Зарисовка без особых усилий, просто от скуки. Недавно купила новый шарф, который мне до чёртиков понравился, поэтому решила зарисовать тут. Только Хастур получился уставшим, видимо, как и я сегодня.
Оно было похоже на гигантский, изуродованный кактус с острыми, как бритва, зубами, скреплёнными в подобие пасти. Горячая, вязкая, вонючая слюна капала с пасти, обжигая ткань рубашки. Зубы, те самые, что скрежетали, теперь жадно чавкали, словно предвкушая трапезу.
Он и сам в некотором роде тоже пытался найти своё место в этом новом мире. И видеть, как она добровольно отказывается от своей прежней сущности ради чего-то более простого, более человеческого, было одновременно трогательно и немного тревожно. — Я знаю, — тихо ответил. — Но это не значит, что прошлое не имеет значения. Оно делает тебя той, кем ты являешься сейчас. Даже если ты предпочитаешь быть кем-то другим.
Моя туча имела весьма неприятный облик. Не буду вдаваться в подробности, это слишком грязно... Скажу лишь, что я связалась с дурной личностью. С тем, кто видел в жизни лишь игру, где ставкой были чужие судьбы, а правилами — жестокость. Тогда что-то во мне сломалось. Я никогда не видела человеческий мир так близко. Здесь свои правила, свои законы, свои невидимые нити. Поначалу я чувствовала себя потерянной, как ребёнок в огромном городе. Но это оказалось не так сложно, как я думала. Люди… они удивительные. Они могут быть жестокими, да...
— Ты знаешь, — мягко возразил демон. — Ты знаешь, что хочешь этого. Ты хочешь понять, увидеть, стать кем-то большим. — Он снова поднёс яблоко к её губам. На этот раз Алана не колебалась. Она открыла рот и сделала маленький, осторожный укус. Хруст. Вкус кожуры вначале был невозможно кислым, но, как только сок попал на рецепторы, вкус плода стал сладким, но с лёгкой терпкостью, разливаясь по языку, пробуждая новые ощущения.
Он протянул руку, и Алана увидела, как его пальцы, длинные и изящные, почти коснулись её запястья. — Давай, не бойся.
Алана смотрела на его руку, на изгибы пальцев, которые казались выточенными из лунного света. Страх, холодный и липкий, пытался сковать, шепча о последствиях.
Кроули хмыкнул. Его тёмно-серый хитон тихо шелестел от движений, когда он опустился на мягкую траву. Солнце уже клонилось к закату, окрашивая небо в оттенки персика и золота. Он смотрел на раскидистый дуб, чьи ветви, словно морщинистые руки древнего старца, тянулись к небу.
Включить тёмную тему
Популярное
Отключить рекламу
