— Проснулась, холмовая! — смеется Орли. — А правда, полегчало мне чуток от твоего зелья, а сон так вообще как рукой сняло, ни в одном глазу!

Оказывается, вожжи-то в руках у ирландки, а сида уютно привалилась к ней и, судя по затекшей руке, проспала так уже немало времени. Солнце окончательно село, над бричкой носится в воздухе летучая мышь — Танька видит ее отчетливо: небольшая, бурая и с длиннющими ушами, по форме похожими на ее собственные, только чуточку пошире и покруглее. Зверек кружит совсем близко, сиде хорошо слышны испускаемые им звуки, похожие на частый треск. Внезапно мышь делает резкий бросок в сторону — и треск сменяется хрустом и чавканьем, а рядом с Танькой печально пролетает одинокое крыло крупной ночной бабочки. «Для одного — удачная охота, для другого — трагическая гибель», — приходит в голову сиде. Странно, а почему Орли-то никак не реагирует на такое интересное зрелище? Ой, так у нее же и уши, и глаза другие, ей просто ничего не слышно и не видно. Вот и не покажешь-то ей ничего, ну как же обидно!

В лесу царят полумрак и прохлада. Стройные стволы старых дубов кажутся колоннами, подпирающими далекое небо. Деревца помоложе выглядят какими-то больными, угнетенными: у них тонкие искривленные стволики и покрытые белым налетом мучнистой росы немногочисленные листья. Несмотря на явный недостаток света, здесь много травы, особенно сныти, хорошо знакомой Таньке по курсу травного ведовства: настойку из ее листьев Анна Ивановна рекомендовала использовать для лечения больных суставов и подагры. В какой-то момент на глаза сиде попадается плохо спрятавшаяся среди травы шляпка белого гриба — большая, коричневая, блестящая. Вот среди дубов мелькает кустик бересклета с несколькими ярко-красными плодиками, а вот — несколько высоких кустов остролиста, тоже украшенных красными плодами. Слух сиды начинает все отчетливее ловить противное комариное пение. Сначала в бричке появляется один непрошеный крылатый гость, затем его соло превращается в дуэт, а потом и в целый хор. Комары облепляют крупы лошадей, вьются вокруг Марха, то и дело садятся на отчаянно отбивающуюся от них Орли. А вот Таньку они совершенно игнорируют. Орли с удивлением наблюдает, как на руку сиде приземляется буроватый комар с пестрыми крылышками, усаживается на ней, задрав вверх свой тощий зад, но даже не пытается воткнуть хоботок в кожу. Некоторое время комар так и сидит на Танькиной руке, потом взлетает и присоединяется к рою, вьющемуся вокруг ирландки.

— Как ты это делаешь, холмовая? — с неподдельной завистью спрашивает Орли, пристукнув очередного кровососа, севшего ей на щеку.

— Что делаю? — недоумевает сида.

— Ну… чтобы комары тебя не кусали.

— Да ничего я не делаю. Они меня с рождения не кусают. Невкусные для них сиды, наверное. Кстати, хорошо, что последние две недели стоит холодная погода: людям комаров таких можно особо не бояться.

— Ну да? Знаешь, как чешется от них! — не соглашается ирландка, потирая свежий волдырь, вскочивший около носа, аккурат возле синяка.

— Зато не заболеешь! Вообще-то комар этот нехороший. Видишь: когда он на что-нибудь садится, то приподнимает задний конец тела. Это самый простой способ узнать малярийного комара.

— Какого-какого?

— Ну, от его укуса в теплое время можно болотной лихорадкой заразиться. А если долгое время погода стоит прохладная, то комары перестают быть заразными.

— Все равно страшно же!

Солнце явно перевалило самую высокую точку своего пути по небосводу, начинает потихоньку спускаться вниз, прикрывшись одиноким полупрозрачным облачком, — и это хорошо, Танька может нормально раскрыть глаза, не опасаясь жгучей боли. Звонким лязганьем ножниц, пробивающимся и через цоканье копыт, и через скрип рессор, разносится над лугами стрекотание многочисленных кузнечиков — сида хорошо знает их, крупных, разноцветных, пузатых, длинноусых, больно кусающихся, если их неудачно схватить рукой. У этого вида поют только самцы, имеющие на передних крылышках специальное приспособление для извлечения звука, а самки совершенно немые, зато вооруженные длинной шашкой-яйцекладом на конце тела. А совсем рядом с бричкой, потрескивая блестящими крыльями, проносится еще один гигант насекомьего мира — огромная синяя с черным узором стрекоза. Пролетая над впряженной в бричку с правой стороны гнедой кобылкой, она вдруг резко пикирует вниз, схватывает какое-то крупное насекомое и уносится прочь.