Без безразличия (гет)

Люциус не собирался сообщать Грейнджер о своих чувствах. Девчонка и так слишком много о себе возомнила: вдруг решила, что имеет право возмущаться по поводу его прошлого, высказывать претензии... Но делала она всё это настолько искренне, что сложно было оставаться в стороне и совсем никак не реагировать. И если уж начал делать что-то в ответ, трудно вовремя остановиться. А Грейнджер (будто нарочно!) ещё и «напала» на Люциуса в самое неподходящее время − ночью, в постели, когда он совсем расслабился и засыпал. И был очень уязвим. Потому позабыл о привычной сдержанности и успокоил Грейнджер своим незапланированным признанием. А к утру решил, что всё сделал правильно.

Когда Люциус проснулся, Грейнджер ещё спала. В такие моменты она казалась ему совсем беззащитной, а оттого хотелось говорить ей исключительно приятные слова. И только с той интонацией, которая покажется ей уместной. То есть, вероятно, говорить нужно с нежностью. И уж точно без того, что она называет «тоном Люциуса Малфоя».

Не дожидаясь, пока Грейнджер проснётся, Люциус решил принять душ. Даже после того, как его обдала струя горячей воды, настроение не изменилось. Порой бывало, что вечером Люциус совершал что-то необдуманно, а утром, окончательно проснувшись, хватался за голову. Но не в этот раз. Более того, когда, неуверенно отодвинув шторку в ванной, Грейнджер заглянула к нему, сомнений и след простыл. Эта девчонка была ему дорога. Непонятно почему, но без неё он оставаться не хотел. По крайней мере, до тех пор, пока это возможно. Потому что сейчас сложно было судить о будущем: заглядывать вперёд дальше, чем на полгода, − всё равно, что тыкать пальцем в небо. Проще ошибиться с прогнозами, чем угадать хоть малую часть грядущих событий.

− Доброе утро, − сказала Грейнджер совсем тихо. Так, что слова едва можно было разобрать из-за шума воды.

− Я тебя разбудил?

− Благодаря этому я встала как раз вовремя. Знаете... Мне давно хотелось принять душ вместе с вами, − призналась она. — Это было как… тайное желание.

− И что в этом заманчивого?

− Ну... Можно всё хорошо рассмотреть.

Тут Грейнджер шагнула в ванну и задёрнула шторку. Вдвоём было тесно. И Люциус не мог определить, хорошо это или плохо. Потому что, с одной стороны, так Грейнджер стояла совсем близко и физически не могла отойти дальше, чем на шаг. С другой стоны, не было никакой возможности уложить её в ванну, добавить туда пены, а дальше — импровизировать.

− Всё? − переспросил Люциус, усмехнувшись.

− Да. Рассмотреть вас. Всего-всего… − Грейнджер демонстративно прошлась взглядом по его телу.

− Боюсь, мне придётся отвлечь тебя от рассматривания меня, милая...

− Подождите... Профессор... — она всё же сделала тот самый единственный доступный небольшой шаг назад, после чего спросила: − А вы правда в меня влюблены?

− Похоже на то, − подтвердил Люциус.

− Но разве я могу вас чем-то привлечь?

− Ты уже привлекла.

− Это всё из-за того, что я...

− Замолчи, Мерлина ради! − Люциус прижал её к стене и поцеловал − долго, неторопливо. Он не был фанатом поцелуев, но иначе Грейнджер было не остановить. Если он и успел что-то о ней узнать, то как минимум то, что она любит задавать вопросы и отвечать на них. Да и в принципе − разговаривать. Но влажная, горячая, только-только проснувшаяся − Грейнджер вовсе не вызывала желания вести длинные беседы. А вызывала совсем другие желания...

Для протокола: Люциус был бы не прочь проводить с ней время, даже если бы она не могла выговорить ни слова.

* * *

Завтрак они оба благополучно пропустили. И ни капли из-за этого не расстроились.

Ближе к полудню Грейнджер быстро выскользнула из кабинета и, как ни в чём не бывало, побежала по коридору в неизвестном направлении. А Люциус намеренно пошёл в другую сторону − к кабинету директора. Возможно, из-за того, что они с Грейнджер особенно сблизились, он чувствовал за собой вину. Казалось, непрофессионализмом от него теперь веяло за версту. Хотелось предоставить МакГонагалл хоть какой-то отчёт о проделанной работе. А заодно и упомянуть о том, что он решил помочь Грейнджер в решении личной проблемы. Так, чтобы это одобрило начальство. А уж в том, что директор не станет возражать против этой его инициативности, сомнений не возникало.

− Я принёс вам отчёт о моих дополнительных уроках с мисс Грейнджер, − начал Люциус, уже сидя в директорском кабинете. Он редко заявлялся сюда без приглашения, но в этот раз решил, что лучше не медлить.

− Не припомню, чтобы я об этом просила... Но подробный отчёт всегда кстати. Спасибо, я ознакомлюсь, − отозвалась МакГонагалл, откладывая в сторону папку с бумагами. Хорошо, что Люциус с первых дней преподавания завёл привычку записывать итоги каждого занятия. Благодаря этому на составление непрошенного отчёта ушло не больше получаса.

− Честно говоря, я пришёл по другому вопросу. Хотел посоветоваться с вами... Дело касается родителей мисс Грейнджер.

− Я ведь уже говорила, что не владею полной информацией. Тебе лучше обсудить это с самой Гермионой, если она пожелает.

− Верно... Именно это я и сделал. И взялся помочь ей с этой проблемой. Знаете, мне не кажется, что она сможет справиться с этим в одиночку. А у меня остались кое-какие связи по старой памяти...

− Даже так? − на лице МакГонагалл мелькнуло удивление, что было редкостью. Обычно она не показывала эмоций, и складывалось впечатление, что её ничем не удивить. − И Гермиона не против?

− А почему она должна быть против?

− Просто это очень личное для неё... Насколько мне известно, она не обсуждала это ни с кем из школы. Разве что с друзьями.

− Мы довольно много времени проводим вдвоём на наших занятиях, обсуждаем самые разные вопросы. Думаю, мисс Грейнджер уже привыкла к этому общению и воспринимает меня почти как... почти как друга или наставника.

− Очень любопытно... Люциус, а ты не хотел бы остаться на должности профессора ЗОТИ и в следующем учебном году? Если верить твоим ежемесячным отчётам, выходит у тебя совсем неплохо. Я бы даже сказала − хорошо. Да и другие профессора отзываются о тебе доброжелательно. Гораций, Септима, Филиус... Ты справляешься лучше, чем большинство профессоров ЗОТИ прошлых лет.

− Не уверен, что могу принять это решение сейчас, − уклончиво ответил Люциус. − Надо дождаться итогов выпускных экзаменов... Но мне лестно ваше предложение, директор.

Быстро подведя беседу к логическому завершению, Люциус покинул кабинет. После того, как все формальности были соблюдены, ему не терпелось продолжить работу над «делом родителей Грейнджер» − причём с удвоенной силой. Пока что он добился немногого, а год тем временем уже подходил к концу. Насколько Люциус мог судить, отправиться в Австралию можно будет не раньше, чем в апреле. А лучше − дождаться, пока Грейнджер сдаст выпускные, а сам он избавится от обязанности преподавать.

Чтобы вы понимали: Люциус ни за что бы не стал тратить ещё девять месяцев своей жизни на школу.

* * *

Вопрос о том, собирается ли Грейнджер составить Люциусу компанию на Рождество, до сих пор оставался открытым. Предварительно она согласилась и вроде как даже обрадовалась его предложению. Но планы на то и планы, чтобы знать всё точно.

В последнюю неделю перед каникулами Люциус дождаться не мог, когда настанет время урока по целительству. Грейнджер, как всегда, не опоздала ни на минуту, практически вбежав в кабинет с ворохом листов пергамента в руках. Видя её настрой, Люциус решил не говорить о личном с порога, а начал с практикума. В этот раз они отрабатывали снятие определённого вида порчи, и дело продвигалось быстро. Как только с опытами закончили, Люциус выдал необходимую теорию к следующему занятию, а потом всё же спросил:

− Так что насчёт Рождества?

− О-о... − Грейнджер даже вздрогнула от неожиданного вопроса. − Я думала, что смогу провести все каникулы в мэноре. Но если это неудобно, то ничего страшного, не так...

− Конечно, ты сможешь, − остановил её Люциус. − Я всего лишь уточняю.

− Чудесно. Но у меня не получится аппарировать. Можно будет переместиться к вам по каминной сети?

− Да... Только придумай более сложный маршрут, чтобы это никто не отследил. Например, заскочи на минутку к Уизли, оттуда ещё куда-нибудь, а потом можно и в мэнор. Я открою камин до твоего появления.

− А там... Там всё так же? Я имею в виду, в мэноре? Ну... Там сейчас так же, как было весной? − по голосу слышалось, что этот вопрос дался Грейнджер с трудом. А ещё − что он её действительно волновал. Оно и неудивительно. Люциус запоздало понял, что девчонка была в его доме лишь один раз, и тогда ей не обеспечили тёплый приём. Похоже, она действительно храбрая, раз так легко согласилась вернуться в мэнор.

− Не переживай об этом. Эльфы давно привели дом в прежний вид.

− А прежний вид сильно отличается от того, что видела я?

− Да. Малфой-мэнор большой, каменный, но он может быть уютным. Просто поверь мне. И не бойся.

Люциус знал, о чём говорил. Он родился в этом доме, провёл там детство и юность. Там же праздновал свадьбу и наблюдал, как Драко делает свои первые шаги. А потом всё резко переменилось — и вот он уже смотрит как дом «оккупируют» те, кого он вовсе не приглашал в гости. Разумеется, как только появилась возможность, Люциус сделал всё возможное, чтобы избавиться от любого напоминания о том времени.

− В этом «уютном» доме есть подземелье, где можно держать пленных... — заметила Грейнджер.

− Подземелье есть и в Хогвартсе.

− И пленные здесь тоже есть?

− Я не намерен обсуждать это, − закрыл тему Люциус. − Если ты не хочешь гостить у меня, то просто откажись.

− Проблема в том, что я очень хочу.

− Да? А я проблемы в этом как раз не вижу.

Люциус понимал чувства Грейнджер. Ему и самому было до дрожи неприятно находиться в мэноре в то время, когда там обосновался Тёмный Лорд. Весь свет из дома как будто пропал, появилась затхлость и вместе с тем сырость. Люциус тогда пытался заглушить этот дискомфорт алкоголем, но это не особенно работало. Зато опьянение помогало не думать так часто о судьбе своей семьи, не сходить с ума от собственной беспомощности. Жаль, что это была всего лишь иллюзия решения проблемы. А по-настоящему всё исправить сумел только Поттер.

* * *

Весь следующий день Люциус не мог избавиться от одной простой, но очень назойливой мысли, которая то и дело мелькала там и тут, заслоняя собой по-настоящему важное. Настолько важное, как ведение уроков и выставление отметок за контрольные работы, например. После последнего в расписании урока стало очевидно, что задумчивость Люциуса заметна не только ему, но и некоторым студентам. По крайней мере, особенно внимательным − точно.

− Вы выглядите очень-очень задумчивым, профессор. Даже когда читаете лекцию. Даже вот прямо сейчас! — наблюдениями поделилась третьекурсница Дейзи. Люциус даже не разозлился — у этой девочки было особое положение как у круглой отличницы по его предмету. И она этим пользовалась.

− Может быть, у меня и правда слишком много мыслей в голове... А ты наблюдательна. Полезное качество.

− А о чём это вы думаете?

− О разных вещах, Дейзи. Ты удивишься, но взрослым обычно приходится решать очень много вопросов.

− Например? — не унималась она.

− Например... Мне нужно проверить целую стопку эссе до конца полугодия, а на это осталось лишь два вечера, − попытался отделаться от ученицы Люциус.

− Ну нет, это совсем не интересно! Думаете же вы о чём-то, в чём я могу помочь разобраться? — спросила Дейзи на полном серьёзе. Люциус едва сдержался, чтобы не рассмеяться ей прямо в лицо.

− Это вряд ли.

− Но почему? Вы даже не хотите мне рассказывать. Как тогда понять, что у меня не получится помочь? Вы ведь профессор, а делаете такие поспешные выводы!

− Хорошо, − сдался Люциус. − Помоги мне выбрать подарок для одной моей... подруги.

− Шоколадные лягушки ей точно понравятся! — на обдумывание у Дейзи ушло секунд пять, не больше.

− Не уверен. Моя подруга увлекается наукой и колдомедициной, она довольно молода, любит читать и у неё очень скверный характер. Может, есть ещё варианты?

− Я всё равно считаю, что ей подойдут шоколадные лягушки. Но если вам так приспичило выбрать что-то другое, то подарите ей украшение − женщины это любят. Ну... Или книгу, раз она много читает. О, а если вы подарите ей книгу, украшенную драгоценными камнями, то получится вообще шик! Или наоборот: украшение, в которое можно спрятать книгу... И не забудьте про шоколадных лягушек, профессор!

Если что-то Люциус и вынес из этого разговора, то совсем немного. Например, что Дейзи на Рождество и правда стоит послать несколько шоколадных лягушек − всё-таки она замечательная ученица. А уже к вечеру Люциус снова обдумывал варианты подарка для Грейнджер и понял, что идея с книгой-украшением и украшением-книгой не такая уж и бредовая. Кулон с гравировкой, допустим. Чем не подарок? Если верно подобрать камень, метал и надпись, то выйдет очень даже неплохо. На следующий день Люциус уже отправил заказ проверенному ювелиру.

Кстати: Люциус всегда любил латынь. И слова Sanitatem Animae*, по его мнению, подходили Грейнджер идеально.

* * *

В Хогвартсе рождественский ужин всегда назначали на двадцать третье декабря. На следующий же день, с самого утра, студенты отправлялись по домам. На празднике Люциус старался вести себя как ни в чём не бывало: общался с коллегами, немного шутил, раздаривал поздравления и совсем не смотрел на гриффиндорский стол. Хватало и того, что из его мыслей никак не уходила одна единственная гриффиндорка, которая проведёт у него дома все каникулы. И значительную часть времени − в его спальне.

Люциус не мог не думать о том, насколько грядущие деньки будут похожи на его счастливое прошлое. Разница заключалась лишь в том, что оно будет в настоящем. Молодая девушка, к которой его безумно тянет, наконец-то большая удобная кровать и просторная спальня, вместительная ванная и полная свобода действий (разумеется, в рамках закона). Если бы Люциус оказался во всех этих привычных для него условиях один, ощущения были бы иными. А сейчас он ожидал практически вторую молодость... Но тоже не ту, что осталась в прошлом, а новую − из настоящего.

Кое-как отделавшись от дежурной беседы о каникулах с профессором Вектор, Люциус направился к себе. У кабинета его ждала Гермиона Грейнджер.

− Я хотела пожелать спокойной ночи, − сказала она, как только за ними закрылась дверь.

− И ничего больше?

− Если честно, мне ещё хотелось кое-что уточнить… Удобно ли вам будет, если я перемещусь в мэнор к полудню?

− Вполне, − Люциус одобрительно кивнул. − А сегодня останешься?

− Ну, я... Профессор, я так устала сегодня из-за всей этой праздничной суматохи, чувствую себя неважно, засыпаю на ходу. Давайте не очень долго?

− Не очень долго? − Люциус не поверил своим ушам. − Думаешь, я изверг? Ложись и отдыхай.

− Но зачем тогда вы предложили мне остаться?..

− Просто хочу, чтобы ты была рядом как можно чаще. К этому нужно привыкать.

Иногда Люциус сомневался, что они с Грейнджер смогут прожить целую неделю в мире и гармонии. И он был готов к любым её выходкам. Более того: ему даже хотелось узнать, что она может вытворить, когда её не ограничивают стены школы. Потому что если уж эта девчонка рискнула закрутить роман со своим профессором и сочла, что имеет право предъявлять ему претензии... То на что она решится, оказавшись в доме, где её когда-то пытали? Причём на глазах того самого профессора.

Чтобы вы понимали: у Люциуса всё это вызывало чрезвычайное любопытство.

________________

*Исцеление души (лат.)