились пять лет назад, но нормальных отношений между нами давно нет. С тобой я всегда была ближе, чем с ним. Ты понимал меня с одного взгляда, я могла поделиться с тобой любой проблемой, зная, что ты выслушаешь и обязательно попытаешься помочь. Может, я слишком многое переложила на тебя, привыкла и в одиночку разобраться в своей жизни уже не смогла. Но я так сильно хотела сохранить хоть что-то из прошлого, хоть малейшую частичку, — она вздохнула. — Согласна, это глупо.

— Я бы сказал, отчаянно, — отозвался я. Мне стало не по себе, когда я понял, что Гермиона не менее одинока, чем я. Но чем я мог ей помочь? — Но сохранить не получится, — я облокотился на стол, наклонился вперед и заглянул ей в глаза. — Я не он, Гермиона.

Она вздрогнула, когда я произнес ее имя.

— Ошибаешься, — тихо произнесла она, и я резко выпрямился, пораженный ее неугомонной настойчивостью. — Да, ты не помнишь меня, не помнишь войну, и прошло уже немало лет, но, Гарри, ты стер лишь воспоминания, ты не изменил себя. Я вижу.

Она вдруг испуганно моргнула и опустила голову. Да, момент был испорчен.

— И что ты видишь? — вкрадчиво произнес я, начиная злиться. — Из тех отрывочных воспоминаний, что я себе оставил, я понимаю, что меня годами направляли в нужную для других сторону, дрессировали, натаскивали как собаку. Я знаю, что прошлые события сломали меня, иначе бы я не решился на такой шаг. А ты утверждаешь, что я остался прежним? С чего бы это?

— Я не говорю, что ты остался прежним, — осторожно начала Гермиона. — Но основные твои качества ведь остались, — я скептически изогнул бровь, и Гермиона поспешно продолжила: — Доброта, смелость, благородство, постоянная потребность в юморе. Скажешь, что ты не такой? И еще вспыльчивость, — добавила она еле слышно.

Последняя ее фраза остудила меня, и я хмыкнул, а потом и вовсе рассмеялся. Эта девчонка не переставала удивлять.

— Забавная ты, — ответил я на ее ошарашенный взгляд. — Нет, честно. Уверен, ты была отличным другом, раз до сих пор пытаешься обо мне заботиться.

Гермиона смущенно заулыбалась после моих слов.

— А Рон удостоился такой опеки? — спросил я, жестом подзывая официанта.

— Он был тем еще балбесом, — Гермиона коротко засмеялась. — Ревновал меня к тебе.

— А ты давала повод? — прищурился я, по-прежнему улыбаясь.

— Нет, думаю, что нет, — Гермиона покачала головой, глядя, как я, посмотрев счет, достал кошелек, и потянулась к коричневой книжечке, но почти тут же тихо охнула, когда я легонько шлепнул ее по руке.

— Даже не думай, — сказал я, отсчитывая нужную сумму.

— Мы же не на свидании, — улыбнулась Гермиона, трогая руку в месте, где ее только что касались мои пальцы, что не ускользнуло от моего внимательного взора. Надеюсь, что ты права, Гермиона.

— В следующий раз ты меня пригласишь куда-нибудь, тогда и будешь платить, — я поморщил нос, и она засмеялась.

— Эй, а куда делся мистер Сама Серьезность?

— Я решил оставить его в «Библиомаге», — отозвался я, поднимаясь. На сегодня с меня хватит.

На следующий день после ужина в ресторане я с нетерпением ждал Гермиону поутру. Почему-то я решил, что сегодня она появится задолго до указанного мной свободного времени. Не сказать, что встреча для моей памяти не была ударом. Всю ночь я промучился от головной боли и кошмаров, что настигали меня, едва я умудрялся ненадолго уснуть.

Но теперь я хотел вспомнить именно ее, Гермиону, или узнать заново.

Но вместо миссис Уизли спустя час моего нетерпеливого ожидания, выраженного в расхаживании по кабинету в магазине, зазвонил телефон. На секунду замешкавшись, я взял трубку.

— Да?

— Мистер Поттер, как поживаете? — раздался на другом конце провода голос мистера Фоули. — Надеюсь, вы не обижены на меня за то, что я отправил к вам миссис Уизли?

— Нет, мистер Фоули. Но прошу вас в следующих подобных случаях сначала консультироваться со мной.

— Да, я понимаю, что ваша встреча могла вызвать рецидив, но это очень упрямая девушка… Если ей что-то нужно, она этого добивается.

— О, я знаю! — вздохнул я в трубку. — Мистер Фоули, простите, но я не поверю, что вы позвонили мне только для того, чтобы извиниться за миссис Уизли. У вас есть заказ?

Временами Фоули обращался ко мне с интересными заказами на книги, которые даже гоблины не могли достать ни за какие деньги. Чаще всего эти заказы были сопряжены с огромным риском, но мне они нравились — помогали держать себя в форме.

— Да, есть один заказец. Мистер…

— Денвер, давайте, пожалуйста, без подробностей. Место и что за книги?

— Хорошо, как скажете. Место довольно отдаленное и хорошо охраняется. Возможно, даже темной магией. Поэтому я и предположил, что вам этот заказ будет интересен. Книг там немного, но они нужны заказчику все, кроме одной. Но и последняя будет интересна той вашей клиентке, которую мы только что упоминали в разговоре. Более подробную информацию вы можете получить, как всегда, от гоблинов.

— Хорошо, я возьмусь за ваш заказ.

Положив трубку, я вышел из кабинета и подозвал Кевина.

— Если придет миссис Уизли, — произнес я, протягивая ему листок бумаги с номером моего мобильного телефона, — передайте ей этот листок и скажите, что мне пришлось отлучиться на несколько дней.

— Хорошо, мистер Поттер, — кивнул мне Кевин, принимая листок.

Выйдя из магазина, я завернул в закуток и аппарировал к банку Гринготтс, у служебного входа меня уже ждал Крохобор.

— Мистер Поттер! — улыбнулся он, увидев меня. — Вы наверняка по поводу заказа Фоули?

— Да, Крохобор, — я сдержал раздраженный вздох при виде этой как всегда алчной улыбочки.

— Прекрасно, тогда пройдемте. Я постарался найти самые свежие сведения о нужном вам месте. Нам, как вы наверняка догадываетесь, нет нужды терять такого ценного клиента, как вы.

Вскоре, получив все ответы на интересовавшие меня вопросы о заказе, я аппарировал в графство Уэст-Мидлендс, в город Дадли, расположенный в шести милях к югу от города Вулверхэмптон и восьми милях к северо-западу от города Бирмингем. Именно здесь, в крупнейшем городе Англии, не имеющем своего собственного университета, в развалинах замках, где когда-то была заточена Мария Стюарт, и находились те самые книги, что попросил меня достать мистер Фоули.

Не успел я прийти в себя от аппарации, как раздался звонок телефона.

Вытащив его из кармана, я, не сводя внимательного взгляда с видневшихся вдалеке развалин замка Дадли, раздраженно проговорил в трубку:

— Да?

— Гарри, это Гермиона, — послышался тихий голос, и я вздохнул, сдержав смешок. Она действительно пришла в магазин раньше. — Я не вовремя? Просто тот парень, продавец, передал мне записку, и я подумала...

— Все нормально, Гермиона, — перебил я, улавливая в ее голосе уже панические нотки. — Я некоторое время буду занят, на сову у меня не было времени, а помня, что ты магглорожденная, я понадеялся, что с телефоном ты дружишь.

Я усмехнулся. Почему-то я был уверен, что сейчас она улыбается.

— Да, надо же мне как-то поддерживать связь с родителями, — ответила она.

— Хорошо. Я позвоню, когда освобожусь. Сейчас, извини, времени очень мало.

Мне не хотелось заканчивать разговор, но чем быстрее я найду книги, тем быстрее снова увижу Гермиону — поэтому я запихнул телефон в карман и вновь пристально посмотрел на развалины. На вид они не производили впечатления места, полного темной магии, каким мне его расписал Крохобор. Да и список книг был несколько странным, но не в моих правилах было обсуждать заказ, за который я взялся.

Первый раз я пошел в замок под видом туриста. Пятнадцать лет назад королева Англии Елизавета II открыла для всех доступ к этим развалинам, что мне было на руку. Осмотревшись и вдоволь погуляв по замку под несмолкаемое щебетание девушки-гида, я, словно невзначай, отбился от группы и проник за неприметную дверь, на которую не обратил внимания никто из туристов. За ней находился вход в ту часть подземелий, куда магглам не было хода и о которой они, естественно, не знали.

Поблуждав некоторое время по крайне запутанным ходам, я наконец нашел вход в комнату, где, как предупредил заранее Крохобор, меня ждало первое испытание. Оно было довольно простым, больше завязанным на логику, чем на умение быстро махать волшебной палочкой. Только я переступил порог, как все пути оказались закрыты высоким, поднявшимся до потолка бездымным черным пламенем. Посреди комнаты был стол, на котором лежал свиток пергамента и стояли четыре бокала с разноцветными жидкостями: красной, зеленой, желтой и синей. Хоть меня и отделяли от стола каких-то два жалких шага, я не торопился к нему подходить — меня терзало смутное, невнятное ощущение дежа вю, словно я уже однажды видел точно такую же комнату.

Решившись, я пересек комнату и подошел к столу, взяв и развернув свиток с него. В нем было написано стихотворение, которое, как я понял, и являлось ключом к разгадке:

Четыре бокала пред тобой, о странник,

И лишь один даст пройти тебе вперед.

Другой отправит тебя в изгнание,

И в дверь ты эту сегодня больше не войдешь.

Третий твои кишки в агонии расплавит,

Четвертый с носом неожиданно тебя оставит.

Решайся, путник, или уходи скорей!

Прочитав ключ несколько раз, я задумался, непроизвольно взъерошив свои волосы. Наконец я взял один из бокалов и залпом осушил его…

Шумно выдохнув и стерев ладонью пот с лица, я переступил через пещерного тролля, только что грохнувшегося на пол, и шагнул к небольшой стопке книг — к тому, ради чего шел сюда, подвергаясь различным опасностям, целых шесть дней. Бегло их осмотрев, я понял, почему заказчик предпочел работать со мной через Фоули. Все книги были ужасно редкими, одна «Тайны наитемнейшего искусства» чего стоила. Также в стопке лежала книга, которая, как я мгновенно понял, должна была заинтересовать Гермиону — «Игры разума».

Тролль всхрапнул, и я вздрогнул от неожиданности, совершенно забыв о нем за книгами. Очень сложно было сюда добраться. Первую комнату я пытался пройти пять раз подряд, и только сегодня, на шестой день, мне повезло. Удивительным свойством зелий, разлитых в бокалы на столе той комнаты, было то, что они постоянно меняли цвет, и предугадать, что именно ты пьешь, было невозможно.

Всего комнат было четыре, во второй меня ждала оранжерея, полная всевозможных опаснейших магических растений. Это было слишком просто. Одно заклинание с порога — Иммобиус — позволило мне продвинуться дальше.

Третья комната мне понравилась больше всего. Она была сделана в духе Индианы Джонса, фильмы про которого я совсем недавно посмотрел. Представьте себе пол, уложенный плитками, на которых начертаны руны. Как оказалось, требовалось наступать на строго определенные руны, что составляли малоизвестное выражение «Если ты ищешь света, то в конце концов можешь его найти. Но если ты ищешь тьмы, ты всегда и везде будешь видеть только тьму». Один неверный шаг, и в меня или летел отравленный дротик, или на мою многострадальную голову опускался огромный топор.

Но я все-таки дошел до следующей комнаты, где меня ждал тролль. Схватка с этим чудовищем несколько затянулась, не раз и не два я отхватил дубиной по бокам. Хорошо, что она задела лишь краем. В конце схватки, когда мне до безумия надоело бегать от его молодецких замахов, я по наитию применил заклинание левитации к его дубине и нокаутировал пещерного тролля.

Собрав книги в сумку, улучшенную заклятьем невидимого расширения, я аппарировал прямо оттуда, из подземелий, в свой кабинет, предварительно не удержавшись и потрепав тролля за огромный пористый нос.

Устало вытянувшись в кресле, я достал из кармана телефон и позвонил Гермионе:

— Привет, — немного хрипло выдохнул я, как только она взяла трубку.

— Я думала, ты уже забыл про меня, — она явно осторожничала.

— Нет, — ухмыльнулся я. — Только недавно освободился. Устал жутко. Но я, собственно, чего звоню... Пока искал кое-какие книги, наткнулся на один любопытный экземпляр. Думаю, тебе пригодится. Зайди завтра вечером.

— Хорошо, я зайду. Спасибо, что не забыл про меня. Хорошенько тебе отдохнуть! — произнесла она несколько разочарованно, как мне показалось.

Я запер книги в сейфе, аппарировал домой и сразу же залез в душ. Никакие очищающие чары не могли убрать эту омерзительную вонь тролля. Подставив лицо под бьющие горячие струи воды, я прокручивал в голове разговор с Гермионой. И с каждой минутой все больше уверялся, что причина моего звонка расстроила ее. Я же был рад, что среди найденных книг нашлась та, что послужила поводом позвать Гермиону на встречу. По-другому я не мог. Мне казалось, что, как только я окончательно признаюсь самому себе, что неравнодушен к миссис Уизли, барьер между мной и прошлым, столь жестко охраняемый мной все эти годы, рухнет в один миг.

Вечером следующего дня я встретился с Гермионой в своем кабинете и передал ей «Игры разума». Правда, побыть с ней хоть недолго у меня не получалось. За минуту до ее прихода мне позвонил Фоули и назначил встречу.

Гермиона, услышав, что мне нужно торопиться, грустно улыбнулась и направилась к выходу. Но я не мог так просто ее отпустить.

— Ты завтра свободна?

Она остановилась и повернулась ко мне вполоборота, не сводя глаз с корешка книги.

— Да, я теперь всегда свободна, — тихо ответила она, не поднимая взгляда на меня.

— Что-то случилось? — нахмурившись, я тут же шагнул к ней и легонько коснулся ее плеча.

— Не бери в голову, — она неестественно улыбнулась и посмотрела на меня, старательно делая бодрый вид. — Тебе ни к чему мои проблемы.

Я промолчал — может, действительно мне не следует лезть в ее жизнь, — и Гермиона уже открыла дверь кабинета. Но тут память услужливо подбросила мне воспоминание, слова Гермионы о том, что раньше мы были лучшими друзьями, и этот ее отказ вдруг разозлил меня.

— Десять лет назад ты ответила бы точно так же?

Мой вопрос прозвучал резко, Гермиона быстро обернулась.

— Нет, — после паузы ответила она, внимательно и даже как-то напугано посмотрев на меня. — Но десять лет назад, чтобы узнать, что у меня случилось, тебе не нужно было спрашивать — ты все понимал без слов.

— Не хочешь сделать скидку на отсутствие памяти? — хмыкнув, спросил я.

Гермиона закрыла дверь.

— Я очень хочу, чтобы ты вспомнил меня, — вздохнула она. — Ты даже представить себе не можешь, как сильно я этого хочу. Но я понимаю, что эти воспоминания убьют тебя. Это для всех нас прошло десять лет, а тебе будет казаться, что все случилось вчера, — она обвела взглядом мой просторный кабинет. С каждым ее словом мое раздражение таяло. — К сожалению, ты был прав, когда говорил, что я зря трачу время. Моего Гарри уже не вернуть. Я никогда не почувствую его руку на своем плече в самый нужный момент, никогда не услышу тех фраз, что он говорил только мне, и никогда не увижу того нежного, понимающего, согревающего душу взгляда.

Телефон в моих руках оглушительно зазвенел, но я, не глядя, сбросил звонок, неотрывно смотря на Гермиону. Все ее слова были просто пропитаны болью, я понимал, что сейчас она скажет именно то, о чем молчала со дня нашей первой встречи, и этот разговор станет последним. Между нами не стена, как я думал раньше. Между нами пропасть.

Она прошла к дивану и опустилась на него, поставив на колени книгу и опираясь на нее подбородком. Я чуть качнулся, проследив за ней взглядом, и, почувствовав сзади себя стол, присел на него и задержал дыхание, когда Гермиона продолжила:

— Ты спрашивал, было ли между нами что-то... Действительно не было. Ты знал, что я нравилась Рону, и всегда говорил, что относишься ко мне как сестре. А я... — она мельком глянула на меня, наверняка отмечая мой несколько ошарашенный вид. — А я на пятом курсе поняла, что влюблена в тебя по уши. Но ты тогда мог думать только о Чжоу Чанг. А в следующем году стал встречаться с Джинни Уизли, — опять Уизли? Я чуть качнул головой. Сейчас не время обдумывать родственные связи ее мужа с той некой Джинни. — Она вообще была влюблена в тебя с одиннадцати лет, — Гермиона издала короткий смешок, больше похожий на начинающуюся истерику. — Я была в отчаянии и, не думая о последствиях, поддалась ухаживаниям Рона. На седьмом курсе я провела с тобой наедине в палатке два месяца, но не набралась смелости признаться. Ты постоянно смотрел на свою карту, наблюдая за Джинни в Хогвартсе, и я молчала. Все это разбивало мне сердце.

Она замолчала, по щекам потекли слезы. Мне хотелось броситься к ней, обнять, успокоить, но ведь, как она верно подметила, я не ее Гарри.

— Мне двадцать семь, — шепотом продолжила она. — А у меня ничего нет. Я, как и все после войны, мечтала о спокойной счастливой жизни, но ничего не вышло. С мужем рассталась, его семья не будет теперь поддерживать со мной контакт. У друзей уже свои семьи, дети, а я одна. Заучка, лучшая ученица на курсе и неудачница. Да, у меня хорошая работа, но я не хочу по вечерам возвращаться в пустой темный дом.

Телефон снова громко заверещал. Я вздрогнул, сбросил звонок, и Гермиона посмотрела на меня. Я понимал, что самое время что-то сказать, но не мог заставить себя открыть рот. Гермиона покачала головой и вдруг решительно поднялась.

— Забудь, — дрогнувшим голосом произнесла она. — Я не хотела грузить тебя своими проблемами, прости, — она вновь подошла к двери. — Мне очень не хватает тебя, твоей поддержки и твоих шуток, но вся эта ситуация рвет мою душу на мелкие клочки. Я рада, что с тобой все в порядке, и буду довольствоваться этим.

Она еще раз взглянула на меня. Я сидел неподвижно, напряженно за ней наблюдая. Осознание давило на меня все сильнее.

Гермиона отвернулась, открыла дверь и уже шагнула в коридор, как вдруг резко развернулась и быстрым шагом преодолела расстояние между нами. Я сделал короткий вдох, увидев ее глаза, горящие безумством и решительностью.

— Пожалуйста, — еле слышно прошептала она. — Я с пятнадцати лет об этом мечтала...

Приподнявшись на носочки, она коснулась моих губ легким, едва уловимым поцелуем и, пробормотав: «Спасибо», почти бегом покинула кабинет. Это окончательно ввело меня в ступор. В ушах стоял какой-то звон, смешивающийся с шелестом начавшегося дождя.

Телефон зазвонил в третий раз и вырвал тем самым меня из оцепенения. Я резко мотнул головой. Она влюблена в меня с пятнадцати лет? Пусть я не помню большей части своей жизни, но это все же я. И она влюблена в меня...

— Черт, — сбрасывая звонок и совсем выключая телефон, пробормотал я. — Черт!

Решившись, я выскочил из своего кабинета и, на ходу бросив Кевину, что меня сегодня больше не будет, стремглав выбежал из магазина. Дождь тут же залил очки, но я все равно быстро осматривался, пытаясь сообразить, куда пошла Гермиона, и дергал волшебную палочку — как назло, она никак не хотела доставаться из кармана. Улица была пуста, и даже фонари под таким ливнем слабо ее освещали, так что Гермиона вполне могла аппарировать чуть ли не с крыльца. Я достал наконец палочку, наложил на очки водоотталкивающее и вздохнул. Упустил, идиот. Я уже собрался аппарировать домой, но что-то внутри меня подсказывало обойти здание. Я не смог сдержать улыбку, когда увидел Гермиону. Она сидела, закрыв глаза и прижавшись к мокрой стене. Я присел рядом с ней на корточки, пристально рассматривая ее заплаканное лицо. Она на миг открыла глаза, снова зажмурилась, а потом удивленно распахнула их и посмотрела на меня.

— Что же ты с собой делаешь? — тихо произнес я, крепко взял ее за плечи и почти рывком поставил на ноги, и Гермиона вновь разрыдалась, уткнувшись мне в грудь и вцепившись руками в лацканы моего пиджака. Мои ладони легли ей на спину, решение мгновенно пришло в голову, и я аппарировал нас к себе домой.

Испугавшись, она отстранилась от меня и стала быстро оглядываться. Я коснулся ее руки, отчего она заметно вздрогнула.

— Ты в порядке? — спросил я.

— Где мы? — хрипло отозвалась она.

— У меня дома, — ответил я, заклинанием высушивая и очищая нашу одежду. — Я не мог оставить тебя одну в таком состоянии, а твоего адреса я не знаю.

— Спасибо, — пробормотала Гермиона. — Но зачем тебе все это?

— Считаешь, что мне надо было оставить тебя наедине с твоей истерикой? — хмыкнул я, увлекая ее за собой на кухню и усаживая на стул. — Может, я ошибся в расчетах, — продолжил я, принимаясь за приготовление чая. — Если мы были такими близкими друзьями, то почему я решил стереть тебя из своей жизни?

— Я не знаю, — она пожала плечами, рассматривая кухню.

Я поставил перед ней чашку с дымящимся ароматным чаем и сел напротив.

— Думаешь, если бы я был рядом, жизнь сложилась бы иначе?

— По крайней мере, у меня был бы близкий друг, — кивнув, ответила Гермиона. — Хотя кто знает. Джинни ревнивая очень, вряд ли позволяла бы нам часто и наедине видеться.

Я вновь хмыкнул, поморщившись — опять эта Джинни. Видимо, не было у меня к ней сильных чувств, раз сейчас я ничего о ней не помню, — и подтолкнул к Гермионе вазочку с конфетами.

— Где ты работаешь? — я решил отойти от болезненной темы.

— В Мунго, — ответила она, сделав глоток чая и на секунду блаженно прикрыв глаза. — Кстати, главный целитель — Фоули — и направил меня в твой магазин. Он знал, что я сутками не вылезала из лаборатории в поисках способа вернуть тебе воспоминания. Он пытался остановить меня, говорил, что я даже не знаю, где ты и что с тобой. Но я твердо стояла на своем, и тогда он упомянул некий магазин в Бирмингеме, хозяин которого может достать любую книгу, сказал, что там я смогу найти дополнительную информацию для своей диссертации, — она усмехнулась в чашку. — Не в книгах было дело. Он отправил меня к тебе, чтобы я убедилась, что тебе вполне хорошо живется и без нас.

— Но ты твердо стояла на своем, — произнес я, растягивая губы в улыбке.

— Именно поэтому вы с Роном в Хогвартсе называли меня занудой, — улыбнулась в ответ она, но почти сразу же помрачнела и опустила взгляд в чашку.

Я пошевелился, и она настороженно на меня посмотрела. Я взглянул на часы.

— Честно говоря, валюсь с ног, — произнес я и вздрогнул, когда Гермиона резко подскочила, едва не вылив на себя чай.

— Да, спасибо, что помог, — отозвалась она, выходя из-за стола.

— Эй, я не выгоняю тебя, — громко сказал я, чтобы перекрыть ее бормотание.

— Что? — она удивленно на меня уставилась.

— Ты можешь остаться, — повторил я. — Комнат у меня хватает. И библиотека имеется, на случай, если тебя одолеет бессонница. Не думаю, что возвратиться сейчас домой будет хорошей идеей. Ты и так на грани.

— Спасибо, — снова сказала Гермиона. Я слегка кивнул. И ведь дело было вовсе не в ее доме или еще в чем-то — я просто хотел задержать ее у себя как можно дольше.

Я проводил ее в небольшую уютную спальню на втором этаже, с лоджией и огромным окном.

— Располагайся, — сказал я, вернувшись к двери. — Библиотека дальше по коридору. Если захочешь почитать, не стесняйся.

Я замер на некоторое время, и Гермиона выжидающе на меня посмотрела, присев на краешек кровати. Я знал, чего она ждет, но так же я знал, что Гермиона любит всякого рода задачи и лучший способ удержать ее — дать понять, что еще не все потеряно и есть к чему стремиться.

— Знаешь, — заговорил я, видя, как в ее глазах появляется надежда. — Есть в тебе что-то знакомое. Что-то, что притягивает как магнит, — я усмехнулся, когда уголки ее губ чуть дрогнули. — Спокойной ночи.

Восход я встретил как обычно — сидя на кухне и зачитываясь очередной книгой под благоухание свежесваренного кофе с корицей.

— Доброе утро, — вдруг раздался тихий голос, я вздрогнул от неожиданности, и книга с грохотом упала на пол.

В дверях кухни стояла Гермиона. Она прижала руки ко рту, испугавшись того, какой эффект произвело ее «Доброе утро».

— Извини! — воскликнула она.

Я выдохнул и, засмеявшись, поднял многострадальную книгу с пола.

— Все нормально. Просто я не привык, что в моем доме со мной кто-то здоровается по утрам. Точнее, уже отвык. Кофе будешь?

Приняв из моих рук чашку с кофе, Гермиона села за стол.

— Признаться, я была почти уверена, что ты уже тоже успел обзавестись семьей, — сказала она.

— Ну, пытался, но полгода назад бросил эту затею, — ответил я, листая книгу в поисках страницы, на которой закончил чтение. — С магглами надоедает прятать магию, а ведьмы интересуются только моей фамилией.

Гермиона отпила кофе и удивленно, исподтишка, думая, что я не замечаю, посматривала на меня.

— Всегда так рано встаешь? — спросила она и скривилась неизвестно от чего.

Я наткнулся наконец на нужную страницу и на мгновение снова выпал из реальности, не сразу расслышав вопрос Гермионы.

— Что, прости? А, да, всегда рано встаю. Привычка.

На несколько минут на кухне воцарились молчание и тишина, прерываемые лишь перелистыванием страниц да тихим шуршанием конфетной обертки, которую Гермиона задумчиво разглаживала на столе. Настолько увлеченно, что не заметила, как я поднялся.

— Мне пора, — произнес я, и Гермиона вскинула голову. — Если ты еще не уверена в своих силах, то можешь остаться у меня.

Она неожиданно улыбнулась мне в ответ.

— Не побоишься доверить мне свой дом?

— Что-то мне подсказывает, что раньше я доверял тебе свою жизнь, — улыбнулся я ей в ответ и, наклонившись над столом, погладил по плечу. — Чувствуй себя как дома. Я вернусь вечером.

С трудом заставив себя убрать руку от ее плеча, я поднялся в спальню, переоделся и, попрощавшись с Гермионой, аппарировал. Открыв магазин, я внимательно осмотрел торговый зал. Кевин попросил выйти сегодня на работу во второй половине дня, и мне никто не мог помешать медленно обойти свои владения. Я хмыкнул, проведя пальцами по корешкам книг. И все-таки почему меня так тянет к книгам? Если я за день не прочту хотя бы страницу, не смогу даже нормально уснуть. Хотя сейчас у меня со сном проблемы, несмотря на чтение. Я поднялся в кабинет и включил телефон. Надо было загрузить себя работой, чтобы не думать о Гермионе, не представлять, как она сейчас мягко ступает по моим коврам или лежит на кровати с книжкой из моей библиотеки. Она по-прежнему оставалась для меня чужой и одновременно неуловимо родной. Я вздохнул, мотнул головой и набрал номер Фоули — личные дела не должны мешать работе. При встрече мистер Фоули был заметно недоволен, но я не стал скрывать и прямо сказал ему, что именно, а точнее, кто сорвал нашу вчерашнюю встречу. Он нахмурился и проворчал что-то вроде «так и знал, что ситуация наберет обороты». Я передал ему заказанные книги, предупредив при этом, что они очень опасные что и их не следует показывать кому-либо кроме заказчика для собственного спокойствия и, возможно, сохранения жизни.

Проводив Фоули, я взял прихваченную из дома книгу и устроился в кресле возле стойки, намереваясь дождаться Кевина и уйти домой, вернувшись лишь вечером, чтобы закрыть магазин, но не прошло и десяти минут, как колокольчик на двери мелодично звякнул. Подняв глаза, я увидел миссис Торнуэлл — милую старушку, живущую неподалеку. Каждый месяц она забредала ко мне и подолгу выбирала с десяток книг, чтобы отправить их внукам. Она была уверена, что дочка и ее второй муж совершенно не заботятся о воспитании детей, и каждый месяц посылала детям книги. Не знаю, читали ли они их, но визит миссис Торнуэлл мне сейчас был совсем некстати — за один час я от нее не отделаюсь, да и за два тоже. А Кевину она не доверяет.

Наконец настал час, когда я собственноручно запер дверь магазина и быстрым шагом устремился в до боли знакомый закуток.

Аппарировав, я обомлел. Дом благоухал великолепными вкусными запахами, которых здесь, наверное, не было никогда.

— Ничего себе, — протянул я, входя на кухню и во все глаза смотря то на прелестно сервированный стол, то на обернувшуюся ко мне со смущенной улыбкой Гермиону. — Что за праздник?

— Нет никакого праздника. Просто решила хоть как-то отблагодарить тебя.

— Да ладно, — отмахнулся я, снимая пиджак и вешая его на стул. — Ты как себя чувствуешь?

— Уже лучше, спасибо, — ответила она.

Я кивнул и, подойдя к холодильнику, достал бутылку воды, с интересом наблюдая, как Гермиона накрывает на стол.

За ужином, который мне очень понравился, отчего Гермиона, как мне показалось, вздохнула с облегчением, она, видимо, решила расспросить меня о работе.

— Не поделишься секретом, как ты умудряешься доставать все эти редкие книги? — улыбнулась она.

— Гоблины, — коротко ответил я, не желая посвящать в некоторые темные аспекты моей трудовой деятельности и делая глоток вина.

— Гоблины? — переспросила Гермиона.

— Да, — пожал плечами я и откинулся на спинку стула.

— Но за какую цену? — нахмурилась она.

— За проценты, — хмыкнул я. — Я храню в их банке большую сумму, они неплохо живут на проценты. И для того, чтобы я не забрал свой вклад, они готовы сотрудничать, — я наклонил голову в сторону, вспоминая самый первый день переговоров в Гринготтсе. — Ну, они еще что-то говорили про ограбление банка и дракона, но я этого не помню.

— Мы втроем ограбили одно хранилище и спаслись, улетев на драконе, — улыбнулась Гермиона.

— Нескучно мы жили, я смотрю, — усмехнулся я, распахнув глаза от удивления.

После ужина она ушла в свою комнату, и на некоторое время в доме повисла тишина. Я завалился на диван все с той же книгой, но читал невнимательно, то и дело прислушиваясь к звукам в доме в ожидании Гермионы.

И она пришла. Тихонько кашлянув, остановившись у дивана, отчего я вздрогнул — перед глазами промелькнул осколок воспоминания: розовая кофточка и мерзкая, жабья улыбка, — положил книгу на грудь и приподнялся на локтях, посмотрев на Гермиону из-за спинки дивана.

— Что-то случилось?

— Нет, — она сделала пару несмелых шагов ближе. — Можно я посижу с тобой?

— Могла бы и не спрашивать, — улыбнулся я, кивая на свободную часть дивана.

Взяв с журнального столика книгу, которую я неделю назад туда положил, закончив, Гермиона села рядом со мной и сделала вид, что читает. Но за полтора часа даже ни разу не пролистнула ни одной страницы, лишь часто поглядывала на меня. Я уже с трудом сдерживал улыбку и пошевелился, немного меняя положение, чтобы закрыться от нее за книгой. Я не хотел спрятаться от нее, но и не мог понять, как поступить. Поддавшись внезапному порыву под впечатлением от ее признания и поцелуя, я привел ее в свой дом, но что я должен делать дальше? Гермиона тему прошлого пока больше не поднимала, я тем более молчал. И незаметно для себя уснул.

Проснувшись на утро, я обнаружил на себе плед; книга и очки лежали рядом на столике. В этот раз Гермиона не спустилась на завтрак, а я допил кофе и аппарировал в магазин, где и провел обычный рабочий день. Домой я не спешил, хотелось обдумать все на расстоянии от Гермионы.

Вернувшись вечером, я ее дома не застал. Наверное, она решила, что с нее все-таки хватит. Не выдержав, я достал телефон и нашел ее номер в списке контактов, но тут раздался звонок в дверь. Я быстрым шагом направился в прихожую в надежде, что пришла Гермиона, но увидел на пороге Миранду, высокую худую блондинку с короткой стрижкой.

— Что тебе нужно? — довольно грубо спросил я уставшим голосом.

— Поговорить, — она шагнула вперед и, специально прижимаясь ко мне, протиснулась в дом.

Я демонстративно отвернулся, не позволяя ей поцеловать себя в щеку.

— Думаешь, что-то изменилось за два месяца, прошедших с твоего прошлого «поговорить»? — я прошел следом за ней в гостиную. — Ты сама год назад решила уйти. Так сколько еще ты будешь сюда являться?

— Ну Гарри, каждый может ошибиться, — она села на диван, нарочито медленно закидывая ногу на ногу. А я снова подумал про Гермиону — вчера она сидела на том же самом месте.

— Тебе лучше уйти. И давай так, чтобы мне не пришлось выталкивать тебя из дома силой.

Она уже набрала воздуха, чтобы ответить, но я махнул рукой и двинулся в сторону кухни.

— Я делаю себе кофе, возвращаюсь, а тебя уже нет.

Зашумевшая кофеварка заглушила звук дверного звонка, и я чуть не пролил кофе мимо чашки, когда услышал голос Миранды.

— Вам кого?

Бегом преодолев расстояние от кухни до двери, я недовольно прорычал:

— Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не смела хозяйничать в моем доме? — и оттолкнул ее в сторону.

В дверях стояла Гермиона.

— Я не вовремя? — тихо спросила она. — Зайду в другой раз.

— Все нормально, — Гермиона уже шагнула назад, но я схватил ее за руку и буквально втащил в дом. — Подожди меня в библиотеке, пожалуйста, — тише добавил я.

Гермиона быстро прошмыгнула через гостиную к лестнице, а Миранда проводила ее презрительным взглядом.

— Раньше тебя это не раздражало, — бросила она.

— Это было год назад, Миранда, — ответил ей я. — С тех пор ты в этом доме не хозяйка.

— Ну чего ты взъелся?! — воскликнула она. — Подумаешь, закатила тебе пару скандалов из-за твоей работы.

— Пару? — горько усмехнулся я. — Ты выносила мне мозг каждый день в течение двух месяцев.

— А между прочим, ты сам виноват, — звонко произнесла она.

— Ну конечно, — протянул я, скрещивая руки на груди.

— Да. Ты мне так и не объяснил, куда постоянно пропадал. Какие командировки могут быть у владельца обычного книжного магазина?

— Обычные командировки, — в тон ей ответил я. — Поздно уже. Ехала бы ты домой!

— А я хочу остаться здесь!

— Нет.

— Но я хочу! А она пусть уходит!

— Нет!

Устав ее слушать, я все-таки вытолкал ее из дома, поднялся наверх и пошел в библиотеку. Гермиона стояла у стеллажа, водя пальцами по корешкам книг.

— Выбрала что-нибудь? — тихо произнес я, с минуту понаблюдав за ней. Ее любовь к книгам смутно напоминала мне меня самого.

— Нет, — Гермиона обернулась. — Извини, мне следовало сначала позвонить тебе...

— Перестань, — вяло отмахнулся я и уселся на диван неподалеку от двери. Визит Миранды абсолютно меня вымотал.

Гермиона подошла ко мне и села рядом.

— Я пришла поблагодарить тебя, — тихо заговорила она, блуждая взглядом по стеллажам.

— Не стоит, — отозвался я, запрокидывая голову на спинку дивана и закрывая глаза. — Обращайся, если что.

— Спасибо, — она слабо улыбнулась. — Я пойду. Тебе отдохнуть надо.

— Да, надо, — я поднял голову и потер глаза под очками. — Мало того, что уснул на диване, так еще и всю ночь какие-то кошмары снились. То женщина какая-то кричала, то собака трехголовая за мной гналась. Бред.

Гермиона резко вскинула голову и уставилась на меня, но тут же взяла себя в руки и отвернулась, ошарашенно вперившись взглядом в пол. Я ждал, что она скажет что-то по этому поводу, но спустя пару секунд она просто кивнула и встала.

— Бывает, — пробормотала она. — Еще раз спасибо, Гарри.

Я тоже поднялся, намереваясь самому расспросить ее, но замер, когда она провела рукой по моей щеке и аппарировала.

С того дня Гермиона почти каждый вечер приходила ко мне в магазин, по выходным мы частенько гуляли по городу, а еще Гермиона повадилась днями просиживать в моей библиотеке. Я с удовольствием составлял ей компанию, помогая найти нужную книгу или же просто тихо сидя неподалеку и читая. На удивление, спать я стал хорошо. Сны, правда, были странными, но и кошмарами их назвать было уже нельзя. Я не знаю, хорошо это или плохо, но пока меня все устраивало. Так прошло целых пять месяцев — Гермиона стала для меня отличным другом, и вечера, проведенные без нее, казались мне скучными.

* * *

— Рим? — второй раз переспросила Гермиона.

Я кивнул еще раз, и моя улыбка стала шире.

— Ты же как раз взяла отпуск, чтобы закончить свою диссертацию, так почему бы заодно и не развеяться?

— Я, конечно, с удовольствием бы, — пробормотала Гермиона. — Я ни разу не была в Риме, но...

— Никаких но, — перебил ее я. — Номера в отеле я уже забронировал, собирай вещи.

— Гарри! — возмущенно воскликнула Гермиона, невольно улыбаясь, глядя на меня, смеющегося над ней.

— Я знал, что ты согласишься, — произнес я. — Разве Гермиона Грейнджер способна отказаться от познания чего-то нового? — это вырвалось неосознанно, и, аппарируя, я успел заметить, как кружка выпала из руки Гермионы. Оказавшись дома, я выдохнул после перемещения и некоторое время не шевелился. Неужели я сказал что-то такое, что было как-то связано с прошлым?

Я уверенным шагом шел по улицам Рима, то и дело останавливаясь, с улыбкой поджидая отставшую Гермиону, с восторгом рассматривающую очередной дом или фонтан.

И каждый раз она смущенно улыбалась мне в ответ.

— Сколько раз ты был здесь? — спросила Гермиона удивленным тоном.

— Много, — улыбнулся я. — Мне нравится этот Вечный город. Он поразителен.

Мы спустились в метро и проехали несколько остановок до станции Барберини, неподалеку от которой находился один знаменитый фонтан. Гермиона постоянно спотыкалась, не глядя под ноги и крутя головой по сторонам, а потом и вовсе издала восторженный возглас и схватила меня за руку повыше локтя.

— Это же знаменитый фонтан Треви! Я читала про него. Его строили тридцать лет.

Во все глаза она с восторгом уставилась на бегущую воду, статую Нептуна, стоящих позади него по обеим сторонам богинь Изобилия и Здоровья и на колесницы, запряженные морскими конями и тритонами. Я сказал ей, что отойду на пару минут, и мягко высвободил руку, но Гермиона явно не услышала меня и ничего не почувствовала. У меня не было лишнего времени ждать, да и не хотелось отвлекать ее. Гермиона в такие моменты напоминала маленького ребенка, увидевшего какую-то новую и жутко интересную игрушку. Улыбнувшись, я развернулся и быстро скрылся в толпе.

В столицу Италии меня привел не праздный интерес, а очередной заказ мистера Фоули. Но я не мог не совместить приятное с полезным и позвал с собой Гермиону, которой давно нужно было взбодриться и начать жить заново. Непонятная ссора с Рональдом Уизли, которого я не то чтобы ненавидел, но уже недолюбливал, вылилась в бракоразводный процесс, прошедший месяц назад, и после него Гермиона долго была сама не своя. Тогда она весь вечер просидела на диване в моей гостиной, глядя в одну точку. Сказала только, чтобы я не обращал на нее внимания, занимался своими делами, что ей просто нужно, чтобы рядом было какое-то движение. Я скрашивал ее одиночество так же, как и она — мое, но я не посвящал ее в большинство своих дел.

На этот раз заказ Фоули был, как мне поначалу показалось, довольно простым — нужно было встретиться с курьером у фонтана Треви. Но кто мог знать, что этим курьером окажется оборотень? Тем более мой старый знакомый, известный мне по одному из моих первых заказов от мистера Фоули. Тогда, два года назад, он поручил мне добыть некоторые свитки, которые украли из Ватикана неизвестные. Я нашел их в логове оборотня, старой квартирке в маггловских трущобах Вечного города. В тяжелом бою я все-таки отбил те свитки у оборотня, попутно разгромив его дом, но самого его так и не убив, как оказалось.

— Здравствуйте, мистер Поттер!

— Привет, Серван! Не ожидал тебя здесь увидеть!

— Я тоже, но времена меняются, и мне нужно было на что-то жить после того, как вы разгромили мое уютное логово.

— Уж прости, такая у меня работа. Ты принес книги?

— Да, все как заказывал мистер Фоули.

Я принял книги и посмотрел на толпу возле фонтана, чтобы не потерять из виду Гермиону, и почти сразу же встретился с ее обеспокоенным взглядом. Она пыталась выяснить у меня, какие книги я буду искать в Риме, но я никогда не разглашал свои заказы и уж тем более не скажу сейчас — еще не хватало ей узнать про оборотней. Быстро попрощавшись с Серваном, я вернулся к Гермионе. Она уже опять неотрывно смотрела на достопримечательность и вздрогнула, когда я проговорил над ее ухом:

— Пошли дальше?

Ближе к вечеру я завел Гермиону в район Трастевере, расположившийся на правом берегу реки Тибр. Этот самобытный уголок Рима хранил в себе тот образ города, каким его знали коренные жители, прожившие здесь всю жизнь. Узкие извилистые улочки, небольшие уютные ресторанчики, трактиры и пиццерии, площади с фонтанами, уличные музыканты и никаких галдящих толп туристов.

Буквально упав на скамейку возле тихо журчащего фонтанчика, Гермиона откинула голову на спинку.

— Гарри, я больше не могу, — простонала она, закрыв глаза.

— Ты должна увидеть ночной Рим, — я сел рядом и загадочно улыбнулся.

Обняв ее за плечи, я поднял ее со скамейки и довел лучшего в этом районе ресторанчика. Его терраса находилась возле самой воды, и под тихую приятную музыку Гермиона с легкой улыбкой рассматривала Трастевере, расцвеченный вывесками и фонарями, которые отражались в водах Тибра.

— Ты прав, — заговорила она. — Здесь потрясающе красиво.

Я тоже очень устал за день и, улыбнувшись, раскрыл меню.

— Гарри? — позвала Гермиона негромко.

— М-м-м?

— А правда, что ты едва не применил Непростительное к одному магу, который узнал тебя и пытался заставить прочесть твою же биографию, чтобы ты все вспомнил? — Гермиона старалась произнести это ровным голосом, но под конец он все же дрогнул.

Я медленно опустил меню.

— Еле сдержался, чтобы не приложить его Круциатусом, — я слегка прищурился, будто угадывая следующий вопрос. — Но от Релашио его ничто не спасло.

— Молниями? — нервно усмехнулась Гермиона. — Символично. Но почему тогда ты так же не отвадил меня?

— Смеешься? — я бросил меню на стол. — Считаешь, что я должен был напасть на девушку?

— Нет, — Гермиона энергично замотала головой. — Я имела в виду другое...

— Ты мне понравилась, — перебил ее я, и Гермиона удивленно замерла, не скрывая надежды в глазах. — К тому же в твоем взгляде и голосе было столько отчаяния, что я просто не смог тебя оттолкнуть. Ну и, конечно, банальное любопытство никто не отменял.

— До чего, однако, довело тебя твое любопытство, — улыбнулась она, глядя на отражающиеся в воде огни фонарей.

— Сам не ожидал, — усмехнулся я, вновь беря в руки меню.

* * *

В последний день нашего совместного отдыха я как обычно утром постучал в дверь номера Гермионы. Было еще очень рано, и стучал я очень тихо, чтобы, если Гермиона еще спит, не разбудить ее. Но за дверью что-то громко хлопнуло, и почти сразу я увидел Гермиону.

— Доброе утро, — улыбнулся я, входя в ее номер. — Уже не спишь, я смотрю.

— Собираю вещи, — отозвалась Гермиона. Ее странная улыбка меня насторожила.

— Что с настроением? — спросил я, хватая ее за руку и разворачивая к себе.

Гермиона на мгновение прикрыла глаза.

— Не хочу возвращаться домой, — ответила она, не глядя на меня.

— От проблем не убежишь, — тихо произнес я.

— Я знаю, — она вздохнула и переплела свои пальцы с моими, крепче сжимая руку. — Но я бы предпочла остаться здесь с тобой, чем возвращаться в свою унылую жизнь.

— Я же возвращаюсь вместе с тобой. Будешь опять пропадать у меня по вечерам, — улыбнулся я.

— А днем ловить на себе сочувствующие взгляды, — хмыкнула Гермиона. — Как же, брошенная героиня войны

— Ой, прекрати, — воскликнул я и, сжав ее плечи, легонько встряхнул. — Нашла на что обращать внимание. Пошли лучше позавтракаем, и я покажу тебе еще пару красивых мест. У нас в запасе почти целый день.

* * *

Ровно в шесть часов вечера портал переместил меня и Гермиону из гостеприимного Рима в Зал прибытия службы магических перемещений в Бирмингеме. Выйдя на улицу, Гермиона тут же зажмурилась от попавших на лицо холодных капель. Она чертовски не хотела возвращаться домой и уговорила меня немного пройтись пешком, вот только погода явно не располагала для прогулок, но я терпел и молча шел рядом.

— Думаю, не совру, если скажу, что эти пять дней были самыми счастливыми за последние десять лет, — заговорила она, поправляя на плече сумочку. И ни один из прохожих и подумать не мог, что в этой маленькой на вид сумочке прячется настоящий большой чемодан.

— Можно повторить, — быстро ответил я, пытаясь этим хоть немного поднять ей настроение.

— Я бы с радостью, — улыбнулась Гермиона. — Но одно я никак понять не могу. Ты не афишируешь свое местонахождение, но и не прячешься, постоянно работаешь с магами, заказываешь порталы на свое имя, — я кивнул. Пять месяцев я ждал этот вопрос. — Но почему же тогда о тебе ничего не было слышно? Газеты молчат, никаких сплетен и слухов. Только тот случай с магом.

— Все очень просто, — засмеялся я. — Газеты молчат, потому что я им заплатил. А слухи... Ну, видимо, боятся меня.

— Боятся потерять источник редчайших книг, — усмехнулась Гермиона. — Другого такого в Англии нет.

— Слушай, — я оглянулся — вокруг было полно магглов, и достать палочку и незаметно наложить водоотталкивающее и согревающее заклинания не представлялось возможным. — Ты не хочешь возвращаться домой, я правильно понял?

Гермиона виновато на меня посмотрела, и буквально через минуту я толкнул ее в сторону неприметного прохода между домами. Оказавшись в моей гостиной, Гермиона вновь бросила осторожный взгляд на меня.

— Так бы сразу и сказала, — заявил я. — Мол, не хочу домой, веди, Гарри, к себе, — я улыбнулся и покачал головой. — Ты ведь не сможешь вечно избегать своего дома, Гермиона.

— Я хочу продать его, — отозвалась она.

— Если тебе это поможет, — пожал плечами я и достал из кармана уменьшенный чемодан. — Где находится твоя комната, ты знаешь.

Гермиона улыбнулась и, подойдя ко мне, коротко обняла.

— Спасибо.

Когда Гермиона ушла спать, я поднялся в свою комнату, быстро разобрал вещи из небольшой дорожной сумки и устроился на кровати с книгой. Читал я долго, то и дело отвлекаясь на воспоминания о совместных прогулках по Риму, и заснул лишь когда время перевалило за полночь.

Сон был тяжелым, как никогда, — мне снились лица. Совсем молодые парень и девушка, грустно улыбающиеся из отражения в зеркале... Другой парень, удивленно рассматривающий какой-то кубок… Черноволосый мужчина в старом потертом пиджаке, исчезающий в полупрозрачной разорванной ткани, свисающей с древней каменной арки… Седовласый старик, в безмолвии падающий с высоты огромной башни… Истекающий кровью мужчина в черной мантии, шепчущий: «Посмотри на меня»…

Я несколько раз просыпался в холодном поту, но потом вновь проваливался в сон, хотя это было больше похоже на потерю сознания. Распахнув глаза утром, я поморщился от ярко светящего в окно солнца. В памяти медленно таяла последняя увиденная во сне — а было ли это сном? — картина: грязные, уставшие, напуганные рыжеволосый парень и девушка с непослушными каштановыми волосами...

Я сделал глубокий вдох, с трудом поднялся и спустился на кухню, где меня встретила Гермиона. При виде меня улыбка тут же исчезла с ее лица.

— Доброе утро, — простонал я, рухнув на стул и откинувшись на спинку.

— По тебе не скажешь, — отозвалась Гермиона. — Ты что, не спал всю ночь?

— Почти, — кивнул я.

— Тебе опять... — она запнулась, а я изо всех сил старался держать себя в руках. Где-то в глубине головы медленно поднималась боль. — Опять снились кошмары?

— Типа того, — я с силой потер глаза. — Почитал одну книжку перед сном.

Гермиона подскочила, налила мне кофе и достала из кухонного шкафчика Восстанавливающее зелье.

Спустя десять минут я сделал вид, что зелье подействовало, и отправился на работу, а вечером отправил Гермионе сову с запиской, где соврал, что мне надо отлучиться недели на две. В ответ Гермиона написала свой адрес и то, что она будет ждать меня в гости сразу после возвращения. Возвращения. Как символично. Я горько усмехнулся и скомкал ее записку.

Примерно две недели я бродил по памятным местам и собирал осколки воспоминаний воедино. Это была страшная боль. Думаю, еще ничего сильней не било меня так, как это сделала память.

Лишь за несколько дней до указанного Гермионе срока я более-менее справился с собой и вернулся в магазин. Кевин участливо поинтересовался, все ли со мной в порядке. Для него легенда была другой — я приболел.

Переосмыслить и понять все за какие-то две недели было слишком сложно, головные боли мучили меня круглыми сутками, и никакие зелья, никакие маггловские средства мне не помогали. Открыв сейф в кабинете, я подцепил ногтем дальнюю стенку — теперь я понял, для чего мне нужен спрятанный там маленький золотой ключик. Гоблин, увидевший его, задумчиво покивал и с нескрываемым сочувствием посмотрел на меня. Открыв банковский сейф, я не сдержал стон — он был забит вещами, связывающими меня с прошлым. И когда я только успел перенести все это в Гринготтс? Почему-то этот фрагмент в памяти не восстановился. Неужели я не раз пользовался заклинанием Забвения?

Но все эти дни я старался не думать о Гермионе. О Гермионе, с которой провел бок о бок семь лет, которая помогала мне каждую минуту, которая рисковала своей жизнью ради меня. О Гермионе, которая ничего не сказала мне о своих чувствах.

Но как ни странно, решающим пунктом оказался Рон — он разочаровал меня, и я не мог бросить Гермиону. Две недели истекли. Я знал, что с каждым днем она все сильнее волнуется, но надо было отдать ей должное — найти меня она не пыталась, даже не звонила. Умница Гермиона.

В один вечер, решив немного прогуляться после работы, я уже открывал ключом дверь своего дома, как сзади раздался веселый смех. Обернувшись, я увидел, как девушка подбежала к парню и радостно бросилась ему на шею. С минуту я понаблюдал за счастливой парочкой, запер дверь и аппарировал.

— Так и знал, что испугаешься, — улыбнулся я, появившись в центре гостиной.

Не удержавшись, Гермиона подскочила и бросилась меня обнимать. И это уже была совсем другая Гермиона, нежели две с лишним недели назад. Для меня другая.

— Тебя долго не было, — сказала она, отстранившись и явно отмечая мой очень уставший вид и залегшие под глазами тени. — Я уже начала волноваться.

— А я удивлен, что на доме нет защиты, — произнес я.

— Есть, — улыбнулась Гермиона. — Но от тебя мне нет нужды защищаться.

Разрывая объятия, она случайно коснулась моей ладони и тут же схватила ее, крепко сжимая.

— Ты почему такой ледяной? — резко спросила она. — Забыл Согревающее заклинание?

— Не до него было, — уклончиво ответил я, стараясь освободить руку из цепкого захвата Гермионы.

— Но сейчас-то, — покачала она головой и, достав палочку, окатила меня волной горячего воздуха. — Пошли, напою тебя чаем. По-прежнему забываешь элементарные вещи? — улыбнулась Гермиона, усаживая меня на стул.

— Может, по-прежнему слишком много думаю о сторонних вещах, — ответил я и прикусил язык. Признаться ей, что я многое вспомнил, оказалось сложнее, чем я думал. Заметив пристальный удивленный взгляд Гермионы, я добавил: — Ты первая сказала «по-прежнему».

Гермиона чуть склонила голову набок, но не стала развивать эту тему. Кого я пытаюсь обмануть?

— Вроде милый домик, — заговорил я. — Уверена, что хочешь его продать?

— Абсолютно, — кивнула она, ставя на стол две дымящиеся чашки. — Слишком много воспоминаний.

— В самом деле?! — наигранно удивленно воскликнул я, а потом понизил голос и состроил заговорщическую рожицу. — Знаю один неплохой способ, как от них избавиться.

Я энергично покивал, округлив глаза, и Гермиона засмеялась.

— Я не хочу забыть тебя, — улыбаясь, ответила она.

Я улыбнулся ей в ответ, но промолчал, опустив взгляд в чашку с чаем.

— Где ты пропадал в этот раз? — Гермиона решила сменить тему. — Опять разыскивал книги?

— Да, — ухватившись за этот шанс, я слишком быстро ответил и краем глаза увидел, как Гермиона резко вскинула голову.

— Гарри, — тихо начала она, но в этот момент в гостиной послышался шум, и Гермиона вздрогнула. — Камин? Я сейчас.

Она убежала, и через секунду я услышал ее возглас:

— Рон?

Я поставил чашку на стол и напрягся, чуть повернув голову в сторону двери. К встрече с Роном я не был готов.

— Что, так изменился, что не узнать? — хмыкнув, ответил тот.

— Что тебе надо? — огрызнулась Гермиона.

— Тебя проведать, — в тон ей ответил Рон.

— Проведал? — прошипела она. — Теперь проваливай. И не смей заявляться в мой дом.

— Кстати о доме, — хмыкнул Рон. — Если ты не забыла, мы покупали его вместе, а значит, половина дома принадлежит мне.

— Деньги, — протянула Гермиона. — Ну конечно.

— Я выкупаю твою половину, так что собирай вещички и на выход.

— Хочешь выгнать меня просто на улицу? — тихо спросила она.

Я медленно поднялся...

— Ну, ты же у нас самая умная ведьма, справишься как-нибудь.

...и вышел в гостиную, встав, прислонившись к дверному косяку.

Увидев меня, Рон резко шарахнулся назад, ударяясь спиной о камин. Рад встрече, не иначе.

— Гарри? — севшим голосом произнес он.

— А ужаса-то в глазах столько, будто здесь сейчас сам Волдеморт воскрес, — бросил я.

Гермиона внимательно переводила взгляд с меня на Рона, не зная, чем это все закончится. Я вздохнул. Не так я представлял себе все, совершенно не так.

— Говорят, ты свихнулся, — скривился Рон. — Так что еще неизвестно, безобидней ли ты Сам-Знаешь-Кого.

— Десять лет прошло, а ты все так же боишься произносить его имя, — усмехнулся я.

— А ты все так же строишь из себя героя! — рявкнул Рон, и его рука дернулась к палочке.

— Прекратите! — воскликнула Гермиона, пристально глядя на меня полными слез глазами.

— Ну уж нет! — громко заявил Рон. — Что он делает в моем доме?

— Это еще и мой дом, Рональд, — ответила Гермиона, резко повернувшись к нему.

— Как интересно, — его рот растянулся в кривой усмешке. — И давно вы снюхались за моей спиной? Что, свою семью создать не смог, решил в чужую влезть?

— Какая семья, Рон? — спросила Гермиона. — Наше...

— Действительно, — перебил ее Уизли. — Какая семья может быть со шлюхой?

Гермиона вздрогнула, как будто он ее ударил, и я не выдержал. Рон даже не успел вытащить палочку, как я подскочил к нему и одним ударом сшиб с ног.

— Гарри! — закричала Гермиона. — Не надо!

Она повисла у меня на руке, которую я уже занес для следующего удара. И этого моего секундного замешательства хватило, чтобы Рон сумел выхватить палочку и отбросить меня заклинанием. Гермиона оглушительно взвизгнула и бросилась ко мне. Но я уже поднимался на ноги и тоже выставил палочку.

— Вечно ты его выбираешь! — прохрипел Рон, вытирая рукавом кровь с лица.

— И правильно делаю! — холодно бросила Гермиона. — Проваливай, Рон!

— Настал твой черед довольствоваться потрепанными вещами, — Рон презрительно посмотрел на меня и аппарировал.

Наступила полная тишина, через мгновение нарушенная всхлипом Гермионы. Она обессиленно опустилась на колени, пряча лицо в ладонях, а плечи затряслись от рыданий. Я обнял ее, она повернулась и уткнулась мне в грудь, зарыдав еще сильнее.

— Как он может? — вздрагивая, прошептала она. — После всего, что было...

— Забудь, — тихо, но твердо сказал я.

Гермиона резко затихла и подняла на меня заплаканные глаза.

— Ты ведь не из-за заказа не появлялся все это время? — спросила она.

Я молча смотрел на нее, еще больше помрачнев. Она была напугана, и причиной ее страха был явно не Рон. Отведя взгляд в сторону, я едва заметно поморщился и снова посмотрел на Гермиону, слегка покачав головой. Скрывать дальше было бессмысленно.

— Прости, — еле слышно шепнула она, и моя болезненная гримаса разбавилась удивлением.

— За что? — спросил я.

— Мне не следовало быть настолько упрямой, — ответила она. — Ты был такой веселый, жизнерадостный, а теперь... я сразу заметила, как изменился твой взгляд.

Я мысленно усмехнулся — в этом я и не сомневался.

— Думаешь, это твоя вина? — я поднял Гермиону с пола и усадил в кресло.

Она посмотрела на меня снизу вверх.

— Ты ведь понял, что твои сны — никакие не кошмары?

— Понял, — кивнул я, отходя к камину. — Не сразу, но понял.

— До меня их не было. И ты будешь прав, если уйдешь.

— Что? — я оторвался от созерцания огня в камине и повернулся к Гермионе.

Она закрыла глаза.

— Один Мерлин знает, как я мечтала об этом моменте, — тихо заговорила она. — Мечтала, что у меня вновь будет самый близкий человек, а вот о том, какие последствия от возвращения воспоминаний будут для тебя, я подумала далеко не сразу. Я эгоистично хотела, чтобы ты был рядом. Но потом мне стало страшно. Я прочитала множество книг, узнала, наверное, все о заклинании Забвении, но нигде, ни в одной книге и близко не было того, что происходило с тобой. Никаких снов, никаких самостоятельно возвращающихся воспоминаний. Конечно, я знала, что, когда дело касается тебя, правила не действуют, но... — она открыла глаза и вздрогнула — я уже сидел на ковре прямо перед ней. — Но от этого было вдвойне страшнее. Мне нравился новый ты, и я не хотела, чтобы ты вспоминал войну. Что я сделала не так, Гарри?

— Только одно, — произнес я, и Гермиона ощутимо напряглась. — Почему ты ничего не сказала мне? Сразу, на пятом курсе.

— Тебе ведь было не до меня, — еле слышно произнесла она, отчаянно краснея. — Я не знала, как ты отреагировал бы.

— Вот именно, не знала, — кивнул я. — А стоило бы узнать.

Я приподнялся и сгреб Гермиону в охапку, стаскивая с кресла на пол.

— Мне тебя не хватало, — прошептал я, прижимая ее к себе и зарываясь носом в ее волосы. Сейчас я понял, что все те десять лет я подсознательно скучал по ней, по этому уюту рядом с ней.

— Ты что-то вспомнил? — спросила Гермиона, с силой цепляясь за рубашку на моей спине.

— Не все, но многое, — ответил я. — Не спрашивай, ладно?

О прошлом говорить не хотелось совершенно.

— Гарри, — она чуть отстранилась, чтобы заглянуть мне в глаза. — Просто не забывай, что прошло уже десять лет. Все давно позади.

— Я постараюсь, — кивнул я, и Гермиона обвила руками мою шею, сильнее прижимаясь ко мне.

— Неужели я снова могу обнимать тебя, не беспокоясь о том, что ты сочтешь меня... — она резко замолчала.

Я провел рукой по ее напряженной спине.

— Не воспринимай его слова всерьез, — сказал я. — Рон никогда не отличался особым умом и сообразительностью, зато усердно всем завидовал, не прилагая никаких усилий, чтобы чего-то добиться самому.

Гермиона кивнула и отстранилась, вытирая слезы тыльной стороной ладони.

— Представляю, как я сейчас выгляжу, — пробормотала она, пытаясь подняться, и пошатнулась.

— Нормально, — улыбнулся я, поддерживая ее.

— Я схожу в ванную, — смущенно произнесла она. — Ты... ты ведь не уйдешь?

— Нет конечно, — заверил я. Хотелось добавить «никогда», но я удержался.

Она вышла из гостиной, а я прижал ладони к вискам — головная боль после такой встряски усилилась в разы. Шагнув в сторону, я наткнулся на диван и обессиленно завалился на него.

Утром я проснулся от громкого раздирающего душу и барабанные перепонки мява. Спустя секунду на меня упала Гермиона, что полностью меня пробудило, и я тут же распахнул глаза.

— Прости, пожалуйста, — скороговоркой выпалила она, мгновенно перекатываясь с меня на диван. — Я наступила на Живоглота.

Я засмеялся и потер ушибленные ребра.

— Ты почему меня не разбудила? — спросил я, оглянувшись по сторонам и осознавая, что уснул в ее доме.

— Зачем? — ответила она. — Ты вчера выглядел таким уставшим, а во сне — таким умиротворенным, что я не посмела тебя будить.

Я улыбнулся, посмотрел на часы и тут же резко подскочил.

— Черт, мне через десять минут магазин открывать, — сказал я, поправляя рубашку.

Гермиона села.

— Придешь вечером? — негромко спросила она, подавая мою волшебную палочку.

— Приду, — кивнул я. — Собирай вещи.

Я уже собрался аппарировать, но заметил, как Гермиона нахмурилась.

— За половину стоимости этого дома я не смогу найти себе приличное жилье, — фыркнула она. — А с моей зарплатой в Мунго мне надо год работать, чтобы купить, к примеру, такие часы, как у тебя. Рон знает об этом. И заметь, он не предложил мне выкупить его часть дома, он просто выгоняет меня на улицу.

— Как был ублюдком, так и остался, — мрачно произнес я и, сев рядом с Гермионой, сжал ее плечо. — Собирай вещи, я вечером за тобой приду.

— Гарри, ты и так сделал для меня уже очень много, — вымученно улыбнулась она. — Я справлюсь. Сниму пока квартиру, а те вещи, что в ней не поместятся, перенесу в хранилище Мунго.

— Гермиона, — я аккуратно взял ее за подбородок и заставил посмотреть на меня. — Ты сделала для меня больше. Я, не помня тебя, не смог оставить тебя наедине с твоими проблемами. Думаешь, брошу сейчас?

Погладив ее по щеке, я аппарировал к своему магазину. А через полчаса уже бродил по другому, выбирая подарок Гермионе. День пролетел незаметно, присесть мне удалось лишь на пару минут. За всей этой историей я едва не забросил магазин, и звонок от поставщиков, интересующихся, почему это я не объявляюсь который месяц, заставил меня простонать в голос. Освободившись только в восьмом часу, я сразу отправился к Гермионе.

— И это все? — спросил я, оглядывая комнату, которая была заставлена коробками.

— Нет, — вымученно простонала Гермиона, не отрывая от меня сонного радостного взгляда. — Еще книги.

— Насколько мне увеличивать размеры своей библиотеки? — улыбнулся я. — В пять раз? Десять? — и сел рядом с Гермионой. — Заберем книги в следующий раз, — сказал я, одним взмахом палочки уменьшая все коробки и чемоданы. — Ты вообще помнишь, какое сегодня число?

— Девятнадцатое, а что? — она непонимающе посмотрела на меня.

— Понятно, — протянул я. Видимо, не один я так замотался. — А месяц какой?

— Сентябрь. Да в чем дело-то?

Я подпер голову рукой, облокотившись на колено, и, приподняв брови, стал выжидающе смотреть на Гермиону.

— Ой, — произнесла она спустя минуту.

— Ой, — повторил я и засмеялся, доставая из кармана небольшую коробочку и протягивая ее застывшей Гермионе. — С днем рождения!

Она дрожащими руками открыла коробочку и удивленно воскликнула, увидев блестящие часики на ремешке кофейного цвета.

— Да, часы как у меня, — продолжал смеяться я. — Можешь теперь год не работать.

Гермиона возмущенно стукнула меня по плечу.

— Издеваешься?

— Нет, — я обнял ее за плечи и, притянув к себе, легонько поцеловал в висок, как делал много раз в Хогвартсе. И запоздало понял, что сейчас для Гермионы это может означать нечто большее. Она замерла, рассматривая подарок.

— Спасибо, — прошептала она.

И тут я резко выпрямился.

— А что, больше никто... — я замолчал, не в силах продолжить.

— Никто, — покачала головой Гермиона, надевая часы.

— А как же родители? Ты не смогла вернуть им память?

— Смогла, — ее голос чуть дрогнул. — Это был очень тяжелый и долгий процесс. Из-за родителей я, собственно, и пошла работать в Мунго, а не в Министерство. И из-за тебя тоже... Но они очень разозлились на меня и не простили.

— Не простили того, что ты спасла им жизнь? — довольно резко спросил я, и Гермиона неопределенно пожала плечами.

Я хмыкнул.

— Ну, ладно Уизли, но остальные-то? — я запнулся. — Я, правда, их плохо помню...

Гермиона вскинула голову, готовая с радостью переключиться на другую тему.

— Ты, кстати, так и не рассказал, что вспомнил, — сказала она. — И как вообще это произошло? — она замолчала и судорожно вздохнула, видимо, осознав, что накануне я просил ее не задавать вопросы на эту тему.

— Не знаю, как, — ответил я. — Сначала во сне появлялись отрывки тех событий, потом при взгляде на какую-нибудь вещь перед глазами вдруг проносились картинки из прошлого, — я замолчал, а Гермиона, задержав дыхание, ждала продолжения. — Помню Сириуса, Люпина, родителей в зеркале... Тебя, Рона, всех Уизли. Помню слова Дамблдора, воспоминания Снейпа. В общем, многое из того, что хотел забыть.

— А ты не думаешь опять, — Гермиона кивнула на мою волшебную палочку, — приставить ее себе к виску?

Я широко улыбнулся.

— Если и надумаю, то сначала проделаю это с тобой, — ответил я, еле сдерживая смех. — Потому что, пока ты все помнишь, у меня нет ни единого шанса.

Гермиона второй раз стукнула меня по плечу и засмеялась.

— Нехорошо получается, — произнесла она, успокоившись. — На свой день рождения ты не позволил сделать тебе подарок.

— На свой день рождения я вообще был на континенте, — ответил я, улыбаясь. — Но это не помешало тебе позже незаметно подложить в мою гостиную свой подарок. Все, собирай вещи в свою сумочку, и уходим отсюда.

* * *

Спустя три недели Гермиона уже полностью освоилась в моем доме. И я был очень рад, что она вновь появилась в моей жизни. Чему способствовали не только прекраснейшие ужины, которыми она меня часто встречала приходящим после работы.

Первые две недели я все еще плохо спал. Кошмаров не было, но стала мучить бессонница. Гермиона не отходила от меня ни на шаг, и частенько я засыпал по вечерам на диване в гостиной, положив голову ей на колени. Так она вылечила меня от бессонницы. Я наконец рассказал ей все, что произошло со мной за эти десять лет, что окончательно заполнило образовавшуюся беспамятную пропасть между нами и словно вернуло на десять лет назад.

И вот спустя три недели во время одного такого восхитительного ужина мне позвонил мистер Фоули с предложением очередного заказа.

Заказ был интересным и, как всегда, сложным. Две недели я без устали работал над ним и с огромным трудом добыл нужные мистеру Фоули книги, обыскав при этом чуть ли не всю Европу. И единственное, о чем я мог думать, — быстрее бы вернуться домой. И я решил не оставаться в гостинице на последнюю ночь, а все-таки аппарировать в Бирмингем. Но это было большой ошибкой. Я слишком сильно устал, и сил на столь дальнее перемещение не хватило — за мгновение до появления на моей кухне я почувствовал сильнейшую боль по всей руке. Включив свет, я с ужасом глянул на жуткую рану и, насколько мог, быстро достал экстракт бадьяна. Но не успел я обработать и половину руки, как на кухню ворвалась Гермиона. От грохота неожиданно распахнувшейся двери я вздрогнул и столкнул со стола флакон с зельем.

— Гермиона, — простонал я. — Это был последний пузырек бадьяна.

Опомнившись, Гермиона бросилась обратно, выкрикивая на ходу:

— У меня есть! У меня есть настойка бадьяна!

Вернувшись на кухню, она с грохотом поставила на стол чемоданчик с зельями и достала из него большой темно-синий флакон.

— Что случилось? — спросила она, обрабатывая зельем мою рану. Я морщился и шипел от боли.

— Ничего серьезного, — сквозь зубы произнес я. — Слишком устал. Не стоило мне аппарировать.

— И это ты называешь «ничего серьезного»?! — воскликнула Гермиона. — Да тебя в таком состоянии могло расщепить на мелкие кусочки.

Я запрокинул голову на спинку стула и закрыл глаза, тяжело дыша. Гермиона обработала всю руку и забинтовала заклинанием, потом очистила кухню от крови и, звякнув каким-то флакончиком, легонько провела пальцами по моей щеке.

— Гарри? Выпей. Ты потерял очень много крови, — тихо сказала она.

Я с трудом открыл глаза, опустошил флакон и вновь откинулся на спинку.

— Потерпи, — шептала Гермиона, придвинув другой стул вплотную, садясь рядом со мной и поглаживая меня по волосам. — Скоро станет легче.

Я приоткрыл глаза и попытался подняться.

— Дико хочу лечь, — простонал я, опираясь здоровой рукой на стол.

— Осторожно, — подхватила меня Гермиона.

Я был намного выше ее, и она наверняка засомневалась, что сможет удержать меня. Но я, на удивление, довольно крепко стоял на ногах и сумел дойти до спальни и рухнуть на кровать, слыша, как Гермиона выскочила из комнаты, но вскоре вернулась. Она не могла оставить меня одного в таком состоянии и намеревалась просидеть рядом со мной, как она мне сообщила, до моего пробуждения.

Я забылся тревожным сном и проснулся лишь от того, что почувствовал, как Гермиона вновь обрабатывает мою руку.

— Как я умудрился выжить эти десять лет без тебя? — хрипло спросил я.

— Хороший вопрос, — улыбнулась она, резко вскинув голову. — Ты как себя чувствуешь?

— Лучше, чем вчера, — ответил я.

— Пообещай, что больше не будешь аппарировать в таком состоянии, — сказала она, наложив бинты.

— Хотелось быстрей вернуться, — отозвался я, повернувшись набок и осторожно положив руку перед собой, поморщившись от боли.

Она легла рядом и замерла, пристально глядя на меня.

— Гермиона? — позвал я ее через несколько минут.

— Прости, я задумалась, — улыбнулась она, отводя от меня взгляд.

— Интересно, о чем же?

— Если честно, то о тебе, — отозвалась она. — Не перестаю удивляться тому, как ты изменился, — ответила она на мой вопросительный взгляд.

— Да, детки выросли, — усмехнулся я.

В ее глазах на миг мелькнула решительность, но почти сразу Гермиона опустила взгляд. Я тихо вздохнул, понимая, что уже совершил достаточно попыток сбежать от самого себя.

Углубившись в свои явно не веселые мысли, Гермиона не заметила, как я придвинулся к ней, и поэтому спустя миг вздрогнула. Этот поцелуй был почти дружеский, невесомый, я приподнял пострадавшую руку и коснулся кончиками пальцев щеки Гермионы. Она снова вздрогнула. Я отстранился, но она так и лежала с закрытыми глазами.

— В детстве дружить было проще, правда? — когда она открыла глаза, я заговорил, улыбнувшись.

— Намного, — тихо ответила Гермиона.

— Такое ощущение, будто я потерял целых десять лет. Что они прошли впустую, — я перевернулся на спину и уставился в потолок.

— Не у тебя одного такое ощущение, — отозвалась Гермиона, не отрывая от меня взгляда и судорожно вздохнув, когда я резко повернулся и вновь оказался непозволительно близко к ней.

— Думаю, мы просто обязаны попробовать, — шепнул я.

— Ты уверен? — еле слышно спросила она. Ее глаза заблестели, и я чуть улыбнулся.

— Нет, но попробовать стоит, — ответил я, наклоняясь к Гермионе и уже касаясь ее губ своими.