Северус накануне Рождества (джен)

В середине декабря в окрестностях Хогвартса наконец выпал снег, укрывший толстым слоем землю. Озеро замёрзло. Хагрид установил в Большом зале дюжину пушистых елей. МакГонагалл развесила на стенах венки из можжевельника. Флитвик приглашал всех желающих украшать зал. Таковых было немного — только магглорожденные. Чистокровные ученики пожимали плечами: Рождество для них праздником не было.

Студенты, независимо от возраста и принадлежности к факультету, становились всё более неуправляемы: приближались каникулы, и дети не могли думать ни о чём другом. Все мечтали отдохнуть от учёбы, а главное, это была первая за четыре прошедших месяца возможность увидеться, наконец, с родными! Особенно по ним скучали магглорожденные младшекурсники: у них даже не было возможности получать письма — совы не летали в дома неволшебников, а обычной почтой по непонятной причине не пользовались маги...

Северус Снейп тоже с нетерпением ждал каникул.

Он жутко уставал от неугомонных школяров, особенно от первачков: одиннадцатилетние дети, впервые в жизни оказавшиеся без надзора родителей, пользовались своей свободой на полную катушку. Чувство ответственности было им чуждо, необходимость получения знаний была им пока не очевидна, а уж то, что никто не заставлял тщательно соблюдать правила гигиены... Даже аристократы-слизеринцы грешили этим, если декан по какой-то причине не успевал проследить за малышнёй.

Поэтому на каникулах Снейп блаженствовал: все его подопечные разъезжались по домам, и в подземельях царили покой и тишина.

* * *

В последний учебный день перед каникулами вести зельеделие у первокурсников было особенно невыносимо. Не желая возиться с грязными котлами накануне праздника, Снейп устроил письменный опрос.

Школяры склонились над пергаментами, а профессор медленно прохаживался по классу, грозно поглядывая на учеников. В знаниях слизеринцев он не сомневался, а вот от гриффиндорцев можно было ждать чего угодно.

— Грейнджер, обратите внимание, я жду только точных ответов на поставленные вопросы! — остановился он рядом с девочкой. Ты мгновенно покраснела и начала тщательно зачеркивать большую часть написанного.

Снейп поморщился. Гриффиндорка слыла на своём факультете заучкой, но на самом деле просто мастерски умела много говорить (и писать) ни о чём. На любом уроке она непременно выскакивала с ответом на какой-либо вопрос, не давая преподавателю вызвать кого-то другого, и можно было с уверенностью утверждать, что она выучила только ЭТОТ вопрос.

— Лонгботтом, пишем только по учебнику, — Невилл кивнул, не поднимая головы. Северус улыбнулся. Мальчишка, несмотря на внешне совершенно невинный облик пухленького застенчивого ребенка, был совершенно безбашенным экспериментатором-диверсантом. Все его взорванные котлы были отнюдь не случайны: всю последовательность своих действий (и результаты) парень тщательно записывал в специальную тетрадочку.

— Уизли, сделайте хотя бы вид, что пишете, — брезгливо поморщился Снейп, проходя мимо Рональда.

Табор рыжих ромалэ, оккупировавших Гриффиндор, он искренне не любил.

Его всегда удивляло, что уизлевская рыжина так решительно перебила чернявую масть потомственной таборной цыганки Молли, по какой-то прихоти решившей, что ей в мужья годится мямля Артур. Миссис Уизли свою национальность не скрывала, наоборот, всячески выпячивала, не собираясь отказываться от цветастых шалей, многослойных пёстрых юбок и вызывающе звенящих при каждом её шаге монисто. Она была шумной, горластой, бесцеремонной и зарабатывала гаданием на маггловских вокзалах, пожалуй, побольше, чем её муженёк в министерстве. Дети её были, как на подбор, наглыми, вороватыми, искренне считающими, что в школу их послали исключительно подзаработать, а никак не получать знания. Тот же Рональд, с трудом умеющий писать и читать, цены на ингредиенты для зельеварения знал назубок. Наивный Поттер, несмотря на более чем прозрачные намёки Снейпа, продолжал работать в паре с младшим Уизли, не замечая, что вместо тщательно нарезаемых им корешков в котёл с кипящей основой летит всякий мусор. И искренне огорчался своей полной неспособности сварить простейшее зелье...

— Заканчиваем. Сдаём работы, — объявил профессор, скосив глаза на часы. — Поттер, заканчиваем! — поторопил он "национального героя".

"Герой" посмотрел на преподавателя огромными глазами, младенчески бессмысленными, как у молочного телёнка, обиженно нахмурился и отвернулся, еще что-то быстро чиркнул в пергаменте. Снейп терпеливо ждал. Мальчишка был удивительно забавным в своей искренней убеждённости, что зельевар ненавидит его и всячески придирается, что Северус порой не мог удержаться, чтобы не поддеть того едким замечанием. Тем более, что повод всегда находился: Поттер был не слишком умён, учился плохо, легко поддавался чужому влиянию. И ладно бы, нашёл нормальных друзей, но Рон Уизли и выскочка Грейнджер...

Впрочем, воспитывать гриффиндорцев — дело вовсе не его, а Минервы.

Слава Мерлину, это был последний урок в этом году.

* * *

Наконец, гостиная Слизерина опустела, дети разъехались по домам. Снейп еще раз проверил, всё ли в порядке, накормлены ли питомцы, оставленные хозяевами на каникулы в школе, погасил свет и вышел. Можно расслабиться.

* * *

Профессор Снейп любил Рождество.

В детстве рождественские праздники были для маленького Северуса единственным временем, когда у него было полное взаимопонимание с отцом. Мать, волшебница-аристократка, Рождество праздником не признавала и хоть как-то отмечать никогда не соглашалась, впрочем, не мешая мужу и сыну в их "маггловской возне".

А для юного Снейпа это было время каких-то невероятных чудес и веселья. Отец, человек довольно набожный, педантичный и чтящий традиции, был доволен, что сын, хоть и маг, но с искренней радостью соблюдает все положенные ритуалы. Ёлку в доме Снейпы не ставили, украшали стены остролистом и непременным венком из омелы с вплетёнными в него четырьмя свечками. Мальчик никогда не забывал зажигать по одной из них каждое воскресенье.

В Сочельник Северус вешал носок над камином, а рядом, несмотря на презрительное фырканье матери, обязательно оставлял для «рождественского деда» молоко и печенье, а для оленя из его упряжки — морковку. Иначе никаких подарков не видать, так говорил отец!

А утром в носке обязательно оказывалось что-нибудь интересное: хлопушка, из которой вылетало шутливое послание и крошечная игрушка, плюшевый мишка, жестяной грузовик... Это был единственный день в году, когда Северус получал подарки. Он, правда, слышал, что некоторым детям дарят их и на день рождения, но не очень в это верил: в этот день отец и мать всегда пребывали почему-то в особенно мрачном настроении...

* * *

Сидя в удобном кресле перед жарко горящим камином в своих покоях, Снейп размышлял. Он лениво мечтал, как завтра он будет спать долго-долго, так, что проспит завтрак. Потом разберет присланные учениками подарки: парни-старшекурсники непременно презентуют бутылочку хорошего коньяка, а девушки дорогущую коробку конфет — это уже вошло в традицию, младшие ограничатся открытками с собственноручно накарябанными неуклюжими, но вполне искренними поздравлениями. Он сам тоже обязательно посылал каждому ученику небольшой подарок: что-то из канцелярских принадлежностей в подарочном оформлении, книгу или красивую безделушку (девочкам).

Может быть, и коллеги что-то пришлют, тут раз на раз не приходилось.

На праздничный обед он не пойдёт, всё равно его отсутствия ещё ни разу никто не заметил.

Он прихватит подаренный коньяк, конфеты, давно купленное для такого случая вино и пойдёт к Филчу. Северус предвкушающе улыбнулся. Он обожал редкие посиделки в каморке завхоза. Аргус Филч в неформальной обстановке был удивительно приятным, умным и душевным собеседником.

Снейп рисовал себе картину, как он зайдет в маленькую уютную комнатку. Навстречу выбежит миссис Норрис и начнёт тереться о край новой чёрной мантии, оставляя на ней клочья серой шерсти, Потом он сядет в продавленное кресло в углу, нахальная кошка заберётся к нему на колени, устроится поудобнее, царапаясь коготками и окончательно приводя в негодность мантию, и уютно замурчит. Филч на правах хозяина разольёт вино по бокалам, устроится в кресле напротив, и они будут сидеть так до глубокой ночи, попивая вино, а потом и коньяк, закусывая принесёнными конфетами и деликатесами со стола в большом зале, которые обеспечат домовики. Он будет слушать рассказы Филча, забавные и ироничные, о детских похождениях Минервы МакГонагалл и Филиуса Флитвика, Люциуса Малфоя и Артура Уизли, даже о совсем юном Альбусе Дамблдоре. Зельевара неимоверно умиляло, что, судя по этим рассказам, Филч всегда был точно таким же, как сейчас, старым ворчливым завхозом. Снейп с каким-то азартом ждал, когда же Аргус поведает ему, каким озорником был в детстве Николас Фламель...

Северус тряхнул головой. Было уже совсем поздно, пора ложиться спать. Он встал, потянулся, расстелил постель. Потом замер, решительно затушил камин, и, украдкой оглянувшись на запертую дверь, быстро повесил на каминную решётку старый детский носок...

* * *

На небе зажглись звёзды. Настало время, когда по современным маггловским поверьям Санта Клаус разносит детям подарки.

Северус крепко спал. И не видел, как совершенно беззвучно рядом с камином материализовался тот, кого все знали, как мистера Филча, сердитого старого сквиба, единственного и бессменного завхоза Хогвартса. Странный гость легко улыбнулся, и в носке для подарков появилась маггловская хлопушка...